Вылет самолёта из Москвы задерживался. Вначале ничто не предвещало никаких неожиданностей. В обычное время была объявлена и прошла регистрация, потом объявили и посадку. Все пассажиры уже ждали в зале вылета. Сквозь стеклянную стену зала хорошо был виден стоявший рядом самолёт, приткнувшийся через гофрированную горловину к коридору, ведущему в зал. Видно было, как проехал поезд из багажных тележек, доверху набитых чемоданами, коробками и сумками, и скрылся где-то под брюхом самолета. Прошло еще время, но у закрытых дверей в коридор никто не появлялся. Вместо этого началась какая-то непонятная суета вокруг хвостовой части самолета. Несколько человек в синих комбинезонах столпились под хвостом и долго стояли там, задрав головы и что-то обсуждая. Потом к ним присоединились ещё двое в форме. Привезли высокую лестницу на колесах, и один из комбинезонов забрался на самый верх и долго там что-то ковырял. Наконец он спустился вниз, и все, включая лестницу, куда-то исчезли. Пассажиры томились от долгого ожидания и неизвестности. Наконец, когда по расписанию самолет должен был уже сорок минут быть в воздухе, в зале раздался мелодичный гонг и женский голос объявил:

— По техническим причинам вылет рейса Эс-Ю 461 задерживается. Просим пассажиров освободить зал вылета у выхода четырнадцать. Посадка на рейс до Женевы будет объявлена дополнительно. Повторяю…

Пассажиры, кто с разочарованием, а кто и со злостью на лице, неохотно покидали зал, готовясь к длительному ожиданию. Только очень немногие восприняли это известие совершенно спокойно. Среди этих немногих была и Галина Михайловна Богатова, хорошо одетая, довольно полная, но миловидная женщина лет сорока. Задержка вылета не испортила то хорошее настроение, в котором она пребывала.

Это была уже третья ее зарубежная поездка. Но в этот раз она летела за границу одна, и ей это очень нравилось. В поездку она надела новый, модный и достаточно дорогой костюм и, ловя взгляды мужчин, чувствовала себя помолодевшей и интересной. От ощущения собственной значимости даже немного приятно кружилась голова. Разглядывая пассажиров, особенно женщин, Галина Михайловна с удовольствием отметила, что совсем немного таких, как она, — свободных, независимых, элегантных. Да, на нее, безусловно, обращают внимание, и это, что и говорить, просто приятно. А задержка рейса — это мелочь. Если есть время, она вполне может пойти в буфет. Денег у нее вполне достаточно.

При мысли о деньгах она тут же вспомнила то, что произошло с ней совсем недавно.

В среду ей на работу позвонил какой-то неизвестный мужчина.

— Добрый день, Галина Михайловна! Меня зовут Юрий Владимирович. Вы извините меня, пожалуйста, мы с вами незнакомы. Мне порекомендовал позвонить вам Брызгалов Сергей Сергеевич, из Минэкономики. Вы ведь собираетесь лететь в Женеву?

Голос понравился Богатовой. Спокойный, уверенный. И вежливый.

— Да, собираюсь. И действительно, по линии Минэкономики.

— Галина Михайловна, у меня есть просьба.

— Ой, только если что-нибудь тяжелое, я не смогу.

— Нет, нет, что вы! У меня и в мыслях не было обременять вас, так сказать, физически. Может быть, вы разрешите подъехать к вам?

— А когда бы вы хотели подъехать?

— Да вот прямо сейчас. Я могу быть у вас минут через двадцать — двадцать пять.

— Ну, хорошо, приезжайте. Комната триста девять. Третий этаж.

Юрий Владимирович вполне соответствовал своему голосу. Хотя и среднего роста, он выглядел очень внушительно. Лет сорока, подтянутый и широкоплечий, с круглым серьезным лицом, безупречно одетый, с солидным черным портфелем.

Сидевшая в одной комнате с Галиной Михайловной особа с довольно длинным носом и прической а-ля Мэрилин Монро с нескрываемым интересом уставилась на него.

— Ещё раз меня извините, Галина Михайловна. У меня одно деликатное личное дело. — Он вопросительно посмотрел на длинноносую соседку Галины Михайловны. — Может быть, нам в коридоре поговорить?

Соседка всё-таки сообразила.

