© Amanda Hocking, The Torn, 2011

© «Фантом Пресс», перевод, оформление, издание, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Книга издана с любезного согласия автора и при содействии The Axelrod Agency и Литературного агентства Эндрю Нюрнберга.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

 

Один. Королевская амнистия

Развернувшись к конференц-залу спиной, я смотрела в окно. Так выглядишь уверенней, говорила мать, у которой я переняла этот прием. За последние месяцы Элора научила меня множеству уловок, но самыми полезными оказались советы, касавшиеся всевозможных заседаний.

– Вы наивны, принцесса, – сказал канцлер. – Вы хотите перевернуть общество с ног на голову.

– Нет. – Я обернулась, смерила его ледяным взглядом, и он тут же уставился на несвежий носовой платок, в который вцепился обеими руками. – Мы не можем и дальше притворяться, будто у нас нет проблем.

Оглядывая конференц-зал, я изо всех сил старалась принять холодный и внушительный вид – в подражание Элоре. Нет, я вовсе не хотела быть тираншей, но слабачку присутствующие здесь слушать не станут. Если уж что-то менять, то лишь твердой рукой.

Здоровье Элоры резко ухудшилось, и дворцовая рутина постепенно легла на мои плечи, и прежде всего – нескончаемые приемы и тронные советы. Вот и это заседание, похоже, растянется надолго.

Канцлера избрал народ трилле, но, как только официальный срок его полномочий истечет, я начну против него кампанию. Этот толстяк труслив и коварен, а канцлером должен быть кто-то сильный и цельный в своих устремлениях.

Гаррет Стром – близкий друг моей матери – сегодня присутствовал на совете, хотя своими появлениями радовал нас не слишком часто, предпочитая ухаживать за Элорой, а не скучать на бессмысленных сборищах.

Моя помощница Джосс сидела в дальнем конце зала и как бешеная строчила в блокноте. Это невысокая девушка из человеческого рода, она – мансклиг, ее младенцем обменяли на ребенка трилле и увезли во Фьонинг, здесь она выросла, а потом стала секретарем Элоры. Когда управление дворцом перешло ко мне, то Джосс досталась мне, так сказать, по наследству. Теперь она моя правая рука.

Мой телохранитель Дункан стоял у двери – как обычно во время совещаний. Он следует за мной повсюду как тень, и, несмотря на его кажущуюся неуклюжесть и субтильность, толку от Дункана гораздо больше, чем многие полагают. В последние месяцы я стала по-настоящему ценить его, хотя Дункан и не смог полностью заменить моего искателя Финна Холмса.

Во главе стола сидела Аврора Кронер, рядом с ней Туве, ее сын и мой жених. На совещаниях обычно только он поддерживал меня, и я была рада, что сегодня он здесь. Не знаю, как бы я справлялась со всем одна.

Еще на совете были марксина Лоран, которой я не очень-то доверяю, но во Фьонинге это одна из самых влиятельных особ; маркис Бэйн, отвечавший за размещение подменышей; дворцовый казначей маркис Курт и Томас Холмс, глава нашей охраны, начальник всех гвардейцев и искателей.

Кроме них за столом сидели несколько чиновников с мрачными минами. Дела в королевстве трилле день ото дня шли все хуже, и я постоянно твердила, что перемены назрели. Но вельможные трилле менять ничего не хотели – королева им требовалась, исключительно чтобы поддерживать стародавнюю систему, и плевать, что система больше не работала. Общество разваливалось, но его верхушка в упор не видела, что виной тому именно она сама.

– При всем уважении к вам, ваше высочество, – заговорила Аврора, ядовитые нотки утонули в сладости, которой она щедро подбавила в свой голос, – перед нами стоят очень серьезные вопросы. Витра копят силы, и перемирие вот-вот…

– Перемирие! – фыркнула марксина Лоран. – Была бы от него хоть какая-то польза!

– Перемирие пока не закончилось. – Я еще надменнее вскинула подбородок. – Наши искатели сейчас решают внешние проблемы далеко от дворца, и поэтому очень важно дать им что-то в награду, когда они вернутся.

– Вот когда вернутся, тогда этим и займемся, – сказал канцлер. – Давайте подумаем, как спасти наши шкуры прямо сейчас!

– Я не прошу вас перераспределять состояния или упразднять монархию, – продолжала я. – Просто подумайте: сейчас искатели рискуют своей жизнью ради нас, защищают наших подменышей… разве эти воины не заслужили настоящий дом, чтобы было куда вернуться? Нам нужны деньги, чтобы построить им достойное жилье.

– Вы очень великодушны, ваше высочество, но сейчас надо беречь деньги для войны с витра. – Маркис Бэйн вопросительно взглянул на маркиса Курта, казначея, ожидая поддержки.

– От витра мы все равно не откупимся, – перебил Туве. – И деньги нам не помогут. Тут важнее, у кого больше силы. Мы все знаем, чего хотят витра, и несколько миллионов долларов их не заинтересуют. Король витра лишь рассмеется нам в лицо.

– Я сделаю все возможное ради безопасности Фьонинга, но все вы отчасти правы, – сказала я. – С витра надо что-то решать. Скорее всего, мы приближаемся к новой кровавой заварушке, и если так, надо обеспечить наши войска. Они достойны самого лучшего – удобного жилья и врачевателей.

– Врачеватели для искателей? – рассмеялась марксина Лоран, и остальные тоже захихикали. – Да где это видано!

