Аннотация: Я сирота при живом отце, который не интересуется мной. Но это не помешало мне получить приличное образование, обрести друзей и найти любовь. В целом жизнь удалась, только с маленькой поправкой: образование получила в коррекционном классе интерната, друзья — то ли вундеркинды, то ли сумасшедшие, а возлюбленный готов использовать мой необычный дар лишь во благо собственных интересов.

— Убедительно, — горячо закончил Пётр Анисимович. — А сейчас прошу всех разойтись по своим рабочим местам и заняться разработкой предложений по работе с данным феноменом.

Перекинувшись еще парой слов, господа-учёные закрыли блокноты и устремились к двери. Я поднялась со стула и последовала их примеру. Прямоугольный проход процедил через себя дружную компанию сотрудников и те расползлись, словно насекомые, по холлу каждый в свою сторону.

— Ада!

Я обернулась. Оскар. Лёгкая улыбка кривила губы парня. Подождала, пока он поравняется со мной. Оскар сотрудничал с компанией лет пять, и всё это время не могла понять, как к нему относиться. С одной стороны — душевный молодой человек, красавчик, но с другой… С другой я чувствовала опасность, словно общалась с хищником, облачившемся в шкуру ягнёнка. Невольно поёжилась, когда он приблизился ко мне, и в который раз за время знакомства одёрнула себя и улыбнулась.

— Я хочу кое-что обсудить с тобой, — начал Оскар, но замолчал.

Возникла пауза. Мысленно отругать этого милашку за нерешительность. Торопить с разговором не решилась потому, что сразу смекнула — это личное. Секунды тянулись, а я смотрела на бледное лицо молодого человека, трепещущие длинные, будто у девушки-кокетки ресницы и ждала.

— Ада, я подал прошение об отпуске на пару недель, — возобновил разговор Оскар.

Я мысленно послала хвалу всем известным Богам планеты Земля, и даже тем о которых не знала. Наконец, топтание в коридоре закончится. Кивнула парню и улыбнулась, побуждая продолжить растянувшийся разговор.

— У меня родился ребенок, сын и… Отношения с матерью мальчика сложные. Хочу отправиться к ней, утрясти ситуацию и возможно решить еще кое-какие проблемы.

Похоже это все признание. Аллилуйя! Я еле удержала мину холодности на лице. Вздохнула и произнесла:

— Хорошо. Ты присутствовал на собрании или пропустил всё, что там обсуждалось мимо ушей? Сейчас нужно сконцентрироваться на работе и попытаться в короткие сроки изложить план взаимодействия всех сотрудников с необычным потенциалом. И…И почему вы с той девушкой не вместе если у вас общий ребёнок? выпалила я и в упор посмотрела в очи Оскара.

— Это долгая история, — отмахнулся парень и уставился на стену холла. — Я виноват перед ней, и… Она теперь одна из нас, из людей моря. Я сделал это против её воли.

— Так это возможно?! — взревела я и вытаращила глаза на собеседника.

— Есть легенда и…Короче, это сложно объяснить и ещё трудней понять. Моему роду повезло тем, что наша тайна приоткрыта. Вот и всё. В остальном нужно изучить древние фолианты или заняться простейшими этнографическими исследованиями, чтобы разобраться в феноменах Виктории и твоём. Как думаешь, этого достаточно руководителю проекта для устного предложения по работе от моего имени?

— Вполне, — кивнула я.

Оскар, воодушевленный предстоящим отпуском, что-то еще говорил о своей женщине и желании её увидеть, а я углубилась в свои мысли. Вполне возможно он прав и есть те, кто может стать такими как мы, а не родиться особенными. Морскому народу действительно повезло, что сохранились упоминания об их существовании. Но что касается моего дара, то всё гораздо сложнее. Собственно как и Викин талант к воздушной стихии.

— Я поняла твою мысль и попытаюсь правильно обосновать вынужденный отпуск перед Ивановым, произнесла я.

Слово: «вынужденный», проговорила с нажимом. Затем помешкав, продолжила:

— Также доложу о твоих соображениях. Возможно, в них кроется разгадка нашего существования, или это желание быть не одинокими в этом мире. Найти свое племя, почувствовать себя, как все.

— Спасибо тебе. Отмолю свои грехи перед Мариной и вернусь. Обещаю ускориться, — заверил молодой папаша и просиял, а я напряглась.

Черты лица Оскара заострились, и мужчина стал похож на акулу. Возможно, это воображение пририсовало ему это сходство, но мне всё равно не по себе. Парень обладал даром, который ничуть не уступал моему. Он чувствовал себя в солёном море «как рыба в воде», причём в прямом смысле этого выражения.

— Надеюсь, твой грех будет прощён, хмыкнула я.

— Говорят, все грехи искупаются, нужно только правильно их загладить, — парировал развеселившийся Оскар.

— Есть такие проступки, что для их исправления целой жизни мало. Ладно, беги к своей ненаглядной.

— Пока.

Оскар быстро пересёк холл и устремился к лестнице, ведущей на пирс.

— Счастливо тебе, грешник, — тихо прошептала я.

Кабинет встретил меня искусственным светом и белыми стенами. Фон кипенных обоев прекрасно контрастировал с мягкой мебелью алого тона, и черно-белыми фотографиями в рамках угольного цвета.

Помню, реакцию Петра Анисимовича на решение обустроить рабочий уголок. Старичок обрадовался, что моя неуёмная натура будет занята некоторое время и выдал кругленькую сумму денег на расходы. Отправил по магазинам, благословив на длительное отсутствие. Ремонт был сделан, и я пригласила профессора полюбоваться апартаментами. Пётр Анисимович раскрыв входную дверь, оторопел и, перешагнув порог, огляделся.

— Ну, как? — ехидно улыбнулась я. — Нравится?

— Ещё ка-а-ак! — поперхнулся словами ученый муж. — А ты уверена, что эти цвета располагают работе?

— Что тут не располагающего? — развела руками, демонстрируя недоумение.

Руководитель кивнув, развернулся на пятках и сбежал.

Я улыбнулась, вспомнив этот эпизод из жизни, расположилась за рабочим столом. Снова почувствовала смятенье в душе. Как странно… Беспокойство овладело мной еще там, в кабинете во время совещания. То, что Виктория непроста, я почувствовала сразу. Независимость читалась в каждом её движении. Меня не проведешь. Придётся ухо держать востро. Но дело в другом. Личное недоверие к девушке это чепуха, меня тревожило то, что трое представителей стихий собрались вместе. Так или иначе, в нас заложена огромная сила, дар, позволяющий многое. Сначала познакомилась с Оскаром, через год — с Викторией. К чему все это? Почему в веках наши предки не встретились? Оскар родился с таким даром шестым в его роду, замечено шестое проявление дара Стратима. Иван изучал исторические факты и отыскал шесть подтверждений существования людей с даром огня. В средние века была секта, в которой главной жрицей состояла женщина умеющая подавлять пламя. Ее поймали, когда велась массовая охота на ведьм в Европе. Языки жара охватили ее тело, сомкнулись над головой. Дрова догорели, а женщина осталась невредима. Что задумала природа знакомя нас?

Раздался стук в дверь. Вздохнула и крикнула:

— Войдите.

Развернула рабочее кресло, чтобы видеть посетителя.

— Еще раз привет, — произнёс Иван.

Друг лучился счастьем. Мне б такой оптимизм, горы бы свернула и все тайны разгадала. Эх…

— Я принёс данные по нашей госпоже Стратим.

Иван устроился на краешке стола. Положив на колени принесенную папку для бумаг, выхватил из подставки для канцелярских принадлежностей ручку, и принялся вертеть ее в руках. Похоже, дружка распирало, и он будто клоун в цирке старался выдержать паузу, чтобы затем сорвать аплодисменты. Ладно, подыграем…

— Там есть что-то любопытное? — спросила я и откинулась на спинку кресла.

— Ага, ты даже не представляешь, на что способна эта красотка со своим женихом, — хохотнул старинный друг.

Ваня — Бог компьютерного мира. Мы познакомились с ним в специализированной школе, которая волей основателей считалась «пансионом». С виду обычный парень. Сутуловат, волосы торчком, очки на носу. Но я-то доподлинно знала, на что он способен, если этого потребуют обстоятельства.

— И эта папочка на твоих коленях подтверждение правдивости слов? ехидно поинтересовалась я, а Ванька энергично кивнул.

— Толстовата, — заметила я.

Взяв добытую другом информацию, покачала головой. Потом взвесила на руке и состроила удивленную мину.

— Твоя не тоньше будет, — раздвинув губы в улыбке, произнёс хакер.

— Эй, мы тут все не лыком шиты… Расскажи вкратце, что с этой девчонкой не так?

Ванька подскочил и заметался по кабинету. Возникла короткая пауза. Но долго испытывать мое терпение дружок не решился и потому заявил:

— Коротко не получится. Могу заметить лишь одно: она склонна к авантюрам. Вот потому-то ваши с ней тесты почти идентичны. Я не психолог, но девочка крученная и пойдёт на контакт только с равным себе. Своего парня она считает идеалом. Хотя по тому, как они обтяпывали делишки, этот парнишка действительно гений.

— Они нашли друг друга. Аминь.

— Не ерничай, Адка. Пойду еще покопаюсь во всемирной паутине.

— И все? А я ждала сенсацию.

— Будет тебе сенсация. Хотя мне кажется, если прочтешь мои записи, поймешь, что девушка — хороший материал.

Иван покинул кабинет, махнув напоследок рукой. Когда за ним закрылась дверь, я почувствовала зуд в ладонях и стянула перчатки. Сразу стало легче. Потерев лоб, раскрыла принесённый другом компромат и сосредоточилась на его прочтении.

Вика действительно оказалась не так проста. Махинации, которые они с подельником проворачивали, всегда заканчивались успехом и хорошим денежным вознаграждениями. Конкуренты жестоко избили девушку. Ее напарник, Вадим, сообразив к чему это приведет, перевел все средства в оффшор на несколько счетов. Они богаты и потому странно, что готовы сотрудничать. Ладно, что ими движет, придётся выяснить чуть позже, сейчас можно остановиться на простом «прощупывании».

Листая бумаги и читая информацию, мой взгляд натолкнулся на фотографию человека в чёрной рубашке с хмурым выражением лица. Я узнала его. Это Мирослав Некрасов. Он изменился за пять лет и из красивого подростка превратился в холёного мужчину с надменным взглядом. На снимке он стоял в обнимку с девушкой.

Я пролистала бумаги и нашла снимки Вики до операции. Это точно она. На заднем плане здание. По виду загородный дом. На ступенях веранды устроился Вадим, жених повелительницы воздуха. Он что-то рассказывал высокому мужчине. Тот хмурился. Я смотрела на родные черты и никак не могла поверить своим глазам. Не может быть, чтобы это был Карим, ведь он…

Мысли, словно взбесившиеся кони, понеслись галопом. Память болезненными вспышками оживила фрагменты предыдущей жизни. Тряхнула головой и попыталась переключиться на другие воспоминания. Всё напрасно, я снова там в прошлом…

***

Мне исполнилось семь, когда мамы не стало. Запомнились похороны и люди, что плакали возле гроба. Я смотрела по сторонам и не понимала: почему все рыдают? Мама ушла в другой мир, и то, что сейчас все оплакивали странная кукла с лицом женщины, которую я любила.

Солнечный луч пробился сквозь зелёную листву и упал мне на лицо. Я прикрыла один глаз и посмотрела на крону дерева. Ветер весело перебирал зелёные листочки, и они шуршали, отвечая на его прикосновения. Бледно-желтые цветочки, что рассыпаны по веткам, пахли мёдом и травой. Они одаривали своим лёгким ароматом всех, кто стоял вокруг прямоугольной ямы. Липа — так, кажется, называлось дерево, как и всё происходящее.

Церемония закончилась и кукла — зарыта. Меня потянули за руку и отвели в машину. Потом всё обернулось длинным сном. Папа, профессор геологии, сгорбившись, сидел во главе стола, и перед ним стояла рюмка с белой жидкостью. Женщины, ступали тихо-тихо, словно боялись кого-то разбудить. Мужчины с хмурыми лицами, что-то еле слышно говорили отцу, а он кивал им и пил рюмку за рюмкой.

Я тогда поднялась со стула и пошла в свою комнату, чтобы не видеть того что происходило. Мне потом еще долго снилась та женщина-кукла в коробке, которую зарыли вместо мамы. А мама ушла, и я это видела, и её последние слова были обо мне.

В тот последний день, я пришла в больницу и села на кровать к родительнице. Она плохо выглядела, но мне заулыбалась. Я взяла её за руку и долго держала в своих ладонях. Мама прошептала молитву и попросила Всевышнего, пожалеть и позаботиться обо мне. Конец фразы вылетел из маминого горла вместе с последним выдохом. Всё. Тело мамы лежало, а она уходила в темноту, махая рукой на прощанье и улыбаясь. Молодая, красивая, сияющая. Мама прошептала:

— Я всегда рядом, дочка. Я люблю тебя.

Затем она растаяла, точно тень в полдень, но я знала, что она исполнит свое обещание. Она будет рядом, всегда.

Прибежали врачи, стали суетиться вокруг тела, а мне пришлось устроиться в коридоре. Я до ночи просидела в больнице, ожидая отца, пока не уснула. Как не старалась бодриться, это произошло. Потом почувствовала, что меня взяли на руки, и я попробовала выбраться из дрёмы, но вместо этого заснула еще крепче.

