Новые противники, новые задачи

За краткой, закрытой анкетной формулировкой послужного формуляра генерал-лейтенанта Петра Ивановича Ивашутина — «начальник УКР Южной группы войск» — скрывается напряженная работа руководителя Управления военной контрразведки Группы советских войск в Румынии и Болгарии.

Официально после переименования фронтов в группы войск за рубежами СССР на должность начальника Управления военной контрразведки ЮГВ П. И. Ивашутин был назначен в начале июля 1945 г.

Сразу необходимо оговориться, что при образовании Министерства государственной безопасности (МГБ) СССР 4 мая 1946 г. в его структуру в качестве 3-го Главного управления были возвращены органы военной контрразведки (управления и отделы контрразведки групп войск, армий, корпусов, дивизий, полков и военных округов, флотов). Начальником 3-го Главного управления МГБ был назначен генерал-лейтенант Н. Н. Селивановский.

В тот же день министром государственной безопасности СССР был назначен Виктор Семенович Абакумов.

По поводу этого назначения Петр Иванович впоследствии вспоминал: «Принижать заслуги Абакумова в успешной работе ГУКР “Смерш” несерьезно. Думаю, что этого не позволит себе ни один контрразведчик военного времени. Практические результаты деятельности “Смерш” оценивались выше, чем у НКГБ, что и стало причиной выдвижения Абакумова».

Практически сразу же после победоносного завершения Великой Отечественной войны и Второй мировой войны на европейском театре военных действий советским контрразведчикам пришлось столкнуться с новым противником: разведки Великобритании, США и Франции занялись активным разведывательным изучением обстановки и советских воинских группировок в оккупационных зонах Германии и Австрии, а также на территории других стран.

Наркомат госбезопасности СССР уже в сентябре 1945 г. располагал достоверной информацией о том, что глава британской «Сикрет интеллидженс сервис» Стюарт Мензис дал указание резидентурам СИС в Европе «активно (хотя и осторожно!) вести разработку советских представительств в Польше, Румынии, Болгарии, Венгрии, Северном Иране».

Тщательно отобранные кандидатуры агентов для внедрения в советские загранучреждения и воинские части требовалось представлять на утверждение в Лондон. Близ английской столицы были созданы три разведшколы для обучения агентов из числа бывших военнопленных РККА, белоэмигрантов, а также граждан СССР, вывезенных в период оккупации в Германию.

С началом холодной войны, обычно датируемым известной «фултоновской» речью британского экс-премьера Уинстона Черчилля 5 марта 1946 г., еще более активизируется разведывательная работа спецслужб бывших союзников по антигитлеровской коалиции против СССР и советских учреждений за рубежом.

Петр Иванович Ивашутин докладывал по этому поводу в Москву в сентябре-октябре 1945 г., что в Румынии американская и британская разведки, работая в тесном контакте, действуют под прикрытием военных отделов и отделов информации миссий в Бухаресте. При этом они также широко использовали возможности разведки Турции, действующей с позиций посольства, аппарата военного атташе и консульств в Констанце, Плоэшти и Браиле. Турецкая разведка также активно использовала для разведывательной работы мусульманские общины Румынии и Болгарии из числа татар, турок, армян и мусульманское духовенство. Было выявлено, что мечети нередко использовались турецкими разведчиками для проведения встреч со своей агентурой.

Помимо этого, разведывательную деятельность в Румынии также вели миссии Швеции и Швейцарии.

Конкретно иностранные спецслужбы интересовали данные о частях РККА, их составе, дислокации, вооружении, боевом потенциале, планах советского руководства относительно Балкан.

Помимо этого, политическую разведку, и прежде всего Великобритании, интересовали: советская секция Союзной Контрольной Комиссии, советские представители в Румынии, положение в компартии этой страны, Общество культурных связей с СССР, политика правительства Румынии.

Также в пределах оперативной ответственности управления контрразведки ЮГВ активно действовали разного рода антисоветские организации: от созданных еще в 30-е годы и активно сотрудничавших с абвером Народно-трудового союза (НТС) и Организации украинских националистов (ОУН) до спешно образованных в 1944 г. в попытке противостоять натиску Красной Армии Антибольшевистского блока народов (АБН) и Комитета освобождения народов России (КОНР). Их члены активно искали контактов с британской разведкой.

Так, Буковинский провод (отдел) ОУН в Бухаресте, установивший связи с британской миссией, пытался руководить деятельностью оуновцев в соседней Черниговской области Украины, а также организовать через них ведение разведки на территории других республик СССР.

О результатах работы управления военной контрразведки Южной группы советских войск за 1946 г. П. И. Ивашутин докладывал в Москву, что были арестованы 20 агентов спецслужб иностранных государств, 4 из которых проходили по объявленному МГБ СССР списку всесоюзного розыска иностранных агентов. Из числа арестованных 12 человек подозревались в работе на германские и румынские спецслужбы, 5 человек являлись германскими агентами и 3 — румынскими. Помимо этого были выявлены и объявлены в розыск еще 13 агентов иностранных разведок.

В 1947 г. контрразведчиками Южной группы войск были арестованы 19 американских и 9 английских агентов. Для сравнения отметим, что военными контрразведчиками в советской зоне оккупации Германии в том же году арестовали 91 американского и 56 английских агентов.

Однако работа контрразведки не всегда завершается громкими сенсациями и «показательными» судебными процессами, поскольку изначально ее главная задача состоит в предотвращении нанесения ущерба охраняемым интересам государства и конкретным объектам, недопущении реализации преступных замыслов, срыве их на стадиях подготовки и реализации. Помимо этого контрразведке необходима и информация о замыслах, планах и конкретных исполнителях, действиях спецслужб противника, что требует организации оперативных игр с ними. Хотя эта сложная, кропотливая, филигранная «рутинная» повседневная работа контрразведчиков, как правило, и остается неизвестной «широким слоям миролюбивой общественности», как об этом писали еще лет тридцать тому назад.

В связи с возвращением войск Южной группы в СССР 10 ноября 1947 г. Петр Иванович Ивашутин получает новое назначение начальником Управления контрразведки МГБ по Группе советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ). Это было исключительно ответственное назначение, поскольку ГСОВГ считалась передовым рубежом защиты безопасности Советского Союза, передним рубежом холодной войны.

Решение об оккупационных зонах Германии было принято на Тегеранской (28 ноября — 1 декабря 1943 г.) конференции глав СССР, США и Великобритании и уточнено на Ялтинской конференции (4–11 февраля 1945 г.). Германия была разделена на советскую, французскую, американскую и английскую оккупационные зоны. Восточная часть Берлина, равно как и другие 6 восточных земель — административно-территориальных единиц бывшего «тысячелетнего германского рейха», — стали советской оккупационной зоной (СОЗ), управлявшейся Советской военной администрацией (СВАГ) вместе с создававшимися немецкими муниципальными органами управления.

Ее площадь составляла 107 тысяч 500 квадратных километров с населением 18 миллионов 559 тысяч человек. (СОЗ была ликвидирована в ноябре 1949 г. после образования Германской Демократической Республики.)

Группа Советских оккупационных войск в Германии была образована в соответствии с директивой Верховного Главнокомандования № 11095 от 29 мая 1945 г. в составе войск бывших 1-го и 2-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Их численность, с учетом послевоенной демобилизации, к 1949 г. составляла около 2 миллионов 900 тысяч человек. Штаб ГСОВГ под командованием маршала Г. К. Жукова (с марта 1946 г. — маршала В. Д. Соколовского) располагался в пригороде Берлина Вюнсдорфе.

В подчинении Петра Ивановича отныне находились особые отделы МГБ в частях и соединениях Советских оккупационных войск в Германии.

Следует подчеркнуть, что стоящие перед особыми отделами ГСОВ задачи существенно отличались от типичных задач военной контрразведки на территории страны. В процессе своей деятельности по защите войск, являвшихся первоочередным объектом разведывательных и иных подрывных устремлений, включая информационно-психологические акции и операции противника, особым отделам приходилось взаимодействовать как с оперативным сектором МГБ СССР. А также и с представительством советской разведки — Комитетом информации при Совете министров СССР (с 30 мая 1947 г. КИ объединял внешнюю разведку МГБ и ГРУ Генерального штаба); не только осуществляя с ними обмен полученной информацией, но и проводя совместные оперативные мероприятия.

К моменту прибытия Петра Ивановича к новому месту службы штаб Управления военной контрразведки (УВКР) МГБ в Германии дислоцировался в берлинском пригороде Карлсхорсте (где он и продолжал дислоцироваться до вывода из ФРГ в августе 1994 г. Западной группы войск, теперь уже Российской Федерации). Здесь же находилось и представительство МГБ СССР, руководившее деятельностью 5 оперативных секторов в границах бывших земель (административно-территориальных единиц) Германии; имелся и особый берлинский оперативный сектор, в зону ответственности которого входили также и «западные» — американский, английский и французский — оккупационные зоны Берлина. Возглавлял этот весьма многочисленный аппарат представитель МГБ СССР — в 1946–1949 гг. это был генерал-лейтенант — Н. К. Ковальчук в ранге заместителя министра госбезопасности.

