Удар деревянного меча сбил желтый лист с ветки на землю. Мальчишка чуть старше четырнадцати лет бродил по маленькому парку и время от времени ударял палкой по аккуратно остриженным кустам или по ветвям деревьев. Без какой-либо цели, совершенно отстраненно и бездумно.

— Кано-сама, — подошедший советник склонился перед молодым принцем. — Генерал Шичиро просит передать вам, что репетитор готов начать ваши занятия по каллиграфии…

— Передай генералу Шичиро, Сатору-сан, что я приказываю ему взять все эти треклятые свитки и учебники и скормить их моему репетитору. Пусть сожрет все, до последнего кусочка, и запьет чернилами!

— Господин репетитор чем-то вызвал ваше неудовольствие, Кано-сама?

— Своим существованием. Я отказываюсь от его услуг. Пусть убирается из замка.

— Мой господин, хочу заметить, что…

— Извольте оставить меня в покое, Сатору-сан. Проще говоря, убирайтесь!

— Если вы не склонны сейчас заниматься каллиграфией, мой господин, может быть, вам доставят радость стихосложение, рисование, или занятия воинскими искусствами?

— Воинскими искусствами? — принц рассмеялся. — Беспокоитесь, что я не попаду клинком кусонгобу в собственный живот? Успокойтесь, советник, как-нибудь справлюсь.

Сатору попытался вразумить принца еще раз, но, получив яростный отпор, счел за лучшее удалиться.

— Похоже, наш господин сегодня не в духе, — язвительно заметил один из двоих стоящих в отдалении молодых самураев, что отстраненно наблюдали за сценой «милой» беседы принца и советника. — Может быть, из-за того, что генерал у него картинки с дзеро отобрал?

— Куо-доно, могу ли я расценивать вашу шутку с рисунками из публичного дома как попытку оскорбить нашего хозяина?

— Эй-эй! Я еще ни в чем не сознавался! — самурай, обладатель солнечно-рыжей шевелюры, от которой и произошло его прозвище, давно заменившее настоящее имя, мотнул головой и взглянул на хмурого рослого парня, с которым вел разговор. — Не надо на меня так смотреть, Макото-доно! Я невинен, как младенец! Слушай-ка… — рыжий потянул приятеля за ворот кимоно и заговорщицки зашептал: — Давай ему со следующей увольнительной живую дзеро притащим? Ты думаешь, что он такой злой постоянно бродит? Четырнадцать лет нашему оболтусу, а ни одной живой девчонки в глаза не видел!

— Совсем потерял разум, Куо-доно? — верзила посмотрел на посмеивающегося приятеля с изумлением и гневом. — Приказ генерала нарушить вздумал?! Думаешь, так просто в замке ни одной женщины нет?

— Знаю, знаю… — рыжий помахал рукой, выражая полное пренебрежение словами собеседника. — Вся эта замуть насчет того, чтобы принц наследника не оставил… жалко только его. Дайме, говорят, второй инфаркт хлопнул. Уже гроб колотят да монахов созывают. Братишка нашего принца, как отец помрет, власть примет и не медля гонцов сюда пришлет с приказом. Во избежание разногласий между подданными и борьбы за власть приказываю тебе, любимый братик, взять ножик и… — рыжий выразительно провел большим пальцем себе по животу. — Самурайская честь и традиции — это круто. Может, все-таки притащим парню бабу? Пусть напоследок оторвется.

— Генерал Шичиро нас всех троих предаст смерти, прилюдно и от рук палача. И тебя казнит, и меня, и ту несчастную, что ты в эту каменную могилу затащишь. Дзеро хоть пожалей!

— Да что ты так взъелся? Я же не серьезно! Вот если принц приказ отдаст, тогда да. Самурай сочтет за честь отдать жизнь ради исполнения приказа хозяина! Не, ну честное слово, сочту. И хватит на меня так смотреть! Ну и что, что дед с шиноби пошалил, на остальные три четверти я самый настоящий самурай! Пойду и притащу принцу подружку. Пусть потом генерал хоть штаны себе изгадит от злости!

— И все равно всех троих прикончат.

— Это да. Девку жаль. Мы-то с тобой все едино трупы.

На полминуты воцарилось молчание, но молчать Куо долго не умел.

— Макото-доно, ты слышал новости? Братишка нашего принца свадьбу затеял.

— Да, я осведомлен об этом.

— А как он обзаведется женой, то все, считай, взрослый. Если папа в ближайшее время сам не умрет, старшенький, взрослый и полноправный наследник, ему поможет. Жди вестей из столицы, Макото-доно, и точи кусонгобу.

Самурайская кровь не пропала в Кано даром. Гены наделили его некоторыми особенностями. Например, умением с помощью энергии Ци улучшать свой слух. Принц скрывал это от окружающих, делал вид, что не слышит их перешептываний, даже если говорили о нем и с издевкой. Ему нравилось в летние вечера слушать стрекот цикад за окном, а зимой — хруст снега под сапогами патрулирующих замок солдат. Дружные выкрики самураев на командных тренировках, фырканье боевых коней в стойлах. Разговоры людей, когда они обсуждали внешний мир. Несколько раз принц Кано покидал замок, но его всегда перевозили в закрытом паланкине и под строгой охраной. Во время тех путешествий Кано слушал особенно внимательно, жадно ловил каждый звук, и на него нисходило настоящее счастье, если он слышал вдруг говор, отличающийся звучанием от речи солдат и слуг. Мелодичные переливы женских голосов.

Но если стражи узнают о его способности, начнут блокировать ее. Оденут пленнику на голову шлем, завяжут глаза и закуют руки в кандалы, чтобы такое опасное существо, как младший принц, было еще надежнее обезврежено. Надо скрывать. Скрывать от всех свой маленький кусочек свободы.

Вот и сейчас Кано, хоть и слышал разговор самураев от начала до конца, ничем не выдал этого.

Рисунки, которые подбросил ему Куо… Принц понимал, что неугомонный самурай сделал это только из желания поиздеваться над ним, понасмешничать над неудачником, но все равно Кано был ему благодарен. Генерал Шичиро, получив от принца Юидая приказ воспрепятствовать общению младшего принца с особами женского пола, возвел этот приказ до абсурда и оградил подопечного стальной стеной от всего, что могло бы напоминать тому о женщинах. Из книг вырывались страницы, аудиозаписи песен допускались только с мужским вокалом. Книги для чтения разрешались только те, где не шло упоминание запретной тематики. Можно ли удивляться тому, что вся библиотека принца Кано состояла из учебников и пропаганды самурайских традиций? Принц ненавидел такие книги. Особенно те их части, в которых говорилось о самоубийстве во имя чести. Пренебрежение собственной жизнью, сила духа, посвящение самого себя служению — все это вбивалось в голову принца его окружением, от генерала до учителя каллиграфии, но у Кано сложилось обо всем свое собственное мнение. Он был неугоден. Второй сын, у которого появятся права на престол в случае смерти старшего брата. Принц Юидай опасался подсыльных убийц или дворцового переворота и потому подталкивал младшего к роковой черте, приставив к нему толпу сумасшедших, которые внушали обреченному, как презренна жизнь и как это круто — убить себя.

Сволочи.

Да, Кано покончит с собой, когда придет приказ от взошедшего на престо брата, но не потому, что тут замешана честь или служение, а лишь по той причине, что всю жизнь его под конвоем вели к месту казни.

Младший принц, лишенный свободы, рос озлобленным, непослушным и легко выказывающим свой гнев, что для самурая было совершенно немыслимо. Очень многие с нетерпением ждали последнего приказа из столицы, чтобы прекратить свои мучения с жалким подобием настоящего принца. Куо и Макото… двое телохранителей, обязанных покончить с собой следом за Кано. Куо, умелый боец и храбрый рубака, было }дело, открыто выражал пренебрежение самурайским кодексом. Это списывали на гены шиноби, проскальзывавшие в роду. От рыжего среди черных пытались избавиться, подсунув ему такого же, как он, никчемного господина. Макото же в отличие от напарника был сдержаннее и старался в меру сил, чтобы безумное поведение принца и рыжего самурая меньше выделялось на общем фоне. Макото — это вода, которую плещут на раскаленный металл. Спокойный, твердый как скала внешне, а внутренне пламенеющий от ненависти бунтарь, доверившийся не тем людям и попавший в списки приговоренных.

Этим двоим тоже недолго осталось, но они по крайней мере пока могли пользоваться хоть какой-то свободой.

Кано взглянул на замковые бастионы, отделяющие его от остального мира. Никогда не вырваться. Дожить бы хоть до начала зимы и посмотреть на то, как легко и безмятежно порхают в воздухе снежинки…

Если бы только Куо исполнил свой хулиганский замысел! Картинки — это хорошо, но увидеть бы женщину вживую, хоть бы один раз! А впрочем…

— Все бессмысленно и глупо, — принц посмотрел в небо и вдохнул прохладный осенний воздух. — И никакого значения нет, что со мной было, каким я был. Пустота…

* * *

Воин-дракон устало сел на землю, прислонившись спиной к стволу дерева. Шиноби окружили его со всех сторон и замерли, ожидая приказов.

— Что будем делать, Шинрин-сама? — спросил лидер спецотряда, выждав десяток секунд. — Мы можем снова найти создание Хебимару. Скорее всего, малыш и его опекуны отправились на железнодорожную станцию. Перехватить поезд?

— Не нужно. Без помощи Такео мы не сможем переместить контролирующую печать на одного из нас.

— Но мы можем похитить и Кицунэ, и леди Хикари. Они смогли бы жить в селении Ветвей, под строгой охраной.

— Боюсь, что это может спровоцировать международный скандал, — возразил лидеру спецотряда командир группы разведки. — Мы и так крепко подставились, устроив побоище на улицах чужого города. Похищение придворной дамы, потомка камигами-но-отоме, даст нашим противникам возможность поднять большой шум по поводу бесчинств страны Лесов. Отношения и так напряжены до предела! На нас будут огрызаться, даже не защищая страну Водопадов, а просто желая измотать и ослабить как сильнейшего из конкурентов.

— Страны Камней и Облаков только и ждут причины, чтобы развязать новую войну, — вздохнув, сказал Сарутоби. — Такео-сан правильно все рассчитал, отдав ребенка придворной леди. Мы не сможем тронуть ее. Это хорошая защита.

— Но Хебимару ни перед чем не остановится!

— «Связующая нить» делает Кицунэ бесполезным воином, если только Хебимару не решит таскать с собой на задания леди Хикари. Возможно, он нашел бы какое-нибудь решение проблемы, но… не знаю, что может помочь. И не забывайте, что Хебимару не знает, где Кицунэ сейчас, — воин-дракон обвел взглядом внимательно слушающих его бойцов. — Вот мой приказ. Никаких разговоров об этом ребенке и о том, что произошло. Никаких письменных документов или отчетов. Никогда не называйте никому имен ни под каким предлогом. Даю этой информации высшую степень секретности.

— Да, господин, — хором ответили шиноби и склонили головы, подтверждая, что приказ принят.

— Но хотелось бы быть уверенным, что этот ребенок непонятной ценности тем не менее не попадет в руки наших врагов, — лидер спецотряда обернулся и взглянул в сторону Сандзе. — Может быть, стоит устранить проблему? Уверенно и надежно.

Воин-дракон опустил голову. Придется ли сожалеть о принятом решении в будущем?

— Оставьте его в покое. Пусть живет своей жизнью.

— Но, господин…

— Эпоха Войн никогда не закончится, пока люди не научатся думать не только о том, что кто-то опасен. Война не угаснет до тех пор, пока мы, солдаты, будем принимать такие же решения, как принял тот шиноби селения Воды, убивший старика.

Скалы Ущелья Забвения стенами стояли вокруг. Серые пики, казалось, царапали мрачное небо.

— Что будем делать, господин? — спросила Хитоми, тайно ликуя. От проклятого монстра удалось избавиться! — Вернемся на базу?

— Нет, — гневно отрезал Хебимару.

— Но, господин!

— Продолжаем поиски! Кицунэ не может просто так, бесследно, исчезнуть! Он нужен мне! Его обучение уже почти завершено, и можно было бы в ближайшее время начинать использовать его в боевых операциях, а теперь что же, возвращаться к самому началу?

— Но база нуждается в вашем руководстве! — в голосе реаниматора прорезалось отчаяние.

— Казуши и Такако позаботятся обо всем. Кицунэ… ты не понимаешь, Хитоми? Кицунэ силен. Я должен вернуть его или… убить. Третьего не дано.

Женщина-реаниматор отвернулась и посмотрела на четверых йома, что ползали по камням. Чудовища жадно поглощали силу тьмы из ментального эха, ослабшего с приходом дня. Может быть, и не стоит так сопротивляться? Если Хебимару сделает из оборотня подобную этим тварь, то угрозы для положения нет. Если Кицунэ умрет во время опытов, еще лучше. Будь все проклято! Пусть найдется, лишь бы поскорее, чтобы можно было вернуться на базу, в удобные апартаменты и уютную лабораторию. Но где мерзкого оборотня теперь искать? Непростая задача. Сколько же пройдет времени, прежде чем господин сдастся?

* * *

Колеса поезда мерно стучали на стыках рельсов. Могучий паровоз тянул совмещенный состав — несколько грузовых платформ и пассажирские вагоны разных классов.

— Что же ты грустишь, Аи-чан? — голос Хикари звучал, как музыка. Женщина ласкала волосы Кицунэ деревянным гребнем, расчесывая пряди и укладывая их в аккуратную прическу. — Волнуешься за дедушку? Все хорошо. Он вернется к нам. Наверное, скоро.

— На следующей станции?

— Может быть. Но, может быть, и позже. Когда враги потеряют его след и он убедится, что все мы в безопасности, только тогда он придет.

— Но я все равно очень волнуюсь за него. Он не солдат…

— Но не только солдаты защищают тех, кто им дорог. Скажи, ты бы защищала дедушку, если бы ему угрожала опасность?

— Конечно! — Кицунэ встрепенулась. — Я… я…

— Вот именно, — Хикари крепко обняла девочку-лисичку и прижала ее к себе. — И дедушка испытывает к тебе такие же чувства. Поэтому он сейчас должен был оставить нас, но всем сердцем стремится вернуться. Загляни в свою душу, и ты увидишь, что поступила бы так же. Не нужно мучить себя и переживать, дай нам право позаботиться обо всем. Доверься нам так же, как хочешь, чтобы мы доверились тебе.

Кицунэ прильнула к Хикари, прося у нее ласки и тепла. Слезы счастья навернулись на глаза пожилой леди, уже не надеявшейся когда-либо ощутить эту простую детскую нежность. Почти десять минут они молча сидели, наслаждаясь близостью друг друга.

Така, делавшая вид, что читает журнал, сидела на диване напротив хозяйки и ее приемной дочери. Старая служанка тайком поглядывала на девочку и прятала за краем журнала теплую улыбку. Очарование маленькой лисички потихоньку проникало ей в сердце. Аи, настоящая дочь леди Хикари, тоже была милым ребенком, которого Така очень любила и не упускала случая побаловать. Конечно, Кицунэ — не Аи, но вполне могла бы быть ей родной сестрой по своему характеру и духу. Хебимару, которому нужен был свирепый воин, считал Кицунэ трусом и безвольным ничтожеством, но он просто упрямо закрывал глаза на факты. Хебимару пытался воспитать мужчину, кровожадного воина, из… девочки. Ласковой, доброй девочки.

— Аи-чан, — опомнилась друг Хикари. — Я же совсем забыла! Уже скоро вечер, а ты еще даже не обедала! Ты не голодна?

— Немножко, — смущенно ответила Кицунэ. Она ничего не ела уже со вчерашнего утра, но не хотела беспокоить этих людей своей требовательностью. Все-таки жаль то, что сегодняшний завтрак, приготовленный с таким старанием, они с Такео не успели даже попробовать. Что поделаешь, раз уж дедушка так заторопился, увидев письмо госпожи Хикари.

— Прости, Аи-чан, — леди всплеснула руками и поспешно встала с дивана. — Я совсем забылась. Така-сан, прошу вас, сходите в вагон-ресторан и закажите столик для нас. Мы подойдем минут через пять.

Така выскользнула за дверь, а Хикари закончила укладку волос Кицунэ и поправила на девочке платье.

— Вполне возможно, Аи-чан, что в вагоне-ресторане будут присутствовать важные господа и дамы. Это твой первый выход в свет. Будь сдержанна, вежлива и аккуратна. Хорошо? Подожди, если ты волнуешься или стесняешься, то можно заказать ужин и сюда.

— Все хорошо, госпожа Хикари, — ответила Кицунэ вполне уверенно. — Я постараюсь не наделать никаких глупостей. Честно-честно! Я буду очень стараться.

Хикари присела на корточки и провела тыльной стороной ладони по щеке девочки.

— Ты хорошо себя покажешь, маленькая моя, — сказала она с улыбкой. — Пойдем.

В пути до вагона-ресторана Кицунэ держалась стойко, хотя поезд и пугал ее немного. Она пыталась представить, что за сильное существо может везти сразу столько домов из дерева и металла, но становилось страшновато. Наверное, это тоже было дело какого-нибудь шиноби с хорошим контролем энергии Ци. Лисичка, бледнея, подумала о том, что уж кого-кого, а этого силача она никогда не хотела бы получить во враги.

По-настоящему Кицунэ испугалась только раз, в переходе между вагонами. Платформы качались, металл скрежетал и грохотал, земля неслась под ногами с устрашающей скоростью. Кицунэ в панике вцепилась левой рукой в поручень и остолбенела, бессильная пошевелиться. Ей казалось, что одно движение, и она упадет под поручни, прямиком под колеса этих гигантских повозок.

— Аи-чан, что ты? — Хикари, державшая девочку за правую руку, почувствовала, как крепко сжали ее ладонь пальцы Кицунэ. — Не бойся, это совершенно не опасно! Платформы огорожены, и даже упав, не сорвешься.

— А… а там?.. — девочка кивнула на щель между пластинами платформ, которая то раздвигалась, то смыкалась вновь, словно челюсти невиданного зверя.

— Широко не раздвинется, переступишь, и все.

— А… а вдруг?..

Самурай Микио, охранявший госпожу, посторонился, когда дверь вагона позади них открылась и на платформу вышел мужчина в строгом костюме, при галстуке и с коротким мечом на поясе. Двое охранников обменялись внимательными и строгими взглядами. Молодой самурай оглянулся на тамбур вагона и кивнул. Опасности нет.

За этим человеком, под охраной еще одного самурая, следовала девочка лет четырнадцати или пятнадцати, одетая в модное фиолетовое платье. Проходя мимо Кицунэ, она покосилась на трусиху и едва сдержала смех. Уголки губ ее на миг растянулись в снисходительную ухмылку. Старательно делая вид, что ей все равно, девочка в фиолетовом проследовала за своим самураем, который открыл ей противоположную дверь и склонился в почтительном полупоклоне.

Жгучий стыд заглушил в Кицунэ страх. Отпустив поручень, она смело переступила с платформы на платформу. Леди Хикари вздохнула с облегчением.

В вагоне-ресторане стоял тихий гул голосов. Почти все столики были заняты, и важные господа чинно принимали ужин, развлекая себя беседами с друзьями и барышнями.

Когда в ресторан вошли Хикари и Кицунэ, разговоры вокруг начали утихать. Взгляды посетителей, словно магнитом, потянуло к женщине, красоту которой бессильны были затенить годы, и к юной девушке, в которой родственное сходство со старшей красавицей невозможно было не заметить. Мама и дочь. Сразу две прославленные в стихах прекрасные камигами-но-отоме!

— Хикари! Это же леди Маэда Хикари! — раздались восторженно-изумленные перешептывания. — Она нарушила свое уединение! Невозможно! Невероятно! А вы посмотрите на девочку! Кто она? Ее дочь? Неужели ее дочь жива? Юная камигами-но-отоме! Это же чудо!

Хикари светилась от радости, чувствуя восторженные взгляды со всех сторон. Восторгались не только ее появлению, но и тому, что рядом с ней идет очаровательная дочка. И мужчины, и женщины не могли отвести взглядов от Кицунэ. Материнская гордость переполняла пожилую леди. Кицунэ же, чувствуя всеобщее внимание, вдруг засмущалась, опустила глаза, и щечки ее разрумянились. Похожий румянец начал возникать и на щеках людей, смотрящих на нее. Робкая скромница, она, сама того не ожидая, вызывала улыбки умиления у всех присутствующих, от степенных, важных господ и дам до энергичных подростков, отвлекшихся от жаркого обсуждения какого-то очередного жизненно важного вопроса о судьбах страны.

Стоило ли удивляться, что после столь эффектного появления, едва успели Хикари и Кицунэ сесть за заказанный столик, как им нашлась компания.

— Вот так встреча, благородная Хикари-сама! — седовласый господин в дорогом костюме приблизился и вежливо поклонился. — Никак не ожидал, что боги будут сегодня ко мне настолько благосклонны, что одарят счастьем видеть вас!

— Генерал Маэда Рийо-сама, — лицо Хикари отразило радость, хотя появление этого человека повергло ее в смятение. — Удивлена и обрадована этому подарку судьбы! Сколько же лет мы не виделись с вами?

— Уже, наверное, лет двадцать пять или около того. Вы нечасто покидаете свой дом, а меня судьба носит по дальним гарнизонам… печально. Очень печально, что в суете жизни нам приходится так подолгу не видеть родных людей.

За спиной генерала маячил еще один человек.

— Вот, позвольте вам представить, — Рийо, извинившись, отступил на шаг в сторону. — Мой недавний знакомый, но достаточно знаменитый во всем мире человек. Господин Ходжо Тсуя.

— Ходжо Тсуя? Неужели тот самый мастер, что получил уже три премии Мировой академии художественного искусства?

— О, леди Хикари, я несказанно рад, что вы слышали о моих скромных успехах, — восхитился статный мужчина в модном коричневом костюме, серой шляпе и начищенных до ярчайшего блеска черных ботинках.

— Я уверена, что о ваших успехах слышали даже в самых отдаленных уголках мира, Тсуя-сама. Насколько успешно было ваше путешествие по горным районам страны Камней? Обогатилась ли сокровищница мирового искусства новыми творениями вашей кисти, столь же прекрасными, как те, которыми вы радовали нас прежде?

Генерал и художник, приглашенные сесть к столу, не преминули воспользоваться этим и расположились напротив Хикари и Кицунэ.

— О да, путешествие было небезуспешным, но, к сожалению, я не могу вам показать картины сейчас. Я одной большой посылкой отправил их в свою мастерскую, что находится на юге страны Лесов, в Киидэ. Громоздкая это вещь, ящик с полотнами. Не хотелось везти его с собой. Да и академия настаивала на скорейшем получении работ… но тем лучше. Значит, в моем багаже освободилось место для новых картин, возможно, даже лучших, чем те, что уже созданы!

— Господин Тсуя сопровождает одну важную особу и направляется в столицу Водопадов, — пояснил генерал Рийо.

— Госпожа Курушима Санго, любимая и красивейшая гейша принца Юидая, пригласила меня погостить во дворце несколько дней, и я, наслышанный о ее непередаваемом изяществе, решил взглянуть, не вдохновит ли меня вид ее лица на создание портрета! Но теперь я вижу, что путешествие точно было не напрасным и надеюсь получить даже не один прекрасный портрет, — Тсуя внимательно взглянул на Кицунэ, которая робела и волновалась все больше. Художник? Портрет? Что значат эти слова? Как себя вести? Что нужно сказать? Как не выставить себя неловкой глупыхой на виду у всех?

— Я удивлен и пристыжен, Хикари-сама, — произнес генерал, обрывая несдержанную болтовню художника. — До меня даже не доходили слухи о том, что у вас родилась еще одна дочь. Представьте же нам эту милую стеснительную леди!

— Прошу простить меня за задержку…

— Нет, нет, это моя вина! — вмешался художник. — Умоляю, не извиняйтесь. Итак, кто же это?

— Позвольте представить вам ее. Генерал Рийо, Тсуя-сан, это моя приемная дочь, Аи.

— Приемная дочь? — генерал сдвинул брови, недоверчиво переводя взгляд с Кицунэ на Хикари и обратно. — Но кто же ее родители? Очень интересно. Объяснитесь же!

Легенда уже была готова, и Хикари начала выдавать ее без запинки, как кристально чистую истину.

— Я впервые встретила Аи-чан совсем недавно, всего около полугода назад. Работорговцы привезли ее в Сандзе из страны Воды, из районов северного архипелага. Признаться честно, не я, а моя служанка, Така-сан, первая увидела ее, прикованную к цепи, с кандалами на руках и ногах… — Хикари тяжело вздохнула. — Мне страшно подумать, какова была жизнь Аи-чан, прежде чем она попала к нам. Ее душа была ранена, и она почти ничего не помнит из произошедшего. Может быть, оно и к лучшему.

— Работорговцы с северного архипелага Воды? — задумчиво произнес генерал. В действительности это многое объясняло. На островах этого района располагалось сразу несколько центров генетики, и их руководство частенько сбывало работорговцам не слишком удачные плоды своих экспериментов. На рабов из тех районов посматривали косо. Многие из них были «с сюрпризом». Хорошо, если дело ограничится только потерей памяти.

Внешность. Если новая Аи из тех мест, то и ее сходство с дочерью Хикари это тоже объясняло. В центрах генетики, конечно же, хранился генетический материал камигами-но-отоме.

— Когда Така-сан рассказала мне об увиденном, я поспешила на рынок и, отыскав Аи, выкупила ее из рабства. Это… это было невероятно и очень болезненно, вы понимаете меня, Рийо-сан? Словно у меня украли дочку тридцать лет назад и вдруг я нашла ее на рабской цепи, измученную, истощенную, со следами от ударов плети на плечах и спине… мне проще было бы вырвать себе сердце, чем оставить ее там.

— Рабство — это ужасно, — вздохнул генерал. — Когда-нибудь мы искореним его. Обязательно искореним и забудем, как страшный сон.

Хикари кивнула, благодаря за понимание.

— Я была счастлива, вернув Аи-чан домой, и она уже начала оттаивать душой, когда вдруг прошлой ночью в наш дом ворвались шиноби.

— Что?!

— Очевидно, кто-то прослышал о том, что у меня есть дочь. Многие хотят заполучить камигами-но-отоме, и кто-то послал шиноби с приказом украсть Аи. Слава духам предков, Ясуо-сан и Микио-сан смогли нас защитить, шиноби убрались ни с чем и оставили после себя только страх. Вынуждена признаться, мы с Аи были ужасно напуганы и, спешно собравшись, отправились туда, где можно надеяться получить помощь. Я подумывала остановиться на время в столице и послать письмо к вам, прося принять нас под защиту клана. Какое счастье, что мы встретились с вами здесь и я могу просить вас о помощи лично!

Рийо слегка нахмурился и некоторое время размышлял. В это время Кицунэ, начиная тайком поглядывать по сторонам, заметила ту самую девочку, что посмеялась над ее испугом при переходе через платформы. Насмешница сидела за столиком по другую сторону от прохода и чуть дальше по ряду. Изучая меню, она слушала наставления от женщины лет сорока, в бархатном зеленом платье. Кицунэ сконцентрировала энергию Ци в ушах, с детским любопытством влезая в чужое дело. Впрочем, интересного она ничего не слышала. Зеленая, тщательно подбирая слова и вежливые выражения, отчитывала подопечную за то, что та заперлась в своем купе изнутри и не отзывалась на требования открыть дверь. Ах, ну да. Кицунэ вспомнила недавний шум в тамбуре, самурай Ясуо еще выходил посмотреть, что случилось.

— Не сочтите за отказ помочь, Хикари-сама, — произнес Рийо, прерывая затянувшуюся паузу. — Но клан сейчас переживает не лучшие времена. Бойцы его рассеяны по всей стране. Я могу рекомендовать вам пару замков, в которых вам непременно окажут помощь, но лучший из вариантов — столица. Дайме вас всегда примет с радостью, и нет крепости надежней в нашей стране, чем столичный комплекс дворца.

«Потому и едем туда, а не в один из замков Маэда. Как чувствовала, что не слишком-то рад ты будешь видеть вдову своего двоюродного брата и ее приемную дочь, бывшую рабыню. Мы ведь с тобой даже не кровные родственники, лицемерный гордец!»

Хикари выразила свое сожаление за доставленные затруднения и поблагодарила за совет.

