– Это не кольцо, и теперь Тереза дуется…

Лора в отчаянии поддела ногой один из теннисных мячиков Морковки, и он покатился по лужайке. Фредди перестал копать и оперся на лопату, готовый проявить сочувствие в случае необходимости. Лора вышла в сад, где Фредди удобрял розы компостом, без особой цели – может, чтобы выразить свое разочарование. Фредди ей улыбнулся.

– Ничего страшного. В конце концов мы с этим разберемся.

Лора была не в настроении выслушивать банальности. И Тереза, и Солнышко дулись. Несомненно, по разным причинам, но пока в равной степени непонятным. У нее не было большого желания заносить информацию на сайт. А еще Морковка так обрадовался, когда новая почтальонша позвонила, чтобы отдать посылку, что испачкал китайский ковер в вестибюле. Она еще раз поддела ногой мяч и чуть не упала. Фредди продолжил копать, чтобы она не заметила, что он смеется. Лора очень рассчитывала на то, что кольцо с сапфиром станет спасительным средством от всех зол. Она заменила разбитое стекло на фотографии Терезы, поставила фотографию Энтони с родителями рядом, а кольцо в коробочке положила перед ней. Она даже ставила для нее пластинку с песней Эла Боулли.

– А почему ты решила, что Тереза дуется? – спросил Фредди, когда немного успокоился.

– Потому что дверь в спальню все еще заперта, и эта чертова пластинка!..

Фредди нахмурился:

– Но я уже несколько дней не слышал Эла.

Лора раздраженно подняла брови.

– Ради бога, Фредди! Не тормози. Я именно об этом и говорю.

Фредди, оставив лопату, подошел к Лоре и обнял ее.

– Ну, видишь ли, ты выражаешься не очень ясно. Я намеки плохо понимаю. Тебе придется объяснить мне доходчиво, – сказал он.

– Один – ноль в твою пользу, – признала Лора.

– Итак, почему же тот факт, что Тереза не ставит нашего дорого Эла, означает, что она дуется?

– Потому что теперь, вместо того чтобы ставить его утром, днем и ночью, она вообще не разрешает его ставить.

Фредди недоуменно посмотрел на нее.

– Не уверен, что я понимаю.

Лора вздохнула:

– Я пробовала поставить пластинку множество раз, но она просто не играет. Я хотела сделать как лучше. Расставила фотографии, положила кольцо и хотела добавить последний штрих – поставить песню, их песню. Но она не звучит. Это она не разрешает.

Фредди с осторожностью подбирал слова:

– Ну, пластинка старая, как и граммофон. Может, нужно поменять иглу или пластинка поцарапалась… – Однако, взглянув на Лору, тут же добавил: – Хорошо, хорошо. Ты уже проверила. Конечно же проверила. Все в порядке.

Лора подняла еще один теннисный мячик и швырнула его в Фредди, наконец рассмеявшись.

– Ну прости меня! Я самая настоящая ворчливая корова, но я изо всех сил стараюсь ей помочь, а она ведет себя чертовски нелепо. Ладно, идем, я сделаю тебе чай. Может, даже найдется шоколадное печенье, если Солнышко его не доела.

Фредди взял ее за руку.

– Я особо на него и не рассчитывал.

Солнышко только что поставила чайник на плиту.

– Как вовремя! – сказал Фредди. – Мы пришли за приятным чаем.

Солнышко в зловещей тишине поставила на стол еще две чашки с блюдцами, пока Фредди мыл руки.

– Шоколадное печенье осталось? – спросил он, подмигнув ей.

Солнышко, так и не улыбнувшись и не проронив ни слова, поставила перед ним печенье, а затем развернулась, чтобы посмотреть, не закипел ли чайник. Фредди и Лора обменялись недоумевающими взглядами и заговорили о веб-сайте. Они решили, что для того, чтобы заинтересовать людей, те, кому вернули потерянные вещи, могли бы выложить свои истории на сайт, если они того захотят. Фредди придумал онлайн-анкеты, которые должны заполнить люди, указывая точно, где и когда они потеряли то, что хотели забрать. Теперь на сайте имелась фотография каждого предмета, были указаны месяц и год, а также место, где он был найден. Точные данные с ярлыков Энтони они не приводили, чтобы быть уверенными в том, что откликнувшиеся – законные владельцы предметов. Лоре еще надо было сфотографировать сотни предметов и выложить их изображения на сайт, но сделано уже было немало для того, чтобы сайт начал функционировать. В любом случае он всегда будет дорабатываться, если они продолжат собирать потерянные кем-то вещи. На этой неделе должна была выйти статья в местной газете, и Лора уже дала интервью на здешней радиостанции. Оставалось всего несколько дней до того, как они активируют сайт.

– А что, если никто не откликнется, никто ничего не захочет забрать? – взволнованно спросила Лора, нервно грызя ноготь.

Фредди игриво шлепнул ее по руке, чтобы она убрала ее ото рта.

– Конечно же откликнутся! – сказал он. – Правда, Солнышко?

Солнышко театрально пожала плечами, ее нижняя губа была выпячена, как нос корабля. Она налила чай и со звоном поставила чашки на блюдца. Фредди поднял руки:

– Хорошо, хорошо. Я сдаюсь. Что случилось, малыш?

Солнышко уперла руки в бока и пронзила их поочередно своим самым суровым взглядом.

– Никто никогда меня не слушает, – тихо сказала она.

Сейчас они ее слушали. Ее слова будто повисли в воздухе: она ждала ответа. Ни Фредди, ни Лора не знали, что сказать. Они оба испытывали чувство вины, понимая, что у Солнышка наверняка есть причины так себя вести. Учитывая ее небольшой рост и непосредственность, было легко привыкнуть относиться к ней как к ребенку и не придавать большого значения ее идеям и мнениям. Но Солнышко была уже девушкой, хоть и «солнечной», и, пожалуй, следовало относиться к ней как ко взрослому человеку.

– Мы просим прощения, – сказала Лора.

Фредди кивнул, в кои-то веки на его лице не было и следа улыбки.

– Прости, если ты пыталась нам что-то сказать, а мы тебя не слушали.

– Да, – подхватил Фредди. – И если мы сделаем так еще раз, просто стукни нас.

Солнышко минутку поразмышляла и затем щелкнула его по уху – просто ради справедливости.

– Это не кольцо. Это письмо.

– Какое письмо? – спросил Фредди.

– Письмо святого Энтони, приложенное к завещанию, – ответила она. – Идем.

Они прошли за ней в зимний сад, где она взяла пластинку Эла Боулли и поставила ее на вертушку.

– Это письмо, – повторила она, поставила иглу на диск, и зазвучала музыка.