Оперативные секторы МГБ на территории Германии являлись оперативными подразделениями, с учетом специфики пребывания в оккупационной зоне решавшими весь комплекс задач, возложенных на территориальные управления МГБ в СССР. В их структуре имелись разведывательные (первые) отделения, вторые (контрразведывательные) отделы, причем они осуществляли также оперативные мероприятия в отношении выявленных сотрудников спецслужб иных государств в западных зонах оккупации и в «западных» секторах Берлина. Третьи отделы оперсекторов вели контрразведывательную работу среди немецкого населения, в том числе в органах народной полиции (фольксполицай), администрации, политических партиях, профсоюзах, церковных и культурных организациях. Помимо этого, оперативные секторы МГБ имели в своей структуре разыскные, транспортные и следственные отделы, а особенностью их являлось также наличие отделов по советской колонии.

А что же за силы противостояли Советскому Союзу на этом театре незримой «тайной войны»?

Еще 4 июля 1945 г. в берлинском пригороде Далем в особняке, где до апреля размещался штаб фельдмаршала Кейтеля, обосновалась команда сотрудников Управления стратегических служб (УСС) США во главе с его главным европейским резидентом Алленом Даллесом. Именно он, будущий директор ЦРУ США в 1953–1961 гг., создавал американскую невоенную разведку в Германии. Однако уже 1 октября 1945 г. эта опергруппа была переподчинена Департаменту стратегической службы (ДСС, военной разведке) военного министерства США и стала официально именоваться Берлинской оперативной базой (БОБ). После образования в октябре 1947 г. Центрального разведывательного управления (ЦРУ) Берлинская оперативная база была передана новому разведывательному ведомству США.

Как отмечал впоследствии один из ветеранов ЦРУ Дэвид Мерфи, работавший в Берлине с 1946 г., германская линия в УСС после окончания войны в Европе была самой представительной, а БОБ являлась его самым большим зарубежным подразделением. Небезынтересна и оценка Д. Мерфи, данная им советским органам госбезопасности: «лишь немногие (американские. — О. Х.) контрразведчики в Германии были знакомы с советской разведкой и службой безопасности, которые были гораздо лучше подготовлены и гораздо дисциплинированнее, чем любая из германских разведок во время войны… Советские разведчики старательно обходили ловушки американцев, и последние наконец-то поняли, сколь высок их уровень профессионализма во всех разведывательных хитростях: подготовке явок, кличек, «уток», а также снабжении агента минимальной информацией, то есть нулевой, о себе, своих коллегах и своем штабе».

Помимо военной информации, БОБ было поручено добывать информацию о Советском Союзе в области экономики, политики и науки.

Но и помимо БОБ на территории как Западного Берлина, так и западных оккупационных зон Германии действовали еще и другие многочисленные подразделения американской военной разведки и контрразведки.

Разведывательные органы действовали также при штабах оккупационных войск Британской империи (английских, канадских, австралийских, парашютной бригады еврейской общины Палестины, где, помимо британских разведчиков, действовала и нелегальная разведывательная резидентура Хаганы) и Франции.

Еще одной активно действовавшей разведывательной службой на оккупированной западными союзниками территории являлась группа бывших немецких военных разведчиков, известная также как «Организация Гелена» (ОГ). Она была создана на основе соглашения в июле 1946 г. военной разведкой США с генерал-лейтенантом вермахта Рейнхардом Геленом, с апреля 1942 г. до мая 1945 г. являвшегося начальником управления германского Генерального штаба «Иностранные армии Востока», о ведении совместной разведывательной работы в советской оккупационной зоне. Первым американским «куратором» ОГ в Берлине был Фрэнк Г. Визнер, заочно познакомиться с которым Петру Ивановичу пришлось в Бухаресте еще в 1944 г. С 1 июня 1949 г. руководство «ОГ» (ее штаб-квартира находилась в Пуллахе, в 5 км к югу от Мюнхена) перешло к ЦРУ. 12 сентября того же года, после провозглашения Федеративной Республики Германии (ФРГ), «Организация Гелена» была официально признана правительством ФРГ. Хотя решение о преобразовании «Организации Гелена» в государственную Федеральную разведывательную службу (Bundesnachrichtendienst, БНД) было принято канцлером ФРГ только 1 апреля 1956 г.

Как подчеркивали немецкие историки М. Уль и А. Вагнер, приоритетом разведывательной деятельности американских, британских и французских спецслужб в ФРГ, равно как и «Организации Гелена», являлось выявление боевого потенциала советских войск, расквартированных на востоке страны.

Причем разведывательные акции «Организации Гелена» простирались также на территорию Австрии, Чехословакии, Болгарии, некоторых военных округов СССР.

Только на территории Западного Берлина МГБ СССР в 1947 г. были определены в качестве объектов оперативной разработки 8 подразделений разведывательных служб США, включая и американскую армейскую радиостанцию RIAS, активное участие в изучении которых принимали и военные контрразведчики.

В мае 1949 г. начальник представительства МГБ СССР в Германии Н. К. Ковальчук информировал министра В. С. Абакумова, что с 1 января по 1 апреля было «вскрыто и ликвидировано 40 вражеских организаций и групп с арестом 291 их участника, а всего за это время было арестовано 1060 немцев». Из них за шпионаж — 440 человек, диверсантов, террористов и за саботаж — 73 человека, за проведение антисоветской работы — 141, военных преступников — 200, за незаконное хранение оружия — 102, за другие преступления — 104 человека.

С приведенными нами выше особенностями оперативной обстановки в Германии, задачами по новому месту службы, а также правилами и рекомендациями по взаимоотношениям с немецкими властями и населением П. И. Ивашутин был ознакомлен в Москве в период подготовки к новой заграничной командировке.

И немалый вклад в борьбу с разведывательно-подрывной деятельностью западных спецслужб вносили военные контрразведчики под руководством П. И. Ивашутина.

В последствии Петр Иванович так вспоминал об этих годах:

— Используя агентуру из числа местных жителей, американская, английская и французская разведки пытаются изучать отдельных наших военнослужащих и выявлять их слабые стороны, которые можно было бы использовать для получения от этих людей информации о советских воинских частях за границей, их вербовки с целью оседания на территории СССР после их откомандирования или увольнения в запас… Иностранные разведки и зарубежные антисоветские центры предпринимали активные попытки использовать для вербовки агентуры и заброски ее в нашу страну вывод советских войск из Австрии.

Немецкие историки А. Вагнер и М. Уль, изучавшие в государственном архиве ФРГ рассекреченные фонды БНД о ее разведывательной деятельности в советской оккупационной зоне, подтверждают, что эта деятельность велась исключительно активно — агентурное наблюдение велось за 169 советскими гарнизонами — и что уже в 50-е годы БНД имела на территории ГДР до 4 тысяч информаторов.

Следует также подчеркнуть, что на период руководства П. И. Ивашутиным УКР ГСОВГ (ноябрь 1947 — ноябрь 1949 гг.) приходятся коренные изменения в стратегии и организации разведывательно-подрывной деятельности западных стран против СССР и, по американской терминологии, его «сателлитов» — стран народной демократии. О чем очень скоро добыли разведывательную информацию органы МГБ СССР.

Прежде всего это касалось образования 6 октября 1947 г. Центрального разведывательного управления (ЦРУ) США. Следует подчеркнуть, что до этого момента американская разведка была достаточно слаба, малоопытна и фактически пребывала в статусе «младшего партнера» британской Сикрет Интеллидженс сервис (СИС). Паритет в отношениях ЦРУ с СИС был достигнут только в начале 50-х годов, вследствие чего США и были определены советским руководством в 1951 г. в качестве «главного противника», могущего превратиться из потенциального в реального, вследствие своих глобальных планов по установлению «нового мирового порядка».

Исполнительным декретом президента США Г. Трумэна уже в декабре 1947 г. ЦРУ было предоставлено право на проведение «тайных операций», хотя эта задача и не ставилась перед ним законом «О национальной безопасности». И с этого момента расширение масштабов тайных операций стало одним из главных направлений американской внешней политики.

Директива Совета Национальной безопасности США № 10/2 «Об отделе специальных проектов» от 18 июня 1948 г. так раскрывала содержание этого термина: «тайные операции» — это «все действия, которые проводятся или организуются нашим правительством против враждебных государств или групп или в поддержку дружественных иностранных государств или групп, но которые планируются и проводятся так, чтобы какая либо ответственность за них правительства США была неочевидна для неуполномоченных лиц, а в случае раскрытия правительство США могло бы правдоподобно отказаться от какой-либо ответственности за них. В частности, такие операции включают любые тайные действия, связанные с пропагандой, экономической войной, превентивными активными действиями, включая мероприятия по саботажу, антисаботажу, уничтожению и эвакуации, подрывной деятельности против враждебных государств, включая помощь нелегальным движениям сопротивления, партизанам и освободительным группам в изгнании и поддержку местных антикоммунистических элементов в находящихся под угрозой странах свободного мира. К таким действиям не относятся вооруженный конфликт опознаваемыми военными силами, а также прикрытие и дезинформация для военных операций».

Напомним, что все изложенное нарушало обязательства (статья 2), добровольно принятые США при подписании 26 июня 1945 г. Устава Организации Объединенных Наций (ООН).