«Я ведь тоже лицемерна, — подумала она, проклиная требования быть вежливой со всеми и всегда. — Ни сожаления, ни благодарности не испытываю, однако вот…»

Хикари уловила взгляд, брошенный Рийо на Кицунэ. Полный подозрения и затаенной враждебности. Не вздумает ли вдова бывшего главы клана выставлять эту рабыню как дочь своего мужа и претендовать на какую-либо власть?

Холод ужаса резанул по сердцу старой леди. Рийо слыл безжалостным человеком. Заказчиков расправы над семьей Хикари так и не нашли. Что если этот генерал был одним из них? Не затем ли и подошел, чтобы выяснить побольше о девочке, так похожей на погубленного когда-то ребенка? О боги… только бы Кицунэ не догадалась… перепугается насмерть! Так, главное — сохранять спокойствие. Вежливость, вежливость и еще раз вежливость. Кажется, убедила, что скрывать происхождение рабыни не будет и опасности для положения наследникам Рийо не создаст. Генерал должен успокоиться и уйти. Должен!

— Вынужден попросить у вас прощения за скорое расставание, но мне пора позаботиться о неотложных делах, — генерал поднялся из-за стола. — Заботы. Много забот. Жизнь даже на старости лет вовсе не так проста, как хотелось бы.

Распрощавшись со всеми, генерал удалился. Хикари с беспокойством взглянула на сидящую рядом девочку, но та ничего даже не подумала заподозрить. Неинтересный седой дядька ушел. Только и всего. Не очень-то Кицунэ его и запомнила.

Художник, оставшийся с дамами, весело и беззаботно предавался болтовне. Пару раз он о чем-то пытался спросить приемную дочь Хикари, но Кицунэ, стесняясь, отмалчивалась. Ходжо Тсуя тоже был ей неинтересен. У него был странный оттенок в тоне голоса. Осознать, что к чему, Кицунэ еще не могла, но подсознательно опасалась звучащей фальши. Уже сейчас маленькая лисичка замечала и сторонилась неискренних людей.

— Что-нибудь закажешь, Аи-чан? — Хикари подвинула ей меню. — Не стесняйся.

Кицунэ раскрыла списки блюд, и в глазах ее зарябило от незнакомых знаков, усеивающих страницы. Некоторые она знала, но сложить слова в предложения не получалось. Что делать? Сознаться, что не умеет читать? При постороннем человеке? Какой стыд!

Ну ничего. Девочка в фиолетовом только что сделала заказ, и Кицунэ помнила вычурные слова, произнесенные ею. Повторить труда не составило.

— Аи-чан, можешь не изнурять себя диетой! — тщательно скрывая удивление, произнесла Хикари, знаком руки придерживая официанта. — Закажи еще что-нибудь.

— Только это, — Кицунэ слишком боялась ляпнуть какую-нибудь несуразицу.

— Ну хорошо, — леди кивнула и обратилась к официанту. — Можете идти.

— Да, госпожа. Все будет исполнено в кратчайший срок.

Одинаковые наборы блюд принесли Кицунэ и девочке в фиолетовом одновременно. Кицунэ посмотрела на небольшие тарелочки, что были поставлены перед ней, и в душе оборотницы расцвела тоска. Немного риса, пара кусочков рыбы. Но вот зелени много. Зелень тушеная, зелень вареная, зелень свежая. Девочка вспомнила травоядного зверя, в кормушке которого она однажды ночевала. Если без рыбы, ему бы такой ужин понравился.

Ладно, все равно кормят лучше, чем у хозяина на базе. Так, а как это едят?

Кицунэ снова посмотрела на девочку в фиолетовом. Та взяла палочки. Кицунэ, копируя движения, тоже взяла палочки, и началось синхронное действо. Неотступно следя краем глаза за соседкой, хитрая оборотница с твердой уверенностью что соблюдает все правила, спокойно ела, не замечая, что женщина в зеленом начинает косо поглядывать на свою воспитанницу.

Девочка в фиолетовом подцепила кусочек тушеного овоща, нарезанного кружочками, и положила его на стол справа от плошки. Затем взяла второй и положила его на первый. Пяток повторений, и возле плошки уже высилась маленькая башенка. Точно такая же башенка выросла у плошки на столе Кицунэ. Девочка в фиолетовом начала разбирать башенку и укладывать кусочки овоща по другую сторону от тарелки. Кицунэ, увлекшись копированием, повторяла эту странную игру.

Когда башенка была переложена на левую сторону, девочка оставила ее в покое и взяла из плошки кусочек рыбы. Спокойным и уверенным движением она положила рыбу в стоящую на столе солонку и, обваляв словно в муке, понесла ко рту. Уже готовая положить ее в рот, она стала смыкать губы и вдруг убрала кусочек, резко обернувшись и с насмешкой уставившись на Кицунэ.

Увлекшаяся своей любимой игрой, Кицунэ до самого последнего момента не заподозрила подвоха и закусила кусочек рыбы, сплошь покрытый слоем соли.

— Аи-чан, что ты делаешь? — не выдержала Хикари, увидев, как скривилось от резкого соляного вкуса личико ее приемной дочери.

— Н-нифего… — Кицунэ, чувствуя, что отступать некуда, усилием воли придала лицу спокойное выражение и начала жевать солевой комок. Кое-как проглотив его, Кицунэ схватила бокал с зеленоватым напитком и сделала жадный глоток. Кислый вкус заставил переволновавшуюся девочку вздрогнуть, напиток попал не в то горло и, поперхнувшись, оборотница неудержимо раскашлялась.

— Аи-чан, не надо так спешить, — Хикари обняла девочку за плечи, прикрыла ей рот платком, и, позволив откашляться, утерла проступившие на глазах Кицунэ слезы. — Немного осторожнее.

Кицунэ посмотрела на девочку в фиолетовом, которая равнодушно отвернулась и продолжила свой ужин.

— Что все это значит? — спросила женщина в зеленом у своей подопечной, которая ответила ей равнодушным и отстраненным голосом.

— Вы очень ненаблюдательны, Кохана-сан.

Кицунэ, чувствуя на себе взгляды людей со всех сторон, готова была провалиться сквозь землю со стыда.

Вернувшись в купе, Кицунэ безудержно разревелась. Хикари и Така в два голоса утешали ее, самураи тайно посмеивались.

— Что там случилось-то? — шепнул Ясуо своему приятелю Микио. Оба стояли столбом и применяли маскирующее звук дзюцу, чтобы лишние уши не заметили нарушения дисциплины.

— Лисенок наш по носу получил, — так же шепотом, ответил страж, который, стоя у выхода из вагона-ресторана, хорошо все видел. — Доигралась, глупыха.

Гневный взгляд со стороны служанки оборвал диалог самураев. Эта заметила. Ее сложно обмануть. Оба старика, пряча улыбки, вытянулись в струнку.

Голодное урчание в животе девочки выдало то, что немного овощей раз в полтора дня — это несколько маловато для живого юного организма. Хикари заказала еще один ужин, выбрав блюда на свое усмотрение, и накормила Кицунэ досыта прямо в купе, скрыто от глаз посторонних.

— Надо было с самого сначала так сделать, — вздохнула она. — Ох, глупая я, глупая!

Всему виной желание похвастаться неожиданно свалившимся на ее голову счастьем. Очень хотелось этого, и Хикари не могла удержаться. Но что произошло, все к лучшему. Глава клана узнал о новой Аи не по слухам, перевранным и искаженным, а так, как Хикари и хотела. Теперь дочери едва ли угрожает опасность с его стороны. Историю Аи начнут передавать из уст в уста, и преследователи не заподозрят в ней Кицунэ. Ведь Хикари нашла свою Аи гораздо раньше, чем потерялась маленькая оборотница.

Размышляя об этом, женщина обнимала дремлющую дочку и ласково гладила ее по голове, успокаивая и убаюкивая. Кицунэ сладко млела.

Прошло немного времени, и, расслабившись, леди Хикари задремала сама. Прислонившись спиной к подушкам на диване, она закрыла глаза. Усталость от суеты и волнений взяла верх. Кицунэ, увидев, как поникла голова обнимающей ее женщины, долго боялась шевельнуться, не желая потревожить леди Хикари неосторожным движением.

Прошло часа два, прежде чем маленькая оборотница тихонько высвободилась из объятий своей названой матери и поднялась с дивана.

— В туалет, — шепнула она Таке, которая встрепенулась, едва Кицунэ двинулась с места.

— Микио-сан, поводите, — с улыбкой тихо сказала служанка одному из самураев.

Старик беззвучно поднялся и приоткрыл дверь, выпуская Кицунэ.

За окнами поезда уже было совершенно темно. В тамбуре, под потолком и на стенах у окон, теплились тусклым светом несколько небольших электрических ламп. Такое освещение делалось специально, чтобы излишней яркостью не раздражать пассажиров, вздумавших прогуляться среди ночи.

Жертв бессонницы, вольной или невольной, нашлось не слишком много. Выйдя в тамбур, Кицунэ вздрогнула от неожиданности, увидев стоящую у окна девочку. Ту самую, перед которой она уже дважды выставила себя на посмешище. Девочка уже сменила платье на ночную рубашку, поверх которой сейчас было наброшено пальто с меховым воротником. Почему она не ложится спать? Странно.

Незнакомка смотрела в окно и о чем-то думала. Совершенно неподвижно, в нескольких метрах от нее, стояли двое охранников. Только ровный перестук колес нарушал тишину.

— Сюда, Аи-сан, — сказал Микио, указывая в сторону коридора, уводящую прочь от стоящей у окна девчонки.

Кицунэ последовала за самураем, но спиной чувствовала косой взгляд со стороны незнакомки, отвлекшейся от созерцания ночных пейзажей.

Это было невыносимо, и, возвращаясь, оборотница даже обрадовалась, увидев, что девочка все еще не вернулась в свое купе.

Нужно было объясниться.

— Привет, — сказала Кицунэ, подойдя к ней.

— Привет, — ответила девочка, смерив оборотницу спокойным взглядом. — Что тебе, обезьянка?

— Почему обезьянка? — Кицунэ ощутила жгучую обиду. Она помнила обезьян, ей дедушка показывал в зоопарке. Это были маленькие, волосатые человечки с хвостами.

— Потому что обезьянки повторяют за людьми любую глупость. Ты тоже повторяешь все подряд.

Кицунэ густо покраснела.

— И… извини меня за то, что было в ресторане. Я не хотела тебя обидеть. Просто… не знала, что можно заказать и как это есть. У людей так много странных правил… я постоянно делаю что-нибудь не так. Я подумала, что если подражать знающему человеку, то не ошибусь…

— Откуда ты взялась такая? — в голосе девчонки не было гнева или презрения, только спокойное любопытство.

Кицунэ растерялась. Сказать правду? Но госпожа Хикари говорила, что правду надо утаить. Рассказ-обман о своей прошлой жизни Кицунэ выучила, но вот так, врать… приказы хозяина абсолютны. Хикари сейчас… наверное, хозяйка. Значит, ее приказ — абсолютен…

— Не хочешь говорить, не говори, — девочка пожала плечами.

— Я расскажу, — Кицунэ сжала кулачки и усилием воли преодолела себя, впервые в жизни сломав прямой хозяйский приказ. — Меня создали в лаборатории, и всю свою жизнь я прожила на подземной базе, где почти не было людей. На нашу базу напали, и я потерялась, когда мы убегали от врагов. Здесь, наверху, я встретила много людей… и дедушку Такео… а потом снова появились враги, и дедушка отдал меня госпоже Хикари для того, чтобы она меня спрятала. Я… я…

— Поэтому вы едете в столицу? Хотите попросить убежища у дайме?

— Да. Леди Хикари просила никому об этом не говорить, но ведь ты не враг, правда?

— Нет, не враг, — губы девочки тронула легкая улыбка. — Даже удивительно. Никогда не думала, что в мире еще остались такие наивные существа.

— Кто такие «наивные»? — хлопая глазами, спросила Кицунэ.

— Это сложно объяснить, но я попробую, — девочка снова посмотрела в окно, на залитое лунным светом поле и саму луну в звездном небе. — Наивные доверяются незнакомым людям, не думая, что те могут причинить им зло. Так, как ты. Наивные думают, что в жизни все будет как в сказке… хотя это уже, наверное, про меня.

— А ты — тоже «наивные»?

Девочка взглянула на серебряную луну в небе за окном.

— «Наивная». Даже говорить еще не умеешь.

— Ты… — Кицунэ робко глянула на девчонку. — Наивная?

— Да. И все еще остаюсь такой. Знаешь, когда я была маленькой, мама мне говорила, что чудеса случаются, если в них очень сильно верить. И я верила. В то, что подарки на праздники приносят волшебные существа. В то, что если попросить богов о помощи, они помогут. Даже в то, что если за сандалией плохо ухаживать, то она начнет прыгать по дому и распевать песенки. Верила, что у всего на свете есть свой дух и что этим духам мы небезразличны. Но… но как надеяться, что мы небезразличны волшебным существам, если даже людям все равно, что случается с другими?

— Но это не так! Всем не все равно! Вот, например, госпожа Хикари, дедушка Такео, Така-сан, Ясуо и Микио-сан — им не все равно, что будет со мной, а я… а я их очень-очень люблю!

Девочка снисходительно и печально улыбнулась.

— Ты говоришь как маленький ребенок. Смешно, но совсем недавно я тоже могла сказать что-нибудь подобное. Я верила, что мама и папа меня любят. Что людям, которые были со мной с самого моего рождения, небезразлично, что со мной творится. Но это обман. Никому не интересна моя судьба.

— Что-то случилось? — Кицунэ подалась вперед и склонила голову набок, пытаясь заглянуть девочке в глаза. — У тебя печальный голос.

— Думаешь, почему я не иду спать? Я хочу, чтобы эта ночь показалась мне длиннее. Как можно длиннее. Ведь утром этот поезд прибудет на центральный вокзал столицы Водопадов. Но если для тебя это спасение, то для меня — гибель.

— Тебя там ждут враги?

— Нет, — девочка покачала головой и несколько минут молчала, прежде чем заговорить снова. — Знаешь, когда я была маленькой, то больше всего любила сказки о принцах и принцессах. У нас был большой, прекрасный сад, и я любила гулять по нему, мечтая однажды пройтись по его дорожкам вместе со своим принцем. Но несколько лет назад, во время последней войны, в этот сад угодило штурмовое дзюцу, которым разбивают стены крепостей. Теперь там большое озеро.

— Жалко…

— Да. И все-таки немного легче оттого, что сад моего детства не увидит, какого «принца» подарила мне судьба. Там, куда я еду, тоже есть прекрасный сад. Этот сад станет моим, но сама я стану принадлежать… мерзкому, отвратительному человеку. Уродливому как внешне, так и душевно. Вокруг того сада высокие, надежные стены. Попав туда, я уже не смогу сбежать. Никогда. Мне останется только держаться, сколько хватит сил… а затем… — девочка вздохнула. — Вот потому я стою здесь, молюсь и жду спасительного чуда.

— Чуда? — с готовностью отозвалась Кицунэ. Оказывается, этой грустной девочке так легко помочь! Дети, с которыми общалась маленькая фантазерка, называли чудом и волшебством ее иллюзии. Для нее это были равнозначные слова. — Какое тебе нужно чудо?

Девочка взглянула на вспыхнувшую восторгом оборотницу с большим удивлением.

— Ну, например, чтобы мой отец разорвал помолвку с принцем Юидаем и отозвал меня обратно в страну Лугов.

— А кто такой «отец» и что такое «помолвку»?

В пепельно-серых глазах девчонки вспыхнула злость.

— Послушай, красавица из подземелья, ты начинаешь меня утомлять, — довольно резко ответила она. — У меня больше нет сил! Оставь меня в покое, пожалуйста!

— Я могу творить волшебство, — упрямо и немного обиженно заявила оборотница. — Объясни, что нужно сделать, и я тебе докажу. Я ведь все-таки волшебная лиса, Кицунэ!

— Кицунэ? Неужели? И где же твой рыжий хвост?

— А вот! — Кицунэ сотворила иллюзию и взмахнула пушистым лисьим хвостом.

Удар в бок швырнул ее к стене. Одного из самураев остановил Микио, но сразу двоих заблокировать не успел. Молниеносно зацапав испуганно взвякнувшую оборотницу, парень вжал ее в стену и приставил клинок вакидзаси к горлу глупыхи.

Из купе позади ошалевшей невесты принца Юидая вырвались еще четверо мечников, готовых рвать и резать злодеев, посмевших угрожать их хозяйке жутким гендзюцу.

— Стоять! — завопила девчонка. — Все назад! Это приказ!

— Мичиэ-сама! — растрепанная и шальная спросонья, женщина в зеленой ночной рубашке выскочила в коридор и вцепилась в девчонку, которая, в свою очередь, пыталась оттащить самураев от Кицунэ. Беда была в том, что от неожиданной атаки у Кицунэ сработал защитный рефлекс и девчонка молча, остервенело, начала бороться, крепко засветив кулаком в глаз одному из самураев, а другому влепив туфлей под ребра.

Оттащить гончую свору от неподвижно лежащей лисицы гораздо проще, чем от лисы извивающейся и бешено кусающейся. Вняв приказам своей хозяйки, самураи уже не нападали, а только защищались от яростно перешедшей в атаку оборотницы. Кто знает, чем бы все закончилось, если бы двое самураев леди Хикари не схватили бы Кицунэ и не оттащили ее прочь. Шестеро других мечников во главе с женщиной в зеленом заталкивали вторую девчонку в ее купе.

— Все будет хорошо! — напоследок крикнула Кицунэ своей новой знакомой. — Я помогу тебе! Я сотворю для тебя самое удивительное чудо!

— О чем она говорит? — спросила женщина в зеленом у своей воспитанницы, которая сердито сбросила руки самураев со своих плеч.

— Вы слишком много внимания обращаете на слова сумасшедших, Кохана-сан, — ответила девчонка, тяжело вздыхая и садясь на диван. — Ее волшебство — всего лишь глупое гендзюцу. Глупое гендзюцу, которое… никому не поможет.

Буря улеглась, и двери купе переполошенного вагона начали закрываться одна за другой. Пассажиры возвращались к ночному отдыху.

— Похоже, Хикари-сама нашла себе приключений на старости лет, — сказал генерал Рийо, усаживаясь на диван и принимая маленькую чашку с саке из рук гейши. — Эта ее рабыня с северного архипелага совсем без головы, раз применила гендзюцу на виду у самураев. Может быть, сделаем старухе одолжение и избавим ее от забот о маленькой глупой Аи?

— Эта девочка точно не из враждебной вам коалиции, Рийо-сама, — тот самый человек, которого генерал представил Хикари как художника, сидел напротив генерала и тоже держал в руках чашку с саке. — Я понимаю ваше раздражение от ее появления, но смею заверить, что она едва ли представляет какую-либо опасность.

— Она шиноби. А шиноби всегда с сюрпризом. Уж не вам ли об этом не знать, Бенджиро-сан?

— Да. И я обожаю сюрпризы, — шпион тихонько засмеялся. — Кто знает, может быть, эта девочка действительно способна творить волшебство?

— В нашем возрасте неприлично верить в сказки, Бенджиро-сан, — генерал одним глотком осушил чашку и протянул ее гейше, которая поспешила поднять кувшинчик с саке. — Чудес не бывает. Есть только те, кто это уже понял, и дураки, не желающие понимать.

Мичиэ, сидящая у окна в своем купе, снова смотрела в окно. Отсюда не видно было луны, но ведь звезды в небе все те же.

— Как хочется, чтобы эта ночь не заканчивалась, — девочка печально улыбнулась, едва сдерживая слезы. — Кицунэ… не обмани.

За окном было все так же темно, когда маленькую оборотницу начали безжалостно тормошить.

— Аи! Аи-чан, проснись!

— Что? Что случилось? — девочка села на постели, сонно потирая глаза кулачками.

С нее тотчас начали стягивать ночную рубашку, одевать чулки и платье. В волосы впился гребень, с громким пшиком в воздухе закружились и осели на плечи Кицунэ капельки ароматной воды. Чувствительная к запахам, девчонка не удержалась и чихнула.

Поезд замедлял ход. За окном проплывали разномастные бетонные здания и платформы. В тамбуре слышались тихие разговоры и шаги. Пассажиры готовились выходить.

На платформе, на которую следом за леди Хикари сошла Кицунэ, было достаточно много людей. Прибывшие и встречающие смешались в одну пеструю, многоголосую толпу, но оборотница без труда нашла взглядом недавнюю знакомую. В толпе людей было не так уж много девочек, в основном здесь были высокие знатные мужчины и взрослые дамы в богатых нарядах. Обычных горожан самураи со знаками страны Водопадов изгнали с площадки и из здания вокзала задолго до прибытия поезда.

Все прибывшие, и генералы, и благородные леди, и министры, и стражи, сопровождали одну-единственную персону. Попасть на этот поезд случайные люди попросту не могли, но имя Маэда Хикари творило чудеса.

Церемония прибытия высокородных гостей завершилась до того, как маленькой оборотнице и ее названой маме позволили покинуть вагон, и, потому, не подозревая о высокой важности происходящего вокруг, девчонка вся подобралась, намереваясь как-нибудь да подойти поближе к своей новой знакомой.

Неизвестно, что учудила бы Кицунэ, если бы Хикари, заметив ее интерес, первая не подошла к Мичиэ и ее сопровождающим. Придворные господа и дамы, весь цвет высшего общества страны Водопадов, склонялись перед пожилой леди и уступали ей дорогу.

— Благородная леди Маэда Хикари, — Кохана низко поклонилась приблизившейся даме тоже. — Великая честь для нас видеть пред собой легенду страны Водопадов и одну из величайших женщин современности.

Самураи страны Лугов встали стеной округ своей госпожи и ее собеседниц. Все остальные испуганно шарахнулись в стороны и замерли, покорно ожидая.

Началась церемония поклонов и вежливых фраз. Кицунэ терпеливо ждала, но вскоре начала косо поглядывать на Мичиэ, полагая, что взрослые до вечера будут друг другу кланяться и так и не позволят детям пообщаться. Разве можно так?

Минут десять прошло, прежде чем леди Хикари перешла к сути разговора.

— Я хотела бы принести вам свои глубочайшие извинения за причиненные моей дочерью беспокойства.

Леди Кохана спешно заверила, что извинения приняты.

— Но надеюсь, вы объясните ей, что очень неразумно использовать гендзюцу ради детской шалости. — сказала она.

— Разумеется. Необдуманный поступок моей дочери больше никогда не повторится. Можете быть уверены в этом…

— Привет! — приведя Хикари и Кохану в состояние шока, Кицунэ шмыгнула между дернувшимися самураями и подскочила к Мичиэ, которая вскинула руку, останавливая воинов жестом. — Вот видишь, зря волновалась! Мы приехали, и ничего плохого не случилось!

— Общительный… ребенок… — запинаясь, произнесла Кохана, делая вид, что поправляет очки, и тем самым пытаясь скрыть растерянность от бесцеремонности девчонки.

Хикари, смущенная до крайности, коротко кивнула с виноватым видом.

— Плохого не случилось, — обреченно вздохнув, меж тем ответила Кицунэ Мичиэ, глядя в сторону. — И чудес тоже.

— Но как же я буду творить волшебство, когда вот эти рядом? — девочка-лисичка посмотрела на самураев с ярко выраженной обидой. — Ничего же не сделала, а они напали! Особенно тот злой, который первый ударил. Я даже подготовиться не успела, а он как врежет! Больно ведь!

— По заслугам награда, — буркнула Мичиэ. — Акено-сан, благодарю за службу.

— Для меня честь, служить вам, моя госпожа, — отозвался самурай.

— А мне потом и от бабушки Таки попало! — продолжала жаловаться Кицунэ, даже не обратив внимания на то, что Мичиэ похвалила ее обидчика.

— Не бабушки! — лицо престарелой служанки, неотступно следовавшей за своей госпожой, вспыхнуло ярким багрянцем. — Не от бабушки! От леди Таки! Что за невозможный ребенок?!

Самураи, двое седых дедов, тихонько хихикали за ее спиной. Бабуля готова была сквозь землю провалиться со стыда.

— А куда вы теперь? — мгновенно меняя тему разговора, напрямик спросила Кицунэ.

— Наверное, в гостиницу. Завтра будет устроен фестиваль по случаю юбилея великого дайме Водопадов. Мое торжественное прибытие запланировано в самый разгар праздника, и народ ждет красочного шествия. Сейчас будут разгружать багаж, оборудование и костюмы. Провозятся с подготовкой, наверное, до утра.

— Мичиэ-сама, я настаиваю на том, чтобы мы приняли приглашение принца Юидая и остановились в дворцовом гостевом доме, — произнесла, приблизившись к девочкам, Кохана. — Там все готово к вашему прибытию.

— Не стоит дарить подарки раньше времени. Переедем во дворец завтра.

— Но Мичиэ-сама!

— Кохана-сан, — девочка позволила себе легкий убеждающий нажим в голосе. — Завтра.

— Хорошо, — женщина отступила. — Как пожелаете, моя госпожа. Я найду слова, чтобы убедить принца Юидая повременить со знакомством.

Хикари кто-то потянул за рукав. Кицунэ, которая только что была возле Мичиэ, уже стояла рядом со своей названой матерью.

— Хикари-сан… — спросила Кицунэ. — А мы куда?

— Тоже в гостиницу. Нельзя явиться во дворец просто так. Мне нужно встретиться с некоторыми людьми и все обговорить.

— Вы желаете посетить дворец? — с легкой заинтересованностью осведомилась Кохана.

— И, возможно, даже остаться там на некоторое время. Так вышло, что мы вынуждены просить у дайме защиты.

— Вас преследуют?

— Можете не сомневаться в моих словах, — памятуя о том, что Кицунэ успела разболтать Мичиэ правду о себе, Хикари не стала лгать. — Эта девочка — сильный генетически измененный воин. Группы шиноби преследуют ее, и, чтобы защитить приемную дочь от судьбы становления оружием в чьих-либо руках, я решила искать помощи у моего старого друга, великого дайме Торио-сама.

— Давно ли с вами эта девочка?

— Совсем недавно.

— Тогда ее поведение понятно и простительно. Вероятно, мы еще долго будем с вами жить рядом и потому я предлагаю сделать единый с нами выбор гостиницы. Не буду против свести более близкое знакомство со столь известной леди Водопадов, как вы, Хикари-сама.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение и прошу вас держать сказанное мной в тайне.

— Можете рассчитывать на наше молчание, — Кохана слегка поклонилась.

Кицунэ глянула на Мичиэ и торжествующе улыбнулась. Маленькая лисица даже не пыталась скрывать, что расставание с новыми знакомыми сильно огорчило бы ее.

От вагонов поезда донесся грохот посыпавшихся чемоданов и резкий сердитый окрик. Ругая растяп-грузчиков, уронивших часть его багажа, художник Тсуя отнял у носильщика самое ценное — деревянный ящик для полотен, и подошел к леди Кохане:

— Извините меня за задержку, Кохана-сама, Мичиэ-сама, — сказал он, низко кланяясь. — Я не знаю, как выразить мое смущение от созданной заминки. Служащие вокзала долго не могли разобраться, где чьи вещи.

— Ничего серьезного не случилось, уверяю вас. Вам совершенно не за что извиняться.

— О, леди Хикари, леди Аи, — шпион с улыбкой обернулся и вновь поклонился. — Рад видеть вас сегодня. Составите ли вы нам компанию при путешествии во дворец?

— Мы отправляемся в гостиницу, Тсуя-сан, — сообщила ему леди Кохана.

— Да? Позволите ли вы мне узнать причину изменения планов?

— Таково мое желание, Тсуя-сан, — подала голос молчаливая Мичиэ.

— О, больше мне и не требуется знать! Прошу вас, ведите куда угодно, хоть на край света!

— Тсуя-сан встретил нас по пути в столицу и попросил позволения путешествовать дальше вместе, — пояснила Кохана во избежание недопонимания. — Мы никогда не могли бы отказать в помощи столь благородному и талантливому человеку.

— К моему стыду, я не слишком хорошо знаю город, и попасть во дворец, даже владея приглашением от госпожи Санго, было бы вовсе не так просто, как можно подумать. Кохана-сама обещала посодействовать мне в моих заботах, за что я ей бесконечно благодарен.

