ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ТЕРРОРИЗМА

Возникновение явления, которое мы обозначаем словосочетанием «международный терроризм», произошло 22 июля 1968 года. В тот день три вооруженных палестинских террориста, принадлежащих к Народному фронту освобождения Палестины, одной из шести групп, входивших тогда в Организацию освобождения Палестины, захватили пассажирский лайнер израильской авиакомпании «Эль-Аль», следовавший из Рима в Тель-Авив. Хотя захваты коммерческих воздушных судов происходили и ранее (это был двенадцатый случай за один лишь 1968 год), захват самолета «Эль-Аль» коренным образом отличался от предыдущих. Во-первых, целью террористов был не просто угон самолета и его увод с заданного курса, как это случалось с 1959 года, когда лайнеры с внутренних американских рейсов угонялись тоскующими по родине кубинцами или сочувствующими им революционерами из других стран всего лишь с целью оказаться на Кубе. А этот захват являлся смелым политическим заявлением. Террористы, захватившие рейс «Эль-Аль», замыслили поменять находившихся в заложниках пассажиров на палестинских террористов, содержащихся под стражей в Израиле. Во-вторых, в отличие от других случаев угона, где происхождение и национальная принадлежность пассажиров и самой авиакомпании не имели значения — а лишь то, мог ли лайнер доставить угонщика-(ов) в требуемое место назначения, — самолет «Эль-Аль» национальной израильской авиакомпании, являющейся еще и национальным символом государства Израиль, был выбран террористами отнюдь не случайно. В-третьих, создав кризисную ситуацию, в которой отказ властей выполнить требования террористов мог обернуться катастрофой, вплоть до уничтожения самолета и гибели всех его пассажиров и членов экипажа, террористам удалось вынудить своего заклятого врага — Израиль — говорить напрямую с ними и с организацией, от имени которой они действовали, несмотря на сделанные ранее заявления израильского правительства о невозможности прямого диалога. Наконец, соединив громкие политические требования, неслучайный выбор мишени для атаки и создание кризисной ситуации с фактическим признанием их требований, террористы осознали, что способны на организацию террористических актов, привлекающих внимание всей мировой общественности, в особенности когда речь идет о гибели невинных людей. Вот что сказал по этому поводу Зеди Лабиб Терзи, главный наблюдатель Организации освобождения Палестины в ООН, в своем интервью 1976 года: «Первые несколько случаев угона в большей степени оказали влияние на осознание проблемы, привлекая внимание СМИ и общественности всего мира, чем 20 лет выступлений в ООН».

Многие из послевоенных антиколониальных террористических кампаний, как было замечено выше, также были ориентированы на международную общественность. Однако с захватом самолета «Эль-Аль» изменились характер и суть терроризма. Впервые террористы стали перемещаться из одной страны в другую для осуществления атак. К тому же в качестве мишеней все чаще оказывались мирные граждане других стран, которые имели мало общего или вообще никак не были связаны с притязаниями террористов. Это делалось исключительно для того, чтобы усилить влияние и дать еще большую огласку, которой зачастую не хватало террористическим актам, направленным на непосредственного врага. Их намерением было шокировать и тем самым посеять всеобщий страх и панику.

Подобным резким изменениям в тактике террористов помогали технологические новшества того времени, которые изменили скорость и свободу международных воздушно-транспортных сообщений, а также значительно улучшили качество новостных телепередач и уменьшили сроки их распространения по всему свету. Поэтому террористы незамедлительно пришли к выводу, что террористические акты, совершаемые за границей их родины и затрагивающие безопасность граждан других стран, являются верным средством для привлечения внимания к своим требованиям.

На передовой новых изменений стояли группы, входившие в состав Организации освобождения Палестины. В период с 1968 по 1980 год группы совершили больше террористических актов по всему миру, чем совершили иные группы. Успех Организации освобождения Палестины в предании всеобщей огласке сведений о положении палестинцев путем «интернационализации» борьбы с Израилем послужил моделью для этнических и национальных меньшинств по всему миру. Он продемонстрировал, как до сих пор игнорируемые и забытые вопросы могут вновь вернуться в повестку дня мирового сообщества проведением серии хорошо спланированных и привлекающих внимание террористических актов. Чтобы понять, насколько революционным было это нововведение, необходимо сделать краткий экскурс в недавнюю историю Палестины и принять во внимание глубины безвестности и пренебрежения со стороны международного сообщества, из которых всплыла Организация освобождения Палестины.

ОРГАНИЗАЦИЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ ПАЛЕСТИНЫ И ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ТЕРРОРИЗМА

Завершение первой арабо-израильской войны в 1949 году ознаменовалось появлением в политической обстановке на Ближнем Востоке двух новых факторов: еврейского государства Израиль и палестинских беженцев, изгнанных из него. Во время войны многие палестинцы — арабские жители — бежали из страны в поисках безопасного убежища в соседние страны. Некоторые из них сделали это по собственному желанию, других силой вытеснили наступающие израильские войска. Исход арабов из Палестины, однако, не окончился с прекращением огня. Страхи перед израильскими репрессалиями вкупе с надеждой, что потерпевшие поражение арабские войска перегруппируются и вновь начнут наступление на Израиль, убедили многих палестинцев, что будет лучше на время укрыться в родственных арабских государствах, чем остаться в новом израильском государстве. Число таких беженцев вскоре превысило 700 тысяч человек (по некоторым данным эта цифра достигла отметки в 950 тысяч).

