36-й день осени

I

БУУМ!

Все в домике подпрыгнули, а Горбел снова упал.

БУУМ!

— Звучит так, как будто он стучит в дверь стенобитным тараном, — сказала Джейм и наклонилась, чтобы подхватить перепуганного Жура, пока тот не нанёс болезненного разорения, карабкаясь ей на ногу. При своих сорока фунтах веса барс представлял собой немалую охапку. — Как он может этим заниматься, не раздробив себе рук? Когти Бога, я могла бы увидеть голые кости.

Земляная Женщина отступила к креслу у очага и опустилась в него, ещё одна массивная тень среди прочих. Её собственные стражи выступили вперёд, но остановились по мановению её руки. Такое множество глаз, некоторые у самой земли, а другие выше, чем это казалось возможным для такой низкой крыши. — Это случится позднее, когда Сгоревший Человек заездит его до того, что он развалится на куски.

— Я уже видела, как такое случалось прежде, — сказала Джейм, думая о несчастном Симмеле, чей всадник был простым, хотя и мерзким, смертным. — Этот процесс никак нельзя остановить?

— А если бы ты и могла, то стоит ли этим заниматься, учитывая в каком состоянии мальчик находится уже сейчас?

Тук, тук, тук…

— Мама, мама, впусти меня. Слушай: Я снова могу говорить!

— Отвали! — выкрикнул Горбел с пола.

Буум!

— Вам лучше вернуться в училище, — сказала Земляная Женщина, — пока он не разнёс мою дверь. Но ты, девочка, пообещай мне вначале, что вернёшься в День Зимы.

— Вы что, с ума сошли? — выплюнул Горбел. — Здесь не место для любого нормального человека, к которым ты, Норф, относишься не полностью.

— Ну спасибо.

Он вскарабкался на ноги или, скорее, на одну ногу, другая была явно слишком сильно изранена, чтобы нести его вес. — Я уже замучился всё врёмя падать, — сказал он, с трудом сохраняя равновесие. — В сторону сумасшедшие обещания, как мы выберемся отсюда? Исчезающая стена не здесь, или, скорее, здесь — ох, ну, ты поняла, что я имею в виду — а в дверь стучит человек-факел.

— Подождите.

Буум. Звук, казалась, стал чуть дальше… буум… и ещё дальше. Наконец, он перешёл в простую вибрацию, а затем пропал вовсе.

— Отлично. Можете идти. Он будет следовать за вами, пока тело мальчика будет сохранять свою форму, но не в пределы Тентира. Вероятно. Так что бегите.

Дверь со скрипом открылась. За ней лежал не квадрат мерикит, а сумрачный лес, над деревьями мерцали башни Тентира. Они обнаружили себя стоящими на траве, рядом с ничем не примечательной насыпью. Горбел качнулся и вцепился в Джейм, чтобы устоять на ногах. Она, в свою очередь, бросила негодующую кошку, чтобы удержать его вес.

— Нам нужно найти тебе костыль.

— И тазик горячей воды.

— Мещанин.

— Попробовала бы ты идти с ногой, превращённой в решето из дырочек.

— Калека. Слушай.

По лесу пробежала дрожь, сотрясая листья, заставляя многие из них падать. Налетел горячий порыв ветра, затем снова холодный, неуверенный, напуганный. Они опередили дождь, как и Сгоревшего Человека, но они оба наступали им на пятки.

Теперь Джейм почувствовала что-то ещё, где-то спереди. Это был жеребёнок раторна и он был очень расстроен, почти до безумия. Что же могло довести его до такого отчаянья? Только угроза винохир Бел-Тайри. Она припомнила свои ощущения чуть раньше сегодня — Трое, как же давно это, казалось, было! — о незнакомцах в лесу и о беспокойстве среди лошадей, которых пыталась успокоить Бел. Даже на таком расстоянии она могла слышать их крики, а затем взвизгнул раторн.

— Кто-то рядом с лошадьми, — сказала она, выпуская Горбела, который сразу запнулся и, ругаясь, сел в траву. Она поискала кругом и нашла упавшую ветку, достаточно крепкую, чтобы выдержать его вес.

— Вот, возьми. Приведи помощь.

— Кого?

— Найди Коменданта или Харна, если сможешь. Если нет, или к Ванту. Мне нужен каждый Норф, которого он сможет созвать.

— Ты, — сказал он, — совсем выжила из ума. Или это, или ты абсолютно уверена, что нужно помешать набегу на скот, как будто кто-то и в самом деле забрался так далеко на юг.

— Иди!

— Ладно, ладно. — Он захромал прочь, ругаясь при каждом шаге.

II

Джейм наискось побежала к загонам, сквозь фруктовый сад, за разрушенную стену, через тренировочные поля. Ветер стегал траву вокруг её ног и обдавал холодом спину. За ней деревья начали сотрясаться и гнуться к земле, посылая ей вслед каскады листьев. Ураган приближался и скорее всего, в училище никто и не услышит, что происходит снаружи.

Заворчал гром. Сверкнула молния, удар и чуть отставший треск, одновременно упали первые ледяные капли дождя. Жур, бежавший у её бока, издал несчастный звук.

Табун меринов галопом носилось от забора к забору, неуправляемые, бездумно несущееся вскачь. Где-то с дюжину лежало на земле. Оставив встревоженного Жура позади, Джейм проскользнула между прутьями ограды, дождалась подходящего момента и бросилась к одному из упавших. На земле он выглядел таким огромным, плечи были тёмными от пота. Когда она его коснулась, он взвизгнул и попытался вскочить на ноги, но не смог. Джейм отскочила назад, её сердце гулко стучало. Лошади были такими большими и могучими, такими непредсказуемыми… затем она разглядела, что у мерина подрезаны сухожилья на задних ногах. Кто же мог сотворить такую жестокость, и зачем?

В следующем загоне содержались кобылы. Они скопились у северного конца своего ограждения, возбужденные, но отчасти контролируемые, пусть и только оттого, что так плотно сбились в кучу. Деревянная изгородь стонала под натиском их тел.

