Эпоха Войн. 26 декабря. Год 524

Последние полоски заката догорали в небе, когда усталые путники остановились на удобной лесной поляне и начали готовиться к ночлегу.

— Палатки не ставить, костра не разжигать, — принялся командовать шиноби в ранге дзенина воин-ветеран Бенджиро. — Враг бродит рядом. Кеничи, Райдон, на пост. Суми, вынимай пайки, спешно перекусим холодной пищей и спать.

Кеничи, воин-кукловод, был весьма запаслив. На спине у грузовой марионетки нашлось полтора десятка одеял, которые были тотчас розданы всем. Завернувшись в одно из них, бабушка Така, даже не коснувшись еды, мгновенно уснула. Дед Микио последовал ее примеру, а Ясуо остался на страже и принялся жевать свой паек, с нетерпением ожидая времени, когда ему тоже можно будет дать волю усталости.

Над маленьким лагерем воцарилась тишина, ночь вступила в свои права, и люди расслабились, наслаждаясь отдыхом, когда покой их был вновь нарушен.

Кицунэ тихонько заерзала, удобнее пристраиваясь на руках у леди Хикари. Камигами-но-отоме крепче обняла свою приемную дочку, погладила ее по голове и поцеловала, счастливая уже от того, что может сделать это. Маленькая оборотница, тихонько вздохнув, сомлела от ласки и вдруг, очнувшись, открыла глаза. Ничего не понимая спросонья, она начала озираться по сторонам.

— Мама… — удивленно произнесла Кицунэ, оглядывая темный лес, украшенный снегом. — А мы где?

— В безопасности, Кицунэ-чан.

— В безопасности? — сон мгновенно слетел с девочки, очнувшись, она попыталась сбросить укрывающие ее одеяла и вскочить, но Хикари удержала дочь. Отталкивать мамины руки, применять силу против Хикари Кицунэ заставить себя просто не могла. — Мам, а Мичиэ-чан? Где она?

— Сиди тише, умоляю, иначе враги могут нас услышать.

Наивная и доверчивая девочка тотчас пришипилась, боясь привлечь внимание злодеев. Меньше всего на свете она хотела подвергнуть опасности свою маму и тех, кто был рядом.

— Но, мам, — тихонько зашептала Кицунэ, начиная хныкать. — Мичиэ сражается с врагами! А если она ранена? Кто-то должен помочь, спасти ее. Можно я пойду? Я вернусь, честно!

— Кицунэ-чан, прошу, не мучай меня, — так же шепотом ответила Хикари. — От одной мысли, что ты снова исчезнешь, все внутри у меня холодеет. Никуда не отпущу тебя, маленькая моя, ни на минуту.

— Но, мама, я только помогу Мичиэ спастись и приведу ее сюда. Почему нельзя?

Хикари крепко стиснула глупыху в объятиях и, начиная плакать, целовала ее волосы.

— Битва давно закончена, дочка. Мичиэ спасла тебе жизнь, оглушив и отдав нам, чтобы мы унесли тебя из того жуткого места. Уже прошло много времени, и мы сейчас далеко от той реки. Ни ты, ни я, никто другой из тех, кто с нами, ничем не могли помочь Мичиэ-химе.

— Битва закончена? А… а Мичиэ-чан… погибла?

— Надеюсь, что нет, маленькая моя. Мичиэ не обычная девочка. Ты знаешь, какая она сильная и храбрая, как сильны и храбры ее солдаты.

Кицунэ вжалась личиком в мягкое мамино кимоно и тихо зарыдала. Беззвучно, чтобы не услышали враги, которые, словно призраки, всегда были рядом, чтобы отнять у маленького лисенка самое ценное в жизни — родных и друзей.

Хикари стиснула в объятиях плачущую девочку и с болью в сердце чувствовала дрожь, бегущую по телу приемной дочери.

Ночь прошла без каких-либо особых происшествий, а утром Кеничи и Райдон, пошныряв по тихому лесу, вернулись совершенно озадаченные и смущенные.

— Что-то не так, Бенджиро-сэнсэй, — обменявшись взглядами с напарником, доложил лидеру группы Райдон. — Мы нашли следы ночевки соглядатаев врага на севере, но, судя по следам, еще до рассвета они неожиданно снялись с места и ушли в сторону столицы. Что-то вспугнуло их?

Бенджиро задумался, а навострившая ушки Кицунэ приподняла край одеяла и устремила на него взгляд.

— Разведчики ушли, — нарочито громко, чтобы изнывающая от беспокойства девчонка слышала его, произнес дзенин. — Возможно, битва у моста закончилась не в пользу солдат Юидая и теперь его армия в смятении.

— Мичиэ-чан победила? — пискнула Кицунэ, забыв о том, что она как бы не подслушивает.

— Сложно сказать. Но враг отступил, это факт.

— Давайте вернемся и все узнаем!

— Нет, возвращаться мы не будем.

— Тогда я одна! Туда и обратно!

Бенджиро вздохнул и обреченно покачал головой.

— Сидите спокойно, маленькая госпожа. Хватит геройствовать. Узнать все можно проще. Такие события, как то сражение, немаловажны в судьбе маленькой страны. В век радио слухи распространяются быстро. Нужно найти селение побольше и послушать, о чем говорят люди. Суми-чан, карту!

Юная куноичи разыскала в своей сумке папку с картами, и через десяток секунд двое стариков-самураев и трое шиноби склонялись над схемами местности. Райдон посматривал по сторонам во избежание любых сюрпризов, а Кицунэ вертелась вокруг карт и обсуждающих маршрут людей, пытаясь выбрать точку обзора, откуда ей было бы видно все. Такая точка нашлась, когда она забралась на спину деда Ясуо и начала глазеть у него через плечо. Самурай не стал возмущаться против такого самоуправства.

— Значит, сейчас движемся на север, к этому замку, — говорил Бенджиро. — Торговый городок у крепости — подходящая цель.

— Здесь, на пути, болота. Не стоит в нашем состоянии забираться в них. Придется сделать крюк километров под тридцать.

— Не столько трясина опасна, сколько кустарник и камыши, — согласился со словами Райдона воин-кукловод Кеничи. — Транспортные марионетки запутаются и застрянут. Может, по реке?

— Река судоходна, нас могут заметить лишние люди, — отозвался дед Микио. — Кроме того, мы с Ясуо не сможем долго идти по воде.

— Понятно. Значит, сейчас снова на восток, затем на север и запад.

— А почему по дорогам нельзя? — встряла в разговор старших Кицунэ. — Вот тут дорога.

— По дорогам враги ходят, — ответил ей Ясуо. — И то, на что вы показываете, юная госпожа, не дорога, а граница района. Посмотрите сюда. Вот как обозначаются дороги.

— А это что за значки?

— Смешанный лес и холмы.

— А мы где? Здесь?

— Да.

— А где столица? — придав голосу как можно больше детской наивности, спросила маленькая притвора, мнящая себя гением хитрости.

— Нет ее на этой карте. И хорошо, что нет. Вам ведь только направление покажи, сразу побежите подругу спасать, а это крайне опасно.

— Кицунэ-чан, не мешай уважаемым господам и подойди ко мне, пожалуйста.

Девочка, услышав зов леди Хикари, тотчас соскочила со спины старого самурая и подбежала к маме.

— Дочка, — Хикари коснулась ее рук и ласково сжала пальцы. — Я хочу, чтобы ты дала мне одно обещание. Всегда будь рядом, слышишь? Никогда не отходи от меня далеко и надолго без моего согласия! Ты понимаешь меня, маленькая моя? Никаких побегов в столицу, никаких дальних прогулок.

— Но, мам… — Кицунэ надулась, как любой обиженный ребенок. — Я не буду рисковать, обещаю!

— Не это обещание мне нужно, а то, о каком я попросила.

— Мам…

— Кицунэ!

Девочка подулась еще пару секунд, а затем, сдаваясь, обняла маму и прошептала:

— Обещаю.

— Что обещаешь?

— Что никогда никуда не уйду, не предупредив тебя, мама. Я виновата, ты волновалась и боялась за меня. Прости, мам. Никогда больше я так не сделаю.

— Солнышко мое, — женщина истаяла от нежности.

— Просто… просто… — девочка снова шмыгнула носиком, начиная плакать. — Если враги победили, то ничего сделать я уже не смогу, а если я уйду… то кто будет защищать Ясуо, Микио, бабушку Таку и тебя, мама? Но… но… Мичиэ-ча-а-ан!!!

Лес огласился громким и горьким детским ревом.

— Надо как можно скорее узнать новости, — произнес Бенджиро, вздыхая. — Или успокоится, или сможет выплакать свое горе. Ну, а если Юидай захватил леди Мичиэ в плен, придется возвращаться. Дружно будем спасать. Иначе никак.

На берегу реки пылали погребальные костры. Жрецы и жрицы пели молитвы, дым и запах гари поднимался к мрачным небесам.

В отдалении от всех, в прикрытии деревьев, стоял человек лет сорока с морщинистым лицом и усталостью в глазах.

Гесшин, воин в ранге дзенина, приблизился к нему и склонился перед лидером скрытого селения шиноби Воды. Донгэй был лидером общины, но звания воина-дракона не был удостоен. Только пять сильнейших общин могли гордо именовать своих лидеров воинами-драконами, а селение Воды… давно прошли времена, когда сильнейших общин было шесть.

— Донгэй-сама, — произнес Гесшин. — Могу я узнать причины столь внезапного отзыва моей команды и соглядатаев? Монстр, охоту за которым мы ведем, уходит на север. Почему снято преследование?

— Я опасался, что могу опоздать и новое покушение на лису-оборотня будет совершено. Но ведь вы не успели ничего сделать, верно?

— Ее защищает группа шиноби, судя по применяемым ими дзюцу, из селения Ветра. Сил моей команды может быть недостаточно. Мы намеревались выждать момент и атаковать в союзе с самураями одной из северных крепостей.

— Значит, метаморф жив и здоров. Это хорошо. Гесшин-сан, вы в курсе последних событий?

— Не могу сказать подобного, Донгэй-сама. Я занимался слежкой за лисой. По количеству сжигаемых на берегу тел можно судить, что в битве капитан Тоширо и его самураи понесли тяжелые потери.

— Войска Юидая полностью разгромлены.

— Что?! Невозможно! Девять… против четырехсот!

Рафу потратил несколько минут, чтобы вкратце обрисовать Гесшину произошедшее и сложившуюся ситуацию.

— Великий дайме Торио, не желая становиться заложником, разбил поддерживающую его жизнь аппаратуру и умер той ночью, когда начиналось восстание. Едва принц Юидай бежал, столица сдалась повстанцам и воинам Лугов без боя.

— Оккупация?

— Нет. По завещанию умершего правителя вся власть над страной и людьми Водопадов отдана… как полагаешь, кому?

— Принцу Кано? Теперь всеми силами мы должны защитить его! Плевать на девчонку-метаморфа и секретные документы Юидая! Вы правы, Донгэй-сама. Мы должны собрать людей, чтобы защитить нашего нового дайме от армий интервентов и бунтарей!

— Эти армии не угрожают дайме Водопадов. Наш новый дайме — принцесса Мичиэ.

Потрясенный Гесшин онемел на несколько минут.

— Но это же безумие, Донгэй-сама! — воскликнул он, едва снова обретя дар речи. — Пять веков войн за верховный трон, все мучения нашей страны только ради того, чтобы отдать все, чем мы владели, другой семье? Другой линии крови?!

— Как и вы, многие отнеслись к этому поступку дайме как к предательству. В стране назревает серьезная смута и может начаться гражданская война. Это не учитывая грозящей интервенции со стороны Северной Империи.

Страх и смятение поочередно отражались на лице Гесшина. Какие приказы ему теперь ожидать? Рыть себе могилу и одеваться в погребальные одежды?

— Но это еще не все, — продолжал Донгэй отстраненным тоном. — Едва войдя во дворец, Мичиэ-химе отправила шиноби выяснить, с кем и почему сражалась Кицунэ до того, как вышибла своим телом окно покоев Юидая. Шиноби выбили признание из выживших телохранителей Тоширо. Мичиэ все знает о нашем участии в нападении на ее подругу.

Гесшин напряженно молчал.

— К тому же, общаясь с леди Хикари и ее приемной дочерью, Мичиэ-химе узнала о «Связующей нити». Многим известно, что это дзюцу создано в древние времена кланами селения Воды, и в разговоре со мной принцесса прямо заявила, что не сомневается в том, кто виновник появления силовой печати на спине Кицунэ.

— Она требует прекратить преследование метаморфа?

— Все несколько серьезнее. Мичиэ-химе сообщила мне, что если с ее подругой случится что-нибудь по пути на север, скрытое селение Воды будет объявлено вне закона.

Гесшин сел на припорошенную снегом мерзлую землю и, стащив с головы легкий кожаный шлем со стальным налобником, выронил его из ослабевших пальцев. Самое грязное из ругательств, которое знал дзенин, отразило всю ярость, усталость и отчаяние шиноби.

— Даю сутки вам и вашей команде на отдых, — сказал Донгэй, отворачиваясь и снова бросая взгляд на погребальные костры у моста. — Подлечитесь, восстановите силы. В полдень следующего дня вы получите под командование еще две группы генинов и отправитесь на север. Ваша миссия — тайно присутствовать поблизости от оборотницы и защищать ее. Не допустите гибели девчонки ни в коем случае, но не выдавайте себя. Если дайме страны Камней узнает о нашей помощи подруге Мичиэ, он может без раздумий отдать приказ полностью уничтожить нас после оккупации страны Водопадов его войсками. Приказ понятен?

— Да, Донгэй-сама, — Гесшин поднял свой шлем и от досады крепко стиснул его рукой. — Будь все проклято!

Лидер селения ничего больше не сказал. Досада и гнев кипели в нем не меньше, чем в Гесшине, но в отличие от подчиненного Донгэй был гораздо сдержаннее.

Переход был закончен, и, остановившись в лесной глуши, путники расположились на отдых.

— Похоже, вам уже лучше, — Бенджиро развернул пеленки на двоих бывших узниках тюремных подвалов Юидая и поморщился. — Пищеварение работает, все признаки на виду. И где, скажите мне, я сейчас могу выстирать это тряпье? Проклятье… Надо было приказать Райдону еще и простыней штук двадцать купить. Ничего не поделаешь, ребята, вы сейчас у меня совсем как младенцы.

Поменяв простыни на обоих, сделав Такехико и Йори несколько инъекций медицинских препаратов, ниндзя прикинул «за» и «против». Немного движений пациентам, наверное, не повредит. Мышцы, задеревеневшие от долгой неподвижности, надо разминать.

— Суми-чан, подойди, будь добра, и помоги мне. Я научу тебя массажу, будешь в меру сил помогать нам восстанавливаться после боя. Надо тебя медицине учить. Мне нужна заместительница по дзюцу шприцев и таблеток. Если наставнику голову оторвут, еще не значит, что его ученики должны будут погибать от легкого кровотечения.

Юная куноичи беспрекословно подошла и стала помогать дзенину.

Массаж занял часа полтора, а затем Бенджиро, сложив пальцами череду печатей, высвобождающих биоэнергию, сплел из потоков Ци пару копий своей души и двумя импульсами послал их в сторону тел бывших пленников Юидая.

Безвольно лежащие тела Такехико и Йори зашевелились, осторожно приподнимаясь на руках.

— Как деревянный, — произнес Такехико задумчиво. — Есть и пить, отдыхать — все, что я сейчас могу. Похоже, по прибытии в селения Ветра придется проходить полный курс реабилитации. До тех пор небоеспособен.

— А я нормально себя чувствую, — гейша повела плечами и зевнула. — Психологический шок, скорее всего, страшен, но синяки и раны опасности не представляют. Помыться бы.

— Придется потерпеть, — Бенджиро развел руками. — Как только найдем подходящее место, отмою вас до розового цвета.

Суми, освободившись от дел, подсела к Кеничи, который привычно строгал какие-то запчасти для своей марионетки.

— Лидер с ума сходит, — буркнула она. — Сам с собой разговаривает.

Кеничи пожал плечами и продолжил свою работу.

— Кеничи-кун, — Суми подвинулась к мальчишке немного ближе. — Как думаешь, лидер выдвинет нас на повышение до чунинов в будущем году?

Снова неопределенное пожатие плечами.

— Неужели тебе все равно?

Кеничи не отреагировал никак.

— Иногда мне кажется, что я тоже сошла с ума и сама с собой разговариваю, — девочка обиженно отодвинулась от мальчишки.

«Сначала спроси что-нибудь дельное, а потом ответа ожидай. Лидер шутки шутит? И что с того? Нам от этого не больно. Повышение до чунинов? Сама должна понимать, что не нужен нам новый ранг. Деньги за миссии те же, ведь ниндзя не станет круче, назови его хоть дзенином, хоть воином-драконом! А командирами в отряды нас ставить — глупость безмерная. Рано еще. Генины мы, рядовые боевики. К тому же не из лучших».

Мысленно поворчав на напарницу, Кеничи снова окунулся в мечты о робкой и стеснительной девочке, которая ждала его в родном селении, огромном городе, напоминающем муравейник посреди пустыни. Он, конечно, замечал знаки интереса со стороны Суми, но интерес ее был вызван только тем, что Кеничи был сильнейшим генином в команде, и даже Райдон, считающий себя главным после Бенджиро и Такехико, ждал поддержки и советов своего напарника. Суми чувствовала сильного лидера и тянулась к нему, ничего больше.

Понимая это, Кеничи никакого встречного интереса к Суми не испытывал и при попытках девчонки завязать разговор отмалчивался.

Расслабились. Затишье почувствовали.

Бенджиро вздохнул, поглядывая на генинов. Дети. Просто дети.

Одни из многих, о ком приходилось заботиться ему. Но сейчас двое других нуждались в особой опеке.

Ковыляя и тяжело отдуваясь, пара людей, безмятежно спящих под действием снотворящего гендзюцу, подошла к костру в центре лагеря. Плотнее кутаясь в одеяла, они сели рядом с леди Хикари, которая лаской пыталась уговорить Кицунэ поесть. Девочка, измученная переживаниями, почти не реагировала ни на что. Она только удивленно посмотрела на бывших пленников, которым положено было неподвижно лежать, а затем перевела взгляд на Бенджиро, и тот помахал ей рукой, давая знак того, что догадка верна. Его работа. Управляет спящими, как марионетками.

Дзенин занялся готовкой. Нужно было состряпать питательную смесь, подходящую для измученных голодовкой желудков. Сложив продукты в большую стеклянную банку, он применил дзюцу элемента воздуха и создал внутри банки небольшой смерч. Напитанные энергией Ци завихрения воздуха разорвали и изрубили содержимое банки в жидкое пюре.

— Питание детское, сбалансированное, — самодовольно выдал шутку дзенин и протянул банку Такехико.

— Сначала — даме, — ответил тот и передал ее девушке.

— Вы так любезны, Такехико-сан, — Йори подняла банку, наклонила и принялась пить ее содержимое.

— Ну как? — спросил Бенджиро, когда девушка опустила банку, чтобы перевести дух.

— Неплохо. Совсем неплохо. Вы прекрасный повар, Бенджиро-сан.

Банка перекочевала в руки Такехико, а бывшая узница тюремных подвалов, потерев ладони одна о другую, приложила их к своему животу. Руки девушки, никогда не обучавшейся никаким дзюцу, осветились призрачным целебным свечением Ци. Положительного заряда, зеленого цвета.

— Как хорошо, как тепло! — блаженно вздохнула девушка. Бенджиро, видя невольный проблеск интереса со стороны Кицунэ к творящейся «магии», продолжал игру ради того, чтобы отвлечь девочку от страхов и беспокойства. — Искусство врачевания — самое ценное, что развило человечество за время эпохи Войн! Уносит боль, лечит раны. Спасает жизнь. Какое приятное чувство!

В глазах Кицунэ при словах «уносит боль» и «спасает жизнь» интерес разгорелся ярче. Бенджиро был рад видеть это. Он все правильно понял, когда увидел, что это странное существо, сочетающее в себе большую силу и детскую наивность, никогда не сможет бросить в беде даже постороннего ей человека. Эта девочка была из редко встречающихся людей, судьба которых, особенно в эпоху Войн, была печальна. Из тех, для кого «посторонних» просто не существовало, для кого немыслимо было не попытаться спасти кого-то в момент опасности или горя.

Привыкший к совершенно другим людям, воин-ветеран ощущал, как расцветают в душе давно забытые чувства. Он был счастлив, успокаивая и облегчая боль этого ребенка. Хоть ненадолго.

Немного отвлечь и успокоить Кицунэ ему удалось, но едва из-за деревьев выскочил вернувшийся из разведки Райдон, та возникла перед ним, словно привидение, и уставилась на мальчишку взглядом, полным страха и надежды.

— Хорошие новости! — громко выкрикнул, не собираясь никого томить, Райдон. Люди тотчас обступили его со всех сторон, и молодой ниндзя протянул им купленную в городе газету. — Вот, здесь все написано! Великая победа воинов страны Лугов и повстанцев! Войска Юидая полностью разгромлены!

— Дай! — нервно выдохнув, Кицунэ выхватила у него газету. Пару секунд она всматривалась в фотографию дирижабля со знаком страны Камней и в ровные колонки печатных знаков, усеивающих страницы газеты. — Мам! Мама, почитай! Где тут написано про Мичиэ?

Хикари нашла и прочитала ей сообщение о принцессе Мичиэ и воспитательнице дочери дайме, леди Кохане. Добрые вести заставили девочку вновь расплакаться, но на этот раз уже от счастья. Все вокруг вздыхали с облегчением и улыбались. Наконец-то совершенно невероятные, словно чудо, сообщения о том, что все хорошо.

Победа в битве у реки, бегство Юидая, завещание дайме, передавшего власть над страной принцессе Мичиэ. Хикари, предусмотрительно пропуская сообщение о гибели Маэда Тоширо, лидера войск бежавшего принца, несколько раз вслух перечитывала большую статью, из которой, по сути, состояла вся газета.

Долгая замкнутость и подавленность Кицунэ сменилась неистовой бурей энергии. Пританцовывая и кружась на месте, она принялась скакать по поляне. Счастливые взвизги и смех ее разнеслись над сонным зимним лесом, но продолжалось это недолго. Длиннополое кимоно придворной гейши запуталось в ногах оборотницы, и споткнувшаяся при очередном прыжке девочка, вскрикнув, потешно шмякнулась на землю.

Леди Хикари испуганно бросилась к ней и помогла подняться, а Кицунэ, не обратив внимания на свою досадную неуклюжесть, сразу принялась безостановочно тараторить, рассказывая, какая Мичиэ хорошая и как она, Кицунэ, рада, что у них теперь все будет замечательно.

— Теперь враги надолго от нас отстанут, ведь мы показали, какие мы сильные! Теперь нам всем можно будет уехать в страну Лугов и жить там! Меня Мичиэ-чан приглашала!

— К себе во дворец? — с ласковой улыбкой спросила Хикари.

— Да! Сказала, что мы встретимся в стране Лугов и там не будет никаких чудовищ, таких как Юидай и Тоширо! Там будут нормальные люди! И она сказала, что дворец у нее очень-очень красивый! Скорее бы его увидеть, правда, мам?

До глубокой ночи ошалевшая от счастья маленькая оборотница не могла угомониться и продолжала тараторить, собирая порой такую околесицу, что голова шла кругом. Про школу, в которую она скоро пойдет, и мангу, которую она будет читать вместе с подругой, — это было еще самое вменяемое, что Кицунэ упоминала.

— Нервное, — посмеиваясь, сказал Бенджиро своим ученикам, начавшим недовольно коситься на балаболку. — Испереживался ребенок. Скоро пройдет, потерпите.

Но быстро это не прошло. Тщетно пыталась леди Хикари утихомирить дочку. Даже уложенная спать, Кицунэ не переставая хвасталась, рассуждала и мечтала вслух. Не выдержав, леди Така подошла и, помассировав виски доверчиво подставившейся девочки, осторожно применила навевающее сон гендзюцу.

— А еще… Мичиэ-чан подарит мне… — Кицунэ сладко зевнула, плавно соскальзывая в дремоту. — Коня… чтобы он меня съел…

— Все, что можно, перебрала, — сказала Така, в глазах которой поблескивали веселые и теплые искорки. — Ох, лисенок! Пусть поспит хоть немного. Нам всем очень нужен отдых и покой.

Хикари уложила Кицунэ под одеяло и легла рядом с ней. Ночи в это время были морозны, периодически с неба начинал сыпаться снег, но вдвоем с Кицунэ ей не было холодно.

Пригревшись в ласковых маминых объятиях, Кицунэ тихонько сопела носиком и улыбалась. Сны были легки, ужас тюремных подвалов Юидая и тьма подземелий Хебимару остались в прошлом и не могли коснуться ее сейчас.

Топот ног в коридоре предупредил принца Кано о приближении людей. Принц вскочил на кровати и изготовился к бою. Что случилось? Свадьба справлена, отец убит, и «долгожданный» приказ от старшего брата пришел в Серую Скалу?

Куо и Макото, стоя у постели принца, положили ладони на рукояти мечей, но ворвавшиеся в комнату люди вдруг повалились на пол и склонились перед Кано, коснувшись лбами ковра у постели.

— Мой господин! — воскликнул один из них. — Важные известия из столицы!

— Что произошло?

— Ваш благородный отец… скончался позапрошлой ночью, а прошлой… ваш брат бежал из страны! Началась война, и оккупационные войска страны Лугов вторгаются на наши земли! Мы собираем армии, и скоро воины Водопадов будут здесь! Как брат дайме только вы можете возглавить силы сопротивления и призвать в свой лагерь всех, кто верен вашей семье! Ждем ваших приказов, великий сегун!

Сегун? Что это, шутка?

Принц Кано сошел с кровати и приблизился к людям, принесшим ему вести о правящей семье.

— Расскажите мне всё.

— Мы принесли послание от вашего брата, принца Юидая, мой господин. Позвольте нам передать его вам и рассказать о сложившейся ситуации.

Вчитываясь в свиток, который протянул ему вестник, Кано слушал доклад и попутно задавал вопросы. Завершив чтение, он посмотрел на людей перед собой и задумчиво произнес:

— Оставьте меня. Я должен все обдумать.

Вестники, не переставая кланяться, спешно удалились.

— Что скажете об этом? — Кано передал письмо сначала Макото, затем Куо и дождался, когда они прочтут.

— Семейные узы? — криво усмехнулся, читая, рыжий самурай. — Надо же, о чем вспомнил!

— Брат всегда прятался за спину отца, пока тот был жив. Теперь он захотел спрятаться за меня и ждет, что я буду защищать его и его владения?

— Он хочет, чтобы вы, мой господин, терзали армию Лугов и не позволяли ей сосредоточиться на сопротивлении силам Северной Империи, которые должны скоро начать действовать. — Макото, размышляя, тронул пальцами подбородок. — С нашей помощью он может свести потери своих союзников к минимуму и без особых сложностей добиться победы.

— А потом, когда обе страны будут захвачены, меня можно будет поблагодарить за помощь и тихо прикончить с помощью яда, ножа в спину или ловкого стрелка.

— Мне почему-то кажется, что нам всем такой итог не подходит, — напрямик, как всегда, заявил Куо. — Не знаю как кто, но я лучше буду есть испражнения собственной лошади на завтрак, обед и ужин, чем служить вашему достопочтенному братцу, мой принц. Позвольте предположить, что нам будет более выгоден… союз с правящей семьей страны Лугов?

— Ты словно читаешь мои мысли, Куо-доно. Сотрудничая с леди Мичиэ и ее семьей, по крайней мере у нас всех есть шанс остаться в живых.

Белый снег, словно пушистое одеяло, укрывал крыши и улицы скрытого селения Скалы. Ледяной ветер кружил в ущельях и свирепо налетал на округлые стены множества зданий, притулившихся на склонах высоких гор.

Зима.

— Нелетная погода, — ворчали воины Коюмори, расчехляя и раскладывая свои планеры. — Много энергии Ци уйдет на контроль ветра.

— В стране Водопадов сейчас гораздо теплее. Погодники передавали — всего пять градусов мороза против наших двадцати.

— Скорее бы туда, погреться.

В стороне от готовящихся к взлету планеристов стояла группа шиноби, ожидающих возвращения командира отряда от лидера селения.

— Рассказ солдат Юидая о волшебной лисе очень заинтересовал меня, Юмако-сан, — произнес воин-дракон, статный, рослый воин, пришедший на пост главы селения, когда прежний лидер стал слишком стар. — Возможно, речь идет еще об одном великом духе, вроде девятихвостого демона-лиса или тех двух монстров, которых контролируем мы.

— У него уже есть хозяин-носитель? — ответил ему человек, закутанный в маскировочный плащ, цвет которого позволял легко скрыться на фоне скал. По голосу можно было понять, что говоривший — женщина.

— Похоже, да. Трансформа девчонки в бронированного монстра наводит на мысль о том, что она — один из носителей демона, управляющий великим духом. Даже сильнейший из духов не сможет выдать себя за человека и станет объектом охоты для всех действительно сильных воинских структур мира, если не будет прятаться внутри своего носителя.

— Захватить его раньше конкурентов — задача с высшим приоритетом! Великие духи обладают сокрушительной мощью, которую мы повернем против наших врагов из стран Лесов и Песков в новой войне за передел мира.

— Для этого я и вызвал тебя, Юмако. Пора возвращать долги, — сказал черный воин-дракон, кивком головы показав согласие со словами подчиненной. — Действия алого воина-дракона и его солдат из скрытого селения Ветвей показательны. Наши соперники идут по следу маленькой лисы, возомнившей себя богиней. Сложно сказать, с какими силами, кроме воинов Ветвей, вы можете столкнуться, но выбора нет — придется рисковать. Ваша группа будет доставлена в страну Водопадов с приказом захватить Кицунэ. Будьте крайне осторожны с этой девчонкой! Если она действительно носитель великого духа, это может быть особенно опасно.