Кицунэ пропустила всю эту болтовню мимо ушей. Этот человек и то, что он говорил, было ей совершенно неинтересно.

— Так тебя зовут Мичиэ? — она снова подскочила к той, что могла показаться ей ровесницей. — А можно звать тебя Мичиэ-чан?

— Исключено! — вмешалась Кохана. — Девочка, ты, очевидно, не понимаешь, кто перед тобой! Склонись! Моя юная госпожа — леди Мичиэ из правящего дома страны Лугов! Дочь великого дайме, принцесса, в жилах которой течет кровь наследников имперского трона!

Кицунэ пару раз хлопнула глазами. Принцесса? Она видела принцесс в нескольких мультфильмах. Там они были разряженные, как куклы, слабые и плаксивые. Мичиэ — принцесса? Девочка как девочка.

— Кицунэ, — маленькая оборотница с улыбкой поклонилась Мичиэ. — Просто Кицунэ. Приятно познакомиться.

Путь до гостиницы Хикари и Кицунэ по приглашению Коханы проделали в одном из паланкинов, что уже ожидали их на выходе из железнодорожного вокзала. Надежно закрытые от окружающего мира шелковыми занавесками, пассажиры не могли даже взглянуть на город, через который их несли слуги.

— А почему нельзя было пешком? — ворчала Кицунэ. — Так ведь неинтересно!

— Мичиэ-сама не может просто так выходить к людям. Ее высокий статус накладывает много ограничений, нарушение которых может быть истолковано как бестактность, грубость, некрасивые причуды или очень даже постыдное действие.

Кицунэ кивала, со вздохом думая о том, что у людей еще очень много разных непонятных правил.

— Принцесса, это нечто божественное! — вторила, словно эхо, своей госпоже Така. — Они тем и удивительны, что образ их возвышен. Можно любоваться принцессой, сидящей на троне, можно преклоняться перед портретом или фотографией принцессы, но если ты будешь встречать ее каждый день, отправляясь в булочную купить себе свежего хлеба, то какая же это принцесса? Обыденность, Аи-чан, в образе дочери дайме совершенно недопустима.

— А мне она показалась обычной девочкой.

— Это потому, что ты проникла за невидимую грань, вошла в круг людей особо приближенных. Это сделать очень непросто, даже для людей, равных по положению леди Хикари.

— Это настолько необычно уже само по себе, Аи-чан, что похоже на чудо.

— Никаких чудес, Хикари-сама, — Така улыбнулась. — Как и у вашей дочери, Аи, у Кицунэ есть дар располагать к себе людей искренностью чувств и неподдельным добродушием.

Хикари, взглянув на Кицунэ, снова увидела удивительную схожесть ее души с душой своей дочери и, не удержавшись, протянула руки, зацапав пискнувшего лисенка в объятия. Женщина начала тискать девочку, словно ребенок маленького котенка. Не стесняясь чувств, она изливала на Кицунэ волны материнской любви и ласки, которые слишком долго оставались невостребованными.

Довольная сверх всякой меры, девочка-лисичка нежилась самым наглым образом.

Носильщики паланкинов выбились из сил таскать свою ношу по городу, когда, наконец, им был дан сигнал о том, что в гостинице все готово к прибытию столь важных гостей. В двенадцатиэтажном здании главного городского отеля для Мичиэ и ее свиты был выделен весь верхний этаж. Управляющий отелем и многочисленная прислуга чуть ли сами не расстелились вместо ковров, когда через парадный вход в холл гостиницы вошла юная леди, которой предстояло стать супругой наследного принца и будущего правителя этой страны.

Зрители, заранее предупрежденные или случайные, во все глаза смотрели на дочь дайме, но многие уделили внимание и тем двоим, что вошли в отель в самом хвосте группы сопровождения принцессы: камигами-но-отоме, редкие, почти утраченные сокровища людского мира, которых еще если и можно было увидеть, так только в окружении царственных особ.

Кицунэ шла так, как научила ее Хикари. Каждый шаг полон достоинства, взгляд только вперед. Не спешить, не делать лишних и резких движений. Действовать по принципу «делай как я».

— Прекрасно, Аи-чан, — похвалила камигами-но-отоме свою маленькую воспитанницу, когда самураи закрыли за ними двери выделенного Хикари, Кицунэ и их сопровождающим номера. — Ты держалась как истинная леди. Я горжусь тобой.

— Я буду очень стараться и всему скоро научусь, — пообещала девочка. — Вам больше не придется за меня краснеть, Хикари-сан.

Вдруг, подскочив на месте, словно пружина, Кицунэ побежала осматривать новое жилье.

Она облазила сверху донизу обе спальные, гостиную с камином, видеозал. Обследовала душевую и туалет. Сунула свой любопытный носик даже под крышку бачка унитаза, интересуясь, что можно хранить в таком большом горшке над отхожим местом. Така, желая объяснить дикому детенышу работу унитаза, нажала на кнопку, и Кицунэ с визгом выскочила из туалета, напуганная ревом воды.

У Хикари и Таки слезы навернулись на глаза от сдерживаемого смеха.

— У хозяина я горшком пользовалась, — обиженно заявила Кицунэ. — А когда с дедушкой жила, из ведра за собой смывала. И ничего смешного!

— Прости, Аи-чан, — поспешила извиниться Хикари. — Я веду себя совершенно недозволительно.

Кицунэ подскочила к ней, обняла руками за талию и ласково прижалась, выражая любовь и исчезновение обиды. Один миг нежности, и лисенок с неудержимой энергией снова помчался исследовать окружающий мир.

Покружив по комнатам в поисках пропущенных интересностей, Кицунэ, слегка запыхавшись, выскочила на балкон. Огромный, со столиком и зонтом от солнца. Здесь, наверное, очень приятно пить чай в летнее время и любоваться городом с высоты.

— Ух ты-ы-ы! — Кицунэ, ухватившись руками за перила балкона, вытянулась вперед, любуясь открывающимся видом. — Красотища! — посмотрела вниз. — А высота-то какая! Обалдеть! С такой шмякнуться — в лепешку расшибешься!

— Смотри, не сорвись, — раздался немного насмешливый голос с соседнего балкона. — Или так надеешься на чудеса, что ничего не боишься?

— Мичиэ-чан! — вскрикнув от радости, Кицунэ мгновенно перескочила с балкона на балкон и возникла возле принцессы, которая вскинула руку, вновь останавливая бросившихся защищать госпожу самураев. — Привет! Как хорошо, что мы рядом поселились! А что ты здесь делаешь? Смотришь на город? Тоже интересно, как мне?

— Полна энергии, как всегда. — Мичиэ вздохнула с грустью. — И про слова Коханы-сан так спокойно забыла…

— Это про те, что тебя Мичиэ-чан нельзя называть? А ты как хочешь? Я могу и Мичиэ-сама говорить, или Мичиэ-химе.

— Да нет, я не против. Только при Кохане и посторонних используй, пожалуйста, «сама». Мичиэ-чан… меня так даже мама никогда не называла.

— Хорошо, я запомню. Не волнуйся, не такая уж я и глупая, чтобы ничего не понимать. Один раз объяснишь, и все. Мичиэ-химе, а можно мне ваши комнаты посмотреть? Я наши уже все посмотрела!

— Не возражаю. Скажи только, как тебя саму называть? Кицунэ или Аи?

— Кицунэ — кодовое обозначение, которое дал мне хозяин-создатель. А леди Хикари называет меня человеческим именем — Аи. Знаешь… при посторонних называй Аи, а если чужих нет, тогда можно и Кицунэ.

— Хорошо. Мне тоже не надо два раза повторять, — отозвалась Мичиэ. — Это будет нашим условным сигналом. Если я назову тебя Аи — ты переключайся на «сама» и «химе».

Кицунэ кивнула.

— А они? — Кицунэ с недоверием покосилась на самураев, о присутствии которых она периодически забывала, за что была уже один раз наказана. — При них как?

— Это мои ближайшие и самые верные люди, которым я полностью доверяю. Они не выдадут, в том числе и воспитательнице Кохане, то, что я дозволяю себе и тебе некоторые вольности в общении и разговоре. Их можешь не стесняться. Но и не делай резких движений, как тогда, с гендзюцу. Понимаешь?

— Конечно. Но все равно необязательно было бить, — пробубнила Кицунэ и вдруг, устав от долгого и нудного разговора, схватила Мичиэ за руку. — Пойдем, покажешь мне свои комнаты! А они такие же, как наши?

С тем же неутолимым интересом Кицунэ облазила и апартаменты Мичиэ.

— Ничего себе! — сказала она, глядя вверх, на стеклянный купол главного зала, и широко разводя руками. — Какой огромный тебе дали дом! Гораздо больше, чем нам!

Несмотря на холод вступающей в свои права зимы снаружи, здесь, в центральном зале элитного номера отеля, был устроен настоящий тропический сад. В центре стоял большой фонтан, окруженный пальмами. По стенам вились цветущие лианы.

— Ты будешь спать здесь, Мичиэ-чан?

— Нет, этот зал просто как центральный между всеми остальными комнатами. За теми дверьми несколько рабочих кабинетов, три спальни, две гостиные. Два туалета, две ванные комнаты.

— А зачем столько много по два?

— В прятки играть.

— А-а! — удивленно-восторженно протянула Кицунэ. — И правда, надо. Это они хорошо придумали.

В фонтане плавали золотые рыбки. Кицунэ, замерев, уставилась на них и, подкравшись к фонтану, начала осторожно поднимать руку.

— Что ты делаешь? — удивленно спросила Мичиэ.

— Я в кино видела, про мастеров тайдзюцу, как они хвастались своей ловкостью. Выхватывали рыбок из воды. Я тоже так смогу!

— Верю, верю. Только не надо ничего доказывать.

— Почему?

— Потому что я верю. Отойди от фонтана.

— Я один раз попробую.

— Не надо.

— Почему?

Мичиэ вздохнула с тоской и усталостью. С этой девчонкой нужно как с самым маленьким ребенком…

— Ты думаешь, рыбке будет приятно, если ты ее схватишь и выдернешь из воды? На воздухе им больно и они начинают задыхаться. Оставь их.

— Ладно, тогда не буду, — Кицунэ взглянула на вальяжно плавающих туда-сюда толстеньких избалованных аквариумных цариц. Азарт охотницы в ней утих сразу, как только было сказано, что кому-то от ее шалостей будет плохо. — Пусть плавают. Тем более что они не быстрые. Таких просто поймать.

Мичиэ поспешила увести гостью от фонтана, но где нашкодить, лисенок мог найти всегда.

Первыми пострадали парафиновые декоративные фрукты, обнаруженные в одном из кабинетов. Выполненные очень правдоподобно, они были сложены в прекрасный натюрморт, который выставлялся как настоящее произведение искусства, оставленное в подарок отелю каким-то художником. Пока Мичиэ читала табличку под блюдом, Кицунэ успела стянуть с натюрморта грушу и яблоко. Съесть их она, конечно, не съела, но покусала довольно основательно. Мичиэ кое-как замаскировала это безобразие, уложив фрукты на натюрморте и повернув их в сторону зрителя цельными сторонами.

В другом кабинете обнаружился бар, и Кицунэ, увидев стеклянные бокалы на тоненьких ножках, загорелась желанием узнать, крепкие эти ножки или не очень. Оказалось не очень.

— Перестань! — Мичиэ отняла у оборотницы третий из бокалов, до которых та успела добраться. — Тебе двух мало?

— А вдруг они были бракованные? — Кицунэ помнила, как дедушка осматривал плошки, купленные у гончаров взамен тех, что она побила.

— Перестань портить вещи! Ты же старше меня! Не стыдно?!

Кицунэ стушевалась и некоторое время тихо ходила за Мичиэ, словно хвостик.

В зале с фонтаном, в который вышли девочки, их ждал молодой самурай, прибежавший с посланием от Коханы.

— Леди Кохана просила передать вам, моя госпожа, что боевые кони, присланные в качестве приданого к свадьбе от вашего царственного отца, доставлены в дворцовые конюшни и получили надлежащий уход. Ваша собственная воспитанница, Серебристая Молния, находится в добром здравии и лишь в одном выражает желание — поскорее увидеть вас.

— Благодарю вас за оказанную услугу, — Мичиэ удостоила самурая легким кивком головы и выслушала встречные заверения в том, что тот готов выполнить любой приказ или пожелание своей принцессы. — Я постараюсь навестить воспитанницу в ближайшие несколько дней. Найдите ей свежий клевер и не жалейте белого хлеба. Она его очень любит и будет спокойнее, если ее время от времени баловать…

С резким шипением фонтан в центре зала ударил потоком воды под самый потолок. В джунглях начался самый настоящий ливень, капли градом посыпались на листья пальм и лиан. Люди растерянно заметались, а Кицунэ, испуганно взвизгивая, крутила колесико, регулировавшее силу подачи воды в фонтан. Оставленная без присмотра всего на минуту, она уже успела найти потайной вентиль у основания конструкции и, приложив немного своих сверхчеловеческих сил, благополучно его сорвать.

Один из самураев сдернул с себя хаори, накинул ее на фонтан и с помощью еще двоих воинов заглушил бьющую вверх струю воды.

— Перекройте подачу воды в комнату и вызовите ремонтника, — выкрикнул, отдавая приказ прибежавшим на шум служащим отеля, другой самурай. — Скорее же!

Мичиэ, которую укрыли от воды своими накидками сразу несколько телохранителей, поблагодарила их за помощь и службу, а затем подошла к мокрой и несчастной Кицунэ.

— Я хотела воду завернуть, — Кицунэ виновато развела руками. — Закрутила кран, а она все равно слабо, но течет. Я посильнее нажала, а вода вдруг ка-а-ак хлынет! И потоп начался…

— Где же тебя такую взяли? — глядя на несчастную и поникшую балбеску, Мичиэ не смогла сдержать улыбки. — Ходячая катастрофа с золотым хвостом. Был тут у нас один, лис девятихвостый, тоже много чего порушил. Ты ему случайно не родственница?

Кицунэ только шмыгнула носиком в ответ.

Мичиэ и не думала сердиться. Может быть, Кицунэ и выглядела немного старше, но абсолютная детскость в поведении новой знакомой заставляла воспитанницу правящего дома страны Лугов смотреть на нее как на младшую сестренку. Несмышленую и нуждающуюся в опеке.

— Ладно, пойдем, — Мичиэ взяла Кицунэ за руку и повела ее за собой. — Я тоже виновата, нельзя было отвлекаться, когда ты рядом.

— А куда мы сейчас?

— Пойдем в мою комнату, я дам тебе какую-нибудь кофту. Ты же вся промокла! Хорошие будут глаза у прислуги, когда они увидят, в каком виде от меня уходят гости!

— А я через балкон…

— И не думай даже! У меня чуть сердце не разорвалось, когда ты со своего балкона на мой, через эту пропасть, прыгнула. Учись ходить, как нормальные люди, через дверь и по коридорам.

Мичиэ привела оборотницу к себе в комнату и прикрыла дверь. Мужчины-самураи даже близко не приблизились к порогу личных покоев принцессы, но в комнате, подобно паре статуй, стояли две молодые девушки в легких доспехах и при полном вооружении. Стража никогда не оставляла свою госпожу наедине с кем-либо.

— Вот, — Мичиэ подняла и поставила на кровать чемодан со своими личными вещами, прикоснуться к которым не могли ни слуги, ни самураи, ни даже наставница Кохана. — Платья мои тебе будут маловаты, но кофту подходящую сейчас найду.

Кицунэ с интересом заглянула в раскрытый чемодан. Тягу всюду совать свой любопытный нос она перебороть не могла.

В чемодане было немного одежды, несколько книг, три или четыре слегка потрепанные плюшевые игрушки.

— Ух ты! — заметив краешек яркой обложки, лисичка молниеносным движением выхватила из-под тряпья пухленький журнал. — А это что, Мичиэ-чан?

— Верни на место! — Мичиэ вспыхнула алой краской и вцепилась в журнал, но опомнилась и отступила. — Это… это просто манга. Седзе, любовные истории, для девочек.

— Можно почитать?

— Возьми, — поколебавшись пару мгновений, ответила Мичиэ. — Только Кохане не показывай и не говори, что видела это у меня.

— Почему?

— Это не слишком подходящая принцессе литература. Кохана-сан жестко контролирует, чтобы подобные вещи мне в руки не попадали. Боится, что они меня испортят.

— А чем может испортить книжка? — Кицунэ, не теряя времени, начала листать журнал.

— Может быть, тем, что подарят наивные и несбыточные мечты? — Мичиэ вздохнула. — Или научат изъясняться на сленгах, недостойных принцессы.

— На чем? — не поняла Кицунэ.

— Научат говорить так, как мы с тобой говорим. Без всяких «не соблаговолите ли простить меня за потраченное на этот разговор время, чем доставите мне искреннее наслаждение и радость».

— А, понятно, — Кицунэ вспомнила мальчишку, который принес им с дедушкой Такео послание от леди Хикари. Неужели это было только вчера? — По-моему, нужно уметь говорить и так и так, а потом смотреть с кем разговариваешь, и отвечать ему так, как он привык!

Мичиэ улыбнулась. Как у Кицунэ только удается говорить со значительным и важным видом вещи до смешного банальные?

Дверь комнаты позади них слегка приоткрылась.

— Прошу простить меня, благородная Мичиэ-химе, — прозвучал голос Коханы, которая не посмела без разрешения заглядывать внутрь. — Вы пожелали узнать, когда появится возможность принять ванну. Администрация отеля все подготовила и ждет вашего визита в купальни.

— Благодарю вас за проявленную заботу, Кохана-сан, — Мичиэ торопливо натянула на уже слегка подсохшую Кицунэ одну из своих кофт и запрятала журнал манги под эту кофту. — Можете войти. Буду благодарна, если вы окажете мне помощь в подготовке к принятию водных процедур.

Кохана вошла и взглянула на Кицунэ. Опять эта девчонка. Мокрая, как упавшая в бассейн кошка. Фонтан не работает, в нем ковыряется ремонтник. Попала под аварию? Похоже, ее преследуют неудачи. Не перекинется ли этот злой рок на принцессу?

— Леди Аи, — Кохана слегка поклонилась оборотнице. — Простите мне мою невежливость. Не ожидала увидеть вас в гостях у Мичиэ-сама так скоро после нашего приезда в гостиницу.

— Не беспокойтесь, вы не были ко мне невежливы, — заверила ее Кицунэ и снова переместила все внимание на девчонку, ставшую за несколько часов ей самой настоящей подругой. — Мичиэ-химе, а ты сейчас в бассейны, что на первом этаже?

— Откуда же тебе известно, Аи-чан, что на первом этаже этой гостиницы есть бани с бассейнами?

— Я хорошо помню и легко узнаю запахи воды и мыла. Можно мне с тобой, Мичиэ-химе? Пожалуйста…

— Не буду возражать. Было бы нелицеприятно с моей стороны препятствовать желанию путешественницы совершить омовение после долгой дороги.

О тех несчастных мужчинах и женщинах, которых служащие отеля вытурили из бассейнов для того, чтобы омовение смогла совершить принцесса, Мичиэ лицемерно умолчала. Кицунэ о них скажешь — расстроится, а Кохана рассердится за неуместное внимание к мелочам.

— Значит, мы идем в бассейн? — Кицунэ подскочила на месте от восторга и журнал манги едва не выскользнул из-под ее кофты. Опомнившись, девчонка стала поспешно заправлять его на место.

Кохана сделала вид, что ничего не заметила.

Шиноби вполз в комнату, стелясь по полу, словно ящерица. Не из скрытности, а из желания подчеркнуть собственное ничтожество перед хозяином.

На мягких подушках посреди зала восседал человек, безобразно расплывшийся от рыхлого жира. Вокруг него порхали, словно бабочки, сразу несколько гейш. Трое девушек танцевали, еще две подавали толстяку еду и напитки. Шестая, самая старшая из всех, делала своему господину расслабляющий массаж плеч.

Принц Юидай отвлекся от танца гейш и взглянул на разведчика, одним этим действием говоря о том, что желает его слушать.

— Мой господин, принцесса страны Лугов, благородная леди Мичиэ, прибыла в столицу вашего государства. Как и было приказано, мы ни на минуту не упускали ее из вида и неотступно охраняли от любых посягательств.

— Ей, наверное, тяжело бы пришлось, если бы не моя забота! — причмокивая, произнес принц и сыто икнул. — Те несколько бездарей, которых она приволокла с собой, наверняка годятся только стены плечами подпирать! Элита страны Лугов! Нужно будет натравить на них нашу стражу, чтобы проверить боеспособность!

«Самураи принцессы Мичиэ не раз доказывали свою храбрость, верность госпоже и боевое искусство, — шиноби молчал, опасаясь за свою жизнь, но предательские мысли и чувство отвращения к господину против воли царили в сознании. — Они вынесли ее из горящего дворца во время последней войны, они защищали ее своими щитами и телами. Они верны ей и будут сражаться до победы или смерти, за ее волю и счастье. Так, как никогда не будет сражаться за тебя ни одна из жирных благородных свиней, которых прикармливаете вы, мой божественный господин».

— Ну, и где моя невеста?! — принц запустил в шиноби обглоданной куриной костью и взял ягоду из кисти винограда, поданного ему расторопной гейшей. — Я хочу видеть ее прелестное личико немедленно! Ну, или грудь. Люблю женщин с большой грудью! Хорошо, если у нее будет вымя, как у коровы!

Шиноби съежился, чувствуя, как его начинает мутить от отвращения к господину. Чуткий нос шиноби отсюда улавливал вонь изо рта Юидая. Брюхо принца давно изъедено алкоголем и желудочными болезнями на почве пьянства. Кроме того, безмозглая свинья снова пьяна. Если бы хозяин был трезв, может быть, он не нес бы такой отвратительный бред? Нет, напрасные надежды. Речи Юидая и его указы давно успели прославиться среди чиновников как самые смешные анекдоты всех времен и народов.

— Мне жаль говорить вам подобное, мой божественный принц, — соловьем пропела гейша Санго, не отходившая от своего господина ни на шаг. — Но великие духи, одарившие принцессу многими талантами и добродетелями, решили соблюсти равновесие и сделали это за счет внешности.

— Я тебя не понимаю, Санго! Она что, уродлива? Дай сюда портрет! Еще раз взгляну.

Гейша метнулась туда-сюда и подала принцу фотографию в резной золоченой рамке.

— У? — вопросительно прогудел Юидай, разглядывая фото.

— Ее лицо не вызывает неприятных чувств, — принялась выводить песнопения Санго. — Но оно ничем не лучше, чем у любой другой девушки в ее возрасте. Любая из наших служанок, одень ее в такое же платье, могла бы выглядеть не хуже, чем Мичиэ-химе. Принцесса не получила равного гейше образования и не сможет сравниться в постели ни с одной из ваших наложниц, мой благородный господин. А что касается элемента, о котором вы справедливо сочли достойным упомянуть, то можете убедиться сами. В этом отношении она больше похожа на мальчика.

Принц презрительно скривился.

— Поверьте, мой господин, эти речи не доставляют мне удовольствия, — продолжала щебетать гейша. — Я говорю это лишь из заботы о вашем душевном покое, мой небесный владыка. Было бы тяжело и больно мне видеть то разочарование, которое вы испытали бы, предавшись мечтам о совершенстве.

— Одна ты меня понимаешь, Санго, — Юидай пренебрежительно бросил фотографию в сторону. — Поселите мою будущую жену в гостевых покоях. Слава всем богам и духам, этот брак просто политическая формальность. Как только завершатся праздники по случаю моей женитьбы, отошлю дурнушку куда-нибудь подальше от себя.

Санго торжествующе улыбнулась, не зная, в какой восторг пришла бы принцесса Мичиэ, если бы услышала слова будущего мужа. Принцесса, готовая изуродовать собственное лицо ради того, чтобы меньше нравиться своему принцу.

— Может быть, среди свиты невесты есть симпатичные молоденькие девочки? — принц подтащил к себе поближе и обнял одну из своих гейш. — Или все женщины страны Лугов уже стали похожи на коров и лошадей? Что молчишь, червь? — Юидай бросил затуманенный хмелем взгляд на шиноби. — Есть ли среди того травоядного стада хоть одна приличная овечка?

— Принцесса Мичиэ не привезла с собой служанок. Из женщин с ней только две телохранительницы самурайской крови и почтенная леди Кохана, воспитывавшая царственную дочь правителя своей страны с самого детства.

— Старуха, значит, — разочарованно промямлил Юидай. — Плохо. Ладно, что-нибудь придумаю. Пошел вон, пес!

Шиноби, пятясь, все так же ползком выбрался из зала и, только скрывшись с глаз принца, встал в полный рост.

«Проклятая жирная обезьяна. В заговоре против тебя буду участвовать бесплатно».

Стремясь как можно скорее покинуть дворец, шиноби поспешил по коридору к выходу. По одежде его можно было принять за рядового слугу, и самураи, хорошо знавшие главного разведчика грозного, а точнее глупого и злобного, владыки, не препятствовали его передвижениям. Шиноби не привлекал лишнего внимания и не нарушал внешнюю идиллию этого маленького мирка.

Приближаясь к выходу, он неожиданно увидел перед собой женщину в наряде придворной леди, входящую под своды дворца.

— Госпожа Хикари, — шиноби преградил ей дорогу и отступил, едва старый самурай, следовавший за своей госпожой, коснулся рукояти короткого меча на поясе. — Уделите мне пару мгновений, прошу. Я хочу лишь сказать, что времена сейчас совсем иные, нежели прежде. Вам и вашей дочери не найти здесь безопасности. Держитесь подальше от дворца.

— О чем вы, уважаемый господин?

— Я видел вас в поезде и знаю, зачем вы здесь. Прошу вас, поищите убежища в другом месте. — шиноби опасливо глянул на самураев Юидая, что стояли на своих постах и прислушивались к диалогу. — Это все, что я могу вам сказать. Мичиэ-химе говорила истину в разговоре с вашей дочерью прошедшей ночью. У этого сада очень высокие стены.

Лазутчик, всем видом выказывая спешку, прошел к выходу и скрылся.

— Поговаривают, что с принцессой приехала камигами-но-отоме, Маэда Хикари. — сказала одна из гейш, помогая Санго укладывать на подушках потерявшего сознание, пьяного принца Юидая.

— Что здесь нужно этой старой ведьме? Я думала, она до самой смерти не покажет носа из берлоги где-то на севере.

— Не знаю, но еще есть слух, что привезла она с собой девочку, очень похожую на ее покойную дочь.

— Похожую на ее дочь? — вздрогнув, произнесла Санго.

Юная камигами-но-отоме. Кошмар любой честолюбивой гейши или ойран.

— Не просто же так старая леди вернулась в столицу? Наверное, несчастная совсем потеряла разум от одиночества и заказала создание клона себя самой или своей дочери.

— Но это же подсудное действие! Она не испугалась смертной казни?

— В ее возрасте смерти уже не боятся.

Санго задумалась. Не просто так заведен этот разговор и не только у принца есть соглядатаи во дворце. Можно быть уверенной, что камигами-но-отоме, юная и прекрасная, действительно существует. Одна из тех, кто единым взглядом заставляли генералов, министров и дайме забывать об услужливых гейшах и ласковых ойран.

Еще не все из этих божественных, значит, истреблены? Не стоит волноваться. Дочери богов тоже смертны. Убрать ее будет не слишком сложно. Санго уже приходилось не раз и не два избавляться от тех, кто мог оказывать влияние на принца Юидая. Тех, кто угрожал ее, Санго, власти и влиятельности.

Заметив недобрый огонек в глазах любимой гейши принца, злорадствующая сплетница утаила улыбку. Санго позаботится обо всем. Не пройдет и нескольких дней, как шиноби явятся за жизнью девчонки, которая посмела родиться слишком красивой. Эти камигами-но-отоме! Сколько ни учись искусствам, сколько ни ухаживай за избранником, а они все равно будут выше тебя… бесит до безумия!

Маэда Хикари — одна из последних, чудом выжившая. Ученые, создававшие их, были наивными идеалистами, не вложившими в свои прекрасные создания возможность показывать клыки конкуренткам. Короток век божественных красавиц. Влиятельности Санго недостаточно для найма высокопрофессиональных убийц из других стран, но для камигами-но-отоме хватит и шиноби селения Воды при всех их недостатках. Ведь сейчас целями для шиноби были… слабейшие из людей.

