Все следующее лето Облака не было видно, так как оно находилось на дневном небе, однако его продолжали интенсивно исследовать с помощью радиотелескопа в Нортонстоу.

               Положение было лучше, чем ожидал премьер-министр. Новости из Нортонстоу позволяли надеяться, что Облако не вызовет заметной нехватки топлива, что, естественно, не могло не радовать премьера. Пока не грозила и паника. Если не считать Королевского астронома, в лояльности которого он был полностью уверен, опасность утечки информации по-прежнему исходила только от ученых, в особенности от Кингсли, впрочем, все они были успешно собраны и изолированы в Нортонстоу. К тому же уступки, на которые пришлось пойти, оказались смехотворными. Хуже было то, что премьер лишился личного секретаря. Паркинсона пришлось послать в Нортонстоу, чтобы там не выкинули какого-нибудь фокуса. Однако, судя по сообщениям, поводов для подозрений не было, и поэтому премьер-министр решил, что не следует трогать лиха, покуда оно тихо, невзирая на возражения некоторых министров.

               Иногда Премьер-министр и сам был готов прибегнуть к крайним мерам, особенно, когда ему приходилось читать многочисленные послания Кингсли, в которых навязчиво повторялся призыв соблюдать государственную тайну.

               В действительности намеки Кингсли были более чем оправданы: правительство не проявляло в этом вопросе должной осторожности. На каждом уровне политической иерархии вышестоящие считали допустимым передавать информацию своим непосредственным подчиненным. Так что информация о приближающемся Облаке медленно спускалась по политической лестнице, и к началу осени почти достигла уровня парламента. Вскоре она едва не стала достоянием прессы. Но еще не настал подходящий момент, чтобы Облако сделалось сенсацией.

               Всю осень погода стояла очень плохая, и звезд над Англией не было видно. Поэтому, хотя Облако и закрыло часть созвездия Зайца, до ноября тревоги не возникало. Первые вести пришли оттуда, где было ясное небо, — из Аравии. Инженеры крупной нефтяной компании бурили там скважины в пустыне. Они заметили, что рабочие с беспокойством вглядываются в небо. Арабы показывали на Облако, или, вернее, на темное пятно на небе, которое было уже около семи градусов в поперечнике и походило на округлую зияющую яму. Они сказали, что такой ямы здесь не должно быть и что это небесное знамение. Что оно означает, никто не знал, но рабочие были напуганы. Естественно, никто из инженеров не видел до этого таких темных пятен на небе, но они не достаточно хорошо знали расположение звезд, поэтому не могли с уверенностью определить, что они наблюдают. Но у одного из них на базе был учебник по астрономии. После окончания вахты, он сверился со звездной картой и понял — в небе что-то не так. Полетели письма в английские газеты.

               Газеты оставили письма без внимания. Но не прошло и недели, как последовало продолжение. И, как часто это бывает, за одним сообщением последовало множество других — так одна дождевая капля предвещает начало ливня. Лондонские газеты отправили в Северную Африку своих специальных фотокорреспондентов, снабдив их подробными звездными картами. Репортеры отправились в командировку в прекрасном настроении, радуясь возможности удрать от ноябрьской непогоды. Но они возвратились обескураженными. Оказалось, что с черной ямой в небе не так-то просто совладать. Им не удалось сделать ни одной фотографии. Редакторы газет не знали, что фотографировать звезды обычными камерами дело не из легких.

               Британское правительство пребывало в некоторой растерянности, решение о запрете сообщений об Облаке принять так и не удалось. В конце концов, пришли к выводу, что ничего предпринимать не следует, так как любое вмешательство только подчеркнуло бы серьезность ситуации.

               Тон поступавших сообщений удивлял редакторов. Они отдали распоряжение представить их, по возможности, более легкими и беззаботными, к концу ноября в газетах появились такие довольно банальные заголовки:

ПРИЗРАК В НЕБЕ

В СЕВЕРНОЙ АФРИКЕ ОБНАРУЖЕНО ЗВЕЗДНОЕ ЗАТМЕНИЕ

ЗВЕЗД НА РОЖДЕСТВО НЕ БУДЕТ, ГОВОРЯТ АСТРОНОМЫ

               И лед тронулся. Фотографии стали поступать из многих обсерваторий, расположенных и в Великобритании, и в других странах. Они появлялись на первых страницах ежедневных газет (но, конечно, на последней странице «Таймса»), иногда основательно отретушированными. Помещались комментарии известных ученых.

               Читателям сообщалось, что огромные пространства между звездами нередко заполняет сильно разреженный газ. Указывалось, что в этом газе во взвешенном состоянии  встречаются мириады мельчайших частичек, как правило, льда размером не более стотысячной дюйма. Именно эти частички и создают десятки темных заплат, которые наблюдаются вдоль Млечного Пути. Помещались снимки этих темных заплат. Новое небесное явление — просто одно из подобных скоплений газа, которое нам видно с близкого расстояния. Такие газовые образования иногда подходят близко к солнечной системе или даже проходят через нее. Это давно известно астрономам. Встречи такого рода даже послужили основой для создания одной широко известной теории происхождения комет. Снимки комет также помещались.