Следующее, что я помнила из своего детства — прибытие в школу-интернат. Ее все называли «Закрытым пансионом». Мы с отцом сидели в просторном кабинете, обставленном красивой мебелью и разговаривали с его хозяином, Степаном Анисимовичем Ивановым. Папа рассказывал о нашей утрате, невозможности сконцентрироваться на работе из-за постоянных проблем со мной. Ему, как хорошему родителю, было дело до моего всестороннего развития, и он желал, чтобы это самое развитие я получила под присмотром хороших педагогов. Директор интерната пытался объяснить отцу, что мы прибыли слишком поздно и классы сформированы. Папа настоял, чтобы меня проэкзаменовали.

— Хорошо, — согласился Степан Анисимович.

Моложавый мужчина, с намечающейся лысиной и стройной подтянутой фигурой улыбнулся и подошел ко мне.

— Как тебя звать-величать? — обратился он ко мне.

Присел рядом на широкий кожаный диван, на котором я разместилась сразу, как только вошла в кабинет.

— Ада Михайловна Стравинцева, — бодро ответила я и растянула губы в улыбке.

— Прекрасно. А что ты умеешь, милая? Писать, считать? Я могу дать тебе текст или листок с математическим заданием? Как думаешь, сколько тебе времени нужно, чтобы справиться и написать ответы на вопросы?

— Дайте то и другое и посмотрим, — потупив глазки, ответила я.

Тесты оказались лёгкими и, проверив мои ответы, хозяин кабинета дал более сложный урок. Тут я его снова смогла удивить, и он предпочел еще раз меня проэкзаменовать. Но я не выдержала и заявила:

— Вам не хочется брать меня? Тогда я изумлю вас напоследок.

Подойдя к Степану Анисимовичу, который расположился за своим рабочим столом, я взяла его за руку. Он ничего не понял и улыбнулся мне. Я ухватила своей ладонью вторую кисть директора и дала свободу своему гнев. Тот ойкнул и мелко затрясся, громко стуча зубами. Я отпустила кисти и все прекратилось.

— А еще, вы умрёте спустя десять лет в этом самом кабинете. Вас застрелят.

Иванов схватился за левую сторону груди. Папа сориентировался очень быстро и сунул директору под язык таблетку. Затем, выбежал, и я услышала, как он попросил секретаршу вызвать «Скорую помощь». Спустя некоторое время в помещение вбежали двое мужчин в медицинских халатах и занялись хозяином кабинета. Мы же с родителем притулились на стульях.

Итогом всей этой возни стал купированный сердечный приступ у Степана Анисимовича, и приказ о приёме меня в специализированный класс. Перед отбытием в пансионский госпиталь директор продиктовал секретарше распоряжение касаемо моей персоны. Папа вздохнул с облегчением, а я попробовала отрешиться от происходящего.

Для оформления бумаг потребовалось достаточно много времени, и мы с папой заночевали в гостинице при школе. Во время каникул или воскресные дни родители и близкие люди школьников могли оставаться в ней надолго.

Расстались мы с отцом легко, улыбаясь друг другу и радуясь, что прощанье оказалось коротким. После этого заместитель директора, дама нордической внешности с ледяным взглядом, провела меня по всему зданию. Оно состояло из нескольких корпусов соединяющихся между собой протяженными коридорами. Их опорами служили колонны. Исключением стало здание, где находились классы «одарённых детей».

Мы вышли на улицу, пересекли небольшую полянку и подошли к высокому каменному забору. В нем оказалась калитка. Замок на дверце электронный. Женщина вставила в него пластиковую карту и он щелкнул отпирая дверь.

Корпус для талантливых явил собой шедевр зодческого искусства екатерининских времен. Но по малолетству не могла оценить всю красоту и щедрость души организаторов пансиона. Увиденные до этого момента здания выглядели современно, а это настоящий дворец. Сопровождающая меня дама пояснила условия существования на территории пансионата. Ее глухой голос, словно придавливал, заставляя опускать взор вниз и бояться сделать лишний шаг. Она монотонно, чеканила слова, сопровождая их короткими жестами. Когда покончила с правилами, добавила, что детей подобных мне всего одиннадцать: шесть мальчиков и пять девочек. С появлением меня в стенах пансиона теперь и тех и других поровну. Для каждого ученика отведена отдельная комната со всеми удобствами. На первом этаже обиталище мальчиков, на втором — девочек.

— Распорядок дня ты узнаешь отдельно. Советую соблюдать его неукоснительно, но об этом с тобой еще поговорят. Сейчас я покажу твою комнату и принесу обед. Дети вместе со своими менторами должны питаться в столовой. Еда вне столовой считается нарушением, но сегодня сделано исключение. После того как ты закончишь с трапезой и немного отдохнёшь за тобой придут и проводят в класс. Там представят нашим воспитанникам. Всё поняла?

— Ага, — улыбнулась я как можно шире и в упор посмотрела на заместителя директора пансиона.

Тёмно-синий строгий костюм, минимум косметики, очки на носу и гладкая причёска. Холодный взгляд серых, как осеннее утро глаз без малейшего оттенка нежности и доброты.

— Не «ага», а — «да». Так следует отвечать.

— Да.

Комната оказалась маленькой, но уютной. Хорошенькие двойные занавески кремового цвета, в тон им покрывало на кровати и коврик на полу. Обои на стенах в мелкий цветочек. Небольшой стол, компьютер на нём, и рядом стул.

— Так комната должна выглядеть всё время обучения. Дверь направо — ванная, налево — туалет. Дверь между ними гардеробная. Там ты можешь увидеть свои сумки. Разобрать их придётся самостоятельно, и определить вещи на полки по порядку: лето, осень, зима и весна. Отдельно будут висеть спортивные вещи и школьная форма по временам года. Остальное разъяснит позже учитель, прикреплённый к тебе. Теперь отдыхай.

Дверь за женщиной закрылась, а я повалилась на кровать и зарыдала. Поплакав немного, поклялась, что это будут мои последние слёзы, которые я пролью в интернате. Затем закрыла глаза и уснула. Через час меня разбудили, накормили вкусным обедом и оставили в одиночестве. Затем принесли форму.

Новенький черный костюм «тройка» с эмблемой учебного заведения сел на мою фигуру как влитой. Единственное, что нарушало регламент школьной одежды, это тонкие хлопчатобумажные перчатки, которые я носила с тех пор, как умерла мама. Это ограждало меня, от страшных видений. Стоило взять человека за руку без защиты, знала, какими будут его последние часы. Исключение сделала только для директора пансиона и не прогадала.

Повертевшись перед зеркалом, покинула комнату и в сопровождении женщины спустилась на первый этаж, прошла по длинному коридору. На двери, возле которой остановилась незнакомка, висела табличка «Второй класс «А». Я замерла рядом. Стало вдруг страшно переступить порог и войти в другую жизнь. Остро осознала, что прежней у меня больше не будет, и папа вечером не встретит из школы, а мама не улыбнется, открывая дверь квартиры. Сухой ком застрял в горле, и я с трудом сглотнула. Глаза защипало. Это предательские слезы просились наружу. Но я дала слово, и придется держать эмоции под контролем.

постучала в дверь и открыла ее. Затем подтолкнула меня, заставив войти в класс. Остановилась у доски, осмотрелась. Взгляды будущих одноклассников не порадовали. Хмурые, хищные, недоверчивые. Придется быть одной, что поделать?

Мама воспитывала меня миролюбивым человеком, и по своей натуре я таковой и являлась, но до первого вызова. Если кто-то задевал не раз и не два, то дралась ожесточенно. Бывало, что конфликт затевала не я, но меня наказывали. Это не останавливало тогда, не остановит и сейчас. Сколько бы родители не говорили, что нужно уметь отойти в сторону, я с упрямством осла стояла за себя. По сути, удобно быть одной, ведь не умела прогибаться под других и не любила чужого давления. Считала, что дружба это дар и относиться к нему надо с уважением. Так учила мама, а я с ней полностью согласна. Наверное, потому одиночество не угнетало. Так честнее жить.

Стоя перед одиннадцатью парами глаз я поняла, что моё детство кончилось и мамы, которая защитит и утешит, больше нет. Я одна, и обязана выжить. Мне не жаль себя, ведь ничего не теряла, если выгонят из пансиона. Папе, конечно, будет сложно найти новый интернат. Хотя ему так хотелось избавиться от забот обо мне, что как знать, может и ускорился бы.

Дверь открылась и в класс вошла заместитель директора. Ледяной взгляд, брошенный на учеников, заставил их подняться. Женщина улыбнулась пожилому мужчине за учительским столом, и тот тоже подскочил с места.

— Ребята, эта девочка будет учиться здесь, вместе с вами. Зовут её Ада Стравинцева. Иди на заднюю парту к окну. Присаживайся и доставай тетрадку с ручкой. Учебник тебе выдаст учитель.

Посверлив взглядом ребят, женщина обернулась к учителю и произнесла:

— Продолжайте урок Пётр Анисимович.

Вот так и начался мой десятилетний период существования. Дети отнеслись ко мне с настороженность, а я не стала претендовать на их внимание. На перемене Пётр Анисимович представил мне учеников. Он же рассказал о правилах, которые нужно неукоснительно соблюдать.

На следующий день моя жизнь в корне изменилась и стала походить на соревнование биатлонистов. Опоздала на урок? Наказана. Воротничок не выглажен? Дополнительные занятия. Включилась в это сражение и постаралась не слишком отставать.

Дни стали похожими друг на друга, и я перестала замечать всё, что происходило вокруг, включая посещения отца. По правде сказать, родитель поначалу навещал каждые выходные. Потом он ввязался в один научный проект и визиты стали носить хаотичный характер. Спустя время и вовсе сошли «на нет». Удивительно для самой себя, я отнеслась к этому спокойно, словно распорядок дня выдавил из моего сознания и сердца все чувства и мысли. Сон, зарядка, уроки, ежедневные занятия различными видами спорта, посещение столовой, подготовка к следующему дню и снова сон. М-да…

Особенностью интерната было проживание учителей совместно с учениками. Их тоже двенадцать. Моей надзирательницей стала молодая девушка с миленьким личиком и огромными голубыми глазами. Мы с ней появились в корпусе с разницей в один день. Я не знаю почему, но в первый же момент, как увидела, захотелось обнять ее.

Я сидела в библиотеке и листала книгу. Знала томик наизусть, но продолжала просматривать из-за того, что когда-то читала его с мамой. Хотелось ненадолго погрузиться в прошлое, ощутить тепло и заботу. Самообман, я понимала это, но сердце требовало знать, что пусть мама мертва, но я нужна ей и она обо мне помнила, как обещала когда-то. Мое уединение нарушила вошедшая белокурая девушка. Она робко прикрыла дверь за собой и, помедлив, подошла ко мне.

— Здравствуй Ада. Меня зовут Светлана Петровна Иванова, — представилась она. — Буду твоим воспитателем на протяжении учёбы в этом пансионе.

Ее лицо показалось знакомым. Посмотрев внимательно, поняла: родственница учителя, Петра Анисимовича. Ничего не ответив на приветствие, кивнула и продолжила листать книгу. Светлана присела на соседний стул. От девушки веяло добротой и материнством. Мне вдруг стало уютно рядом с учительницей.

— Давай поговорим, Ада. Я знаю о твоей потере и очень хорошо понимаю тебя. Примерно в этом же возрасте я стала сиротой. Хочу быть тебе старшим другом, с которым ты сможешь поговорить.

Я посмотрела на неё и решила спросить:

— У вас тоже был старший друг?

— Да. Моя няня. Есть множество сложных моментов в жизни. Когда они случаются, человеку необходимо выслушать чужое мнение. Тогда легче принять правильное решение или укрепиться в своей правоте. Для этого и нужен друг, у которого жизненный опыт больше, чем у тебя.

Минут пять я рассматривала картинку в книге и обдумывала сказанное. Светлана сидела рядом и старалась не мешать размышлениям.

— Ладно, — кивнула я. — Хочу, чтобы стали моим другом.

— Называй меня Светланой. Я стажерка и потому это допускается.

Ментор улыбнулась, и её огромные очи осветились лаской. Я еле сдержала слёзы. Поднялась и, попрощавшись, ушла, сославшись на подготовку ко сну.

***

Дни летели. Тяжело было вживаться в коллектив. Отношения с ребятами можно описать расхожей фразой: «холодная вежливость». Я не задевала их, а они не трогали меня. Наметились постоянные партнёры по некоторым занятиям. Так в спарринге по восточным единоборствам и занятиям спортом неизменным напарником стал Саша Медведев. Светловолосый, высокий, крепкий с добродушной улыбкой и ясными глазами мальчишка. Я прозвала его «Финист», за схожесть с актером, игравшим в одноименном фильме.

Соревноваться с этим парнем дело не из лёгких, а у меня, как выяснилось, неплохие спортивные данные. Разок удалось его победить на ринге и это упало в копилку заслуженных наград «особого класса». Это не просто, надо признать, ведь мальчишка обладал редким даром. Кости у него более толстые, к тому же гнулись в разные стороны и не ломались. Моя победа над Финистом заставила его отнестись к занятиям более серьёзно. Меня определили к нему постоянным спарринг-партнёром. На занятиях я отдавалась битве со всей душой, и каждый раз пыталась придумать хитрость, которая поможет победить. Удавалось достаточно часто, хотя не брезговала излюбленным способом, которое Финист назвал — битье током.