* * *

В условленное время разведчики вернулись, и каждый из них доложил Гесшину о том, что не найдено никаких следов пригретой стариком, а затем пропавшей девчонки.

— Сгоревший заживо ребенок — это не потерянный кошелек и не издохшая собака, — произнес лидер отряда. — О таком поползли бы слухи. Нет ни тела, ни сведений о гибели. За то краткое время, что Такео скрылся из-под наблюдения, он не мог далеко увести девчонку. Очевидно, он на кого-то перевязал «Связующую нить». Ищите!

— Что искать? — зло огрызнулась Шизука.

— Любые сведения обо всем необычном! О том, что у кого-то вдруг появился в доме ребенок. О том, что кто-то вдруг поспешно покинул город. Какой-либо след применения дзюцу! Без Отани этот гомункулус не сможет применять свои техники и стирать энергетический фон. Ищите же! Или шиноби Воды больше ни на что не способны?

— Откуда такое яростное стремление убить ребенка? — язвительно задал вопрос один из шиноби.

— Подумай, Нори-сан. Ты видел, какие силы столкнулись за право обладания им? Это означает одно — гомункулус сам по себе очень силен. Я своей рукой убил человека, ставшего ему близким. Не сомневайся, Кицунэ сообщат, что фокусник Такео погиб от руки воина Воды. Девочка очень любила своего деда. Чувствуешь, чем это грозит, уже не мне, а всему селению? Обретением страшного врага, одержимого гневом и мщением. Возможно, сейчас она уже тренируется или ищет себе учителя с целью развить свои смертоносные навыки и свести счеты с теми, кто причинил ей боль. Поэтому мы не можем остановиться. Прежде чем она будет готова, мы должны покончить с ней.

«Подготовься хоть немного, Кицунэ-чан. Если ты будешь хорошо сражаться, то, возможно, мне будет немного проще убить тебя, чем твоего деда. Готовься же, Кицунэ. Теперь для нас двоих нет дороги назад».

Шиноби стояли молча. Все были злы и недовольны. Гесшин прекрасно понимал это, но сейчас его больше беспокоил маленький гомункулус, скрывшийся с глаз среди безграничного моря людей. Где он? Чем занимается? Может быть, уже перестал лить слезы по убитому и взялся за оружие, отрабатывая боевые приемы?

Гесшин искренне верил, что это так.

— Я тут кое-что прихватила из дома Такео. — сказала Шизука, вынимая из сумки у себя за плечами шелковую алую ленту и смятую детскую шляпку. — Даже если поиски займут много времени, она не сможет не узнать эти вещи. Девчонка может сменить прическу, одежду, загримировать лицо, но реакция на эти предметы выдаст ее. Думаю, пригодится.

— Хороший подход, Шизука-сан, — Гесшин кивнул.

— Да, пригодится, — язвительно заметил Нори. — Ну что, охотнички, помчались? Теперь это, кажется, вопрос безопасности нашего селения? Чего же мы ждем? Что может быть благороднее и достойнее, чем защита своих близких и родных от злющего монстра?

Гесшин позволил себе проигнорировать звучащую в словах воина издевку.

* * *

Бани представляли собой несколько отделений с душевыми, саунами или круглыми большими бассейнами. Обычно здесь было довольно много людей, но сейчас в залах стояла непривычная тишина.

Мичиэ спустилась в бассейн по металлической лесенке и оттолкнулась руками, желая немного поплавать. Вода была тепла, тишина действовала умиротворяюще, расслабляла, навевала покой.

Принцесса не замечала, как, совершенно беззвучно под водой к ней движется темная тень. Злобный монстр приближался к ничего не подозревающей девочке. Еще один метр, и…

С грозным звериным ревом, больше похожим на ор прищемленного дверью кота, Кицунэ выскочила из воды и обрушилась на Мичиэ сверху, намереваясь вцепиться в нее и утащить под воду.

Принцесса рывком сместилась вправо, и, подняв тучу брызг, промахнувшаяся злодейка плюхнулась в воду немного левее.

Тишина…

Подлое чудовище, скрывшись под водой, снова начало заходить за спину ничего не заподозрившей жертве. Случайность, спасшая обреченную девочку при первом нападении, ничего не решает. Темная тень скользила под водой совершенно бесшумно и незаметно…

— Всю воду изгадила энергией Ци, паразитка, — пробурчала Мичиэ, краем глаза следя за перемещением Кицунэ в прозрачной, синей воде. — Испускает импульсы из ладоней, чтобы плавать не подгребая руками и ногами… и не думает, что кое-кто родился с особой чувствительностью к фону Ци. Придется идти в другой бассейн. Но сначала…

Злобный крокодил… а крокодилы прыгают? Нет, наверно. У них лапки короткие. Тогда… страшная акула подобралась к жертве близко-близко, и…

Все с тем же боевым воем придавленного кота Кицунэ выскочила из воды и ринулась на Мичиэ, но грозный рев сменился испуганным взмявом, когда жертва нападения вдруг взметнулась навстречу нападающей и мгновенно завернула «акулу» в болевой захват. Не слишком болезненный, но надежно обездвиживающий.

С громким всплеском Мичиэ и Кицунэ, сплетенные в один клубок, погрузились в бассейн, и после недолгой борьбы над водой показалась макушка злорадствующей принцессы. Руками и ногами она держала наивную противницу под водой, не позволяя вынырнуть и глотнуть воздуха.

— Что, шиноби недоделанная, ясно тебе теперь, кто такие самураи?

Кицунэ брыкалась, пыталась вывернуться из захвата Мичиэ, но та держала ее крепко и не собиралась выпускать до полной капитуляции. Из-под воды периодически выныривали дергающиеся ноги попавшей в плен оборотницы, вода бурлила от импульсов Ци, но не более.

Значит, так?

Кицунэ расслабилась, делая вид, что сдалась. Она могла спокойно находиться под водой минут пять, противнице просто надоест ее держать. Мичиэ ослабит захват, и тогда… месть будет страшна!

Хватка принцессы вдруг стала гораздо жестче, колено ее надавило на спину оборотницы с такой силой, что у Кицунэ изогнулась дугой, разевая рот, хлебая воду и, против воли, выдыхая.

Зрители, наблюдавшие за происходящим с края бассейна, в волнении подались вперед.

— Мичиэ-сама! — выкрикнула Кохана с испугом в голосе. — Вы утопите ее!

Кицунэ, изрядно нахлебавшись воды, начала терять сознание, когда Мичиэ все же сжалилась и вытащила ее на поверхность. Оборотница отплевывалась от воды, кашляла и ныла.

— Тебе хватит? — задала вопрос Мичиэ, глядя на испуганное и растерянное личико противницы. Лицо ребенка, не понимающего, за что его обидели.

— Ты дура! — Кицунэ сердито ударила по воде ладонью, плеснув веером брызг в лицо Мичиэ. — Нельзя так! Я с тобой больше не играю! И вообще больше не дружу!

Оскорбление представителя императорского рода. В былые времена за такое голову сносили без лишних разговоров, да и сейчас, щелкни Мичиэ пальцами, и Кицунэ обезглавят без суда и следствия. И никто не скажет принцессе даже слова в упрек. Похоже, глупая шиноби из пещеры этого просто не понимает.

Ни слова не говоря, Мичиэ отвернулась от Кицунэ, подплыла к краю бассейна и выбралась из воды.

— Что произошло, Мичиэ-сама? — Кохана смотрела на нее крайне обеспокоенно.

— Ничего особенного. Не нужно быть настолько внимательной к мелочам, Кохана-сан.

— Но Мичиэ-сама…

— Могу ли я надеяться, что впредь вы сможете позаботиться о том, чтобы досадные мелочи не нарушали мой покой?

Леди Кохана смутилась, чувствуя холод и сталь в словах принцессы. Эта вспышка ярости Мичиэ могла означать только одно. То, что Кохана давно уже подозревала в Мичиэ, видя угасание ее и отстранение от мира.

Мельком брошенный взгляд со стороны принцессы заставил одну из служащих отеля подбежать и склониться в раболепном поклоне.

— Что-либо желаете, моя госпожа?

— Готов ли массажный кабинет?

— Все готово для вас. Будем счастливы, Мичиэ-химе, если вы окажете нам честь оценить мастерство наших массажистов…

Мичиэ стояла спиной к бассейну, недалеко от края. Кицунэ, с расстроенным и обиженным видом, подплыла к лесенке, готовясь выбираться из воды, но вдруг резким рывком выскочила из бассейна, схватила Мичиэ за лодыжки и единым силовым рывком швырнула ее в воду.

Верх взметнулись фонтаны брызг. Ошалевшие от неожиданности женщины-телохранительницы выпучили глаза. Молниеносное нападение, неожиданная сила. Обиженная лисичка оказалась вовсе не так проста и безответна, как казалась! В единое мгновение она открыла внутренние врата духа, до третьих включительно, увеличивая ток собственной Ци во много раз. Дзюцу, применяемое только тренированными и опытными шиноби уровня дзенина. В один миг и… ради детской шалости…

— Что, получила? — Кицунэ приплясывала на краю бассейна и, дразнясь, показывала язык. — Вот так тебе, жалкое самураишко!

— Ах ты… — отплевавшись, Мичиэ испустила из ладоней Ци, поставила ладони на поверхность воды и поднялась на руках. Испустив Ци из ступней, она вытянула из воды ноги и встала в полный рост, покачиваясь, как на зыбком водяном матрасе. — Ты заплатишь за это, шиноби!

С неожиданной скоростью Мичиэ сорвалась с места, устремляясь за взвизгнувшей от восторга и бросившейся наутек хулиганкой.

Они успели дважды или трижды промчаться вокруг бассейна, прежде чем Мичиэ настигла оборотницу, схватила ее, повалила и принялась заворачивать в болевой захват. Кицунэ с визгом, с хохотом, брыкалась и отбивалась в меру сил.

— Ай, пусти! Укушу! За ухо укушу! Сейчас пинка получишь!

— Проси пощады, шиноби! — завернув руки Кицунэ за спину, Мичиэ ткнула ее лицом в мраморный пол. — Все кости переломаю! Проси пощады, слышишь?

— Не-а! Ой-ой-ой!

Кицунэ давилась хохотом и повизгивала от боли. Мичиэ усилила нажим.

— Я… я… — стонала Кицунэ.

— Проси пощады!

— Я… я… я тебе яйца вырву!

Фраза, слышанная в глупом дешевом фильме, дорого обошлась Кицунэ. Услышав эту жуткую угрозу в свой адрес, Мичиэ несколько мгновений не могла поверить собственным ушам. Глаза принцессы полезли на лоб, лицо начало багроветь от стыда и ярости.

— Мичиэ-сама! — разъяренные не меньше госпожи, девушки-телохранительницы схватились за оружие.

— Не вмешиваться! — рыкнула принцесса.

Не понимая, что произошло, Кицунэ только взмякивала, когда хрустели ее кости и трещали жилы.

— Больно! Ай! Сдаюсь! Пощади!

— Проси прощения, идиотка пещерная!

— Пощади!!! Прости меня! Виновата!!!

— Пропади ты! — буркнула Мичиэ, бросив истрепанную и поломанную жертву. — Я с тобой с ума схожу! Довела, зараза.

Кицунэ пыхтела и трепыхалась, пытаясь вправить вывернутые кости. Мичиэ посмотрела на ее мучения и со вздохом отвернулась. Удовлетворенная победой и местью, принцесса направилась к бледной, словно мел, Кохане.

— Не держите зла в сердце на ее слова, моя госпожа, — пролепетала Кохана. — Она не ведает, о чем ведет речь.

— Если бы я не понимала это, Кохана-сан…

— Нельзя так обращаться с девушками! — услышав слова в свою защиту, Кицунэ тотчас подала голос. — Какой же ты после этого парень?

Мичиэ затрясло так, что начали лязгать зубы. Медленно, тяжеловесно она обернулась. Кицунэ испуганно икнула, увидев ее, отражающее дикое бешенство, лицо.

— Прикончу, — рыкнула принцесса.

Вопли и вой убиваемой оборотницы слышали даже в холле отеля. Люди, бледнея, переглядывались между собой.

— Мя-а-а… — руки массажистки умело и мягко правили раскуроченный скелет клиентки. Кицунэ балдела, блаженно вздыхая и мурлыча от удовольствия.

Мичиэ хмуро следила за оборотницей, не находя в себе сил успокоиться.

— Прошу вас расслабиться, госпожа, — тихонько произнесла массажистка, работающая с принцессой. — Доверьтесь моим рукам, умоляю вас.

— С ней расслабишься, — буркнула Мичиэ, не отводя взгляда от мурчащей Кицунэ. — На миг внимание ослабишь, и все. Катастрофа и разрушение — это самое безобидное, что можно ожидать. Ужас, до чего она может довести человека.

— Мя-а-а… — тая от наслаждения, выдохнула Кицунэ, когда ладони массажистки скользнули вдоль ее спины.

Мичиэ нервно сжала кулаки.

— Спасибо вам за оказанные мне и моей… кхм… знакомой услуги. Оставьте нас, прошу.

Слово принцессы меняет все в мгновение ока. Низко кланяясь, массажистки выскользнули из зала, оставив Мичиэ и Кицунэ наедине. Наедине, если не учитывать двух телохранительниц принцессы.

Кицунэ оглянулась через плечо, недоумевая, почему такое приятное дело столь бесцеремонно нарушено.

— Кицунэ-чан, — со строгостью в голосе произнесла Мичиэ. — Почему ты назвала меня парнем?

— А что значит это слово?

— Откуда ты скопировала фразу?

— Из мультфильма. Там двое ссорились между собой из-за того, что мальчик ударил девочку. Постой-ка… значит, парень — это мальчик?

— Кицунэ, ты знаешь, чем мужчина отличается от женщины?

— Ну… лицом, обязанностями, одеждой… физической силой… голосом…

— А еще?

— Еще? Поведением. Мужчины постоянно соперничают между собой, ссорятся, бьют друг друга. Женщины гораздо спокойнее и добрее. А еще — красивее. Не хочу быть мужчиной. Не хочу ссориться из-за разных глупостей, как мальчишки.

— Ну, а еще?

— А что еще?

— Ох… тяжелый случай.

Оборотница обиженно надула губы. Ну не знает она, и что? Объяснила бы сразу, что вздыхать да насмешничать?

— Маленький мужчина — мальчик, — пробубнила оборотница. — Маленькая женщина — девочка. Молодая женщина — девушка. Значит, молодой мужчина — это парень? Теперь я это знаю. Мичиэ-чан, прости. Я просто копировала фразу…

— Избегай копировать фразы, слов в которых не знаешь. И лучше совсем заканчивай с копированием. Стань нормальным человеком и прекрати чудачить.

— Я… постараюсь.

— Вот-вот. Постарайся, — Мичиэ устало поднялась и села на массажном столе. — И еще… — щеки принцессы порозовели от стыдливого смущения. — Похоже, для тебя и это станет новостью, но у девушек… нет яиц.

Кицунэ хлопнула глазами.

— А что есть?

Мичиэ потеряла дар речи на целую минуту. Лицо девушки то бледнело, то покрывалось розовыми пятнами, а затем, вдруг разразившись неудержимым хохотом, принцесса сползла со стола на пол и забилась в истерике.

Девушки-самураи, борясь с дико неуважительным весельем, применили дзюцу паралича на свои лица, но по щекам их текли искристые слезы.

Даже самой Кицунэ стало смешно. Никогда еще над ней так не смеялись.

Система жизнеобеспечения слабо попискивала в тишине полутемной комнаты. Дыхание старика было хриплым и тяжелым.

Хикари смотрела на него с болью и состраданием. Она помнила этого человека совсем иным. Гордый самурай, равных которому в воинском мастерстве не много было даже среди опытных генералов. Тот самый Торио, что вытащил страну Водопадов из жалкой нищеты и отчаяния. Великий правитель, своей красотой и мужеством пленявший всех без исключения дам высшего света.

— Хикари-чан… — голос старика шелестел, словно сухие листья на ветру. Высохшая, слабая рука с трудом оторвалась от одеяла. — Какой прекрасный подарок, к моему дню рождения… видеть тебя…

— Мой господин… — Хикари схватила руку правителя и прижала ее к своей щеке. — Торио-сама… как давно я мечтала об этой встрече!

— Прости, что оставил тебя одну на эти долгие годы, — от воспоминаний о былом на глаза дайме навернулись слезы. — Так много ошибок сделано мной в жизни… и эти ошибки не только погубили несчастного Кацуо, не только обрекли тебя на одиночество, но и меня лишили счастья видеть счастье вашей семьи.

— Это были не ваши ошибки, мой господин. Не терзайте себя, причиняя мне боль. Наши беды, все плохое, что было с нами, вина бесчестных и подлых людей, с которыми из века в век приходится бороться каждому поколению. Мы сделали все, что могли, мой господин. И я…

— И мы проиграли. Я потерял всех друзей, одного за другим. Всех, кто был близок мне. Даже собственным детям я теперь враг. Принц Юидай превращен в животное, а Кано… в безвольную и жалкую тень, обреченную на смерть. Уже не я правлю во дворце, а жадный сброд из чиновников и генералов, которым невыгоден разумный и волевой правитель. Я не смог защитить от этого ни своих детей, ни свою страну… никого.

— Торио-сама…

— А помнишь, как хорошо все начиналось, Хикари-чан? Как мы, всемером, поклялись поднять эту страну с колен? Как мы боролись и интриговали, спасая клочки былого величия Водопадов? Казалось, в наших жилах тек огонь вместо крови? Ах, молодость…

— Все было не напрасно, мой господин, — Хикари ласкала руку Торио, глотая слезы и борясь с предательской дрожью в голосе. — Мы спасли эту страну. Тысячи людей могут теперь жить счастливой жизнью. Той самой, которой были лишены мы волей наших могущественных врагов.

— Ты все так же наивна, моя маленькая Хикари, — дайме ласково улыбнулся. Хриплый голос его звучал тихо, на грани слышимости. Слова произносились с трудом, речь текла медленно. Правитель страны был стар и болен, но былой задор и сила еще теплились в глазах. — Но по крайней мере у меня осталось счастье видеть тебя. Один твой взгляд исцеляет лучше, чем сотня уколов этих проклятых шарлатанов, что называют себя докторами. Умоляю, забери меня из этого кошмара. Положи в своем доме, где-нибудь в уголке! Я буду очень тихо лежать, клянусь тебе, Хикари-чан. Через неделю пройдешь мимо и удивишься: «А что это у нас здесь за странный узел с тряпочками»?

Дайме засмеялся и закашлялся, увидев искренний испуг в глазах подруги давно ушедшей молодости.

— Не переживай ты так из-за шуток старого сумасшедшего, Хикари-чан, — шепнул старик. — Прости, что не могу удержаться от болтовни. Это всегда было свойственно мне, помнишь?

— Торио-сама…

— Ну же, Хикари, расскажи о том, что вынудило тебя вернуться в это змеиное гнездо? Не иначе случилась беда, а я вот только и делаю, что развожу глупые речи.

Хикари поведала дайме все о событиях последних двух дней. О визите Такео и странном ребенке, Кицунэ. О шиноби из селения Ветвей и поспешном бегстве. О «Связующей нити».

Дайме, отдыхая от долгих речей, слушал, не перебивая, пока Хикари не завершила свое повествование.

— Шиноби Ветвей во главе с воином-драконом заявились в наши, отдаленные от их, селения, земли? Они устроили охоту на отступника, это понятно, но чем их так привлек ребенок, который, как ни суди, просто еще один из множества шиноби нашего мира? Только ли то, что он творение отступника, заинтересовало воинов страны Лесов?

— Кицунэ не совсем обычный шиноби. Торио-сама, вы помните мою служанку и телохранительницу Таку-сан? Она, беспокоясь за мое благополучие, произвела чтение памяти малыша и позже пересказала мне все, что узнала. Кицунэ можно было бы превратить в опасное оружие.

— Неужели? — дайме прикрывал иронией беспокойство за близкого человека. — Почему же?

— У нее есть несколько особенных свойств, но важнейшее из них… главное, без сомнения, — способность менять свою внешность и строение тела. Я познакомилась с Кицунэ, когда она была в облике шестилетней девочки, но затем, увидев видеозапись нашей семейной хроники, она приняла облик… только из желания порадовать меня… не из каких-либо других чувств или стремлений, уверяю вас в этом, мой господин… она… — Хикари смущенно опустила глаза и, собравшись с духом, произнесла: — Приняла облик моей дочери, Аи.

Торио молчал.

— Эта способность уподобляться любому из людей могла бы быть очень опасной, если бы Кицунэ-чан попала в руки злого или подлого человека. Но сама девочка не опасна! Уверяю вас в этом, Торио-сама! Она… совершенно необычный ребенок. Ее пытались превратить в чудовище, и она сходила с ума от страха и отчаяния. Кицунэ уже начала верить, что мир ужасен и все люди хотят причинить ей зло. Это счастье, что, потерявшись во время бегства от шиноби Ветвей, она попала в Сандзе и затем ко мне. Кицунэ-чан увидела, что люди совсем не так плохи, как ей пытались внушить. Эта девочка, она… она… совсем еще маленькая. Вы бы видели, мой господин, как она тянется к тем, кто проявляет к ней доброту! Как чутко и радостно реагирует на ласку! Как плачет оттого, что сделала что-то не так, как хотели бы мы, как радуется, если ей удается порадовать нас!

— Не нужно убеждать меня, Хикари-чан, — прошелестел голос правителя. — Достаточно лишь твоего уверенного слова. Действительно… необычный воин… необычный…

— Она нисколько не опасна, но очень сильно нуждается в защите. Такой ребенок, как Кицунэ, не должен попасть к шиноби. Не важно, сильна она или слаба. Важно лишь то, какова ее внутренняя суть.

— Кицунэ…

— Да, мой господин. Это рыжий маленький лисенок, который выбрался из темной норы на солнечную поляну и теперь играет в ярком свете, ловя собственный пушистый хвостик…

Дайме засмеялся, и болезненный кашель снова скрутил его.

— Ты нисколько не изменилась, Хикари-чан, — сказал Торио, совладав со своим полумертвым телом. — Как была ребенком, так и осталась. Нашла родственную душу?

Хикари слегка покраснела, а дайме прикрыл глаза, тяжело дыша, собираясь с силами и размышляя.

— Я уже далеко не так влиятелен, как когда-то, — произнес правитель Водопадов после долгой паузы. — Но еще в моей власти защитить тебя, Хикари-чан, и тех, кто тебе дорог. Гостевое крыло дворца, подальше от основных строений, которые заполонили ядовитые змеи. Можете поселиться в нем. Я обеспечу надежную охрану, никто не будет вас беспокоить.

Разговор не был окончен на этом. Хикари и Торио слишком долго не виделись и слишком были рады встрече, чтобы разойтись, мельком обсудив дела. Но когда все же гостья удалилась и слуги закрыли за ней дверь, дайме подозвал к себе сидевшего в некотором отдалении от кровати мужчину лет сорока, крепкого телосложения и с холодным, тяжелым взглядом.

— Что скажешь обо всем этом, Кенджи-сан? — спросил Торио.

— Непростое дело, — хмуро ответил самурай. — Никогда не слышал о том, чтобы существовали люди, способные менять облик. Я даже не могу представить себе, как можно объяснить существование подобного оборотня в реальной жизни, а не в сказках. Слишком сложно устройство организма, способного к метаморфозам, и даже если у существа есть возможность менять местоположение мышц и костей, как задать им именно то смещение, которое превратит тебя в копию другого человека? Подозрительно и невероятно, похоже на выдумку. Но у леди Хикари нет причины предаваться фантазиям.

— Строение человека само по себе очень сложно.

— Да, мой господин, и потому существование оборотня нельзя категорически отрицать. Но если он существует, то может стать непревзойденным орудием шпионажа и диверсий. Иногда шиноби пользуются специальными масками для создания копий чужих лиц, но эти уловки не слишком сложно разгадать. Опасность же оборотня сложно преувеличить. Он может играть с чувствами людей, принимая облик их близких, как в случае вашей почтенной подруги, мой господин. Он может устранять людей и занимать их место. Я почти не сомневаюсь, что существо, предназначенное для шпионажа, может противодействовать гендзюцу уровня, доступного воинам клана Маэда. Он мог навеять на леди Таку иллюзию и дать ложную информацию о себе. Вполне возможно, что он использует вашу благородную подругу для проникновения в высшие правительственные круги нашей страны. Опасайтесь этого существа, господин.

— Сказочный оборотень что-то замышляет? Убить меня? Это смешно. Я и сам со дня на день… отправлюсь в мир духов… — дайме тяжело закашлялся. — …без посторонней помощи.

— Не говорите так, мой господин! Врачи смогут победить вашу болезнь.

— Оставь, Кенджи-сан. Это не тема для разговоров. Сейчас я хочу дать тебе еще один приказ, возможно, последний.

— Торио-сама…

— Ты и все люди, что верны мне, направьте свои силы на защиту Маэда Хикари. Храните ее от тех, что идут по следам оборотня, но не меньше заботьтесь и о защите от ядовитых змей этого дворца.

— Да, мой господин, я понимаю, о чем вы.

— Присмотрись к этому «лисенку». Если она использует свое умение с подлыми намерениями, позаботьтесь о том, чтобы ей не удалось причинить вред и боль Хикари-сан. Следите за оборотнем днем и ночью, никогда не упускайте его из вида.

— Да, мой господин. Не беспокойтесь, я сумею позаботиться о мошеннице. Лисьи чары не подействуют на тех, кто крепок духом. Мы сможем снять морок подлого оборотня с госпожи Хикари.

— Не будьте излишне жестоки к девочке, все может быть действительно так, как представляет себе леди Хикари. Действуйте мягко и осторожно. Не причините вреда моей самой близкой подруге. Я рассчитываю на тебя, Кенджи.

— Вы не будете разочарованы, Торио-сама. Я смогу во всем разобраться и приму необходимые меры.

Порхая на пестрых, бархатистых крыльях, яркая бабочка величиной с ладонь взлетела с одного из цветущих кустов и опустилась на плечико Кицунэ. Девчонка, зачарованно глядя на крылатую красавицу, тихонько вздохнула от восторга.

Палец Таки вынырнул справа и тронул Кицунэ за носик, оставив липкий влажный след.

— Така-сан, что вы делаете? — возмутилась Кицунэ. — Не надо меня пачкать!

— Тс-с-с! — служанка поднесла палец к губам и отступила, поднимая фотоаппарат.

Бабочка, сидевшая на плече Кицунэ, взмыла вверх, пару раз взмахнула крыльями и села остолбеневшей оборотнице прямо на нос. Девчонка пискнула от удивления, а Така, довольная сверх меры, подняла фотоаппарат.

— Не двигайся, Аи-чан.

Лапки бабочки и длинный хоботок, которым та собирала так манивший ее сироп, невыносимо щекотали. Кицунэ надула щеки и наморщила носик, боясь чихнуть. Вокруг раздались вздохи умиления. Фотоаппарат в руках служанки несколько раз щелкнул, запечатлевая этот кадр.

Кицунэ подняла руку, одновременно стирая сироп со своего носа и заставляя бабочку пересесть на палец. Подняв крылатую красавицу на руке, маленькая оборотница заслужила еще несколько щелчков фотоаппаратов. Туристы, по счастливой для них случайности тоже решившие посетить роскошные оранжереи столицы в этот день, с удовольствием фотографировали юную камигами-но-отоме, играющую с бабочками. Подобными фотографиями потом можно будет смело хвастаться перед сослуживцами после возвращения в свой город. Говорить «я видел ее своими глазами» и слушать завистливые вздохи.

Этот день был весьма насыщен. Как только Кицунэ и Мичиэ оставили купальни, Така подкралась и утащила оборотницу от ее новой подруги, сославшись на то, что есть некоторые дела, не терпящие отлагательств.

Первым из этих дел оказался визит в лучшие магазины столицы, где ошеломленному лисенку накупили целые горы различной одежды и косметики на все случаи жизни. Затем — в салон красоты, где несколько признанных мастериц довели внешний облик девчонки до совершенства. Затем — в ресторан, где под бдительным надзором леди Таки, контролировавшей каждое движение подопечной, Кицунэ приняла обед. Без каких-либо глупостей или досадных происшествий, способных испортить репутацию приемной дочери леди Хикари.

