– Думаю, ему нужна печенька, – сказала Солнышко, нежно гладя комок шерсти и костей, который должен быть американской оленьей собакой. Пес смотрел на нее испуганно: ему явно часто приходилось терпеть побои. Когда его мучителям надоело подвергать его пыткам, они вышвырнули животное на улицу, бросив на произвол судьбы. Вчера вечером Фредди нашел его, лежащего на полоске газона возле Падуи. Был сильный дождь, пес насквозь промок и слишком обессилел, чтобы сопротивляться, когда Фредди поднял его и отнес в дом. Его зацепила машина, и у него была небольшая рана возле хвоста. Лора ее промыла и перевязала, пока Фредди держал трясущегося пса, завернутого в полотенце. Он отказался что-либо есть, но попил воды, и Лора просидела с ним всю ночь, время от времени засыпая в кресле, пока пес, завернутый в одеяло, лежал, не шевелясь, в нескольких дюймах от огня. Когда первые призрачные лучи зимнего рассвета просочились через кружевные занавески в кабинет Энтони, Лора зашевелилась. Шею ломило из-за неудобного положения, в котором она просидела в кресле всю ночь. От огня остались лишь несколько упорно тлеющих угольков. Пес лежал неподвижно.

«Господи, пожалуйста!» – взмолилась Лора и наклонилась вперед, чтобы проверить, поднимается ли от дыхания одеяло. Ничего. Никакого движения. Никакого звука. Но не успели еще слезы скатиться по ее щекам, как одеяло внезапно дернулось. Послышался резкий вдох, а потом громкий храп – и как это Лоре удалось здесь уснуть?

Солнышко была в экстазе, когда, придя к ним утром, обнаружила, что у них четвероногий гость. Лора никогда не видела ее такой оживленной, обычно она была серьезной и глубокомысленной. Солнышко очень осторожно потрогала его и решила, что он должен как следует поесть.

– Нельзя давать ему много еды сразу. Тогда у него заболит живот и его может стошнить, – предупредила Лора.

Солнышко состроила гримасу, которая превосходно выражала ее неодобрение рвоты.

– Может, ему надо что-то выпить? – с надеждой произнесла она.

Лора могла понять ее рвение. Солнышко очень хотела сделать что-то, от чего бы псу стало лучше, чтобы он стал здоровее. Счастливее. Но иногда не следует делать то, что кажется необходимым, как бы тяжело это ни было.

– Я думаю, ему просто надо отдохнуть, – сказала она Солнышку. – Укутай его в одеяло и оставь в покое на какое-то время.

Солнышко аккуратно укутывала его минут десять, а затем Лора уговорила ее пойти помочь ей с сайтом. Фредди приехал раньше обычного и обнаружил их в кабинете.

– Как бедняга поживает?

Лора не могла заставить себя оторвать взгляд от экрана.

– Ему уже лучше, как мне кажется.

После случая в кладовке Фредди и Лора в обществе друг друга постоянно ощущали неловкость – она висела между ними, словно дым. Лора отчаянно хотела избавиться от этого дыма, рассказав Фредди, как на самом деле прошло свидание, но почему-то так и не смогла найти слов, чтобы начать разговор. Он подошел к огню и нагнулся к укутанному в одеяло псу. На него взглянули большие грустные глаза. Фредди поднес к его носу руку, чтобы тот понюхал ее, но пес инстинктивно дернулся, и инстинкт этот был порожден горьким опытом.

– Хей, хей, спокойно, парень. Здесь тебя никто не обидит. Это я тебя нашел.

Пес слушал его мягкий голос, а потом высвободил морду из-под одеяла и робко обнюхал руку Фредди. Солнышко внимательно наблюдала за ними. Вздохнув, она уперла руки в бока.

– Ему нужно отдыхать, – сказал она строгим тоном.

Фредди поднял руки в знак того, что подчиняется, и подошел к столу, за которым сидела Лора и смотрела на экран ноутбука.

– Так ты собираешься оставить его?

Солнышко ответила еще до того, как Лора успела вздохнуть.

– Еще как оставим! Даю зуб и научусь летать! Он потерялся, а ты его нашел. Мы этим и занимаемся, – сказала она, поднимая руки, чтобы подчеркнуть и усилить произносимые слова. Прошло немного времени, прежде чем мысли догнали ее чувства, и она вызывающе добавила: – Но его мы не вернем.

Она посмотрела на Фредди, потом на Лору, чтобы перестраховаться. Фредди подмигнул ей и улыбнулся.

– Не волнуйся, Солнышко. Я не думаю, что его кто-нибудь ищет, – сказал он, но потом, будто бы вспомнив, кто в доме главный, добавил: – Конечно же, решение принимает Лора.

Лора взглянула на закутанный в одеяло комок, греющийся у огня; пес не знал, что, как только его принесли в этот дом, он оказался в безопасности. С этого момента он стал ее псом.

– Мы придумаем ему имя, – сказала она.

В который раз Солнышко оказалась на шаг впереди.

– Его зовут Морковка.

