Отель «Ридженс» на краю главной городской площади был окружен маленьким пышным садом. Благодатную тень давали пальмовые деревья. Стоило войти в узорчатые ворота, как шум и пыль узких улочек Сиди-Бу-Кефа оставались далеко позади. Здесь царили роскошь, спокойствие и порядок. В мраморном вестибюле Элисон принялась разглядывать себя в зеркало. Хрустальная люстра заливала помещение золотистым, мягким светом. Что касается макияжа и прически, то с ними все в порядке, решила Элисон, правда, этого нельзя сказать о ее наряде. Сахара в ее представлении была глухой окраиной цивилизации, поэтому Элисон даже не подумала взять с собой вечерние наряды. Теперь на ней было совершенно простое белое платье, украшенное только серебристо-голубым медальоном на тяжелой цепочке. Каштановые волосы она связала узлом на затылке.

– Вы восхитительны! – воскликнул Пол, заехав за ней на виллу. – Неужели в наше время остались еще такие невинные девушки? Если бы Не стоит так лихорадочно забрасывать меня комплиментами, – перебила его Элисон.

– «Лихорадочно» – верное слово, – ничуть не смутившись, отозвался Пол, – когда я вас вижу, то у меня резко поднимается температура!

К счастью, в эту минуту к ним присоединился профессор, и за стаканом шерри Пол был очарователен, почтителен.

Элисон хотелось сказать что-нибудь колкое, но она остановила себя. Что-то в Поле Эвертоне ее настораживало. Слишком уж он был красив, неизменно весел и обаятелен.

Словно прочитав ее мысли, весь путь от виллы до отеля Пол был галантен и сдержан, бережно помогая Элисон выйти из машины, словно она его престарелая тетушка. А теперь в отеле он представлял ее своим коллегам по съемочной группе.

В жизни Дариен Шевас оказалась совсем не такой, как на фотографии в газете. Прежде всего, в ней не было ничего воздушного: даже рот у нее был большой. Казалось, она ни к чему не относится всерьез – ни к Полу Эвертону, ни к своей работе. Элисон Дариен понравилась, она была очарована тем, как актриса ловко управляется с исполнителем главной роли Пьером Жаммелем, по уши в нее влюбленным.

Медленно потягивая кампари со льдом, Элисон пыталась разгадать, что за люди ее окружают, – исполнители второстепенных ролей, актеры массовки, операторы, две девушки, скорее всего ассистентки режиссера, и даже гардеробщица средних лет. Элисон ни за что не запомнила бы всех имен, да это было и не важно. Вряд ли она когда-нибудь увидит их снова, да и они не проявили особого интереса к новенькой, которую Пол представил «прекрасной англичанкой», найденной им в пустыне.

– Пол найдет девушек в любом месте, – рассмеялся кто-то. – Посадите его в сибирской тайге, и он через какое-то время выйдет к людям с местной красавицей. Роковой мужчина!

– Идиот! – огрызнулся Пол, но его белые зубы мелькнули в довольной улыбке.

Как все это пошло и неинтересно, устало подумала Элисон. Она должна быть в восторге от встречи с актерами, но вот только совсем не это ожидала найти посреди Сахары. Таинственный Восток, примитивное общество, что-то совершенно не похожее на цивилизацию двадцатого века.

Чуть позже Пол провел ее в зал ресторана, где они собирались поужинать наедине. Заказанный им столик находился в уединенной нише в окружении пальм в горшках. На белой скатерти горели розовые свечи. Где-то на сцене мавританский оркестр играл странную музыку, печальную и в то же время дикую, как ветры, дующие в пустыне, когда на небе всходит холодная белая луна.

– Давайте не будем заказывать местных блюд, – предложил Пол. – Здесь отличная французская кухня.

