45-47-й день весны

I

Следующее утро принесло с собой новое письмо от Холли, Лорда Даниора, почти нечитабельное от его возбуждения.

— Или его луга наводнили лягушки в лёгкой броне, — сообщил Торисен Бурру, изучая записку под косыми лучами восходящего солнца, — или же к нему вторглись Рандиры. Он просит о незамедлительном вмешательстве Верховного Лорда. Это становится довольно грязной историей. Скажи Рябине собрать отряд военной охраны и запас провизии, по меньшей мере, на неделю.

Пока гарнизон спешил выполнить его приказ, сам Торисен вежливо постучался в двери Женских Залов, чтобы попросить о встрече с Матроной Яран. К его изумлению охрана настояла на том, чтобы завязать ему глаза, как будто он не знал эту дорогу наизусть, пусть даже обычно его путь лежал по плоским крышам.

Тришен, приветствуя его и Уайс в своём просторном рабочем кабинете, не смогла сдержать смех. — Ну наконец-то вы решили воспользоваться дверью, а не окном. — Она отвесила ему глубокий поклон, линзы её маски ярко сверкнули. — И чему же я обязана этим неожиданным удовольствием?

Он рассказал ей о призывах Холли. Она нахмурилась под своей маской.

— Я не так много знаю о правилах, что управляют в Заречье границами, кроме того, что их обычно устанавливает Серебряная. В то же время, на нашей памяти река уже несколько раз меняла своё русло, пусть и не прямо между замками. Соответственно, здесь должен быть некий общепризнанный прецедент.

— Ну, на это я и надеюсь. Не могли бы вы написать вашей внучатой племяннице, чтобы узнать, есть ли в общине летописцы, сведущие в подобных вопросах? И если есть, то я бы хотел встретиться с ним или с ней на участке между замками Даниоров и Рандиров спустя два дня от сегодняшнего.

Тришен с лёгким изумлением постучала ручкой о стол, вертя её своим длинными, перепачканными чернилами пальцами. — Так-так. Вы всё же снизошли до использования наших шанирских способностей.

Торисен беспокойно заёрзал на месте. — Я мог бы послать гонца, но это может оказаться слишком долгим, а вопрос слишком важный.

— А не какой-нибудь женский пустяк, вы это имеете в виду.

— Леди, я вовсе не хотел умалять ваши умения. Они просто. заставляют меня чувствовать себя неуютно.

— И всё же, возможно, вы будете за них благодарны.

Он с любопытством её оглядел. — Что-то случилось? Что вы узнали от Кирен?

— Новости, что вы должны услышать скорее от своей сестры или кузена, чем от меня, поскольку они касаются вашего дома. Моё собственное вмешательство было, по сути дела, изменой моим сестрам.

Торисен увидел, что она глубоко смущена, что озадачило его ещё больше. Каким боком его могут касаться женские секреты?

— Я думаю, вам следует знать, что этот спор будет воспринят как проверка вашего права на руководство.

Если она хочет сменить тему, то так тому и быть, хотя не то, чтобы он находил новый вопрос более приятным.

— Мне кажется, что я управляю страной только урывками, — с кривой усмешкой сознался он. — И в данном случае мне действительно необходимо экспертное заключение, а отсюда и моё обращение к вам.

— Которое, разумеется, будет с честью исполнено.

— Но не удовлетворение моего любопытства.

— Я повторяю: спрашивайте об этом у Джеймс или Киндри.

Ему пришлось этим удовольствоваться.

Сразу после полудня Торисен двинулся в путь в компании поспешно собранной военной охраны и Уайс с Лютым, что рысили по обе стороны от него. До спорной территории было порядка пятидесяти миль, двухдневная поездка по разбитой Речной Дороге. Когда щенок устала, она прижалась к земле и вскочила на спину Шторма за седлом, едва не заставив жеребца понести. Торисен обнаружил пару щетинистых рук, обхвативших его талию. Острые ногти вонзились в него, пока Шторм медленно успокаивался, фыркая и мотая головой, как будто уязвлённый той компанией, что предпочитал держаться его хозяин.

У Фалькирра они миновали другой отряд, скачущий на юг по Новой Дороге на том берегу Серебряной.

