Все его звали Бран, хотя во внешности ничего вороньего не было. Обычный молодой человек, высокий, кареглазый, любимец женщин и душа любой компании. Тем не менее, Робертом, как записано в церковных книгах, в последние годы не называл никто.

Мать рассказывала, что в день его рождения за ней неотрывно следовал ворон. Он не кричал, не мешал и не старался привлечь внимание, как это делают голодные городские птицы. Ворон перелетал от дерева к дереву, от дома к дому, пока она, следуя обычному маршруту, разносила своим клиенткам их заштопанные, отглаженные и, если надо, с пришитыми новыми кружевами, сорочки. Марта была белошвейкой и благодаря усидчивости и умелым рукам неплохо зарабатывала, чтобы не только обеспечивать себя, но и понемногу откладывать на чёрный день или то время, когда она не сможет работать. Муж, будь он дома, конечно, побеспокоился бы обо всём сам, но вот уже полгода, как он, бросив всё, закинул на плечо мешок с кузнечным инструментом, и подался вслед за герцогской армией в поход. «Война, — сказал он напоследок своей жене, глядевшей на него испуганными, цвета зелёного ореха, глазами, — это то самое место, где хороший кузнец заработает на безбедную старость в собственном доме, при маленьком садике».

Марте не довелось узнать, так ли это на самом деле. Мужа она с тех пор больше не видела, а сына, родившегося полгода спустя, на ноги ставила сама.

Но в тот день, о котором идёт речь, миловидная, с густой копной каштановых волос, румяная Марта торопилась разнести поскорее все заказы и вернуться домой.

Странное беспокойство охватило тело. Ноги путались в складках длинного, коричневого платья. Лиф, давно ею расставленный в угоду располневшей фигуре немилосердно жал, и всё тело будто превратилось в огромную неповоротливую гирю, тянувшую к земле так, что бедная Марта до боли прикусила губу, чтобы не поддаться этой слабости и не осесть грузным кулем в пыль.

А тут ещё ворон. Зайдёт она в дом к очередной клиентке, птица не улетает, поджидает, тронется в путь — летит следом. Что только не делала встревоженная таким сопровождением, женщина: и прогоняла, и камнями кидала. Ворон отлетит на безопасное расстояние, и опять за ней. И думай, что хочешь.

Вороны — птицы мудрые и зазря беду не кличут, но и вот так себя не ведут. Уж не ждёт ли чего? А когда Марта поняла, что пришёл ей срок дитя родить, страх только возрос. Она как раз находилась в той части города, которую совсем не знала, а домой или до ближайшей повитухи, знакомой ей, далеко — не дойдёт. Птица покрутилась рядом, заглянула спокойно своим обсидиановым оком в человеческие глаза, издала громкий крик и улетела. Но, перед этим, постучала клювом в одну из дверей. За ней, как оказалось, жил местный лекарь.

Так Бран появился на свет. Именно эту историю он любил рассказывать всем своим приятелям в юношеские годы, когда стремление прихвастнуть подстёгивало воображение и в каждом необычном происшествии виделось если не знамение, то нечто выдающееся уж точно. Постепенно шутливое обращение друзей заменило ему имя. После того, как Бран, подобно отцу, отучившись кузнечному делу, пошёл странствовать по городам и сёлам в поисках лучшей доли, Робертом его больше никто не звал. Разве что старушка мать, поминала по имени в своих молитвах.

Сам Бран считал, что это новое имя добавляло ему интереса в глазах окружающих и особенно женщин, чьё внимание он, бесспорно, ценил выше всего.

Постоянно переезжая с места на место, он каждый раз находил и тёплое пристанище, и добродушную не слишком целомудренную вдовушку-хозяйку, или смазливую дочку, не очень внимательного папаши. Всё это для того, чтобы скрасить одинокие ночи. Днём же он охотно и с удовольствием работал, когда и подмастерьем у местного кузнеца, а когда и кем придётся: мог и за лошадьми присмотреть у местного вельможи, мог и за сохой постоять, если хозяин готов был щедро оплатить его услуги.

Такая жизнь Брана устраивала. Однажды, он вернётся в родной город, осядет на одном месте, женится и заведёт парочку оболтусов- сыновей, но пока есть возможность, от жизни нужно брать всё: женщин, их внимание, звон монет в кошеле, друзей, разделяющих с ним чарку вина и веру, что ему по силам всё.

Незнакомый замок и внимание двух красивых дам Бран воспринял, как новое приключение. На смену неожиданной робости пришла привычная самоуверенность. Шагая за своим провожатым, он с интересом осматривался и не беспокоился о будущем. Всё равно, кроме своей шкуры терять нечего.

