Вскоре шейх покинул их. Договорились, что профессор объедет посадки на специально выделенной ему машине. – На ней сегодня утром приехал Ахмед, садовник, – объяснил он. – Она за воротами. Поедешь с нами?

– Почему нет? – рассеянно отозвалась Элисон. В это солнечное тихое утро все вокруг казалось ей нереальным. Профессор заглянул в серые глаза дочери, глаза, которые ничего не могли скрыть. Иногда Элисон напоминала ему его мать.

– Что ты мне начала рассказывать про арабских всадников? – спросил профессор, когда они вышли в сад.

– Ах это! Они оказались вовсе не всадниками, а актерами массовки. – И Элисон повторила свой рассказ о Поле Эвертоне.

– Режиссер… – с сомнением протянул отец. – Совершенно чужой человек. Думаю, все будет в порядке.

– Он заедет за мной сегодня в восемь. Ты сможешь сам оценить его.

Джон Уоррендер поморщился:

– В наши дни родители перестали оценивать друзей своих детей. У тебя достаточно здравого смысла, чтобы позаботиться о себе. В любом случае, он совершенно не похож на наших суссекских академиков. – Профессор испытующе посмотрел на дочь. – Надеюсь, тебе не будет здесь скучно.

Элисон рассказала о приглашении Хайди.

– Кажется, в этом гареме полно тетушек, бабушек и кузин!

Профессор рассмеялся:

– Ничего себе приключение! Кстати, этот госпиталь… Возможно, он тебя заинтересует. И молодой английский врач. Мы должны с ним познакомиться. Думаю, он больше тебе подходит, чем этот необыкновенный режиссер.

В течение следующих двух часов они тряслись в машине среди деревьев. В финиковой роще остановились, чтобы посмотреть, как мальчишки залезают на высокие пальмы и что-то делают с пышными соцветиями, спрятанными среди листьев.

– Перекрестное опыление вручную, – объяснил Джон Уоррендер, – устаревший метод, но приносит неплохие результаты. – Повсюду по маленьким каналам бежала вода. Многие деревья стояли в окружении лужиц. Чтобы принести урожай, листьям нужно было солнце, а корням – влага. – После окончания сезона дождей запас влаги легко поддерживать, но мне предстоит придумать, как быть, когда наступит засуха…

Профессор провел Элисон через оливковую рощу, сады, где росли фиги и абрикосы, к тому месту, где уже подготовили почву для будущих саженцев.

Их путь домой лежал через центр города с ослепительно-белыми зданиями в лучах полуденного солнца. Они ехали по широкой главной улице, от которой в стороны отходили более узкие, где виднелись витрины всевозможных магазинчиков. Над многими из них нависали решетчатые крыши, через которые просачивался солнечный свет. На главной улице толпились люди и животные и стоял оглушительный шум. Арабы в белых одеяниях, ведущие за собой ослов или восседающие на спинах животных, властно кричали: «Разойдись!» Мимо с гордым видом прошагал верблюд с наездником-бедуином. На животном были поводья из красной кожи, увешанные серебряными колокольчиками. Джон Уоррендер притормозил, и Элисон успела разглядеть длинные ресницы и презрительно вытянутые вперед губы верблюда.

Наконец улица привела их на площадь с мечетью, чей стройный минарет резко выделялся на фоне темно-синего неба. Повсюду виднелись большие здания в европейском стиле: кинотеатр, полицейский участок, отель «Ридженс», где остановились Пол и его съемочная группа.

– Может, выпьем чего-нибудь? – предложил профессор, указывая на отель. Но Элисон почему-то не хотелось раньше времени встречаться с Полом Эвертоном.

– Давай зайдем в кафе и попробуем знаменитый мятный чай.

Свернув на узкую улочку, они остановились у тенистой террасы, где под полосатым навесом стояли столики с жестяным верхом. Среди посетителей были одни мужчины в пестрых одеяниях самых немыслимых расцветок. Мятный чай, который им подали, оказался необыкновенно освежающим. В этот момент с вершины минарета раздался звучный голос, призывающий правоверных к молитве. Все мужчины тут же оставили свои места за столиками и, бросившись на горячую мостовую, присоединились к молитве.

На вилле профессора с дочерью уже ждал обед: кускус из аппетитной семолины с молодыми зелеными овощами, пряными травами и маленькими кусочками нежной баранины. Потом последовала большая миска сладкого йогурта и тарелка с фруктами – апельсинами, абрикосами, финиками, бананами и виноградом. За столом прислуживала улыбающаяся Лалла. Элисон поняла, что ей не придется убираться и готовить еду. Лалла ясно дала понять, что не позволит этого.

