… Очнулся я, вероятно, от пронизывающего холода, лежа на земляном полу в небольшом по площади помещении с высоким потолком — захочешь, да не допрыгнешь. Вверху виднелся прямоугольной формы люк, забранный металлической, слегка поржавевшей решеткой, через которую пробивался свет, и видно было подобие потолка из не строганых досок. Тут же подумалось — новый зиндан. Тело пронизывает боль: отбитые легкие, вспухшие желваки с кровоподтеками на ногах и руках, два сломанных зуба, обломки которых царапают язык. Кровь на форменном камуфляже без знаков различия, местами просеченном ударами берцев. Да-а-а! Долго и старательно пинали меня озверевшие боевики за последний неудавшийся побег. Хорошо, что хоть почки удалось закрыть, а то мочился бы сейчас кровью, хотя и им слегка досталось. Слишком уж много было желающих поучаствовать в наказании…
Я — Георгий Мокрецов, позывной Мокрый, естественно перекочевавший со мной из армии, бывший офицер-десантник отдельной бригады специального назначения, ныне капитан милиции, сотрудник специального отдела быстрого реагирования управления по организованной преступности при УВД Энской области, а конкретно теперь — пленный «духов», которого всячески пытаются поставить в положение раба, только получается не очень. Огребаю за это «не очень» по полной программе. Может, надо было смириться, или хотя бы сделать вид, меньше б доставалось? Скорее всего, нет! Давно бы стал холодным трупом. А так поддерживаю у «чехов» злость, что никак не могут меня сломать, принять рабство как должное, вот и стараются изо всех сил. А вообще, не пойму, на хрена я им сдался? Рассказать все равно ничего не скажу, даже если и знаю. Да, нохчам от меня ничего и не нужно, кроме жгучего желания сломать непокорного раба. Прекрасно понимаю, что качественные пытки не выдержит никто, просто нужно знать, на чем подловить конкретного человека. Не всегда человек, умеющий преодолевать физическую боль, выдерживает моральные истязания — причинение боли и страданий близким, верным друзьям.
Вот тут-то «духам» не обломится ничего. От физической боли в свое время научили отключаться, а обо мне боевики не знают ничего, даже имени. Документов с собой на выходе не было ни у кого. Из всей группы, ушедшей на операцию, уцелел только я. Личный состав, вероятно, считается сейчас пропавшим без вести. Слишком глубоко мы зашли на территорию, контролируемую «чехами». О бое сообщить просто не смогли, ввиду невозможности установить связь. Называют меня эти нелюди когда Иваном, когда просто русским, а чаще — «Э! Ты!».
Это была моя третья, за почти год плена, попытка побега. Как и две предыдущие, она произошла спонтанно, волею стечения обстоятельств, без предварительной подготовки. Хотя и говорят, что бог любит троицу, на мне почему-то его математика отказала. Но нечего перекладывать на других ответственность за собственное разгильдяйство. Нет чтобы предварительно все просчитать, прикинуть расклад, захватить оружие, отправив кого-нибудь из охранявших меня «духов» на небеса, решил свалить отсюда на арапа. Вот и получил, что имею. Даже на чью-либо помощь рассчитывать не приходится, добился того, что выделили, похоже, личный зиндан. Так сказать, одиночную камеру. Интересно, что они сейчас для меня придумают? Как еще будут ломать? Не удастся ли это им? Ответа у меня нет. А сваливать отсюда все равно надо, только не как раньше…
Решено! Хватит уповать на случайность, пытаться использовать любую подвернувшуюся возможность! Необходима тщательная подготовка этого мероприятия. Зря, что ли, меня долго и тщательно готовило государство? Давно уже пора эти знания начинать претворять в жизнь! Интересно, сколько я валялся без сознания? Если учесть, что сейчас, похоже, день, то прошло часа четыре. Да-а-а! Неслабо!
Вообще-то, хватит землю греть! Не хватало еще подцепить что-нибудь типа воспаления легких. Тогда точно трындец. Очухаться сил не хватит. Глупо надеяться, что боевики начнут наперебой пичкать меня лекарствами. Пожрать, и то дают нерегулярно, бросают отбросы, как собаке. К слову, собак-то нохчи совсем не любят, потому и мало их в местных дворах, а это совершенно напрасно! Хорошая собачка, если ее любить, способна на многое, и, в отличие от человека, никогда не предаст! Этот же зверь считается здесь «грязным» животным, не заслуживающим уважения, к которому и отношение соответствующее.
И ничего не поделаешь, неаппетитно, конечно, но приходится есть, чтобы не протянуть ноги с голодухи. Хорошо, что во время спецподготовки в Рязанском высшем воздушно-десантном, да и позже, в войсках, приучили не обращать внимания на такие мелочи, а потреблять в пищу все, что пригодно и съедобно в принципе.
Вставать категорически не хочется! Мозг так и ищет хоть какую-то отговорку, чтобы еще чуть-чуть отсрочить момент, когда придется собрать всю силу воли и подняться, превозмогая боль. Кажется, кто-то невидимый старательно нашептывает — полежи еще немного, расслабься. Пока лежишь, тебе не больно, а как только поднимешься — будет просто невыносимо.
Нет уж, хрен Вам, товарищ командир! Я все равно встану, не поддамся на провокацию! Не из того теста слеплен! Иначе просто не попал бы служить в спецназ. Подъем, зараза, слабак, слюнтяй! Нечего валяться, изображая смертельно больного, никто тебя не пожалеет, сопли не подотрет! Встать, капитан!!!
Превозмогая боль в отбитых ногах, опираясь на стену руками, боль в которых нисколько не меньше, медленно приподнялся и для начала просто сел на пол, опершись спиной о стену. Ничего, терпи! Боль скоро пройдет. Это просто молочная кислота делает свое мерзкое дело. Не раскисать! Ну-ка, воин, подъем! Встать на ноги!.. Кое-как удалось подняться, опираясь на стенку. В неподвижном положении боль постепенно начала уходить. Вот суки! Мучайся из-за них тут! Ничего, немного отойдет, я на вас еще отосплюсь! Кровью умоетесь…
Ну и что? Так и будем просто стоять? А ну-ка, пошел по периметру. Пусть расстояния там и немного, но тебе хватит для начала… К концу третьего круга с меня градом пошел пот. Сам не заметил, как согрелся. Ногам стало заметно легче. Это я еще с училища просек, что перегруженные мышцы нужно разогревать движениями, тогда молочная кислота начинает разлагаться, и, пусть не сразу, но полная функциональность возвращается значительно быстрее.
Ох, и холодно же в этой яме! Только затормозишь, тут же постепенно начинаешь замерзать. Продолжая мерять «камеру» ногами, начал прикидывать, что выкопали этот зиндан недавно. Стены еще не просохли. Наверняка, специально меня в него бросили, чтобы заколел. Идиоты! Так вы только злости добавите, да голову заставите работать. Собственно говоря, давно пора бы ей уже заняться тем, для чего в основном она и предназначена, а не только «в нее есть». Кстати, кормить сегодня, похоже, не собираются. Вот носороги мандариновые! Хоть в Страсбург жалуйся! Только до него еще и добраться надо, но такой возможности, судя по всему, мне предоставлять не желают…
А для меня стены и пол следовало забетонировать, да покрепче. Иначе из чего угодно оружие сделать могу, даже из глины. Разочаровывать «духов» раньше времени не стану, пусть мои выходки станут для них приятной, или не очень, неожиданностью!..
Сколько, интересно, кругов я успел намотать? Надо было посчитать — хоть какое-то занятие. Другого-то все равно нет. То есть, почему это нет? Забодался уже ходить, даже про боль подзабыл, начинает отпускать, но для полного счастья нужна нагрузка, иначе все это — мартышкин труд. Ну что? Начнем приседания? А, давай!.. Раз восемьдесят сделал, согрелся от всей души. Пора и руками заняться. Что для них лучше всего подходит? Ну конечно же, как обычно: «упал-отжался»!.. С этим похуже. Всего-то двадцаточка получилась, а вообще, запросто до сотни раз делаю, но вот покоцанные мышцы больше не дают. Ладно, пока хрен с ним, будем тренироваться.
Только как бы что-нибудь закинуть в топку, а то живот уже к спине прирастать начал. В этом ИВаСи кормежка вообще предусмотрена? Нда! Для меня, вероятнее всего, сегодня нет. Печально, но факт. Ну что же, и в этом придется искать положительные моменты. Чтобы отвлечься от мыслей о еде, можно подумать о чем-то другом, например, прикинуть, что мне дали мои предыдущие попытки покинуть столь гостеприимных хозяев. Кроме шишек и синяков, естественно. А дало это то, что в данный момент я точно знаю, где нахожусь. Карту Чечни, хоть и не в совершенстве, я помню. Сейчас «завис» в ее южной части, а именно — в Бугарое. Если честно — изрядная задница, из которой выбираться достаточно проблематично. Дорога отсюда только одна, идет по ущелью в сторону реки Аргун вдоль ее притока Дзумсэри. Собственно, в Бугарое это чудо цивилизации и заканчивается. Дальше имеются только вьющиеся по горам еле заметные даже не грунтовки, а просто наезженные дорожки. По этой «автостраде» покинуть сей уютный уголок однозначно не получится. Ее «духи» перекроют в первую очередь. Остается один путь, точнее несколько, но однотипных — в горы, причем желательно в юго-восточном направлении, то есть как раз в сторону, противоположную нужному для меня и ясному для боевиков направлению. Зато там есть лес, где мне не то что «духи», а и сам черт не брат. Одна незадача — без оружия уходить нельзя. Случись что, голыми руками от нохчей не отобьешься, да и зверья в горах хватает. Те же волки, к примеру. Когда нападает стая, а охотятся они только стаей, от нее может помочь разве что пулемет, внезапно вытащенный из-за пазухи. Это я к тому, что вооруженный человек волков, как правило, в виде добычи не прельщает. Горького опыта общения с такими индивидуумами у четвероногих хватает. Предпочитают обходить стороной.