При этом объектами подрывного воздействия спецслужб западных государств в советской зоне оккупации Германии были определены как формирующиеся здесь немецкие органы власти и управления, так и советские учреждения, части ГСОВ. Эта стратегическая установка активно поддерживалась помощником госсекретаря США по оккупированным территориям Фрэнком Г. Визнером (Уизнером), бывшим с 1942 г. сотрудником УСС и в 1945–1946 гг. непосредственно контролировавшим в Германии деятельность «Организации Гелена».

В директиве СНБ 20/1 «Цели США в отношении России», утвержденной 18 августа 1948 г., недвусмысленно разъяснялось:

«Наши основные цели в отношении России, в сущности, сводятся всего к двум:

а) Свести до минимума мощь и влияние Москвы;

б) Провести коренные изменения в теории и практике внешней политики, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России» (дальнейшее содержание этого предельно откровенного стратегического плана см.: Главный противник: Документы американской внешней политики и стратегии 1945–1950 гг. М., 2006, с. 175–210).

Для непосредственного осуществления этой масштабной программы еще 1 сентября 1948 г. в ЦРУ был сформированы специальный Отдел координации политики (ОКП), руководителем которого вскоре и был назначен Фрэнк Г. Визнер.

Перед отделом «координации политики» непосредственно ставились задачи:

— поддержки «оппозиционных движений» в «недружественных» США странах — восточноевропейских государствах;

— осуществления акций «экономической» войны;

— создания и поддержки антикоммунистические групп и «фронтов», а также «резервных» агентурных сетей на случай будущей войны.

К октябрю 1948 г. Визнер разработал пакет проектов, включавших элементы «экономической войны», официальную (СМИ) и подрывную (радиостанций «Освобождение», позднее она стала называться «Свободная Европа», вещавшей на восточноевропейские страны народной демократии, и «Свобода», вещавшей на СССР на языках населяющих его народов свыше 20 часов в сутки) пропаганду, проведение «тайных операций», в том числе с использованием эмигрантских организаций, создание «оппозиционных» и «повстанческих» организаций на случай возникновения в будущем военного конфликта на европейском театре военных действий.

Помимо ОКП нечто подобное в рамках единой стратегии противоборства с СССР и странами народной демократии проводил и отдел специальных операций (ОСО) ЦРУ, штаб-квартира которого в Германии размещалась в городке Карлсруэ. В частности, представительство ОКП в Германии ведало операциями по созданию радиостанций «Свободная Европа» и «Свобода», которые должны были стать важным элементом «психологической войны» против «советского блока» (до 1975 г. финансирование этих радиостанций осуществлялось тайно ЦРУ, которое же и «курировало» всю их работу; в 1976 г., после разоблачения связи радиостанций со спецслужбами США, их финансирование официально приняло на себя правительство этой страны).

В начале 50-х гг. Отдел спецопераций ЦРУ разработал масштабную «международную программу «стимулирования дезертирства», то есть бегства на Запад. Эта программа включала в себя проведение целого ряда спецопераций в различных странах и против различных объектов — от населения ГДР и военнослужащих ГСВГ, других групп советских войск за границей до советских посольств и колоний за рубежом и даже резидентур советской разведки.

Проводившиеся БОБ ЦРУ оперативные мероприятия в рамках этой программы получили название операции «Рэдкэп». Особый упор делался на осуществление конспиративных вербовочных контактов с советскими военнослужащими, сотрудниками СВАГ и спецслужбами СССР, МИДа и других государственных ведомств. Одна из особенностей операции ЦРУ «Рэдкэп» — массовое использование агентов-женщин в качестве «приманки» для избранного объекта.

ЦРУ небезосновательно полагало, что наилучшими возможностями для налаживания контактов с советскими гражданами обладают лица различных национальностей, владеющие русским языком, знакомые с привычками, укладом, менталитетом и образом жизни советских людей. Для того чтобы скрыть их связи с правительственными органами США, ЦРУ как активно использовало существовавшие эмигрантские антисоветские организации НТС («Народно-трудовой союз»), СБОРН («Союз борьбы за освобождение народов России»), так и создало новые «организации прикрытия» — Конгресс свободной культуры, Группу борьбы против бесчеловечности (1950–1959 гг.), Комитет свободных юристов (1952–1958 гг.). Две последние были ликвидированы их руководством во второй половине 50-х годов после разоблачения их связей с американской разведкой.

По прошествии более 60 лет с момента описываемых событий можно сказать правду о том, что советское руководство, благодаря действиям разведки, имело немало достоверной информации о конкретных разведывательно-подрывных планах, замыслах, стратегии и тактике действий спецслужб США против СССР.

Из рассекреченных в начале 90-х годов документов МГБ СССР следует, что только в первой половине 1948 г. на территории Германии за шпионаж были арестованы 549 человек, из них 341 американский агент, 121 — британский, 31 — французский, 6 — агентов других западных спецслужб.

Например, оперативным сектором МГБ в Тюрингии 20 июня 1948 г. по оперативному делу «Нить» были арестованы 88 агентов (в документах МГБ они именовались «американскими шпионами»). Однако позднее, в начале 90-х годов, сличением советских и американских архивных источников было установлено, что в действительности эта агентурная сеть принадлежала «Организации Гелена» и лишь опосредованно «работала» на американскую разведку. Что, впрочем, не меняет существа их преступной деятельности.

Между тем жизнь не стояла на месте, и не только оперативная, но и политическая обстановка в Германии стремительно менялась. 15 сентября 1949 г. Конрад Аденауэр стал первым канцлером (премьер-министром) Федеративной Республики Германия, образованной на территории трех западных оккупационных зон, столицей которой был избран город Бонн.

С полного согласия и одобрения новых западногерманских властей ЦРУ в Германии, и прежде всего БОБ, активизировали разведывательные операции против «советской оккупационной зоны».

В ответ на одностороннее решение об образовании ФРГ 7 октября 1949 г. в Берлине было провозглашено образование Германской Демократической Республики (ГДР), хотя до подписания в 1955 г. мирного послевоенного договора оба германских государства на первых порах обладали ограниченным суверенитетом.

Директива СНБ 58 «Политика США в отношении советских сателлитов в Восточной Европе» от 14 сентября 1949 г. ставила перед ЦРУ задачу «найти способы ослабления и последующего прекращения господства СССР над Албанией, Болгарией, Чехословакией, Венгрией, Польшей и Румынией». Она включала программу последовательных действий США в целях «подрыва и развала «советского блока»:

«(1) Наша основная задача в отношении государств-сателлитов — это планомерное ослабление и последующее прекращение влияния СССР в Восточной Европе мирными средствами.

(2) Мы должны пытаться добиться поставленной задачи путем усиления разногласий в рядах коммунистов, в частности в государствах-сателлитах, стимулировать появление несталинских режимов в качестве временных, даже если они и будут коммунистическими по своей сути.

(3) Однако нашей основной целью должно быть установление нетоталитарных режимов, готовых стать участниками свободного мирового сообщества, основываясь на принципах доверия.

(4) Более того, принимая во внимание все то, что сказано в данном документе, мы должны:

а) Пытаться добиться вывода советских войск на территорию СССР.

б) Стремиться выдворить сталинистов из партий и из общественных организаций государств-сателлитов, что приведет к их ослаблению.

в) Подвергать сомнению сталинскую догму о зависимости государств-сателлитов от СССР и способствовать развитию чувства национального достоинства.

г) Использовать в отношениях с сателлитами всевозможные средства экономического давления.

(5) Правительственные структуры должны начать тактическое планирование и осуществление вышеуказанных планов в соответствии со стратегической концепцией, намеченной в данном документе».

Следует особо отметить, что данный план геополитической борьбы США во имя устранения конкурента и даже политической альтернативы на международной арене с самого начала был основан на грубом и прямом вмешательстве во внутренние дела других государств, что противоречило подписанному США 26 июня 1945 г. Уставу Организации Объединенных Наций (ООН). Но, как нетрудно заметить, и в дальнейшем, уже в начале XXI века некоторые американские президенты отнюдь недалеко ушли от трубадура холодной войны Г. Трумэна, почти дословно и без стеснения повторяя его директивы.

В этой связи, нам кажется, трудно не согласиться с выводом заместителя директора ЦРУ США по разведке (1962–1966 гг.) Реем Клайном, писавшим: «Ученым известно, что судьбы народов формируются комплексом трудно улавливаемых социальных, психологических и бюрократических сил. Обычные люди, чья жизнь — к худу ли, к добру ли, — зависит от игры этих сил, редко понимают это, разве что смутно и весьма поверхностно. Одной из таких сил с начала 40-х годов стала разведка».

И хотя приводимые нами далее доктринальные установки США по ведению «тайной войны» против СССР выходят за хронологические рамки пребывания П. И. Ивашутина во главе военной контрразведки в ГДР, тем не менее они характеризуют те внешние факторы оперативной обстановки, что объективно предопределяли задачи деятельности советских органов государственной безопасности и с чем приходилось непосредственно сталкиваться Петру Ивановичу на всех занимавшихся им постах.

