Потеря Крыма и Кубани для Турции была слишком чувствительна. Весь турецкий народ жаждал возвращения этих областей и требовал их от властей. И вот, летом 1787 года, исподволь подстрекаемая Англией и Пруссией, Порта потребовала от России отказа от протектората над Грузией, возврата только что приобретенного Крыма и отмены Кучук-Кайнарджийского мира. Вслед за этими неслыханными требованиями 13 августа Турция объявила России войну. Главной целью этой войны Турция ставила, конечно, захват Крыма, чему должны были способствовать флот с сильным десантом и гарнизон Очакова.
Стремясь использовать свое выгодное положение нападающей стороны, турки сразу же проявили большую активность на море и 1 октября высадили свой десант на Кинбурнской косе, но этот десант был сокрушен Суворовым, в распоряжении которого было всего тысяча шестьсот человек из роты и эскадронов различных полков. Турок же высадилось около пяти с половиной тысяч. Началась ожесточенная бомбардировка крепости Кинбурн. На следующий день турецкий огонь еще больше усилился, и рано утром с Кинбурнской крепости стало заметно передвижение турецких частей. Однако Суворов запретил своим солдатам отвечать на выстрелы турков и приказал не мешать их высадке, объясняя свои действия словами: «Пусть все вылезут». Тем временем турецкие суда, едва подплыв к берегу, немедленно вбивали сваи, чтобы оградить себя от выстрелов. Но выстрелов не следовало: в крепости все по-прежнему казалось спокойным. После полудня турки двинулись в наступление. Весь русский отряд, которому было поручено отстоять Кинбурн, состоял из тысячи человек пехоты и четырех казачьих полков. Суворов полностью полагался на то, что внезапность удара приведет к легкой победе. Поэтому в нужный момент одновременно загремели выстрелы со стен крепости. Казаки ударили с флангов, а с крепости выступила пехота и бросилась в штыки. Турки пришли в замешательство и принялись отступать. Бегающие среди бойцов дервиши пытались как-то ободрить воинов. Очаковский паша приказал всем турецким судам после высадки войск немедленно отчаливать от берега. Таким образом, туркам стало некуда отступать, и они отчаянно бросились в битву, чем поколебали русских. Тогда Суворов бросился вперед с криком: «Ребята, за мной!» Призыв любимого полководца столь сильно во одушевил русских солдат, что турки были сокрушены вторично. Правда, они вернулись снова и произвели устрашающее нападение. Все окружавшие Суворова люди били убиты или ранены. Его самого ранило картечью в бок и в левую руку. Наскоро омыв и перевязав раны, полководец вновь вернулся на поле боя и своим присутствием способствовал победе русской армии. За победу на Кинбурнской косе императрица Екатерина наградила Суворова Андреевским орденом и отметила Высочайшим рескриптом, где написала: «Вы заслужили его верой и верностью».
Зимой 1787/88 года было образовано две армии: главная – Екатеринославская Потемкина, составлявшая восемьдесят две тысячи человек, и вспомогательная, или Украинская, Румянцева, в которую вошли тридцать семь тысяч человек. Потемкин должен был наступать от Днепра через Буг и Днестр к Дунаю и захватить сильные крепости – Очаков и Бендеры. Румянцеву в Подолии предстояло выйти на среднее течение Днестра, поддерживая связь с союзниками-австрийцами.
Австрийская армия, численностью сто восемьдесят тысяч человек, под личным руководством Иосифа II, стояла у сербских границ, выслав в Северную Молдавию для связи с русским войском восемнадцатитысячный корпус принца Кобургского.
