Первый среди равных

2 февраля 1943 г. во время приема делегации руководителей Монгольской Народной Республики во главе с маршалом Чайбалсаном Сталин в своем застольном выступлении заявил, что русский народ «первый среди равных» советских народов, научил их «жить в дружбе», превратившись в становой хребет советского государства.

«Русский народ породил Ленина. Все советские народы равноправны, но среди равноправных бывают первые. Русский народ является первым среди равных. Нет ни единого народа, который вынес бы столько тягот в этой войне, как русский народ.

За русский парод, породивший величайшего из великих людей Ленина!

За русский народ, научивший советские народы жить в дружбе!

За дружбу монгольского и русского народов!

За дружбу народов Монголии и Советского Союза!

За дружбу Монгольской народной армии и Красной Армии!

В этом залог победы!»

Сколько ему лет?

Сталин принял предложение Черчилля поужинать с ним в английском посольстве в Москве на Софийской набережной. Это казалось невероятным. Ведь «отец народов» до этого никогда не посещал иностранные посольства.

В беседе была затронута проблема Югославии. Сталин предупредил, что, по его мнению. Тито, хорваты и словенцы никогда не согласятся сотрудничать с королем Петром и его эмигрантским правительством, находящимся в Лондоне (Петр II Александрович (1923-1970, король Югославии (1934-1945 г.).Участвующий в беседе Министр иностранных дел Англии Идеи сказал, что король Петр весьма интеллигентен, а Черчилль добавил, что он очень молод и еще наберется опыта.

— А сколько ему лет? — спросил Сталин.

— Двадцать один, — ответил Иден.

— Двадцать один! — Возбужденно воскликнул Сталин. — Пётр Великий стал править Россией в семнадцать!

Сталин и Мао Цзэдун

На подмосковной даче в 1949г. состоялась встреча Сталина с Мао Цзэдуном. Переводчиком был Н.Ф. Федоренко, член-корреспондент АН СССР. Гость спросил его шепотом, почему Сталин смешивает красное и белое вино, а остальные товарищи этого не делают. Он ответил Мао Цзэдун у, что затрудняется объяснить и предложил спросить об этом Сталина.

— Что у вас там за нелегальное перешептывание, от кого утаиваете? — раздался голос Сталина.

— Товарищ Мао Цзэдун интересуется, почему вы смешиваете разные вина, а другие этого не делают, — выпалил Федоренко.

— А почему вы не спрашиваете меня? — старался он пригвоздить Федоренко. — Я давно уже заметил, что он подозревает меня в чем-то, не доверяет.

— Извините, но Мао Цзэдун настаивает этого не делать, считая такое обращение к вам нарушением приличий...

— А вы кого предпочитаете здесь слушать, — не без лукавства спросил Сталин Федоренко, и, улыбнувшись из-под своих усов, хозяин стал объяснять гостю, почему он смешивает вина.

— Это, видите ли, моя давняя привычка. Каждое вино, грузинское в особенности, обладает своим вкусом и ароматом. Соединением красного с белым я как бы обогащаю вкус, а главное, создаю букет, как из пахучих степных цветов.

— Какое же, товарищ Сталин, вино вы предпочитаете, красное или белое? — спросил Мао Цзэдун.

— Чаще пользуюсь белым виноградным, но верю в красное, которым как-то, давно это было, во время болезни тифом в ссылке один добрый врач в тюремном госпитале тайком отходил меня малыми дозами красного вина, кажется испанского. Спас меня от верной смерти. С тех пор я как-то проникся сознанием его целебности, — задумчиво сказал Сталин.

Умел прятать иронию

Сталин очень охотно выражал свои мысли в забавной или насмешливой форме.

Любопытную историю рассказывает Демьян Бедный.

«Накануне июльского наступления, в 1917 г., в редакции «Правды» днем сидим мы двое: Сталин и я. Трещит телефон. Сталина вызывают матросы, кронштадтские братишки. Они ставят вопрос в упор: выходить им на демонстрацию с винтовками или без них? Я не свожу глаз со Сталина... Меня разбирает любопытство: как Сталин будет отвечать — о винтовках! По телефону!..