Элисон так устала после утренней прогулки по солнцу, что была рада после обеда предаться лени. Растянувшись в шезлонге, она перелистывала страницы французских журналов, найденных в гостиной. Ее внимание привлекло название «Песчаные дюны» и статья о Поле Эвертоне и фильме, который он снимает в Сиди-Бу-Кефе. Оказывается, он был известной фигурой французского кино. В журнале была его фотография: красавец в модном костюме и белой рубашке с жабо. Рядом стояла ведущая актриса, Дариен Шевас, с большими влажными глазами и темными, струящимися по плечам волосами. Сюжет фильма был банален, но, вне всякого сомнения, Пол сумеет вдохнуть в старый материал новую жизнь, а любители мелодрам в отдаленных уголках Сахары всегда найдутся. Сиди-Бу-Кеф был идеальным местом.

Журнал выпал из рук Элисон. Яркое солнце усыпило ее. Она не знала, сколько времени проспала, когда ее разбудили шаги. Элисон сонно повернула голову.

– Прошу прощения, – раздался вежливый голос, – но я ищу шейха и решил, что он может быть на вилле…

Боюсь, его нет… – начала было Элисон, но тут же ее сердце бешено заколотилось. Она прикрыла рукой глаза от солнечного света и всмотрелась. – Бретт! Бретт Мередит, – слабо прошептала она и откинулась на спинку кресла. Больница, молодой английский доктор. И этим доктором оказался Бретт. Элисон ошарашенно смотрела на молодого человека, на лице которого отразилось такое же изумление.

– Элисон! Да это же Элисон Уоррендер! – Он провел рукой по лбу. – Или вы ее двойник?

Элисон выпрямилась, и каштановые волосы упали ей на лицо, скрыв ее от проницательного взгляда голубых глаз, которые порой могли быть такими холодными. Сейчас в них светилось только изумление.

– Нет, это я.

Бретт неуверенно рассмеялся.

– Когда шейх сказал, что в больнице работает врач из Англии, я и представить не могла, что это ты. – Элисон старалась, чтобы ее голос звучал буднично.

– Но это же невероятно! – Бретт присел на стул рядом с ней.

Сердце Элисон бешено билось, она чувствовала себя глупо. С облегчением Элисон отметила, что Бретт совсем не изменился. Те же непослушные светлые волосы, светлая кожа, уже успевшая загореть под алжирским солнцем. И этот притягивающий взгляд голубых глаз, в которых теперь светилась только радость встречи, потому что ему было одиноко на краю света и он был счастлив увидеть знакомое лицо.

– Как ты тут очутилась? Я не ожидал встретить тебя в королевстве Аль-Рашида.

Я не его новая жена, если ты об этом подумал, – отозвалась Элисон и тут же об этом пожалела. – Я здесь с отцом, профессором Уоррендером.

– Эколог! Вот в чем дело! Последние несколько недель шейх много о нем говорил, но мне и в голову не пришло связать его с тобой.

– Вполне понятно. – Скорее всего, ее имя давно стерлось из его памяти.

– А как же твоя карьера медсестры? Я-то думал, что ты уже вовсю работаешь в какой-нибудь больнице. Или же вышла замуж.

– Благодарю вас! – Элисон отвела волосы от лица, мечтая поскорее добраться до расчески и зеркала. В вершинах миндальных деревьев ворковали голуби, нежно журчал маленький фонтан, благоухали розы. – Я думала, у тебя не было даже времени вспоминать обо мне, – произнесла она.

– Правда? – Бретт так посмотрел на нее, что Элисон почувствовала себя полной дурой. Безумием было так переволноваться при его появлении после почти двух лет разлуки. Где ее гордость?

– После сдачи экзаменов я помогала отцу по хозяйству.

Жаль, что ты не стала работать в больнице, – улыбнулся Бретт. К сожалению, его улыбки были так редки, потому что они освещали его молодое бесстрастное лицо теплотой. – Я работаю в больнице, возможно, шейх тебе рассказывал. Это его любимое детище. Может, как-нибудь заглянешь? – Бретт поднялся. – Что ж, рад был встрече, юная Уоррендер. – Он протянул руку. – А теперь мне надо срочно найти шейха. В больнице возникли проблемы с электрогенератором. Это старье вечно ломается. Али! – позвал Бретт мальчика-садовника, который возился у клумбы. – ты не знаешь, где мне найти шейха?

– Они сажают новые деревья, – ответил Али И с важностью добавил: – Я провожу вас к нему.

Когда они ушли, Элисон отправилась в свою комнату. Ей следует поторопиться, чтобы успеть к Хайди, но несколько минут она не могла сосредоточиться и смотрела на свое отражение в зеркале. Бретт здесь, в Сиди-Бу-Кефе! Встреча с ним так смутила ее, что она почти не помнила, о чем они говорили. На Элисон нахлынули воспоминания.

