Уходить собирались туннелями гномов, которые Эдмунд успел порядком изучить за время работы «глубинным ужасом». Шли гуськом, держа над головами зажженные факелы и зорко вглядываясь в темную кишку коридора. Ждали неприятностей.

После моего эффектного «разоблачения» раздался дружный не то «ах!», не то «ох!», за которым последовали бурные и не очень излияния чувств. Ричард и Мечта откровенно радовались, бросились целоваться, обниматься, мурлыкали и немножко визжали. Моркрег с инквизитором (до сих пор не знаю его имени – позор!) тоже порадовались, хотя и гораздо сдержаннее, что и понятно – знакомы без году неделя, как говорится. Потом я наспех познакомил ребят с Эдмундом, который и предложил гениальную идею с туннелями. Единственной проблемой оказался наместник, которого почти все хотели просто пришибить, но я сжалился над мужиком и все решил гуманно. Его слегка оглушили электрической дубинкой экс-«ужаса» и положили под камушком, после чего направились диггерить.

Пока мы шли к тому месту, где на поверхность выходит одно из ответвлений бесконечных туннелей, я успел поведать историю своего таинственного исчезновения и выслушать рассказ моих друзей. Оказывается, их действительно банально пленили и заточили в той самой здоровой палатке, на которую я смотрел с вершины горушки, заперев в местном аналоге зиндана – глубокой яме, закрытой прочной металлической решеткой. Прочной для кого угодно, но только не для Мечты, которая в нужный момент сшибла ее бронебойным заклятием. Вообще-то они хотели уходить по-тихому, но стража оказалась чересчур бдительной и соизволила проверить, что это у пленников грохочет. Толком так ничего и не проверили – ребята смяли их раньше, чем те успели пикнуть о помощи...

Однако, когда мы уже подошли к потайному входу, мне в голову забралась одна очень нехорошая мыслишка: мы ведь так и не достали Меч Мертвого Пламени! Нет, я, конечно, сполна нахлебался лиха, и лезть в Трупный город мне ох как не хотелось, но... обидно. Обидно, что мы, проделав такой путь, повернем назад. В конце концов, неужели зря сложили головы те инквизиторы и орки, что, по сути, были просто моими случайными попутчиками?!

Короче говоря, я тормознул свой отряд и сказал, что собираюсь идти за Мечом. Один.

– Ты совсем идиот или как?! – сразу же закричал вспыльчивый кошачий король. – Какой, к черту, Меч? Там зомби, там орки, там тролли, а ты... ты... – Ричард захлебнулся словами и лишь беззвучно распахивал рот и вращал глазами.

Эстафету у него переняла Мечта:

– Антоний, милый, – вкрадчиво начала она. – Мы выбрались из лагеря нечисти чудом, а оно, как известно, не приходит дважды по одному тому же поводу. И потом, если ты думаешь, что наместник восхитится твоим благородством и не станет нас преследовать, то я буду вынуждена тебя разочаровать.

– Мечта, я все понимаю, но не могу оставить это дело незаконченным! – с болью в голосе проговорил я. – Ведь от меня, можно сказать, зависят жизни миллионов людей!

– Тогда уж от нас, – проворчал Ричард. – Короче, мы идем с тобой. Правильно я говорю?

Мечта и Эдмунд кивнули, Моркрег и инквизитор пожали плечами, но я был непреклонен:

– Об этом и речи не может идти! Меч доверили добыть мне, я сие и сделаю, а вы пойдете в Синзуал по туннелям гномов. Одному мне будет проще! Я ведь без труда смогу пробраться в город...

– Э нет! – хором прервали меня Мечта с Ричардом. – Или мы с тобой в город, или ты с нами в Синзуал. Только так.

Я хотел было снова возразить, но внезапно меня осенила гениальная идея, и я, кротко вздохнув, сказал:

– Ладно. Уговорили.

Мечта счастливо улыбнулась. Эдмунд облегченно вздохнул. Орк с инквизитором вновь пожали плечами. И лишь Ричард подозрительно уставился на меня, явно ожидая подвоха, – он наверняка и представить не мог, что я так быстро соглашусь. Однако допытывать не стал и смирно пошел в сторону потайной двери.

Я же покорно поплелся позади процессии, а когда Эдмунд пугающе легко отодвинул огромный гранитный булыжник (конструкция была выполнена с помощью каких-то потайных пружинок и рычажков, так что этот камень мог отодвинуть даже младенец, если у него, конечно, был бы ключ, приводящий эти рычажки в движение), который запечатывал проход, и, приглашающе мотнув головой, встал рядом со мной, пропуская всех вперед. Понятно – как командир, я должен был убедиться, что весь мой отряд в безопасности, и лишь потом, зайдя последним, захлопнуть эту неимоверно тяжелую и прочную дверь в виде огромного валуна.

Так я и сделал, едва последний из моих друзей скрылся в темноте туннеля. Вот только дверь я закрыл со стороны улицы, а потом, быстро выдернув массивный стальной ключ, бодро зашагал в сторону Трупного города.

Да, я обманул своих друзей, но нисколько этого не стыжусь, ибо обманом этим спасал им жизнь. Ну а сам я... Странно, но мысль о том, что я запросто могу погибнуть, не показалась такой уж пугающей. Точно так же просто я, еще в своем мире, думал о том, что надо бы мусор выбросить или, там, пойти купить хлеба. Вроде как и утруждаться особо не надо, но ведь так лениво вставать с дивана, куда-то идти... Наверное, это сказывается усталость. Все-таки я – житель двадцать первого века и меня напрягает даже длительная прогулка по заасфальтированным улицам, что уж говорить о здешних вечных погонях, приключениях, драках и потасовках. Честно говоря, самое большое желание для меня сейчас – это прилечь на мягкую кроватку. Конечно, предварительно вымыться (желательно под душем), поесть, посмотреть телек или погонять на компе какую-нибудь тупую стрелялку... Но я НЕ МОГУ этого сделать. И проблема даже не в том, что в этом мире нет душа, телека и компа, а в том, что внутри меня появилось... нечто. Такое, что не позволяет забросить все, плюнуть на всех и жить в свое удовольствие. Такое, что будет поднимать меня, даже уставшего, побитого и голодного, и вести выполнять долг. Поднимать снова и снова, пока не сломается само «нечто» или не сломаюсь я. Или пока долг наконец не будет отдан...

Рядом с лагерем нечисти (где, кстати, сейчас наблюдалось нешуточное оживление) находилось целое скопище обломанных каменных глыб, которые сюда, видимо, пригнало с самых вершин перевала. Именно к этому скопищу я подходил, когда сзади послышался рассерженный голос:

– Вот, значит, ты как?

Я испуганно обернулся и увидел... Мечту! Она стояла, сложив руки на груди и грозно сверкая очами. Я сразу почувствовал себя маленьким и ничтожным.

– Э-э-э... милая, понимаешь, я решил, что не стоит подвергать вас всех опасности...

– Ух какой благодетель нашелся! А ты меня спросил? Может, я только и хочу ей подвергаться? – Мечта подходила ближе, а я опасливо отодвигался, видя, что вокруг моей любимой начинает сгущаться очень подозрительный зеленоватый свет.

– Нет, тебе нельзя! – как можно строже попытался выговорить я, – Я не позволю, чтобы тебе, такой... такой... – Я не нашелся что сказать. – Короче, тебе со мной нельзя!

– Дурак, – неожиданно ласково сказала Мечта. – Неужели ты не понимаешь?..

Она не закончила фразу, но я со сладким щемом в сердце подумал, что знаю эти последние слова...

Как оказалось, Мечта действительно пришла ко мне одна, хотя могла бы вытащить с помощью магии и остальных. Но решила, что не стоит подвергать их опасности. Я не упустил повода съязвить, что, дескать, как же это «она их не спрашивала», за что получил высокомерный взгляд и брошенную сквозь зубы фразу про то, что «вам никогда не понять женщин»... На этот раз я смолчал (ибо действительно – куда уж там!), и мы, заключив перемирие, пошли в Трупный город.

Никогда не забуду эту дорогу. Как я уже говорил, в город можно было пробраться под прикрытием каменных глыб, но, дабы оставаться незамеченным, нужно было проявить воистину чудеса ловкости. Чего мы только не делали! И ползли по-пластунски (я здорово оцарапал живот о камни), и прыгали с уступа на уступ (я ушиб пятку и большой палец на правой ноге), и взбирались на особенно высокие глыбы (однажды я чуть не сорвался и потом долго еще передвигался на трясущихся ногах), да и вообще двигались одними перебежками (впотьмах я влетел лбом в гранитную стену и долго еще потом видел перед глазами звезды и цветные пятна). Однако в конце концов труды наши были вознаграждены, и мы, оставив за спиной бурлящий, словно муравейник, лагерь нечисти, оказались у окраин города Трупов. Я – грязный, потный, уставший. Мечта – чистенькая, спокойная, глядящая на меня чуть насмешливо. Все же полезно иногда пожить в Мертвом Лесу...

Город встретил нас гробовым молчанием и холодным пронизывающим ветром. Ни крика, ни лая собак, ни гомона толпы. Дома, серые, грязные и безжизненные, хмуро смотрят черными провалами окон и дверных проемов, откуда не доносится даже ни единого звука. Значит, и вездесущие бомжи обошли это место стороной... Плохо! Очень плохо!

Мы шли по длинной и узкой, как кишка, улице, испуганно косясь по сторонам и совершенно не зная что делать. Будь я один, то наверняка плюнул бы на все и вернулся, но присутствие Мечты прибавляло мне силы и все время напоминало: «Ты мужчина! Ты не должен бояться! Вперед – вон какая девушка на тебя смотрит!»

Внезапно совсем рядом послышался странный скребущий звук. Тихий, едва слышный, но в этом мертвом молчании он показался весьма существенным. Мы замерли, прислушиваясь, а из-за угла вышла огромная собака. Вернее, собачий скелет. Пожелтевший от времени череп повернулся в нашу сторону, темных глазницах блеснуло красным, и тут же скелет бросился к нам, на ходу распахивая пасть с устращающими кинжалами зубов.

Мечта взвизгнула и спряталась мне за спину. Я гордо выпятил грудь и... ужасные зубы впились мне в руку. Если бы не кольчуга Эдмунда, то кость перерубило бы начисто, но и так я почувствовал, будто мою несчастную конечность сжало в тисках. Я заорал и ударил костлявую псину в лоб – ноль эмоций. И тут в руку будто сам прыгнул подрезчик травы, который я положил в карман после битвы со скелетами, да там и оставил. Тихо вжикнули лезвия, что-то хрустнуло, и голова собаки отделилась от туловища, которое грудой костей брякнулось на мостовую. В черепе что-то вспыхнуло на прощание, и челюсти разжались, высвободив мою руку.

– Что это было? – раздался испуганный голосок Мечты.

– Скелет, – с очень умным видом сказал я. – Собачий. А чего это ты так испугалась? В лагере нечисти и пострашнее морды были...

– Там либо живые, либо не с такими зубищами, – огрызнулась девушка.

– Да, тут редкостное сочетание...

Но не успел я договорить, как из-за все того же угла бодро вывернула целая стая костлявых собак – точных копий убиенной.

– Мама! – пискнула Мечта.

– Тикаем!

Я схватил девушку за руку, и мы бегом бросились к ближайшему дому, к стене которого была приставлена старая деревянная лестница, ведущая на крышу. Перекладины ее были на вид такими трухлявыми, что на них даже дышать было страшно, однако они держали наш вес. Скрипели, стонали под ногами, но держали и позволили-таки по себе подняться.

Вот и представьте себе ситуацию. Мы сидим на крыше – малость напуганные, но не сломленные – и с опаской смотрим вниз. Внизу, рядом с лестницей, сгрудилась вся стая костлявых псов. Не двигаются, глядят на нас. Плотоядно так посматривают...

– Ну и чего делать будем? – осведомилась Мечта.

– Хм... – Я попытался сделать умное лицо. – Я бы, конечно, мог обернуться и, скакнув вниз, разметать их по кучкам, но что-то неохота. Да и укусить могут! Ты посмотри, какие у них зубы. Наверняка лет сто не чищенные – бактерий полно. Так что ты их лучше, того, распугай своими огненными шарами. Я видел – ты умеешь.

– Умею, – согласилась Мечта. – Но только не здесь. Мы как только в этот город вошли, так я сразу поняла, что моя магия здесь бессильна. Ничего наколдовать не могу! Будто давит что-то...

– Совсем-совсем ничего не получается?! – испугался я.

Мечта печально кивнула, и я задумался. Ситуация – врагу не пожелаешь. Эти псины до нас вроде не доберутся, но ведь мы тут не можем отсиживаться вечно! Холодно, голодно, неуютно... Крыши соседних домов, правда, близко – можно попробовать перепрыгнуть, однако где гарантия, что стая не устремится следом и не перехватит нас на самой окраине?! Черт, ничего в голову не лезет... На Силу не надеюсь (вон как она сплоховала, когда на меня та тварь костлявая набросилась!). А ведь Меч достать надо...

Из горестных размышлений меня вывел громкий окрик:

– Вы чего тут собрались, заразы?!

Я с интересом посмотрел вниз и увидел, как к толпе жутких псин неспеша двигается маленький, сгорбленный старичок в... фуфайке, ушанке и валенках! Лицо сморщенное, заросшее неопрятной седой бородой, в руках – суковатая палка, заменяющая трость. Было видно, что дедок не на шутку сердится.

– Эх вы, свиньи бестолковые! – кричал он на псов, а те – о чудо! – пятились и трусливо поджимали хвосты. – Человеков гонять собрались?! Да вас и двух за глаза хватит, а тут – всей стаей! У-у, отродье...

– Дедушка! – закричал я, – Это ваши собаки?

– А чьи ж еще, – ворчливо отозвался он.

– Уберите их, пожалуйста, – взмолилась теперь уже Мечта.

– Это еще зачем?

– Нам слезть надо, – ответил я.

Дед хмыкнул, покачал головой, поковырял в ухе кривым пальцем и лишь потом соизволил ответить:

– Нет, не уберу. Вы слезете, а с меня потом спрос? Мол, опять Митрич не углядел, пустил живых по городу гулять!

– Да мы не гулять, – робко возразил я. – Нам бы только Меч Мертвого Пламени добыть, и все.

– Экие наглецы! – оскорбился дедок. – Меч им подавай... Много вас таких шастает, а потом вещи пропадают!

– Мы не воры, – обиделся я. – Мы – герои!