Помогали в этом занятия на логическое мышление с моим вторым компаньоном — Иваном Суворовым. У этого мальчишки дар прорезался с первых же дней его осознанной жизни, и родители подыскивали ему достойное учебное заведение. Вот так он и попал в класс для одарённых. Всё что связано с компьютерами — это мир, в котором паренёк — Бог. У меня тоже оказались способности, но до гения далеко. После того, как удалось победить Сашку, под подушкой я обнаружила скомканный листочек бумажки. Запись краткая, но впечатляющая:

«Покорён. Хочу дружить. Иван Суворов».

Пробежав пару раз взором текст, поразмышляла над написанным и пришла к выводу: единомышленники мне не помешают. На следующий день я поздоровалась с Иваном за руку, тем самым вложив в его ладонь ответ: «Давай дружить». На перемене он подошел ко мне и сказал, что могу называть его Иваном, но в лучше по кличке — Еж. Только вот единомышленниками с Иваном мы не успели сделаться. Эту стадию проскочили и стали друзьями. Через месяц Финист, присоединился к нам.

Порядками пансиона и в особенности нашего класса дружба не возбранялась, но мы с ребятами всё равно предпочитали осторожничать и свои тёплые отношения не афишировали. К концу учебного года все ученики, так или иначе, сбились в стайки, но мы с друзьями предпочли обособленность.

Первый учебный год пролетел, пришло время каникул. Пансионат опустел. Стих за забором гул детских голосов. Школяры нашего класса тоже отправились по домам, кроме меня и моих друзей. Родители Финиста, не смогли убрать руку с пульса своего развитого бизнеса, а бабушка Вани попала в больницу. Узнав, что компаньон сирота, я прониклась к нему особым отношением. Отец погряз в своём проекте и потому обрадовался, что у меня есть компания и согласна остаться в интернате. Вместе с нами вынуждены были остаться менторы.

Лето — это нечто незабываемое. Мы с воспитателями купались, загорали, резвились, устраивали гонки на велосипедах и ходили в походы. Счастье наше не знало границ и потому первое сентября встретили с разочарованием. Для меня второй год стал переломным и после него жизнь, словно начала выворачиваться наизнанку.

***

— Сегодня к нам приедут важные гости, — объявил Степан Анисимович, заявившись на завтрак в столовую. — Они являются меценатами проекта, в котором вы все принимаете участие. Каждый из вас покажет свои способности, кроме Ады. Я объясню гостям причины, и они не будут против. Вместо этого Ада встанет в спарринг с Александром, чтобы он смог проявить себя. Я жду от всех сдержанности и скромности. Ваши воспитатели будут с вами и помогут в подготовке.

К полудню за окнами класса, разыгралось настоящее ненастье. Поднялся сильный ветер, а раскаты грома свирепо известили о начинающемся ливне. Первые тяжёлые капли упали на подъехавшие к крыльцу три чёрные машины, и молния грозно сверкнула. Я зажмурилась от вспышки потому, что стояла у окна женского туалета и видела, как затормозили автомобили.

Из них вышли несколько мужчин, раскинув над своими головами черные зонты. Я насчитала шесть человек, затем, отлепившись от окна, подошла к умывальнику и открыла воду. Сегодня с утра мне нездоровилось и, видя моё состояние, Пётр Анисимович отпустил привести себя в порядок. Я сунула ладони под воду и закрыла глаза. Затем влажными руками протёрла лицо и попыталась отдышаться. Дурнота не пропала, но стало немного легче. Я услышала звук открывающейся двери и чьи-то лёгкие шаги.

— Ада, тебе совсем плохо? — услышала я голос Светланы и разлепила веки.

— Мне уже лучше.

— Давай я провожу тебя в госпиталь, — предложила воспитательница, а я покачала головой и еще раз умывшись, выпрямилась.

— Нет, все нормально, — улыбнулась я.

Обманывала, но судя по лёгкому вздоху Светланы, у меня получилось.

— Тогда пойдём. Гости уже в спортивном зале и мы успеем к тренировке Саши.

Кивнула в ответ и, взглянув на своё отражение в зеркале, попробовала собраться с силами. С серебристой глади на меня смотрела девочка со светло-карими глазами и волнистыми каштановыми волосами. Она выглядела измученной и испуганной. Я потянулась за перчатками, что остались лежать на умывальнике возле крана. Натянула их на мокрую кожу. Развернулась к Светлане и, улыбнувшись, дала ей руку. Мы покинули туалет и устремились к месту встречи с меценатами.

Войдя в спортивный зал, Светлана отпустила мою кисть и легонько подтолкнула к ребятам, а сама отошла к сослуживцам.

— Эй, на тебе лица нет, — тихо произнёс Медведев.

— Не знаю, вдруг плохо стало. Сейчас всё в норме, — отозвалась я и улыбнулась. — Ежа нашего уже экзаменовали?

— Ванька, еще не демонстрировал свои способности. Сейчас дело за физическими упражнениями. Ты, если что, работай в половину силы, или сними совсем свои перчатки, и я потреплю твою тряску. Так быстрее закончим с поединком и от нас все отстанут.

— Ого! А я думала, хочешь блеснуть талантом, — хохотнув, изрекла я. — В итоге блестеть заставляешь меня. Не пойдет дружочек, я все выдержу, да и не так плохо мне уже.

Сашка кивнул и насупился. Он на редкость смешливый мальчик, в этом смогла убедиться на протяжении нашего общения, а тут столько заботы и серьезности.

Неожиданно я почувствовала, как будто холодная волна окатила меня с ног до головы. Стало трудно дышать, словно невидимая рука сдавила горло и отпускать не собиралась. Я глубоко вдохнула, затем медленно повернула голову и наткнулась на черные, точно агаты, глаза. В одном из кресел для гостей, закинув ногу на ногу, сидел парень лет семнадцати-восемнадцати и сверлил меня взглядом. Красивое лицо с высокими скулами, прямым носом, волевым подбородком, обрамлённое черными кудрями. Руки мелко затряслись.

— Адка, тебе снова нехорошо? — шепотом спросил Финист. — Ты побледнела. Возьми платок, вытрись.

— Спасибо.

Я отвернулась от гостя и приняла белый хлопчатобумажный квадрат от Финиста. Вытерла лоб и шею.

— На ринге сил не жалей, я в норме, — сказала я Саше. — Мне просто страшно стало.

— Еще бы! Как ты вошла он, так и шарит по тебе своими глазами. Это кого хочешь напугает.

Я огляделась и заметила, что Ванька уже отдыхает на скамейке в уголке и наблюдает за нами с Медведевым. Лицо напряжено, брови нахмурены. Заметил мою нервозность, теперь не отстанет, выпытает «что» и «почему»?

Финист вроде бы случайно поднял руку, что на нашем негласном языке означало: «Всё под контролем». Я легонько кивнула, стараясь сделать это незаметно. В этот момент подошла наша с Сашкой очередь демонстрировать физические возможности. Мы заняли позиции друг напротив друга в центре небольшого спортивного зала.

— Бой! — крикнул директор.

Финист и я принялись усердно драться. Сражение закончилось ничьей, что меня слегка удивило. В душу закрались подозрения на счёт противника по рингу. Неужто подыграл? Тот не взглянув, прошел к Ежу. Мне осталось только любоваться его прямой осанкой.

Мы еще много что делали и, похоже, смогли убедить меценатов в талантах. Они, душевно распрощавшись с обоими братьями Ивановыми, отбыли на блестящих машинах так же чинно и благородно, как и прибыли. В тот год нас больше не тревожили комиссии и проверки. Все зажили обычной жизнью, все кроме меня.

***

Мое восьмилетие, которое пришлось на последнюю субботу октября, с друзьями и воспитателями решили отметить неподалёку от внешних стен пансионата, в лесу. Осень уже частично сдала свои позиции зиме по ежегодному списку. Та побаловала нас ранними заморозками и неожиданными солнечными холодными днями.

Сидя на бревнышке посреди небольшой полянки, разглядывала оставшуюся роскошь золота, украшающую кроны деревьев. Шуршание сухой листвы под ногами повторится только в следующем году. Всё вокруг укрыл тонкий слой белого рыхлого снега. Он не пожелал зацепиться за ветки смешанного леса, и сполз к корням. «Зимней сказки не будет», — подумала я и глубоко вдохнула прохладный воздух. Отсутствие волшебной панорамы леса не помешало нам разжечь костёр и пожарить порцию шашлыков.

Пока взрослые готовили угощение, мы с ребятами бесились и бегали вокруг костра. Ментор Сашки подсмеивается над своим подопечным, успевая при этом переворачивать шампуры. Мы с друзьями расшалились не на шутку и стали играть в салки. Затем эта игра перешла в возню. Хохоча во всё горло, попытались устроить состязание в борьбе.

— Я сморю, день рожденья проходит весело.

Заместитель директора пансиона, как же без нее. Везде свой нос сунет.

— Я пришла сюда, чтобы передать тебе, Ада, подарок от одного из наших меценатов. Его зовут Карим Мухаммедов. Ты произвела на него неизгладимое впечатление своими упражнениями в спортивном зале, и он решил взять тебя на особый контроль. Это его презент.

Женщина подошла ко мне и протянула небольшую коробку. Я удивленно посмотрела на нее. Она что раздосадована? Насколько успела ее узнать, у дамы лишь два состояния: холодность и небольшая оттепель. Причем, холодность в ее случае предпочтительнее. А тут буквально фонтан чувств! Удивительное дело.

— Бери-бери, и поблагодари потом своего спонсора.

Заместитель развернулась и покинула наш праздник. Раскрыв посылку, удивилась. Внутри обретался новейший переносной компьютер на зависть друга Ваньки-Ежа.

Следующий подарок мне вручил сам покровитель, заявившись в канун Нового года и вызвав в комнату для встреч в местной гостинице.

Я в сопровождении Светланы шла на встречу по широкому коридору. Каблуки моих туфель стучали по плитам пола, а сердце в груди трепыхалось точно птаха. Остановились возле двери с номером «Двести два», и воспитательница постучала. Из-за деревянного лакированного массива послышалось глухое: «Да», и мы вошли.

Переступив порог, осмотрелась. На мягком диване в глубине роскошно обставленного помещения восседал тот самый молодой человек, что не спускал с меня глаз в день смотрин. Меня взяла оторопь, и я остановилась. Воспитательница посмотрела на меня, легонько погладила по спине, улыбнувшись, сказала:

— По правилам учебного заведения, моё присутствие при разговоре ученицы с людьми, не состоящими в родственных с ней отношениях обязательно.

— Хорошо, — кивнул гость. — Рад, что здесь настолько строгие правила. Не зря моя семья инвестирует именно эту закрытую школу. Подойди ко мне Ада и присядь рядом. Твоя воспитательница будет поблизости вот в этом кресле, — указав на совершенство мебельной промышленности, сказал Карим.

Я подошла и устроилась на краешке дивана, стараясь соблюсти дистанцию между нами. Светлана присела и как орлица уставилась на парня. Тот едва заметно улыбнулся и обратился ко мне:

— Догадываюсь, что ты знаешь моё имя, но представлюсь еще раз. Меня зовут Карим Мухаммедов, и я по личной инициативе решил взять над тобой «шефство». Ты не против? Я привёз новогодний подарок, и хочу, чтобы ты его надела. Затем поехала в город и по этому билету попала на бал. Думаю, тебе понравится. Сопровождать тебя будет ментор. Я уже всё уладил и проблем не возникнет.

— Меня мама водила на «Елки», — робея, произнесла я. — Спасибо. С большим удовольствием вспомню детство.

Протянула руку для того чтобы забрать билет, а молодой человек заливисто рассмеялся. Пока не успокоился, не отдал мне небольшой картонный лист.

— Хорошо, я не учёл что ты взрослая. В следующий раз исправлюсь. Ведь Новый год еще не наступил? Значит, у меня есть время. Но на этот бал сходи обязательно. А почему ты всё время в перчатках?

— Говорят, фобия, — пожала плечами я.

— Давай договоримся: ты мне не врёшь, и я исполняю все твои желания, — голосом доброго дядюшки изрёк Карим.

Кивнула. А что мне оставалось? Такие обещания просто так не раздают, или я ошиблась? В любом случае от меня не убудет.

— Я знаю, что у тебя есть дар и очень хочу его испробовать на себе, — улыбнулся Карим. — Когда я умру, Ада?

Мне пришлось стянуть перчатки и взять его за руки. Я почувствовала себя старше на десять — двенадцать лет. В моем виденье шел дождь и сверкала молния. На мгновенье она высветила лицо красивой темноволосой девушки. Юной особе нужно сделать всего один шаг, чтобы оказаться в свете фар машины, но она медлила. Карим приехала за ней, зная, что это опасно. Он там, чтобы предупредить о чьей-то смерти, но не успел. Мужчина сделал шаг к девушке и прогремел выстрел. Последнее, что он слышал и чувствовал скрип тормозов и ощущение света от фар на лице. Карим пришел в себя в операционной и просил Бога, чтобы не оставил ту темноволосую красавицу своей милостью. Он умер, пытаясь произнести её имя.

Возвращение в реальность меня не обрадовала, но я максимально точно передала содержание своего видения и, вырвав свои руки из ладоней Карима. Быстро натянула хлопковую защиту и потупила взор.

