— Хочу сразу попросить у вас прощенья, Виола, что я не предупредил вас о намечающемся эксперименте. Но признаюсь: вы прошли его с блеском и неожиданным результатом.

Пол сделал паузу, во время которой поставил чашку на столик и опустился в кресло напротив меня.

— Был очень удивлён, застав вас в подземной части дворца с факелом в руке.

Ещё бы! Зрелище, полагаю, выдающееся. Но почему он прислал вместо своей иллюзии копию Вивьен?

Чародей, словно прочитав мои мысли, пояснил:

— Я создал Вивьен намеренно, чтобы не смутить вас окончательно.

Захотелось провалиться сквозь землю. Благими намереньями дорогу в ад мостят — вот в нём я сейчас и находилась. Лучше бы Полин меня в катакомбах настиг, и не пришлось бы краснеть за свой поступок дважды.

Страховщик неожиданно подался вперёд и накрыл своей ладонью мою. Тело тут же отреагировало на жест, а память подсунула фрагмент из сна: тот самый, где мы с Полином шли, окутанные маревом рассвета. Не знаю, что на меня нашло, но я перевернула свою ладонь тыльной стороной вверх, а Пол тут же сжал мои пальцы — крепко, не выбраться, не передумать.

— Каково же было моё удивление, когда через эфемерный полог я увидел вас, — продолжил Пол глядя мне в глаза, — двигающуюся в окружении мерцающего огня.

— Кхе-кхе, — прочистил горло Эмиль, но так ничего и не сказал.

Плечи Пола дёрнулись:

— Но сейчас не об этом…

Моя рука осиротела. Я сжала её в кулак, чтобы тепло от ладони Пола не так быстро улетучилось. Маг посмотрел на Эмиля, упрямо поджал губы и откинулся на спинку кресла:

— Вы говорили со мной, а не с моей… ассистенткой. Вам удалось удивить меня вторично, когда заявили, что не чувствуете запах, исходящий от иллюзии, хотя это невозможно — я делаю слепки идентичные, неотличимые от оригинала.

— Снова про Сублимацию иллюзий? — догадалась я. — Хвастаете? Нечем.

Я злилась из-за тона, с каким произносил фразы Пол; из-за брата, следящего за каждым нашим движением; из-за глупого сна, после которого хотелось самой протянуть руку, чтобы дотронуться до чародея; из-за обычаев моего рода; из-за того, что я обещана другому.

— Мы с вашими братьями пришли к выводу, что моя догадка об эффекте Сублимации иллюзий всё же имеет право на существование, но мы быстро убедились, что фактуру отстранённой эфемерности из-за ваших выдающихся способностей необходимо заменить и выполнить непосредственное наложение полога на живую личность. Эмиль вызвался помочь — сыграть меня.

— Но почему вы не верите мне? Я могу в деталях передать происходящее в Виносову ночь на балу. Нас видели там. Вместе! Меня и Валентина… Игоревича.

Как не старалась скрыть разочарование и ярость, но они всё равно слышались в голосе.

— Сестрёнка, гости убеждены, что тебя и Букова не было на празднике. Все, без исключения.

— Это… Странно, — выдавила я. — Я была там! Мы танцевали, а все вокруг шушукались и смотрели нам вслед. Я не идиотка!

Пол опять потянулся ко мне и наши пальцы сплелись:

— Сублимация иллюзий не удалась, но искать ответ на вопрос: почему никто не может подтвердить ваше присутствие на балу, необходимо. Если не удастся засвидетельствовать вашу непричастность к похищению, то из очевидца вы превратитесь в главного подозреваемого.

Ничего себе! Один человек сказал: «Чем больше удивление, тем больше открыт рот»5 — это как раз про мою реакцию на слова Пола.

Я бросила взгляд на Эмиля, а братец — лишь руками развёл. Я видела: брату не до шуток, но в ответ на мой немой призыв объясниться из его уст не сорвалось ни слова.

— Дискриминация рода? Я права, Эмиль? Очередная версия? Часть версии, я правильно понимаю? Потому меня оставили в живых?

— Не знаю, — коротко бросил брат. — У меня не вяжется в голове логическая цепочка. Я не понимаю мотива оставлять тебя в живых, а затем пытаться оторвать животную силу, вогнав в транс. Единственное объяснение, какое приходит в голову: у этого урода не было нужной магии на тот момент — ты выжила, потом появилась, но Пол ему помешал — был готов к повторному нападению. Хотя дружище и приуменьшает своё участие, но спасибо, что оказался рядом и Вивьен подключил к побоищу. Говорит, что ты сама справилась, да ещё и совет дала, как тебе помочь, но суть дела от этого не изменяется — нападение состоялось.

