В 1917 году в результате революции Россия перестала быть монархией и превратилась в Советскую республику. В 1918 году завершилась Первая мировая война, в которой Россия принимала участие на стороне стран Антанты (военно-политический блок России, Англии и Франции) против Германии, но не оказалась среди победителей. С 1918 года в России началась Гражданская война и военная интервенция. Вот такое было насыщенное и сложное время. И во всех этих событиях активно участвовали моряки военно-морского флота России, причем часто находясь на передовых рубежах и играя ведущую роль. Военно-морской флот и в те годы бурлил мятежами и бунтами. Военные моряки, как и весь российский народ, раскололись на «белых» и «красных». По стране «гуляла» флотская анархия. Вспомним, какие тогда настроения бродили среди военных моряков.

 

6.1. Обстановка и настроения на флоте в 1918—1920 годах

Трудно представить, как в тех условиях еще существовал в России военно-морской флот. Главная особенность того периода – отсутствие ясности в обстановке, нестабильность власти и сложность управления силами флота. Флотом распоряжались и Совет, и Центрофлот, и различные комиссии. 27 ноября 1917 года Ленин создал Верховную морскую коллегию (народный комиссар по морским делам матрос П.Е. Дыбенко; управляющий Морским министерством капитан 1-го рaнга М.В. Иванов; начальник военно-политическоrо отдела матрос И.И. Вахрамеев). Но 9 декабря коллегию реорrанизовали (Дыбенко, Иванов, контр-адмирал А.С. Максимов и мичман Ф.Ф. Раскольников). А 12 февраля Совет народных комиссаров (СНК) утвердил новый состав коллегии: Дыбенко, Вахрамеев, Раскольников, С.Е. Сакс. Реорганизация органов управления флотом шла непрерывно.

Для организации отпора врагам пролетарской революции новая советская власть принимала все меры. 15 января 1918 года Совет народных комиссаров Республики принял декрет об образовании Рабоче-крестьянской Красной армии, а 29 января – о создании Рабоче-крестьянского Красного флота. 29 мая на сессии ВЦИК было принято постановление об обязательной военной службе, на основании которого уже в июне был проведен первый призыв. Рабоче-крестьянский Красный флот (РККФ) вначале комплектовали добровольцами по декрету СНК от 11 февраля 1918 года Но с заключением Бресткого мира с Германией (3 марта 1918 г.) Москва начала демобилизацию. Неуправляемая демобилизация вела к катастрофическим последствиям. Дисциплина на флоте резко упала. Росли дезертирство и анархия. Офицеры стали по разные стороны баррикад: кто-то признал советскую власть, другие ушли в Белое движение против этой власти. На юге России (на Дону) стала формироваться Добровольческая армия. Там, особенно среди казаков, росло движение против большевизма.

Матросский фактор в жизни России (1918—1920)

После Великой российской революции (1917) матросский фактор в жизни расколовшейся России продолжал играть существенную роль. Причем между «красой и гордостью революции» (военными моряками) и новой советской властью стало явно проявляться растущее противостояние. Это еще не были открытые выступления против советской власти, но они выражали большие недовольства и проявлялись в массовых протестах различных флотских коллективов. Противостояние флота и новой власти достигло большой остроты в связи с заключением Брестского мира и его последствиями. Объяснялось это во многом ростом значения свершившейся революции и тем, что участие в ней становилось для матросов главным приоритетом, в то время как для миллионов солдат старой армии, с настроениями которых советская власть должна была гораздо больше считаться, революция продолжала оставаться, прежде всего, средством заключения мира и демобилизации. Другой причиной были исключительно тяжелые условия Брестского мира для флота. Он терял свои главные базы, находившиеся в Финляндии и Украине, в которых к тому же побеждали буржуазные режимы. Противостояние развернулось в Петрограде, Москве, Крыму, на Северном Кавказе, Волге, в Баку, Архангельске и ряде других ключевых политических точек России. И оно значительно влияло на общий ход событий в стране. При этом на стороне большевистских властей всегда выступали немалые силы со стороны самих моряков. Чаще всего это были соратники большевиков по октябрьским событиям – кронштадтцы, а противниками выступали матросы Севастополя и Гельсингфорса. Противостояние моряков большевистской власти имело и демократическую основу, отражавшую протест матросских масс некоторым положениям Брестского мира. Вместе с тем протестные проявления, доходившие до жестких требований к новой власти, до смыкания с противниками Советов, в том числе и с интервентами, провоцировали тенденции со стороны официальной власти к уничтожению флота как народного национального достояния.

5—6 января 1918 года с участием военных моряков разогнали Учредительное собрание в России. Это был представительный орган (собрание), избранный в ноябре 1917 года и созванный в январе 1918 года для определения государственного устройства России. В пятом часу утра начальник охраны Таврического дворца, состоящей из матросов, анархист Железняков А.Г. заявил председательствующему правому эсеру Чернову, что он «получил инструкцию, чтобы довести до вашего сведения, чтобы все присутствующие покинули зал заседаний, потому что караул устал». 6 января в 4.40 утра делегаты Учредительного собрания расходятся, постановив собраться в тот же день в 17.00. Председатель Совнаркома Ленин приказывает охране Таврического дворца «не допускать никаких насилий по отношению к контрреволюционной части Учредительного собрания и свободно выпускать всех из Таврического дворца, никого не впускать в него без особых приказов». Комиссар Дыбенко заявляет начальнику охраны Железнякову, что требуется разогнать собрание силой, немедленно, не дожидаясь окончания заседания, согласно приказу («приказ Ленина отменяю. Учредилку разгоните, а завтра разберемся»). Кстати, сам Дыбенко был также избран в Учредительное собрание от Балтийского флота. На заседании, где его избирали, он послал в президиум записку с шуточным предложением «избрать Керенского и Корнилова секретарями».

А 5 января 60-тысячная демонстрация в поддержку Учредительного собрания была расстреляна революционными солдатами и матросами на углу Невского и Литейного проспектов. Сторонники собрания не решились применить оружие в защиту своих интересов. 8 января собирается III Всероссийский съезд Советов, который 18 января одобряет разгон Учредительного собрания. III съезд встречает аплодисментами матроса Железняка, который заявляет съезду от имени революционных матросов: «Мы готовы расстрелять не единицы, а сотни и тысячи, ежели понадобится миллион, то и миллион». Вот такое было время. Так завоевывалась советская власть с помощью военных моряков.

В немалой степени под влиянием матросской опасности СНК было принято решение о переносе столицы в Москву. Продолжались оппозиционные выступления балтийских матросов в Петрограде. Наиболее острым являлось выступление Минной дивизии Балтийского флота, затронувшее и широкие рабочие массы Петрограда. Оно находилось в русле ряда других выступлений весны – лета 1918 года, которые отражали борьбу между проправительственными и оппозиционными представлениями о путях претворения в жизнь идеалов Октября. Эта борьба порождала стремление матросских масс найти виновников ухудшающейся обстановки как среди сторонников Октября, так и его противников, а также насаждение методов террора с обеих сторон, что вело к эскалации Гражданской войны.

Еще драматичнее проходили события на Черноморском флоте. Антибрестовская политика черноморцев, особенно авантюристический таганрогский десант Азовской флотилии 8—9 июня 1918 года, закончившийся большими жертвами, способствовали склонности правительств Германии и Советской России к уничтожению флота, несмотря на, казалось бы, общую заинтересованность в использовании его против Антанты и войск А.И. Деникина. В результате основное ядро флота самозатопилось 18 июня 1918 года в Новороссийске. Судьба Черноморского флота приняла масштаб общенациональной трагедии и сыграла большую роль в провоцировании экстремизма с активной ролью матросов в т.н. «украинском потоке» отступавших с Украины через Юг и Волгу советских отрядов. Это вызывало недовольство местного населения и способствовало созданию почвы для распространения Белого движения в данных районах. Черноморская трагедия явилась также важной причиной «мятежа левых эсеров» 6—7 июля 1918 года в Москве, в котором военные моряки, в том числе и сошедшие на берег с затопленных кораблей, были не только основной военной силой, но и в значительной степени инициаторами и вдохновителями выступления. Выступление левых эсеров и моряков в Москве было продолжено попыткой командующего Восточным фронтом М.А. Муравьева «повернуть фронт» против немцев. Поражение июльского «левоэсеровского мятежа» привело к установлению однопартийной (большевистской) системы в стране и в то же время к решающему поражению матросской оппозиции большевикам.

Крупные антибрестовские выступления военных моряков имели место также в июле – августе 1918 года на Каспийской флотилии, которые закончились установлением в Баку антибольшевистского правительства «Диктатуры Центрокаспия», и на Флотилии Северного Ледовитого океана в Архангельске. Но там они быстро сомкнулись с действиями стран Антанты, хотя во многом и продолжились потом выступлениями против новых антибольшевистских правительств.