– Видели мы таких героев. Ходют-ходют, мечами махают, собачек моих трогают... Ты почто Тузика пришиб, гад?!

– А он первый полез кусаться! – вступилась за меня Мечта.

Дед вновь недовольно покачал головой, но, когда заговорил, в голосе проскальзывали извинительные нотки:

– Да он, паскуда, отродясь лютый был. Агрессивный. Ладно, посидите тут, а я пойду за кем-нибудь из стражников схожу.

Озадачив нас таким ответом, дед поспешно удалился, однако стая осталась, так что убраться отсюда и думать было нечего.

Мы сидели одни, в тишине, под покровом бесконечного ночного неба, и мне вдруг подумалось, что сложившуюся ситуацию человек с немного повернутой фантазией мог бы назвать романтической. А что? Ночь – время самых сокровенных тайн и желаний. Нереальная, ибо слишком близкая, опасность, присутствие которой щекочет нервы и обостряет чувствительность. А впереди – неизвестность, так что можно говорить самые сокровенные и опасные слова, потому что все потом спишется...

Но сказать я ничего так и не успел.

– Эй, человеки! – прозвучал уже знакомый голос. – Пришли тут к вам.

Мы как по команде уставились вниз и увидели, что рядом с дедом стоит высокий, элегантно одетый скелет. Черный фрак, брюки в полоску, черный же высокий цилиндр, а на поясе висит шпага в дорогих ножнах.

– Здравствуйте. – Мы с Мечтой хором поздоровались.

– Ночь добрая, – вежливо отозвался скелет. – Меня зовут Валдир, я – страж Трупного города. А кто вы такие, позвольте полюбопытствовать?

Мы назвались, а я к своему имени скромненько приплел «титул» Белого Оборотня.

– О, – удивился скелет. – Чрезвычайно польщен вашим приездом, Белый. Что заставило вас посетить наш скромный городок?

– Да мы, собственно, здесь проездом, – ответил я. – Красоты здешние осматриваем, пейзажами любуемся. С собачками, вот, подружиться хотели. Да только дикие они у вас. Давно последний раз прививки от бешенства делали?

Вежливый скелет Валдир повернул голову в сторону деда. Тот стушевался и промямлил:

– Да чего он такое говорит, ваш бродь?! Я своим собачкам и коготки точу, и клычки ровняю, и хвостики полирую, а чего еще надо? Прививки какие-то... Тьфу, слово-то какое мерзопакостное.

– Разберемся, – зловеще пообещал Валдир, а потом вновь обратился к нам, – Господин Белый Оборотень, мадемуазель Мечта, я нижайше прошу простить меня за причиненные вам неудобства. И конечно же вы можете беспрепятственно спуститься на мостовую, ибо никто в этом городе не причинит вам вреда. Порукой мое слово дворянина.

Странно это все. Деды-собаководы мертвых псин. Скелеты-дворяне, вежливые и обходительные, уважающие Белого Оборотня и дающие слово дворянина. Слезать надо, но я пожил в таком мире, где данное слово стоит... в общем, практически ничего не стоит и ни во что не ценится. Остается надеяться, что здесь все по-другому...

Короче говоря, мы рискнули и слезли с крыши, опасливо встав поближе к лестнице. Однако никто на нас кидаться не собирался, шпага Валдира оставалась в ножнах, и даже псины отошли как можно дальше и сидели тише воды ниже травы.

– Прошу проследовать за мной, – приглашающе повел рукой Валдир. – Если позволите, я возьму на себя честь сопроводить вас до резиденции губернатора.

Губернатором сего милого места я ожидал увидеть кого угодно, однако все мои ожидания не оправдались. Это был не синюшный зомби, не гремящий костями скелет и даже не острозубый вампир. Это был человек... почти. Маленький, толстенький, розовощекий и приветливый. Единственное, что немного портило впечатление, это пара маленьких черных рожек на лысой голове губернатора, но, право слово, кого интересуют такие мелочи?

Солик – а именно так его звали – принял нас радушно. Церемонно раскланялся с Мечтой, крепко пожал мне руку, а потом пригласил на пир в честь такого высокого гостя. Меня бишь.

А я уже ничему не удивлялся. Хорошо приняли? А почему, спрашивается, на меня должны кидаться с непременным желанием загрызть?! Уважают? Так ведь я – Белый Оборотень! И пусть жители Трупного города, нечисть не белая и даже не серая, однако воевать с людьми они не собираются, живут мирно, а на Вельзевула так и вовсе плевать хотели. Именно так мне сказал Солик.

– Понимаете, – задумчиво вещал он. – Мы ведь души продали непосредственно Люциферу, а не его заместителю. А ведь у нас феодализм. Вассалитет! Так что и подчиняемся мы непосредственно ему, а не всяким там демонам из его конторы, а от начальника приказ всегда один – сидите, где сидится. Чем мы и занимаемся.

Мы сидели в личных покоях губернатора за длинным, массивным и широким, как городские ворота, столом. Местечко, надо признать, довольно милое. Паутины по стенам нет, кровь нигде не разлита, пол чистый, стены вымытые, потолок белый, света много. Даже картины по стенам весьма безобидного содержания.

Нас было всего трое, если не считать снующих туда-сюда с подносами слуг – чистеньких скелетиков в фартуках. Они натащили столько еды, что хватило бы накормить целую армию, и вся она, что тоже удивительно, тоже была весьма... человеческой, что ли. Множество мяса – сваренного, зажаренного, испеченного на углях, и все демонстративно животное. В смысле если поросенок, то целиком, а уж птичьи ножки любой дурак отличит от человеческих. Рыба, фрукты, салаты, запеканки, супы, вареные раки – всего не перечислить. А уж вина... Вереница бутылок, выставленная вдоль стола, здорово напоминала забор, где каждая доска отличается от предыдущей. Честное слово, не было двух одинаковых бутылок! Я поинтересовался, откуда все это великолепие, но Солик лишь отмахнудся. Мол, вино осталось еще с ТЕХ времен, а еду умеют наколдовывать даже некроманты, что тоже люди...

– А скажите-ка тогда, почему рядом с вашим городом стоит лагерь нечисти? – поинтересовался я у губернатора.

– А черт его знает, – пожал тот плечами. – Может, нравится им тут? Хотя несколько раз они делали вылазки в наш городок.

– Зачем?

– Понятия не имею. Правда, некоторые кричали, что им нужен Меч Мертвого Пламени.

– Э-э-э... – запнулся я. – А вы что?

– Мы? – удивленно вскинул брови Солик. – Мы блюдем суверенитет! Стоило этим отрядам продвинуться внутрь города на пару кварталов, как Митрич выводил своих собачек. Ха, вы бы – видели, как эти вояки бегут что есть мочи, побросав все свое оружие!

Мы с Мечтой переглянулись, а потом она очень осторожно спросила:

– А этот Меч... Он на самом деле у вас?

– Да что вы! – рассмеялся губернатор. – Меч – это не предмет. Это – символ! Символ нашего договора о предоставлении нам вечной жизни.

– Так что же, – растерянно вопросил я, – его даже и потрогать нельзя?

– А вы разве не знали? – укоризненно покачал головой Солик. – Впрочем, я могу его даже показать, если вы готовы прервать ради этого сию замечательную трапезу.

– Почему бы и нет, – нарочито лениво отозвалась Мечта. – Господину Антонию, конечно, это неинтересно, но вот мне... Я бы посмотрела с удовольствием.

Мечта подмигнула мне, и мы поднялись из-за стола и направились вслед за Соликом. Губернатор подошел к большому гобелену, что закрывал стену от потолка до пола, и приподнял его край, за которым открылись проход и ведущие куда-то вниз ступени...

Ну и ситуация, честно говоря! Только что я сидел за одним столом с главой города, где не осталось ни одного живого человека. И ладно если бы они просто померли, а потом воскресли в виде полуразложившихся зомбиков, но нет – они продали душу дьяволу! Продали самое святое, что только может быть у человека! Так почему же я не испытываю к ним непременной ненависти? Да что там ненависти, легкого недовольства не чувствую! Почему?! Наверное, потому, что эти «бездушные» ничуть не хуже тех людей, с которыми я привык общаться в своем мире. Они тоже могут быть милыми и радушными, но им абсолютно наплевать на все то, что не касается их лично. На улице кого-то режут? Пускай. Не мое дело. В подъезде подозрительные крики? Ну не выходить же туда, чтобы проверить. Так и живут. Одни – в Трупном городе, другие – в тесных типовых квартирах. А ведь совсем недавно так жил и я...

– Вот мы и пришли, – громко оповестил Солик, открывая тяжелую, почерневшую от времени дверь.

Моему взгляду открылась маленькая, темная комната, единственным источником освещения в которой был... Меч Мертвого Пламени. Огромный, наверняка невероятно острый клинок с изысканной, украшенной драгоценными камнями рукоятью буквально висел в воздухе, распространяя мягкий синеватый свет.

– Пожалуйста, любуйтесь, – гордо промолвил градоначальник. – Так называемый Меч Мертвого Пламени. Символ договора с Хозяином. Эфирный образ.

Признаюсь честно, я не верил. Подошел поближе, будто бы рассматривая узоры на рукояти, как бы невзначай коснулся лезвия, и... пальцы беспрепятственно прошли сквозь сталь клинка, оставив на ней легкий дымный след!

– ... А все эти легенды – чушь! – вещал тем временем Солик. – В то время принято было любое событие приукрашивать, а на подписание контракта даже пригласили менестреля. Вот он и насочинял... разного. Красиво – да, таинственно, но вы бы знали, как нам осточертели все эти охотники за артефактом!!!

* * *

Ощущение, что меня обманули, будто ребенка, не оставляло меня до тех пор, пока мы не добрались до входа в подземелье гномов. Нет, Солик не врал и действительно показал Меч – это понятно. Но вот то, что сам он оказался фикцией... Обидно! Вы бы знали, как обидно...

Мечта утешала меня, как могла. Говорила, какой я великолепный и замечательный, что обязательно всех одолею и без этого дурацкого меча, и я постепенно приходил в норму. В самом деле, что мне, Белому Оборотню, мир спасти?! А то, что артефакт не достал, так не моя в том вина.

Из города Трупов мы ушли утром – наевшиеся, вымытые и выспавшиеся. Солик лично проводил дорогих гостей до самой окраины и потом еще долго махал вслед толстой ручонкой. А мы пошли уже проверенным путем – через скопище камней. У меня все тело заныло от одного предчувствия предстоящего, однако скакать по камням днем оказалось гораздо проще, и до прохода мы добрались свеженькие и не покалеченные. Зато когда я начал открывать дверь в туннель... из недр земли вырвалась синяя молния, свалила меня на землю, больно ужалила в плечо и начала материться:

– Ты... какого... сволочь... я... тебя...!

Я отбивался от Ричарда как мог, и в конце концов он сжалился и слез с бедного меня, милостиво отложив экзекуцию на потом.

Ну а вслед за котом повалили остальные – грязные, голодные, злые и требующие объяснения. Вот я и объяснялся как мог, грудью закрывая умирающую от смеха Мечту.

Сейчас мы все тащились по туннелям вереницей, лишь изредка громким чихом нарушая молчание. Похоже, гномы давненько не ходили этой дорожкой, а то с чего бы здесь было пыльно, как в бабушкином сундуке?..

Эдмунд савраской скакал впереди, размахивая факелом на манер жезла и с упоением рассказывая про свои любимые подземелья. По его словам, подземные туннели гномов испещрили не только весь Нагрул, но уходят и гораздо дальше. А, по непроверенным сведениям, один из них ведет непосредственно в Синзуал.

Еще одной новостью для нас стало, что непосредственно по этим коридорам гномы ходят довольно редко, но в каждом непременно есть свой начальник и свой патрульный. Также туннели различаются по «престижности». Например, сейчас мы идем по одному из самых захудалых и почти заброшенных, поэтому и такая грязь под ногами, поэтому нет настенного освещения. Более посещаемые коридоры постоянно моются и имеют как минимум трех патрульных в штате, а еще более востребованные даже освещаются. Есть также и туннели высшей категории. Они широки, прекрасно отделаны и освещаются магическими светильниками, а также имеют целый штат служащих. Непременно для всех них одно – каждый ведет в Город гномов. Как объяснил Эдмунд, он представляет собой колоссальных размеров пещеру, которую выдолбили сами гномы. Еще нашему проводнику было известно, что подземных туннелей насчитывается несколько тысяч, но точного количества он не знал, ибо гномы постоянно рыли новые.

– А зачем им это вообще надо? – полюбопытствовал Ричард. – Копошатся в земле, туннели эти роют...

– Мифрил, – лаконично ответил юный гений. – На нем держится вся гномья держава. Из него делают оружие и слитки, а потом продают на поверхности, а там он стоит бешеных денег. Плюс ко всему гномы разрабатывают золотоносные шахты, добывают алмазы и прочие драгоценные камни, а иногда приторговывают и углем.

– Богатый народец, – присвистнул любопытный кот и умолк. Видимо, подсчитывал доходы коротышек.

Я же молчал, предаваясь не самым радужным размышлениям. Итак, артефакт мы не добыли – это плохо. Зато узнали, где собираются силы нечисти – это хорошо. Знаем, откуда они темной лавиной ломанутся в Синзал. Однако, чтобы поведать эти сведения людям, нам нужно до них добраться. Эдмунд, конечно, уверяет, что выведет нас на поверхность как можно ближе к столице, но ведь и враг не дурак. Так что нас уже вполне могут ждать на выходе. «Ужас» уверял, что о туннелях гномов ничего никому не известно, но я был настроен более скептически...

И зачем я во все это ввязался? Битвы, погони, спасение мира... Это ведь не для меня! Я Белый Оборотень? Ну и что?! Кто-нибудь спрашивал меня, хочу ли я им стать?! Нет. Просто тяпнули за руку, и дело с концом. А мне теперь отдуваться. Да еще и появилась нехорошая такая тенденция. Что мне ни предложат, на то я и соглашаюсь. Сказали: «Добудь меч!» – я и пошел. Как будто отказаться не мог! Так нет же, захотелось побыть в шкуре героя-спасителя. Вообще, самым правильным решением было бы найти мага-специалиста и упорхнуть домой. Да, людей жалко. Да, совесть бы меня мучила довольно долго, но потом бы обязательно отпустила. Господи, да любой мало-мальски подкованный психолог за пару сеансов убедил бы меня, что все со мной случившееся – лишь плод моего больного воображения...