Затем — прогулка по цветущим оранжереям с тропическими растениями и бабочками.

— Разумны ли прогулки на людях, Така-сан? — с беспокойством произнес самурай Микио, охранявший женщин все это время от любых посягательств. — Фотографии и статьи в газетах о прибытии в столицу камигами-но-отоме могут заметить наши преследователи.

— Не стоит беспокоиться, Микио-сан, — служанка слегка рассмеялась. — Ведь никто не знает, кто такая наша маленькая Аи на самом деле! Наоборот, если бы мы начали прятать ее, это вызвало бы подозрения.

— Не так и много подозрений, если учесть, что за нами охотятся шиноби, желающие похитить воспитанницу госпожи Хикари.

— Может быть, может быть, — проворковала Така, не сводя умиленных глаз с Кицунэ, которая охотно общалась даже с незнакомыми людьми и умело маскировала очаровательным смущением свое незнание о каких либо вещах, если таковые проскальзывали во время беседы. — Не беспокойся, ничего страшного не произойдет. Может быть, у Кицунэ-чан сейчас появятся знакомые и поклонники, которые помогут нам в случае появления каких-нибудь проблем.

Самурай, однако, не сдавался и продолжал твердить свое. Устав от его назойливости, Така решилась все же прервать прогулку и вернуться в гостиницу.

— Хорошо, — Кицунэ немного расстроилась, но улыбнулась, подумав о том, что сможет увидеть там Мичиэ. — Бабушка Така, а…

— Не бабушка! Леди Така! И не акай, это звучит грубо.

— Леди Така, — Кицунэ запнулась на секунду. — Можем ли мы по дороге в гостиницу зайти туда, где продается манга? Книжки такие, в них много картинок.

— Я знаю, что такое манга, Аи-чан, — довольно строго заявила служанка. — Но это не та литература, которая подходит юной благовоспитанной леди.

— Но Така-сан… — просящий взгляд Кицунэ начал крушить один за другим защитные бастионы в душе служанки. Кицунэ улыбнулась с лаской и нежностью, нанеся сокрушительный удар по главной цитадели очарованной бабули. Така, вздохнув, растаяла, как мягкий воск от пламени свечи.

— Хорошо, Аи-чан, — в голосе старушки зазвучала мелодия любви. — Но не больше одного журнала… или двух…

Весь день Мичиэ провела, репетируя свое завтрашнее торжественное прибытие во дворец. Люди вокруг суетились, каждый из них собирался сыграть свою роль идеально. Ленты, шелка, украшенные резьбой и деревянными фигурками паланкины, громадные фигуры, для перемещения которых нужны десятки артистов.

Нелепые танцы манекенов. Символизируют незнамо что. Нужные неизвестно зачем. Красочная мишура, призванная пустить пыль в глаза зрителям и прикрыть отвратительный облик творящихся дел. Мерзость.

Усталая, расстроенная и совершенно разбитая, Мичиэ вернулась в гостиницу только под вечер и сразу направилась в спальню, отказавшись даже от ужина. Хотелось забраться в мягкую постель, ткнуться лицом в подушку и реветь, реветь… как и положено девчонке, чьи мечты о счастье и любви растоптаны. Той, кого выдают за чудовище, существо без каких-либо, хоть самых крошечных и малозаметных, положительных качеств.

Мичиэ вспомнила первое знакомство с принцем Юидаем. Маленькие поросячьи глазки, вывернутые, пухлые губы. Щеки, свисающие как у бульдога, трясущиеся, жирные ручки с короткими пальцами. Изо рта смрад. Нелепая болтовня умственно отсталого. Не нужно было быть сверхчеловеком, чтобы заметить, что наследный принц страны Водопадов был мертвецки пьян. Его притащили на встречу с делегацией страны Лугов несколько слуг и самураев, плюхнули на подушки, как кулек с полужидкими соплями. Едва ли Юидай-сама помнит о том, что что-то было, что кого-то кому-то представляли.

От воспоминаний о будущем муже Мичиэ снова начало тошнить и трясти. Леди Кохана, помогавшая принцессе переодеваться ко сну, с трудом сдерживала набегающие на глаза слезы. Она прекрасно понимала, что творится в душе ее воспитанницы, и очень беспокоилась за нее.

— Желаю вам приятного сна, Мичиэ-химе, — сказала она с поклоном и поправила одеяло на постели, в которую улеглась ее воспитанница. — Не беспокойтесь о будущем, мы всегда будем рядом с вами, в радости и несчастье. Нельзя предугадать, что несет нам будущее, поэтому не страшитесь его и надейтесь на…

— Чудо? — произнесла Мичиэ равнодушно и спокойно. — Благодарю вас, Кохана-сан, но я уже не в том возрасте, чтобы верить в сказки. Оставьте меня, прошу. Нужно набраться сил. Завтра будет тяжелый день.

С трудом дождавшись, когда уйдет ставшая вдруг невыносимо назойливой наставница, Мичиэ перевернулась на живот и ткнулась лицом в подушку. Тяжелейшая депрессия наваливалась на нее, словно гранитная глыба. Не хотелось уже даже плакать. Хотелось одного — чтобы поскорее это все закончилось.

Но время, словно издеваясь, замедлило ход и незаметно ползло, превратившись вдруг в подобие ленивой улитки. Телохранительницы стояли совершенно неподвижно. Стены хорошо приглушали все звуки, способные прийти извне. За окном сгущалась тьма ночи. Ватная тишина обнимала Мичиэ со всех сторон. Мир словно замер.

Тихонько перевернувшись на спину, Мичиэ уставилась в потолок и снова сдалась во власть невеселых дум.

Сколько прошло времени, неизвестно. Может, час, может, два. Определить это в застывшем мире было невозможно, но вдруг внимание Мичиэ и стражей привлекли посторонние и очень подозрительные шорохи. За окном зазвучали тихие голоса. Кто-то начал возню, пыхтя и фыркая, а затем заскребся в окно, словно кошка, пытающаяся подцепить раму коготками и открыть ее.

Кицунэ.

Мичиэ вспомнила вспышку ярости, когда утром заставила невыносимую глупыху нахлебаться воды в бассейне. Сейчас в душе принцессы вспыхнули подобные чувства. Лезет, играется, веселится. Неужели не понимает, что Мичиэ сейчас совершенно не в настроении? Чем отвадить ее? Навешать подзатыльников и выкинуть за дверь, обзывая всеми нехорошими словами, которые только известны?

Но ведь все-таки нельзя так с детьми.

Скреб и возня за окном прекратились, а затем раздался осторожный и вежливый стук.

Одна из охранниц открыла ставни, Мичиэ поднялась с кровати и, приблизившись к окну, выглянула на балкон. Двое самураев, дежуривших под окном принцессы, держали под руки надежно скрученную и зафиксированную лазутчицу.

— Схвачена при попытке проникновения в ваши покои, моя госпожа, — сказали солдаты с поклоном. Кицунэ возмущенно замычала сквозь зажимающую ее рот ладонь самурая. — Мы пытались объяснить ей, что вас сейчас нельзя беспокоить, но она попыталась прорваться. Оценив ситуацию, мы решили доложить в первую очередь вам, а не леди Кохане.

— Правильное решение, Широ-сан. Вы будете награждены за службу. Теперь можете отпустить ее.

Самураи разжали свои объятия, и девчонка, одетая только в маечку с кружевами и короткие шортики, отскочила от них метра на три. Обернувшись на месте, она показала обоим обидчикам язык. Вот так! Знайте, что я была права и мы с вашей хозяйкой — подруги!

Мичиэ едва сдержалась от того, чтобы отвесить «подруге», стоящей в метре от окна, крепкий подзатыльник.

— Войди, — сказала принцесса вместо этого.

— Но Мичиэ-сама… — подала голос телохранительница.

— У нее уже было множество возможностей убить меня, так что едва ли она подослана с этой целью. Я выслушаю, что она хочет мне сказать. Не вмешивайтесь. До разумных пределов, конечно.

Кицунэ, обрадованная приглашением, одним прыжком, едва не сбив цветы с подоконника, вскочила в окно. Ни мгновения ни колеблясь, она тут же шмыгнула в кровать Мичиэ и закуталась в ее одеяло.

— Ты… ты что вытворяешь? — Мичиэ, как и ее охранницы, совершенно ошалела от такой бесцеремонности и нахальства.

— Тепло-тепло! — млея, промурлыкала Кицунэ. — Как же я замерзла!

— Замерзла она! Убирайся из моей постели! — порыв холодного ветра из окна заставил Мичиэ вздрогнуть, а охранницу — поспешить закрыть ставни. Начиналась зима, и выбираться на свежий воздух практически в одном нижнем белье было со стороны Кицунэ, мягко говоря, необдуманно. — Вылезай, или я прикажу вышвырнуть тебя обратно на мороз! Живо!

Охранница сделала шаг к кровати, и Кицунэ, испуганно взвизгнув, одним рывком выскочила из-под одеяла и шмыгнула под кровать.

— Ну что за детский сад? — Мичиэ вздохнула, обреченно опуская руки. — Кицунэ-чан, прекрати дурачиться и вылезай.

— Не вылезу, — отозвалась Кицунэ из-под кровати. — А что ты такая злая? На мороз, на мороз! Там ведь правда холодно!

Мичиэ в отчаянии прикрыла лицо ладонью.

— Хорошо, я обещаю, что не буду выставлять тебя на улицу. Выхо…

Кицунэ уже стояла у нее за спиной и тянула руки, чтобы обнять подругу. Мичиэ потребовалась вся врожденная ловкость самурая, чтобы вывернуться и отскочить.

Промахнувшаяся оборотница, клюнув носом вперед, едва устояла на ногах и, хихикнув, повернулась на месте, обретая равновесие в плавном, танцевальном движении.

— Ты что задумала? — Мичиэ покраснела, думая о том, что Кицунэ становится все более и более невыносимой.

— Ничего, — Кицунэ закружилась по комнате, танцуя сама с собой. — Просто хотела передать тебе немного своей радости!

— А у тебя так ее много? Впрочем, что спрашивать…

— Ты не представляешь, сколько у меня ее! Всю жизнь, Мичиэ-чан, всю мою жизнь меня готовили к великой войне против людей. Я должна была стать лидером для чудовищ, что создавал в своих лабораториях хозяин. Все люди — враги. Так он твердил постоянно и убеждал, что сражаться с ними — моя неизбежная судьба. Но теперь… я вижу, как повезло мне, что тогда, когда солдаты Ветвей напали на нашу базу, я потерялась. Многие люди сердиты и устали от трудной жизни, но многие еще не сдались и они… они просто прекрасны! Хозяин ничего не понимал и только и делал, что врал мне. С дедушкой Такео я узнала очень много хороших людей, а здесь, с бабушкой Такой, увидела, что люди этого города тоже не злы и не жестоки. Моя судьба — разрушать города, такие как Сандзе и этот? Убивать людей, похожих на бабушку Таку, леди Хикари и дедушку Такео? Я не собираюсь следовать этой судьбе! Пусть хозяин лучше активирует сразу ядовитую железу, — Кицунэ рефлекторно коснулась своей груди чуть ниже шеи. — Но подчиняться ему я больше не буду! За то, что он мне врал. За то, что хотел выставить ужасным такой прекрасный мир!

— Ядовитую железу? — удивленно спросила Мичиэ.

— Он вживил мне в грудь, чуть выше легких, особую ткань, которая проросла уже через все тело. Если я не буду подчиняться хозяину, он активирует ее, и та, разлагаясь, выделит сильнейший яд, который убьет меня в несколько секунд. Как сказал хозяин, это было сделано на случай, если я стану сумасшедшей и попытаюсь напасть на него. Но без импульса энергии Ци Хебимару-сама эта железа совершенно безвредна, — Кицунэ пожала плечами и хихикнула. — Я даже обычно не вспоминаю о ней. Если слишком часто думать о плохом, как радоваться хорошему? Вот сегодня, Мичиэ-чан, я была в просто потрясающе красивом саду! Там были такие бабочки! Такие удивительные бабочки! — девчонка обернулась к телохранительницам. — Можно я покажу?

— Исключено! — ответила за охранниц Мичиэ. — Даже не пытайся применить гендзюцу!

— Ладно, тогда нарисую. Здесь есть бумага и карандаши?

— В одном из кабинетов я видела определитель бабочек, — сказала телохранительница. — Если пожелает Мичиэ-сама…

— Пусть принесут, — Мичиэ, глядя на сияющую и цветущую Кицунэ, не могла не улыбнуться. Серая пелена отчаяния соскользнула с ее глаз. — Посмотрим, что за сказочные создания видела наша волшебная лисица.

Пухлый том определителя вскоре очутился в руках Кицунэ, и маленькая оборотница, выискивая на страницах фотографии знакомых бабочек, принялась крайне эмоционально делиться впечатлениями с размякшей подругой.

Телохранительницы прятали улыбки, видя давно уже, казалось, угасший живой огонь в глазах своей госпожи. За все время, прошедшее с момента, как Мичиэ объявили о ее свадьбе с принцем Юидаем, интерес к жизни просыпался в ней только в эти моменты, когда рядом вертелась неугомонная пушистая лисица. Любыми причинами, хоть глупостями, хоть недотепством, но Кицунэ вытягивала подругу из бездны отчаяния. Самураи уже посматривали на недавнюю знакомую вполне благожелательно и с симпатией. То, что они не могли влиять на принимаемые правящей семьей решения, не означало, что им было безразлично то, что происходит с госпожой.

Поэтому они и не бросились оттаскивать Кицунэ во время новой шокирующей выходки.

Передав том определителя принцессе, Кицунэ сладко потянулась и вдруг, опустив руки, с восторженным писком стиснула Мичиэ в объятиях.

— Эй-эй-эй! — принцесса покраснела и мягко попыталась высвободиться. — Прекрати!

— Мичиэ-чан, — промурлыкала оборотница, положив голову ей на плечо. — Давай как-нибудь сходим в тот сад вместе? Он действительно чудесен! Или, может быть, отправимся туда, где самураи разрешат мне применить гендзюцу и я смогу показать тебе красивую сказку о волшебном лисенке и самурае? Самую лучшую из всех, что мы с дедушкой Такео придумали!

— Кицунэ-чан…

— Я знаю, что тебя хотят отправить в тот сад, за высокими стенами, и ты очень не хочешь этого. Ты думаешь, что останешься там навсегда и считаешь сейчас, что мои слова о сказках звучат наивно. Знаешь, Мичиэ-чан, когда мне было очень плохо, когда люди хозяина унижали и оскорбляли меня, я убегала в самый дальний и темный угол, где тихо плакала и мечтала о совсем другой жизни. О людях, которые не будут ко мне злы. О друзьях. О простом человеческом смехе в ответ на шутку и добром взгляде в свою сторону. Тогда мне тоже эти мечты казались несбыточными и наивными. Но никогда я не переставала мечтать и потому… может быть, сейчас, именно поэтому я здесь? Не отчаивайся, Мичиэ-чан. Не знаю что, но я обязательно что-нибудь придумаю и помогу тебе. А если скажешь, что это только сказка, то я отвечу, что очень люблю сказки!

Мичиэ подняла руку и со вздохом потрепала лисицу по голове.

— Ты говоришь банальности, Кицунэ-чан, но все равно спасибо.

— Может быть, и банальности, — Кицунэ приняла новое слово как синоним «глупости». — Но… но давай дадим обещание?

— Какое?

— Что когда-нибудь, пусть через десять лет, пусть через двадцать, но мы обязательно найдем время и место, где я смогу показать тебе сказку о лисенке. Пусть это волшебство станет знаком того, что мы смогли пройти сквозь все плохое, что было или будет с нами. Знаком того, что мы не переставали верить и надеяться на то, что этот день настанет. Но теперь… теперь я покажу эту иллюзию только тогда, когда буду уверена в том, что плохое позади и у нас все замечательно!

— Но…

— Обещание, — Кицунэ подняла руку, выставив мизинец.

— Хорошо, — Мичиэ тоже подняла руку и соединила мизинец с мизинцем Кицунэ. — Обещаем.

Мизинцы разъединились. Кицунэ закрыла глаза и ласково потерлась щекой о плечо Мичиэ.

Видение…

Видение встало на миг перед глазами оборотницы. Кольцо самураев с обнаженными мечами и растерянное лицо Мичиэ, стоящей напротив. Солдаты, готовые броситься в атаку по первому знаку своей госпожи и защитить ее от… от монстра. Но почему же медлит хозяйка? Может быть, оттого, что когда-то, в сметенном эпохой войн детстве, она обещала этому монстру…

Кицунэ тряхнула головой, гоня прочь назойливые и страшные картины. Даже если хозяин найдет ее, она никогда не позволит себе превратиться в демона. Никогда не обратит злобу зверя против людей и тем более Мичиэ-чан. Все равно, что случится в будущем, Кицунэ удалось отринуть от себя темную судьбу и теперь…

— Мичиэ-чан! — девчонка подскочила на месте. — А я ведь не просто так пришла! Совсем забыла! Подожди минутку!

— Что ты еще затеяла?

— Сейчас, сейчас! — Кицунэ распахнула окно и крикнула в темноту. — Широ-сан! Самурай-сан! Я забыла свою коробку, дайте мне ее, пожалуйста! Там нет бомбы, честно!

— Проверено. — раздался из мрака недовольный голос, и рука, протянувшаяся снаружи, уронила небольшой чемоданчик в руки Кицунэ. — Держи, лисица.

— Спасибо, — Кицунэ благодарно поклонилась и, закрыв окно, подбежала к Мичиэ. — Смотри, Мичиэ-чан, что у меня есть!

В гостиной за стеной спальни принцессы две придворные дамы занимались тем, что не спеша попивали ароматный, свежезаваренный чай.

— Удивительный напиток. Согласитесь ли вы со мной, Хикари-сама? — Кохана отпила еще один глоток и благодушно вздохнула. — Что еще сможет так поднять тонус и одновременно успокоить нервы после трудного и напряженного дня?

— Не скажу ни слова против, хоть и предпочитаю наслаждаться вкусом чая в более умиротворенной, классической обстановке.

— Я буду удивлена, если во всем комплексе дворца дайме не найдется уютного чайного домика.

— Уверена, что он есть, Кохана-сама, и ждет нашего визита. Я найду его и пошлю вам приглашение испить чаю, заваренного Кицунэ.

— Ваша воспитанница умеет заваривать чай?

— Пока нет, но я уверена, что обучение отнимет совсем немного времени. Прежний опекун утверждал, что она способна скопировать танец гейши, единственный раз увидев его. Нет, даже не скопировать… если разобраться, то Кицунэ не копирует. Она учится. Учится танцевать, наблюдая за танцовщицами. Учится себя вести как положено, один раз получив наставления. Учится правильной речи, слушая наши разговоры. Удивительный ребенок.

— Если вы правы, то, возможно, еще не поздно превратить ее в настоящую гейшу. С такими способностями и под вашим руководством она может стать великолепной камигами-но-отоме, даже несмотря на поздний срок начала обучения.

— Сколько, вы думаете, лет Кицунэ, Кохана-сан?

— Шестнадцать или пятнадцать. Мичиэ-химе пятнадцать лет, Кицунэ-чан выглядит немного старше ее.

— Кицунэ-чан на четырнадцать лет моложе Мичиэ-химе. Считая на пальцах, она сказала мне, что сейчас ей один год и два с половиной месяца.

— Вы шутите, Хикари-сама?

— Ничуть. Така-сан, моя служанка и телохранительница, говорила то же самое после чтения памяти Кицунэ-чан. Уже потом я, сама не веря в подобное, переспросила у девочки. Ее создатель применял методы ускорения развития, не стесняясь в средствах. Разум Кицунэ сейчас на уровне шестилетнего ребенка, а по внешности ее можно принять за взрослую девушку, но это лишь иллюзия.

— Поразительно, — Кохана в изумлении покачала головой. — Поразительно и невероятно, но раз вы говорите это, я не смею сомневаться. Мир полон удивительных людей. О, если бы только все эти удивительные люди были бы так милы и добры, как Кицунэ-чан!

Хикари с улыбкой отпила еще немного чая.

— Если же Кицунэ-чан всего один год, — продолжала с потаенной улыбкой Кохана, — то мне даже жаль несчастных молодых людей, которым придется еще полтора десятка лет ждать ее совершеннолетия! Уже представляю стихи, которые они сложат по этому поводу! — служанка принцессы на миг задумалась, подбирая слова для хокку, но вздох Хикари прервал ее веселые думы.

— Не забудьте использовать «безысходность» и «несбыточность», Кохана-сама, — в глазах Хикари вдруг блеснули слезы, и взгляд ее стал донельзя печален. — Кицунэ-чан играет и веселится, как и положено детям, она еще слишком мала, чтобы задумываться о серьезных вещах, а я могу лишь молиться о том, чтобы в будущем ей встретился человек, который сможет спасти ее от одиночества.

— Ваши слова тревожат меня, Хикари-сама. С Кицунэ-чан что-то не так?

— Жизнь очень несправедлива к ней. Она не может жить без общения, но обречена на одиночество и насмешки глупцов. Мужчине, что согласится быть с ней, придется не раз столкнуться с людскими косыми взглядами.

— Но в чем причина?

— Понимаете… Кицунэ-чан создана по модели первых поколений.

— Что? Первых поколений… но ведь… подобное не применяется уже столетия!

Хикари кивнула и прикрыла глаза рукой, пытаясь совладать с собой и не расплакаться. Да, волей своего создателя Кицунэ никогда не сможет стать полноценным человеком. Не жаль отдать все силы, чтобы печальная правда слабее резанула по сознанию быстро взрослеющего дитяти шиноби, но… но что сказать ей, когда она со слезами расскажет о том, что парни в смущении отворачиваются от нее? Кицунэ-чан упросила Таку купить множество журналов с мангой о школьной романтике и сказочных принцах. Как сказать игривому лисенку, что мечты о любви останутся навсегда лишь яркими иллюзиями детства?

Глаза Мичиэ широко раскрылись, когда она увидела стопки журналов с яркими обложками. Словно сидящей на строгой диете сластене показали кремовые пирожные…

— Смотри, Мичиэ-чан! — Кицунэ поставила раскрытый чемоданчик на кровать и начала вынимать из него один журнал за другим. — «Серебряные Облака», «Крылья пестрого дракона», «Девочка-волшебница Сора»! А вот это, про мальчиков и девочек, что учатся в школе! Много! Очень много! Это мне все бабушка Така купила. Давай почитаем?!

— Но… — Мичиэ в стеснении оглянулась на стражей. — Но принцессе не пристало интересоваться подобной литературой.

— А зачем тебе интересоваться? Это мне интересно! А ты только поможешь мне читать. — Кицунэ заговорщицки подмигнула подруге. — Ты же знаешь, что я выучила пока очень мало иероглифов и не совсем понимаю человеческие отношения. Нужна помощь. Сначала мне бабушка Така помогала, но потом задремала, и я пришла к тебе. Ты ведь меня не бросишь?

— Придется помочь, — Мичиэ взяла из стопки один из журналов. — Начнем с самого детского? «Девочка-волшебница Сора».

Кицунэ с энтузиазмом кивнула.

Забравшись на кровать, обе девчонки принялись листать журнал, рассматривая картинки и читая диалоги. Некоторое время Мичиэ продолжала стесняться, но вскоре забылась и тоже начала тихонько хихикать и перешептываться с Кицунэ, обсуждая рисунок или наивное донельзя повествование «Девочки-волшебницы».

Время помчалось семимильными шагами. Журналы прочитывались и отбрасывались один за другим. Вскоре добрались и до школьной романтики. Тут-то выяснились различия во вкусах обеих читательниц в отношении мальчишек. Мичиэ нравились энергичные и напористые, с ярко выраженными лидерскими качествами. Кицунэ предпочитала мирных и добрых, даже стеснительных, всегда готовых помочь советом и дружеской поддержкой.

Обсуждая, какие мальчишки действительно лучше, подруги начали тихонько пинаться и тыркать друг друга плечами. Исключительно из желания сделать свои слова более убедительными. Ко времени, словно подгадав, мужской идеал Мичиэ в манге попал в нелепую ситуацию и, разъяренная насмешками оборотницы, дочь самураев снова пустила в ход свои боевые навыки. Стражи, стоявшие под окном и у дверей комнаты принцессы, с едва заметными ухмылками слушали взвизгивания и писк девчонок.

— Хикари-сама! — Така, испуганная и растерянная, прибежала к своей госпоже, с искренним удовольствием продолжавшей общение с леди Коханой. — Простите меня за то, что беспокою вас…

С поклоном, она подала Хикари клочок бумаги, на котором было корявенько выведено:

«Ушла к Мичиэ. Читать».

— Мне не удалось выспаться прошлой ночью, и я не смогла совладать со своим старым телом, — служанка села на полу и в поклоне коснулась лбом мягкого ковра. — Прошу простить меня, моя госпожа, и принять решение, какого наказания я достойна.

— Не вижу причин назначать вам наказание, Така-сан, — ответила Хикари. — И ни в чем вас не обвиняю. Кицунэ-чан сейчас находится под моим присмотром. Кохана-сама, время за полночь. Смею надеяться, что мы не слишком обременяли вас своим присутствием? Позволите ли вы мне забрать мою воспитанницу и вернуться в собственный номер?

— Время действительно позднее, Хикари-сама, — отозвалась Кохана. — Но, судя по всему, девочки сейчас счастливы в общении. Мне было бы очень жаль их разлучать. Прошу у вас еще немного времени для них обеих.

— Не смею возражать, — Хикари снова поудобнее уселась в кресле. — Така-сан, вы можете отдохнуть до утра. За мной и Кицунэ присмотрят самураи леди Коханы. Кстати, Кохана-сама, дзюцу, которое вы применяете для слежения за принцессой, это ведь родовые способности клана Ишикава? У вас были родственники из их числа?

— Вы правы, леди Хикари, мой прадед был самураем клана Ишикава. Сейчас, хоть клан и считается уничтоженным, его наследие не угасает и живет в крови многих самурайских кланов, в том числе и того, к которому отношусь я.

— Клан Маэда гордится тем, что ведет свою родовую линию от клана Ишикава. Приятно сознавать, Кохана-сама, что мы с вами хоть и дальние, но родственницы.

Наставницы продолжили неспешную беседу, а их воспитанницы тем временем были целиком поглощены спором о том, чей идеал парня действительно замечательнее.

— Теперь ты согласна? — торжествующе заявила Мичиэ.

— Да!

— Точно согласна?

— Да!!!

Мичиэ сидела на Кицунэ верхом и придерживала, болезненно выворачивая, обе ее руки. Оборотница кусала одеяло, завывая от смеха и боли.

— Будешь знать! — Мичиэ выпустила свою жертву и снова потянулась к манге.

— Как тебя легко обмануть, жалкое самураишко!

— Ах, ты!

Мичиэ дернулась за Кицунэ, но та вдруг метнулась прочь и улизнула под кровать.

— А ну выходи! — соваться следом не хотелось. — Выходи, трусливая ниндзя!

Кицунэ выскочила с противоположной стороны кровати и, показав язык, снова шмыгнула в укрытие.

— Ты не лиса, а что-то вроде зайца! Выходи, хуже будет!

Дочь дайме насторожилась и замерла, словно кошка у норки в ожидании появления мыши.

То, что произошло спустя мгновение, повергло ее в шок. Кровать под ней качнулась, затем вдруг, словно подпрыгнув на своих коротких ножках, подлетела вверх. Мичиэ, взвизгнув, вцепилась в одеяло руками, а кровать перевернулась в полете и, направляемая руками оборотницы, обрушилась на пол, прихлопнув сидящую на ней принцессу, словно муху мухобойкой.

— Не пора ли вмешаться, Кохана-сама? — спросила Хикари, услышав грохот из соседней комнаты.

— В этом номере три спальни, Хикари-сама. Не будет большой беды, если девочки одну из них разгромят. Детям свойственно иногда немножко увлекаться в играх.

Перевернутая кровать зашевелилась и встала набок. Мичиэ, словно медведь после спячки, выбиралась из-под придавивших ее подушек, одеял и матраса. Кицунэ умирала со смеху.

— Ну, рыжая бестия, — прорычала Мичиэ, устремляя на нее свирепый взгляд. — Молись всем богам! Разорву!