Внезапно они остановились. Путь преграждали высокие массивные двери, обильно украшенные позолотой. Стражники, сопровождавшие Брана, расступились и заняли места по обе стороны от входа. Двери Тронного зала отворились, пропуская начальника стражи и его подопечного внутрь огромного пустого помещения. Хотя нет, не совсем пустого.

Женская фигурка в тёмном плаще у окна казалась ярким пятном среди беломраморного великолепия. Бран приосанился, постарался придать лицу уверенное выражение и решительно проследовал за стражником мимо ледяных скульптур, изображавших людей, застывших в самых разнообразных позах.

— Ваш гость, госпожа, — благоговейно произнёс Тирс, опустившись на одно колено.

Бран с удивлением различил в его бесстрастном прежде голосе новые нотки. Он хмыкнул и взглянул на ту, к кому обращался Тирс.

Девушка была хороша. Даже лучше, чем в его видении.

Бран вспомнил то, чувство эйфории, что наполняло его, когда он взглянул сначала в серые, потом синие глаза, и постарался взять себя в руки.

Кем бы ни была эта красотка, она явно скучает в замке. И он не прочь развеять эту скуку.

Темные глаза встретились с синими. Девушка улыбнулась и лёгким движением руки отпустила коленопреклонённого стража.

— Оставь нас, Тирс.

Как только он ушёл, Бейрис снова повернулась к Брану:

— Вижу ваши сомнения, и смею заверить, вы все же гость, а не пленник. Составьте мне компанию в небольшой прогулке по зимнему саду.

— С удовольствием, прекрасная незнакомка.

Бран подал девушке руку, и тонкая женская ладонь тут же легла на сгиб его локтя.

— Меня зовут Бейрис. Я приёмная дочь хозяйки этого замка. Леди Айрис чувствует себя нехорошо и попросила меня принять вас и объяснить, как вы попали сюда.

— Да, я, к сожалению, мало что помню.

Они медленно двинулись в сторону одной из дверей, противоположной той, через которую вошёл Бран. Бейрис начала свой рассказ.

Леди Айрис выехала вместе со своей приёмной дочерью на вечернюю прогулку. Наставница очень любила такие катания, и ни за что не пропускала их, заставляя кучера каждый раз выбирать новый маршрут, чтобы вдоволь налюбоваться зимним пейзажем. Всё бы ничего, но, возвращаясь домой, они обнаружили в сугробе почти замёрзшего, полураздетого человека. Леди Айрис велела погрузить несчастного в сани и мчать в замок, что есть силы. И вовремя, как только они вернулись, разбушевалась такая метель, что задержись они хоть на полчаса, добраться обратно стало бы неразрешимой задачей. А на утро в горах снег сошёл и теперь дороги надолго перекрыты, нет никакого сообщения с внешним миром.

Бейрис сочувствующе вздохнула, сказала, что понимает беспокойство гостя, но о возвращении пока и думать нечего. Придётся ждать, пока расчистят дороги.

Всё сказанное синеокой красавицей Бран воспринял с недоверием, но постепенно оно угасло и буквально через час, он уже согласно кивал на предложение Бейрис составить ему компанию за ужином.

К вечеру мысль о том, чтобы покинуть замок и вовсе казалась ему кощунственной.

Последующие дни слились в цветной калейдоскоп, в котором центром дивной фантасмагории стала Бейрис. Что бы ни делал Бран, о чём бы не думал, она присутствовала рядом. Зримо или же в мечтах. И в них Бран всё чаще представлял себя не просто молодым возлюбленным богатой леди, но её правой рукой.

О настоящей владелице замка Бран не вспоминал, а если это случалось, то удивлялся, как он мог решить, что леди Айрис ровесница Бейрис? Почудилось ему спьяну и всё. Ясно же, что наставница, о которой так часто рассказывает возлюбленная, стара и на ладан дышит. Не ровен час, помрёт.

Воображение услужливо нарисовало ему седовласую старуху, утопающую в подушках на смертном одре, и рыдающую на его груди Бейрис. Во всём случившемся Бран видел перст судьбы, недвусмысленно указывающий на дворянскую приставку к его фамилии, сиятельный титул и полные закрома золота и серебра, и что там ещё положено иметь богачам в своих хранилищах.

Занятый мечтами о будущем и прехорошенькой девушкой, что явно была к нему неравнодушна, Бран не замечал ничего вокруг. Даже то, что за ним следят.