... Меня грубо окунули в грязную лужу. Зловоние стояло страшное, и меня чудом не вывернуло, но в конце концов неведомым мучителям надоело надо мной измываться.

Я видел глазами высоко летящей птицы. Далеко внизу неспешно проплывала земля, а ветер ласково обволакивал меня со всех сторон. Внезапно в нос шибануло гарью. Мгновение, и меня окружил черный дым, густо поднимающийся с горящей земли. Леса, деревни, города – пылало все. Багровое пламя пожирало последние островки зелени и неудержимо двигалось вперед, оставляя за собой лишь пепел.

Секундное помутнение, и я в образе маленького грязного мальчика стою посередине главной площади Синзуала. Прекрасные дома пылают, стена дворца проломлена, и внутрь темной вереницей втягиваются странные существа. Повсюду лежат изуродованные трупы людей и монстров. Та огромная статуя, которой я так восхищался, разломана. Вот совсем рядом проскакал на черном волке верещащий гоблин, держащий в руках нанизанную на копье голову.

Опять липкий туман заволок глаза, и вот я стою рядом с величественной башней магов. Около кольцом выстроились люди в пестрых одеждах, прикрытые полупрозрачным колпаком. Вокруг, насколько хватает глаз, толпятся орки, гоблины, зомби и прочая шваль этого мира. Люди поливают их шквалом огня, молний и камней, но монстры упорно лезут вперед. Внезапно из самой гущи копошащихся озлобленных морд взмывает столб черного огня. Над городом раздается ужасный писк, будто от сотен тысяч нетопырей, и огонь хищной змеей кидается на прозрачную преграду. Ужасный треск, колпак вокруг магов лопается, и уродцы накидываются на людей, в рядах которых я в последний момент заметил Венус...

Я очнулся на холодном полу подземелья. Вокруг – встревоженные лица друзей.

– Эй, Антоний, ты чего? – с волнением спрашивает синий кот.

Все остальные молчат. И Мечта молчит. Сидит рядом, гладит по щеке, а в глазах у нее застыли слезы.

Вот так, тварь. Получил?! Захотел плюнуть на все и в кусты? Не выйдет! Тому, что ты видел, еще только предстоит сбыться. Так приложи все усилия, чтоб не сбылось...

– Все нормально.

Я с трудом поднялся и глубоко вздохнул:

– У меня бывает.

– А, припадочный, – с умным видом протянул Ричард, за что схлопотал от меня подзатыльник.

Когда все успокоились и продолжили утомительный путь, ко мне подкатила Мечта и тихо спросила:

– Это из-за твоих... способностей, да?

– Ну, можно и так сказать, – смущенно ответил я. Было стыдно. Непроходимо стыдно из-за того, что я хотел все бросить. За то, что я допускал такую возможность, пусть даже лишь в мыслях.

– Тебя это тяготит? – не унималась Мечта.

– Ну как сказать... – Я замялся. – Не особо. Приступов умопомрачения нет, себя я всегда контролирую, да и на луну выть неохота. Зато плюсов от моего оборотничества – масса.

Смешно. Я ведь сам серьезно не задумывался о том, к чему может привести заложенная в меня Сила. А вот Мечта волнуется за меня, беспокоится. Приятно.

– Знаешь, – задумчиво рассказывала она, шагая рядом и прижимаясь ко мне теплым боком. – У нас, в Мертвом Лесу, были существа вроде этих оборотней. Только превращались они не в волков, а в динозавров и, превратившись, становились ящерами... хм... полностью. Они забывали о том, что были людьми, и могли убить даже собственную семью. Это ужасно.

– Ужасно, – подтвердил я. – Но мне это не грозит. Однажды я уже превращался в этакого накачанного монстрика, но себя контролировал полностью. Даже никого не убил, а мог бы.

– Знаю. – Мечта кивнула и прижалась еще теснее. – Ричард рассказывал... Брр, что-то холодно становится.

Я удивленно посмотрел на нее и только потом понял, что меня самого колотит озноб. Что за ерунда?!

Внезапно факел в моих руках затрепетал и потух. Через секунду та же участь постигла и остальные.

– И что это значит? – раздался в темноте недовольный голос синего кота.

Будто в ответ на его слова в туннель ворвался ледяной ветер с крупицами льда.

– Ледяные ведьмы, – раздался в темноте отрешенный голос Моркрега. – Похоже, приспешники наместника следили за выходом и, едва мы его раскрыли, послали погоню. Нам конец.

Странно, я совсем не испугался. Жизнь – тщета и суета. Зачем куда-то спешить, к чему-то стремиться? Зачем вообще жить? Зачем рождаться на этот свет – ведь все равно умрешь. И так холодно вокруг. Надо всем собраться и лечь рядом. Надо поспать. Сон, вот что спасет нас. Блаженный, теплый, безопасный сон...

... Меня окунули в ушат грязной ледяной воды. Вытащили. Окунули еще раз, окончательно смывая наваждение. Что за черт?! Какой на фиг сон?! Бежать надо!

Теперь уже теплая вода покрывала все тело, горяча кровь, а глаза видели все вокруг так же ясно, как в солнечный день. Но Сила действовала лишь на меня. Все мои друзья оставались беззащитны перед неведомым колдовством и уже ложились на ледяной пол, сонно щуря глаза. Надо что-то делать.

– Подъем, – заорал я, тормоша свернувшегося калачиком Ричарда.

Потом я начал бегать от одного к другому – орать, пинать, хлестать по щекам. Все бесполезно. Озарение пришло, как всегда, неожиданно. Я бросился к Эдмунду и, немного порывшись в его заплечном мешке, достал «светолуч». Помнится, эта штука прожигала кожаную обивку дивана, значит, замечательно справится с задачей согревания моих друзей. Главное только не чересчур усердствовать, а то ведь и поджарить можно. Я щелкнул тумблером, и направленный синий луч света впился в противоположную стену. Ну-ка, ну-ка...

Первый, как наиболее закаленный, очнулся орк, и я, ободренный успехом, с удвоенным усердием продолжил водить лучом по лежащим вповалку друзьям. Ричарду случайно подпалил хвост, зато проснулся кот мгновенно. Потом одни за другим очнулись все остальные. В себя приходили сразу, без зевоты и потирания глаз, как бывает после обычного сна. Тут же вскакивали с пола и начинали прыгать и растираться, пытаясь согреться. Однако мороз отступил сам, в тот момент когда Эдмунд, последний «соня», разлепил глаза. Иней, покрывающий стены, мгновенно испарился, а в туннеле стало, как и прежде, безветренно и душно. А с уходом последнего следа морозного колдовства где-то вдалеке раздался протяжный воющий крик, который обычно издают перед смертью киношные злодеи.

– Если кто-то сумеет прервать магию ледяной ведьмы, то она погибает, – пояснил просвещенный в таких делах Моркрег.

Мы с умным видом переглянулись, но все же поспешили продолжить путь. Мало ли какие еще сюрпризы подготовил обиженный в лучших чувствах наместник.

Факелы подожгли с помощью того же «светолуча», но буквально сразу же после этого машинка окончательно и бесповоротно потухла. Эдмунд, чуть не плача, сказал, что у нее сел магический генератор, а мне осталось лишь виновато развести руками. Не рассчитал. Зато теперь понятно, что техники в чистом виде в этом мире не существует, а все чудесные машинки «ужаса» так или иначе созданы с помощью магии. Интересный симбиоз получается.

Дальнейший путь описывать бессмысленно. Бесконечные повороты, изгибы, спуски и подъемы. Не могу сказать точно, сколько времени мы провели в туннелях, но я успел их порядком возненавидеть. Несколько раз останавливались на непродолжительный отдых, потом захотелось есть и пить. На наши вопросы о том, долго ли еще идти, Эдмунд отвечал, что недолго и что выведет нас поближе к какому-нибудь лесу или речке, чтобы мы смогли подкрепиться. Однако, пройдя очередной поворот, мы оказались не на поверхности, а в огромной пещере, свод которой нависал над нами метрах в пятнадцати, а стены терялись в густой мгле.

– А где солнышко?! – с сарказмом поинтересовался Ричард, плотоядно глядя на «глубинного ужаса».

– Ничего не понимаю, – расстроенный, произнес тот. – Мы же правильно шли!

– Значит, неправильно, – задумчиво сказал я, безуспешно вглядываясь в окружающее пространство. – Эх ты Сусанин!

– Антоний, а давай я его съем, – предложил кот. – Польза от него как от проводника нулевая, а кушать очень уж хочется.

Я насмешливо глянул на пришибленного студента и ответил решительным «нет». Почему-то казалось, что мы непременно выберемся из туннеля, причем в самое ближайшее время. Вот сейчас я немного посижу, подумаю...

Однако подумать мне не дали. Где-то в глубине пещеры раздался протяжный гул, будто кто-то очень остроумный решил поиграть на трубе в метро, и через мгновение над нами нависла огромная голова. Я никогда не видел драконов, но почему-то понял, что она принадлежит представителю именно этого семейства. Размером с автобус, с черной лоснящейся чешуей и кучей роговых наростов, она смотрела на нас умным желтым глазом с вертикальным зрачком.

– Ба-а, – удивленно произнесла голова рокочущим басом. – Быстро я свихнулся...

– Э-э-э... извините, если мы вас потревожили, – каким-то очень уж писклявым голоском проблеял я.

– Да ничего. – Дракон в задумчивости прикрыл глаза. – Когда-нибудь это должно было случиться. Сколько я здесь? Да лет двести уже, не меньше. А одиночество, оно никогда не идет на пользу. Сперва сам с собой разговаривал, теперь – с собственными галлюцинациями. Это даже лучше...

Дракон тяжело вздохнул и замолчал.

– А мы не галлюцинации, – храбро сказал вставший рядом со мной Ричард. – Мы очень даже живые и настоящие. А еще мы заблудились.

– Все мы блуждаем в лабиринте собственных мыслей, – вяло отозвался дракон.

– А, ну вы, может быть, и в мыслях, а мы – в самом натуральном лабиринте. Подземном, – не унимался Ричард. – А вы тут, как я понял, давно. Может, подскажете дорогу наверх?

– А что вы забыли там, где выжженная земля и высушенные реки?

– Как, уже? – У меня внутри все похолодело. – Но нечисть должна была напасть лишь через месяц!

– Я не ведаю, о чем говорите вы, человек и странное мохнатое существо, – поразмыслив, отозвался пещерный ящер. – Двести лет назад я, ослепленный безумной ревностью, уничтожил цветущую империю Резидал, за что и был заключен в эту темницу своими братьями-драконами. И здесь я должен ждать новый рассвет, когда на мертвой земле воскреснет жизнь.

Распихав нас с Ричардом, вперед выскочил взъерошенный Эдмунд и, ошалело уставившись на дракона, зачастил:

– Так вы тот самый черный дракон Радегаст, король всех драконов, который уничтожил самую сильную на тот момент империю?!

– Да, это я, – со странной смесью гордости и печали ответил звероящер. – Мое имя, наверное, до сих пор проклинает каждый из людей?

– О, вовсе нет, – радостно отозвался паренек. – Вы вошли в легенду! Если кратко пересказывать ее текст, то вас жестоко обманул ваш же брат. Он подло оклеветал вашу жену, прекрасную королеву Лилию, сказав, что она изменяет вам с императором Резидала (драконша изменяет мужу с человеком?! Я поперхнулся от этакой новости)! А вы, ослепленный ревностью, уничтожили столицу империи. Но ваш подлый брат, воспользовавшись вашим беспамятством и подкупив совет, заточил вас в этой пещере.

Теперь уже настала очередь дракона ошалело пялиться на нашего умного «ужаса», хватая зубастой пастью воздух. А тот, подойдя к кульминации своего повествования, и вовсе разошелся:

– Но знайте же – империя жива! Власть погибшего императора принял его сын, а столицу восстановили всего через десять лет. Правда, империю переименовали в Синзал, но на этом все отличия и заканчиваются.

Эдмунд торжественно закруглил рассказ, а мы все с интересом смотрели на короля драконов. Тот же впал в окончательнейший ступор. Из ноздрей его величества пошел дымок, а глаза остекленели, так что я искренне забеспокоился, как бы ящера не хватил удар. М-да, не хотел бы побывать на его месте. Столько лет прожить в темной пешере, и, как оказалось, зря. Честное слово, короля было по-человечески жалко.

– Человек, – встряхнув головой, с надеждой спросил Радегаст. – А ты, случайно, не знаешь, кто сейчас король драконов?

– Ваш брат, – просто ответил Эдмунд. Дракон радостно хмыкнул и мстительно сощурил глаза. Похоже, сегодня в государстве драконов намечается переворот.

– Спасибо вам всем, – задушевно произнес ящер. – Вы открыли мне глаза и вселили надежду в мою душу. Я бы охотно пообщался с вам еще, но... спешу.

– Ваше королевское величество! – опомнившись, закричал я. – А вы не могли бы помочь нам попасть на поверхность?

– Всегда пожалуйста. – Из темноты выплыла огромная лапища и призывно распахнулась. – Теперь вы – мои друзья и всегда можете рассчитывать на мою поддержку.

– Спасибо большое.

Я первый шагнул к «руке» короля драконов...

Дальше было феерическое зрелище. Вся наша команда расположилась в лапах дракона, и тут же он высоко подпрыгнул вверх, взмахнув огромными крыльями. Раздался хруст ломаемого камня, и свод пещеры обрушился, открыв ясное голубое небо. Я зажмурился, так как солнце светило слишком ярко для моих привыкших к темноте подземелий глаз.

Потом был абсолютно сумасшедший полет. Радегаст, король драконов, оказался по-настоящему огромен. Размером с пассажирский лайнер и примерно с таким же размахом крыльев, он скользил по воздуху необыкновенно мягко, очень быстро набрав приличную высоту. Его исполинские крылья едва шевелились, но мы все набирали скорость, с ужасом и восхищением глядя на проплывающую внизу землю. Даже я ощутил настоящую эйфорию. Представляю, что чувствовали мои никогда не летавшие на самолетах спутники.

Радегаст высадил нас за пару километров от Синзуала и тут же полетел вершить справедливость, пообещав заглянуть на огонек, как только вернет себе трон. Мы просили, чтобы он управился побыстрее, и махали руками и лапами вслед, громко желая нашему новому другу успеха.