Втиснутые в ветхие лагеря для беженцев в Иордании, Сирии, Ливане и Египте, палестинцы мечтали о том дне, когда арабская армия поднимется и уничтожит Израиль, вернет им их дома. Однако арабские страны, потерявшие прежний пыл после сокрушительного поражения от лица меньших по численности сил Израиля, не испытывали желания начинать новую войну. Более того, видя жалкие условия, в которых находились изгнанные палестинцы, лидеры арабских стран решили использовать ситуацию в собственных интересах. С одной стороны, палестинский вопрос был весьма действенным способом посрамить Израиль перед всем миром и получить поддержку у других арабских государств в пользу регионального объединения против общего врага в лице сионистов. С другой стороны, ситуация с беженцами давала отличную возможность отвлечь внимание от проблем внутри страны, перенося недовольство общественности за ее границы — в Израиль, вызванное несправедливым отношением к палестинцам. В любом случае, то, что представлялось палестинцам недолгой разлукой с домом, превратилось в изгнание из страны на неопределенный срок.

Тем временем внутри лагерей для беженцев отчаявшиеся и недовольные палестинцы постепенно объединялись в группы для создания новых политических движений и союзов. В этих группах появились новые лидеры, люди, не познавшие унижение от поражений 1948— 1949 годов и не связанные никакими обещаниями с принявшими их арабскими государствами. Они утверждали, что палестинцы должны впредь рассчитывать лишь на самих себя, если хотят вернуться на родину. Небольшие группы федаинов (арабское слово, означающее «боевик») стали делать вылазки из лагерей беженцев на пограничные израильские земли. В то время когда Египет, как и прочие арабские государства переднего края, не был готов для ведения еще одной войны, президент страны Насер увидел в этих налетах способ причинять беспокойство Израилю и одновременно продвигать свои притязания на лидерство в арабском мире. Египет начал проводить активную подготовку и выучку федаинов. К 1953 году палестинские набеги стали довольно частым явлением и приносили достаточно разрушений, чтобы обратить на себя внимание израильской полиции. Следствием этого явилась целая серия облав и последующих репрессий. Кульминацией конфликта стал Суэцкий кризис 1956 года, давший Израилю необходимый повод для захвата Синайского полуострова и уничтожения египетских баз, на которых проходили подготовку федаины. Десять лет спустя, действуя по сходной модели «зуб за зуб», террористы и израильские власти положили начало событиям, приведшим в 1967 году к Шестидневной войне.

И хотя действия палестинских террористов явились причиной международного кризиса в Суэце, а также спровоцировали одиннадцать лет спустя крупный региональный военный конфликт, мало кто знал о существовании палестинского вопроса. Несмотря на жалобы сотен тысяч палестинских беженцев, многие из которых все еще жили в убогих лачугах лагерей для беженцев спустя двадцать лет с момента их выдворения из Израиля, никого не беспокоила судьба этих людей. Ситуация изменилась после 1968 года, когда федаины перенесли свою борьбу с Израилем за пределы Ближнего Востока и стали намеренно вовлекать в эту борьбу граждан других стран. Именно тогда палестинцы открыли эффективный способ того, как рассказать миру о своей борьбе и заручиться поддержкой мирового сообщества. «Захват самолета произвел куда больший эффект, чем убийство ста израильских солдат на поле боя, — говорил основатель и лидер Народного фронта освобождения Палестины доктор Джордж Хабаш в интервью 1970 года, словно повторяя слова, сказанные десятилетием раньше лидером Национального освободительного фронта Рамданом Абаном. — Ранее мировое сообщество ни поддерживало требования палестинцев, ни противостояло им, — заметил Хабаш. — Оно нас просто не замечало. А сейчас мир, по крайней мере, заговорил о нашей борьбе».

Однако самым ярким примером того, как террористы способны вывести свое дело из тени и заставить весь мир говорить о них, стало убийство одиннадцати израильских спортсменов, захваченных палестинскими террористами на Олимпийских играх 1972 года в Мюнхене. Целью этой операции, по словам Фуада Аль-Шамали, одного из ее организаторов, стало привлечение всеобщего внимания, причем целью для атаки была выбрана истинная гордость страны — ее лучшие спортсмены, а местом действий — арена мирового спортивного события, гарантирующая немедленное освещение событий и всеобщую огласку. «Подрыв офисов "Эль-Аль" не дает результатов в нашем деле, — утверждал Аль-Шамали. — Мы должны убить наиболее значимых и известных их граждан. Так как мы не можем добраться до их государственных деятелей, мы убиваем спортсменов и деятелей искусства».

Атака началась 5 сентября 1972 года около 5 часов утра, когда восемь террористов, принадлежащих к организации «Черный сентябрь», входящей в Организацию освобождения Палестины, ворвались в комнату, где проживали израильские спортсмены, убив двоих на месте и взяв еще девятерых в заложники. Когда известие о случившемся дошло до властей и к месту происшествия приехала полиция, здание было оцеплено и террористы изложили свои требования. Они предложили обменять заложников на 236 палестинцев, заключенных в израильские тюрьмы, и еще 5 террористов, содержащихся под стражей в Германии (в число которых входили Андреас Баадер и Ульрика Майнхоф, основатели леворадикальной западногерманской террористической группы под названием Фракция Красной армии). Они также требовали предоставить им свободный переезд в любую арабскую страну, за исключением Ливана и Иордании. Террористы угрожали, что будут убивать по одному заложнику каждые два часа, пока их требования не будут выполнены. Переговоры длились пятнадцать часов, прежде чем было достигнуто соглашение между террористами и выступавшими в качестве посредников представителями ФРГ. Согласно договору, террористов и заложников должны были перевезти в двух вертолетах на аэродром в Фюрстенфельдбруке, откуда затем отправить в Каир на борту «Боинга-727» авиакомпании «Люфтганза». По прибытии в Египет террористы должны были передать заложников и следовать далее в любую страну. Однако позже руководство Египта отказалось разрешить самолету посадку на своем аэродроме.