В 1788 году военная кампания велась союзниками не самым удачным образом. Лишь в июне Потемкин переправился через Буг и только в июле осадил Очаков. Восьмидесятитысячная армия под его командованием действовала вяло, продвигалась медленно и целых пять месяцев простояла под стенами крепости, в которой находилось всего пятнадцать тысяч турецких бойцов. Очаков с суши был окружен армией, а со стороны бухты – флотилией галер, уже одерживавшей победы над турецким флотом. 27 июля турки произвели вылазку, тут же отбитую Суворовым. Затем осаждающие долго бездействовали. На смену дождливой осени пришла ранняя и холодная зима. Солдаты замерзали в землянках и уже сами просились на штурм, чтобы овладеть наконец крепостью и поскорее стать на зимние квартиры. Однако Потемкин не согласился на предложение Суворова сейчас же штурмовать Очаков, надеясь, что турки, придя в ужас от поражения флота, скоро сами сдадутся. Суворов не скрывал своего неодобрения действий главнокомандующего. Эта нерешительность русских значительно ободрила турецкое войско, и оно, предприняв сначала ряд небольших вылазок, осмелилось наконец на крупную, направленную как раз на отряд под командованием Суворова.
Первоначально победа была на стороне русских, но вдруг произошло неожиданное событие, изменившее развитие ситуации: Суворова ранило пулей в шею, и он вынужден был передать начальство генерал-поручику Бибикову.
Во время ходы битвы Потемкин не раз отдавал приказ отступить и наконец послал дежурного генерала к Суворову на перевязочный пункт с вопросом: «Как он осмелился без повеления завязать такое важное дело?!» После этого Суворов не мог более оставаться под начальством Потемкина и в тяжелейшем состоянии после ранения, сопровождаемом лихорадкой, отбыл в Кинбурн.
В Кинбурнской крепости в скором времени происходит взрыв в лаборатории, вследствие которого Суворов получил несколько сильных повреждений в грудь, лицо, ногу и руку осколками бомбы, попавшей в его комнату. Потемкин же еще четыре месяца простоял под Очаковым в бездеятельности и наконец 6 декабря, после стольких усилий, взял его штурмом. За это он был удостоен ордена Георгия I степени, а Суворову было подарено бриллиантовое перо на каску с буквой «К».
В июле армия Румянцева перешла Днестр и выслала на помощь принцу Кобургскому, тщетно пытавшемуся овладеть Хотином, дивизию Салтыкова. Турки, не желавшие отдавать крепость презираемым ими цесарцам, сдали ее русским. Оставшись по отделении Салтыкова почти вовсе без войск, Румянцев ничего не смог предпринять, поэтому просто занял Северную Молдавию и к зиме расположил свою армию в районе Яссы – Оргеев – Кишинев. Австрийская же армия потерпела полное поражение, разбитая турками под Мехадией и Слатиной в Западной Валахии.
Во время кампании 1789 года австрийцам необходимо было вторгнуться в Сербию; Румянцеву с тридцатью пятью тысячами солдат – устремиться на Нижний Дунай, где стоял визирь с главной турецкой армией; Потемкину с восьмьюдесятью тысячами – овладеть Бендерами. Таким образом, Потемкину досталась большая армия и легкая задача. Не такой многочисленной армии Румянцева же задача была дана явно непосильная.
В апреле 1789 года турки двинулись в Молдавию тремя отрядами Кара-Мегмета, Якуба-аги и Ибрагима. Принц Кобургский тотчас отступил. Тогда Румянцев двинул на выручку австрийцам дивизию Дерфельдена, который 7 апреля разгромил Кара-Мегмета у Бырлада, 16-го разбил Якуба у Максимен и, преследуя турок по пятам, дошел до Галаца, застал там Ибрагима и нанес поражение и ему. Затем Дерфельден вернулся в Бырлад.
Это блистательное распоряжение было последним действием старика Румянцева. В результате происков решившего ни с кем не делиться своими будущими лаврами Потемкина армию у Румянцева отобрали. Екатеринославская и Украинская были соединены в одну – Южную – под командованием Потемкина. Суворова же Потемкин при распределении генералов на театре военных действий в 1789 году и вовсе не внес в списки. Оскорбленный Суворов прибыл в Петербург и, благодаря императрицу за полученные им в течение предыдущего года знаки отличия, высказал свою обиду: «Матушка, я – прописной!» – «Как это?» – изумилась императрица. «Меня нигде не поместили с прочими генералами и ни одного капральства не дали в команду», – был ей ответ. Екатерина тотчас же сама назначила Суворова в армию. Он получил дивизию, соседнюю с левым флангом австрийской армии, которой командовал принц Кобургский.