— Я понимаю, почему вы обратились ко мне, но в моей группе всего пятнадцать человек, господин. Вы полагаете, что наших сил будет достаточно?

— Вы найдете союзников на месте. У Юидая немало верных людей в стране Водопадов. Здесь, — лидер селения протянул лазутчице несколько листов бумаги, — координаты и характеристики некоторых. Это, — он протянул еще несколько документов, — заверенный Юидаем приказ. Они будут подчиняться.

— Благодарю, мой господин, — женщина спрятала бумаги. — Мы не подведем вас.

— Ваше второе задание, по времени исполнения, но не по важности — убийство принца Кано. Дайме не желает, чтобы у водопадников был выбор лидера. Должен остаться только Юидай.

— Но…

— Лично марать руки не обязательно. Отдайте приказ верным Юидаю людям, они обо всем позаботятся.

— Да, господин.

— И еще, Юмако-сан… — недобрая улыбка заиграла на губах главы скрытого селения Скалы. — У нас нет права на поражение в войне, поэтому… не стесняйтесь в средствах. Я слышал достаточно сказок о волшебных лисах, и мне не нравится, что нелепые легенды начали пересказывать друг другу даже взрослые. Если дела пойдут плохо, убейте Кицунэ.

Женщина подняла голову, и свет упал на ее лицо, миловидное и ухоженное, совершенно непохожее на лицо убийцы. Монстр таился, не показывая свою истинную суть даже своим союзникам.

— Кем бы она ни была, носителем духа, богиней, демоном или обычной глупой девчонкой, — жгучие искры весело заиграли в карих глазах куноичи, — я покажу ей такую магию, что душа бедной девочки покроется льдом от ужаса! Если она мнит себя волшебной лисой, пусть готовится к тому, что рядом появятся другие йокай.

Кицунэ, успевшая выспаться за то время, пока остальные бежали сквозь лес и несли ее на руках, проснулась намного раньше вымотавшихся спутников.

Полежав и понежившись в маминых объятиях часа полтора, девочка выбралась из-под одеял и, любяще погладив леди Хикари по плечу ладошкой, села рядом с ней, чтобы полюбоваться на звезды.

Млея от красоты момента, она подняла глаза к небу и… увидела вместо звезд низкие, густые тучи, готовые вот-вот посыпать вниз снегом.

— Обидно… — печально вздохнула оборотница, переводя взгляд на лес, сказочный, совсем не темный, как можно было бы ожидать от ночного леса. Снег отражал рассеянный тучами свет луны и наполнял мир удивительным, призрачным сиянием. Хотелось побродить немного между деревьями, полюбоваться на тихую, спящую природу. А что если… слепить снеговика? Вот мама удивится, когда проснется!

Девочка обрадованно побежала играть, но снова ее постигло жестокое разочарование. Было не слишком холодно, всего градусов пять или шесть мороза, но этого оказалось более чем достаточно, чтобы снег превратился в холодную, неспособную слипаться крупу.

Кицунэ все же сделала небольшого снеговичка, обжимая снег ладонями и согревая его дыханием. Слепив два комка снега, она поставила их один на другой, затем приделала ручки-палочки и, копнув снег, вынула из-под него две крошки земли, которые, вжатые в верхний комок, стали глазами смешного белого человечка.

— Вот так! — Кицунэ поставила свое творение около одеяла, которым укрывалась спящая мама, и полюбовалась им несколько мгновений. — Замечательно получилось!

Руки, грея снег, сильно озябли. Девочка спрятала их в рукава кимоно и огляделась по сторонам. Взгляд ее упал на дотлевающий костер в центре лагеря. То, что нужно сейчас.

Подбежав к костру, маленькая оборотница протянула руки к дышащим теплом углям и золе. Руки быстро согрелись, неприятные ощущения ушли, и Кицунэ задумалась над новым развлечением. Обязательно тихим, чтобы не мешать спящим вокруг людям. Что бы придумать? А что если…

Снова протянув руки к огню, девочка принялась совершать движения ладоней над углями, то приближая руки к ним, то удаляя. Разумеется, она могла бы обойтись и без этих движений, но так было интереснее!

Гендзюцу. Создавать красочные иллюзии Кицунэ умела едва ли не с самого первого момента, когда осознала себя. Раньше она расцвечивала серые стены подземелий в веселые тона, создавала радугу и смешные рисунки на полу, потолке и даже в воздухе. Никто не видел этих красок, кроме нее, но самопогружение в иллюзии помогало выдерживать тяжесть жизни среди чудовищ, созданных хозяином для защиты базы от врагов. Эти игры развили способности к гендзюцу, и Кицунэ вскоре уже могла заставить себя увидеть любую картинку по своему желанию. Хозяин научил ее делать так, чтобы те же призрачные картинки одновременно с ней видели другие люди. Кицунэ творила волшебные миры сначала для самой себя, а затем, когда получалось то, что нужно, пускала в них других зрителей. Если желающие увидеть ее волшебство находились.

Из тихо тлеющих углей костра выпорхнула бабочка, сотканная из крошечных искр света. Оставляя за собой шлейф светящегося тумана, она поднялась к рукам Кицунэ и, помахивая крылышками, начала кружить около зачарованно следящей за ней девочки.

Бенджиро, обеспокоенный ходьбой маленькой непоседы по лагерю, тайком присматривал за оборотницей. Исключительно из желания быть уверенным, что дите ничего не натворит или не вздумает одна убежать в лес по любой причине — в туалет, за дровами для костра или просто из желания осмотреть окрестности. Похоже, она могла учудить что-нибудь подобное и подставиться под нападение врага. Исключать слежку лазутчиков селения Воды или Скалы сейчас было весьма наивно. Чтобы те оставили в покое кого-то, наворотившего столько дел? Да никогда в жизни!

Увидев, что маленькая оборотница села возле догорающего костра и принялась водить вокруг него руками, Бенджиро понаблюдал за ней еще пару минут, а затем поднялся с одеял, подошел и сел рядом с девочкой.

— Колдуешь? — спросил шиноби.

Кицунэ глянула на него и, сияя улыбкой, кивнула.

— И что у нас будет? Дождь, вулкан или, может быть, невероятное по точности пророчество?

— Лучше!

— Теряюсь в догадках. И что же?

— Бабочки! Хотите, покажу?

Похоже, творит иллюзии. Самовнушение, поэтому фона энергии Ци нет.

— Ну, давай, — Бенджиро кивнул и расслабился, принимая без сопротивления чужое гендзюцу.

Кицунэ взмахнула ладошкой в его сторону, и шиноби даже привстал, изумленно оглядывая волшебно преобразившийся мир.

Бабочки, озаряя золотистым светом всю лесную поляну, порхали вокруг. Кицунэ и Бенджиро находились в самом центре целого облака танцующего света. Вихри, потоки, бесконечный хоровод золотых искр.

— Ничего себе! — выдохнул шиноби. — Это… это… волшебство!

Одно движение рук чародейки, и бабочки порхнули к деревьям, усаживаясь на них. Сплошным покрывалом тысячи фантомных красавиц укрыли собою все вокруг. Лес обратился в золотые колонны с, озаренными светом шапками ветвей.

— Ну, как? Похоже на праздничные украшения? — Кицунэ взглянула на Бенджиро сияющими глазами и хихикнула, когда тот кивнул. — И мне нравится! И… и ему тоже!

Из-за дерева показал любопытную мордочку рыжий лисенок. Кицунэ поманила его, и звереныш, не выказав ни малейшего страха, побежал к девочке. Запрыгнув на колени к маленькой волшебнице, он тотчас свернулся калачиком и прикрыл нос хвостом. Озорные глазки его сверкали разумом, как никогда не сверкают они у животных.

— Откуда такое чудо? — Бенджиро протянул руку и погладил лисенка, с удивлением чувствуя мягкую шерсть и теплое тело зверька.

— Это мой братик! — гордо ответила Кицунэ.

Лисенок соскочил с ее ног и в облаке золотых искр вдруг обернулся юным воином в бело-рыжем кимоно.

— Хорошо заботьтесь о моей сестре, шиноби-сан, — произнес мальчишка ровным, красивым голосом и поклонился Бенджиро. Не в силах перебороть себя, шиноби поднялся для того, чтобы вежливо поклониться в ответ. Фантомы фантомами, но все же…

По лесу пробежал ветер, вспугнувший бабочек с насиженных мест. Бенджиро казалось, что он попал в теплую, золотую метель. Прекрасное представление, но шутки маленькой волшебницы не ограничились только этим.

Среди деревьев показалась огромная, метров десять высотой, лиса с множеством хвостов, счесть которые Бенджиро не успел. Восемь? Девять? Определенно больше пяти.

Вместо шерсти лису окутывал теплый, солнечный свет. Животное словно целиком состояло из энергии.

Двигаясь бесшумно, лиса вышла на поляну, приблизилась к Бенджиро и, как и фантом-лисенок, тоже вежливо поклонилась ему.

— Пойдем, — сказала она воину-лису. — Не будем мешать отдыху людей.

Простившись с людьми, духи леса тихо скрылись из виду за деревьями.

— А это кто был, большая и с хвостами? — спросил шиноби у улыбающейся от уха до уха маленькой волшебницы. — Ваша, с братиком мама?

— Не-а, — Кицунэ отрицательно мотнула головой и посмотрела на спящую в нескольких метрах от нее леди Хикари. — Мама здесь. Это бабушка была! Великая Инари-но-ками!

— Камигами-но-отоме, дети Инари-но-ками? — усмехнулся Бенджиро. — Забавно. Значит, лисы вы обе?

— Не-а! У меня острые зубки есть, если кто обидит, сразу укушу! Поэтому я — лисенок. А мама такая добрая, что никогда, даже если ее обижать будут, она все равно не станет нападать. Я не знаю, какая она богиня, но леди Хикари гораздо красивее и сильнее любой лисы. Когда-нибудь я стану как она! У меня получится, правда?

— Ну, если ты добрая кицунэ и не будешь водиться со злыми, тогда получится.

— Я добрая! — Кицунэ обиженно надулась, сердясь на то, что ее доброту кто-то поставил под сомнение.

— Вижу, вижу, добрая, — шиноби рассмеялся. — Теперь всем буду хвастать, что был знаком с настоящей маленькой мёбу (добрая, божественная лиса) и видел ее родных! Целое семейство.

Кицунэ, мгновенно забывшая об обиде, лучилась гордостью и самодовольством.

— Жаль только, что иллюзии рассеиваются, когда перестаешь контролировать их, — поважничав минуты две, со вздохом сказала она. — А мне хочется кое-что настоящее!

— Настоящую лису в бабушки?

— Это же просто шутка, Бенджиро-сан!

Шиноби, отсмеявшись, снова взглянул на сердитое личико Кицунэ.

— Ну и что же тебе хочется, такое «настоящее»?

— Вы смеяться будете. Не скажу.

— Ладно, ладно, не обижу. Даже не улыбнусь, честное слово! Давай так. Если будет в моих силах, я помогу тебе «это» получить. Согласна?

Кицунэ покраснела от смущения.

— Не томите, волшебница-принцесса, каковы будут ваши пожелания?

Девочка еще немного стеснительно помялась, а затем сделала признание:

— Платье хочу. Красивое! С широкой юбкой и золотым шитьем, как модно сейчас. А то я не как волшебная лиса, а как привидение какое-то! — она помахала руками, заставляя мотаться длинные рукава кимоно придворной гейши. Если не одергивать, они постоянно свисали вниз, закрывая девочке кисти рук. — И о подол спотыкаюсь. И грязное уже. И вообще…

— Понял, понял, — Бенджиро окинул Кицунэ оценивающим взглядом. Кимоно взрослой женщины действительно смотрелось на ней довольно комично. — Ладно, подумаю над этим. Вот выведу Такехико из усыпляющего гендзюцу, откроет он свой собственный волшебный ящик с запасами, тогда и посмотрим что-нибудь для тебя. На первое время. А потом, в городе, и настоящее платье купим, достойное принцессы. Если денег найдем. Но об этом не беспокойся. У леди Хикари, должно быть, хороший счет в банке. А если у нее не найдется… все равно что-нибудь придумаем!

Кицунэ, успевшая пристраститься к красивой жизни, тотчас окунулась в радужные мечтания о новом платье.

— Но кое-что сделать мы можем уже сейчас, — Бенджиро выдержал паузу, размышляя. — Грязное у тебя кимоно, говоришь? Твоя правда! Надо нам всем устроить грандиозный банный день! Особенно для Такехико и той девушки, что с ним, это важно. Враги отстали, потеряли нас, теперь можно расслабиться и задержаться на денек. Юидай о пленниках не заботился, у них уже по телам болячки жуткие от грязи. Если продолжить тянуть с мытьем, хуже станет. Не хватало нам только болезнь какую-нибудь опасную получить. Решено! Завтра устрою грандиозное мытье и стирку!

Кицунэ хотела радостно воскликнуть, но вовремя опомнилась и удержалась, не желая тревожить спящих.

— Но все, что задумали — завтра, — полушепча, сказал ей шиноби. — А пока давай-ка укладываться спать.

Последние золотистые бабочки истаивали в полете и рассыпались искристой, тихо угасающей золотой пыльцой. Иллюзии исчезали, мир обретал реальный облик.

Покрытый снегом тихий зимний лес.

— В туалет проводить? — осведомился Бенджиро, и Кицунэ, подумав пару мгновений, кивнула.

Когда маленькая оборотница вернулась и скользнула под одеяла, леди Хикари крепко обняла ее и прижала к себе. Женщина не проснулась, слишком велика была ее физическая и эмоциональная усталость, но, чувствуя рядом с собой свое самое главное сокровище, она даже сквозь сон не могла не проявить переполняющую ее нежность.

Кицунэ, наслаждаясь, слушала тихое мамино дыхание и, убаюканная им, начала засыпать сама, ускользая в видения, полные золотистых бабочек и волшебства.

На самом деле она знала, какая богиня ее мама, просто стеснялась сказать. Мама — как ласковое солнышко.

Самая светлая из богинь — Аматерасу.

Страна Водопадов неспроста получила свое название. Множество рек, берущих начало на исполинских ледниках гор страны Камней, в своем вечном стремлении к северному морю пронизывали эти земли, словно сеть кровеносных вен живое тело.

Найти воду здесь никогда не составляло труда.

Полчаса пути, и перед замершими в восхищении людьми открылось широкое озеро, в которое со скального уступа высотой в три человеческих роста низвергался шумный поток.

— А вода не холодная? — с сомнением спросила Кицунэ, поглядывая на ледяную корку на камнях и у берега озера.

— Конечно, нет! — не моргнув даже глазом, ответил ей Бенджиро. — Разве ты не знаешь, что при ударе любое материальное тело выделяет энергию? Простейшая физика, ее в школе проходят. Вода падает, ударяется, выделяется энергия, и происходит нагрев! Можно купаться смело.

Кицунэ покосилась на шиноби с подозрением, подбежала к воде и, сломав корку льда, сунула пальцы в воду.

Бенджиро чуть не умер от смеха, глядя на обиженно-сердитое личико обернувшейся девочки.

— Прошу вас не внушать моей дочери всякие глупости и не шутить над ней, Бенджиро-сан, — с укором произнесла Хикари. — Несмотря на внешний облик, ей всего чуть больше года от рождения. Она многого еще не знает и очень доверчиво относится к словам взрослых. Понимаю, что это весьма необычно, но мне не кажется, что шутки здесь будут уместны.

— Я не в силах был удержаться, леди Хикари, — Бенджиро поспешно стер проступившие на его глазах слезы. — Ваша дочь столь очаровательно восхищалась водопадом! Но… вы говорите… ей всего один год?!

— Да, я тоже не могла сразу поверить, когда узнала ее истинный возраст.

Воины Ветра переглянулись между собой. Райдон удивленно поднял брови, Кеничи пожал плечами, а Суми, которая уже пару раз фырчала по поводу того, что «белобрысая» ведет себя как ребенок, сердито насупилась.

«В принципе ничего невероятного. Для того, кто смог создать оболочку в виде бронированного гиганта, не должна составить труда и такая метаморфоза».

— Прошу простить за неуместную шутку, благородная леди, — Бенджиро с виноватым видом поклонился Хикари. — Клянусь всем, что свято для меня, я не желал обидеть вас или вашу дочь. Уверяю, что больше такое никогда не повторится.

Кицунэ подбежала к Хикари и обняла ее за руку тайком от окружающих, показав Бенджиро язык. Вот так, мол, тебе! Знай, какая у меня мама! Никому не позволит насмешничать!

— Точно, дите, — тихонько буркнул шиноби себе под нос и продолжил, говоря громче: — Хорошо, давайте приступать к делам. У нас совсем немного времени, не будем его терять!

Высмотрев на берегу удобное место, он подошел к деревянным многоножкам Кеничи и вселил псевдодушу во все еще усыпленного при помощи гендзюцу Такехико.

— Ничего не поделать, он один из всех нас владеет элементом земли, — сказал дзенин любопытной Кицунэ, подбежавшей посмотреть на его действия. — У остальных — только огонь и ветер.

— А я тоже могу применять дзюцу земли!

— Маленькая еще строительством заниматься. Ничего, сами справимся. Жизнь Такехико уже вне опасности, пусть немного поработает. Подвигается, разомнется, кровь по жилам разгонит. Только на пользу будет! Так, хватит меня отвлекать. Садись здесь и смотри. Сейчас я продемонстрирую тебе, как применять великое и ужасно сложное дзюцу, способное создать, ты только представь себе, настоящую яму! И мы даже не попросим у Райдона взрывчатки!

— Бенджиро-сан, — сокрушительно-укоряющий взгляд Хикари едва не вбил в землю разыгравшегося шиноби.

— Похоже, сюсюкаться с детьми — слабость нашего лидера, — шепнула Суми Райдону.

— Ему уже больше сорока, — так же шепотом ответил ей мальчишка. — Ни детей, ни внуков нет, а инстинкт свое берет. Понянчиться хочется. Что он, не человек, что ли?

Подростки тихонько захихикали.

— Так, о чем это я? — не слыша слов генинов, Бенджиро все же догадался, что шепчутся они о нем. Ладно, эти позже свое получат. — Ах, ну да.

Зомбированный Такехико присел на корточки и, сформировав пальцами череду высвобождающих энергию печатей, ударил ладонями в прибрежный песок.

— И-и-эх! — с натугой, словно двигал с места что-то тяжелое, выкрикнул он.

Энергия Ци, распространяясь от рук шиноби, взяла землю под контроль и заставила ее сместиться. Песок с силой вмялся, образуя одну за другой три вогнутые лунки глубиной до полутора метров и несколько метров в диаметре.

— Так, теперь проложим канал, чтобы в ванные поступила вода.

— Позвольте мне, — бабушка Така подошла к берегу и коснулась воды руками.

— Вы владеете техниками элемента воды, почтенная госпожа? — вежливо поинтересовался Бенджиро, а Така вдруг вместо ответа резким рывком подняла руки вверх, и вода, будто прилипшее к пальцам тесто, потянулась за ними следом.

— Я никогда не воевала, — сказала старушка, и в голосе ее зазвучала затаенная гордость. — Но некоторыми талантами владею с рождения. Вода — мой второй элемент. Будьте уверены, что такие простые дзюцу, как это, не станут для меня проблемой.

Взмах рук, и вода с изрядной примесью энергии Ци потоком хлынула в бассейны, поочередно наполнив их.

— Великолепно! — с искренним восторгом воскликнул Бенджиро. — Ваша помощь будет очень кстати, почтенная госпожа.

— Рада быть вам полезна, — отозвалась бабушка.

Кицунэ меж тем, сидя на краю импровизированной купальни, осторожно сунула пальчик в воду и тут же отдернула его обратно.

— Холодная, как лед! — заявила девочка.

— Сейчас исправим, — уверенно ответил Бенджиро и принялся складывать пальцами последовательность печатей для постепенного высвобождения большого количества энергии Ци. — Госпожа Така, не могли бы вы помочь еще немного?

Шиноби объяснил, что нужно сделать, бабушка собрала содержимое одного из бассейнов в клубок взмывших вверх на пару метров водяных струй. Переплетение потоков воды завивалось и вращалось вокруг собственной оси. Энергия Ци не знает покоя и течет, наполняя способностью к движению все, чего касается.

— Прекрасно, Така-сан, — сказал Бенджиро и выдохнул в клубок влаги поток собственной Ци, воспламенившейся сразу, едва отлетев на дюйм от губ шиноби.

Пламя окутало струи воды, лаская их и передавая тепловую энергию.

— Ничего себе! — в восторге проговорила Кицунэ, любуясь парным танцем воды и огня. — Как красиво! И не гендзюцу ведь!

Вода быстро нагрелась, и Така вылила ее обратно в бассейн. Такехико, управляемый Бенджиро, склонился и протянул руки к воде, остановив их над поверхностью и держа ладонями вниз. Вся муть и грязь, которой в воде было предостаточно, среагировала на элемент земли шиноби и устремилась к его рукам. Такехико отступил на пару шагов, и ком полужидкой грязи, словно какое-то слизистое животное, выполз на берег.

— Водяной! — глядя на грязюку, хихикнула Кицунэ. Такехико убрал воздействие, ком сразу обмяк, начиная растекаться. — Выполз и сдох…

Шиноби пришлось еще дважды повторить действие, прежде чем вода в купальне стала чиста, словно в горном ручье.

— Теперь можно купаться? Можно? — нетерпеливо спрашивала Кицунэ, страстно желавшая побарахтаться и поиграть в воде.

— Не спеши, — Бенджиро покачал головой. — Сначала нагреем воду во всех трех бассейнах, а затем… угадай что?

— Купаться!

— Нет. Потом мы построим стены, разделяющие их. Чтобы никто не чувствовал дискомфорта от взглядов в свою сторону. Из чего бы только устроить перегородки? Кеничи, сможешь разобрать марионетки? Натянем на их каркасы простыни.

— У нас мало простыней. Завернуться не во что будет.

— Верно. Как же быть? Такехико выдохся. Поднять и укрепить стену из камня ему сил не хватит.

— А я могу сама сделать перегородки! — встряла Кицунэ, понимающая, что пока дело не будет сделано, купаться ее не пустят. — Я тоже владею элементом земли! Вы грейте воду, а я перегородки поставлю!

— Замечательно! Пожалуй, доверимся детям. Но смотри, сломаешь купальни — будешь под холодным водопадом мыться!

— Не буду, — пробубнила Кицунэ и взялась за дело. — Потому что не сломаю!

Пока взрослые грели и чистили воду в купальнях, маленькая оборотница, потратив огромное количество Ци, осторожно заставила землю подняться и сформировать стены вокруг бассейнов. Высокие, выше деда Ясуо, самого рослого в их группе.

Когда стены обрели надежную устойчивость, Кицунэ начала водить по ним руками, расписывая витиеватым орнаментом в виде волн и цветочков.

— Это же купальни! — заявила она в ответ на хмурый вопросительный взгляд Суми. — Надо, чтобы красиво было!

Куноичи с показным равнодушием отвернулась, а Кицунэ подошла к леди Хикари и, знаком попросив склониться, зашептала на ушко:

— Мам, а может быть, пару дырок в стене проделать?

— Зачем? — удивленно спросила Хикари.

— Стена высокая получилась! Мальчики полезут за нами подсматривать, вдруг сорвутся?

— Заботливая ты моя, — охала, качая головой, камигами-но-отоме. — Почему ты решила, что за нами будут подсматривать?

— Но ведь в купальнях мальчики всегда подсматривают за девочками!

— Это не так.

— Но я в манге читала…

— Кицунэ-чан, — леди Хикари едва сдерживала смех. — Если ты продолжишь перетягивать глупости из манги в реальную жизнь, я начну ограничивать тебя в чтении!

— Но, мам! — девочка сделала донельзя обиженный вид. — Что же, совсем не будут подсматривать?

— Конечно, нет, ведь с нами не какие-нибудь бандиты и проходимцы, а благородные господа и достойные доверия молодые люди! Никто из них даже не подумает о том, чтобы оскорбить леди столь низким занятием, как подсматривание.

— Ну во-о-от… — сердито забурчала Кицунэ. — Настоящие ведь купальни сделали, я-то думала, а тут…

— Не надо больше говорить глупостей, дочка.

— Но, мам, если мальчик подсматривает за девочкой, ведь это значит, что она ему нравится? Что плохого в том, чтобы нравиться мальчикам?

Хикари пустилась в разъяснения, а Кицунэ сердито дулась, недоверчиво поглядывая на маму. В понятии маленькой оборотницы подглядывание было веселой игрой, в которой мальчик шел на риск ради того, чтобы полюбоваться красотой девочки. Немножко условностей и правил, по которым девочка, заметив охальника, обязана завизжать как можно громче, а потом отвесить мальчику тумака. За то, что попался. Вот и все. Зачем же к этому приплетать целую кучу серьезных вещей, говорить о стыде и честности? Вечно эти взрослые начинают сочинять неведомо что…

— Понимаешь меня, Кицунэ? — спросила Хикари, закончив свой монолог.

Оборотница, дуя губы, расстроенно кивнула. Женщина стиснула девочку в объятиях и ласково шепнула:

— Совсем маленькая ты еще у меня, дочка. Ко всему относишься как к игре. Подрастешь немного — поймешь, о чем я говорила. А пока просто слушай меня. Я не обману.

— Мам, но что же это, манга врет?

— Просто ты немного неправильно все поняла. Ведь нигде не говорилось, что подглядывать — хорошо?

— А разве это плохо?

— Что я и пытаюсь тебе объяснить.

— Ах, так? Ну, тогда пусть только попробуют подсматривать! Всех побью! — Кицунэ испепеляюще-гневно посмотрела в сторону проходившего мимо Райдона. Ошарашенный мальчишка остановился и начал осторожно озираться, не понимая, что такого натворил.

— Я уверена, что никто из наших спутников ничего подобного не сделает, — шепнула маленькой балбеске Хикари. — Они достойные доверия люди.

— Да, — вздохнула Кицунэ. — А все-таки немножко жалко.

— Ах ты какая! — Хикари, не удержавшись, рассмеялась и тихонько щелкнула покрасневшую Кицунэ по носику. — Такая маленькая, а вертихвостка уже невозможная! Все бы тебе играть да красоваться! Мальчики, мальчики…

— А это плохо?

— Не знаю, но мне ты такой нравишься.

Обрадовавшись, что мама больше не обижается на нее, Кицунэ потянулась к Хикари и, подставив щечку, напросилась на нежный поцелуй.

Пока камигами-но-отоме ворковала с приемышем, работа над созданием купален была завершена.

— Бассейны готовы, стена крепка, — Бенджиро постучал кулаком по перегородке, разделяющей бассейны, и довольно кивнул. — Девочка прекрасно справилась. Ну что же, думаю, можно начинать водные процедуры. Така-сан, зовите Кицунэ. Ее нужно помыть первой, затем очередь девушки, что без сознания, а после них — Такехико. Каждому — два подхода. Воду будем менять, выливать старую в лесу, подальше от берега. Такехико, пожалуй, даже трижды лучше прополоскать. У него вся кожа в язвах и опрелостях. Едва заживо не сгнил, бедолага. После мытья мазью намажу с головы до ног и уложу спать. Но придется ему немного потерпеть. Первой мыться все равно нашей лисичке. Чтобы от узников бывших какую-нибудь пакость не подхватила.

— А мы? — Суми бросила на лидера вопросительный взгляд.

— А что мы? По-твоему, почему бассейнов три? Один для мужчин, второй для женщин, а третий — бывшим узникам. Придется еще один сделать, для стирки одежды. Но этим можно позже заняться. Ну что, приступим? Кицунэ-чан! Купаться пора!

Счастливый взвизг восторженной девочки был ему ответом.

Две марионетки Кеничи, разделившись на составляющие их части, растопырили струганые деревянные ребра и лапы. Получились прекрасные вешалки для одежды. После недолгой возни внутри малого отделения купален Така приподняла простыню, которой был завешен вход, и вышла, чтобы повесить на вешалку пальто и шапочку Кицунэ. Кимоно и остальная одежда девочки была уложена у стены купален для последующей стирки.

Кицунэ осторожно вошла в воду бассейна и села, пофыркивая и тяжело отдуваясь.

— Не холодна водичка? — осведомилась Така.

— Горячая! — жалобно ответила девочка. — Жжется!

— Зачем же терпишь? Сейчас из озера немного холодной принесу, разбавить.

Добавление ледяной воды убавило терзающий девочку жар. Кицунэ расслабилась и, прислонившись спиной к краю бассейна, счастливо зажмурилась.

— Некогда нежиться, маленькая госпожа, — Така взяла в руки бутылочку шампуня, с утра прикупленного в городе быстрым на ноги Райдоном. — У входа длинная очередь.

Кицунэ хотела немного покапризничать, выпрашивая минуту или две, но руки строгой бабушки ухватили ее за волосы, окунули в воду и начали бескомпромиссно мыть.

— Ай! Ой! — вякала Кицунэ. — Мыло в глаза попало! Ба-а-а! Бабушка!

— Не называй меня бабушкой! Я еще совсем не стара! Ух, я тебе!

— Ба-а-а! — Кицунэ вертелась на месте. — Мыло! В глаза!

— Шампунь, а не мыло. Будешь много болтать, еще и на вкус попробуешь! Сиди смирно, негодница!

— Похоже, без моей помощи не обойтись, — Хикари вошла и с умилением взглянула на Кицунэ, отфыркивающуюся от воды и мыльной пены. — Лисенок не хочет мыться?

— Хочу! — обиженно ответила Кицунэ. — Но я посидеть в воде хочу немножко, а бабушка не разрешает!

— Нехорошо заставлять людей ждать. Отдохнуть и искупаться мы сможем позже, а пока нужно просто помыться. Ну что, маму будешь слушаться?

