Когда парадная дверь закрылась за Оленькой, Люстиков сел на ступеньки. Минут тридцать он думал только об Оленьке. Еще полчаса - об Оленьке и АДП; а затем АДП целиком овладело его воображением.

Он поднялся и быстро пошел, почти побежал. Сперва он не сознавал, куда так торопится, потом огляделся, узнал Староконюшенный переулок и обрадовался тому, что избрал единственно верное направление - квартиру Лешки Крушанина. "Великая вещь - инстинкт", - подумал он.

– Здравствуй, Ветеор! - сказал Люстиков, входя в маленькую Лешкину комнату; общепринятое между друзьями сокращение "Ветеор" означало - "великий теоретик".

– Здорово, ползучий эмпирик! - покровительственно отозвался Крушанин.

Он сидел за пустым письменным столом, обремененным только листом бумаги и, вертя в руке карандаш, пристально смотрел на стену, где, то и дело меняя направление, ползала муха.

– Наблюдаешь многообразие живой природы?! - сказал Люстиков.

– Ага, - не улыбаясь кивнул Крушанин. - Хорошо бы сосчитать…

– У меня задачка позабористее… - Люстиков сел рядом и описал то, что происходило во время опытов с щукой. - Неужели все так просто устроено? - закончил он.

Лицо Крушанина сохраняло выражение отстраненности, но рука его время от времени заносила на листок цифры и строки интегралов.

– Интересно сосчитать, - проронил Крушанин, когда Люстиков замолк.

– Считай, Ветеор…

Крушанин углубился в работу. Минут через двадцать он сказал:

– Твоя мыслеснимательная телега меряет только жалкие скаляры, ну, векторы, самое большее. Сложные психические процессы, выраженные в тензорах, не записываются… А к мухе ты напрасно так относишься. Тут проглядывает интереснейший вариант классической задачи "Прогулка пьяницы" в рамках закона случайны блужданий.

– Кто тебе дороже: друг или муха? - спросил Люстиков.

– Что еще?.. Кажется, ясно, - сказал Крушанин и перестал выводить формулы.

– Мне нужен не приговор, а направление поисков

– Это уж не мое дело, это эмпирика, - усмехнулся Крушанин. - Впрочем, изволь: переделай свою телегу поставь ее на рельсы, швырни в электронно-космический век.

– Не подойдет… На это ушло бы лет десять.

– Тогда… Не знаю… Тогда попробуй другой объект: с богатой разнонаправленной психической деятельностью и без одной резко доминирующей элементарной эмоции.

– Курицу-дилетанта, карася-полиглота или муху-эрудита? - насмешливо спросил Люстиков.

– Курица?.. Не думаю, лучше попробовать человека.

– А знаешь, это идея, - обрадованно сказал Люстиков и заторопился.

В ближайшем автомате Люстиков набрал Олин номер. Довольно долго никто не подходил, потом послышался сонный бас:

– Чебукин слушает!

– Можно Оленьку? Ольгу Васильевну, - поправился Люстиков.

– Кто говорит? - поинтересовался бас.

– Люстиков! Я научный руководитель Ольги Васильевны.

– Хм… В качестве отца разрешите выразить надежду, что вы научный руководитель моей дочери днем, а не ночью.

Короткий щелчок, и зазвучали гудки "занято".

Пошляк и гад, устало подумал Люстиков. Странно, у такой девушки этакий папаша.