— Я сдам номер, — обратился я к женщине с грустными глазами за стойкой администратора.
— Когда будете готовы, позовите, — кивнула она и слабо улыбнулась.
— Чуть позже. Ужин, потом позову.
Поднявшись на этаж, я прошел по коридору и возле самой двери затормозил. В груди точно что-то взорвалось и стихло. Никаких эмоций — абсолютный чувственный вакуум. Нажав на лапку дверной ручки, толкнул глухое полотно двери, переступил порог и замер.
Комната пуста. Взгляд приковали откинутое на кровати одеяло и рыхлые круглые дыры в простыне, из которых торчала клокастая набивка матраца. Ноги словно пристыли к полу, я не мог двинуться с места. Сердце пропустило несколько ударов, сжалось в тугой болезненный ком и нехотя, надрывно забилось вновь. В голове ни единой мысли, только образ Линки, посапывающей во сне и распластанной на постели.
— Твою…
Я не договорил, бросился в ванную комнату, распахнул дверь. С порога было видно, что внутри никого нет, но я принялся шарить, помогая себе руками, по гладким поверхностям фаянса.
Ну, в самом деле, нелепое поведение. Алинка, при всей ее хрупкости, не могла спрятаться в сифоне. Что творю?
Остановился. Стоя посередине маленького пространства ванной, потер лицо, провел ладонью по волосам, приглаживая их.
Так. Собраться с мыслями, выдать логичную версию. Немедленно.
Требовалось встряхнуться.
Давай, тряпка, начинай думать.
За логикой вернулся в комнату, осмотрелся. На кровати крови нет — значит стреляли в пустоту. Успокаивает. Вокруг тоже все в полном порядке, и красных пятен, потеков, следов нет.
Присел и заглянул под кровать. Алинкиного рюкзака на месте не оказалось, впрочем, как и винтовки. Кинулся к шкафу — пусто. Выходило, подруга собралась, натянула одежду и покинула номер. Но администраторша ничего мне не сказала.
А должна была? В том-то и дело — не обязана.
Фу-у-ух. Картина маслом.
Радовало одно: Алина ушла до момента, когда в постель выпустили пули. Может, это подруга так развлеклась? Не понравился сервис, или еще что-то?
Была бы припадочной истеричкой — стреляла бы.
Про Алину можно много что сказать уместного и неуместного, но идиоткой она не являлась. Все-таки выстрелы произвел Некто. Просто так или специально по нашей кровати — вот в чем вопрос.
Я почувствовал озноб. Сильный порыв ветра влетел в окно и заставил шевелиться мои волосы.
Вот болван. Только сейчас заметил раскрытые створки. Алина терпеть не могла холод, а от прохладного летнего ветерка ежилась. Всю дорогу она в ветровке. Даже не попыталась от нее избавиться, когда в машине ехали.
Все сходилось: распахнутое окно, расстрелянный матрац. Алине удалось сбежать до прихода незнакомца.
М-да.
Я дернул головой, чтобы расслабить шею и плечи. Двойка мне по логике мышления. Столько времени понадобилось, чтобы сопоставить дважды два и найти ответ.
Фу-у-ух. Отпустило.
Подойдя к окну, уперся руками в подоконник, выглянул. Алинка должна была заметить включившийся свет и мою фигуру в окне, если прячется где-то поблизости. Присев на подоконник, переплел руки на груди. Хотел подольше мозолить глаза, чтобы подруга одумалась и вернулась.
Вообще давно так скверно себя не чувствовал. Обычно решения нахожу быстро, а тут шарахался по номеру и не знал, куда еще броситься. В самом деле, смешно: искать Линку под умывальником и в сифоне.
Придурок. Совсем рехнулся.
Но у меня было оправдание: испугался за любимую девушку.
Любимую?
Давно и безответно.
Болван. Решил сделать сюрприз Алине, поперся в город закупаться. А там меня и сцапали. Потратил время на этого прощелыгу из погорелого театра… Знать бы, что так все будет…
Ладно, что сейчас-то копья ломать? Линка не появлялась — значит, драпанула, только пятки сверкали. В ее положении я бы тоже деру дал. Девчонка все-таки. Ничего, у нее есть мой номер телефона, вылезет из подполья, встретимся.
А если она кинула меня? Решила дальше продвигаться в одиночку? С нее станется. Всегда все по-своему делала, такой же упертой и осталась.