— Кто это там на белой лошади, за которой пытается угнаться розовый балдахин? — спросил волвер, повернув голову, чтобы лучше видеть. — При такой скорости ей очень повезёт, если она не сломает себе шею.

— Я думаю, это дочь Адрика, Леди Дистан, вероятно возвращается домой после визита к своему сыну Тиммону в Тентире. А чего ради она так спешит, я понятия не имею.

Они встали лагерем недалеко от дороги на короткий ночной отдых и оказались между Глушью и Призрачной Скалой к полудню следующего дня.

Пока что, тут не было и следа эксперта летописца.

С другой стороны, Холли был вне себя от радости от их прибытия.

— Ты только погляди на это.

Он махнул рукой в сторону спорной территории. Прежде она была большой равнинной областью, окружённой излучиной Серебряной. С обеих сторон её клещами стискивала пара крутых утёсов, усеянных гниющими пнями. Эти скалы принадлежали Рандирам. Однако, крайняя макушка северного утёса обвалилась в реку, отведя её в сторону и направив через горло петли шириной в несколько сотен футов. Даниоры удерживали западный берег нового разреза, пока Рандиры осторожно перебирались на ту сторону старого русла, питаемого теперь только стоком из крепостного рва Глуши, и, похоже, вполне могущего превратиться в старичное озеро. Между старым и новым потоками лежал глубокий луг, в данный момент заполненный речным илом, но уже демонстрирующий зелёные стрелки сочной травы.

— Поле всё ещё слишком грязное для боя, — добавил Холли, — иначе мы бы уже давным-давно вцепились бы друг другу в глотки.

— Лютый, погляди как обстоят дела выше по течению, — сказал Торисен волверу. — Уайс, можешь быть пока свободной. Холли, у тебя не найдется достаточно досок, чтобы построить платформу под шатёр?

Таким образом, Верховный Лорд поставил свой лагерь между обоими войсками, прямо в центре грязного поля, очень ненадёжно, на зыбкой, сочащейся водой земле, проложив туда дощатые дорожки.

— По крайней мере, никаких следов заражения шваппами, — заметил он Рябине. — Мне кажется, что корни травы слишком жёсткие для их зубов.

— Возможно. Хотя эти твари могут прогрызться даже сквозь сплошную кость. Просто держись подальше от болота.

Лорд Даниор и представитель Лорда Кенана встретились в приёмном покое палатки уже в сумерках, но радушного ужина, на который рассчитывал Торисен, у них не получилось. Его так же расстроило и то, что сам Лорд Рандир не присутствовал. Его делегат оказался лощёным хайборном по имени Чахотка с золотым кольцом в одном ухе и заострёнными зубами, что указывало на его одновременную присягу Леди Ранет. Торисен уже слышал о том, что политика дома Рандиров была сложной и нестандартной, но так же и то, что сын с матерью обычно не расходились во мнениях. Он снова задумался о клятвопреступниках Норф, вроде сарганта Вороной, что после падения Ганта нашли себе пристанище в Глуши. Кому же из Рандиров они принесли свою клятву верности?

Чахотка пригубил своё вино. — Изысканный урожай, милорд. Из ваших собственных виноградников?

— Едва ли, поскольку у меня их нет. Оно из Южных Земель.

— А, верно. Мы слышали, что запасы Бренданов позволили вам пополнить свой погреб.

Улыбка Торисена угасла. Не стоит позволять Рандиру совать свой нос в его долг перед Бренданом — или, скорее, того перед Торисеном.

— Лично я, — сказал он, — предпочитаю сидр.

— Как и Лорд Брендан. Мы можем продолжить? По нашему мнению, всё довольно просто. Серебряная всегда служила в качестве границы между замками, так что граница меняется вместе с рекой, что вы и можете увидеть. — Взмахом руки он указал на бурлящий канал. — Ваши возражения, милорд?

Холли опустил свой кубок. — Эта пойма принадлежала нам на протяжении поколений. Мы превратили её в богатейший источник сена и такой она остаётся и сейчас.

— И всё же наводнение смыло прочь все ваши дамбы.

— Как и много раз до этого. Мы всегда всё восстанавливали.

— А река когда-нибудь раньше менялась так сильно? — спросил Торисен.