Спальня была довольно большой, места для кольцевых гонок оказалось вполне достаточно, и девчонки начали кружить вокруг лежащей на боку кровати. Кицунэ, ни на миг не переставая визжать и хохотать, отчаянно спасалась бегством. Верткая и ловкая, наученная на горьком опыте, она никак не позволяла себя ухватить. Сцапав с пола подушку, оборотница замахнулась и надела ее Мичиэ на голову, словно огромную шапку.

Сбитая с ног ударом, Мичиэ плюхнулась на скомканное одеяло и, рыкнув яростнее прежнего, снова вскочила.

— Теперь тебе точно не жить, зверюга пещерная!

Кто знает, на сколько кругов у них хватило бы сил, но вдруг босая нога Мичиэ невзначай наступила на один из разбросанных по комнате журналов. Обложка и несколько страниц смялись, разрываясь. Поскользнувшись, принцесса, взвизгнув, упала бы, если бы одна из охранниц, тотчас возникшая рядом, не подхватила ее.

— Ну вот! — плаксиво вскрикнула Кицунэ, бросаясь к испорченному журналу. — Что ты наделала? Это же мой любимый! Про Сору! Зачем ты так?

В один миг веселья как не бывало.

— Извини, — Мичиэ смутилась. — Я случайно. Не расстраивайся. Хочешь, сейчас же пошлю кого-нибудь новый купить?

— Не надо, — всхлипнув, Кицунэ с несчастным видом сжала в руках разорванную мангу и села на лежащую рядом подушку.

Мичиэ попробовала потормошить сникшую и едва не плачущую подругу, но та только повела плечами, сбрасывая ее руки, и всхлипнула еще раз.

Растерянность. Принцесса посмотрела на своих телохранительниц, прося совета. Никогда прежде она не оказывалась в подобной ситуации. Что делать?

Пожалуй, надо просто отвлечь ребенка от произошедшего несчастья. Как?

Мичиэ взглянула на разбросанные вокруг журналы и озарилась улыбкой от пришедшей в голову идеи.

Подбежав к, стоящему у стены собственному чемодану, она открыла его и, немного покопавшись, вынула оттуда аккуратно сложенный наряд.

— Кицунэ-чан, смотри, что у меня есть!

Кицунэ подняла на нее полные слез глаза, Мичиэ сдернула с наряда полупрозрачный упаковочный пакет, и лишняя влага на глазах лисенка начала истаивать. Принцесса, беззастенчиво хвастаясь, держала в руках аккуратно висящую на вешалке девчоночью школьную форму.

Помятый журнал выскользнул из рук Кицунэ и шлепнулся на пол. Лицо лисенка вытянулось, отражая изумление и восторг. В руках Мичиэ был непременный атрибут любой манги о школьной романтике. То, что давно уже стало символом юности и красоты. Каждая из школ даже соперничала с остальными в том, чьи ученики лучше выглядят. Строгая и вместе с тем такая притягательная красота! Кицунэ не раз и не два убегала из дома дедушки Такео рано по утрам, чтобы поглазеть на девочек, собирающихся в стайки и направляющихся на учебу. Как бы хотелось ей тоже учиться в школе! Общаться с другими детьми на переменках, ходить в гости и делать домашние задания вместе! Узнав из манги о любовных посланиях в ящичке для обуви, она воспылала желанием когда-нибудь получить такое же.

— Откуда это у тебя, Мичиэ-чан? — сладко вздохнув от умиления, Кицунэ вскочила и подбежала к подруге.

— Я что, по-твоему, никогда в школу не ходила? — промурлыкала Мичиэ, довольная, что ее уловка сработала. Приложив костюм к груди, она слегка погладила ткань. — Правда, мило смотрится? Когда закончатся торжества, из страны Лугов будут присланы учителя, которые продолжат мое обучение, и леди Кохана настояла, чтобы я взяла форму с собой. Во всем должен быть порядок! Я тогда поворчала на наставницу, но теперь должна сказать ей спасибо. Смотри, какой сарафанчик! А блузка? А жакет? И все это — мое!

Кицунэ застонала от вожделения и умоляюще сложила ладони. В глазах ее сияли искры восторга, щеки украшал жаркий румянец.

— Мичиэ-чан, дай померить!

— Еще чего! — вздернув носик, принцесса отвернулась. — Ни за что в жизни!

— Ну, да-а-ай!

— Не-а! — Мичиэ нацепила вешалку со школьным костюмом на ручку стоящего рядом шкафа и с демонстративным удовольствием принялась расправлять ткань ее блузки и приглаживать белый воротничок жакета с одиночной темной полосой. — Я и так скажу, что тебе она будет маловата. А вот мне подходит! И потому у меня она есть, а у тебя нет!

Кицунэ ужом вилась за подругой, пытаясь дотянуться до объекта своего вожделения, но злыдня Мичиэ закрывала ей путь и оттесняла, не позволяя коснуться сокровища даже пальцем.

— Ты бы видела, Кицунэ-чан, как загорались глаза мальчишек, когда они видели меня в этом! — продолжала дразнить она подругу. — Все вокруг взглядов не могли отвести! Как же все-таки приятно сознавать себя привлекательной!

— Мичиэ-чан, — взмолилась оборотница. — Ну дай померить!

— Не-а!

— Ах, так? — Кицунэ сердито фыркнула и полезла отбирать силой.

Сцепившись, борясь, пыхтя и пинаясь, девчонки повалились и покатились по полу. Мичиэ рассчитывала быстро одолеть и хорошенько помять противницу, вынудить ее признать очередное поражение. Приятно будет потом немного поглумиться над побежденной, подразнить и позлить ее.

Но что такое…

Привычные, хорошо отработанные захваты и приемы не проходили. Кицунэ или выворачивалась или блокировала их. Неужели выучила и даже изобрела противодействие? Не может такого быть!

Рассерженная неожиданным сопротивлением от безответной ранее шиноби, дочь самурая бросала в борьбу все больше боевых умений. Кицунэ делала то же самое. Девушки-стражи и начали с беспокойством переглядываться. Не пора ли вмешаться?

Они не успели.

Ни Хикари, ни Кохана, увлеченные беседой, ничего не заподозрили до самого последнего момента. Обе женщины держали в руках чашки с чаем и продолжали разговор, когда вдруг с гулким ударом что-то пробило кирпичную стену, отделяющую гостиную от спальни принцессы. Кирпичи обрушились вниз. Большой резной шкаф с дорогущей фарфоровой посудой, получив удар с тыла, опрокинулся и с жутким грохотом рухнул на пол, зацепив своей макушкой край столика, за которым сидели Хикари и Кохана. Чайный сервиз и поднос с пирожными полетели под потолок. Обе, побелевшие словно снег, женщины обронили на пол свои чашки. Кохана нервно проглотила недожеванный, вставший поперек горла, кусочек пирожного.

В облаке цементного крошева в проломе поднималась тщедушная фигурка в перепачканной маечке и шортиках. Кицунэ чихала и кашляла, отплевываясь от пыли.

Мичиэ, за пару секунд до этого приставившая ногу к груди противницы и рывком отшвырнувшая ее от себя, с ужасом смотрела на разрушения. Не только сила рывка ноги была в этом повинна. Поддавшись боевому азарту и гневу, она в момент толчка ударила импульсом Ци, подобным тому, что применяли самураи во время сражения, для того чтобы отшвырнуть и опрокинуть противника. Обычному человеку без доспехов такой фокус мог бы превратить в кашу всю грудную клетку.

— Ах, ты! — Кицунэ была слишком увлечена боем, чтобы что-либо замечать. — Сейчас получишь!

Сразу четверо самураев, снаружи и изнутри комнаты, бросились на пошедшую в атаку лисицу, повалили ее, вжали в пол.

— Так нечестно! — завизжала Кицунэ с бессильной яростью и обидой. — Пустите меня! Нечестно так!

— Прекратить! — словно острая сталь, резанул по нервам голос Коханы.

Самураи отскочили от Кицунэ, а Хикари бросилась к своей тихо всхлипывающей, воспитаннице.

— Аи-чан, милая моя, все в порядке? — трясущиеся руки камигами-но-отоме подняли девчонку на ноги и принялись шарить по ее телу, выискивая раны и ушибы. — Что болит? Скажи мне!

— Вызовите врача! — выкрикнула Кохана. — Почему застыли?! Живее врача сюда! О боги, сколько крови!

Среди битых кирпичей растекалась целая лужа алой жидкости. Кровь была на лице Кицунэ, на груди и стекала до живота. Девчонка с удивлением размазала ее рукой и подняла ладонь к глазам. Она только сейчас ее заметила.

— Наверное, импульс прошел между ребер и повредил легкие.

— Скорее врача! — продолжала истерику Кохана.

— Зачем? — удивилась Кицунэ и посмотрела на перепуганную Хикари. — Не бойтесь так, я укрепила свой скелет энергией Ци, до того как Мичиэ-химе толкнула меня. А ушибы и раны мягких тканей на мне очень быстро зарастают. Ничего не болит! Совсем. К тому же повезло, что в основном головой ударилась!

Ладони Хикари переместились на голову Кицунэ, выискивая признаки ушибов и стирая кровь с ее лица. Сотрясение? Травма черепа? Какой ужас!

«Мне удалось создать тебя невероятно живучим, Кицунэ-чан. Замечательно приспособленным для ведения боя. Повреждения твоего тела зарастают так быстро, что даже смертельные для обычного человека ранения не будут фатальны. Ты выживешь, если тебе пронзить сердце. Выживешь, если вспороть живот. Даже если тебе срубить голову, но быстро приставить ее к обрубку шеи, ты зарастишь и такую рану. Это сила реаниматора, которая была унаследована тобой через гены. Но ранения головы недопустимы. Повреждение головного мозга станет смертельным. Защищай его всеми доступными средствами».

Мозг Кицунэ был того же размера, что и у обычного годовалого ребенка. Помня наказ хозяина, Кицунэ воспользовалась свободным пространством, чтобы укрепить защиту. Тройная костяная кора с амортизирующими подкладками из жил и хрящей окружала единственную невосполнимую и жизненно важную часть тела оборотницы. Ци текла сквозь костяные слои и мягкие ткани непрерывно, предохраняя кости от раскола, а мозг от сотрясения. Удар о стену пробил верхний слой черепа, но трещина уже закрылась и заросла.

— Хикари-сан! — Кицунэ подняла руку и утешающе погладила женщину по тыльной стороне ладони. — Все в порядке, не волнуйтесь. Голова — самая неуязвимая часть моего тела!

— Ох ты, глупыха! — то всхлипывая, то вздыхая от радости и смеха, перепуганная женщина стиснула девчонку в объятиях. — Хоть сейчас не шути, умоляю тебя!

Поздним вечером, когда улеглась суматоха и отель начал затихать, Кицунэ, вымытая и переодетая, осмотренная врачом, направилась в свою комнату. Давно уже пора было ложиться спать.

Хикари проводила Кицунэ до постели, уложила ее, но, когда уже собралась уходить, девочка вдруг вскочила и схватила ее за руку.

— Что с тобой, Аи? — Хикари коснулась плеча оборотницы пальцами, а Кицунэ обняла ее руку, которую держала, крепко-крепко.

— Хикари-сан… где находится «Сад за высокими стенами»?

— Сад за высокими стенами?

— Мичиэ отправляют туда. Это, должно быть, ужасное место, раз такой сильный человек, как она, пришел в отчаяние. Я… я должна тоже отправиться туда. Чтобы спасти Мичиэ, леди Кохану и остальных. Наверное, это место похоже на подземную базу моего хозяина. Мне… мне очень не хочется расставаться с вами, Хикари-сама, но я должна… отправиться с Мичиэ и помочь ей.

— Заботишься о ней даже после того, как она так сильно тебя ударила?

— Мы же играли!

— Ах, Кицунэ-чан. Будь немного осторожнее в играх с Мичиэ-химе впредь. Она самурай, никогда не забывай об этом. А насчет остального, — Хикари погладила девочку по голове ладонью. — Мы тоже отправляемся в этот «Сад за высокими стенами». Так сложились обстоятельства, что только там мы можем сейчас быть в безопасности.

— Но разве это не опасное место?

— Опасное, очень. Но там живет один человек, который защитит нас и никогда не предаст. Он сумеет помочь и нам, и Мичиэ, я уверена.

— Я не дам ее в обиду никому. Она хороший человек. Хотя жадная, иногда злится и больно бьет. Ну ничего, мы еще посмотрим, кто кого! Я запомню все ее приемы, научусь защищаться, а потом ей самой уже надоест меня колотить.

— Спать пора, вояка! Нашла себе противницу! Принцессу из соседней страны!

— Она мне не противница. Просто… просто… я не знаю, как это объяснить. Я чувствую, что если ей не помочь, то Мичиэ-чан может погибнуть. Она не плачет, но в глазах у нее боль и тоска. Это неправильно. Мне не нравится, когда у человека такие глаза. Я выведу ее из этого состояния, и даже если придется получить пару раз по шее, то почему бы и нет? Главное, чтобы она не думала о страшном.

— Не можешь просто пройти мимо, когда кому-то плохо, Кицунэ-чан? — Присев на корточки, Хикари заключила лисичку в ласковые объятия. — Ты не представляешь, милая, как я счастлива видеть это качество в… своей дочери.

Снова уложив маленькую оборотницу в постель, Хикари пожелала ей спокойной ночи и удалилась, но не успела Кицунэ задремать, как вдруг за окном раздался громкий хлопок. В небе вспух яркий бутон цветных искр.

— Что это было? — девчонка, только что лежавшая в кровати, через мгновение уже вжималась личиком в стекло окна. — Дедушка Ясуо, смотрите! Еще один взрыв, а вот еще! Красиво! Ух, как красиво! А что это?!

— Это фейерверк, — ответил самурай, присматривающий за девчонкой, пока Така и Хикари отдыхали. — Ровно восемьдесят лет назад, в это самое время, родился самый важный человек в этой стране. Тот, кто поднял страну Водопадов с колен.

— Страну? С колен? Это как? — принялась переспрашивать Кицунэ, любуясь красочными вспышками в небе. Фейерверки взмывали вверх один за другим, чаруя взгляды людей.

Ясуо пришлось сделать для нее небольшой экскурс в историю, рассказать о великих свершениях прошлого, остановивших разграбление страны соседними государствами и позволивших ей встать вровень с другими малыми странами мира, такими как страны Болот, Лугов, Ручьев и Рисовых Полей.

— Я служил в личной гвардии человека, игравшего ключевую роль в этих свершениях. Нынешнего правителя Водопадов, человека огромного мужества и выдающегося ума, великого дайме Торио-сама.

— Значит, это действительно хороший человек, — благодушно улыбаясь, сказала Кицунэ. — Он достоин такой красоты.

Сотни и сотни фейерверков взмывали в небо один за другим. Ясуо посматривал на окно, озаряемое вспышками разноцветных искр, и радовался, что зачарованная небывалым зрелищем лисичка не может видеть его печальную улыбку. Зачем говорить ей сейчас, что далеко не так радужна была судьба героя, как это можно представить, глядя в украшенное фейерверками небо!

Проглазевшая на фейерверки до утра, Кицунэ легла спать и проснулась только ближе к обеду. Потягиваясь, словно разнежившийся, ленивый лисенок в норе, она не вылезала из теплой постели и с наслаждением купалась в солнечном свете, льющемся из окна. Ах, какое же это счастье и удовольствие!

Забыла о сладкой неге она только тогда, когда в комнату вошла, с улыбкой поглядывая на мурлычущую девчонку, Маэда Хикари.

Моментально выскочив из кровати, Кицунэ подбежала к ней и обняла, а затем отступила на шаг и почтительно склонилась, желая доброго утра. Хикари одарила Кицунэ ласковым взглядом, а та, вдруг вспомнив, что еще ничего не рассказывала госпоже о вчерашней прогулке в город с бабушкой Такой, принялась тараторить, сообщая самые последние важности из своей жизни. Эмоции били через край, энергия была совершенно неуемна. В памяти Хикари снова расцветали картины былого. О том, как ее Аи много лет назад с упоением выбалтывала маме все, даже самые малые события, что происходили с ней в школе, дома или во время прогулок с подругами. Сердце старой женщины, когда она смотрела на Кицунэ, исходило болью и таяло от нежности.

— Сегодня день будет еще интереснее, Аи-чан. И день, и ночь. Я специально позволила тебе поспать подольше, чтобы ты смогла увидеть вечерний праздник, не борясь с усталостью и дремотой. Но нужно собираться. Пойдем.

Она отвела заинтригованного лисенка в ванную и заставила принять все положенные водные процедуры. Кицунэ не упустила случая немного побаловаться с водой, и от умывальников, как от всего, что было интересно и с чем можно было играть, ее тоже пришлось оттаскивать чуть ли не за уши.

— Кицунэ-чан, — Хикари применила тактическую хитрость. — Вы ведь с Такой-сан вчера купили несколько красивых платьев? Покажешь мне?

Вспыхнув восторгом, Кицунэ схватила ее за руку и потянула за собой, принимаясь тараторить о том, что платьев вовсе не несколько, что куплено было очень даже много.

— Вот! — она торжествующи распахнула большой шкаф, доверху наполненный различными нарядами. — Смотрите, Хикари-сан, сколько теперь у меня всего!

— Надо же! — неподдельно изумилась Хикари. — Похоже, ни ты, Кицунэ-чан, ни Така-сан не собирались вчера сдерживаться. Скупили все, что было в городе? Жаль, что меня с вами не было!

— А разве нельзя так много покупать? — Кицунэ устремила на Хикари смущенный взгляд со смесью растерянности и мольбы.

У Хикари вырвался вздох умиления. Ей ли не понять, почему старая кошка Така вот уже вторые сутки не переставая мурлычет и почти не реагирует на происходящее вокруг? Когда бабуле в последний раз доводилось бить посуду? Заглянула сегодня с утра в эту комнату посмотреть на спящую девочку, а затем при простейшей заварке чая умудрилась расколотить одну из чашек и просыпать листья мимо чайника. Нашла на старости лет себе котеночка…

— Конечно, можно было, Аи-чан, — не скрывая ласковых интонаций, ответила Хикари на вопрос девочки, подумывая о том, что Кицунэ вчера, похоже, всю душу бабушке Таке вымотала такими вот взглядами. — Я только жалею о том, что не могла посмотреть на то, как ты выбирала себе наряды. Наверное, было очень весело!

— Очень-очень, Хикари-сан! Там было столько вещей! — маленькая оборотница широко развела руками. — Вот столько! Даже не знаю, как сказать! У меня голова закружилась от выбора!

— Но ведь теперь ты можешь показать мне самое красивое свое платье?

— Конечно! — подскочив на месте и задорно взвизгнув от переполняющих ее чувств, Кицунэ принялась выбирать.

Она перемерила половину своего вчера обретенного гардероба, а Хикари охотно разъясняла ей, что с чем носят, в какой ситуации будет уместна или неуместна та или иная вещь. Помогая переодеваться, она составляла из предложенного самые эффектные или просто приятные глазу комплекты, причем не упускала возможности потискать и понежить ставшее ей по-настоящему родным дитя. Кицунэ, купаясь в волнах родительской любви, смотрела на леди Хикари глазами, полными обожания. Она пока не знала слова «мама», но, узнав его чуть позже, навсегда запомнила и сохранила для себя образ матери именно таким.

Воцарившуюся идиллию нечаянно нарушила бабушка Така, пришедшая сообщить о том, что госпожу и ее воспитанницу желает видеть принцесса Мичиэ.

— Не вижу причин отказывать благородной леди в этом, — ответила ей Хикари. — Попроси администратора вызвать нам рикшу.

— Вас уже ждет паланкин, моя госпожа. Мы можем отправиться немедленно.

— Хорошо. Тогда мы будем готовы минут через… Аи-чан, о, да хранят меня духи предков, ты же еще даже не завтракала!

— Я могу потерпеть, Хикари-сан. Не беспокойтесь, мы ведь хорошо поужинали вчера.

— Я виновата перед тобой, Аи. Пожалуйста, не сердись на меня. Обещаю, что впредь буду более к тебе внимательна.

— Не нужно извиняться, Хикари-сан, — Кицунэ робко опустила глаза. — Я… я не понимаю, за что вы извиняетесь, и чувствую себя неловко.

— Ах, лисенок! — Хикари не удержалась и снова, от всей души, стиснула Кицунэ в объятиях. — Чудесная ты моя!

Паланкин доставил камигами-но-отоме и ее приемыша в огромный павильон, собранный из легких деревометаллических конструкций. Здесь, в укрытии от посторонних глаз, шла финальная подготовка к торжественному прибытию Мичиэ, царственной невесты, во дворец дайме Водопадов.

Вокруг сновали подсобные рабочие и артисты. Десятки людей репетировали и без того заученные до мелочей движения танца и шаги. Кицунэ даже растерялась, очутившись вдруг в таком большом скоплении людей.

— Прошу сюда, — слуга, присланный к гостинице вместе с паланкином, поклонился, указывая движением рук направление. — Госпожа Мичиэ-химе ждет вас.

Кицунэ во все глаза высматривала подругу в толпе людей, но, увидев, не поверила глазам сразу. Не так-то просто было узнать в этом ворохе из крашеного шелка худощавую девчонку с печальным лицом и усталыми глазами. Лицо Мичиэ было густо замазано белилами, а пепельно-серые волосы спрятаны под роскошным черным париком, украшенным шпильками, заколками и цветами из драгоценных камней.

Пока Хикари, Кохана и Мичиэ были поглощены ритуалом приветствия, Така зорко следила, чтобы Кицунэ не открывала рта, и дергала ее за рукав, едва та намеревалась что-либо сказать. Вокруг было много посторонних, и никто не собирался рисковать услышать из уст бесцеремонной лисицы какую-либо оскорбительную нелепицу или шутку в адрес принцессы.

— Я хотела бы поговорить с Аи-сан наедине, — произнесла Мичиэ, и их, не возражая ни словом, тотчас проводили к подсобному помещению, из которого спешно вытурили всех работников и артистов. За Мичиэ и Кицунэ последовали только двое телохранителей. Присутствие стражи рядом с важными особами стало привычным и неизбежным злом современного мира.

— Мичиэ-чан, это правда ты? — едва посторонние вышли, Кицунэ начала кружить вокруг подруги, с недоверием рассматривая ее. — Тебе что, дали в театре роль куклы?

— Что-то в этом роде, — Мичиэ смущенно улыбнулась. — Кицунэ-чан, я… я хотела с тобой поговорить до того, как процессия направится ко дворцу…

Кицунэ меж тем, зацапав шлейфы кимоно Мичиэ, подняла их и начала считать слои.

— Раз, два, три…

— Двенадцать! — прервала ее подсчеты Мичиэ. — Это особое, двенадцатислойное кимоно, которое надевают только по самым торжественным случаям.

— Сколько шелка! — восторженно выдохнула Кицунэ. — Ты в нем похожа на… на… на капусту!

— Вот спасибо!

Лисичка, заливисто рассмеявшись, дернула подругу за полы кимоно и принялась бегать по кругу, заставляя Мичиэ крутиться на месте.

— Прекрати! — возмутилась Мичиэ, запуталась в собственном кимоно и повалилась, сев посреди ворохов шелка. — Кицунэ-чан! Ты можешь стать серьезной?

Расшалившаяся девчонка обернулась и удивленно хлопнула глазами, глядя на подругу.

— Кицунэ… — принцесса с помощью телохранителей поднялась и встала на ноги. — Пожалуйста, выслушай. Я ведь позвала тебя не для того, чтобы играть.

— А зачем?

— Я… ты знаешь, что сегодня ближе к вечеру я должна официально прибыть во дворец дайме.

Кицунэ кивнула, продолжая слушать.

— Скорее всего, меня поселят в главных покоях правящей семьи, куда нет доступа никому из посторонних.

— А я что, посторонняя? — в голосе Кицунэ прозвучала обида.

— В том то и дело, что нет! Для меня ты совсем не посторонняя, но для охраны дворца ты… ты просто гостья, и твое происхождение, твой статус… я боюсь, что нам не позволят часто видеться. А возможно, что и никогда уже мы не встретимся, хоть и будем жить недалеко друг от друга.

— Что такое статус? — маленькая оборотница едва не расплакалась. — Мичиэ-чан! Ты серьезно? Ты правда серьезно?

— Да, Кицунэ-чан. Прости. Поэтому… поэтому я не могу ждать и хочу попросить у тебя прощения… за все. За боль, что я причинила тебе при вспышках гнева. За обидные слова, которые говорила вовсе не всерьез, поверь. За… тот удар импульсом Ци. Я… ужасный и опасный человек. Прости меня, Кицунэ-чан. Пожалуйста.

— Дедушка тоже называл меня опасным человеком, — ответила Кицунэ. — Так что неизвестно, кто из нас опаснее. Ты больно бьешь, а я могу быстро заращивать почти любые раны. Мы прекрасно подходим друг другу, тебе не кажется, Мичиэ-чан?

— Может быть, — глаза принцессы быстро угасали, теряя цвет жизни.

— Так что все ерунда. — Кицунэ задумалась. — Скажи, а к тебе что, вообще никого не будут подпускать? Посадят в тюрьму, за решетку?

— Нет, что ты. Служанки и телохранители будут рядом. И каких-нибудь особо благородных дам обязательно навяжут. Чтобы шпионили за мной.

— Ну тогда, Мичиэ-чан, возьми меня к себе служанкой?

— Что?

— А что такого? Кохана-сан научит меня, что и как делать, и мы будем с тобой часто видеться. Читать мангу, играть. У тебя есть куклы, Мичиэ-чан?

— Хорошие обо мне пойдут слухи, если я в моем возрасте буду играть в куклы со служанками! — Мичиэ, слегка оживляясь, посмотрела на Кицунэ просветлевшим взглядом. — Кицунэ-чан, если ты согласна, я попрошу Кохану-сан помочь нам. Ты ведь шиноби? Правящим семьям позволительно держать при себе шиноби в качестве телохранителей и шпионов. Правда, будет не так просто, ведь мы знакомы всего пару дней и дворцовые службы безопасности могут заартачиться, но думаю, если закачу истерику, то может получиться. Значит, жди вестей!

Кицунэ восторженно кивнула.

— Мичиэ-чан, я совсем недолго прожила в мире людей, но успела увидеть людей разных — хороших и плохих. Очень часто плохие держат в своих руках силу и власть. Люди хорошие разобщены и погибают поодиночке. Но я хочу это изменить! Враги, что преследуют меня, храбры потому, что я одна. То чудовище, которое ждет тебя в саду за высокими стенами, торжествует потому, что уверено в том, что тебя некому защитить. Но я вижу, что происходит! Когда я появилась среди людей, то была одинока и совершенно бессильна. Но потом появился рядом дедушка Такео. Потом — леди Хикари, бабушка Така, самураи Микио и Ясуо. Нас уже стало шестеро! Ты, леди Кохана и все ваши самураи, вместе с нами, это уже столько хороших людей, что даже отряд сильных врагов не справится с нами! Нас все больше и больше! Наша сила растет, и скоро, Мичиэ-чан, бояться и отчаиваться будет уже не нужно! Мы победим и тех, кто меня преследует, и тех, кто хочет заманить тебя в страшный сад! Верь мне, Мичиэ-химе! — Кицунэ вскинула кулак в упрямом, грозном и волевом жесте. — Мы — победим!

— Даже не хочется спорить с таким ярым заявлением, — Мичиэ посмотрела на Кицунэ с насмешливым прищуром. Лисичка явно перечитала манги. — Но кое с чем можно согласиться. Вольно или невольно, ты собираешь людей вокруг себя. Твои душевные качества пробуждают в них все самое светлое, и ты становишься нитью, соединяющей их не только с тобой, но и со всеми, кого ты считаешь достойными стать друзьями тебе. Может быть, эта сила твоей души, а вовсе не треклятая энергия Ци, действительно способна сотворить чудо?

День был в самом разгаре, солнечный свет бесконечным потоком лился на крыши города и на улицы, заполненные толпами празднично одетых людей.

Кицунэ, закончившая обед в одном из ресторанов, вышла из здания и с восторгом начала озираться. Звуки музыки и шум толпы манили ее. Аромат духов, запахи сладостей и свежих цветов опьяняли, кружили голову.

— Не хочешь немного погулять по городу, Аи-чан? — спросила ее Хикари. — Поучаствуй в конкурсах, развлекись. Пойдем со мной. Мы можем купить все, что понравится!

