Однако быть консультантом по науке у нового директора Борису так и не пришлось. Буквально через неделю тот вызвал его к себе в кабинет и со смущённой улыбкой произнёс:

– Так получилось, доктор Буткевич, что главный геодезист Министерства строительства попал в больницу. Врачи определили его состояние как тяжёлое и не берутся определить, когда он вернётся в строй.

Борис удивлённо смотрел на директора, в его взгляде сквозил вопрос:

– Чем я могу помочь заболевшему человеку?

Ури Векслер, словно прочитав этот вопрос, тут же ответил:

– Смотрите, Борис, уволить живого человека в Министерстве не могут, а его работу выполнять крайне необходимо. Поэтому, министр и попросил меня найти знающего специалиста, который мог бы на полгода заменить заболевшего. Я подумал, что лучшей кандидатуры, чем вы, я вряд ли найду и поэтому решил рекомендовать вас на эту высокую должность.

– Я так и знал, господин директор, что вы при первом же удобном случае попытаетесь избавиться от меня, – горько усмехнулся Борис.

– О чём вы говорите, Борис, – поспешно перебил его Ури Векслер, – поверьте, многие мечтают о такой карьере. Зарплата ваша существенно увеличится, не говоря уже о статусе. К тому же формально вы продолжаете числиться в штате нашего института, откуда, пока я здесь, вас никто не посмеет уволить. Кроме того, это моя личная просьба. Я не хочу опозориться перед министром, поэтому уверен, что лучшей кандидатуры мне просто не сыскать. Соглашайтесь!

Неожиданно для себя, Борис привстал со своего кресла и смущённо промолвил:

– Будь, что будет, Ури! Я согласен! Люблю менять обстановку и род деятельности, тем более, что приставки «главный» в названии моих должностей никогда ещё не было.

– Вот и славно! – воскликнул Ури, – главный инженер министерства ждёт вас завтра в десять утра в своей резиденции в Иерусалиме.

Ранним утром следующего дня Борис выехал из Ашдода в Иерусалим. Погода была совсем не израильская и вовсе не средиземноморская. Дождь струился из почерневшего небесного ведра, а резкий ветер разбрызгивал его крупные капли по ветровому стеклу автомобиля так, что дворники едва успевали смахивать их. Неожиданно взгляд Бориса выловил из дождевого мрака стройную женскую фигуру, стоявшую у бровки шоссе под ливневым потоком без зонта. Он, пожалев промокшую насквозь женщину, тут же притормозил возле блондинки в белом плаще и, приоткрыв дверцу автомобиля, пригласил её в кабину. Выяснилось, что женщине тоже нужно было попасть в Иерусалим. Борис был на 100 % уверен, что блондинка является репатрианткой из России. Однако оказалось, что есть белокурые женщины, которые родились и в Израиле. Едва усевшись в кресло рядом с Борисом, незнакомка, безошибочно определив в водителе русские корни, без всяких предисловий на ивритском наречии спросила:

– Ты с России, с Украины или с Грузии?

Тональность, в которой был задан вопрос, показалась Борису несколько бесцеремонной, поэтому он нехотя буркнул:

– Нет, вы ошиблись, я приехал из Таджикистана.

На что развязная пассажирка, положив свою руку на колено Бориса, разухабисто промурлыкала:

– В жизни не слышала такой страны, но это не важно, я очень люблю таджикских мужчин.

При этом её рука, лежавшая на колене Бориса, уверенно двинулась вверх и, зацепившись за молнию ширинки его джинсовых брюк, попыталась сдвинуть её вниз. Борис вздрогнул и от неожиданности резко затормозил так, что сзади идущий автомобиль чуть ли не врезался в него. Незнакомка расхохоталась и надрывно воскликнула:

– Что ты боишься, таджик, я всего навсего хотела обласкать тебя за то, что ты подобрал меня и бесплатно везёшь в Иерусалим.

Борис нервно передёрнул плечами и гневно выкрикнул:

– Я вас очень прошу, если хотите добраться до святого города, то ведите себя прилично, иначе окажетесь снова под дождём.

– Ты посмотри, какой нервный, – нахмурилась блондинка, – у вас, что все таджики импотенты или ты один такой там уродился.

– Постойте, девушка, – окончательно разозлился Борис, – или вы немедленно прекращаете свои нелепые выходки, или я немедленно высаживаю вас. У меня через час важная встреча и мне совсем неинтересно выслушивать ваши нагловатые фразы.

Девушка, пропустив мимо ушей слова Бориса, повернула к себе водительское зеркало заднего вида и принялась подводить помадой свои итак более чем густо накрашенные губы. Борис просто оторопел от такой неприкрытой наглости, однако не успел он и рта раскрыть, как его пассажирка как в ничём не бывало, продолжила:

– Я тоже очень спешу на работу. Она у меня, я признаюсь тебе, очень ответственная. А знаешь, кем я работаю?