Джейм проскользнула в проход между лугами и обошла загон кобыл вдоль западной стороны. Как только она заглянула за сгрудившихся лошадей, она увидела на земле бледную массу. О нет. Не Бел-Тайри. Винохир вскинула голову и заржала в направлении кобыл, слегка их утихомиривая. Затем её вынудили снова опуститься на землю. Кто-то в чёрном надавил коленом на её шею и поднёс блестящую сталь к её горлу. Другие одетые в чёрное фигуры образовали сдерживающую кобыл цепь, готовясь угнать их прочь.

Но они — кто бы они ни были — столкнулись с проблемой.

Джейм так сконцентрировалась на Бел, что в первый момент и не заметила, что раторн тоже был здесь. Он застыл у южного края луга подобно сказочной статуе, покрытая слоновой костью голова, увенчанная серпами рогов, высоко задрана, белые бока и спина почти светятся в сгущающемся мраке. От холки до хвоста его гребень стоял дыбом. Он тоже был окружён, верёвки расходились от его шеи как спицы колеса. Он поднял копыто и метнул его вниз — крак! — ещё одним ударом молнии. Человек рядом с винохир надавил ножом на её шею и раторн снова застыл.

Джейм могла чувствовать его ярость, раздражение и страх. Он давно ждал её появления, и вот теперь она здесь.

Сделай же что-нибудь!

Слова были столь же ясны, как крик.

Те, кто не держал верёвки, накладывали на свои луки стрелы. Броня раторна защищала большинство его жизненно важных органов, исключая разве что очень удачное попадание в глаз, но он вполне мог превратиться в крайне несчастную подушечку для булавок. Если они всё же преуспеют в своих попытках его убить, то, вероятно, утащат его тушу с собой, ради покрывшей её драгоценной слоновой кости, вот только она им этого не позволит.

Собственная ярость Джейм, вспыхнувшая при виде плачевного положения Бел, едва не удушила её. Когда винохир схватили подобным образом в прошлый раз, Грешан, дорогой дядюшка самой Джейм, ткнул ей в лицо раскалённым клеймом, наполовину ослепив и изуродовав при этом. Не снова. Никогда больше. Джейм вытащила свой нож, скользнула на луг и пригибаясь бросилась к пленителю Бел. Человек услышал её приближение только в самый последний момент.

Мерикит? подумала она, мельком увидев его изумлённое, сильно татуированное лицо. Как такое может быть? Все люди Чингетая были заняты своими испорченными ритуалами, а кроме того, это совершенно на них не походило. Кража, возможно; но не увечья. Впрочем, это не имело никакого значения. Незнакомец держал нож у горла Бел. Её собственное лезвие скользнуло мимо него и через его горло, утопив любой шум в мощном потоке крови.

Его напарники не заметили его бесшумного падения.

Поспешно проверив Бел, Джейм с облегчением обнаружила, что она только связана, не порезана, и освободила её.

— Подожди немного, — шепнула она и метнулась к раторну.

Увидев её приближение, он встал на дыбы и закричал. В этом звуке, как и в покатившейся от него волне запаха, заключался сущий ужас для всех, кроме Джейм, которую защищала их связь. Бел вскочила на ноги и пронзительно заржала кобылам. Лошади потоком хлынули назад, проломили ограждение и обратились в бегство. Большинство из их возможных ловцов побежали следом, некоторые повернули обратно, чтобы помочь своим товарищам. Внутри загона осталось ещё не меньше дюжины бандитов.

Не давая себе возможности как следует подумать, Джейм рывком вскочила на спину раторна. Его гребень оказался очень неудобным сидением, но она покрепче сжала колени и запустила одну руку в перьеобразные кончики его гривы. Другая умело махала ножом, разрубая те верёвки, что всё ещё удерживали его в плену. Некоторые из налётчиков бросили своё оружие и бежали, но другие с мрачным упорством повисли на тросах или натягивали луки. Стрелы свистели мимо или отскакивали от костяной брони раторна. Одна из них чиркнула Джейм по ноге, оставив полоску боли и раторн закричал снова. Его ярость подобно пламени лизала края уже потрёпанного самоконтроля Джейм.

Что же до того, чтобы им управлять, то ха-ха. Она просто держалась. Когда она, очень недолго, ездила на жеребёнке раньше, он в основном сосредотачивался на своих попытках незаметно скинуть её. Для него это было просто игрой, способом наказать её, за то, что она по случайности привязала его кровью. Сейчас всё было по-другому. Она чувствовала прямую связь с его движениями, ощущая их за мгновение до того, как он двигался, и соответственно смещая свой вес, чтобы сохранять равновесие. Вокруг неё вихрем кружилась ночь, ужасающая и возбуждающая.

Рога, копыта, зубы — Трое, что за кошмар. Раторн кинулся на стоящего перед ним мародера, всадил ему под рёбра свой носовой рог и бросил, дико визжащего, в ряды его товарищей. Другой рухнул под ударом ятагана его главного рога. Третий с криком погиб под копытами. Голову четвёртого он поймал челюстями, оторвал его от земли и тряс до тех пор, пока Джейм не услышала глухой хруст ломающейся шеи. В следующий момент его тело упало на землю.

Милосердные Трое, с тошнотой подумала Джейм. Он откусил ему голову.

Но этот последний едва не погубил раторна. Он отступил, очумело тряся костяной маской, затем встал на дыбы и опрокинулся.

Джейм отбросило в сторону. Одно мгновение она лежала наполовину оглушённая ударом, потом вскарабкалась на ноги. Жеребёнок всё ещё лежал на спине, ноги молотят во все стороны в напрасных попытках засунуть рудиментарный палец у копыта себе в рот. Он задыхался. Должно быть, голову заклинило у него в челюстях, подумала Джейм, вероятно, она зацепилась глазницами за его клыки. Ох, тьфу.

