После работы Оленька зашла к брату, что случалось крайне редко.
Коля и Анджей Сыроваров, Колин однолеток, сидели у стола, заваленного крючками, лесками, грузилами, спиннинговыми катушками, блеснами, поплавками и вели специальный разговор…
– Стравил еще два метра, - оживленно рассказывал Колька. - Судачок килограммов на десять. Повел… Отпускаю еще… Отпустил до отказа. Легонько потянул. Судачок выпрыгнул: честное рыбацкое, не рыба, а дельфин - килограммов двадцать. Тяну. Еще тяну. Подвожу сачок…
– И судак сорвался, - перебил Сыроваров. - Твои новеллы, мон шер Николя, страдают однообразием концовок.
– Коля, - сказала Ольга. - Мне необходимо с тобой посоветоваться.
Теперь Колька позволил себе заметить сестру.
– Со мной, с "пустоцветом", "рыбьей душой"? Не обманывают ли меня органы слуха, Анджей? Не шутят ли со мной злую шутку органы зрения?
– Перестань балаганить, - отрезала Ольга. - Мне… нам нужен человек… ну, словом, талантливый, разносторонний. Ты больше вращаешься… ну, словом, в разных кругах, и - я подумала…
– Ты права, сестричка, - кивнул Колька. - Разносторонность - сильнейшая сторона моего интеллекта. По разносторонности меня можно приравнять к шару, у которого число граней бесконечно.
– Нет, нет, - испуганно сказала Ольга.
– Вы правы, - вмешался Сыроваров. - Но не нонсенс ли искать многогранность, когда перед глазами Анджей?!
– Нет, нет… - повторила Ольга. - Мне, нам… ну, словом, нужен человек проявившийся, известный…
– Подумаем… - сказал Колька.
– Поразмыслим, - подтвердил Сыроваров.
– Не подойдет ли Z? - после долгой паузы предложил Колька.
– Ни в коем случае! - Сыроваров отрицательно покачал головой. - Только N. Никто, кроме N.
– Ты прав, Анджей Люсьен, Nили проблема вообще неразрешима.
– Кто он такой, этот N? - растерянно спросила Оленька, читавшая, кроме специальной литературы, одних классиков.
– Вы не знаете?! - всплеснул руками Сыроваров, подошел к полкам, вытащил толстый том "Материалы к биографии N и громко, с выражением зачитал приведенные в эпиграфе заключительные слова "резюме".
"Всеобщность… мировой эфир… - про себя повторила Оленька. - Пожалуй, это именно то, что нужно Григорию Соломоновичу…"