– А ведь и правда, всё так было…

– Ты помнишь, милая, как больно было осознавать, куда катится общество? Под откос… Будущее тогда не казалось безоблачным, и все мы жили в абсолютном неведении, какая сила перевесит, и непонимании, куда всё это может нас привести.

– Простой человек, а может, даже и представитель элиты, был дезинформирован насчёт того, кто реально управлял миром, но понимал, что управление это далеко от идеала. Постоянные экономические кризисы, локальные войны, беднейшие страны и регионы. Какие-то вечные интриги и недосказанности… Между богатыми и бедными – пропасть. Да и вообще, происходило ли всё по чьей бы то ни было человеческой воле?

– И по деньгам совершенно непрозрачные истории: люди несли их в банки, а те перед ними не отчитывались. То есть ты доверяешь свои сбережения, а тебе даже не говорят, на основании чего тебе начисляют лишь 1 % годовых от вложенной суммы. Сколько на твоих деньгах зарабатывает банк – тайна, покрытая мраком. И это при том, что постоянно проходили всевозможные аудиты, но делались они как-то инкогнито, непопулярно, в узко специфических кругах. И все с этим как-то смирялись. Хотя, помню, были целые движения сектантского типа, борющиеся с банковской системой. Например, Мавроди со своим МММ. Но хороши ли методы борьбы, если вместо одной тёмной истории делается другая, пирамидальная? Клин клином?…

– Ладно, дорогой мой, пошли вон в тот зал, а к твоей диссертации ещё вернёмся, если захочешь. Хотя, её текст же есть в твоих файлах.

– Так а что мне мои файлы – я из любого места зайду виртуально в этот музей и почитаю, если заблагорассудится. Вот мы с тобой первые две главы прочитали сейчас, и сколько воспоминаний! Думаю, весь текст надо освежить в памяти. Кстати, по поводу «моих файлов». Я кое-что сохранил на флешке. Но это же противозаконно, да?

– Ты имеешь в виду чистильщика?

– Совершенно верно: ту самую программу, которую запустили по миру спустя год после победы референдума об отмене права на тайну личной жизни. В 2036-м летом это произошло, и вызвало массу переживаний, ведь отныне всё твоё должно было перестать быть твоим: файловый мусор был в огромных масштабах! Один и тот же файл был в сети в большом количестве копий, а ведь всё это занимало терабайты информации. Если раньше техника не позволяла легко найти на любом облачном хранилище свой или любой другой файл, то сейчас это стало проще простого!

– Зачем же ты тогда заныкал флешку с файлами?

– Слушай, вспомни, как тогда было боязно потерять что-то своё! Да и открыть какую-то сугубо «свою личную» информацию. Вдруг был бы какой-нибудь сбой у чистильщика, и он просто безвозвратно стёр бы какие-то мои файлы, несмотря на его открытый код и отсутствие ангажированности: он не анализировал файлы на содержание, а лишь только отслеживал удаление схожих. Тем не менее, вдруг нашёлся бы какой-то второй файл в мире, похожий, скажем, на мои «хроники жизни», которые я писал в Абхазии в 2001-м! Какой из двух он бы оставил?

– Но удаление же происходило поэтапно: после первой зачистки появилось несчётное количество спорных файлов, и только их владельцы могли решить что удалять, а что оставлять.

– Солнышко, ну ты всё правильно говоришь, но всё равно было страшно. Наша привычная на тот момент тайна личной жизни и неубиваемое: «Всё своё ношу с собой». Не все ж такие лёгкие, как ты: не обросшие личным «имуществом». Ты у меня самый совершенный человек на свете, полностью соответствующий всем новым принципам нашего общества! Никаких тайн! Никакой собственности! Полный коммунизм!

– Спасибо, милый, за комплимент.

– Какой-такой комплимент? Чистая правда без лести!