— Буду… — шмыгнула носиком Кицунэ, и ее тотчас продолжили купать уже в четыре руки.

После повторного мытья распаренную и обмякшую Кицунэ закутали в простыни и одеяла, посадили на сложенные у деревьев ящики и вручили, как награду за послушность, большую алюминиевую кружку со свежезаваренным, теплым чаем.

— Сиди смирно, Кицунэ-чан, — Хикари погрозила девочке пальцем. — Одеяла не снимай, иначе простудишься.

Кицунэ, шальная после мытья и жара купален, только кивнула, осторожно потягивая чай из кружки.

— К чаю бы кусочек тортика… — тихо вздохнула она.

— Вот прибудем в замок, будут тебе и тортики, и пирожные, — пообещала ей камигами-но-отоме.

Така и Хикари занялись гейшей, которую Бенджиро отнес в купальню и, уложив там, оставил в распоряжении женщин.

Купание девушки, спасенной из тюремных подвалов, прошло без каких-либо неожиданностей. Вскоре ее, завернутую в простыни и одеяла, словно младенца, уложили рядом с Кицунэ. Наступила очередь Такехико, и ничто не предвещало беды, как вдруг Кицунэ почувствовала мощный импульс энергии Ци в купальнях и услышала отчаянный вопль.

Райдон, помогавший Бенджиро с мытьем бывшего пленника, дико завывая, выскочил из-за шторы и, упав на землю, начал биться в конвульсиях. Обомлевшая Кицунэ уставилась на мальчишку, личико ее вытянулось от потрясения и испуга. Она никогда не видела, чтобы человек так корчился. Райдон катался по земле, брыкался, кувыркался через голову и, не переставая, истошно орал.

Ясуо и Микио, сообразив, что случилось, бросились ему на помощь.

— Все прочь! — раздался гневный выкрик, и к мальчишке, опережая обоих стариков, метнулась Суми. Юная куноичи силовым приемом впечатала бьющегося мальчишку в землю и, приложив ладони к его голове, выпустила из ладоней целую волну Ци.

Кицунэ только сейчас поняла, что произошло.

«Иллюзии, — это не игрушка, — поучал ее когда-то Хебимару. — Это сильное оружие, которого боятся все. Оттого и создано столько защитных дзюцу, назначение которых — блокировать воздействие на мозг человека. С помощью гендзюцу можно показать кому-либо красивую картинку, как это делаешь ты. Но можно… внушить человеку, что пламя окутывает его. Что кожу на теле покрывают язвы и плоть гниет. Внушить, что его заживо раздирают на части. Покажи человеку это, и он умрет, хотя в реальности на теле его не будет ран. Фантомная боль убивает ничуть не хуже настоящей».

Спасение было в том, что схема воздействия энергией Ци на мозг очень хрупка. Воину, атакующему врага гендзюцу, сложно удержать свое влияние, а жертва, собрав волю в кулак, может попросту рассеять наводящие иллюзии волны Ци в своем мозгу. У жертвы то преимущество, что бой идет на ее территории и собственной Ци, необходимой для защиты и готовой к противодействию, вокруг сколько угодно.

Если же атака высокопрофессиональна и получивший удар уже не способен сопротивляться, союзник может волной своей Ци нарушить стабильность воздействия врага и, практически сведя на нет все иллюзии, дать возможность пострадавшему полностью освободиться и овладеть собой.

Что сейчас и сделала Суми.

Райдон обмяк и распластался на земле, тяжело дыша и постанывая. Кицунэ, сбросив с себя одеяла и поставив кружку, подбежала к нему.

— Все в порядке? — спросила оборотница, сочувственно глядя на пострадавшего.

— Да, я вовремя успела, — Суми поднялась и отряхнула штаны. — Теперь кроме эмоционального шока ему ничего не грозит. Райдон, что у вас там произошло?

— Это моя вина, — из купален вышел Бенджиро и присел около Райдона, протягивая руки к его голове и применяя успокаивающее боль медицинское дзюцу. — Я не заметил вовремя, что гендзюцу, удерживающее Такехико спящим, начало ослабевать. Когда вода коснулась его тела, наш друг очнулся. Я попытался снова погрузить его в сон, но слишком поздно, и Такехико, еще ничего не соображая, ответил на мою атаку встречным ударом гендзюцу, внушающим фантомную боль. Похоже, это был его последний «привет» палачам, он держал запас Ци наготове все это время и собирался применить ее, когда последняя надежда на спасение угаснет. Вот и эффект. Я-то отбил удар, а Райдон еще не слишком опытен в подобных вещах. Но благодаря Суми теперь все в порядке.

— Ты как ребенок, — сказала куноичи, обращаясь к приподнявшемуся на руках Райдону. — Все нуждаешься в опеке и заботе!

Открывший было рот для того, чтобы поблагодарить ее за помощь, Райдон подавился словами и довольно резко огрызнулся в ответ.

— И вовсе не как ребенок! — вступилась за мальчишку Кицунэ. — Это был сильный удар, и выдержать его было очень сложно! Ты бы тоже не выдержала, Суми-чан!

— Не называй меня с таким именным суффиксом и не говори слишком уверенно! — фыркнула куноичи. — Я бы справилась.

Отвернувшись, Суми направилась прочь, а Кицунэ показала ей вслед язык.

— Бэ-э, дура, — тихонько пробурчала оборотница и заслужила благодарную улыбку и заинтересованный взгляд мальчишки.

— Кицунэ-чан, — подошедшая Хикари поспешила вернуть девочку на место и снова укутать в одеяла. — Не бегай в одних простынях, простудишься!

— Мам, а тот шиноби правда очнулся?

— Не думаю, что Бенджиро-сан и Райдон-сан решили над нами пошутить.

— А можно мне посмотреть?

— Он ведь не диковинное существо, Кицунэ, — ответила женщина с легким укором. — К тому же сейчас не в подобающем виде. Подожди, когда Бенджиро-сан и его помощники вынесут господина Такехико из купален. У вас будет еще достаточно времени для общения.

— А Бенджиро-сан говорил, что у Такехико есть волшебный ящик!

— Не надо понимать все буквально. Возможно, в том ящике есть что-то необычное, но едва ли он волшебный.

— И все равно интересно! Теперь, когда Такехико-сан очнулся, он его откроет?

Хикари вздохнула.

— Конечно. А теперь сиди смирно и не бегай. Смотри, ножки-то опять запачкала. Мыли мы тебя, мыли…

Кицунэ поджала ноги и притихла. Хикари погладила ее по волосам и вернулась к делам. Вместе с леди Такой она была занята готовкой пищи.

Медленно тянулось время. Кицунэ едва не задремала, глядя на мирную жизнь маленького лагеря, расположившегося на побережье лесного озера. Встрепенулась маленькая оборотница только тогда, когда, откинув занавеску на входе, Бенджиро и Кеничи вынесли из купален завернутого в простыни человека.

— Тише! Тише! — охал Такехико, когда его усаживали на ящики рядом с Кицунэ. — Все тело изломано, а вы меня, как мешок с го… — шиноби бросил быстрый взгляд на навострившую ушки девчонку, — …с горячей картошкой кидаете!

— Выживешь, — фыркнул, посмеиваясь, Бенджиро. — Я в тебя столько всякой дряни вколол, мертвеца оживить можно!

— Что у нас в селении Ветра всегда было паршиво, так это медицина! Говорил же, найми лекаря из храма, так нет, сам да сам!

— Ох, кто-то болтлив стал, как ранг чунина получил! Смотри, я ведь еще и хирургии обучался! Вдруг сочту, что руки и ноги твои опасно омертвели? Применю навыки на практике!

— Вот и угрозы здоровью пошли. Весомый аргумент в любом споре. О-ох, как все болит! Будто паровым молотом меня обработали, по каждой мышце прошлись. Лидер-сама, дай морфия!

— Перебьешься. Не хотел в гендзюцу лежать, теперь мучайся!

— Будь ты человеком!

— Это я еще не спросил, почему от тебя спиртным разило, когда мне тебя в дворцовом парке с рук на руки сдали. Двадцать лет парню, а уже девочкам прохода не дает, пьянствует и наркотиков требует! Ладно, давай брошу на тебя гендзюцу отсутствия боли. Лучше любого морфия и уж точно безопаснее. Но долго продержать не смогу. Сложное оно. Как боль снова прорежется и станет совсем невыносимо, скажи. Я тебя в сон положу. Только ты это… не огрызайся больше.

— Давно бы так. Давай гендзюцу. Не бойся, у меня только один силовой узел был. При всем желании больше не ударю.

Бенджиро поводил руками над головой Такехико, и с лица молодого шиноби начали исчезать признаки боли.

— Уф-ф-ф, — глубоко вздохнул он. — Как заново родился. Благодарю, лидер.

— Вот и правильные слова зазвучали. Сразу бы так. Теперь сиди и не двигайся, тебе нужен долгий отдых. Я еще обдумываю комплекс восстанавливающих процедур, который тебе придется пройти после возвращения в селение Ветра. Кицунэ-чан, присмотри за ним, пожалуйста. Гендзюцу снятия боли — просто одна из иллюзий. Если начнет бегать по лагерю, радуясь легкости и жизненным силам, вполне может сильно себе навредить.

— Рассчитывайте на меня, лидер-сама! — четко отрапортовала Кицунэ. — Приказ принят!

Бенджиро ухмыльнулся и хотел потрепать девочку по голове в знак расположения, но вовремя опомнился и, смутившись, отдернул руку. Под ревнивым взглядом леди Хикари и суровыми взорами старых самураев от лишних фамильярностей лучше отказаться.

— О, у нас новобранцы? — Такехико посмотрел на Кицунэ с интересом. — Могу я узнать ваше имя, прекрасная юная леди?

— Кицунэ, — представилась, краснея и смущаясь, оборотница.

— Вы само очарование…

— Не очень-то распушай хвост, павлин недобитый, — осадил Бенджиро забывшего про боль раненого шиноби. — Юной леди перед тобой всего год от роду, и кроме того… — шиноби склонился к уху Такехико и зашептал. — Здесь ее семья — благородная камигами-но-отоме, двое самураев и строгая бабушка. Вздумаешь нашей лисичке глазки строить — заживо сожрут, — Такехико нервно сглотнул, поглядывая на хмурых дедов, как бы невзначай оказавшихся неподалеку. Ухмыльнувшись, Бенджиро продолжил, уже громче: — Кстати, это та самая храбрая девушка, что спасла тебя из тюремных подвалов.

— Не может быть! — воскликнул потрясенный чунин, снова уставившись на Кицунэ.

— Ты так расспрашивал о ней, пока тебя мыли, а теперь, встретив, не узнал!

— Немудрено не узнать. Я видел перед собой грозного воина и даже не догадывался, что этот воитель, выбравшийся из цепей и расправившийся со злодеями-тюремщиками, на самом деле — удивительно красивая девушка! Это действительно не розыгрыш?

— Не-а, — Кицунэ игриво стрельнула глазками на Такехико. — Это я вас спасла! А потом раскидала целую армию злобных самураев Юидая и… и… и вообще, никто не верит, что я воин, а я вот что могу!

— Да уж, носорог из вас, юная леди, получился отменный! Хвоста на два, если мерить ими силу кицунэ, точно потянет, — Бенджиро тихонько рассмеялся, и Кицунэ хихикнула ему в тон.

— Похоже, я много всего пропустил, — вздохнул Такехико.

— Только маме ничего про «носорога» не рассказывайте, — тихо сказала девочка. — И про то, какой я была там, в подвалах, Такехико-сан, тоже никому не надо говорить. Не хочу, чтобы она пугалась и переживала за меня.

— Но я уж точно не испугаюсь и потому хочу обо всем узнать. Кицунэ, это только имя? Или вы, прекрасная леди, действительно волшебная лиса?

— Я лисенок! — Кицунэ вспыхнула от гордости. — Но хвост пока один. Вот стану старше, вырастут новые, и тогда злодеи вроде Юидая и Тоширо будут дрожать от одного звука моего имени!

— Похоже на правду. — Не удержавшись, Такехико выразительно посмотрел на ноги Кицунэ, укрытые простынями и одеялом. Ноги, которые должны отсутствовать. Шиноби ясно помнил короткие, окровавленные культи, волочившиеся по земле, когда пленницу притащили в тюремный подвал.

Кицунэ высунула из-под одеяла мыски и, насмешливо ухмыляясь, пошевелила пальчиками.

— Истинно волшебница, — улыбнулся молодой шиноби.

— Ну, вы пообщайтесь пока, а я пойду. Дела не ждут. — Бенджиро удалился, оставив раненого под присмотром лисицы.

— Вот мы и остались наедине, — Такехико откинулся на ящик за своей спиной и расслабился, прикрыв глаза. — Не застесняешься?

— Не-а. Чего стесняться-то? Мы же не влюбленная парочка.

— Верно говоришь. К… Кицунэ-сан, можно задать тебе пару вопросов?

— Конечно.

— Скажи честно, это мир мертвых?

— Не-а. И даже не мир демонов. Мы действительно спаслись и выжили.

— Это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Скажи, откуда ты, хитрая лисичка? Из какого скрытого селения? Кто твой хозяин?

— Я потеряна своим хозяином. Он был странным человеком, ненавидевшим людей и создававшим демонов для войны с ними.

— Демонов? Уж не о Хебимару ли речь?

— Ты знаешь хозяина? — выпалила, мгновенно выдавая себя с головой, Кицунэ.

— Знаю о нем не много, но достаточно. Он покупал у нашего селения рабов и пленников для экспериментов. А однажды я участвовал в облаве на одно из его сбежавших созданий. Подозреваю, что побег был подстроен для испытания существа в бою. Это была истинно жуткая тварь. Не человек. Чудовище. А Хебимару — царь демонов. Но ведь тебя еще не изменили?

— Нет… кажется. Я даже никогда не видела демонов своими глазами, только слышала, как хозяин рассуждает о них и то, как демоны рычат… где-то глубоко под землей. Может, я тоже демон… но добрый, честное слово!

Шиноби содрогнулся, вспомнив существо, виденное всего один раз в жизни, но застывшее в памяти воплощением мерзостности и жути. До встречи с ним Такехико тоже не верил в старинные легенды о носителях алой энергии Ци. Ходячий мертвец, гниющий, смердящий и истекающий черной слизью, йома убивал вокруг себя все живое. Растения и мелкую живность — зловонным ядом, а крупных животных и людей — когтями, клыками, ударами обросших черной броней кулаков и лавинами мощнейших боевых дзюцу.

Шиноби Ветра жертвовали собой, чтобы увести этого монстра от мирных поселений. В пустыне, обрушив на чудовище силу четырех элитных боевых групп, им все-таки удалось его уничтожить, но победа далась дорого. И цена была бы еще выше, если бы Хебимару не участвовал в сражении со своим собственным взбесившимся созданием. Творцу монстров удалось на краткий миг взять демона под контроль и заставить его подставиться под удар. Чудовище было разорвано в клочья, сожжено и развеяно пеплом над барханами, но у сражавшихся с ним осталась память о ходячем мертвеце и алой энергии Ци, бушующей над телом демона.

То, что человек способен создать подобную тварь, Такехико не сомневался. Люди пытаются создать оружие из всего, что попадает им в руки. Но чтобы то чудовище и эта девочка, сейчас сидящая рядом, были созданы одним и тем же человеком? Вот в это действительно трудно было поверить. Хотя… то ходящее умертвие когда-то тоже было человеком. До того, как получило клеймо демонов.

— Добрый демон? — с задумчивой, немного печальной усмешкой произнес Такехико. — Никакими человеческими силами невозможно было вырваться из тех подвалов, и не каждый стал бы спасать посторонних, совершенно незнакомых людей. Видимо, даже такие гении, как Хебимару, не могут предусмотреть все и иногда создают добрых ками, когда задумывают злобных акума.

Кицунэ, радуясь и смущаясь олицетворению ее с ками, поерзала на месте. Глазки маленькой лисы так и сверкали.

Такехико посмотрел на Йори, лежащую рядом с ним.

— Все-таки не могу поверить, что именно ты, маленькая лиса, вытащила нас из того кошмара. Ведь тебе пришлось тоже пройти через пытки. Я слышал, как ты кричала. Откуда в тебе сейчас столько беззаботности?

— Не знаю… может, это потому, что я ничего другого не ожидала от врагов и успела внутренне подготовиться? Враги… они и есть враги. Сумасшедшие, которые не пощадят, если ты попал им в плен, — улыбка Кицунэ растаяла. Девочка повернулась, пряча взгляд. — Я была слаба… не справилась, проиграла и позволила себя поймать. Я сама виновата в том, что меня пытали. Если начну плакать и замыкаться в себе сейчас, кому это поможет? Только мама будет сильнее мучиться из-за меня. И так слишком много бед я причинила родным. Нужно было становиться сильной… как того хотел хозяин. Тогда, может, я спасла бы Мичиэ от страшной битвы. Мичиэ-химе — добрый человек, я не хочу, чтобы она ожесточалась, сражаясь и убивая людей, пусть даже эти люди — сумасшедшие враги. Если бы я была сильной, я бы этого не допустила. И… — Кицунэ с трудом проглотила жгущую ее горло горечь, — и дедушка… Такие потери гораздо страшнее любых пыток. Но не покажу боли… потому что… не хочу, чтобы мама плакала.

— Прости, — произнес смущенный Такехико.

— Ничего. — Кицунэ закуталась в одеяла, пряча лицо, улеглась на ящиках и затихла. Можно было подумать, что девочка уснула, но шиноби чувствовал, что она просто беззвучно плачет, пряча слезы от окружающих. Похоже, этот ребенок, не умеющий скрыть радость, хорошо умел скрывать горе.

Шиноби растерянно замолчал и, радуясь возможности отвлечься, посмотрел на мастера-подрывника, направившегося к нему.

— Эй, Такехико! — приблизившись, Райдон протянул приятелю кружку с чаем. — Выпей, не повредит, надеюсь. Бенджиро-сэнсэй одобряет.

— Благодарю, — Такехико принял кружку, обернутую полотенцем во избежание ожогов рук. — Слушай, Райдон, ты извини, что я тебя так приложил. Не в тебя целился, чем угодно клянусь!

— Будто я не понимаю! — мальчишка фыркнул то ли от недовольства, то ли от смеха. — Ну, теперь держись. Так просто от меня не отделаешься! До смерти буду на попойках в нашей компании рассказывать, как великий чунин Такехико попал в плен и безропотно сидел в подвале, ничем не создавая проблем тюремщикам, а потом, когда его спасли, едва насмерть не пришиб союзника!

— Если ты будешь такое болтать даже среди своих, долго ждать смерти тебе не придется!

Райдон расхохотался и, положив руку на плечо Такехико, несильно сжал пальцы.

— Скорее поправляйся и возвращайся в команду, семпай. Без тебя нас уже раз пятьдесят едва не изловили самураи! Столько раз ты спасал нам всем жизнь, что грех с моей стороны обижаться на один-единственный удар, нанесенный по недоразумению.

— Спасибо, друг, — Такехико вздохнул с облегчением.

В лагере меж тем царила атмосфера веселья и всеобщего благодушия. Люди, живущие в эпоху безумных и свирепых войн, очень хорошо научились ценить минуты мира.

— Кицунэ! Кицунэ-чан! — прозвучал голос Хикари, и девочка, лежавшая без движения уже минут двадцать, встрепенулась и вскочила. — Кицунэ-чан, большая купальня готова. Хочешь пойти с нами? Можно будет поплавать и поиграть!

Кицунэ взвизгнула от восторга, подскочила на месте и, сбросив с себя одеяла, метнулась к позвавшей ее маме.

Такехико поводил взглядом умчавшуюся золотоволосую комету.

— Один год от роду? Кицунэ? — вздохнул шиноби. — Девочка-ками. Я-то думал, что боги давно покинули наш безумный мир.

Генины постоянно несли дежурство и кружили вокруг лагеря, высматривая опасность, однако Такехико заверил всех, что сможет постоять на страже несколько часов. Ясуо и Микио отнеслись к словам полуживого шиноби не очень доверчиво, но Бенджиро, расписав способности своего ученика замечать чужое приближение, заверил их, что беспокоиться не о чем.

— Воины клана, сыном которого является Такехико, — настоящий бич лазутчиков и соглядатаев. Сосредоточившись, они могут почувствовать присутствие людей за пару километров от себя и даже оценить их уровень контроля Ци. Не зря же подобных воинов называют «сенсорами»! Нет ценнее разведчика и сторожа.

Кеничи и Райдон были отозваны с патрулирования, и на лицах обоих уже сияли улыбки от предвкушения купания. Все наслаждались отдыхом и возможностью принять ванну, грязный пот доставлял им, привыкшим к цивилизованной жизни, массу беспокойства. Кицунэ уже была вымыта, но успела засидеться на месте. Леди Така не сводила глаз с маленькой непоседы, ожидая от нее любых шалостей.

Разве могла Кицунэ разочаровать бабушку?

Така, Хикари и Суми завернулись в простыни, оставив свои вещи у края бассейна. Осторожно ступая, они вошли в воду, и Хикари обернулась, чтобы позвать Кицунэ.

— Кицунэ-чан, иди к нам, милая.

Кицунэ кивнула, но вместо того, чтобы сойти в бассейн, вдруг с хитрющим выражением подчеркнуто по-воровски подкралась к уложенной у стены одежде и, схватив верхнее мамино кимоно, набросила его себе на плечи и закуталась.

Подражая походке благородных дам высшего света, она подошла к самому краю бассейна и начала расхаживать вдоль воды с высокомерно-отстраненным видом. С какой стороны ни посмотри, истинная императрица на прогулке.

— Что это ты затеяла, дочка? — с улыбкой спросила ее Хикари.

— Прошу вас, благородные леди, не отвлекайтесь на мою невыразимо скромную персону, — заявила Кицунэ, высоко задрав нос. — Легкая прогулка по берегу озера — что может быть лучше в столь замечательную погоду?

— Лисенок вздумал поиграть? — тихо сказала сама себе Така. — Ну, пусть. Вреда не будет.

Бабушка склонилась, желая зачерпнуть воду ладонями, и вдруг получила ощутимый тычок в спину. Така обернулась, выискивая взглядом того, кто это сделал, но никого позади нее не было.

Кицунэ. Кого еще подозревать?

Така строго посмотрела на девочку и увидела следы недавнего сильного напряжения на ее лице, впрочем, торопливо спрятанные и затаенные.

— Кицунэ-сан, не надо шутить с гендзюцу, прошу.

— Я не смею даже думать о применении иллюзий, Така-сама. Только самураи и шиноби способны на такое, но чтобы леди, подобная мне…

— Смотри у меня… — пробурчала Така. Она снова склонилась к воде и вдруг получила новый тычок в спину. — Кицунэ, умоляю тебя!

— Госпожа Така, с вашей стороны очень невежливо подозревать меня без каких-либо на то оснований! При моей-то важности и воспитанности заниматься плетением интриг и заговоров?

— Ну-ну… — старая служанка, не спуская тайного взгляда с девчонки, сделала вид, что возвращается к водным процедурам, и в тот же миг Кицунэ… исчезла.

Внутренние врата! Другого объяснения нет.

Только врожденные навыки позволили Таке отследить стремительное движение маленькой шалуньи. Двигаясь по краю бассейна, Кицунэ зашла за спину бабушке и, сделав движение рукой, продолжила свой бег, через мгновение оказавшись там, откуда стартовала. Маленький вихрь воздуха, вертясь волчком при полете, ударил в спину старой служанки и, слегка толкнув, тотчас рассыпался, а Кицунэ уже снова пряталась под маминым кимоно.

— Ах ты, хулиганка! — воскликнула леди Така, а девчонка, поняв, что раскрыта, дико завизжала и, выскочив из упавшего на землю шикарного наряда, начала метаться вокруг бассейна.

— Ну, держись, лиса! Отмщение неизбежно! — бабушка на удивление живо сформировала пальцами четкую очередность печатей и, ударив ладонями о воду, выкрикнула:

— Величайшее из дзюцу воды! «Свирепый водяной дракон»!

Кицунэ весело взвизгнула, когда поверхность воды пришла в движение и начала формировать жидкое тело. Она не верила, что бабушка может всерьез ударить. Пусть называет свои дзюцу любыми грозными именами, больно, конечно, не будет.

Уровень воды в купальне начал стремительно падать к досаде сердито мылящей мочалку Суми. Игры лисенка, ставшего центром внимания всех, ее вовсе не веселили. Ей не нравилось что Кеничи относился к этой девчонке теплее, чем к ней. И Райдон тоже… Ну да, у лисы прекрасная фигура, синие глаза, светлые волосы… но поведение! Этот ребенок… бр-р-р. Если выглядишь на шестнадцать, изволь соответствовать! Хоть немного!

Суми бросила на оборотницу злой взгляд, но Кицунэ не обращала на нее ни малейшего внимания и надрывалась от смеха, указывая пальцем на «Водяного дракона», созданного бабушкой Такой. Высотой метра в три, булькающий пастью слизняк неуклюже качался из стороны в сторону и грозил ухнуться обратно в бассейн одним сплошным потоком воды.

— Д-д-дракон!!! — умирала от хохота Кицунэ. — С-с-свирепый!!!

— Как ты смеешь смеяться над моим великим творением! — с деланным гневом выкрикнула пожилая служанка. — Сейчас получишь!

Така сделала движение руками. Слизняк метнулся к Кицунэ и хлопнул пастью, пытаясь ухватить девчонку, но та была слишком вертка и прыжком отскочила в сторону, тут же показав язык водному чудищу.

— Не уйдешь! — служанка снова взмахнула руками, управляя своим творением. Слизняк отпрянул назад на пару метров и снова ринулся в атаку.

Но не тут-то было. Кицунэ металась из стороны в сторону, кувыркалась через голову и прыгала на руках, не давая себя ухватить. Така гневно сверкала глазами, водяной хлопал пастью, а девчонка не переставая хохотала.

— Попробуй сбежать от этого! — выкрикнула старая служанка, сцепляя руки у груди и поднимая локти. — Самое-самое высшее водное дзюцу! «Дети водяного дракона»!

Резко расцепив пальцы и взмахнув кистями рук, она выпустила из каждого пальца потоки Ци, ударившие в спину «слизняка» и выбившие из него десять струй воды толщиной около дюйма. Вода быстро переформировалась и обратилась в длинные, гибкие щупальца.

— Ай, спасите! — завопила Кицунэ, когда эти щупальца устремились к ней. — Злые червяки!

Клубок щупалец сплелся вокруг нее, и девчонка, потеряв возможность отскочить вправо или влево, оттолкнулась от берега и нырнула в купальню, надеясь скрыться под водой и проплыть мимо «дракона».

— Наивная лиса! — Така направила ладони вниз, «дракон» изогнулся, и голова его нырнула в воду, чтобы через пару мгновений с шумом вынырнуть, держа пастью за ноги брыкающуюся и визжащую Кицунэ.

— Пусти! Пусти, великий свирепый слизняк!

«Дракон» мотнул головой вверх, подбросив девчонку, и широко раскрыл пасть, в которую, падая вниз, и угодила незадачливая лисица. С громким всплеском Кицунэ плюхнулась в глотку водяного дракона, была тотчас проглочена и вынырнула у него из спины, отплевываясь от воды и громко фыркая.

— Злодей! — выкрикнула она, ударяя ладонью по спине слизняка. Брызги полетели во все стороны. — Нехорошо глотать маленьких девочек! Нельзя!

На спине слизняка вдруг раскрылась еще одна пасть, и с булькающим звуком Кицунэ снова была проглочена.

Мужчины в соседней купальне расслаблялись, лежа в воде, пили горячий чай и слушали вопли и хохот, раздающиеся с женской половины.

— Если будут так плескаться, вода быстро остынет, — отстраненно заявил Бенджиро, подливая себе чай в кружку. — Придется подогревать. Выдохся я уже немного. Райдон, справишься?

— Конечно, Бенджиро-сэнсэй. Элемент огня я неплохо развил. Для взрыв-печатей…

Что-то большое перелетело через разделяющую купальни стену и с громким воплем плюхнулось в самый центр бассейна мужчин. Поднятая волна ударила шиноби и самураям по рукам, выбивая кружки с чаем, а золотоволосая комета в мокрых простынях оттолкнулась ногами от дна и одним прыжком перескочила через стену обратно на женскую половину.

— Вот!.. — Бенджиро, которому чай плеснул на плечо, едва сдержал брань. — …Непоседа. И нам досталось.

— Шалости свойственны детям, — Ясуо шарил руками, выискивая на дне оброненную кружку. — Но несколько… необычно видеть такую шаловливость в девушке, которой на вид шестнадцать лет.

Все дружно вздохнули. Волнение воды улеглось, как и шум с противоположной стороны. Слышно было только, как леди Хикари в мягких тонах отчитывает Таку и Кицунэ за чрезмерное хулиганство. Над маленьким лагерем воцарилось спокойствие.

— Да, — Бенджиро снова расслабился. — Один год! И в этом возрасте она противостоит десяткам самураев, убегает из тюрьмы и спасает людей. Что же будет, когда ей на самом деле исполнится лет шестнадцать?

— В шестнадцать эта маленькая хулиганка уже закончит переустройство мира, — довольно ухмыльнулся Ясуо, нашедший все-таки свою кружку на дне купальни. — Войны закончатся, все будут жить долго и счастливо, защищенные от бед пушистым хвостом золотой богини.

— Или всеми девятью, — хохотнул Микио. — Если у нее сейчас, как она говорит, всего один хвостик, то при девяти мне даже представить страшно ее силу. Хваленого демона-лиса одним рыком загонит в нору, а ударом мягкой лапки сразу убедит его, что не надо позорить лисий род, разрушая города и сметая горы.