30 сентября 1950 г. президент Г. Трумэн утвердил новую секретную директиву СНБ 68 «Задачи и программы национальной безопасности США», призванную «усилить многократно военные приготовления» и «сеять семена разрушения внутри советской системы».

В ней прямо заявлялось о решимости США на ведение «открытой психологической войны, направленной на поощрение массового отказа населения от соблюдения верности Советам и подрыв планов Кремля всяческими способами».

Для достижения данного результата предусматривалось «усиление активных и своевременных мер и операции тайными средствами в области экономической, политической и психологической войны с целью разжигания и поддержания недовольства и бунтарских настроений в отдельных стратегически важных государствах-сателлитах», а также «усовершенствование и повышение активности действий разведки».

10 апреля 1951 г. президенту США был представлен меморандум «Психологическое наступление против СССР. Цели и задачи», основной целью которого провозглашалось «расширить разрыв, существующий между советским народом и его правителями».

А 20 июня 1952 г. появился новый закон, разрешавший ЦРУ и иным спецслужбам США использовать для финансирования подрывных акций против стран народной демократии «любые дополнительные суммы за счет средств, отпущенных на мероприятия Североатлантического альянса», т. е. НАТО.

Примечателен тот факт, что администрация США прагматически подводила солидный финансовый и организационный фундамент под «тайную войну» против СССР и других европейских социалистических государств.

3 марта 1953 г. новый президент США Дуайт Эйзенхауэр провел через сенатскую комиссию по иностранным делам резолюцию, утверждавшую, что СССР несет главную ответственность за напряженность в мире, так как, «извращенно трактуя» Ялтинские (февраль 1945 г.) и Потсдамские (август 1945 г.) соглашения, нарушает их, «что и привело к покорению народов Восточной Европы.

В конце 1954 г. появилась директива СНБ 5201, которая рекомендовала администрации США «побуждать восточноевропейские режимы к самостоятельному выходу из “силового поля” советского доминирования».

В ее развитие 5 апреля 1955 г. президентом США Д. Эйзенхауэром был утвержден «Новый план нанесения поражения коммунизму», активную роль в обсуждении и корректировке которого играли Государственный секретарь США и директор ЦРУ братья Джон Фостер и Аллен Даллесы.

В нем «Руководящие установки для политического наступления» были сформулированы следующим образом:

«1. Поддерживать во всей советской империи дух сопротивления и всемерно подогревать надежду на освобождение и обретение суверенитета…

2. Рассеивать горькое чувство изолированности, какое испытывают все внутренние враги Кремля, путем доведения до их сознания того факта, что, подобно революционерам в царское время, они тоже имеют преданных друзей и сильных союзников за пределами их родины…

3. Усиливать всеми возможными путями и средствами неуверенность советских властей в преданности своего народа….

4. Обеспечивать как моральную, так и материальную поддержку (в том числе квалифицированным руководством (NB! — И. Х.) всех оппозиционных и подпольных движений в странах-сателлитах, а также в Китае и в самой России…».

В данном «Новом плане нанесения поражения коммунизму» подчеркивалось, что «организационная структура ведения холодной войны уже существует и что «она должна быть только усилена и приспособлена к расширяющимся масштабам нынешней деятельности».

После двух лет руководства военной контрразведкой ГСОВГ Петр Иванович возвращается в Советский Союз. Генерал-лейтенант П. И. Ивашутин последовательно занимал должности начальника Управления военной контрразведки МГБ СССР по Ленинградскому военному округу (18 ноября 1949 — 25 декабря 1951 гг.), заместителя начальника 3-го Главного управления (декабрь 1951 — сентября 1952), министра государственной безопасности Украинской ССР (сентябрь 1952 — март 1953)…

По линии военной контрразведки П. И. Ивашутину довелось служить под началом руководителей 3-го главного управления Н. Н. Селивановского, Н. А. Королева, Я. А. Едунова, С. А. Гоглидзе, Д. С. Леонова, совместно с их заместителями И. Я. Бабичем, В. И. Бударевым, Н. Р. Мироновым.

Скажем честно: как в управлениях военной контрразведки «Смерш» существовали подразделения (первые отделы), занимавшиеся контрразведывательным обеспечением безопасности функционирования управлений и штабов фронтов, командования армий и корпусов, так и в структуре 3-го Главного управления МГБ 1-й и 2-й отделы занимались контрразведывательным обеспечением Генерального штаба и министерства обороны СССР.

А между тем и в самом министерстве госбезопасности происходили процессы, оказавшие самое непосредственное влияние на формирование гражданской, партийной и профессиональной позиций будущего начальника ГРУ.

12 июля 1951 г. был арестован министр государственной безопасности СССР В. С. Абакумов. Его преемником на этом посту стал С. Д. Игнатьев.

Этому событию предшествовало решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 июля 1951 г. «О неблагополучном положении в МГБ», в котором Абакумову инкриминировались «обман партии», затягивание следственных дел, злоупотребления властью. Позднее к нему присоединилось обвинение и «в участии в сионистском заговоре в МГБ». За арестом министра последовал арест и ряда руководителей подразделений министерства. Однако данные новости даже руководящим составом министерства не обсуждались, и не только по этическим соображениям.

В подготовленной для И. В. Сталина в ноябре 1952 г. докладной записке «О положении дел в МГБ» заместителем министра госбезопасности С. А. Гоглидзе отмечалось, что «требуемого улучшения работы органов государственной безопасности не произошло», и подчеркивалась необходимость «коренной перестройки агентурно-оперативной работы». При этом Гоглидзе информировал Сталина, что с 1 июля 1951 по 1 июля 1952 г. были освобождены от занимаемых должностей «как не справлявшиеся с работой» 1583 сотрудника, а также уволены из органов МГБ «за нарушение дисциплины», «советской законности», «злоупотребление служебным положением» и «морально-бытовое разложение» еще свыше 3 тысяч человек, в том числе 500 сотрудников центрального аппарата министерства.

Вопрос «о положении дел в МГБ СССР» рассматривался на заседании Президиума ЦК Коммунистической партии Советского Союза 1 декабря 1952 г., и в качестве «важнейшей и неотложной задачи» было сформулировано требование об усилении контроля партийных органов за работой органов Министерства госбезопасности.

В направленном в республиканские, краевые и областные партийные комитеты КПСС совершенно секретном Постановлении ЦК «О положении в МГБ» от 4 декабря 1952 г. подчеркивалось:

«…Считать важнейшей и неотложной задачей партии, руководящих партийных органов, партийных организаций осуществление контроля за работой органов министерства государственной безопасности. Необходимо решительно покончить с бесконтрольностью в деятельности органов МГБ и поставить их работу в центре и на местах под систематический и постоянный контроль партии, ее руководящих партийных органов, партийных организаций…». В нем также подчеркивалось, что «первые секретари обкомов, крайкомов партии и ЦК компартий союзных республик обязаны интересоваться агентурной работой органов МГБ…», а Бюро Президиума ЦК поручалось «провести мероприятия по обеспечению постоянного контроля со стороны ЦК КПСС за работой министерства государственной безопасности СССР и по значительному укреплению [его] центрального аппарата».

 

Министр государственной безопасности Украины

В один из дней начала сентября 1952 г. генерал-лейтенанта Ивашутина срочно вызвали в Кремль. Здесь его принял заместитель Председателя Правительства СССР В. М. Молотов (И. В. Сталин был болен). Отметив чрезвычайно важное значение в составе Советского Союза разоренной войной крупнейшей союзной республики, Вячеслав Михайлович торжественно объявил:

— Центральный Комитет Всесоюзной коммунистической партии большевиков и Советское правительство оказало вам высокое доверие, Петр Иванович, назначив на ответственный пост министра государственной безопасности Украинской Советской Социалистической Республики!

Далее Молотов передал слова Сталина о том, что он очень надеется, что товарищ Ивашутин оправдает высокое доверие советского народа, покончит наконец с бесчинствами банд украинских националистов, которые мешают мирному труду граждан республики. При этом Молотов добавил, что такой результат достоин золотой звезды Героя Советского Союза.

Признаюсь, что при знакомстве с биографией Петра Ивановича Ивашутина не раз невольно возникала мысль о том, что судьба будто специально разносторонне готовила его к служению Родине на высоких государственных постах.

Все послевоенные назначения позволили ему познакомиться с различными направлениями деятельности не только военной контрразведки, но и территориальных органов госбезопасности, даже еще на примере крупнейшей республики Союза ССР, с характером и спецификой угроз и особенностями решаемых органами госбезопасности задач.

Уже 6 сентября 1952 г. Петр Иванович в Киеве представился Первому секретарю ЦК Коммунистической партии (большевиков) Украины (КП(б)У) Леониду Георгиевичу Мельникову, в тесном взаимодействии с которым ему предстояло работать в последующие годы.

Министерство государственной безопасности, а впоследствии и КГБ, Украинской ССР располагалось в пятиэтажном здании 1914 г. постройки по Владимирской улице, 33. Петр Иванович принимал здесь дела у Николая Кузьмича Ковальчука, которого знал и как начальника УКР «Смерш» 4-го Украинского фронта, и как уполномоченного МГБ СССР в Германии.