В июле Потемкин открыл кампанию, двинувшись к Бендерам. Будучи осведомленным об этом движении Потемкина, визирь решил до его прибытия сокрушить союзные войска в Молдавии. Он выслал против слабого корпуса принца Кобургского превосходящее его втрое войско Османа-паши. Принц Кобургский, хотя и был старше Суворова в чинах, тем не менее, полагаясь на опыт Суворова, обратился к нему за помощью. Суворов соединился с ним и 21 июля атаковал и разгромил Османа под Фокшанами. Слаженные действия союзников, несмотря на малочисленность их армий, много способствовали успеху битвы. Войско Османа-паши, разбитое наголову после шестнадцатичасового боя, бежало в беспорядке на Рымник и Бузео. После боя Суворов и принц, не видевшие друг друга ранее, братски расцеловались друг с другом, чему последовала и вся их свита. За эту победу Суворову были пожалованы бриллиантовый крест и звезда ордена Андрея Первозванного, а от австрийского императора – усеянная бриллиантами табакерка.
В августе началась осада Бендер Потемкиным. Его действия и в этой операции были настолько вялыми, что напоминали о прошлой кампании под Очаковом. 7 сентября выдвинувшийся со своей дивизией в Южную Бессарабию князь Репнин разгромил значительный турецкий отряд на реке Сальча. В целях усиления своего армейского корпуса, Потемкин стянул к себе под Бендеры почти все российские силы. В Молдавии оставалась лишь одна слабая дивизия. Правда, этой дивизией командовал Суворов.
Визирь Юсуф решил воспользоваться удаленным положением принца Кобургского и Суворова, чтобы разделить их, а затем двинуться на освобождение Бендер. Он устремился к реке Рымник. Здесь состоялось сражение, в котором Суворову удалось, командуя русско-австрийскими войсками, разгромить турецкие войска, которые превосходили его по численности в четыре раза. Русско-австрийская армия, которая находилась под его командованием, наступала сразу двумя колоннами, во главе первой выступал русский генерал-аншеф, а во главе второй – австрийский принц. Успех в этом сражении лишь в очередной раз показал, насколько гениальным полководцем был Суворов.
Победа на Рымнике была столь решительна, что, казалось, ничто больше не воспрепятствует союзникам перейти Дунай и завершить войну походом за Балканы. Ведь турецкой армии, по большому счету, уже не существовало. Однако Потемкин, вероятно завидуя Суворову, не захотел воспользоваться этой знаменательной победой и не двинулся от Бендер. Он велел графу Гудовичу захватить Хаджибей (ныне Одесса) и Аккерман, что тот и сделал. 3 ноября наконец сдались Бендеры, и этим кампания была завершена. Союзники-австрийцы же бездействовали вплоть до начала осени. В сентябре они перешли Дунай и заняли Белград. Принц Кобургский после Рымника занял Валахию и встал у Бухареста.
Порта в это время успела заключить союз с Пруссией, выставившей до двухсот тысяч солдат на русской и австрийской границах. Подстрекаемый Пруссией и Англией, султан Селим III решил продолжить войну.
В феврале 1790 года умер австрийский государь Иосиф II. Его брат и преемник Леопольд II, страшась продолжением войны с Турцией развязать еще и войну с Пруссией, поспешил начать мирные переговоры. В апреле 1790 года турецкое войско разбило австрийцев напоследок еще под Журжею, после чего в Рейхенбахе открылся конгресс. Как и во времена Миниха, Австрия, начав войну совместно с Россией, заключила сепаратный мир.
Однако угрозы Пруссии и происки Англии не имели никакого воздействия на российскую императрицу. Сделав все необходимое на случай войны с Пруссией, Екатерина стала требовать от Потемкина решительных действий. Однако он, как всегда, не торопился, и все лето и сентябрь 1790 года прошли в полном бездействии.
Турки, расправившись с Австрией, вернулись к своему первоначальному плану. Обороняясь на Дунае, где их главным оплотом являлась первоклассная крепость Измаил, они все свое внимание обратили на Крым и Кубань.