— Истинно так, — Бенджиро тоже рассмеялся и вдруг печально вздохнул. — Потенциал Кицунэ огромен, не нужно быть чутким до энергии Ци шиноби или самураем, чтобы увидеть это. Признаюсь честно, я очень опасаюсь за девочку. Скоро слух распространится и многие будут заинтересованы ею. Вам потребуется очень много сил и нервов, чтобы защитить лисенка. Но если не удастся… она погибнет. Поэтому надо держаться. А я со своей стороны помогу всем, чем смогу, — шиноби снова улыбнулся. — Уж больно веселая встретилась лисичка, чтобы старый солдат вроде меня просто прошел мимо. Если уж за кого воевать, так только вот за таких детей.

* * *

Двое мужчин в богатой одежде испуганно отшатнулись от Хитоми, когда высокий человек с серым лицом и ядовито-желтыми глазами возник у нее за спиной.

— Хватит развлекаться, — не удостоив новых приятелей своей сотрудницы даже приветствием, произнес Хебимару. — Дела не ждут. Нам пора.

— Вы уходите? — нашел в себе смелость произнести один из двоих мужчин, обращаясь к Хитоми. — Но ведь мы еще увидимся с вами, Има-сан?

— Едва ли подобное случится, — Хебимару бросил на него угрожающий взгляд, и торговец испуганно отшатнулся, быстро бледнея. — Не задерживайте мою союзницу, вам нечем компенсировать потраченное на вас время.

Саннин отвернулся и исчез в толпе, но Хитоми без труда разыскала его, когда бросилась следом.

— Какие новости? — осведомилась она. — Шиноби Ветра нашли Кицунэ?

— Я услышал несколько занимательных сказок. Пока мы пытались найти какие-нибудь нити в Сандзе, наш добрый демон уже пробрался во дворец дайме и устроил там грандиозное побоище, столкнув лбами правящие семьи и армии двух стран.

— Мои приятели с трудом отвлеклись от темы смены руководства страны, — Хитоми удивленно приподняла бровь. — Это Кицунэ учинил такую заваруху или просто рядом вертелся?

— Похоже, он попал в центр событий и изменил баланс сил в пользу страны Лугов. Слухи о божественной лисе распространяются между людьми с ураганной скоростью, без посредства газет и телевидения. Шиноби Ветра передали мне расходящуюся среди ремесленников сказку о меняющей обличья ками, которую поймал принц Юидай и, испуганный ее силой, вознамерился убить. Однако лиса вырвалась и разогнала самурайскую элиту дворца, словно мышей.

— Это не может быть Кицунэ. Наш Кицунэ — сопливый нытик, не способный сражаться. Он даже ответить ударом на удар не мог!

— Это Кицунэ. Никаких сомнений. Зная характер оборотня, легко поверить в то, что волшебная лиса, побив своих врагов и нанеся раны многим, никого не то что не убила, а даже не оставила инвалидом. Я отправил в столицу всех наемников, к нашему приходу они уже выяснят, где сейчас это самозваное хвостатое божество. Забираем йома и отправляемся следом.

Хитоми обреченно вздохнула.

— Знаешь, что меня забавляет? — продолжал говорить Хебимару. На губах его появилась легкая, но отнюдь не добрая улыбка. — Уже сейчас Кицунэ прослыл богом. Я создал нечто невероятное по силе и способностям, удивительное по силе души. Даже если к моменту, как мы вернем его, Кицунэ уже будет безнадежно испорчен любовью и успеет сдружиться с людьми, я поставлю ему самую разрушительную для психики печать проклятых. Будет забавно наблюдать за медленным превращением бога в демона. Интереснейший эксперимент. Даже если воина не удастся создать и сошедший с ума малыш наложит на себя руки, я хочу наблюдать процесс. Лидером демонов станет тот, кого я выращу в новых экспериментах, а Кицунэ нынешний, светлая сказка для крестьян и ремесленников, сгниет во тьме.

* * *

Стайка планеров спустилась ниже и заскользила над верхушками деревьев, словно стая больших серокрылых птиц. Пара мгновений, и под ними мелькнула замеченная с высоты лента широкой дороги.

— Пошли! — сквозь шум ветра выкрикнула Юмако в микрофон передатчика и разжала руки. Отцепившись от планера, она устремилась вниз, в точно выверенном прыжке приземлившись в центр широкого тракта.

Один за другим шиноби соскакивали на дорогу, а планеры взмывали к небесам и исчезали в серых тучах.

— Вперед, — скомандовала куноичи и помчалась по тракту на запад, к городу, над которым они буквально минуту назад пролетели. — Не отставать! На месте отдохнем.

Пятнадцать фигур в серых дорожных плащах устремились за лидером. Юмако оглянулась на них и ухмыльнулась. Ни один из ее воинов не был рожден в скрытом селении Скалы. Особая группа, набранная из самых отчаянных, свирепых и озлобленных людей. Из изгоев. Даже будучи жителями единого селения, кланы, да и одиночные шиноби, бывало, враждовали между собой. Чувствуя угрозу жизни или совершив преступление, ниндзя покидал родное селение и превращался в отверженного, на которого бывшие соратники охотились с гораздо большей яростью, чем на чужаков. Жизнь изгоя обычно была весьма коротка, если только ему не удавалось затеряться среди людей или найти себе могущественного покровителя. Такого, как лидер шиноби Скалы, черный воин-дракон. Двенадцать мужчин, четыре женщины. Двое из селения Грома, один из Ветвей, трое из Ветра и десять из Кровавого Прибоя. Теперь черный воин-дракон был их покровителем, их единственной надеждой выжить, и воины особой группы из кожи вон лезли, лишь бы доказать ему свою полезность. Юмако тоже старалась как могла. Настолько хорошо справлялась, что покровитель закрывал глаза на некоторые вольности, что она себе позволяла.

— Захват волшебной лисы — не интересно, — сказала сама себе Юмако. — Но принц… это уже очень заманчиво. После него я оставлю самый длинный шрам.

Не удержавшись, она оттянула левый рукав своей куртки и любовно взглянула на запястье, на котором красовалось не меньше шестидесяти шрамов разной длины.

Паук-кумо, проклятый людьми и неуловимый, Черная Вдова, тихонько засмеялась. Глаза ее пылали жутким огнем безумия.

— Наша первая цель — сказочный йокай! — выкрикнула она в полный голос, обращаясь к своим солдатам. — Но и это чудище затрясется от страха, когда увидит, какие жуткие противники достались ему!

Злобный смех был ей ответом. Этих людей не нужно было учить ненависти и жестокости. Внушать страх кому угодно они умели. Любой впадет в панику и будет трястись, словно осиновый лист на ветру. Даже если их противник — истинный демон.

Еще два планера скользили у самых облаков, гораздо выше первой группы. Сидящие на их крыльях две ссутулившиеся фигуры в черных плащах равнодушно проводили взглядами убегающий к городу отряд изгоев.

— Воин-дракон Скалы был бы недальновиден, если бы действительно доверился этим людям, — произнес в передатчик портативной рации пассажир одного из планеров. — Максимум, на что они способны, — поднять на бунт сторонников Юидая против принца Кано.

— В этом задании велика вероятность погибнуть, — хмыкнул второй «черный». — От изгоев просто избавились с надеждой на получение хоть какой-нибудь пользы.

— Так и есть. Беркут!

— Слушаю, — отозвался пилот планера.

— Направляемся к столице Водопадов. Я должен найти след беглецов. Сомневаюсь, что они уходили от города в прекрасном расположении духа и переполненные радостью. Тень их боли и страданий не может быстро исчезнуть. Я увижу эту путеводную нить даже с высоты полета планера.

— Дети тьмы из Кровавого Прибоя… — второй «черный» тихонько хохотнул. — Впервые я могу своими глазами видеть ваши способности.

— Наслаждайся. Обычно люди, что видели наши способности, в этом мире надолго не задерживались. Не беспокойся. Это не угроза. Просто мы прежде не работали в паре с кем-либо кроме собратьев, а люди для нас были только врагами и жертвами. Союзников убивать я не намерен.

— Я не беспокоюсь. Верховному жрецу бога смерти смешно бояться угроз ходячего мертвеца.

— У тьмы в наших телах разная природа. Не провоцируй меня выяснить разницу сил детей тьмы и адептов смерти. Глава просил не затевать стычек между собой.

При упоминании таинственного главы оба чудовища дрогнули и надолго замолчали. Планеры, ведомые необычайно бледными и молчаливыми пилотами, на полной скорости мчались к столице маленькой страны. Выполнить задание и поскорее избавиться от наводящего ужас соседства с подозрительными союзниками — вот что шиноби Коюмори сейчас желали больше всего.

Не ведая, какие враги устремились по ее следу, Кицунэ вынырнула из-под воды купальни и, едва сдерживая распирающий ее восторг, подплыла к леди Хикари, которая в шапке мыльной пены неспешно совершала омовение.

— Мам, мама! — девочка протянула к ней руки. На раскрытых ладонях маленькой оборотницы лежала половинка раковины двустворчатого моллюска. — Смотри, что я нашла! Ракушка!

— Ух, какая красивая!

— Половинка! Сломалась, наверно. А улитка, что в ней жила, наверное, сейчас ползает по дну и ищет второй кусочек своего домика! Я найду ее и отдам!

Глубоко вдохнув и вытянув перед собой руки с зажатой в них ракушкой, «истинный демон» снова нырнул под воду с совершенно детской беззаботностью, играя.

* * *

Кицунэ плавала в розовых облаках сладкой неги. Руки мамы скользили по ее плечам и спине, легким массажем даря невероятное наслаждение. Никогда в своей жизни Кицунэ не могла себе даже представить такого удовольствия и далеко не сразу очнулась, когда голос леди Хикари шепнул ей на ушко:

— На сегодня, пожалуй, достаточно, дочка. Пора уходить из купальни.

— Мам, давай еще… — Кицунэ пристроилась поудобнее, подставляя спину под массаж. — Еще немножко!

— Но ведь вода уже почти остыла, — нашла Хикари причину для отказа. — Скоро станет совсем холодно.

Кицунэ обернулась и, пару мгновений подумав, озарилась улыбкой. Если проблема в холоде, то уж она-то сможет ее решить!

Оборотница принялась быстро формировать пальцами печати и собирать энергию Ци. За время купания она успела восполнить все потраченные на создание стен запасы сил и теперь…

Меж ладоней Кицунэ завился и начал быстро расти миниатюрный смерч. Девочка наращивала его силу секунд десять, а затем, словно зажатый в руках мяч, сунула смерч в воду. Движение воздуха передалось воде. В купальне, все увеличивая скорость движения, возник водоворот.

Предусмотрительно разведя руки чуть в стороны, она позволила воде накрыть свои ладони, а затем вдохнула побольше воздуха. Кицунэ напитала воздух потоками Ци и начала медленно выдыхать, одновременно заставляя детонировать элемент огня в выдыхаемой энергии. Струя огня ударила в клубок смерча, и в центре водоворота возник огненный шар.

Вода постоянно перемешивалась, нагрев происходил равномерно. Почувствовав, что в купальне снова стало достаточно тепло, Кицунэ развеяла свои дзюцу и с победной улыбкой обернулась к маме.

— Теперь нескоро остынет!

— Ну что с тобой делать? — вздохнула камигами-но-отоме. Понимая, что так просто дочку ей не угомонить, Хикари решила пойти на коварную хитрость. — Хорошо, положи руки на край бассейна и расслабься.

Кицунэ с готовностью выполнила инструкции, и ласковые ладони женщины снова заскользили по ее спине и плечам. Пальцы леди Хикари порхали, словно бабочки, касаясь, скользя, нежно нажимая. Камигами-но-отоме владели искусством массажа в совершенстве. Кицунэ, никогда прежде не испытывавшая ничего подобного, откровенно балдела. Вздыхая, постанывая и протяжно мякая, она расплылась как медуза и, блаженно улыбаясь, прикрыла глаза.

Увидев, что клиент созрел, Хикари сделала знак бабушке Таке, и они вдвоем извлекли из купален безвольно обмякшую девчонку.

— Мам, еще… — вздыхала Кицунэ, не замечая, что ее уже вытирают и заворачивают в свежие простыни. — Еще…

Слова ее становились все тише. Теряя контроль над собой, Кицунэ поникла и сладко засопела, погружаясь в объятия сна. Девочке позволили немного подремать, а затем пришлось будить ее, поднеся под нос плошку с ароматной похлебкой, сваренной еще до купания и теперь разогретой. Успевшая изрядно проголодаться, Кицунэ очнулась и потянулась к еде, забыв даже повозмущаться тому факту, что купание закончилось.

День угасал, и сумерки мало-помалу сгущались над тихим лесом. Тиха была и группа людей, только что завершивших настоящий праздник живота. Стряпня леди Хикари и бабушки Таки была настолько вкусна, что шиноби и самураи не находили в себе сил остановиться, пока переедание не достигло высшей степени.

Теперь с благодушными улыбками они, тяжело отдуваясь, сидели вокруг костра и перебрасывались дружескими репликами, не переставая нахваливать мастерство поваров.

— Мне можно даже позавидовать, — говорил Бенджиро. — Я в прямом смысле ел за двоих.

— А псевдодуши, что, и вкус еды передают? — спросила Кицунэ, с любопытством поглядывая на сидящую чуть в стороне от нее Йори.

— Вкус еды, что видно, что слышно и где болит. Все передают.

— Не может быть! Докажи!

— И как же мне тебе это доказать?

— Отвернись! — Кицунэ подождала, когда шиноби исполнит ее просьбу, и показала Йори два пальца. — Сколько?

— Два.

— А сейчас?

— Четыре.

— А сейчас? — Кицунэ задействовала вторую руку.

— Шесть. Потом будет восемь, десять… как будешь двенадцать показывать?

— Ты подсматриваешь, — буркнула Кицунэ и, привстав с места, тихо, чтобы не услышал никто больше, шепнула на ушко Йори: — Бенджиро-сан — дурак!

— Сама такая! — возмутился шиноби.

Кицунэ, задорно взвизгнув, подскочила на месте и умчалась прочь, спрятавшись за нагромождением ящиков от взбешенного, свирепого, но почему-то не бросающегося за ней следом и тихо посмеивающегося шиноби.

— Не пора ли готовиться ко сну? — вместе со всеми отсмеявшись, спросил Ясуо. — Нас ждет долгая и трудная дорога. Лучше как следует отдохнуть.

— Вы совершенно правы, Ясуо-сан, — Бенджиро склонил голову в знак согласия. — Завершим некоторые дела и начнем устраиваться на ночлег.

Управляя Йори посредством псевдодуши, шиноби отвел ее к коробкам и усадил на них. Такехико приковылял сам с легким отставанием.

— Сколько еще будешь во сне держать девушку? — спросил бывший узник. — Слишком долго мучить мозг чужеродной энергией Ци вредно.

— Знаю. Но что делать, скажи? Судя по ее состоянию, палачи Юидая не особенно-то задумывались о нравственности. Девочка может руки на себя наложить. Боюсь, не довезти до грамотного психолога.

— Я послежу за ней и постараюсь успокоить. В меру сил. Повредишь ей мозг гендзюцу, хуже будет.

— Ну что же, тогда оставляю ее на тебя. Сниму свое влияние. Но сначала… Кицунэ-чан, хватит прятаться! Покажись. Не сержусь я на тебя.

— Честно? — златовласая макушка и хитрые синие глаза тотчас появились над вершиной горы ящиков.

— Клянусь правой сандалией! Скажи-ка мне лучше, лисица, отдашь свое роскошное кимоно этой девушке? И всю другую трофейную одежду тоже. Ей она больше подойдет по размеру.

— Отдам, — Кицунэ с легким сожалением посмотрела на кимоно придворной гейши, свежевыстиранное и в ряду с остальными одеждами путников повешенное сушиться на развернутых лапах марионеток Кеничи. — Но тогда пусть Такехико-сан откроет свой волшебный ящик!

— Волшебный? — удивился бывший узник.

— Еще какой волшебный! — спешно подтвердил Бенджиро. — У него там все что угодно найтись может.

— Не знаю, не знаю. Слухи преувеличены. Ну хорошо, посмотрим, что в нем есть. Несите его сюда.

После недолгой возни большой, длинный ящик был извлечен из-под горы другого багажа. Протащив тяжесть по земле волоком, Бенджиро восставил его перед Такехико и сверкающей глазами Кицунэ. Бывший узник немного поколдовал над замком и начал неторопливо поднимать крышку.

— Только не ожидай действительно чего-то особенно чудесного, — предупредил Такехико оборотницу, что едва только не облизывалась, глядя на ящик, как кошка на миску сметаны. — Лидер мог тебе много чего наболтать, но на самом деле здесь просто вещи, необходимые мне для выполнения разведывательных миссий.

Кицунэ кивнула, даже не прислушавшись. Сказано было — волшебный, значит волшебный!

Такехико открыл ящик и отступил в сторону.

— Выбирай что понравится.

Лисица, не заставляя себя уговаривать, тут же сунулась внутрь и, покопавшись несколько секунд, с удивлением вытянула из ящика дырявые джинсовые штаны. Глаза, полные удивления, уставились на Такехико, а затем на смущенного Бенджиро.

— Это и есть чудеса? — Кицунэ показала смущенному шиноби старое тряпье. — Здесь же мужская одежда и… и некрасивая!

— Ну, я в этом на разведку хожу, — сказал Такехико. — Надеваю маску и эти штаны — для образа крестьянина. Вон то кимоно — для образа бродячего торговца. Это тряпье — для маскировки под жреца-отшельника. Ты поглубже копни. Может, найдешь что-нибудь интересное.

С помощью Бенджиро Кицунэ начала вытаскивать из ящика различные наряды, которые пренебрежительно укладывала на ящики рядом. Вороха одежды быстро росли, ящик казался бездонным, но Кицунэ забиралась все глубже и удивленно остановилась, только вынув серое кимоно, которое могло бы принадлежать какой-нибудь старухе.

— Такехико-сан, а ты что, это тоже носишь?

Бывший узник извлек из ящика довольно большую коробку и, открыв ее, вынул дряблую маску и седой парик. Оставив парик, Такехико поднес маску к лицу и пустил сквозь нее энергию Ци. Маска прильнула к лицу шиноби, намертво прилипая, словно вторая кожа. На Кицунэ, ухмыляясь, глянула довольно некрасивая старая тетка.

— Как только исхитряться не приходится, — дрожащим старческим голосом произнес Такехико. — Но ничего не поделаешь, лучше походить часок-другой в таком виде, чем получить удар самурайской катаны в живот или по шее. Я ведь в рукопашной не очень надежен. Живу обманом.

— А где та одежда, что у тебя осталась после маскировки под дочку наместника, на которую покушение планировалось? — спросил Бенджиро, пока Такехико отцеплял маску от своего лица.

— Так я же тогда пять арбалетных стрел в спину получил! Все в крови было, выбросить пришлось.

— Зараза! А помнишь, торговца под видом гейши охранял? Ведь так и не вернул кимоно!

— Дома валяется, на нем собака спит.

— Собака? Ты шутишь? Знаешь, сколько то кимоно стоило?

— А что поделать, если я его вынул Рури-чан показать и оставил на диване, а щенок, пакость такая, стащил на пол, разорвал как мог да еще и напрудил в самый центр? И вообще, я не псих, чтобы в кимоно гейши шпионажем и разведкой заниматься! Когда по стене замка ползешь или в грязи рисового поля прячешься, розовый цвет одежды слегка неуместен. Зачем мне такая штука в арсенале? Лишний груз. Кицунэ-чан, возьми вот, хорошая рубашка и штаны. Куртка тоже есть.

— Ну-у-у… — Кицунэ даже не посмотрела на предложенное. — А может, поинтереснее что-нибудь найдем?

— Едва ли.

Бенджиро развел руками.

— Похоже, ошибся я с волшебностью этого ящика. Значит, не все на свете из него добыть можно. Запасливость твоя, Такехико-сан, не так уж велика. А хвастался-то как! На все случаи жизни, все что угодно…

— Парня бы снарядил, — покачал головой Такехико. — Хоть десять парней. Но для девушки едва ли что-то подходящее найдется. Ты уж извини, лисенок.

— Придется у Суми что-нибудь спросить. Жаль только, что она у нас не модница.

— Громко не говорите, Бенджиро-сан. Услышит — обидится.

— А это что? — Кицунэ, продолжавшая копаться в распотрошенном ящике, вытащила большой сверток, хранившийся с особой аккуратностью. — Мягкий!

— Это? Это тоже тебе едва ли подойдет.

Кицунэ, еще больше заинтригованная, развернула сверток, и глаза ее восторженно засверкали при виде пышного детского платья с короткими рукавами и широкой юбкой.

— Такехико-сан, это тоже ваше?

— Шутишь? — мастер перевоплощений засмеялся. — Это дочери моей подарок.

— Дочери?

— Да. Рури-чан, веселая и болтливая хулиганка. Как с задания вернусь, сразу подбегает и ждет подарков. Сокровище мое.

— Сколько ей лет? — прозвучал голос из темноты, и оба шиноби обернулись, взглянув на Ясуо, который все это время держался поблизости, следя, чтобы шиноби не обидели дочку хозяйки неосторожным словом или действием.

— Семь, — ответил Такехико. — А мне двадцать, если вы желаете сравнить возраст, господин. Дело в том, что Рури не родная дочь мне. Она даже не генетически измененная. Я ее подобрал… Спас во время эвакуации северо-западных областей нашей страны.

— Но это же было…

— Как раз семь лет назад.

* * *

…Пыльная дорога через мрачную местность с чахлой растительностью. Здесь начинается пустыня, растения чувствуют себя хорошо только по берегам рек и нескольких рукотворных каналов.

По дороге на юг движется бесконечный поток людей, повозок и тягловых животных. Мужчины, женщины и дети уходят, оставляя свои дома ради спасения жизни.

Страна Песков потерпела тяжелейшее поражение в нескольких битвах с армиями Камней. Три малые страны уже подмяты алчным до плодородных земель северным соседом, и страна Песков, большая по территории, но бедная ресурсами империя, тоже не устояла. Армии разбиты наголову. Почти половина земель, зеленые долины, кормившие население пустынь, теперь уже объявлена частью великой империи севера. От окончательного уничтожения страну Песков спасла только очередная атака армий Лесов через территории Лугов и Водопадов. Дайме Камней перебросил часть войск на восточные рубежи и оставил в покое измотанных в боях южан. Но у страны Камней осталось на южной границе достаточно сил для того, чтобы учинить массовый грабеж и резню в захваченных землях.

Многие, кто не пожелал оставлять дома и понадеялся на милость победителей, заплатили за это жизнью. Ужасающие слухи о массовых убийствах и грабежах заставили людей сорваться с места. Самураи Камней истребляли всех, кто не соглашался переходить в рабочие лагеря, без колебаний и сомнений убивали слабых, старых и больных. У побежденных был выбор — бегство или геноцид. Все нарастающие потоки людей потекли в пустыню, уходя на верную голодную смерть. Города и селения пустели, но для Северной Империи это не было бедой. Найдется немало желающих переселиться из холодных гор в цветущие долины. А бывшие жители… они проиграли войну.

Такехико хорошо помнил картины того кошмара. Бесконечные вереницы изможденных, умирающих от голода людей. Драки за кусок хлеба, за чистую воду. Серые от недостатка сна лица врачей, пытающихся справиться со вспышкой чумы. Грабежи, злоба, паника и безумие.

Для него, тринадцатилетнего мальчишки, это стало лицом войны. Борьба с бандитами, попытка навести порядок в жутком хаосе стало первым заданием для нескольких десятков шиноби его поколения, едва успевших окончить общий подготовительный курс.

«Мы не сможем спасти всех», — сказал Бенджиро, назначенный командиром группы Такехико.

Это была его первая реплика, когда новобранец-шиноби вытащил из сточной канавы тихо пищащий сверток грязных тяпок, в котором оказался совсем маленький, родившийся пару часов назад, ребенок.

«Но это не повод, чтобы не помогать никому», — ответил Такехико.

Лидер отряда ничего не смог ему ответить. Может быть, потому Бенджиро никогда и не числился в элите шиноби. В отличие от многих других он, как и его ученики, так и не стал бесчувственным зверем…

* * *

— Значит, это подарок для Рури-чан? — Кицунэ вертела в руках платье, рассматривая его. — Замечательное! А можно я его возьму? Это не очень хорошо, но Рури-чан мы с мамой купим новое, самое красивое на свете! Будет ей подарок и от меня тоже!

— Возьми, конечно, — с сомнением ответил Такехико. — Но тебе не кажется, что это не твой размер?

Кицунэ приложила платье к груди, погладила его и, сияя улыбкой, хихикнула.

— Спасибо, Такехико-сан! — сказала она. — А ящик и правда волшебный!

Подскочив на месте, девчонка бросилась туда, где леди Хикари готовила им постель.

— Мам, мама! — подбежав, Кицунэ подергала Хикари за край простыни, в которую камигами-но-отоме была закутана. — Мам, а можно я стану маленькой?

— Маленькой? — обернувшись, Хикари посмотрела на дочку с удивлением. — Ты о чем?

— Ну, как будто мне семь лет! Я ведь на самом деле не взрослая, правда? Так даже лучше будет, а то ведь, когда я играю, на меня некоторые нехорошо смотрят…

Хикари задумалась.

— Но как же принц? И…

— А я потом снова стану большой! Но пока побуду маленькой, можно?

Женщина поколебалась, но, видя умоляющие глаза дочери, не могла долго сопротивляться.

— Хорошо.

— Ура! — Кицунэ снова подскочила на месте от восторга. — Вот, мам, подержи это, — она отдала Хикари платье. — И накрой меня простыней!

— Зачем?

— Надо! Сюрприз будет.

Хикари набросила на Кицунэ простыню и, сжимая в руках детское платье, замерла в ожидании. Она очень любила свою взрослую дочку, но понянчиться с ребенком… сердце женщины с каждой минутой стучало все быстрее и волнение нарастало. Она помнила, какой милой малышкой Кицунэ в ее дом привел старик-иллюзионист из Сандзе. Сейчас словно возвращалось далекое прошлое, когда у счастливой камигами-но-отоме была маленькая, очаровательная дочка.

Самураи и шиноби, заинтригованные, собрались вокруг накрытой простыней девчонки и наблюдали за непонятной возней под тканью. Никто не остался равнодушен, но Кицунэ пришлось немного потомить их ожиданием. Она не собиралась показываться, пока превращение не будет полностью завершено.

Прошло минут двадцать или двадцать пять, прежде чем возня под простыней утихла.

— Я готова! — послышался задорный детский голосок. — Мам, ты смотришь?

— Смотрю, Кицунэ-чан, — Хикари на миг запнулась, собираясь с духом. — Покажись.

Кицунэ потянула простыню. Ткань сползла, открывая ее голову и лицо.

На потрясенно молчащих людей таращила глазенки маленькая синеглазая девочка, которой на вид не было даже семи лет.

— Ну что вы? — Кицунэ засмущалась от всеобщего внимания и опустила глаза. Щечки ее украсил трогательный румянец. — Я же сказала, что стану маленькой.

Хикари почувствовала, как все внутри нее истаивает от нежности.

— Лапочка моя! — выдохнула она, вставая на колени и протягивая руки к девочке. — Иди ко мне, лисенок!

Кицунэ с готовностью нырнула в мамины объятия и прижалась к женщине, давно уже ставшей для нее самым дорогим человеком на свете.

— Кицунэ, — хмыкнул Такехико. — Истинная кицунэ!

— Так она гораздо лучше смотрится, — неприязненный взгляд на оборотницу со стороны Суми начал теплеть. — Теперь ее поведение будет больше соответствовать внешнему возрасту и мальчишки перестанут заглядываться.

Люди вокруг тихо зашумели, благодушно обсуждая превращение лисенка, а по щекам леди Хикари текли слезы счастья.

— Маленькая моя лисичка, — шепнула она. — Спасибо тебе за то, что пришла ко мне.

* * *

Рыжий самурай Куо вбежал в комнату и, припав на колени перед сидящим в кресле принцем, протянул ему что-то завернутое в шелковую тряпицу.

— Ваше задание исполнено, мой господин, я доставил вам то, что вы пожелали увидеть!

Если Юидай свергнут и бежал, значит, приказы наследного принца более недействительны. Долгая изоляция младшего принца от общения с женщинами во избежание появления новых кровных родственников правителя отменена.

Один из первых приказов, что отдал своему верному самураю истомившийся от мечтаний принц Кано, — доставить в замок девочку, для того чтобы узник впервые за четырнадцать лет своими глазами увидел запретное чудо природы.

— Благодарю за службу, — ответил Кано с сомнением, принимая тряпицу и разворачивая ее. — Так. И что это?

В руках принц держал деревянный цилиндрик с шарообразной головенкой. Разрисованное яркими красками и покрытое лаком, это было стилизованное изображение человека.

— Мой принц, неужели вы не видите?! Это же женщина!

— Неужели?

— Смотрите, как раскрашено лицо! А какое кимоно! Даю на отсечение правый рукав — это женщина!

— Готов поклясться обоими рукавами, что ты стащил с кухни скалку для раскатки теста!

— Как вы можете подозревать в таком верного меня, мой господин? Я купил ее, с неплохой скидкой, кстати, у лотошника, что торгует в селении у замка. А что до раскатки теста… тут вы не совсем неправы. Женщины невероятно полезны при приготовлении еды и с помощью женщины можно раскатать гораздо больше теста, чем если не пользоваться скалкой!

Принц пару мгновений переваривал произнесенную самураем тираду. Макото, стоявший на страже у выхода из комнаты, осторожно приближался к низко склонившему голову Куо. Шея так удобно подставлена для удара катаны! Эх, рубануть бы…

— Значит, это женщина? — Куо видел затаенный гнев Макото, но был спокоен. Верный самурай не вынет меч из ножен, пока хозяин не подаст знак.

— Да, мой господин, — ответил рыжий, сверкая глазами.

