На следующее утро Копински обнаружил на своем столе записку от Эллиса Уэйда вместе с копией факса от Граусса. Насколько понял Копински, хитроумный немец выдвинул теорию, что с помощью энергии, затрачиваемой при рождении пар элементарных частиц, можно каким-то образом послать сигналы пришельцам, так беспардонно потребляющим нью-йоркское время. Власти в Вашингтоне считали, что проверить надо все версии, и направили Граусса в лабораторию Ферми, где ему предстояло возглавить группу, которая начнет соответствующий эксперимент.

Доктор Эрингер появился минут через десять. Его представила Дина.

– Доктор Грэхэм Эрингер из Сайкомпа.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Эрингер оказался высоким, атлетически сложенным человеком лет тридцати пяти, со здоровым румянцем на спокойном и улыбчивом лице, с копной светлых волос. Грэхэму очень шла его коричневая спортивного покроя куртка, пуловер и светло-голубая рубашка с расстегнутым воротом.

– Извините за опоздание, мистер Копински, - сказал он. - Сегодня утром был очередной кризис. У нас постоянные сбои во времени. Впрочем, вам об этом, конечно, известно.

– Везде сейчас одно и то же, - вздохнул детектив. Эрингер повернулся к карте на стене.

– Очень интересно. Тут у вас я впервые вижу попытку систематизации общей картины. - Он вскинул руку. - Мне кажется, что следующим шагом должна стать сортировка данных по времени.

– Я как раз собирался этим заняться, - сказал Копински. Эрингер и Дина углубились в работу. Через час физик сообщил:

– Точек пока маловато, но многое уже ясно. Мы прибавляем кое-какие цифры, которые я прихватил с собой. Они, в основном, относятся к компьютерным установкам.

– Вы считаете, что все это имеет отношение к компьютерам? - спросил Копински.

– Возможно. Ведь самые большие отставания по времени наблюдаются там, где имеются мощные вычислительные машины.

– Например, у вас в Сайкомпе.

– Да, именно так.

– А у вас там было странное красное свечение внутри процессоров?

– Да. Поэтому инженеры и отключили машину, на которой я работал. Они хотели исследовать дымку. На других установках, как вам известно, наблюдалось то же самое.

– На ваш взгляд, что это такое?

Эрингер присел на краешек стола и начал объяснять:

– Судя по результатам измерений, потери времени не постоянны в пределах одного объекта, - он повел рукой, - даже размером с это здание. Замедление может быть разным в двух точках, расположенных на близких расстояниях. Например, на двух часах, находящихся в одной и той же комнате. Я заметил также отсутствие корреляции между временем по солнцу и тем, которое показывали часы в разных местах. - Копински кивнул. - Похоже, что самые большие отставания во времени происходят внутри шкафов с мощными процессорами и блоками памяти, - продолжал ученый. - Там они достигают тридцати процентов. А обыкновенные часы, находящиеся в этой же комнате, могут терять всего шесть-семь процентов. - Эрингер виновато улыбнулся, как будто сами явления, о которых он говорил, были слишком странными, чтобы воспринимать их всерьез. - Лично мне кажется, что это локальное красное смещение. Время внутри шкафа замедляется достаточно, чтобы вызвать видимое удлинение световых волн. Вы знаете, что такое красное смещение?

– Потеря времени - это, можно сказать, то же самое, что и его замедленное движение, - вставила Дина. Она стояла на цыпочках на стуле, прикрепляя к карте первый лист пленки с отсортированными данными. - Чем медленнее течет время, тем свет становится краснее. Цвета зависят от частот, которые, в свою очередь, зависят от времени. И когда время меняется, происходит смещение.

– Совершенно верно, - кивнул Эрингер. Копински с минуту подумал, потом спросил:

– Именно поэтому телеканалы необходимо время от времени подстраивать?

Доктор снова кивнул.

– Именно так.

«Слава Богу, хоть какие-то факты начинают выстраиваться в цепочку», - подумал Копински и спросил:

– А как насчет идеи Граусса? Этот парень убежден, что время воруют пришельцы.

Эрингер снова виновато улыбнулся, но тут же посерьезнел:

– Я не вижу здесь никакой причинно-следственной связи. Даже если время пропадает, это еще не означает, что кто-то его намеренно крадет. При всем моем уважении к коллеге, я бы ответил…

Зазвонил телефон.

– Извините, - пробормотал детектив и взял трубку.

– Копински слушает.

– Джо, это Гарри из дежурной комнаты. Тебя здесь спрашивает какой-то отец Мойнихэн. Можно ему подняться наверх? Копински удивленно поднял брови.

– Конечно. Я встречу его у лифта.

– Кто это? - спросила Дина, все еще стоя на стуле. Она выронила лист, который не успела приколоть к стене, попыталась подхватить его и чуть не упала.

– Священник, - пояснил Копински.

– А зачем он пришел?

– Хороший вопрос.