И они взяли восхитительную горячую закуску, свежую форель на гриле, выловленную в садовом пруду, какую-то дичь под острым соусом. Пол сказал, что это куропатки, которые свободно бегают по всей пустыне, а арабские мальчишки ловят их голыми руками. За этим последовало провансальское блюдо из весенних овощей, хрустящий салат с классической заправкой и, наконец, сладкое золотистое суфле, легкое, словно облако, – и все это в сопровождении отличных вин. Порой Элисон испытывала ощущение неловкости, чувствуя себя должницей Пола. Но он был превосходным собеседником, ни разу не перешел границу дозволенного и говорил в основном о фильме.

– В моем фильме не будет всей этой устаревшей чепухи об остывающих песках пустыни. Весь сюжет крутится вокруг Дариен, дочери одного из французских поселенцев, которые правили этой страной до ее освобождения. Вернувшись сюда туристкой, Дариен встречает друга детства, молодого араба из знатной семьи, с которым играла когда-то. Теперь он сайд, владеет большим участком земли и правит несколькими маленькими городами. Потом будет народный праздник с танцами, состязаниями, скачками, факельной процессией, где Дариен снова встречает молодого человека и теряет от любви голову.

– Очень захватывающе, – заметила Элисон.

Пол пожал плечами:

– Мы решили придать сюжету новый поворот и безжалостно выбросили романтическую тему, заменив ее суровой прозой жизни. Да, Хассан любит Клодин – так зовут героиню Дариен, – но отказывается от нее. Понимаете, у Хассана политические амбиции, он хочет возглавить правительство своей новой страны. Женитьба на Клодин может помешать его карьере не потому, что они принадлежат к разным нациям и культурам, или потому, что она дочь бывшего колонизатора, а потому, что она небогата, а Хассан уже помолвлен с дочерью богатого и могущественного шейха. Это старая как мир история о борьбе человека за власть и богатство, где для любви уже нет места.

– Значит, счастливого конца не будет?

– Нет. Что касается праздников, то нам очень крупно повезло. Я этого не знал, выбирая место для съемок. Дело в том, что скоро в Сиди-Бу-Кефе действительно состоится праздник и там будет все, чего я только мог желать: заклинатели змей, танцоры, сражения. Там я и нашел арабских воинов, местных ребят, которые вчера носились по пустыне. Бедная Элисон! Они и правда вас здорово напугали. Я никогда не простил бы себе, если бы они причинили вам вред.

Присев рядом с Элисон на низкую кушетку, Пол коснулся ее руки. Элисон с беспокойством отодвинулась.

– Счастливый конец, – с грустью произнес режиссер. – Жизнь слишком коротка, чтобы думать об этом, когда можно наслаждаться и счастливым началом. Вы очаровательны, Элисон. Вся белая и золотая, словно апельсиновый цветок посреди оазиса. Если бы вы только знали, что делаете со мной…

Элисон резко отдернула руку.

– Слушайте, Пол, если мы хотим остаться друзьями, то должны вести себя разумно.

– Разумно! – простонал он.

– Неужели два человека не могут наслаждаться обществом друг друга безо всяких глупостей?

– Если вы считаете любовь глупостью…

– Не думаю, что речь идет о любви. Я имею в виду настоящую любовь.

Пол подпер руками голову и грустно посмотрел на девушку:

– Боже мой! Девушка с идеалами. Бедное дитя, разве вы не знаете, что идеалы ушли в прошлое вместе с кринолинами?

Элисон была непреклонна:

– Мне об этом ничего не известно. – И тут же ее мысли обратились к Бретту. Есть ли у него идеалы? Что привело его в эту глушь, заставило отказаться от карьеры?

Пол преувеличенно громко вздохнул:

– Печальный случай задержки развития. Но вы повзрослеете, милая моя, хотя это и немного жаль. Вы так юны и прелестны…

– Почему вы пригласили меня на ужин? – резко спросила Элисон.