В 10:35 утра два вертолета приземлились на немецкой воздушной базе. Два террориста вышли из вертолета, чтобы осмотреть самолет, стоящий неподалеку. Оставшиеся террористы находились в вертолете вместе с девятью израильтянами. Неожиданно раздались выстрелы. По замыслу предварительно спланированной спасательной операции пятеро немецких снайперов открыли огонь. Были убиты трое из четырех террористов, находившихся в вертолете. Оставшийся в живых террорист, Мохамед Масаллах, командир группы, успел укрыться от пуль. Другие террористы немедленно открыли ответный огонь и, по мнению некоторых наблюдателей, начали убивать заложников. Ситуация зашла в тупик — на призывы отпустить заложников и сдаться, произносимые через громкоговорители на арабском, немецком и английском языках, пятеро оставшихся в живых террористов отвечали стрельбой из автоматов. Наконец, около полуночи, когда немецкая полиция приготовилась к штурму, один из террористов выпрыгнул из вертолета и бросил ручную гранату в кабину только что покинутого им транспорта. Взрыв гранаты повлек за собой перестрелку, в которой погибли еще два террориста, одним из которых был Масаллах. Три живых террориста отчаянно оборонялись от полиции до половины второго ночи, пока наконец не сдались и были отправлены под стражу. Все девять заложников были убиты. Жертвой террористов пал также один полицейский. Как захват заложников, так и операция по их спасению стали колоссальным провалом. Палестинцы не только не сумели добиться выполнения своих требований — освобождения террористов, заключенных в тюрьмы Израиля и ФРГ, но, по мнению многих наблюдателей, запятнали свое дело несмываемым позором на глазах у всего мира. Международное сообщество единодушно осудило террористов. Страшная развязка на поле аэродрома, о которой сообщили теле- и радиокомпании всего мира, с самого начала расценивалась как катастрофа для борьбы палестинцев, как ужасный провал и губительный просчет с их стороны, вызвавший всеобщую антипатию вместо сочувствия и осуждение вместо поддержки.

Что же касается провала спасательной операции, то многие страны, как и ФРГ, теперь располагали серьезными доказательствами того, насколько опасной является угроза международного терроризма и сколь неадекватными ей представляются контр-террористические меры. Посрамленные полицейкие силы ФРГ немедленно сформировали особое антитеррористическое подразделение пограничного патруля, известное как GSG-9 (Grenzschutzgmppe Neun). Пять лет спустя оно отлично себя продемонстрировало в спасательной операции в Могадишо, Сомали, когда были спасены все 86 заложников, находившихся на борту захваченного командой палестинских и западногерманских террористов лайнера авиакомпании «Люфтганза», следовавшего с Майорки. В ходе этой операции, являвшейся полной противоположностью провального захвата в Фюрстенфельдбруке, коммандос из GSG-9 убили троих террористов и обезвредили четверых, прежде чем те успели причинить вред кому-либо из заложников. Один офицер GSG-9 и четверо заложников были ранены во время захвата. Во Франции было создано контртеррористическое подразделение — группа вмешательства национальной жандармерии (Groupe d`Intervention de la Gendarmerie Nationale - GIGN). В Великобритании элитному полку по специальным авиаперевозкам было дано разрешение на создание военного подразделения, чьей миссией было противодействие терроризму. В 1980 году эти особые войска успешно разрешили ситуацию с шестидневной осадой иранского посольства в Принцес Гейт, Лондон, когда были спасены 19 из 21 заложника (двое погибли в ходе спасательной операции) и убиты пять из шести террористов. Интересный факт, но в то время США не последовали примеру европейских союзных держав и не организовали никакого особого подразделения по борьбе с терроризмом, что восемь лет спустя обернулось для них бедой, когда была провалена операция по спасению 52 американских граждан, удерживаемых в заложниках в посольстве США в Тегеране. Вместо этого президент США Ричард Никсон приказал сформировать специальную межведомственную рабочую группу по терроризму, которую возглавил тогдашний госсекретарь Генри Киссинджер, а также сконцентрировать усилия на дипломатических инициативах в ООН и прочих организациях по всему миру с целью выработки международных конвенций против терроризма.

Однако подлинный урок, извлеченный из событий в Мюнхене, оказался весьма неожиданным. Трагедия на Олимпийских играх доказала, что даже те атаки террористов, которые не достигали заданных целей, могут считаться успешными при условии, что вся операция будет достаточно драматичной, чтобы привлечь внимание средств массовой информации. Что же касается огласки и освещения событий в Мюнхене, палестинцы добились несомненного успеха, что признало даже руководство Организации освобождения Палестины. По словам Абу Ияда, начальника разведки этой организации, давнего сторонника Арафата и одного из основателей Фатха, террористы из «Черного сентября», возможно, и «не добились освобождения своих товарищей, заключенных в израильские тюрьмы, как планировали, но они осуществили две других цели операции: мировое сообщество было вынуждено обратить внимание на палестинскую проблему, а сами палестинцы заявили о своем существовании международной общественности, которая не желала признавать их».

Несмотря на осуждение всеми странами действий террористов, вскоре стало очевидно, что для палестинцев провал в Мюнхене явился удачной кампанией по привлечению всеобщего внимания. Четыре тысячи журналистов из печатных изданий и радиопрограмм, а также две тысячи телевизионных репортеров и съемочных групп, приехавшие в Мюнхен освещать Олимпийские игры, немедленно переключили свое внимание на Палестину и ее проблемы. Около 900 миллионов человек в 100 странах наблюдали за развитием кризиса на телевизионном экране. По словам наблюдателя, «если говорить о прочих средствах массовой информации, то можно с уверенностью сказать, что более четверти населения мира было осведомлено об атаке, предпринятой «Черным сентябрем». Было бы справедливо предположить, что лишь единицы зрителей, смотревших передачи с Олимпийских игр, могли забыть сцену с террористом в маске, стоящим на балконе израильского номера в Олимпийской деревне и бравирующим перед телекамерами. Таким образом, люди по всему миру, не знавшие до этого момента ни о палестинцах, ни об их проблеме, уже не могли игнорировать их существование. Как заметил пожилой палестинский беженец в интервью британскому репортеру вскоре после атаки: «После того, что случилось в Мюнхене, никто не сможет игнорировать палестинцев и их проблемы».