Черт. Так и есть. Если не появилась до сих пор, похоже, отправилась дальше без меня. Тут до города раз, два и обчелся.
Ух, Алина. Найду, не знаю, что сделаю. Сниму ремень и высеку. Тут матрацы убивают, а ее носит хрен знает где. Самостоятельная нашлась…
Раздался рингтон телефона. Залез в карман, выдернул. Сил сдерживать раздражение не было.
— Да, — рявкнул я в трубку.
— Сын, ты где?
— В номере. В придорожном отеле, час езды от города.
— Сиди там, я еду.
— Пап, зачем? Я сам могу приехать.
— Поговори у меня, — пригрозил отец. — Сказал: жди — значит жди.
— Хорошо. Отбой.
Взгляд упал на кровать, и я подскочил с подоконника, как ужаленный. Если такое заметят, потом проблем не оберешься.
Я покинул номер, прошелся по коридору, дергая ручки номеров. Ну не могло так случиться, чтобы мне не повезло. И верно, дверь в одном из номеров висела на двух болтах, и большого усилия не потребовалась, чтобы, наперев плечом, ее высадить. Я бросился к кровати, скатал матрац вместе с остальными принадлежностями, включая подушки, и вытащил из номера. Затем пронесся по коридору, сложил возле своей двери. С нашим матрацем поступил точно так же. Когда обмен состоялся, я приложил бумажку между косяком и дверным полотном и сильнее прикрыл, чтобы не сразу обнаружились проблемы. Вернулся к себе.
Ух, Линка. Заплатишь мне за такое кидалово.
Сама. Все сама. А я тут с ума сходи, не знай, куда бежать.
Первый шок слетел, и я теперь готов был разорвать подругу детства на мелкие кусочки. Удумала. Побежала. Кого спасать решила? Меня? Так за каким хреном одной в пекло лезть? Дура великовозрастная. Ума ни на грош.
Я улегся на кровать и закинул руки за голову. Хотелось волком выть от того, что вытворила подруга. Стиснул зубы, чтобы не начать вслух ругаться.
Нет, ну ты посмотри на нее. В самом деле, на нее тут охоту ведут, а она побежала. Не звонит. Ничего-ничего, завтра приеду в ту контору, через которую Алинке пересылать винтовку нужно, и тогда подруге детства несдобровать.
Чтобы немного снять раздражение, поднялся и присел пару раз, сделал махи руками. Стало легче. И чтоб совсем не захотелось голову в петлю засунуть, я вышел из номера и спустился к администраторше. Я застал ее поливающей из небольшой лейки цветы в узком и длинном холле.
— Девушка съехала, а я передумал, останусь у вас еще ненадолго. До утра. Сколько с меня?
— Хорошо, сейчас оформлю.
Женщина с печальными глазами оставила лейку, уселась за стойкой и начала оформлять.
Вот где эту рыжую и конопатую носит, а? Ночь на дворе. Где спать собралась?
— Вот, пожалуйста.
Я расписался в анкете и пошел обратно. Переживания грузом легли на плечи. Хотелось выскочить на улицу, завести машину и мчаться разыскивать Линку.
Бестия.
Но я продолжал движение вверх по лестнице, упрямо заставляя себя не пороть горячку. Ночью я Алину не найду, а бензин истрачу. К тому же проблема заключалась еще и в том, что я очень надеялся на возвращение девушки или ее звонок.
Оставлю свет включенным на всю ночь.
Войдя в номер, не стал запираться. Выставил будильник на определенное время, чтобы успеть собраться, сдать номер и отправиться по адресу из договора. Сам не заметил, как провалился в сон.
Я подскочил на постели: меня кто-то тряс за плечо.
— Папа? Фу-ух, я думал, Алина вернулась.
Спустив ноги, потряс головой, потер лицо, чтобы скинуть с себя дрему.
— Как ты меня нашел?
Отец сел рядом со мной на постель и похлопал по плечу:
— По локации. Мобильник твой поставил на обнаружение и приехал сюда.
Вот почему в коробке, присланной дядей Борей, оказался мобильник, и он заставил выключить и разобрать тот, каким до этого пользовалась его дочь. Все просто: ее не должны обнаружить. Что за хрень? Не события — а шпионский детектив с выстрелами в расстрелянный матрац.
Черт. Я вчера на эмоциях был и не осознал того, что произошло в полной мере. А случилось покушение на жизнь моей подруги. Тоже мне, осел. Спать улегся, продрых несколько часов. Решил, что Алинка должна сама вернуться. Ага.