Знакомясь с оперативными материалами, изучая оперативную обстановку, новый министр госбезопасности П. И. Ивашутин погрузился в изучение истории борьбы народа Украины против националистов и фашистских коллаборационистов.

Сегодня этот вопрос актуален еще и потому, что 30 апреля 2015 г. Президент Украины П. А. Порошенко подписал закон «О правовом статусе и чествовании памяти участников борьбы за независимость Украины в ХХ веке», предоставляющий ряд льгот участникам ОУН — УПА как «борцам за свободу».

А ведь еще в 1922 г. бывший полковник австро-венгерской армии Евген Коновалец познакомился с Адольфом Гитлером. И между нами возникло взаимопонимание на почве амбициозных планов и общей нелюбви к России. Это Коновалец основал в 1929 г. в Берлине Организацию Украинских националистов (ОУН), провозглашавшей своей целью за «освобождение братьев-украинцев», проживающих на землях бывшей Австро-Венгрии, отошедших к Польше и… Советской России.

С начала 30-х годов на территории Польши были созданы и подпольно действовали краевые (районные) «проводы» (ячейки) ОУН, наиболее многочисленные из которых находились в Кракове и Львове.

При этом антипольски настроенные украинские националисты закономерно рассматривались абвером как «пятая колонна», призванная дезорганизовать тылы подвергшейся агрессии страны. Руководители же ОУН искренне рассчитывали на «ответную благодарность», наивно рассчитывая, что им будет дозволено оккупантами «создать украинскую Державу».

К сентябрю 1939 г., к моменту нападения Германии на Польшу, вооруженные формирования ОУН имели свыше 7 тысяч «бойцов», после начала агрессии против Польши принимавших активное участие в диверсионно-разведывательной деятельности на Львовщине.

С сентября 1939 г. ближайший к Западной Украине зарубежный центр ОУН оказался на территории «генерал-губернаторства» в Кракове. Здесь же был образован главный передовой разведывательный орган военной разведки Германии «Абверштелле “Краков”». Понятно, что в условиях германской оккупации, быстро и жестоко подавлявшей любые проявления национального самосознания, украинские организации в Польше могли действовать только с непосредственного разрешения оккупационных властей, что и объясняет тесное сотрудничество их руководителей с абвером, заинтересованным в развертывании разведывательной работы на сопредельной территории Советского Союза.

Вышедший из подполья «Краковский провод ОУН», также именовавшийся «Краевой экзекутивой», имел в своем составе отделы: воинский (его возглавлял С. А. Бандера, тот самый, который 20 января 2010 г. указом президента Украины В. А. Ющенко был отмечен званием «Героя Украины»), пропаганды (М. Лебедь, псевдоним «Максим Рубан»), культурно-просветительский, а также бюро регистрации, бюро помощи беженцам и другие подразделения.

Помимо этого, в Кракове действовали — исключительно с разрешения и под контролем абвера — три военных «школы» — курсы по подготовке младшего, среднего и старшего «офицерского состава» «украинской национальной армии». Их выпускники направлялись на комплектование диверсионно-разведывательных батальонов «Нахтигаль» и «Ролланд», снискавших печальную известность проведением массовых карательных акций, в том числе после захвата Львова.

Непосредственно деятельность краковской «краевой экзекутивой» направлялась и контролировалась агентами абвера «Консул-1» (А. А. Мельник, до апреля 1940 г. возглавлял Центральный «провод» ОУН), а также С. А. Бандерой (поддерживал связь с руководителем 2 отдела абвера Э. Штольце через связника «Консул-2» (Р. Ярый).

Руководитель мобилизационного отдела краковской «экзекутивы» А. А. Луцкий на допросах в августе 1945 г. показал, что 1 сентября 1939 г. в первом эшелоне агрессора на территорию Польши вступил сформированный ОУН «легион», члены которого впоследствии были направлены в различные немецкие разведшколы. Также он свидетельствовал: «работая до марта 1940 г. в военной референтуре Центрального “Провода” ОУН, я знал, что военный референт “Провода” полковник Сушко Роман все сведения о Советском Союзе, получаемые от ОУН Западной Украины, за денежное вознаграждение передавал немцам… О сотрудничестве ОУН с немцами говорилось открыто, все националистические кадры ориентировались на то, что при помощи немцев мы разобьем СССР и создадим т. н. “Самостийную Украину”… мне известно, что немцы использовали украинских националистов для шпионской и диверсионной деятельности на советской территории, снабжали их оружием, подготовляли оуновские организации для выступления против Советского Союза в момент нападения Германии.

Весной 1941 г. по договоренности “Главного провода” с немцами в Германии из участников ОУН был сформирован легион имени Евгена Коновальца, который вместе с немецкой армией принял активное участие в боях против Красной Армии, а впоследствии под руководством немецких карательных органов вел борьбу с советскими партизанами… Формирование легиона им. Коновальца началось во 2-й половине марта 1941 г., сразу же после 2-го конгресса ОУН». (Поясним, что здесь имеются в виду батальоны спецназначения абвера «Нахтигаль» и «Ролланд», входившие в состав разведывательно-диверсионного полка «Бранденбург — 800».)

Оперативные и следственные архивные материалы рассказали Петру Ивановичу, что еще 10 марта 1940 г. краковский «Провод ОУН» образовал «повстанческий штаб» для подготовки вооруженного восстания на Украине и приступил к активной работе на территории республики.

Тогда же был разработан и «Единый генеральный план повстанческого штаба ОУН». Но уже в сентябре 1940 г. его содержание стало известно украинским чекистам: копия плана была изъята у арестованного во Львове курьера краковской «Краевой экзекутивы» Т. Мельника.

Руководитель Тарнопольской областной организации ОУН К. Вальчик на допросе показал, что директивы по выполнению «плана подготовки восстания» получил уже в июне 1940 г.

Вот в соответствии с этими планами украинских националистов в указании руководителям областных управлений НКВД УССР от 29 мая 1940 г. подчеркивалось:

«Имеющиеся в нашем распоряжении материалы свидетельствуют о том, что закордонное ОУНовское руководство проводит на нашей территории большую работу по восстановлению организаций ОУН, по превращению таковых в террористические группы, широко использует кадры ОУН, временно отошедшие от работы за последние годы».

6 августа 1940 г. народный комиссар внутренних дел Украинской ССР И. А. Серов информировал НКВД СССР: «основной задачей Краковского центра ОУН в настоящее время является накопление ОУНовских кадров путем проведения широкой вербовочной работы на территории СССР. Руководство ОУНовскими комитетами на территории западных областей Украины осуществляется из-за кордона через эмиссаров и курьеров, перебрасываемых проводом ОУН со специальными инструкциями и заданиями… Все украинское население на территории Германии проходит регистрацию.

В формируемую т. н. “украинскую армию” объявлен прием в возрасте от 16 лет до 42. Части “украинской армии” расположены в городах Балыгород, Санок, Затрое, Яслове, Красное, Руманив, Иваниче, Пшеварске, Лежайске и др., носят военную форму, вооружены карабинами и револьверами.

Кроме украинских воинских частей, из украинского населения формируется также полиция. Полицию возглавляет активный украинский националист, петлюровский офицер Охримович».

В тот же день, 6 августа, Серов направил Л. П. Берии и еще одно сообщение о том, что в Станиславской области по агентурному делу «Террористы» арестованы 23 участника местной ячейки и что «основной задачей организации ОУН ставила свержение Советской власти путем вооруженного восстания и создания так называемой “Самостийной Украины”.

Практически контрреволюционная работа была направлена на:

а) создание новых контрреволюционных ОУНовских групп в селах;

б) совершение террористических актов над местным сельским активом;

в) распространение листовок контрреволюционного националистического характера;

г) противодействие проводимым мероприятиям Советской власти на селе.

Организация в своем составе имела боевую террористическую группу, которая совершала теракты над местным сельским активом…».

По мере оперативной разработки НКВД Украины выявленных ОУНовских явок и групп перед чекистами все более полно и четко раскрывалась картина обширной деятельности националистического подполья.

11 августа 1940 г. в Москву был направлен обстоятельный — на 17 машинописных листах — «Доклад о деятельности ОУН в Германии».

Президентам Украины В. Ющенко и П. Порошенко и их единомышленникам, включая и европейских политиков, не мешало бы и сегодня знать и помнить, что «руководство ОУН при непосредственном участии и помощи немецкого командования формирует из украинской националистически настроенной молодежи военизированные отряды и части т. н. “Украинской армии”, “Украинских легионов” и “Сичевых стрельцов”, вербуя молодежь в “Украинские таборы” — школы, дружины и курсы, где под руководством немецких офицеров проводится усиленная военная подготовка».

Специальный раздел доклада именовался «Связь ОУН с разведорганами Германии и их деятельность» (в связи с объемностью этого документа приведем только несколько выдержек из него):

«ОУН представляла и представляет собой в настоящее время прежде всего агентуру немецких разведывательных органов.

В целях лучшей постановки этой работы и предостережения от проникновения в ОУН советской агентуры в каждом комитете ОУН имеются офицеры гестапо, которые активно проводят фильтрацию каждого вновь прибывшего украинца с территории быв.[шей] Западной Украины.