— Правда, можно?

— Конечно! Пойдем же, не будем терять времени!

Две пожилые дамы и девочка-лисичка окунулись в веселый праздничный водоворот. Микио и Ясуо привычно несли стражу, присматривая, чтобы с их подопечными ничего плохого не произошло.

Кицунэ, успевшая полакомиться сладостями после обеда в ресторане, первым делом помчалась участвовать в конкурсах и играх. Энтузиазм ее был совершенно неуемен, а врожденная ловкость не могла подвести в детских забавах. Пакеты, которые леди Така предусмотрительно припасла для призов, быстро наполнялись.

— Посмотри, Аи-чан! — сказала Хикари, указывая ей на большой павильон со сценой, где шли показательные выступления молодых талантов. — Не хочешь поучаствовать? Есть у тебя в памяти пара хороших песен?

— Конечно! В кинотеатре между мультфильмами и кино показывали музыкальные клипы. Красивые! Я их хорошо запомнила.

Подав заявку и дождавшись своей очереди, Кицунэ поднялась на сцену и, ни в малой степени не стесняясь вспышек фотоаппаратов, спела пару песен, а затем, благо одета была в традиционное кимоно, исполнила нагло скопированный у гейш Сандзе изящный и весьма сложный танец, который даже без музыкального сопровождения способен был заворожить зрителя.

— Ваши аплодисменты для юной майко, украсившей своим визитом наш скромный праздник! — с восторгом выкрикнул в микрофон ведущий конкурса. — Любой из учителей мог бы гордиться столь прекрасной и талантливой ученицей!

Далеко не пустой зал разразился аплодисментами, а Кицунэ в подарок благодарным зрителям исполнила еще одну песню и, получив сразу два подарка, за пение и танец, вернулась к ожидающим ее Хикари и Таке.

Седоволосый мужчина, наблюдавший за выступлениями, выждав момент, подошел к леди Хикари и выразил свое восхищение талантами ее дочери, осведомившись попутно, не посещает ли благородная леди Аи какую-либо из музыкальных академий.

— Я всего лишь один из агентов, занимающихся поиском талантливых людей по всему миру. Мы наблюдаем за клубами самодеятельности в высших школах, ищем таланты на фестивалях и празднествах. Простите за прямолинейность, но увидеть камигами-но-отоме здесь и сейчас стало для меня невероятно приятным сюрпризом. Вокальные данные вашей дочери выше любых похвал. Я непременно сообщу о ней руководству нашей организации, но сейчас хочу спросить, не желаете ли вы подумать о карьере певицы для вашей дочери?

— Благодарю вас, добрый господин, за лестные слова, — ответила ему Хикари, улыбаясь мыслям о том, что для Кицунэ это была бы неплохая судьба. — Но подобные вопросы должна решать сама Аи. Почему бы вам не спросить ее мнения?

Певицы как служительницы искусства были почитаемы и уважаемы во всех слоях общества. Единство Культуры заботилось о своих певчих птичках, обеспечивая всем необходимым и выделяя им солидную охрану из самураев и шиноби. Образ певицы, возвышенный и чистый, был мечтой почти всех девчонок мира. Со своим умением копирования и моделирования голоса Кицунэ заключит контракт с музыкальной ассоциацией без особых проблем. Ее станут оберегать и хранить, могущественные кланы встанут на защиту певчей птички от злобных преследователей, вроде тех, что идут по ее следу сейчас. Никогда и ни один из похотливых негодяев, от которых в свое время Хикари скрылась в Сандзе, не сможет даже близко подобраться к Кицунэ. Не подпустят. Кто захочет, чтобы ему о любви, нежности и счастье пела девушка, опозоренная доступностью и беспорядочными связями?

Человек, что подошел к ним сейчас, всего лишь младший из искателей, но его сигнал о поющей камигами-но-отоме быстро достигнет верхов.

— Певицей? — щечки Кицунэ разрумянились от радости и смущения. Неужели ее сочли достойной? — Я… простите, господин, но скажите, смогу ли я быть рядом со своими родными, если соглашусь?

— Это сложный вопрос, юная леди. Гастроли, выступления и репетиции, работа над собой, над внешностью и голосом — это требует очень много времени. Но, полагаю, Единство Культуры создаст все условия, чтобы вы проводили со своими близкими как можно больше времени.

Кицунэ посмотрела на Хикари, прося у нее совета и поддержки. Камигами-но-отоме кивнула с благодушной улыбкой, и Кицунэ снова взглянула на искателя.

— Ваше предложение радует меня, но ответить сразу сложно. Позволите ли вы мне попросить немного времени на раздумье?

— Конечно, я не настаиваю на немедленном ответе. В ближайшие дни с вами свяжется уполномоченный агент, и вы сможете обсудить с ним все детали.

Распрощавшись, наблюдатель вернулся на свое место и продолжил просмотр импровизированного концерта. Тем более что посмотреть действительно было на что. В столице было немало домов гейш и пара больших музыкальных школ, их воспитанники и воспитанницы на добровольных началах были не прочь блеснуть искусством.

— Я правда могу стать певицей? — Кицунэ сияла от радости и гордости, словно солнце. — Правда?

— Конечно, — смеясь, ответила ей Хикари. — Не удивлюсь даже, если ты станешь лучшей из певиц! Сейчас на сцене все участницы стараются как могут, чтобы подняться на невзначай заданный тобой высокий уровень.

Кицунэ недолго посмотрела на концерт, мечтая о грядущей славе, а затем, окликнутая Хикари, проследовала к выходу и покинула павильон.

Азарт и счастье расцвели с новой силой, лисенок помчался играть и веселиться. Благо на главной площади города сразу нашелся объект для ее интереса.

Двое старых самураев недовольно повели плечами, чувствуя разлитый вокруг фон энергии Ци.

— По приказу городского управляющего группам артистов, обладающим измененным геномом, на главной площади разрешено применение ниндзюцу в качестве красочных эффектов, — пояснила Така удивленной Кицунэ. — Самураи следят за порядком, а кто опасается покушения, тому рекомендуют держаться от этого места подальше.

Кицунэ нырнула в толпу, пытаясь пролезть в первые ряды и посмотреть на ниндзюцу, но вдруг отвлеклась, заметив в стороне, у навеса маленького питейного заведения, группу людей в пестрой и яркой одежде.

— Простите, — девчонка, без всяких стеснений подбежала к ним и потянула за рукав добродушного вида дядьку в однотонном шелковом кимоно. — Вы артисты?

— Конечно, юная леди! — ухмыльнувшись, дядька отсалютовал Кицунэ, подняв высоко вверх плошку с какой-то снедью. — Цирковая группа Орино приветствует вас! Орино-сан, это вон та прекрасная дама, что сидит с нашим менеджером и занимается почетным делом дегустации алкогольных напитков!

— Меньше болтай, Морио! — выкрикнула женщина лет тридцати, худощавая, разряженная в пух и прах. — На мою выпивку уходит денег в разы меньше, чем на твою еду! Ты не окупаешь себя, бесполезная бездарность!

— А почему вы не выступаете? — вмешалась в беззлобную перепалку Кицунэ.

— Желающих слишком много. Все места заняты, нас вытеснили и отправили на… в… — верзила махнул рукой. — В общем, на покой. Кто знал, что столько театральных и цирковых групп пожелают пофыркать Ци перед толпой?

— А вы тоже можете?

— Нас семеро, а двое по крови шиноби. Орино-сан и вон тот, хмурый тип в синей рубахе. Эти могут показать пару фокусов. Только фокусов. На нас вот как-то раз бандиты уличные напали, четверо против троих, так мне наших доблестных шиноби спасать пришлось! Вот этими кулаками, без всякого усиления потоками Ци!

Верзила показал кулачищи и громко расхохотался, а Кицунэ, выразив сожаление, что не увидит их выступления, вернулась к Хикари и Таке.

Они блуждали по лабиринтам улиц около полутора часов, когда уставшая Хикари остановилась отдохнуть в кафе, а Кицунэ под присмотром Ясуо начала шнырять поблизости, высматривая разные интересности.

— Привет! — она подскочила к лотку, на котором были выставлены различные мягкие игрушки. — Вы торгуете или это конкурс?

Девушка лет шестнадцати, усталая и немного шальная от суеты, подняла на Кицунэ безразличный взгляд.

— Ни то и ни другое. Это благотворительная акция. Раздаем бесплатно.

— Ух ты! — Кицунэ тотчас зацапала с лотка пушистого белого зайца.

— Положи на место! — возмутилась девчонка. — Это для детей из плохо обеспеченных семей. Городской управитель обязал все школы города во время этого фестиваля организовать концерты и благотворительные акции для детей из воспитательных домов и бедных кварталов.

— А-а-а, — Кицунэ с легким сожалением положила игрушку на место. — А почему же у вас такой заполненный лоток? Плохо берут?

— По улице штук пять таких же точек, как у нас. А то и больше. Каждая школа, наверное, устроила похожие раздачи. Фантазии нет ни у кого. А у нас и место неходовое. Все дети там, — девчонка махнула в сторону, откуда слышались звуки музыки и выкрики артистов. — Беда. Раздам мало игрушек, получу порицание.

— Тогда что же сидишь?

— Устала. Все едино ничего не успею. Пусть порицают.

— Но это же плохо! Так нельзя! А можно мне тебе помочь?

— Это как?

— Я… я сделаю это место веселым и привлеку сюда детей!

— Да? И как же?

Кицунэ задумалась. Самое веселое, что она знала в жизни, ассоциировалось у нее с мультфильмами или мангой.

— В этой части улицы все аттракционы и торговые лотки принадлежат вашей школе?

— Звучит так, словно мы клан или землевладельцы, — девчонка даже не усмехнулась. — Но ты права, вокруг все точки наши.

— Собери руководителей!

— На бандитскую сходку? — улыбка девчонки не стала шире ни на миллиметр. — Ну, соберу, и что ты им скажешь?

— Надо кое-что обсудить, — Кицунэ хитро прищурилась. — Вас нужно приодеть, а на площадь добавить развлечений. А еще взбодрить! Вы все вялые, как осенние мухи! Почему не слышно музыки? Где бенгальские огни и хлопушки? Ничего удивительного в том, что люди проходят мимо!

Звонок радиотелефона застал Мичиэ врасплох, но она, услышав из динамика восторженную болтовню Кицунэ, со вздохом выделила несколько костюмеров из своего сопровождения. Усталые женщины, подбодренные обещанием хороших премий, поспешили на вызов и были на месте всего через двадцать минут.

На соседней улице продавались различные маскарадные костюмы. Сейчас был немного не тот праздник, и продавцы скучали весь день. Они едва не впали в состояние шока, когда под конец дня к ним, партиями по двадцать, повалили клиенты. Магазинчик наполнился шумом и гамом, костюмы сметали на ура. Кицунэ, по праву спонсора сунувшаяся в ассортимент первой, с восторженным взвизгом вцепилась в рыжий лисий наряд с длинным хвостом на юбочке. Он оказался ей слегка великоват, но костюмерши умело исправили положение, подшив и подправив швы в нужных местах.

— Хикари-сан! — Кицунэ, подбежав к отдыхающей в кафе камигами-но-отоме, повернулась на месте, показывая свой преобразившийся без применения каких-либо дзюцу внешний вид. — Смотрите! Я теперь настоящий лисенок!

Хикари всплеснула руками, а Така, не отводя взгляда от девчонки, засияла от восторга.

— А хвостик-то у тебя один, Кицунэ-чан! Совсем еще маленькая ты у нас лисичка!

Ци Кицунэ скользнула в пушистый рыжий хвост, включая его в общую систему циркуляции энергии и заставляя двигаться. Девчонка взмахнула хвостом, сцапала его руками и обняла, прижав к груди. Мягкий искусственный мех был весьма приятен на ощупь.

— Да! — промурлыкала Кицунэ, ласкаясь щекой о хвост и блаженствуя. — Я такая!

— Как уверенно говорила Така-сан о том, что лисий облик нашей Кицунэ-чан недоступен! — ехидно посмеивались двое седых дедов-самураев, не забывавших между делом посматривать по сторонам. — Эх, теперь придется утроить бдительность, иначе вертихвостку маленькую тотчас в зоопарк утащат! Как узнать ее потом в общей рыжей стае?

— Просто! У которой уши плюшевые, та и наша!

Цирковая группа Орино, не ожидая того, вдруг получила заказ на выступление и вскоре предстала перед довольно помахивающим новообретенным хвостом лисенком.

— Здесь в отличие от центра запрещено использовать ниндзюцу, — сказала им Кицунэ, кратко обрисовав задачу. — Но ведь вы артисты и наверняка знаете, как превратить будни в праздник, даже не используя Ци?

— Конечно! — Орино развернула пару пестро разрисованных вееров. — Можете рассчитывать на нас, юная госпожа!

Остальные артисты кивнули с энтузиазмом.

Получив цветные фонари, бенгальские огни и гирлянды, школьники понавешали дополнительных украшений на свои лотки и навесы. Артисты вступили в дело, и медленно, постепенно люди начали задерживаться в этой части улицы немного дольше. Группа Орино устраивала маленькие конкурсы и представления одно за другим, Кицунэ шныряла среди все увеличивающейся толпы и хитрющим взглядом выискивала скучающих людей или отлынивающих от дела подчиненных. В подчиненные себе она записала всех школьников, что были привлечены здесь для работы с лотками или под навесами. Как только кто-либо из них начинал хандрить или поддаваться усталости, рядом возникала неугомонная лисица и подбадривала, даря частицу своей энергии.

— А теперь добро пожаловать в нору унылого енота! — Кицунэ подвела стайку из полутора десятков детей к лотку, возле которого сидела наряженная в громоздкий костюм угрюмая девчонка, занимавшаяся раздачей игрушек. — Вы только посмотрите, сколько замечательных сокровищ он себе захапал! Сам не играет и другим не позволяет! Вот ведь бука!

— Его надо побить! — заявил один из мальчишек, угрожая еноту кулаком.

— Не надо никого бить! — Кицунэ крутанулась на месте и остановилась, нравоучительно подняв указательный палец. — Мы хитростью вернем то, что принадлежит нам по праву! Сейчас я отвлеку его, а вы выносите сокровища!

Кицунэ приблизилась к еноту, и, выхватив печенье из сумочки на своем поясе, помахала перед его носом.

— Смотри-ка, дружище, что у меня есть!

— Что за пыльная гадость? — уныло ответил енот. — Ты ее что, на земле подобрала?

— Подыграй мне! — шепнула Кицунэ. — А помятая печенька потому, что в нескольких конкурсах уже участвовала. Ну же!

— Уйди, лиса, — все так же уныло ответила девчонка из недр пухлого костюма. — Все едино, толку не будет от твоих…

— Ах, так? — Кицунэ вскочила на плечи еноту и рывком нахлобучила шапку-голову ему на щель для обзора. — Скорее, друзья! Тащите сокровища, пока я держу эту бубнилку!

Дети с визгом налетели на игрушки, начиная сгребать их с лотка и растаскивать.

— Слезь с меня! — девчонка-енот неуклюже трепыхалась в неудобном и громоздком костюме. — С ума посходили все?

— Вырывается! — выкрикнула сквозь смех Кицунэ. — Помогите!

Семеро детей, бросив игрушки, помчались выручать лису и повисли на еноте, облепив его со всех сторон. Унылый зверь бессильно обмяк и распластался на мостовой, словно раздавленная медуза.

— Вот что бывает с жадинами! — Кицунэ, торжествующе хохоча, похлопала его по макушке.

— Все равно не успеем все раздать, — пробубнила девчонка внутри костюма. — Даже если сейчас начнется массовый наплыв клиентов. Порицание получим…

Кицунэ было это безразлично. Словно рыжая комета, она носилась по улице, преследуемая вереницей смеющихся детей. Вокруг нее царили радость и веселье, этого было ей вполне достаточно для счастья.

Вернулась Така, со вздохом возвращая Хикари совершенно истощившийся кошелек.

— Пришлось взять часть вещей в кредит, — сказала служанка. — С утра нужно снять со счета в банке еще немного денег и погасить его.

— Не важно. — Хикари даже не посмотрела на пустой кошелек. — Зачем нам нужны деньги, Така-сан? Ничего не жаль, только бы Кицунэ-чан была счастлива. Посмотри, как веселится! Это ли не самый прекрасный вид, что только может быть? Как будто не было ничего плохого с нами никогда.

Кицунэ исполнила стойку на руках и, подпрыгивая, начала кружиться на месте, забавляя детей своей акробатикой. Пушистый хвост, укрепленный на спрятанных под юбкой шортиках, дразнящее вилял из стороны в сторону при каждом ее подскоке. Один из мальчишек, отчаянный хулиган, ухватил ее за хвост и с силой дернул, намереваясь сорвать его с костюма артистки и удрать с таким знатным трофеем. Кицунэ слегка покачнулась от его рывка, но тотчас дернула обратно и подняла не разжимающего рук мальчишку над землей.

— Что, злыдень, попался? — Кицунэ хохотнула, мотая хвостом с висящим на нем ребенком вправо-влево. — Лису волшебную вздумал обидеть? А не думаешь, что я тебе такой же хвост на лбу наколдую?

— Он у тебя что, настоящий?

— А то! — Кицунэ, по-прежнему стоящая на руках, изогнулась дугой, подняла одну руку и щелкнула мальчишку по носу. — Скажи спасибо, добрая я! Кыш с хвоста!

Мальчишка отскочил в сторону, но не успела оборотница встать на ноги, как в ее хвост тотчас вцепились сразу четверо других мальчиков и девочек. Пришлось направить в лисью пушистую гордость еще больше Ци, чтобы расшалившаяся детвора не повыдергивала из нее всю шерсть.

— Покатай нас тоже, Аи-нэсан!

Микио и Ясуо с беспокойством посматривали на едва уловимый след энергии Ци, что тянулся за Кицунэ. Пока такое не заметит рядовой самурай, но если девочка во время игры забудется и пустит в ход свои способности в полную силу, последствия могут быть неприятны. Не катастрофичны, но неприятны и вполне способны испортить праздник.

Меж тем над улицами города успели незаметно сгуститься сумерки. В какой-то момент хаотичный поток людей на улице сменился на четко направленный, и многие, оставляя свои прежние занятия, направились к главной площади.

— Что случилось? — Кицунэ подбежала к Хикари и Таке. — Куда это все?

— Сейчас то самое время, к которому Мичиэ-химе готовилась все дни вчера и сегодня, — ответила ей камигами-но-отоме. — Хочешь ли ты тоже, Аи-чан, взглянуть на результаты ее стараний?

Не переставая танцевать в задаваемом музыкой ритме, длинная процессия двигалась через город. Несколько сотен из составляющих ее людей несли на плечах роскошные паланкины и длиннохвостых драконов из дерева и ярко раскрашенной бумаги.

Каждый из танцоров держал в руках факел. Огненные шары срывались с паланкинов и, оставляя за собой длинные пламенные шлейфы, взмывали в темнеющее вечернее небо. В воздухе кружились выстреливаемые из установок на паланкинах и драконах лепестки розовой сакуры. Эти лепестки доставили из страны Лесов, где мастера растений клана Мори-но-сейрей могли заставить цветы расцвести в любое время года.

В центре процессии на утаенных под тканевыми полотнами больших деревянных колесах и плечах могучих самураев двигался почти настоящий корабль, символизирующий небесную лодку. На ней как бы спустилась с небес к своему жениху носительница благодати, возлюбленная богами дочь правящего рода. Та, что принесет своему народу успех, счастье и процветание.

Корабль был украшен позолотой и искусной резьбой, увешан гирляндами цветов и озарен светом живого огня в больших металлических чашах, но мало кто любовался им. Взоры сотен тысяч людей были устремлены на фигурку девушки в шикарном кимоно, что абсолютно неподвижно стояла на возвышении перед паланкином на палубе корабля. Принцесса! Самая настоящая принцесса императорской крови!

Увидеть ее своими глазами — событие целой жизни, о котором можно будет рассказывать детям и внукам.

Руками, развернутыми в доброжелательном жесте, Мичиэ касалась большой деревянной подставки, доверху наполненной дарами жителям города.

Стайка голубей с золочеными крыльями кружилась вокруг корабля принцессы Мичиэ, то удаляясь на много метров и скользя над самыми головами зрителей, то возвращаясь к кораблю и усаживаясь на него. Голуби забирали из подставки перед принцессой специально приготовленные цветы или маленькие деревянные фигурки, по поверьям приносящие удачу, и, летая над толпой, бросали их зрителям, которые с восторженными вскриками ловили подарки.

Конечно, настолько выдрессировать голубей было невозможно. Нескольких артистов, потомков клана Амакуса, приходилось везти в «трюме» сухопутного корабля. Управляя птицами с помощью контролирующих печатей, они не могли передвигаться сами.

Мичиэ, сохраняя полную неподвижность, смотрела на ликующие толпы, приветствующие ее. Люди махали руками, поднимали над головами детей, что-то выкрикивали. Разобрать слова среди общего гама было решительно невозможно.

— Радость просто зашкаливает, — шепнула Мичиэ в микрофон, спрятанный под воротом ее кимоно.

— Народ счастлив, — прозвучал из маленького динамика в ухе принцессы голос леди Коханы. — Великий дайме Торио не оставил достойного наследника. В стране сейчас смута и разобщенность. Вы, принцесса правящего рода, производите хорошее впечатление на людей, и они связывают свои надежды на светлое будущее с вами.

— Не слишком ли много надежд на… рабыню?

Кохана смолчала. Ей ли не знать положение дел в стране? Мичиэ ничем не могла помочь этим людям. Ей просто не позволят ничего сделать и решительно усмирят, если она начнет слишком громко заявлять о себе.

Мичиэ с тоской смотрела на людей вокруг и печально улыбалась. Все на нее надеялись. Отец, отправляя ее сюда, сказал: «Я надеюсь на тебя». Ему не нужен был агрессивно и враждебно настроенный сосед. Старшие братья сказали: «Надеемся на тебя». Для них страна Водопадов должна была прекратить беспрепятственно пропускать армии стран северного побережья, помогающие ордам горной империи в захватнической войне со страной Лугов. Братьям нужен щит на правом фланге. Хотя бы на время. Мама тоже сказала: «Я надеюсь на твою силу». Намекала, что выдержать то, что здесь произойдет, и не вспороть себе горло сразу будет непросто. А эти люди…

Яви нам чудо! Преврати темное будущее в светлое! Укроти чиновников и дворянство, сделай из свиньи человека, сплоти кланы, останови поборы и разорение! Мы надеемся на тебя…

— Инари-но-ками, — шепнула Мичиэ так, чтобы звук не долетел до микрофона. — Богиня-лиса, тень которой я недавно увидела. Чудеса — это по твоей части. Яви же чудо нам всем! Где же ты? Взмахни своими девятью рыжими хвостами и измени мир, мгновенно, как в сказке!

— Мичиэ-химе! В толпе, слева от колонны! Возле магазина, та девочка!

Принцесса скосила взгляд и вдруг улыбнулась. В окружении множества детей, подростков и нескольких взрослых людей, стояла девочка в костюме лисенка. Кицунэ по-дружески общалась со всеми вокруг. Показывала рукой на колонну артистов, что-то говорила внимательно слушающим и спрашивающим в ответ людям, весело смеялась. Лица стоявших вокруг нее были светлы.

«Ты становишься нитью, соединяющей нас».

— Мичиэ-ча-а-ан! — закричала девочка-лисичка, увидев подругу, и принялась скакать на месте, размахивая руками. — Мы зде-е-есь!

Мичиэ смотрела на Кицунэ и ее друзей, пока это было возможно делать, не поворачивая головы. Что сможет сделать этот лисенок? Пробудить человека в жирном студне по имени Юидай? Воскресить совесть в чиновниках и дворянах одной своей улыбкой? Это едва ли. Но, может быть, она сумеет… найти в грязном болоте дворцовой элиты несколько действительно благородных людей и сплотить их?

Мичиэ прикрыла глаза, пряча слезы. Глупо надеяться на рабыню, чьи желания не решают ничего. Но не большая ли это глупость — надеяться на маленького, неразумного лисенка?

Отзвучала музыка, смолк хор приветствий. Процессия удалилась, и люди начали мало-помалу расходиться, возвращаясь к обычным праздничным развлечениям.

— А во что мы сейчас будем играть, Аи-нэсан? — спросила одна из девчонок, снова вцепляясь в пушистый лисий хвост.

— Ну, например… — Кицунэ встала в позу задумчивости, прикоснувшись пальчиком к своим губам и возведя взгляд к темному небу, на котором зажигались первые звезды. — Сначала давайте сыграем вот во что! Сейчас мы, все вместе, побежим обратно на ту улицу, где стоят наши палатки. Я, конечно, всех вас обгоню, а вы, добежав следом, получите в подарок вот это! — оборотница вытряхнула из мешочка на своем поясе несколько красивых заколок для волос. — По одной каждому! Но тот, кто прибежит и коснется меня первым, получит возможность выбрать какую захочет взять!

— А зачем мне такая заколка? — недовольно пробубнил мальчишка рядом с Кицунэ. — Это девчачья вещь!

— Подаришь потом, после праздника, какой-нибудь девочке, — оборотница пожала плечами и, склонившись к уху мальчишки, шепнула: — Будет хороший подарок подружке, а если стесняешься, скажешь ей: «Вот, выиграл ненужную мне вещь, возьми». Ей будет приятно, и она запомнит тебя как хорошего человека.

Гордо вздернув нос, мальчишка ухмыльнулся.

— Отдам ее потом кому-нибудь, — глаза его сверкнули. Кому именно, он явно уже знал. — Не ради приза, а ради того, чтобы поймать тебя за хвост, лиса, я стану первым!

— Морио-сан! — выкрикнула Кицунэ. — Присмотрите, чтобы никто не потерялся!

— Конечно, юная леди! — отозвался актер. — Доверьтесь мне!

— Вот и хорошо, — Кицунэ подскочила на месте и, сделав кувырок через голову, приземлилась метрах в двух от детей. — А теперь ловите меня!

Взвизгивая и смеясь, ватага помчалась за пушистым хвостом, которым дразнила их удирающая лисица.

Игры продолжались еще довольно долго, пока вдруг веселье не было нарушено самым бесцеремонным образом.

Несколько самураев в черно-серых кимоно, с одинаковыми семейными гербами, вышли на улицу, где Кицунэ веселилась с детьми. Люди расступались перед угрюмыми мечниками, что сверкали злыми глазами на каждого, кто позволял себе наглость убраться с их дороги недостаточно быстро.

— Ты! — идущий первым мечник указал на играющего с Кицунэ мальчишку в залатанном старом кимоно. — Иди сюда!

Интонация голоса была такая, что мальчишка, побелев, отшатнулся и вознамерился убежать, но самурай, сделав стремительный рывок, в мгновение зашел ему за спину и схватил, заворачивая ребенку руку за спину. Мальчишка закричал от боли.

— Обыскать! — рявкнул самурай.

— Вы что делаете?! — возмущенно выкрикнула Кицунэ, шокированная диким зрелищем нападения взрослого человека на ребенка. — Отпустите его!

— Не лезь, это не твое дело! — другой мечник оттолкнул оборотницу рукой и присел перед схваченным мальчишкой на корточки. — Ну-ка проверим!

Много времени не понадобилось. Несколько секунд, и мечник выхватил из-за пазухи ребенка расшитый золотыми нитями, кошелек.

— Так я и знал, это тот самый мелкий ворюга! — заявил, торжествуя, мечник, что держал слабо трепыхающегося мальчишку.

— Я ничего не крал! — закричал пленник и взвыл от боли, когда солдат вывернул ему руку.

— Проклятое ворье! А вы для них устроили праздник! — один из стоящих в стороне самураев ударил ногой по лотку с пряниками и пирожными, которые раздавали всем бесплатно девочки-школьницы. Сладости попадали в грязь, девочка с испуганным криком отскочила. — Для вшивых крыс, которые могут только брать чужое да бездельничать!

— Но это неправда! — закричала Кицунэ. — Мальчик не брал кошелек ни у кого! Тот самурай, — приметливая и зоркая оборотница указала на мечника, производившего обыск. — Выдернул его из своего рукава, как фокусник! Он сам принес сюда эту вещь!

