Когда Нора проснулась, она почувствовала себя немного лучше. Ей удалось заснуть. Видимо, обещание Дуга найти Лу успокоило ее.

Быстро умывшись, Нора натянула джинсы, свитер, сунула ноги в туфли и поспешила вниз, чтобы найти хозяина дома и узнать, что он надумал. Осенили ли его новые мысли, пока она спала?

Уже на лестнице она ощутила аромат свежесваренного кофе. Она выпьет чашечку, даже если для этого ей придется встретиться с Дугом. Но она напрасно беспокоилась: его не оказалось ни в гостиной, ни на кухне.

Налив в чашку черного кофе, она вернулась с ней в гостиную. Здесь Нора остановилась перед камином и выпила кофе стоя.

Очевидно, он недавно был здесь, потому что огонь уже горел. И кто-то же приготовил кофе!

Покончив с первой чашкой, она вернулась на кухню за второй.

Отодвинув в сторону короткую занавеску, Нора с любопытством посмотрела сквозь стекло, надеясь увидеть Дуга на улице. Но перед ней предстали только часть забора, густые заросли кустарника и высокие деревья.

С чувством возрастающего беспокойства Нора подумала, не уехал ли он, пока она спала. Но это было бы нелогично. Никто не оставит в своем доме чужого человека.

Оказалось, здесь нет центрального отопления, и холод в кухне погнал ее снова в гостиную. Перед тем как войти, она немного постояла в дверях. Взгляд ее упал на письменный стол. Безусловно, хотелось бы побольше узнать о человеке, к которому она обратилась за помощью. Был ли он таким хорошим, как описывал его босс, бывший босс, и что он делает теперь, живя здесь как отшельник? Элиас Брендон не рассказал, по какой причине Дуг оказался в этом доме, он только предупредил, что задача у нее не из легких. Почему он ушел из агентства? И что привело его на кладбище, где она впервые заметила его с дороги?

Бросив один взгляд на лестницу и другой — на парадную дверь, Нора вошла в гостиную и остановилась перед столом возле камина. Прошлой ночью, когда она сошла вниз и нашла его здесь, Дуг что-то записывал в блокнот. Узнает ли она что-нибудь определенное об этом человеке, если найдет этот блокнот?

Посмотреть не мешает. В конце концов, о ней он уже знал многое, даже интимные детали личной жизни и неудачного замужества.

Это оправдание не снимало с нее слабого чувства вины. В глубине души она понимала, что желание покопаться в чужих вещах ее не украшает. Страх, что ее за этим поймают, и голос совести мешали Норе сделать то, что она задумала. Пришлось успокаивать совесть уверением, что она ничего не тронет, а только бегло осмотрит то, что лежит сверху. Но когда Нора внимательно посмотрела на стол, она не нашла ничего интересного. Очевидно, уходя рано утром, он убрал записи подальше от любопытных глаз. А она хорошо помнила, как Дуг положил блокнот на стол перед тем, как они оба вышли из комнаты. Женщина прикусила губу, испытывая одновременно и разочарование, и облегчение.

Теперь ее совесть может быть спокойна.

Поднеся чашку к губам, она сделала несколько глотков, не сводя глаз с ящиков стола. Ни один из них не был заперт. Если бы здесь находилось что-нибудь, что человек хотел скрыть, рассуждала она, тогда бы он держал это под замком. Поэтому… какая будет беда…

Минуту спустя ее руки выдвинули два из четырех ящиков — они оказались пустыми.

Поспешно проглотив остаток холодного кофе и нервно глянув через плечо, она потянула третий ящик. Так и есть, вот он. Затаив дыхание, она смотрела на маленький синий блокнот с удовлетворением и слегка виновато. Она открыла его. Страница была пустой. Нора нахмурилась и перелистала еще несколько страниц. Никаких записей.

Разочарованная, она перевернула блокнот и начала медленно его перелистывать с другого конца. На одной из страниц мелькнуло ее имя и несколько строк под ним. Что это? Ее характеристика, личностные черты. Возле некоторых стояли знаки. Рядом со словом «правдивость» торчал вопросительный знак. Нора вспыхнула. Она не лгунья!

Захлопнув блокнот, она бросила ее туда, где нашла. Это было явно не то, что нужно. Но что же тогда она искала?!

