Теперь понятно, почему отец разделил информацию на короткие ролики. Не только ради безопасности. Усвоить разом все, что он говорил, было очень сложно.

— Что, будем уборкой заниматься? — обратился ко мне Остап, а я вздрогнула и взглянула на него. — Я про видео. Ты в ванную? Я?

— Конечно. Уборка, — включилась и попыталась улыбнуться.

— Дьявол, у меня одного ощущение окунания в бредятину, или у тебя тоже? Ты вообще сейчас со мной? Ау. Алина. Погоня, киллер, фальшивый допрос, все эти… Записи. Не дядя Боря, а агент ноль ноль семь.

— Возмущаешься? Я тоже не меньше твоего удивлена, но я…

— Что — "ты"?

— Я стараюсь держать себя в руках.

— В какой из моментов? — наклонился ко мне Остап.

— Не поняла?

— В какой из моментов ты держала себя в руках? Когда за тобой убийца пришел, или ты хлопнулась изначально в обморок еще у нас дома?

— Почему ты так разговариваешь со мной? Что происходит? Я знаю, что не имею права спрашивать, но…

— Ты спросила, — рявкнул он. — Ты спросила и, как обычно, ждешь ответа. Не дождешься. Дуля вместо него.

Я вскочила и стремительно направилась в ванную. Включив душ, взяла мыло и хорошенько вымыла все оборудование.

События последних дней в моей голове укладывались с трудом. Приходилось все время быть в напряжении и контролировать выверты мозга, так опрометчиво названные ясновидением, чтобы не слететь с катушек. Мое положение осложнялось этими внезапно пробудившимися способностями, к которым инструкцию выдать не успели, а сама пока только училась ими пользоваться.

Все усугубляло поведение Остапа. Порой он странно смотрел на меня. Во взоре читалась смесь множества чувств, и ни одно из них не напоминало любовь. Приценивался он ко мне, что ли? Да, так, пожалуй, можно охарактеризовать такой взгляд. А еще злился и ненавидел, будто смотрел на меня и не узнавал.

Я устала задавать себе один и тот же вопрос: что произошло после того, как я решила оставить его и улететь?

Пардон, вопросов два, просто один продолжение другого: что произошло во Владивостоке, и почему Остап все еще рядом?

Да, и надо что-то делать с этой тошнотой. Повязки — это замечательно, конечно, но хотелось бы научиться контролировать и такую неприятность.

Итак, следует подытожить все, что случилось на текущий момент.

Во-первых… В памяти яркой вспышкой появилась сцена нависшего надо мной Остапа, его затуманившиеся от возбуждения глаза, то, как он облизнул губы. От воспоминаний мое лоно опалило желанием, а низ живота привычно заныл. Грудь вмиг стала чувствительной.

Ох, ни в какие ворота не лезет.

О чем я думала?

Алина, опомнись, ты — человек, а не животное. Надо контролировать свои желания и потребности.

Ха, легко сказать.

Ладно, будем бороться и брать себя в руки. Вот прямо сейчас.

Начнем с самого начала. Мне пришла эсэмэмска, после которой я отключилась на некоторое время. Что за отвар мне сунул папа Оськи, не знаю, но после него в мозгах заметно прояснилось. Пусть не сочиняют мне про цветочки василечки, там точно было что-то химическое.

Я намылила краешек полотенца и промыла умывальник. Монотонные действия — терапия для воспаленного ума, а у меня мозги едва ли не кипели.

Помню, только начала читать текст, который мне показался папиным шифром. Папа когда-то изучил стенографию, чтобы записывать было проще и быстрее, вот и значки в эсэмэмске были похожи на такие сокращения.

Улыбнулась, натирая фаянсовые бока умывальника.

Со всех сторон кричат о глобальных изменениях в мире, в науке, о прогрессе в технологиях, о новейших разработках в разных сферах и отраслях, а как искали раньше метод сокращать письмо и не выписывать целые предложения, так и сейчас поступают. В том веке изобрели целый язык, назвали его стенографией, а сейчас интернет диктует сокращения и даже стали выпускать словари для "чайников", что сидят в чатах и не понимают принятых в сети урезаний. Нужен словарь, язык чатов разросся до отдельного явления в филологии. Идиотизм. А все ради чего? Укомплектовать объем информации в короткий, экономный, емкий код.