Более того, степень жестокости этой операции и отчаянный призыв ее организаторов признать их требования убедили многих людей по всему миру, что палестинцы являются силой, с которой необходимо считаться, а существование их проблемы более нельзя не признавать. «Черный сентябрь» ликовал. В своем официальном сообщении, опубликованном в одной из газет Бейрута через неделю после атаки, группа сделала следующее заявление: «Видя полученный результат, мы пришли к выводу, что эта операция является самой успешной в террористической деятельности палестинцев. Бомба в Белом доме, мина в Ватикане, смерть Мао Цзэдуна, землетрясение в Париже не отозвались столь громко в сознании каждого человека на планете, как происшествие в Мюнхене. Олимпиада вызывает интерес публики более, чем любое другое событие. Выбор местом действия Олимпийских игр исключительно с точки зрения пропаганды оказался на 100 процентов успешным. Мы словно начертали название нашей страны — Палестина — огненными буквами на горе, которую видно со всех четырех концов света».

В последующие за событием в Мюнхене недели тысячи палестинцев поспешили вступить в террористические организации. Возможно, не было чистым совпадением то, что полтора года спустя лидер Организации освобождения Палестины Ясир Арафат был приглашен в ООН для обращения к Генеральной Ассамблее и вскоре после этого Организация освобождения Палестины получила статус особого наблюдателя в международном собрании. К концу 1970-х годов Организация освобождения Палестины, являвшаяся негосударственной организацией, имела формальные дипломатические отношения с большим числом стран (86), чем национальное государство Израиль (72). Неясно, добилась бы Организация освобождения Палестины такого успеха, если бы не прибегла к международному терроризму. За четыре года небольшая группа палестинских террористов преодолела более двух десятилетий безвестности и пренебрежения. Она успешно справилась с задачей, которую не могли решить государственные деятели, лоббисты и сотрудники благотворительных организаций, — обратить внимание мира на палестинский народ и его проблемы. Это также явилось примером для таких же недовольных этнических и национальных меньшинств по всему миру. Всего за десять лет число террористических организаций, действующих либо по всему миру, либо осуществляя атаки на иностранные представительства в собственной стране ради привлечения внимания к своим требованиям, увеличилось в четыре раза. Согласно данным Хронологии международного терроризма, созданной корпорацией РЭНД и Университетом Сент-Эндрю, число организаций, связанных с международным терроризмом, выросло с 11 в 1968 году (всего три из которых являлись этнонациональными/сепаратистскими организациями, а остальные — радикальными марксистско-ленинскими либо левыми группами) до 55 в 1978 году. Более половины из них (30, или 54%) являлись этнонациональными/сепаратистскими движениями, стремящимися повторить или превзойти успех Организации освобождения Палестины. Это были как международные сообщества вытесненных со своих земель народов, ведущих длительную историческую борьбу за свои права, таких, как армянская диаспора, так и мелкие замкнутые общины, например малоизвестная южномолуккская община иммигрантов в Нидерландах. Всех их объединяет жгучее чувство испытанной несправедливости ввиду лишения родины наравне с убеждением, что посредством международного терроризма они могут привлечь внимание мировой общественности к своим требованиям.

ПАЛЕСТИНСКАЯ МОДЕЛЬ. ВОЛНА ЭТНОНАЦИОНАЛЬНОГО ТЕРРОРИЗМА

Армяне, как уже упоминалось выше, вели вооруженную войну против господства Оттоманской империи в 1880-х и 1890-х годах в надежде получить поддержку Запада. Кульминация восстания наступила в 1896 году с дерзкого, но неудачного захвата Оттоманского банка в Константинополе. Этому событию предшествовали три дня активных антиармянских выступлений и кровопролития, во время которых погибло множество армян. Впоследствии открытые демонстрации армянского национализма были временно запрещены, а те, что все-таки проявились, были подавлены. Однако деятельность националистов вновь проявила себя во время Первой мировой войны, по большей части в результате попыток России провоцировать недовольство армян и тем самым подрывать безопасность общего врага — Турции. Подозрения Оттоманской империи в отношении верности своих армянских подданных, обостренные русской интервенцией, были еще больше усилены отказом армян поддержать Турцию в ведении военных действий. Так, в 1915 году Талат-паша, министр внутренних дел Оттоманской империи, объявил об изгнании армян с их земель в восточной Турции в Сирию и Ирак. И хотя точное число армян, погибших во время войны и всеобщих потрясений, остается предметом споров, наиболее распространенная цифра — 1,5 миллиона человек, что составляет примерно 60% армян, проживавших в Турции. События 1915 года часто называют первым внутригосударственным геноцидом XX века.

Несмотря на масштаб этой катастрофы, на протяжении 60 лет трагическая история армянского народа оставалась забытой. Ситуация изменилась в 1975 году, когда в ходе гражданской войны в Ливане возникли две армянские террористические группы, известные под названием ASALA (the Armenian Secret Army for the Liberation of Armenia) и JCAG (Justice Commandos of the Armenian Genocide). Когда у Акопа Акопяна, лидера и основателя ASALA, спросили о причине столь внезапного возрождения армянского терроризма, он не задумываясь привел в пример палестинский конфликт. «Необходимо принять во внимание два важных фактора, — заявил он в интервью 1975 года, — а именно: всеобщее признание поражения политики, проводимой традиционными армянскими партиями (не сумевшей заявить миру о требованиях армянского народа), а также тот факт, что многие армяне с 1966 года принимали участие в борьбе палестинских арабов с Израилем, где и научились многим вещам». Влияние палестинцев было столь значительным, а их отношения с армянской общиной в Ливане настолько тесными, что ASALA может считать себя преемницей как Народного фронта освобождения Палестины, возглавляемого Джорджем Хабашем, так и более радикальной, отколовшейся от Народного фронта освобождения Палестины Группы специальных операций, во главе которой стоял доктор Вади Хаддад.