Долгое время в российской истории этого периода почти не упоминалось выступление матросов в Петрограде 14 октября 1918 года, хотя оно было предвестником следующих больших событий с участием военных моряков. 13 октября 1918 года прибывшие в Петроград по объявленной мобилизации матросы численностью до нескольких тысяч человек во 2-м Балтийском экипаже устроили митинг, на котором потребовали разрыва Брестского мира, отказа от уплаты контрибуции и похода на Украину для изгнания германских оккупантов. Был выдвинут лозунг «истинной власти Советов без большевистских комиссаров». Комиссаров Балтийского флота И. Флеровского и Б. Фрунтова матросы согнали с трибуны, а своих комиссаров арестовали. 14 октября матросы устроили митинг на Театральной площади, а затем ворвались в Мариинский театр, забрали оркестрантов и под музыку двинулись к кораблям на Неве. Но там они не встретили сочувствия и после непродолжительной демонстрации по улицам Петрограда, сопровождавшейся антибольшевистскими эксцессами, возвратились в казармы с намерением продолжить выступление на следующий день. Ночью около полусотни матросов и красноармейцев окружили экипаж и, не встретив сопротивления, арестовали зачинщиков. 11 организаторов выступления были расстреляны Петроградской ЧК.

Балтийский флот, сосредоточенный в Кронштадте и Петрограде, представлял собою довольно необычную картину. Не только матросы, но даже командиры кораблей включались в экипажи в зависимости от симпатий судовых комитетов и команд. Так, Флеровский 11 июня доносил в Морской наркомат: «Самочинность приемки моряков на корабли, и на мелкие суда в особенности, сопровождается тем, что на одном судне принимают только большевиков, на другом – только не большевиков, на третьем – только эстонцев». На рынках Петрограда и Кронштадта нередко можно было увидеть матросов, занимающихся спекуляцией продуктами и обмундированием. За право особого продовольственного обеспечения флота у матросов нередко возникали конфликты со своими «союзниками по Октябрю» (рабочими). Но матросы самого Кронштадта, удаленного от столичных соблазнов и линкоров, базировавшихся там, отличались более сознательным отношением к своему авторитету революционного моряка. К октябрю 1918 года в Кронштадте находилась основная масса матросов, прибывших по мобилизации (всего прибыло свыше 14 тысяч). Именно там обнаружилось, что они являются не столько опорой большевистской власти на флоте, сколько выразителями претензий к ней, высказываемых на местах. Именно там начало проявляться их возмущение, хотя еще в рамках бытовых вопросов.

Однако выступление 14 октября было осуществлено матросами, в основном демобилизованными весной 1918 года, то есть участниками революционных событий 1917 года. Этот исторически обусловленный факт не устраивал ни сторонников, ни противников Октября, что и послужило основной причиной замалчивания ими тех событий. В целом матросское выступление 14 октября 1918 года, проходившее под лозунгами «мятежа 6 июля» (события в июле 1918 года, связанные с убийством германского посла Мирбаха и вооруженным выступлением левых эсеров против большевиков), можно оценить как его второй этап, последнюю заметную попытку левых эсеров открыто бороться с большевиками. Его неудача способствовала усилению красного террора (официально он действовал со 2 сентября до 6 ноября 1918 года). Вместе с тем его можно рассматривать и как пролог известных первых открытых антисоветских восстаний на форту Красная Горка в июне 1919 года и в Кронштадте в марте 1921 года, о чем будет идти речь в седующей главе.

Брожение моряков Черноморского флота после революции 1917 года

На Черноморском флоте в это время рoковую роль сыграл мощный фактор украинского национализма. К декабрю 1917 года, благодаря разным декретам и приказаниям, были окончательно уволены в запас последние старые матросы. Матросские комитеты сложно управляли жизнью флота. В море матросы еще как-то coхраняли видимость дисциплины, на рейде же в основном они митинговали, обыскивали и разоружали офицеров. Из Петрограда в Севастополь прислали комиссаров, нaчавших агитацию против Дона. В Азовское море 25 ноября 1917 года ушла флотилия матроса В.Е. Драчука (эсминец «Капитан Сакен», 2 истребителя, 2 тральщика). 6 декабря корабли пришли в Ростов, и матросы вели бои с казаками. Их отряды, отправленные пешим порядком на Дон, в пути таяли, так как большинство расходилось по городам и селам с целью грабежа; меньшинство же, доходя до фронта, несло поражения. Именно тогда родилась известная частушка «Дуня ягодка», в которой точно отразилась суть матросской «силы» тех дней: «На плетне висит моряк. Шашку обнажил казак…»

Вернувшись в Севастополь, разочарованные матросы выплеснули свою злость на безобидных офицеров. Обозленность против офицерства на флоте накапливалась давно, теперь она усиливалась с каждым днем. Всплеск ее резко произошел в декабре 1917 года, вылившись в массовое убийство офицеров. Начались аресты, сначала лиц, якобы причастных к подавлению неудавшегося мятежа на Черноморском флоте в 1912 году. Потом хватали по надуманым, самым фантастичным поводам. По приказанию комиссара флота, матроса Роменца, были арестованы адмиралы: Новицкий, Каськов, Александров; генерал Кетриц; капитаны 1-го ранга Кузнецов, Свиньин; капитан 2-го ранга Салови, несколько других офицеров. Тогда же за отказ идти с командой против Дона были арестованы командир миноносца «Пронзительный» капитан 2-го ранга Каллистов и почти все его офицеры. Первым сигналом к расстрелу офицеров было убийство среди бела дня на миноносце «Фидониси» мичмана Скородинского. В эти же дни командующий флотом адмирал Немитц срочно выехал в Петроград на какое-то совещание, но на пути он куда-то исчез. Немитц за себя оставил начальника штаба адмирала Саблина.

Вечером 15 декабря, в день похорон мичмана Скородинского, командой миноносца «Гаджибей» были арестованы и затем расстреляны на Малаховом кургане командир капитан 2-го ранга Пышнов и почти все офицеры миноносца. Ночью же матросами, среди которых видную роль играли вернувшиеся с похода против Дона, были в экипаже расстреляны и все арестованные офицеры с адмиралом Новицким во главе. На следующий день происходили почти поголовные аресты офицеров, из которых в ближайшие ночи были расстреляны: капитан 1-го ранга Климов, капитан 2-го ранга Орлов, старший лейтенант Погорельский, лейтенант Дубницкий и другие. В большинстве случаев расстрелы производились из-за личной мести. С трудом разными революционными организациями были приняты меры к прекращению расстрелов. Далее были лишь отдельные случаи убийств. Всего в Севастополе было убито не менее 40 офицеров флота.

Но в январе 1918 года убийства офицеров продолжились в других городах Крыма. В это время немцы продолжали вести наступление на Крым с целью завладения Черноморским флотом и портами Черного моря. Войска Германии и Украины шли к Перекопу. Красные организовали его оборону. В середине января было спровоцировано наступление на Севастополь каких-то несуществующих Крымских войск. Дело в том, что после декабрьских событий большое число морских офицеров бежало из Севастополя. Часть их остановилась в Симферополе, где в это время, под призрачной охраной образовавшегося Крымского правительства, собралось значительное количество офицеров армии. Был образован штаб Крымских войск, но самих войск, кроме 2—3-х татарских эскадронов на весь Крым, не было. Штаб этот иногда «бряцал оружием». Это дало достаточный повод для провокации. 11 января, ночью, было объявлено о татарском наступлении на Севастополь. В городе были срочно призваны и вооружены матросы и рабочие, и отряд численностью около 7 тысяч отправился на Симферополь. Не встретив никакого сопротивления, этот отряд вступил туда и стал избивать не успевших бежать офицеров и местных богачей. Часть офицеров бежала в Ялту, а часть – в Евпаторию, где они решили оказать сопротивление. Туда пошли эсминцы, почти без офицеров, которых иногда забирали из первых попавшихся, чуть ли не с улицы. По Ялте и Евпатории матросы выпустили несколько сотен снарядов, расстреляли и утопили около 200 человек, преимущественно офицеров.

Почти весь февраль в Севастополе прошел под знаком митинговой обороны от немцев; всюду трубилось о единении всех партий для дела обороны. Призывались также и офицеры. В середине февраля усиленно ходил слух и писалось в газетах о присутствии в Дарданеллах английского флота под командой адмирала Колчака. Слухи эти всячески провоцировались. В ночь с 23-го на 24 февраля (нового стиля) сравнительно неожиданно произошло первое избиение состоятельного населения города. Хотя убийства определенно и не были направлены против офицеров, тем не менее помимо ряда домовладельцев и купцов были убиты и многие офицеры, в том числе и содержавшиеся в тюрьме Львов, Карказ, Цвингман, Вахтин и другие. Эти убийства были организованы председателем Центрофлота Романовским с согласия председателя Совета матроса-балтийца Пожарова. В первую ночь было убито и вывезено за боны около 250 человек. Убийства продолжались еще и в ближайшие две ночи, но уже в значительно меньшей степени. Затем они прекратились, и имели место только беспрестанные обыски.

Из Москвы 22 марта 1918 года приказали в связи с угрозой захвата Севастополя немцами готовить корабли к переводу в Новороссийск и вывозить ценное имущество. В середине апреля на происходившее в Морском собрании заседание Центрофлота и партий эсеров и социал-демократов были приглашены командиры судов, а также адмирал Саблин. Саблин заявил, что он не видит спасения флота в переводе его в Новороссийск, который не является базой и совершенно не приспособлен для этого, и что с момента выхода флота за боны наступит момент его гибели. Тем не менее на всякий случай адмирал Саблин послал в Новороссийск на гидрокрейсере «Троян» комиссию из морских офицеров под председательством капитана 1-го ранга Лебединского – подготовить этот порт для стоянки хотя бы только боеспособных судов. 23 апреля из Москвы пришло очередное указание о переводе флота в Hoвороссийск.