               Научные круги не были полностью удовлетворены такими объяснениями. Облако стало темой разговоров и размышлений в научных лабораториях всего мира. Соображение, высказанное Вейхартом за год до этого, было снова выдвинуто. Вскоре стало ясно, что все зависит от того, какова плотность облака. По общему мнению, она не могла быть слишком большой, но некоторые ученые вспомнили замечания, высказанные в свое время Кингсли на собрании Британской астрономической ассоциации. Обратили внимание и на исчезновение из университетов целой группы ученых. Миром овладело вполне понятное беспокойство, чтобы как-то снизить его, правительства всех стран обратились за помощью к ученым. Их призвали принять участие в работе, связанной с подготовкой запасов пищи, горючего и строительством убежищ.

               Однако тревожные ожидания продолжали нарастать. В течение первых двух недель декабря появились первые признаки раздражения. Известные обозреватели стали требовать от правительства разъяснений в таком же резком тоне, который был популярен у них несколько лет назад в период дела Берджесса-Маклина. Но эта первая волна возбуждения быстро сошла на нет благодаря весьма любопытным обстоятельствам. Третья неделя декабря выдалась морозной и ясной. Несмотря на холод, люди на машинах и автобусах устремились из городов, чтобы посмотреть на небо. И никакой заплаты в небе они не обнаружили. Из-за яркого лунного света было видно всего несколько звезд. Напрасно пресса пыталась втолковать, что Облако можно разглядеть только на фоне звезд. Как газетная сенсация Облако умерло, по крайней мере, на время. К тому же до рождества оставалось всего несколько дней.

               У правительства были основания радоваться снижению интереса к Облаку, поскольку в декабре оно получило весьма тревожное сообщение из Нортонстоу. Но сначала следует упомянуть о событиях, предшествовавших этому.

               В течение лета работа в Нортонстоу окончательно наладилась. Ученые разделились на две группы, одна из них занималась собственно «изучением Облака», другая — вопросами организации радиосвязи, о которой Кингсли рассказал Марлоу. Специальное подразделение занималось хозяйственными делами и постройкой убежища. Каждая из этих групп еженедельно проводила совещания, на которых могли присутствовать все желающие. Благодаря чему любой ученый мог составить общее представление о ситуации, не вдаваясь в детали.

               Марлоу проводил наблюдения на телескопе Шмидта, доставленном из Кембриджа, в группе «Изучения Облака». К октябрю ему и Роджеру Эмерсону удалось решить вопрос о направлении движения Облака. Доклад Марлоу на собранном по этому случаю совещании, пожалуй, был чрезмерно перенасыщен малозначительными деталями, неинтересными людям, которые пришли, чтобы услышать о результатах работы. Свое выступление он закончил следующими словами:

               — Таким образом, установлено, что момент количества движения Облака относительно Солнца, скорее всего, равен нулю.

               — И что это означает на обычном языке? — спросил Мак-Нейл.

               — Подтверждено, что и Солнце, и Земля, несомненно, окажутся внутри Облака. Если бы момент количества движения не было нулевым, оставалась бы надежда, что оно пролетит мимо. Но теперь совершенно ясно, что этого не произойдет. Облако движется прямо на  Солнце.

               — Не правда ли, странно, что оно движется на Солнце с такой точностью? — снова спросил Мак-Нейл.

               — А почему бы и нет? Должно же Облако куда-нибудь двигаться, — ответил Билл Барнетт. — Вероятность этого направления точно такая же, как и любого другого.

               — И все же кажется странным, что Облако движется прямо на Солнце, — не сдавался упрямый Мак-Нейл.

               Александров временно прекратил попытки убедить одну из секретарш пристроиться у него на колене.

               — Конечно, это чертовски странно, — заявил он. — Но на свете множество чертовски странных вещей. Чертовски странно, например, что видимый размер Луны такой же, как у Солнца. Чертовски странно, что я здесь, среди вас.

               — Чертов неудачник, — прошептала секретарша.

               После нескольких минут несущественного обсуждения встала Иветт Хеделфорт и обратилась к собранию.

               — У меня есть причины для беспокойства!

               Ее заявление вызвало смех.

               — Чертовски странно, не правда ли? — сказал кто-то.

               — Я говорю не об Облаке, как таковом, — продолжала девушка. — Я о более частной проблеме. Доктор Марлоу утверждает, что Облако состоит в основном из чистого водорода. Измерения показывают, что плотность в Облаке чуть больше 10-10 г/см3. Я подсчитала, что если Земля в течение месяца будет перемещаться в подобной среде, количество водорода, добавленного к нашей атмосфере, превысит сто граммов на каждый квадратный сантиметр поверхности Земли. Проверьте, пожалуйста, так ли это на самом деле?