Сходные черты и обстоятельства, в которых оказались два лишенных родины народа, произвели почти что гипнотический эффект на молодых армян, проживавших в Бейруте. Двадцать лет спустя палестинское влияние все еще будоражило умы нового поколения молодых армянских бойцов, сражавшихся за власть в Нагорном Карабахе, анклаве Кавказа. Как заметил один из наблюдателей в 1994 году после встречи с этими людьми во время визита в Ереван, большинство из них «рассматривали палестинский конфликт как план действий, способный привлечь внимание всего мира. Палестинцы же представлялись им похожими на них самих — народом без родины, подвергаемым гонениям ». В случае с ASALA отношения между двумя народами были укреплены щедрыми поставками Народным фронтом освобождения Палестины оружия, обучением и прочими формами сотрудничества.

Именно скорый успех ASALA в оживлении армянского вопроса привел к образованию соперничающей группы — JCAG. Хотя идеология двух групп сильно различалась — ASALA открыто придерживалась марксизма-ленинизма, оставаясь верной курсу Народного фронта освобождения Палестины на мировую революцию, тогда как JCAG представляла более узкие националистические воззрения армян, — обе группы имели три одинаковые цели: осуществить возмездие за события 1915 года; заставить современную Республику Турцию признать факт армянского геноцида, совершенного Оттоманской империей, и таким образом взять на себя за него ответственность; и наконец, добиться от турецкого правительства репарационных платежей тем, кто остался в живых, и их потомкам. В погоне за этими целями с 1975 по 1985 год армянскими террористами было убито более сорока турецких дипломатических работников и членов их семей. Тогда как JCAG (и отколовшаяся от нее Армянская революционная армия) предпочитала осуществлять отдельные убийства турецких дипломатов либо не несущие гибели символические подрывы турецких дипломатических учреждений и представительств авиакомпаний, ASALA применяла более беспорядочную тактику и оружие, мало заботясь о том, кто еще мог пострадать, будь то турецкие граждане или нет, если операция достигала своей цели — привлечь внимание. К примеру, в июле 1983 года во время взрывов в авиакассе Турецких авиалиний в аэропорту Орли в Париже были убиты семь человек, еще пятьдесят шесть получили ранения. Месяц спустя при нападении ASALA на аэропорт Эсенбога в Анкаре погибли девять человек, семьдесят восемь человек были ранены, в то время как теракт на Центральном базаре в Стамбуле привел к гибели двух человек и причинил повреждения еще двадцати семи. Жестокая тактика и отчаянные попытки ASALA привлечь внимание общественности привели к сравнению этой организации с безжалостными операциями палестинской группы «Черный сентябрь» в общем и кровопролитием на Олимпийских играх в Мюнхене в отдельности. Сообщалось даже, что Акопян самолично принимал участие в Мюнхенском теракте.

К началу 1980-х армянский терроризм наконец дал свои результаты. «Таким образом, верным является тот факт, что появление армянского вопроса в новостях — и в особенности темы армянского геноцида — по большей части является заслугой армянских террористов», - писал в 1983 году Жерар Шальян, армянский ученый, живущий во Франции, один из выдающихся мировых специалистов по терроризму и партизанской войне. Годом ранее, изучая армянские террористические движения, Эндрю Корсун, один из лучших аналитиков по терроризму Госдепартамента США, также утверждал, что «прибегнув к терроризму, армянские экстремисты достигли за 5 лет того, чего законные армянские организации добивались целых 70 лет, — интернационализации армянского вопроса». Однако при том, что всеобщей огласки и известности можно легко добиться посредством террористических актов, армянские группы также обнаружили, что эта известность и внимание не обязательно оборачиваются реальной выгодой. К примеру, детальный эмпирический анализ американских новостных программ, в которых упоминалось об армянском терроризме в период с 1968 по 1983 год, показывает: наряду с тем, что террористические акты способствовали увеличению процента населения, осведомленного о существовании армян, это не способствовало росту степени осведомленности и пониманию армянского вопроса, исторического подтекста борьбы или политических требований. Более важным представляется тот факт, что в отличие от палестинского населения большинство представителей армянской диаспоры по всему миру не спешили вступать в террористические организации или оказывать активную поддержку террористам. Несмотря на выражение понимания целей и мотивов террористов, армянское сообщество не оказывало им заметной поддержки и еще более отдалилось от террористов после актов насилия, совершенных от его имени. Та минимальная поддержка, которая еще оставалась, иссякла окончательно после теракта в аэропорту Орли, так что к концу 80-х ни одна из армянских террористических организаций не занималась более международным терроризмом.

Небольшая община южномолуккских иммигрантов в Нидерландах — это еще один пример этнонациональной группы, желавшей повторить успех палестинцев, которого те добились после событий в Мюнхене. Около 15 тысяч жителей Южных Молуккских островов эмигрировали в Нидерланды в 1951 году из Индонезии после вступления республики Южных Молуккских островов в состав индонезийского штата Негара Индонезия Тимор. Более двадцати лет они лелеяли надежды вернуться на родину и вернуть ей статус независимого государства. В 1977 году вооруженные группы, входящие в состав Свободной южномолуккской организации, потеряли терпение и приготовились к проведению террористической кампании с целью «интернационализировать» свое дело и решить национальный вопрос. В июне того же года две группы террористов захватили голландский пассажирский поезд, а также близлежащее здание школы, взяв в заложники находившихся там людей. Идею о захвате поезда они получили из газетных сообщений о похожей операции, предпринятой палестинскими террористами. 21 захваченный террористами ученик школы и пассажиры поезда были успешно освобождены силами коммандос из голландской морской пехоты, штурмовавших поезд (при этом были убиты шесть из девяти террористов и двое из числа 51 заложника) и школьное здание, где все четверо террористов были задержаны без кровопролития. Как и армяне, южномолуккские террористы также столкнулись с проблемой извлечения конкретных политических достижений из широкой известности. При том что захват поезда и школы привлек больше внимания общественности к молуккским эмигрантам, чем они когда-либо надеялись получить, в конечном счете эта известность не способствовала разрешению их вопроса и осуществлению национального замысла.