Надо сказать, что дракон оставил нас рядом с оживленным трактом, но с появлением Радегаста этот тракт, как бы это сказать, оживленным быть перестал. Вся неспешно бредущая в сторону столицы вереница людей, побросав телеги и вещи, замаскировалась в придорожных кустах, испуганно на нас глядя. Да уж, та еще компания. Четыре человека, один из которых своей бледностью напоминает вампира (это Эдмунд), а другой щеголяет в униформе инквизиции, огромный синий кот и орк. Причем все грязные, взъерошенные, раздраженные и якшаются с драконами. Ну и за кого нас должны были принять? В общем, не знаю, кого в нас видели несчастные люди, но, когда мы шли по дороге, болтая и радуясь солнышку, к нам не осмелилась подойти ни одна живая душа.

– Да уж, прогулочка была, я вам скажу, не самая беспечная, – довольно щурясь, вещал Ричард. – Признаюсь, меня за всю жизнь не хотели столько раз убить, сколько собирались за эти дни.

– Аналогично, – подтвердил я. – И самое плохое, что Меч раздобыть так и не удалось. Зато мы узнали много полезного...

– И обзавелись таким замечательным знакомым, – добавила Мечта.

– Действительно, – пробасил идущий чуть позади Моркрег. – Если король Радегаст решит помочь вам, людям, в будущей войне, то эта поддержка может оказаться незаменимой.

У меня мгновенно испортилось настроение. Вот всегда так. Орк сказал правильные слова, но его правота меня совершенно не радовала. Я бы предпочел, чтобы этой войны вообще не было. Тем более, если верить словам престарелой вампирши Офели, она не доставит удовольствия даже нечисти. Помнится, я даже обещал ей, что начищу морду Черному Волкодлаку... Стоп! Черный Волкодлак, Вельзевул. Вот она, верхушка айсберга! Зачем заниматься пустой тратой времени, добывая какие-то мифологические мечи, когда можно одним ударом разрешить весь вопрос. Устранить обоих, и вся недолга!

Э, м-да, хм... Что-то я разошелся. Хорошо хоть только в мыслях. Эк, молодец, нашел выход из положения. Вот только где ты будешь искать эту черную парочку и как ты собираешься их устранять? Уж если этот Волкодлак порвал настоящего Белого Оборотня, то что он сделает с тобой, недоучка! Что уж говорить про Вельзевула, который, кажется, является одним из верховных демонов ада. Задачка...

Сон был коротким и сумбурным. Вроде как я скакал по современному городу верхом на Ричарде, гоняясь за девушкой на черном мотоцикле. Потом она остановилась и оказалось Мечтой, но, как только мы решили поцеловаться, она превратилась в ужасного монстра и начала жутко хохотать. Затем я оказался на скалистом утесе, грозно нависающем над морем, и дрался на мечах с Мордредом. Причем мечи были световые, как в «Звездных войнах».

Короче говоря, я очень удивился, когда после таких бурных событий надо мной оказался деревянный потолок комнаты. Обычный такой, сложенный из струганых досок, скучный потолок. Я долго смотрел на него, пытаясь сообразить, где я нахожусь, а когда вспомнил, то по телу разлилась приятная истома. «Серебряный ковш». Старый, добрый постоялый двор, где есть мягкая постель и вкусная еда. И не надо никуда спешить, что-то добывать и с кем-то сражаться. В соседней комнате спит, намаявшись, моя большая, но тайная любовь. Ричард растянулся под столом и мурлычет во сне. Эдмунда отдали Венус – юная ведьма очень понравилась юному «глубинному ужасу», Моркрега оставили в прилежащих к столице лесах (орк ссылался на то, что ему не стоит попадаться людям на глаза), а инквизитор пошел с докладом к Отцу. Собственно, главный инквизитор должен принять меня сегодня после обеда в своих покоях в замке инквизиции. Говорят, замок уже починили после, моего налета с целью освобождения друзей, дыру залатали, стены покрасили. И не скажешь, что в свое время здесь бушевал в праведном гневе Белый Оборотень...

Из приятных воспоминаний меня вырвал сонный голос синего кота:

– Ну что, выспался?

– Угу. Никогда не думал, что человек может так устать.

– Аналогично, с поправкой на расу, – серьезно подтвердил Ричард, подползая поближе. – А вот давно хотел у тебя спросить, ты ДОМОЙ собираешься?

– Собираюсь, – твердо ответил я. – Вот только мир спасу, и сразу же домой.

– Да. – Ричард вальяжно развалился на полу, мечтательно щурясь. – Я, в общем-то, тоже так намеревался поступить... Эх, хорошо было бы свободно перемещаться из мира в мир. Вот повластвую я у себя на родине – надоест. Смотаюсь сюда в отпуск, где-то на полгода, а потом опять к себе, на трон.

– Действительно, это было бы здорово. Вот только, боюсь, местный специалист по телепортации вряд ли предоставит нам такие круизы.

– Кстати, надо к нему заглянуть, а то собираемся, собираемся, а все никак не зайдем. Старик, поди, уже заждался.

– Угу, спит и видит, как бы мы к нему пришли за помощью...

Я говорил как можно более шутливым тоном, но на душе внезапно стало пакостно. Однако меня вновь отвлекли от собственных мыслей, но на этот раз стуком в дверь. И не успел я сказать «открыто», как она отворилась, и на пороге показался знакомый инквизитор. На этот раз он был в новой парадной форме. Позолоченная кираса, множество витых цепочек и прочих драгоценных висюлек плюс фирменный ятаган в серебряных ножнах, инкрустированных драгоценными камнями. А уж рожа у парня сияла...

– Благородный сэр Антоний, – пафосно продекламировал он. – Наш духовный настоятель, хранитель веры, вершитель правосудия, наместник Бога, Отец Инквизиции ждет вас в своем замке на аудиенцию.

– Елки, и как ты это все сказал, ни разу не запнувшись? – поражение выдохнул Ричард, чем вогнал инквизитора в краску.

– В программу нашего обучения входит и гладкость слога, – смущенно ответил он и вопросительно на меня уставился.

– Ну иду я, иду, – прокряхтел я, слезая с кровати.

Честно говоря, идти не хотелось совершенно. Мягкая постель, блаженная тишина, тихий покой. Но долг, господа, зовет! А долг – это такая подлая зверюка, которая вытащит из любой постели, даже если ей для этого потребуется применить зубы.

Поэтому я поднялся, наскоро умылся и поплелся за инквизитором, на ходу разглаживая руками помятую одежду. Ричард было увязался следом, но инквизитор с извинениями сказал, что Отец изволит ожидать лишь сэра Антония. Кот начал возмущаться, но я это пресек. Может, у Отца Инквизиции на шерсть аллергия или он боится огромных синих котов?

Обиженный король кошачьих заявил, что и так не собирался тащиться в пыльный кабинетик главного инквизитора, и вообще видеть его не желает. Он будет лучше досыпать под столом и вкушать вкусную баранью ногу, в то время как мне предстоит трястись в шаткой телеге, которая вот-вот развалится. На аудиенцию меня повезли в самой натуральной карете, которая гораздо лучше бы смотрелась во Франции века восемнадцатого, чем здесь, в дремучем фэнтезийном Средневековье. Об этом я и поведал сидящему рядом инквизитору (кстати, я наконец-то узнал, что его зовут Фредерик), за что получил от него о-очень удивленный взгляд. Парень тут же начал заверять меня, что про Францию он ничего не знает и что такое век вообще никогда не слышал. На мой же вопрос, чем они, собственно, измеряют течение времени, он ответил – столетиями. И сейчас оно, кстати, тридцать второе. Я с умным видом ответил, что прекрасно это знаю, и постарался закрыть тему. Но теперь уже не унимался Фредерик.

Сначала он признался, что в свое время прочитал все легенды о Белом Оборотне (то есть обо мне) и знает очень много. Однако ему хочется знать еще больше, поэтому он просит (умоляет!) ответить на парочку пустяковых вопросов. Например, как я все-таки победил адскую стражу демона Фенрила, когда добывал Скипетр Власти из его чертогов. Или какой конкретно коготь я взял в качестве трофея у поверженного мною дракона Мурлока. Или как звали ту волчицу-оборотня, которую я так страстно полюбил четыре столетия назад, что даже пытался избавить ее от проклятия... Инквизитор так засыпал меня вопросами, что мне оставалось только лихорадочно придумывать ответы. Однако много врать не пришлось, ибо в пиковый момент карета остановилась, и кучер сообщил, что мы прибыли. Вы бы знали, с какой радостью я выскочил на свежий воздух...

– Вот, значит, как обстоят дела, – задумчиво произнес Отец Инквизиции, когда я закончил свой рассказ.

Я сидел в том же кресле, что и в первый свой визит, с той лишь разницей, что теперь я был здесь по собственной воле. В комнате спокойно и уютно, у меня в руке бокал вина, а местный кардинал, как и прежде, расхаживает из угла в угол, сведя руки за спиной. Лицо Отца по-прежнему скрывал позолоченный шлем, и в мою голову начали забредать мысли о том, что у мужика мания. Или он изуродован в боях. Или скрывается, так как в мирской жизни имел не самую добрую славу.

– Жаль, конечно, что вам не удалось добыть Меч Мертвого Пламени, который оказался не более чем выдумкой, но дела это не меняет... Мы и так прекрасно справимся с беспечными людишками.

– Не понял. – Я чуть не подавился вином. – О чем это вы?!

– Действительно, не понял, – сокрушенно покачал головой главный инквизитор. – До чего же ты слаб и глуп, новый Белый Оборотень.

Я не верил собственным ушам. Абсурд. Что говорит этот придурок в шлеме? Я попытался встать с кресла, но на меня внезапно навалилась жуткая усталость. Тело не повиновалось приказам мозга.

– Эй, что это значит?! – попытался возмутиться я. Отец смерил меня презрительным взглядом и усмехнулся:

– Слабак. Ты ничего не можешь, сэр Антоний. Лишний раз убеждаюсь, что Белый Оборотень выбрал не того в качестве своего преемника. Нет, конечно, ты стал сильнее, чем в нашу первую встречу. Тогда ты был и вовсе ничтожеством. Пугливым, дрожащим над собственной жизнью. Никогда не забуду, как ты, немея от ужаса, сидел на дереве, глядя на нашу битву. Помнишь?

Помнил ли я? Конечно помнил. Мой первый день в этом сумасшедшем мире, когда я только познакомился с Ричардом. Ужасная бойня белых и черных волков. День, когда я получил Силу. Вот только не помню, чтобы где-то рядом сшивался Отец Инквизиции.

– Ладно, облегчу задачу для твоих скудных мозгов...

С этими словами инквизитор картинно медленно начал снимать шлем.

Сказать, что я был удивлен, – ничего не сказать. Я был ошеломлен, подавлен, удручен и, чего уж греха таить, испуган. Испуган так, как никогда раньше. Даже когда мы прятались в гнилом болоте от огромного динозавра, мне не было так страшно.

Под позолоченным шлемом оказалась заросшая черной шерстью морда. Далеко выдвинутая вперед нижняя челюсть с огромными клыками, заостренные уши и маленькие желтые глаза с вертикальными зрачками, смотрящие на меня с нескрываемыми злобой и злорадством.

– Черный Волкодлак, – выдохнул я.

Монстр довольно рассмеялся, швырнув шлем на прочный дубовый стол:

– Наконец-то догадался. Честно признаюсь, ждал от тебя большего.

– Но зачем? – глупо спросил я. – Для чего вам нужен был этот меч? Вы что, хотели убить меня руками своих прихвостней?

Волкодлак фыркнул:

– Идиот. Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это еще тогда, когда ты безрассудно пытался вытащить из тюрьмы своих дружков. Я действительно хотел, чтобы ты добыл для меня артефакт, так как Трупный город стоит вне всяких войн и конфликтов и никогда не отдает своего. Вот и понадеялся на тебя.

– Тогда зачем нужно было выставлять кордоны орков у нас на пути?

– Я тут ни при чем. – Монстр с досадой сплюнул. – Эти активисты сами решили обезопасить проход. Если бы этого не случилось, мой проводник провел бы твою шайку такими путями, что вы бы и не увидели лагерь моих войск.

Я удрученно молчал, тупо глядя в пол. Меня обманули. Меня использовали. Боже, как же гнусно...

Меня окунули в мутную воду. Дождались, когда от нехватки воздуха я начал терять сознание, и выпустили. Слабость как рукой сняло. Тело начало наливаться бурлящей энергией, и я даже не успел толком ни о чем подумать, как в кресле уже сидел огромный полуволк с белой шерстью. Такой же, который разворотил замок инквизиции. Однако и напротив меня стоял уже не слабый человек (пусть и очень уродливый), а такой же, как и я, монстр. Только с противоположным цветом шерсти.

Я ринулся вперед, пытаясь подмять противника под себя, но тот легко ушел в сторону и, не дав мне прийти в себя, сам нанес удар. Боль обожгла скулу, а я проломил собственной спиной массивный книжный шкаф. Волкодлак набросился сверху, прижал к полу, но я с трудом вывернулся, и мы сцепились в один огромный мохнатый клубок. Визг, хрипы, летящие в стороны клочки шерсти. Я рвал врага когтями и впивался клыками, но и тот не оставался в долгу. Красная пелена заволокла глаза, а потом... Я мало что помню. Не знаю, сколько времени продолжался этот остервенелый бой, но, когда мои лапы стали встречать лишь пустоту, я увидел, что комната превратилась в посудную лавку, по которой изрядно погулял слон.

Я размещался в углу, прислонившись к стене и ловя пастью воздух, а Черный Волкодлак стоял рядом, сверля меня ненавидящим взглядом. Он был изрядно помят и испачкан в крови (своей или моей, не знаю), но твердо стоял на лапах, в то время как я едва удерживал свое сознание от провала в спасительную тьму.

– Нет. Пожалуй, кое-чему ты все же научился, – хрипло проговорил он. – Но до меня тебе еще далеко.

Огромные черные лапищи поднялись, выделывая какие-то пассы, а сам монстр начал яростно шептать что-то себе под нос. Я попытался добраться до него, чтобы в последнем рывке порвать врагу глотку, но не успел...

* * *

Я поспешно открыл глаза и рывком поднялся с кровати. Ошалело посмотрел по сторонам и не смог понять, почему сижу в знакомой комнате, в «Серебряном ковше». А когда понял, то преисполнился ТАКОЙ радости... Уф, ну и сон же мне приснился – врагу не пожелаешь. Больная же у меня фантазия. Чтоб Отец Инквизиции оказался оборотнем – это ж надо!