— У меня совсем мало времени, — с грустью произнес гость. — Жаль. Ну, что-то же мне отмерено, значит, это время надо провести с пользой.

Поболтав о разных пустяка c меценатом, расстались.

В билете значилась текущая дата, и у меня оставалось время, чтобы зайти в комнату переодеться. Сюрприз, что приготовил Карим, оказался прекрасным и выразился он в бальном платье цвета чайной розы, небольшой диадемы и красивых туфелек. Натянув всё это на себя, я окрылилась. Протанцевав весь Новогодний бал, который устраивали в каком-то загородном имении и, порадовавшись театральной постановке, которая была в шоу-программе, вернулась в пансион. На запуск фейерверков попасть не получилось потому, что нас со Светланой ограничили во времени, но и того что увидела мне хватило за глаза. В новогоднюю ночь, сразу после полуночи в комнату пришла Светлана и принесла небольшую коробку. В ней оказался необыкновенно красивый плеер.

С тех пор каждый праздник мне приносили дары, а мой покровитель появлялся и сопровождал меня, то на какую-то модную премьеру, то в оперу, то на выходные в другую страну. Я расслабилась и жила днём текущим, ожидая следующего как нечто удивительное. А «удивительное» немного затерялось по дороге, но дошло до адресата, то есть меня.

Это случилось спустя два дня, после моего четырнадцатого дня рождения. В интернат приехал отец. Я привыкла к его нечастым визитам и удивилась, что этот пришёлся на мой день рожденья. Подошла к уже знакомой за столько лет двери гостиничного номера и постучала. Прежде чем войти, прислушалась к себе. Волновалась. Постучала и, приоткрыв дверь, заглянула в комнату. На знакомом диване сидел отец и теребил полу пиджака. Заметив меня, приподнялся и махнул рукой, приглашая войти.

За семь лет папа практически не изменился. Исключением в обычном облике родителя явился дорогой хорошо скроенный костюм, аккуратная стрижка и начищенные ботинки. Неряшливым, профессор геологии никогда не был, но лёгкая небрежность в одежде всегда присутствовала. А тут такие перемены! В груди кольнуло, и я невольно поморщилась. Не доброе предчувствие змеёй залезло в душу и устроилось там с удобствами.

Мы с отцом приветливо поздоровались и, обнявшись, сели на мягкий диван. Он расспросил о моей жизни, поведал о том, что закончил проект и теперь его ждут миллионы долларов. Он даже рассказал о желании забрать меня из пансиона, чтобы смогла окончить школу, живя рядом с ним и поступить в престижный ВУЗ. А я всё ждала и ждала чего-то более важного и мысленно поторапливала родителя в его обстоятельном повествовании.

— И еще одно событие скоро произойдёт, доченька. Я понимаю, что ты можешь на меня разозлиться, но маму не вернёшь и я…

— И ты?.. — тихо продолжила я и остановилась.

— В следующие выходные состоится моя свадьба. Инга прекрасная женщина и мы с ней родственные души. У нее есть взрослый сын. Он старше тебя на пять лет. Живёт своей жизнью уже довольно давно.

Родитель запнулся, а я нахмурилась. Стало обидно, что на меня у папы времени не было, а на Ингу нашлось. Подавила злость, бушующую в сердце, и стала дожидаться продолжения. Оно случилось, спустя несколько минут. Видимо муки совести все-таки бушевали в душе отца.

— Я был один и… Она помогла… Увлеклась моей идеей и стала спонсором проекта… Без Инги… Инги Вячеславовны, моё детище было бы не осуществить. Она помогла мне и теперь мы…ты… Всё что я делаю в этой жизнь, делаю ради тебя. Я обещал это твоей маме и теперь могу сдержать обещание.

Не хочу сказать, что меня это так уж поразило. Скорее я нечто подобное ожидала, но всё равно мне стало больно. Наверное, это ревность, а может не желание смириться с тем, что теперь я по-настоящему осталась одна. Пусть тешила себя все эти годы мифом о том, что папа очень занят, но я смогла себя в этом убедить. Я всё время ждала его визитов и жаждала ласки, тепла и доброго слова. Не признавалась в этом сама себе, но это так! Я хотела внимания отца, хоть и старалась заслужить его, не мешая своей персоной. Теперь образ папа растаял, как снег по весне и я должна что-то сделать. Наверное, отпустить родителя в свободное плаванье, пожелав ему счастья в новом браке. А что мне оставалось? Самой кинуться с крыши или вены перерезать…

Вместо этого я улыбнулась и сказала:

— Рада за тебя папочка. Я буду на свадьбе.

***

Перед официальным событием я приехала на нашу старую квартиру. Платье переправила с отцом на машине и попросила, чтобы он повесил его в моей комнате. Открыла дверь своим ключом и толкнула её. Не знаю, что хотела увидеть или почувствовать, но ожидаемого не случилась. Квартира встретила меня удушливым запахом пыли и затхлости.

Войдя, направилась к окнам и открыла их настежь. Холодный воздух осени ворвался внутрь и моментально заполнил собой всё пространство квартиры. Глубоко вдохнув, направилась в детскую. Отварив дверь, огляделась. Ничего не изменилось, всё как при маме. Платье, завернутое в чехол, лежало на кровати и казалось инородным предметом. Время у меня было, и я решила устроить лёгкую уборку. Предстояло пробыть здесь не меньше трёх ночей. Ко всему прочему, наведение порядка хороший способ успокоить нервы. Спустя четыре часа, порадовавшись чистоте, отправилась в душ.

Разгоряченная и счастливая, обмотанная банным полотенцем уселась перед старым трюмо. Вытащив из рюкзака косметичку, которой мне подарила Светлана, накрасилась. Высушила волосы и собрала их в гладкую незамысловатую причёску. Посмотрев на себя в зеркало, поняла, что справилась и воспитательница может гордиться мной. Дело осталось за малым — платье. Оно было очередным подарком Карима на день рожденья. Вытащив его из элегантной коробки, поразилась красоте и изысканности. Шедевр выполнен из бледно-желтой лёгкой материи. Удивительно облегал фигуру. Распаковав сокровище и показав его Светлане, я на несколько минут лишила наставницу дара речи. Теперь оно на мне. Поняла, почему воспитательница, обсуждая со мной наряд, настояла на гладкой причёске. Она подчеркивала утонченность наряда.

Покрутившись у серебряной глади старого трюмо, услышала телефонный. Подняв трубку, услышала голос девушки. Диспетчер таксопарка сообщила, что машина уже прибыла и дожидалась у подъезда. Сунув ноги в туфли, и накинув манто из шиншиллы, схватила тонкую изящную сумку клатч и выбежала из дома.

На церемонию бракосочетания я не попала из-за московской пробки, и маршрут движения изменила по пути. Пришлось отправиться в ресторан. Войдя в двери, показала приглашение швейцару и впорхнула вглубь заведения. Оставив в гардеробе манто, прошла по длинному коридору и вошла в зал. Остановилась возле колонны, огляделась.

Роскошь и размах меня впечатлили, а количество людей на ужине в честь женитьбы отца и незнакомой Инги, испугало. Папу увидела сразу. Смокинг и черная бабочка, удивительно шли отцу. Белоснежная рубашка, подчеркивала аристократичность черт. В душе вспыхнула гордость.

Женщину рядом с ним я идентифицировала как ту самую счастливицу, и она мне не понравилась. Хищница. Крашенная блондинка с высокими скулами, узким лицом, среднего размера глазами. Искусный макияж, крал, словно паранджа у восточных женщин, ее индивидуальность. Хотя именно косметика превратила Ингу в более привлекательную и молодую особу. Дорогое платье сидело на ее фигуре как влитое. «Товар лицом» — и ничего не скажешь. Всё-таки показалась опасной. «Снежная королева», — прозвала я про себя жену папы.

Рядом с Ингой сидел русоволосы парень удивительно похожий на нее. Видимо, это пасынок папы и теперь сводный брат. Красавец и хищник как его родительница, только мелковат. Ладно, поживёт, побарахтается в предложенных обстоятельствах и станет таким же, как мамаша.

Взор «пасынка», блуждающий по залу, остановился на мне. В нем вспыхнул интерес. Я нахально улыбнулась, отлепилась от колонный, на которую опиралась плечом, и двинулась к виновникам торжества. В самом деле, пора было легализовать себя собравшимся.

Родитель узрел меня и, вскочив с места, кинулся на встречу. Объятья, поцелуи, добрые пожелания, радость в глазах отца — смешалось всё и меня это захватило целиком и полностью. Я всё-таки рада за папу.

— Инга! Господа! — заговорил молодожен и вилкой постучал по бокалу, что стоял пере ним на столе. — Представляю вам мою красавицу дочь. Ада. Трудно выразить гордость, что такая умная и прекрасная девушка является частью меня.

Все захлопали, я потупила глазки и изобразила смущение.

— Ада, — обернулся ко мне отец, — это Инга Вячеславовна, моя жена. А это, Игорь, ее сын.

Инга Вячеславовна справляясь с эмоциями попыталась доброжелательно улыбаться. «Пасынок», опешил и растянул рот до ушей приветствуя меня. После знакомства, вечер перестал походить на театральную постановку, а превратился в цирковое представление. Весь вечер на арене работали хищники, мелкие и покрупнее, выписывая кульбиты перед потенциальной жертвой — мной. Зря.

Уселась рядом с «пасынком». Ох, и докучливый парень! Выть хотелось от его «смешных историй» и зевать от описаний путешествий, в которые он отправлялся регулярно. Терпела разговоры, ела и пыталась смотреть на происходящее как на неотъемлемый ритуал свадьбы. Понимала предков, почему те на подобных торжествах дрались. Сама не прочь впечатать кулак в скулу, «пасынку». В какой-то момент собралась было встать и крикнуть: «Драку заказывали»? Затем со всей души врезать сыну Инги. Но вмешалось провидение.

— Не знал, что мы теперь стали родственниками, — услышала я голос мецената и непроизвольно вздрогнула. Счастлив.

Обернувшись, наткнулась на агатовые глаза Карима.

— Не поняла? — вопрос относился к отцу, но объяснила его невеста:

— Познакомься, Ада. Мой племянник, Карим. Его сестра, Маргарита Вячеславовна сейчас с мужем в отъезде, вот Карим и отдувается за своё семейство. А вы знакомы?

— Да, — приветливо бросила я.

Вспомнила о тройке по алгебре и невольно взглянула в направлении выхода из банкетного зала. Это так, на всякий случай…

— Ада, находится под моим личным контролем, и она моя протеже, — усаживаясь на поднесенный официантом стул, заявил Карим. — Одарённым детям необходимо помогать, а эта милая девушка одарена сверх меры. Мы с родителями затеяли один благотворительный проект, и Ада принимает в нём участие. Она так поразила меня, что я вот уже несколько лет слежу за её успехами. Мало того, мне присылают её бюллетень успеваемости и видеоролики с занятий.

Вечер пошел своим чередом и я, устроившись в кресле между папой и Каримом, усердно ела. Спонсор еще немного поболтал о моих достижениях, приукрасив возможности. Пролил, так сказать, бальзам на сердце батюшки густым слоем. Утаил в разговоре совсем немного: подарки на праздники, еженедельные телефонные звонки, билеты в театры и на концерты, ну и еще много чего. Конечно, воспитание Карима позволяло мне поддерживать любую беседу в обществе, но в этот раз предпочла помалкивать. Заиграла музыка и я узнала в ней вальс. Карим поднялся и пригласил меня на танец. Отказываться повода не видела и потому позволила увлечь меня в середину зала.

— Тебе это платье очень идет, — шепнул на ухо меценат.

Неожиданно меня охватил трепет. Почувствовала, как вспыхнули щеки. Чтобы справится со смущением, огрызнулась:

— Конечно. Теперь я должна похвалить твой изысканный вкус, о благодетель!

Голос дрогнул от нахлынувшего, но я не сдалась и продолжила:

— Всё чем ты одариваешь меня по праздникам выше всяких похвал!

— Ты сбиваешься с ритма, Ада, — хмыкнул Карим.

Наклонившись к самому уху начал считать:

— Раз-два-три, раз-два-три.

Я и в самом дела сбилась с ритма и только усилиями партнёра по танцу мы всё еще кружили по залу в нужном темпе. Злиться мне не следовало, но у меня так дрожали руки от его тихого голоса, что я не выдержала и зло сказала:

— Шипишь, словно змея.

Тихий смех Карима заставил выровнять спину и вздёрнуть подбородок.

— Вместо того чтобы плевать мне в ухо замечания, помоги смыться отсюда домой, — прищурилась я. — Еще три дня впереди, и боюсь твоему двоюродному братцу и тётке по зубам надаю.

Случайно бросила взор на людей, что наблюдали за вальсирующими парами. И ведь надо было, чтобы поймала ненавидящий взгляд мачехи. У меня даже кровь в жилах застыла!

— Чем они тебе не угодили? — скроив забавную физиономию, поинтересовался покровитель.

— Заладили: «Ах, Ласкало! Ах, Ласкало!». А у меня зубы сводит, когда вспоминаю оперу. Не дай опозориться на свадьбе, ведь драку, поди, не заказывали.

Карим захохотал и закружил меня еще сильнее. Я скосила глаза и заметила, как Игорь следил за каждым нашим движением. Его глаза сверкали недобрым огнём. Я бы назвала пламя похотливым, но пансионное воспитание не позволило.