– Ну, хорошо – её ослепительно милая улыбка приветствовала очередной зал музея, в который мы только что проникли, – а что случится, если ты вставишь эту флешку в компьютер, ведь в ту же секунду её содержимое проверит тот же самый чистильщик?!

– Вот ты сама и ответила на свой же вопрос: все файлы на ней будут моментально считаны и проанализированы. А дальше: либо они отныне станут всеобщим достоянием Неосферы, либо будут удалены, так как их точные копии уже хранятся в общей кладовой человечества, и мне будет указан путь, где я могу их взять.

– Так и что же в этом страшного?

– Жень, да вроде ничего такого. Но…

– Лёша, не парься, вставляй свою флешку и не беспокойся о последствиях! Мы вместе со всем человечеством это уже прошли почти двадцать лет назад!

– Её ещё надо найти, – продолжал я отмазываться…

– Я знаю, в какой коробочке ты хранишь свою тайну личной жизни, любимый, и флешка наверняка там.

– Кстати говоря, по закону право на ТЛЖ мы утратили только в цифровом виде. Всё, что не оцифровано – попрежнему может оставаться тайной совершенно законно! В той коробочке у меня переписка 1990-х годов на бумаге, какие-то дорогие мне вещи, напоминающие детство и юность… Ну и эта флешка, которая тоже считается железякой до тех пор, пока не будет подключена к компьютеру.

Так что всё у меня законно!

– Кто бы сомневался в нашей законопослушности – твёрдо резюмировала любимая жена.

Зал, в который мы вошли, был посвящён теме финансового прошлого человечества. Раковины, жемчужины, золотые монеты, чеканка из меди, многоцветные купюры, кредитные банковские карты, криптовалютные коды – все эти атрибуты денег летали вокруг в качественном трёхмерном изображении, и трудно было сдержать рефлексы, чтобы не попытаться поймать из воздуха какую-то из этих бумажек или монеток. Затея, конечно, была бесполезной, ибо все эти деньги были виртуальны. Тем не менее, рефлекс возобладал, и я попытался схватить огромный золотой червонец начала ХХ века. И – о Боже – мои пальцы почувствовали лёгкий холод металла и его твердь!

– Эй, Жень, а они настоящие!

– Не может быть.

– Эй, я правду говорю!

– Эгей, ты всегда говоришь правду и только правду, но… Смотри!

Тут же моя жена взяла из моих рук этот червонец и… проглотила его!

– Как?! – моему удивлению не было предела.

– Они виртуальные, Лёша, но с использованием какой-то новой технологии. Я точно не знаю как, но наш мозг воспринимает предмет как твёрдый.

– Что-то твой мозг не очень-то это так и воспринял – подозрительно заметил я.

– А ты попробуй съешь какую-либо из этих купюр!

Я схватил большую 500-евровую бумажку образца 2010 года, почувствовав соприкосновение твёрдой бумаги с кожей, сложил её, ощущая твёрдость купюры, и с недоверием поднёс её ко рту.

– Ты представь, что её нет, Лёшенька – игриво и едва сдерживая смех сказала жена.

Ну, представлять мне – не учиться, и в ту же секунду купюра просто исчезла! «Вуа-ля!» – воскликнул я.

– Что «ля»?

– Её уже нет!

– Ты же держишь её в руке, как и прежде…

– Это тебе кажется, что держу, а её нет. Вот возьми её у меня!

Женя быстрым движением руки выхватила несуществующую купюру из моей руки и довольно посмотрела на меня, показывая её то одной, то другой стороной.

– Но как? Её же не было!

– Видимо, её не было только для тебя. А я продолжала видеть её в твоей руке. Похоже, твоя команда распространилась только на ту часть виртуальности, которую видишь ты.

– Вот это технология: помимо того, что предмет хорошо ощущается, он ещё и слушает команды разных людей…

– Я уже слышала об этой технологии, представляешь как изменится виртуальный мир вместе с её внедрением!