— Ты чего сопишь? — спросил отец.
— Не до конца проснулся еще. Пойду умоюсь.
Я вошел в ванную комнату и открыл кран. Сердце было не на месте от того, что пришло в голову в отношении сложившихся обстоятельств. Подумать только, если бы Алина не смылась вовремя из номера, то сейчас я бы обнаружил ее труп, распластанный на постели.
А может, ее украли? Или… Труп спрятали?
Даже вообразить такое страшно.
Она жива. Жива.
Теперь я понимал Алину, как никто другой. Ее уверенность что родители не пострадали, придавала и мне сил, когда подлые мысли подбросили картинку мертвой Алины.
С Алиной ничего не случилось. Пока не увижу ее труп, считаю ее живой.
Я набрал в пригоршню воды и умылся. Стало легче физически, но не душевно. Линка в опасности, и у нее на хвосте висит убийца.
Открыв тюбик с зубной пастой, выдавил немного содержимого на зубную щетку и стал чистить зубы, глядя в свое отражение. Но я не видел себя, полностью погрузился в размышления.
Интересно девки пляшут… Ничего себе переговоры о покупке важных документов. То покупаем, то истребляем.
Не-е-ет… Что-то не так. Нелогично получалось. А что делать? Начать с самого начала.
Что мы знаем? В Московской квартире скончались мужчина и женщина. Сделали они это ненамеренно, а под принуждением третьего лица. Короче: пришел некий чувак* и убил двух людей по определенному адресу. Я бы даже сказал: зверски прикончил. Про следы взлома в репортаже с места происшествия ничего не говорилось. Может, в газетах написали? Надо будет прочитать.
Я прополоскал рот, еще раз умылся и вытерся полотенцем. Воду выключать не стал, чтобы отец не начал звать меня раньше, чем я обмозгую произошедшее накануне и сейчас.
Идем дальше, собираем все в общую картину…
И?
За несколько часов до покушения отец Линки отправляет две эсэмэски, но на разные телефоны: моему отцу и своей дочери. Не проще ли было послать все на один номер? Или вообще все одной эсэмэской отправить?
Не-е-ет, в этом был какой-то тайный умысел. Какой? Разгадать бы…
Что дальше?
Алина теряет сознание, приходит в себя, и на тебе — по телевизору идет репортаж с места кровавой бойни по московскому адресу подруги. Было бы нелепо, если бы не было так ужасно. К тому же за несколько дней до момента убийства в квартире дядя Боря отправил посылку с весьма примечательным набором предметов внутри. Еще и видеозапись разбил на части. Мы прослушали только первую, осталось найти остальные.
Вывод: господа Смородиновы готовились к нападению.
Черт. Версия Алины, что ее родители живы, становится все правдоподобнее и правдоподобнее. Может, она что-то большее знает, но молчит?
Оставим это пока. Вернемся к событиям.
Итак, мы топаем на заимку, а не прямиком в санаторий. Почему? Меня еще тогда это резануло, но я не придал значения. Сейчас казалось подозрительным такое обстоятельство. Нет, в самом деле, мы бы дошли в сумерках по адресу, но в итоге сделали крюк. И ведь послал нас туда сам дядя Боря. Что он хотел этим дать понять? Мы потеряли несколько часов, Алина ранила человека, мы бежали, потом обрели автомобиль и снова бежали.
На кой хрен?
То-то и оно, что напрашивается единственный пока ответ: время. Его тянули как могли. Егорыч же тоже сказал, чтобы мы передвигались только по ночам, зная, что поедем только в сумерках и то пару часов, не дольше. Кто его знает, какой идиот навстречу попадется.
Вот я говорю: все дело во времени. Его растягивали как могли.
Для чего?
Ответа нет.
Тогда что тот парень, как его Алина назвала, "джинсовый"? Он тут при чем? А мужик, что приходил к отцу? Егорыч его узнал из описания подруги.
Что же… Самое время спросить.
Я закрыл кран и вышел из ванной. Отец стоял у окна и рассматривал окрестности. При моем появлении он обернулся и заулыбался:
— Ну что, поехали домой?
— Моя миссия закончена, папа?
Отец поджал губы и опустил взор. Я уселся на кровать, но не отводил от него взгляда, ждал, когда он будет готов отвечать на мои вопросы. Воцарившаяся пауза давила и раздражала, но никто из нас не был готов нарушить ее.