«Итак, Эрингер полагает, что доктора Граусса малость занесло», - размышлял Копински по дороге к лифту. Ему стало интересно, удастся ли Грауссу уговорить ученых из лаборатории Ферми продолжать эксперимент, если те разделяют точку зрения Грэхэма.

На этот раз отец Мойнихэн был в сутане с высоким стоячим воротником и черном плаще. В одной руке он держал складной зонт, в Другой - кожаный портфель. Священник извлек из него сверток и сказал:

– Вчера я обещал вам чай, но забыл отдать. Случилось так, что я проходил мимо, вот и решил занести. Пенджабский - один из моих самых любимых сортов.

– Э-э, спасибо, - Копински взял сверток. - В заваренный чай Добавляется половина ложки сахара и немного молока. Правильно?

– У вас великолепная память. Да, кстати, может быть, вас заинтересует вот это? - Отец Мойнихэн сунул руку в портфель и начал вытаскивать оттуда книги. - Я взял несколько работ, посвященных мистическому опыту. Не знаю, много ли в этих сочинениях пользы, но готов оставить их вам.

– Во всяком случае мы все тщательно изучим, - заверил Копински, принимая книги.

– И еще я обратил внимание: вас заинтересовало, что часы в святом Вите показывали такое же время, что и ваши, карманные. Вы тогда записали цифры, - продолжал отец Мойнихэн, снова шаря в портфеле. - Я решил провести небольшое исследование. - Он вытащил черную тетрадь и раскрыл ее. Копински увидел ряды аккуратно записанных цифр. - Здесь данные по всем нашим церквям и прочим учреждениям в округе. У меня был хороший повод поговорить по телефону с моими коллегами.

Копински благодарно улыбнулся.

– Вы потратили столько времени!

– Мне и самому было интересно.

Копински чувствовал, что не может просто поблагодарить отца Мойнихэна и распрощаться, не предложив ему чашки чая.

Они вошли в кабинет. Копински представил отца Мойнихэна и объяснил, в чем дело. Эрингер очень обрадовался тетрадке священника и стал наносить цифры из нее на листы, покрывающие карту.

– Интересно, - заметил ученый. - Похоже на оазисы в пустыне. Есть места, которые неразбериха со временем почти не затронула.

– Островки здравого смысла, - пояснил отец Мойнихэн. - Разве я об этом вчера не говорил?

– Говорили! - согласился Копински.

– Есть и другие острова, такие, как Сайкомп, - продолжал Эрингер, указывая на карту. - Там происходят самые большие отставания во времени. Вот посмотрите - они явно локализованы.

– Ага, - отец Мойнихэн подошел поближе, с интересом разглядывая схему.

– В этих местах, как правило, расположены мощные компьютерные системы, - объяснил Копински.

– В самом деле? - Священник приподнял лист, чтобы посмотреть, что находится под ним, потом еще один.

– Вообще-то, я думаю, все не так просто, как кажется, - заметил Эрингер. - Ведь телецентры не пользуются такими уж мощными компьютерами, однако входят в число пострадавших. То же самое относится и к телефонным станциям. А еще коммунальные предприятия.

– В чем же тогда дело? - спросил Копински.

– Может, все это имеет отношение к электричеству, ведь именно с ним связаны компьютеры, - ответил Эрингер. - Возможно, эффект связан с работой в режиме быстрого переключения. И, похоже, с плотностью энергии… Но, скорее всего, зависимость более сложная и включает оба эти фактора.

– Что это нам дает? - спросила Дина.

– На данный момент ничего, - признал Грэхэм.

Отец Мойнихэн вернулся к первому листу и снова принялся внимательно изучать его, бормоча время от времени «да, так» и «понятно». Остальные молча и с любопытством наблюдали за ним. В конце концов священник отошел от карты и окинул взглядом присутствующих.

– Значит, так. Я, как вы понимаете, не сведущ в компьютерах, но немного разбираюсь в характерных признаках распространения эпидемии. Посмотрите, ее начальные источники здесь, здесь и здесь. Далее мы можем проследить вторичные центры и рост в последующие два дня. Распространение прекратилось после закрытия аэропортов.

– Отец Мойнихэн развел руками, как бы желая сказать, что присутствующие могут думать что угодно, но факты именно таковы. - Оставьте в покое пришельцев, - предложил он. - Если вас интересует мое мнение, надо искать жуков.

– Жуков? Вы хотите сказать, что дело в насекомых? - Дина в отчаянии махнула рукой. - Это еще большее безумие! - Ей никто не успел ответить, так как снова зазвонил телефон, и она сама сняла трубку. - Это вас, - сказала Дина, протянув ее Эрингеру. - Из Сайкомпа.

Физик слушал невидимого собеседника, и лицо его становилось все серьезнее. Наконец он сказал:

– Сейчас буду, - и повесил трубку. - Ситуация резко ухудшилась - красная дымка распространяется по помещениям. Вдобавок ко всему возникли необычные явления и в самом здании. Возможно, нам придется полностью прекратить все работы. Я должен вернуться и посмотреть, что там можно сделать.