Итого, требуется, как минимум, автомат и нож, желательно бы еще что-то бесшумное, в идеале АПБ, еще большем — ПСС, но к нему патроны искать замучаешься. И где все это можно добыть? Ответ лежит на поверхности: конечно же, у моих охранников. Как мне кажется, они даже в сортир выходят с оружием и при полной амуниции. Вечно наряжены, как новогодние елки. Того только не понимают, что с таким избытком оружия на себе они просто так и напрашиваются на то, чтобы кто-то, знающий в этом толк, отобрал у детишек все игрушки и использовал по назначению. До смешного доходит: бродит по двору такой гориллоид, поверх непременного камуфляжа висит разгрузочный жилет, на шее автомат, на хрен в данный момент не нужный, используется как подставка для рук, ну, возможно, еще ремнем грязь с шеи стирает. Из разгрузки или сбоку из кобуры по-ковбойски торчит пистолет, чем круче, тем лучше, очень любят АПС, даром, что путем стрелять из него не умеют. А эта машинка хороша только в умелых руках. Дальше зависит от конкретного индивида. У кого на поясе, у кого в разгрузочном жилете, у некоторых в специальном кармане камуфляжа справа-сбоку-сзади, у отдельных кадров — пристегнут к ноге нож. У какого-то всего из себя важного видел даже НРС-2. Гранаты в специальных кармашках — вообще необходимый атрибут каждого. Остается придумать, как это имущество прикарманить?
Продолжая греться физическими упражнениями, прикидываю, что каким-то образом надо заставить охраняющего меня боевика спуститься вниз. Когда приносят еду, то один спускается, а второй стоит на лестнице, держа меня на прицеле. По крайней мере, так было раньше, когда сидел в другой темнице, где, кроме меня и прапорщика, находились еще двое солдат-срочников. Ослабленные до невозможности. Но зато являют собой яркий пример, до какого состояния можно опуститься, если смириться с рабским существованием. Как я их ни уговаривал идти со мной в побег, так и не согласились, испугавшись. Кстати, не исключено, что кто-то из них меня и сдал «духам», надеясь на послабления. Даже наверняка! Больно уж довольный взгляд был у Салмана, главаря всей этой банды, базирующейся здесь, в горном селе, когда сразу после поимки приволокли к нему. Дескать, ты еще и не намылился бежать, а мне уже доложили.
Осуждать парней не берусь. Что с них взять? Со школьной скамьи сразу в армию, которую, если откровенно, им любить не за что. Они же даже года не отслужили, соответственно, прелести «черпаковства» и «дедовства» не знают. Досталась им только пахота с утра и до вечера, а порой и ночью. Хоть дедовщины в армии официально и не существует, но в несколько завуалированном виде она все-таки есть.
С другой стороны, что же это Салман так неосторожно сдал своих информаторов? Вообще-то он довольно неглупый, если не сказать больше. Должен понимать, что догадаюсь, кто меня заложил. И тогда ничего конкретного он больше не узнает. Вывод напрашивается сам собой — парней, скорее всего, уже нет в живых. Не в этом ли и кроется причина, по которой меня сунули в неподготовленную темницу? Какая разница, где буду сидеть в одиночестве? А тем временем притащат новых пленных, с которыми волей-неволей придется общаться, а возможно, что они уже в том зиндане и находятся, только не обломали их еще пока. Поэтому совать к ним такого волка, как я, конечно же — верх неосторожности. Не могут они не понимать, что из сырого материала что угодно вылепить сумею.
Что-то мысли поехали не в том направлении. Парней, конечно, жаль. Но жизнь на этом не остановилась. За них я еще поквитаюсь, но позже, а для этого просто необходимо вернуть себе свободу.
Значит, как-то нужно «душару» заставить спуститься ко мне, да еще и не настороженного. Еще лучше, если он будет оскорблен до глубины души и обязательно захочет меня наказать, сиречь качественно попинать. Показать свою удаль молодецкую. Оскорбить же его можно, если качественно проехаться по самолюбию в уничижительном тоне. Правда, это действует безотказно только в случае, если есть свидетели оскорбления. «А зачем нам кузнец? Нам кузнец не нужен». Можно также, что даже лучше в плане доведения до кипения, оскорбить его самого и его же мать. Чайник из боевика выйдет знатный. Почему-то эти горячие кавказские ребята при упоминании матери теряют даже чувство самосохранения, так и норовят разборки учинить, причем, немедленно.
Вот это-то качество нам и на руку. Только с двоими справиться проблематично будет, не восстановился еще до нужного состояния. Одного без особых проблем уделаю, тем более, есть у меня какое-никакое, а оружие — гитарная струна, спрятанная в шов. Обыскивать эти бараны горные так толком и не научились. Пока возможности использовать ее не представлялось, но, по законам жанра, если висит на стене ружье, оно обязательно должно выстрелить. Для того же, чтобы конвоир спустился один, не позвав никого на подмогу, нужно, чтобы я в его глазах выглядел довольно слабым, с которым он без труда может справиться. Значит, не будем разочаровывать клиента. Если все удастся, он будет несказанно удивлен перед скоропостижной смертью. Ну, а не получится, соответственно, это будет последняя выходка в моей жизни. Лучше уж так, чем остаток своих дней просидеть в яме, куда даже свет почти не попадает. День на дворе или ночь, узнаешь только по слабому отсвету сквозь решетку люка.
Кстати, пока грелся и размышлял, снаружи стемнело. Пожрать же все еще ни одна гадина мне предложить не собирается…
Устав мерять ногами периметр зиндана, присел на корточки возле стены, опершись об нее спиной. Глаза сами собой закрываются от усталости. Отдых просто необходим, даже без еды можно протянуть довольно продолжительное время, правда, не с таким расходом энергии, как у меня сегодня. Сам не заметил, как заснул…
* * *
…Яркое солнце светит. Желтые металлические зайчики пляшут в глазах. Не сразу понимаю, в чем дело. Прямо передо мной знакомые лица и сплошной золотистый ковер… Выпуск… Красивая парадная форма темно-синего цвета так здорово гармонирует с золотыми погонами…
А вот я уже в какой-то комнате… Мебели почти нет, голые стены, оклеенные полосатыми обоями. Это моя первая, полученная после женитьбы квартира. Отдельная бригада спецназначения — здесь я отдал свой первый в жизни приказ… Я чего-то жду. Даже во сне чувствую, как замирает сердце. Вдруг распахивается дверь и влетает она! И будто светлее стало, она сама как солнце, золотистой копной горят волосы, голубые глаза не отрываются от моих, в руках букет ее любимых желтых тюльпанов. Моя жена — Наташка, смысл моей жизни… И вдруг она как бы удаляется… Пытаюсь дотянуться до ее рук, удержать, но не хватает буквально чуть-чуть. Рванулся к ней и… проснулся. Ноги затекли… Пытаюсь встать, но удается с трудом. Кое-как, держась за стену, поднимаюсь. Что же это было? Сами собой нахлынули воспоминания…
* * *
…Молодым лейтенантом выпустился из училища. На плечах отливающие золотом погоны. Документы уже на руках, осталось добраться до места назначения. Обустроюсь в части, решу вопрос с жильем, тогда и жену туда перевезу. Женился на своей милой Наташке на последнем курсе. Парни из взвода завидовали — такую красавицу отхватил. И что она во мне только нашла? Ничем от остальных курсантов не отличался. Может быть, мы немного и выделялись среди остальных на своей специальности «Перевод и переводоведение» качественным знанием языка наиболее вероятного противника. Но со своей женой я общался-то по-русски, так что вряд ли это сыграло какую-то особую роль. Не думаю, что она мечтала видеть меня военным атташе в каком-либо посольстве. Да и знать, что за этим названием скрывается совершенно иная специализация — «Применение подразделений специальной разведки» — она не могла. Обо всем, что касается службы, в подробности ее не посвящал, в дипломе же обозначена совершенно нейтральная специальность: «лингвист-переводчик», как бы даже и не имеющая отношения к десанту.
Прибыв в бригаду, сразу же с головой окунулся в службу. Получил под командование взвод. Первое время чуть не ночевал в расположении, ставил авторитет среди подчиненных. Да и в наряды молодых офицеров назначают чаще других. Одно радует — отношение командования к судьбам свежеиспеченных лейтенантов было на высоте. В общежитии прожил недолго. Комбриг, узнав, что вот-вот должен привезти к месту службы жену, выделил однокомнатную квартиру в только что построенном доме на территории военного городка. Обустройством ее я и занимался все свободное время, которого оставалось не так уж много.
Время летело незаметно. Боевая учеба перемежалась учениями, нарядами. Со своей половинкой регулярно обменивался письмами, в которых постоянно продолжал признаваться ей в любви, расписывал прелести местной жизни, описывал нашу с ней квартиру. Нерегулярно, но удавалось выезжать в областной центр, где в обязательном порядке наведывался на почту и разговаривал с Наташкой по телефону.
Подошло время очередного отпуска, во время которого, естественно, поехал в Рязань, где моему прибытию несказанно обрадовалась любимая. С посветлевшим лицом носилась всюду, куда только было необходимо, с документами, увольняясь с места работы, решая вопросы с квартирой. Родители ее несколько лет назад погибли в автокатастрофе, другой родни не было. Отпуск пролетел моментально. Контейнер с вещами отправился к месту назначения, а мы вдвоем решили лететь самолетом. С огромным трудом приобрел билеты, и на следующий день мы с высоты разглядывали в иллюминатор расстилающиеся под нами красоты.
Такси из аэропорта доставило нас к воротам КПП. Далее — пешочком до самого нашего дома. Оглядев слегка подзапущенную квартиру, моя Наташенька немедленно влепила мне выговор, правда, «без занесения», и наряд на хозработы. Оставшийся последний день отпуска провели вместе, наводя порядок…
* * *
…Снова замерз. А наверху, похоже, дождь идет. Точно, вон и охранник под крышу залез, не желает мокнуть, курит, зараза. Ну-ну! На посту и курить? У меня во взводе ты бы отжимался до тех пор, пока окурки из легких не посыпались.