Наконец отец поднял голову и глубоко вздохнул:
— Пошли. И не спорь. В твоих же интересах.
— Ты знаешь, какие у меня интересы? Поделишься?
— Да. Пошли. Захвати рюкзак и разбери телефон.
Он первым покинул номер, и я слышал его шаги по коридору. Слова "разбери телефон" заставили напрячься. Быстро набросил куртку и, ухватив ношу за ремень, направился следом за батей, по дороге занимаясь мобильником.
Обнаружил я родителя у стойки администратора. Он облокотился о столешницу и смотрел в проход и на лестницу.
— Рассчитайся, — кинул он, когда я оказался рядом. — Деньги есть?
— Я заплатил. Нужно кое-что еще сделать.
Бросив рюкзак возле ног отца, направился следом за женщиной сдавать номер. Процедура заняла несколько минут, и я снова спустился вниз. Папа, не говоря ни слова, устремился к проему, а я топал следом. В том же самом молчании остановились у машины, и только здесь отец вдруг спросил:
— Джип Алинин?
— Да.
— Борька умеет выбирать тачки.
Употребление имени старого друга отца в настоящем времени укрепило меня во мнении, что я полный идиот. Да как я себя еще должен чувствовать, если единственный из всех поверил в смерть ученого и его жены-предпринимательницы.
Папа нарушил паузу, возникшую после его слов и, глядя на крепкую развесистую липу, сказал:
— В машине вещи, переоденься и сложи их на заднем сидении. Рюкзак тоже там оставь, и пошли.
Папа направился к той самой сосне, что разглядывал, а я открыл заднюю дверцу нашей легковушки, быстро стянул с себя одежду и облачился в свежую. Заняло все это не так много времени, но пока надевал на себя вещи, наблюдал за отцом. Он стоял возле ствола дерева и рассматривал кору. Потом зачем-то посмотрел вверх, немного так постоял и уселся на выглядывающий из почвы толстый корень.
— Ну, чего за таинственность такая? — вставая напротив отца, спросил я.
— А твоя Алина не промах, — игнорируя мой вопрос, сказал батя.
— Чем же?
— Взбиралась на дерево, ободралась. Вероятно, по делу лазала, пока тебя не было. Хорошие данные. Все не зря…
Отец опустил голову и замолчал, уставившись на гору шишек под ногами. У меня отлегло от сердца. Алина сидела на дереве. Хотя… С чего папа взял, что она это делала?
— Что "не зря"? Для чего у нее хорошие данные? Почему ты сказал про дядю Борю в настоящем времени? Почему ты решил, что она залезала на это дерево?
Папа молчал.
— Говори уже. Ну.
— Ты влюблен, — обреченно произнес отец. — А она?
— Не спрашивал. И какое это имеет значение? Ты не ответил на мои вопросы.
— Пытаюсь ответить, — хмыкнул папа. — А она, как думаешь, влюблена в тебя?
Раздражение с новой силой накатило на меня, и я с размаху врезал кулаком по стволу дерева. Хотелось выпустить пар, сделать что-нибудь, переключить сознание на боль.
— Остынь, — тихо сказал отец. — Это нормально, что ты влюблен, к тому же я не удивлен, что в Алину. Послушай… Это пройдет. Хорошо, что вы расстались и вскоре все уляжется. Я не просто так говорю. Тебе нечего делать во всей этой… Возне с проектом.
— Пап…
— Знаешь, я когда-то тоже был молод, любил твою маму, — перебил меня отец. — Так уж вышло, что она погибла. Глупо, я не уберег ее, и все из-за разработки.
— Я знаю, произошел несчастный случай.
— Нет… — папа тяжело сглотнул. — Это не было несчастным случаем.
— Пап, я все понимаю, но при чем тут мама? Алина? Дядя Боря? Тетя Света? Егорыч?
Отец вдруг вскинул голову и посмотрел на меня жестким злым взглядом. Никогда прежде такого не случалось. Папа — добряк. Умный, веселый, находчивый человек. А тут вдруг… Такое.
— Это нормально, что ты влюбился в Алину. Сейчас любой, кто здоров и готов к размножению, будет считать себя влюбленным в нее. Ты — первая жертва.
— Не понимаю, — присаживаясь на корточки, протянул я.
— А все просто, — хмыкнул отец, и я снова не узнал в этом человеке с черствым взглядом моего любимого батю. — Алина — не человек, гибрид, существо. В тебе говорит физиология. Ты встретил иную разумную форму жизни и хочешь улучшить свой вид. Она? Она желает размножиться, создать собственную расу таких же, как сама. Тут наши виды схожи. Да и не мудрено: основа одна, пусть даже и обличья разные.