— Я схожу в плановый. Надо согласовать смету на проведение регионального совещания. Если позвонят, я буду минут через пятнадцать.

Выходя, она окинула взглядом интересного посетителя и, высоко вскинув брови и поджав губы, демонстрируя очень неплохую фигуру с хорошо развитыми бедрами, выплыла из комнаты.

— Серьёзный тут у вас народ, — улыбнулся Юрий Владимирович. Глаза его оставались строгими и спокойными.

«Да, это действительно деловой мужик», — подумала Галина Михайловна.

— У меня просьба не совсем обычная, Галина Михайловна, — сказал Юрий Владимирович, усаживаясь на предложенный ему стул. — У меня был очень хороший приятель. Плотников Георгий Максимович. Был — потому что с ним случилось несчастье. Не сколько дней назад полетел в Женеву и, представьте себе, в самолете с ним приступ. Сердце. До Женевы он не долетел.

Глаза у серьезного Юрия Михайловича стали грустные. Галина Михайловна сдвинула брови и сочувственно закивала.

— Да, конечно. Никогда не знаешь, когда это может случиться. И чем же я могу помочь?

— Понимаете, он в Женеву-то летел по делу. У него какой-то серьезный бизнес. И с собой у него были деловые бумаги, они довольно срочно нужны. В Женеве его должен был встречать компаньон. Ну, он-то мне и позвонил оттуда. Так вот, очень срочно нужно получить чемодан, который был у Георгия. Получить его могут только родственники или кто-то по доверенности от родственников. У Георгия есть сестра, я был у неё. И вот если бы вы согласились с этим помочь…

— А что конкретно нужно сделать?

— Получить по доверенности этот самый чемодан в Женеве.

— И что же я буду там с ним делать?

— О, вас встретят, не волнуйтесь. Вы только получите чемодан, и все. Вас еще и отвезут туда, куда вы пожелаете. Вы одна летите?

— Да, одна. А это хорошо, что меня встретят. Не надо будет никого просить из наших. А как же оформление доверенности?

— Я это полностью беру на себя. Для этого мне понадобятся только ваши паспортные данные. Я, конечно, понимаю, что все равно это определенные хлопоты. Потом тележку надо будет оплатить, когда будете получать чемодан. Это, безусловно, будет компенсировано. Вот здесь, в этом конверте, сто долларов, на все расходы по этому делу и в компенсацию неудобств.

— Ой, ну что вы! — Галина Михайловна замахала руками. — Я и так помогу. Никаких особенных хлопот тут нет. Нет, это просто неудобно.

Юрий Михайлович серьезно покачал головой:

— Нет, Галина Михайловна. Об этом и речи быть не может. Если, как я понял, вы согласны помочь, конверт я кладу вам в стол. И если бы вы дали мне ваш паспорт, то мы бы полностью закончили это дело.

Галина Михайловна ещё посопротивлялась, но довольно вяло. Обстоятельный и одновременно решительный и быстрый Юрий Михайлович аккуратно переписал данные из паспорта, попросил никому ничего не говорить о цели его визита и, поблагодарив еще раз и одарив Галину Михайловну улыбкой, удалился.

Галина Михайловна была в восторге от этого неожиданного посетителя. Вот это мужчина. Такой солидный, уважительный. И сразу видно — деловой.

На следующий день он позвонил снова и потом привез доверенность. На этот раз Галина Михайловна сама вышла с ним в коридор.

— Вот, Галина Михайловна, заверенная доверенность, на русском и на английском. Я позвонил в Женеву, обо всем договорился. Встречать вас будет очень хороший человек, компаньон Георгия. Я его хорошо знаю. У него в руках будет лист с вашей фамилией. Зовут его Сумбат. Если что потребуется — обращайтесь к нему, он всегда поможет. Заранее вам громадное спасибо.

* * *

И сейчас, вспоминая все это, Галина Михайловна не торопясь поднялась в буфет. Она снова подумала об этой, как с неба свалившейся, сотне долларов. Да, как говорят, пустячок, а приятно. И уж эти деньги надо просто обязательно потратить на маленькие удовольствия для себя. Она имеет право.

Встав в небольшую очередь, Галина Михайловна с любопытством принялась разглядывать ряд красивых бутылок на полке.

— Рекомендую «Хеннеси», если вы хорошо относитесь к коньяку, — вдруг услышала она сзади спокойный мужской голос.