— Никогда. Северный утёс всегда отводил её в сторону, а последующее понижение уровня земли направляло её к востоку, как вы можете видеть по старому руслу, пока она не возвращалась обратно на запад, заворачивая вокруг южного утёса. Если бы Рандиры не порубили весь лес на этих скалах, то они бы теперь ни за что не обрушились.

Чахотка изучал свои ногти. — Так ты винишь во всём нас?

Холли ответил злобным взглядом. Хотя он имел дело с Рандирами всю свою жизнь, он не мог сравниться с ними ни в хитрости, ни лоске.

Довольно скоро Чахотка ушёл, понимая, что им придётся дожидаться экспертного заключения.

Холли уставился на залитую лунным светом землю, мерцающую серебром под сверкающим водяным покровом. — С этого поля мы получали большую часть всего нашего сена, — сказал он уныло. — Даже не знаю, сможем ли мы пережить без него эту зиму. Ты думаешь, всё безнадёжно, верно?

— В данный момент я не вижу, что я мог бы поделать, — сказал Торисен. — У Рандиров хороший аргумент. И всё же они хотят, чтобы их претензии признала и утвердила остальная часть Верховного Совета. Быть может, учёный Тришен всё же даст нам какую-нибудь зацепку.

— А если нет, то ты тоже окажешься в неприятной ситуации, верно? Я твой дальний родственник. И ты должен быть способен отстаивать мои интересы.

— Я постараюсь, если смогу. — вздохнул Торисен. — Возможно, лорд вроде Калдана и может позволить себе тиранить своих соседей — будем считать, что он просто не знает, как вести себя по-другому — но в случае Верховного Лорда, это будет воспринято как признак слабости.

На этот раз пришла очередь вздыхать Холли. — Да, конечно, я знаю. Я надеюсь, ты понимаешь, что твоё смещение или смерть может ввергнуть Кенцират в сущий хаос.

Торисен замолк и поразмыслил над этим. Он полагал, что это вполне могло быть правдой, учитывая то, что другим чистокровным Норфом в Кенцирате была только его сестра Джейм. Если он падёт, осмелится ли кто-нибудь предложить её в качестве Верховной Леди? Это казалось маловероятным, если только за неё не встанут рандоны. Его пронзила волна ревности. Они могут. так же, как поддержали его? Не совсем. Она уже почти стала одной из них, а он им никогда не был.

Изложив свои опасения, Холли удалился обратно в Призрачную Скалу.

Торисен постоял некоторое время, разглядывая сверкающие огоньки замков по обе стороны от него, каждый возвышался в своей узкой долине, а затем отправился спать.

II

Что-то разбудило его в последние, предрассветные часы ночи: всплеск, приглушённый вскрик. Под койкой зарычал волвер, а Уайс вскочила на ноги, уши торчком.

Торисен встал, в одной руке нож. За наружным клапаном палатки он обнаружил Бурра, Рябину и большую часть своего эскорта, остальные, по-видимому, охраняли заднюю часть шатра.

— Что? — выдохнул он в ухо Рябины.

Кендар в ответ только дёрнула головой, всё ещё напряжённо прислушиваясь. Луна или уже зашла, или затерялась в облаках, так что было очень темно. Ни Глушь, ни Призрачная Скала не выделялись ничем, кроме звёздной пыли тусклых огней, которых едва хватало на то, чтобы отличить громаду каждой крепости от окружающей её долины. Парусину палатки волновал слабый ветерок.

. блууп. блууп, блууп.

Наблюдатели невольно поёжились. Всё новые булькающие звуки приходили со всех концов луга.

— Похоже я слишком поторопился, заявляя об отсутствии шваппов, — сказал Торисен.

— Но кого они преследуют? — нервно спросил молодой стражник.

— Мы выясним это утром, — сказала Рябина, — или же нет. Шваппы не многое после себя оставляют. А между тем, никто не должен покидать платформу. Мой лорд, вам лучше вернуться в постель. Завтра будет долгий день.

Торисен молча уступил, но так и не заснул. Он мог слышать тихую перекличку стражи между собой по всему периметру палатки и шуршание их ног о деревянный настил. А под покровом этого фона, с промокшего луга приходили тихие, незаметные звуки, как будто кипел огромный котёл.

. блууп, блууп, блууп.

Ближе к рассвету они наконец стихли.