И тут я понял, что происходит что-то неладное. Снизу, там, где располагалось помещение трактира, раздавались громкие крики и грохот переворачиваемой мебели. Кого-то бьют? Надо проверить...

Я, влекомый любопытством, вышел из своей комнаты и начал спускаться вниз, но замер на середине лестницы. Картина, представшая перед моими глазами, была ужасна. В трактире царил полнейших разгром. Массивные столы и лавки были перевернуты, поломаны, а на полу в лужах крови лежали трупы людей. Трупы обезображенные, порванные, буквально вывернутые и выпотрошенные. А посреди всего этого ужаса стоял Ричард. Синяя шерсть вся была в красных брызгах, а сам кот с аппетитом доедал внутренности хозяина постоялого двора. Заслышав шум, он поднял голову и уставился на меня совершенно сумасшедшим взглядом большущих глаз. Тут же в них вспыхнул огонек ярости, и кот, облизывая стекающую с подбородка кровь, направился ко мне пружинистой походкой.

– Эй, Ричард, ты чего?! – жалко залепетал я, отступая. – Что с тобой?!

Но синий кот будто не слышал меня. Он остановился метрах в пяти, издал утробный рык и прыгнул, выставив вперед лапы с огромными когтями...

Холодный пот заливал глаза, а подушка оказалась мокрой буквально насквозь. Я сел, пытаясь угомонить бешено колотящееся сердце, и уставился под стол, где мирно спал мой синий кот-друг. Опять сон. Это был всего лишь сон. Ужасный...

Я глубоко вздохнул и протер глаза щупальцами... Чем-чем?! Я попытался встать, но вместо этого шлепнулся на пол. С удивлением уставился туда, где раньше были ноги, а теперь находился огромный змеиный хвост. Я хотел закричать, но вместо этого изо рта вылетел какой-то невнятный хрип. Что же это творится?! В отчаянном усилии я добрался до бадьи с водой, что стояла в углу, но вместо своего отражения увидел ужасную харю, у которой одних глаз было штук десять и все покачивались на стебельках. Кажется, я потерял сознание...

* * *

Я стоял на самой вершине высокой, но тонкой, словно игла, башни. Совсем рядом неспешно проплывали ватные облака, а далеко внизу слышался раскатистый гул. Захотев узнать источник этих звуков, я облокотился на ажурный парапет и увидел огромного волосатого великана, долбящего дубиной по основанию башни. Будто почувствовав мой взгляд, он поднял голову и, ощерившись в беззубой улыбке, нанес последний удар.

Башня накренилась. Раздался противный треск, и я, вцепившись в парапет, полетел вместе с обломками башни вниз. Туда, где ждала земля...

* * *

Было неимоверно жарко. Сухой колючий ветер обжигал кожу, впиваясь в нее тьмой песчинок, которые норовил и залезть в нос, уши, запорошить глаза. Ноги по щиколотку утопали в раскаленном песке, но я тупо продолжал идти вперед, ибо от этого зависела моя жизнь. Внезапно под ногами разверзлась пустота, и я, упав, покатился вниз по склону бархана. Песок – небо, песок – небо... Несчетное количество раз они менялись местами, пока я наконец не остановился, бессильно распластавшись, закрыв глаза от усталости. Надоело. Все надоело. Хочется просто лежать, доверившись судьбе, которая преподнесет мне как минимум два исхода. Либо я зажарюсь в этом песке и умру от жажды, либо доживу до ночи и замерзну насмерть. Выбор невелик, так какой смысл трепыхаться, стараясь сохранить свою жалкую жизнь. Лучше успокоится и вспомнить, что я успел сделать за все то время, что существовал на этом свете. Хорошее и плохое, доброе и злое... Обидно, что вся моя жизнь – лишь серость, бесконечная, как эта пустыня. И так же никому не нужная. И обо мне самом вряд ли кто-нибудь прольет слезу...

Будто в ответ на мои причитания перед внутренним взором возник образ Мечты. Она, прекрасная и печальная, сидит в своей пешере, в Мертвом Лесу, склонившись над мои телом. Да, именно так это было тогда, когда я попался на пути толпы испуганных динозавров. В глубоких глазах моей любви затаилась искренняя печаль, которая вот-вот материализуется маленьким соленым шариком на ресницах. Она плачет. Плачет обо мне...

Кажется, я кричал. Вокруг темный, затхлый подвал, а я лежу связанный на холодном полу. Руки и ноги страшно затекли и посинели. Похоже, неведомые тюремщики специально настолько сильно затягивали узлы.

Что вокруг? Реальность или очередной морок, насланный Черным Волкодлаком? Нет сил понять. Зато надо найти силы освободиться. Как угодно, а иначе скоро мне придется ампутировать конечности, если они сами не отвалятся. Я попытался напрячь мускулы, но лишь заскулил от острой боли, пронзившей все тело. Боже, как же меня избили! Даже лица не чувствую под маской засохшей крови.

Вода, мутная, но прекрасная вода, вся в красных разводах. Мне давно было пора умыться...

Веревки лопнули сами, без малейшего моего на то усилия, а тело потихоньку оживало. Затягивались раны, рассасывались огромные синяки, а руки и ноги стали обретать свой обычный цвет. Не прошло и получаса, как в темнице сидел я – здоровый и полный решимости мстить. От былого сражения не осталось и следа, если не считать висящих на мне лохмотьев одежды. Так же развеялись все сомнения в том, что все вокруг – очередной морок. В мороках Сила Белого Оборотня прийти не может. Я почему-то знал это совершенно точно.

А вот чего я не знал, так это где нахожусь и как мне отсюда выбраться. Нет, то, что я в темнице, – это совершенно ясно, но вот где она находится... Может, в замке инквизиции, а может, меня успели куда-то перевести. Черт его знает сколько времени я провел в своих «милых» снах. В любом случае, сидя на месте и ноя, ничего не добьешься, поэтому надо действовать. Тем более что долгожданная водная пелена все еще не сходила с глаз.

Поэтому я подошел к двери своей темницы и решительно саданул по ней ногой. Треск, хруст. Мощные доски, обитые металлическими полосами, проломились, словно ДСП, открыв передо мной длинный узкий коридор. Освещение там было поганое, но я прекрасно видел в темноте, поэтому смело пошел вперед, перешагивая через груды человеческих костей на полу. Похоже, что некоторых узников в этой тюрьме не доносили до камер.

Изредка в коридоре попадались такие же двери, как и та, которую я благополучно сломал, но все они были открыты. Один раз на моем пути попался долговязый стражник в кольчуге и шлеме-ведре, но он не успел даже пикнуть, прежде чем я оглушил его. Несчастный с тихим всхлипом сполз вниз по стеночке, оставив мне трофейную алебарду. Она была большой, неудобной, но это хоть какое-то оружие.

Коридор кончился на редкость неожиданно. Правда, выход на свободу загораживала прочная решетка из толстых стальных прутьев, но я, не особо утруждаясь, разогнул их и навсегда покинул свою гнилую темницу. Хорошо быть Белым Оборотнем!

Это был не замок инквизиции. Вообще не Синзуал. Я стоял на небольшой каменной площадке, нависающей высоко над бушующим морем. Похоже, неведомая тюрьма располагалась внутри исполинского утеса, который возвышался надо мной на высоту восемнадцатиэтажного дома. И с самой его верхушки к площадке, на которой я стоял, была спущена длинная веревочная лестница. Спасибо за сервис.

Кстати, только сейчас заметил, что я здесь не один. Совсем рядом стоят два стражника вроде того, который «подарил» мне алебарду, и тупо пялятся на меня, пытаясь понять, откуда я такой взялся. Я же не стал дожидаться, пока до них дойдет, и хорошенько врезал обоим древком алебарды по головам. Ребятки мигом притихли и свалились в кучку, а я спешно полез вверх по лестнице.

Когда я осторожно выглянул из-за края, дабы уточнить сложившуюся обстановку, то не заметил ни толпы вооруженных стражей, ни чего-нибудь похуже. И слава богу, а то спасительная водная пелена покинула меня где-то на середине пути к вершине утеса, и мне не улыбалось сражаться с ретивыми охранниками.

А увидел я маленький аккуратненький домик, сложенный из каменных глыб. Он стоял метрах в двадцати от края и весело дымил коротенькой трубой. Похоже, внутри что-то готовили, о чем свидетельствовал умопомрачительный запах, витавший в спокойном воздухе. Я облизнулся, сглотнул набежавшую слюну и, с трудом пересилив себя, пошел мимо домика в сторону виднеющейся неподалеку дороги. Есть, конечно, хочется, но ведь очень может оказаться, что внутри сидит человек пять хмурых тюремщиков, дожидающихся обеда. Хотя зачем пять, без Силы мне и двух за глаза хватит...

Короче говоря, я пересилил соблазн и уже через несколько минут в приподнятом настроении топал по пыльной грунтовой дороге. Отец Инквизиции, он же Черный Волкодлак, – сволочь порядочная, но вряд ли сделает что-нибудь с моими друзьями. Эдмунд постоянно находится в компании с Венус, а она сейчас на хорошем счету в гильдии магов, так что за них можно не волноваться. Маги – ребята серьезные и независимые, своих не отдадут даже инквизиторам. Мечта и Ричард тоже не дадут себя в обиду... Другое дело – непосредственное нападение нечисти. Черт его знает сколько времени меня продержали в этой странной темнице. Хотя, думаю, меньше месяца. А значит, для меня сейчас первичная задача – добраться до Синзуала. А уж как доберусь, так сразу же разоблачу подлого оборотня, спасу здешний мир и вернусь к себе на родину. Вместе с Мечтой, надеюсь... Через некоторое время позади послышался мерный скрип, и я, обернувшись, увидел нагоняющую меня телегу, запряженную мощным рыжим тяжеловозом. Управлял им хлипкий на вид мужичишка в бесформенной одежде, однако с булавой на поясе. Заметив меня, он тут же схватился за свое оружие и подозрительно уставился; буравя хмурым взглядом. Впрочем, я его не виню. Грязный, закутанный в рванье, которое еще совсем недавно было чистой и красивой одеждой, я был похож на бродягу и совершенно не внушал доверия. Однако свой непрезентабельный внешний вид я попытался компенсировать радушной улыбкой.

– Здравствуйте, – обратился я к мужичку дружелюбно. – Не подвезете до ближайшей деревеньки?

– И тебе того же, путник, – осторожно ответил тот. – А кто ты будешь-то?

– Крестьянин я, мирный, – вдохновенно соврал я, делая мину попечальнее. – Некоторое время назад меня пленили злобные гоблины, чтобы я работал на их конопляных плантациях и выращивал мак. Однако я сбежал, не выдержав жестокого обращения и невыплаты зарплаты, и теперь надеюсь вернуться в свой дом.

– А, гоблины, – протянул мужичок. – Понятно. У нас они тоже бушуют, но чтоб людей похищать... Бывало, пастуха убьют и стадо уведут, однако чтоб на коноп... кан... плантацу... Не, такого не было.

– Ну так что, подвезешь? – поинтересовался я и, получив утвердительный кивок, забрался в телегу.

На днище деревянной повозки были постелены пустые мешки, а возница оказался человеком словоохотливым, поэтому мой дальнейший путь прошел в комфортной обстановке и с посвящением в местные новости. Они в большинстве своем оказались мелкими и неинтересными (у соседа корова сдохла, дед Похом женился в пятый раз), но одна меня весьма заинтересовала. Оказывается, в местных лесах с месяц назад поселились три брата-колдуна, которые тут же начали изводить местное население. То порчу нашлют, то пару мертвяков с кладбища поднимут и направят в деревню кур таскать, то молодку какую на помеле летать научат. Последнее меня особенно заинтриговало... А вот про столичные новости мой новый знакомый не знал, хотя деревня, в которой он жил, находилась от Синзуала не так уж далеко – в трех днях пути.

К месту назначения прибыли, когда солнце уже начало клониться к закату. В дороге Рауль (а именно так звучно и по-мексикански звали возницу) меня накормил, поэтому жизнью я был весьма доволен. Оставалось только переночевать и утром отправиться в Синзуал вместе с проходящим через деревню торговым караваном. Рауль сообщил, что они ходят тут каждые три дня и завтра как раз такой день. Ночевать он меня разместил у себя же, в сарае, на стоге мягкого сена, за что получил от меня огромное спасибо и заверение в будущем рассчитаться, на что лишь махнул рукой. Не верил мужичок, что такой бродяга, каким я тогда выглядел, в состоянии материально благодарить за услуги. А зря.

Ночь выдалась звездная и свежая. Дверь в сарай оставалась открытой, поэтому я мог в полной мере созерцать огромный купол ночного неба, усеянный снежинками звезд. Чистый воздух, легкий треск сверчков и далекие крики ночной птицы. Романтика!

Сюда бы еще высокую восковую свечу, бутылку красного вина и красавицу Мечту в длинном вечернем платье. В такую ночь я бы сказал ей все...

Из сна меня вырвали громкие немузыкальные вопли. Похоже, кто-то изрядно принявший на грудь, пытается петь. Знакомая картина. Я недовольно поморщился и попытался зарыться в сено поглубже, но увидел, как к дому моего хлебосольного хозяина подходят трое нетвердо стоящих на ногах парней. Все высокие, как жерди, и такие же худые, сутуловатые. Одеты в походные костюмы из кожи и короткие плащи черного цвета. Морды – самые блаженные. Один из них начал нагло барабанить в дверь и орать:

– Рауль, старый хрен, открывай! Мы пришли за твоей дочкой, дабы научить ее кататься на метле и произносить заклинания!

Угу, понятно. Значит, это те самые братья. Местная шпана с магическими наклонностями. Случись им так же стучаться в первый день моего прибытия в этот мир, то я бы изобразил глубокий сон и не пошевелил бы пальцем для усмирения зарвавшейся молодежи. Но, увы, времени с тех пор прошло изрядно, поэтому...

– Эй, пацаны, – заорал я, вылезая из сарая. – Шли бы вы домой, а? Хозяин спит, дочка спит, я... спал. Идите, добром прошу.

Парни уставились на меня так же, как, наверное, смотрел когда-то слон на моську.

– Вот это да! – выговорил один. – Какие наглые пошли бродяги! Пшел вон, плешивый, пока мы тебя не того... не заколдовали.

– Не, погодите, – отстранил братцев один, самый пьяный на вид. – Сейчас я на нем немного поколдую.