— Не много ли на себя берешь, актриска?! — сразу два самурая нависли над побелевшей от испуга девчонкой, словно черные горы. — Думаешь, что нас остановит твое милое личико? Заткнись, пока мы не вырвали тебе лживый язык раскаленными щипцами!

— Я не лгу! — взвизгнула сорвавшимся от страха и злости голосом Кицунэ. — Это вы лжецы!

— Ах ты… — хором рыкнули оба самурая и вдруг отшатнулись.

Микио и Ясуо стояли перед ними, заслоняя дрожащую и тихо всхлипывающую девчонку. Ладони правых рук они не убирали с рукоятей катан.

— Потрудитесь объяснить, что здесь происходит, — произнес Ясуо спокойно и уверенно. — Для столь грубого и бесцеремонного поведения должны быть очень веские причины.

— Этот мальчишка — вор, — самурай в черном указал на пленника.

— Это не так. Я склонен верить своей юной госпоже. Вы подложили ему кошелек. Причины для такого поведения? Каковы они? Ищете причины побуянить, испортить другим людям праздник и поиздеваться над беззащитным? Это недостойно воинов уважаемого клана!

— За такие слова убивают, старик! — самурай, держащий мальчишку, оттолкнул пленника прочь и взялся за оружие. — Склони колени и проси прощения за грубость, иначе мы срубим с плеч твою седую голову!

— Я благодарю вас за попытку решить дело миром, но вы оскорбили нашу госпожу, посмели угрожать ей и усомнились в правдивости ее слов! Поэтому об извинениях с нашей стороны не может быть и речи! Мы примем ваши извинения, если вы немедленно воспользуетесь своими вакидзаси в качестве орудия для совершения харакири! Подумайте о своей чести…

— Не говори ерунды, сумасшедший старик! Мы докажем свою правоту, избавив мир от нескольких лжецов!

Мечи с шелестом выскользнули из ножен.

— Пятеро против двоих, — шепнул один старый самурай другому. — Непростая битва.

— Нас трое! — пискнула Кицунэ, прячущаяся за спиной отчаянных стариков. — Я помогу!

— Самураи не забираются на сцены, чтобы танцевать с гейшами! — довольно резко осадил ее Микио. — Так пусть и гейши не вмешиваются в бои самураев!

— Представь, что будет с леди Хикари, если тебя ранят, девочка, — произнес Ясуо. — Отойди в сторону и не вздумай вмешиваться. В возрасте госпожи вредно сильно волноваться.

— Ясуо-доно! Справа!

Самураи-враги шли в атаку. Время для Кицунэ словно замедлилось и она, будто во сне, смотрела на то, как мечники окружают их троих, как сталкиваются, рассыпая веера искр, клинки самураев, как один из атакующих прорывается мимо стариков и делает шаг к ней.

К бою!

Кицунэ изготовилась и вдруг поняла, что не успевает. Противник был ловок и силен. Одно движение, и его катана устремилась к шее отпрянувшей оборотницы.

Пригнуться, пропустить над головой! Больше энергии Ци!

Не успеет. Самурай явно открыл третьи или даже четвертые врата. Это… это…

Столкнувшиеся клинки издали громкий звон и скрежет. Искры брызнули в разные стороны.

— Жалкий ублюдок! — прозвучал молодой и полный гнева голос слева от заглянувшей в глаза смерти девчонки. — Я отучу тебя нападать на девочек!

Стремительный выпад, и, получив удар кулака в зубы, самурай кубарем полетел прочь.

— Убрать оружие! — резко выкрикнул незнакомец. — Вы, четверо, прочь! Или хотите пасть от руки наследника главы клана?

Нападавшие самураи в растерянности отпрянули и уставились на говорившего.

Кицунэ тоже обернулась и замерла, глядя на своего спасителя.

Молодой самурай лет двадцати гордо выпрямился и опустил катану, которой пару мгновений назад отразил чужой клинок. Подняв руку, он привычным жестом поправил нарушенную прическу, сбившуюся от резкого движения во время защищающего броска. Свет фонарей четко высветил его лицо.

— Тоширо-сама! — четверо самураев повалились на землю, склоняясь перед ним. — Господин, нам очень, очень жаль! Мы не могли подумать, что эти люди ваши друзья!

— Разве обязательно быть другом, чтобы прийти на помощь человеку? — парень грозно сверкнул глазами, взглянув на распластавшихся в пыли самураев. — Вы позор клана Маэда! Как вы посмели своими выходками портить праздник людям? Как вы посмели обвинять невиновного, а затем нападать на благородную леди и ее стражей?! На представителей собственного клана! Вы, те, кто должен всецело поддерживать в глазах людей свою честь и служить образцом для подрастающих поколений! Вы отвратительны. Я стыжусь того, что вы мои подчиненные!

— Мой господин, позвольте нам искупить нашу вину! — выкрикнули хором все пятеро, вместе с очнувшимся от удара кулака Тоширо, едва не убившим Кицунэ самураем. Пять коротких мечей выпорхнули из ножен и направили острия клинков в животы солдат. — Позвольте доказать всю глубину нашего раскаяния и смыть пятно позора со своих семей!

— Не омрачайте праздник кровопролитием! — парень пренебрежительно взмахнул рукой. — Достаточно будет того, что вы сделаете выводы из произошедшего. Убирайтесь и больше не показывайтесь на этой улице до самого завершения празднеств! Прочь!

Провинившиеся самураи, низко кланяясь, попятились и поспешили скрыться.

— Какой кошмар, — парень тотчас обмяк, глубоко вздыхая и машинально утирая пот с лица. — И вот с этими людьми приходится работать. В клане осталось слишком мало солдат! Из-за постоянных войн приходится мириться даже с присутствием среди своих воинов таких вот негодяев. С вами все в порядке, юная леди?

Кицунэ вздрогнула, понимая, что парень обращается к ней и смотрит на нее.

— Благодаря вашему вмешательству, добрый господин, все хорошо, — оборотница низко поклонилась. — Признаюсь, эта атака представляла для меня очень большую опасность и, если бы не вы… скажите, чем я могу отблагодарить вас за свое спасение?

— Только одним, — самурай вынул из-за отворота своего кимоно платок и протянул его Кицунэ. — Сотрите слезы со своих глаз, прошу. Видеть их просто невыносимо, и я чувствую себя подлецом оттого, что не вмешался в происходящее раньше.

Кицунэ приняла платок, и тут к ней подбежали Хикари и Така, обе перепуганные до полусмерти, но старуха-страж хоть пыталась скрыть это.

— Аи-чан! — Хикари вцепилась в Кицунэ и стиснула ее в объятиях. — Маленькая моя, дочка, о все боги мира, как же я испугалась за тебя! Аи-чан, лисенок…

Выпустив полупридушенную оборотницу, женщина опустилась на колени и коснулась лбом мостовой, склоняясь перед молодым самураем.

— Спасибо вам, благородный человек, за то, что спасли мою дочь и мою жизнь вместе с ее жизнью. Этот долг неоплатен, но отныне я буду день и ночь думать о том, чем можно отблагодарить вас. Скажите мне свое имя, о великий и доблестный самурай!

— Умоляю вас, поднимитесь, — парень смутился. — Вы не должны так низко склоняться перед тем, кто не сделал ничего героического, только исполнил долг самурая и просто мужчины, вступившись за девушку и честных людей. Встаньте, не вгоняйте меня в краску, благородная госпожа!

— Сначала скажите мне свое имя, прошу вас.

— Маэда Тоширо, сын генерала Рийо, — ответил парень, улыбнувшись. — Я глава дворцовой стражи, несу службу в гвардии дайме. Отец, прибыв в столицу, навестил меня и сообщил о неожиданной встрече в поезде. Признаюсь, что его слова прозвучали интригующе, и при возникшей возможности я начал искать встречи с вами. Узнав о том, что вы здесь, я разыскал эту улицу, но подойти сразу не смог, за что прошу у вас сейчас прощения. Я не хотел нарушать веселье вашей дочери, Хикари-сама, своим навязчивым желанием познакомиться.

Хикари хотела возразить с уверениями в том, что в его желании нет никакой назойливости, но парень взглянул на робко сжавшуюся Кицунэ и с улыбкой произнес:

— Видимо, какой-то хитрый дух рассердился на мою нерешительность и подтолкнул меня к знакомству с вами, Хикари-сама, Аи-сан. Методы его сомнительны, и, не желая больше раздражать его и провоцировать на такие же действия, я… должен удалиться. Прошу простить мне мою бестактность.

— Подождите, Тоширо-сама, — поднявшаяся с земли Хикари подняла руку, удерживая готового поспешить прочь самурая. — Я не могу допустить, чтобы мы расстались вот так. Тот дух, что свел нас вместе, может быть успокоен и иным способом. Если вы не торопитесь и мы не отвлекаем вас от важных дел, тогда… прошу вас составить мне и моей дочери, Аи, компанию на финальном представлении фейерверков, что начнется в полночь.

— Сочту за честь, Хикари-сама, — Тоширо, просветлев лицом, благодарно поклонился камигами-но-отоме.

Така глянула на Кицунэ, подалась вперед и что-то быстро шепнула хозяйке.

— До начала представления осталось всего полчаса! — встрепенулась Хикари. — Тоширо-сама, прошу извинить, Аи нужно сменить костюм.

— Лисенок должен принять облик человека? — сказал с улыбкой Тоширо. — Уверен, что это будет самая красивая девушка из всех, что когда-либо видел наш мир!

— Тогда, мы поспешим.

— Хорошо, а мне пока нужно сделать еще одно важное дело, — парень вдруг повернулся на месте и подошел к детям, что смотрели на эту сцену, боязливо держась в стороне. Присев на корточки перед тем самым мальчишкой, которого обвиняли в воровстве, Тоширо вынул из небольшой сумки на поясе резную фигурку самурая в доспехах и при оружии. — Возьми, — он протянул игрушку мальчишке. — Возьми этот подарок и запомни, что самурай — это не только сила. Это честь и доблесть, готовность прийти на помощь и защитить тех, кто в этом нуждается. Вокруг множество подделок, многие воображают из себя невесть что, выдавая себя за самураев, но ты не держи на нас зла и помни, что такое — настоящий самурай.

Неприметный в толпе человек тайком следил за произошедшим, оставаясь в тени и не выдавая себя. В этом человеке, присмотревшись, можно было узнать шиноби, скрывавшегося под именем художника Ходжо Тсуи, но сейчас этот человек больше напоминал простого крестьянина, нежели холеного и богатого рисовальщика картин.

— Что за цирк здесь устроили эти пятеро болванов, Бенджиро-сан? — раздался тихий шепот женского голоса за его плечом. — Они доверенные самураи Рийо. Это связанно с нашим заданием?

— Никоим образом, — ответил шиноби, не оборачиваясь. — Дурные развлечения богачей, ничего более. А Тоширо действительно хорош! Отбить атаку самурая с открытыми четвертыми внутренними вратами духа непросто. Не хотел бы я сражаться с ним лицом к лицу. Одно успокаивает, что этот парень — лучший из всех самураев Юидая. Остальные слабее.

— Я беспокоюсь за вас, наставник, — шепнул голос. — Вы отправляетесь в самое настоящее змеиное гнездо! Откажитесь, пока не поздно! Мы потеряли Такехико на этом задании и не можем лишиться еще и вас!

— Хочешь, чтобы смерть Такехико стала напрасной? Я несу ответственность за вас, своих учеников, и обязан доказать, что никто не смеет безнаказанно убивать воинов скрытого селения Ветра! Это задание — моя месть Юидаю.

— Сенсей…

— Следите за обстановкой и не приближайтесь к стенам дворца. Услышите взрывы и звон оружия — действуйте по обстоятельствам. Напрасно не рисковать!

— Да, сенсей, — голос говорившей слегка дрогнул.

— Бенджиро-сенсей! — раздался еще один, вкрадчивый голос. — Там, в толпе! Шиноби.

— Где?

— Исчез.

— Из какого он селения?

— Сложно сказать. Судя по внешности — северянин, скорее всего, разведчик Воды, Риса или Грома.

— Видел нас?

— Не думаю. Явно другое задание.

— Повезло.

Кицунэ не заметила разномастных соглядатаев и не заподозрила подвоха в произошедшем. Она видела только самурая Тоширо, который был действительно непричастен к шоу, устроенному его отцом, и вмешался с искренним желанием помочь.

— А можно мне завязать самый красивый бант на оби? — спрашивала она то и дело, когда Така и Хикари переодевали ее в кимоно. — А почему это кимоно? У того цветы ярче! А дзори те подходят к кимоно? А канзаси?

— Прекрати «акать»! — пыталась вразумить ее Така. — Не вертись, лиса! Стой на месте спокойно.

— А мы не опаздываем?

— Подождет немного твой кавалер. Никуда не денется.

— А вы что-нибудь знаете о нем? Какой он, этот Тоширо?

— Я знаю не слишком много, — произнесла с улыбкой Хикари. — Но слышала о нем только хорошее. Говорят, однажды, чтобы защитить девушку, которая была ему симпатична, он поднял целую армию, в полторы тысячи самураев! На семью той девушки ополчился преступный клан одного из городов. Угрожали расправой. Тоширо привел армию в тот город и устроил такую чистку, что бандиты по всей стране дрожали от страха!

— А я слышала, что во время террористического акта, когда шиноби-диверсанты из селения Ветра взорвали центральное здание дворца, — отозвалась Така, — Тоширо увидел, что на одну из служанок падает бетонная балка, и подставил свою спину, защищая девушку. Это был страшный удар, и самурай послабее был бы сокрушен, но Тоширо отделался только несколькими переломами ребер!

— Значит, он настоящий герой?

— Герой или не герой, но хороший человек, в этом можно не сомневаться. Люди зря говорить не будут.

Кицунэ приложила ладони к раскрасневшимся щекам. Она сама не понимала, почему сердце прыгает в груди и жар приливает к лицу. Может быть, потому, что ей, как любой девчонке, было приятно сознавать то, что ее заметил сильный и мужественный воин?

— Тебе понравился он? — проворковала Така.

— Така-сан! — возмутилась Хикари. — Не смущай девочку! Видишь, как покраснела!

Тоширо ждал на удобной смотровой площадке в городском парке и сразу обернулся, едва Кицунэ и сопровождающие ее люди появились на полутемной аллее. И на освещенной двумя рядами фонарей мощеной широкой дорожке, и на смотровой площадке было немало людей, но самурай и юная куноичи безошибочно узнали друг друга в толпе.

Выбежав вперед, Кицунэ подскочила к Тоширо и поклонилась ему, приветствуя. Самурай улыбнулся и ответил ей столь же вежливым поклоном.

— Вижу, что легенды о том, что лисы умеют превращаться в прекрасных девушек, нисколько не преувеличены. Мне даже немного неловко находиться рядом с такой очаровательной леди. Сторонние зрители могут решить, что такого счастья я недостоин.

— Вы очень добры ко мне, Тоширо-сама, — отозвалась Кицунэ, скромно опуская глаза и густо краснея. — Боюсь, только вы неправы насчет сторонних зрителей. Самурай и камигами-но-отоме — это достойная друг друга пара…

— Я прошу простить некоторую излишнюю прямолинейность моей дочери в разговорах, — вмешалась Хикари. — Надеюсь, это не смутит вас, Тоширо-сама. Как и все дети, она не умеет еще облекать слова и фразы в общепринятые формы. Не сочтите за дерзость некоторые отступления от норм, которые она невольно себе позволяет.

— Не беспокойтесь, Хикари-сама, — парень слегка рассмеялся. — Речь вашей воспитанницы достаточно приятна и, без всяких сомнений, гораздо лучше построена, чем разговоры солдат в казармах, к которым я привык. Эпоха войн сделала людей гораздо грубее, и на солдатах это отразилось больше всех. Признаться честно, когда вы извиняетесь за манеру речи своей дочери, Хикари-сама, я не понимаю, за что можно извинить. Женский голос для нас звучит как музыка.

— Жизнь самурая подобна цветку сакуры, — неожиданно даже для себя заговорила Кицунэ, вспоминая лекции Хебимару. — На краткие минуты распускаясь, она рассыпается розовыми лепестками и исчезает в вечности. Такова судьба воина. В эпоху войн жизнь солдата стала слишком коротка, и многие кланы уже не уделяют столько внимания воспитанию детей, как прежде. Это беда не только самураев, но и шиноби. Незаметно для самих себя люди впадают в варварство, забывая этикет, манеры и даже элементарную вежливость.

— Поэтому и важно присутствие женщин в нашей жизни. Что смягчит грубое сердце воина, если не взгляд прекрасной камигами-но-отоме?

— Не очень-то этот взгляд смягчил сердца тех негодяев, что подняли оружие на леди Аи, — сварливо проворчала Така. — Надеюсь, вы проследите, чтобы те люди сполна получили по своим заслугам?

— Не беспокойтесь, уважаемая госпожа, мало им не покажется, — Тоширо кивнул, соглашаясь со словами старухи. — Но сегодня не будем больше вспоминать о них. Сегодня — праздник.

Хикари взглянула на темное, звездное небо.

— Странно, разве театр фейерверков не должен уже начать представление? Что-то случилось?

— Несколько зловредных туч приползло с севера, — ответил самурай. — Тяжелых, снеговых. Служба погоды спохватилась слишком поздно и сейчас разгоняет пропущенные облака. Пройдет еще минут десять или двадцать, прежде чем они закончат.

— Значит, мы сможем посмотреть представление с самого начала? — обрадовалась Кицунэ.

— Да, можно поблагодарить за это погоду. Аи-сан, не ваши ли это проделки?

— Почему?

— Магия волшебной лисы! Фокусы с погодой должны быть для вас детскими играми!

— Вот как? Тогда, наверное, точно я устроила! Под-соз-на-те-льно! Очень хотелось взглянуть на фейерверк и, понимая, что опаздываю, наколдовала!

Тоширо и Хикари рассмеялись, а Кицунэ вдруг замерла и испуганно попятилась ближе к своей главной защитнице, Хикари. В нескольких метрах от них, ближе к перилам смотровой площадки, стояли четверо самураев в знакомых черно-серых кимоно.

— Тише, не надо бояться! — мягким тоном произнес Тоширо, видя страх девчонки. — Это мои телохранители и ближайшие боевые товарищи. Мы из клана Маэда, как и те негодяи, что напали на вас. Потому одеты схоже. Но души у нас не одинаковы, и потому опасаться не нужно.

Взмахом руки Тоширо подозвал самураев, и те, приблизившись, поклонились и назвали свои имена. Кицунэ поклонилась им в ответ, хотя и поглядывала с опаской.

Ветер, гуляя по парку, налетал на людей, неприятно холодил тела. Стоя у перил смотровой площадки, Кицунэ непроизвольно поежилась, когда ледяное дыхание приближающейся зимы коснулось ее.

— Холодно? — прозвучал рядом голос Тоширо, и вдруг волны теплого воздуха хлынули на девчонку и окутали ее с ног до головы. — Вот. Так лучше?

Кицунэ обернулась, удивленно посмотрев на улыбающегося самурая.

— Нечему тут удивляться, Аи-сан, — Тоширо поднял ладони чуть выше, низвергая тепло на девочку, словно водопад из горячего источника. — Все самураи обладают элементом ветра, но мой второй элемент — огонь. Я создаю тепло и управляю потоками воздуха одновременно.

— Но разве применение дзюцу разрешено?

— Как глава дворцовой стражи я обладаю некоторыми привилегиями. Но даже если бы их не было, неужели вы думаете, прекрасная леди, что это остановило бы меня? Можно нарушить пару правил, если девушка рядом страдает от холода.

— Спасибо, — сказала Кицунэ и снова посмотрела в темное небо. — Так гораздо лучше. Но прошу вас, Тоширо-сама, остановитесь. Вы создаете неудобство другим людям и ведете себя невежливо, открыто пользуясь своими привилегиями. Это нехорошо.

— Для чего же тогда нужны привилегии? — поток тепла послушно иссяк. Тоширо присел на перила рядом с Кицунэ.

— Не знаю, — девочка покачала головой. — Но почему-то, пользуясь ими или видя, что кто-то использует их ради меня, я ощущаю… стыд.

— Не любишь выделяться?

— Люблю. Люблю, когда люди замечают меня и улыбаются мне. Но показ того, что ты чем-то выше их, не вызовет у людей доброй улыбки.

Тоширо вдохнул и наградил Кицунэ добрым, слегка ироничным взглядом.

— Вы совершенно очаровательны, Аи-сан. Никогда не думал, что в нашем мрачном мире еще остались настолько светлые существа. Тот, кто намерен был создать из вас оружие под названием шиноби, сильно ошибался в своих намерениях. Скажите, вы любите шоколадные конфеты?

Щеки Кицунэ порозовели от смущения.

— Понятно. А бантики и кружева?

Румянец смущения стал ярче.

— А плюшевые пушистые игрушки?

Щеки заалели, как лепестки роз.

Тоширо громко расхохотался, шуганув своим смехом несколько близко стоящих посторонних людей.

— Вот это я понимаю — девочка! Камигами-но-отоме, без всяких подвохов! За такую не жалко сражаться одному против целой армии! Не обижайтесь, Аи-сан, я просто в восторге от того, что встретил необычного человека. Еще тогда, когда вы в костюме лисенка играли с детьми, я подумал о том, что среди серых туч, затянувших наш дворец, наконец-то блеснул лучик солнца. Чопорные дамы, с которыми мне приходилось знаться до сих пор, даже близко не подошли бы к тем детям. Скажите, вы… ты разрешишь мне назвать тебя Аи-чан?

— Но тогда мне, наверное, придется называть тебя Тоширо-кун!

Молодой самурай снова расхохотался.

— Ни одна из наших красавиц никогда не позволила бы мне сменить именной суффикс так просто! Никогда, слышишь, не становись похожей на остальных! Так ты гораздо милее и привлекательнее. Солнечная лисичка, Аи-чан.

Кицунэ одарила улыбающегося парня благодарным взглядом.

— Смотри, смотри, начинается! — встрепенулся вдруг Тоширо.

В небо взмыли первые ракеты, и звездная тьма расцвела бутонами ярчайших цветных искр.

— Это только вступление, — начал пояснять самурай. — Первый танец, призванный привлечь внимание зрителей. Основное действо начнется через несколько минут.

Небо сияло огнем. Все было неспроста. Форма бутонов искр, цветовая палитра, порядок чередования и частота вспышек. Тоширо рассказывал, что означает что, и его слова складывались в захватывающий рассказ, представленный в виде красочного танца искр, света и теней.

Кицунэ зачарованно смотрела в небо и думала лишь о том, может ли видеть это великолепие Мичиэ-чан. Оттуда, из сада за высокими стенами.

Курушима Санго с трудом сдержала внешние проявления ярости. Не хватало еще того, чтобы шиноби-соглядатай видел ее неприязненные эмоции против ближайших союзников!

«Этот старый паук Рийо, понятно, что он затевает. Ему часто вспоминают участие в заговоре против брата и захват власти после его гибели. Хоть прямых улик нет, но Рийо выгадал больше всего в том заговоре, и это очерняет его репутацию. Он хочет отмыться, связав своего сына с приемной дочерью Хикари? Нет сомнений, это станет знаком примирения между правящими семьями и сильно укрепит позиции Рийо. Для того генерал и послал своих верных псов. Подстроил ссору, а уж благородный защитник слабаков Тоширо не мог не вмешаться. Хитро, хитро. Выгода для него очевидна, а вот для меня… если Тоширо влюбится в юную и прекрасную камигами-но-отоме, это станет большой проблемой! Придется отослать обратно убийц, которые уже вызваны сюда, и пытаться ужиться с этой девчонкой! Ну нет… это даже не обсуждается!»

— Письмо, что я передавала тебе, отправлено адресату?

— Да, госпожа.

— Отлично. Спасибо за доклад. Продолжай следить за целью. О любых важных вещах сообщай мне немедленно.

Шиноби бесшумно удалился, а Санго вернулась в покои принца, куда слуги пару часов назад с торжества в честь дня рождения дайме притащили пьяного до беспамятства Юидая. Он не смог даже поприветствовать прибывшую во дворец принцессу Мичиэ. Какой стыд! А впрочем, все равно.

Принц храпел в постели, пуская пузыри слюней. Отвратительная туша, сторожить которую советники приставили Санго. Мерзкая, мучительная работа, единственным, но очень весомым плюсом в которой была власть.

Рассерженная не на шутку, первая гейша принца искала, на ком сорвать свою злобу. Найти не составило труда — взгляд не самой молодой уже красавицы зацепился за милое личико и точеную фигурку гейши, которая охраняла сон Юидая на пару с еще одной, той самой, что донесла Санго о приезде камигами-но-отоме.

Санго подошла к молодой красавице, взяла ее рукой за подбородок и заставила повернуть голову, показать лицо. Мила. Весьма мила. Юидай спьяну еще не успел разглядеть все очарование этой девчонки, но ведь иногда он бывает и трезвым. В прошлый раз Санго пришлось немало побороться за внимание господина, прежде чем удалось сжить со свету замеченную им конкурентку.

Санго убрала рук, и девушка смущенно и растерянно опустила глаза. Она успела заметить злобу в глазах старшей и сильно испугалась. О Санго ходили недобрые слухи. Это был очень опасный человек.

— Иди за мной, Йори-сан, — сказала старшая, отступая и направляясь к окну. Не смея перечить, молодая гейша поднялась и последовала за ней.

Санго приблизилась к большой тумбе у окна, на которой стояла старинная и невероятно дорогая ваза с цветами.

— Стой здесь, — приказала Санго молодой гейше и вдруг, толкнув кончиками пальцев, опрокинула вазу на пол. Раздался звон бьющегося фарфора, а старшая гейша издала вдруг такой отчаянный крик, что несколько самураев, охранявших покои принца, ворвались внутрь, выхватывая на ходу оружие и выискивая глазами врагов.

Их взглядам предстала странная картина. Одна гейша крепко держала другую, дрожащую от ужаса девушку.

— Эта негодница, — выкрикнула Санго, делая несколько шагов и с силой толкая Йори в руки самураев, — не только вела себя неподобающим образом, расхаживая по комнате во время сна господина, она посмела быть столь неуклюжей, что разбила вазу, цену которой я боюсь даже произносить! Это нельзя оставить без наказания! В подземелье ее! Бросьте в камеру и оставьте там до того времени, пока Юидай-сама не вынесет решение о ее дальнейшей судьбе!

— Санго-сама! — воскликнула в отчаянии Йори. — За что?

— Замолчи, негодная! Уведите ее!

Йори бросила на третью гейшу взгляд, полный мольбы, но та только улыбнулась. Она прекрасно видела и ясно понимала, что произошло.

— Нужно быть осторожнее с вещами господина, Йори-сан, — произнесла гейша и безучастно отвернулась.

Самураи увели девушку. Как и сказала Санго, участь ее теперь будет решать Юидай, когда протрезвеет.

Любимая гейша принца посмотрела на своего господина, который все так же безмятежно пускал пузыри слюней на подушку. Убедить его избавиться от Йори окончательно будет несложно. Юидай был глуп, свиреп и скор на расправу. Избавиться от камигами-но-отоме, если ее возьмет под свою защиту капитан Тоширо, будет намного, намного сложнее.

Санго боролась с душащим ее гневом, но отблески его уже проявлялись на лице гейши. Гнев, смертоносный для врагов и неугодных. Она не отступит! Даже с Тоширо камигами-но-отоме получит свое!

Бравада бравадой, но Тоширо — не какой-либо рядовой самурай. Одно неосторожное действие, и «свое» получит уже не та треклятая девчонка, а она, Санго.

По парковой аллее шли двое. Остальные держались на приличном расстоянии, не спуская, впрочем, глаз со своих подопечных.

— Аи-чан, скажи «Ня»!

— Зачем?

— Ну скажи «Ня»!

— Я же не котенок!

— Скажи.

Кицунэ остановилась, опустила личико и в крайней степени смущения, произнесла:

— Ня!

— Громче и протяжнее!

— Ня-а-а!

Тоширо едва с ног не свалился от хохота.

— Никогда в жизни не видел ничего милее! — вытирая проступившие на глазах слезы, выговорил он. — Мяукающий лисенок!

Взгляды парня и девчонки встретились. Смех Тоширо плавно утих, и на несколько бесконечных мгновений над этой частью ночного парка воцарилась тишина.

Така и Хикари переглянулись. На губах обеих сияли легкие довольные улыбки.