               Стало очень тихо, значение этих замечаний произвело впечатление, во всяком случае, на некоторых ученых.

               — Сейчас проверим, — пробормотал Вейхарт.

               Он достал блокнот. Вычисления заняли у него не менее пяти минут.

               — По-моему, все правильно, — заявил он.

               Почти сразу же совещание было закрыто. Паркинсон подошел к Марлоу.

               — Ну, доктор Марлоу, что все это означает?

               — Боже мой! Разве не ясно? Это означает, что водорода окажется более чем достаточно, чтобы соединиться со всем атмосферным кислородом. Водород с кислородом образует взрывчатую смесь.  Земная атмосфера взорвется ко всем чертям. И уж, конечно, только женщина поняла это!

               Кингсли, Александров и Вейхарт провели день в спорах. Вечером они вместе с Марлоу и Иветт Хеделфорт собрались в комнате Паркинсона.

               — Послушайте, Паркинсон, — сказал Кингсли, когда вино было налито. — Я думаю, вам самому надо решить, что сообщить в Лондон, Вашингтон, ну, и всем другим погрязшим в грехах народам. Все оказалось совсем не так просто, как это представлялось еще утром. И боюсь, что водород не так важен, как вы думали, Иветт.

               — Я не говорила, что это важно, Крис. Я просто задала вопрос.

               — И были совершенно правы, — вмешался Вейхарт. — Мы слишком много внимания уделяли температуре и забыли оценить воздействие Облака на атмосферу Земли.

               — Не было смысла заниматься этими вопросами, пока доктор Марлоу не закончил свою работу и не установил, что Земля попадет в Облако, — проворчал Александров.

               — Все верно, — согласился Вейхарт. — Но теперь сомнений нет. Нам пора приниматься за работу. Первый вопрос — это, конечно, энергия. Каждый грамм водорода, попавший в атмосферу, может высвободить энергию двумя способами: после механического столкновения с атмосферой или соединившись с кислородом. В первом случае выделяется больше энергии, поэтому он важнее.

               — Боже мой, час от часу не легче, —  воскликнул Марлоу.

               — Не так все плохо. Подумайте, что произойдет, когда газ Облака столкнется с земной атмосферой. Верхние слои атмосферы сильно нагреются, потому что окажутся в зоне сжатия. Мы вычислили, что температура там вырастет до сотен тысяч, а, возможно, что и до миллиона градусов. Следующий вопрос связан с тем, что Земля и атмосфера вращаются, и Облако будет воздействовать на атмосферу только с одной стороны.

               — С какой стороны? — спросил Паркинсон.

               — Положение Земли на орбите будет таково, что Облако будет двигаться на нас, предположительно, со стороны Солнца, — объяснила Ивет Хедельфорт.

               — Хотя самого Солнца видно и не будет, — добавил Марлоу.

               — Получается, что Облако будет создавать давление на атмосферу, только когда должен быть день?

               — Совершенно верно. Ночью не будет механического воздействия.

               — И это очень важно, — продолжал Вейхарт. — Из-за очень высокой температуры, о чем я уже говорил, внешние слои атмосферы начнут улетучиваться. Это не будет происходить в «дневное время», так как давление Облака будет удерживать их, но «ночью» значительная часть атмосферы будет уноситься в космос.

               — О, насколько я вас поняла, — прервала его Иветт Хеделфорт. — Водород будет проникать в атмосферу в «дневное время» и улетучиваться в «ночное». Значит, никакого существенного накопления водорода в земной атмосфере не произойдет.

               — Похоже, что так.

               — Но разве мы можем быть уверены, что весь водород будет удаляться из атмосферы таким образом, Дэйв? — спросил Марлоу. — Да если самая малая часть его будет оставаться, скажем, один процент или десятая процента, последствия могут быть самыми пагубными. Мы должны помнить, что даже относительно маленького количества — маленького с астрономической точки зрения — может оказаться достаточно, чтобы уничтожить нас.

               — Думаю, можно с уверенностью утверждать, что весь водород будет улетучиваться. Опасность совсем в другом. Может оказаться, что вместе с водородом в космос  будет выброшена и часть нашей атмосферы. 

               — Но почему? Вы же сказали, что нагреваться будут только внешние части атмосферы?

               На этот вопрос ответил Кингсли.

               — Дело вот в чем. Верхние слои атмосферы нагреются, очень сильно нагреются. Нижние слои, те, где мы живем, в первое время останутся холодными. Но энергия будет неизбежно передаваться вниз, так что довольно быстро нагреется вся атмосфера.

               Кингсли поставил на стол свой стакан с виски.