— Винтовки?... Вам, товарищи, виднее!.. Вот мы, писаки, так свое оружие, карандаш, всегда таскаем с собою.... А как там вы со своим оружием, вам виднее!.. Ясное дело, что все братишки вышли на демонстрацию со своими «карандашами».

Но он умеет прятать иронию. Когда в ответ на одно его замечание Эмиль Людвиг (немецкий писатель) воскликнул: «Вы даже не подозреваете, как вы правы!» Сталин вежливо сказал: Как знать, может быть, и подозреваю». Наоборот, когда он же спросил его: «Допускаете ли вы параллель между собой и Петром Великим?» он без всякой иронии ответил: «Исторические параллели всегда рискованны. Данная параллель бессмысленна».

Какой палец дороже?

Во время Ялтинской конференции Черчилль и его спутники поселились в Воронцовском дворце. Черчиллю рассказали, что граф Воронцов построил свой дворец по проекту английского архитектора, автора Букингемского дворца в Лондоне.

Черчиллю дворец очень понравился. Говорят, что, уезжая из Ялты, он обратился с просьбой к Сталину:

— Нельзя ли купить этот дворец?

Сталин долго молчал, курил свою трубку, затем спросил Черчилля:

— Какой палец у вас в Англии считается средним? Черчилль показал средний палец:

— Этот.

— А у нас этот, — сказал Сталин и сложил русскую фигу.

Разговор с Черчиллем

Манера разговора Сталина, как известно, отличалась краткостью. Однажды в присутствии корреспондента он беседовал по телефону с Черчиллем.

— Нет, нет, да, нет...

— Товарищ Сталин, нельзя ли узнать, на какой вопрос английского премьер-министра вы ответили: «Да».

Сталин усмехнулся:

— Черчилль спросил, хорошо ли я его слышу...

И я люблю

Премьер-министр Румынии Петру Гроза после банкета сказал Сталину:

— Вы знаете, я очень люблю женщин.

— А я очень люблю коммунистов, — тихо ответил Сталин.

Россию не пропью

Вошел Сталин, не один. Рядом с ним шел Уинстон Черчилль. Сталин представил гостя, пригласил всех к столу. Последовали тосты, и между Сталиным и Черчиллем возникло как бы негласное соревнование: кто больше выпьет? Черчилль подливал Сталину рюмку то коньяк, то вино, Сталин — Черчиллю.

— Я переживал за Сталина, — рассказывал главный маршал, артиллерии А. Н. Голованов, — и часто смотрел на него.

Сталин с неудовольствием взглянул на меня, а потом, когда Черчилля под руки вынесли с банкета, подошел ко мне:

— Ты что на меня так смотрел? Когда решаются государственные дела, голова моя не пьянеет. Не бойся, Россию я не пропью, а он у меня завтра, как карась на сковородке, будет трепыхаться.

Цель партии

У Черчилль прибыл в первый раз в Москву, на переговоры а Сталиным. В частной беседе Черчилль спросил Сталина: «А чем ваша коммунистическая партия занимается?»

И. Сталин, подумав, ответил; «Партия в своей работе убивает в человеке зверя».

Г. Димитров о Сталине

Из личного дневника Генерального секретаря Коминтерна и первого лидера демократической Болгарии Георгия Димитрова, который был верным учеником и последователем Сталина.

...Вот дословное воспроизведение части тоста, произнесенного советским вождем 7 ноября 1937 г. на кремлевском застолье круглой революционной даты.

«Русские цари сделали немало плохого. Они грабили и порабощали народ. Они вели войны и захватывали земли в интересах помещиков. Но они сделали одно доброе дело, создав огромную державу до Камчатки. Мы эту державу получили в наследство. Мы объединили государство таким образом, что любая его часть, будь она оторвана от общей социалистической державы, не только бы не нанесла ущерб, но и не смогла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы под чужое господство».