В двадцатых числах апреля германо-украинские части без всякого сопротивления вступили в Крым и двинулись на Симферополь. С этого момента в Севастополе начинается паника и наступает какая-то вакханалия власти. На судах и на берегу беспрерывно идут митинги, даже ночью. Все ищут власть, способную их спасти. В один и тот же день решают: призвать вновь к власти ушедшего адмирала Саблина, дав ему диктаторские полномочия; уволить Саблина и назначить комиссию с матросом во главе; повиноваться лишь Центрофлоту; упразднить Центрофлот и просить командира «Воли» капитана 1-го ранга Тихменева спасти положение и прочее, и прочее. Все эти постановления, носившие самый категорический характер, отменяли друг друга.

Наконец, 29 апреля неприятельские разъезды появляются в районе Севастополя. В это время команды дредноутов «Воля» и «Свободная Россия» решают: просить капитана 1-го ранга Тихменева и выбранную наскоро делегацию от дредноутов найти адмирала Саблина и просить его как единственного человека, могущего теперь спасти положение, принять единоличное командование флотом. Адмирал, после короткого колебания, соглашается и приказывает кораблям: «Поднять украинский флаг». Дредноуты исполняют приказание сразу, остальные же суда, особенно миноносцы, колеблются. В то же время адмирал Саблин дает телеграмму на Украину и германскому командованию о том, что Черноморский флот украинизировался и просит приостановить наступление на Севастополь. На самом деле только на части кораблей подняли украинские флаги. Более того, почти все миноносцы приняли решение идти в Новороссийск и в полночь вышли в море. Но уверенности в командах кораблей совсем не было в том, что они поступили правильно. И были даже настроения по приходе в Новороссийск, присоединиться к генералу Корнилову. Утром 1 мая миноносцы пришли в Новороссийск.

В Севастополе в это время происходило следующее. Адмирал Саблин узнал, что немцы не приняли парламентеров Черноморского флота и продолжают наступление на Севастополь. Получив такие известия, адмирал приказал всем судам, могущим идти в море, приготовиться к походу. Оставшиеся корабли было приказано контр-адмиралу Остроградскому, по уходе флота, взорвать, для чего еще раньше была сформирована подрывная партия. В это время немцы уже заняли часть Северной стороны и установили полевую артиллерию и пулеметы на Константиновской батарее, против бонов и на Братском кладбище. Едва корабли дали ход, как немцы в упор открыли по ним огонь. В «Свободную Россию» попало несколько снарядов, причинивших небольшие повреждения в надстройках и легко ранивших пять человек. На огонь неприятеля отвечать было запрещено, так как адмирал не хотел дать лишний повод немцам утверждать, что не выполняются требования Брестского договора, на основании чего они юридически могли бы начать операцию по захвату черноморских судов в свою пользу. На всех оставшихся в Севастополе судах был снова поднят украинский флаг и в командование ими вступил контр-адмирал Остроградский, известивший украинское правительство и германское командование о том, что не пожелавшие украинизироваться суда ушли в море.

Немцы не попытались помешать переходу русских судов, несмотря на то, что еще при вступлении в Крым германское командование запретило русским судам выходить из портов и объявило, что отдало распоряжение своим подлодкам топить все выходящие суда. К вечеру 1 мая все боеспособные суда собрались в Новороссийске, который входил в состав Кубанско-Черноморской Советской республики. В самом Новороссийске тогда сосредоточились почти все главные руководители советской власти на Юге, бежавшие из Одессы и всех городов Крыма. В Новороссийске оказались линкоры «Воля», «Свободная Pocсия», вспомоrательный крейсер, 10 эсминцев, 7 миноносцев и 10 сторожевых катеров. Кроме тoгo, в Цемесской бухте Новороссийска нaходилось до 30 пароходов и транспортов.

На общем собрании экипажей кораблей, находящихся в Новороссийске, а затем по настоянию адмирала Саблина на специальном референдуме была подтверждена его единоличная власть как командующего Черноморским флотом. Из всего состава команд численностью около 3000 человек за вручение власти адмиралу подало 2433, против – 237. Остальные или воздержались, или были за него, но с некоторыми поправками. 4 мая в 8 часов утра на кораблях был поднят Андреевский флаг, и адмирал Саблин вступил в командование флотом. С этого момента корабли обеспечивали охрану города. Флот взял на себя несение всех караулов, которые никого не пропускали после полуночи, не исключая даже революционных властей; пароль же сообщался лишь командирам дежурных кораблей, караулам и патрулям. Все самочинные обыски, разбои, кражи и убийства, бывшие до того времени обыденным явлением в Новороссийске, сразу прекратились. Красноармейцы почти совсем исчезли из Новороссийска. Местный большевистский комитет покинул Новороссийск и переехал в Екатеринодар, центр Кубанско-Черноморской республики.

Флот начал приводить себя в порядок и подтягиваться. Были запрещены увольнения на берег до окончания работ и занятий; выработан порядок дня и вновь составлены и проверены все боевые расписания; во время занятий и работ не допускались митинги и собрания. Под председательством адмирала была образована комиссия из старших начальников для выработки и некоторых изменений караульного и морского уставов. Производились артиллерийские и минные учения и все тревоги. Но через неделю по приходе флота в Новороссийск адмирал Саблин получил от немецкого командования телеграмму с требованием вернуть корабли в Севастополь. Командующий ответил: «Черноморский флот, стоящий в Новороссийске и находящийся под моим единоличным командованием, плавает под русским военным флагом. Суда флота мирный договор не нарушали и никогда не принимали участия в борьбе против германских войск на Украине». При этом адмирал Саблин пытался добиться от немцев подтверждения, что они не будут посягать на корабли Черноморского флота. Но никаких ответов на это он не получал.

Около середины мая неожиданно пришло из Москвы извещение, что главным комиссаром флота назначается некто Глебов-Авилов, бывший комиссаром почт и телеграфов, уже находившийся в Новороссийске. В самых последних числах мая флот узнал о перевороте на Украине. Несколько позже в газетах сообщили о провозглашении донским атаманом генерала Краснова. В Керчи происходило накапливание германских войск, там стояли суда германо-турецкого флота. Некоторые части кубанского казачества мечтали призвать на свою территорию германские войска для освобождения от большевиков. Все это взвинчивало нервы личному составу кораблей Черноморского флота в Новороссийске.

Из Пeтpoгpaдa в Новороссийск 2 июня приехал Вахрамеев с директивой Морского Генерального штаба. На следующий день командующий Черноморским флотом адмирал Саблин, предвидя судьбу кораблей, отказался от командования, оставив вместо себя капитана 1-го рaнга А.И. Тихменева, который 4 июня объявил флагманам документы, подписанные Лениным, Троцким и начальником Mopcкoro Генеральноrо штаба Альтфатером, которые предписывали уничтожить флот в Новороссийске немедленно. Приказ топить корабли показался всем подозрительным. Но более поразила наглость шифрованной телеграммы: «Вам будет послана открытая телеграмма во исполнение ультиматума идти в Севастополь, но вы обязаны этой телегpaммы не исполнять, а наоборот, уничтожить флот, поступая соrласно привезенному Вахрамеевым предписанию». Адмирал Саблин уехал в Москву для выяснения обстановки. Там он был арестован, но потом ему удалось бежать в Англию. Сначала почти все экипажи кораблей решили остаться в Новороссийске. Но затем пришло донесение, что немцы высадили в Тамани отряд в 20 000 человек. Это убило последнюю надежду отстояться в Новороссийске. Матросы, потеряв голову, не ели, не спали, метались из стороны в сторону, митинговали, кончали жизнь самоубийством. Кому-то пришла шальная мысль спасти флот, связав eгo судьбу с Кубано-Черноморской республикой. Тихменев, понимая, что большинство матросов не пойдут в море, а просто разбегyтся, попытался связаться с атаманом Дона. Но генерал Kpacнов советовал флоту вернуться в Севастополь и тем coxpaнить корабли на будущее.

В итоге команды кораблей раскололись на два лагеря: одни выступали за возвращение в Севастополь, другие за то, чтобы флот затопить в Новороссийске. Основная часть жителей города поддерживала идею о затоплении кораблей. Шли непрерывные митинги, но ясности от этого не прибавлялось. Многие матросы самовольно с вещами покидали корабли вообще и разбегались кто куда. Финал этой трагедии получился таким. Одна часть Черноморского флота нашла свою могилу в глубинах тех вод, на которых еще так недавно господствовала (затоплена или взорвана самими экипажами кораблей под Новороссийском). Другая – лежала искалеченной в своей базе (частично тоже взрована и затоплена союзниками в Севастополе); третья – ушла ютиться в иностранном порту (в Бизерте, Тунис). Черноморский флот России в очередной раз перестал существовать.

 

6.2. Флот России, расколотый на «белых» и «красных»

Большое влияние на настроение и поведение матросских масс оказывала Первая мировая война и ее последствия. В 2014 году отмечалась важная дата – 100-летие Первой мировой войны (1914—1918). Главный вывод: результатами Первой мировой войны стали Великая российская революция (1917) и Ноябрьская революция в Германии (1918), ликвидация четырех империй: Российской, Германской, Османской и Австро-Венгрии, причем две последние были разделены. Россия эту войну проиграла.