— С тебя станется, кивнул меценат. — Предлагаю план «А». Помнишь, как это было в театре в Париже?

Еще бы не помнить! Тогда еле сбежали от сладострастной вдовушки, которой приглянулся Карим. Ох, и погоня была! По всем законам жанра. Спрятаться удалось под мостом. Нас приютили бомжи и разрешили погреться у огня, полыхающего из железной бочки. Потом, Карим до утра играл на гитаре и пел серенады одной нищенке. Та была глухой, но пыл, с которым исполнялись песни, оценила бурными аплодисментами.

Танец закончился, и молодой мужчина потерял ко мне всякий интерес. Пригласил на следующий, другую девушку. Та просияла от такого снисхождения и бросилась демонстрировать Кариму все свои достоинства, под всевозможными ракурсами. Посмотреть там было на что, и думаю, мой меценат получил эстетическое наслаждение.

Вскоре они покинули веселье, и мне осталось сыграть свою роль. Я скромно уткнулась в тарелку, желая всем вокруг провалиться. Женушка папы, похоже, невзлюбила меня сразу. Зато сынок Инги принялся буквально пожирать меня глазами. Потом я шепнула отцу на ухо о своем нездоровье и желание уехать с пира. Папа забеспокоился, но я утешила его, сославшись на личную замкнутость и особый микроклимат пансиона. Потому не могла подолгу находиться на праздниках. Сообщила, что вызвала такси, и оно уже подъехало. Родитель расстроился, но отпустил.

Выйдя на улицу, побрела вдоль здания до угла. Зашуршали шины и я обернулась.

— Такси вызывала, красавица, — донесся из открытого окна автомобиля голос Карима. — Садись, вмиг довезу! Вах!

Дверь открылась, и я уселась на пассажирское место. День закончился, радовалась этому. Меценат отвез меня домой и проводил до квартиры. Затем поцеловав в щеку, скрылся, а я осталась одна. Открыла дверь и оказалась дома. Переступив порог, взглянула на часы, что стояли в коридоре на полке. Стрелки показывали полночь. Итак, Золушка вернулась домой, правда, в обеих туфлях и платье осталось восхитительным.

Последующие три дня прошли сносно. Карим старался держаться на расстоянии, но и далеко не отдалялся. Новоиспеченный братец Игорь буквально волочился за мной, а я с лёгкостью заправского шпиона ускользала. Окончание свадебных мероприятий не избавили от назойливости Игоря. Весь следующий учебный год вплоть до самых каникул он каждые выходные заезжал в пансион, чтобы встретиться со мной… по-родственному. Не преуспел, но не сдался. Отложил настойчивость в «дальний угол» и укатил на отдых в далёкую страну.

Карима активность кузена забавляла, но он старался держать руку так сказать «на пульсе» и в случае необходимости, вмешаться. Я понимала благодетеля — он изо всех сил старался избежать кровопролитья и военных действий с моей стороны потому, как доподлинно знал физические возможности. Надо признать, что опасенья его были не беспочвенны.

***

Новый учебный год привнёс в обыденную и привычную жизнь пансиона большие изменения. Они большей частью коснулись нашей общей подготовки. В расписание занятий, помимо обязательных дисциплин и тестов по природным дарам каждого, ввели военное дело. В частности стрельба по мишеням из различного оружия, ориентирование на местности, скалолазание и бег с препятствиями. Нагрузка увеличилась.

Первое время еле ноги передвигала. Успевала лишь доползти до кровати, чтобы моментально забыться сном. Выходных ждала как манну небесную, но проходили они не шатко не валко благодаря стараниям сводного братца. Но это еще не все. Наш класс официально разбили на четыре группы. Похоже, при формировании бригад руководствовались уже сложившимися симпатиями школьников.

Группы получились, как это не покажется странным равным по количеству учеников. Четыре отряда по три человека, весьма не дурно для общего дела. Мы соревновались друг с другом в командных играх, и это добавило остроты в пресную школьную жизнь. Тренировки по отдельным дисциплинам стали индивидуальными для каждой команды и подсмотреть, как натаскивают противника, не было возможности. Всё вокруг покрывала густая вуаль тайны.

Ваньку это насторожило сразу, и он не стал скрывать от нас своих подозрений. Мы с Сашкой отшучивались и хлопали компаньона по плечу, стараясь его подбодрить. Сами понимали, что Ёж прав и к каждому новому заданию на уроках подходили с подозрительностью. Особенно после того, как я вдруг из «медиума» видящего последние часы жизни людей их глазами превратилась в существо, обладающее странными способностями.

Случилось это накануне экзаменационного похода в горы. Прежде чем отпустить подопечных на законные каникулы, спонсоры решили проверить нас в деле. Мы бригадами обязаны были выйти в горы и проложить наиболее безопасную на наш взгляд трассу. Задание необходимо выполнить на территории чужой страны и при этом не вляпаться в неприятности. За финиш без приключений был обещан приз. Менторы по условиям командной игры должны ждать в указанной на карте точке. В нашем случае это квартира в крупном городе.

Вероятно, это как раз то, для чего нас всех собрали под одной крышей и тратили огромные деньги. Теперь должны их отработать. Ход мыслей меценатов весьма прозаичен. Мы считались детьми и такое обстоятельство, можно использовать с большой выгодой. Со школьников меньше спроса, ведь всегда обстоятельства поимки можно списать на излишний романтизм подростков. Да и от проблем с судом и задержанием, тоже гораздо меньше. Короче говоря: выгодно и не хлопотно.

— Началось, — заявил полушепотом Сашка.

Он разводил костёр для приготовления традиционных шашлыков. Мы всей компанией выбрались на пикник перед вылазкой, на котором решили обсудить наши шансы и перспективы.

— Да, — отозвался Суворов, разламывая ветки хвороста и подкладывая их в разгорающееся пламя. — Обогрели, накормили, подготовили, а теперь отрабатывайте харчи детки. Вот так и покатится: спонсоры нам заказ, а мы им — все на блюдечке с голубой каёмочкой. Жаль, что так глубоко увязли. Не выбраться.

Костер разгораться не желал и парни усердно над ним трудились. Я посмеивалась и помалкивала. Было хорошо сидеть под толстыми ветвями столетнего дуба, укрывшись от жестоких солнечных лучей. Лето разгулялось в тот год, точно знойная кокотка, обласкивала и ублажала всех без исключения.

Пламя удалось разжечь, и ребята уселись на поваленные деревья. Воцарилось молчание. Было приятно смотреть на то, как яркие лепестки пламени взбирались по веткам, устремляясь все выше и выше, стараясь окутать собой все что попадалось на пути.

— Я тут программку для компьютера придумал… — запнулся Еж. — Ладно-ладно, не просто программку, вирус. Короче, подсунул я её в компьютер к директору пансиона. Не сам, конечно, вы ж знаете меня, комар носа не подточит. Так вот, за наш так называемый «поход» на счёт «Закрытого пансиона» перечислена круглая сумма денег. Причем я проанализировал все балансовые счета и понял, что такие суммы поступали равными долями несколько раз и моментально перетекали на счета в оффшор. Эти замечательные события приходятся на дни перемен в расписании наших занятий и подготовку индивидуальных программ. Началось сразу, после разбивки на тройки и сейчас перед объявлением о странном походе в горы. И еще кое-что удалось узнать…

Ёж почесал нос, немного помолчал, вроде как собираясь с мыслями и продолжил:

— Заглянул в личные дела каждого из учеников нашего класса. Мы все из разных слоёв общества и попали сюда разными судьбами, но нас всех объединяет одно: у нас была в жизни какая-либо эмоциональная травма. Мы больны ребята и у всех нас пусть и разные диагнозы, но смысл их один — психи.

— М-да, дела, — пропел своим бархатным голосом Сашка. — Выходит, что если с нами что-то произойдёт, то нашим близким объяснят, что мозг у нас перегрелся? Потому мы и того…тю-тю?

Я засмеялась и продолжила:

— Почему тю-тю, все гораздо конкретнее. Ну, например, в горы потащились и там со скалы сорвались. Или на пули нарвались на границе стран или еще, что-то в этом роде. Что с полоумных возьмешь кроме их болезней?

Ребята ухмыльнулась и затихли. Еж, сказал правду, это вне всяких сомнений. Но как избежать подобной участи?

— Знаете, как они назвали класс, в котором мы учимся? — сглотнул Еж. — «Коррекционный». Для детей с ослабленной психикой. Потому и учимся за высоким забором, поверху которого, проходит колючая проволока. Спонсорские деньги кажутся оправданными, ведь всё для детей в нашей стране и каждый может стать полноценным гражданином общества.

— Что делать-то будем, ребята? — задала я риторический вопрос, любуясь яркими всполохами пламени, расцветшими усилиями моих друзей.

— А что если у твоего Карима спросить? — вопросом на вопрос ответил Ванька.

— Ёж, его в городе нет, также как и его кузена. Я звонила и тому и другому. Они оба испарились в самый интересный момент.

— М-да, Адка выглядит это подозрительно, — шлепнув комара у себя на шее произнес Финист. Хотя, вполне возможно, что совпадение. Сейчас главное решить, как действовать будем. Задание выдадут на старте. Страну, в которую поедем, узнаем утром в день отбытия. Заранее подготовиться можно, но кто знает, что в пути пригодиться? Тем более я тут кое-что засёк вчера ночью. Привезли двенадцать рюкзаков и столько же комплектов одежды. Думаю, нас запустят на точку при весьма скромных возможностях. Взять личное не позволят. Это усложняет нам жизнь и облегчает одновременно, ведь нужно смотреть на обстоятельства с разных сторон.

— Наша безликость, это хорошая защита для спонсоров этих игрищ. К тому же меня смущает еще одно обстоятельство: мы будем пересекать границу на самолёте, но самостоятельно и с наставниками встретимся только в конце так называемой игры. Не кажется это странным? — выдал свою порцию рассуждений Медведев.

Да, — согласилась я, и вытянув ноги, откинулась на ствол дерева, — но как ты выразился «безликость» на руку и нам. К тому же мы можем попробовать переслать информацию и деньги на свободный ресурс и тем самым обеспечить себе дополнительные бонусы. Деньги у меня есть, об этом Карим и папа позаботились, а пересылка их в известное место задачка для Ежа.

— Хорошая идея, Адка. Завтра же займусь всем необходимым и по почте перешлю в Москву посылку и фальшивые документы. Да-да, мои юные друзья, ваш друг Ёж еще и не на такое способен! Потому и надо держать ухо востро.

— Я займусь подготовкой к походу и соберу вещички, которые могут нам пригодиться. Мало-ли, что они запихнут в рюкзаки на общих условиях, я может, без своих любимых ножичков обойтись не могу, — хохотнул Медведев и состроил дурашливую физиономию.

— Главное, чтобы таможня дала добро твоим ножичкам, — хохотнула я.

— Обижаешь, малышка, сделаю все в лучшем виде.

Я поднялась, подошла к ребятам и села рядом с ними поближе к костру. Вдруг мне захотелось протянуть руку к оранжево-красному пламени, чтобы ощутить жар тепла и понять, что всё мы придумали и сами себя пугаем. Страхи, переселяющиеся от человека к человеку, живут вечно в отличие от нас, и нужно наслаждаться вот этим небом, миром вокруг, теплом огня. Но сколько бы я не тянула руку к пламени, его тепло ощутить не могла. Подойдя вплотную к костру, я вдруг заметила, что лепестки его распластались по земле. Ребята притихли и, поднявшись с одеял, встали за моей спиной. Я повторила трюк и Финист пораженно изрёк:

— Вот это да! Оно тебя боится!

— Ужасно то, что чем ближе я подхожу к пламени, тем меньше ощущаю его тепло, — пожаловалась я.

Ванька подбежал, выхватил из центра костра полыхающую с одного конца ветку, и поднёс ко мне. Я протянула руку к горящему пруту и огонь, словно испугавшись меня, отклонился в сторону. Я решила коснуться оранжевых лепестков, они будто живые, прыгнули от меня на землю и там угасли.

— Не вероятно! Это новый дар! Слышишь, Адка, новый дар, о котором никто не знает!

Сашка едва сдерживался, а Ванька принялся ему вторить. Кончилось это всё дружескими объятьями, криками: «ура», и общим весельем.

На следующий день решили провести эксперимент и для этого отошли подальше от стен пансиона и, натаскав хвороста, разожгли огромный костёр. Пламя получилось впечатляющее, и я немного испугалась, что придётся сражаться с этим огромным красным демоном. Но всё повторилось, как и вчера на посиделках, и я смогла не только приблизиться к дымящемуся чудовищу, но и улечься на него.

Огонь потух, не имея возможности спастись от меня бегством и переброситься на другие ветки, а на мне даже одежда не пострадала. Это для Ваньки стало знаковым, и мы провели еще несколько экспериментов подобного плана. Все они, так или иначе, оканчивались бегством пламени от меня.

Ёж вынес вердикт, что в полутораметровом радиусе я гашу любое воспламенение. На следующий день опыты повторили, и для этих целей подожгли сарай в лесу. На этот раз мы вместе с Сашкой вошли в полыхающий дом. Парень встал за моей спиной и крепко обнял и прижал к себе. Вот так сцепленные мы вошли внутрь. Огонь словно испугавшись моего присутствия, пригнулся к земле и точно вьюнок начал прокладывать себе дорогу в стороны от меня, пожирая старые доски домишки.

— Надо выходить, я задыхаюсь! — крикнул друг.