               — Важно оценить, как быстро будет осуществляться перенос энергии. Вы сами сказали, Джефф, что даже незначительные эффекты могут привести к пагубным последствиям. Нижние слои атмосферы могут нагреться до такой высокой температуры, что мы изжаримся, в буквальном смысле слова, изжаримся на медленном огне, все, включая политиков, Паркинсон!

               — Не забывайте, что мы, политики, тостокожие, и нас придется поджаривать дольше.

               — Что ж, отлично сказано! Вы заработали очко. Однако вертикальный перенос энергии может оказаться настолько сильным, что всю атмосферу унесет в космос.

               — Это можно выяснить?

               — Конечно. Имеются три способа переноса энергии, все они нам хорошо знакомы: теплопроводность, конвекция и излучение. Уже сейчас можно уверенно утверждать, что теплопроводность не будет играть существенной роли.

               — Да и конвекция тоже, — прервал его Вейхарт. — Известно, что атмосфера, в которой  температура растет с высотой, устойчива. Следовательно, конвекции не будет.

               — Значит, излучение, — заключил Марлоу.

               — И чем нам грозит излучение?

               — Пока это неизвестно, — сказал Вейхарт. — Нужно посчитать.

               — И вы можете это сделать? — настойчиво спросил Паркинсон.

               Кингсли кивнул.

               — Вычислить можно, — подтвердил Александров. — Но придется повозиться.

               Через три недели Кингсли попросил Паркинсона зайти к нему.

               — Мы только что закончили расчеты на электронно-вычислительной машине, — сказал он. — Хорошая вещь, я правильно сделал, что потребовал установить ее у нас. Похоже, с излучением все в порядке. Оказалось, что показатель приблизительно равен десяти,  а это означает, что наше положение достаточно безопасно. Конечно, на нас обрушится гигантское количество смертоносного излучения, рентгеновского и ультрафиолетового. Но в нижние слои  атмосферы оно, видимо, не проникнет. На уровне моря мы будем надежно защищены. А вот в горах дело будет обстоять значительно хуже. В таких местах, как Тибет, людей оставлять нельзя, придется переселять их на равнину.

               — Значит ужасы, о которых вы говорили в прошлый раз, нам не страшны?

               — Трудно сказать. Откровенно говоря, Паркинсон, я встревожен. И дело не в излучении. С ним-то как раз все в порядке. Но я не согласен с Дэйвом Вейхартом насчет конвекции. Думаю, что сейчас и он не до конца уверен в точности своих слов. Вы помните, он говорил о том, что конвекция не существенна при возрастании температуры с высотой. В обычных условиях это действительно так. Температурные инверсии, как их называют, хорошо известны, особенно в южной Калифорнии, откуда Вейхарт родом. И я согласен, что при температурной инверсии не возникает вертикального перемещения воздуха.

               — Тогда что же вас беспокоит?

               — Ситуация с верхними слоями атмосферы, с которыми столкнется Облако. Его внешнее воздействие обязательно вызовет там конвекцию. Конечно, она не будет проникать в нижние слои атмосферы. Вейхарт тут абсолютно прав. Но все же на небольшое расстояние вниз она проникнуть сможет. И в этой области возникнет огромный перенос тепла.

               — Но если тепло не проникнет в нижние слои, что же вас беспокоит?

               — Постепенно оно может туда проникнуть. Давайте посмотрим, что будет происходить день за днем. В первый день нагретый водород проникнет на небольшую глубину. Ночью мы потеряем не только тот водород, который просочился в течение дня, но и часть нашей атмосферы. Таким образом, в первые сутки мы потеряем верхнюю оболочку нашей атмосферы. Во вторые сутки мы потеряем еще одну оболочку. И так далее. День за днем атмосфера будет сбрасывать с себя одну оболочку за другой.

               — Но на месяц ее хватит?

               — Неизвестно. Сейчас я не могу ответить. Возможно, атмосфера улетучится за десять дней. Возможно, через месяц. Я просто не знаю.

               — А можете рассчитать?

               — Попытаюсь, но учесть все важные факторы очень трудно. Это намного сложнее, чем проблема излучения. Само собой, мы дадим какой-то ответ, но я не уверен, что он будет достаточно точен. Откровенно говоря, не думаю, что и через полгода мы будем знать намного больше. Это, вероятно, одна из тех вещей, которые являются слишком сложными для расчетов. Боюсь, нам остается только  ждать и наблюдать.

               — Что же мне сообщить в Лондон?

               — Все, что сочтете нужным, — сказал Кингсли. — Но в первую очередь, конечно, вы должны проинформировать правительства всех стран о необходимости срочной эвакуации людей из высокогорных районов. Хотя в Великобритании и нет таких высоких гор. А в остальном, решайте сами.

               — Хорошего мало, не правда ли?

               — Да. Если станет совсем грустно, советую поговорить с одним из наших садовников, Стоддардом. Я бы назвал его тугодумом, не удивлюсь, если он сохранит свою невозмутимость, даже если вся атмосфера взорвется.