Сердитая, негодующая, она открыла четвертый, последний ящик — широкий и неглубокий. Неужели ей повезло? Из папки выпали газетные вырезки и рассыпались по ящику, когда она подняла ее. Нора взяла первую вырезку и прочитала заголовок: «няня украла ребенка!»

— Что вы тут делаете?

Нора замерла, сердце ее остановилось. Она медленно повернула лицо к человеку, стоящему в двух шагах от нее.

— Я… я…

Глаза Дуга остановились на газетных вырезках, которые все еще были у нее в руках.

— Вы роетесь в моих вещах?

Карие глаза смотрели на нее с презрением.

Два алых пятна, символы стыда, вспыхнули на ее бледных щеках. Она хотела бы провалиться сквозь землю.

— Я только… — Нора беспомощно пожала плечами и замолчала.

Лицо Дуга потемнело от гнева, но он только протянул руку, ожидая, когда она отдаст вырезки. Его рука слегка дрожала.

— Извините, — пробормотала Нора прерывающимся голосом, передавая ему бумаги.

Дуг оттолкнул ее в сторону и, сунув вырезки в ящик стола, задвинул его.

К черту ее! Проклятье!

Стоя к ней спиной, наклонив голову, он боролся с волной гнева, накатившей на него. Контроль! Контроль над собой. Он всегда был главной опорой его существования, всю жизнь.

Только почувствовав, что может говорить, не срываясь на крик, он спросил:

— Кто дал вам право обыскивать мои личные вещи?

Она ожидала, что он будет разгневан и громоподобным голосом потребует объяснения. Но вопрос, заданный почти обычным тоном, не только удивил, но и успокоил ее. Она набралась храбрости.

— Газетные вырезки — это не личные вещи.

На него не произвело впечатления ее утверждение, и поскольку Нора все-таки чувствовала себя виноватой, она добавила:

— Я только пыталась понять… понять вас немного больше.

— Вам не нужно понимать меня! — воскликнул он, с трудом справляясь со своими руками, которые хотели бы добраться до ее шеи. — Вы пришли ко мне за помощью. Я согласился, так? Разве нет? — Он требовал ответа.

Нора кивнула.

— И я буду вам помогать, но только если вы оставите в покое мою личную жизнь! Это понятно?

Нора опустила глаза, не в силах выносить презрение, бьющее ее наповал.

— Я не хотела… извините.

Дуг не слышал ее, он уже вышел из комнаты. Конечно, он ее испугал. И он знал, что сейчас она пойдет вслед за ним, будет стоять и смотреть, как он поднимается по лестнице. Но он не остановится, потому что именно сейчас ему необходимо уйти от нее.

В своей комнате Дуг поднял дрожащие руки к глазам. Господи, да он испытывает к себе больше отвращения, чем к ней.

Почему он так разозлился? Эти вырезки теперь принадлежат прошлому. Вероятно, она не раз читала такие заметки в местной газете. Как давно это было. Ему следовало бы избавиться от этих вырезок. Нет, это не так. Он точно знал, почему не расстался с ними. Как знал и то, почему жил в доме рядом с могилами…

Через час Дуг принял горячий душ, потом холодный, побрился и переоделся. Он должен вести себя как нормальный человек, пока эта женщина находится под его крышей — пока он вынужден терпеть ее присутствие.

— Что-то очень хорошо пахнет. — Слова, которые вырвались у него против воли, прозвучали вполне естественно, чему он очень удивился.

Нора быстро овладела собой и придала лицу спокойное выражение.

Она видела перед собой человека с воспаленными глазами, словно он не спал неделями. Влажные волосы тугими кудрями лежали на голове.

— Это только бисквит и колбаса с подливкой, — неуверенно прошептала она.

Легкая заминка в ее голосе странно тронула Дуга. Он молча поставил на стол тарелки, пока Нора продолжала готовить.

Они сели за стол, не разговаривая, не глядя друг на друга, но несмотря на все, это была их совместная трапеза.

Закончив есть, они привели в порядок стол и вместе вымыли посуду. Затем по молчаливому соглашению пошли в гостиную, чтобы спрашивать и отвечать.

Днем Дуг заявил, что необходимо отправиться туда, где Уилли преподавал английскую литературу.