— Самая настоящая женщина, одна из тех, к которым ты постоянно бегаешь в свободное от несения службы время?

— Ну… в принципе… образно выражаясь… схожие элементы есть.

— Поклянись пальцем… или хотя бы ногтем.

— А рукава не хватит?

— Не думаю.

— О, злая судьба, сколь сурового господина подарила мне ты! Нет, кусками тела клясться не буду. Вы же, мой принц, в дурном настроении докопаетесь…

Ножны катаны обрушились на макушку рыжего звучным ударом. Самурай взвыл и подскочил на месте.

— Не употребляй слов, недостойных в присутствии господина! — словно раскаты грома, прокатилась по комнате грозная речь Макото. — Ради сохранения чести твоего рода я выпущу тебе потроха и скажу, что ты сделал это сам в знак раскаяния за позорящее самурая поведение! И за провал задания! Принц желал видеть девочку. Что ты принес?

— Клянусь, эта куколка-кокеши тоже еще девушка! Ни с одним мужчиной ни разу не была! Одни девчонки были в наборе, и эта — самая красивая! Клянусь… а… э-э-э… носком таби. Правым. Нормально?

— Прекрати паясничать и беги за девушкой! Я не шучу!

— Ладно, не кипятись. Бегу уже. Так… за окном темнеет… наверное, сейчас как раз в школьных клубах занятия заканчиваются. Возьму мешок, веревки, подкараулю какую-нибудь красавицу на дороге, устраню всех свидетелей, скручу цель и живо сюда притащу!

— Убью, — рыкнул телохранитель-великан.

— Ну не юдзе же сюда волочить! Кано — принц, наследник императоров, он достоин большего! А школьницы — в мини-юбочках, в гольфах, в шапочках с помпонами! Эх, милашки! То, что надо! А если принцу не понравится, я ее потом себе заберу.

Макото снова взмахнул заключенной в ножны катаной, но Куо, расхохотавшись, метнулся в сторону, а затем спрятался за кресло, в котором сидел принц.

— Господин, защитите меня, умоляю! Вспомните верную службу и риск, который верный я не замечал ради вашего блага!

— Сусуми-доно, — произнес Кано, и рыжий самурай, услышав свое настоящее имя, которое недолюбливал, тотчас стал серьезен и вытянулся в струнку. — Возможно, вы не осознали важность моего приказа. Я привык к вашему поведению, но это не значит, что буду терпеть насмешки над собой и закрывать глаза на неисполнение требований.

Куо скорчил растерянную рожу и, подняв руку, почесал затылок.

— Я… э-э-э… но, мой господин, исполнить вашу просьбу сложнее, чем кажется. В городке при крепости нет домов гейш или ойран, есть только юдзе, некоторых из которых можно с большой натяжкой назвать дзеро. Связь с подобными дамами может опорочить ваше имя. Я как верный самурай не могу этого допустить. А другие девушки… вы представьте себе картину: самурай подходит к школьнице и говорит что-то вроде «вас хочет видеть принц, следуйте за мной». Какие мысли будут в голове у бедняжки и окружающих?

— В селении живут четыре благородные семьи самураев, — сказал Макото. — Спроси, не найдется ли среди их молодых леди желающей нарушить одиночество принца.

— Зачет тебе, Макото-доно, в экзамене на здравость суждения. Как это я сам не догадался?

Сарказм так и сквозил в словах рыжего. Макото наградил приятеля убийственным взглядом.

— И что тебе ответили представители благородных семей? — нетерпеливо спросил Кано.

— Что-что? Мяться начали, как поролон в кресле под вислой задницей вашего псевдопочтенного братца, мой принц! «Не уверены, что достойны такой чести», «У нас все замужем», «Ну, как бы вам сказать, мы не против и можем поискать, но у нас такие большие потери в войнах, что приходится проектировать жизнь каждого из людей клана. Все расписано, и крайне нежелательно нарушать схемы». Отмазываются как могут. Разве что на головную боль и месячные не ссылаются.

— И в чем причина?

— В вас, мой принц. Сегодня вас может казнить принцесса Мичиэ. Пришлет Багровую Тысячу, разгонят они нас как тараканов, вытащат вас во двор замка и ножом по горлу. Чтобы север заткнулся да бунтовать перестал. Если Мичиэ выбьют из страны Водопадов армии Северной Империи, добрый старший братик или дайме Камней тоже церемониться особо не станут. Семье, отдавшей вам в подруги одну из своих дочерей, могут крепко припомнить это. Девушку точно казнят следом, а семейку ее будут потом гнобить и шпынять, возможно, тоже полностью вырежут. За желание породниться с императорской семьей. Никто не хочет такого будущего, потому и отшаркиваются от слишком близких отношений с вами.

Кано почувствовал, как горечь обиды и тяжелого разочарования поднимается в нем, встает поперек горла и начинает душить. Надежда, едва родившись, снова начала умирать. Надежда на то, что теперь в его жизни что-то изменится, что все будет по-другому и он сможет своими глазами увидеть живое чудо, о котором прежде мог только слышать. О котором уже столько лет отчаянно мечтал!

— Э-э!.. — растерянно промычал Куо, глядя на слезы, навернувшиеся на глазах уже вполне взрослого парня. — Не надо так расстраиваться. Что если нам втроем после ужина сбежать из замка и отправиться на танцы? Новомодную музыку послушаем, на девчонок поглазеем, познакомимся с десятком красоток!

Кано отвернулся, Макото тяжело вздохнул. Прекрасно известно, что скажет генерал на просьбу выпустить их из замка. «Убийцы только и ждут такого удобного момента, мой принц». А сбежать… уже во внутреннем дворе остановят с незатейливым вопросом: «Вы куда?» Охрана замка еще больше усилилась, подходят все новые отряды самураев от лояльных кланов. Принц для них как божественный символ и смысл их существования. Кто согласится отпустить смысл существования сразу стольких людей на дискотеку, знакомиться с девчонками?

Мир снова начал терять краски, принц устало расслабился и закрыл глаза. Погрузившись в апатию, он даже не сразу среагировал, когда Макото пустил в комнату запыхавшегося слугу, прибежавшего невесть откуда и упавшего на пол перед господином.

— Генерал Шичиро-сама просит вас прибыть в главный зал замка для получения важного известия, — выпалил он после того, как в течение трех минут безостановочно восхвалял принца Кано, правящую семью и властителей единого трона, кем, по мнению слуги, безоговорочно должен стать именно его господин.

— Благодарю, — отстраненно ответил ему Кано. — Передай генералу Шичиро, что я исполню его просьбу незамедлительно.

Полученная вечером прошлого дня радиограмма от принцессы Мичиэ была передана собравшимся на совет главам армии Водопадов.

Хинэно Шичиро, хозяин замка, ожидал бури и грома, криков о том, что допускать агентов и союзников врага к принцу Кано совершенно недопустимо, но…

— Но леди Хикари и ее приемная дочь не являются союзниками принцессы Мичиэ, — сказал Масуйо, один из наместников южных земель, самый ярый сторонник немедленного начала противодействия захватчикам из страны Лугов. — Они сотрудничали с интервентами вынужденно, из-за агрессивной политики, которую проводил принц Юидай-сама. Их можно обвинить только в желании выжить ради того, чтобы уладить недоразумение, возникшее между ними и правителем страны.

— Насколько я знаю, волшебная лиса, Кицунэ, была близкой подругой принцессы Мичиэ, — Шичиро не смог скрыть удивления. — Она открыто противостояла господину Юидаю, защищая Мичиэ-сама, которая была весьма добра с ней.

— Клан Маэда — ярый сторонник Юидая-сама, их приемная дочь если и защищала врага, то только по недоразумению, тому самому, из-за которого и возник конфликт с великим принцем. Если бы Кицунэ-сан знала, чем все обернется, она бы не стала действовать столь опрометчиво. В этом я абсолютно уверен.

— Проще говоря, — Шичиро не стал развивать глупый спор, — вы желаете пригласить леди Хикари и ее приемную дочь сюда, чтобы взять их в заложники и попытаться шантажировать принцессу Мичиэ?

Масуйо благодушно улыбнулся.

— Спешу разочаровать вас, наместник, — генерал слегка сдвинул брови. — Принц Таро не ведет переговоров. Он бросит против нас все свои армии и, игнорируя угрозу со стороны страны Камней, вырвет нам потроха. К тому же я не собираюсь делать из принца Кано бессильную марионетку в ваших руках. Юидай-сама бросил трон, и мы, четверо генералов, вместе со служащими нам самураями присягнули в верности младшему из братьев. Если Хикари-сама и Кицунэ-сан будут жить здесь, то Кано-сама, без сомнения, пожелает познакомиться с ними. Он, а не вы, будет решать, использовать своих гостей как заложников или нет. Кроме того, сама мысль поступить подло с Хикари-сама кажется мне преступной и вызывает резкое негодование. Я не позволю плести интриги против нее и тем более угрожать леди Хикари и ее близким.

Глаза Масуйо и его сторонников заблестели льдом, но улыбки не исчезли.

— Когда придет время действовать, мы увидим, что нужно предпринять, — ответил наместник генералу. — Вы желали знать, будем ли мы против появления гостей в вашем замке? Так вот. Мы не станем возражать.

Разговор был закончен. Главы кланов и командиры отрядов разошлись и занялись своими делами.

— Передайте Кано-сама мою просьбу прийти сюда, — приказал генерал Шичиро. — Думаю, ему понравятся новости.

Ожидая, когда молодой сын дайме соизволит выполнить его просьбу, генерал продолжал размышлять о причине более чем странной сговорчивости наместника и других сторонников войны. Неужели действительно все дело в стремлении захватить заложников?

Принц Кано вошел в главный зал и, спокойно обменявшись приветствиями с генералом, посмотрел на него, ожидая разъяснения причин вызова. Старик будет убеждать начать войну и возглавить армию? Или, наоборот, склонять к сотрудничеству с новой правительницей страны? Может, генерал вздумал просить прощения за годы заключения в Серой Скале?

— Прочтите, Кано-сама, — Шичиро протянул принцу текст радиограммы из столицы Водопадов.

— Что это? — удивленно спросил принц, принимая лист бумаги и начиная читать. — В знак дружбы и доверия нас просят позаботиться о нескольких людях? Я не понимаю… почему принцесса Мичиэ не может сама позаботиться о своих друзьях? Здесь небезопасно.

— На юге страны, с Мичиэ-сама и ее союзниками, еще опаснее. Боюсь, что война с Северной Империей неизбежна. Мичиэ-сама хочет увести камигами-но-отоме и ее приемную дочь из мест, где будут бушевать самые жаркие сражения. А что до безопасности… во многом ее степень зависит от меня и от вас, мой принц. Это действительно знак расположенности к миру и желания сотрудничать. Примите решение о допустимости пребывания гостий в этом замке.

«Примите решение, господин. Генерал Кенджи, союзник Мичиэ-сама, — тот человек, уважением которого я дорожу. Если вы не пожелаете без недобрых помыслов принимать друзей своей соперницы, я откажу леди Хикари и ее спутникам в убежище. Если же вы пожелаете обмануть меня, мой принц, я буду вынужден пойти против вашей воли и защищать тех, кто доверится нам».

— Камигами-но-отоме? Дочь бога?

— Великий император единого мира так назвал женщин, прекраснейших из всех, каких только можно себе представить. Удивительное творение биоинженеров прошлого, подаривших миру истинных богинь красоты и добра. К сожалению, дочери богов оказались совершенно неприспособленны к жизни среди людей, и сейчас в мире осталось только четверо этих прекрасных леди. Маэда Хикари — одна из них.

— Вы столько лет, Шичиро-сан, выдирали из книг листы, в тексте на которых был хотя бы намек на образ девушки, и рвали ногти моим слугам и охране за малейшее упоминание о женщинах, а теперь вдруг решили допустить в замок одну из них?

— Сейчас, когда ваш брат бежал, бросив страну на произвол судьбы, его приказы больше не имеют значения. Лишь для вашего блага я изображал ревностного прислужника перед шпионами Юидая и ради вашего же блага сейчас освобождаю вас. Вы свободны, Кано-сама, до разумных пределов, конечно, но истинно свободны, в том числе и в общении. Я не возражаю, более того, я бы от всей души приветствовал прибытие в замок леди Хикари и ее дочери!

Принц задумался, с каждой секундой сердце его билось все быстрее и кровь приливала к лицу. Жар волнами растекался по телу, словно в жилах, вместо крови теперь текло настоящее пламя. Неужели самые заветные мечты все-таки сбудутся? Не через год, не через два, а уже очень и очень скоро он сможет увидеть настоящую девушку!

— Эти камигами-но-отоме, — запнувшись и тем самым выдав свое волнение, произнес принц, — какие они?

Генерал задумался над тем, что ответить на вопрос Кано. Попытаться выразить стихами? Расписать в сравнении с прекрасными образами, знакомыми вечному узнику Серой Скалы?

— Пойдем со мной, — после довольно долгих колебаний произнес генерал.

Сквозь хорошо знакомые переплетения коридоров он провел принца к своим апартаментам и, сняв с книжной полки большой том в золоченом переплете, протянул книгу мальчишке.

«История страны Водопадов».

— Открой, в центре.

Книга послушно развернулась, и принц с интересом взглянул на старую, потрепанную фотографию, которой, судя по всему, через многое пришлось пройти, хоть и хранили ее особо бережно.

— Это камигами-но-отоме, — сказал, бросив на фото печальный взгляд, генерал Шичиро. — Их фотографии очень популярны среди солдат и… и, наверное, среди всех мужчин мира. Как видите, мой господин, я тоже не смог устоять. Много лет мне приходилось прятать от жены эту фотографию, прошедшую со мной много тяжелых битв и четыре военных похода. Камигами-но-отоме… они вызывают любовь у мужчин, но мучаются от ненависти и ревности женщин. Их красота — одновременно и благо, и проклятие. Для них и тех, кто в них влюблен.

— Вы были влюблены в камигами-но-отоме? — спросил принц, разглядывая образ, запечатленный неизвестным фотографом. Из подслушанных разговоров солдат и слуг Кано знал, что такое любовь.

— Всю свою молодость я был буквально одержим красотой этой женщины. На фотографии — леди Хикари в ее восемнадцать лет. Она оставила значимый след в истории нашей страны, как прирожденный дипломат примиряя кланы между собой, договариваясь о военном и экономическом сотрудничестве с другими странами. Воодушевленный ее поддержкой, Торио-сама, ваш благородный отец, выдержал тяжелые испытания и поднял страну с колен. Хикари-сама — одна из великой семерки генералов и советников, тех, кто спас страну от полного уничтожения. Влюбленные в нее, наши самураи с улыбками шли в бой. Сознание того, что эта леди, сопровождавшая армию во время походов, смотрит на них, наполняло солдат невероятным рвением и волей к победе. Она была богиней, дарившей свет всем нам. И с ее потерей… начался упадок страны.

— Что случилось с ней?

— Дайме Торио был влюблен в леди Хикари, но, кроме того, он был благородным человеком и хорошим другом. Видя взаимные чувства своего верного соратника, генерала Маэда Кацуо, и леди Хикари, он не стал препятствовать их счастью. Была сыграна роскошная свадьба, и все, казалось, должно было закончиться как в сказке, но… около тридцати лет назад Кацуо-сама и дети леди Хикари были убиты в результате заговора глав кланов. Мне тогда было четырнадцать лет, но я хорошо помню эти дни, новости по радио и в газетах, обращение леди Хикари с мольбой к убийцам пощадить ее сыновей. Волнения в народе, большое расследование, окончившееся ничем. Раны с тех времен остались у многих, и я не был исключением. Боль за леди Хикари мучает меня даже сейчас. Но моя боль истинно ничтожна по сравнению с мучениями тех, кто был ближе знаком с ней. Когда Хикари впала в состояние полной апатии и перестала реагировать на окружающий мир, боевой дух армии и народа был подорван. Один за другим в пограничных стычках и от рук шиноби погибли четверо из великой семерки. Дайме Торио, потерявший всех друзей, не сумевший даже отомстить за горе женщины, которую любил, замкнулся в себе и стал равнодушен ко всему. Власть в стране захватили заговорщики-советники, а дайме превратился просто в символ, который на самом деле ничего не решает. Вы, принцы, появились только потому, что держащим власть советникам понадобились новые марионеточные правители. Поговаривают, что вы даже рождены через искусственное осеменение, и, обращая внимание на то, что Торио-сама было к моменту рождения вашего брата пятьдесят восемь лет, а к вашему — шестьдесят шесть, я склонен этому верить.

Принц Кано задумчиво пожевывал губу, чувствуя нервную дрожь от сознания постигшей государство катастрофы.

— Но почему отец оставил леди Хикари? Почему не пришел к ней, чтобы быть рядом и утешить?

— Возможно, он не мог заставить себя взглянуть ей в глаза. Не защитив, даже не покарав убийц… полностью бессильный что-то сделать, дайме Торио повредился в рассудке, начал разговаривать с тенями и грезить прошлым. Временем, когда он и его друзья были истинно счастливы, верша великие дела и мечтая о светлом будущем.

— Все было уничтожено.

— Да. Любовь к женщине, благородный принц, возвышает мужчину и помогает свершить подвиг, граничащий с чудом, но потеря любимой, ее боль и страдания могут стать страшнее смерти и убить изнутри даже самого сильного человека.

Кано молчал, разглядывая прекрасный образ на фотографии.

— Не случайно, на мой взгляд, и то, что последний свой волевой поступок дайме Торио совершил именно тогда, когда леди Хикари вернулась к нему, прося защиты от преследующих ее врагов.

— Вы считаете, генерал, что мой отец поступил правильно, передав власть в стране принцессе Мичиэ?

— Кому бы он ни передал власть, но это позволило нам избавиться от Юидая. Страна Лугов начала действовать, и ваш старший брат в страхе бежал, прихватив с собой самых ценных союзников. Только вам, Кано-сама, решать, что делать с подарком вашего отца, — подняв руку, генерал коснулся книги и сжал ее пальцами, сминая страницы. — Может быть, трагедия, гибель и всеобщий упадок — не окончание истории. Я верю, вам, мой господин, удастся то, что не смог свершить ваш великий отец. Вернуть народу Водопадов покой и достойную жизнь. Возможно, слова мои звучат наивно и даже смешно, но надежда скоро увидеть леди Хикари собственными глазами внушает мне уверенность и стремление действовать. Что-то должно измениться. Слишком долго на этой земле царил мрак. Я верю, мой господин, что вы примете правильное решение, поведете нас за собой и сможете защитить тех, кто станет вам дорог.

— Леди Хикари?

— Да. Она может стать вам прекрасной матерью и наставницей. Ничем иным, ведь вы разминулись с ней во времени более чем на пятьдесят лет. Но она не одна прибудет в ваш замок. Скоро мы сможем проверить правдивость сказок о волшебном лисенке в облике прекрасной девушки, что вертится и играет вокруг нее.

— Лисенок в облике девушки?

Генерал пошарил глазами по полке и снял с нее увесистый том со штампом сельской библиотеки.

— Я взял его из хранилища книг в селении у замка, когда услышал россказни о хитрой и могущественной спутнице леди Хикари. Прочтите, мой господин. Подростковое, конечно, но довольно интересное.

— Леди — рыжий-хвост, — улыбнувшись, прочел Кано на обложке. — Повести и легенды о… кицунэ.

Генерал, отдавая принцу книгу мистико-сказочных повестей, думал о ней как о сборнике не слишком серьезных рассказов. Герои и волшебные существа, приключения и легкий флирт — по сути, это были сказки для старшего детского возраста. Сосредоточенные на повышении своего воинского мастерства, неулыбчивые дети самураев едва ли стали бы читать подобное, но принц Кано, которому даже в раннем детстве никто не читал сказок, был несколько иным, нежели другие молодые солдаты. Сказки увлекали его с невероятной силой, принц воспринял их как самое настоящее откровение и читал всю ночь напролет. Встречи под луной, разговоры и признания, описание красоты и изящества шаловливых лисиц… Лицо Кано отражало неутолимый голод романтики, жажду познания и живейший интерес. Глаза его горели в темноте призрачным синим огнем. Непроизвольно сосредоточенная энергия Ци, помогавшая быстрее читать иероглифы или детально разглядеть картинки, источалась из зрачков и, слабо светясь, рассеивалась.

— Демон, — тихонько буркнул Куо, косясь на господина. — Надо ему все-таки юдзе притащить. Пусть сбросит пыл. А то ведь приведут к нему юную леди, а он глянет на нее вот такими горящими глазами и искалечит малышке всю нежную и ранимую детскую психику!

Макото, к которому обращался Куо, только пожал плечами.

— Хотя, — продолжал рыжий, — если это та самая лиса, что сломала отцу обе ноги, то беспокоиться не о чем. Не испугается. Вывернет нашему принцу руку или ногу, выбьет пару зубов. После такого парень живо остепенится. Лишь бы шею ему не сломала.

— Мне немного не по себе становится от мыслей о девушке, способной искалечить капитана самураев, — сказал Макото, почти не двигая губами и сохраняя полную неподвижность. — Опасаюсь, как бы она не оказалась наглой и капризной стервой. Или, хуже того, женщиной с характером мужчины. Это будет тяжелым разочарованием для господина. Не такая подруга ему нужна.

— Да, — кивнув, со вздохом ответил Куо. — Кано-сама нужен пушистик, в кружевах и бантиках. Но где же в наш суровый век такую найдешь?

Добытое из волшебного ящика платье Кицунэ уложила на кусок спины транспортной марионетки. Девочка расправила широкую юбку, поправила легкий кружевной воротничок, уложила покрасивее короткие рукава.

— Вот, — завершив работу, она отступила на шаг, любуясь обновкой.

— Хочешь его надеть? — спросила леди Хикари, с затаенной улыбкой наблюдавшая за действиями девочки.

— Не надо, — Кицунэ мотнула головой. — Зачем сейчас? Сейчас спать пора. Я его утром надену. Чистое, свежее… правда, оно замечательное, мам?

— Очень красивое. И цвет, желтый с рыжим, — то, что нужно для лисенка!

— Да, — Кицунэ снова принялась расправлять лежащее перед ней платье. — Я в нем буду как принцесса лисиц!

Хикари не удержалась, сцапала дочку в объятия, принявшись мять, целовать и поглаживать ее, словно плюшевую игрушку, приговаривая:

— Лисенок ты мой мяконький, принцесса моя маленькая!

Кицунэ попискивала, но не делала попыток освободиться. Она даже еще больше льнула к матери, наслаждаясь каждым мгновением ее ласк.

— Наверное, наш лисенок такого не ожидал, — тихонько шептались между собой Ясуо и Микио. — Уж что раньше творилось, а теперь наши женщины ее совсем затискают!

— Но непохоже на то, чтобы ей это не нравилось. Смотри, как светится.

— Да. Коварная лисица. Влюбила в себя маму, вот теперь и пользуется.

— И не только маму. Ты на бабулю Таку посмотри! Глаз с лисенка не сводит. Раньше Кицунэ была молодая госпожа, а Така-сан еще с детьми не нанянчилась! Хе-хе-хе…

— Не смейся, седая гора. Смотри, лисенок и до нас с тобой доберется. Меня уже дедушкой зовет!

— Как будто меня иначе. У нее все — дедушки да бабушки, друзья да подружки. Все равно на статус, титулы и прочие глупости, придуманные людьми. Да. У меня четверо внуков, так вот теперь и внучка маленькая. Что я, против буду? Воспитаем!

— Угу, воспитаешь ее. Леди Хикари на нас дзюцу убийства взглядом применит, если вздумаем ее дочурку жизни учить. Будет Кицунэ-чан сидеть в ворохе бантиков, плюшевых мишек да шоколадок, глазами хлопать. А как подрастет немного, конечно, в психологическом плане, станет такой красавицей, как сама захочет. Готов годовое содержание на спор поставить, что очарует она себе самого лучшего принца во всем мире! И ничто ей не помеха. Она любой полноценной красавице фору даст, не смотри, что по модели первых сделана. Принцесса рыжая.

Хикари слегка угомонилась и выпустила помятую Кицунэ из объятий. Та, благодарная за ласку, обернулась, поцеловала маму в щечку и крепко обняла руками за шею. Старая леди не удержалась и снова начала тискать Кицунэ, не замечая завистливые взгляды со стороны бабушки Таки и иронично-насмешливые со стороны мужского коллектива.

Но долго это не продлилось, и Хикари подняла руку, погладив девочку по голове.

— Пора ложиться спать, маленькая. Утром нужно будет двигаться дальше. Пойдем, я уже приготовила постель.

— Сейчас, — кивнув маме, Кицунэ подбежала к Такехико и Бенджиро, которые вели неспешную беседу между собой. — Бенджиро-сан, а мы сегодня не будем оживлять ту девушку?

— Оживлять? — Бенджиро и Такехико рассмеялись. — Она же не мертвая! Нет, сегодня привести в сознание не получится.

— Почему?

— Видишь ли, — Бенджиро смущенно ухмыльнулся и развел руками. — После того как Такехико атаковал нас с Райдоном гендзюцу, я решил перестраховаться и вколол девушке снотворного. Она наверняка из знатного рода, а знатные роды все смешали свою кровь с самураями. Тоже ведь может чем-нибудь долбануть. Поэтому — пробуждение не раньше утра.

— Жаль, — Кицунэ пожала плечами. — Я хотела спросить, как ее зовут. Если она Юидаю не нравилась — значит хороший человек.

— Не сомневайся, хороший, — ответил девочке Такехико. — Я с ней еще в тюрьме успел немного пообщаться. Кстати, ее зовут Йори.

— «Заслуживающая доверия»? — Кицунэ благожелательно посмотрела на спящую девушку. — Хорошее имя. Мне нравится. Скорее бы она проснулась!

— Придется немного потерпеть. Ничего, успеете еще пообщаться.

— И все равно жаль, — печально вздохнув, Кицунэ убежала.

— Все бы ей друзей набирать, — Бенджиро перевел взгляд на Такехико. — Значит, говоришь, успел уже с Йори-чан пообщаться? Ну и прохвост! Везде с девушками знакомится, даже в тюрьме рядом с пыточной!

— Если девушка симпатичная, почему бы с ней не переброситься парой слов? — бывший узник пожал плечами.

— Симпатичная? Это да! Не хочешь забрать с собой? А что, я разрешаю.

— Спятил? Это же гейша из благородных! Ей нужны наряды и прислуга. Не просто хорошая пища, а деликатесы. Общество ей нужно соответствующее. Попробуй, посади такую на шестнадцать тысяч рю в месяц, когда булка хлеба в магазинах уже больше сорока монет стоит! У меня две женщины в доме есть, мама и дочка. С нашим денежным довольствием третья порушит весь бюджет.

— Эх ты, циник. Любовь деньгами меряет!

— В эпоху Войн любовь меряют хлебом и голодными ртами. Импортеры продовольствия вон какие цены заломили, чувствуют, что без плодородных земель нам всем не жить. Беднота с голоду мрет, средний класс сохнет и в панике мечется. Пустыня. Все богатство — песок, но его никто не покупает! Хочешь, чтобы я девушку в наш ужас потащил? Даже не шути на эту тему.

— М-да, — задумчиво произнес Бенджиро. — Надо попросить у Кицунэ превратить песчаные барханы в цветущий сад. Она волшебница, вот пусть и отдувается.

Не слыша вздохов и мечтаний шиноби, «волшебница», сладко позевывая, направилась туда, где леди Хикари уже укладывалась в приготовленную постель. Мама поманила ее лечь рядом, Кицунэ ответила ей кивком, но прежде чем забраться под одеяло к маме, начала тихонько подкрадываться к старой служанке Таке, которая стелила себе постель поблизости. Злодейские намерения девочки не вызывали сомнений, судя по хитрющему выражению ее личика и чрезвычайно скрытной манере передвижения.

— Вот сейчас поймаю! — пуганула лисенка Така, когда хулиганка уже замерла в полуметре за ее спиной.

Кицунэ взвизгнула, отпрыгнула от бабушки метра на два и, повернувшись на месте, задала стрекача.

— Не сбежишь, безобразница! — бабуля довольно резво ринулась следом, но выдохлась, не пробежав и двадцати метров. — Погоди у меня! — пригрозила она остановившейся и показавшей ей язык девочке. — Я еще проучу тебя, будешь знать, как над благородной леди шутки шутить!

Вздохнув, Така вернулась к постели, а Кицунэ снова начала подкрадываться. На этот раз уставшая Така не стала ее вспугивать, решив узнать, что же эта балбеска задумала. Едва ли что-то действительно плохое и обидное.

Кицунэ, подобравшись к старушке вплотную, вдруг подняла руки и обняла ее за шею.

— Бабушка-а-а… — нараспев произнесла она ласковым голоском.

— Что, лисенок? — не пряча улыбки, ответила ей Така.

— Бабушка-а-а, спокойной тебе ночи-и-и!

— Приятных тебе снов, маленькая лисичка, — бабуля с нежностью погладила ладонью руки обнимающей ее девочки. — Спокойной ночи.

Кицунэ, потянувшись вперед, поцеловала седые волосы старой служанки и, разомкнув объятия, отступила. Поклонившись наблюдающим со стороны дедам-самураям, девочка сняла тряпичные обмотки со своих ног, приподняла одеяло и шмыгнула в постель, прижавшись к теплому боку мамы. Леди Хикари тотчас повернулась и заключила в объятия свое главное, хоть и такое хулиганистое, сокровище.

— Спокойной ночи, солнышко мое, — проворковала она, любуясь детским личиком и золотыми волосами маленького приемыша.

— Мам, — женщина заслужила взгляд Кицунэ, в котором была заметна легкая обида. — А я — маленькая?

— Очень. Очень-очень!

— А я — хорошая?

— Замечательная, — Хикари проникла рукой под полотенце, в которое Кицунэ была закутана, и пощекотала ей животик. — Чудо с хвостиком!