Общий язык

В 1944-м году лидеры нашли общий язык. Сталин одобрительно отозвался о своем госте — де Голле. «Люблю иметь дело с человеком, который знает, чего хочет, даже если его взгляды не совпадают с моими», — сказал Сталин.

Тост за Кагановича

На приеме, устроенном в честь де Голля, вождь был в хорошем настроении и много шутил: «Этот человек руководит всеми нашими железными дорогами, имею в виду Кагановича, и они работают, как часы. А будут работать плохо, мы его от должности освободим! Выпьем за товарища Кагановича!»

Вино надо пригублять

Однажды в неформальной обстановке 30-летний Сергей Владимирович Михалков («Дядя Степа») добросовестно опорожнял фужеры с грузинским вином, которое так любил вождь. Сталин вдруг сделал ему замечание: «Не надо пить до дна. Надо пригублять. А то мне неинтересно будет с вами беседовать», —предупредил Сталин.

Интервью Сталина

Из беседы Сталина с немецким писателем Эмилем Людвигом (1932 год). Людвиг:

— Разрешите задать Вам несколько вопросов из Ваше биографии. Когда я был у Масарика, то он мне заявил, что осознал себя социалистом уже с шестилетнего возраста. Что и когда сделал Вас социалистом?

Сталин:

— Я не могу утверждать, что у меня с шести лет была тяга к социализму. И даже не с десяти или двенадцати лет. В революционное движение я вступил с пятнадцатилетнего возраста, когда я связался с подпольными группами русских марксистов, проживавших тогда в Закавказье. Эти группы имели на меня большое влияние и привили мне вкус к подпольной марксисткой литературе.

Не удовлетворившись достаточно точным ответом, Э. Людвиг вновь вопрошает:

— Что вас толкнуло на оппозиционность? Быть может, плохое обращение со стороны родителей?

Сталин:

— Нет. Мои родители были необразованными людьми, но обращались они со мной совсем неплохо. Другое дело православная духовная семинария, где учился тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов быть стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма как действительно революционного учения.

Людвиг:

— Но разве Вы не признаете положительных качеств иезуитов? Сталин:

— Да, у них есть систематичность, настойчивость в работе для осуществления дурных целей. Но основной их метод — это слежка, шпионаж, залезание в душу, издевательство, — что может быть в этом положительного? Например, слежка в пансионате: в девять часов звонок к чаю, уходим в столовую, а когда возвращаемся к себе комнаты, оказывается, что уже за это время обыскали и перепотрошили все наши вещевые ящики... Что может быть в этом положительного?

Приду, если вы хотите

Минул январь 1950-го года. Приближалась февральская дата — день подписания Договора о дружбе, взаимной помощи между СССР и Китаем.

— Нам хотелось бы, товарищ Сталин, устроить небольшой прием после подписания договора, — обратился Мао Цзэдун с этой просьбой во время очередной встречи.

— Естественно, — сказал хозяин.

Но не в Кремле, где меня разместили, а в другом месте, например, в «Метрополе».

— А почему не в Кремле?

— Видите ли, товарищ Сталин, Кремль — это место государственных приемов Советского правительства. Не совсем это подходяще для нашей страны и суверенного государства...

— Да, но я никогда не посещаю приемов в ресторанах или иностранных посольствах. Никогда...

— Наш прием без вас, товарищ Сталин... Нет, нет, просто немыслимо. Мы вас просим, очень просим, пожалуйста, согласитесь, — настаивал Мао Цзэдун.

Наступила пауза, с ответом Сталин не спешил. Он как бы сосредотачивался. Мао Цзэдун исповедально ждал согласия хозяина, не сводя с него глаз.

— Хорошо, товарищ Мао Цзэдун, я приду, если вы этого хотите, — произнес Сталин, наконец, и заговорил на другую тему.

Так был нарушен собственный обет, который Сталин неукоснительно соблюдал весь свой век.