Пол большим пальцем погладил кожу на внешней стороне моей ладони — жест тёплый, расслабляющий, интимный. Краска смущения вновь залила щёки, и я отвела взор, но руки не убрала — приятно ведь, пусть и происходит это на глазах у Эмиля.

— Каков план? — я радовалась способности своего рассудка мобилизоваться в эмоциональных ситуациях и разве что не хвостом била от желания скорее разобраться с проблемами.

Пол с воодушевлением в голосе заявил:

— Вы и я отправимся в земли людей — Миргород. Ваша семья поможет обеим группам стажёров. Вивьен останется здесь и проконтролирует Мигеля и Торуса. Перед нами стоит сложная задача…

— Например, — наши взоры с Полом скрестились, и молодой человек улыбнулся, а я некстати вспомнила ямочку на щеке Валентина, появляющуюся всякий раз, когда он болтал со мной или отвешивал комплименты.

На месте милой ямочки у Щуки красовался шрам, но я не замечала его, будто дефект и вовсе исчез. Всё из-за глаз мага воды — в них больше чувств теплоты, искренности, уважения, чем во взоре всех молодых мужчин, так или иначе притязавших на моё внимание, начиная с тринадцати лет.

Вообще, как-то я быстро от раздражительности в отношении чародея перешла к излишней податливости. Не прошло и нескольких суток! Кошмар!

Прислушавшись к себе, я поняла, что не в силах отказаться от такой полу-дружеской поддержки со стороны кудесника. Он словно врачевал меня своим участливым взглядом, касаниями. Да и сам изменился — взор, тон разговора, его эмоциональный окрас…

С Валентином происходило иначе: мне казалось, что меня атакуют. Да, подобная скрытая угроза будит воображение, оголяет ощущения. Всё чувства сами собой переходят в движение, помогают летать и падать, снова подниматься и лететь. В конце концов ты становишься частью самовоспроизводящегося процесса — бешенного, грозящего разрушить тебя или наоборот — возвысить. В общем — Перпетум мобиль, что означает — вечный двигатель.

— Пауза затянулась, — улыбнулась я и тут же спохватилась, прикусила язык.

Не может быть: я флиртовала! Я и флирт — вещи несовместимые! Но, увы, такое происходило и этому есть свидетель — братец.

Стыдно-то как!

Во время учёбы в университете я принимала попытки парней ухаживать за мной. Они заканчивались ничем и к концу первого курса, на подобное решались только отчаянные и тупоголовые волокиты — но это не главное. Важно, что любые поползновения в отношении меня происходили за сотни километров от территорий, подконтрольных Северным кошкам — значит не на глазах у родни.

Повинуясь внутреннему голосу, который некстати напомнил мне, что глупо битых пятнадцать минут держаться за руки с посторонним человеком, я вытянула из тёплого кокона пальцев Пола ладонь, поднялась с места и приблизилась к огню.

— Интересное замечание, — ответил на мою эмоцию Пол, — и по существу. Я упомянул о нашей сложной задаче. Итак, помнится, вы говорили о трёх девушках, работавших до вас на кудесника. Я навёл справки. В течение года страховое агентство не занималось выплатами пособия. Центр занятости — тоже. Ещё в справке говорится, что за последние семь лет случаев официального трудоустройства на работу секретарём к магу не зафиксировано.

— Нелегалы? — спросила я, а Эмиль обнял меня, прижал к себе и чмокнул в макушку, как часто делал Тит.

Я улыбнулась брату. Неужели он не сердился на меня за допущенную вольность?

— Возможно, — ответил парень. — Этим будет заниматься полиция. У них все основания расследовать отсутствие лицензионного соглашения. Последний раз официально Буков нанял на работу только двух девушек. Мы поедем в интернат на территории Миргорода. В разное время эти две девушки, Анна Морс, Василий Рыжов и его сестра, Евгений Крюков являлись воспитанниками этого заведения.

— Вот это да! — выпалила я. — Надеюсь, этому есть разумное объяснение.

Хм. Впервые за всё время с момента похищения Валентина я вдруг по-настоящему осознала, что чародей смотрел на законы королевства своеобразно — сквозь пальцы. Как-то само по себе вдруг стало непонятно, почему Огненная хризантема выращивалась тайно и почему в большинстве сделок с недвижимостью появлялись третьи лица. Я помалкивала — значит, становилась соучастницей.