— Ну, мам! — Кицунэ заерзала, и Хикари убрала руку. — Вот. Значит, я — маленькая и хорошая! А всем маленьким, хорошим девочкам на ночь надо рассказывать сказку!

— Сказку?

Кицунэ кивнула с видом, дающим понять, что никакие возражения не принимаются.

— Ох ты какая! — Хикари снова взялась ее щекотать. Кицунэ тихонько отбрыкивалась и хихикала. — И какую же сказку тебе рассказать, пушистик мой рыжий?

— Ну… не знаю. Я мало слышала сказок.

— А дедушка Такео тебе их рассказывал на ночь?

Простая фраза, произнесенная совершенно невзначай.

Кицунэ вздрогнула, словно ее больно ударили, и съежилась, сжавшись в трепещущий комок.

— Тише, тише, маленькая моя, — Хикари поспешно прижала девочку к себе и начала гладить ее по голове и плечам, успокаивая. Кто же знал, что лисенок так болезненно переживает разлуку с близким ему человеком? — Не надо волноваться. Такео-сан скоро нас найдет или, если он немного запоздает, мы сами начнем поиски и разыщем его. Уже скоро, совсем скоро он будет с нами!

Кицунэ подалась вперед и прижалась к маме тесно, как только возможно. Никогда, ни за что на свете она не позволит, чтобы то, что случилось с дедушкой Такео, произошло с мамой. Кицунэ не сможет пережить ее потерю, как не пережила бы потерю дедушки, если бы рядом не было леди Хикари.

— Не надо плакать, — камигами-но-отоме поцелуями и ласковыми движениями ладоней стерла с щек девочки слезы. — Все будет хорошо. Вот увидишь. А сейчас, знаешь, я, пожалуй, расскажу тебе не сказку, а мою мечту. Помнишь ли ты того седовласого мужчину, с которым я тебя знакомила во дворце? Он не мог встать с кровати, а рядом с ним стояла машина с экранами и стеклянными колбами.

— Дедушка Торио?

— Великий дайме Торио, один из самых знаменитых правителей этой страны за всю ее историю. Я хотела бы, чтобы вы больше общались, Кицунэ-чан. Слуги Юидая не позволяли мне часто приходить к Торио-сама и постоянно следили, чтобы я не сказала лишнего, но теперь все изменится. Принцесса Мичиэ не станет возражать, если дайме Торио пожелает с нами жить. Я сама стану ухаживать за ним, это будет большим счастьем для меня. Знаешь, дочка, о чем я мечтаю сейчас?

— О чем? — тихо ответила девочка.

— О скорейшем приходе весны. Когда тает снег и повсюду бегут журчащие ручьи, природа начинает пробуждаться от зимнего сна. Поднимается зеленая трава, и распускаются первые цветы. Омоложение природы, возвращение жизни, можно легко почувствовать. Весна — самое светлое и доброе время года. Хорошо помню, как, когда была такой же маленькой, как ты сейчас, я собирала в лесу около военного лагеря букеты весенних цветов и приносила их в палатку нашего лидера. Дайме Торио тогда был красивым и статным молодым человеком. В его глазах горел огонь, когда он говорил с солдатами и друзьями, а тепло, с которым он смотрел на меня, не угасло до сих пор. Я видела это тепло в его глазах во время наших встреч, и сердце мое болит от того, что я не могла выразить ему всех своих чувств. Но весной, обязательно этой весной, мы все соберемся на веранде дома, в котором будем жить, и я подарю Торио букет самых красивых весенних цветов, которые соберу сама. В знак того, что помню все, что было. В знак того, что люблю.

Кицунэ тихо шмыгнула носиком.

— И, — продолжила Хикари со счастливой улыбкой, — знаешь, зачем мы всей семьей соберемся на веранде в тот день?

— Зачем?

— Чтобы посмотреть волшебную сказку о самурае и лисенке, о которой я много слышала, но пока не видела своими глазами. Надеюсь, ты и Такео-сан не откажете мне и дайме Торио в этом удовольствии? Вы найдете в нас благодарных зрителей, это я могу тебе обещать.

Кицунэ закрыла глаза, из которых снова грозили хлынуть слезы. Хикари обняла ее крепко-крепко и счастливо вздохнула, веря своей мечте.

В газете, которую Райдон принес из военного городка, об уходе из жизни дайме Торио не упоминалось. Наместник, правивший в тех землях, не знал, как следовало подать смерть правителя народу — поставить этот факт в вину Юидаю или Мичиэ. Потому свершившееся было утаено, и леди Хикари, веря в скорую встречу со своим старым другом, сейчас с теплом в сердце хранила мечту. Мечту, сбыться которой уже было не суждено.

* * *

Раненая и совершенно выдохшаяся, Юмако свалилась под дерево и зажала рукой кровоточащий разруб на плече.

— Ублюдок… — прохрипела она. — Сдал нас городской страже… предатель…

Таков был итог переговоров с первым из «лояльных Юидаю» влиятельных людей Водопадов.

— Юмако-сама! — завершив прыжок рядом с лидером отряда, двое других шиноби подхватили ее под руки. — Они не отстают! Скорее, пока мы не попали в зону их видимости!

— Стоять, гнилогенные крысы!!! — свирепый рев идущих в атаку самураев во все времена был ночным кошмаром шиноби. — Остановитесь и умрите!!!

Десять конных латников мчались через лес, круша бронею своих лошадей хлипкие деревья. Опрокидывая подлесок, подминая кустарник, свирепые звери топтали все на своем пути, стремясь настичь удирающих юрких человечков.

Наездник свирепо захохотал, когда его конь дотянулся до одного из шиноби и сомкнул челюсти на ноге врага. Неудачливый лазутчик завопил, а конь, мотнул головой, ударив его о землю. Наступив копытом на голову противника и рванув верх, зверь легко разорвал человека надвое. Усиление костей потоками Ци? Столь сильному зверю было наплевать на подобную чепуху. Кровавые ошметья и потроха шиноби полетели в стороны.

— Получай! — выкрикнул самурай, заметивший в ветвях отчаянно удирающую фигуру в маскировочном плаще.

Мечник взмахнул катаной. «Разящий серп», сорвавшийся с клинка латника, прорезал кроны десятка деревьев, настиг шиноби и аккуратно срубил ему ноги чуть выше коленей.

Почуяв кровь, сразу две лошади устремились к падающему вниз искалеченному человеку и, одновременно ухватив его, начали рвать, деля добычу.

— Духи и демоны! Спасите нас!!! — заорал шиноби с белыми глазами без зрачков, оборачиваясь навстречу пяти стальным громадам, ломящимся сквозь подлесок на поляну, на которой упала Юмако. Изгой из селения Ветвей, воин грозного клана Фукуроу, не заметил даже, как сыреют и наполняются вонючей субстанцией его штаны. Он легко мог бы убить одиночного самурая. Он обманул бы своим гендзюцу и сбежал бы даже от десятка врагов-людей, но сейчас на насмерть перепуганного шиноби смотрели горящие синим огнем глаза боевых коней. Слюна текла по острым клыкам в разинутых пастях бронированных монстров.

Смерть…

Хлопнула, разбрасывая серые клубы, дымовая граната.

— Бежим, бежим!!! — рука союзника-шиноби ухватила за шиворот впавшего в состояние ступора воина Фукуроу.

Юмако, собрав последние силы, вскочила. Пока дым застилает самураям глаза…

Сознание помутилось, и Юмако снова упала бы, если бы кто-то не подхватил ее.

— Держитесь, лидер! — выкрикнул шиноби, лица которого Юмако не могла разобрать из-за багровой пелены перед глазами. — Я вытащу вас!

Мускулистый великан сорвался с места, унося на себе двоих совершенно беспомощных людей.

— Кацу… — пробормотала Юмако имя. Это мог быть только он. Изгоями Кровавого Прибоя чаще всего становились достойные люди, в которых не так-то просто было изжить человечность. Кацу был храбр, силен и заботился о союзниках. Он единственный из всего отряда, рискуя своей жизнью, мог прийти на помощь другим.

— Элемент ветра! — один из самураев, придержав коня, формировал пальцами рук высвобождающие энергию Ци печати. — Очищающее дыхание северных ветров!

Шторм налетел на тихий зимний лес, сметая дымовую завесу и открывая преследователям удирающие жертвы. Самураи с хохотом и гневными криками устремились в погоню. Вопли убиваемых снова огласили лес.

Безумная гонка продолжалась почти до полуночи. Только ближе к утру десять самураев регулярных войск, которым передал информацию о лазутчиках капитан городской стражи, вернулись к воротам города, волоча за собой на веревках жалкие останки двенадцати врагов.

— Четверо все же скрылись, — ругнулся лидер отряда. — Наплевать. Пусть отнесут весть о радушном приеме своему лидеру! Поганые камнегрызы! Уже почувствовали себя хозяевами на нашей земле?! С лидером или без лидера, но мы — не рабы дайме Северной Империи! Умоются еще кровью.

Латники довольно посмеивались и шутили, обмениваясь впечатлениями от резни. Людям, не боящимся войны и смерти, было наплевать на могущество и власть грозного соседа. Нарушившие границу иностранные лазутчики не были для них ничем, кроме дичи.

Лагерь свернули быстро. Кеничи собрал запчасти и восстановил транспортные марионетки. Райдон, Суми и Бенджиро помогли ему уложить багаж. Кицунэ тоже бросилась помогать, но вовремя среагировавшая Хикари оттащила ее прежде, чем девочка успела хоть в чем-то навредить.

Ребенка, не слушая робких возражений, безапелляционно повели кормить. Плотность тела Кицунэ после «возвращения в детство» увеличилась почти вдвое, запаса питательных веществ хватило бы дня на четыре, но Хикари и Така, прекрасно знающие, что детям нужно регулярно и правильно питаться, не вняли попыткам девчонки отказаться от завтрака. Даже Суми, относившаяся к глупыхе Кицунэ несколько неприязненно, не могла удержать улыбки, глядя на то, как пичкают кашей маленькую лисицу. Из-за раздутых щек и несчастного вида в этот момент Кицунэ больше была похожа на хомячка. Спасением для несчастной девочки стала орава голодных мужчин, завершивших сборы в дорогу и налетевших на завтрак, словно стая коршунов. Запасы пищи были живо уничтожены, и Кицунэ вздохнула с облегчением.

Райдон, позевывая, залез на одну из транспортных марионеток и, завернувшись в одеяло, тотчас уснул. Прошедшей ночью ему не суждено было выспаться, лидер поручил ему важную работу. Теперь молодой шиноби, истративший на дзюцу элемента огня всю свою энергию Ци, намеревался как следует отдохнуть.

— Молодец, парень, — Бенджиро с удовольствием натянул высушенное и прогретое огнем кимоно. — Даже не подпалил нигде.

— Райдон всегда аккуратен и ответствен, — отстраненно произнес Кеничи. — Лет через пять станет прекрасным дзенином-подрывником. От его диверсий вся страна Камней вздрагивать будет.

— Впечатляющие выводы, основанные на том, что кто-то хорошо высушил одежду, — фыркнула Суми, встряхивая куртку.

— В малом — тень великого. Разглядев ее, увидишь будущее. Не упусти свой шанс, Суми.

Суми нахмурилась и обиженно посмотрела на Кеничи. Ишь разговорился! Избавиться хочет. Не переживай так, без тебя обойдемся!

Недовольство молодой куноичи усугубила Кицунэ, которая, с помощью мамы надевшая свое новое платье, прибежала к группе шиноби красоваться и хвастаться.

— Вертится, крутится, — проворчала куноичи. — Шишка на ровном месте. Ладно хоть ребенком теперь выглядит, а то вообще тошно смотреть на нее было.

Кицунэ, не прислушивавшаяся к окружающему миру, бормотания этого не разобрала, но неприязненный взгляд поймала и, не теряясь, украдкой показала Суми язык. Ясно, чего эта дылда дуется. Потому что у Кицунэ есть красивое платье, а у Суми нет!

— Юная госпожа, простудитесь, идите скорее сюда! — бабушка Така поймала скачущую среди людей балбеску и надела на нее пальто, которое теперь доставало девочке чуть ли не до пяток. — Что удумали — в летнем платье по морозу бегать!

— Тепло, бабушка!

— Тепло ей! — служанка, не слушая возражений, нахлобучила на голову Кицунэ шапочку, которая незамедлительно сползла маленькой оборотнице на глаза.

Юмако, тяжело дыша, подняла кружку и припала к воде. Сознание мутилось от усталости и потери крови. Зверски болело плечо. Рану надо зашить, хорошо хоть аптечку во время бегства не потеряла.

Им удалось спастись. Четверым из шестнадцати. Юмако ранена, остальные по невероятному везению остались невредимы, если не считать глубокой психологической травмы воина Фукуроу, при виде самурайских коней наложившего в штаны.

— Ублюдочные стражи! — Кацу, плечистый и весьма развитый физически, шиноби из селения Прибоя, в ярости пнул неказистый деревянный табурет, пролетевший через всю комнату и разбившийся о стену. — Я убью сволочь, выдавшую нас! Надежный союзник!

От грохота снова раскричался ребенок на руках хозяйки дома. Детский плач лился по комнате раздражающими переливами.

— Заткни ему пасть! — рявкнул Юэда, тот самый трусоватый парень из Фукуроу, в жутких белых глазах которого до сих пор светился предсмертный ужас. — Или хочешь, чтобы я его заткнул?! Возьму за ноги да шарахну об стену!

Женщина, в дом которой под утро вломились четверо бандюг, попыталась успокоить ребенка, но тот, чувствуя ужас матери и злобу чужих людей, не унимался.

— Грязное отродье! — выкрикнул Юэда. Шиноби стянул с головы шапку и швырнув ее в женщину и ребенка. — Я сказал заткнуть его!

— Не ори сам, — приоткрыв дверь, в дом скользнула молодая женщина в серо-белой маскировочной одежде. Гибкая, словно змея, и весьма шустрая, она первая ускользнула от самураев во время недавней резни в лесу. — Хватит истерик, иди лучше штаны постирай. На версту воняет, перед крестьянами стыдно!

— Ты скажи лучше, где была, когда нас конные латники резали? Сбежала первой, трусливая тварь!

— Лучше сбежать вовремя, чем погибнуть или изгадиться! Мои быстрые ноги меня спасли. А как твои способности? Что же ты своим гендзюцу не защитился после постоянного хвастовства?!

— Ты прекрасно знаешь, что из-за разницы в токах энергии Ци мое гендзюцу на коней и собак не действует!

— Ты пытаешься оправдать обгаженные штаны неумением и недотренированностью?

— Еще слово, Шершень, и я парализую тебе ноги, а потом позову самураев и укажу им на тебя! Повеселишься, как я веселился!

— Шершень, Слепец, — произнесла Юмако. — Замолчите оба! Как разведка? В деревне есть войска?

— Не только нет, но и не было никогда, — помедлив мгновение и переборов в себе злобу, ответила куноичи, только что вернувшаяся из небольшой вылазки. — Никакого следа генетически измененных. Ни шиноби, ни самураев, ни соглядатаев. Паршивенькая, нищая деревенька. Половина домов брошена, население почти полностью из стариков и старух. Здесь нечего опасаться.

— Отлично, — лидер отряда кивнула. — Отдохнем и поедим. Эй, вшивая грязнуля! Пошла вон вместе со своим крикливым выплодком! И забери ту падаль из коридора, его стоны действуют мне на нервы!

Крестьянка не заставила себя уговаривать. Торопливо выбежав с кухни, она ухватила лежащего в коридоре мужчину за руку и с трудом потащила его за собой. Хозяин дома был в полуобморочном состоянии от побоев, но, несмотря на это, пытался помочь жене и кое-как полз сам.

Юмако пожевывала губы. Бил крестьянина Кацу. Если бы захват дома производила она, все его обитатели были бы уже мертвы. Кацу слишком милосерден, но ничего не поделаешь. Некоторые совершенно неисправимы. Ладно. Не до того сейчас.

— Что будем делать? — спросила Юмако, поочередно глядя на каждого из уцелевших солдат своего отряда.

— А что мы можем сделать? — Кацу развел руками. — Бежать и прятаться. Воин-дракон Скалы после такого провала пустит нас на мясо.

— Создадим свою банду, — предложил Юэда. — С моими способностями дальнего видения и гендзюцу мы сможем спокойно уходить от карательных отрядов и нападать на небольшие группы путников.

— Тоже мне, приглянулась ему бандитская романтика, — угрюмо ответил Кацу. — Даже твое дальнее зрение от всего не спасет. Повеселимся немного, а потом все едино устроят облаву и выпотрошат. Нигде не любят генетически измененных бандитов, скрытые селения очень отзывчивы на просьбы крестьян и купцов о защите от таких, как мы.

— Присоединимся к благородному роду, — предложила куноичи Прибоя с позывным «Шершень». Ее настоящее имя, Фужита, упоминалось нечасто. — Любому отряду самураев без шиноби не обойтись. Для особо грязных делишек. Всех вместе или поодиночке в личные лазутчики примут. Особенно тебя, Слепец. И меня как знатока ядов и наркотиков.

— Вечно торчать на нижней ступени клановой иерархии? — Юмако, стянувшая с себя окровавленную куртку и рубаху, скривила губы, глядя на осколок кости, торчащий из раны на плече. — Нет, я на жизнь крысы не согласна.

— Ну уж ты-то я знаю чем займешься, — без тени уважения к лидеру фыркнула Фужита. Команда изгоев никогда не была особенно крепка и дружна. — Мир уже замер в ужасе.

— Мы еще можем вернуться в селение Скалы, — Юмако оставила без комментариев ее слова.

— Неужели?

— Если выполним задание, захватим лису и убьем Кано, нам не только простят потери, но еще и наградят. Мы завершим начатое.

— Я знал, что ты сумасшедшая, Юмако, но не думала, что настолько! — Фужита отмахнулся от слов лидера с ярко выраженным пренебрежением. — Отказываюсь!

— А если я скажу, что вы ничем не будете рисковать? — лицо Юмако темнело, что-то зловещее проступало сквозь человеческий облик. — Я все сделаю сама. Найду союзников, захвачу йокай, убью принца. Вам останется только наблюдать и… отнести добычу в селение Скалы.

* * *

Движение.

Йори очнулась от ощущения полета. Не плавного и умиротворяющего, а наполненного перегрузками, резкими рывками и ускорениями. У человека со слабым вестибулярным аппаратом могло бы вывернуть желудок наизнанку. Часто, почти постоянно, раздавались удары и скрежет, словно по деревянной стене били и водили гибкими прутьями.

Что это? Она умерла? Какой странный загробный мир. Хотя, может быть, ее несут на себе духи смерти, переправляющие души людей в мир мертвых?

Девушка приоткрыла глаза и начала осторожно осматриваться, удивляясь необычной легкости в теле. Несмотря на болтанку и головокружение, можно было сказать, что чувствовала она себя хорошо. Йори помнила издевательства и избиения, глумление палачей над ней, беспомощной пленницей. Но сейчас молодая гейша совершенно не чувствовала боли от побоев. Значит, действительно умерла.

— Вижу, вижу! — в поле зрения возникло чье-то лицо. Бог смерти? — Уже не спишь! Глаза двигаются. Не надо притворяться, Йори-сан!

Йори открыла глаза шире, заморгала, подняла руки и потерла себе лицо.

Мир вокруг стал немного отчетливее.

— Меня не обманешь! — заявил «бог смерти» детским голоском. — Я за тобой с самого утра наблюдаю!

Гейша посмотрела на говоруна и увидела перед собой семилетнюю девочку в теплом пальто и шапочке. Золотые локоны выбивались из-под шапки и покачивались из стороны в сторону, когда повозку резко бросало вправо или влево.

— Кицунэ! — девочка показала на себя пальцем. — Приятно познакомиться. А вы — Йори, придворная гейша! Я про вас много знаю, мне Такехико-сан рассказал.

— Ки… кицунэ?

Маленькая оборотница кивнула, улыбаясь от уха до уха.

— Да! Это я!

— Вот как… я умерла и могу общаться с духами.

— Ты можешь общаться с духами? — глаза Кицунэ расширились вполлица от удивления и любопытства. — Покажи!

— Что показать? — не поняла Йори. Гейша смутилась, удивленно глядя на девочку, замершую в ожидании чуда.

— Как это что? — в свою очередь не поняла Кицунэ. — Как ты общаешься с духами! Сама же только что сказала, что можешь!

Такехико, мирно лежавший в прикрытии ящиков у борта, не выдержал и рассмеялся. Кицунэ надула губы, понимая, что смеются опять над ней. Но не успела она вдоволь пообижаться, как марионетку качнуло и шиноби, потеряв равновесие, приложился затылком о край ящика.

— Ох-хо-хо! Нет предела лисьему коварству! — Такехико потер пострадавшее место. — Шишка будет. Скажи, рыжая, ты наколдовала?

— Так тебе и надо! Нечего было смеяться. И я не рыжая! Я — золотая!

— Золотая, золотая. Солнышко мамино. Ладно, не обижайся, лисенок. Я разве что говорю? Просто объяснить хотел. Йори-сан с духами разговаривать не может. Это тебя она приняла за духа. Понимаешь?

— А я похожа на привидение?

— Нет. Но кицунэ… как бы это сказать… нечто среднее между привидением и живым существом. Говорят, они могут общаться и с живыми, и с мертвыми.

— Вот как? Понятно. — Кицунэ обернулась к Йори и одарила ее лучезарной улыбкой. — Йори-сан, не волнуйтесь, мы обе живые! Нам удалось спастись, а потом Мичиэ-чан победила всех врагов! Юидай вместе с остальными сумасшедшими убежали из страны. Мы победили в этой войне и теперь, как в сказке, будем жить долго и счастливо! Скоро мы поедем в страну Лугов, где будем жить во дворце у моей подруги. Там живут нормальные люди, а не такие, как у Юидая! О-ой, дождаться не могу!

— Подождите! Я не понимаю… помню тюремный подвал и… — Йори, содрогнувшись, посмотрела на Кицунэ. — Сколько дней я без сознания?

Кицунэ начала считать, загибая пальцы.

— Четыре! — воскликнула она, закончив подсчет. — Это я и сегодняшний сосчитала, ведь уже вечер скоро, а ты все спишь и спишь! А может, и больше прошло, я тебя уже спящей забрала!

— Четыре… понятно… — Йори вдруг поникла плечами и низко опустила голову.

— Эй, ты что? — спросила Кицунэ удивленно и наклонилась, пытаясь посмотреть девушке в лицо. — Йори-сан! Йори-и-и!..

— Не обижайтесь и не сердитесь на меня, госпожа кицунэ, — ответила девушка. Каждое слово давалось ей с большим трудом, это чувствовалось в звучании. — Я действительно очень благодарна вам за то, что вы своей магией спасли меня и покарали Юидая. Я… я очень благодарна вам. Но сейчас… прошу, позвольте мне побыть в одиночестве и решить, как жить дальше.

Кицунэ задумалась на секунду, потом внимательно посмотрела на Йори и понимающе кивнула.

— Подожди, я сейчас, — сказала девочка и, приподняв полог широкой простыни, закрывающей выход из-под деревянного щита над ящиками, выскользнула наружу.

— Ох, балбеска! — вздохнул Такехико. — На ходу ведь выпрыгнула. Надеюсь, леди Хикари этого не видела.

Йори ничего не ответила, сжавшись в комок и пряча лицо в сложенных на коленях руках.

— Какой непоседливый и энергичный ребенок, — продолжал шиноби, искоса бросая на девушку взгляд. — Это истинно невероятно, зная то, что ей пришлось пережить даже больше ужаса в подвалах Юидая, чем нам.

— Что? — Йори оторвалась от мрачных дум и взглянула на Такехико расширившимися от удивления глазами. — Ее тоже пытали?

— Я слышал крики. Изуверы над ней немало поглумились. Хорошо хоть насиловать не стали. Пожалели ребенка? Нет… изуродовали до полной непривлекательности, потому и бросили. У нее истинно чудесная регенерация, тело полностью исцелено. Но не душа. Под маской веселости затаена боль. От знакомства с Юидаем у нее, как и у нас, осталось много шрамов в душе. Сейчас она будет виться вокруг тебя, играть и пытаться развеселить. Прошу, не отталкивай ее. Ведь она тоже ранена и потому знает, как тебе больно. Все что она хочет, — утешить. Наивно и по-детски, но это проявление ее душевной доброты. Не надо ранить ее больше, Йори-сан. Мы взрослые люди и понимаем, что было и почему. Она же — просто маленький ребенок, которого обидели ни за что. Мне бы не хотелось, чтобы Кицунэ-чан потеряла весь свой задор и превратилась в серую тень. Будьте к ней милосердны.

— Я… постараюсь, — тихо шепнула Йори.

С тихим скрежетом странное транспортное средство остановилось, и внутрь забралась Кицунэ. Девочка в одной руке держала дамскую сумочку, а второй машинально потирала себя чуть пониже спины.

— Что, приложилась, когда выпрыгнула? — осведомился Такехико.

— Нет. Меня мама ладошкой хлопнула. Наказала. Чтобы я больше не прыгала.

— Неужели так сильно хлопнула?

— Нет, совсем не сильно, я даже не почувствовала. Но обидно! Значит, я маму очень напугала. Больше не буду прыгать.

— Вот, вот. Слышу голос разума.

Марионетка, которой управлял Кеничи, снова пришла в движение. Вечера оставалось ждать уже недолго, отряд искал место для ночной стоянки.

— Что ты там принесла? — не обращая внимания на начавшуюся качку, спросил Такехико. — Что-нибудь жутко опасное?

— Не-а, — Кицунэ мотнула головой и, открыв сумочку, вынула из нее гребень и небольшую косметичку. — Йори-сан, можно я сделаю вам прическу и макияж? В любой ситуации, даже в пути или битве, девушка должна оставаться красивой! Приятно сознавать, что ты выглядишь как надо! Настроение сразу повышается. Сейчас я все сделаю. Сидите спокойно и доверьтесь мне.

Забравшись на ящики за спиной Йори, Кицунэ начала сооружать из волос гейши замысловатую конструкцию, подсмотренную у девушек-артисток еще в Сандзе. Такехико не мог без улыбки наблюдать за ее стараниями. Ничего у нее не получится. Основная проблема была даже не в том, что транспортное средство постоянно качало и болтало из стороны в сторону. Кицунэ видела прически, но представления не имела, как их укладывать. Ничего, что бы она ни навертела, леди Хикари и бабушка Така потом исправят и сделают как надо. Пусть поигра…

Свист воздуха, рассекаемого летящим предметом.

Мастер шпионажа и разведки, несший дежурство всю ночь, отдыхал и не сосредотачивался на наблюдении окружающего мира. Днем обязанности охраны ложились на плечи других шиноби отряда, но их восприятие было ограниченно и мало отличалось от обычного человеческого.

— Берегись! — заорал Такехико, даже в расслабленном состоянии способный слышать гораздо больше, чем другие.

Первые врата духа. Даже обычный человек неосознанно активирует на максимум первую чакру в минуты смертельной опасности. В мгновение ока взобраться по отвесной скале или на верхушку дерева. Сдвинуть с места непреподъемную тяжесть. Протиснуться в узкий лаз или бежать даже тогда, когда силы должны уже полностью истощиться. Эффект открытия первых врат.

То же самое произошло и сейчас.

Полумертвый шиноби вдруг вскочил на ноги, схватил девчонок за воротники и упал, увлекая их обеих за собой.

Борт марионетки буквально взорвался обломками досок и щепками. Громадная и очень тяжелая, цельнометаллическая коса, подрубив в полете несколько попавшихся на пути деревьев, угодила точно в цель. Сбитая и потерявшая равновесие марионетка, лишившись защищающего пассажиров деревянного щита, по инерции продолжила движение. Пятиметровая кукла-многоножка упала на правое плечо и, кувыркнувшись через голову, с грохотом врезалась в дерево. Ящики и обломки конструкции разметало в стороны на десятки метров.

Хорошо, что люди выпали из нее до момента последнего удара.

Кицунэ, поддерживая обмершую от ужаса Йори и обмякшего Такехико, самортизировала выпущенной из ступней энергией Ци и мягко приземлилась среди падающих кусков куклы. Вторая марионетка остановилась рядом. Шиноби и самураи, выхватывая оружие, тотчас сомкнулись кольцом вокруг места крушения и изготовились к обороне.

— Готовьтесь ко всему! — выкрикнул Бенджиро. — Такехико, где враг?

— Там! — воин-сенсор указал рукой. — Двое, атакуют! Лидер! Это… не люди!

— Не люди? Какие из боевых зверей?

— Помните йома, которого нам подсунул Хебимару на растерзание? Энергия Ци схожа.

Больше сказать никто ничего не успел. Атакующие, две стремительно движущиеся фигуры в черном вынырнули из-за деревьев.

— Йома… — шепнул Бенджиро сквозь крепко стиснутые зубы.

Враги двигались слишком быстро, Кеничи не успел направить на них марионетки, и первый удар приняли на себя мечники. Ясуо взмахнул катаной, меч его устремился к левому плечу ближайшего из врагов. Тот даже не стал защищаться. Клинок старика разрубил плечо закутанной в черное фигуры, пошел вниз и вправо, круша одну кость за другой. Нападающий был бы разрублен надвое, если бы его левая рука не вцепилась в гарду катаны Ясуо и не остановила движение меча. Замахнувшись, Черный нанес удар правым кулаком в лицо деда, и тот выгнулся назад, уклоняясь от тяжелого кастета с шипами, который едва не распорол его лицо. Ясуо начал выпрямляться, и в этот момент Черный нанес ему сокрушительный удар ногой в бок, далеко швырнув в сторону. Выдернув окровавленную катану из своего тела, Черный пренебрежительно швырнул ее прочь.