В настоящее время шпионско-террористическая и диверсионно-повстанческая работа ОУН приняла особо широкие размеры. Агенты, эмиссары, курьеры и бандиты, перебрасываемые на сов. сторону, как правило, получают задания по сбору шпионских сведений, интересующих немецкую разведку.

В последнее время ОУН в Германии по заданию немецких разведывательных органов контактирует свою деятельность против СССР с другими украинскими и русскими белогвардейскими организациями. В частности, такой контакт ОУН налаживает в Берлине с руководителем “РНК” (Русский национальный комитет)…

Основную социальную базу ОУН в настоящее время за кордоном составляют мелкобуржуазные элементы из среды украинского населения, как то: кулаки, торговцы, церковники и интеллигенция. Людская база (так в подлиннике. — И. Х.) ОУН на территории Германии значительно пополнилась за счет кадров разваливающихся различных украинских националистических партий и организаций.

Основной костяк ОУН, особенно руководящий, как и раньше, составляют активные участники “УГА” (Украинской Галицийской армии), “УСС” (Украинских Сичевых Стрельцов), петлюровские офицеры и петлюровская эмиграция…

Краковская экзекутива систематически формирует и перебрасывает в СССР вооруженные бандгруппы для повстанческой, террористической и шпионской работы. Пунктами их формирования являются гг. Краков и Белзе, где организованы специальные школы по подготовке этих кадров как из мужчин, так и женского состава…

Контингенты указанных кадров подбираются из числа беглецов из Западной Украины, которые получают задание осесть на длительное время в целях организации всей работы ОУН, поддерживая связь с руководством через курьеров. Для этого контингента по заданию немецкой разведки создан специальный аппарат эмиссаров и курьеров.

Наиболее активные из них и зарекомендовавшие себя направляются в офицерскую школу ОУН, где готовятся руководители вооруженных банд.

Немецкие разведорганы, помимо использования в целях разведки ОУНовских кадров через соответствующие руководящие центры ОУН, привлекают и непосредственно ОУНовцев для разведработы на сов. стороне…

Разработку деятельности ОУН продолжаем…».

В сентябре 1940 г. органами НКВД УССР во Львове была ликвидирована нелегальная «краевая экзекутива» ОУН, являвшаяся одним из центров по организации проведения националистической работы в новых областях Советской Украины.

13 декабря 1940 г. перед судом по делу «львовской краевой экзекутивы» предстали 59 обвиняемых. Главный обвиняемый — Иван Максимов, 1913 г.р., до сентября 1939 г. — руководитель молодежных организаций Львовской «экзекутивы». В ноябре нелегально направлялся в Краков, откуда вернулся 6 января 1940 г. с заданием «Краковского провода» ОУН по подготовке вооруженного восстания. После ареста в марте 1940 г. членов «Львовской экзекутивы» перешел на нелегальное положение под фамилией Бард Б. А., руководил работой областных и окружных комитетов ОУН. На допросах и в собственноручных показаниях следствию осветил план подготовки восстания, готовившегося на сентябрь 1940 г..

Другим обвиняемым по этому делу был 28-летний Дмитрий Клячкивский, ставший с мая 1943 г. «командующим «Украинской повстанческой армии» (УПА). 19 января 1941 г. обвиняемые по делу «Львовской экзекутивы» Львовским областным судом были приговорены к расстрелу. Правда, позднее приговор был заменен на 10 лет лишения свободы.

На основании данных, подтвержденных материалами следствия в отношении арестованных членов львовской «Краевой экзекутивы», сотрудниками НКВД Украины 21 декабря 1940 г. была проведена вторая операция по аресту активных членов ОУН. Всего ходе нее были арестованы 576 человек (86 из них — во Львове и 285 человек во Львовской области, 68 — в Станиславской, 53 — в Тарнопольской, 47 — в Дрогобычской и 37 — в Волынской областях). В ходе этой операции были убиты 3 ОУНовца, 2 сотрудника НКВД, 2 чекистов тяжело ранены.

В директиве наркома госбезопасности УССР П. Я. Мешика от 10 апреля 1941 г. № А-1282/сп начальникам УНКГБ западных областей Украины предписывалось «усилить работу» по ОУНовскому подполью в связи с активизацией им «подготовки к вооруженному восстанию против Советской власти… намеченному на период между 20 апреля и 1 мая с. г.».

В этом документе указывалось: «…ведя подготовку к вооруженному выступлению, ОУН мобилизует все враждебные нам силы, устанавливает контакт с другими контрреволюционными украинскими и польскими националистическими организациями и остатками антисоветских политпартий.

Исходя из этого, основная задача УНКГБ состоит сейчас в том, чтобы использовать все средства и возможности по вскрытию и ликвидации ОУНовского подполья с тем расчетом, чтобы предотвратить попытку вооруженного выступления со стороны “ОУН”, прекратить ее террористическую деятельность и максимально усилить агентурно-оперативную работу по разложению организации, —

ПРЕДЛАГАЮ:

1. Усилить работу по выявлению членов ОУН, находящихся на нелегальном положении, используя для этого агентурные и официальные возможности (агентуру, показания арестованных, свидетелей, аппарат розыска и т. д.).

2. Для упорядочения оперативного учета по нелегалам и действенной работе по поимке их — все материалы по этому вопросу сосредоточить в СПО УНКГБ. На каждого нелегала завести дело, в котором сгруппировать материалы, необходимые для успешного розыска: установочные данные, сведения о родственных и организационных связях, местах возможного нахождения, районах действия, фотокарточки и т. п.

3. Розыск и изъятие нелегалов возложить на отделения СПО по борьбе с политбандитизмом. Для этой же работы использовать оперативные бригады НКГБ УССР, командированные мною в УНКГБ.

4. Подготовить имеющиеся агентурные разработки по ОУН к оперативной ликвидации с расчетом проведения операции в период с 15 по 20 апреля.

5. Операции по нелегалам и ликвидации агентурных разработок обязательно использовать для приобретения ценной агентуры.

6. Аресты руководящего состава ОУН использовать для внедрения и продвижения в руководство организации нашей проверенной агентуры.

7. Имеющиеся материалы, свидетельствующие о складах оружия ОУН, в ближайшее время реализовать, оружие изъять…

О выполнении данных указаний, поступающих сигналах о подготовке восстания и ваших мероприятиях ежедневно доносите специальными записками».

В докладной записке Секретарю ЦК КП(б) Украины Н. С. Хрущеву с предложениями по ликвидации базы ОУН в западных областях Украины в середине апреля 1941 г. П. Я. Мешик подчеркивал:

«Известно, что при ведении войны немцы практикуют предательский маневр: взрыв в тылу воюющей стороны (“пятая колонна” в Испании, измена хорватов в Югославии).

Материалы, добытые в процессе агентурной разработки и следствия по делам участников ОУН, в том числе воззвания и листовки организации, свидетельствуют о том, что во время войны Германии с СССР роль “пятой колонны” немцев будет выполнять ОУН.

Эта “пятая колонна” может представить собой серьезную силу, так как она хорошо вооружена и пополняет свои склады путем переброски оружия из Германии. Так называемый “революционный провод” ОУН, руководимый Степаном Бандерой, не дожидаясь войны, уже сейчас организовывает активное противодействие мероприятиям советской власти и всячески терроризирует население западных областей Украины…

Изложенное выше вынуждает, наряду с проводимой операцией по изъятию нелегалов и актива ОУН, поставить вопрос о ликвидации базы ОУН — семей нелегалов, кулачества и семей репрессированных.

Считал бы целесообразным возбудить перед ЦК ВКП(б) и СНК СССР ходатайство о применении к перечисленным категориям лиц следующих санкций…».

Решение по этому вопросу в форме Постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об изъятии контрреволюционных организаций в западных областях УССР» № 1299-526сс было принято 14 мая 1941 г..

В обзоре 3 управления НКГБ СССР об антисоветских проявлениях и важнейших происшествиях в СССР в апреле 1941 г. отмечалось:

«В апреле было зарегистрировано: террористических актов — 47; бандитских проявлений оуновцев-нелегалов — 21; выпуск анонимных антисоветских документов — 417.

Преобладающее большинство активных антисоветских проявлений, как и в марте, имело место в западных областях УССР.

Усиление активности оуновцев-нелегалов и их бандитских формирований в апреле выразилось в совершении 38 террористических актов против советского актива, 3 поджогов, 7 налетов на кооперативы и сельсоветы с целью ограбления. При этом было убито: 8 председателей сельсоветов, 7 председателей правлений колхозов, 3 комсомольских работника, 5 работников районного совпартаппарата, 1 учительница, 1 директор школы и 16 колхозников-активистов. Ранено: 5 работников районного совпартаппарата, 2 комсомольских работника, 1 председатель кооператива и 11 колхозников-активистов.

Основные очаги террористических и бандитских проявлений украинских националистов находятся в Тарнопольской области, на территории которой в апреле имели место 22 террористических акта и 16 случаев бандитских проявлений».

В следующем обзоре за май 1941 г. аналитики 6 отдела 3 управления НКГБ СССР отмечали:

«…наибольшую активность продолжают проявлять антисоветские организации украинских националистов на территории западных областей УССР.