Дух перехватило. Я слишком легкомысленно отнеслась к своей жизни, и теперь понимала, что расплата бывает страшной.

— Я договорился с заместителем директора, и главай попечительского совета интерната. Оба примут нас.

— Я готова. Простите меня за ту историю с… Эдитой. Я не слушала и очень зря. Больше этого не повторится. И я… хочу поблагодарить вас за ваши… ваше доброе сердце.

Эк меня несёт на раскаянье! Но я виновна — обязана повиниться. Всегда и во всём необходимо подвергать анализу собственные действия. Мартин мне часто на эту тему лекции читал, а я — пропускала их мимо ушей.

— Прими заверения, дружище, — встрял Эмиль. — Поверь, раскаяние мою сестру редко посещает.

Ну вот! Я тут душу облегчаю, вся такая сижу и самобичеванием занимаюсь, а он… Фу, какой!

Пол хохотнул:

— Принимаю. Выезжаем сегодня в ночь. С собой ничего не берите, Виола — всё купим на месте.

— Я хочу спросить…

Неожиданно в комнате появился четвёртый персонаж — дух моей родственницы. Мысли тут же рассеялись, и я забыла вопрос, который собиралась задать мужчинам. Шагнула к прозрачной девушке навстречу, чтобы оказаться ближе и попытаться наладить контакт, может — услышать её слова, если повезёт. Меня не оставляли сомнения в отношении неизвестного, прошептавшего мне: «Беги», однажды в парке. Призраки лишь шевелят губами, но звуков не раздаётся, а это был отчетливый приказ.

— Привет, — улыбнулась я видению и зачем-то дополнила слова приветственным жестом.

— Виола, кого ты видишь? — бросился ко мне брат и ухватил за плечи, потянул на себя.

Моментально ладони Эмиля полыхнули оранжево-красный пламенем. Инстинктивно он отдёрнул их от меня.

Пол ринулся к Эмилю, делая пасы руками и бормоча заклинания. Но огонь потух сам, также быстро, как и возник, не причинив брату никакого вреда.

Я всё это время безучастно смотрела на происходящее не в состоянии двинуться с места.

— Лучше не прикасайся к сестре, — Пол вытер со лба пот. — Похоже, явилась одна из основательниц рода. Мы — ненужное звено в их общении. Виола, вы можете задать вопрос видению. Какой хотите.

Я перевела взор с мужчин на призрака. Девушке не больше тринадцати. Длинные волосы, светлые, точно пшеница в августе. Глаза фиолетовые, как у всех прямых потомков Нагорных. Бледная кожа.

И этот ребёнок основательница династии? Что же могло случиться такого в войне двух орденов, что подростки стали во главе родословной?

Губы девушки зашевелились, но с них не слетело ни одного звука. Я непроизвольно подалась вперёд, стараясь расслышать сказанное. Тщетно. Тишина.

— Кто прошептал мне в парке: «Беги»? — решилась я спросить, не особенно надеясь на ответ.

Призрачный подросток медленно подняла руку. С кончиков нежных, тонких пальчиков начал сочиться туман, словно девушка порезалась в воде, и её кровь подхватило течение. Я тяжело сглотнула — неприятное сравнение пришло мне на ум… Ну это… Про кровь. Просто очень похоже было, вот и подумалось. Ну, всё — хватит об этом, иначе ещё и стошнит!

Туман — я так лучше буду называть! — превратился в очертания фигуры. Затем приобрело силуэт стройной девушки. В комнате резко запахло лисьим Пирраки.

— Анна? Анна Морс! — озарила меня догадка, а призрак вместо ответа исчезла.

Я пошарила рукой в пространстве, надеясь нащупать Основательницу, но — естественно! — никого не обнаружила. Развернулась к мужчинам, ошарашенно смотревшим на меня.

Первым ожил Пол:

— Представляю, что будет после инициации! Потрясающие способности! Такое не скроешь, не утаишь.

— Что? — стараясь переварить и найти логическое объяснение произошедшему, а заодно и втиснуть в цепочку осознания фразу мага, спросила я.

— Потом, Виола, — отмахнулся Эмиль. — Ребус какой-то получается.

— Скорее — оправдание невиновного и подсказка, — потерев руки, Пол зачем-то схватил чайную пару, но так и не отпил из неё. — Мы не можем её расшифровать. Так-так…

— Виола спросила и получила ответ, — стал развивать тему Эмиль. — Но я не уверен, что экономка Букова объявлена пращурами невинной.