Я подвела его в двери, помогла ее открыть, а сама вновь ушла вглубь пожара. Мне стало интересно, как долго я смогу продержаться среди этого яркого свечения и не задохнуться от угарного газа. Слышала вопли друзей с улицы, их неистовство, но мне больше по душе то, что я видела вокруг.

Крикнув им, что у меня все в порядке и я жива, продолжила эксперимент. Ванька орал, что все это не шутки, они вызовут пожарных, если я не выйду немедленно. Но я продолжала находиться внутри сараюшки. Мне не жарко, не холодно, я абсолютно счастлива стоя в эпицентре пожара и наслаждаясь его красками изнутри.

Сарай выгорел дотла, когда я покинула пепелище. Всё стало неважным в единый миг. Ни крики друзей, ни их истерзанные страхом лица, ни то, что они пытались донести до меня. Главное что случилось в этой жизни, моей жизни, это произошло там, внутри горящего яркого кокона.

Помириться с ребятами удалось только на третьи сутки, как раз перед началом Игры и досталось не без труда. Но я смогла убедить их в том, что ребята сделали всё правильно, и раскрыли мой истинный дар. Между нами тремя было решено не говорить об этом никому, даже нашим менторам, что на мой взгляд весьма разумно. Если уж они додумались устроить такие странные соревнования, то вполне возможно, захотят использовать открывшийся дар.

В канун «прогулки» в горы нас подняли ни свет — ни заря и выдали по комплекту одинаковой одежды: джинсы, майка, ветровка и кроссовки.

Завтрак оказался плотным и только на три персоны. Это насторожило, и я мельком посмотрела на каждого из друзей. Мои взгляды были пойманы, и в глазах Ваньки и Сашки, я смогла прочитать туже обеспокоенность. Получается, нас запускают в эту игру поступательно и группа за группой. Знать бы под каким номером стартует наша троица?

После завтрака нам выдали рюкзаки и документы с нашими настоящими именами. Значит, предположения начинают сбываться, но всё-таки кое-что мы придумали. Перед стартом Игры Иван проработал каждую из стран, где есть горы и путём логических размышлений заключил, что мы летим в Узбекистан.

Прибыв в аэропорт, ребята забрали наш дополнительный багаж, пересланный с курьером Ванькой, и дождались посадки на самолёт. В полёте внимательно изучили маршрут и обсудили его. Дальше было решено держаться вместе, чтобы не случилось и немного отстать от графика начерченного организаторами турнира.

Мы переоделись в свои вещи, припасённые накануне, и двинулись в сторону гор. Недалеко от скального кластера мы поселились в гостинице. На следующий день пришел посыльный и принёс поддельные паспорта, которые дружище Ёж заказал у своего приятеля. Что не говори, а друг у меня большой умница!

Ночью мы выдвинулись по маршруту и в течение четырёх дней добрались до первой после старта точки. Отставание от графика к тому моменту составило примерно двое суток. Мы начали восхождение, но не успели добраться до привала. Люди в военных формах преградили нам путь и в вежливой форме попросили отложить наше путешествие или выбрать другой маршрут.

Расспросив военных, мы узнали, что на пути, который мы должны преодолеть случился обвал и есть пострадавшие. Время обрушения каменной стены пришлось как раз на момент нашего запланированного второго привала, если бы мы соблюдали режим движения по маршруту. Задержка в ожидании фальшивых паспортов спасла нам жизнь. Другой вопрос, кто в это время оказался под градом камней? Посовещавшись, мы решили продолжить путь и пребыть на встречу к менторам.

Разведку в поисках новых дорожек мастерски провёл Сашка. Он случайно натолкнулся на узкую заброшенную тропу, которая петляя, привела нас в конечную точку. Дальше наш путь лежал в гостиницу к менторам. Но со встречей мы немного помедлили и решили осмотреться. Собственно осматривался Ванька, а мы с Финистом всё больше бегали по столице бывшей советской республики и любовались достопримечательностями.

Поселились мы в небольшой частной гостинице на окраине Ташкента, предъявив фальшивые документы. Суворов терзал компьютер дня три, и мы с Сашкой успели скататься на двухдневную экскурсию и насладиться красотами Самарканда. Когда мы счастливые и загоревшие вернулись в гостиницу, наш хакер выдал порцию информации для размышления:

— Я тут побродил по интернету… короче, операция удалась всем группам. Судя по отчётам перед спонсорами, денежные призы выданы всем школьникам. Другое дело, что в горы послали только нашу бригаду. Остальных направили в разные уголки нашей необъятной родины. Инцидентов отмечено не было и все явились на встречи к воспитателям в полном здравии, в соответствии с картой их задания. Только мы движемся с отставанием. Директор пансиона выяснил, что под обвал попали не мы, а группа студентов. Выживших нет. Твой Карим рвёт и мечет, что тебя до сих пор нет и активно интересуется твоим местоположением. Хорошо, что мы тут под чужими именами. Судя по бойкости обоих братьев, дело это семейное и операцию курировали именно они. А я думал, парни голову от тебя потеряли?

— Дождёшься от них, скорее проглотят со всеми потрохами, — хмыкнула я и призадумалась.

— Сейчас вопрос в другом, — заговорил Сашка. — Как долго нам нужно скрываться? Может еще немного побыть здесь?

— Это ребят, как вы решите, — отозвался компьютерщик. — По мне, так лучше вернуться в лоно родного интерната. Надо последить за денежными потоками, чтобы понять расстановку сил в спонсорском составе.

— Не знаю, но на душе у меня муторно, — изрёк Сашка и посмотрел на нас, — словно это мы должны там под обломками лежать.

— Не нагнетай, — отмахнулся Ванька

Он принялся теребить пуговицу на рубашке, что означало: хакер в весьма нервозном состоянии. Час от часу не легче. Дела и в самом деле плохи.

— Точно, лучше успокоиться, — поддержала я. — И вот еще что… Предлагаю объявить им войну и проучить как следует. А что у нас главное на войне? Информация! Я встречусь с Игорьком и попробую спровоцировать Карима. Мне интересно понаблюдать за их вознёй и понять, откуда ветер дует. Если честно, то и за отца страшно.

— Ага, так Игорь и выложил тебе все секреты, — развеселился Медведев.

Я схватила подушку с дивана и бросила в него. Смех компаньона перешел во всхлипывания, которые заглушила подушка, потому что он в неё уткнулся.

— Я буду иметь доступ к компьютеру Игоря и смогу скачать нужные файлики. Ванька потом их расшифрует.

— Отлично, Адка, — похвалил меня Ёж и улыбнулся, а Сашка оторвался от подушки и кивнул.

— Ну, что? Едем в интернат и порадуем Карима с Игорьком? — спросил Финист. — Тогда по коням. Нам нужно ночью выходить, чтобы к утру добраться до посёлка, где наши наставники дожидаются.

К полудню следующего дня мы встретились с нашими учителями и после объятий, разговоров и плотного обеда отправились в аэропорт. В Москве нас встретила цела делегация и, выразив восхищение блестяще выполненным заданием, попросила отчитаться о прохождении маршрута. Среди встречающих били оба кузена, и каждый из них облобызал меня, с трепетом прижимая к груди. Я с честью выдержала это испытание и с радостью занялась объяснением нашей задержки.

Новым параллельным маршрутом и координатами остановок покровители остались довольны, воодушевившись, погрузились в машины и укатили. На следующий день мне и ребятам выдали вознаграждение, и мы купили путёвки на Кубу на целый месяц.

***

Новый учебный год принёс еще больше изменений в расписании нашей подготовки и теперь занятия четырёх групп стали проходить отдельно друг от друга. Изоляция нашу группу не воодушевила, но мы на общем совете решили, пока не нервничать и понаблюдать за происходящим.

Я еще больше укрепилась в своём решении позволить Игорю ухаживать за мной и своё пятнадцатилетие отметила в романтической обстановке с ним, а не с Каримом. Тот по своему обыкновению преподнёс мне двойной подарок. Первой частью явилось платье потрясающей красоты, густого красного цвета, а второй — рубиновые серьги обрамлённые россыпью бриллиантов. Я по сложившейся традиции должна была блистать в этом наряде рядом с кареглазым малым, но вместо него эту роскошь лицезрел его братец.

Карим, узнав об отказе встретится с ним удивился и пару раз попытался поговорить со мной, но телефон тем и хорош, что можно сослаться на занятость. Разговор так и не состоялся. Зато Игорь был покорён увиденным ярко-красным нарядом и на протяжении всей встречи заливался соловьем, восхваляя мою красоту и душевные качества.

Вечер я провела банально, но зато смогла насладиться роскошью загородного дома Игоря и его кабинетом с компьютером на рабочем столе. Последнее для меня представилось крайне важным, и я нацелилась вытащить из этого чуда человеческой мысли как можно больше информации.

Отношения с Игорем продолжились и я стала частым гостем в его апартаментах. Потихоньку выуживала информацию из компьютера и передавала её Ивану. Карим пропал из поля зрения до Новогодних праздников. Признаться, странно себя ощущала, вспоминая о спонсоре. Порой очень хотелось набрать его номер телефона и сказать простое: «Привет», и услышать в ответ нечто банальное, но родное. М-да-а, похоже, я привязалась к кареглазому.

На Новогодний праздник Карим прислал роскошный букет цветов и символичную коробку конфет. Меня это несколько удивило, но намёк я поняла: теперь нас ни что не связывает и каждый сам по себе. Я расстроилась, всплакнула и продолжила шпионить за Игорем.

За год информации накопилось много, и Ваня сумел сложить её обрывки в более или менее стройную теорию. Уж и не знаю, стоила она того или нет, но в Ванькиных устах она выглядела значимой и серьезной. Вот именно по этому поводу мы собрались в моей комнате. Ребята уселись на стульях, а я — на кровать.

По его версии общий бизнес поделён на две части между родными сёстрами. Их отец, бывший советский партийный работник сумел хорошо устроиться за границей и открыть там собственное дело. Разбогател и вернулся к русским берёзам.

На родине он удачно выдал замуж двух дочерей, и благополучно скончался в преклонном возрасте, оставив на плечи зятьёв огромный конгломерат. Связи с партнёрами за границей помогли увеличить денежные обороты, и господам-наследникам стало скучно. Вот именно в этот момент в голову отца Карима пришла не совсем новая, но зато любопытная идея. Свелась она к банальному желанию власти. Его предложение родственники восприняли с интересом, и через некоторое время фортуна улыбнулась богачам. Осталось лишь идти к намеченной цели.

Но Власть дама хищная и одними денежными вложениями обойтись трудно. Вот тогда и появилось желание следить за конкурентами по политическому олимпу и тем самым «подкладывать соломку» под спины тех, кто дружен с семьёй или втыкать в эти спины ножи, если противник артачится.

Дела шли гладко, но счастье оказалось не полным. Наметился разлом в крепких родственных отношениях. Господа-наследники сели за стол переговоров, после чего появилась идея разграничить сферы влияния и счета. Выходило, что семьи не могли нагадить друг другу, ведь полностью независимы, но при этом под их влиянием оставались практически все отрасли бизнеса, от чего не отказываются. Обменявшись компроматом и оставив при себе нечто «про запас», главы семей отдали в руки молодой поросли бразды правления.

— Значит, мы не можем обыграть их? — спросил Финист, после подробного доклада Ваньки на военном сборе.

— Никто не сможет их обыграть. Одна часть без другой не действительна, — вздохнув, сказал хакер.

— А мы им зачем нужны? — поинтересовалась я и почесала затылок. — Допустим пансион понятно, но наш «сумасшедший корпус» индиго и вундеркиндов на что им сдался?

— Благотворительность и бесплатная рабочая сила для слежки, — хмыкнул Ванька. — Я когда влез в отчёты ребят, то понял, одна из групп явно была послана не случайно. Скорее всего, есть информация в отчётах о чём-то или о ком-то, но узнать доподлинно нет возможности.

— Ну да, плату за свои телодвижения по сухопутным просторам получили все, — протянула я слова и опечалилась, — и каждая из «троек» считает, что именно они справились с заданием. Занятно получается…

Игра в партизан меня увлекла и любопытство требовало удовлетворения.

— А что у тебя там с Каримом? Глухо? — спросил Сашка-Финист и внимательно посмотрел на меня.

— Глухо. Звонит один раз в неделю и задаёт вопросы о здоровье. Я отвечаю, и на этом он прощается. И так уже достаточно давно.

Я вздохнула и пожала плечами. Ребята переглянулись и Ванька едва заметно подмигнул Сашке.

— Ты девушка, — хихикнул Сашка и получил от меня подзатыльник, — и, говорят, у вашего брата в крови уметь обратить на себя внимание.

Я встала со стула, потянулась и виляя бедрами подошла к Сашке. У него округлились глаза, и на всякий случай он втянул шею в плечи. Подготовился, братишка, но я все равно дала ему подзатыльник.

— Не, в самом деле! — потирая затылок, пробурчал друг, хитро поглядывая на Ваньку. — Нам не разобраться без второго куска информации.

— Ладно, вечно мне в пекло из-за вас, — проворчала я облокотившись на могучие плечи Сашки. — Ребята нам пора в спортивный зал. Или забьем на это дело?

— Забьем, — хором сказали ребята.