               С третьей недели января судьбу рода человеческого уже можно было прочитать на небе. Звезда Ригель в созвездии Ориона исчезла. В последующие недели то же произошло с мечом и поясом Ориона и яркой звездой Сириус. Исчезновение любого другого созвездия, кроме разве Большой Медведицы, могли бы и не заметить, но исчезновение Ориона и Сириуса заметили все.

               Пресса снова заинтересовалась Облаком. Ежедневно публиковались сообщения о происшедших изменениях. Чрезвычайно возросла популярность автобусных «ночных путешествий в погоне за тайной». Количество слушателей лекций Би-би-си по астрономии увеличилось втрое.

               К концу января, наверное, каждый четвертый видел Облако. Этого количества было пока недостаточно, чтобы сформировать общественное мнение, но подталкивало других людей увидеть его собственными глазами. Так как большинству горожан было трудно выезжать ночью за город, решили на некоторое время выключать по ночам уличное освещение. Сначала это вызвало возражение со стороны муниципальных властей, но жители немедленно перешли от вежливых просьб к протестным студенческим демонстрациям. Первым городом в Англии, в котором стали каждую ночь тушить свет, был Вулвергемптон. За ним быстро последовали другие, а к концу второй недели февраля капитулировали и лондонские власти. Теперь, наконец, большинство населения смогло увидеть, как Черное облако, подобно жадной руке, сжимает Орион — небесного охотника.

               Нечто похожее происходило в США и во многих других развитых странах. Кроме того, Соединенным Штатам пришлось заняться эвакуацией населения большинства западных штатов, так как известно, что значительная часть их территории лежит выше 1500 метров — предела, указанного в рекомендации Нортонстоу. Власти США, естественно, потребовали подтверждения у собственных экспертов, но их оценки практически не отличались от полученных из Нортонстоу. А еще США приняли участие в эвакуации населения расположенных в Андах государств Южной Америки.

               Аграрные страны Азии отнеслись к предупреждению Организации Объединенных Наций с традиционным безразличием. Их политика «выжидай и наблюдай» была, может быть, самой мудрой. За тысячи лет азиатские крестьяне привыкли к проявлению «божьей воли», к тому, что на Западе называют стихийными бедствиям. Жители Востока и прежде смиренно встречали и наводнения, и грабительские набеги, и налеты саранчи, и болезни, так же они отнеслись и к новой небесной напасти.

               Эвакуацию Тибета, Сынкяна, и Внешней Монголии оставили китайцам, которые с циничным безразличием отнеслись к предупреждению. Русские, напротив, провели эвакуацию людей из Памира и других своих горных областей быстро и умело. Они предложили свою помощь властям Афганистана, но их представители были изгнаны из страны вооруженными афганцами. Индия и Пакистан также не пожалели усилий, гарантировав эвакуацию людей из южных Гималаев.

               С приходом весны в северное полушарие Облако все больше и больше перемещалось с ночного неба на дневное. Поэтому хотя оно быстро затянуло часть неба уже вне созвездия Ориона, которое полностью скрылось, его присутствие стало менее заметным для случайного наблюдателя. Англичане продолжали играть в крикет и копаться у себя в садах; то же самое делали и американцы.

               Широкий общественный интерес к садоводству был вызван необычайно ранним летом — оно наступило уже в середине мая. Мрачные предчувствия, конечно, никуда не делись, но с каждой неделей необычайно солнечной погоды они казались все более и более смутными. Овощи созрели к концу мая.

               Но власти прекрасной погоде отнюдь не радовались, они догадывались о зловещей причине, вызвавшей это раннее потепление. С того времени, как Облако увидели в первый раз, оно проделало около девяноста процентов своего пути до Солнца. Остальное было понятно. По мере приближения к Солнцу Облако отражало все больше и больше солнечных лучей, что и приводило к повышению температуры на Земле.

               Но, как и предсказывал Марлоу, количество видимого света практически не возросло. В течение всей чудесной весны и раннего лета заметного увеличения яркости неба не наблюдалось. Все дело в том, что излучение Солнца, попадающее на Облако, переизлучалось в инфракрасной области. К счастью, не весь падающий на Облако свет переизлучался, иначе Земля стала бы непригодной для жизни. Помогало и то, что большая часть инфракрасных лучей не проникала внутрь нашей атмосферы, отражаясь назад в космическое пространство.

               К июню стало ясно, что температура на Земле повсюду поднимется приблизительно на пятнадцать градусов Цельсия. Мало кто представляет, как близко к предельно допустимой для жизни температуре живет большая часть человечества. Человек может выдерживать температуру до 65 С, но только при небольшой влажности воздуха. В равнинных областях Западно-Американской пустыни и в Северной Африке летом температура достигает именно такого уровня. При высокой влажности предельная температура снижается до 45 С, при очень высокой влажности до 40 С, такая температура обычно держится летом на восточном берегу США и иногда на Среднем Западе. Как это ни странно, на экваторе, при наличии высокой влажности, температура редко бывает выше 35 С. Этот парадокс вызван тем, что на экваторе значительную часть солнечных лучей отражает очень плотный облачный покров.