Обернувшись, она обнаружила за собой мужчину. И какого! Да, это был действительно экземпляр. Средних лет, высокий, худощавый, гибкий. Темные волосы, темное или загорелое лицо с иронической полуулыбкой. И совершенно неожиданные на этом лице светло-серые, чуть-чуть голубоватые глаза. Галина Михайловна заметила его еще во время регистрации, он и тогда стоял за ней в очереди. Потом она с удовольствием отметила его взгляд, когда он посмотрел на нее в зале ожидания. А теперь он оказался в одной очереди и вот так, совершенно естественно с ней заговорил. Да, в этом мире, в мире ви-ай-пи, дорогих коньяков, роскошных магазинов, все это было совершенно нормально. Это не в толкучке в метро какой-то пьяный пытается заговорить. И Галина Михайловна оценила, поняла и с удовольствием приняла этот свободный и в то же время корректный стиль.

— Да, «Хеннеси», конечно, совсем не плохо. Но для моего уровня вполне годится и «Метакса». Знаете, человек должен соответствовать своему уровню.

— Совершенно с вами согласен, — интересный незнакомец галантно склонился. — Честно говоря, и по моему уровню «Хеннеси» — это дороговато. Но, знаете, иногда просто хочется вылезти за пределы того, что тебе определено.

Он неожиданно улыбнулся как-то простодушно и совсем по-свойски. «А он приятный человек», — подумала Галина Михайловна.

— А вы не будете против, если мы сядем за один столик? — спросил он.

— Пожалуйста. Ничего не имею против.

«Ожидание может быть долгим, — подумала Галина Михайловна. — Хоть время пройдет веселее».

— Вы в Женеву? — спросил приятный незнакомец, когда они сели за столик. — Вероятно, на какое-нибудь страшно международное совещание?

— Конечно! — Галина Михайловна неожиданно громко рассмеялась. Заметив, что сидевшие рядом посмотрели на неё, она, спохватившись, закрыла рот рукой. Ей вдруг беспричинно стало страшно весело. Она наклонилась к нему через стол и, понизив голос, спросила: — А как вы догадались про совещание?

— Даже не знаю, — собеседник пожал плечами и широко улыбнулся, показав ослепительно белые зубы. Улыбка у него была просто замечательная. И глаза у него стали какие-то теплые. — Просто, по-моему, именно так выглядят женщины, которые живут вот этой самой международной жизнью. Кстати, разрешите я представлюсь: Алексей. Алексей Степанов.

— Очень приятно. Меня зовут Галина. А зачем вы летите в Женеву?

— По делам нашей фирмы. Мы купили оборудование.

— А какое оборудование? Это в самой Женеве?

— О, это совсем не интересно, Галина. Да к тому же у нас на фирме не поощряют разговоров на эту тему. Коммерческая тайна.

— О, понимаю. А жить вы где собираетесь? Или это тоже коммерческая тайна?

Галина Михайловна снова прыснула, но теперь уже тише и с деланым ужасом посмотрела по сторонам. С этим Алексеем ей было очень легко. В нем было что-то такое доверительное, даже простодушное.

— Конечно, — ответил он и наклонился к ней совсем близко. — Но для вас я её открою. Жить буду в Женеве. Вот только название гостиницы никак не могу выговорить. Не то «Корвалол», не то «Карнавал».

— «Корнавен»! Это же вокзальная площадь. Там шумновато немного.

— Зато очень удобно. Мне нужно будет ездить на поезде.

— А, понимаю, действительно удобно. Вас будут встречать?

— Нет. Мне сказали, что ходит автобус прямо до вокзала.

— Да, автобус там такой есть. А вы говорите на французском?

— Что вы! Ни бум-бум. А вы в какой гостинице остановитесь?

— В представительстве. Я хотела где-нибудь в городе, но не было мест. А у нас все, как обычно, только в последний момент.

Галина Михайловна с удовольствием оглядела людей, сидящих за столиком и стоящих у стойки. Вне всякого сомнения, она и этот Алексей были здесь самой интересной и элегантной парой. Да, и она сегодня очень неплохо выглядит, и спутник её вполне ей соответствует.