Для России важная особенность итогов Первой мировой войны состояла еще и в том, что она переросла в войну Гражданскую и военную интервенцию. И еще четыре года народ воевал. Но уже воевали сами, друг против друга. Здесь не было внешних врагов. Раскололась вся страна. Раскололись армия и флот. В Гражданской войне с обеих сторон участвовали военные моряки. Но если в революции в основном важную роль играли матросские массы, то в Гражданской войне приняли активное участие и флотские офицеры и тоже с обеих сторон: и за «красных», и за «белых».

Несмотря на раскол флота, гибель кораблей и поражения матросской антибольшевистской оппозиции в начавшейся широкомасштабной Гражданской войне роль военных моряков продолжала оставаться высокой. Связано это было с общим укреплением советской власти и потребностью во флоте как в военной силе. Моряки продолжали играть авангардную роль как в проявлениях героизма в боевых действиях, так и в политических процессах, сопровождавших ход Гражданской войны. Стремление к крайним мерам на начальном этапе войны выразилось в принятии политики «красного террора». В начале сентября 1918 года в связи с покушениями на В.И. Ленина и другими громкими террористическими актами, в каждом из которых имелось определенное матросское участие, политика «красного террора» была официально распространена на всю страну. Наибольшие жертвы и длительность она имела в Петрограде и Кронштадте. Однако здесь матросы были и в числе первых, кто стал ощущать вред этой политики и противодействовать ей.

Напомним, под Гражданской войной в России (1918—1922) понимается ряд вооруженных конфликтов между различными политическими, этническими, социальными группами и государственными образованиями на территории бывшей Российской империи, последовавших за захватом власти большевиками в результате октябрьских событий 1917 года.

Как возникли «красные» и «белые»?

Основная борьба за власть в период Гражданской войны велась между вооруженными формированиями большевиков и их сторонников (Красная гвардия и Красная армия), с одной стороны, и вооруженными формированиями Белого движения – с другой, что получило отражение в устойчивом именовании главных сторон конфликта «красными» и «белыми». Обе стороны на период до полной своей победы и умиротворения страны предполагали осуществлять политическую власть путем диктатуры. Для большевиков подавление сопротивления их противников было единственной возможностью удержать власть в крестьянской стране с целью превращения ее в базу мировой социалистической революции и, в перспективе, построения бесклассового коммунистического общества, как в России, так и в Европе. Для достижения этой цели большевики считали исторически оправданным и справедливым применение беспощадного насилия против своих врагов и принуждения по отношению к колеблющимся средним слоям города и деревни, прежде всего – крестьянству. Для многих участников Белого движения – офицерства, казачества, интеллигенции, помещиков, буржуазии, бюрократии и духовенства – вооруженное сопротивление большевикам имело целью возвращение утраченной власти и восстановление своих социально-экономических прав и привилегий. Для этого антибольшевистские силы на подконтрольных им территориях бывшей Российской империи пытались воссоздать армию и аппарат гражданского управления, восстановить права собственности и свободу торговли, мобилизовать людские и хозяйственные ресурсы с целью создать массовую и хорошо оснащенную армию, обеспечить ей поддержку со стороны большинства населения и свергнуть власть большевиков. Конечной целью белых провозглашался созыв нового Учредительного собрания, с передачей на его усмотрение решения вопроса о политическом устройстве России.

Характерной особенностью Гражданской войны была готовность всех ее участников широко использовать насилие для достижения своих политических целей, поэтому применялся «красный террор» и «белый террор». Кто был тогда хороший, кто плохой – в данном случае неважно. Оценки меняются. А термины остались: «белые» против «красных». С одной стороны, – вооруженные силы советского государства, с другой, – его противники. Советские – «красные». Противники, соответственно, «белые». Согласно официальной историографии, противников оказалось много. Но главные – те, у кого на мундирах погоны, а на фуражках кокарды российской армии и флота. Узнаваемые противники, ни с кем не спутать. Корниловцы, деникинцы, врангелевцы, колчаковцы и т.д. Они – «белые». В первую очередь их должны одолеть «красные». Они тоже узнаваемы: погон у них нет, а на фуражках – красные звезды. Таков изобразительный ряд Гражданской войны. Это своеобразная традиция. Она утверждалась советской пропагандой более семидесяти лет. Пропаганда была весьма эффективна, изобразительный ряд стал привычным, благодаря чему осталась вне осмысления сама символика Гражданской войны. В частности, остались вне осмысления вопросы о причинах, обусловивших выбор именно красного и белого цветов для обозначения противоборствующих сил.

Что касается «красных», то причина была вроде бы очевидной. «Красные» сами себя так называли. Советские войска изначально именовались Красной гвардией. Затем – Рабоче-крестьянской Красной армией, Рабоче-крестьянским Красным флотом. Присягали красноармейцы и краснофлотцы красному знамени. Государственному флагу. Почему флаг был выбран красный – объяснения давались разные. К примеру: это символ «крови борцов за свободу». Но в любом случае название «красные» соответствовало цвету знамени. О «белых» ничего подобного не скажешь. Противники «красных» не присягали белому знамени. В годы Гражданской войны такого знамени вообще не было. Ни у кого.

Тем не менее за противниками «красных» утвердилось название «белые». По крайней мере одна причина здесь тоже очевидна: «белыми» называли своих противников лидеры Советского государства. Прежде всего – В. Ленин. «Красные» и «белые» – это конкретная история Гражданской войны в России, это реальные события 1918—1920 годов. Поэтому далее мы будем использовать оба термина – красные и белые, не беря их в кавычки.

Советские и западные оценки Гражданской войны изобилуют утверждениями, что белые ее проиграли потому, что народ был за красных и сделал свой «социалистический выбор». Но на самом деле народ в подавляющем большинстве своем соблюдал нейтралитет и не хотел Гражданской войны. Воевали меньшинства красных и белых. У красных было преимущество центральной позиции – обладание запасами царской армии и железнодорожными узлами, позволявшими быстро перебросить силы в нужное место. Белые несогласованно нападали с окраин и зависели от снабжения ненадежными «союзниками». В отличие от белых, красные использовали возможности поголовной мобилизации. Из 130 тысяч царских офицеров более 30 тысяч согласились у них служить (в том числе около 20 % офицеров царского Генерального штаба). Такими приемами в два года была набрана Красная армия, по численности в 10 раз превосходившая Белую. Но мобилизованный «народ» из армии бежал. Так, ежемесячно из Красной армии дезертировало около 200 тысяч человек – больше, чем было во всей деникинской армии. Надежнее были иностранцы. Латышские стрелки спасали Ленина в самых критических ситуациях, венгры и китайцы подавляли Антоновское восстание. К лету 1920 года интернациональные части красных насчитывали (по разным оценкам) от 182 до 250 тысяч, намного превосходя по численности западных интервентов, которые в боях с красными почти не участвовали. Вот как, например, выглядел по численности Красный флот.

Среднемесячная численность флота Советской Республики за 1918—1920 годы

В ноябре 1920 года красные войска взяли Крым. Многие историки рассматривают это событие как окончание Гражданской войны. И в этом есть своя логика: хотя «штурмовые ночи Спасска и волочаевские дни» имели место и позднее, в 1922 году, но Белое дело уже было проиграно. Красные одержали победу. Но была ли Гражданская война лишь войной белых и красных? И, соответственно, можно ли считать ноябрь 1920 года окончанием грандиозного и трагического общероссийского конфликта? Скорее всего, нет. Потому что от Гражданской войны пострадал весь российский народ. Потому что и после ее окончания продолжалась эта великая общероссийская трагедия.

Гражданская война и иностранная интервенция принесли России неисчислимые бедствия. В тяжелом положении оказался и отечественный военно-морской флот, потеряв 416 кораблей, из них 174 боевых и 242 вспомогательных. Материальная часть оставшихся судов была изношена практически до предела. Но была и еще одна беда, которая осталась и после окончания Гражданской войны: русское офицерство по-прежнему продолжало быть расколотым на красных и белых. Русские офицеры пережили еще одну трагедию. Многие вынуждены были покинуть Россию, стать эмигрантами, большинство из них навсегда.

Флоты белых и красных

И красные, и белые во время Гражданской войны образовали свой военно-морской флот. Надо сказать, что это были очень слабые военные формирования и по состоянию и содержанию кораблей, и по организации их использования, и по настроению личного состава. Такими они были в связи с тем, что одновременно прошли Великую российскую революцию, Первую мировую войну и тут же вступили в войну Гражданскую. Тем не менее эти флоты несли и выполняли свои миссии в тяжелые 1918—1922 годы.

Белый флот (флот Белых армий) – это самостоятельные военно-морские формирования Белого движения в Гражданскую войну в России, включавшие в себя флоты, флотилии, отряды и другие соединения кораблей и вспомогательных судов. В Белый флот входили как боевые корабли специальной постройки, так и мобилизованные и реквизированные суда. Личный состав представляли морские офицеры и матросы российского военного и торгового флота, а также офицеры сухопутных армий. Военно-морские соединения Белого флота подчинялись руководству Белых армий. В правительстве адмирала А.В. Колчака в бытность его Верховным правителем России имелось Морское министерство, возглавляемое контр-адмиралом М.И. Смирновым, пытавшимся управлять всем Белым флотом. Однако реальное управление было существенно ограничено складывающейся обстановкой.