Выходит так, что палестинская модель не слишком идеально подходит для универсального применения. Тем не менее много лет спустя пример палестинских террористов все еще является значимым для этнонациональных и сепаратистских групп, желающих получить международное признание и самоопределение. В последние годы, к примеру, курды, ведущие войну за независимость на юго-западе Турции, не могли прийти к единому мнению, использовать ли им палестинскую модель в качестве руководства к действиям. До настоящего времени Курдская рабочая партия по большей части не прибегала к методам международного терроризма ради достижения национальных притязаний, а вместо этого делала ставку на внутреннюю партизанскую войну в сочетании с единичными актами городского терроризма только внутри страны. Однако их неспособность привлечь внимание мировой общественности и тем самым поспособствовать своему делу, как это сделали более удачливые организации вроде Организации освобождения Палестины, привела к увеличению числа недовольных подобным положением дел молодых курдских активистов. «Сторонники терроризма, — говорилось в одном отчете, — приводят в пример тот факт, что палестинцы имеют посольства более чем в ста странах мира, в то время как курды, куда более многочисленный народ, не имеют ни одного». В соответствии с этим заявлением они требовали проведения более агрессивной террористической кампании по всему миру, идя против воли своих старших сотоварищей, которые считали, что подобная стратегия в конце концов лишит их борьбу поддержки и доверия мирового сообщества. Спор еще далек от разрешения.

ПАЛЕСТИНЦЫ-НАСТАВНИКИ: ВОЛНА РЕВОЛЮЦИОННОГО ЛЕВОГО ТЕРРОРИЗМА

Интернационализация терроризма, происходившая в конце 1960-х и начале 1970-х, была порождением не только палестинского влияния и их успеха. За пределами Ближнего Востока сочетание социальных проблем и молодежного идеализма, бунтарства, а также антимилитаристских и антиимпериалистических взглядов изменяло коллективное политическое сознание общества в наиболее благополучных странах Западной Европы и Северной Америки. Возможно, крайне благоприятная экономическая обстановка в этих странах позволяла обществу задуматься о прошлом и заняться самокритикой, что в более радикальных политических кругах привело к появлению чувства отвращения к социально-экономическому неравенству, присущему любому современному индустриальному капиталистическому государству. «Все, что их волнует, это лак для волос, отдых в Испании и выложенная плиткой ванная», — говорила о немках Ульрика Майнхоф, политическая активистка и ведущая рубрики в радикальном печатном издании, ставшая одним из террористов Фракции Красной армии.

Резкий контраст между благосостоянием и потребительской способностью высших и низших слоев немецкого общества дополнялся растущей экономической пропастью между развитыми странами и теми, которые впоследствии получили название «страны третьего мира». Этот факт был отнесен радикалами в равной степени как к неоколониальной этнической и экономической эксплуатации, присущей капитализму вообще, так и к интервенционной иностранной политике, главным сторонником которой стали США, проводя ее под лозунгом борьбы с коммунизмом. Таким образом, к концу 1960-х несогласие с политикой США в отношении Индокитая стало главным лозунгом для политически активных молодых людей по всему миру. «Антиимпериализм выразился прежде всего в протесте против войны во Вьетнаме, но также против американского господства в большинстве стран третьего мира», — говорил, основываясь на собственном опыте, в своей речи бывший террорист Фракции Красной армии Кристоф Вакернгел.

Фракция Красной армии (нем. Rote Armee Fraktion), более известная как группа Баадера — Майнхоф, а также ее дочерняя организация, получившая название «Движение 2 июня», в большой степени заключали в себе революционный дух и антиправительственные настроения, типичные для левых террористических организаций в западных странах того времени. Обе группы вышли из общественных объединений и студенческих союзов, являвшихся частью контркультуры конца 60-х в Западной Германии, так что было невозможно отделить их радикальные политические взгляды от их альтернативного образа жизни. Революция и вооруженная борьба шли рука об руку с беспорядочными половыми связями и наркоманией. «Вы должны понять, — вспоминала Астрид Пролль, член Фракции Красной армии первого призыва, — что в те годы самой замечательной вещью являлось быть не рок-звездой, а революционером». Михаэль Бомми (прозвище, полученное им за любовь к бомбам) Бауман, лидер Движения 2 июня, также рассказывает в своих мемуарах, что для него «все началось с рок-музыки и длинных волос. Тогда было так: если у тебя длинные волосы, отношение к тебе тут же менялось, и ты становился изгоем, вроде черных. Понимаете? Нас выгоняли из всех заведений, выкрикивали в наш адрес ругательства, гнались за нами. Были одни лишь неприятности. Тогда ты начинал искать похожих на себя людей, других изгоев, называйте их как хотите. Менялась и общественная ориентация. Ты по-другому смотрел на мир».