Встав на колени, она схватила его за костяную маску и утихомирила своей яростной мыслью. Его свистящее дыхание определённо что-то затрудняло. К своему облегчению она увидела не покалеченную плоть и хрящи, застрявшие в этой зияющей утробе, а остатки кожаного шлема. И тем не менее, он застрял у него в зубах и чуть не удушил его. Она подцепила и вытащила кожаные обрывки своими когтями. Как только раторн взметнулся на ноги, Джейм вскочила на него верхом, но чуть не свалилась, когда он приостановился, чтобы энергично встряхнуться.

— Нет, нам просто необходимо несколько серьёзных тренировок, — сказала она ему. — Будь я проклята, если стану ещё раз чистить тебе зубы.

Ледяной дождь жалил её в лицо, столь же холодный, сколь жарким был день. Нагрянувшие с севера грозовые тучи клубились вниз по долине, их покрывали кружева молний, стегающих взад и вперёд в вышине. Во вспышках внезапного, резкого света стало видно, что кобылы со временем закрутились в свой собственный громовой водоворот посреди тренировочного поля, среди них мерцала бледным Бел. Группа налетчиков пыталась гнать их в направлении леса. Гораздо ближе к ней их товарищи остановились, чтобы сформировать арьергард. Похоже, их сумел сплотить какой-то человек. Вспышка молнии обрисовала контуры его лица и шрам, искривляющий верхнюю губу. Затем на них снова обрушилась тьма, скрывая всё и вся.

Джейм чувствовала, что раторн собирается с силами, и действительно, он едва ли не летел по воздуху, когда ринулся в поле. Могучие мускулы пульсировали между её коленей, сжимаясь и расслабляясь, сжимаясь и расслабляясь, а его дыхание с рёвом вылетало наружу. Земля проносилась мимо. Она попыталась припомнить, нет ли здесь каких-нибудь внезапных рытвин или уступов или же камней, о которые жеребёнок мог бы запнуться — мысль о том, чтобы её швырнуло в воздух, как камень выпущенный из пращи, совсем её не привлекала — но он, кажется хорошо знал, куда ставить копыта; и, в конце концов, у него же их целых четыре штуки, что гораздо удобнее для сохранения равновесия.

Вслед за этим он споткнулся, едва не перебросив её через свою голову. На его пути оказался кто-то из налётчиков. Сверкающие копыта запутались в чём-то мягком и кричащем, а потом они полетели дальше, по-прежнему направляясь к находящимся под угрозой похищения кобылам. Некоторых из них отделили от табуна и погнали через ворота во фруктовый сад. Бел была одной из них.

Вот и внешняя стена. Жеребёнок не озаботился поисками ворот. Джейм едва не сломала себе нос о его шею, когда он подпрыгнул, а потом чуть не полетела головой вперёд через его плечо, когда он приземлился. Трое, она нуждается в тренировках даже больше, чем он сам. На данный момент, они никоим образом не были единой командой.

Они двинулись через сад, Джейм прижалась к шее раторна, чтобы её не смело низко растущей веткой. Под ногами шуршали и скользили паданцы.

За садом лежало пастбище, потом лес, бросивший свои сучья на волю ветра, тогда как осенние листья уже бежали пред наступающей бурей. Кроме мерцания молний с севера на юг тянулась упрямая полоска огня. Это могло быть последствием удара молнии, но Джейм в этом сильно сомневалась. Сюда приближалась последняя личность в Ратиллиене, с которой бы ей хотелось встречаться, а они скакали прямо на неё.

Бел выскочила из-за деревьев, похищенные кобылы, с широко раскрытыми глазами неслись за ней по пятам. При виде раторна они с пронзительным ржанием метнулись в сторону, но он не обратил на них никакого внимания, резко свернув, чтобы бежать бок о бок со своей приёмной матерью. Джейм решила, что она слышала какие-то крики впереди, на пастбище, и пронзительные вопли сзади, в лесу. Какому зову ответить, холмам или залам? Залам, чёрт подери, и они не должны увидеть раторна. Она соскользнула со спины несущегося галопом жеребёнка и упала плашмя, лицом в землю. В этот раз ей и в самом деле показалось, что она сломала себе нос, но в остальном всё было в порядке. Винохир и раторн по касательной ушли в сторону, а она побежала вперёд, на звуки битвы.

Внезапно перед ней поднялась большая фигура, которая ударила столь стремительным пинком огонь-скачет, что Джейм ощутила, как он обдал ветром её подбородок, когда она отпрянула назад, за пределы досягаемости.

— Шиповник, это я!

— Леди, что происходит? — потребовала Шиповник Железный Шип, горой нависая над Джейм. — Этот Каинрон — Горбел, без сомнения — рассказал нам крайне мало, кроме того, что мы тебе нужны. С кем мы сражаемся?

— Как я подозреваю, с теми, о ком мы и подумать не могли. Как всё обстоит?

Шиповник досадливо передёрнулась. Молния высветила её короткие тёмно-красные волосы, облепившие череп, и воду, капающую у неё с подбородка. — Тут полный бардак. Мы оказались под огнём прежде, чем узнали, что они здесь. Двое из нас были ранены.

— Кто?

— Анис и Ёрим. Анис выглядит плохо.

Тут на них налетела ещё одна фигура, выкрикивающая боевой клич раторна, который резко оборвался, когда Шиповник выбила из-под неё ногу. Дар поднялся, выплёвывая траву и грязь.

— Ты могла бы просто сказать, «друг,» — возмутился он.

— Ты же не дал нам никакого шанса это сделать.

— Где они? — рявкнула Шиповник. — Докладывай!

— Нечего на меня кричать, Пятёрка. Похоже, они просто выпустили свои болты или, скорее, стрелы и растаяли в ночи. Я сомневаюсь, что мы сможем поймать хоть одного. Нас здесь всего несколько человек.

— Я же приказала Ванту послать сюда всех, кого сможет.

Кадет не смотрел ей в глаза. Казалось, он вот-вот заплачет. — Вант сказал, что это всё твоё воображение. И он смеялся, Десятка. Он смеялся!