Белый Черноморский флот был создан в январе 1919 года в Новороссийске в составе Добровольческой армии. В июле 1919 года база Черноморского флота была переведена в Севастополь. Черноморский флот подчинялся последовательно командованию Добровольческой армии, Вооруженным силам Юга России (ВСЮР) и Русской армии генерала барона П.Н. Врангеля. Командовали флотом в разное время вице-адмирал В.А. Канин; контр-адмирал, а позже вице-адмирал М.П. Саблин; вице-адмирал Д.В. Ненюков; вице-адмирал А.М. Герасимов; контр-адмирал, а позже вице-адмирал М.А. Кедров; контр-адмирал М.А. Беренс. После разгрома Белой армии генерал-лейтенанта П.М. Врангеля в Крыму в 1920 г. основная масса кораблей и судов Черноморского флота (33 вымпела) под командованием вице-адмирала М.А Кедрова ушла во французскую военно-морскую базу Бизерту (Тунис). Эта часть Черноморского флота белых была преобразована в Русскую эскадру и до 1924 года базировалась в порту Бизерта. В 1924 году Русская эскадра была расформирована, а ее корабли были переданы СССР. Однако переданные СССР корабли остались в Бизерте, а позднее они были проданы во Францию на металлолом. Андреевские флаги на этих кораблях были спущены 24 октября 1924 г. после признания СССР правительством Франции. Русские моряки перешли на положение беженцев.

Сибирская военная флотилия перешла на сторону Белого движения после выступления Чехословацкого корпуса в июле 1918 года, в ходе которого были захвачены суда флотилии. Командовали флотилией в разное время контр-адмирал С.Н. Тимирев, контр-адмирал М.И. Федорович, контр-адмирал М.А. Беренс, контр-адмирал Г.К. Старк. После образования Дальневосточной республики в 1920—1921 годах флотилия вошла в состав ее Народно-революционного флота, но после переворота во Владивостоке 26.05.1921 года вновь перешла в состав Белого флота. В ходе боевых действий провела ряд десантных операций. В октябре 1922 года после поражения белых один отряд кораблей флотилии эвакуировал из Владивостока 10 тысяч беженцев. Этот отряд под командованием адмирала Старка Г.К. взял курс на Филиппины и прибыл туда лишь в январе 1923 года. По пути часть кораблей затонула. Прибывшие на Филиппины корабли затем были проданы. Остальные корабли остались во Владивостоке и в конечном счете перешли в состав РККФ.

После захвата войсками Антанты в августе 1918 года флотилия Северного Ледовитого океана была включена в состав вооруженных сил Верховного управления Северной области, а затем Временного правительства Северной области. Флотилии Северного Ледовитого океана подчинялись гидрографические экспедиции Белого моря и Северного Ледовитого океана, а также ряд речных и озерных флотилий (Печорская, Северо-Двинская, Онежская), а также порты Архангельска и Мурманска.

Флотилия Северного Ледовитого океана в основном занималась проводкой судов с грузами для армий Колчака и гидрографическим обеспечением флотилии. Командовали флотилией контр-адмирал Н.Э. Викорст, а затем контр-адмирал Л.Л. Иванов; гидрографическим обеспечением руководил контр-адмирал Б.А. Вилькицкий. После взятия Красной армией 21 февраля 1920 года Архангельска и 7 марта 1920 года Мурманска корабли флотилии были включены в состав РККФ.

Весной 1919 года была сформирована Каспийская флотилия. Флотилия входила в состав ВСЮР, командовали флотилией капитан 1-го ранга, а затем контр-адмирал А.И. Сергеев, затем капитан 1-го ранга Б.М. Бушен. Каспийская флотилия вела активные боевые действия против красных: сражалась с кораблями Волжско-Каспийской флотилии РККФ в районе дельты реки Волга, вокруг Астрахани поставила минное заграждение из двухсот мин, обеспечив тем самым морскую блокаду города, оказывала существенную поддержку войскам белых на приморском фланге. В связи с успешным наступлением Красной армии, захватившей основные пункты базирования Каспийской флотилии в Гурьеве и Красноводске, вынуждена была в апреле 1920 года перебазироваться в Баку, а из Баку в находившийся под контролем союзной Великобритании иранский порт Энзели. В Энзели флотилия была фактически интернирована англичанами. 17—18 мая 1920 года после успешной Энзелийской операции красных 23 корабля флотилии и 4 гидросамолета были отбиты у англичан, возвращены в Советскую Россию и включены в состав РККФ.

Кроме указанных флотских структур в составе Белого флота еще были речные и озерные флотилии: Речной боевой флот Поволжской народной армии, Северо-Двинская речная флотилия, Чудская озерная флотилия, Онежская озерная флотилия, Печорская флотилия, Волжская военная флотилия, Донская флотилия, Среднеднепровская флотилия, Нижнеднепровская флотилия, Байкальская флотилия, Енисейская речная боевая флотилия, Обь-Иртышская речная боевая флотилия. Указанные флотилии белых вели боевые действия на перечисленных реках и озерах против аналогичных флотилий красных, участвовали в высадке десантов и в поддержке действий сухопутных войск.

Красный флот. Большевики предприняли ряд чрезвычайных и самых энергичных мер для спасения завоеваний революции и создания Рабоче-крестьянской Красной армии, 11 февраля 1918 года был принят декрет о создании Рабоче-крестьянского Красного флота (РККФ). Большинство матросов императорского российского флота после революции остались служить на Красном флоте. Среди старых офицеров тоже были такие, которые с первого дня революции безоговорочно перешли на сторону новой власти. Первыми среди них стали вице-адмиралы Ставицкий и Векман. Впоследствии некоторые офицеры пошли служить в Белый флот или подались в эмиграцию. Другие стали честно служить в Красном флоте. Важная особенность Красного флота была в том, что вся тяжесть разъяснительной, воспитательной, организаторской, а иногда и командной работы ложилась на судовые комитеты. В свою очередь ими руководили бригадные или дивизионные комитеты, и, наконец, во главе матросских масс стоял Центробалт. Несмотря на то, что не весь состав его был большевистским, решающим влиянием в нем пользовались большевики.

В декрете ВЦИК и СНК о создании Рабоче-крестьянского Красного флота военнослужащие флота были названы «Красные военные моряки». Это наименование мгновенно было переиначено в «красвоенмор». Значительная часть матросов и унтер-офицеров Балтийского флота ушла на сушу воевать в Красную армию, другая часть воевала в армии на стороне Белого движения, незначительная часть оставалась на кораблях, пытаясь их сохранить.

РККФ состоял из флотов, морских и речных военных флотилий. В период Гражданской войны корабли флота не играли существенной роли в развернувшейся вооруженной борьбе. Но РККФ участвовал в боевых действиях на морях, реках и озерах, нарушал коммуникации противника и обеспечивал свои перевозки и переправы через водные рубежи, а также содействовал приморским (приозерным, приречным) флангам сухопутных войск огнем своей судовой артиллерии и высадкой десантов в тылу белых войск.

Флот подчинялся главкому всеми Вооруженными силами Республики. В годы Гражданской войны Постановлением СНК РСФСР от 22 февраля 1918 года был учрежден Народный комиссариат по морским делам, а Верховная морская коллегия переименована в Коллегию Народного комиссариата по морским делам. Командующими Красным флотом в тот период были: Дыбенко Павел Ефимович (1917—1918), Иванов Модест Васильевич (1918), Альтфатер Василий Михайлович (1918—1919), Беренс Евгений Андреевич (1919—1920), Немитц Александр Васильевич (1920—1921), Панцержанский Эдуард Самуилович (1921—1924).

Рабочее-крестьянский Красный флот – это официальное наименование Военно-морского флота СССР сохранялось со времени его создания до 1946 года.

 

6.3. Флотская анархия в России (1917—1922)

Да, в истории России (1917—1922 годов) военные моряки прочно связали себя с анархистским движением. И в глазах многих россиян того времени, к сожалению, понятия «анархия» и «матрос» часто воспринимались в единстве. И для этого было немало оснований. Например. В ночь с 6 на 7 января 1918 года революционными матросами в порядке самосуда были убиты депутаты Учредительного собрания от партии кадетов А.И. Шингарев и Ф.Ф. Кокошкин. 9 марта 1918 года анархически настроенные матросы под предлогом опасности немецкого наступления настойчиво не пропускали правительственный поезд по пути из Петрограда в Москву, куда эвакуировался Совнарком. И Ленина в той ситуации спасли только латышские стрелки. Таких примеров анархического поведения военных моряков в те годы было немало.

Увы, военные моряки (в основном, матросы) под влиянием анархизма совершали ультрареволюционные деяния, стихийные авнтюрные и безумные действия, самосуды над офицерами, государственными и политическими деятелями, акты неоправданного насилия над людьми, участвовали в налетах и грабежах, были часто привержены к крайним взглядам и мерам. На фоне реальной большой революционной деятельности военных моряков в период революции и Гражданской войны в России, что, безусловно, делает им честь, они временами становились на путь безудержного анархизма и даже экстремизма, что подрывало их авторитет в глазах народа, а также приводило к конфликтам с действующей властью.