— Ты с ума сошел?
Резко получилось, не привык так с батей разговаривать, но не выдержал. Такую пургу начал гнать, что сил нет слушать.
— Нет. Она часть проекта "Велес". Точнее сказать, побочный продукт.
— Внятно объясни.
— Внятно… — протянул папа.
Он замолчал. Смотрел на меня мутным взором. Но я понимал, что он не видел меня, а разглядывал что-то внутри себя, заглядывал в уголки памяти, на пыльные полки давнишних воспоминаний. Наконец он вдохнул больше воздуха и начал:
— Сейчас все кому не лень, говорят о глобальном потеплении. Что ж, повод есть. Миллиарды денег на спасение собственного дома под названием Земля не жалко. Когда я пришел в лабораторию, об этом не заикались. Отправлялись экспедиции в леса, в Сибирскую таежную глушь и брались пробы вечномерзлых льдов. Я помню тот день, когда пришел на работу. С ума сходил от счастья. Все равно что попасть из конца двадцатого века прямиком в середину, а то и в конец века двадцать первого. Я был убежден, что вытащил выигрышный билет. "Шанс, я не упущу тебя", — думал я тогда.
Отец поджал губы и потер лицо. Было заметно, что воспоминания даются ему с большим трудом.
— Проект "Велес" — только им и занимались в корпусе. Других разработок не велось. Подозреваю, что в каком-то другом корпусе проводились иные эксперименты. Ну да ладно… Чего уж там… Я включился в работу уже на четвертом экземпляре "Химеры". Проводились исследования влияния бактерий и вирусов, что обнаружены в Сибири.
Снова возникла пауза. Отец сделал пару шагов в сторону леса и вернулся. Я ждал продолжения рассказа и дождался:
— Я под руководством Егорыча занимался исследованием бактерий, которые были изъяты из слоев. Светлана и Борис — вирусами. Оборонка рассматривала находку как возможность применения в случае удара по нашей стране, как биологическое оружие. М-да-а-а-а… Много чего интересного приоткрыла нам вечная мерзлота. Вирусы и бактерии прекрасно сохранились. Были они там еще задолго до нас. Думаю, ледниковый период оказал нам услугу и дал возможность подготовиться. Ответный удар будет нанесен и сокрушит всех, если таянье начнется массово. Потому экологи и боятся потепления.
— Все вымрут?
Папа покачал головой:
— Не все, только неподготовленные.
— И что дальше?
— Дальше… Не стану рассказывать тебе всего, но произошел прорыв в исследованиях. Сделали его Борис и Светлана. Некую живую субстанцию — Химеру — они соединили с человеческим ДНК. Через девять месяцев на свет появилось существо. Не человек и не животное. Над ним проводили опыты, занимались реабилитацией, описывали поведение и много что еще. Но жить тот ребенок мог только в вирусной среде. Именно такой факт помогал ему существовать. К тому же бактерии, что были в нем, часто находили и у животных, обитающих в Сибири. Особенно волков. Мало того, когда проследили за миграцией некоторых стай волков и подвергли вожаков исследованиям, определили, что только у них, вожаков, в большинстве своем наблюдаются бактерии вечной мерзлоты и вирусы.
— Интересно.
— Еще как. Я был поглощен, окрылен. Прощупывалась устойчивая связь между особями в живой природе и предметом изучения. Они становились умнее… Волки. В стаях связь между бактериями в теле животного и выбора его вожаком наметила сдвиги. Альфа-самец. О-го-го, куда замахнулись. Но замахнулись не только мы…
Папа вздохнул и продолжил:
— Светлана и Борис создали Химеру под номером четыре, и произошла чрезвычайная ситуация. Оборудование вышло из-под контроля или еще что-то… Светлана была беременна… Ребенка спасти не удалось, но Света выжила. Помню, мы пришли ее проведать. Она улыбалась, шутила… А потом вдруг сказала так просто, что мы все опешили: "Ветхий завет. Помните? Нас оставили на этой планете, чтобы животные, птицы, рыбы и гады морские нам подчинялись. А мы не можем справиться с простыми вирусами и бактериями"… Она крепилась… Ей врачи сказали, что детей у нее не будет… С тех пор и началась подготовка к следующему этапу проекта "Велес"… Только… Мы с Егорычем узнали об этом, когда появилась Химера под номером пять.