"Есть для этого цифры", — ответил бы мой папа и оказался бы прав. Потому он шифровал любое видео-сообщение в ритме вальса. Очень просто, понятно: раз, два, три, раз и так далее.

Отвлеклась, нужно продолжать размышления.

Я убеждена, что в эсэмэмске был не стенографический рисунок, а сообщение совсем другого толка. Папа отослал его, но второе сообщение отправил отцу Остапа. Трудно браться за объяснение поведения папы, но Остап задал правильные вопросы. Вот только ответов нет.

Далее еще сложнее для моего восприятия: погоня и разговор с "джинсовым", потом с Запрудным, полет в Москву. Почему не сразу в Санкт-Петербург? Зачем делать такой крюк?

Короче: инструкции получили. Нужно прибраться и закончить с едой, снарядиться в дорогу. Потом ждем часа "Х", брутального Виктора Евгеньевича и выбираемся из бункера?

Вновь припомнила, как Оська отреагировал на мой интерес к специалисту, и меня окатил жар. В последнее время что-то мой сексуальный аппетит не унимался, а наоборот, возрастал.

Держимся, Алина. Дышим.

Такое ощущение, что в той эсэмэмске отразился код "займись с ним сексом". Смешно? Было бы смешно, если бы не было так тревожно от таких нестабильностей.

Продолжим.

О Викторе Евгеньевиче папа не упоминал. К тому же кусок первичной записи был сделан в то же время, что и первая инструкция, хранящаяся на флешке, а вот потом произошло переключение на канал в интернете, и там запись заменена. Почти уверена в этом, ведь папа внешне выглядел иначе. Занятно видеть его окрашенным в блонд. Видимо, сделано такое в целях конспирации.

Что же заставило папу применить форс-мажор и поменять сообщения?

Закрыв воду, вытерла все насухо тем же полотенцем. Кстати, по инструкции полотенце нужно прихватить с собой, дабы не оставлять следов. К тому же я проверила, не осталось ли после меня волос. Почему-то папу заботило такое обстоятельство — значит в этом есть смысл.

Выйдя из ванной, чуть не подавилась слюной, мгновенно заполнившей мой рот от запаха бутербродов на столе. Они покоились на одноразовых тарелочках. В пластиковых бутылках — чай.

— Оська, ты не ел? — воскликнула я и, подлетев, прижалась к его губам в горячем поцелуе.

Да что со мной происходит? Болезненное влечение — врачевание отсутствует.

Остап, натужно вздохнув, приобнял меня и притянул к себе. Мое тело коснулось его и бурно отреагировало на близость с возлюбленным. Мы оба шумно выдохнули и неохотно отстранились друг от друга — нужно сосредоточиться на суровой реальности.

— Поешь, Линка, — хриплым голосом посоветовал друг, погладив меня по голове, и резко удалился в ванную.

— Проверить решил? — крикнула ему вслед.

— Да, инструкции четкие: никаких следов. Бутылки и тарелки возьмем с собой.

Я присела к столу и приступила к поглощению пищи. Минут через десять Остап присоединился ко мне, и некоторое время жевали в полной тишине.

Мы уже допивали чай, когда события, происходившие над нами и отображающиеся на мониторе, привлекли к себе наше внимание. Остап взял дистанционный пульт и слегка прибавил громкость трансляции.

— Покажи мне все записи на сегодня, — донесся голос молодого мужчины, только что спустившегося в подвал на пост.

Обычный парень. Одет в джинсы, футболку и ветровку. Волосы у него мокрые — видимо, на улице дождь.

— У нас движенье началось? — лениво поинтересовался постовой, нажимая на кнопки панели управления.

— Начальство сделало запрос, — неохотно поделился информацией первый, просматривая записи с камер.

— Звонили. Предупредили.

— Сейчас фотографию покажу. Девица, рыжая. На вид лет двадцати. Разыскиваем ее. Могла пробегать по двору. Необходимо установить направление. Может, припомнишь? Легковушка, на которой она укатила, стоит за углом. "Ауди" голубого цвета, номер четыреста тридцать.