И все же было бы ошибкой счесть Пролль и Баумана аполитичными себялюбцами или просто изгоями в обществе. Как большей частью представителей их поколения, ими двигало глубокое чувство социальной несправедливости вместе с сильной неприязнью к тому, что виделось им как мировой американский милитаризм и господство. «Я считаю, это не было всего лишь международным вопросом, — вспоминал в своем интервью 1978 года немецкий террорист Ганс Хоаким Кляйн. — Это было внутренней проблемой. Бомбардировщик сделал остановку в Висбадене по пути во Вьетнам». Влияние войны во Вьетнаме на немецкий терроризм можно увидеть в нескольких заявлениях «Движения 2 июня» того времени, приведенных в автобиографии Баумана, как, впрочем, в официальных сообщениях Фракции Красной армии, публикуемых еще длительное время после окончания войны и выхода СИТА из конфликта в Индокитае. Первая существенная террористическая операция Фракции(то есть не просто ограбления банков) была призвана отомстить США за минирование северовьетнамской бухты Хайфон. Мишенью в этой операции стала столовая американских офицеров пятого военного корпуса во Франкфурте. Один человек погиб, тринадцать получили ранения в результате взрыва. Вот что сказала Бриджит Монгаупт, впоследствии одна из ключевых фигур в группе, в своем объяснении немецкому суду в 1976 году. «Стратегическое назначение этой операции, <...> направленной против присутствия американских военных сил в ФРГ, <...> было разработано в присутствии всех членов Фракции Красной армии в ходе коллективного обсуждения».

С окончанием войны во Вьетнаме немецким террористам, принадлежащим как к Фракции Красной армии, так и к другим группам, необходимо было найти новую цель для борьбы. Их выбор вновь отразил международное направление западногерманской радикальной политики. На этот раз они решили объединить усилия с палестинцами за их правое дело. В своей книге Бауман объяснил, почему был сделан именно такой выбор. «Так как война во Вьетнаме закончилась, люди должны озаботиться ситуацией в Палестине. Она имеет для нас куда большую важность, ведь речь идет о нефтяном бизнесе, и более связана с нами, гражданами европейских государств, чем Вьетнам. Это и стало новым направлением борьбы».

Палестинцы были самыми очевидными кандидатами. Еще в 1968 году Организация освобождения Палестины, и Народный фронт освобождения Палестины в особенности, приветствовали в своих рядах террористов со всего мира, приглашая их в партизанские лагеря в Иордании для прохождения специальной подготовки, обучения и установления прочных транснациональных революционных связей. Следует отметить, что палестинцы первыми основали международную террористическую сеть, подобия которой существуют у многих террористических групп и сегодня. В 1969 году палестинцы пригласили в свои партизанские лагеря по подготовке боевиков в Иордании первую группу западногерманских террористов — соратников Баумана по группе «Блюз», из которой позже выйдет «Движение 2 июня». «У них и правда велась военная подготовка — стрельба из оружия, изготовление взрывных устройств, рукопашный бой, — вспоминает Бауман. — Но палестинцы велели им возвращаться в Германию и пропагандировать их борьбу. Это все, что им было нужно. Оружия они не дали». На следующий год другая группа немецких террористов, включавшая Андреаса Баадера, Гудрун Энслин, Ульрику Майнхоф и шестерых их товарищей, тайно проникла в Бейрут и затем в палестинские лагеря террористов лишь для того, чтобы выскользнуть из кольца полиции, сжимавшегося вокруг них на родине, почти не получив никакой подготовки по ведению городской партизанской войны. И хотя отношения между германскими террористами и палестинской принимающей стороной были натянутыми до такой степени, что спустя два месяца группу попросили покинуть лагерь, Баадер и его люди к тому времени усвоили достаточно, чтобы основать собственную террористическую организацию — Фракцию Красной армии. По словам Рапопорта, эти события явились вехой в истории терроризма, ведь это был первый случай, когда одна группа террористов обучала другую.

Впоследствии отношения между немецкими и палестинскими террористами все более укреплялись. Объединенные группы немецких и палестинских террористов участвовали в захвате нефтяных магнатов на конференции ОПЕК в Вене в 1975 году, угоне в 1976 году самолета авиакомпании «Эр Франс», следовавшего в Энтеббе, Уганда, и упомянутом выше угоне пассажирского лайнера авиакомпании «Люфтганза», летевшего в Сомали в 1977 году. Немецкие террористы также неоднократно предоставляли палестинцам, членам организации «Черный сентябрь», организовавшим теракт на мюнхенских Олимпийских играх, значительную материально-техническую поддержку. И хотя наиболее прочные связи установились с Народным фронтом освобождения Палестины, более умеренная группа Фатх, возглавляемая Арафатом, играла наиболее значительную роль в поставке оружия для Фракции Красной армии. Их политические представители в Германии, направленные туда с целью сбора средств для организации, имели прибыльный бизнес, продавая огнестрельное оружие членам Фракции Красной армии. По словам ведущего аналитика по проблеме германо-израильского контртерроризма доктора Дэвида Шиллера, немецкие террористы не смогли бы долго просуществовать без поддержки своих палестинских коллег.

Сильное влияние, оказанное палестинцами на немецких террористов, никогда не проявлялось настолько отчетливо, как в 1985 году, когда Фракция Красной армии объединила усилия с французской левой террористической организацией под названием Активные действия (фр. Action Directe, или AD) в надежде создать всеобъемлющий «западноевропейский антиимпериалистический партизанский фронт» по модели Организации освобождения Палестины, в который также вошли бы итальянские Красные бригады и бельгийские Коммунистические военные ячейки. Однако пытаясь повторить успех Организации освобождения Палестины, немецкие и французские террористические организации потерпели горькую неудачу, как и армянские, и южномолуккские террористы. Через два года обещанная кампания «Евротерроризм», направленная против военно-политической структуры НАТО, обернулась полным провалом, Обстановка в мире, породившая и питавшая эти организации, которая давала им главный смысл существования, менялась быстрее, чем они успевали приспосабливаться к изменениям, рискуя окончательно устареть в своих взглядах. После арестов лидеров французской и бельгийской групп антиимпериалистический фронт пришел в смятение. Неудивительно, что вскоре после этого Красные бригады впали в окончательную апатию. Сорокалетняя революционная борьба за благо итальянского народа, о которой они с гордостью заявили десятилетием раньше, лишилась энергии еще до того, как успело смениться поколение. Тем временем в Германии Фракция Красной армии безуспешно продолжала свою борьбу, несмотря на политические изменения, сотрясавшие Советский Союз и Восточную Европу. Падение Берлинской стены в 1989 году и объединение нации, последовавшее за ним, лишили группу идеологической стойкости, как, впрочем, и удобного иностранного убежища. Обособленная политически и лишенная как покровителя, так и безопасного убежища, Фракция Красной армии распалась в 1992 году под воздействием собственной истощенности и безразличия тех, чьи интересы представляла группа.