Однако турецкий флот был разгромлен молодым Черноморским флотом, а 21 июня Кубанский корпус Гудовича штурмом взял Анапу – мощнейшую турецкую крепость на Черном море. В распоряжении Гудовича было двенадцать тысяч человек, а Анапу защищало около двадцати пяти тысяч турок и горцев. Штурм, предпринятый после короткой блокады, примечателен тем, что проницательный Гудович отделил в общий резерв и обеспечение лагеря более трети своих сил. Это впоследствии спасло всю операцию, потому что в разгар штурма российский тыл подвергся кровопролитнейшему нападению восьми тысяч черкес.
В сентябре на кубанском побережье высадилась армия Батал-паши. Получив подкрепление от горцев, армия эта двинулась в долину Лабы, но 30 сентября на речке Тохтамыш была наголову разбита отрядом генерала Германа, а сам Батал-паша взят в плен. Стоит отметить, что у Батал-паши было около пятидесяти тысяч воинов, а у Германа меньше четырех. За малочисленностью русские пленных не брали, зато была захвачена вся артиллерия турок и их лагерь. Потери русских составили всего 150 человек. Все наступательные замыслы Турции потерпели, таким образом, полную неудачу.
В конце октября Южная армия Потемкина наконец двинулась в Южную Бессарабию. Де Рибас овладел Исакчей, Тульчей и Сулинским гирлом. Меллер-Закомельский взял Килию, а Гудович-младший и брат Потемкина осадили Измаил. Действовали они, впрочем, до того неудачно, что на военном совете было принято решение снять осаду.
Тогда Потемкин, осознававший особенное значение взятия Измаила как средства склонения Порты к миру, поручил стоявшему со своей дивизией в Браилове Суворову принять начальство под Измаилом и самому на месте решить, снять ли осаду или же продолжать ее.
Суворов поспешил к Измаилу, встретил уже отступавшие войска, вернул их в траншеи и 11 декабря беспримерным штурмом овладел турецкой твердыней.
Однако падение Измаила все же не оказало желаемого действия на Порту. Пруссия и Англия все так же подстрекали турецкого султана, и он по-прежнему упорствовал. Екатерина приказала Потемкину перенести военные действия за Дунай для решительного поражения Турции. Однако Потемкин, опасаясь потерять свое влияние при дворе, выехал в феврале 1791 года в Петербург, сдав командование Репнину. Последний решил действовать безотлагательно и уже в апреле выслал отряды Голицына и Кутузова в Добруджу, где они произвели удачный поиск. План русского главнокомандующего состоял в переправе главных сил под Галацем и в производстве демонстрации от Измаила.
Демонстрация была поручена Кутузову, действовавшему искусно и разгромившему у Бабадача двадцать тысяч турецких воинов. Сам Репнин, располагая шестидесятитысячной армией, устремился к Галацу и увидел, что у Мачина (против Галаца) стоит до тридцати тысяч турок, а еще восемьдесят тысяч вместе с визирем находятся на марше от Гирсова к Мачину. Тогда Репнин принял решение переправиться через Дунай и 28 июня на рассвете атаковал турок. Турецкая армия была сокрушена и отступила к Гирсову.
Это поражение побудило Порту завязать мирные переговоры. Однако турки всячески затягивали их, все еще надеясь на успехи своего флота. Тогда Екатерина повелела адмиралу Ушакову выступить из Севастополя со всем Черноморским флотом и разбить Капудан-пашу, что и произошло 31 июля у Калиакрии.
Опасаясь за Константинополь, султан приказал визирю как можно скорее завершать переговоры. Мир был подписан в Яссах 29 декабря. Порта подтверждала условия Кучук-Кайнарджийского договора, отказывалась от каких-либо претензий на Крым и полностью уступала России Кубань и Новороссию с Очаковым. Помимо этого, было условлено, что господари Молдавии и Валахии будут назначаться на семь лет и не сменяться без согласия России.
Героем Второй русско-турецкой войны, бесспорно, является Александр Васильевич Суворов. Кинбурнская коса явила первые чудеса его таланта. За ней последовали Фокшаны, Рымник, Измаил. Уже Столовичи, Туртукай, Козлуджа подарили Суворову известность, Фокшаны и Рымник прославили его, а Измаил сделал имя его поистине легендарным.