Чем привлекала анархия военных моряков?

Вообще, понятие анархия (от др.-греч. ἀναρχία) дословно означает «безначалие, безвластие». Идеал анархистов – когда государство заменено безгосударственным обществом (это, конечно, гипотетическая ситуация). Между прочим, именно в морской среде анархия впервые стала получать свою жизненную прописку во время расцвета пиратства на море. Пиратские корабли были «плавающими обществами», в которых существовали механизмы самоуправления. Перспектива получения взаимных выгод от пиратства стимулировала пиратов к налаживанию сотрудничества и поддержанию порядка. Перед выходом в море пираты договаривались о правилах поведения, иногда эти правила фиксировались даже письменно.

А вот анархизм – это политическая философия, основывающаяся на свободе и имеющая своей целью уничтожение всех типов принуждения и эксплуатации человека человеком. Анархизм предлагает заменить сотрудничеством индивидов власть, существующую за счет подавления одних людей другими и благодаря привилегиям одних по отношению к другим. Это означает, что, по мнению анархистов, общественные отношения и институты должны основываться на личной заинтересованности, взаимопомощи, добровольном согласии и ответственности (исходящей из личной заинтересованности) каждого участника, а все виды власти (то есть принуждения и эксплуатации) должны быть ликвидированы.

Военных моряков анархизм привлекал семью своими базовыми принципами:

• отсутствие власти, т.е. один человек либо группа лиц не будут навязывать свое мнение, желание и волю другим лицам;

• свобода от принуждения, отказ от принуждения одних людей другими к участию в какой бы то ни было деятельности, будь то в интересах отдельного человека или даже всего общества, против его воли;

• свобода ассоциаций, т.е. в обществе возможны любого рода ассоциации для удовлетворения всех общественных потребностей; анархисты полагают, что на место власти должен быть привнесен принцип действительной низовой инициативы, когда люди сами, коллективно будут решать общественные вопросы, и индивидуально (без вреда для других) – свои личные вопросы;

• взаимопомощь – это синоним сотрудничества; когда люди работают сообща, их деятельность заметно эффективнее, нежели когда каждый работает поодиночке; коллективное взаимодействие – это укороченный путь к достижению необходимого результата при возможно меньшей затрате усилий;

• разнообразие – залог наиболее полноценной жизни каждого отдельного человека, из которых состоит общество;

• равенство, что означает отсутствие иерархии, одинаковые для всех возможности удовлетворения своих личных потребностей, а также равный доступ ко всем общественным благам;

• братство; оно подразумевает, что все люди являются равными, что интересы и потребности одних не могут быть важнее и/или ценнее интересов и потребностей других людей.

Вроде бы действительно привлекательные принципы. Но вот когда анархисты начинали претворять их в жизнь, то получался воистину только один анархизм. Эффект всегда был отрицательный. Потому что в современном обществе жить по принципам анархизма – это утопия.

Анархия – мать порядка. Никто не знает, как понимать этот лозунг моряков-анархистов. Поэтому воспринимается он людьми чаще всего иронично, ассоциируется с беспорядками и насилием. В отличие от демократии, принципом которой является подчинение меньшинства большинству, выявляемое путем голосования, анархия предоставляет любому меньшинству жить так, как вздумается, если оно при этом не ущемляет свободу других. Поэтому лозунг «Анархия – мать порядка» может означать, что анархия должна стать матерью будущего общественного порядка. Порядок будет основываться не на принудительном подчинении всех и каждого единой насильственной власти, а на добровольных взаимовыгодных соглашениях между отдельными лицами и группами на принципе добровольной кооперации всех членов общества, в которой возникающие конфликты решаются третейским судом. Вряд ли матросы, поддерживающие анархизм, понимали именно так суть этого лозунга. Он им просто нравился, не по сути, а по форме.

Два противоречивых принципа всегда сталкиваются в человеческом обществе: принцип власти одного человека над другим и принцип независимости, свободы каждого человека. Совершенно последовательно эти принципы воплощаются в двух взаимоисключающих состояниях общества: на абсолютном принципе свободы основывается анархия, а на принципе жестокого подчинения власти – тоталитаризм. Понятия «свобода» и «демократия» часто сливаются в массовом сознании. На самом деле демократия основывается на том же принципе принудительного подчинения большинства (народа) меньшинству (законодателям-депутатам и чиновникам-исполнителям).

Мы уже отмечали, что по большому счету матросские массы были апатичны к любым общественным партиям и движениям. Точно также и анархисты просто-напросто «не влезали» в привычную политологию. Дело в том, что они, являясь сторонниками неограниченной свободы, были не только противниками государства, но и принципиально отвергали партийную организацию и представляли собой россыпь групп, которые объединялись по мере надобности. И в этом плане революционно настроенные матросы российского флота и анархисты как бы находили и понимали друг друга.

Анархисты ориентировались на матросскую среду не случайно. Они высоко ценили русского матроса и особенно выделяли в нем такие сильные качества: чувство собственного достоинства, ощущение своей значимости, обостренная реакция на насправедливость, в случаях посягательств на основополагающие ценностные установки, стремление защитить невинного, помочь своим товарищам. И что особенно импонировало анархистам: матросы рассматривали свое участие в мятежах и бунтах как борьбу не против порядка, а, наоборот, за порядок и справедливость.

Анархизм рождался среди матросов под влиянием состояния толпы, в которое они попадали при резких изменениях политической обстановки в стране (имеется в виду контрастность событий революции 1917 года и последовавшей за ней Гражданской войны). Немного прокомментируем это. Дело в том, что в российской науке долгое время уделялось недостаточное внимание проблемам психологии толпы. В связи с этим безмерно преувеличивалась роль политических партий в революционных событиях России. Поэтому история КПСС подавила социальную историю. С одной стороны, в революциях и гражданских войнах массы играют главную роль, так как революция – «праздник эксплуатируемых и угнетенных». С другой стороны, в массовой психологии, в психологии толпы лежит социальная основа многих революционных действий. Причем именно социальная психология и массовые настроения выступают в них приоритетами. Также здесь проявлялись и психология матросской массы и настроения революционных матросов. Так что в революции 1917 года не только партия «тащила» массы на «штурм старого мира», но и массы (в авангарде которых были и матросы) выбирали себе руководителей, в том числе и большевиков. В то же время неприемлемым, на наш взгляд, является представление о революции едва ли не как о коллективном безумии, в том числе со стороны революционных матросов.

Анархисты из-за своей неорганизованности и нежизненных идей за все время революции и Гражданской войны не смогли заявить о себе в качестве самостоятельной силы, не считая формирования батьки Махно, в котором матросы принимали большое участие. Однако роль сторонников безвластия в революционных событиях России была гораздо больше. В 1917 году они тащили народ влево. И агитаторам-большевикам – порой против воли – тоже приходилось подстраиваться под них, дабы не отстать от народа. Не говоря уже о том, что широкие массы анархистов впоследствии пополнили ряды большевиков – и играли там не последнюю роль. Анархистское прошлое имели Григорий Котовский, знаменитый комиссар чапаевской дивизии Дмитрий Фурманов и многие другие. Не говоря уж об Анатолии Железнякове, поставившем точку на российском парламентаризме. Он свои взгляды и не менял. Именно анархисты начали бучу, которая закончилась июльским (1918 года) выступлением, имевшим очень серьезные последствия.

Именно анархистские настроения среди матросов использовали революционные партии для привлечения их к репрессивным действиям против «несогласных», для террористических акций и прочих жестких мер. Но снова заметим: эти матросы не были печальным исключением из российкого народа. Были такие же «злодеи» в то революционное время и среди солдат, рабочих и крестьян. Революция развращала не только матросов, но весь народ. Матросы же – плоть от плоти и кровь от крови этого народа, со всеми его плюсами и минусами, к сожалению, не избежали той же участи. Но так случилось, что в революционной истории России в «злодеях» стали обобщать в основном только матросов. Это не соответствует действительности и несправедливо. Яд разложения коснулся Русского Колосса, в нем оказался отравлен каждый атом. Вот такими-то атомами всего лишь и были матросы. Действие яда не осуждают, с ним только борются, стараются локализовать дальнейший процесс разрушения. И когда выздоровела Россия, здоровым стал и ее военно-морской флот.

Еще раз подчеркнем: в революционных событиях 1917 года под руководством политических партий матросские массы действительно были подвержены проявлению анархизма и даже определенного экстремизма. Но, во-первых, это было характерно не только для матросов, но и для других сил, участвующих в революции. И матросы были только незначительной частью этих сил. Но им выпала доля стать символом той революции, к ним же автоматически «приклеился» и символ революционного насилия. Во-вторых, экстремизм, в той или иной степени, присутствует всегда во всех революциях, восстаниях и протестных движениях. Не отличалась в этом смысле и Великая российская революция 1917 года. Так что не матросы сами по себе были экстремистами в революции, а их особые качества и потенциалы целенаправленно использовали политические партии для проведения своих экстремистских действий. Тогда это были матросы. И в наше время для усиления своего влияния политические партии и общественные движения всего мира находят подобные силы экстремистского характера. Среди них резко выделяются антиглобалисты и «зеленые».