А ведь это шанс! На улице, судя по звукам, не просто дождь, а ливень, да еще и с сильным ветром. Хороший хозяин в такую погоду собаку на улицу не выгонит. То-то «дух» под крышу забрался. Раньше, видать, на солнышке грелся, потому мне его и не было видно. Новой пакости от меня сегодня ждать не должны, наверняка считают, что попинали хорошо, поучили уму-разуму. Гаденыш вроде бы один. По крайней мере, второго не видать. В банде он, насколько я понял, за «шестерку», больно уж неуважительно с ним Салман разговаривает, а это — показатель. Соответственно, если не придет смену звать, сразу и не спохватятся. Могут только заподозрить, что спит, да попытаются подловить на этом. От этой неизбежной случайности застраховаться невозможно. Погодка же — как по заказу! Приступим…
Первым делом старательно открутить от камуфляжа две пуговицы. Благо, за время плена нитки порядочно подопрели и поизносились. Так что особых проблем с отделением пуговиц не было. Далее — аккуратно вынуть из шва струну. Хорошая штука — третья струна от гитары. Первая и вторая слишком тонкие, остальные уже толстоваты. А эта самое то! Главное, чтобы моих приготовлений не заметили, иначе мероприятие не состоится. Удавочка готова. Теперь, чтобы не блестела, испачкать ее глиной. Ну что? Начинаем концерт по заявкам?
— Эй! — говорю достаточно слышно, но слабым голосом. — Пожрать что-нибудь принеси. Меня сегодня еще не кормили.
— И не будут! — ухмыляется. — Салман сказал тебя неделю не кормить.
— Ты, чурка хренова, может, сразу пристрелишь лучше? Дай пожрать.
— Еще раз так скажешь, я тебе мозги по стенке размажу.
— Мо́чи у тебя не хватит, чурек. Я же знаю, как ты бьешь. Словно своего любимого ишака по жопе гладишь, когда готовишь к употреблению, — жестом показал, какому именно.
Смотрю, начинает медленно закипать, но, видимо, боится ослушаться распоряжений своего главаря. Но клиент уже повелся. То, что вступил в разговор, — очень хороший признак. Теперь главное — естественно подвести его к мысли о том, что меня за наглость обязательно нужно наказать. Хуже, если бы молчал и тихо сопел про себя в две дырочки.
— Что, баран тупорылый, мозгов не хватает переварить, что я жрать хочу?
— Заткнись, чурка!
— Чурку ты, сын ишака и своей матери, в зеркале увидишь, если твоей тупой башке известен такой предмет, козогреб ты хренов.
— Да я тебе сейчас башку оторву!..
— Это ты-то башку оторвешь, козогреб? У тебя толку не хватит. Только и можешь, что своего ишака использовать. Для всего остального у тебя руки не из того места растут.
Созрел клиент. Только пламени из ноздрей нет, а так — вылитый дракон. Просто кипит от злости. А зря! Голова должна быть ясной, злость же — очень плохой советчик! С грохотом откинулась решетка, рядом со мной опустилась лестница, по которой начал спускаться боевик, в правой руке держа автомат. Кстати, по манере его держать можно определить, что «дух» нисколько меня не опасается. Ну еще бы! Когда, замерзая, разминался в камере, «душара» где-то шарахался, грелся на солнышке, а как только сверху капать начало, приполз под крышу. Сейчас же что видит и слышит? Голос слабый, сижу в одной и той же позе, даже не делал попыток встать. Невдомек будущему покойничку, что я, практически не шевелясь, размял все мышцы, готовясь к решающему броску. Удавка уже прихвачена, как нужно, ноги промяли необходимые ямки, чтобы не поскользнуться в критический момент.
Спускаясь с последней ступеньки, боевик оказался ко мне правым боком. Автомат, как какая-то палка, перехвачен ладонью правой руки. Идиот, он, наверно, думал, что я буду от него ползком по полу убегать? Этот в голову точно только ест, думать ей даже не пытается. Иначе бы понял, что с таким хватом оружия, да в правую сторону он не то, что выстрелить, даже ударить не сможет. Или это я молодец? Хорошо сыграл ослабленного, не способного даже громко говорить? Как бы то ни было, а мне от этого не хуже!
В момент, когда «дух» делал последний в своей никчемной жизни шаг с лестницы, я мгновенно взмыл с места, отработанным движением набросил на шею удавку, рванул руки, затягивая смертоносную петлю, одновременно роняя подсечкой свою жертву. Обратного пути уже нет. Сейчас только драться до конца, если не удастся слинять по-тихому.
Недолго мучилась старушка… Стальная жила моментально перехватила горло, сонные артерии. Ноги забились в предсмертной агонии, пальцы рук тщетно пытались схватить тонкую нить струны и тем самым ослабить хватку, глотнуть хоть немного воздуха. Но не в этот раз. Даже если отпустить, смерть уже неминуема, только немного растянется. Для верности выждав приблизительно две минуты, считая про себя, отпустил уже мертвое тело, проверил результат. Готов пациент патологоанатома!
Хорош рассиживаться! Не дожидаться же, пока безвременно усопшего спохватятся. Пора валить отсюда. Наконец-то свобода! Ох, и долго же я ее ждал! Интересно, где сейчас ближайшая позиция наших войск? Наверняка далековато — никаких звуков канонады сюда не доносится. Почему? С июля 1996 года, когда я попал в плен, никак горы занять не могут?
Ладно, с этим потом разберемся. Сейчас главное — убраться отсюда подальше, и не с пустыми руками. Первым делом разденем «духа», комплекция у него примерно как моя, так что с размерчиком я угадал! Дерьмодавы, правда, великоваты немного, но зато не жмут, а на ноге практически не болтаются…
Вот и переоделся! Как на меня пошито! В результате имеем АКС со сдвоенным магазином. В разгрузке еще восемь попарно стянутых изолентой рожков, неплохой нож по типу финского, самодельный, рукоятка наборная кожаная, клинок толщиной около пяти миллиметров, с желобом жесткости, многими по ошибке называемым кровостоком. Длина клинка около двадцати сантиметров. Сталь позже проверю, на глаз не определить, но при таком качестве изготовления плохой быть не должна. А вот это — вещь! И как только она у чмошника оказалась? АПБ в штатной брезентовой кобуре! Четыре полных магазина на поясе. Проволочного приклада только нет. Да не очень-то он и нужен. Может неисправный? Проверять тоже потом буду. Что там еще? Две гранаты РГД-5, одна Ф-1. Зажигалка одноразовая, две коробки спичек, катушка ниток черного цвета, сигареты «Camel» две пачки, одна из которых неполная. В небольшом боковом кармашке масленка, почти полная. По запаху — ружейное масло. В кармане перочинный нож, по виду швейцарский, но кто его знает, где изготовлен? А тут что? Ага! Очень даже необходимая штука для тех, кто понимает — упаковка презервативов. Еще как пригодятся. Один — прямо сейчас. Старательно запихиваю в презерватив оба коробка спичек. Как-никак, дождик на дворе, чтобы не замокли!
Радующую сердце процедуру мародерства закончил. На клиенте остались только носки, да обгаженное нижнее белье. Хорошо, что он, судя по всему, не ваххабит! Те трусов не носят, остался бы я без одежки, с дерьмом на себя одевать бы не стал, а стирать негде и некогда. Сейчас пора «духа» нарядить в свое барахло, пока не успел окоченеть. Чем позже меня спохватятся, тем лучше… Ну вот и порядок! Просто вылитый я! Особенно, когда вниз лицом. Пусть думают, что сплю, или дуба уже врезал! Напоследок одеваю на себя «шуршун» — камуфлированный непромокаемый костюм типа «Росинки». Ну все! Кажется, пора покидать чересчур гостеприимных хозяев. Стоп! Что, профессионализм совсем потерял? А оружие проверить перед выходом? Быстро отстегиваю магазин автомата, несколько раз передергиваю затвор, проверяя, как он ходит. Вроде бы без задержек. Пойдет! Магазин присоединил, патрон — в патронник, на предохранитель поставлю позже. Можно выходить!
* * *
Осторожно, практически на цыпочках, выбрался из ямы. Осмотрелся — вроде тихо. С неба продолжает поливать, что не может не радовать, но, на всякий случай, нюх терять не будем! Лестницу убрать, решетку на место. Замка нет, насколько понял, его роль выполняет валяющийся на земле длинный болт. Тоже верно! Для чего сложный запор, когда снизу все равно допрыгнуть не получится? Да и расположена петля на боковой поверхности люка, рукой, даже если точно знаешь расположение, не дотянуться. Закроем, как и положено! Ну все! Адью, амигос! Выглянув наружу, не надевая капюшона, чтобы не пропустить неожиданную угрозу, неслышной поступью побежал, минуя дорогу и тропу, ведущую в горы, в восточном направлении, ясно помня, что на выездах из села стоят стационарные посты, а на них точно не спят и не прячутся от дождя — крыша там имеется.
Поначалу пришлось бежать ровненько на север, до проулка. Штурмовать трехметровые заборы желания не возникало. Это с тыльной стороны к «чехам» во двор можно пешком зайти практически беспрепятственно. Невысокий заборчик из сетки рабицы не в счет, преодолевается на раз! С фасада же — непременный трехметровый металлический глухой забор, через который ничего разглядеть просто невозможно. Освещение на улицах отсутствует.
Через проулок вышел за пределы Бугароя, рванув вдоль Дзумсэри на восток, постепенно забирая к югу, в гору. Направление выдерживал только визуально, компасом «душара» обременен не был, так же, как и картой, а жаль! Пост на выезде из села в направлении горы остался далеко в стороне. Неплохо было бы вырезать, разжился бы биноклем, которого у покойничка тоже не оказалось.