               Таким образом, во многих областях земного шара температура ниже предельной всего лишь на 10 С, а в некоторых местах и того меньше. Реальная перспектива дополнительного увеличения температуры на 15 С вызывала серьезнейшие опасения.

               Нужно добавить, что неспособность тела избавляться от постоянно выделяемого в нем тепла может вызвать неминуемую смерть. Это тепло необходимо удалять, чтобы поддерживать нормальную температуру человеческого тела. Уже при 39 С человек заболевает, при 40 С наступает бред, а если температура поднимается до 42 С или выше, наступает смерть. Может возникнуть вопрос, как телу удается избавляться от лишнего тепла в среде с большей температурой воздуха, например, при 43 С и выше. Это происходит благодаря испарению пота с кожи. Такое испарение возможно, однако, лишь при малой влажности окружающего воздуха. Вот, собственно, почему человек способен переносить высокие температуры при низкой влажности.

               Следовательно, многое зависело от влажности воздуха, и это порождало какую-то надежду. Стало очевидно, что инфракрасные лучи от Облака нагреют сушу быстрее, чем море. Это должно было привести к росту температуры воздуха.  Но содержание влаги в воздухе будет повышаться медленнее, так как оно зависит от температуры моря. Следовательно, относительная влажность будет падать, во всяком случае, в первое время. Именно это падение относительной влажности явилось причиной невиданно ясной весны и раннего лета в Англии.

               Вначале инфракрасное излучение явно недооценивали. Иначе американские власти никогда бы не расположили свой вновь организованный научный центр в западной пустыне. Они были вынуждены срочно эвакуировать людей и оборудование. Теперь они полностью зависели от информации, поступающей из Нортонстоу, чья роль возросла еще сильнее. Но и в Нортонстоу обнаружились свои затруднения.

               Александров выразил общее мнение на встрече группы исследования Облака.

               — Невероятный результат, — сказал он. — Явная ошибка наблюдения.

               Но Джон Марлборо настаивал, что полученные данные точны. Чтобы избежать тупика, было решено поручить Гарри Лестеру, который занимался проблемой связи, повторить наблюдения. Только через десять дней, когда работа была закончена, Лестер доложил о результатах на вызвавшем большой интерес совещании.

               — Позвольте напомнить вам о первых наблюдениях Облака. Когда его только обнаружили, мы выяснили, что оно движется по направлению к Солнцу со скоростью несколько меньшей, чем семьдесят километров в секунду. Было установлено, что эта скорость должна постепенно увеличиваться по мере приближения к Солнцу, и что конечная скорость его движения должна быть порядка восьмидесяти километров в секунду. Однако наблюдения, сделанные Мальборо две недели назад, показали, что Облако ведет себя не так, как мы предполагали. Вместо того чтобы ускоряться по мере приближения к Солнцу, оно на самом деле замедляется. Как вы знаете, было решено повторить наблюдения Мальборо. Лучше всего показать сейчас несколько диапозитивов.

               Единственный, кого порадовали новые снимки, был Мальборо. Его работа получила подтверждение.

               — Черт побери, — сказал Вейхарт. — Облако должно ускоряться в гравитационном поле Солнца.

               — Если только оно не отдает каким-либо способом свой импульс, — возразил Лестер. — Взгляните еще раз на последний снимок. Видите эти маленькие зернышки вот здесь? Они так малы, что их можно принять за дефект на снимке. Но если они действительно существуют, то их скорость должна быть не менее пятисот километров в секунду.

               — Это очень интересно, — пробормотал Кингсли. — Вы хотите сказать, что Облако выстреливает маленькие сгустки вещества с очень большой скоростью и таким образом замедляется?

               — Результаты могут быть так интерпретированы, — ответил Лестер. — По крайней мере, такое объяснение согласуется с законами механики и является до некоторой степени разумным.

               — Но почему, спрашивается, Облако ведет себя таким чертовски странным образом? — спросил Вейхарт.

               — Возможно, внутри него сидит гад, — предположил Александров.

               Паркинсон присоединился к Марлоу и Кингсли, когда они гуляли днем в саду.

               — Хотелось бы узнать, насколько сильно изменились наши ожидания после этого нового открытия? — спросил он.

               — Трудно сказать, — ответил Марлоу, пуская клубы дыма. — Рано что-нибудь утверждать. Теперь мы должны наблюдать за ним особенно тщательно.

               — Сдвинутся временные рамки, — заметил Кингсли. — Мы считали, что Облако достигнет Солнца в начале июля, но если торможение будет продолжаться, времени ему, чтобы добраться до нас, понадобится больше. Значит, все начнется, скорее всего, в конце июля или даже в августе. И еще, теперь я не уверен в наших оценках температуры внутри Облака. Изменение скорости обязательно изменит температуру.