Джейм почувствовала, как её обуревает холодная ярость, но она не должна ей поддаваться. Пока нет. Ещё остались холмы.

— Позаботьтесь о наших раненых, — сказала она Шиповник. — Я вернусь через минуту.

Игнорируя попытки большой кендар остановить её, она повернулась и поспешила в лес, туда, где она слышала вопли. Среди деревьев мерцал огонь, шипящий и плюющийся всё сильнее, по мере того, как дождь становился всё яростнее. Очень скоро она выбежала к опалённому кругу. Внутри лежали тела, почерневшие и съежившиеся от жара, они, казалось, беззвучно вопили в разверзшееся дождём небо. По крайней мере, все они были незадачливыми похитителями кобыл.

Среди них одно тело двигалось. Слепое и глухое, оно ползло вперёд, роняя по пути обгорелые кусочки собственной плоти. Жуткая голова моталась из стороны в сторону. Рот, роняющий огненную слюну, был открыт.

— М-м-мама?

— Я здесь. — Джейм обхватила его руками и он рассыпался на куски в её объятиях.

— Ну что, вы счастливы? — потребовала она у намокшего пейзажа. — Сгоревший Человек, это было большим твоим сыном, чем я когда-либо стану. Земляная Женщина, он взывал к тебе, не ко мне. Съеденная Когда-то, благословляю тебя за прекращение его агонии. Падающий Человек, услышь мой зов и развей его пепел!

Но северный ветер по-прежнему неистовствовал, бросая всё, что осталось от мальчика мерикита, прямо ей в лицо, а потом увлекая его на юг вместе с бурей, всё дальше и дальше от дома. Пожары шипели под вуалями дождя. Обгоревшие фигуры рассыпались в прах, растворившись в волнующейся траве.

Из темноты возник нетерпеливо чирикающий Жур. Она подхватила его на руки, пока он тыкался носом ей в лицо, глубоко благодарная инстинкту, который удерживал барса от того, чтобы путаться под ногами в те моменты, когда он мог только пораниться.

— У тебя больше здравого смысла, чем у меня, — сказала она ему.

Каким бы он ни был мокрым, его мягкий мех успокоил её. Как же давно начался сегодняшний день и как же много всего успело случиться. Она жаждала мгновения мира и покоя, чтобы собраться с собой, чтобы сложить все кусочки в единое целое, пока они не переполнили её, чтобы вдыхать тёплый и дикий аромат меха Жура.

Столь многим сегодня причинили вред, так или иначе: Нарсе, Тиммону, Медведю, Коменданту, Сероду, меринам с подрезанными сухожилиями, Бел и двоим из её собственной десятки — насколько серьёзный, она ещё не смела и подумать. Что за богу они служат, коль скоро он допустил столь беспричинные несчастия? Куда же повернулись эти три лика, если не к народам, которые они связали вместе и послали этим болезненным путём? Если отбросить в сторону скомпрометировавший себя Глас Божий, то единственное доказательство присутствия в Ратиллиене Трёхликого Бога заключалось в его храмах, бессмысленных генераторах силы, управляемых (или, скорее, очень плохо управляемых), кенцирскими жрецами, которым никто не доверял.

С другой стороны, здесь были Четверо, которые, как она подозревала, возникли в момент активации храмов кенцир, где-то три тысячелетия назад. Тем не менее, они казались воплощением самого Ратиллиена.

… двое из их служителей мерикитов были бессмысленно лишены жизни; как и неизвестное число налётчиков с холмов; и Сынок Младший, чью смерть она могла всё ещё чувствовать на своих губах, в обугленным крупинках между зубами…

Но можно ли ждать от стихий, чтобы они были добры, или жестоки, или просто индифферентны? Когда их призывают, то слышат ли они? Земляная Женщина, Падающий Человек, Съеденная Когда-то, Сгоревший Человек — все они были когда-то простыми смертными, подверженными любви и ненависти, капризными, как и все люди. Такими они, похоже и оставались. Земляная Женщина казалась из них самой доступной и понятной, пусть даже она похоже ничего не делала для того, чтобы не дать мерикитами погибнуть зимой от голода, хотя и знала, где лежит корень проблемы.

А что насчёт неё, Джейм?

— С тобой может случиться тоже, что и с нами, — сказала однажды Земляная Женщина, преображение смертной — в случае Джейм, в третье лицо её ненавистного бога, Того-Кто-Разрушает.

Так в чём же заключается ответственность?

Большинства сегодняшних несчастий могло бы и не быть, не будь она втянута во всё это, в дела холмов и залов, Ратиллиена и Кенцирата. Неужто этим она и была, мостом между двумя мирами? И как такое вязалось с её ролью разрушителя, разве только принести погибель в оба? Является ли всё случившиеся каким-то образом её виной?

Затем пришла коронная ирония: нигде в сегодняшнем хаосе она не могла усмотреть руку этого первичного зла, Тёмного Порога, или его слуги Герридона. Возможно, услуги теней и не потребуются. Кенциры и обитатели холмов казались одинаково способными самостоятельно учинить, если потребуется, настоящий хаос.

Джейм осознала, что сильно дрожит. Ледяной дождь насквозь промочил её куртку и затекал в глаза. Больше того, она защищающе обхватила всё более и более нетерпеливого барса.

Зовущий голос выкрикивал её имя, или, скорее её титулы: Десятка! Лордан! Где вы?

Она была совсем не готова, но пришло время ответить и встретиться лицом к лицу с самым тяжёлым испытанием этого дня.

III

Ёрим встретил её в поле между лесом и фруктовым садом.

— Я в порядке, Десятка, — сказал он в ответ на её беспокойный вопрос. Он показал разорванный рукав, под которым мерцал белый бинт. — Они меня едва задели. Но вот Анис…

Не желая это слышать, она поспешила обратно, через фруктовый сад к воротам. Из стены ливня возникло две фигуры: Мята и Дар, их короткие луки из рогов оленя были почти бесполезны в дождь.