Кровожадная мысль мелькнула сигаретной искрой во мраке прочих идей и, сдавленная жестокой дланью практицизма, сдохла тихо и без мучений. Действительно, развоевался. А подумать, что периодичность смены постов неизвестна, не судьба. Когда последний раз меняли — тоже. Через какое время обнаружат «жмуриков»? Ровно чуть больше и жить останется. Все стадо за мной ломанется, как по рельсам. Нет никакого желания показывать направление своего движения, а наиболее вероятным в этой ситуации представляется северное, если только ничего коренным образом не изменилось. С другой стороны, даже если и поменялось, мне-то об этом ничего неизвестно, и «духи» это прекрасно понимают…
Отвыкнув в результате долгого сидения в яме от быстрого передвижения, скоро запыхался и начал уставать. Нет! Так не пойдет! Как мы бегали кроссы в училище? Два шага — вдох, два шага — выдох, вдохнуть носом, выдохнуть ртом. Зациклившись таким образом, не забывая смотреть по сторонам, довольно быстро приблизился к темной стене леса. Теперь можно особо и не спешить. Сбавив темп движения и переведя дух, ощутил, что дышать стало труднее. Ну верно, на самой вершине больше полутора километров над уровнем моря, хоть до нее я пока и не добрался. И не собираюсь! Дорога из села идет как раз в том направлении. Зачем мне лишние соглядатаи? Однако что-то в желудок бросить просто необходимо. Иначе сил на лазанье по горам не останется.
Свернув в юго-восточном направлении, пошел вдоль склона, лавируя между деревьями. Как мне помнится, если все время идти в эту сторону, рано или поздно упрешься в небольшое горное селение Хилдехарой, а это мне совсем не улыбается. Кажется, в лес углубился вполне достаточно. Стоит остановиться передохнуть и подумать. Ты смотри! Даже не заметил, что дождь кончился. Наверно это из-за леса, у него свой фоновый шум, перекрывающий шелест капель по листьям.
Сев на подходящий пенек, который умудрился высмотреть в темноте, достал из кармана зажигалку, посветил на часы, прихватизированные у «духа», замещающего меня в настоящий момент в зиндане. Ну и дерьмо же он носил! Даже название его кварцевых часов на металлическом браслете не разобрал. При дневном свете, если что, гляну. Главное, что время показывают. А оно говорит о том, что пора куда-то прятаться и пережидать световой день, заодно отдохнуть впрок, а по возможности еще и умудриться понаблюдать за селом, из которого наконец-то удалось сбежать. Глядишь, с высоты что-то и доведется увидеть. Хотя бы направление, в котором пойдут поиски. Днем, кстати, еще и пищу надо будет поискать, да оружие обиходить.
Сейчас же — вперед! Искать укрытие! Медленно двинулся вперед, внимательно оглядываясь по сторонам. Вот за деревьями слева показался какой-то просвет. Думаю, стоит проверить. Осторожно пошел вниз по склону к предполагаемой опушке. Точно, только выглядит она немного странно, с горы спускается узкая длинная поляна, окруженная деревьями. Думаю, стоит пройти вдоль нее лесом, так и делаю, инстинктивно выбирая сторону, удаленную от Бугароя. Проплешина довольно длинная, никак не желает заканчиваться. Надеюсь, что продолжается она не до самой речки. Туда выходить мне совершенно не улыбается. Вдоль нее поиски могут и вестись. Интересно, в селе поняли уже, что я сбежал? Могут все еще дрыхнуть, раз незадачливый часовой никого не разбудил.
Стоп! А это что такое? Впереди проявилось пятно, более темное, чем окружающий лес, а справа слышится какой-то звук, напоминающий плеск воды. Бесшумно сняв с предохранителя автомат, направился в полуприседе в сторону предполагаемой опасности. Тьфу ты, черт! Это же вывороченное с корнями дерево, свалившееся вершиной вниз по склону. В образовавшуюся яму чуть в темноте не свалился. Жаль, что фонаря у нохчи не было, можно было бы осторожно подсветить. Привыкшие к тьме глаза позволили разглядеть, что лучшего укрытия искать даже не стоит. Расположившись под корнями, будешь укрыт со всех сторон. Днем можно даже развести костер, особенно если получится найти относительно сухие дровишки, не беда, что смоченные ночным дождем.
Теперь — проверить источник шума! Шагаю в его направлении. Чувства опасности нет, да и что может быть плохого в слабом ритмическом плеске воды? Но все же лучше лишний раз убедиться… Как и предполагал, плещется вода в довольно широком быстром горном ручье. Можно даже считать его небольшой речкой. Набрал в ладони и хлебнул студеной воды… Мать-мать-мать! Лучше бы я этого не делал! Совершенно забыл про выбитые зубы. От резкой боли готов был подпрыгнуть выше деревьев. Да-а-а! Со стоматологами в этой местности довольно плохо, одни зубодеры кругом недипломированные. Чтобы сделать запас и слегка подогреть, использовал очередной презерватив, набрав в него водички. Горловину обвязал вокруг свежесломленной ветки, зачистив ножом от сучков, чтобы было легко развязывать. Для тех, кто не знает, презерватив — довольно прочная штука, и свободно вмещает в себя до двух литров воды. Разведав обстановку и сделав запас, вернулся к вывороченному дереву.
До рассвета осталось немного. Как только можно будет относительно неплохо что-то разглядеть, буду выдвигаться в поисках точки для наблюдения. А пока укроюсь, да попробую заглушить голод. Сев и прислонившись спиной к почти вертикальной поверхности вывороченной земли, почувствовал, как устал. Действительно, попробуй-ка по горам вверх и вниз побегать! Особенно после того, как тебя основательно попинали, пытаясь поучить уму-разуму. Снятый с предохранителя автомат — на колени. Достал сигареты. Интересно, как оно пойдет после длительного воздержания? Может, не стоит и начинать? Да ладно, хоть отвлечет от мыслей о еде…
После первых же затяжек голову приятно обнесло, слегка поплыло перед глазами. Через короткое время зрение стабилизировалось, на душе воцарилось спокойствие. Даже не заметил, как сигарета сгорела до фильтра. До восхода солнца стоит немного и поспать. Откинулся назад, надвинув капюшон «шуршуна» на лоб, и закрыл глаза, положив руки на автомат…
…Снова приснилась ОНА… По знакомому до каждой черточки, такому родному и любимому лицу текут слезы. Она не может остановиться и постоянно повторяет одну и ту же фразу:
— Ты вернулся… Ты вернулся… Наконец-то ты вернулся, мы тебя так ждали…
На руках у нее наше СЧАСТЬЕ четырех лет от роду — Игорешка. Тянет ко мне свои ручонки и повторяет:
— Папа!.. Папа!..
Проснулся от того, что, засыпая, принял правильную позу. Первые лучи солнца ударили прямо в глаза, заставив невольно зажмуриться. Да-а-а! Небо прояснилось. День обещает быть жарким. Вставать категорически не хотелось. Организм всячески противился, начиная от не слушающихся отбитых мышц ног, заканчивая не желающими размыкаться веками. Поддавшись минутной слабости, пытаясь отсрочить момент, когда обязательно нужно будет вставать, окунулся в воспоминания…
* * *
… Работа супруге нашлась быстро — учительница начальных классов в школе военного городка. Вечера, те, на которые не выпадали наряды или очередные учебные выходы с личным составом, проводили вместе. Конечно, не о такой жизни мечтала моя Натали, не о редких выходах в клуб части, когда там проводились какие-либо мероприятия. Но ничего другого на данном этапе я предложить все равно не мог. Жена не роптала, прекрасно понимая, с кем связала свою жизнь.
Все шло своим чередом. Но однажды позвонил дежурный по части и сообщил, что на мое имя поступила срочная телеграмма. Лучше бы я ее не получал! Мать передала, что у отца инфаркт, находится в реанимации в тяжелом состоянии. Как и положено, все было заверено главным врачом больницы.
Уже на следующее утро, получив отпуск по семейным обстоятельствам, я вылетел в Энск. Как ни торопился, а все-таки не успел. Затем — похороны, поминки, соболезнующие родственники… Потеряв своего дорогого и единственного, мать стразу же сдала, как-то резко постарела. Перед самым отъездом завела разговор о том, что неплохо бы мне попытаться перевестись служить поближе к дому. Все же присмотр за ней будет, опять же просто поговорить будет с кем. Это намек на мою Наташеньку. Да и внуков уже хочется понянчить. Разве мог я ей сказать, что в районе моего родного города нет частей с моим профилем службы? Да, язык бы просто не повернулся.
Вернувшись в часть, пришел к комбригу. Поговорили с ним по душам. Не могу же я, в конечном итоге, бросить мать на произвол судьбы. Тем более, необходимые справки врачей о том, что ей нужен уход, привез с собой.
Таким вот образом и закончилась моя служба в качестве офицера спецназа ГРУ. Месяца через два состоялся приказ министра обороны об увольнении в запас, и мы вместе с супругой переехали в Энск. Первое время не знал, куда прибиться, кем работать. Хорошо, друзья отца порекомендовали пойти работать в милицию. Так и попал в уголовный розыск, прижился там, прошел обязательную первоначальную подготовку…
* * *
Неимоверным усилием воли заставил себя подняться, сделать в быстром темпе несколько десятков приседаний, отжаться приблизительно раз тридцать. Чтобы окончательно прогнать сон, подхватив автомат, в темпе пробежался до ручья, умылся ледяной водой. Жить сразу стало веселее. М-да! Сейчас бы еще зубы почистить! Страшно подумать — почти год не чистил. Так, пробежишься пальцем, разгонишь налет, сплюнешь — вроде стало чище. Ладно, с этим чуть позже. Если удастся, разведу костерок, подогрею воду — и почищу, и прополощу. А вообще, пора обзаводиться щеткой, зубной пастой, мылом, полотенцем. Желательно еще и кружку заиметь, или фляжку. Надо себе признаться и быть реалистом, что даже недели, если хочу живым-здоровым добраться до своих, мне не хватит. Передвигаться получится только по ночам, а днем отсыпаться, добывать пропитание, вести разведку. Да и двигаться не по прямой. Еще бы желательно языка взять, на каком бы языке ни вещал, подлюка, все равно это будет русский! Короче — как учили добрые люди с большими личными кладбищами!