Борис, повернув своё зеркало на законное место, прерывисто выкрикнул:

– Я не хочу знать, как вас зовут, не хочу знать, откуда вы свалились на мою голову и меня совсем не интересует, кем вы работаете.

Белокурая попутчица, в очередной раз не обратив внимания на тираду Бориса, развязно промурлыкала:

– У меня, таджик, непыльная работа, моя профессия нужна всем мужикам, а занимаюсь я проституцией. Вот такая я, маленькая симпатичная, простититуточка. Понял, таджик, так что давай поворачивай быстро направо, а потом на втором светофоре – налево.

Борис, резко нажав на тормозную педаль, уже во второй раз в течение получаса создал аварийную ситуацию. Он и не заметил, как они въехали в Иерусалим. В его планы вовсе не входило плутать на автомобиле по незнакомому городу и подвозить неизвестно куда неизвестно кого. Поэтому он, никуда не сворачивая, остановил машину в первом же разрешённом месте и, повернувшись к жрице древней профессии, неучтиво пробормотал:

– Всё, госпожа, приехали. Было очень приятно познакомиться. Успехов в вашей благородной работе.

Блондинка, даже на миллиметр, не соизволив сдвинуться с места, презрительно глянула на Бориса и нагло процедила:

– Нет уж, таджик, ты уж, пожалуйста, довези меня до дома, а там поднимемся ко мне, выпьем кофе и займёмся работой, не пожалеешь. Я с репатриантов дорого не беру, сделаю тебе скидку. Положишь на стол 50 шекелей и прямиком в постель. Поехали!

Борис стремительно выпрыгнул из машины и, обойдя её, резко распахнул дверь со стороны, где сидела новоявленная проститутка, и со звериной гримасой на лице, грозно пророкотал:

– Если вы немедленно не выйдете из машины, я тут же вызываю полицию.

Блондинка, бегло взглянув на него, поняла, что он не шутит. Она быстро выскочила из машины и, отбежав от неё метров на десять, скорчила мерзостную гримасу и брезгливо прокричала на иврите:

– Бен зона! Лех тиздаен!

В русском переводе эта более чем неприличная фраза означала:

– Сукин сын! Иди к… матери!

Борис был готов бежать ещё дальше, лишь бы избавиться, наконец, от своей спутницы. От пережитого волнения он отклонился от маршрута, который тщательно изучил на карте ещё дома, и оказался в восточной части Иерусалима, которая заселена арабами. В институте Бориса предупреждали, что именно в эту часть города попадать не следует, так как еврейскому населению находиться там не то, чтобы небезопасно, а просто рискованно. В лучшем случае могут закидать машину камнями, ну а в худшем вставить в спину нож. Борис, тревожно вглядываясь в ветровое стекло, видел красно-клетчатые куфии на головах арабских мужчин, которые провожали его автомобиль неодобрительными взглядами. Борис мчался по дороге в надежде, что она, рано или поздно, выведет его в еврейскую часть города. Не прошло и четверти часа езды по лабиринту узких, поражающих своей грязнотой, улиц, когда, наконец, машина вывернула на чистый проспект, вдоль которого виднелись магазины и офисы с табличками, испещрёнными ивритскими буквами. Он облегчённо вздохнул, осознав, что попал в еврейскую часть города, успев при этом подумать:

– Чёрти что. Получается, что едешь по столице Израиля с трясущимися поджилками не без опасения за свою драгоценную жизнь.

Спросив у высокого хасида, облачённого в меховую шапку и в чёрное одеяние, где находятся правительственные учреждения, уже через какие-то полчаса Борис припарковался у здания Министерства строительства. Найти свободную автостоянку в этой части города было практически невозможно, но секретарша Ури Векслера заранее позаботилась о том, чтобы на имя Бориса был выписан пропуск на паркинг министерства. После тщательного осмотра и проверки, охранник без проблем пропустил его автомобиль на территорию правительственных учреждений.

Когда Борис, с трудом отыскав кабинет главного инженера, переступил его порог, из-за массивного письменного стола поднялся грузный лысоватый мужчина и, протянув Борису руку, приветливо пробасил:

– Шалом, доктор Буткевич! Добро пожаловать в наши владения! Как доехали?

В планы Бориса вовсе не входило рассказывать незнакомому человеку, который к тому же являлся высокопоставленным чиновником министерства, о своих злоключениях в дороге. Однако бесстыжая блондинка до сих пор витала в его подсознании. Возможно, поэтому Борис, сам не зная почему, на одном дыхании и выпалил главному инженеру о том, что произошло в дороге. Будущий босс Бориса даже прослезился от искреннего смеха и, протягивая Борису стакан холодной воды, весело проронил:

– Это, вы, доктор Буткевич, ещё хорошо отделались. Мне известны случаи, когда вот такая милашка садилась в машину, рвала на себе одежду, вплоть до нижнего белья, а потом вызывала полицию с жалобой, что вы хотели её изнасиловать. И тогда уже вашему адвокату пришлось бы доказывать мировому судье, что вы не виноваты.