Казалось, Пол удивился:

– Что за вопрос? Но раз уж вы спросили, отвечу, что пригласил я вас на ужин, потому что вы интригуете меня. Вы нечто совершенно новое и загадочное для меня. Как я уже сказал, сегодня не встретишь такого невинного, воздушного создания. И потом, наша встреча сегодня утром была такой романтичной, вы не находите? А теперь скажите, почему вы приняли мое приглашение?

– Туше! – рассмеялась Элисон. – Мне непросто ответить на ваш вопрос. Даже не знаю. Я очутилась в совершенно новом месте, а вы тут уже давно. Я благодарна вам за вашу помощь сегодня утром, хотя на самом деле, наверное, преувеличивала опасность. Должно быть, мне очень хотелось познакомиться с ночной жизнью этого городка.

Пол усмехнулся:

– Честный ответ, как я и ожидал! И обещаю, вы увидите ночную жизнь.

– Нет, я совсем другое имела в виду, – поспешно заверила его Элисон. – Мне вполне достаточно поужинать с вами и познакомиться с участниками съемочной группы.

– Но это только начало, – произнес Пол, вставая и подавая ей руку. – А сейчас мы пойдем смотреть танцовщиц, которых я специально выписал из Касабланки для съемок в моем фильме. Они будут выступать в кинотеатре рядом с отелем. Танцовщицы приехали только вчера, и я еще не видел танцев, так что это своего рода репетиция.

Элисон вздохнула с облегчением. Если это связано с работой Пола, то вряд ли он попытается еще больше сблизиться с ней, чего она так опасалась весь вечер. К тому же, когда они выходили из отеля, к ним присоединилась Дариен Щевас, как ни в чем не бывало взяв Пола под руку.

– Мы идем смотреть танцы? – спросила она, и Элисон еще раз вздохнула с облегчением. – Он хорошо вас угостил? – спросила Дариен с материнским участием. Интересно, что связывает ее с режиссером?

– Ужин был просто великолепный, – ответила Элисон, а Пол привлек ее к себе и нежно сжал руку. Дариен рассмеялась. – Полу нравится ходить в сопровождении красивой женщины, но еще больше ему нравится, когда женщин две.

– А кто тебе сказал, что ты красивая?

– Ты сам! И многие другие до тебя. И потом у меня есть зеркало.

– А еще огромный запас тщеславия.

– Ну конечно, – спокойно согласилась Дариен.

– Без него я не смогла бы вынести направленных на меня камер, не говоря уже о режиссере, под чью дудочку мне приходится постоянно плясать.

– Не слушайте ее, Элисон, – предупредил Пол.

Но они уже вышли на маленькую площадь и оказались перед освещенным входом кинотеатра. В фойе толпились участники съемочной группы и несколько арабов в пестрых одеяниях. Наконец все расположились в зрительном зале. Пол выбрал место в переднем ряду, почти не обращая внимания на Дариен и Элисон, поскольку оживленно обсуждал какие-то технические детали со своими помощниками. В конце зала были установлены камеры.

После долгих обсуждений свет в зале наконец погас, и за поднявшимся занавесом оказалась изысканно украшенная сцена, на которой полукругом выстроились танцовщицы: молодые девушки в едва прикрывавших тело шелковых одеяниях. На изящных шеях висели ряды бус, с утканных жемчугом головных уборов свисали вдоль спины длинные шлейфы. На запястьях и лодыжках звенели золотые браслеты. Глаза были густо подведены, как у балетных танцовщиц, что придавало маленьким лицам жалобное выражение. Сколько им может быть лет? – подумала Элисон. Они почти дети. Последовавший за этим танец оказался еще более нелепым – худенькие танцовщицы извивались и подергивались. На Элисон нахлынула волна отвращения. Да еще эта местная пронзительная музыка! Движения танцовщиц были монотонны и совершенно лишены чувственности.

– Неплохо, – услышала она слова Пола, обращенные к Дариен, – но их надо немного оживить, а эти барабаны и флейты никуда не годятся. Вот что! Мы поставим тебя в центре этой группы.