Вечером внимательно изучила свои наряды в гардеробе и, выбрав скромное платье, облачилась в него. Заплела волосы в косу и вдела в уши рубиновые серьги — подарок Карима. Затем, набрала номер телефона смонсора и стала дожидаться, слушая нудные длинные гудки. М-да, а сердце колотилось о ребра, будто заячий хвост. Эк, меня разобрало!

— Да, — ответила трубка голосом благодетеля и я, обрадовавшись, мысленно пожелала себе удачи.

— Привет. Есть минутка или ты занят?

Зажмурилась. Мне сейчас предстояло навязать кареглазому своё общество, а этого я никогда не делала.

— Да, — сухо ответил Карим.

— Отлично! У меня тут проблемка нарисовалась, и я не знаю, как её разрешить. Поможешь?

— Да

Я начала потихоньку злиться. Три коротких «да» подряд, это слишком даже да Карима. Вероятно, слишком переборщила с игрой в любовь с Игорем. Надо исправлять ситуацию…

— Тогда надо встретиться. Мне трудно решить эту проблему по телефону.

— Я вызову тебе такси и сообщу Светлане, что ты собралась ко мне. Приезжай.

— Нет. Светлана — лишняя. Надо встретиться с глазу на глаз…короче, это…личное…

Я мямлила и это на меня не похоже. Для дела может это и нормально, но точно перебор для меня самой. Хотя вместо того, чтобы встряхнуться закрыла ладонью глаза и закусила нижнюю губу. С другой стороны вдруг стало любопытно, что выйдет из моей затеи. Ванька выдал мне свою новейшую разработку, которая поможет скачать данные из компьютера старшего из братьев. Боже, как же страшно и мучительно…

— Я догадываюсь…Хорошо, приезжай всё равно… со своим…личным.

Трубка замолчала, а я попыталась отдышаться. Тон сказанных слов мне не понравился, но выхода у меня нет, и придётся придумать проблему по дороге. А может Карим сам подбросит идейку надуманной проблемы. Он ведь сказал: «Я догадываюсь», вот пусть и поделится подарками. Главное попасть в кабинет и извлечь информацию для Ваньки… И увидеть кареглазого, вдруг он плохо себя чувствует или болеет…

Такси домчало меня очень быстро, и я прошла через ворота загородного дама Карима. Признаться, что это здание больше напоминало дворец, чем жилой дом и коттедж Игоря. По сравнению с этим великолепием хоромы младшего братца выглядели хиленькой сараюшкой. Набрав в грудь больше воздуха, я преодолела расстояние до входной двери дома. Не успела дотронуться до ручки двери, как та распахнулась, и на пороге появился хозяин особняка, во всей своей восточной красе.

— Привет, — миролюбиво сказал Карим и впустил меня во внутрь.

Мы пересекли холл и поднялись на второй этаж. Прошли по длинному коридору и остановились возле красивой двери.

— Проходи, чувствуй себя, как дома, — сказал Карим и перешагнул порог.

Мы оказались в кабинете. Я обрадовалась, что попала туда куда нужно, и теперь осталось воткнуть Ванькин аппарат ближе к компьютеру. Я скосила глаза на стол и увидела, что компьютер включён. Скрестила за спиной пальцы на удачу, прошла вглубь кабинета и уселась на кожаный диван. Карим с удобством расположился рядом, и внимательно посмотрел на меня.

— Ну, и какой у тебя вопрос, — спросил мужчина, а я поёжилась.

— Я…очень волнуюсь. Просьба неожиданная…Можно мне водички?

— Сейчас принесу, — озадачено сказал Карим, поднялся с дивана и вышел.

Я подскочила и ринулась к рабочему столу, сунула Ванину разработку под столешницу и прикрепила к ножке. Вернулась к дивану очень вовремя. Карим вошел в кабинет и направился ко мне. В руке у него стакан с водой. Я с благодарным видом приняла напиток и несколько раз приложилась к хрустальному краю стакана.

— Карим, — обратилась я к покровителю, — я знаю тебя с детства и податься с подобной просьбой могу только к тебе. Мы с Игорем встречаемся, и… в наших отношениях наступил такой момент… Я не умею целоваться, научи, — выпалила я последнюю фразу и сильно зажмурилась.

Прошло не меньше пяти минут пока решилась приоткрыть один глаз, чтобы осмотреться. Увидев лицо покровителя, я от удивления открыла не только второй глаз, но и рот. Сказать, что Карим ошалел от моего предложения, это значит не сказать ничего. Крепко стиснутые губы, бешеные глаза, раздувающиеся ноздри — это видение не для хрупкой женской психики.

— Ты уверена, что я должен тебя целовать? — сквозь стиснутые зубы проговорил Карим.

— Не побрезгуй, — жалостливо попросила я и заискивающе посмотрела в очи благодетеля.

— Хорошо, но помни: ты играешь с огнём, — сжав кулаки, прошипел мужчина, а я мило улыбнулась и, закрыв глаза, вытянула уста трубочкой.

Чужие губы обняли мои, жаркая волна обрушилась на меня и не отпустила, пока я тихо не застонала. Сладость, страсть, нежность, ласка и пыл — это малая часть тех ощущений, что я испытала. Я буквально воспарила над собственным телом и вознеслась куда-то в удивительную страну, где нет преград и оков, а есть только любовь и безраздельное счастье.

— Ты хочешь продолжать урок? — донёсся до моих ушей хрипловатый голос, и я распахнула веки.

— Да, — только и смогла прошептать я.

— Нет, так не пойдёт девочка. Боюсь, я слишком люблю тебя. Ты порвёшь с Игорем и выйдешь замуж за меня. Это не обсуждается. С братом я сам поговорю.

***

Следующие две недели оказались для меня мучительными, ведь пришлось предстать пред светлыми очами отца и мачехи и подтвердить своё желание стать невестой Карима. Игоря я всё это время не видела, но вполне могла себе представить, что он чувствует. Друзья по пансиону поддерживали меня и я начала приходить в себя от всего произошедшего.

По завершении учебного года мы вместе с женихом и нашими семьями поехали отдыхать в жаркую страну. По возвращении я встретила Игоря и попыталась объясниться с ним. Бывший возлюбленный принял мои извинения, и мы сошлись на том, что с этого момента наша дружба словно огромный костёр воспылала с новой силой и она не дымит влюблённостью.

В мой день рожденья Карим преподнёс красивое бриллиантовое кольцо, и мы отправились кутить в шикарный ресторан. Не знаю, что я чувствовала тогда, но уверенность в том, что этот фарс однажды изживёт себя, окрепла к концу следующего учебного года. Мне предстояло определиться с будущей профессией, и я позволила себе посомневаться. Изначально отец сделал меня совладелицей своей фирмы, и я вдруг почувствовала в себе огромное желание заняться экономикой и помочь родителю. Институт я тоже выбрала с тем расчётом, что смогу на деле применять полученные знания.

Мои друзья всё это время занимались поиском возможности получения информации и преуспели в этом. Ванька сочинил нечто невообразимое, и отслеживание денежных потоков обоих братьев стали возможными без моего участия.

Меня отстранили от всех вылазок на благо спонсоров и ребята прекрасно справлялись. Я, конечно, переживала за них, но эмоции держала при себе.

вышла замуж и я с большим удовольствием побывала на её свадьбе. Муж её мне понравился, и хотелось, чтобы он никогда в жизни не разочаровал её.

В конце мая предстояло еще одно дело, которое надлежало исполнить «без сучка и задоринки» и решено было привлечь меня. Карим немного повздыхал, но согласился. Все действия должны происходить по той же схеме, что и тогда, когда мы с ребятами были в горах с той лишь разницей, что теперь это будет поезд.

Мы с Сашкой и Ваней отправились в лес на пикник и решили обсудить всё, что связано с этим делом. Друзья у меня головастые и с их помощью общая картина будущего дела собралась, отображая истинное положение дел.

Итак, во главе всего стоят две семьи. Все остальные покровители являлись лишь помощниками в осуществлении основных задумок. Обязанности делились поровну и это знак абсолютного доверия между семьями. Хотя по мне так это еще демонстрация открытости перед сторонними партнёрами по бизнесу.

Все деньги крутились между счетами вначале по одному кругу, где ответственными являлись Игорь и мачеха, а затем, вся информация о сделках переходила ко второму кругу: Кариму и его родителям. Все довольны и распределение финансов происходили чётко и без задержек. Привлеченные компаньоны счастливы, семьи богатеют, конкуренты тихо кусают локти, и наступает абсолютная нирвана для всех участников событий.

Только вот не всё так гладко, как может показаться на первый взгляд. Деньги, которые поступали на счета, находящиеся в ведении Игоря шли транзитом и разлетались обновлёнными и очищенными на счета кузена. Но вот в чём загвоздка: вливалась одна сумма, хранилась — другая, а отправлялась к кузену — третья.

Мы с ребятами долго разбирались с этим вопросом и кучу книг перерыли и советовались со специалистами, пока не удалось заметить некоторую закономерность: счетов больше чем партнёров. Самым удивительным оказалось то, что одним из контрагентов оказался наш пансион. Сашка проник в «святая-святых» кабинет директора и ознакомился с Договором. Удивительно, но расчётный счет в реквизитах совершенно другой, чем счёт, на который перечислялись деньги.

Вопрос: откуда брались лишние деньги внутри комбинации? Мы с ребятами долго терзались, но однажды меня осенило — это средства от провалившихся операций. Например, во время поставки пропал товар на некоторую сумму и те, кто его проворонил, жестко наказаны, а потом похожая сумма всплывает на неофициальном счёте интерната. Мы с друзьями убедились, что догадка моя верна и решили забрать эту разницу. Для этого и собрались вокруг костра, чтобы в деталях обсудить готовящуюся поставку.

— Наша группа возьмёт на себя всю операцию, а другие будут отслеживать перемещения конкурентов, — сообщил Ёж.

Пламя заколыхалось от налетевшего ветра и на лице друга заплясали желто-красные отблески, подаренные светом костра.

— Ада, мы с Ванькой всё проверили. Ошибки быть не может, — подтвердил слова напарника Сашка и, взяв тонкий прутик, принялся ворошить дрова.

Я ничего не ответила и только утвердительно кивнула. В нашем плане мне отведена роль жертвы и это не слишком здорово. Главное убедить всех, что жертва не напрасна.

— Ты не хочешь расставаться с Каримом? — задал вопрос Финист.

— Я не очень верю в любовь такого парня как Карим, — пожала плечами я. — Он сольёт меня при первой же опасности… Уже слил.

— С чего ты взяла? — Сашкины брови поползли на лоб, и в глазах читалось неподдельное удивление.

— Я думала над этим…У меня нет уверенности в том, что обе семьи не морочат головы своим партнёрами. Деньги могут распределяться по обоюдному согласию. На входе одна сумма, на выходе та же, а что происходит внутри процесса, это тонкости не для посторонних.

— М-да, похоже, ребята любят играть по-крупному, — произнёс Суворов и посмотрел на меня. — А вдруг это ошибка?

— Почему? — поинтересовался Финист и посмотрел сначала на меня, а потом на Ваньку. — Я говорил об этом только Адке…короче, фирма куда пансион переправляет деньги и дальше отсылает по этапам, это фирма её отца. На воплощение проекта уходит малая часть денег, а все остальные доходы расползаются по всем щелям и затем снова формируются на счёте Адкиной мачехи. Отец составил завещание в пользу дочери и отписал всё имущество ей, как совладельцу. Адка в любой момент может поинтересоваться делами фирмы и тогда «лавочку» придётся прикрыть.

— Если я умру первой, то Инга успокоится, — добавила я объяснение к словам Ежа.

— М-да дела-а-а… — тихо протянул слова Саша и почесал затылок. — Выходит, мы будем разыгрывать смерть?

— Не совсем так, — улыбнулась я. — Когда мы украдём деньги, останутся хозяева банковских счетов и начнут землю рыть, разыскивая виноватого. Не уверена, что мы не попадём под подозрение. Скорее всего, так и будет.

— Ладно. Расскажите мне, что задумали? — хохотнул Финист.

— Пока ничего не придумали. Ждём твоих идей. В общих чертах мы тебе рассказали, а детали надо обсудить, — подмигнув другу, ответила я. — И еще, ребята, я хочу всё. Все деньги этой шайки. Теперь мне мало только разницы, которая остаётся мошенникам. Хочу натравить их друг на друга.

Через две недели я в сопровождении верзилы-охранника уселась в купейный вагон. В мои задачи вошло отследить передвижение важного груза. Собственно это обычная легковая машина, которая на некотором участке пути поедет параллельно железной дороге. Как только она окажется в зоне досягаемости начнется моя работа. В момент, как я нажму на клавишу компьютера, произойдет перевод денег от продавца к покупателю. В конце отрезка я должна буду снова нажать на клавишу и тем самым оповестить неведомых мне людей, что груз прибывает. Дальше дело техники. Окончательная передача денег состоится после моего подтверждения.

С утра мне нездоровилось и я всё время держалась за живот. Охранник хмурился, но мою унылую физиономию вроде бы не замечал. Я попросила у проводника чай и уставилась в компьютер. Через десять минут пришла женщина в форменной одежде и поставила передо мной горячий напиток. Я размешала сахар в стакане и положила ложку на столик. Промахнулась. Ложка полетела вниз и я наклонилась, чтобы поднять. Верзила неожиданно резко согнулся, чтобы помочь мне и наши руки переплелись над ложкой. Я увидела то, что произойдёт в скором времени.