Воцарилась пауза. Я переваривал сказанное и ждал, что еще поведает папа.
И он произнес:
— Так появилась Алина. Химера из человеческого материала и волчьего. У нее три родителя — Светлана не смогла смириться… Взять животное в доноры и… Клетки… Ладно. Это случилось через три года после трагедии со Светланой. Они сотворили с Борькой собственного Велеса. Расчет прост: пищевая цепочка. Они создали Алину вершиной всех возможных пищевых цепочек. Вдумайся: всех. Сейчас идет обкатка… Испытание. Демонстрация проекта и разработки. Алина — животное, выглядящее человеком. Химера номер пять, которая выживет в любой ситуации и при любой биологической атаке природой.
— Но она видит то, что находится далеко. Как это работает?
Меня резануло слово "животное", но спорить с отцом не стал. Хотел получить больше информации, понять, что делать дальше.
— Она входит в половую зрелость и хочет появления потомства. Ей нужны такие, как она, свой клан. Особь способна очаровать любого, ведь мы, люди, генетически ищем более сильного партнера для потомства. Она живет по тому же принципу. Ты не влюблен, а поддался влечению физиологии. Твоя задача — спасти потомство, как и ее. Больше вас ничего не связывает.
— Так что с ясновидением?
— У нее сейчас, как и у любого животного, обострены инстинкты. Она хочет выжить и мысленно подключается к мозгу любого генетически подходящего ей зверья. Волки и все, кто относится к их семейству. Она видит их глазами, подавляя мысли животного, чувствует запахи, которые улавливают они. Она вожак, альфа-самка, как для нас и нам подобных, так и для животных.
— Трындец.
Я прикрыл глаза, чтобы успокоиться и не наорать на отца. Он-то не виноват, просто не знал, насколько больно мне все это слышать о моей Алинке.
— Остап, забудь о ней. Поверь, я знаю, о чем говорю, — потирая виски, устало сказал папа и замолчал.
Я посмотрел на него, изнуренного, осунувшегося, с посеребренными сединой волосами, некогда бывшими чернее смоли, и сердце сжалось от щемящего чувства тоски, а к горлу подкатил тугой ком. Всю мою жизнь отец был рядом и пытался сделать ее максимально счастливой, сытой и радостной. Насколько это было возможно без мамы и любимой работы. Всегда старался выглядеть бодро и весело, поддержать в любой неудаче, научить самостоятельности и ответственности за совершенные поступки.
А вот сейчас сдал.
Словно за эти несколько дней резко и необратимо постарел. Теперь лицо его не светилось оптимизмом, а носило печать горя и боли. Потеря жены здорово подкосила его. Но потерять еще и сына он не мог, поэтому и старался сейчас отгородить меня от всевозможных неприятностей. Снова как в детстве. Но я стал сильным. Я мужик и должен невзгодам смотреть прямо в лицо, а не убегать от них, превращаясь в неудачника, гонимого судьбой.
— В ней больше от животного, нежели от девушки, — все еще не теряя надежды, возобновил уговоры отец. — Она просто очаровала тебя, чтобы подчинить себе и внушить, что ты любишь ее. Чтобы бездумно бросался на помощь при первой же угрозе для ее жизни, не думая о собственной, — шелестел он бесцветным голосом.
— Прекрати, папа, — не выдержал я, пытаясь не повышать на него голос. — Мне и так хреново от всей этой катавасии. Я хочу в себе разобраться сам, — тихо, но твердо сказал, глядя в его посеревшее лицо. — Не будем ссориться сейчас, хорошо?
Отец как-то обреченно кивнул и прекратил попытки образумить меня. Он прекрасно знал мой характер. Если я чего задумал, то с пути не сверну.
Мы еще долго с ним беседовали, но разговор стал увещевательный, а не детальный. Просто папа не желал отступать — упертый, как и я.
Посидев немного перед дорогой, мы поднялись и, крепко обнявшись, расстались на этой грустной ноте. Я обещал ему звонить и держать в курсе своих перемещений, прекрасно понимая, как он переживает за меня. Я тоже его люблю.
Мне предстояло найти Алинку. Помощь ей сейчас крайне необходима. Только представив себе, как должно быть одиноко подруге, я утвердился в мыслях о правильности своих намерений. Отметая все дальнейшие сомнения к чертям собачьим, рванул в аэропорт Владивостока.