— Похоже, рейс задерживается капитально, — после небольшой паузы сказал Алексей. — Боюсь, сидеть нам здесь ещё долго. Галина, вы разрешите, я вас угощу чем-нибудь? Может быть, всё-таки «Хеннеси»?

* * *

Наконец часа через полтора объявили посадку. Посадка была из другого зала, самолет тоже был другой. Стюардессы торопились, быстро рассаживали пассажиров. В самолете их места оказались рядом.

— О, у вас место рядом с моим? — удивилась Галина Михайловна. — Вот это совпадение!

— Если говорить честно, — Алексей посмотрел ей в глаза и улыбнулся, — это спланированное совпадение. Я стоял за вами в очереди на регистрации. Вот и подумал, что было бы неплохо, если бы мы сидели рядом.

Галина Михайловна широко открыла глаза в легком замешательстве.

— Ну, даже и не знаю… Пожалуй… — Она запнулась, но тут же быстро нашлась: — Пожалуй, не стоит развивать эту тему, Алексей. Мне хорошо, у меня великолепное настроение, если и вам хорошо, давайте будем просто радоваться этому. Идет?

— Идёт, — с готовностью согласился Алексей. — Согласен заключить соглашение на эту тему. Может быть, нам в честь этого соглашения по рюмочке, а?

— Так какие же рюмочки? Вот взлетим, тогда и принесут вина. Хотя, конечно, сейчас очень неплохо было бы маленький глоточек хорошего ликёра. Но потерпим, подождём.

— Ну, нет. Не будем терпеть. Неужели мы не можем себе позволить такой малости? Какой ликёр вы хотите? «Амаретто»?

— Алексей, ну не надо безумств. Здесь же все страшно дорого.

— Аба, значит, «Квантро». Я угадал?

— Ну, вообще-то я действительно предпочитаю «Квантро», но…

— Всё ясно. Одну минутку.

Галина Михайловна была уверена, что в момент, когда самолет уже был готов выруливать на взлетную полосу, ни о каком ликере и речи быть не могло. Но ловкий Алексей очень быстро появился из-за занавески. В руках у него была большая квадратная бутылка и два изящных бокала.

— Ну, вы просто маг и чудодей! Зачем такую большую?

— Ну, необязательно всю ее выпивать. Можно и чуть-чуть оставить.

Галина Михайловна снова, в который уже раз за сегодняшний день, не смогла удержаться и расхохоталась. Ей просто было очень хорошо. Она видела в глазах своего спутника уважение и интерес. О себе он почти не говорил. Но она этого не замечала и с удовольствием рассказывала о себе. Она говорила и говорила, отмечая внимание, оказываемое ей Алексеем.

Когда уже подали обед, Алексей, улыбнувшись, сказал:

— А знаете, Галина, у меня к вам ведь есть и некоторый шкурный интерес. Я ведь совсем не знаю Женеву. Может быть, вы мне ее покажете?

— Ну, конечно, с удовольствием. Вот только как современем будет? Ну, можно созвониться. Да, так вы до гостиницы на автобусе будете добираться?

— Да, на такси просто не хочется тратить деньги.

— Ой, Алексей, у меня идея! Сейчас я вам расскажу…

Галина Михайловна находилась в приятном возбуждении. И от последовательности рюмок великолепных горячительных напитков, и от близости этого галантного, красивого мужчины. Так что не было ничего удивительного в том, что от избытка чувств, переполнявших ее пышную грудь, она сделала неловкое движение. Столики они уже убрали, и большую рюмку с ликером она поставила на подлокотник кресла. Эта рюмка и свалилась прямо на светлые, идеально отглаженные брюки элегантного соседа. Она опрокинулась прямо на то место, ну, на то самое… То, которое… От неожиданности у Алексея даже рот приоткрылся, и он замер в оцепенении. Потом он с выражением гадливости на лице взял двумя пальцами уже пустую рюмку, поставил на подлокотник и посмотрел на Галину Михайловну.

— Ой, как же это! Извините, извините, ради бога! Давайте, я вам вытру салфеткой, у меня есть. Сейчас, одну минуточку.

Алексей отрицательно покачал головой и, прикрывая рукой то самое место, встал. Он уже пришел в себя, и веселые огоньки снова зажглись у него в глазах.

— Ведь вы это нарочно, Галина, а? Ну, признавайтесь.