Открытая антисоветская деятельность ОУН выразилась в совершении ряда террористических актов и других форм расправы над низовым советским, колхозным и сельским активом.

Всего за май по западным областям Украины учтено 58 случаев террористических актов, в результате которых убито 57 человек и ранено 27».

Вот на фоне каких событий 18 июня 1941 г. П. Я. Мешик информировал секретаря ЦК КП(б)У Н. С. Хрущева, что в результате проводившейся органами НКГБ с 4 июня операции в западных областях арестованы 2215 членов ОУН, в том числе 757 «нелегалов».

Вечером 30 июня 1941 г., после оккупации Львова немецкими войсками при участии ОУНовских «походных групп» и диверсионного батальона абвера «Нахтигаль», Я. Стецко поторопился провозгласить «восстановление Украинской державы».

Сегодняшние апологеты ОУН и УПА не знают (?), что прибывший из Берлина заместитель Бандеры по «Центральному Проводу», руководитель политической референтуры ОУН, Ярослав Стецко при этом заявил:

— Нововозникающая Украинская Держава будет тесно сотрудничать с национал-социалистической Великой Германией, которая под водительством своего фюрера Адольфа Гитлера творит новый порядок в Европе и во всем мире…

Однако, несмотря даже на такие заверения «в беззаветной преданности», оккупационные власти немедленно арестовали членов «правительства украинской державы», направив их в концлагеря на территории Германии.

Таковы основные вехи предвоенного периода борьбы украинского народа и органов госбезопасности СССР с националистическими пособниками фашистских агрессоров.

В условиях оккупации на Украине, с разрешения германской военной администрации для обеспечения ее поддержки со стороны местного населения, разрешалось восстановление ранее существовавших националистических организаций, создавались полицейские части для охраны тюрем, лагерей для военнопленных и концентрационных лагерей, еврейских гетто.

Часть сотрудничавших с оккупантами националистов в 1943 гг. вступала в создаваемые ими воинские части (полицейские и охранные батальоны), в том числе «национальные» части войск СС. Так, в апреле 1943 г. во Львове под командованием германских офицеров была сформирована дивизия СС «Галичина» (14-я добровольческая дивизия СС «Галичина»).

Попутно отметим, что дивизии СС были сформированы также в Латвии (в марте 1943 г. — 15-я дивизия ваффен СС (1-я латышская), а осенью — 19 дивизия СС (2-я латышская)) и Эстонии (в феврале 1944 г. — 20-я дивизия СС). Эти формирования преимущественно принимали участие в карательных операциях, борьбе с партизанами. Однако с конца 90-х годов в Украине, Латвии и Эстонии начали проходить ежегодные демонстрации, посвященные «годовщинам» образования этих карательных фашистских частей, что вызывает законное и обоснованное возмущение как граждан этих государств, так и европейского общественного мнения выживших жертв карателей.

При отступлении вермахта часть сотрудничавших с оккупантами коллаборационистов бежала вместе с ним, часть из них была завербована германскими спецслужбами и оставлялась для проведения разведывательно-подрывной работы в тылах наступающей Красной Армии, некоторые по собственной инициативе создавали «подпольные организации сопротивления».

Впоследствии последних стали называть «третьей силой», боровшейся как якобы с фашистскими оккупантами, так и против Красной Армии.

Вот как об этом говорится в недавно рассекреченной Службой безопасности Украины (СБУ) ориентировке наркома госбезопасности Украинской ССР С. Р. Савченко № 683/с от 23 апреля 1944 г. «О связях ОУН-бандеровцев и УПА с немцами» начальникам областных управлений наркомата.

«Общеизвестно, что украинские националисты всех течений до войны возлагали большие надежды при помощи Германии создать “Самостийную Украину”. Известно также, что немцы всячески поддерживали украинских националистов в этом, однако, когда в первые дни войны Германии с СССР наиболее активная часть ОУН, возглавляемая Бандерой, попыталась создать без разрешения немцев правительство “Самостийной” Украины, немцы, несмотря на свои прежние обещания, бесцеремонно разогнали это правительство, арестовали Бандеру и расстреляли ряд видных главарей бандеровского течения.

После этого сохранившиеся приверженцы Бандеры… перешли на нелегальное положение и объявили “войну” немцам, создав для борьбы с ними, а равно для борьбы с советским элементом, сначала “боевки”, а затем т. н. “Украинскую повстанческую армию” — УПА. ОУН сумела под лозунгом борьбы с немцами, а равно путем террора, втянуть в ряды УПА значительную часть населения из социально близких нам слоев.

Боевые действия УПА против немцев сводились к антинемецкой агитации и мелким стычкам с отдельными малочисленными гарнизонами и отрядами оккупантов и обороне от периодически наряжаемых немцами карательных экспедиций в места расположения банд УПА.

Такое положение продолжалось до 1944 г. …когда Красная Армия в результате успешного наступления освободила большую часть Украины и подошла к западным областям, где ОУН и УПА имели наибольшее распространение и влияние среди местного населения; главари ОУН бандеровского направления сначала осторожно, по секрету от своих низовых организаций перешли вновь на службу немцам, а в последнее время стали совершенно открыто сотрудничать с ними.

В процессе агентурно-оперативной работы по очистке освобожденной территории западных областей Украины нами собраны бесспорные факты и документы, наглядно подтверждающие связь ОУН бандеровского направления и УПА с немцами и руководство последними практической деятельностью ОУН и УПА в настоящее время.

Показаниями арестованного УНКГБ по Волынской области члена районного “Провода” ОУН Сирика установлено, что в первых числах января 1944 г. в селе Комарово …Волынской области состоялись переговоры между командующим УПА “Климом Савур” и командованием венгерских частей, использовавшихся немцами для охраны тыла.

Выпущенное в том же январе 1944 г. обращение УПА к венгерским солдатам, в котором они восхваляются за “рыцарство и честь” и призываются к совместной борьбе против большевиков, за создание “самостийных” Украины и Венгрии, свидетельствует о достигнутом в результате переговоров соглашении между “Климом Савур” и венгерскими оккупантами.

Такие же переговоры бандеровцы вели и с немцами, в результате которых было достигнуто соглашение между ними и немецким командованием о совместных действиях против Красной Армии.

Как выясняется, переговоры были начаты в начале 1944 г., еще до освобождения нами территории наибольшей концентрации банд УПА…

12 февраля 1944 г. Разведотделом боевой группы Прюцмана был издан приказ, в котором указывалось, что в результате начатых в районе Деражно и успешно законченных в районе Верба (Ровенская область) переговоров немецкого командования с руководителями УПА достигнута договоренность о взаимном ненападении и помощи в вооруженной борьбе с Красной Армией. Силы УПА, согласно этому договору, используются также для ведения разведки в пользу немецкого командования. Для опознания банд УПА немецкими частями введена специальная условность. (Копия приказа прилагается.)

Заключение такого соглашения изменило характер бандеровской пропаганды, исключающей теперь антинемецкие выпады и обращающей все свое острие против нас.

Обнаруженная нами в Красноармейском районе Ровенской области свежая листовка с подписью “Главная команда Украинской Повстанческой Армии” на русском языке, призывая солдат и офицеров Красной Армии переходить в УПА, содержит восхваления по адресу фашистской Германии, которая якобы ведет войну “…за Новый мир, построенный на принципе равноправия каждого народа, со свободным правлением на своей территории, справедливым правительством, которое не допускает эксплуатации одного человека другим”…

Действие этого договора ОУН и УПА с немецкими оккупантами видно также на ряде фактов, установленных в процессе ликвидации бандформирований УПА и вражеской агентуры, засылаемой в наш тыл.

Противник в последнее время стал направлять в банды УПА своих офицеров и солдат для руководства их боевыми операциями и перебрасывать банды УПА под командованием немецких офицеров через линию фронта в наш тыл…

В Ракитновском районе Ровенской области УНКГБ по Ровенской области задержана группа парашютистов, снабженная немецкой портативной радиостанцией, оружием, большим количеством денег, всевозможными документами и формой военнослужащих Красной Армии…

Ориентируя об изложенном, предлагаю:

1. В агентурной и следственной работе добиваться вскрытия способов связи ОУН с немецкой разведкой и подробного выяснения задач, ставящихся немецкой разведкой перед ОУН.

2. Принять меры к перехвату каналов связи немецкой разведки с оуновским подпольем, существующим на освобожденной территории.

3. О каждом случае вскрытия связи ОУН с немецкой разведкой немедленно сообщать в НКГБ УССР…».

Об упомянутом соглашении полиции безопасности Германии с УПА ГУКР «СМЕРШ» НКО информировал Государственный Комитет Обороны 31 марта 1944 г. за № 422/А «О захвате советскими войсками документа, указывающего на наличие соглашения между руководством УПА и немецким командованием».

По имеющимся архивным данным, с августа 1943 г. по сентябрь 1944 г. вермахт передал УПА 700 орудий и минометов, около 10 000 пулеметов, 26 000 автоматов, 72 тысячи винтовок, 22 000 пистолетов.