Таким образом, из четырех радикальных движений, всего десятилетие назад пытавшихся совместными усилиями осуществить революцию, чье свершение они считали неизбежным, не осталось ни одного. И все же спустя 30 лет с момента основания Организация освобождения Палестины, все еще далекая от обретения суверенитета палестинского государства, не прекратила своего существования, пережив высылку и переформирование, внутренние неурядицы и внешнюю угрозу, и продолжила свою борьбу, начатую давным-давно в столь же трансформированной политической обстановке.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как террористическая группа Организация освобождения Палестины, возможно, является уникальным явлением в истории. И не только потому, что она стала первой «международной» террористической организацией, но также ввиду того, что в большей степени, чем другие террористические группы, последовательно придерживалась интернационалистической ориентации. По некоторым оценкам, к началу 1980-х годов по крайней мере 40 различных террористических групп из Азии, Африки, Северной Америки, Европы и Ближнего Востока прошли подготовку в лагерях Организации освобождения Палестины в Иордании, Ливане, Йемене и других местах. Палестинцы взяли на себя обучающую роль не только из чувства взаимопомощи. Иностранные слушатели этих курсов выплачивали в среднем от 5 до 10 тысяч долларов за 6-месячную программу подготовки. К тому же многие из них впоследствии вошли в ряды палестинских террористов, выполняя совместные операции против Израиля. Таким образом, согласно израильским военным источникам, в 1981 году Организация освобождения Палестины активно сотрудничала с 22 террористическими организациями, получившими от нее поддержку в виде подготовки в палестинских лагерях, поставок оружия и материально-технического снабжения.

Организация освобождения Палестины стала одной из первых террористических групп, активно преследовавших цель накопления капитала и благосостояния в качестве организационных приоритетов. К середине 1980-х организация имела, по некоторым подсчетам, ежегодный приток денежных средств в размере 600 миллионов долларов, из которых 500 миллионов поступали в качестве инвестиций. Столь быстрое накопление капитала кажется еще более невероятным, притом что, когда в 1964 году Организация освобождения Палестины была основана, у нее не было ни фондов, ни связей, ни реального направления действий. Лишь после избрания Арафата председателем исполнительного комитета в 1968 годуОрганизация освобождения Палестины начала путь к превращению во влиятельную силу в международной политике, коей является и по сей день. По наблюдениям британского журналиста и признанного специалиста по терроризму Джеймса Адамса, «с развитием инфраструктуры и ростом доходов Организации освобождения Палестины ей пришлось адаптироваться к изменениям собственной роли и собственного имиджа. Пока мир видел в организации всего лишь банду террористов-фанатиков, грабящих банки и взрывающих воздушные суда с целью привлечь внимание к своему делу, тайная ее сторона поспешно менялась».

Таким образом, внимание, которое получила Организация освобождения Палестины, финансовая и политическая власть, которую приобрела организация, а также высокий статус, приобретенный в международном сообществе, продолжают оказывать мощное влияние на сознание недовольных своим положением народов по всему миру. По иронии судьбы этот «успех» оказал глубокое влияние на приверженность Организации освобождения Палестины к терроризму. Спорным является то, что, несмотря на пылкую реторику, даже международная террористическая организация вроде Организации освобождения Палестины не обязательно должна иметь единственной целью признание международным сообществом, важной частью которой она намерена стать. Это не является полной неожиданностью, если учесть уникальную международную ориентацию Организации освобождения Палестины. Однако особенно ценным это наблюдение делает тот факт, что целью выхода Организации освобождения Палестины на международный уровень уже давно являлось не только желание заключить временный союз с другими террористическими организациями. С середины 1970-х Фатх в частности, но также и Организация освобождения Палестины активно искали контактов с как можно большим числом стран, независимо от государственного устройства и степени вовлечения в палестинский вопрос. Следуя этим курсом, Организация освобождения Палестины зачастую отказывалась от проведения операций, направленных на неизраильские объекты, пыталась ограничить географическую зону террористических актов, совершаемых входящими в нее группами (как, к примеру, распоряжение Арафата от 1988 года, запрещающее палестинским террористам вести войну за пределами Израиля и территорий, а также предшествовавший ему указ о запрете проведения терактов в Европе), и наконец, пыталась скрыть свое участие или пособничество тем терактам, которые нарушали эти запреты. Поэтому со временем самые радикальные методы борьбы были отвергнуты в пользу того, что было определено умеренным руководством организации как ее «национальный интерес». Вот как охарактеризовал этот процесс Абу Ияд: «Произошло то, чего мы более всего опасались. Наше движение стало бюрократизированным. Приобретя в респектабельности, оно потеряло в воинственности. Мы привыкли иметь дело с правительствами стран и высокопоставленными лицами». И в самом деле, сегодняшнее положение Организации освобождения Палестины в качестве правящей партии в Палестинском национальном правлении на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа обязывает ее заниматься все теми же рутинными жалобами на некомпетентность, апатичность, неэффективность действий и коррумпированность, с которыми сталкиваются правительства всего мира.