На Галину Михайловну вдруг снова накатил приступ не совсем уместного в этой ситуации смеха. Она смеялась и никак не могла остановиться.

— Вы, вы думаете, — не переставая смеяться, сказала она, — это я нарочно, да?

— Что тут думать? — Алексей с усмешкой посмотрел на большое темное пятно, расплывшееся у него между ног. — Ясно как божий день. Да, теперь памперсы были бы мне очень кстати. Ладно, пойду в туалет, попытаюсь смыть следы покушения на мою честь.

В туалете он был довольно долго. Возвратившись, он застал Галину Михайловну уже полностью успокоившейся.

— Вы извините меня, Алексей. — Она прижала руки к груди, на которой были заметны крошки от пирожного, которое она ела за обедом. — Честное слово, я не нарочно. Просто неловко повернулась. А тут ещё теснота такая.

— Да ладно, не терзайте себя. Я же понимаю, что вы не нарочно.

С лёгкой гримасой он сел на своё место.

— Ну, как? — сочувственно спросила Галина Михайловна.

— Сыро, — пожал плечами Алексей. — И липко. А так ничего. Бывает и хуже. Зато пахнет приятно, апельсинчиком.

Галина Михайловна сокрушенно вздохнула.

— Так вы мне хотели рассказать какую-то интересную историю, и у вас возникла какая-то идея. — Алексей вопросительно посмотрел на неё.

— Ах, да, с этим ликером я и забыла… Так вот, тут такая история была…

И Галина Михайловна рассказала Алексею о том, что один человек попросил получить в аэропорту чемодан пассажира, умершего во время полёта.

— Так что меня должны встретить в Женеве и отвезут на машине в гостиницу, — закончила она свой рассказ. — А идея состоит в том, что, если вы хотите, мы могли бы поехать вместе. Ваша гостиница совсем рядом с представительством. Да я попрошу, вас довезёт тот человек, который меня будет встречать. Вот только я буду получать этот самый чемодан… Если у вас есть немного времени для этого…

— О, спасибо большое. Конечно, это было бы здорово. Времени-то у меня сегодня сколько угодно. Ну, и помогу вам… Так что спасибо — да.

— Очень хорошо. И мне будет спокойнее. А то одной, ну, понимаете…

— С удовольствием вам помогу и буду охранять. — Алексей потер глаза, виновато улыбнулся и, доверительно наклонившись к Галине Михайловне, сказал: — Знаете, я прошлую ночь почти не спал. Ничего, если я подремлю немного? Я знаю, это не слишком вежливо, но, если я сейчас не посплю немного, то потом свалюсь в самый неподходящий момент.

Галина Михайловна, конечно, не возражала. Более того, ей импонировала его непосредственность и простота в обращении.

«Наши министерские все такие надутые, чванливые, — думала она. — Чтоб вот так, запросто, общаться с практически незнакомым человеком — да никогда. А ведь он, совершенно очевидно, человек явно незаурядный. Да, везет мне что-то на знакомства с интересными мужчинами. И к чему бы это?»

Галина Михайловна при этом улыбнулась и закрыла глаза. Ей было просто очень, очень хорошо. Как летним вечером на пустынном пляже у теплого спокойного моря, когда солнце уже не палит, а нежно греет, слышится легкий шелест волн и охватывает сладкая истома.

* * *

Двигатели ещё не остановились, а к самолёту уже подкатили трап. Все спешили. При спуске по трапу Алексей бережно поддерживал Галину Михайловну под локоток. В свободной руке он нес свой лёгкий кейс, прикрывая им непросохшее пятно на брюках.

Когда они спустились вниз, Галина Михайловна подошла к стоящему внизу какому-то человеку в форме и принялась его расспрашивать. При этом она временами поглядывала на Алексея. Ей было приятно, что она может вот так свободно разговаривать и на французском, не теряясь, без всякого напряжения и с достоинством.

Вернувшись к ожидавшему её Алексею, она сказала:

— Надо сначала получить наш багаж. А офис — это в основном здании.

Совсем недолго подождав, они получили свои чемоданы и встали на длинную ленту транспортера, доставившего их в основное здание.

Нужный им офис оказался совсем рядом. Алексей с чемоданами остался ждать, а Галина Михайловна постучала и вошла в офис. Это было совсем небольшое помещение, в котором стояло два стола и большой конторский шкаф. За одним столом сидела женщина лет сорока, за другим — совсем молодой смуглый парень. Богатова поздоровалась и обратилась к женщине:

— Извините, вы говорите по-английски?