— Видел я ее, — разглядывая мою фотку, заявил постовой. — Симпатяга. Сразу на нее обратил внимание.

Он вальяжно откинулся на спинку вращающегося кресла:

— Здесь неподалеку, она сидела в "Ауди" с парнем и каким-то мужиком.

Постовой начал отматывать запись, и нам с Остапом было хорошо видно, что отображалось на мониторе компьютера.

— Черт, ничего не понимаю, — ругнулся незнакомец.

— Что-то не так? — нахмурившись, поинтересовался постовой.

— Вот тут, видишь, какая-то нестыковка по времени?

— Приходил специалист. Запись подчистил, — хмуро глядя на монитор, резюмировал постовой. — Инструкции.

— А почему ты обратил внимание на ту машину и девчонку? — спросил незнакомец, отрывая взгляд от экрана.

— Не знаю, — пожав плечами, на секунду задумался парень. — Чем-то она зацепила меня… Как женщина.

Я незаметно покосилась на Остапа. Он исподлобья смотрел телевизор, поскрипывая зубами. Желваки на скулах ходили ходуном, губы сжаты в тонкую нить. Кулаки стиснуты. Еще чуть, и дым повалит из ноздрей и ушей. А потом вскочит и будет бить землю копытом. Ни дать ни взять — бык на корриде.

— Описать сможешь? — тем временем с экрана спросил незнакомец. — Парня и мужика?

— Парня — смогу, а вот мужик сидел ко мне спиной.

Охранник четкими короткими фразами описал внешность Остапа. Незнакомец кивал, пока постовой говорил. Затем он стал просматривать файлы, а постовой ему помогать.

— Да, незадача. И все записи видеоархива стерты, — разозлился незнакомец и хлопнул ладонью по столу. — Короче, увидишь эту рыжую, сразу сообщи в отдел.

— А чего такого случилось?

— Приказ: ликвидировать.

Постовой кивнул.

Мы с Оськой переглянулись, шокированные диалогом.

Незнакомец вытащил из кармана телефон, повозил пальцем по экрану, приложил аппарат к уху:

— Докладываю: запись стерта. Нет. Сообщает, что видел девушку. Нет. Он ее запомнил. Да. Запрос в архив. Сделаю.

Убрав телефон в карман, протянул руку постовому, и тот ее пожал.

Пару минут после его ухода мы сидели, словно парализованные. Потом вскочили почти одновременно и, не сговариваясь, бросились прибирать за собой следы пребывания здесь.

Оська собрал постельные принадлежности и упаковал их в свой рюкзак. Я одобрительно кивнула ему, подав сжатое в руке полотенце.

— Я протер пульт, все ручки и поверхности. В общем, все, чего мы могли касаться, — разорвав тишину, сказал Остап. — Повяжи бандану, прикрой волосы. Она у тебя с собой?

— Да, — кивнула я и спешно бросилась к рюкзаку, достала косынку, повязала.

— Нормально, — кивнул Остап. — Кофту наденешь?

Я кивнула.

— От кофты избавимся позже, и натянешь ветровку, — добавил Оська.

— Уходим, — скупо обронила я, осматривая помещение. Подхватила свой рюкзак.

— Что делать будем?

— Вырубим охранника, — пожал печами Оська.

— Думаю, он вооружен.

— Все получится, не волнуйся. Мы ведь с тыла зайдем, он не ожидает.

— Конечно. Получится. Да. Ты прав — с тыла.

— Главное — быстро, — глядя мне в глаза, произнес Остап. — Нет возможности раздумывать. Я первый, потом ты.

— Может, наоборот?

— Нет.

— Мы должны его удивить. Возьму его внимание на себя, а ты сзади зайдешь. Я ведь боевыми искусствами владею, вот пусть и помашется со мной.

Взяв листок с кодами, набрали дату и аккуратно открыли люк. Перед тем как вылезти, я еще раз всмотрелась в изображения на мониторе. На наше счастье охранник встал из кресла и, подойдя к двери рядом с постом, дернул ее на себя. Успела рассмотреть унитаз. Но закрывать дверь парень не стал.

Куда уж фортуне совсем облегчить нам задачу. Лапками, лягушата, лапками взбивайте масло, если хотите остаться в живых.