Той весной они с Бреттом много времени проводили вместе. Поездки за город на его старой маленькой машинке, походы в театр по случайно добытым билетам, кофе в маленьком кафе напротив больницы, куда Бретта могли в любую минуту вызвать. Они так ждали этих встреч! По крайней мере, так думала Элисон.

И она всей душой полюбила Бретта. Только внезапно все было кончено. В тот вечер, когда в больнице состоялся ежегодный праздник, Бретт отказался от нее. Она ждала его, как они и договаривались, в фойе гостиницы, где должны были состояться танцы. Если его срочно вызвали на работу, он мог бы послать ей весточку! Через два часа молодой врач-стажер Саймон Фрэйн увидел Элисон, одиноко сидящую у дверей. «Забудь о нем, кто бы он ни был, – посоветовал Саймон, – и давай потанцуем».

Остаток вечера она провела в его компании. Саймон был весел и любезен, Элисон часто встречалась со стажерами до того, как серьезно увлеклась Бреттом. На следующий день она ждала от него объяснений, но их не последовало. Она не видела Бретта больше недели и постепенно поняла, что он намеренно избегает встреч с ней. Когда они наконец столкнулись лицом к лицу в коридоре, Элисон прямо спросила, в чем дело. Бретт был удивлен и с трудом вспомнил о той ночи, когда она ждала его. Оказывается, его срочно вызвали в больницу, и он так спешил, что не успел связаться с ней и предупредить. «Уверен, у тебя не было недостатка в партнерах», – равнодушно добавил он. Все было ясно. Их отношениям пришел конец. Вскоре после этого Элисон оставила Сент-Клер и перешла на работу в другую больницу. И с тех пор они с Бреттом больше не виделись.

За ту весну он успел пробудить в ней чувство, а потом остыл. На это могли быть десятки причин или ни одной. Бретт упорно готовился к своему очередному экзамену. Элисон не удалось привлечь его внимание. И она заплатила за свою ошибку разбитым сердцем.

Хватит, забудь об этом, повторяла она себе теперь. Черт бы побрал этого Бретта Мередита! Нет, она не позволит ему испортить этот чудесный отдых в Северной Африке. У нее новая жизнь, и в ней нет места прошлым ошибкам. Элисон была рада, что сегодня будет ужинать с Полом Эвертоном, познакомится с его командой. А сейчас ее ждут у шейха.

Приняв душ и облачившись в новое легкое платье, Элисон выбежала в сад и направилась к мавританским воротам. Рядом тут же возник старый слуга, словно верная собака. Вероятно, никто не мог проникнуть во дворец, миновав его. Хотя в теории многие запреты, касающиеся женщин из знатных родов, были отменены, традиции очень живучи, и этот старик был не из тех, кто легко мирится с переменами.

– Салаам! – величественно приветствовал он Элисон и повел ее к железной лестнице. Наверху уже ждала Хайди в том же зеленом платье.

– Мы так рады, что ты согласилась прийти к нам! – воскликнула она. – Моя бабушка, мама и вся семья ждут тебя. Мы приготовили настоящий английский чай. – Оказывается, Хайди училась во французской школе в столице. – Там я узнала, что англичане в пять часов пьют чай. Во Франции тоже есть такая традиция.

Элисон с интересом оглядывалась в слабо освещенной комнате. Свет в нее проникал только через зарешеченные окна, освещая стены, украшенные богатыми шелковыми коврами с арабскими письменами. В центре мозаичного пола был фонтан, и его брызги падали в большую мраморную чашу. Вдоль стен шли низкие скамьи, обтянутые красным бархатом, а в углу на возвышении стояло похожее на трон кресло. Над всем этим великолепием нависал богато украшенный, резной балкон.

– Наши комнаты наверху, – объяснила Хайди. – Здесь мой дедушка устраивает банкеты. Иногда нам разрешается присутствовать, но в основном мы только смотрим сверху. Красивый зал, правда?

– Очень, – согласилась Элисон, оглядываясь по сторонам. – Но где сидят гости и на чем вы едите?

– Фонтан накрывают большим столом. Это если мы принимаем европейцев. А для местных жителей на пол кладутся подушки и ставятся низкие столики.

Они шагали по бесценным коврам и леопардовым шкурам.

– Вот и мы! – воскликнула Хайди, распахивая дверь. За ней открывалась большая, залитая солнцем комната, полная миниатюрных, ярко одетых женщин. Лиловый, пурпурный, ярко-желтый, светло-вишневый – все цвета радуги. На шее каждой женщины висели тяжелые ожерелья из золота, серебра и полудрагоценных камней. В воздухе витал сладкий аромат восточных духов. При виде девушек голоса смолкли. Маленькие девочки, одетые в точности как старшие, спрятали лица в пышных юбках своих мам и тетушек.