– Подозреваю, что она безвредна. В том смысле, что реальных предметов не рождается, но мозг получает импульсы, создающие впечатление реальности виртуальных объектов. Я тоже хорошо знаю о разработках, но вот их воплощение в музее оказалось полной неожиданностью. Видать, у нас самый продвинутый музей в мире. Ладно, возвращаясь к деньгам, Эксвайдез, покажи, как зарождался биткойн.

Вокруг стало темно, пространство наполнилось цифрами: сначала нулями и единицами, а затем и всеми остальными символами простых чисел. Показались сначала размыто, а потом и чётко фигуры людей перед компьютерами – люди почему-то смеялись и пили какую-то тёмную жидкость через трубочку. Они постоянно нажимали на клавиатуры своих компьютеров и ноутбуков, будто жить не могли без печати. Вдруг один из героев воскликнул: «Мы сделали деньги! Новые цифровые деньги! Это работает, мы можем рассчитываться ими между собой, не боясь взлома! Нас невозможно хакнуть!» И тут другой герой произнёс как приговор: «Сатоши, это незаконно». Но наш герой не унимался, и сказал с абсолютной уверенностью: «Всё в нашем мире незаконно… пока не докажет свою силу и пользу. Я буду над этим работать». Тут же получив со стороны друзей клише: «Безумец», Сатоши демонстративно повернул весь свой корпус к рабочему месту и принялся неистово стучать по клавиатуре с таким видом, будто он только что сделал научное открытие и теперь выписывает себе Нобелевскую премию. Следующим кадром рассказа был эпизод, когда всё та же компания, только к ней присоединилось ещё очень много последователей, играла в компьютерные игры, расплачиваясь между собой этими самыми новоиспечёнными цифровыми деньгами, которые они называли биткойнами. Популярная английская группа ХХ века из Ливерпуля Beatles, хоть и пишется иначе, а всё равно звучит тот же «Бит». Может в этом кроется причина популярности всего, что так или иначе начинается с «Бит»?!

Следующий эпизод – первая реальная сделка по обмену биткойнов на обычные деньги, тогда они назывались долларами. Ну, то есть кому-то из игроков потребовалось больше биткойнов, чтобы купить то ли какие-то их пули, то ли сырьё для игры, а зарабатывать их обычным путём не было ресурсов. И он предложил выкупить биткойны за реальные доллары, коих было целых три. Он получил на них чуть больше 3000 биткойнов, которые в 2011 году стали стоить уже 3000 долларов, а в 2025 году – почти полмиллиарда долларов. Потом показался уже широко известный эпизод покупки пиццы в 2010 году за 10 000 биткойнов, то есть где-то 25 долларов… Через 10 лет эта пицца стоила те же пятьсот миллионов долларов. Кто инвестировал в биткоин в те времена – необыкновенно разбогател! И это было вызовом системе стандартных денег, то есть Федеральной Резервной Системе. В лучшем случае традиционные инвестиции приносили 10–20 % годовых в то время, и тут вдруг криптовалюты, рост стоимости которых превысил, например, 1000 % за 2017 год! Огромное количество спекулянтов, массово пришедших на новый нерегулируемый рынок, быстро раздули интерес общества к криптовалютам, благодаря чему цены на цифровые активы взмыли вверх. Конечно же, не без столь же стремительных падений…

Революция в понимании и восприятии денег произошла в начале 20-х годов нашего столетия. Одновременно зародилась эпоха блокчейн, ибо криптовалюты существуют только благодаря этой технологии. От централизованного управления всеми сферами жизни до децентрализации – был девиз того времени. Девиз сам по себе вовсе не новый, ибо ещё со времён народного вече люди грезили идеей власти народа, но на этот раз она оказалась куда более реализуемой благодаря развитию технологий. Мир становился прозрачным, места тайнам оставалось всё меньше и меньше, и в итоге всемирный референдум 35-го года случился аккурат тогда, когда общество было действительно готово отбросить юридические барьеры на пути к полной открытости.