Пора.

Я рванула вперед, пробежалась по коридору и едва не столкнулась с постовым, выходящим из санузла. С силой толкнула дверь — парень выставил блок и рванул на меня. Но задержать я его успела. Отскочив к столу, сгруппировалась и отразила мгновенную атаку, нанесла серию ударов. Позади постового оказался Остап. Я атаковала. Остап выхватил ерш для туалетов и со всей силы врезал им по шейному отделу постового. Парень обернулся к Оське, но я успела применить прием и вырубила его.

— Готов? — спросила я у наклонившегося над постовым Остапа.

— Сейчас очнется. Давай. Деру.

Трясущимися от возбуждения руками стала набирать цифры.

— Лучше я.

Остап выхватил листок с кодами и быстро набрал ряд цифр — замок щелкнул, мы бросились через подвал, потом по ступеням вверх. Видение со склонившимся над капотом "Ауди" незнакомцем, недавно показывающим мою фотографию охраннику, обрушилось на меня и захватило целиком.

Увидела со стороны себя и Остапа выбегающими из распахнувшейся металлической решетчатой калитки, обитой до половины тонким слоем железа. Наблюдала за реакцией незнакомца, который рассматривал машину. Он что-то крикнул нам, а потом достал пистолет.

И тут снова произошло то самое раздвоение личности, как в таких уже привычных видениях: я видела себя и Остапа со стороны и бежала с ним же рядом, устремляясь прочь.

Абсурд. Как жить сразу в двух реальностях?

Друг схватил меня за руку, и я наблюдала, как он тащит меня за собой в проход между домами. Мужчина направил на нас пистолет, что-то крикнул. Мне захотелось запрыгнуть на спину незнакомцу с пистолетом, сбить его с ног.

Неожиданно расстояние между нами сократилось, и прозвучал выстрел. Краем глаза я видела, как мое тело, ведомое Оськой, скрылось за углом. Я нависла над мужчиной, лежащим на мокрой земле, и попыталась вцепиться в него зубами, чтобы драть, кусать, грызть. Незнакомец защитился рукой, и мои зубы сомкнулись на его запястье.

Видение пропало так же быстро, как и появилось. Мое дыхание сбилось из-за навалившейся тошноты. Я едва передвигала ногами, увлекаемая Оськой в какой-то закоулок.

— Подожди, — задыхаясь и выдергивая руку из цепких пальцев возлюбленного, сказала я. — Здесь направо. Бежим туда.

Мы повернули и вскоре оказались возле торгового центра. Поднявшись по ступеням на крыльцо, дернули на себя пластиковые белые двери со стеклянными вставками.

Теперь вела я, направляясь в сторону кафе. Знала эту торговую площадку, как свои пять пальцев. В текущий приезд в Москву у меня случился однодневный, но яркий роман с местным официантом.

Он обслужил меня, между нами завязался разговор. Кончилось романтическое приключение своеобразно: лицо набила пареньку в техническом проходе, который использовали, как подсобку — он скрывался за декоративной текстильной шторой. На самом деле парень полез мне под юбку. Мало того, дверь вдруг захлопнулась, еще и замок защелкнулся. Официант уверял, что такое впервые на его памяти. Ключи не требовались, официанты сюда ходили без них. Мы подергали — дверь не поддавалась. Выбираться пришлось другим путем.

Сейчас планировала воспользоваться той дверью, ведь за ней коммуникационный переход через часть здания.

— Мы куда? — не выдержал Остап.

— На Кудыкину гору.

— Не можешь сказать нормально?

Мы продвигались мимо круглых столиков к дальней стене.

— Почему столько раздражения в голосе? — затормозив, обернулась я, но тут же продолжила движение.

— Вырвалось.

— Если бы ты был мне подругой, решила бы, что у тебя ПМС. Но ты парень, и я затрудняюсь с…

— Хорош. Свои шутки оставь для Зигурда.

Я откинула штору и толкнула глухое дверное полотно. Преграда поддалась и открылась. Мы перешагнули через порог, и я быстренько захлопнула ее обратно.

— Неужели ревнуешь?

— Не ревную, отсылаю, — в голосе Остапа слышался сарказм.

— Странно, раньше посылали по-другому. Новаторство?