— Больше не удирайте так, Десятка, — сказала Мята с умоляющей ноткой в голосе. — Иначе, как мы сможем вас защитить?

Джейм была одновременно тронута их заботой и удивлена тем, что они всё ещё думали, что ей нужна охрана. Здесь, в этом хаосе непогоды, когда вокруг них, вполне возможно, всё ещё таились невидимые враги, они были всего лишь кадетами, которые казались болезненно юными и уязвимыми.

Они с трудом пересекли тренировочное поле, двигаясь скорее через воду, чем через воздух, и то и другое теперь рассекали жалящие градины. Трава под ногами была скользкой от текущей воды и грязи. Они подошли к плотно сбившейся кучке из нескольких кадетов, которые растянули свои куртки над головами, чтобы обеспечить всю возможную защиту для троицы на земле.

Анис лежала на спине, рубашка и куртка разрезаны, из живота торчит стрела. Над ней склонились Шиповник и Ниалл. Хотя всё кадеты кое-что знали об оказании первой помощи на поле боя, только эти двое имели реальную практику.

— Конечно, мы не собираемся её выдёргивать, — Резко сказала Шиповник одному из зрителей. — Вспомни свои тренировки. А ты, Анис, убери руку от древка.

Джейм нырнула под импровизированный навес. Анис была в сознании, тяжело дышащая и жутко напуганная. Она потянулась вперёд и схватила Джейм за руку. Её голый, беззащитный живот постепенно распухал, как будто от некой непристойной беременности.

— У неё кровотечение в брюшную полость, — сказала Шиповник. — Чёрт.

Анис скрутило судорогой и вытошнило большим сгустком крови, по большей части на Джейм.

- 'мание, лошади, — вдруг сказал кто-то.

Они почувствовали вибрацию копыт через землю прежде, чем увидели их приближение. Десятка внезапно оказалась в окружении.

— Ну, будь я проклят, — сказал кто-то. — Наш маленький лордан всё-таки не прыгает на тени.

— Заткнись, Хигберт.

Это был Горбел. Он склонился вниз со своей лошади, внимательно их рассматривая. — Скверно выглядит. Я полагаю, это были те треклятые мерикиты. Где они теперь?

— Ушли.

Горбел фыркнул. — Займись охотой, Оби. И приведи мне одного из них живьём, если сможешь, мне плевать, в каком состоянии.

— А остальные?

— В этот раз можете брать любые трофеи, какие пожелаете.

Досада радостно гикнул. Лошади десятки растворились в буре так же внезапно, как и возникли из неё, не обращая внимания на протестующий крик Джейм.

— Табун всё ещё бегает на свободе, — сказала она Горбелу. — Досаде лучше не приближаться к кобылам. Если он тронет Бел, я его убью. И к стати говоря, это вполне могут оказаться совсем не люди Чингетая.

— Кто же ещё? Однако, мне следовало придержать одного из своих, чтобы забрать твоего кадета в училище. — Учитывая, что его голая, распухлая нога висела рядом со стременем, сам он не выразил готовности спешиться.

Шиповник встала. — В этом нет нужды, Лордан. — О её волнении говорил тот факт, что она вообще к нему обратилась. Обычно, Шиповник не говорила со своими бывшими товарищами по дому, как, впрочем, и они с ней. — Мы сможем её отнести. Леди, нам нужно доставить её куда-нибудь в тёплое место, подальше от этого грязного поля.

Пока кадеты мастерили самодельные носилки из курток и луков, Джейм продолжала сидеть на корточках рядом с Анис, держа её за руку, несчастный барс съежился у её бока. Каким-то образом тот факт, что это был далеко не самый её любимый кадет, делал всё только хуже. Бедная, остроязычная, ревнивая Анис. Ну почему ей так не везёт? Теперь Джейм могла никогда этого не узнать. Тем не менее, напомнила она себе, кадет всё ещё может выжить. Кровь кенцир быстро свёртывалась, это являлось одной из причин, по которым их было так трудно убить. Однако, под таким ливнем было невозможно рассмотреть, продолжается ли кровотечение или не впала ли Анис в шоковое состояние. Эта непотребно торчащая стрела…! Не удивительно, что кто-то предложил выдернуть её прочь, даже если при выходе она могла причинить больший вред, чем при входе.

Длины носилок хватило только на то, чтобы уложить голову и туловище Анис, так что перед тем как встать, взявшись руками за кончики луков, Шиповник положила ноги кадета себе на плечи. Голову Анис придерживала Рута. Обратный путь в Тентир занял, казалось, целую вечность, им приходилось брести через грязь под всё усиливающимся жутким градом льда. К тому времени, когда они увидели мерцание огней училища, все уже промокли насквозь и окончательно продрогли.

Они вошли через северную заднюю дверь и прошли внутрь вдоль боковой стены казарм Рандиров. Если грязь на поле была ужасной, то голая земля тренировочного квадрата оказалась ещё хуже. Град гремел по жестяной крыше галереи, в то время как на её дощатый настил падали квадратики тёплого света. Какой-то отдалённой частью разума, Джейм отметила, что был ещё только ранний вечер, едва миновал ужин. Одновременно, она почувствовала, что хватка Анис на её руке ослабла.

— Опустите её.

— Сюда, в грязь?

— Ей уже всё равно.

Они опустили Анис на её постель из курток, через которые немедленно начала просачиваться грязь. Её глаза были наполовину открыты, пристально глядя в никуда. Стрела, дрожавшая при каждом агонизирующем вздохе, была неподвижна.

Дверь казарм Норф отворилась, разливая по квадрату золотистый свет.

— Так, так, так. — На пороге стоял Вант, одетый в изящную куртку, принадлежавшую когда-то Грешану. Как помнила Джейм, Рута отложила её в сторону как слишком большую, чтобы её можно было обкорнать для нужд самой Джейм. Грешан был крупным парнем. Как и Вант. Судя по лёгкой невнятности его голоса, он тоже не отказывал себе в остатках яблочной водки прошлого сезона.