Для ликвидации и разгрома «Центрального провода ОУН» и командования УПА 11 ноября 1944 г. 5 отделом 2 управления НКГБ УССР было заведено централизованное дело групповой оперативной разработки «Берлога», к осуществлению оперативно-разыскных мероприятий по которому привлекались все территориальные органы госбезопасности и военной контрразведки на Украине. В результате проделанной работы уже к началу декабря были установлены все 12 руководителей ЦП ОУН, получены личные характеризующие данные на каждого из них, а также информация как об их участии в конкретных преступных акциях, так и об их участии в переговорах с оккупационными войсками на территории Украины.

На допросе 6 августа 1945 г. член «Главного провода ОУН(б)» А. А. Луцкий показал, что на заседании в декабре 1943 г. во Львове руководитель «краевого провода» «Схид» («Восток») и командующий группой УПА-Схид «Лемиш» заявил, что «на освобожденной от немцев территории вся работа ОУН находится в пассивном состоянии. Это он объяснил тем, что население восточных областей Украины за ОУН не пошло и с большим энтузиазмом встречает приход Советской власти. “Лемиш” предлагал все созданные вооруженные отряды перебросить на север в леса, сеть ОУН сократить до минимума и ее еще больше законспирировать».

Однако борьба с ОУНовским подпольем на Украине имела длительный и кровопролитный характер, и завершением ее принято считать арест 23 мая 1954 г. последнего «главнокомандующего УПА генерал-хорунжего» В. С. Кука. Хотя последняя «боевка» — боевая группа ОУН — была ликвидирована только 14 апреля 1960 г.

На одном из допросов В. С. Кук показал: «Террор до 1950 г. считался в организации украинских националистов необходимым условием борьбы против Советской власти и рассматривался как продолжение и одна из форм вооруженной деятельности…».

Руководство операциями по ликвидации оставшихся на свободе главарей ОУН и УПА, включая и операцию по поимке «Лемиша»-Кука, и являлось основным содержанием деятельности министра госбезопасности Украинской ССР Петра Ивановича Ивашутина.

Следует отметить, что, согласно архивным данным, в 1944–1953 гг. ОУН и УПА совершили 4904 террористических акта; 195 диверсий; 457 нападений на истребительные батальоны из сельского актива; 645 нападений на колхозы, органы власти и заведения социально-культурной сферы; 359 вооруженных «экспроприаций».

За тот же период только безвозвратные потери советской стороны от боестолкновений и диверсионно-террористических действий бандеровцев составили 30 тысяч 676 человек. Из них: детей, стариков и домохозяек — 860 человек; представителей интеллигенции — 1931; рабочих — 676; колхозников и крестьян — 15 355; председателей колхозов — 314; комсомольских работников — 207; коммунистов — 251; представителей органов власти — 2732; бойцов истребительных батальонов — 2590; военнослужащих РККА — 3199; сотрудников МВД УССР — 1864; сотрудников органов госбезопасности Украины — 697 человек…

В 2008 г. В. С. Кук в интервью российскому журналисту А. В. Караулову говорил о том, что, по его мнению, ОУН и УПА в 1939–1954 гг. было убито около 110 тысяч жителей Украины… (передача «Момент истины», эфир 26 октября 2015 г.).

Со стороны националистов погибли 156 тысяч участников подполья, были арестованы и осуждены 87 756 человек, вышли с повинной из подполья около 77 тысяч его участников (были амнистированы).

Под руководством Петра Ивановича продолжалась также работа с арестованными агентами СИС под псевдонимом «Моди» и ЦРУ В. Охримовичем.

Однако необходимо сказать и об определенном вираже службы Петра Ивановича, когда он был без видимой причины понижен в должности.

Произошло это 19 марта 1953 г., а причины этого находились в Москве.

На прошедшем 5 марта в связи со смертью председателя Совета министров И. В. Сталина совместном заседании в Кремле Пленума ЦК КПСС, Совета министров и Президиума Верховного Совета СССР было принято решение о реорганизации ряда министерств.

Министерство государственной безопасности было ликвидировано, а его оперативные и обеспечивающие подразделения вошли в состав Министерства внутренних дел СССР. Заместителями нового министра Л. П. Берии были назначены С. Н. Круглов, Б. З. Кобулов, И. А. Серов. (Помимо этого Берия являлся также заместителем председателя Совета министров СССР и членом Президиума ЦК КПСС.)

В этой связи министром внутренних дел был назначен генерал-лейтенант П. Я. Мешик, а его заместителем «по оперативным вопросам» был назначен П. И. Ивашутин. Практически в деятельности Петра Ивановича мало что изменилось, за исключением того, что он должен был докладывать о работе чекистских подразделений П. Я. Мешику. Следует, однако, подчеркнуть, что Павел Яковлевич был умным, культурным и далеким от самодурства человеком, при этом обладавшим немалым оперативным опытом и прекрасно знавшим специфику обстановки на Украине.

А тем временем в Москве 11 марта Берия направил на имя председателя Совета министров СССР Г. М. Маленкова и Первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева письмо, в котором дал удручающую характеристику происходившего в последние годы в МГБ: «Значительная часть чекистских кадров, имеющих опыт, разгромлена… Необходимо будет рассмотреть материал на арестованных чекистов и в зависимости от результатов принять решение об использовании их на работе в МГБ».

И действительно, из-под ареста были освобождены и возвращены на работу многие чекисты, арестованные при В. С. Абакумове и С. Д. Игнатьеве, что, впрочем, пагубно сказалось на судьбе многих из них после «разоблачения банды Берия» в июле того же года.

Была образована следственная группа для пересмотра ряда особо важных дел: «дела врачей», «арестованных сотрудников МГБ», «арестованных МГБ Грузинской ССР группы местных работников» (т. н. «мингрельское дело»).

И уже 3 апреля о результатах проведенной проверки «дела врачей» Берия доложил Президиуму ЦК КПСС. На основе его доклада было принято решение о полной реабилитации и освобождении обвиняемых и членов их семей (всего 37 человек). Несколько позже последовали и другие освобождения из-под ареста и от надуманных ложных обвинений.

Берия заверил Президиум ЦК о том, что в МВД «…проводятся меры, исключающие возможность повторения впредь подобных извращений в работе».

Позднее Президиум ЦК постановил, что, «ввиду допущенных серьезных ошибок в руководстве бывшим МГБ», невозможно оставить на посту секретаря ЦК С. Д. Игнатьева.

Пункт IX Постановления Президиума ЦК КПСС от 10 апреля 1953 г. гласил: «Одобрить проводимые т. Берия Л. П. мероприятия по вскрытию преступных действий, совершавшихся на протяжении ряда лет бывшим МГБ СССР, выражавшихся в фабрикации и фальсификации дел на честных людей, а также мероприятия по исправлению последствий нарушения советских законов, имея в виду, что эти меры направлены на укрепление Советского государства и социалистической законности».

Мы привели эти факты, для того чтобы еще раз подчеркнуть, что пересмотр следственных дел бывшего НКГБ — МГБ начался задолго до XX съезда КПСС.

Однако положение в органах госбезопасности в свете приводимых документов по-прежнему продолжало оставаться сложным и напряженным.

В июне 1953 г. последовал вызов Петра Ивановича в Москву, где ему было объявлено об освобождении с 16 июня от занимаемой должности «в связи с переводом на другую работу» — 27 июля он был назначен заместителем начальника 3-го управления (военная контрразведка) МВД СССР.

В завершение данной главы необходимо обратить внимание и на следующие драматические события, имевшие еще долгие последствия для всей жизни страны.

26 июня 1953 г. на заседании Президиума Совета министров СССР в Кремле был арестован Л. П. Берия. Одновременно с арестом Берии был произведен и арест ряда его заместителей и руководящих работников МВД СССР (в Киеве был арестован П. Я. Мешик, в Берлине — С. А. Гоглидзе), суд над которыми состоялся в декабре 1953 г., причем большинство обвиняемых были приговорены к «высшей мере социальной защиты» (расстрелу). «Приспешников» В. С. Абакумова та же участь ждала через год.

В приложение к протоколу заседания Президиума ЦК КПСС от 26 июня 1953 г. «К решению вопроса о Берии» присовокуплен проект доклада Г. М. Маленкова, в котором содержится целый ряд обвинений, в том числе и следующее: «Враги хотели поставить органы МВД над партией и правительством. Задача состоит в том, чтобы органы МВД поставить на службу партии и правительству, взять эти органы под контроль партии… Задача состоит в том, чтобы не допустить злоупотребления властью».

Однако документы свидетельствуют о том, что высший партийный орган, ЦК ВКП(б), в начале 50-х годов не только был информирован о деятельности органов МГБ, но и принимал непосредственное участие в формировании их политики. Но контроль этот в значительной мере был персонифицированным, сосредоточенным в руках Генерального (Первого) секретаря ЦК.

Позднее это обстоятельство замалчивалось высшим партийным руководством с целью вывести себя из-под возможной критики, что стало основой и причиной сокрытия многих исторических событий и фактов и что вело к искажению исторической правды.

26 июня министром внутренних дел СССР был назначен Сергей Никифорович Круглов (а новым министром внутренних дел Украины стал Т. А. Строкач). Следует, однако, отметить, что сообщение в СМИ о снятии Л. П. Берии и назначении министром внутренних дел СССР С. Н. Круглова появилось только 29 июня.