Глянул на часы — семь утра. Что-то тихо в районе Бугароя. Неужели еще подмену не обнаружили? Теоретически возможно. Иначе чем объяснить такое затишье? В любом случае, сейчас бы работали двигатели, возможно, была бы стрельба. У нохчей почему-то все сопровождается стрельбой. А звуки в горах распространяются хорошо, особенно ночью. Пока не началось, присел в своем укрытии. Чтобы заглушить голод, закурил трофейную сигарету, старательно пуская дым вниз, к земле. Тогда он не поднимается струйкой, меньше шансов быть замеченным… Закончив курить, практически на автомате спрятал окурок глубоко в дерн. Просто так не обнаружить.
Пора! Хватит оттягивать неизбежное! Хочешь-не хочешь, а выбирать позицию для наблюдения за меня никто не будет. Оставив презерватив с водой в укрытии, со всем остальным имуществом поспешил вдоль ручья в направлении Дзумсэри. Лес, а точнее березовая роща, густо поросшая мелким кустарником, неожиданно закончилась. Вовремя притормозив, мгновенно приметил замечательное место среди кустов, с которого прекрасно просматривались и Бугарой, и окружающая его местность, а кроме того, в поле зрения попадали выезды из села и расположенная за Дзумсэри горная гряда высотой не ниже той, на склоне которой я сейчас нахожусь. Также великолепно видны мост через реку и уходящая от него дорожка через перевал в горной гряде. Уж там-то точно будет засада, к бабке не ходи!
Взгляд на часы… Полвосьмого… Они там что, этого бедолагу на посту совсем забросили? На мгновение его стало даже немного жаль, как представил, что с самого вечера тот бессменно торчал бы на охране зиндана… Наконец-то! Забегали в селе, засуетились. Наверняка обнаружили побег! Без десяти восемь! Ну вы и горазды поспать, олухи царя небесного! Так все на свете проспать можно… Вот и стрельба началась. Патроны у них лишние, что ли? Оставили бы хоть немного, чтобы застрелиться! Какие же эти бараны предсказуемые! Сейчас рванут по всем направлениям, наверняка думая своей тупой башкой, что я прямо на дороге буду сидеть и ждать их! Буратины наивные!
Один из джипов рванул через мост к перевалу. Ну точно, засаду повез. Жаль, что бинокля нет. Ничего, думаю, позже разживусь! Сколько он мог увезти? Теоретически, вместимость машины восемь человек. Этих же баранов штук пятнадцать может набиться. При этом один из них водитель. Половина вернется обратно, итого — караулить меня останутся человек шесть посменно, плюс один важный командир, которому просто «западло» хоть чем-то заниматься, кроме выдачи «ценных указаний». Задача для первоклассника. Смены будут, скорее всего, парные. Остальные днем бездельничают, ночью — дрыхнут без задних ног. В период с двух до четырех после предварительной разведки — вырезай — не хочу!
В сторону Аргуна ломанулись аж целых две машины. Да уж! С серым веществом у нас совсем плохо. Точнее, с ним-то как раз хорошо, без него тоскливо! Разве я давал повод считать меня клиническим идиотом? Даже обидно, понимаешь! В мою сторону не то, чтобы машины отправить, по-моему, даже не взглянул никто. Ох… Недооценивают!
Повозмущавшись про себя, решил ближайшее время посвятить себе, любимому. Надо же, в конце концов, провести ревизию оружия, почистить его, заняться поиском пищи. Главное увидел, предварительно наметил план действий, теперь можно и отходить в укрытие. Осторожно, стараясь чтобы не шевельнулась ни одна веточка, отполз назад, стопроцентно скрывшись с глаз возможных наблюдателей. Затем встал и направился в сторону ручья. Пока шел вдоль воды к месту своего ночлега, заметил змею, выползшую погреться на солнце. Непонятно почему, но она при моем приближении так и осталась балдеть на теплом камне, хотя должна была услышать и слинять. Как бы тихо ни ходить, а сотрясение почвы, которое отлично улавливают змеи, все равно создается. Тут же срезанной веткой с рогулькой на конце прижал гадюку к ее лежбищу, аккуратно ножом отсек голову с ядовитыми зубами и мешочком с ядом. Матерая попалась змеюка, достаточно пожила на этом свете, чтобы стать вкусным и полезным завтраком. Почти в два больших пальца толщиной, больше полуметра длиной. На первый раз заморить червячка хватит. Распотрошив тушку, ногой наподдал змеиную голову в ручей, она покатилась вниз по руслу, увлекаемая сильным течением. В водичке промыл разделанное мясо, после чего направился к выворотню, собирая по пути топливо для костра.
В своем убежище развел небольшой огонь, нанизал порезанное мясо на ошкуренную тонкую ветку, сбоку, на достаточном от огня расстоянии, воткнул в землю две рогатки, вот и шашлык готовится, главное, чтобы мясо не превратилось в угольки. Змеиное имеет свой специфический вкус, напоминающий одновременно рыбу и курицу. Пока готовится, с ближайших берез нарезал заболони и молодых листьев на гарнир. И в лесу, в полном отрыве от цивилизации, можно прожить, если знать, как самому защититься от опасностей, и на кого можно охотиться, что собирать. Науку же выживания в свое время я прошел во вполне достаточном объеме. До сих пор не забылось! Конечно, не зная, что это безопасно, ядовитую змею в пищу употреблять бы не стал.
Пока завтрак готовился, прямо в презервативе над огнем подогрел воду до теплого состояния. С помощью промытой земли пальцем почистил зубы, тщательно прополоскав после этого рот…
* * *
Перекусив, решил выяснить, а почему же главарь банды не забрал АПБ себе, а отдал такому ничтожеству? Этим и занялся, расстелив на земле куртку от «шуршуна», чтобы ничего не потерять. При разборке все и прояснилось. Пистолет-то, оказывается, чистить нужно! Хотя бы изредка. Газоотводные отверстия на боковой поверхности ствола оказались наглухо забитыми под сеткой, за счет чего глушение звука выстрела оказалось сведено на нет. Стрелявшие из этого ствола лохи, видимо, толком не разобрались с устройством. Вероятно, «горное» образование не позволило, ну, возможно, и отсутствие документации. Большинство так называемых полевых командиров не имеют даже среднего. Эта машинка достаточно сложна, по сравнению с ПМ, не каждый сходу разобрать и собрать сможет. А, кроме того, еще и требуется ясно представлять себе взаимодействие частей, как и за счет чего происходит глушение звука. Уподобляться неучам — моветон! Хорошо, что от нательной рубахи своей жертвы перед побегом ножом отхватил приличный кусок ткани. Сейчас все прочистим и смажем! Будет как новый! При качественном уходе оружие платит безотказностью, служа верой и правдой.
Глушитель, а правильнее назвать — ПБС, чистить не стал, только выколотил лишнюю сажу, которая сама отлетела. Чем грязнее эта деталь, тем лучше гасится звук…
Покончив с пистолетом, вернул его в кобуру, принялся за автомат. Та же история! За такую, с позволения сказать, «помойку», что в училище, что в СОБРе меня бы так поимели, что желание «шлангануть» и вновь получить вздрючку умерло бы в зародыше! Как и в случае с АПБ, не уподобляясь «чехам», произвел полную разборку попавшей в мои руки смертоносной машинки. Тщательно прочистил все пазы, штифты, ствол. В меру смазал маслом, опробовал вхолостую — сказка. Судя по состоянию, стреляли из него немного, так что точность должна быть на уровне. Пристрелка, конечно, не повредила бы, но тогда такое стадо сюда слетится, ствол остывать успевать не будет. Банда Салмана достаточно крупная. А вот короткоствол опробовал, результат вполне удовлетворил. Правда, пришлось повторить чистку, только полная разборка уже не потребовалась, ни к чему хорошему она, часто проводимая, не приводит…
Нож же оказался достоин всяческих похвал! От неизбежного соприкосновения с камнем при отсекании змеиной головы даже следов не появилось, не говоря уже о зазубринах. Наточен на совесть. В отношении к холодному оружию у «духов» есть чему поучиться. В самодельных ножнах в специальных кармашках есть даже два прямоугольного сечения брусочка для заточки и правки лезвия, которыми, судя по износу, частенько пользовались!
Эх, жаль, что для грибов еще пока не сезон! Пропитанием был бы обеспечен по самое не хочу! А так, придется что-то придумывать. На одной коре и траве протянуть можно долго, но без хороших нагрузок, которых предстоит немало. Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления. Главное, что сейчас желудок не долбит постоянно своими капризами типа «жрать хочу, давай что-нибудь заточим».
Пока завтракал и занимался оружием, солнце поднялось довольно высоко, почти в зенит. Ого! Ну и бежит же время! Уже второй час дня. Трава и земля вокруг подсохли от росы и ночного дождя. Пора бы уже проверить, чем же это таким занимаются подопечные, что даже никакого шума от них не слыхать? А ну как кто-то уже втихаря подбирается неслышными шагами, чтобы снова меня захомутать и получить благосклонность Салмана! От этой мысли даже передернуло, и по коже пробежал озноб, как представил, что меня ожидает в таком случае. Если уж за побеги без жертв и даже синяков у противоположной стороны чуть не забили насмерть, то за сотворенного мной жмурика пощады не жди, каким бы чмошником он ни был. Главарь же, чтобы не потерять авторитет, сдерживать жаждущих крови нукеров точно не станет. И тогда легкая смерть покажется просто манной небесной. В пытках же мы с боевиками можем посоревноваться на равных. С единственной разницей — я согласен без колебаний применять их только для получения необходимой информации. Они же испытывают от этого какое-то почти сексуальное наслаждение, как маньяки. Импотенты они, что ли поголовно? Деформация психики очень характерная, кстати.