Хайди принялась всех представлять, начиная с древней старушки в пурпурном атласном одеянии. Из-под набрякших век глядели проницательные глаза.

– Фатима, наша прабабушка.

– Да хранит тебя Аллах! – произнесла Фатима арабское приветствие.

– Ей почти сто лет, – похвасталась Хайди. – Может, даже больше, никто не знает.

Жена шейха Халида казалась по сравнению с ней намного моложе, хотя ей тоже было далеко за семьдесят. Потом следовала мать Хайди, Каира, и множество тетушек, имена которых Элисон даже не пыталась запомнить. Были тут и кузины.

После того как почетной гостье представили маленьких девочек, Элисон пригласили располагаться на груде подушек рядом с низким диваном, на котором, скрестив ноги, сидела Фатима. Улыбающиеся служанки, бросая на Элисон любопытные взгляды, принесли чай. Серебряный сервиз был в настоящем английском стиле, но сам чай подали в стеклянных бокалах. Детям раздали кусочки сахара и увели прочь. «Они будут играть в саду, а потом лягут спать», – объяснила Хайди. Элисон была разочарована, ей хотелось поближе познакомиться с детьми. Внутренний двор, как оказалось, находился в глубине дворца. «Там есть солнце и тень, а еще бассейн для детей. Вечерами мы часто сидим там за вышиванием. Потом я тебе покажу. Надеюсь, ты будешь иногда к нам приходить».

– А теперь я налью настоящий английский чай, – с гордостью объявила Каира. Чай показался Элисон слабым и недостаточно горячим, но она принялась нахваливать его. Ее угостили маленькими пирожными с медом и миндалем, рахат-лукумом, марципаном и разнообразными восточными сладостями. Пожалев о том, что плотно пообедала, Элисон попробовала все. Она уже была наслышана об арабском гостеприимстве. Отказ от предлагаемых угощений мог быть расценен как смертельная обида. Но впереди был еще ужин с Полом Эвертоном.

Сначала разговор не клеился.

– Только моя мать, я и младшие кузины, которые учились в Алжире, говорим по-английски, да и то не очень хорошо, – сообщила Хайди.

– И мой французский тоже слаб, – призналась Элисон. Но скоро общаться стало легче, и только старшие тетушки хранили молчание, время от времени заходясь от смеха.

– Просто они нас не понимают. И не привыкли к гостям-англичанам. – Хайди повернулась к женщинам и что-то быстро сказала им по-арабски. Они закивали и улыбнулись Элисон. Похоже, Хайди отчитала их за отсутствие хороших манер.

После этого Элисон изо всех сил старалась включить тетушек в разговор, обращаясь к ним на своем школьном французском. Они стеснялись отвечать и с благоговением разглядывали ее. Наконец одна из них осмелела.

– Неужели бывают такие прекрасные волосы? – прошептала она.

– Они безнадежны, – вздохнула Каира. – Совсем не умеют себя вести. – Она явно стыдилась своих пожилых родственниц. – Но в Сиди-Бу-Кефе мы ведем такой уединенный образ жизни, – продолжила она. – И только по радио узнаем, что во всем мире у женщин появляются новые возможности. Однако мой отец в этом не виноват. Он поборник прогресса и хочет, чтобы мы учились новому, но у нас так мало возможностей. Если бы вы могли приходить к нам хотя бы иногда и рассказывать по-английски об обычаях вашей страны или читать английские книги…

– С радостью! – искренне согласилась Элисон. Было что-то трогательное в этих маленьких, пестро одетых женщинах, почти отрезанных от остального мира. Они были так одиноки.

Время пробежало незаметно, и скоро Элисон поднялась со своего удобного места, извинилась и заторопилась уйти. Женщины столпились вокруг нее, прощаясь и умоляя заходить снова.

Словно древняя богиня, поднялась со своего кресла прабабушка и церемонно пожелала Элисон счастливого пути. Когда Элисон выбежала в сад, уже смеркалось. На стенах из красной плитки пели свою любовную песню голуби, в пруду хором квакали лягушки, в воздухе стоял свежий аромат цветущих лимонных деревьев. Остановившись на мгновение, Элисон вдохнула свежесть африканского вечера. Если бы только Бретт был с ней в этом волшебном саду, Бретт, которого она когда-то знала, которому верила!

Элисон нетерпеливо тряхнула головой, отгоняя эти мысли прочь, и поспешила по тропинке к веранде. Уже темнело, а впереди ее ждал ужин с Полом Эвертоном.