1

— Море… Море… громко пел из рупора громкоговорителя голос Ю.Антонова. Я сидел на скамейке в сквере и не торопясь дегустировал эскимо. Настоящее, такое, каким я его помнил с детства. Не одно современное, не могло даже сравниться с ним. Десять дней назад я покинул ряды доблестнных вооружённых сил и получив проездные документы, направился в Москву. Вообще-то, меня ждал один из пригородов Казани. Паренёк, тело которого мне досталось, был оттуда родом. Но напрямую, поезда из Ташкента туда не ходили, поэтому, всё равно, пришлось бы сделать пересадку. Тогда, в госпитале, всё обошлось для меня благополучно. Повезло. Когда я уже спустился на дорогу, в одной их "коробочек" рванул боезапас, ну и меня осколком и зацепило. Никто и не удевился после контузии частичной амнезии. Нет, я конечно помнил общие реалии: Брежнев там, колбаса за 2р.20к. Как-никак, мне ведь тогда было лет 16. Но вот имени своего нового, биографии, я не знал. Пришлось учить заново. Когда доктора поняли, что я действительно не помню о своей предыдущей жизни, было принято решении о моём коммиссовании.

Три дня в поезде, и я в столице. В госпитале, у меня было много времени, что бы обдуматьто, что случилось со мной. Я не знаю, почему так случилось. Мне дан шанс прожить вторую жизнь. И не важно, почему так случилось, кто сделал мне этот подарок- бог, сатана, или маленькие серо-буро-малиновые человечки. Слава богу, за годы службы, у нас выбили столь любимую интеллигенцией привычку рефлексировать по малейшему поводу.

Да, скоро начнётся перестройка и я, со своими, пусть самыми общими, но всё-таки знаниями будущего и спецподготовкой майора "Омеги" легко смогу отхватить свой кусочек от общего пирога. А что? Займу место Березовского или Абрамовича, сколочу пару миллиардов зеленью и свалю куда подальше лет за пять до Мятежа. Только надо будет паспорт заранее поменять. Вернее не паспорт, а всего лишь одну графу в нём. Уж больно не приветливо относятся на Запале к Русским, пусть даже и богатым. Жизнь ведь не кино и не книга. Невозможно в одиночку спасти страну, которую продали собственные граждане. Да-да! В первую очередь её предали мы, населявшие СССР люди. Не надо себя обманывать. Мы сами, радостно слушали демократов, прельщавших нас колбасой и джинсами. Мы только радовались, когда отделялись союзные республики (не надо кормить нахлебников). Уже в начале 80-х мы завороженно смотрели на привозимые моряками видеокассеты со столь манящими фильмами про Западную жизнь, где каждый второй миллионер, а в магазинах свободно продаются 100 сортов колбасы. Нам казалось, что стоит сбросить всем обрыдших коммуниистов, распахнуть двери пошире и к нам, потоком, хлынут западные инвесторы, только и мечтающие, как построить у нас сотни новейших предприятий, на которых даже простой рабочий будет получать зарплату в вожделенной СКВ. А жизнь нас обломила… При том, жестоко. Оказалось, что новое производство, почему-то, выгоднее строить не у нас, в Сибири, а в Юго-Восточной Азии. А наши заводы выгоднее, купив за копейки, а то и просто захватив силой-распродать по частям. Станки на металлолом, землю под коттеджи, а людей… Кто же их купит. Хотя… Если, например, текстильная фабрика, то и уволенным работницам можно найти применение. По крайней мере, молодым и красивым. Я прекрасно всё понимал, но…

Это моя страна!!! Я ведь помню, как в голодные девяностые наши нувориши строили себе отделанные дорогим мрамором многоэтажные дворцы с золотыми унитазами, как на деньги, выкачанные из страны, скупали на Западе замки и футбольные команды, строили шестизвёздочные отели и шикарные яхты. Как в 2010, власти выбрасывали на улицу людей, имевших долги по квартплате, а в январе 2013 в Сибири вымерз целый город, не сумевший расплатиться за отопление, после очередного, повышения цен. А ещё…Я помню девчушку, прибившуюся к нам на девятый день мятежа, после того, страшного авианалёта, когда "Фантомы" "миротворцев" почти три часа утюжили Юго-Восток столицы, превращая дома в груду развалин. Сколько ей было? 12?13? Она пережила свою семью ровно на десять дней. Мы так и не узнали, кто на них наткнулся. Мародёры или кто-то из "Голубых" касок. Когда мы, вечером, вернулись в приютивший нас подвал бывшего универмага на Садовом, все они были мертвы. Полуслепой дед "Лешего", трое тяжело раненных, и, ухаживавшая за ними Юлька. Юрия Семёновича и пацанов добили ножами, а девочку… Вообщем, умирала она нелегко. Прости нас девочка! Не успели мы! И если есть, хотя бы призрачный, шанс тебя спасти, спасти русских мальчишек и девчонок, забитых опьяневшими от безнаказанности дехканами в "независимом" Таджикистане, умерших на улице от голода в набитой нефтедолларами Москве 90-х, проданных на Запад для утехи состоятельных извращенцев, сгоревших в 2020 в пожарах "миротворческих" бомбардировок — я сделаю это!