... Вода. Не грязная, не затхлая – чистая. И никто меня не окунал в нее с головой. Так, побрызгали немного. Однако этого хватило, чтобы увидеть две тонкие черные нити, тянущиеся от захмелевшего колдуна ко мне. Я схватил их и что было сил дернул. Парень полетел носом в грядки, да так там и остался, горестно постанывая. Двое оставшихся уставились на меня круглыми глазами и распахнули рты.

– Кому еще? – радушно предложил я.

«Еще» никому не захотелось. Братцы как по команде подхватили своего поверженного родственника, развернулись и бросились наутек, так что только пятки сверкали. Я побрел досыпать на сеновал. Благо время было еще очень раннее. Но выспаться мне не дали.

Едва я распластался на сене в предвкушении сладкого сна, как почувствовал на себе чей-то пронзительный взгляд. Ожидая самого худшего (как всегда), я сел и увидел прямо перед собой огромного белого волка. Того самого! Он сидел, чуть склонив голову, и смотрел на меня печальными голубыми глазами.

– З-зд-дравствуйте, – заикаясь от волнения, проговорил я, совершенно не зная, как себя вести.

– Приветствую, человек. – Волк кивнул и пошевелил ушами. Общался он со мной, как и прежде, телепатически. – Ты многого добился за столь короткий срок. Ты научился преображать свое тело, останавливать время и влиять на магию. Но ты еще не познал и сотой части Силы.

– Прямо джедайские штучки какие-то, – смущенно буркнул я. – Вы, часом, Джорджа Лукаса не читали?

Однако волк проигнорировал мои слова и продолжил:

– Ты слишком рано встретился с Черным Волкодлаком. Бой с ним прописан в твоей судьбе, но он не должен был произойти столь преждевременно. Я удивляюсь, почему он не убил тебя.

– Я, честно говоря, тоже. Хотя радости гораздо больше, чем недоумения...

– Это была его шалость, и он поплатится за нее жизнью, – уверенно сказал волк. – Грядет ужасная война, но ты сможешь ее остановить, если поторопишься.

– Между прочим, эта война – из-за вас, – рассердился я. – Как вы вообще дали этому подлому оборотню себя убить?!

– Увы. – Волк сокрушенно покачал головой. – Я получил вызов, от которого не смог отказаться. Однажды Волкодлак нашел древний артефакт – Печать Дуэли. Это очень могучий реликт, который переносит противников в определенное место. Одних или со свитой, но в любом случае так, чтобы силы сторон были равны.

– Ничего себе равны, – опешил я. – Да вас, белых, было раз в десять меньше, чем прихвостней Черного Волкодлака.

– Да. Мой враг каким-то образом смог вычислить место, куда нас перенесет Печать, и заранее отправил туда свою стаю.

– Ладно, понятно. – Я вскочил со своего места и нервно забегал вокруг стога. – В любом случае, что произойдет дальше – не моя проблема. Вы не убиты... В смысле вы дали себя убить, но сейчас воскресли... Тьфу, я запутался. Короче, вы пойдете в Синзуал, убьете Черного Волкодлака, остановите войну, и всем будет хорошо. А я...

– Остановись, человек, – урезонил меня волк. – Ты ничего не понял.

– Чего я опять не понял? – возмутился я. – В последнее время все так и норовят упрекнуть меня в тугодумстве!

Волк обнажил идеальные клыки и... растаял в воздухе.

Я опешил. Протер глаза и сел. Не понял? Почему это я вдруг опять лежал, когда только что бегал?! И ведь было раннее утро, а сейчас, судя по солнцу, полдень или что-то около того! Это что, был очередной галлюциногенный сон? Ну и дела.

Я рассерженно сплюнул и поднялся. Хватит. Вот сейчас поем и пойду спасать мир. Тем более что НАСТОЯЩИЙ Белый Оборотень подсказал неплохую идейку, как избавиться от гадкого Волкодлака. Значит, Печать Дуэли. Надеюсь, сон был вещим...

Рауль сегодня был щедр как никогда. Оказывается, он прекрасно видел, как лихо я расправился с колдунами, и теперь был жутко благодарен мне. Даже не стал будить доблестного меня, дав нормально выспаться. Ну, это он думал, что нормально. Так что накормили меня со всем старанием. Дочка Рауля, миловидная пухленькая блондиночка, вынесла к столу целого зажаренного поросенка и кувшин легкого вина. Плюс хлеб с луком и солью, овечий сыр, три больших спелых яблока и вареное яйцо. Я, благодарно мыча, умял все это в один присест и откинулся на стуле, поглаживая раздувшийся живот. Так сытно я не ел уже давно.

А в довершение ко всему Рауль притащил немного потрепанную, но чистую крестьянскую одежду, за что получил от меня персональную благодарность. А то как-то неудобно было ходить в рванье.

Заехавший в деревню торговый караван я встретил уже не оборванным бродяжкой, а серьезным крестьянином. Правда, проблем от этого не стало меньше. А основная загвоздка состояла в том, что денег у меня не было, а забесплатно караванщики везти отказывались. Как будто от них бы убыло! В караване вообще было на редкость много народу. Человек десять купцов, каждый с двумя крытыми повозками, набитыми товарами, плюс три десятка охранников – суровых неразговорчивых воинов в кожаных доспехах. Как объяснил Рауль, раньше купцы путешествовали в одиночку, но с некоторых пор на этой дороге стала промышлять шайка крайне наглых грабителей. Поэтому торговый люд начал сбиваться в такие вот многочисленные отряды, дабы обезопасить свою жизнь и свои товары. По этому поводу я даже хотел набиться в сопровождение, но был поднят на смех и чудом не бит охраной. Один особо ретивый даже попытался ткнуть меня копьем, но я увернулся, обиделся и решил страшно отомстить. Например, проехать в караване бесплатно, спрятавшись в один из обозов.

Момент для претворения в жизнь моего коварного плана представился довольно скоро. Охранники, что на своих конях мотались туда-сюда между обозами, отвлеклись на идущих с речки девушек, и, пока они свистели им вслед и орали неприличные комплименты, я удачно прошмыгнул в самый последний обоз и вольготно устроился на тюках с одеждой. Когда мы выехали за пределы деревни, обоз пошел довольно быстро, плавно раскачиваясь и тихонько скрипя, так что меня быстро сморило, и я уснул, зарывшись в парчовые халаты...

Пробуждение было нерадостным. Это вообще тенденция. Как ни проснусь, так сразу же попадаю в неприятную ситуацию. В этот раз она заключалась в том, что меня нашли охранники. Нашли и, вместо того чтобы разбудить хотя бы окриком, сразу начали тыкать древками копий. А это, между прочим, тоже больно.

Потом меня невежливо вытащили на свежий воздух и поставили пред грозными очами владельца той повозки, в которой я так неудачно задремал. Хотя, если честно, меня бы и не нашли, если бы не остановились на привал. И надо же было такому случиться, что запасы питьевой воды (а вино во время рейда категорически запрещалось) находились как раз в «моем» обозе.

Но купец оказался мужиком незлобным и, убедившись, что я ничего не украл и не попортил его товар, махнул рукой на мою «шалость». Тем более что я поведал совершенно слезливую историю. Мол, прозябаю в деревне, света белого не вижу, а так хочется познать мир. Что называется, увидеть Синзуал и умереть. И не убивайте меня, господин купец, – у меня мама старенькая, детки маленькие, жена плакать будет. Мне поверили. И даже посадили рядом с общим костром, дав в руки полкаравая хлеба. Вот я и сидел, с блаженством вытянув ноги к огню и слушая истории бывалых стражников. Типичные такие страшилки.

– Помню, лет пять назад охранял я судью одного, – вещал широкоплечий стражник с небольшой кудрявой бородкой. – Ох и на редкость гадостного нрава был человек, скажу я вам. Городок, в котором он жил, был малюсенький, но этот судья всем жителям умудрился встать поперек горла. Ну и однажды пообещал кто-то, что, мол, прирежет судью, будто хряка какого. А тот услышал, перепугался и нанял меня, дабы жизнь свою поганую охранять. Ну я и охранял по мере сил. Таскался за ним повсюду, оружием звенел. Помогало! Но однажды понесла моего подопечного нелегкая в местный лесок за грибами. Это в два часа ночи-то! Судья перед этим делом принял изрядно, вот ему грибков и возжелалось. Мне, само собой, идти никуда не хотелось, но пришлось. Деньги-то платят. В общем, забрались мы в лес. Идем. Вокруг темно, ни зги не видать, и ухает кто-то противно, а судье все по барабану. Чешет, как кабан, сквозь камыши и корзинкой помахивает. Песни похабные орет. Но вдруг вышли мы на поляну. А она голая-голая – ни травинки не растет – и вся лунным светом залита. А посередине растет огромный гриб. Грибище! Честное слово, я в жизни таких не видел. С бочку величиной. Судья его как увидал, так вперед и кинулся. Я было за ним, а тут откуда ни возьмись появляется на поляне жуть полная. Вроде как мужик – длинный, худой, весь в плащ черный замотанный, и только глаза красным, словно угли, горят. Появился и говорит: «Изрядно ты крови народной попил, настала пора и твоей отведать». И пасть открывает, а в ней клыки-и... Я как это дело увидел, так сразу и бежать, ибо в контракте было написано, что я охраняю судью лишь от людей, а та тварь была кем угодно, но только не человеком.

Вокруг одобрительно загомонили, а эстафету перенял седой воин в кольчуге.

– Случилось это в дни моей далекой молодости, – рассказывал он, приглаживая пушистые усы. – Я тогда еще только начинал наемником работать и был рад наняться к кому угодно и за любые деньги. Ну и попал однажды к алхимику, который собирался идти в ночь на заброшенное кладбище добывать какие-то там травки для заклинаний. Работа была, как мне тогда казалось, непыльная. Пашешь всего одну ночь, а получаешь пять золотых. Легкие деньги! В общем, в назначенный срок поперлись мы на погост вместе с еще двумя оболтусами, которые тоже на деньги падки. Местечко, я вам скажу, то еще. От могил одни холмики еле заметные, кресты да надгробия все поломанные и сгнившие, оградок в помине нет. Но вот посередине стоял склеп, будто совсем временем не тронутый. Камень черный, не потрескавшийся, мхом не зарос. Мне это тогда сразу подозрительным показалось. Алхимик нам сказал, чтоб снаружи стояли и, если кто полезет, в склеп не пускали, а сам внутрь зашел. И тут будто по команде земля затряслась и полезли из могил мертвецы ожившие. Почти все – скелеты. Костями гремят, глазами сверкают и воют протяжно. Ох и перетрухали же мы! А бежать-то и некуда! Со всех сторон окружила нежить, да так и прет, лапы костлявые протягивая. Как отмахались, не помню. У нас у всех, слава Всевышнему, булавы были, а они знатно черепа громят. Однако одного паренька порвали-таки. А алхимика мы дожидаться не стали. Как рассвело, ноги в руки и домой. Меня после этого случая родня неделю брагой отпаивала...

Все дружно посочувствовали седому и начали припоминать похожие случаи из своей жизни, но я больше не прислушивался к этой болтовне. Меня привлекло другое. Дело в том, что мы расположились лагерем рядом с небольшим лесочком, и сейчас в его глубине я увидел свет. Сперва едва различимый лучик, но с каждой секундой свет разрастался и приближался к нам.

– Эй, ребята, – обратился я к охранникам. – Вы, случайно, не знаете, что это?

Стражи среагировали мгновенно. Повскакивали с насиженных мест, схватились за оружие и стеной встали на пути у предполагаемого противника. Однако когда он – противник – появился...

Их было немного, этих прекрасных существ с голубыми глазами и действительно золотыми волосам. В основном мужчины, но впереди шла... богиня! Я не знаю, как назвать ее по-другому. Господи, я даже не представляю, как можно словами описать это совершенство. На ней практически не было одежды, но о ней нельзя было думать как о женщине. Ею можно было лишь любоваться, как закатом, как глубоким ночным небом. Как чем-то неимоверно прекрасным, но недостижимым. А уж когда она улыбнулась...

Честное слово, тогда я бы согласился на все, что бы она ни предложила. И, похоже, не я один. Охранники выронили оружие и глядели в пустоту расширенными глазами и с глупыми улыбками на лицах. А один из купцов, что вылезли из своих обозов и присоединились к немой от счастья толпе, прошептал:

– Высшие эльфы.

Вот как. Ну, именно так я их себе и представлял...

... Я нырнул в кристально чистую, ледяную воду, а потом пробкой вылетел в воздух, зависнув над собой же. Тот, прежний я стоял с абсолютно тупыми, но счастливыми глазами, а я этот (ну и фразочка!) висел над ним метрах в трех, глядя прекрасной эльфийке глаза в глаза. Она парила рядом, с интересом разглядывая меняла потом спросила:

– Значит, ты и есть новый Белый Оборотень?

Я таял. Ее голос... Любая музыка, даже самая красивая, покажется гадким скрежетом в сравнении с ее голосом.

– Э-э-э... хм... да, это я, – прокашлявшись, просипел я. Дыхание перехватило окончательно.

– Теперь твоя жизнь – сплошная обязанность, – сказала эльфийка, печально улыбнувшись. – Обязанность перед людьми, перед нечистью, перед самой природой. Тебе выпал тяжелый жребий. Но ты сможешь познать много нового из того, что раньше было недоступно.

– Возможность превращаться в волка? – кисло поинтересовался я, за что получил немного укоризненный взгляд.

– Теперь тебя ждет долгая жизнь. Гораздо более долгая, чем у обычных людей. В сотни раз. Если тебя не убьют или ты сам не сломаешься, то сможешь увидеть весь путь развития человечества, с его взлетами и падениями. И сделать свои выводы. Вы, люди, очень странные существа. Живете так мало, а хотите так много, поэтому творите как добро, так и зло без оглядки. Ты поймешь это. Потом. Пока ты еще человек, в душе.

– Угу. – Я сник, но осмелился на еще один глупый вопрос: – А вы поможете людям в назревающей войне?

Эльфийка прикрыла глаза и покачала головой.

– Мы уже очень давно не вмешиваемся в дела людей, Белый Оборотень. Мы видели слишком много войн и знаем, что, даже если нечисть одержит верх, мало что изменится. Пройдет несколько десятков лет, и люди вновь воцарят на покоренных землях. Такое уже было, такое еще будет. Но ты не должен оставаться в стороне.

– Да я, собственно, и не собирался...