За ним появились и другие лица, некоторые столь же румяные. Никто не видел Анис, чьё тело отгораживало от них промокшая десятка, столпившаяся в квадрате. Всё больше дверей открывалось. Всё больше любопытных лиц появлялось в окнах.

— Ну что, леди, провели славный денёк, гоняясь за фантомами? Я же сказал, что ни один мерикит не осмелится устроить здесь налёт. — Он говорил с ленивым, пьяным презрением, как будто видел перед собой бесспорное доказательство всего того, что он когда-либо говорил об этом взбалмошном, ни на что не годном лордане, которого Торисен непонятно зачем решил посадить ему на шею.

Шиповник отступила в сторону и дала ему увидеть тело Анис.

У него отвалилась челюсть. Кадеты за ним разразились взволнованными возгласами и ринулись вперёд, только чтобы застыть при звуке голоса Джейм.

— Тебе не стоило смеяться. Спускайся, Вант. Спускайся и посмотри. Это что, повод для шуток?

— Я… Я не думал… ты не сказала…

— Я говорю теперь: спускайся, и прихвати с собой любое оружие, какое захочешь. Здесь в училище нельзя потребовать цену крови, тем более в пределах одного дома, но я вызываю тебя, Вант, за неподчинение приказам, повлёкшее за собой смерть кадета.

— Что, здесь и сейчас? — спросила Рута Шиповник потрясённым шёпотом.

— Да. Пока убитая всё ещё тёплая. Пусть правосудие свершится в её присутствии, — ответила Шиповник.

— О да. — Без всякого веселья улыбнулась Джейм. Её серебристые глаза не отрывались от глаз Ванта и, казалось, даже не мигали. Она могла чувствовать силу растущей в ней вспышки берсерка, и в этот раз была только рада этому. — Чем ей это может помочь там, где она ступает сейчас, я не знаю, но мы свершим правосудие любой ценой. Спускайся, большой парень, большой босс. Спускайся и дерись.

Притянутый её голосом, но всё ещё не принимая вызов всерьёз, Вант, слегка запинаясь, вошёл в квадрат, под ливень града.

— Ваше оружие, леди?

— Это. — Её когти скользнули наружу. Изодранные в клочья перчатки лоскутами свисали с изогнувшихся серпами пальцев. — Ты пробудил разрушение. Теперь будь готов встретить его.

Вдоль перил выстроились зрители, включая Тиммона и нескольких офицеров рандонов. Никто не говорил ни слова.

Когда она закружила вокруг него, Вант засмеялся, глуповато и неверяще. Земля покрывалась коркой льда. Он поскользнулся, пытаясь держаться к ней лицом, но сама она двигалась устойчиво и уверенно, неся с собой свой собственный холод.

— Сначала, я думаю, куртка моего дяди.

Внезапный рывок когтя, и распоротый рукав повис тряпкой.

— Эй! — Он нахмурился, глядя на повреждение, одновременно негодующий и неуверенный. — Кто это починит?

— Никто.

Рывок когтя. Другой рукав. Рывок, рывок, рывок. Перед и зад куртки. Теперь с него свисали лохмотья, как и с перчаток Джейм. Он передёрнул плечами, стряхивая обрывки и сердито вскрикнул, когда ледяной дождь пришпилил бельё к его груди. Вполне вероятно, у него никогда прежде не было такой изысканной одежды, пусть даже и заляпанной чужим потом, и он бы никогда не осмелился носить её в её присутствии.

— Хватит, леди! Это нелепо.

— Шшш… — Она прикоснулась пальцем к своим губам, потом приложила его к его, легонько, как призрачный поцелуй. — Теперь, рубашка моего дяди. Стой очень тихо.

Теперь она плавно скользила вокруг него, наполовину танцуя, тихонько мурлыкая себе под нос, и её глаза сверкали серебром. Длинные пальцы выплетали узоры, скользя через воздух, через ткань. Рубашка Ванта повисла вниз развивающимися лентами. Однако, благодаря тренировкам Медведя, на его рёбрах не осталось ни единой кровавой отметины, ни одной капельки крови.

— А теперь, мне думается, твоя кожа.

Кадет лишился большей части своего летнего бронзового загара, а его плоть тряслась как в лихорадке, но его торс по-прежнему украшали хорошо развитые мышцы. Джейм проследила их узоры кончиками пальцев, оставляя бледные красные линии, немедленно смытые прочь.

— Однажды у меня был друг, который тоже забавлялся этой игрой, ох, с мальчиками много моложе и меньше тебя, но он резал глубже, подцеплял кожу за краешек, а потом отрывал. Теперь, я вот думаю, каково это, ощущать такое. Хуже, чем стрела в живот? Быть может, нам стоит это выяснить?

Рута сдавленно вскрикнула и уткнулась лицом в куртку Шиповник. Сама Шиповник наблюдала за происходящим с каменным лицом, как и зрители у перил. Там только Тиммон резко отвернулся в сторону, тяжело дыша.

Однако, когда её руки снова метнулись вперёд, между ней и её жертвой внезапно возник Комендант. Он легонько щёлкнул пальцами по лицу Джейм. Она отпрянула назад, её глаза расширились от шока и внезапного пробуждения рассудка. Чёрные зрачки поглотили серебряные радужки, вернув им прежний серый оттенок дождевых облаков.

Она отступила назад, дрожа почти также сильно, как и Вант. Её люди потеснились, освобождая ей место. На пороге казарм Норф она оглянулась через плечо и бросила:

— Ему не следовало смеяться.

Потом она метнулась вверх по лестнице, в укрытие своих покоев.

IV

В комнатах, где когда-то размешались слуги Грешана, не светилось ни единого лучика света, не горело ни одного огонька. Град гремел по защитному колпаку на крыше, прикрывавшему шахту холодного камина, несколько ледяных шариков смогли проскользнуть внутрь и врезались в медную ванну-бассейн. Джейм опустилась на свою соломенную постель и натянула одеяло на плечи. Под него заполз Жур. Слишком измотанная, чтобы раздеваться, с тёплой прокладкой из барса вдоль спины, она подтянула вверх свои коленки, обхватила их руками и положила на них голову. Должно быть, существовали сотни вещей, которыми ей следовало заняться, но её мысли и воспоминания гулким эхом отдавались в черепе, лишённые и ответов, и вопросов.