 

6.4. Как царские офицеры «сделали» советский флот

Речь идет о том, что действительно большое участие в создании Рабоче-крестьянского Красного флота принимали бывшие офицеры императорского флота России. Вспомним, как это было. Получается так: матросы помогли большевикам взять власть в октябре 1917 года, а офицеры помогли удержаться им у власти в 1917—1919 годах.

Кто помог большевикам удержаться у власти в 1917—1919 годах?

Да, помогли бывшие царские офицеры, десятки тысяч которых работали в Красной армии и Красном флоте. Причем в большинстве работали усердно и добросовестно, и без их работы Красная армия не была бы создана. А значит, революция была бы не защищена. Красную армию построили и ее военные победы во многом обеспечили именно царские офицеры. Это правда. Но не будем забывать, что часть офицеров добровольно пошла на службу советской власти, а другая сделала это по принуждению и работала под бдительным надзором политкомиссаров. Но и те и другие исполнили свою важную миссию: они действительно помогли удержаться большевикам у власти. И без них не было бы ни Красной армии, ни ее первых побед.

Ни офицеры, ни унтер-офицеры, ни солдаты старой армии не устремлялись под знамена Красной армии. И уже в апреле 1918 года ленинское правительство было вынуждено отказаться и от принципа добровольности военной службы и от принципа выборности командного состава. Теперь под знамена Красной армии была принудительно собрана миллионная масса новобранцев, но для их обучения и для командования войсковыми частями нужны были, конечно, специалисты военного дела («военспецы»), и ленинское правительство очень скоро прибегло к мобилизации бывших офицеров и унтер-офицеров для службы в Красной армии. Поэтому с 1918 года бывшие царские офицеры командуют красными полками, работают в штабах, преподают военные науки в Академии Генерального штаба и в иных военных школах, подготавливая «краскомов».

Обратим внимание читателей еще вот на какую особенность. С некоторых пор у нас стало модным сочувствовать «белым». Они-де дворяне, люди чести и долга, «интеллектуальная элита нации». Едва ли не половина нашей страны в популярных ныне в стране исторических и идеологических дискуссиях вдруг «вспоминает» о своих благородных корнях. И, как водится, во всех бедах нынешнего времени винят «красных» – «коварных» большевиков, которые так нехорошо обошлись с «элитой русского общества». За этими разговорами становится незаметным самое главное – победили в той борьбе все же «красные», а ведь с ними воевала «элита» не только России, но и сильнейших мировых держав того времени. Да и с чего взяли нынешние новоявленные «благородные господа», что дворяне в той великой русской смуте были только на стороне «белых»? Почему-то ими совсем упускается из виду тот факт, что дворяне тоже были разными. Иные дворяне для Великой революции в России сделали не меньше, нежели Карл Маркс и Фридрих Энгельс, особенно в практическом отношении. И офицеры по своей социальной принадлежности тоже были разными. Поэтому кто-то добровольно служил в Красной армии, кто-то даже вступил в партию большевиков. Кому-то это пришлось сделать в силу обстоятельств или даже насильно. Другим выпала доля служить в силах Белого движения. Мы исходим из того, что в любом случае все офицеры того времени служили интересам России. Только, к сожалению, они по-разному понимали эти интересы. И реальная жизнь развела их по разным сторонам. Они вынуждены были с оружием в руках сражаться друг против друга. Обратимся к фактам, главный из которых таков: в Красной армии служило 75 тыс. бывших офицеров, в то время как в Белой – около 35 тыс. из 150-тысячного корпуса офицеров Российской империи. Одно только это уже в корне опровергает все утверждения ненавистников советской власти о «кровавых» большевиках, уничтоживших якобы весь «цвет русской нации».

Уже 19 ноября 1917 года большевики назначили начальником штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенанта императорской армии Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича. Именно он возглавил вооруженные силы Республики в самый тяжелый для страны период, с ноября 1917 года по август 1918 года и из разрозненных частей бывшей армии и отрядов Красной гвардии к февралю 1918 года сформировал Рабоче-крестьянскую Красную армию. С марта по август М.Д. Бонч-Бруевич занимал пост военного руководителя Высшего Военного Совета Республики, а в 1919 году – начальника Полевого штаба Рев. Воен. Совета Республики.

В конце 1918 года была учреждена должность главнокомандующего всеми Вооруженными силами Советской Республики. Первым на эту должность был назначен Сергей Сергеевич Каменев (не путать с Каменевым Л.Б., которого затем вместе с Зиновьевым Г.Е. расстреляли). Кадровый офицер, он закончил академию Генштаба в 1907 году, был полковником императорской армии. С июля 1919 года ни одна операция сухопутных и морских сил Советской Республики не обходилась без его непосредственного участия.

Большую помощь Сергею Сергеевичу оказывал его непосредственный подчиненный – начальник Полевого штаба Красной армии Павел Павлович Лебедев, потомственный дворянин, генерал-майор императорской армии. На посту начальника Полевого штаба он сменил Бонч-Бруевича и с 1919 год по 1921 год (практически всю Гражданскую войну) его возглавлял, а с 1921 года был назначен начальником Штаба РККА. Павел Павлович участвовал в разработке и проведении важнейших операций Красной армии по разгрому войск Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля, награжден орденами Красного Знамени и Трудового Красного Знамени (в то время высшие награды Республики).

Рабоче-Крестьянский Красный флот – это было вообще аристократическое заведение. Вот перечень его командующих в годы Гражданской войны: Василий Михайлович Альтфатер (потомственный дворянин, контр-адмирал Императорского флота), Евгений Андреевич Беренс (потомственный дворянин, контр-адмирал Императорского флота), Александр Васильевич Немитц (анкетные данные точно такие же). Да что там командующие, Морской Генеральный штаб Русского ВМФ практически в полном составе перешел на сторону советской власти, да так и остался руководить флотом всю Гражданскую войну. Видимо, русские офицеры после Цусимы идею монархии воспринимали, как сейчас говорят, неоднозначно.

К сожалению, у пропаганды свои законы. Поэтому вокруг бывших офицеров царской армии, настоящих героев Гражданской войны, возник своеобразный заговор молчания и в советские годы, и тем более – сейчас. Они вместе с советской властью победили в той войне и тихо ушли в небытие, оставив после себя пожелтевшие оперативные карты и скупые строки приказов. Но многие «их превосходительства» и «высокоблагородия» проливали свою кровь за советскую власть ничуть не хуже пролетариев. За что они воевали? Мы не будем утверждать, что все бывшие царские офицеры, которые служили в Красной армии, были за советсую власть. Конечно, это были офицеры старой закалки. Но это были люди чести и долга. Они искренне желали новой России добра и верили, что, выполняя свою профессиональную миссию, способствуют этому. В абсолютных цифрах вклад русского офицерства в победу советской власти выглядит следующим образом: в период Гражданской войны в ряды Красной армии было призвано 48,5 тысяч царских офицеров и генералов. В решающем 1919 году они составили 53 % всего командного состава РККА.

Белая «кость» Красного флота

Часто безосновательно утверждается о массовом исходе российского морского офицерства на чужбину, идеализирующего благородство офицеров царского флота, принявших белую идею и гонимых красными из-за неприятия ими советского строя. Образно говоря, родился современный либеральный миф о том, что морское офицерство от рождения было белогвардейской глыбой. Так ли это?

Мы уже отмечали, что морское офицерство в России в начале XX века в подавляющей своей массе было глубоко аполитично. Цепь трагических событий – Февральская революция, падение монархии, свертывание боевой деятельности, развал флота и октябрьский переворот – оказалась совершенно неожиданной для большинства из них. Вскоре всем им пришлось делать нелегкий выбор: на какой стороне баррикад братоубийственной войны продолжать службу Родине.

Напомним, что в Великую российскую революцию 1917 года императорский флот вступил, имея по штату 8060 офицеров, из которых 6559 поступили на службу в Красный флот. А где были остальные полторы тысячи? И сколько участвовало в Белом движении? В некоторых исследованиях приводятся сведения – от 2500 до 5000 белых морских офицеров. Откровенное искажение. И вот факты. На стадии формирования Белого движения еще исправно работали канцелярии. Так вот, в так называемом Ледяном походе Антона Ивановича Деникина из 3963 тысяч человек от флота участвовало всего 12 офицеров, 2 гардемарина и 2 матроса. Сложно писать про морские силы белых на Балтике с громким названием Флот Северо-Западного направления, имевший в составе один корабль – посыльное судно «Китобой» (бывшее норвежское рыболовное судно) и над ним целый штаб. Или Белая флотилия Колчака – в составе 25 офицеров, из которых лишь 18 морских, а остальные гражданские лица и армейские офицеры. Всего под знаменами А.В. Колчака в Сибири и на Дальнем Востоке было не более 420 морских офицеров на кораблях Сибирской флотилии, в дивизионе морских стрелков и в составе речной флотилии. Причем бывший командующий Сибирской флотилией контр-адмирал П.В. Римский-Корсаков через всю страну пробрался в Петербург и поступил на службу в РККФ.