Пока он звонил и договаривался о встречах с теми, кто хорошо его знал, Нора искала на кухне, из чего бы приготовить обед.

Она делала привычную для себя домашнюю работу, которая не отвлекала ее от постоянных мыслей о судьбе дочери, но снимала часть напряжения.

Дуг закончил телефонные переговоры и пошел искать Нору. Он нашел ее на кухне. Стоя у дверей, он созерцал сцену семейной жизни с чувством легкого раздражения.

— Я договорился о встречах на послезавтра. Мы будем говорить в колледже с деканом Трайсом, Оливером Лейси и Сильвией Милтерн.

Нож в ее руках дрогнул. Нора остановилась и перестала ссыпать нарезанные свежие овощи в большую кастрюлю.

— Почему мы едем в Миддлбург? — спросила она. — Уилли там нет. — Потом добавила: — Вы даром потратите время, а каждый потраченный час… — Дуг уловил напряжение в ее голосе. Когда она снова взялась за нож, он увидел, что руки ее дрожат. Через несколько минут Нора подняла голову, но Дуг уже ушел. Поставив кастрюлю на огонь, она выглянула в окно: дождь ослабевал.

Она прислушалась: в доме было тихо. Где Дуг Браун?

Сняв полотенце, которым она обвязалась вокруг талии вместо передника, Нора вышла из комнаты. В холле Дуг натягивал куртку.

— Вы уходите? — быстро спросила она.

Ей не особенно нравилось его общество, но не сидеть же одной со своими мыслями?

— Да, — коротко ответил он. — Иду погулять.

— Можно мне пойти с вами?

— Если хотите, — с трудом выдавил он после небольшого колебания.

На улице Нора глубоко вдохнула влажный воздух. Смеркалось, и золотистая дымка закрывала небо. Было прохладно, но приятно. Она почувствовала себя бодрее и почти не отставала от Дуга, быстро шагавшего впереди нее. Они обогнули дом и мимо деревьев свернули вниз к ручью, делившему его владения почти пополам. Дуг сунул руки в карманы, стараясь не замечать сопровождавшую его женщину.

Теперь они продвигались вдоль ручья, мимо орешника, дубов и других деревьев, протягивавших к небу свои голые ветки. Вдруг Дуг изменил курс и направился к воде.

Они шли молча, слышалось только их учащенное дыхание, когда они прокладывали путь среди плоских камней вокруг ручья, сильно разбухшего от дождей. Дуг хотел бы совсем не замечать Нору, но шестое чувство заставило его тревожиться о ней. И не напрасно. Когда ее ноги соскользнули с покосившегося камня и она чуть не упала, он вовремя подхватил ее.

— Спасибо. — Нора отбросила волосы со щеки и посмотрела на него. И хотя она не успела по-настоящему испугаться перспективы оказаться в ледяной воде, это не избавило ее от шока, рожденного неожиданным чувством его близости. У нее перехватило дыхание.

Глядя на нее, Дуг ощутил странную боль. Он старался не видеть эти ясные серые глаза, дрожащие розовые губы, но несмотря на все усилия, его взгляд вбирал каждую ее черточку, запечатлевая ее облик в памяти. Он знал — хочет он того или нет, но будет помнить это милое лицо еще долго после того, как она исчезнет из его жизни.

Нора чувствовала, как стучит ее сердце под напряженным взглядом. Он смотрел на нее так, будто фотографировал. Почему? Ей и в голову не приходило, что он может видеть в ней привлекательную молодую женщину.

— Все в порядке? — хрипло спросил он.

— Д-да.

Он видел, что это так, и знал, что пора отпустить ее. Но делал это так медленно, будто разрыв контакта между ними стал для него самым трудным делом, которое выпадало на его долю.

Они продолжали так же молча идти рядом. Но теперь кое-что изменилось: никто из них не мог игнорировать близость другого.

— Вы давно здесь живете? — спросила Нора, пытаясь придать видимость непринужденности их отношениям.

— Нет, — односложно ответил он.

— И не собираетесь привести дом в порядок?

— А разве он не в порядке? — недовольно прозвучал вопрос.

— Я просто имела в виду… собираетесь ли вы провести центральное отопление и кондиционеры установить.