— Так ты снова это сделала, — прошептали стены. — И кто на сей раз поверил в тебя и поплатился за это?

— Один. Двое. Слишком много.

— Ты видела там своего брата, с краю толпы? Он всё видел. Он ушёл прочь.

— Он там был? Что он сделал? Как странно. Ох, что же он подумал?

— Худшее, без сомнения. Ты его лордан, а он тебе не доверяет. Другие верят, а ты их предаёшь. Дитя тьмы, отродье Порога, как же может быть иначе? Горе ждёт тех, кто решил довериться тебе, я знаю это даже слишком хорошо.

Вскоре пустую комнату наполнили звуки шагов и более низкие голоса. Кто-то разжёг огонь; она могла чувствовать его тепло на своих руках и макушке склонённой головы. В громадную ванну Грешана плеснули воды. Он, верно, собрался поиграть в маленьких рыбок, сонно подумала она, и забеспокоилась, не стоит ли ей уйти, но она слишком устала, чтобы заставить себя подняться.

По полу заскребли ножки кресел, по одному с каждой стороны ванны, и кто-то с хрустом уселся.

До того, как она полуочнулась и прислушалась к их словам, Комендант Шет Острый Язык и Харн Удав уже некоторое время тихонько беседовали между собой.

— Трое, ну что за бардак, — сказал Харн, его голос был резким и раздражённым. — Как плохо, что Горбел не разыскал сначала одного из нас.

— Я полагаю, что он испытывал и, вероятно, по-прежнему испытывает значительную боль. Его нога, ты знаешь. Он услышал, как этот осёл Вант вовсю орёт вместе со своими собутыльниками, которыми по чистой случайности оказались Хигберт и Досада, кадеты самого Горбела, и пошёл прямо к ним.

— Как же Вант мог проигнорировать прямой приказ вроде этого?

— Он был не прямой. Он был передан через кого-то, кто воспринимался как враг его дома.

— Только не говори мне, что он назвал Горбела лжецом!

— Он не настолько напился, только достаточно, чтобы пропустить сообщение мимо ушей. Ты же знаешь, как он относится к вашему лордану.

— Мне он тоже не нравится, — невнятно пробурчала Джейм в сгиб локтя. — Он маячит надо мной как заносчивая гора.

— Ха. Снова с нами, а?

— Ты ранена, дитя?

Джейм решила, что Комендант намекает на след от стрелы на её бедре, который всё ещё кровоточил. — Это просто царапина. А. Вы имеете в виду кровь Анис. Мой брат был здесь сегодня?

Харн издал изумлённый звук. — Черныш? Я его не видел.

— Я видел, — сказал Комендант. — И без сомнения, в своё время мы узнаем, зачем он прибыл и почему уехал обратно. А между тем, как, ты считаешь, мы должны поступить с Вантом?

Джейм с трудом попыталась сосредоточиться, потерпела неудачу и чихнула. Комендант Тентира просто не мог спрашивать её мнение в подобном вопросе, не после того, что она устроила. Она что-то пробурчала.

— Прошу прощения?

— Мастер-лошадник. Ему сказали о раненных меринах?

— Да. О них… ээ… позаботились.

Это означало, что он закончил то, что начали жители холмов. Бедный человек. Бедные животные. — Он нашёл там налетчика с перерезанным горлом?

— А есть причина, по которой он должен был это сделать?

— Его зарезала я, — сказала она не очень внятно. — Он держал нож у горла Бел. Всё выглядело так, как если бы его лицо покрывали татуировки мерикит, но они могли быть просто нарисованы. А если так, то дождь смыл бы их прочь.

— Мы не нашли никаких тел. Они, вероятно, унесли своих мёртвых с собой.

— Чёрт. Тогда мы так и не узнаем, мерикиты это были или же нет. Но я не верю, что это они.

— Умоляю тебя, почему нет?

— Они же все заняты своими драгоценными ритуалами, верно? Мне лучше знать. Я там была.

И она рассказала им, делая многочисленные паузы, чтобы собрать в кучку свои разбегающиеся мозги, как она провела свой свободный день. Полный отчёт звучал довольно безумно. За ним последовала долгая пауза.

Комендант вздохнул и потёр глаза. — Вы Норфы, — сказал он. — Никогда не скучаете. Ты собираешься вернуться в холмы?

— Я думаю, я должна, Ран.

Харн подскочил на месте, кресло протестующе скрипнуло из-за внезапной смены его веса. — Наплюй на это.

— Нет. Долг и честь должны распространяться и за пределами нашего народа, или же они ничего не стоят. Ты это знаешь, Харн. Она должна пойти, но не сегодня вечером, и даже не завтра. Так-так. Мы не знаем, кем были эти налётчики, но благодаря Анис и покалеченным лошадям, не говоря уж о том, что загон кобыл залит кровью, нам известно об их существовании. А в довершение всего Горбел клянётся, что когда они прочесывали поле, кто-то пытался его подстрелить. Стрела рассекла ему ухо.

— Проклятие. И это после того удара рукокосой на занятии. Совпадение?

— Я в это не верю. И всё же, кто может желать смерти лордану Каинрону?

Харн фыркнул. — Как насчёт каждого, кто знает его отца? И всё же Вант должен был собрать свой дом или, по крайней мере, послать за мной. Как бы то ни было, Шиповник Железный Шип случайно услышала и отправилась на подмогу, пока Горбел собирал свою собственную десятку, чтобы поглядеть на забаву.

— Забава! — Это почти подняло Джейм с постели. Анис со стрелой, дрожащей в её плоти, кричащие лошади, Бел на земле с ножом у горла… — Забава, — повторила она горько.