Прежде чем уходить, положено загасить костер и замаскировать его следы. На срезанную кору внимания могут и не обратить. Мало ли кто тут шарахался. Может быть, и местные. А вот оставленное костровище — повод обратить внимание именно на этот участок. Это только у нас городские выбираются на пикники в лес. Сюда из города никто не поедет, а нохчи и так живут в лесу. Им этой романтики даром не надо, особенно в такое время. Покурив напоследок и спрятав окурок, прополоскал рот, вылил остатки воды из презерватива на еще тлевшие в предварительно вырытой ножом ямке угли, ногой загреб обратно откинутую ранее в сторону землю. Вывернул «резинку», чтобы просохла, и положил в кармашек, предназначенный в разгрузке для рации — все равно таковой у меня нет. Затем, привычно свернув «шуршун» в миниатюрный цилиндр, уложил его в задний карман разгрузочного жилета, тщательно застегнув клапан. Заменив магазин и дослав патрон в патронник, поставил пистолет на предохранитель и убрал в кобуру. Подготовив автомат к быстрому открытию огня, покинул укрытие и направился, маскируясь окружающей растительностью, к точке наблюдения…
Куда они все пропали? На перевале духов нет? Не поверю! Раньше всегда при побеге выставляли засады во всех точках, куда я только могу выйти. Не исключено, что на тропе в сторону горы, на которой я нахожусь, тоже поджидают. Умеющие действовать тактически грамотно люди у Салмана есть. Вот интересно! Практически неграмотный, он стал главарем благодаря положению своей семьи в тейпе, авторитет его непререкаем из-за какого-то чутья, позволяющего в нужный момент принимать верное решение. Вот и сейчас, возможно, он со своими людьми задумал что-то такое, из-за чего я непременно попаду в его сети. Еще бы узнать, что?
Твою же мать! Это еще что такое? Инстинктивно вжался в землю, замер. На склоне противоположной горы, поросшей лесом, явно что-то блеснуло. Так, бывает, блеснет оптический прицел или бинокль в лучах солнца, а оно как раз перебралось мне за спину. Хреново, что нет никакой оптики, без нее определить, прав ли я, никакой возможности нет. Блеснуло явно не на земле, а где-то на дереве. Иначе через листву бы не разглядел. Неизвестный наблюдатель пялится, если правильно предполагаю, как раз в мою сторону. Да-а-а! Люди Салмана просчитали-таки возможность того, что я никуда не ушел, а прячусь где-то неподалеку. С утра создали видимость того, что почти все ломанулись на поиски, а машины запросто могли высадить часть нужных человечков вне поля моего зрения, а те уже пешочком расползлись по намеченным позициям.
И тут в голову пришла еще одна мысль. То, что я спецназовец, бандитам, голову даю на отсечение, известно. Слишком уж качественно мы влетели в засаду почти год назад. О том, что нас выбросят в тот район, и цели этой выброски почти никто в ГУОШе не знал. Может быть, все дело в этом «почти»? Давно уже меня гложет мысль, что встреча с бандитами на маршруте группы была неслучайной. Вот только на вопрос, кто мог сдать, ответа у меня до сих пор нет. Не могу даже предположить, кто же этот иуда, продавший нас за тридцать сребреников. В бескорыстные мотивы в последнее время как-то не верится. Это не советские времена, когда на первом месте была идея, а не деньги. Здесь же, в Чечне, как уже успел неоднократно убедиться, золотой телец некоторых просто околдовал. Не сказать, что их очень много, но впечатление такое складывается.
Сколько ни вглядывался в противоположный склон, ни один солнечный лучик больше ни разу не отразился. Бесполезное это занятие. Насколько успел убедиться, есть у Салмана специалисты, досконально разбирающиеся в военном деле. Нисколько не удивлюсь, если заканчивали наши военные учебные заведения. А может быть, и не наши! Попадали в поле зрения морды, больно уж смахивающие на арабские. Возможно, наемники, финансируемые из-за бугра. Раз уж не получается что-либо рассмотреть, лучше заняться более нужным делом. Село-то как на ладони, пусть и на приличном расстоянии. На зрение жаловаться пока не приходится, так что понаблюдаем за тем, что доступно.
А посмотреть есть на что! Желательно бы убедиться, что бывшие мои сокамерники живы и находятся на прежнем месте. Группой и уходить из вражеского тыла намного легче. Есть с кем организовать непрерывное наблюдение при необходимости. Да и поспать можно, не опасаясь, что застанут врасплох. А каким образом убедиться можно? Правильно! Молодец! Возьми с полки пряник! Там же не один человек! Отходов человеческой жизнедеятельности предостаточно. Вонь из зиндана «духи» нюхать не будут. А значит, что? А то, что парашу выносить однозначно кто-то должен. И явно не бандиты. Им это, как бы это выразиться? А! Западло! Стало быть, кто-то из узников потащит. Вот это и следует засечь. Уж их-то я и с такого расстояния разгляжу. Когда сидели вместе, отходы вытаскивали приблизительно раз в четыре-пять часов. Ну, сейчас стало поменьше народу, так что прибавим. Сейчас три часа. Вот как раз до темноты, которая часов в девять наступит, и подождем…
* * *
Грустно, но скорее всего всех, кто со мной сидел, «чехи» ликвидировали. За все время никого не выводили, да и сами ничего не вытаскивали, если даже сделать такое допущение. Печалиться будем потом, при третьем тосте, а сейчас пора выдвигаться для рывка за пределы горной гряды в сторону своих. Что сделает грамотный специалист, решивший меня отловить? Примем за аксиому, что отблеск, который я уловил, скорее всего, прицел. За каким, спрашивается, с биноклем человека сажать на дерево? Чтобы он кому-то на земле кричал, что «видит цель, она сейчас там-то и там-то, в таком-то направлении перемещается. Ой, нет! Уже в другом!» Проще снайпера посадить. Влепит в ту же ногу, чтобы не сразу валить, а поизмываться впоследствии. А из этого что следует? А то, что стрелюле в тыл нужно зайти, оттуда аккуратно и подобраться. Если, конечно, он еще не свалил к своим. Кстати, один он там сидеть не будет. Еще ни разу не встречал, чтобы снайпер боевиков без охраны на позиции заседал. Другой вопрос, сколько там охранников? Если один — не проблема! А если нет? Тогда остается тихой сапой на кошачьих лапках смываться отсюда подальше. Сейчас моя задача, если еще хочу увидеть жену и сына, — целым и невредимым добраться до позиций наших войск. А там, конечно, будет проверка. Ну не тридцать седьмой же год! Девяносто седьмой на дворе! Да и вообще, человеку свойственно надеяться на лучшее!
Аккуратно, стараясь даже не шелохнуть окружающие меня кусты, отполз назад. А вдруг, даже наверняка, у снайпера ночник имеется? Разрешающая способность у него не ахти, но чем черт не шутит? Углубившись в лес, наконец-то встал и направился на шум ручья. Перемахнув его, двинулся к еще днем примеченному месту, где лес практически подходит к реке с обеих сторон. С того места, где засек блик, эта часть просматриваться не должна, но исключать наличие засады и там нельзя. Слишком уж явно напрашивается переправа в этом районе. Придется быть предельно осторожным. И что же я раньше-то на арапа ломился в побег? Нет, чтобы мозги включить, не попался бы, как лох какой-то!
Единственно, что оправдывает, так это полученная перед самым пленом контузия, благодаря которой я и оказался в таком незавидном положении. Периодически просто невыносимо болит голова. Никто же меня лечить не собирался. Помер Максим, да и хрен бы с ним! О, блин! Чуть не вылетел на открытое место! Осторожнее надо быть, Георгий Александрович! Не дома по проспекту Ленина гуляете! Кто бы еще знал, что лес тут так резко обрывается, да и не видно ни хрена, хоть глаз выколи! Упав, всматриваюсь в темноту. Благо, глаза уже привыкли. Справа вдалеке наблюдаю темную стену, впереди, но ближе — такая же. Получается, что здесь просто огромная поляна? Ан, нет! Слева такого не просматривается! Выходит, такой же «язык» чистого пространства, как и там, где был совсем недавно. Ну что же? Умный в гору не пойдет, хотя тут придется обходить как раз поднимаясь по склону. Не привыкать! Жаль только потерянного времени. Придется потом наверстывать.