Мы быстро пересекли площадку и стали подниматься по лестнице. Неожиданно у меня зазвонил мобильник. Я скинула с плеча рюкзак, и достала из кармашка телефон — номер скрыт. Проведя пальчиком по экрану, я приложила трубку к уху:

— Ало.

— Это Виктор Евгеньевич. Вы где?

— В бегах.

— Понял. Ситуация вышла из-под контроля? Встретимся на улице Большая Семеновская у торгового центра.

Я сделала "отбой" и положила телефон на ступеньку. Остап кивнул и выложил свой мобильник, оставив рядом с моим.

— Пошли, — произнесла я. — Разживемся новым.

Наверху оказался узкий коридор. Обшивки у стен не наблюдалось. Хорошо просматривались металлические швеллера фахверка и неоштукатуренные бетонные колонны. Огромные болты, удерживающие металлическую конструкцию, были аккуратно окрашены. На перегородках из светлых блоков громоздились металлические технические лестницы.

В прошлый раз, когда заело замок, официант с разбитым носом показывал мне дорогу, чтобы выйти другим путем. На зрительную память никогда не жаловалась, потому уверенно продвигалась по узкому коридору технического этажа.

Вот и не верь в закономерность того, что если с нами что-то происходит, то делается это к лучшему. Если бы не тот официант, не знала бы я, что есть этаж для инженерного оборудования, по которому можно пересечь все здание незамеченными.

Новое видение нахлынуло тягучим смрадом из смеси запаха оружейной смазки и машинного масла.

— Что? Снова… Ясновидение?

Выхватила марлевую маску из кармашка рюкзака и нацепила на лицо, вдохнула. Тошнота тут же улеглась, а видение стало ярче. Несколько мужчин высадились из машины. Один из них быстро отдал команды и группа разошлась. Понимала, что это за нами с Остапом, но видение исчезло.

— Нам крышка, — прошелестела я. — Их четверо. Здоровые, вооруженные…

Остап дернул меня за локоть, и мне пришлось встать. Оказывается, в приступе "ясновидения" присела, ухватившись за швеллера.

— Куда дальше? Веди.

— Решетчатая площадка.

Остап развернул меня и толкнул в спину, побуждая двигаться дальше. Сам подхватил мой рюкзак, взваливая себе на плечо.

— Топай. С твоим даром нам ничего не страшно.

Из его уст слова прозвучали уверенно, и это ободрило, встряхнуло меня. Нельзя расклеиваться сейчас, бояться тоже накладно. Обязана сохранить жизнь себе и возлюбленному. Уж он тут совсем ни при чем, а таскается за мной.

Коридор закончился деревянной дверью, выкрашенной в серый цвет под металл. Мы шагнули на решетчатую поверхность площадки и быстро спустились по металлической лестнице. Я видела тех мужчин, запомнила их запах и потому вглядывалась в толпу, выискивая кого-нибудь из преследователей, принюхиваясь к толпе под ногами.

— Вон один из них, — махнув рукой, бросила я.

Мы стояли в инженерном помещении ниже этажом и наблюдали за толпой сверху.

— Тот, что в кожаной куртке и бритый?

— Да.

— Какие будут предложения?

— Нужен телефон, его папа оставил для меня, помнишь?

Остап вдруг весело улыбнулся:

— Все помню, а уж это лето вообще никогда не забуду. В старости вспоминать буду и плакать от страха.

Его тон совершенно не соответствовал напряженности сложившейся ситуации. Я словно окунулась в наши с ним обычные препирательства и подтрунивания. Стало спокойно на душе и свободно.

Вот — он, вот — я и мир вокруг нас. Что сложного? Все предельно просто и доступно.

— Давай доживем до старости, — предложила я.

— С большим удовольствием.

— Спускаемся. Помнишь адрес?

— Да. Погнали?

Мы быстро спустились вниз. Парень в кожаной куртке продирался по проходу между бутиками. Оказавшись у него за спиной, пошли в противоположном от него направлении. Прямо по движению была широкая стеклянная дверь.

— Вижу ее.