– Ты – не из нашего мира. Ты не знаешь почти ничего, но справишься. Случайно ты не мог попасть сюда и стать Белым Оборотнем, значит, это было предопределено. Знаешь, я даже немного помогу тебе...

– Дадите меч-кладенец? – вяло спросил я.

– Отправлю в Синзуал...

Я стоял посередине огромного коридора. Под ногами – мраморные плиты, стены отливают золотом, а арочный потолок завис метрах в десяти над головой. Вдоль коридора в специальных нишах стояли сверкающие рыцарские доспехи разных фасонов, а между ними стены были увешаны яркими гобеленами. Вокруг – ни души.

Я растерянно потоптался на месте и нерешительно крикнул: «Ау!» Эхо отозвалось сразу же, злорадно прокатив мое «ау» на все лады и унеся его куда-то вдаль. Больше никто не откликнулся. И куда, если не секрет, меня закинула божественная эльфийка? Хотя я, пожалуй, догадываюсь. Это императорский дворец. Где же еще может быть такая роскошь?! И, скорее всего, меня забросили сюда не зря. Помнится, Отец Инквизиции говорил, что император Сигизмунд – старый маразматик, но ведь он мог так сказать и для отвода глаз. Чтоб мне, значит, не было смысла идти к императору, который наверняка и не знает о готовящемся нападении нечисти. Значит, надо найти Сигизмунда и все ему рассказать, ибо гложут меня сомнения, что он соответствует тому образу, который описал подлый Волкодлак.

Порешив так, я храбро зашагал в наиболее понравившемся направлении в надежде, что мне встретится какой-нибудь слуга или, на худой конец, герцог, который сможет объяснить, как пройти в покои императора. Однако единственным человеком, которого я встретил за час скитания по залам и коридорам дворца, был пьяный в зюзю стражник, который сладко храпел в обнимку с собственной алебардой. На все мои попытки его разбудить он отвечал похрюкиванием и пихался ногами, так что я быстро плюнул на эту затею и сильно задумался, присев рядом, на стульчик.

Н-да, похоже, неладно что-то в королевстве датском... Уж если во дворце такой разлад и запустение. А Синзалом, наверное, и в самом деле управляет Черный Волкодлак. Только тогда вдвойне непонятно, зачем ему затевать эту глупую войну. Хотя нет, зачинщик-то Вельзевул. Но оборотень мог выступить и против хозяина – зачем ему терять власть? Непонятно все это, туманно. И немного прояснить ситуацию сможет, наверно, только император.

В общем, пришлось встать и вплотную заняться пробуждением стража. Сначала я долго орал на него и хлестал по щекам – не помогло. Потом разыскал в какой-то комнатушке ведро воды и выплеснул все содержимое ему на голову – нулевой эффект. А когда я совсем отчаялся, то увидел спрятанную за гобеленом бутыль. Она была наполовину полна густой красной жидкостью, которая при детальном изучении оказалась прямо-таки бронебойной брагой. Ее я и начал заливать в рот храпящему охраннику. Очнулся он мгновенно, выхватил бутыль у меня из рук и залпом высосал все содержимое, после чего уставился на меня мутным взглядом.

– Ты кто? – почти внятно спросил страж, тыкая в меня пальцем.

– Дед Пихто, – огрызнулся я, отходя подальше. – Где сейчас император, знаешь?

– А где ему, болезному, еще быть, как не в спальне? – икнул мой нетрезвый собеседник.

– А как туда пройти?

– Прямо до лестницы, потом на третий этаж, идешь по коридору. Там будет ба-а-альшая дверь. Зеленая.

Мужественно выговорив все это, страж уронил голову и могуче захрапел, сотрясая своды.

Я и пошел, следуя указаниям и надеясь на то, что пьянчуга ничего не перепутал.

Не перепутал. Однако у зеленой двери меня встретили четверо стражников. Очень подозрительных. Все как один высокие, широкоплечие и с ног до головы закованные в латы. Едва я появился в конце коридора, как все четверо повернули головы в мою сторону и схватились за мечи.

– Эй, ребята! – закричал я еще издалека, пытаясь перехватить инициативу. – Император у себя?

Мне не ответили. Зато стражи дружно выстроились вдоль коридора, закрыв дорогу, а стоило мне остановиться – пошли навстречу с самыми гнусными намерениями. Причем они все время молчали, а через забрала шлемов, как мне показалось, пробивалось слабое зеленоватое свечение. Неужели нежить?!

На меня выплеснули ушат грязной, вонючей воды. Уши заложило, будто в самолете, а стражи стали передвигаться заметно медленнее. Что ж, придется драться.

Я выхватил топор из рук железного рыцаря, который стоял в ближайшей нише, и грудью пошел на врага. Первого стража я ткнул топорищем в живот, от чего бедняга переломился пополам, а из груды металлолома, в которую превратились его доспехи, посыпались тонкие желтые косточки. Точно, нежить. Уверившись, в этом, я пошел громить ребят по-серьезному и в минуту снес головы еще двоим. Последний получил рукояткой в висок и кучкой обрушился в угол. Со стражей было покончено.

Дверь в покои императора оказалась заперта, но мне, с колоссальной физической силой Белого Оборотня, не стоило труда настругать ее на щепки с помощью того же топора. Так что через несколько минут я входил в личную спальню Сигизмунда Восьмого, веря в лучшее, но дожидаясь самого худшего. Последнее не замедлило появиться в виде визжащего маленького человечка в черном балахоне. Он кинулся на меня, размахивая детским кинжальчиком с подозрительно блестящим острием. Ну это он думал, что – кинулся. На самом деле я успел два раза обойти вокруг вопящего недомерка и лишь потом успокоил его кулаком в ухо. Несчастный отлетел в другой конец комнаты и там затих... и в этот же момент водная пелена спала с глаз. Ох, какой же, оказывается, тяжелый этот топор. И как им воюют?

Я отбросил в сторону ненужную железяку и направился к большущей, как посадочная площадка для вертолетов, кровати. На ней, зарывшись в подушки и одеяла, лежал с совершенно отрешенным видом его величество император. Да, это явно был человек в годах, но до старости ему еще было очень далеко. Император оказался кряжистым, широкоплечим мужчиной с мужественным лицом. Широкий, надменно выпяченный подбородок, глубоко посаженные глаза и длинный старый шрам во всю левую половину лица указывали на то, что император успел пожить, и еще как. Но взгляд. Взгляд у императора был совершенно остекленевший, и понять, что он жив, можно было лишь по слабо вздымающейся груди.

Я принюхался. Да, запах в спальне стоит самый больничный. А вот, кстати, и источник – двухъярусный столик с целой кучей пробирочек, баночек и бутылочек. Либо Сигизмунда лечат от сумасшествия, что вряд ли, либо опаивают до такого зомбиобразного состояния, что дальше некуда.

Я оглянулся и, убедившись, что карлик в балахоне уже подает признаки жизни, направился к нему. Сел рядом, заглянул в уродливое нечеловеческое лицо. Гоблин. Я видел таких на перевале, когда мы ходили за Мечом Мертвого Пламени. Постанывает, зараза, изображает тяжело ушибленного.

Я схватил гоблина за капюшон балахона и, приподняв, заорал в самое ухо:

– Императора опаиваешь, тварь?!

Карлик вздрогнул, вжал голову в плечи и заискивающе закивал, глядя на меня испуганными глазами.

– Да, господин. Опаиваю, господин. Исключительно по приказу Черного Волкодлака, господин. Не убивайте меня-а-а...

– Молчать! – Я встряхнул попытавшегося впасть в истерику недомерка. – Отвечать только на мои вопросы. Коротко и по существу. Итак, можно ли императора в кратчайшие сроки привести в нормальное состояние?

– Можно, господин. Я смогу, господин. Маленький гоблин все сделает, господин.

– Угу, вот сейчас пойдешь и сделаешь. – Я подобрал валяющийся рядом ножик гоблина и помахал им у зеленого носа пленника. – А если попробуешь сделать что-то плохое императору или мне, то эта штучка окажется у тебя в горле. Понял?

Гоблин вновь яростно закивал и, поднявшись, направился к химическому столику. Я – за ним. Встал у негодяя за спиной и демонстративно крутил кинжалом, время от времени обещая гоблину самые ужасные виды казни, если что-то пойдет не так. Однако карлик был по-настоящему испуган и хитрить не решился. Он смешал какие-то жидкости в одну маленькую пробирку и поднес ее к носу Сигизмунда Восьмого, заверяя, что эффект вот-вот проявится. И верно, через несколько мгновений взгляд императора стал более осмысленным, а потом его величество начал и шевелиться. Сперва подвигал руками, потом покрутил головой и, наконец, сел, сопровождая все эти действия нещадным хрустом суставов. Гоблин было попытался улизнуть под шумок, но был схвачен мною за шкирку и поставлен рядом. Видя, как двигается владыка державы, он немного подергался, но потом окончательно смирился со своей участью и тихо стоял, повесив длинный зеленый нос.

– Кто вы такие? – были первые слова Сигизмунда Восьмого. Они явно давались ему с трудом, но он старался.

– Я – Антоний, Белый Оборотень, а это – гоблин-алхимик, – честно ответил я, с интересом наблюдая за реакцией императора.

Однако он не стал удивляться, коротко кивнул и попытался встать, но чуть не упал. В последний момент успел схватиться за стену и устоял, движением головы отказываясь от моих попыток помочь. И лишь когда воскресший император смог относительно твердо стоять на ногах, я дождался от него связной речи.

– Рад приветствовать тебя в моем замке, – проговорил он, с каждым словом все увереннее ворочая языком. – Я знаю легенду о том, что ты приходишь, лишь когда людям грозит смертельная опасность, и, валяясь в том плачевном состоянии, я надеялся, что она не врет. И мои молитвы были услышаны, чему я безмерно рад.

– Я, в общем, тоже, – согласился я. – А не расскажете, как дошли до жизни такой?

– Расскажу, – кивнул Сигизмунд. – Но по дороге.

С этими словами он оторвался от стены и зашагал в сторону выхода, заставив меня следовать за собой. Потом мы проделали долгий спуск к подвалам дворца, за время которого император поведал мне свою историю.

– Я стал жертвой собственной жадности, – с тоской рассказывал Сигизмунд. – При моем отце Синзал процветал, и я хотел продолжить его дело, но, увы, не смог. Причем по далеко не самой тривиальной причине. Торговые пути были проложены вовсе страны мира, со всеми соседями были заключены союзы и прибыльные договоры, а про внутренних врагов не было слышно уже лет пятнадцать. По всей империи царили мир и благополучие, но мне хотелось большего. Хотелось новых земель, новой власти. Хотелось запретных знаний. И тогда ко мне пришел Кен'Дзул, сейчас известный как Отец Инквизиции. Он предложил научить меня новой магии – некромантии, а взамен потребовал наделить его властью над церковью и создать инквизицию. Увы, я пошел на поводу у этого вероломного предателя. И пока я штудировал в библиотеке дворца подаренные им книги, он захватывал власть в стране. Сперва я относился к этому безразлично, а когда понял, что Кен'Дзул представляет угрозу, было слишком поздно. За десять лет, что я посвятил изучению магии, он набрал такую силу, что фактически уже был императором в моей стране. С помощью верных мне людей я попытался уничтожить подлеца, но наш план был раскрыт, мои друзья убиты, а я стал марионеткой в руках Кен'Дзула. Его алхимик (ненавидящий взгляд в сторону семенящего рядом гоблина) поил меня какой-то отравой, что совершенно парализовывала разум. Я все время находился во власти страшных снов, а когда было нужно, выходил к народу и даже произносил речи... Ха, я не был властен даже над своим языком.

– Это, конечно, поучительная история, но что вы собираетесь делать? – осторожно поинтересовался я.

К этому времени мы уже спустились в подвал, который отличался от залов разве что отсутствием окон. В остальном – все те же роскошь и запустение.

– А что я могу? – вопросом на вопрос ответил Сигизмунд. – Практически все феодалы подчиняются Кен'Дзулу и ни за что не захотят признать во мне настоящего императора. Отец Инквизиции даровал им слишком большие привилегии, чтоб они отказались от них ради торжества истинной власти.

– И?

– Выход один – нужно уничтожить Кен'Дзула. И я знаю, как это сделать.

Мы почти бежали по длинному узкому коридору. Здесь уже не было позолоченных стен и дорогих гобеленов, но гранитные стены вовсе не выглядели бедными или зловещими. В них чувствовалась какая-то несокрушимая монолитность и прочность.

– Вы не за Печатью Дуэли направляетесь? – попытался догадаться я и попал в точку.

– От тебя ничего скроешь, Белый Оборотень. Недаром ты так прославлен в легендах, – сказал Сигизмунд, глядя на меня с нескрываемым уважением.

Потом император открыл какую-то неприметную дверку и замер на пороге, с испугом смотря внутрь комнаты. Я поспешил узнать, на что он так уставился, и, решительно отстранив его величество, перешагнул порог. М-дя...

Посреди довольно большого помещения возвышался постамент, на котором стоял небольшой сундучок из черного дерева, а к самому постаменту был прикован цепью... Ричард! Синий кот явно похудел, его великолепная шерсть свалялась и свисала грязными сосульками, а в огромных глазах поселился огонек безумия. Увидев нас, он ринулся вперед, туго натянув цепь, но вынужденно остановился в жалком метре, скребя когтями гранитный пол. Кажется, у меня на глаза навернулись слезы...

– Ричард, друг мой, что ж они с тобой сделали, сволочи?! Чем опоили... Порву всех! Четвертую, сожру с потрохами, закопаю заживо, утоплю, как щенков слепых!..

Слова лились неуправляемым потоком, пока я не вспомнил о гоблине-алхимике, которого все время таскал за собой.

Я поднял пищащее существо за шкирку и, вдавив его в стенку, зловеще прошептал:

– Опять твоя работа?

– Нет, господин, – чуть не плача, закричал гоблин. – Это не я, господин, честное слово! Это все гадкий Бизь, господин. Он наверняка поил вашего друга корнем мертвого дерева, выросшего на могиле утопленника, и я без проблем смогу привести его в чувство, если вы меня не убьете, господин.

– Ну давай приводи! – рыкнул я, ставя гоблина на пол.

Коротышка тут же бросился к безумному Ричарду, доставая из складок балахона продолговатый пузырек. Потом он выплеснул его содержимое в морду коту и покорно вернулся ко мне.

– Сейчас синий тигр уснет, господин, но скоро проснется и будет совершенно здоров, – сообщил зеленый и понуро склонил голову. Наверное, в ожидании расправы.