30 октября 1982 г., Москва

Этот субботний день для директора одного из лучших гастрономов столицы не задался с самого утра. Он проснулся ещё затемно, от щемящеё боли в левом боку. Давно у него так не прихватывало сердце. Стараясь не разбудить жену, он нащупал на тумбочке нитроглицерин и сунул под язык таблетку. Стало немного полегче, но вставать всё равно не хотелось. Усталость, мучавшая его последние пять лет никуда не ушла. Как же ему всё надоело! Внук который день просит в зоопарк сводить. Может, хоть после обеда удастся освободиться?

На работе он был ровно в восемь. К двенадцати, все дела, запланированные на сегодня, были завершены. Он уже собирался звонить домой, сказать что будет минут через сорок, но в этот момент дверь его кабинета распахнулась и к нему, встревоженная, влетела Вера Семёновна, зав. мясным отделом. Старая подруга супруги она хорошо помнила, благодаря кому получила свою должность.

— Там…

Но было уже поздно. Трое молодых людей, шедших следом, были предельно вежливы. Предъявив удостоверения, они выложили на стол ордер на арест директора, подписанный лично Андроповым. После недолгого обыска они вывели Юрия Ивановича из кабинета и прямо через торговый зал, под испуганными взглядами продавцов, прошли к ожидающей их чёрной волге. И никто из них, ни сотрудники госбезопасности, ни ошарашенный арестом сотрудник торговли, не обратили внимания на молодого парня, в дешёвом пальто вот уже третий час сидящего на скамейке, в сквере напротив гастронома…

2

Встретила меня Москва солнцем. Не смотря на конец октября, было удивительно тепло. Утром 29-го я стоял на перроне вокзала с фанерным чемоданчиком в руке, вмещающим весь мой небогатый скарб, раздумывая, чем бы себя занять. У меня впереди были целые сутки, которые я мог посвятить экскурсии по городу…

…

Лишь идеалисты верят, что историю вершат герои. К сожалению, жизнь намного сложнее. В одиночку я вряд ли что смогу изменить. Грохнуть Мишку меченного? Подкараулить и пырнуть, в подъезде, ножичком Бориса Николаевича? Наверное, это возможно. Но что от этого измениться? В СССР 80-х сложилась ситуация, когда перемены были неизбежны. Их, с нетерпением, ждали все. "Интеллехенция" жаждала права безнаказанно плевать на власть, простой люд грезил колбасой и джинсами, свободно продаваемыми в магазине за углом. Партийные бонзы, пытались найти способ вытянуть из ямы экономику, а работники торговли и подпольные цеховики желали легализовать свои капиталы, избавиться от постоянного страха ареста. Здорово их тогда Андропов испугал. До этого, хищением социалистической собственности занимался ОБХСС, чьи сотрудники, на местах, зачастую не гнушались получать много тысячные подарки от подследственных. Сотрудники же КГБ, в большинстве своём, были неподкупны. Кто знает, может быть, у Андропова и получилось бы изменить страну к лучшему, если бы не смерть… Не знаю Системе, сложившийся тогда, могла противостоять только другая система. Надо искать соратников. По сути, надо создавать самую настоящую разведовательно — диверсионную сеть, подготовленную к действиям во враждебном государстве. А как вы назовёте страну которая, уже через несколько лет, будет уничтожать сама себя, страну где слова чиновник и вор станут синонимами? Где бюджетные деньги будут бесследно исчезать в недрах фирм однодневок, а преуспевающие предприятия продаваться чуть дороже стоимости десятка подержанных "Жигулей".