Короткая фраза заставила обернуться. Я ее едва ли услышала, скорее почувствовала. Один из преследователей рванул к нам. Мы с Остапом выскочили на улицу и, быстро спустившись по лестнице крыльца, побежали в сторону проезжей части. Ловить машину сейчас бессмысленно, скорее, надеялась на наземный транспорт. Увы, везение закончилось — автомобильная пробка.

Свернули в проем между домами, рванули по диагонали через детскую площадку, на которой никого из ребятни не наблюдалось по случаю дождливой погоды.

Я снова находилась внутри фантома и видела свою спину и спину Остапа со стороны. Мы бежали быстро, но преследователь сокращал расстояние. Ушей коснулся собачий лай, а из моего горла вырвался вздох. Сознание переключилось, видение заполнило разум. Теперь, как и в тот момент с киллером в машине, я видела глазами собаки. Запахи навалились на меня, затягивая в водоворот. Шумы вокруг стали отчетливыми. Я хотела, чтобы пес догнал гнавшегося за нами мужчину, и это произошло. Видела себя со стороны, ведомую Остапом. Мы с ним завернули за угол.

Из горла животного вырвалось рычание — оно готовилось к прыжку. Неожиданно я узрела бегущего ему навстречу еще одного пса — дворняга с открытой пастью. Почувствовала, что ощущения двух собак слились в одно и передались мне: схватить преступника. Они вместе бросились на него, повалили и стали кусать, грозно рыча.

Слюна из пасти капала прямо на лицо мужчины. Животным хотелось его загрызть. Одна из собак получила неожиданный удар по голове. Боль передались и мне. Прогремел выстрел. Собаки шарахнулись от лежавшего мужчины, разбежались. Один из псов последовал за нами с Остапом, а другой — пролез через окошко в подвальное помещение.

Теперь я видела глазами того животного, которое укрылось в подвале. Двое мужчин помогли подняться третьему преследователю.

— Малой, запускай коптер, — бросил один из мужчин по сотовому телефону. — Летаешь? Видишь нас? А их? Да, нападение собак. Да. Да, предупреждали. Да кто ж знал. Двое. Целы. Что, я за псами бегать должен? Говори, где они.

Я не понимала, как вынырнуть из разума собаки, обрести себя. Только подумав об этом, я едва не свалилась, запнувшись о собственную ногу. Остап среагировал и поддержал меня. Мы остановились.

— Нормально все?

Взгляд Остапа взволнованный, брови сошлись в одну линию, но я рада этому, а еще, что наконец снова в себе. Я осознала, каким способом можно избавиться от видений — победа.

— Да, они следят за нами с беспилотника.

Остап огляделся:

— В подъезд?

— Нет, сколько мы там просидим?

— Куда? — Остап сыпал вопросами, а у меня начиналась истерика — не могла ответить ни на один.

— Успокойся. Дыши. Все хорошо.

Аппарат завис над нами. Шум от его лопастей слышала хорошо, словно продолжала быть в шкуре пса.

— Они нас выследили. Выследили.

— Не ори, — спокойно сказал Остап и, схватив меня за руку, дернул: — Бежим.

Мы оказались во дворе-колодце. Хотя и полноценным "колодцем", как в Европе, двор назвать трудно — просто дома выстроены углами, а между ними проходы. Таких в Москве мало, но найти можно. В большинстве их полно в Санкт-Петербурге.

Я осматривала окна, отслоившуюся местами штукатурку фасада, металлические двери и не могла взять в толк, почему мы здесь остановились.

Остап развернул меня к себе, в молчании надел рюкзак мне на плечи, поправил бандану и марлевую повязку на лице.

Он что, решил, что мы должны разделиться, но не знал, как сказать?

— Слушай, — начал любимый, наклонившись надо мной, — ты ведь можешь призвать их?

— Кого?

— Я видел тех собак, что набросились на мужика и свалили его. Ведь это сделала ты?

Затрясла головой и отступила на шаг, но Остап снова приблизился ко мне и поцеловал в щеку. Это показалось таким нелепым, что я оторопела.

Коптер завис над нашими головами, и я устремила взор вверх.

— Ты попробуй, — продолжал Остап, привлекая мое внимание.

Он держал меня за плечи и смотрел прямо в глаза.

— Что попробовать?

— Соберись и призови собак. Ты можешь. Попробуй хотя бы. Позови всех, кого получится.