Но я смилостивился и с чувством щемящей скорби смотрел, как мой настрадавшийся друг калачиком сворачивается на полу. Потом сознание пронзила ужасная догадка. Если Ричард здесь, значит, и с Мечтой, и с Венус, и с Эдмундом тоже случилось что-то неладное. Ну, Волкодлак, берегись! Мне настоятельно советовали подождать с вызовом на дуэль, но я не буду откладывать. Готовься к знакомству с Белым Оборотнем, находящимся в ярости, сволочь!

Я подошел к постаменту и спешно открыл сундучок, достав из него грубый каменный кругляш с неотесанными гранями. На нем была выбита картинка – скрещенные копье и дубина. Оригинальный выбор, но, помнится, это артефакт очень древний.

– Как пользоваться этой хренью?! – спросил я у Сигизмунда.

Тот хотел было возразить, но вовремя опомнился, посмотрел на меня с опаской и объяснил:

– Сжимаешь его в ладони, как можно яснее представляешь себе противника и вызываешь его на дуэль. Вот и все.

Я кивнул, сжал Печать и прокричал, зажмурившись:

– Черный Волкодлак, Кен'Дзул, я вызываю тебя!!!

Когда я открыл глаза, то вокруг уже не было стен королевского дворца. Зато насколько хватало глаз простиралась бесконечная снежная пустыня. Небо было затянуто белесыми тучами, а ледяной ветер выл, как взбесившийся зверь. Я мгновенно промерз до костей, и слава богу, что нас закрывает от основного потока небольшой холм. Нас – это меня и Черного Волкодлака. На этот раз он ничем не отличался от обычного человека и был одет не в привычную форму инквизитора, а в богатый костюм. Такие я видел в энциклопедиях на разных графах и баронах.

Кен'Дзул растерянно оглядывался по сторонам, а когда увидел меня, то и вовсе распахнул варежку:

– Не может быть! Тебя же поместили в Запретную Темницу!!!

– Для меня нет ничего запретного, сволочь, – наигранно добродушным голосом ответил я. – Говори, что ты сделал с моими друзьями?!

– К сожалению, ничего плохого, – окрысился вурдалак. – Я смог захватить только синего тигра, но и он сумел порвать двух оборотней из моего лучшего десятка!

– Вот и прекрасно! – порадовался я. – А теперь готовься, твой час пришел.

Кен'Дзул сощурился и не предвещающим ничего хорошего голосом сказал:

– Я не знаю, как тебе удалось добыть Печать Дуэли, но эта тайна уйдет с тобой в могилу.

С этими словами его тело начало стремительно трансформироваться, но... меня кинули в затхлое озеро. А когда я, отплевываясь, добрался до воздуха, то был уже волком. Самым настоящим, без всяких переходных форм. Огромным, белым, с голубыми глазами. А напротив стояла моя копия противоположного цвета. Так было в кабинете Отца Инквизиции, так и сейчас.

А потом была страшная драка, где нет никаких правил и разрешены все приемы. Я кусал, кусали меня, я бил лапами и получал полновесные оплеухи в ответ. Не знаю, сколько времени мы катались по снегу, пытаясь перегрызть один другому глотку, но в конце концов опыт победил яростную молодость и жажду мести. Увы, я оказался вдавленным в снег, а мой противник сидел на мне и с упоением рвал мое горло. Моя густая шерсть забивала ему пасть, но он уже почти добился своего, когда случилось непредвиденное. Что-то тихо просвистело в воздухе, и Черный Волкодлак тоненько взвыл, скатился с меня и злобно уставился на выходящих из-за холма людей. Их было двое, парень и девушка, закутанные в теплые зимние одежды. Но девушка держала в руках лук с натянутой тетивой, а парень сжимал копье... с серебряным наконечником! Похоже, эти ребята знают, как сражаться с оборотнями. Кен'Дзул тоже понял это и, раздраженно воя, скрылся в снегах, оставив недобитого меня валяться в луже собственной крови. Только сейчас я понял, как же мне было больно. Все тело ныло от ушибов и ран, а поломанные ребра впивались в легкие. В горле клокотало, мешая дышать, и я с трудом поднялся на лапы. Кажется, меня вырвало кровью.

Тем временем люди подошли ко мне, и парень замахнулся копьем, явно намереваясь оборвать мое бренное существование, но девушка остановила его.

– Погоди, брат, – тихо сказала она, придерживая его руку. – Много ли чести в убийстве израненного в бою зверя? Неужели ты не видишь, что это не оборотень, а самый настоящий волк, который схватился в битве с ужасным монстром?!

Спасибо тебе, добрая девушка. Не хочу тебя огорчать, однако я все же оборотень. Но хороший.

– Ты слышал? – насторожилась моя спасительница. – Будто говорил кто-то...

– Успокойся, сестра. – Парень ободряюще похлопал ее по плечу. – Это ветер играет свои злые шутки.

Опаньки! Нет, это не ветер, это – телепатия. Помнится, именно так общался со мной Белый Оборотень. Значит, теперь и я так умею. Надо быть осторожнее и даже в мыслях ни к кому конкретно не обращаться, а то мало ли...

– Ладно, нужно идти, – сказал парень, с тревогой вглядываясь в небо. – Скоро начнется снежная буря, а поймать мы никого уже не успеем.

– А как же волк? – удивленно спросила девушка.

– А что волк? Не собираешься же ты тащить его в монастырь на себе? Если ему повезет, то он сумеет доползти до своего дома, хотя с такими ранами... В любом случае его дальнейшая судьба – не наша забота. Все знают, что ты очень любишь животных, но не надо доводить свою любовь до абсурда!

Значит, монастырь. То-то они так странно обращались друг к другу. «Брат – сестра». Будто имен нет. А вот насчет меня ошибочка вышла. Даже сейчас боль уже не такая острая, а кровь больше не заливает глотку. А через денек совсем хорошо будет, если не замерзну в этих снегах. Ну а чтобы не замерзнуть, надо попасть к людям, так что придется идти за этими монахами. Или кто там они?

Тем временем люди развернулись и пошли в сторону своего монастыря. Я – за ними. Как ни странно, лапы держали меня довольно сносно, а идти по снегу в обличье волка оказалось гораздо легче, чем я думал. Даже легче, чем человеку. Я будто скользил по снежному покрову, слегка подгребая лапами, и испытывал от этого почти детскую радость. А еще я, кажется, научился управлять Силой. Не знаю, почему я так решил – озарение пришло внезапно, и я понял, что отныне волен призывать и убирать водную пелену с глаз тогда, когда мне заблагорассудится. И сейчас я предпочитал оставаться волком. Во-первых, так легче идти, во-вторых, это новые впечатления, ну а в-третьих, эти ребята запомнили меня именно как волка и вряд ли обрадуются моему чудесному превращению. Всю дорогу они шли не оборачиваясь, и, лишь когда мы оказались перед трехэтажным, сложенным из огромных глыб зданием, девушка решила посмотреть назад. И удивленно вскрикнула, увидев партизанившего меня.

– Брат, посмотри. – Она схватила парня за руку и насильно повернула в мою сторону. – Этот волк прополз за нами всю дорогу!

– Он гораздо умнее, чем обычное животное, – настороженно сообщил ее спутник. – Быстрее в монастырь! Наверняка это оборотень!

С этими словами они проскользнули за массивную дубовую дверь, оставив меня в полном одиночестве. Вот так. Раскусили меня. И что теперь?

Ответ не замедлил последовать в виде вышедшего из монастыря человека. Длинный, сухопарый, лысый, он почему-то внушал нешуточное уважение. Сейчас он пристально уставился на меня, и я почувствовал слабые покалывания по всему телу. Сканирует, что ли? Потом покалывания прекратились, а человек удивленно округлил глаза:

– Белый Оборотень?! Сколько лет, сколько зим!

Я сидел в удобном мягком кресле рядом с камином и не спеша пил подогретое красное вино. Надо сказать, что монастырь, такой аскетичный снаружи, внутри оказался обставлен не хуже королевского дворца в Синзуале. Разумеется, это относилось к той его части, где проживали глава ордена и члены совета, а комнаты рядовых монахов были куда скромнее...

– Очень жаль, что Зеол погиб, – задумчиво сказал Рудольф, когда я поведал ему свою историю. – Он был мне хорошим другом.

Рудольф – это глава ордена Снежных Ангелов, тот самый мужчина, что встречал меня у входа в монастырь. Этот орден был создан много лет назад, во время Черного затмения. Так называлась эпоха, когда землю буквально наводнили различные представители нечисти и начали творить форменный беспредел. Первым ангелом был святой паладин, которого не принято называть иначе как Основатель. Он со своим отрядом постоянно находился в тех местах, где концентрация зубастых и клыкастых на один квадратный метр была самой большой, и сделал огромный вклад в дело победы людей. По сути, они вернули забитым и запуганным людям, которые боялись нос казать из своих домов, вкус победы. Где бы ни появлялся Основатель, везде его встречали с распростертыми объятиями, а любой мужчина мечтал встать под его знамена. Таким образом, когда Основатель добрался до источника всех зол – некроманта Г'Блаха, – за ним следовала целая армия. Многие погибли в решающем сражении, но Основатель собственноручно обезглавил некроманта, тем самым ознаменовав конец того ужасного времени. Однако нечисть не могла испариться вся и сразу, поэтому и был создан орден. А свое название он получил, потому что его основная резиденция находилась в самых необитаемых и холодных краях Синзала. Нет, Основатель мог поставить ее и по соседству с императорским дворцом, но счел, что новичкам, только что вступившим в орден, будет полезно проходить начальное обучение в краях, максимально непригодных для жизни. Ибо только так они научатся жить и выживать. А еще оказалось, что тот, прошлый Белый Оборотень (которого, оказывается, звали Зеолом) был другом Рудольфа.

– Мы познакомились лет сорок назад, – рассказывал Рудольф. – Я тогда еще только вступил в орден, ничего толком не знал, но обладал та-а-кими амбициями. Поэтому, толком не пройдя даже начального курса обучения, попросил у нашего наставника задание посложнее, чтобы превратиться из аколита в ученика. А тогда бы я смог поступить в ученики к какому-нибудь ангелу. Наставник предупредил, что я, скорее всего, погибну, но я был непреклонен...

Рудольф пригубил вино и, видя мою заинтересованность, продолжил:

– Я должен был убить снежного тролля. А это такая зверюка... В два человеческих роста, силы немереной, нюх – лучше, чем у любой собаки. Хотя с мозгами туговато. Вот на этом я и попытался сыграть. Наколдовал ауру вкусов, чтоб пахнуть кем угодно, но только не человеком, и, вооружившись копьем, полез в логово. Не знал я тогда, что тролли часто держат у себя в качестве сторожевых псов белых медведей. И пока хозяин спит, зверь неусыпно несет вахту, дабы никто на жизнь драгоценного «родителя» не покусился. Короче говоря, увидев меня, медведь кинулся в атаку и, промедли я хоть немного, загрыз бы. Но, слава Всевышнему, я сумел вырваться и вылез из берлоги всего лишь с поломанными ребрами. Это сперва я думал, что мне повезло, а потом... До монастыря далеко, идти практически невозможно из-за жуткой боли, а тело уже начало коченеть. В общем, замерз бы я заживо, если бы не оказался в тех краях Зеол. Он-то меня и вытащил, на своем горбу притащив в монастырь. С тех пор мы и подружились. Белый Оборотень научил меня очень многому, благодаря ему я довольно быстро стал воином, а потом и ангелом. А затем и сам стал помогать Зеолу...

Мне очень хотелось узнать, в чем заключалась эта помощь, но глава ордена отмалчивался и лишь печально улыбался. Что ж, у каждого свои секреты.

Зато, когда я поведал о планирующемся нападении нечисти, реакция была бурной. Рудольф со злостью ударил кулаком по столу и прорычал сквозь зубы:

– Сволочи. Второе затмение сотворить хотят...

– Угу, от безделья маются, – пошутил я, за что тут же был пришиблен испепеляющим взглядом.

– Да нет, не от безделья! – Рудольф сжал кубок в руке, и металл без проблем согнулся, будто воск. – Это Вельзевул опять начинает свои штучки. В прошлый раз его наместником был Г'Блах, теперь, как ты сказал, Черный Волкодлак. Сам демон, к счастью, может появляться на этом свете лишь в виде эфирного духа и не умеет даже колдовать, поэтому всегда ищет себе марионеток, готовых слепо выполнять его волю. Как рассказывал Белый Оборотень, тому некроманту он пообещал даровать небывалую магическую мощь.

– А, тогда понятно, почему Черный Волкодлак решил отказаться от своей власти! – прозрел я и попытался вскочить с кресла, но чуть не упал и сморщился от вновь ударившей в горло боли. Раны уже почти зажили, но все еще давали о себе знать.

– Да, ему он наверняка тоже посулил много разных радостей, – кивнул глава Снежных Ангелов. – Самому демону нужно только одно – души.

– Не понял.

– Во время войны, увы, некоторые люди решают перейти на сторону заведомо более сильного противника, – терпеливо объяснил Рудольф. – Таких меньшинство, но они есть. Тем более что Вельзевул предлагает за покорность власть, деньги – все то, до чего так падки люди. А в обмен нужно совершить сущую малость – отдать свою душу.

– Да уж, малость, – нервно хихикнул я, а Рудольф продолжил:

– Души – это основное, но есть и еще одна цель, о которой догадываются сущие единицы. Эта цель – неизвестный источник могучей магии. По легенде, он появляется в столице империи всякий раз, когда готовится Черное затмение. И этот источник может подарить своему владельцу абсолютное могущество. Он содержит первозданную, чистую магию, которую можно перекроить как угодно по своему желанию.

– Представляю, что может натворить, заполучив его, сумасшедший демон, – потрясение прошептал я.

Честное слово, в комнате заметно похолодало, а сумерки будто сгустились, непроглядной пеленой окутывая со всех сторон. Я поежился.

– Он придет в этот мир в своем истинном обличье. – Голос главы ордена звучал глухо, будто из могилы. – А что будет потом... Все людские государства запылают ярким пламенем.

– Значит, медлить не стоит, – решительно сказал я. – Завтра же я направлюсь в столицу и попытаюсь связаться с некоторыми своими друзьями, которые наверняка не откажутся помочь мне в этой войне.

– На нашу помощь ты, само собой, тоже можешь рассчитывать, – заверил меня Рудольф.