Пол снова поставил чашку с блюдцем на стол, — зачем брал непонятно, — задумчиво прошёлся по комнате:

— Пожалуй, ты прав, мой дорогой друг. Анна — часть головоломки, но её непричастность никто не подтвердил. Вернее будет сказать: нам предложили начать с неё. Но почему? К тому же не факт, что Основательница ответила на вопрос Виолы. Вопрос был задан, но не факт, что видение — чёткий ответ на него. Мы только можем догадываться, что видение Виолы послужило ответом, но принять за него показанное Основательницей Виоле не имеем права.

Час от часу не легче! Ум за разум зайдёт, пока все витиеватости размышлений кудесника переваришь. Какая нелёгкая свела живущего одним днём Эмиля с этим всезнайкой и заставила подружиться? Вопрос риторический и ответа в ближайшее время я не получу.

— Что так вздыхаешь, сестрёнка? Есть мыслишки — высказывай, не стесняйся.

Ну вот! Они болтают невесть что, а я расхлёбывай: «мыслишки» им накидывай! Да и предки тоже хороши: заставили меня поспорить на артефакты, а всё только сильнее запутывается.

Ладно, представим, что я стала Анной Морс. И что со мной не так? Хм. А всё у меня нормально — вот что! Жизнь, образование, общение. Что если на общении и следует остановиться?

Я вздохнула и доверила догадку устам:

— У Анны Морс должны были остаться подруги, как и у других девушек, что служили у Валентина. Она воспитывалась в интернате — значит подруги стали её семьёй. А подруги подруг могли знать других девушек и так до бесконечности.

— Какая-то сложная схема, — хмурый вид Эмилю совсем не шёл. — Подруги подруг могли что-то знать. Это как?

Сказала бы я как, да только мы не одни в комнате!

Хорошо, недогадливый ты мой, разовьём мысль:

— Если секретари часто менялись, то почему Анна устроилась туда работать вопреки слухам?

— А были слухи? — теперь не понял Пол.

Какие же все мужчины сложные! Уж мне-то поверьте — с шестью братьями выросла.

— Должны быть, однозначно! — твёрдо заверила я. — Сейчас мы про слухи ничего не знаем, но раз уж они должны быть, и в обществе явно кто-то обсуждал текучку кадров Букова, то Анна не должна была устраиваться на работу к Валентину. Она поступила поперёк, как и Василий. Кто-то что-то говорил, предостерегал. Вот это и нужно поискать: поговорить с подругами. Да просто пообщаться.

— А-а-а-а! — радостный, но сдавленный голос Эмиля прогремел неожиданно громко. — Теперь понятно! Пол, это женская логика, но, похоже, следует поболтать с выпускниками интерната.

— Хорошо, — счастливо выдохнул чародей и улыбнулся. — Кого-нибудь подключу к поиску друзей или хороших знакомых Анны Морс.

Какой парень дальновидный: уже готов настропалить ещё «кого-нибудь», аж зависть берёт такой-то подкованности друзьями и соратниками.

Мы распрощались, и я отправилась собирать мелочи в дорогу, а заодно перекусить — встреча с пращурами первый раз внесла в мою жизнь непонимание, потому разыгрался аппетит.

В полночь я уже тряслась в машине по объездной дороге вокруг Магогеста. Поехали по ней намеренно, чтобы не заезжать в земли кудесников, а напрямую проследовать в Миргород.

На этот раз я ехала на переднем сидении и чувствовала себя вполне удовлетворительно. К тому же вскоре я провалилась в сон, в котором на волнах раскачивалась белая яхта, а капитаном был Полин Щука. Моя задача в этом сне сводилась к минимуму: стоять у бортика, смотреть на воду и изредка поворачивать голову, одаривая Пола лучезарной улыбкой. Только вот с концовкой не повезло — мы сели на мель, а в нашу сторону двигался девятиметровый вал воды, заслоняя собой небо.

Я очнулась, резко дёрнувшись и потерев лицо руками.

— Простите. Этот гул даже сквозь окна проходит, — извинился водитель — коренастый мужчина средних лет с изуродованной нижней губой.

— А что происходит?

Веки были тяжёлыми, и я с нажимом потёрла их. На глаза навернулись слёзы, а вместе с ними пришло и прозрение.