Обойдя лесом прогалину, не спеша, бесшумно приближаюсь к реке. Вот уже явственно слышен шум воды. До рези в глазах вглядываюсь в окружающую обстановку… Что-то не видать никого и не слыхать. Неужели нет комитета по торжественной встрече? Да не может быть! Недооценивают? Возможно, на мою мельницу льют воду предыдущие попытки? Не исключено. Но как быть уверенным, что на том берегу тоже чисто? Остается только слушать. Если сидят уже почти сутки, все равно расслабятся. Для бандитов это не является вопросом жизни и смерти, как для меня. Если есть — должны проявиться. Гарантии, что пойду именно здесь, никакой. Для чего же тогда сидеть, как тараканы за печкой? Ну, а если нарвусь, останется только, чтобы как можно дороже «духам» эта встреча обошлась. Будем пробовать…
Удивительно, но никого! Обидно, досадно, но ладно! Свои мозги нохчам не вложишь, да и ни к чему! Обошлось — и замечательно. Сейчас — быстро одеться. Терпеть не могу ходить с мокрыми штанами, поэтому пришлось их скинуть и засунуть за пазуху. Ну и холодна же водичка в горных речках. Там и до пояса-то не доходит, да и ширина — всего ничего, а замерз, как пингвин! Чтобы согреться, пришлось в темпе проделать физические упражнения, не забывая внимательно вслушиваться. Ну, уважаемый, двинулись потихоньку? Автомат наизготовку, приклад разложен — вперед! Пошел, ощупывая совмещенным со стволом взглядом окружающую тьму…
Вот они, поджидающие меня клоуны. Жрем, паразиты? Неосторожно с вашей стороны в ночное время ублажать желудок. Слабый ветерок меж деревьев несет в мою сторону запах разогретой или разогреваемой тушенки. Идиоты клинические! Вы бы в засаде еще водку лакать начали! Ночью же под деревьями Аллах не видит! Сейчас главное — вычислить их местоположение, а там уже решим, то ли обойти, то ли на завтрак заработать…
Хорошо, хоть костер не развели, олухи! Но в таком мраке и синеватый слабый огонек сухого горючего в таганке для разогрева виден издалека. Сколько же вас там? Пока разглядел только двоих. Должен быть, как минимум, третий — к бабке не ходи! Могу предположить, что это как раз охрана снайпера. Да и место, по моему счислению, приблизительно то, которое засек днем. И где же эта «кукушка»? Должна быть где-то рядом… Точно, два человека внизу, движения четко угадываются. Судя по всему, тушенку уплетают. Очень уж характерные шевеления рук. Подождем. Желательно, чтобы разделились. Двоих одновременно без звука не убрать, даже если из бесшумника валить…
Наконец-то дождался! Один отделился и направился в мою сторону. Логично! Гадить там, где придется провести длительное время, не следует. Тем более, когда приближался к трапезничающим, запах мочи и испражнений уловил. Еще подумал: не вымазаться бы в дерьме. Отстирывай потом! Прошел, гад, совсем рядом, благо, что не наступил. Беззвучно поднимаюсь и скольжу следом. Вот цель остановилась. Характерные движения четко указывают на подготовку к отливу. Нехорошо, конечно, прерывать такое важное дело, но ничего личного! Неслышной тенью приблизился сзади. Отработанным движением одной рукой захватил за подбородок, другой за затылок, резкий рывок — и еле успел придержать мгновенно обмякшее тело. Ну и тяжелый же, зараза! Характерный запах тут же доложил — штанишки промокли…
По широкой дуге обошел сзади второго, так и оставшегося поглощать мясо. Где же этот снайпер? Не хотелось бы попасть на прицел. Не понял? Померещилось? Вверху на дереве мелькнул зеленоватый отблеск. Неужели то самое? Что, наглазника с «ресничкой» не нашлось? Разбираться будем потом. Следует считать, что это и есть гнездо «кукушки». А ведь, хоть и небольшое расстояние, но отсюда охрану не увидеть. Значит главное — не нашуметь…
Подкравшись втихую, еще раз оценил обстановку. Сидит, родной. Я бы уже забеспокоился, что напарника все еще нет. А этот точит консервы, как ни в чем не бывало! Ну нельзя же так! О товарищах заботиться надо! Ничего, возможность пообщаться на том свете, самокритично обсудить свой жлобизм и нехорошее поведение вообще я сейчас предоставлю! Только головенку свернуть, как курице, не получится. Очень уж неудобно! Самому на колени вставать, чтобы оказаться приблизительно вровень, как-то не хочется. Возможно, придется испачкаться. Автомат медленно на землю, нож в правую руку клинком от мизинца. Даже чувство самосохранения не подсказало, что сзади подкралась смерть! Удар под углом в ключичную ямку с повреждением трахеи, сразу же повернул клинок в ране, чтобы дыра была побольше. Вовремя успел оттолкнуть тело от себя вперед. Кажется, даже услышал, как струей хлынула кровь. Готов клиент! Не видно, но чувствую, как он слегка подергивается в предсмертных судорогах. Кричать при таком ранении невозможно. Спасибо родному государству за тщательную подготовку. Нарабатывали способы бесшумного снятия часовых до посинения, до полного автоматизма, чтобы голова в этом не участвовала! Только мышечная память!
Теперь снайпер! С ним можно и чуть пошумнее. Не обезьяна я все-таки, чтобы моментально взбираться на дерево. Пока карабкаться буду, десять раз пристрелить можно. Медленно подбираюсь к березе, в кроне которой недавно мелькнул зеленоватый блик. Долго вглядываюсь в листву, пытаясь зацепить глазами силуэт человека. Опробованный АЛБ уже в руках, держу привычным хватом, курок взведен. Кажется, обнаружил… Ну точно, вот он сидит в развилке толстых веток, прижавшись спиной к стволу. Ногами упирается в узловатые ответвления. Хорошо устроился! Под задницей, как мне кажется, доски. Наверняка, для мягкости еще и подложил что-то. Понимаю — посиди-ка столько. Даже если и меняли, то ненадолго. Целиться приходится только по стволу, вспоминая все навыки стрельбы вслепую. Для верности делаю четыре выстрела, стараясь попасть в корпус. В голову в такой темноте даже и пытаться не стоит — просто не выйдет. Вот дятел! Этого не предусмотрел! «Душара», получивший, как минимум, пару попаданий, вместе со всем барахлом, ломая ветки валится на землю. Подойдя и проверив результаты стрельбы, только сплюнул с досады. Хорошая машинка была у снайпера — СВД с установленным на нее НСПУ. Вот только толку от нее сейчас! Прицел при ударе отвалился, кронштейн сломан, наверняка и повреждения оптики имеются. Короче — на выброс! Приклад обломился по шейке. Вроде крепкий, а не выдержал. Печально, ну да все равно. На компьютерную игру-стрелялку реальная жизнь ни капельки не похожа. Это там можно кучу оружия таскать одновременно, а на деле — попробуй-ка! Каждый килограмм груза тяжело ложится на плечи и ноги при длительных переходах. А это что такое? По-моему, ящик от ночника. Ну, так и есть. Просто-напросто огромное спасибо тебе, жмурик! В металлической коробке лежит штатный ПСО-1. Ему-то ничего не сделалось — не падал. Прицеплю-ка к своему автомату. Хоть и не пристрелян, но на расстоянии до трехсот метров попаду гарантированно, а на километр стрелять и не собираюсь. Заодно заменит бинокль, если ни у кого из отдыхающих оный не обнаружится.
Пистолет — на предохранитель, магазин добить патронами из неполного. Теперь обыскать «духов» и тщательно обследовать место… Замечательно! Сумарь типа баула. Не ранец десантника, но на спину присобачить можно запросто, даже лямки, застегивающиеся на груди, для этой цели имеются. Хоть и не совсем удобно таскать, но все же руки свободны! Один распотрошенный сухпай, два нетронутых. Фляжка, в которой, судя по отсутствию запаха, вода. Помочил язык — так и есть. Оружие ваше мне на хрен не нужно, а вот патроны из него — как раз к месту. Они никогда лишними не бывают. У двоих автоматы и ПМ, а у снайпера — АПС. Полный боекомплект у каждого. Где только и взяли? ПМ-овских патронов днем с огнем здесь не сыщешь. Эти же где-то нарыли. Хотя чего удивительного? С убитых, наверняка, снимали, а расхода как такового нет, вот и запас. В принципе, мне все равно, откуда. Главное, что есть!
У обоих боевиков, валяющихся на земле, в карманах оказались фонарики. Один, естественно, забрал себе, из второго достал батарейки — пригодятся в хозяйстве. Магазина все равно не найдешь, да и денег нема. Запасную лампочку также прихватизировал. Теперь займемся прицелом. Ух ты! Даже подсветка сетки работает! Где, интересно, элемент питания намыли? Он же довольно специфический. А-а-а! Так тут умельцы потрудились. Крышка переделана кустарным способом, сделан вкладыш-переходник в само гнездо. Как результат — подходит обычная «пальчиковая» батарейка. Мудро! ПСО-шку — на штатное место. Остались мелочи. Из камуфляжа, а точнее, из той части, что обтягивала спину зассанца, вырезал отличный кусок ткани. Пойдет вместо косынки на голову. Благо, что тот ожиревший на халявных харчах, да с минимумом движений. Размер где-то пятьдесят восьмой, а шейка-то слабенькая! У снайпера тоже выпластал приличный отрез, дабы обернуть автомат. Замечательно должно получиться! Повязал импровизированный платок на черепушку, чтобы пот в глаза не лился, а то двигаться предстоит в быстром темпе, да если еще и по жаре… Но самое главное, что было у снайпера, — это хреновая, основательно потертая на сгибах, изрядно захватанная грязными руками ксерокопия листа карты с плоховато различимыми в свете фонарика деталями. Выпуска аж тысяча девятьсот лохматого года. Но всего из себя секретного. До такой степени, что эти карты даже нам, имеющим соответствующий допуск, видеть, как я понимаю, не полагалось! Иначе чем объяснить их отсутствие? Подробнее рассмотрю при солнечном свете. Рацию у стрелка брать не стал. Только лишний вес. Давно подметил, что между собой «духи» по радио общаются только на своем языке, которым, к сожалению, не владею.
Вволю помародерствовал, теперь пора и сваливать отсюда — часики неумолимо тикают. Сколько уже? Снова подсветил, прикрывшись сумкой, отметил — подходит к двенадцати. Относительно быстро управился! Вообще-то, планировал успеть к часу. Так что опережаем график…
Имея даже такую карту, сразу получил возможность планировать дальнейший путь. И, как выясняется, его лучше удлинить километров на десять. То есть, как все нормальные герои, пойти в обход. Такое решение пришло тогда, когда увидел, что одна из дорожек, ведущих из Бугароя через горную гряду, проходит не очень далеко от невезучей снайперской группы. Переходить ее по-любому придется, а вариантов всего два, один из которых — по открытому месту, прекрасно просматриваемому со всех сторон, в том числе с поста на выезде из села, где во время предыдущей попытки успел заметить ДШКМ, который на таком расстоянии наделает во мне дырок больше, чем бывает в головке сыра. Как сказал бы персонаж известного одесского анекдота, а оно мне надо? Второй же — буквально в нескольких десятках метров от довольно узкого проезда через перевал. Уж там-то пост я бы обязательно выставил. Не зная особенностей рельефа, я и собирался идти именно этим путем. Может быть, и не напоролся бы, а мог и попасть конкретно!
