До того, как этот дом перешел к Финну и Мие, он был домом, где выросли Финн и Эмбер.

Старая комната Эмбер теперь принадлежала Ханне, но она переберется в комнату Лиама, чтобы я могла остановиться в ее комнате. Я пыталась сказать, что они не должны тесниться из-за меня, но Мия настояла на своем.

Несмотря на свою усталость, я лежала с открытыми глазами в слишком маленькой кроватке Ханны, с края которой свисали ноги. Подвесной светильник висел над кроватью, отбрасывая на потолок фигурки луны и звезд.

Стены были бледно-голубыми с облаками, и Финн рассказал мне, что это Эмбер разрисовала так комнату, когда ей было десять. Я вспомнила ее рассказы о своем детстве, как она не спала ночами, планируя свой побег из этого небольшого скучного дома и своей скучной жизни. Эмбер была полна решимости сбежать и отправиться в приключения.

Сейчас я ничего не могла поделать и чувствовала то же самое, лежа без сна, как она, и мечтая сбежать. Конечно, я бы с удовольствием обменяла все, приключившиеся со мной неприятности, снова на скучную жизнь с друзьями и семьей.

Как только я подумала об этом, тут же задалась вопросом, а было ли это действительно правдой. Очевидно, что я с удовольствием избавилась бы от Мины и Виктора, и всех неприятностей, которые от них исходили. Но разве я когда-нибудь довольствовалась бы оседлой и нормальной жизнью, как Финн и Мия?

Прежде чем все окончательно полетело к черту, мы с Ридли планировали быть вместе, когда это все закончится. Конечно, теперь это казалось невозможным. Я даже не была уверена, увижу ли я его снова.

Но на короткий миг я позволила себе пофантазировать о жизни, которая у нас могла быть.

Она была бы совсем не такой, как жизнь Финна и Мии, потому что я не была помешана на идее, завести себе детей. Сидеть дома и растить детей было здорово для людей, которые хотели этого, как Мия, но я же желала чего-то другого.

Я могла работать следопытом еще несколько лет, путешествовать и посмотреть мир.

Когда я буду возвращаться домой, меня там будет встречать Ридли, увлекая в свои объятия.

Потягивать вино у камина зимой и верхом ездить к заливу летом. Рассуждать о политике в Дольдастаме или смотреть какой-нибудь фильм. И засыпать по ночам в объятиях друг друга.

Мы могли бы жить вместе.

Или, по крайней мере, могли бы, пока меня не обвинили в измене.

Но все же, когда я начала засыпать, я не могла не думать о жизни с Ридли, которая у нас почти была. Как мы почти жили вместе.

Утром меня разбудил маленький мальчик, стоящий рядом с кроватью и смотрящий прямо на меня. Когда я открыла глаза, он стоял рядом, и я чуть не закричала. Забавно, что после всего, что я пережила в последнее время, двухлетний мальчик чуть не довел меня до сердечного приступа.

Я не знала, как Лиам отреагирует, если я возьму его на руки, но я решила все-таки попробовать. Когда он не заплакал, я восприняла это как хороший знак и потащила его на кухню, где Мия готовила завтрак.

Она немедленно извинилась, что он разбудил меня, но я отмахнулась. К тому же, я действительно чувствовала себя лучше, чем было довольно продолжительное время.

Достойная пища и хороший сон ночью совершили чудо с моим телом.

Я была даже не против, когда взяла на руки Лиама, а он отказывался отпустить меня. В конце концов, когда он начал дергать меня за волосы пухлыми ручками и тыкать в глаза, я поняла, откуда взялось все его восхищение — он видел не много людей с внешностью, как у меня, в своей жизни.

После завтрака мне наконец удалось освободиться от Лиама, и я отправилась на улицу, чтобы позаниматься. Я пыталась отработать все приемы, которые знала, но во время поездок с Константином голодала, похудела и все время волновалась, поэтому не могла делать все, как хотела.

Дом Финна и Мии располагался на плато с небольшой зеленой поляной вдоль обрыва.

Железнодорожный деревянный заборчик ограждал ее, чтобы исключить падение каких-либо животных или детей через край.

Мама Финна и Эмбер использовала эту землю, что бы пасти ангорских коз, но так как родители переехали, забрав коз с собой, Финн не продолжил традицию. Единственное животное, которое было у них с Мией, это одинокое пони, которого Финн, по-видимому, приобрел как подарок ко дню рождения для Ханны.

Пони, с необъяснимым именем Кэлвин, подошел, чтобы выяснить, что я задумала. Он был темно-серого окраса с длинной гривой и шерстью вокруг копыт, поэтому по многим параметрам, он был миниатюрной копией моего коня Тралла Блума, правда, сильно потолстевшей версией. Он доходил мне только до плеча и, казалось, смеялся из-под своей густой челкой, глядя, как я растягиваюсь.

Когда я начала бегать вдоль заборчика, Кэлвин потрусил вместе со мной, спеша переставлять свои короткие ноги, чтобы не отставать. Но ему быстро это надоело, и он вернулся к поеданию травы и цветов.

В конце концов, я принялась за отжимания — приседала на корточки, падала горизонтально, отжималась и снова возвращалась в позицию на корточки и выпрямлялась. Я сделала около миллиона таких упражнений, когда была в школе следопытов, но последние несколько недель плохо сказались на мне, поэтому я делала их слишком медленно.

Всякий раз, когда я падала на землю, Кэлвин принимался обнюхивать мои волосы, словно убеждаясь, что я в порядке. Я была на двадцатом отжимании, когда услышала, как ворота во двор Финна распахнулись. Я остановилась отдохнуть и увидела канцлера Бейна Оттезена стоящего прямо у ворот.

— Финн внутри, — сказала я ему, вытирая пот со лба тыльной стороной руки.

— На самом деле, — сказал Бейн с робким выражением лица. — Я здесь, чтобы увидеть тебя.