— Не знаю, не думал. — Он пожал плечами и снова замкнулся в угрюмом молчании.

Ему, казалось, удобнее было молчать. Ему да, но не Норе.

— Почему вы оставили работу в ФБР?

Наконец-то она задала ему тот единственный вопрос, который не оставлял в покое ее со времени разговора с Элиасом Брендоном в Вашингтоне.

— Разве Элиас не рассказал вам?

— Нет.

Они как раз были у входа на кладбище, где Нора впервые увидела его. Она прошла за ним через ворота к этому месту, с двумя могилами.

— Вы знаете, кто здесь похоронен?

— Да, — коротко ответил он. — Поэтому я и оставил работу в агентстве.

— Не понимаю.

— Вам и не нужно понимать. — Он развернулся и пошел прочь.

Нора стояла, глядя на его удаляющуюся спину, потом наклонилась, пытаясь прочитать имена на могильных камнях. Буквы расплывались в наступившей темноте.

— О нет, — прошептала она минуту спустя и поспешила вслед за Дугом. Она и не думала, что газетные вырезки имели прямое к нему отношение.

Был ли этот ребенок тем, о ком они упоминали, эти вырезки, найденные ею в ящике письменного стола? Связан ли Дуг с его смертью?

Эта мысль заставила Нору содрогнуться. А как с ее ребенком? Элиас Брендон сказал, что этот человек — единственная ее надежда, только он может найти Лу. Брендон говорил правду?

— Подождите! Подождите меня, пожалуйста! — Нора побежала, чтобы догнать его. — Откуда вы знаете ребенка, который похоронен здесь? Я помню газетный заголовок с его именем. Что случилось?

— Не хочу говорить об этом.

— Но я хочу знать, что случилось. Хочу знать!

— Они мертвы.

— Они? Кто они?

— Мать и дочь. — Он внезапно остановился и холодно посмотрел на нее.

— Ч-что случилось?

— Поищите в газетах. — Засунув руки в карманы, он повернулся и пошел прочь, оставив ее смотреть ему вслед.

Почему он взял ее с собой, почему не отказал, когда она напрашивалась на прогулку? Дуг кипел от злости. Вместо того, чтобы свернуть в сторону, ноги понесли его обычным путем, по ставшему привычным маршруту к дому. Зачем только он взялся за это проклятое дело?

Он еще не раз задавал себе этот вопрос с тех пор, как они вернулись после неудачной прогулки. Нора молча уставилась в окно, не обращая на него внимания. Взглянув на часы, Дуг увидел, что уже поздно.

— Чем это пахнет из кухни? — спросил он, подходя к ней.

— Овощным супом.

— Я не ел домашний овощной суп с… очень давно, — закончил он.

— Скоро он будет готов, если вы голодны.

К дверям кухни они пошли вместе. Дуг остановился, пропустил Нору, затем неторопливо двинулся вслед за ней. Он следил за ней с момента их возвращения и должен был признать очевидное: хотел он того или не хотел, но эта женщина начала ему нравиться.

Под его изучающим взглядом Нора дрожащей рукой наливала суп в тарелки. Что-то в его глазах тревожило ее, сообщало неловкость всем ее движениям. Больше она не спрашивала об умершем ребенке, но это не означало, что она не думала о нем. Нора даже решила поздно ночью, когда Дуг уснет, позвонить Элиасу Брендону.

Вдруг черпак выскользнул из ее пальцев и ударился о край кастрюли. Дуг успел перехватить его, Нора не пострадала, но отпрянула от его прикосновения, и горячая жидкость обрызгала его больную руку. Белая повязка уберегла его от ожога, но не спасла от неловкости, вызванной происшествием. Реальная угроза ожога не волновала его так, как тревожило прикосновение к нежной женской коже. Это поразило его сильнее, чем кипящий суп.

Когда они сели за стол, Нора едва прикоснулась к еде. Вскоре она извинилась — это было ее единственное слово за обедом — и ушла из кухни. Дуг тоже ел мало, но остался, чтобы вымыть посуду.

Возникшая между ними неловкость подтверждала, что его план вести дело самому, с ее согласия или без него, самый лучший вариант для них обоих. Он всегда предпочитал работать в одиночку. Зачем же ему менять привычки?