Сейчас же мне все стало предельно ясно. Есть другой путь, там тоже перевал, но достаточно широкий. Приблизительно триста метров ширины, которые в лесном массиве пупок развяжется перекрывать. Несмотря на то, что банда Салмана достаточно крупная, людей у него, чтобы полностью замкнуть кольцо оцепления, никак не хватит! В лучшем случае, будет стоять пост на дороге или возле нее. Жаль только, что лист карты не охватывает всей необходимой территории. Но, как говорят, на безрыбье и сам раком станешь!
А посему хорош прохлаждаться! Нас ждут великие дела! Точнее, великий длинный путь с препятствиями! Побежал в обход, куда же я денусь? Придется передвигаться без привалов. Слегка передохнуть получится только в районах перевалов, да и то лишь с целью разведки прохода. Да уж! Тяжелое это занятие — бегать почти с полной выкладкой по пересеченке, да еще и вверх по склону. Закон марш-броска очень похож на закон велосипеда: куда бы ни мчался — всегда в гору и против ветра…
* * *
Пудовыми гирями успели повиснуть на ногах первые километры, пока, наконец, не вышел на ровную площадку. Немного повалялся на земле, отдыхая, дав разгрузку всему уставшему организму. Но если хочу успеть — пора! Этот участок карты приблизительно запомнил. Четко знаю, что здесь ровный узкий участок, поросший лесом и кустарником. Пока все идет по плану. Но торопиться в этой кишке не стоит. Можно было и ее обойти с другой стороны, но уж больно неохота лишний раз сбивать ноги. И так километров десять лишних намотаю, а то и чуть больше. Просто просочусь потихоньку, предельно осторожно. Всяко выйдет быстрее, чем кругаля давать! На месте нохчей я бы здесь хоть вшивый, но пост выставил. Накаркал? Или просто реально оценил обстановку? Бесшумно лавируя между деревьями, обостренным до предела слухом уловил звук, похожий на слабый щелчок металла о металл. Моментально распластавшись на земле, пополз, как змея, на север, в сторону обозначенного на карте крутого, почти отвесного склона. Как обидно! Осталось всего чуть-чуть, а тут эти, хотя еще и не видел, кто конкретно. «Может, коза какая заблудилась?» — подсказал спасительную мысль внутренний голос. Он же и ответил: «Ага! С автоматом в копытах, обкуренная и вопящая с вытаращенными глазами «Аллаху Акбар!».
Одно радует — до окончания отвесной стены осталось, как мне кажется, всего-то метров сто-полтораста. Это расстояние я, не особо напрягаясь, проползу. Главное, чтобы эти кони педальные мне на пути не встретились. Не думаю, что их тут очень уж большое стадо сидит. Патронов на всех хватит. Единственно, что засвечусь по полной программе. Линять придется в темпе, а думать, в какую сторону, будет некогда!
Размышляя таким образом, полз классическим стилем — по-пластунски. Ремень автомата в правой руке, перехвачен у самой антабки, чтобы, не дай Бог, не брякнул. Хорошо, что заросшая морда не блестит. Да и луны из-за крон деревьев практически не видно. Стоп! А это еще кто? На расстоянии метров десять отчетливо увидел силуэт сидящего на корточках человека, прильнувшего к автомату или винтовке с громоздкого вида прицелом. Вероятнее всего, ночником, возможно, даже активным. И что мне мешало посмотреть через оптику в этом направлении, оглядеть, так сказать, окрестности? ПСО тем и хорош, что позволяет засечь активную подсветку в инфракрасном спектре. Сейчас голову пеплом посыпать уже поздно, но на будущее придется учесть. Не думал, что такой анахронизм у «духов» могу встретить. Больше рассчитывал на приборы ночного видения второго и третьего поколения.
Хватит на этого барана пялиться! Дождешься еще, что у него зачешется где-нибудь! Как повернется невзначай, сам того не желая, в мою сторону, не отрывая глаз от прицела, тут горя-то и хапнешь полной мерой. Поэтому — нехрен отлеживаться, вали отсель, пока в добром здравии. Хоть и наблюдал за боевиком в основном периферийным зрением, но тот мог бы и почувствовать взгляд. Не хотелось бы! Оставшееся расстояние до перевала полз, обливаясь холодным потом, постоянно ожидая выстрела в спину. Обошлось! Но похудел, наверное, ужасно! Хотя, как говорят, в данный момент худее меня уже умирают от дистрофии. Только свернув за гору и скрывшись с глаз сидящих в засаде «духов», ощутил в ушах сильные толчки крови в такт биению сердца. Наверняка пара десятков тысяч нервных клеток скоропостижно скончалась за этот короткий промежуток времени. Устало перевернулся на спину, пытаясь успокоить тяжелое дыхание, которое до сей поры старательно сдерживал.
Отлежавшись, встал и, соблюдая все меры предосторожности, двинулся в направлении реки Аргун. На ходу светанул на часы — ни хрена себе, вот тебе и фора по времени! Оказывается, уже к двум часам подходит, точнее разглядывать не стал — ни к чему это. Оставшиеся километры до следующего перевала пролетел на одном дыхании. Только уже приближаясь к нему, перешел на шаг, переводя дух. За время плена дыхалка стала ни к черту. Сказалось длительное отсутствие тренировок. Ничего, еще наверстаем! Все в наших руках. Сейчас же в моих грязных лапах оказалась засада, находящаяся впереди на дороге, идущей через горы. Желание покончить с этими гнидами было столь заманчивым, что приходилось всеми силами сдерживать себя, не давая эмоциям взять верх над рассудком.
Когда по моим расчетам до заслона осталось метров двести, взял автомат наизготовку и двинулся скользящим неслышным шагом в направлении неизбежного. Вот они, родные! Не спят, что, в общем-то, неудивительно. Не дай Бог, о халатности станет известно Салману, он и своих не пощадит в назидание остальным. Разглядел все, что мне требовалось. Хорошая все-таки штука — оптический прицел. Дает возможность даже в темноте увидеть намного больше, чем невооруженным глазом. Поджидают меня четверо. Первой мыслью было завалить их всех из бесшумки, но потом здравый рассудок внес коррективы. А зачем? Этих баранов горных, как мне кажется, по дороге будет еще предостаточно. Снайперскую группу ликвидировал, трофеи взял. С едой нормально, патронов пока хватает. Не на день боя, конечно, но полный боекомплект, положенный на автомат, даже с избытком. БК, насколько я помню, на этот ствол составляет триста патронов, у меня же значительно больше. На АПБ — аналогично. Чего еще желать? Зато, раз не отметился больше нигде, пусть дальше считают, что пройти мне не удалось. А там — хоть всеми силами местность пусть прочесывают. Желания достать меня с утра будет хоть отбавляй, когда жмуриков обнаружат. Флаг им в руки, барабан на шею и попутного ветра в задницу! Могут возглавлять колонну на хрен посланных!
Что характерно, в мою сторону даже не глянули. Преспокойно обошел «духов» и, углубившись в лес за дорогой, рванул с новыми силами к своей цели — находящейся уже неподалеку реке. По прямой, да временами под гору, бежать одно удовольствие. Руки покоятся на автомате, висящем поперек груди. Ничего нигде не брякает, не колотит. Лепота! Смотреть по сторонам кто будет, мечтатель хренов? Чуть не вылетел на открытый склон. Лес неожиданно резко закончился. В обе стороны уходила гладкая поверхность. Остановившись и присев, внимательно в оптику оглядел окрестности. Опасности не заметил. Значит, можно форсировать, что и сделал, благополучно преодолев с километр поля. Дальше до самой реки весь спуск должен быть поросшим деревьями, так что опасаться, что меня кто-то заметит, не приходится.
Уловив справа шум бегущей воды, направился в ту сторону, в скором времени выйдя к небольшой речушке, впадающей в Аргун. Вдоль нее и побежал вниз с горы, притормаживая, чтобы сильно не разгоняться. Да уж! Вниз скатываться — это не вверх ползти!
Вот и промежуточная цель — горная река, пересекающая мой путь. Попробовал водичку — ох, и холодна! Ничего не поделаешь. Первым делом — раздеться. Ночью быстро обсохнуть не получится. Это после бега мне сейчас жарко, а чуть остыну, да из воды — зуб на зуб не попадет. Все барахло сложил в баул, автомат приторочил сверху. Старательно закрепил за спиной на уровне лопаток. Пусть даже сумка слегка подмокнет, насквозь протечь не успеет, не очень-то широкий в этом месте Аргун. Вошел в реку, холодная вода обожгла. Сжав зубы, чтобы не стучали, вошел по грудь, затем оттолкнулся от дна и поплыл. Сильным течением сразу стало сносить вниз. Противиться не стал — только силы терять! Главное — быстрее достичь противоположного берега, а там, пока бегу в гору, тело согреется. Уже почти достигнув цели, почувствовал — левую ногу сводит судорога. Еще этого не хватало. Осел пустоголовый! Нож-то надо было в руке держать, на худой конец, в зубах. Кольнул бы сейчас в мышцу — и все бы было прекрасно, отпустило. Не хватало еще утонуть на мелководье! Попробуем! Попытавшись встать, ощутил под ногами твердую поверхность. Кое-как выбравшись на берег, сразу принялся разминать сведенную спазмом ногу. Как только боль ушла, баул поместил на спину, автомат в руки, рванул в гору, пытаясь согреться…
Дрожь прошла только тогда, когда голышом добежал практически до вершины. Остановившись, достал шмотки и оделся. Телу стало заметно теплее. Надев на руку часы, в наступивших предрассветных сумерках отметил — семь часов. Ничего это я! Могу еще, когда захочу! Можно перекусить, да завалиться поспать. Следующая ночь снова ожидается бурной. На душе стало легко и спокойно. За пределы кольца я выскользнул. Будем надеяться, что напасть на мой след «воинам Аллаха» не удастся…