Одним из соглядатаев был странный старик, первый с кем познакомился Бран. Луи всегда был при нём, исполнял мелкие поручения, что давал ему господин Бран, прислуживал за столом, следил за камином. Простому кузнецу, неожиданно окунувшемуся в роскошь и негу, это было по вкусу. Не нужно ни о чём беспокоиться, стоит бросить слово, Луи исполнит, а нет, есть и другие слуги. Куда бы Бран ни отправился, Луи сопровождал его, во время обеда и ужина прислуживал за столом и только быстро брошенное сквозь зубы, приказание Бейрис могло заставить старика покинуть комнаты господина Брана.

Да, Бейрис презирала этого робкого малоразговорчивого старика Луи. Равно, как и недолюбливала холодного бездушного начальника стражи, следовавшего за ней по пятам.

От настойчивого Тирса нелегко было избавиться, особенно в последние дни. Девушка не понимала, зачем Наставница держит того в замке и, вообще, приставила к ней. Хотя это не стоило серьёзных размышлений. Скоро всё изменится, она станет хозяйкой замка и избавится и от старика, и от начальника стражи. Назначит вместо него Брана.

Кстати, о нём. Ворожба над человеческим духом считалась самым сложным умением Хранительницы Северных Ключей. Можно отлично справляться со стихией, но это ничто по сравнению с тем, чтобы подчинить и удержать в повиновении человеческое существо. Завлечь и заманить в Чертоги здравомыслящего человека порой бывало не просто. Инстинкт самосохранения заставлял многих отворачивать свой взор от колдовских глаз. А пока Северная Леди не посмотрит в глаза своему пленнику, её усилия напрасны. Не зря ведь говорят, что в человеческих глазах прячется душа, нужно только правильно смотреть, чтобы разглядеть её на самом дне, среди вороха масок и обманчивого самомнения.

Были, конечно, и те, кто сами приходил к Северной Леди. Те, кто сердцем, всей своей сущностью жаждал ледяного покоя, оказывались на пороге Чертогов самовольно. Это были мужчины и женщины, отчаявшиеся, перенёсшие и вынесшие немало страданий, одни просто уставшие от своей бренной оболочки, другие не выдержавшие жизненных тягот, но так и не сумевшие отказаться от искры жизни. Леди Айрис всегда выходила им навстречу, показываясь в дверях в тот самый миг, когда рука гостя уже была занесена для робкого стука.

Хранительница отворяла двери и некоторое время внимательно смотрела на того, кто стоял перед ней, а затем выбирала, что подарить ему: холодный сон бездушия или безмолвие смерти.

Именно так в замке оказался Бенджамин Тирс, отчаянно возжелавший избавиться от острой душевной муки. Когда-то у него была семья и даже подрастала дочь, а горячо любимая жена слыла первой красавицей в округе. Тирс, бывший начальником городской охраны, ради возлюбленной готов был на всё. Шелка, бархаты, редкие самоцветы и золото, всё что можно было достать, пользуясь своим положением, всё складывал к её ногам, и считал себя самым счастливейшим из мужчин. Он ошибался. Гордый начальник городской стражи понял это, когда случайно обнаружил свою жену в постели с молодым щёголем. В ту ночь он их убил обоих. Сначала обидчика, покусившегося на самое дорогое. Спокойно подошёл поближе к ничего не замечающим любовникам и одним яростным, но безрассудным ударом отсёк тому голову. От потрясения жена не кричала и не сопротивлялась, лежала, придавленная мёртвым телом к скомканным и влажным от крови простыням, и следила за каждым движением своего мужа. Тирс медленным движением отпихнул тело, повернул отрубленную голову поближе к свету, чтобы рассмотреть, кто это был и только после этого занёс оружие для нового удара.

Больше о нём никто не слышал. Дочь отдали на воспитание родным, жену и любовника похоронили, но начальник городской стражи будто исчез с лица земли, хотя история о страшном зверстве обманутого мужа долго была поводом для сплетен и разговоров.

А дело было вот в чём.

На исходе той ночи Бенджамин оказался у Северных Чертогов, леди Айрис встретила его на пороге. Ей хватило одного единственного взгляда, чтобы всё стало ясно: ничего более не желал этот мужчина, как забвения от боли предательства. Хозяйка замка спустилась вниз, одним властным движением заставила его преклонить колени и, так и не произнеся ни слова, коснулась сухих, жёстких губ поцелуем покоя. С колен поднялся уже совсем другой человек.

Но об этом леди Бейрис не знала. Привыкшая получать всё, что пожелает, она уверенно шла к цели, желая только одного: стать полноправной хозяйкой Северных Чертогов. Всё остальное её не интересовало, даже то, кем станет для неё человеком по имени Бран. Он всего лишь ступенька на её лестнице. Игрушка, которой у неё никогда не было.