Торисен выглянул наружу и обнаружил Холли уже на платформе, несущим с собой корзинки с завтраком. Они вместе оглядели поле, усеянное теперь полудюжиной клякс, окружённых кругами растёкшейся крови.

— Мне отлично ясно, что случилось, — сказал Холли. — Прошлой ночью Рандиры послали за тобой наёмных убийц. Некоторые из них свалились в ямы шваппов. Остальные бежали. Я вчера вовсе не шутил, когда говорил, что может значить твоя смерть для всего Кенцирата. В данном конкретном случае, Рандиры только и ждут, чтобы заглотить мой дом целиком. То, как вообще мы, горстка Даниоров, сумели продержаться против них столь долго, лежит за пределами моего понимания, но вот что точно: ты здесь не в безопасности. Возвращайся со мной в Призрачную Скалу и веди свои переговоры оттуда.

— Я благодарен на приглашение, но ты же должен понимать, что я не могу. Это будет воспринято как признак слабости и предвзятости (фаворитизма). Кроме того, я, похоже, под хорошей охраной, по крайней мере, когда мы убираем доски на ночь.

— Да, пока никто не прогрыз себе дорогу сквозь пол.

— Я сомневаюсь, что они пойдут на такое, с Лютым под кроватью и Уайс на ней.

Холли ухмыльнулся. — Так ты наконец уговорил щенка, чтобы он с тобой обнимался?

— А вот это едва ли. Всякий раз, когда я вытягиваю ноги, она кусает меня за пальцы.

Уайс, у его ног, сморщила чёрную губу, как будто вспоминая о чём-то забавном.

Из палатки появился Лютый, принюхивающийся к аромату свежеиспечённых кексов и горячей, смазанной мёдом, ветчины.

— Что ты увидел выше по течению? — спросил его Торисен.

— Что-то вроде того, что ты и ожидал. — Лютый нахально открыл корзину и воровато залез туда рукой, пробираясь сквозь её содержимое к мясным пирогам. — Вы были правы, Лорд Холлен. Без корней, связывающих собой землю и камни, северный утёс почти весь прогнил, и на дальней стороне с востока дела обстоят ещё хуже, чем там, где уже случился обвал.

Торисен собирался вплотную заняться этим вопросом, когда краем глаза уловил движение. На север по Новой Дороге быстро скакала группа всадников, один из которых был пожилым, беловолосым хайборном на взмыленной серой кобыле.

— Это же Лорд Ардет, верно? — сказал Холли, поражённо на него глядя. — Он должен был встретить на дороге свою дочь. Что такое творится в Тентире, что люди носятся туда и обратно?

— Это ещё полагая, что он направляется в Тентир, — сказал Торисен, хотя сам он в глубине души нисколько в этом не сомневался.

Черт возьми, Джейм, чем ты там сейчас занимаешься?

III

— Поосторожней с ведром, — сказала Джейм. — В нём саламандра.

Тернослив приостановилась, чтобы бросить разгневанный взгляд на Дара, который протягивал ей указанный сосуд. Оба кадета стояли в «пожарной цепочке», которая очищала от грязи повреждённую паводком кухню Норф. Грязь внутри ведра кипела и воняла. На поверхность всплыла раскалённая пятнистая спина, а затем снова скрылась в раздражённых струях пара.

— Что, слишком горячо для тебя? — осведомился Дар невинным тоном.

Затем он озабоченно нахмурился и закачался на месте, как будто собираясь шлёпнуться лицом вниз в липкую грязь, что покрывала пол на уровень лодыжек.

— Тернослив!

От резкого тона Джейм кадетка скорчила рожу, но Дар всё же перестал шататься. Затем он начал рыгать.

Приступ всё продолжался, сгибая его почти пополам, и Мята обхватила его рукой для поддержки, — Разрешите перехватить немного свежего воздуха, Десятка?

— Идите. А ты веди себя хорошо, — строго сказала Джейм Тернослив. — Посмотрим, не удастся ли нам посадить зверюгу в кухонный камин, — добавила она, указывая на приподнятый, относительно сухой очаг. — Если удастся хорошо её устроить, то нам никогда больше не понадобится дежурный кухонный огонёк.