– Не возражаете, если я поеду с вами? - спросил детектив.

– Пожалуйста. У вас есть какие-то идеи?

– Нет. - ответил Копински и обратился к Дине: - Продолжайте заниматься картой. Кажется, мы сдвинулись с мертвой точки. Пусть вам поможет кто-нибудь из техников - в общем, тот, кто понимает, что такое работа… в режиме быстрых электронных переключений и высокой плотности энергии.

– Хорошо, - кивнула Дина.

– А я отправлюсь по своим делам, - заявил отец Мойнихэн. - Рад, что смог вам помочь.

– Может, даже больше, чем вы думаете, - подтвердил Копински.

Они вышли.

Все такси были заняты и, не останавливаясь, мчались мимо, напоминая участников автогонок Индианаполис-500. К счастью, одно остановилось прямо перед Бюро. Из него вывалился толстяк в коричневом пальто. Он буквально швырнул шоферу двадцатку и нырнул в соседнюю дверь здания, не позаботившись о сдаче.

– Вот, все сейчас так, - усмехнулся шофер, пряча деньги, пока Копински садился в машину. - Не знаю, что происходит в городе, но лучших времен не видел. Куда вам, джентльмены?

Ученый назвал адрес и сел рядом с детективом.

– Итак, что же такое пинчевый шнур в догравитационной Вселенной? - осведомился Копински, когда машина отъехала. Эрингер даже присвистнул от удивления.

– Скажите, как вы смогли так натренировать свою память? Вы ведь ничего не смыслите в этих вещах…

– Работа такая, - усмехнулся польщенный детектив. - Все время приходится приставать к людям с вопросами, повторять их, вот и запоминаешь ответы. Кстати, это не всем нравится. Кому приятно, когда тебя подлавливают на каждом слове.

– Почему же вы выбрали такую работу?

– С детства любил во все совать свой нос. И однажды подумал, почему бы не получать за это деньги.

Они свернули на Девятую улицу и чуть не столкнулись с «тойотой», которая ехала на красный свет.

– Так что же такое эти шнуры? - повторил свой вопрос Копински.

– Ну… мы сейчас в общем-то уверены, что общеизвестная теория происхождения Вселенной в результате Большого Взрыва ошибочна. Его никогда не было. Во Вселенной не хватает массы, чтобы силы гравитации могли создать галактики за пятнадцать миллиардов лет, в течение которых, как считается, она была сформирована. Существуют значительно более мощные силы. Я занимаюсь сжатием первоначальной плазмы в пинчевые шнуры с помощью электромагнитных сил, которые в триллионы раз превышают силы гравитации. Гравитационный коллапс был гораздо позднее.

– Вот как? - поддержал разговор Копински.

– Эта теория оптимистична, потому что она приводит к картине развивающейся Вселенной - в отличие от другой теории, согласно которой весь мир катится к тепловой смерти. Эти теории отличаются друг от друга в корне.

– Вы хотите сказать, что Вселенная постепенно раскручивается, а не падает вниз?

– Совершенно верно. Мы удаляемся от точки равновесия, при этом возникают большие разницы в температурах, а они увеличивают потоки энергии. Экстраполяция второго начала на всю Вселенную попросту неверна. - Он немного помолчал, потом резко сменил тему. - Вы, видимо, по роду своей деятельности встречаетесь с разными людьми…

– Уж это точно, - подтвердил Копински. - Большинство, конечно, мерзавцы, идиоты или сумасшедшие. Но встречаются и славные люди, ради них и стоит работать.

– Этот священник, который пришел в кабинет, - вспомнил Грэхэм, - отец Мойнихэн, кажется, интересный человек.

– Безусловно. Когда-то он работал в Африке. Миссионер-медик. Специализировался на заболеваниях, вызываемых насекомыми, и до сих пор держит у себя в подвале термитов. Что-то вроде хобби.

– Интересно. - Последовала небольшая пауза. Копински сделал вид, что не заметил, как Эрингер искоса посмотрел на него. - Эта женщина, которая с вами работает… э-э…

– Дина?

– Да. Она тоже очень интересный человек. И, по сравнению с другими женщинами, очень умна. Кажется, знает практически обо всем.

– Дина - хорошая помощница, - со вздохом ответил Копински. - Мы работает вместе много лет. Я бы ни на кого ее не променял.

– Она, как бы это лучше спросить… замужем или что-то в этом духе? - Эрингер безуспешно старался казаться равнодушным. Копински удивленно поднял брови.

– Да нет, она, кажется, совсем одинока.

– Одинока, - повторил Грэхэм, откидываясь на спинку сиденья. - Странно… В ней столько милой непосредственности…

Копински отвернулся и стал смотреть в окно на мелькающие мимо машины. «Милая непосредственность» - такое определение ему и в голову не приходило.