Дуло пистолета нацелено на меня, я смотрела на компьютер, который развернула к себе, и видела, что загрузочная дорожка не двигалась и высветилась табличка программного сообщения. Боль в груди и струйка крови стекала по рубашке. Убийца молод, ему примерно лет тридцать пять. Я видела его в соседнем вагоне. Хотела сообщить хозяину, но не могла пошевелиться. В глазах потемнело, и я провалилась во мрак.

Боже, я снова видела чужую смерть будто это должно было случиться со мной! Что же это за дар такой, при котором умираешь вместе с другими людьми. Мне жаль попутчика. Больно осознавать, что через несколько мгновений его жизнь оборвется, а ведь парень наверняка продумывал планы на вечер.

Я одёрнула руку, и охранник продолжил тянуться за ложкой. Ухватил ее и положил рядом с моим стаканом. Меня тошнило, и острая боль скрутила живот. Та табличка из видения, это мой сигнал Ваньке. Если нажать на нее, то вся операция будет отменена. Судя по всему, мы продолжим.

Почувствовала недомогание, встала и вышла из вагона. Я знала, почему будет только один труп. Туалет оказался свободен, и я заперлась внутри. Главное отсидеться сейчас, а на станции незаметно сойти. У меня были документы, которыми мы пользовались в Узбекистане и проблем с возвращением не возникнет.

Сейчас меня мучил другой вопрос: предательство. Карим согласился с тем, чтобы я участвовала в операции. Он подошел к тому парню из соседнего вагона, что сейчас, наверное, убивал моего попутчика, и говорил с ним долгое время. Значит, мы с Ванькой правы и моя смерть выгодна. Только я никак не могла предположить, что меня убьют вот так. Хотя, план отличный. Погибла при выполнении боевого задания, а денежки и груз исчезли. Виноватых нет, а товар можно продать повторно. Бедный мой папа! Я знаю, что вытащу его, но не сейчас. Главное красиво «умереть» и зажить потом вполне себе счастливо.

Поезд замедлился, а значит станция уже не далеко. Я покинула туалет и вошла в тамбур. Приставила к стеклу приспособление по типу пистолетного, которым снабдил меня Сашка, и несколько раз нажала на спусковой крючок. Стекло тихо треснуло и я, стянув джинсовую куртку, намотала её на руку. Резко ударила по прозрачной преграде. Затем вылезла наружу и прыгнула. Полетела кубарем под откос и, зацепившись за корень какого-то дерева. В общем и целом мне повезло…

На железнодорожный вокзал я вернулась поздно вечером на попутке и позвонила ребятам.

— Привет, Адка! — кинулся обниматься Сашка, а Ванька обхватил нас обоих. — Мы уж думали, тебя пристрелили. Товар у покупателя и у нас двойная цена за него. Ёж всё забрал и счета у них голые. Твой отец банкрот.

— Да, охранника убили, а я в туалете отсиделась, — коротко пояснила я.

— Директора интерната пристрелили, — тихо произнес Ванька. — Несколько часов назад. По телевизору в новостях сказали. Карим разыскивает тебя, так ребята знакомые говорят. Боюсь не отыграть нам второй акт мелодрамы.

— Напротив, сейчас самое время. Хочу выяснить отношения с женихом, — воспротивилась я, и ребята согласно кивнули. — Тебе видней, Ада.

Я взяла телефон у Ежа, который он купил у какого-то алкаша вместе с симкой, и набрала номер Карима. Свой я специально не взяла, чтобы не отследили моё передвижение. Сашка тоже поступил так же, и поехал на встречу со вторым покупателям без мобильного.

— Карим, это Ада. Надо встретиться.

— Малышка, моя, ты жива! — голос в трубке захрипел, и мне показалось, что связь прервалась. — Ты где? Я сейчас приеду.

Я объяснила, где готова встретиться с женихом и в сопровождении Финиста отбыла на встречу. Ванька поехал улаживать ожидаемые проблемы.

Ждать пришлось достаточно долго, но для меня это проблемой не стало. Сашка залез на дерево, а я присела на невысокий пень и попробовала вспомнить, что-нибудь из стихов. На ум ничего не пришло, и я просто таращилась в темноту.

Поднялся сильный ветер, а над головой сверкнула молния. Мелкий весенний дождь прошил каплями пространство между небом и землёй. Неожиданно сверкнувший свет фар в общую картину не вписался. Это точно по мою душу. Я вышла из укрытия и направилась к машине. Карим вышел из машины и грянул выстрел.

Он упал, словно мешок картошки и распластался в луже. Я бросилась на землю, и немного приподняв голову, огляделась.

— Сашка! — позвала я.

Друг откликнулся и через пару минут по-пластунски подполз к благодетелю, перед этим приказав мне не шевелиться. Пощупав на шее пульс мужчины, дружок сказал, что Карим жив.

Сердце бешено застучало у меня в груди, а затем сжалось, будто в предчувствии беды. Я знала, что будет дальше и мне в это верить не хотелось. Пусть Карим подлец, но он не заслуживал такой участи. Было еще нечто, в чем признаться не желала даже самой себе: я любила его. Было бы легче знать, что он жив и ругать от досады, вспоминая его выходку, чем понимать — его больше нет.

— За деревьями мелькнул свет фар, — бросила я. — Стреляли оттуда.

— Там трасса. Твою за ногу, — выругался Сашка.

— Что делать будем?

— Встаём и везем в больницу.

Я подбежала к автомобилю Карима и открыла дверцу. Ключи зажигания на месте и я, не раздумывая, уселась на место водителя. Подогнала легковушку ближе к раненому и вместе с Финистом положила его на заднее сиденье. Перед тем как пойти на это дело Сашка хорошенько изучил карту местности, и мы сейчас прямёхонько направлялись в областную больницу. Там мы передали моего жениха с рук на руки врачам и те, записав наши координаты направились в операционную.

Дожидаться приговора врачей не желала, но отчего-то стояла в нерешительности в коридоре больницы. Сашка замер рядом, обняв за плечи. Я уткнулась в его широкую грудь, а дружок погладил меня по спине. Вспомнился наш с ребятами разговор накануне:

— Третий акт самый трудный, Ада, — предупредил меня Ванька.

Он оказался прав. Но не настолько же… Карим умрет, и от осознания этого в душе воцарилась пустота. Неизбежность — покруче самого большого проклятья будет. Это наказание за наши с ребятами необычные возможности. Я знала, что так будет и не могла противиться судьбе. Чтоб ее… Ладно, у меня есть друзья, а их точно нужно спасать, пусть только их, а не его…

Ванька появился в больнице, чуть позже, чем приехали мы. Застал нас в коридоре в обнимку. Он коротко обхватил нас и почти сразу отпустил.

— Надо уходить, — поторопил Ванька, и мы вышли на улицу.

Я позвонила начальнику службы безопасности предприятия, хозяином которого является Карим и сообщила о ранении его руководителя. Второй звонок я посветила отцу и предупредила, что жива и здорова. Поведала о трагедии, что постигла жениха и о том, что желаю поскорее воссоединиться с родителем. Папа предложил приехать за мной, но я отказалась. Довод, что приеду на машине Карима и не одна, а с другом из интерната возымел силу и мы с Ванькой отправились в сторону мачехиной дачи.

Рассвело, когда мы с Суворовым оказались на шоссе. Видеокамеры развешаны через каждые пятьсот метров и то, что кульминация будет замечена и не вызовет ни у кого сомнений в нашей с Ванькой гибели стопроцентная.

Я перестроила машину и покатила в крайнем правом ряду. Бензовоз, что плелся впереди, перестроился в другой ряд и, по всей видимости, не рассчитал свои габариты. Его развернуло поперек дороги, и автомобиль Карима пробил его бок. Произошел взрыв. Пламя взметнулось вверх. Я схватила друга за рукав и открыла дверь. Перелезла к нему на колени, и он меня обнял.

Ванька со мною на руках покинул горящую машину, и я увидела, как освободившееся пространство заполняет пламя. Друг поставил меня на землю, и мы в коридоре огня добрались до кустов. Там нас нашел Сашка, который по нашей задумке стал водителем бензовоза.

Марш-бросок по лесу дался с трудом. Финист при прыжке из машины подвернул ногу.

На одном из дачных участков обнаружили потрёпанный «жигулёнок». Мы с друзьями обнялись и, постояв так немного, разорвали объятья. Сказывалось напряжение последних дней.

Мы сели в машину и продолжили движение. Меня снедало боль и отчаянье, но я старалась держаться. Знала точно: смотреть новости не стану, ведь там объявят, что Карима больше нет, а для меня он останется живым. Я так хотела.

Просёлочными дорогами добрались до ближайшего областного центра. Уже в машине Ванька вдруг спросил у меня:

— Вдруг Карим не виноват и…

— Карим не виноват, но теперь без разницы, — ответила я.

— Почему? — удивился Ёж.

— Он умер. Я предсказала ему это десять лет назад.

— Соболезную, — процедил Ванька сквозь зубы, а Сашка вздохнул.

— В любом случае, — положив голову к Сашке на плечо, произнесла я, — и при любом раскладе, обманутые партнёры весь гнев обрушат на Ингу и Игорька.

В тот день мы отправились в Москву. Добирались долго, но на «жигуленке» и это хорошо. Потом купили билеты до Турции, оттуда в Египет, потом Францию. В Париже мы жили около года, и перебрались в Америку.

***

Кто бы мог подумать, что спустя пять лет я увижу на фото парня удивительно похожего на моего бывшего жениха и при этом он знаком с Викой, девушкой с даром Борея.

— Этого не может быть, — тихо прошептала я.

Мой собственный кабинет, который так любила, вдруг показался тюрьмой. Я подошла к бару, открыла и взяв бутылку водки, плеснула ее содержимое в рюмку. Опрокинув в себя водку, снова наполнила емкость. Выпив еще порцию, вернулась к столу и, взяв мобильный телефон, набрала знакомый номер:

— Суворов зайди ко мне. Немедленно!

— Что случилось? — спросил Ванька, едва открыв дверь моего кабинета.

— Смотри сюда, — указала я пальцем на человека со светлыми волосами. — Не узнаёшь? Кто это? Приведение?

— Ого, подруга! — приглядевшись к фотографии, произнёс Ванька. — Еще немного и я с тобой соглашусь. Сейчас проверю.

— Позвони мне на домашний. Устала, спать хочу. Как только будет результат, тут же сообщи.

Я вышла на улицу и пошла вдоль длинного ряда офисных зданий. Поймала такси и отправилась на свою квартиру. Вошла в дом и пересекла холл. Лифт подъехал бесшумно и распахнул передо мной свои двери.

Войдя в лифт, нажала на свой этаж. Кабинка дёрнулась и подъемное устройство зажужжало. Цифры этажей высвечивались одна за другой и на «двенадцати» лифт замер. Двери распахнулись, и я оказалась у себя в квартире. Сбросила туфли и прошла в гостиную.

Возле окна стоял мужчина. Я замерла и оценивающе пробежалась взглядом по его фигуре. Я узнала незнакомца, хоть теперь у него были седые волосы и в свете луны казались серебряными. Приблизилась к окну и встала рядом с гостем.

— Здравствуй малышка

Голос Карима все тот же, мягкий и бархатистый. Как же я соскучилась по нему. Захотелось дотронуться до любимого, заглянуть в глаза. Невозможно, взгляд Карима словно приклеился к виду за окном.

Я нервно сглотнула и произнесла:

— Салют.

— Значит ты не приведение, — ухмыльнулся благодетель.

— Ты тоже не приведение.

— Занятно получается, как думаешь?

— Занятно, — согласилась я и чтобы прийти в себя направилась к бару. — Будешь что-нибудь?

Я достала большой фужер и налила в него виски. Не любила эту гадость, но сейчас она в самый раз.

— Нет, спасибо.

— Дело твоё. Как жизнь? Бизнес? — устраиваясь на диване, поинтересовалась я.

Проще наблюдать за ним вот так, издалека впитывая каждое его движение и запоминая на годы.

— Я отошел от дел. Всё горевал…

— Что так?

— Я потерял невесту, которую через год собирался сделать своей женой.

— Да, есть от чего впасть в уныние, — залпом осушив фужер и занюхав рукавом платья, сказала я. — Значит, врачи тебя спасли. Я рада.

— Не совсем так. Я умер на операционном столе, а они вернули меня к жизни. Спасибо, что ты и твой друг не оставила подыхать в том лесу.

— Ну, ты же человек, которого я всю свою жизнь знала. Не смогла…Пусть ты стал моим убийцей, — тихо добавила я последнюю фразу. Но бывший жених услышал.

— Убийцей? Ты с ума сошла?

Карим, наконец, повернулся ко мне лицом и я видела боль и гнев в его глазах.

— Я твой кто? Убийца?

— Разве не ты хотел меня убить в поезде?

— Я предупредить тогда приехал, и защитить, — сжав кулаки, сказал Карим.

Я поверила. Поймала его взор и поверила.

— Садись, поговорим, — предложила я. — Видимо пришло время во всем разобраться.

Карим расположился рядом. Я рассказала ему всё, как было, утаив некоторые подробности, такие, как воровство денег, дар покорять огонь и осознание своей ошибки. Рассказ получился гладкий и правдоподобный, о девочке сироте и её страхе перед смертью, которая пыталась отыскать ее в горах, поезде и на федеральной трассе. Разве это враньё? По мне так это полуправда. Главное, что мы теперь вместе и все проблемы решаемы.