— Да. Что вы хотите?

— Очень хорошо. Я хотя и говорю на французском, но плохо. Неделю назад тут с нашим пассажиром случилось несчастье, он умер в самолете. Его родственница дала мне доверенность на получение чемодана, который был в багаже. Могу я получить этот чемодан?

Таможенница прочитала текст доверенности и паспорт Богатовой. Потом вынула из стола большой журнал и нашла нужную запись. Что-то переписав из доверенности в журнал, она сняла копию паспорта.

— Все в порядке, — сказала она Богатовой. — Вы получили свой багаж?

— Да, конечно. Мой чемодан здесь, в коридоре.

— Этот чемодан на складе. Через пять-семь минут я вам его доставлю.

Довольно скоро она появилась в том же тоннеле, везя на тележке чемодан, и протянула Богатовой папку с пришпиленной к ней бумагой:

— Распишитесь здесь, пожалуйста.

Оставив чемодан на тележке, женщина что-то сказала Галине Михайловне, улыбнулась и ушла.

Сумбат ждал в толпе встречающих с листом бумаги, на котором было написано «Госпожа Богатова». Галина Михайловна подошла к нему, поздоровалась и представила Алексея. Сумбат ей не понравился. Грузный, одетый в дешевую голубую тенниску, из-под которой везде — и на руках, и на шее — прорывалась обильная курчавая растительность. Какие-то потертые, старые джинсы. Хмурый, насупленный, как будто нехотя бросающий слова, он разительно контрастировал с легким, элегантным и приятным Алексеем. Правда, Галина Михайловна тут же вспомнила, что предмет их встречи не должен был располагать к веселью, так что немногословность и мрачность Сумбата могли быть вполне-объяснимыми.

Когда она попросила его довезти Алексея до гостиницы, Сумбат только пожал плечами, бросил не слишком дружелюбный взгляд на ее элегантного спутника и сухо сказал:

— Как вам будет угодно, Галина Михайловна. Пожалуйста.

В машине Галина Михайловна и Алексей расположились на заднем сиденье. Несколько минут они ехали в полном молчании. Когда живописная суета около аэропорта осталась позади и машина выехала на шоссе, Сумбат обернулся к Галине Михайловне:

— Поедем другой дорогой, Галина Михайловна. Не той, что обычно ездят в город. Я хочу показать вам вид на озеро. Это место мало кто знает. Очень красиво. Не пожалеете.

— Спасибо, — улыбнулась Богатова и подумала, что часто так бывает — хорошие люди выглядят неприветливыми. Вот Сумбат — такой с виду сумрачный, а ведь подумал же. Хочет сделать ей приятное.

Минут пятнадцать они ехали по широкой автостраде, минуя спальные пригороды Женевы с яркими магазинчиками, новостройки. Потом повернули на какое-то узкое шоссе, ведущее вверх.

Здесь с одной стороны нависал густо заросший могучими деревьями и кустарником склон, с другой — открывавшаяся постепенно долина, уходящая к озеру. Вдоль шоссе сплошной чередой расположились скрытые за заборами и воротами разные дома и виллы — от убогих и кажущихся совсем нежилыми до роскошных. Вверх и вниз по склону в буйной зелени тоже проглядывали крыши и белые стены домов.

Наконец шоссе вывело на довольно большую площадку. Дорога здесь круто поворачивала вдоль по склону. Два громадных дерева, нависавшие над площадкой, делали это место чем-то похожим на сцену, с двух сторон обрамленную гигантскими раскрытыми зелеными занавесями. А декорацией была лежащая внизу Женева.

— Вот отсюда вид на Женеву, — остановив машину, сказал Сумбат. — Вы посмотрите, а я сейчас задний скат подкачаю. Это буквально пару минут.

Здесь было совсем тихо. На площадку со стороны склона выходила только высокая стена какого-то владения. По пустынной дороге, забросанной пожухшими листьями и почерневшими влажными ветками, ездили, видимо, нечасто.

Прямо из стены, из отделанного старым камнем источника тихо лилась прозрачная вода. В воздухе чувствовался запах цветов.