— Что за толпа? — вопрос риторический, ведь глядя в окно на противоположную сторону дороги, стало понятно, что Полина Щуку окружили журналисты.

Очевидно, что теперь нам проходу не дадут — так и станут следовать по пятам, освещая новые подробности дела, проводя собственные журналистские расследования, устраивая опросы населения — будоража общественность, если кратко. Дело не плохое — пусть помогают выявлять преступника, лишь бы не путались под ногами.

— Мы заехали к классной даме Анны Морс, а тут газетчики налетели. Откуда только их нелёгкая принесла? — ворчание водителя, пусть и хорошо скрываемое, оптимизма мне не прибавило.

Я всё ещё находилась под впечатлением от красивого, но тревожно сна. Пришлось трясти головой, запустить пальцы в волосы и хорошенько почесаться, чтобы ощутить собственное тело, вернуться к реальности. Движение руками и ногами, пусть даже в положении сидя, помогли почувствовать собственный организм, вернее — его одеревенелость и напряжение в мышцах. Войти в действительность удалось, но душа тяготилась неприятными эмоциями. Уж лучше бы знать, что там произошло: накрыл нас девятый вал или не задел и прокатился мимо.

Пола нам пришлось ожидать битых пятнадцать минут. Я успела выпить кофе, дожидавшийся меня в термосе; съесть пирожок, взятый с собой в дорогу; и полюбоваться натянутой улыбкой Полина, отвечающего на реплики журналистов.

После того, как дверь открылась, и маг проскользнул на заднее сиденье, репортёры окружили машину и стали снимать не только его, но и меня.

Представляю, что они там напишут в своих статейках! Мало мне что в историю попала, так теперь ещё и вирус под названием «знаменитость на краткий миг» пытался на меня наброситься.

Машина тронулась, а я тут же развернулась к Полу:

— Как они узнали? Журналисты.

— Соломон Янович дал официальную пресс-конференцию. Собственно, на не ней и стало известно, что ведутся два параллельных расследования.

— Я вообще-то про другое спрашивала. Как они узнали, что мы приедем к классной даме Анны Морс?

— Я им сказал. Журналисты провели собственное расследование и выяснили, что все, кто служил у похищенного мага в разное время, были воспитанниками интерната в Миргороде. Я прочитал об этом в интернете — была статья от одного журналиста с разного рода размышлениями и доводами, которые мы уже знаем. Пришлось действовать на упреждение и спровоцировать утечку информации.

У меня отвалилась челюсть, а вместе с ней отпали и вопросы. Всё, что мне оставалось — сесть прямо и попытаться услышать то, что чародей рассказывал дальше:

— Классная дама Анны Морс дала девушке положительную характеристику. Она хорошо училась, хотя звёзд с неба не хватала. Отличалась общительностью, пусть никого близко к себе не подпускала — не сторонилась, но держала на расстоянии. С парнями Анна не встречалась, предпочитая их компании книги по истории.

Кто бы мог подумать — Анна историей увлекалась! Денег на продолжение обучения не нашлось, вот и пошла в экономки. М-да-а-а.

— Обычная история оборотня — ничего примечательного, — вздохнула я и снова повернулась к Полу.

Он улыбнулся — широко, счастливо, словно мы на прогулке и в его задачу входит увлечь меня праздными разговорами. Ощущение усилилось, когда чародей подался вперёд и взял меня за руку и поцеловал пальчики:

— Вы так крепко спали, хмурились. Снился дурной сон? Говорят: так бывает в дороге.

— Сон был так себе, но красивый, — я чувствовала, как образуются складки под глазами от широты ответной улыбки, в которой я расплылась. — Так что Анна Морс? Других сведений о ней нет? Впустую скатались?

— Нет, не впустую. Пересядете ко мне — расскажу. Виктор, останови машину.

Мы тормознули возле какого-то кафе. Пол вышел на улицу, открыл мою дверь, а я мысленно выругалась. В общем, вывод таков: парень привык, что ему подчиняются и поступают так, как он велит. В моих глазах такое положение вещей смотрелось большущим минусом, — а иногда, и препонам, к дальнейшему плотному общению.

Опа! «Плотному общению» — даже в мыслях прозвучало как-то двояко. Но пока оставим размышления на тему морали, — я не расположена к самобичеванию в дорожных условиях, — а вот исправлять ситуацию с верховенством Полина Щуки необходимо здесь и сейчас.