— Сердце разрубил, седой ублюдок, — ровно звучащие слова, с явно ощутимой насмешкой. Корчиться от боли и умирать Черный явно не собирался, хотя кровь из раны пропитала одежду и текла на землю сплошным потоком. — Ты хоть представляешь, как это болезненно?

Ясуо попытался подняться, но бок отозвался жгучей болью. Несколько ребер были сломаны.

— Вы остановили его, Ясуо-доно, — перед лежащим на земле стариком встал четырнадцатилетний мальчишка, от пальцев которого тянулись силовые нити к двум марионеткам, собранным из обломков транспортной многоножки. — Я сделаю остальное. Суми, сюда!

Левее от места этого столкновения Микио встретил второго нападающего.

«Скорость его движения… грубый, прямолинейный стиль… я смогу!»

Старик пригнулся, уворачиваясь от странных черных щупалец, что взметнулись из-за спины чудовища. Извивающиеся черные бичи стеганули воздух над головой седого воина.

— Получай! — вложив все силы в удар, Микио ткнул катаной в лоб йома, но сияющий энергией Ци клинок только скользнул по черепу монстра, оставив косой разрез на его лбу и виске.

«Не пробил?! Сколько же Ци он пропускает через свои кости?»

Нападающий сделал движение руками, раздирая на себе куртку и отбрасывая рванье прочь. Перед ошалевшим, не верящим своим глазам мечником стояла кошмарная фигура, представляющая собой сшитый из кусков человеческого тела ходячий труп. Черные щупальца за спиной мертвеца пришли в движение, вздулись шевелящимися волнами и повернули к отшатнувшемуся самураю висящие на них четыре сгустка слизистой субстанции размером с человеческую голову. Не только размерами они напоминали головы. На их передних частях формировались лица. На каждой открылись по два глубоких провала глаз. Широкие рты раззявились в пугающих гримасах крика. Но не ради пустого устрашения монстр сплел из щупалец это уродство. Одно мгновение, и в пасти черной головы над правым плечом монстра затеплился слабый огонек.

— Огонь — бич самураев, — хрипло и с угрозой произнес ходячий мертвец. — Высшее дзюцу огня! Плазменный клинок!

— Разрыв! — Микио вскинул руку, атакуя дестабилизирующим импульсом Ци.

— Умри, — зомби слегка сощурил глаза.

Трепещущий огонек, совершенно игнорируя дзюцу разрыва, обратился в тонкий луч испепеляющего жара, ударивший точно в ладонь попытавшегося в последний миг уклониться самурая.

Луч прошел сквозь плоть без малейшего сопротивления, и левая рука Микио мгновенно обратилась в обугленную головешку. Жар окутал старика, самурай был бы убит мгновенно, но… в попытке уклониться он вынужден был опереться на давным-давно уже парализованную и потерявшую чувствительность ногу. Нога тотчас подломилась, и старик совершенно неожиданно для противника… упал. Нестерпимо-яркий луч испепеляющего жара, вместо того чтобы следом за рукой пронзить плечо и сжечь сердце самурая, прошел выше. Подрубая деревья и полосуя землю, клинок огня чиркнул по лесу. Грохот падающих древесных стволов разнесся над тихими, вечерними окрестностями.

— Мой противник — инвалид? — зомби сдвинул брови и, склонившись, ударил ладонями в землю. — Мне даже стыдно. Элемент земли! «Каменная щетина»!

Земля под обезумевшим от боли, обожженным самураем пришла в движение, готовясь ударить вверх сотнями острейших каменных клинков, но вдруг с отчаянным визгом на плечи зомби приземлилась вооружившаяся обломком доски Кицунэ.

— Не тронь деда! — истошно заорала она и нанесла удар по прикрытой белой холщовой шапкой макушке мертвеца.

Зомби подставил под удар запястье, потом повернул руку и потянулся к шее девчонки. Кицунэ хотела отпрыгнуть, но с ужасом увидела, что черные щупальца жуткой твари уже обвились вокруг ее ног.

— Маленькая дрянь, — вцепившись в ворот пальто, зомби рывком сдернул Кицунэ с себя и, ударив ее о землю, наступил на горло девчонки ногой. — Ты набралась наглости напасть? Раздавлю!

Жесткая подошва сандалии зомби смяла горло отчаянно трепыхающейся оборотницы.

— Эй, мертвяк! — выкрикнул, стремительно нападая, Бенджиро. На правой руке шиноби, вокруг кисти и запястья, бушевал бешеный вихрь воздуха. — Сожри это!

Сразу две черные головы обернулись к шиноби. Одна из них выдохнула вал пламени, а вторая добавила сильнейший поток ветра, и огненный ураган ринулся навстречу атакующему.

«Ветер лишь раздувает огонь». Кому, как не Бенджиро, мастеру обоих этих элементов, знать высказывание наставников-шиноби, объясняющих ученикам взаимодействие элементов. Огонь не спасет от огня, а ветер лишь усилит буйство пламени, но есть одна уловка…

Сохраняя сферу бушующего вихря на правой руке, шиноби взмахнул левой и, выпуская из ладони поток энергии Ци, провел ею над самой землей.

Ураганный ветер ударил в лавину смертоносного жара снизу и многократно усилил гневный рев огня, но подхватил его и направил испепеляющий жар по косой линии вверх. Огонь бешено загудел, минуя цель и налетая на кроны деревьев. Пламя охватило лишенные листвы ветви, жарко разгорелось, развеивая серые зимние сумерки ярким ало-желтым светом.

Йома, не желая терять врага из поля зрения, прервал свое дзюцу и отпрыгнул, когда поднырнувший под струю огня человек возник прямо перед ним. Черные щупальца, протянувшиеся из коленного сустава зомби, оплели и потащили Кицунэ за ходячим мертвецом. Йома не собирался терять свою добычу.

— Оставь ребенка, тварь! — Бенджиро, которому прорыв сквозь огонь стоил волос, бровей и множественных ожогов лица, направил правую руку на врага. Вихрь напитанного энергией Ци воздуха ринулся к чудовищу. — Сгори!

Одна искра огня, посланная следом за сферой вихря, заставила детонировать Ци с элементом ветра и высвободить всю содержащуюся энергию без остатка. Родившийся пламенный шар, схожий по своей яркости с солнцем, летел точно в голову чудовища. Не теряя ни мгновения, зомби развел руки в стороны и снова вскинул их, взмахнув перед лицом. Снег, тонким слоем покрывающий всю землю вокруг, вода в мерзлой почве, влага, содержащаяся в воздухе. Все это отозвалось на зов силы монстра и встало на пути огня, но воды было мало. Удар огня пробил поднявшуюся водяную завесу и вдруг налетел на каменную стену, образованную спрессовавшейся и поднявшейся землей.

— Двойной блок? — отброшенный взрывом собственного огненного шара, шиноби покатился по земле и тотчас вскочил, выпуская из объятий Кицунэ, которую успел схватить, пока враг был занят защитой от дзюцу огня. — Минутку… огонь, воздух, вода, земля… четыре элемента! Невозможно…

Электрические дуги заплясали в воздухе. Райдон, посмевший сунуться ближе к чудовищному врагу, удирал, прилагая все силы, но все же молнию ему было обогнать не дано. Мальчишка, в спину которого вонзился разряд электричества, выгнулся дугой и… вспыхнул. Загорелась его одежда, вспыхнули волосы на голове. Упав, Райдон кувыркнулся пару раз, беззвучно скорчился и затих.

Взрыв всколыхнул землю. Мальчишка-подрывник не просто так рискнул жизнью, подскочив к йома. Целая связка осколочных гранат рванула под самыми ногами врага. Осколки засвистели в воздухе, рикошетом отлетая от каменной стены, о которую разбился огненный шар Бенджиро. Закрытые стеной, союзники были защищены от осколков, но…

Каменная кора, окутавшая все тело зомби за миг до взрыва, теперь осыпалась. Похоже, это чудовище знало, что такое граната, и среагировало весьма успешно. Совершенно не поврежденный, йома криво ухмыльнулся и, опрокинув ударом кулака каменную стену на пути, устремился к вскочившему на ноги и изготовившемуся к обороне Бенджиро.

— Умри! — выкрикнул монстр, подскочив к дзенину и занося для удара кулак.

Черный упал на землю и перекатился через правый бок, уворачиваясь от деревянных шипов, которые стремилась вонзить в него вертлявая и шустрая марионетка. Состоящая из совмещенных обломков транспортной многоножки, деревянная кукла была мало похожа на человека и тем только более устрашала.

Впрочем, Черный ни малейшего страха не выказывал. Кувырок, второй. Рука залитого кровью воина сомкнулась на древке тяжелой косы, той самой, что разбила транспортную марионетку.

— Получай! — Черный вскочил, одновременно выдирая косу из земли и нанося удар в туловище атакующей куклы.

Марионетку подбросило вверх метров на пять. Теряя части, она перевернулась через голову и приземлилась в стороне, а Черный завертел в руках свое жуткое оружие, отбивая цельнометаллическим древком и лезвиями молниеносные выпады когтей второй марионетки.

— Ты ловок! — выкрикнул он, обращаясь к Кеничи. — Но этого мало!

Оборона сменилась сокрушительной атакой, коса взмыла и ударила вниз, обрушившись обухом на макушку марионетки. С силой, способной сокрушить скалу. Деревянная щепа полетела во все стороны. Куклу вбило в землю, словно тяжелым паровым молотом.

— Суми, за спину! Дай тройной поток Ци!

Девчонка приложила ладони к спине Кеничи, энергия Ци потекла из ее тела щедрым потоком в сердце кукловода. Не самый эффективный и довольно опасный способ передачи, но закрывать обзор сражающемуся мастеру марионеток сейчас было недопустимо.

Взмахи рук юного воина метнули нити Ци к обломкам многоножки, в изобилии лежащим всюду на земле. Куски дерева взлетели, подхваченные силовыми потоками, и состыковались с полуразбитым корпусом первой марионетки. Починенная кукла приземлилась в нескольких метрах за спиной Черного и тотчас ринулась в атаку.

Деревянные когти полоснули по боку врага, разорвав одежду и пустив кровь. Без какого-либо положительного эффекта. Безумно хохоча и игнорируя рану, чудовищный воин отскочил на несколько шагов, рывком сместился влево, а затем ринулся к Кеничи и Суми.

— Я подарю ваши души моему богу! — заорал он, подскакивая к подросткам и занося косу для удара.

Кучка досок и щепы, валявшейся позади кукловода, вдруг метнулась вперед, раскладываясь в еще одну марионетку. Черный и кукла столкнулись. Кеничи точно рассчитал центр тяжести — сбитый с ног, противник спиною вниз рухнул на землю. Марионетка придавила его, тотчас запуская когти в тело.

— Пошла прочь, игрушка! — поджав ногу, Черный приставил ступню к туловищу куклы и отбросил марионетку одним усилием мускул. Когти оставили на его теле глубокие борозды, из которых уже почти не текла кровь. Посиневший от кровопотери, изодранный и изрубленный, Черный вскочил на ноги и отпрыгнул влево, уходя от удара настигшей его первой марионетки. — Больно! Как больно! Давно уже никто не мог доставить мне столько боли!

— Суми! Всю Ци, что можешь! Давай!!!

Черный слишком поздно заметил опасность. Среди беспорядочно разбросанных ящиков на земле лежали три свертка серой материи. Силовые нити кукловода устремились к ним, и свертки сами собой вскочили. Завертевшись волчком, они мгновенно размотались и оказались компактными, легкими боевыми куклами. У каждой было по четыре руки с длинными когтями из ржавой стали, смазанной смертельным ядом. Черный закричал от боли, когда эти когти вонзились в его тело, в бока и спину. Острия зазубренных крюков вышли из груди воина с косой, пронзив человеческое тело насквозь.

— Погань! — рявкнул Черный.

Подскочившая спереди марионетка подняла из-за спины многосуставчатую лапу, увенчанную кривым серпообразным клинком. При падении многоножки пара боевых марионеток была разбита, и их запчасти стали кусками тела этого деревянного монстра.

В голову!

Черный вскинул косу, сталь столкнулась со сталью с такой силой, что искры полетели во все стороны. Ни на мгновение не растерявшись, Кеничи сменил направление удара, и марионетка, крутанувшись на месте, рубанула боевым серпом снизу вверх, вспоров врагу живот и грудную клетку. Потроха вывалились, упав на землю, в грязь. Снега под ногами Черного не было. Жар пылающего леса растопил холодный, чистый покров.

— Сильный противник! — захохотал выпотрошенный. Он даже не обращал внимания на судорожно дергающееся, разрубленное сердце и пузыри воздуха на пробитых легких. — Бог смерти, пожиратель душ! Они достойны узреть твою силу!

Продолжая отбивать своим оружием атаки, направленные на его голову, изуродованный человек стянул с себя черную шапку и маску. Свет пожара бросил блики на пепельно-серые волосы и бледную кожу.

Верховный жрец бога смерти склонил голову и смачно, с наслаждением, провел языком по своему разрубленному плечу. Слизнув кровь, он устремил пылающий безумным весельем взгляд на оторопевших подростков. Что-то зловещее поднялось из глубин его изуродованного тела. Кожа начала темнеть, обретая цвет абсолютной тьмы. Сквозь прорехи в одежде было видно, как на черной коже белыми полосами обозначился рисунок скелета. Череп, ребра, кости рук.

— Что… это? — хрипло выдохнула Суми.

— Кошмар наяву, — произнес Кеничи. — Жрец Пожирателя. Я читал о них… Суми, беги! Спасайся!

Бенджиро присел, пропуская кулак противника выше себя, и с силой ударил его в грудь обоими кулаками. Йома подлетел вверх метра на три, но ни боли, ни признаков раны не выказал. Черные щупальца, выскальзывая из швов на теле монстра, ринулись вниз. Шиноби, схватив Кицунэ за шиворот, перекатился через плечо. Продолжая движение, он вскочил и швырнул девчонку на руки старой служанке, бросившейся на помощь. Така поймала Кицунэ, а Бенджиро подскочил вверх, уворачиваясь от нескольких тонких, змееподобных щупалец йома, хлестнувших воздух там, где только что были ноги шиноби.

— Бегите! — выкрикнул дзенин, быстрыми движениями пальцев формируя печати. — Быстро, как только можете!

Йома взмахнул руками и ударил ладонями о землю. Каменный столб пробил верхний слой почвы точно под Бенджиро и устремился вверх.

— Сволочь! — шиноби извернулся и запустил «Разящий вихрь» в макушку столба. Вихрь лопнул, едва коснувшись скалы, но ударная волна отшвырнула человека прочь от каменного тарана, пронесшегося мимо цели и устремившегося в небо с устрашающей скоростью.

Ходячий мертвец оттолкнулся от земли и взлетел, опираясь на десятки щупалец, оплетших стволы деревьев или вонзившихся в землю. Прежде чем Бенджиро успел перегруппироваться, чудовище приблизилось к нему на расстояние удара. Кулак йома, круша зубы, врезался в челюсть человека. Бенджиро перевернулся через голову, но полет его остановили щупальца, обвившиеся вокруг тела и швырнувшие к земле.

Бенджиро упал плашмя, приняв удар на грудь и живот. Прежде чем он успел опомниться и хоть что-то предпринять, массивная туша йома приземлилась ему на спину, ударом обеих ног вышибая дух.

— Готов, — произнес ходячий мертвец, заламывая дзенину руки за спину. — С самого начала у тебя, вас всех не было ни единого шанса.

Оглушенный, полуживой, Бенджиро давился землей и кровью.

— У нас только одна цель, которую нужно доставить живой! — хохотал Черный, вокруг которого начали загораться призрачные белесые огни. — Я упьюсь вашими предсмертными муками и отправлю ваши души в пасть величайшей из сущностей! Бог-пожиратель!!! Покажи им свою силу!!!

Кеничи попытался атаковать. Срубить врагу руки или голову, тогда будет шанс…

— Дыхание смерти! — выкрикнул жрец. — Паралич!

Необоримая сила сковала мышцы во всем теле мальчишки. Даже легкие и сердце замерли без движения.

— Дыхание смерти! — снова выкрикнул Черный. Ясуо, подскочивший к врагу слева и уже заносящий катану для удара, захрипел и повалился на землю. — Иссушение!

Тело и без того старого воина начало слабеть, на глазах сохнуть и дряхлеть. Жизнь утекала бурным потоком, самурай терял годы жизни за минуты. Болезненные старческие пятна покрыли лицо, седые волосы начали осыпаться.

— Дряхлый пес, — жрец презрительно пнул умирающего самурая. — Бог смерти и так скоро получит твою душу, нет смысла отдавать ему ее сейчас. Здесь есть кое-кто поинтереснее. Но если очень хочешь быть принесенным в жертву… не уползай далеко, ладно?

Суми повалила Кеничи на землю и ударила локтем в грудь мальчишки, пытаясь запустить его сердце. Еще удар. Еще один.

— Бесполезно! — возникшая над девчонкой фигура распотрошенного жреца захохотала и взмахнула косой. — Человеку не превзойти бога! Никогда!!!

Коса качнулась вниз, но Суми вдруг обернулась и метнула из рук целое облако энергии Ци. Черного ударило, косу вырвало из его рук и швырнуло прочь, но сам жрец только отклонился назад и тотчас выпрямился. Пинок бросил девчонку на землю.

— Не спеши умирать, — переступив через застывшего в параличе мальчишку, Черный щелкнул пальцами, и влияние мертвящих сил на молодого шиноби тотчас исчезло. Сердце ударило в груди, проталкивая кровь по венам. Кеничи, уже начавший терять сознание, слабо дернулся. Черный посмотрел на него, ухмыльнулся и сделал шаг к Суми.

Куноичи попыталась отползти, но рука жуткой фигуры вцепилась ей в ворот и подняла над землей. Без малейших колебаний жрец ухватил ее за плечи и ногу, перевернул лицом вверх и с силой рванул вниз, подставив колено под поясницу падающей девчонки.

Сознание Суми растворилось в невыносимо яркой вспышке боли.

— Вы выпустили мне всю кровь, — сказал Черный, подтаскивая обмякшую куноичи к мастеру марионеток, который был слишком обессилен, чтобы подняться и сражаться снова. — Чем мне теперь чертить ритуальные знаки? Хорошо, что чужая кровь тоже подходит! Одолжи-ка это, — монстр выхватил из ножен на поясе мальчишки метательный нож и приставил клинок к запястью Суми. — Не переживай за нее. Я успею закончить ритуал раньше, чем она умрет от кровопотери. Вы скоро снова будете вместе!

Така, напрягая все силы, бежала туда, где Йори держала леди Хикари, мешая камигами-но-отоме безоглядно броситься защищать дочь.

— Наивные люди, — вздохнул йома, снимая с пояса передатчик. Нажав кнопку включения связи, он сухо произнес: — Беркут, действуй.

Така дернулась, как от сильного удара, споткнулась на ровном месте и упала, выпуская брыкающуюся и кричащую Кицунэ из рук. Короткая арбалетная стрела торчала из плеча старухи.

Йори дико взвизгнула и завертелась на месте, словно кошка, гоняющаяся за своим хвостом. Но это была вовсе не игра. Кровавое пятно росло на белой простыне, в которую была закутана девушка. Ударившая с небес арбалетная стрела поразила ее в спину и остановилась, сильно повредив мышцы и внутренние органы. Совершив несколько оборотов, ополоумевшая от боли и страха гейша упала на землю. Несколько раз конвульсивно дернувшись, она лишилась сознания.

Горел лес. Серые клубы удушливого дыма плыли над землей. Жар, грязь, кровь. Запах ужаса и смерти.

Кицунэ поднялась на ноги и устремила взгляд туда, где в центре воцарившегося на земле страшнейшего из кошмаров стоял человек. Человек, значивший для маленькой оборотницы больше, чем жизнь. Тот, любовь к которому спасла от безумия, подарила надежду и помогла сохранить человечность после всех былых ужасов.

Йори упала, сраженная невидимым врагом. Хикари бросилась к Кицунэ и протянула к ней руки. Девочка ринулась навстречу. Холод ужаса вцепился в маленькое сердце Кицунэ. Мама… мама!!!

Удар не был виден, но леди Хикари вдруг выгнулась в агонии и со стоном рухнула на колени. Не слыша собственного истошного крика, маленькая оборотница подхватила оседающую женщину под руки и удержала от падения.

— Ки… Кицунэ… — шепот побелевших губ Хикари был едва слышен. — Маленькая моя… не плачь…

Алая кровь текла, пропитывая кимоно, в котором маленькая оборотница еще только прошлым вечером вышагивала по краю бассейна купален, изображая благородную леди. Женщину людей, таких слабых и уязвимых перед ударами монстров.

Хикари бессильно поникла, глаза ее закрылись.

— Не плачь… — затихая, прошелестел ее голос.

— Не перестарались? — произнес йома в передатчик. — Ее можно дорого продать!

— Болевой шок, не больше, — донесся из динамика ответ снайпера. — Жизненно важные органы не задеты.

— Хорошая работа, Беркут. Шимару, сюда! Носитель великого духа остался один!

Жрец Пожирателя, позабыв о так и не начатом ритуале, бросил свои жертвы и, подхватывая с земли косу, побежал к напарнику. Волочащиеся по земле потроха втягивались в распоротое брюхо, раны быстро зарастали и сходили на нет.

— Не дергайся! — усилием щупалец йома сломал руки лидеру шиноби Ветра и, подняв его в воздух, швырнул прочь, как мешок с соломой. — Полежи пока там.

— Как думаешь, Кэндзо, — останавливаясь около йома и глядя на Кицунэ, сказал жрец бога смерти. — Сколько выпустит хвостов?

— Все, что есть. Если она действительно носитель великого духа, то это может быть только треххвостый. Он один потерян. Шимару, когда демон полностью возьмет верх над носителем, готовься быстро убегать. Даже мы не сможем противостоять великому духу без должной подготовки. Сейчас главное — проверить уровень силы врага. Обнаружив великого духа, мы отступим и вернемся в полной боевой готовности.

— Смотри-ка, началось! — сказал, вращая косу в руках, черный жрец. — Ну же, зверь, выходи из своего логова! Покажи себя!

Вихри энергии Ци начали завиваться вокруг Кицунэ. Спина горела жгучим пламенем, рисунок «Связующей нити» проступал на коже, но оборотница не замечала боли.

Человеческий облик исчезал. Клыки в растягивающейся пасти отражали свет горящих деревьев, тело коробило, из-под ногтей на пальцах выползали костяные когти.

— Мама… — шептал, глотая слезы, маленький монстр. — Мама… прости.

Шаг, второй, третий.

Кицунэ, осторожно уложив маму на землю, отступила от нее, приближаясь к врагам. Кто они, эти жуткие демоны, возникшие из ночной тьмы, сейчас не важно. Вспомнить все, чему учил Хебимару. Хозяин создавал Кицунэ для войны, а с кем воевать, если не с такими чудовищами? Злобными тварями, которые уже утратили сходство с людьми и обратились во… врагов. Емкое значение, объединяющее в себе и сумасшедших, похожих на Юидая, и злобных подлецов, тайно нанимающих убийц, и беспощадных порождений кошмара, таких как эти. «Защищайся», — говорил хозяин. Повторял много раз и даже был жесток к Кицунэ только ради того, чтобы она не расслаблялась и, при встрече с самым страшным противником не поддалась парализующему ужасу.

— Хебимару-сама… — прошептала Кицунэ, словно молитву к богу. Непобедимый и великий, хозяин-создатель предвидел, что такое случится. — Хебимару-сама!!!

Вихрь бесконтрольно излучаемой энергии Ци образовал бешеный смерч вокруг Кицунэ. Маленькая оборотница выгнулась дугой и зарычала диким зверем. Сила переполняла ее, жгла и ранила изнутри. Надо стерпеть эту боль. Стерпеть ее и победить врагов!

— Мне показалось, или она что-то сказала о Хебимару? — жрец бога смерти перестал вращать косу в руках и вонзил ее лезвия в землю. — Тот самый?

— Если задуматься, то ничего удивительного, — ответил Кэндзо, не отрывая взгляда от Кицунэ. — Отступник Ветвей любил творить монстров. Это — один из его экспериментов? Забавный зверь, но не думаю, что Хебимару мог бы захватить великого духа. Похоже, жирный ублюдок Юидай навалил в штаны от страха, увидев обычного генетически измененного.

— Обычный или нет, но она открывает внутренние врата. Не пора ли бежать… — Шимару насмешливо сощурил глаза. — Тебе?

— Беспокойся о себе, последний верховный жрец отвергнутого бога, — тело йома наливалось чернотой изнутри, менее густой, чем напитала тело жреца Пожирателя, и без единой белой полоски. — Она идет!

Маленькая фигурка жуткого существа в вихре энергии Ци вдруг исчезла и возникла за спиной Кэндзо. Он казался Кицунэ гораздо страшнее, чем жрец смерти, и, стало быть, должен был быть повержен первым!

Замахнувшись, оборотница ударила в бок чудовища. На то, чтобы покрыть все тело костяной броней, не было ни времени, ни ресурсов, но ладони и запястья оделись в перчатки из подвижных, крепких пластин.

Когти ударили в почерневшую кожу йома и… бессильно заскрежетав, лишь скользнули по ней. Длинный росчерк возник над ребрами йома, но это была не рана, а след от стершихся костяных когтей. Кожа демона, налившись тьмой, стала крепче гранита и была шершава, словно наждачная бумага.

Чудовище среагировало и ударило рукой, но верткая маленькая бестия снова исчезла и возникла у другого бока врага. Новый след от когтей обозначился на черной коже, перечеркнутой линиями неровных швов.

— Даже с открытыми внутренними вратами ты не можешь пробить мою защиту, — усмехнулся монстр и вдруг получил удар… в глаза.

Заорав от боли и ярости, он припал на одно колено и закрыл лицо ладонями. Алая кровь, вполне человеческая, потекла между пальцами.

— Маленькая бешеная тварь! — заорал он с такой яростью, что жрец, расхохотавшийся над бедой напарника, подавился смехом и притих. — Убью, мразь!

Швы на теле йома разошлись, во все стороны ударили щупальца. Жрец прытко отскочил, не желая мешать взбешенному напарнику творить суд над прыткой малявкой.

Змеящиеся щупальца завертелись вихрем. Кицунэ пыталась добраться до врага и ударить, рубила их, отскакивала и рвала, если те успевали обвиться вокруг ее тела. Сил было вполне достаточно, но клубок щупалец не становился меньше. Все новые и новые, они выныривали из разошедшихся швов и тянулись к Кицунэ. Откуда они брались?

— Печати проклятых сильнее, чем мы думали, — задумчиво произнес Шимару, глядя на превратившегося в клубок щупалец напарника и стремительно мечущуюся вокруг этого клубка девчонку. — Вот почему он не переживал насчет того, что оставляет врагов в живых. Их боль и страх, агония на грани смерти… он концентрирует это, материализует и создает щупальца. Отрицательные биотоки душ — его сила, а мертвый человек — это мертвый человек. Поэтому-то культы смерти и демонов никогда не сотрудничали до этих пор. У нас действительно разные основы жизни.

Кицунэ ринулась на прорыв сквозь шевелящуюся тьму. На руке ее завился вихрь, и десятки рубящих лезвий напитанного энергией Ци воздуха вонзились в концентрированную, змеящуюся протоматерию. Прорваться сквозь эту мерзость, добраться до врага! Добраться, а потом… Кицунэ не думала о том, что, защищая маму и остальных от этих исчадий ночного кошмара, придется убивать. Ее состояние сейчас не располагало к размышлениям, а детское сознание не готово было признать необходимость чужой смерти. Добраться, ударить! Так больно, чтобы враг отступил и убежал! Защитить всех! Потому что из-за нее… только из-за нее все в опасности!

Щупальца замедлили движение Кицунэ и вдруг расступились. Черная голова смотрела на девчонку глубокими, лишенными жизни, провалами глазами. Из раскрытой пасти на уродливом подобии лица ударил поток Ци, мгновенно воспламенившийся и…

Маленькая оборотница отклонилась назад до треска в позвоночнике. Не удержавшись на ногах, она упала. Яркий луч энергии полоснул воздух над ее лицом, пронзил лес, до которого еще не добрался огонь, и воспламенил деревья.

— Попалась, — прорычал йома из глубины защитного клубка.

Щупальца оплели ноги Кицунэ и вздернули вверх, выше макушек деревьев, а затем с силой ударили о землю. Не давая противнице ни мгновения на то, чтобы опомниться, монстр снова подбросил жертву и направил на нее сгусток-голову. Молния, ударившаяся из пасти сгустка протоматерии, пронзила Кицунэ, изогнулась дугой и ударила в землю, оставив на коричневых листьях дымящийся шрам. Одежда и волосы Кицунэ вспыхнули, истошный крик эхом заметался среди деревьев леса.

Змеящаяся черная протоматерия хлынула в стороны. Из центра клубка к падающей вниз Кицунэ прыгнула жуткая фигура человека, сшитого из кусков трупа. Недавно разошедшиеся, швы снова смыкались, и тонкие, словно нити, щупальца стягивали их края. Монстр сшивал себя сам с таким равнодушием, что любому стало бы понятно, что это для него самое обыденное дело.

Кицунэ не видела этого. Мир после удара молнии полыхал багровой болью. Новую опасность она заметила только тогда, когда кулак чудовища ударил ей в грудь и, круша ребра, бросил к земле. Вспышки боли сверкали одна за другой по мере того, как враг, приземлившись рядом с упавшей, ухватил ее за ворот опаленного пальто и начал избивать со свирепой яростью дикого зверя.

Жизнь Кицунэ на этом закончилась бы, взбешенный демон забил бы ее до смерти, но Кеничи, приподнявшись на локте, бросил на помощь девчонке марионетку. Жрец Дзясина метнул косу, сбившую деревянную куклу на подлете, однако щепа и обломки, ударившие в бок, отрезвили жуткого зомби.