– Да ну? – воскликнул Фредди. – А зовут его так, потому что…

– Потому что его сбила машина темной ночью, потому что он ее не видел.

– И?.. – Фредди вопросительно глядел на нее.

– Морковка помогает лучше видеть в темноте. – Солнышко преподнесла развязку громким голосом, четко выговаривая слова, словно была английской туристкой в другой стране.

После приятной чашечки чая – Солнышко разрешила Лоре сделать чай, так как сама охраняла Морковку, – Фредди вышел в сад, а Лора и Солнышко вернулись к «Хранителю забытых вещей». Лора выполняла непомерно сложную задачу: вводила в базу, куда можно было зайти с главной страницы сайта, описание всех найденных Энтони вещей. Солнышко подавала ей предметы с полок и из ящиков. Как только Лора заканчивала вводить информацию по определенному предмету, она помечала его наклейкой в виде золотой звездочки. Наклейки были куплены в почтовом отделении. Они купили десять пачек, в каждой из которых было пятьдесят звездочек, но теперь, когда они начали клеить, Лоре казалось, что им понадобится еще – и немало. Солнышко раскладывала предметы аккуратными рядами: щипчики, миниатюрная игральная карта (трефовый король), игрушечный солдатик. Фенечка осталась в ее руке.

Нитяной браслет из красных и черных узелков. Найден в подземном переходе между Фулс-Грин и Мейтленд-роуд двадцать первого мая…

Хлоя почувствовала, как во рту скапливается слюна, это была первая волна рвоты. Рвотные позывы согнули ее пополам, и она пыталась не заляпать обувь. Бетонные стены перехода отразили звуки ее унижения.

Всем нравился мистер Митчелл. Он был самым классным учителем в школе. «Парни хотят быть похожими на него, а девушки хотят быть с ним», – вчера сказала ее подруга Клэр, когда он проходил мимо них в коридоре. Хлоя не хотела. Уже нет. Ей хотелось бы оказаться где угодно, только не с ним. Мистер Митчелл («Зови меня Митч, я никому не скажу, и ты не говори») преподавал музыку, и сначала она тоже танцевала под мелодии, которые он играл. Он обладал бесценным даром – умел внушать доверие. Плюс красивое лицо и некий шарм – в мистера Митчелла было невозможно не влюбиться. Хлоя умоляла маму об индивидуальных занятиях по пению, которые, она знала, проводил мистер Митчелл. У себя дома. Мама была удивлена. Ее дочь всегда старалась быть незаметной, была рада затеряться среди участников хора, вместо того чтобы выйти в центр сцены. Она была «хорошей» девушкой. «Милой». Деньги для индивидуальных уроков раздобыть было нелегко, но ее мама подумала, что, если эти занятия сделают Хлою более уверенной в себе, оно того стоит. А мистер Митчелл был очень хорошим преподавателем. Казалось, он по-настоящему заботился об учениках, не так, как остальные учителя.

Сначала было приятное волнение. Зрительный контакт, не такой краткий, как в классе; улыбки, предназначенные только для нее. Хлоя была уверена, что она особенная. Когда она шла на первый урок пения, у нее от волнения кружилась голова. Перед тем как выйти из дома, она нанесла на губы розовый блеск. «Пылкие губы». А потом стерла. Во время третьего урока он посадил ее рядом с собой за пианино. Ощущение его руки на своем бедре вызывало трепет и возбуждало. Но это было неправильно. Будто она ночью, срезая путь, шла по темному переулку. Ты знаешь, что так делать не следует. Ты понимаешь, что это опасно, но думаешь, что, может, пронесет. В следующий раз он стал сзади нее и положил руки ей на грудь – очень нежно. Он сказал, что ему нужно удостовериться, что она правильно дышит. Детские фантазии о любви заменила отвратительная реальность – его лапающие руки и резкое горячее дыхание в ее ухо. Так почему же она пришла снова? Даже после этого она вернулась. Но разве она могла не вернуться? Что бы она сказала маме? Она хотела этого так же сильно, как и он. Именно это он ей сказал, сковывая ее хрупкой правдой слов. Она ведь хотела, разве нет?

Физическая боль разливалась по всему телу, усиленная картинами, всплывающими в голове. Она сказала: «Нет». Она кричала: «Нет!» Но, может быть, она кричала про себя. Тело теперь уже не принадлежало только ей. Взятое или отданное – она не знала. Она снова вытерла рот и краем глаза увидела «браслет дружбы». Он подарил ей его после первого урока, потому что, сказал он, они станут особенными друзьями. Она сорвала его с запястья и зашвырнула как можно дальше. Взятое. Теперь она была в этом уверена.

Солнышко крепко сжала браслет в руке. Лора не видела, как она сморщилась, так как ее глаза были прикованы к экрану, а пальцы стучали по клавиатуре. Солнышко, посмотрев на Морковку, предостерегающе подняла палец и бросила браслет в огонь. Она вернулась к ящику, чтобы выбрать еще какие-то вещи.

Высоко на полке железная коробка ждала свою золотую звезду.