Чьи-то руки настойчиво выдернули одеяло из её хватки. Рута высвободила её из её липкой, пропитанной кровью одежды и заставила подняться.

— Вода уже достаточно горячая, Десятка. Трое, твоя кожа холодна как лёд!

Джейм перехватила взгляд, брошенный её служанкой на двух сидящих рандонов и чуть не рассмеялась; сколько бы ни было видно голой кожи, много или мало, это их, похоже, совершенно не беспокоило, не больше чем её саму. Она вскарабкалась в бассейн и погрузилась в его благословенное тепло. Аххх…

Они снова заговорили, через её голову, скрытые медной кромкой.

— Если ты его исключишь, — сказал Харн, — он, вероятно, выберет Белый Нож. Во всяком случае, должен. Сложно представить, чтобы его позор вышел ещё более публичным.

— В отличие от тайно нарушенной клятвы? — Слова, казалось, выдохнула сама пустота.

Харн подскочил. — Что ты имеешь в виду?

— Я ничего не говорил. С тобой тоже разговаривают стены?

— Сказано, кровь за кровь. Грешана видели бродящим по залам.

Из ближайшей стены донёсся тихий смех.

— И говорящим, — добавил Харн.

Джейм неохотно вырвалась из своего приятного оцепенения. — Это только Серод, играющий в маскарад и шныряющий туда-сюда через потайные проходы… Я так думаю.

Её голосу вторило гулкое эхо: думаю, думаю, думаю… Неужели этот ненавистный голос исходил из уст её слуги?

— Но что такое предательство брата по сравнению с изменой вашему драгоценному Верховному Лорду? Как вы думаете, что его сын может вам дать, за то, что вы и Харн сделали?

— Мы ничего для него не делали.

— Только обеспечили ему кресло Верховного Лорда. И это «ничего»?

Это по-прежнему не имело для Джейм никакого смысла, но определенно что-то значило для Коменданта. — Вы сказали, не мешать ему здесь рыскать, — напомнила она Шету.

— Правда? — голос Харна был резким и подозрительным.

— Чем меньше обращаешь внимания, тем лучше. Оставь мёртвых мёртвым.

Теперь голос Норфа звучал взволнованно. — Если ты знаешь это, то должен знать ещё лучше, что какова причина, таково и следствие.

— Тише, — сказал Каинрон на удивление мягко. — Я знаю.

— Ну, а я нет.

Джейм неуклюже попыталась встать. Воды в ванне было только на фут, а её дно покрывало глубокое тиснение, изображающее невероятных морских созданий. Тем не менее, выше медные стенки поднимались подобно гладкой, скользкой стене. С большим трудом она приподнялась достаточно, чтобы выглянуть через край.

Там сидел Комендант, как всегда холодный и элегантный, его длинные ноги были вытянуты вперёд, скрещиваясь в лодыжках. Харн, напротив, вовсю потел.

— Что за нарушенная клятва? — потребовала она. — Что за секрет? И какое отношение это имеет к тому, что нам делать с Вантом?

— Отлично, ты вернула нас к нашей задачке. Что насчёт Ванта?

— Может, он и надменный осёл…

— И он маячит. Да, мы знаем.

— Но он не заслуживает смерти. Анис могли убить, чтобы он ни сделал. К тому же, по большей части он не дурак. Он просто запутался из-за своей примеси крови хайборна, ненавидя то, как именно он её получил, и одновременно чувствуя, что она должна гарантировать ему несколько большее уважение.

Харн фыркнул.

— По мне, звучит как раз, как дурак.

— Затем на арену выскакиваю я, женщина хайборн, и все нормы и правила, казалось, склоняются предо мной, оборачиваясь против него. Он не видит в этом ни логики, ни справедливости.

— Мастерское описание. Твое мнение?

— Моему брату нужны все хорошие рандоны, которых он может получить, а Вант всё ещё может стать одним из них. Тем не менее, я не желаю, чтобы он и дальше обегал казармы Норфов. Главным десятником должна быть Шиповник. Не Вант. И не я.

— Ты сдаешься?

— Разве вы меня не исключаете?

— Из-за того, что ты устроила в квадрате? О, я так не думаю. Это был… довольно завораживающий танец. Очень могущественный, на грани чего-то очень тёмного, и к тому же, в разгар контролируемой вспышки берсерка. Я сомневаюсь, что хотя бы горсть осознала, чему именно они стали свидетелями.

— Я не уверен, что сам это понял, — проворчал Харн. — Сначала боевой стиль трёх тысячелетней давности, а теперь это. Это так мы все когда-то танцевали Сенету?

— Я сомневаюсь, что подобное мастерство было обычным даже в те легендарные дни. Мой старый друг, настали странные времена, когда среди нас разгуливают древние легенды.

Джейм позволила себе скользнуть обратно в остывающую воду. — Я не легенда, — пробормотала она. — Я монстр.

— Одно не обязательно мешает другому. Мы знали истинных монстров, Харн и я, как и ты, как я подозреваю. Они никогда не останавливаются. А ты — да.

Это верно, Медведь не прекратил разрывать того несчастного кадета на части. Как и Харн не остановился, когда в припадке берсеркской ярости оторвал руку другому Каинрону.

— Итак, я противоречивый монстр.

— Есть вещи и похуже. — Он встал, за ним последовал Харн. — Заканчивай купание и отдыхай. Мы решим, что делать с Вантом, держа в уме твоё мнение. Спокойной ночи.

С этим они ушли.

Джейм попыталась встать и соскользнула обратно. Все её синяки засаднило. Ей совершенно не хотелось двигаться снова, но вода всё остывала.

— Эй?… ей, ей, ей…

Рута, должно быть ушла, чтобы дать им немного уединения. Ну, если так, ей просто нужно немного подождать, и постараться не утонуть между делом. После такого дня это будет просто позорно.

Джейм заклинила локти между чересчур одарённым кальмаром и злобно косящимся китом, погрузилась в воду ещё глубже и провалилась в сон.