— Малой, я их вижу. Давай.

Голос принадлежал мужчине, тому самому, что ругался на детской площадке.

— Замрите, ребята, — продолжил незнакомец. — Тут вам деваться некуда.

Радиомодель, шурша лопастями, поднялась вверх и зависла над нами. Кому-то нужна запись с тем, что происходит сейчас. Некто наблюдал за нами и хотел видеть, что произойдет.

Я глубоко вдохнула, успокаивая страх, и почувствовала множество живых существ, что окружали нас. Двор, окрестности, квартиры наполнены немыми свидетелями того, что происходило здесь. Я чувствовала всякое живое создание, дышала вместе с ним. Мир наполнился яркими запахами, оттенками, примесями. Я различала каждый и узнавала его. Мой мозг принимал голоса, крики, шумы и адаптировал их, сливая все в единый многомерный фон. Это было новое ощущение, иная волна.

Да-да, именно — волна. Она нарастала, плодилась, и уже множество валов накатывали на меня. Они сменяли один другого, побуждая меня к действию.

Я — центр, воронка, образовавшаяся в невидимом пространстве, таком же плотном, как и вода. Я подчиняла себе окружающую среду, изменяя все вокруг, заставляя двигаться по иному ходу, своей физике, силе вращения.

— Правильно делаете, что не бежите, ребятки, — продолжал вещать незнакомец. — Бессмысленно. Найдем.

Остап взял меня за руку, и наши пальцы переплелись.

Мужчин оказалось больше, чем я видела изначально. Знала, откуда они появились. Ко мне пришла эта информация, будто я набрала ее в поисковике и для меня открылась нужная видеозапись. А еще я чувствовала свободу и спокойствие, словно мне снова дали той настойки, которую пила у отца Остапа в доме.

Я видела весь день, который прожили окружающие нас мужчины. Знала, где они живут, куда ездили утром и откуда вышли пять часов назад.

Они караулили нас. Ждали, когда поступит звонок — сигнал моего телефона засекли. Это случилось в момент, когда мы оказались на улице и скрылись от молодого мужчины, который показывал мою фотографию постовому.

— Что вы хотите? — начал Остап.

— Чтобы вы отправились с нами. Мы не обидим.

— Конечно нет, — вмешалась я. — Вы нас сейчас отпустите.

— Почему? — нахмурился преследователь.

Было видно, что он внимал моим словам, верил и воспринял их, как угрозу.

— Посмотрите назад, — ответила я.

Мужчина затравленно обернулся. Из разных мест во двор стекались собачьи стаи.

Преследователи стали осматриваться, и я вместе с ними. Нас окружали животные. Они застыли в молчаливом покое, оскалив зубы и не издавая ни единого рыка.

— Я скажу им "фас", и вас сметут.

— Алина, не нужно.

Голос Виктора Евгеньевича заставил меня вздрогнуть, и псы, пришедшие во двор, застывшие у окон квартир, наблюдавшие за сценой, дернулись и оглушительно залаяли. Летающий аппарат громко шумел, но меня больше привлекал запах, тот самый, исходящий от Виктора Евгеньевича. Запах сильного, здорового мужчины.

— Алина, ступай. Бегите с Остапом и не отсвечивайте в городе. Я вас найду, — словно в гипнотическом тумане, услышала его голос.

— Коптер над нами, — оживился Остап.

— Видел. Справлюсь. Бегите, — скомандовал профессионал.

Остап потянул меня за руку, а я, оглядываясь на спеца, шла за возлюбленным.

Меня раздирали противоречивые ощущения. За Остапом пошла бы на край света. Любила его и хотела быть с ним до конца своих дней. Но сексуальный мужской аромат Виктора Евгеньевича дразнил, возбуждал, будоражил чувства. Я хотела его, как мужчину. И это желание удручало, разрывало мой мозг и тело.

Как такое могло быть? Хотеть двух мужчин сразу?

Потрясла головой и сняла с лица маску, убрав ее в карман рюкзака. Я перестала быть воронкой, той самой, приманивающей волны, когда услышала выстрелы. Страх погнал меня следом за Остапом.

Мы вбежали в автобус и, оплатив проезд, прошли в салон.