Самое большое формирование белых было на юге. Они получили от врагов России по Первой мировой войне – немцев – корабли императорского Черноморского флота, которые не были угнаны. Кстати, гетманская Украина от немцев получила таких кораблей больше. Еще несколько кораблей и судов дала белым приглашенная ими Антанта. И на этом формировании служило приблизительно 500 морских офицеров вместе с гардемаринами. Причем сюда же перешла часть офицеров от разгромленного Колчака. Корабли стояли по причине того, что не было желающих служить в белом флоте и особенно среди матросов. Именно поэтому Врангель создал Корпус корабельных офицеров из армейцев, гражданских волонтеров, недоучившихся гардемаринов.

Поэтому можно утверждать, что число офицеров императорского флота в Белом движении не превышало тысячи. И еще 415 морских офицеров были пленены красными или перешли под знамена Советов. Причем на РККФ с окончанием Гражданской войны вернулись многие из тех, кто сражался «по другую сторону баррикад», но не счел возможным покинуть Россию. Например, капитан 2-го ранга Н.Н. Зубов командовал батальоном у Колчака, попал в плен к красным и продолжил службу в советском флоте, став контр-адмиралом, а позже директором Океанографического института. Его именем названы залив в Антарктиде и 2 научно-исследовательских судна.

Была еще одна группа офицеров, которые без борьбы сразу после революции отбыли в эмиграцию, начав жизнь с чистого листа. Например, командующий Балтийским флотом контр-адмирал Д.Н. Вердеревский, боясь ошибиться, сразу эмигрировал во Францию, где состоял в правлении «Объединения русской эмиграции для сближения с Советской Россией», а после Второй мировой войны принял советское гражданство. Туда же уехали бывший морской министр вице-адмирал С.А. Воеводский, контр-адмирал князь В.В. Трубецкой и другие офицеры. Многие из тех, кто не принимали советскую власть и не желали покидать Россию, написали рапорта об увольнении или ушли с флота по состоянию здоровья, что не мешало им потом работать в советских учреждениях. Так, бывший морской министр адмирал И.К. Григорович до окончания Гражданской войны писал картины для витрин питерских магазинов, контр-адмирал П.Н. Лесков до поступления в РККФ работал электромонтером. Группа офицеров создала «Тралартель» и занималась разминированием на коммерческой основе. Был даже создан и профсоюз бывших офицеров. Отдельные представители нетитульных наций разбежались по национальным квартирам – в Латвию, Эстонию, Польшу, Финляндию, самостийную Украину.

Большая часть флотских офицеров массово перешла на сторону советской власти, к красным пошли лучшие из дворян – спасать Отечество. Если в Красную армию перешло 43 % царских армейских офицеров, то в Красном флоте число офицеров императорского флота составляло 82,2 %. Специфика флота, как известно, такова, что здесь замена офицера любым другим лицом практически невозможна. Если в других родах войск большевиками широко использовались наиболее способные и опытные унтер-офицеры, то командовать кораблем, быть штурманом или корабельным инженером такие лица не могли. Можно с уверенностью утверждать, что с установлением советской власти идейных противников ее среди морских офицеров было немного. Бесспорно и то, что редко кто из офицеров был горячим сторонником коммунистической идеи, хотя таковые тоже имелись. Политику советской власти приняли вице-адмирал А.С. Максимов, контр-адмиралы С.В. Зарубаев, В.М. Альтфатер, А.В. Немитц, генерал С.О. Барановский, офицеры различных званий М.В. Иванов, Е.А. Беренс, М.В. Викторов, В.А. Кукель, Э.С. Панцержанский, Б.В. Хорошихин, Е.С. Гернет, Н.Н. Струйский, Л.М. Галлер, Г.А. Степанов, А.В. Домбровский, П. Зеленый, И.А. Сполатбог и другие. И вместе с этим налицо тот факт, что аристократы духа или «белая кость», как их называли современники, адмиралы и офицеры, высококлассные специалисты присоединялись к большевикам целыми экипажами и штабами, так и оставаясь на своих должностях.

На сторону советской власти в полном составе перешел Морской Генеральный штаб императорского флота и руководил Красным флотом всю Гражданскую войну. Как ни странно, на стороне красных оказались и морская разведка вкупе с контрразведкой. Первым «революционным адмиралом» мог именовать себя капитан 1-го ранга Модест Иванов (1875—1942). Этот морской офицер, принимавший участие в обороне Порт-Артура в 1904 году, получивший в 1907 году из рук царя золотую саблю с надписью «За храбрость», возглавил Морское ведомство. Звание адмирала ему присвоили большевики 21 ноября 1917 года с формулировкой «за преданность народу и революции». В дальнейшем М.В. Иванов работал в Пограничной охране и торговом флоте. В 1936 году ему было присвоено звание «Герой Труда». Умер бывший капитан 1-го ранга в блокадном Ленинграде.

Вице-адмирал Андрей Максимов (1866—1950) был избран матросами командующим Черноморским флотом еще в начале марта 1917 года. Также в 1917 году осознанно перешел на сторону советской власти капитан 1-го ранга Евгений Андреевич Беренс, ставший в ноябре того же года начальником Морского Генштаба. С 24 апреля 1919 года по 5 февраля 1920 года он командовал Морскими силами Советской Республики. На его примере видна справедливость утверждения, что в годы Гражданской войны «брат пошел на брата». Его родной брат капитан 1-го ранга Михаил Андреевич Беренс в 1921 году стал последним командующим Белым флотом и увел его остатки в Бизерту. Гражданская война развела их, с кровью разодрав братские узы, казалось бы, навсегда. Но судьба порой выделывает странные повороты. Когда Франция признала Советскую Республику и зашла речь о возвращении России остатков царского флота, забрать этот флот, которым командовал младший Михаил Беренс, советская власть поручила старшему Евгению Беренсу. Аналогичная история произошла и с детьми адмирала Пышнова А.М., когда сыновья, капитаны 1-го ранга Борис и Евгений, оказались по разные стороны линии фронта.

Командующий Черноморским флотом потомственный дворянин, контр-адмирал императорского флота Александр Васильевич Немитц после революции стал частным лицом и уехал в родовое бессарабское поместье, где, отказываясь от предложений белых, находился до 1919 года. Потом добровольно поступил на службу в РККА, где был начальником штаба Южной группы войск 12-й армии под командованием И.Э. Якира, участвовал в сухопутных боях и даже получил орден Красного Знамени. Кстати, его демократические взгляды проявились еще во время революции 1905—1907 годов, когда он отказался участвовать в расстреле революционных матросов. В РККФ он с 5 февраля 1920 по 22 ноября 1921 года являлся командующим Морскими силами Советской Республики. Впоследствии был преподавателем военных академий.

Но большевики быстро поняли, что хорошие специалисты, а таковыми и были бывшие офицеры, стоят дорого. В начале 1918 года средняя зарплата рабочего была 350 рублей, чиновника 300—500 рублей. Самый высокооплачиваемый пост председателя Совнаркома, занимаемый В.И. Лениным, выражался в оплате 807 рублей в месяц. В то же время для высших чинов РККФ, которые преимущественно были бывшими дворянами и офицерами, денежное содержание составляло 955—1117 рублей. К середине года их оклады выросли до 1500 рублей, а к концу года «красные благородия» получали более 2000 рублей. К 1920 году для командного состава возродили многие привилегии времен императорского флота: они были освобождены от физического труда, восстанавливались кают-кампании, вводились вестовые для их обслуживания, появились знаки различия, разрешалось ношение огнестрельного и холодного оружия, причем наградные сабли и кортики могли носить только бывшие офицеры.

После Гражданской войны началось массовое сокращение армии и флота. В РККФ к этому моменту было около 10 000 лиц начальственного состава. Из них уволено было порядка 4000. И самое интересное, что главными критериями оставления на службе по-прежнему были, прежде всего, профессиональные качества, а не преданность делу партии и политическая лояльность. В итоге были уволены все красные командиры из унтер-офицеров, старшин и матросов, взращенные в годы войны, а царские офицеры и дворяне остались. И вплоть до 1927 года они составляли 87 % флотских командиров, а в штабах – и того более, что стало головной болью в донесениях флотских чекистов и кадровиков. Не секрет, что отдельные офицеры, конечно, служили по инерции, к этому их вынуждали профессиональный статус, бытовые проблемы, желание обеспечить достойную жизнь семей.

К началу 40-х гг. обозначилось слияние старых специалистов и новых, подготовленных из рабочих и крестьян. В 1938 году наркомом ВМФ СССР стал адмирал Н.Г. Кузнецов, выходец из народа. Но бывшие царские офицеры еще занимали командные должности: заместитель наркома – И.С. Исаков, начальник Главного штаба – адмирал Л.М. Галлер. Перед Второй мировой войной бывшие царские офицеры продолжали службу в основном в штабах, управлениях и военно-морских учебных заведениях.

К сожалению, на советском флоте вплоть до середины 30-х годов так и не был преодолен барьер подозрительности и недоверия к военным специалистам со стороны работников политических и карательных органов. Из этих офицеров многие пережили процессы чисток и фильтрации, отдельные были репрессированы. Однако, как ни странно, большинство красных флотских дворян репрессиям не подверглось, все, пережившие Гражданскую войну, а многие и Великую Отечественную, умерли своей смертью в славе и почете, уйдя в запас и завершив службу на ответственной работе по приумножению боевой мощи ВМФ СССР. Только адмиралов в советском Военно-морском флоте из бывших царских лейтенантов, мичманов и гардемаринов было около 30 человек.