— Жалко только, сейчас воздух не такой прозрачный, — сказал Сумбат, выходя из машины. — Парит после дождей. А то горы хорошо были бы видны.

— А Монблан тоже бывает виден отсюда? — спросила Богатова, подходя к краю дороги.

— Наверное, — пожал плечами Сумбат. — Я здесь только в третий раз.

Он стоял у машины, открывая багажник. Алексей был рядом с ним, видимо, собираясь помочь.

Далеко внизу лежал ухоженный, красивый мирный город. Сквозь легкую дымку просматривалось голубое озеро, терявшееся вдали. А еще дальше — нечеткие в тумане очертания гор, окружавших долину со всех сторон. Видна была и белая лента фонтана.

Галина Михайловна некоторое время стояла молча, наслаждаясь этим великолепным видом. Она чувствовала себя зрителем какого-то совершенно невероятного, грандиозного театра. И этот театр давал представление ей, только ей одной. Ей было очень хорошо. Может быть, так хорошо, как никогда в жизни.

— Здорово, как красиво! — в восторге сказала она, оборачиваясь.

И тут тысячи ослепительных искр вдруг взорвались в ее голове, и, даже не успев почувствовать боли, она стала оседать на землю.

Удар был не слишком сильным, но очень резким. Алексей ударил ее сбоку монтировкой, обернутой грязным полотенцем. Удар пришелся точно в основание черепа. Оба они, Алексей и Сумбат, уже успели надеть перчатки и, подхватив падающую Богатову, положили ее на землю.

Положив полотенце на землю, Алексей подошел к люку в бетонном тротуаре. Монтировкой он подцепил край люка и приоткрыл его.

— Давай, что стоишь? — со злостью сказал он стоявшему неподвижно Сумбату. — Помогай!

Сумбат нехотя подошел, и они вместе с Алексеем подняли тяжёлую литую крышку и откатили её в сторону.

Потом они подошли к лежавшей ничком Богатовой. Алексей наклонился и проверил карманы её костюма, быстро ощупав её всю, извлёк из лифчика пачку долларов и сунул их себе в карман.

— Вот бабы, мозги куриные. Думают, сюда не полезут! Ладно, с паршивой овцы… Ну, всё. Вроде чисто, нет ничего. Давай, берём её. Тяжёлая, чёрт.

Они подтащили её к открытому люку и положили так, что голова свесилась вниз. Рыжеватые волосы Галины Михайловны закрыли лицо, и на затылке хорошо была видна ссадина от удара. Алексей поднял лежавшую рядом монтировку, обмотал полотенцем рукоятку и сильно ударил ее по голове. Кость хрустнула, и кровь полилась, заливая голову. Как будто разъярившись при виде этой крови, Алексей с искаженным гримасой лицом ударил еще раз, потом еще. Из проломленной головы кровь полилась широкой пульсирующей струёй по слипшимся волосам.

Сумбат резко отвернулся. Потом, отойдя к машине, достал из багажника пластиковый пакет. Вернувшись к люку, он, все так же молча, раскрыл пакет и показал подбородком Алексею. Тот положил в пакет монтировку и полотенце. Приподняв тело за ноги, они сдвинули его к отверстию люка. Еще рывок, и тело сползло в отверстие, а потом глухо ударилось внизу. Одна изящная лакированная туфля соскочила с ноги и осталась лежать рядом с люком. Сумбат поднял ее, на секунду подержал ее в руке и бросил вниз. Потом он посмотрел на Алексея, сильно побледневшее лицо которого нервно подергивалось.

— Всё, — сказал Алексей И попытался усмехнуться, но вместо усмешки получилась гримаса. — Приказ есть приказ. Наше дело — выполнять.

Сумбат, глядя исподлобья, сглотнул. Лицо его потемнело ещё больше.

— Что говорить? — сказал он. — Давай, Красавец, кончаем.

Они приподняли лежавшую рядом крышку и подкатили её к отверстию.

— Опускай, — скомандовал Сумбат.

Не мешкая, оба сели в машину, и через несколько секунд она бесшумно скрылась за поворотом.

А на площадке с красивым видом всё дышало покоем. Во влажном после прошедших дождей воздухе растекался аромат цветущих повсюду кустарников. И далеко внизу сквозь дымку видны были голубое озеро и взметнувшаяся над ним белая струя знаменитого фонтана.