Она наблюдала, как кадет осторожно подталкивает ящерицу, направляя её в гнездо из растопки, которая немедленно вспыхнула. Саламандра свернулась в огне клубочком, пуская пар и мурлыча, как чайник.

— Ха! — сказала Тернослив, бросая быстрый взгляд на своего несостоявшегося мучителя.

Они с Даром бодались неделями, но, к облегчению Джейм, Тернослив всё же не доводила дело до крайностей. Неужели она наконец-то отрастила себе совесть или это только потому, что она чувствовала, что Джейм не спускает с неё глаз? Теперь ей на ум пришла третья возможность: Тернослив могла просто-напросто развлекаться.

— Ты пропустила пятно, — сказал Тиммон со своего судейского насеста, возвышаясь над всем этим безобразием.

— В данный момент я пропускаю целый этаж, но он где-то там, внизу. Почему ты не помогаешь чистить свои собственные казармы?

— Мне гораздо больше нравится наблюдать, как этим занимаешься ты. Я же был хорошим мальчиком. по большей части. Разве это не даёт мне право немного порадовать себя, хотя бы время от времени?

— Ты снова начинаешь уклоняться от дел.

— Да, но только от некоторых. Но вообще-то, я хотел спросить: ты не разговаривала с Горбелом с тех пор, как он вернулся из Рестомира?

— Я пыталась. Он не ответил.

— Ха. Там определённо что-то затевается. Досада и Хигберт сверкают своими ухмылками по всему училищу, а у Коменданта мы тоже почти ничего не выяснили.

Наверху раздались голоса, один из них — настойчиво требовательный.

Тиммон замер в смятении. — Этого не может быть.

Но так оно было.

Лорд Ардет спустился по лестнице и шагнул в грязь, похоже, даже не замечая её.

— Мой дорогой мальчик!

Тиммон поспешно вскочил на ноги. — Дедушка!

— Я как раз ехал сюда, чтобы тебя навестить, когда встретил по дороге твою дорогую мать. Это правда? У тебя есть пропавшее кольцо Передана? Где ты его достал?

Зрелище вытаращившихся кадетов, что окружали эту живописную сцену, побудило Джейм к действию.

— Наверх. Наружу, — скомандовала она им. Они бочком протиснулись вдоль стен и метнулись вверх по лестнице. — Тиммон, почему бы тебе не проводить милорда в твои покои, чтобы он мог немного освежиться?

Всё, что угодно, чтобы только увести его из этой зловонной дыры, заставить забыть об этом мерзком кольце, хотя последнее — едва ли, пока оно вызывающе красовалось на пальце Тиммона.

— Милорд, — сказала она, повышая свой голос, — Я очень сожалею о смерти вашего брата, Рана Адена. Это был просто ужасный несчастный случай.

Ардет легко отмёл это прочь, как нечто не особо интересное. — Дорогой Аден стал становиться слегка неадекватным. Это порой случается с некоторыми хайборнами в определённом возрасте. И я бы, конечно, в любом случае скоро сместил бы его с поста военного лидера. А теперь, Передан…

Тиммон в отчаянии вмешался, сияя своей самой чарующей улыбкой. Кухня, во всём её хаосе, казалась не слишком подходящим местом для всего этого. — Да, идите со мной, дедушка. Вы, должно быть, очень устали после долгой поездки.

Он повёл Адрика вверх по лестнице, мимо Джейм, которая прижалась к вонючей стене, чтобы дать им пройти.

Сохрани нас предки, подумала она, спеша вслед за ними, а затем выскакивая из дверей казармы и несясь к Старому Тентиру. Адриковский кремовый кожаный костюм для верховой езды был запачкан не только пятнами пота, но и крапинками крови.

Она сбежала вниз по пандусу в подземные конюшни, где обнаружила мастера-лошадника, мрачно осматривающего Британии при свете факела. Серая винохир измождено поникла в своём стойле, а её сестра Бел-Тайри, стоящая рядом, беспокойно тыкалась носом в её шею.

— Ты погляди, — сказал мастер-лошадник, почти лишившись дара речи от возмущения. — Ты только погляди! Он так сильно вонзал шпоры в её бока, что почти содрал с них кожу. Как он только мог?

— Его оседлали его собственные демоны. Он, вероятно, даже не осознавал, что он делает.