Ухватившись за протянутую кудесником руку, я вышла и, не дожидаясь парня, направилась к крылечку кафе, дёрнула дверь на себя. Аромат горячей выпечки, кофе и новогодних сладостей окутал меня, пленил, заставив рот наполниться слюной.

— Виола, — Пол окликнул меня, стоя у машины.

— Там поговорим, — бросила я и юркнула внутрь.

Я уже устроилась за столиком у окна, когда Щука с широкой улыбкой и лучащимися от смеха глазами сел на стул напротив:

— Своеволие — часть кошачьей натуры. Эмиль так себя ведёт, а я порой не знаю, как реагировать.

— Вашей дружбе это сильно мешает?

К нам подошла официантка и положила меню на стол.

— Совсем не мешает, Виола. Не уходите, девушка. Мы сразу сделаем заказ. Что бы вы хотели, Виола?

Я не удержалась и облизнулась, перебирая названия сладостей, которыми хотелось бы прямо здесь и сейчас насладиться. Но сама себя мысленно одёрнув, остановилась на Шарлотке и капучино.

— Вам, кудесник? — официантка приготовилась записывать, но Пол заказал лишь чёрный чай.

— Поведайте, пожалуйста, что вам ещё удалось узнать об Анне. Вы заинтриговали меня.

И почему я не решилась на вопрос о том, сколько же лет продолжается дружба между братиком-красавчиком и парнем? Но ничего не поделаешь — момент упущен.

— Учительница встретила бывшую воспитанницу всего однажды после того, как выпустила класс. Анна была в компании девушки по имени Рита Глаус. Они вместе учились в местном университете, но на разных специализациях. Беседа продолжалась не долго. С тех пор Анна ни разу не наведывалась в интернат, даже на встрече выпускников не появилась. А вот Риту старая учительница встречала часто. Через неё она передавала приветы и наилучшие пожелания Морс.

Принесли заказ. Пока официантка обслуживала нас, Пол прервал повествование. Я мысленно прокручивала в уме услышанное и уже догадывалась, что Рита Глаус следующий адресат, к которому мы отправимся.

— Учительнице довелось подрабатывать репетитором в семействе оборотней, — продолжил кудесник, как только официантка отошла. — В соседнем коттедже работала служанкой Рита Глаус. Очень надеюсь, что она и сейчас там работает. В любом случае пина Глаус — единственная ниточка к душе экономки.

Кусок Шарлотки закончился очень быстро, а кружка с капучино показалась маленькой. Я чувствовала себя голодной, хоть в моём желудке уже болтался пирожок и первая порция кофе. Но у нас миссия спасения — её нужно выполнить.

Натянув куртку, я вместе с Полом покинула пристанище. Устроившись на заднем сиденье, мысленно призвала свой организм не реагировать на превратности дороги.

Впрочем, всё это мелочи по сравнению с тем, что мои пальчики покоились в кулаке Пола, а душа — трепетала от удовольствия. Спрашивается: почему я не убираю руку, ведь у нас не свидание, а Пол — не мой парень? Ответа нет.

— Здесь недалеко расположен тот самый дом, — пояснил чародей, когда мы начали движение по городу, тормозя на каждом светофоре. — Два километра и коттеджный посёлок.

Два километра, так два — чего уж там, — потерплю.

Некстати вспомнила о Валентине, его губах исследующих моё запястье, и поцелуе, произошедшим между нами на балу. Фон для погружения в себя вполне соответствовал: Валентин всё еще числился пропавшим без вести. Держаться с Полом за руки сразу расхотелось.

Надо чаще себе напоминать о ситуации и меньше придаваться мечтам.

Отвернувшись к окну, я занялась тем, что ругала себя почём зря и корила в легкомысленности. Тоску нагоняли и размышления о прикосновениях Пола ко мне, бросаемые им на меня взгляды, расточаемые улыбки.

Я признавала, что страховщик занимал не только мысли, но и проник в сердце. Мне приятно находиться рядом с ним. Очень приятно. Привыкла к его касаниям, участию, и жду их, словно так было всегда. Увы, это не так и скоро всё закончится. Предчувствия.

Почти так же я ждала внимания со стороны Валентина. С магом стихии земли мы зашли дальше, много дальше: был поцелуй — сладкий, нежный, страстный. Именно он мешает мне теперь — ввергает в трепет. Страсть была и никуда мне от этого не деться, как и от замирания сердца при одном воспоминании о нежности.

Пол улыбнулся, словно прочитал мои мысли, произнёс:

— Я сожалею.

Покосилась на парня, но ничего не ответила.