               — Правильно я понял, что Облако замедляется таким же способом, как ракета — выбрасывает вещество с большой скоростью? — спросил Паркинсон.

               — Похоже на то. Мы только что обсуждали возможные причины такого явления.

               — И что это может быть?

               — Не исключено, — продолжал Марлоу, — что внутри Облака действуют очень сильные магнитные поля. Мы сейчас наблюдаем исключительно большие возмущения магнитного поля Земли. Может быть, конечно, это обычная магнитная буря, вызванная корпускулярными потоками, идущими от Солнца. Но мне кажется, мы испытываем влияние магнитного поля Облака.

               — По-вашему, во всем виноваты магнитные поля?

               — Скорее всего, так и есть. Взаимодействие магнитных полей Солнца и Облака может вызвать самые разные явления. Сейчас еще не ясно, что именно происходит, но из всех объяснений, которые только приходят в голову, это выглядит самым вероятным.

               Они завернули за угол дома и увидели коренастого человека, который коснулся своей кепки.

               — Добрый день, джентльмены.

               — Прекрасная погода, Стоддард. Ну, как сад?

               — Да, сэр, прекрасная погода. Помидоры уже созрели. Никогда раньше такого не бывало, сэр.

               Когда они отошли, Кингсли сказал:

               — Откровенно говоря, если бы я мог поменяться с этим малым местами на ближайшие три месяца, честное слово, ни минуты бы не колебался. Какое облегчение не видеть ничего вокруг, кроме зреющих помидоров!

               Остаток июня и весь июль температура на всём земном шаре непрерывно поднималась. На Британских островах жара перевалила за 30 С и продолжала увеличиваться. Люди изнемогали от зноя, но серьезного беспокойства не возникало.

               Количество жертв в США оставалось на относительно невысоком уровне, главным образом благодаря широкому использованию кондиционеров. Температура, между тем, приближалась к летальному пределу, поэтому люди были вынуждены неделями не выходить из дома. Иногда аппараты для кондиционирования воздуха отказывали, и это приводило к самым плачевным последствиям.

               Отчаянное положение сложилось в тропиках, это видно из того, что 7943 вида растений и животных полностью вымерли. Люди продолжали существовать лишь потому, что укрывались в пещерах и погребах. Не было никаких путей справиться с непереносимым зноем. Неизвестно, сколько людей погибло в этот период. Можно только сказать, что всего за время нахождения Облака вблизи Солнца погибло более семисот миллионов человек. И если бы ни некие благоприятные обстоятельства, о которых еще будет идти речь, число это было бы значительно больше.

               Вскоре поднялась и температура воды на поверхности морей, к счастью, не так сильно, как температура воздуха, поэтому увеличение влажности не приняло угрожающих размеров. Но именно увеличение влажности привело к трагедии, которая была только что описана. Миллионы людей в широтах между Каиром и мысом Доброй Надежды жили в душной парильне, где температура и влажность неумолимо росли с каждым днем. Любые передвижения людей прекратились. Им оставалось только лежать, часто и тяжело дыша, как собакам в жаркую погоду.

               К четвертой неделе июля стало окончательно понятно, что дальнейшее повышение температуры грозит смертью всем обитателям тропиков. Неожиданно надо всей Землей стали собираться дождевые тучи. Через три дня уже нельзя было найти ни одного просвета. Земля окуталась толстым слоем облаков, как планета Венера. Жара немного спала — облака отражали больше солнечных лучей. Однако нельзя сказать, что условия улучшились. По всей Земле прошли теплые дожди, даже на далеком Севере в Исландии. Необычайно возросло количество насекомых, так как для них жара настолько же полезна, насколько губительна для людей и других млекопитающих.

               Растения небывало разрослись. Пустыни зацвели, как никогда не цвели за все время, пока человек существует на Земле. По иронии судьбы, однако, никакой пользы от неожиданного плодородия ранее бесплодных земель получить не удалось. Поля засеяны не были. Только на Северо-Западе Европы и на Крайнем Севере люди были в состоянии трудиться, во всех других местах они просто старались не умереть. Венец творения был поставлен на колени средой, в которой он жил, той самой средой, способностью управлять которой он гордился последние пятьдесят лет.

               Но, хотя существенных улучшений не произошло, хуже тоже не стало. При частичном или полном отсутствии пищи, но теперь с изобилием воды, многие из тех, кто с трудом переносил страшную жару, умудрились выжить. Смертность достигла невероятных размеров, но она перестала увеличиваться.

               За неделю до того, как облачный покров окутал Землю, в Нортонстоу было сделано открытие, имевшее большой астрономический интерес. При столь драматических обстоятельствах было подтверждено существование на Луне пылевых вихрей.