– Пол, я не могу! – возразила Дариен.

– Можешь, любовь моя. Ты мне сама говорила, когда я брал тебя на роль, что сможешь исполнить танец живота, если потребуется.

– Но не как эти девчушки!

– Тем лучше. Они двигаются как зомби. Ты же привнесешь в танец необходимую застенчивость, смешанную с самоуверенностью. И потом, твоя фигура намного лучше, чем у этих костлявых девчонок.

– Пол, ты чудовище! – простонала Дариен, но вид у нее был довольный.

Внезапно Элисон стало жаль актрису. Должно быть, ужасно постоянно зависеть от капризов режиссера, когда тебе не принадлежит ни тело, ни душа. Возможно, ее учеба, а потом работа по хозяйству в доме отца были порой скучными, но, по крайней мере, не затрагивали ее самолюбия.

Через несколько минут они вышли из кинотеатра.

– Вы с Элисон возвращаетесь в отель? – поинтересовалась Дариен. – Сегодня допоздна будут танцы, а в полночь представление.

– Я должна вернуться на виллу, – быстро ответила Элисон. Уже была почти полночь, и ей не хотелось идти на танцы с Полом Эвертоном. Пока вечер был вполне приятным, но в глазах Пола то и дело мелькал огонек, настораживавший девушку. – Мне, правда, надо домой, – повторила она.

– Тогда я вас отвезу, – пожав плечами, согласился Пол.

Я пойду в отель и закажу столик поближе к сцене, – предложила Дариен. – Не задерживайся, Пол! – крикнула она напоследок. – Не хочу, чтобы ты пропустил представление. Там будут шпагоглотатели, которых можно задействовать в твоем фильме.

Дариен говорила с Полом как сестра с братом. Может, это оттого, что они давно работают вместе? И все же Элисон не могла представить, чтобы Пол питал лишь дружеские чувства к великолепной Дариен.

Они стояли на ступеньках кинотеатра, освещенных ярким светом. Пол повернулся переброситься парой слов со швейцаром, а Элисон с интересом наблюдала за кипевшей на бульваре жизнью. Вдоль улицы росли пальмовые деревья. Несмотря на поздний час, в придорожных кафе вовсю шла торговля: арабы в длинных бурнусах пили мятный чай, перебирали четки, играли в какие-то странные игры. По дороге мальчик с важным видом вел за алую уздечку верблюда.

– Давайте посмотрим немного, – предложила Элисон.

Со стороны пустыни подул резкий прохладный ветер, взъерошив перистые листья пальм. Элисон поежилась. Пол положил руку ей на плечо.

– Вы замерзли. Разве никто не говорил вам о ветрах, которые дуют здесь в это время суток? Кто-то должен о вас позаботиться.

Сняв свой бархатный пиджак, Пол накинул его Элисон на плечи с таким серьезным видом, что она чуть не рассмеялась. Интересно, кто-нибудь знает настоящего Пола Эвертона, который скрывается за этой маской? И все-таки он невольно вызывал у нее симпатию, к тому же в пиджаке было тепло. Пол нагнул голову и нежно поцеловал Элисон в лоб. Но, оглянувшись в эту минуту, она поймала на себе ледяной взгляд Бретта Мередита. Он выходил из сада отеля, и на его лице отразилось искреннее недоумение.

Но Элисон было не до смеха. Ей стало очень холодно и одиноко, она отодвинулась от Пола и подняла руку в приветственном жесте. Бретт без улыбки махнул ей в ответ и отправился к маленькой старой машинке, стоявшей на площади.

– Мой друг, – смущенно объяснила Элисон, но Пол то ли ничего не заметил, то ли ему это было неинтересно.

– Уверены, что не передумаете и не останетесь на представление?

Элисон покачала головой:

– Уже поздно, а у меня был тяжелый день. – Внезапно она почувствовала сильную усталость.