— Ну, что он действительно сделает, если опять возьмёт эту кобылу этим вечером, так это убьёт её.

— Он сейчас в казармах Ардетов. Я пригляжу, чтобы он не уехал хотя бы до завтра.

Однако, интересно, как?

Об этом Джейм и задумалась, стоя у перил и глядя вверх, на освещённые окна Тиммона. Сгущались сумерки. Скоро наступит время для холодного ужина, на который все они были обречены со времени потопа. До него Адрик определённо не уедет, но вот после?

Если только ему не удастся окончательно одурманить Адрика, Тиммону всё же придётся рассказать ему, где он достал кольцо. Скрывать это от своей матери, это одно, но от своего лорда созюрена — совсем другое. Она вовсе не была дурой, чтобы не понимать, что сожжение пальца Передана должно было отразиться и на его отце, хотя Адрик, похоже, всё ещё отчасти путался между своим сыном и внуком. Нужно предупредить Торисена о последних событиях, но вот как?

У южных перил галереи главная десятница Яран курила трубку, выпуская кольца дыма в морозящий воздух. Джейм направилась к ней.

— Я бы хотела спросить. Кто-то в ваших казармах умеет связываться письмом на расстоянии с Обителью Летописцев. Можно мне поговорить с ним или с ней?

— С кем именно на Горе Албан ты хочешь связаться?

— С Кирен, Лорданом Яран.

Главная десятница задумчиво затянулась. — В этом доме мы ценим своих шаниров и не даём их в обиду. Ты можешь только причинить боль.

— Милосердные Трое, вы думаете, я могу умышленно ранить кого-то из Старой Крови, будучи самой одной из них?

— Умышленно, нет, но в данном случае это будет неизбежно. Жди здесь.

Она ушла в казармы и скоро вернулась вместе с худым, бледным пареньком. Так вот кто был тем кадетом, что разбрасывал послания Индекса поверх её спящего тела. Джейм припомнила, что видела его на практике по Сенете. Одновременно она удивилась, что он был здесь, а не на Горе Албан, в качестве какого-нибудь ученика летописца, но он, похоже, захотел стать рандоном.

— Ты можешь мне помочь? — спросила она.

Кадет вытащил рулон чистого пергамента из одного рукава и перо со стальным наконечником из другого. Джейм заметила, что его правая рука обмотана куском ткани. Он развязал повязку и спрятал её в карман. Его ладонь была усеяна кровоточащими порезами.

— Что ты хочешь спросить? — сказал он, укладывая пергамент на перила и погружая перо в свою собственную плоть.

Ты можешь только причинить вред.

Джейм сглотнула. Если бы это не было таким важным.

— Для Кирен: пожалуйста переправь это послание Тришен и попроси рассказать моему брату. Адрик знает про кольцо. Он приедет спросить, где ты его взял.

Кадет записал её послание в пергамент расплывающимися печатными буквами, несколько раз прерываясь, чтобы окунуть перо в свою собственную, свободно текущую кровь.

Затем они стали ждать.

— Её может и не быть в её кабинете, — сказала Джейм.

— Это не важно. Её одолеет непреодолимая тяга к письму.

Его рука задергалась, переходя к остроконечным буквам — Миледи Кирен подтверждает получение письма, но сообщает, что Верховный Лорд уехал в Глушь, чтобы урегулировать спор о границах. Она также интересуется, когда Киндри намерен вернуться на Гору Албан.

Джейм ощутила неприятный холодок. — А он разве не там?

Почерк кадета округлился, когда к разговору присоединилась Тришен: `В Готрегоре его тоже нет.'

— Трое, — выдохнула Джейм. — Не здесь, не на горе Албан и не в Готрегоре.

Она припомнила, как прощалась со своим кузеном, и его раздосадованное лицо. По её мнению, его не слишком обрадовал тот факт, что он не может вручить свою шикарную схему непосредственно Торисену. А после её ухода, не мог ли он повернуть на юг, вместо севера, по Новой Дороге? И если так, то где же он был последние двадцать с лишним дней? Двигаясь по дороге, он должен был быть в безопасности, но всегда существовали дикие животные и, в это время года, бродячие отряды холмовиков ноятов. А кроме того, между Тентиром и Готрегором лежала Глушь.

О боже мой, что, если он попал в руки Рандиров?