Отвлечённая тема разговора сразу же настроила собеседников на дружеский лад. Витающая в таких случаях парадно-церемонная тональность беседы была автоматически снята. Даниэль, так звали главного инженера, ненавязчиво и в тоже время конкретно и вразумительно вводил Бориса в круг новых обязанностей. Получалось, что сейчас он в рамках министерства будет руководить всеми геодезическими работами в стране. Практически работа заключалась в разработке условий и проведении тендеров на производство геодезических работ на крупных строительных объектах с последующей их проверкой и приёмкой. Разумеется, что эта работа была далека от научных изысканий и при её полном освоении носила рутинный характер. При её выполнении Борису приходилось подписывать счета, в нижней части которых стояли итоговые цифры, выражающиеся в сотнях тысяч шекелей. Иногда эти суммы даже зашкаливали за миллион. Ответственность была огромная, правда реноме и статус Бориса вырос несоизмеримо. Теперь фамилию Буткевич знали практически все геодезисты Израиля. Если бы сейчас ему пришлось открывать свою компанию, то у него, похоже, не было бы ни каких проблем с заказами. Получалось, что вопреки большевистскому лозунгу, не «кадры решают всё», а это «всё» в значительной степени определяется деловыми связями.

Полгода работы в министерстве пролетели незаметно. В один из дней его вызвал к себе главный инженер и торжественно заявил:

– Вот что, Борис, я хотел вам сказать. На должность, которую вы занимаете, мы объявляем конкурс. Заполняй необходимые документы, а я уже позабочусь о том, чтобы ты его выиграл. Вы показали себя грамотным, честным и добросовестным работником и должны по праву занять место человека, который по состоянию здоровья уходит на преждевременную пенсию.

– Благодарю вас за доверие, Даниэль, – задумчиво произнёс Борис, – но я возвращаюсь к себе в институт.

– Да вы с ума сошли, Борис, – возразил ему главный инженер, – должность, на которой вы сейчас работаете и оплачивается лучше и по статусу несоизмеримо выше.

– Далеко не всё, Даниэль, измеряется статусом и деньгами, – грустно заметил Борис.

– Не понимаю, что же еще тогда подлежит измерению, – полюбопытствовал главный инженер.

– Не хочу, Даниэль, претендовать на истину в последней инстанции, – продолжил Борис, – но в жизни существует такие понятия как интересная работа, творчество, наука, хороший коллектив единомышленников. Это именно то, чего не хватает мне здесь. Всё перечисленное, вы уж извините, имеет для меня гораздо большее значение, чем статус и зарплата.

Борис видел, что Даниэль смотрит на него непонимающими глазами точно так, как когда-то смотрел на него покойный Ицхак Пелед, когда он отказался конкурировать с Эдуардом на конкурсе.

Когда через неделю Борис вернулся в институт и вошёл в свой кабинет, его сразу же поприветствовал звонок телефона на письменном столе. Генеральный директор, будто почувствовав, что Борис возвратился, весело поздоровался с ним и радостно провозгласил:

– Во-первых, добро пожаловать, во-вторых, спасибо за службу, в-третьих, вчера получил письмо, подписанное самим министром, в котором он выражает благодарность мне за помощь, а вам за квалифицированную работу.

– А в-четвёртых, – перебил Ури Векслера Борис, – вы, наверное, снова нашли мне какую-то работу за пределами института.

– Вот и не угадали, – рассмеялся Ури, – с завтрашнего дня вы со своего маленького кабинета переселяетесь в более просторный. С завтрашнего дня вы начинаете работать в более высокой должности, в должности начальника комплексного отдела по надзору за геодезическими работами.

– Я не понял, господин директор, – испуганно произнёс Борис, – вот так сразу, без конкурса, я получаю повышение по службе.

– Видите ли, доктор Буткевич, – притихшим голосом проронил директор, – в каждой управленческой структуре есть свои маленькие секреты. Один из них гласит о том, что, если у претендента на искомую должность имеется третья академическая степень, то директор имеет право конкурс не проводить. Поскольку вы попадаете под эти критерии, то таким правом я и воспользовался с тем, чтобы назначить на неё достойного претендента.

– Не знаю, что и сказать, – растерянно пробубнил Борис, – кроме слов благодарности и признательности.

– Это я, Борис благодарю вас за службу, – воскликнул директор, – желаю успехов на новом поприще.