Пол не стал ее уговаривать. Наверное, он тоже устал от нее. Не желая показаться неблагодарной, Элисон еще раз поблагодарила его за ужин.

– Не надо вежливых слов, – перебил он ее. – Если я не уговариваю вас пойти со мной на танцы, то только потому, что завтра мне надо вставать чуть свет и опять снимать этих чертовых воинов. Сегодня ничего не получилось.

В роскошном салоне машины было тепло. Отдав пиджак Полу, Элисон откинула голову на мягкую спинку сиденья и принялась думать о холодных голубых глазах Бретта. Именно в тот момент, когда она оказалась в объятиях молодого модного режиссера, Бретт должен был выйти из отеля, с горечью размышляла девушка. Конечно же он узнал Пола. В маленьком городке все слышали о приезде съемочной группы. И было ясно, что Бретту Пол не по душе. Правда, это не должно его касаться. И все же Элисон так хотелось, чтобы ничего не произошло.

Ночной воздух был сухим и холодным. Пол медленно ехал по извилистой дороге к вилле. Не доезжая до ворот, он притормозил на обочине под лимонными деревьями. Где-то вдали пел соловей. Это был единственный звук, нарушавший тишину звездной ночи. От окружающей ее красоты у Элисон перехватило дух.

– Это соловей! Даже лягушки перестали квакать, чтобы послушать его, – произнесла она.

– В полночь лягушки всегда прекращают свой маленький концерт. Наверное, у них есть свой профсоюз, который устанавливает часы работы.

Они оба рассмеялись, после чего Пол решительно обнял Элисон.

– Неизбежное завершение вечера, – вздохнула она, когда его губы коснулись ее щеки. – Думаю, это вполне естественно после столь восхитительного ужина, которым вы меня угостили.

Элисон знала, что сказала ужасную вещь. Пол быстро отпустил ее, нахмурился и принялся заводить мотор.

– Простите, Пол, – жалобно пролепетала она. – Я не должна была этого говорить, просто…

– Я затронул ваши священные идеалы, – закончил Пол. – Позвольте заметить, дитя мое, что они доставят вам больше неприятностей, чем несколько невинных поцелуев.

Он конечно же прав, мрачно подумала девушка.

До виллы они ехали молча. Пол не предложил проводить ее до дома, холодно пожелал спокойной ночи, а когда Элисон принялась опять его благодарить за приятный вечер, только иронически хмыкнул. Вдруг, словно пожалев, режиссер вылез из машины и галантно распахнул ворота.

– Прошу прощения, если был груб с вами, – извинился он. – Просто я никогда не встречал таких девушек, как вы. Обычно куколки, с которыми встречаемся мы, режиссеры, нас не отшивают.

– Я не куколка, – холодно заметила Элисон.

– Это-то меня и притягивает! – рассмеялся Пол. – Надеюсь, мы еще встретимся? Обещаю хорошо себя вести.

– На вас невозможно сердиться. Несколько минут они стояли молча. Вдали по-прежнему слышалась песня соловья.

– Что ж, не буду искушать судьбу, – наконец произнес Пол.

Элисон подождала, пока машина отъедет, и медленно пошла к дому, думая о Бретте. Весь вечер она решительно отгоняла мысли о нем, но его появление у отеля выбило её из колеи. Если бы он только не видел, как Пол целует ее! Но какое ей до этого дело? Разве Бретт уже не доказал ей, как мало она для него значит? Встретив ее впервые, он изобразил удивление: «Рад тебя видеть, юная Уоррендер». Элисон и представить себе не могла, что столкнется с ним в Сиди-Бу-Кефе. Что привело его в этот забытый всеми уголок Северной Африки? Честолюбивый, привыкший много работать, он мог бы добиться успеха в Лондоне. Но Элисон не намерена была позволить Бретту испортить ее пребывание в Алжире. Он и без того причинил ей достаточно боли.