               Увеличение температуры сделало обычно прохладное английское лето тропически жарким, но не более того. Трава вскоре выгорела и цветы погибли. По сравнению с ситуацией, сложившейся в других частях Земли, можно было считать, что Англии просто повезло, несмотря на то, что температура днем поднималась до 38°С, а ночью падала только до 32°С. Люди стали приспосабливаться. Морские курорты были переполнены, и все побережье было забито прицепными домиками спасающегося от жары населения.

               В Нортонстоу было построено убежище, оборудованное кондиционерами, и большая часть обитателей усадьбы располагалась в нем на ночь. В остальном, все шло по-прежнему, только прогулки теперь совершались ночью, а не днем.

               Однажды лунной ночью Марлоу, Эмерсон и Йенсен гуляли неподалеку от дома и вдруг заметили, что свет Луны изменился. Взглянув вверх, Эмерсон сказал:

               — Знаете, Джефф, это чертовски странно. Я не вижу никаких облаков.

               — Вероятно, это частички льда на большой высоте.

               — В такую жару!

               — Да, вряд ли.

               — К тому же кристаллики льда не могут дать такого странного желтого цвета, — добавил Йенсен.

               — Почему бы нам не рассмотреть все, как следует? Это единственное, что мы можем сделать, чтобы развеять сомнения. Давайте воспользуемся телескопом.

               Они отправились к куполу Шмидта. Марлоу направил шестидюймовый поисковый телескоп на Луну.

               — Боже, — воскликнул он, — она вся бурлит!

               Эмерсон и Йенсен по очереди заглянули в телескоп. Затем Марлоу сказал:

               — Надо пойти в дом и всех позвать. Такое зрелище можно увидеть лишь раз в жизни. Я хочу получить снимки на самом Шмидте.

               Энн Холей присоединилась к группе, поспешившей к телескопу после настойчивых приглашений Эмерсона и Йенсена. Когда до нее дошла очередь смотреть в поисковый телескоп, Энн не представляла, что она может там увидеть. У нее были самые общие представления о серой, изрытой кратерами, безжизненной поверхности Луны, она не была знакома с лунной топографией. Энн слышала взволнованные восклицания, которые издавали астрономы, но не понимала их смысла, она подошла к телескопу скорее из чувства долга. По мере того, как Энн наводила на фокус, перед ее глазами предстал совершенно фантастический мир. Луна была лимонно-желтого цвета. Обычно четкие детали оказались размыты гигантским облаком, распространившимся за границы ее диска. В облако вливались потоки, исходящие из более темных участков, которые все время рвались на части и мерцали поразительным образом.

               — Хватит, Энн. Мы тоже хотим посмотреть, пока ночь не кончилась, — сказал кто-то.

               Она неохотно уступила место.

               — Что это значит, Крис? — спросила Энн у Кингсли, когда они шли к убежищу.

               — Ты помнишь, мы говорили, что Облако замедляется? Что оно замедляется по мере приближения к Солнцу, вместо того чтобы ускоряться?

               — Помню, все еще беспокоились из-за этого.

               — Так вот, Облако делает это, выбрасывая сгустки газа с очень большой скоростью. Мы не знаем, почему и как это происходит, но наблюдения, выполненные Мальборо и Лестером, определенно говорят об этом.

               — Ты хочешь сказать, что один из этих сгустков попал в Луну?

               — Именно. Темные участки — гигантские вихри пыли, вихри, возможно, в две или три мили высотой. Все дело в том, что сгусток газа, движущийся с большой скоростью, поднял пыль на сотни миль над поверхностью Луны.

               — А может один из этих сгустков попасть в нас?

               — Вряд ли, вероятность этого не велика. Земля слишком маленькая мишень. Но Луна еще меньше, и все же один из них в нее угодил.

               — Что произойдет, если…?

               — Если попадет в нас? Не хочется об этом думать. Мы беспокоились, что может случиться, если Облако ударится о нас, двигаясь со скоростью пятьдесят километров в секунду. А у этих сгустков скорость чуть ли не тысяча километров в секунду. Если один из них столкнется с нами, последствия будут катастрофичными. Боюсь, что вся земная атмосфера просто улетучится в космическое пространство, подобно тому, как это произошло с лунной пылью.

               — Вот чего я не пойму, Крис, как это ты можешь, зная реальное положение, уделять столько внимания политике и политикам. Все это кажется таким незначительным и мелким.

               — Энн, дорогая моя, если бы я все время думал о сложившейся ситуации, то давно бы свихнулся. Кто-то на моем месте сошел бы с ума. Кто-то спился. А я ухожу от кошмара, кидаясь на политиков. Старина Паркинсон прекрасно знает, что мы с ним просто участвуем в игре. Но, по правде сказать, теперь жизнь измеряется часами.

               Она придвинулась ближе к нему.

               — Или, — прошептал он, — говоря словами поэта:

               Поцелуй меня нежно и крепко,

               Наша жизнь ведь так коротка.