Произнося «действительно готово», я имею в виду то, что всему своё время, и даже самая правильная идея, будь она презентована не вовремя, потерпит фиаско такое же, какое потерпела идея коммунизма, предложенная незрелому обществу. Ну как вы представляете всеобщее братство и равенство в веке двух мировых войн? Веке шпионажа, классовой борьбы, жёсткого капитализма, спекуляций и власти денег!.. Всё это человечеству предстояло пройти и изжить, чтобы созреть до более совершенного строя.

 

Рукопись 2008. Глава 3. Банковская система

Бизнес – это, кроме всего, профессиональная машина по выниманию денег из наших кошельков. Он всегда пытается платить меньше, а получить больше, так он устроен. Даже когда, казалось бы, банк просто даёт деньги (например, есть такой бренд кредитной программы в России: «Просто деньги»), на самом деле он хочет на нас заработать. Дача денег в рост, под проценты, то есть ростовщичество, вообще-то считается делом грешным, но на этом построена вся банкирская философия.

С какой навязчивостью и в каком количестве банки сейчас, перегоняя друг друга, предлагают нам с рекламных щитов всевозможные деньги! Вряд ли это от щедрот. Взять у населения под 5 % годовых, отдать другому населению под 25 % – это огромные барыши! Вот, не дай Бог, конечно, вы, например, взяли кредит на бизнес. И вдруг жизнь сигнализирует, что надо заняться чем-то другим, или просто уехать на годик в деревню, но вы этого сделать уже не можете – у вас ежемесячные платежи по кредитам, вы – заложник ситуации. Должники – это стабильность кредитора. А главный кредитор у нас – государство. Вот и выгодно плодить должников.

Зарабатывать деньги нужно столько и так, чтобы было время, желание и силы от них приятно избавляться. Ведь деньги ради денег способны принести удовлетворение амбиций, но счастье – едва ли.

А удовлетворение обладанием вполне уравновешивает кредитная кабала и трата нервов, с ней связанная.

И – о странность – мы доверяем свои деньги тем из множества банков, у кого шикарнее офисы! Ну да, встречают по одёжке… Но зачем им такие офисы? Банки же не располагают производством, в их стенах не проводятся шоу, не складируется громоздкий товар… Им полагается быть самыми скромными заведениями в городе, ведь мы всего лишь должны оплачивать чисто механическую канцелярскую работу по оформлению операции, которую, кстати, вполне может заменить компьютер. Трудоёмок лишь процесс инкассации и охраны, но при чём здесь шикарные офисы?! Вместо скромности – наоборот: раскрученные бренды, усиленная реклама, дорогущие интерьеры… В общем, банковское дело – прибыльный бизнес у всех на глазах. Как им удалось уговорить общество на такую к ним терпимость?! Аналогично и с нотариусами, которые, кстати, тоже о-го-го сколько берут за свои услуги.

По мере преобразования денег из бумажного вида в цифровой, трудоёмкость банковских операций будет неизбежно уменьшаться, сотрудники – увольняться, площади – сужаться. Если технология позволит вернуть деньги на своё место – в качестве средства обмена, а не власти, и сделает невозможными взломы транзакционной системы – регулирующая роль банков и ФРС постепенно отпадёт сама собой. Но как же сильным мира сего остаться без работы?… Как они тогда трудоустроятся?

Я призываю к бдительности: надо зрить в корень, видеть дальше рекламных лозунгов. Современная реклама как таковая заслуживает отдельного разговора, поскольку напрямую воздействует на психику человека, являясь скорее источником потребительских соблазнов, чем глашатаем культуры потребления. А надо увеличивать именно вторую из названных её ролей, так как она уже вряд ли вернётся в своё изначальное состояние простого информатора о различных товарах и услугах. В данной работе эта тема уже звучала, и будет звучать и напрямую, и между строк.