— Проклятье, — бросив месиво, в которое превратил свою жертву, йома поднялся и пнул окровавленное тело ногой. — Не сдержался, убил.

— Похоже, и у тебя нервы не железные, — посмеиваясь, заявил Шимару. — Хотел ведь захватить живой.

— За труп — половина денег, — огрызнулся Кэндзо. — Не хотел убивать, но она нарвалась. Сердца мне, бывало, резали. Но глаза — никогда! Всплеск эмоций, и вот результат.

— Хочешь сказать, что из-за глаз взбесился? — жрец посмотрел на глазницы йома, в которых черная протоматерия уже сворачивалась в две сферы, готовясь обрести форму глазных яблок. — Не криви душой, демон. Ты можешь легко их восстановить, и зрение у тебя отличается от обычного человеческого. Тебя разозлило то, что девчонка атаковала как рядовой воин тайдзюцу. Пустышка. Великого духа в ней нет, а значит, больших денег нам не видать.

— За носителя духа — шестьсот миллионов. За обычного генетически измененного — десять. За мертвого генетически измененного или хозяина духа — пять. Что пять, что десять миллионов — это не цена! Один рейд на прибрежный город Ветра дает гораздо больше! Я брался за работу ради хороших денег, а в итоге просто потратил время.

— Учти, что два с половиной миллиона принадлежат храму Пожирателя. Не то чтобы они нам были нужны, но…

— У лидера требуй. Отдаст, возьмешь.

Шимару отстраненно хмыкнул. Было похоже на то, что требовать что-то у главы желанием верховный жрец нисколько не горел.

— Что будем делать с остальными? — спросил Шимару, поглядывая на разгромленных и бессильно лежащих на земле недавних противников. — Я так понял, что они больше не нужны?

— Камигами-но-отоме можно продать. Убей остальных, и возвращаемся. Я заберу мешок с деньгами. Хоть малый взнос, да все же наш…

Кэндзо склонился, потянулся к Кицунэ, но окровавленная оборотница вдруг ожила и, вывернувшись из-под его рук, ринулась в сторону. Щупальца метнулись следом, Кицунэ кувыркнулась через голову, уходя от них, и подскочила к лежащему на земле Райдону. Мальчишка слабо застонал, когда девчонка перевернула его на спину и сдернула с пояса шиноби связку осколочных гранат.

— Как ими пользоваться? — выкрикнула Кицунэ, которую уже оплетали щупальца. — Говори скорее!

— Выдерни предохранитель… бросай… задержка… четыре секунды…

Йома направился к Кицунэ, а жрец, забросив косу на плечо, побрел к лежащей на земле Хикари.

— Все еще хочешь сражаться, отродье лабораторий? — голос Кэндзо звучал равнодушно и холодно. Большинство щупалец втянулись в его тело, куски плоти совместились, и демон стал похож на уродливого, шрамированного человека. — Бесполезно. Второй раз за такой краткий промежуток тебе внутренние врата тела не открыть. Гранаты бессильны. Мой непроницаемый покров не пробить обычной стали и огню.

— Стойте! — что есть сил закричала Кицунэ, привлекая к себе внимание жреца. — Не смейте причинять никому вреда, слышите?

— Почему? — полуобернувшись, ехидно осведомился Шимару.

— Потому что… — Кицунэ прижала гранаты к своей груди и вцепилась в предохранители с явным намерением вырвать их. — …За труп — в два раза меньше денег!

Повисла тишина, нарушаемая только шумом огня и треском горящих деревьев. Пауза длилась несколько бесконечных секунд, а затем Шимару презрительно рассмеялся:

— Мы получим за твою смерть пять миллионов. Остальное восполнит при продаже камигами-но-отоме! На черном рынке за такую красотку дадут не меньше десяти!

— На законном рынке камигами-но-отоме стоит сто пятьдесят миллионов, — прервал болтовню напарника Кэндзо. — На черном мы можем получить десять за молодую и… только три за старую. Леди Хикари уже больше шестидесяти семи? К тому же она — герой для множества людей. Такой рабыней нельзя будет хвастаться. Три миллиона. Не больше.

Йома поднял руку и выпустил из ладони целое облако быстро рассеявшейся энергии Ци. Дзюцу начало действовать в то же мгновение, на многие сотни метров вокруг снег взлетел вверх. Обратившись в воду, он окутал горящий лес и не рассеивался, даже когда жар пламени превратил воду в пар. Снова конденсируясь, вода глушила пламя и сводила пожар на нет.

— Твои близкие не пострадают, — произнес Кэндзо, когда поток рукотворного ветра унес удушливый дым. — Брось гранаты и не двигайся.

— Дай слово чести.

— Даю слово. Хоть нас, пиратов восточных морей, и считают бесчестными подонками. Мне нет никакой выгоды от смерти твоих близких, и, раз ты не носитель великого духа, нет смысла забирать их с собой. Смертельных ран не нанесено никому, они будут жить.

— Не смей обещать за нас обоих! — выкрикнул Шимару. — Может, тебе и нет выгоды от смерти этих людей, но я обещал их души моему богу!

— Пообещай ему что-нибудь еще. Почему я должен думать о твоем боге? Можешь убить их, но тогда ты выплатишь мне два миллиона из казны своего храма. У вас, недобитых полумертвецов, есть деньги?

— Будь ты проклят! — выругался жрец. — Все просчитал, да? Я новичок в организации, и нам нужна защита от ублюдочных карателей, вырезавших сектантов Пожирателя по всему миру. Лидер откажет нам в убежище, если я сейчас оскорблюсь и убью тебя, полудемон! Будь по-твоему. Души этих людишек не стоят пары миллионов!

Тьма отступила от кожи жреца, возвращая ему человеческий облик.

— Условия договора с моей стороны выполнены, — йома обернулся к Кицунэ. — Теперь брось гранаты.

Металлические цилиндры, украшенные насечкой и короткими шипами, полетели на землю.

— Вот так, — Кэндзо приблизился к Кицунэ и положил руку ей на плечо. — Хорошая девочка.

Удар парализующего дзюцу вышиб сознание из маленькой оборотницы, йома подхватил ее и забросил себе на плечо.

— Шимару, уходим.

Мгновение, и две жуткие фигуры, унося на себе добычу, растаяли в сгустившейся ночной тьме.

Тотчас, не сделав даже малой паузы, откуда ни возьмись, среди пятна опаленного и искалеченного леса возникли люди. Их было не много, всего две боевые группы по пять человек, но каждый из них был воином, это можно было понять по одежде и поведению. Кеничи, приподнявшись на локтях, попытался что-то сказать им, но тело еще не восстановилось после парализующего касания смерти, и вместо слов с губ мальчишки прозвучал лишь бессвязный хрип.

Чужаки не обратили внимания ни на него, ни на искалеченного Бенджиро, который поднялся на ноги и стоял, пытаясь собрать хоть какие-то силы для, возможно, нового боя. До шиноби Ветра, раненых самураев и слуг им не было никакого дела. Один из новоприбывших, очевидно, лидер отряда, проверил состояние леди Хикари, кивнул и сделал знак рукой своим подчиненным. Шиноби без знаков принадлежности к определенному селению отступили и быстро скрылись. Бенджиро успел заметить только направление их движения. Чужаки начали преследование двоих чудовищ, унесших Кицунэ. Почему они так беспокоились о леди Хикари? «Связующая нить». Похоже, в отличие от двоих похитителей эти люди о ней знали.

Кэндзо небрежно швырнул Кицунэ в снег и, подобрав сложенные под деревом вещи, торопливо оделся. В его теле осталось слишком мало живой крови, холод зимы мог легко убить его даже в такие относительно теплые ночи, как эта. Шимару тоже переоделся, окровавленное тряпье только холодило, и приходилось постоянно молиться Дзясину об удержании души.

— Паршивая страна, — ругался верховный жрец, набрасывая на плечи теплую куртку и нахлобучивая на голову меховую шапку. — Даже хуже, чем то раскисшее болото, в котором приходится жить последнее время.

— Ты же бывший шиноби Тумана, — глухо буркнул Кэндзо. — Должен быть привычен к сырости своей родины.

— Будь проклята сырость и родное болото! Я успел немало побродить по миру и знаю, как где люди живут. Страны Лесов и Лугов — самые лучшие места для жизни. Тепло, сухо, много жертв для алтаря. Одно плохо — тяжело там найти желающих стать послушниками храма. Где хорошо живут — о смерти не молят. Приходится с психами и дегенератами общаться.

— Зато страны Песков, Камней и Морей ныне самые благоприятные места для вашего культа. Озлобленные, голодные, пылающие завистью или жаждой мести, люди легко впадают во зло.

— Пожиратель — не зло…

— Захочу проповедь послушать— скажу. Я про то речь веду, что могу помочь храму утвердиться в названных странах.

— Зачем тебе это?

— На сектах можно хорошо заработать. Главное — правильно мыть людям мозги. Дураков всегда хватает, только покажи чудо, вроде твоего «бессмертия», многие денежки потащат, чтобы такими же стать. Тебе — новые послушники и рост влияния храма, мне — презренное золото. Подумай насчет сотрудничества.

— Хорошо, подумаю. Вызывай летунов, пусть забирают нас.

— Надо найти место, удобное для посадки. Следуй за мной и не отставай. Время — деньги.

Кэндзо снова забросил Кицунэ себе на плечо и устремился сквозь ночной, мрачный лес.

Шимару последовал за ним и прикрикнул на напарника, когда, через пару минут бега в стороне мелькнула дорога.

— Широкая. Летунам пространства хватит.

— Не время вызывать их.

— Почему еще?

— За нами преследование. Не могу определить число… пятнадцать… двадцать… возможно, меньше, кто-то из них применяет дзюцу-обманку, создавая ложные признаки присутствия. Этот кто-то явно понял, что я засек их, и теперь пытается запугать нас.

— Вот значит как? — жрец алчно ухмыльнулся. — Атакуем? Дзясин жаждет жертв.

— Попробуй. Они движутся быстро и не позволяют приблизиться к себе. Я дважды менял направление, преследователи уходят и освобождают нам путь. Но это не признак слабости. Присматриваются. Продолжаем движение. Если через десять минут не отстанут, нанесу силовой удар и превращу их в кашу вместе с тем участком леса, на котором они будут находиться. Летунами рисковать не будем. Это наш единственный быстрый способ вернуться на базу. Не хочу потерять неделю на дорогу.

Бег сквозь лес продолжился, но вдруг даже раньше оговоренного срока йома остановился и замер.

— Что случилось? — Шимару, завершая очередной длинный прыжок, приземлился рядом с ним.

— Странно… — Кэндзо снял Кицунэ с плеча и повертел ее перед собой, рассматривая. — Вроде без сознания, а энергия Ци в теле… взбудоражена. Что-то не то.

— Что может быть с ней не так?

Не утруждая себя ответом, йома стащил с девчонки пальто, приподнял кружевной воротничок и расстегнул молнию на спинке ее платья, обнажая кожу.

— Взгляни, — сказал он, указывая на полосы и завитки, неясные символы, которые вырисовывало покраснение раздраженной кожи. — Вот причина.

— Что это еще такое?

— Никогда подобного не видел, но… очень похоже на одно дзюцу, которое было изобретено шиноби Воды еще до гибели клана Соратеки. Очень старое дзюцу, забытое из-за редкости применения. «Связующая нить». Его накладывали на пленных, пытаясь заставить сражаться на стороне держателя «Нити». Если «Связанный» удалялся слишком далеко от держателя или держатель погибал, печать на теле жертвы сжигала носителя изнутри.

— Ты уверен? Это же забытое дзюцу! Откуда знаешь такие подробности?

— Селение Воды — моя родина. Когда я начал бунтовать против руководства, глава приказал привязать меня «Связующей нитью». Хотели ограничить мою свободу и обречь на смерть. Я убил тех, кто пришел наложить на меня печать, а затем скрылся. Так что кое-что о «Связующей нити» знаю.

— Но все же… — Шимару задумчиво приподнял шапку и почесал затылок. — Значит, кто-то из тех ублюдков — держатель? Возвращаемся и ищем?

— Я дал слово не причинять вреда ее друзьям.

— Да? И что же тогда ты предлагаешь?

— Надо удостовериться, что предположения верны. Продолжаем движение.

Несколько минут бега, и Кэндзо хмуро уставился на жуткие язвы, в которые расползся рисунок печати.

— Я был прав — это «Связующая нить». За мной.

Похитители свернули вправо, и через полминуты бега, перед ними мелькнула замерзшая речка. Лед затрещал, когда двое весьма тяжелых монстров приземлились на него.

— Будь все проклято! — Кэндзо сбросил свою ношу на лед и вынул портативный радиопередатчик. — Беркут, снижайся. Заберешь нас.

— Вижу посторонних шиноби в лесу.

— Ах, да. Эти.

Кэндзо сформировал пальцами череду из нескольких печатей и ударил ладонями об лед. Волна энергии Ци прошла сквозь воду и ушла в дно реки. Земля пошла ходуном, берега вздыбились каменным валом. Шиноби, что вели наблюдение и прятались в лесу, словно ошпаренные, сорвались с места и врассыпную метнулись прочь от грохочущей каменной лавины.

— Всего лишь трусливые крысы. Они не осмелятся приблизиться. Снижайтесь.

С темных, затянутых серыми тучами небес низринулась пара легких планеров. Верткие и юркие летательные аппараты проплыли над изуродованным лесом, сделали круг над рекой и пошли на посадку. Вихри воздуха, завивающиеся под крыльями планеров, смели снег с ледяной коры речки. Шиноби прервали действие своего дзюцу, и обе машины, теряя способность летать, плюхнулись на лед, заскрежетав по нему металлическими каркасами. Пилоты отстегнули ремни и выбрались, встав перед жрецом и йома в полный рост. Глаза обоих воинов клана Коюмори закрывали очки со сложной электронной оптикой. На арбалетах, которые они сжимали в руках, стояла еще более мощная оптика и механизмы, с помощью которых можно было натягивать тетиву и вести стрельбу в полете.

— Установите связь с селением Скалы, — Кэндзо ткнул пальцем в мощную радиостанцию, висящую на каркасе одного из планеров. — Пусть разбудят воина-дракона, если он уже спит. Есть важный разговор насчет фальшивого носителя великого духа.

Парализующее и гасящее сознание, дзюцу ослабло. Кицунэ осознала себя лежащей на холодном снегу. Спина пылала болью. Так, словно палачи уложили ее на раскаленную стальную решетку. Что случилось? Где она? Где… мама?

Глаза девочки расширились от испуга. Ночная тьма обступала ее со всех сторон, но четыре высокие фигуры, стоявшие над ней, были гуще тьмы. Враги. Что… что теперь будет?

— Замечательно, — Кэндзо выключил переговорное устройство. — Нам заплатят десять миллионов даже за несколько фрагментов ее тела для генетического анализа. Я выберу те, что не затронуты печатью, и они не рассыплются в прах. Воину-дракону не особо нужно это чучело живым. Нам даже заплатят премиальные за быструю работу.

— Ты прирожденный торговец, Кэндзо, — засмеялся Шимару. — У меня так лихо вести переговоры не вышло бы.

— Вина за недостаточное информирование на работодателе. Юидай не мог не заметить «Нить», но не придал ей особого значения в докладе. Воин-дракон Скалы в гневе не меньше, чем я, а когда человек в гневе, он легко идет на уступки.

— Значит, дело сделано?

— Да. Осталось только прикончить маленькую тварь.

Кицунэ почувствовала, как ее обнимает липкий ужас. «Прикончить»? Ведь это о ней…

Тело разом лишилось остатков сил и воли к борьбе. Девочка не могла оказать даже слабого сопротивления, когда грубая и сильная рука йома схватила ее за ворот.

— Не надо… — слезы хлынули из глаз маленького оборотня, она вцепилась в руку монстра своими слабыми ручонками. — Дяденька, не убивайте меня! Пожалуйста…

Не обращая внимания на детский плач, йома приложил руку к груди Кицунэ.

— Я чувствую удары сильного сердца. У этого ребенка оно тех же размеров и силы, что и у взрослого. Как удачно. Одно из моих сердец истощено, я слишком долго его не менял.

Было видно, как под курткой чудовища начинают вздуваться шевелящиеся бугры, образованные свернутыми в клубки, щупальцами. Из-за его воротника выполз один из таких клубков и, развернувшись, вдруг… бросил на снег пульсирующее человеческое сердце. Сильнейшие ниндзюцу, которые применял йома, требовали огромного количества энергии Ци. Чужие сердца вырабатывали эту Ци для него и давали возможность применять дзюцу того элемента, которым был наделен погибший враг, донор сердца.

Сердце дернулось еще пару раз и замерло, истекая черной слизью. Щупальца не медля потянулись за новым.

— Дяденька, не надо!!!

Детский крик разнесся над замерзшей рекой и сменился воплем боли. Мир вокруг Кицунэ укрыла багровая пелена. Маленькая оборотница, вновь теряя сознание, даже не услышала, как затрещали ее ребра, ломаемые щупальцами йома.

Бенджиро шел по следу, сам не зная, что может предпринять, если настигнет врага. Он просто бежал, бессильный сидеть на месте и не делать ничего. След менял направление, но был четок и ясен. Враги даже не думали скрываться.

Лес расступился, и шиноби выскочил на гладь замерзшей реки.

Истоптанный снег. Пятна и лужицы крови. Какие-то странные обрывки, небрежно разбросанные тут и там. Тишина, тьма. Черное небо. Черный лес. А в центре всего этого одинокая фигурка стоящего ребенка.

— Кицунэ! — шиноби бросился к девочке, и та обернулась.

Разорванное платье и пальто, насквозь мокрые от крови. Мертвенно-бледное лицо Кицунэ не выражало ничего, кроме глубочайшего шока.

— Кицунэ! — Бенджиро упал перед ней на колени и попытался обнять ее, но руки, сломанные в локтях, не подчинялись. — Кицунэ, малышка…

Она была жива. Недавнее превращение из взрослого в ребенка и сытный завтрак обеспечили ее большим количеством питательных веществ. Тело сохранило нужные ресурсы, только в этом и было спасение. Враги недооценили способность маленького оборотня к регенерации и бросили распотрошенное тело, не веря, что она сможет зарастить столь ужасающие раны.

Губы девочки зашевелились, на лице ее возникло выражение обиды. Она жаловалась Бенджиро на злых дядек, сделавших ей очень больно. Но почему-то вместо слов звучало только тихое сипение.

— Маленькая моя… — прошептал шиноби, скрипя зубами и глотая слезы. — Прости… прости, что не смог… тебя защитить…

* * *

Четыре фигуры в черных плащах с накинутыми на головы капюшонами прошли мимо шарахнувшихся от них людей так, словно тех вовсе не существовало. Молодая девушка и худощавый воин в одежде самурая, что следовал за ней, не сговариваясь, суеверно сложили пальцами знаки, отвращающие зло. Они не видели ни тел, ни лиц прошедших мимо них чудовищ, но леденящий души холод, которым пахнуло от темных фигур, заставил дрогнуть потомственных воинов.

Черные не обернулись и не взглянули на них. Спокойно продолжив путь, они исчезли за поворотом коридора.

Девушка подняла руки и начала вдруг быстро сплетать и расплетать пальцы в условные знаки, похожие на символы языка немых. Применяя этот способ общения, можно было быть уверенными, что никто посторонний не получит секретной информации. Только агенты спецотряда службы пропаганды знали значения этих жестов и могли их расшифровать.

«Страна Болот, эта раскисшая кровавая жижа, породила истинно жутких созданий, — передала своему спутнику девушка. — Неужели в селении Скалы так плохо обстоят дела, что они начали пользоваться услугами подобных наемников?»

«Воин-дракон бережет своих воинов для боевых действий, которые грозят скоро начаться».

«Да, я это понимаю. Но меня не радует то, что селение Скалы пользуется услугами бандитов и изгоев. Если кто-либо посторонний узнает об этом, пострадает репутация всей страны».

«Как говорили давние, победителей не судят. Наемники сработали идеально».

Девушка, печально улыбнувшись, кивнула.

— Рад снова видеть вас, Такара-сама, — воин-дракон, которому доложили о посетителях, вышел навстречу девушке и самураю. — Спешите за новой сенсацией? Можете объявить во всеуслышание — кара за ложь настигла самозваную волшебную лису! Следуйте за мной, я передам вам то, что доставили наемники. Если принц Юидай желает увидеть останки золотохвостого демона своими глазами, мы предоставим ему такую возможность.

Девушка и ее телохранитель последовали за главой скрытого селения и вошли в его кабинет. На полу сиротливо стояла простая, весьма грязная картонная коробка.

— Волшебный лисенок, который пришел на помощь попавшей в беду принцессе, был захвачен и убит тенями истинной тьмы, — горестно вздохнула девушка. — Печальный финал для столь красивой сказки!

— Сказки, какие рождала лиса, лишь внушают ложные надежды обреченным и толкают глупых людей на безумства. Пресекать людские фантазии тоже порой необходимо. Быстро, жестко и надежно. На благо страны и правительства.

— Герой должен давать себе отчет, с чем столкнется, высунув нос из серой толпы. Но теперь сказка закончена. Вы отзовете из страны Водопадов вторую группу?

— Связь с группой изгоев утрачена. Вероятно, они погибли или предали нас.

— Вот как? — глаза девушки на миг расширились, выдавая волнение. — Есть какие-либо сведения? Мы должны удостовериться, что Черная Вдова мертва.

— Не беспокойтесь, Такара-сама. Никто не сможет доказать связь этой твари с селением Скалы и страной Камней. Если ее убили сразу, то самураи даже не поймут, кого сбросили в могильник. А если она устроит в стране Водопадов новый кровавый кошмар, мы легко отречемся от нее. Я все еще надеюсь, что Юмако-сан жива. В странах Лугов и Лесов она прослыла истинным бедствием, — недобрая ухмылка исказила лицо воина-дракона. — Подам вам одну идею как агентам службы пропаганды. Не придумать ли нам новую сказку, о том, что это чудовище было послано людям Водопадов в качестве кары богов за то, что они приняли фальшивую кицунэ за настоящую?

* * *

Место недавней битвы осталось далеко позади.

— Будем считать, что следы замели, — вздохнул Бенджиро. — Разбиваем лагерь здесь. Все, кто может, ужинаем. А затем — спать.

Кеничи и Такехико не жаловались на трудности, но видно было, что еще пара минут такого же напряженного бега, и оба они, хоть мастер маски и висел всю дорогу мешком за спиной лидера команды, могут без помощи адептов отдать свои души богу смерти.

Марионетка, тяжело груженная ранеными людьми, грузно бухнулась в снег и замерла. Кицунэ, леди Хикари и гейша Йори выбрались из транспорта первыми. Не медля, они начали снимать с нее тех, кто был без сознания. Бинты стягивали тела женщин, но от движений и усилий раны снова открылись. Кровь начала пропитывать едва подсохшую одежду.

Кеничи, как только его марионетка остановилась, бессильно рухнул и лишился сознания от истощения сил.

— До последнего держался, — произнес Бенджиро, взглянув на него. — Настоящий солдат. Мне повезло с командой.

Обе руки Бенджиро бессильно лежали в деревянно-бинтовых фиксаторах. Все, что он мог, — командовать, но и это было немало. Под его руководством был быстро развернут миниатюрный военно-полевой госпиталь. Шиноби объяснял, что нужно делать, а Хикари, Йори и Кицунэ выполняли его инструкции. Дзенин только диву давался, с какой стойкостью благородная придворная дама штопала распоротую арбалетными стрелами спину своей старой служанки. Делать уколы и сшивать края ран могла только она. У Йори и Кицунэ не хватало силы духа.

— Не в первый раз мне приходится заботиться о раненых, — сказала Хикари в ответ на удивленные взгляды шиноби. — Вся моя молодость прошла в военных лагерях, среди солдат и генералов. Мужчины не щадят себя в боях, защищая женщин, а женщины должны уметь помочь им и поддержать, спасти своих защитников после боя.

Кицунэ, заливаясь слезами, мазала противоожоговой мазью обугленную культю и плечо деда Микио, Йори поила лекарственным бальзамом Ясуо и Райдона. Дед молчал, стойко перенося боль и немощь тела, мальчишка же тихо стонал и грязно ругался сквозь стиснутые зубы. Оба они были в сознании, но не могли даже шевельнуться самостоятельно. Суми и Микио в сознание не пришли. Раны их были слишком тяжелы и болезненны.

— Подведем итоги, — сказал Бенджиро, когда первая помощь была оказана всем и, кое-как проглотив холодный ужин, измотанные люди начали готовиться ко сну. — Наше положение ужасно. Боеспособных воинов нет. Все, без исключения, тяжело ранены. Обошлось без гибели людей только благодаря общей удаче и храбрости одной маленькой леди, — Бенджиро посмотрел на Кицунэ, которая, сидя у мамы на коленях, не переставала хлюпать носом и мусолила шоколадку, выделенную ей из распечатанного неприкосновенного запаса армейских сухих пайков.

— Не врите, — едва слышно буркнула маленькая оборотница. — Благодаря мне?.. Только из-за меня… на нас напали…

— А вот не надо болтать глупости!

Кицунэ вздрогнула, испуганная повышением тона голоса шиноби, и снова принялась торопливо мусолить шоколадку.

— Маленькая еще, чтобы судить от том, чего не понимаешь, — сказал, поспешно смягчая звучание слов, Бенджиро. — Вина в произошедшем не на тебе, а на Юидае и черном воине-драконе, главе селения Скалы. Не ты виновата, что они не щадят никого, и не твоя вина в том, что в руках этих подонков столько власти. Мы сражались и… проиграли бой. Это наша вина как солдат. Ты же сделала то, что смог бы далеко не каждый, — спасла всех нас от верной смерти. Теперь нужно подумать о том, как сберечь твой подарок.

Бенджиро задумался и молчал пару минут.

— Выходить к городам и искать медицинской помощи не будем. Запасов медикаментов у меня хватит на несколько дней, если не вылечить, то поддержать жизнь раненых я смогу. В городах полно соглядатаев и доносчиков. Сторонники Юидая могут узнать о том, что мы выжили, и нанести новый удар. Еще одной битвы выдержать не сможем, иное смешно предполагать. Пока враг верит, что с нами покончено, есть шанс добраться до безопасных мест и укрыться в замке принца Кано. Если же в убежище будет отказано, то… придется действовать по обстоятельствам. Сейчас всем спать. Нам потребуется много сил. Отдыхайте спокойно, Такехико последит, чтобы никто не подошел близко незамеченным.

Молодой шиноби, сидя у дерева, переводил дух и приходил в себя от не слишком комфортного путешествия. Он услышал слова Бенджиро и, приподнявшись на локтях, кивнул в ответ.

— Рад быть хоть чем-то полезен, — непроизвольный вздох вырвался у изможденного чунина. Из всех он единственный не получил ран в прошедшем бою, в котором совершенно не участвовал. — Можете не волноваться, никто незамеченным не приблизится.

Перед тем как лечь под борт марионетки и завернуться в одеяло, Бенджиро встретился взглядом с разведчиком, и тот едва заметно кивнул ему. Неизвестные шиноби преследовали отряд, держа дистанцию и не показываясь на глаза. Не важно. Раз не напали до сих пор, значит, цели у них другие.

Кицунэ не знала о присутствии соглядатаев и наивно полагала, что они одни сейчас в этом бескрайнем холодном лесу. Одиночество — это очень хорошо, если оно означает отсутствие рядом таких жутких врагов, как те двое чудовищ.

Леди Хикари умыла Кицунэ растопленным в ладонях снегом, убирая с ее лица и рук следы шоколада, затем уложила спать и легла рядом, укрыв себя и дочку теплым одеялом. Девочка, тихо всхлипнув, прильнула к маме в поисках тепла и нежности.

— Мам… — прошептала она, снова принимаясь хныкать. — Прости. У тебя был дом, была мирная жизнь… а потом появилась я… из-за меня пострадало столько людей… дедушка Такео, бабушка Така… Ясуо, Микио, Бенджиро и его ученики… тебя тоже сильно ранили. Все из-за меня. Наверное, вам надо меня ненавидеть… мама… мамочка…

— Солнышко мое, — Хикари крепче стиснула дочку в объятиях и с радостью почувствовала, как нервная дрожь, бьющая тельце девочки, начинает утихать. — Не мучай себя и не думай глупостей. Ненавидеть тебя никто из нас никогда не сможет. Мы ранены, побиты и измучены, но никто не жалуется на судьбу. Можешь быть в этом уверена. Знаешь почему? Потому что мы не жили до твоего появления в нашем доме. Мы медленно умирали, бессмысленно считая пустые дни. Мне ничуть не жаль тех времен, потому что теперь мне есть ради чего жить. Я хочу увидеть как ты, маленькая лисичка, повзрослеешь, будешь ходить в школу, самую настоящую, где найдешь себе много новых хороших друзей. Хочу увидеть, какой замечательной девушкой и женщиной ты станешь. Хочу увидеть того, кого ты искренне, всем сердцем, полюбишь. Маленькая моя, никогда за прошедшие в одиноком заключении годы я не была так счастлива, как в эти дни. Люблю тебя, как только может мама любить своего ребенка, и с радостью приму на себя любые удары судьбы. Все что угодно, только бы свет в твоих глазах и улыбка твоя не угасли.

— Мам, — снова всхлипнула Кицунэ. — Я так испугалась, когда те крылатые… ранили тебя. Я думала, что умру, когда увидела, что тебе больно. Мама… без тебя… я не смогу жить. Если с тобой что-то случится… мамочка…

— Ну что ты, что ты, — Хикари стирала слезы с щек Кицунэ поцелуями. — Я здесь и всегда буду с тобой. Никогда не оставлю, никогда не уйду. Что бы ни случилось.

Говоря эти слова, Хикари даже не думала о проклятой «Связующей нити». Не в ней суть.

Тихий детский вздох счастья стал для пожилой леди ответом и наградой.