И, первое, что нужно для создания такой организации — это деньги. Что-то неохота мне провести 90-е, крышуя челноков на ближайшем рынке. При том, добыть их надо как можно тише. Именно поэтому, я даже не рассматривал вариант с изъятием госсредств. Восемьдесят второй, это Вам не лихие девяностые, когда одна афера с фальшивыми авизо стоила государству нескольких миллиардов долларов. В СССР, налёт на инкассаторов считался ЧП всесоюзного масштаба и на его расследование, обычно, бросались такие силы, что шансов у преступников не было. Можно было, конечно, вспомнить уроки Дяди Лёшы, нашего соседа по коммуналке, профессионального каталы, пытавшегося сделать из семнадцатилетнего пацана своего преемника. Кто знает, кем бы я стал, если бы не армия и не "Волк"? К стати, интересно, как он? Ему ведь сейчас нет и сорока. Навестить что — ли наставника? При случае… Но карты — не выход. Сколько можно изъять из карманов наших граждан, тем более, сейчас, не в сезон? Копейки. К тому же, почти 100 % засветишься. Не перед милицией, так перед "коллегами", что по сути одно и то же. Реквизировать кубышку одного из цеховиков? Но, во первых, этого "Корейко" ещё надо найти, а во вторых…"Разработать" его в одиночку? Сейчас ведь не патриархальные двадцатые. Три года назад, в одном из Кисловодских ресторанов, на сходке, крупнейшие цеховики страны, встретились с "Ворами" и, согласившись выплачивать в общак 10 % прибыли, получили защиту уголовников. Расписные мне конечно не противники, но шуму будет… Нужно что-то более изящное. В идеале было бы клад найти. Только где же его взять? Хотя…Мне вспомнилось, пожалуй, одно из самых громких уголовных дел начала 80-х. Дело директора Елисеевского гастронома, арестованного 30 октября 1982 г. Почти два месяца он молчал, надеясь на помощь высокопоставленных покровителей. И, лишь когда стало ясно, что приказа об освобождении не последует, в конце декабря, уже после смерти Брежнева, директор начал давать показания. В прочем, от расстрела его это не спасло, ну да не в том суть. Важно лишь то, что тогда директор сдал свою кубышку — спрятанные в тайнике на даче и, так и не найденные при обыске, почти 70 000 руб. Огромные по тем временам деньги. В те годы, мой отец, трудясь инженером на оборонном заводе, в месяц получал 170 руб, что считалось очень приличной зарплатой, новые "Жигули" стоили 7000,а за десять тысяч, (если повезёт), можно было вступить в жилищный кооператив и стать гордым обладателем трёх комнатной квартиры улучшенной планировки в новом доме на Кутузовском проспекте. И все эти два месяца, с момента ареста директора Елисеевского и почти до нового года, деньги так и лежали в тайнике. Ничьи, по сути, деньги…

…

Взять их оказалось достаточно просто. Самым сложным было подгадать свою демобилизацию к нужной дате. О дате выписки, проще всего было договориться с помощью небольшого подарка, но после недолгого обдумывания этот вариант отпал. Денег не было. Совсем. Копейки, выплачиваемые в качестве денежного довольствия, мне ещё пригодятся. Да и сколько их там? Даже тридцати рублей не наберётся. Интересно, на что мальчик их тратил? Конфеты покупал? Или отсылал любимой бабушке? Так он, вроде детдомовский…

Пришлось искать другие варианты. На моё счастье, зав. отделением, молодая, красивая женщина чуть старше сорока, в это время как раз разводилась с мужем. Пара комплиментов, немного обаяния, проведённая вместе ночь. Обоюдоприятная, надо признать. Знойная женщина. Она была только за, когда я выразил желание задержаться в госпитале на пару недель…

Так что, на площади трёх вокзалов я стоял утром 29. У меня было чуть более суток на подготовку. Солдатская форма в дешёвом фанерном чемоданчике лежала на полке в камере хранения. Я переоделся в то, в чём мой детдомовец, судя по всему, явился на призывной пункт. Потёртые синие брюки, явно от школьной формы, свитер грубой вязки, старое пальто. Не фонтан, конечно, но всё лучше чем солдатская парадка. По крайней мере, не так заметно. Вряд ли это так важно, но зачем нарываться? Елисеевский то я найду быстро, а вот с дачей могут быть проблемы. Не думаю, что будет разумным, в посёлке, в открытую, интересоваться нужным мне адресом. Придётся поработать ногами. Благо, визуально, я эту дачку помню не плохо. Старый одноэтажный деревянный дом с большими окнами в пол стены. Не такой уж Серебряный Бор большой. Найду. Главное всё тщательно спланировать.

На следующий день, 30 октября, убедившись в аресте директора, я направился на вокзал. Нужную мне дачу я нашёл ещё вчера, теперь оставалось только дождаться вечера и, убедившись в том, что комитетчиков там нет, нанести визит. Утром 31 я лежал на полке поезда, уносящего меня в направлении Казани. И мало кто мог заподозрить, что в дешёвом чемоданчике возвращающегося домой дембеля, под стопкой одежды, лежат два туго набитых деньгами полиэтиленовых пакета. Их было даже больше, чем я рассчитывал. Почти 100 000. Интересно, это журналисты с суммой ошиблись или кто-то из гебешников, не справившись с искушением, позаимствовал немного?