Вот конкретный факт. На одной автобусной остановке Москвы яркая рекламная вывеска о некоем Паевом Фонде завлекает цифрами: «доход за три года 276,6 %». Много, правда?! Но мелко, практически незаметно, снизу написано: «За 3 месяца доход составил 1,5 %, за 6 месяцев – 12,3 %, за год – 24,1 %. Взимание надбавки уменьшает доходность инвестиций. Прежде чем приобрести пай, следует внимательно ознакомиться с правилами доверительного управления паевым инвестиционным фондом». Выходит, доверчиво ожидая получить то, что написано крупным шрифтом, человек получит даже меньше того, что написано мелким.

Рекламщики пишут крупно для простаков и мелко – для проверяющих органов. Так во всём: списки ингредиентов на косметике и продуктах питания, противопоказания, ограничения, предупреждения… В общем, читайте мелкий шрифт – там правда!

Человек, набравший потребительских кредитов, – идеален для государства! Во-первых, он должен, а значит, виноват, то есть на него есть чем давить, он несвободен. Во-вторых, чтобы отдать долги, он должен зарабатывать определённую сумму в месяц, а это однозначная гарантия того, что он непременно будет работать. Он не отправится в путешествие, не уйдёт в поле посреди рабочей недели: государство может на него полностью рассчитывать. Поэтому-то так неистово в 2005–2007 годах раскручивалась потребительская активность нашего общества. Да всё бы хорошо, но при импорте товаров, значительно превышающем экспорт, вся наша потребительская активность делает выручку иностранным компаниям, зачастую несущим вместе со своими товарами всё тот же культ потребления, дух карьеризма и мнимой успешности.

Альтернатива

Привычные нам деньги – это мера материальной ценности, в которой выражаются все товары и полезности. А в чём выражаются духовные, культурные ценности? Сфера услуг – это та материальная область, которая наиболее подходит для проявлений духовной сферы. Не пора ли нашему обществу, уже довольно продвинутому в плане научно-техническом и уже достаточно культурном, ввести измерение духовной сферы?

Можно ли себе представить, чтобы символический (культурный) капитал давали бы в рост, получали с него проценты, увеличивали его количество у себя без производства культурной продукции или услуг? Представить-то можно, только это будет уже бескультурный капитал. Вспомним, как в советские времена обходились без обилия коммерческих банков, и это при том, что плановая экономика требовала огромных операционно-организационных манипуляций для точного исполнения спускаемых планов. Если деньги – это кровь экономики, то какими должны быть артерии, чтобы на них не образовывались холестериновые бляшки инфляционных поползновений, и стенки их были вечно эластичны, будучи чувствительными к текущим потребностям экономики?

Было бы прекрасно, если б Центробанк продемонстрировал переход к обслуживанию денежных транзакций с указанием абсолютных величин стоимости своих услуг, а не процентов от сумм операций. Если операция безналична – ну какая разница сколько нулей нарисовано в компьютере! Трудозатраты одинаковы, но почему-то с больших сумм принято брать больше денег в абсолютной величине за одно и то же телодвижение. На обработку платежа, размером в сто рублей, уходит столько же «энергии», сколько и на перевод десяти миллионов! Если бы это была операция с наличными – другое дело, ибо инкассация, охрана, пересчёт купюр… А в случае с электронными деньгами никаких трудозатрат и передвижений физических активов не происходит, что вполне, я считаю, нормально. Так что пора всю эту суету автоматизировать и удешевлять.

Трудно ожидать от банкиров такой революционной модернизации с денежным капиталом – это дело их хорошо кормит. Инерция мышления позволяет удерживать бешеные проценты за свои малозатратные услуги. А вот культурному капиталу нужны новые институты и политическая или народная воля для их популяризации.

Процесс пойдёт параллельно: симка (СИМволический КАпитал) – подходящая валюта для внедрения новых принципов обслуживания культурного капитала, главный из которых – полное его обеспечение культурным продуктом и услугой.