– Вот как?! – Я с трудом сохранила самообладание. – Они должны умирать ради нас, а мы не хотим даже исцелить их раны? Нельзя требовать от них больше, чем сам хочешь дать.

– Искатели ниже, чем мы, – высокомерно отрезала марксина. – Мы же не просто так стоим у власти. С какой стати нам относиться к ним как к равным?!

– Из соображений элементарной порядочности, – ответила я. – Даже если мы не люди, это не значит, что нужно отказываться от гуманизма. Из-за этого наш народ бежит из городов и уходит жить к людям, из-за этого наши способности с каждым годом слабеют. Мы должны дать простым трилле что-то, должны сделать их хоть немного счастливей, иначе зачем им оставаться с нами?

Лоран что-то пробормотала сквозь зубы, опустив взгляд стальных глаз на дубовую столешницу. Черные волосы ее были зализаны назад и собраны в такой тугой пучок, что на лице натянулась кожа. Наверное, специально для совета.

Марксина Лоран – трилле с колоссальными способностями, в ее власти управлять огнем. Но она обладает и еще каким-то даром, который высасывает из нее силы. Способности трилле истощают их, отнимают годы жизни, преждевременно старят. Но если не пользоваться даром, то он разъедает мозг, питается мыслями и обрекает трилле на безумие. Особенно ярко это проявляется у Туве – он становится рассеянным и грубым, когда долго не пускает в ход свой дар телекинеза.

– Настало время перемен, – нарушил Туве тишину тронного зала. – Пусть постепенных, но перемен.

Внезапный стук в дверь помешал членам совета возразить, но, судя по свекольному цвету, какой приобрело лицо канцлера, у того на языке вертелась пара язвительных слов.

Дункан открыл дверь, и на пороге, неуверенно улыбаясь, возникла Вилла. Как благородная марксина, дочь Гаррета и моя лучшая подруга, она имела полное право находиться здесь. Я постоянно приглашала ее на королевские советы, но Вилла отказывалась. Считала, что от нее будет больше вреда, чем пользы. Ей очень трудно удержаться в рамках вежливости, когда она с кем-то не согласна.

– Простите, – сказала Вилла, и Дункан отступил, пропуская ее. – Я не хотела мешать. Дело в том, что уже шестой час, а я еще в три должна была зайти за принцессой, чтобы помочь ей с подготовкой к приему в честь ее дня рождения.

Я посмотрела на часы – действительно, совещание затянулось куда дольше обычного. Все с той же неуверенной улыбкой Вилла направилась ко мне, но я-то знала, что эта робость притворна, и, если я сей же миг не объявлю совет закрытым, она силой выволочет меня из зала.

Канцлер расплылся в сладчайшей улыбке, устремленные на меня глазки масляно поблескивали.

– Ах да, я и забыл, завтра вашему высочеству исполняется восемнадцать.

Он выразительно облизнул губы, и Туве встал, чтобы загородить меня от него.

– Простите нас, – сказал мой жених, – но сегодня вечером мы с принцессой заняты. Продолжим совет на следующей неделе.

– На следующей неделе? – изумилась Лоран. – Сразу после вашей свадьбы? Разве у вас с принцессой не будет медового месяца?

– Медовый месяц в нашей ситуации – не самое уместное, – ответила я. – Сейчас есть дела поважнее.

Это сущая правда, но отвертеться от медового месяца я хотела не только из-за королевских дел. Туве нравился мне даже больше прежнего, однако я и вообразить не могла, что мы будем делать наедине. Сама мысль о первой брачной ночи вызывала ступор.

– Но нам нужно просмотреть контракты подменышей! – вскочил маркис Бэйн. – Искатели возвращают подменышей раньше положенного, а многие человеческие семьи и вовсе отказываются расставаться с нашими детьми. Необходимо обсудить назревшую проблему.

– Хватит о делах. – Вилла взяла меня под руку. – В понедельник принцесса подпишет все что угодно.

– Вилла, это займет не больше минуты, – примирительно сказала я, но она так сердито зыркнула на меня, что осталось только вежливо улыбнуться Бэйну: – Я займусь подменышами в понедельник, с этого и начнем.

Туве последовал за нами, Вилла, не отпуская моей руки, потащила меня прочь от зала. Дункан шагал чуть позади. Мы направлялись в южное крыло. Мне тысячу раз твердили: нельзя относиться к Дункану как к равному на официальных мероприятиях, особенно когда вокруг сплошная знать.

– Ваше высочество! – Нас догнала Джосс, едва не выронив папку с бумагами. – Ваше высочество, мне включить в расписание маркиса Бэйна с контрактами подменышей?

Я обернулась:

– Да, это было бы замечательно. Спасибо, Джосс.

– У вас в десять утра маркис Услинны. – Джосс полистала расписание, из папки выпорхнул листок, Дункан подхватил его, протянул ей. – Спасибо. Простите, ваше высочество, вы хотите принять маркиса Бэйна до или после десятичасовой встречи?

– Ну не прямо же после свадьбы! – возмутилась Вилла. – Конечно, принцесса не желает заниматься этим с утра пораньше.

Я взглянула на Туве, но лицо его ничего не выражало. Сделав мне предложение, он почти не разговаривал со мной о свадьбе. Его мать вместе с Виллой подготовили свадьбу сами, и я даже не спрашивала у жениха, нравятся ли ему украшения или цветы. Все решили за нас, так что обсуждать было почти нечего.

– В два часа вам будет удобно? – спросила Джосс.

– Да, прекрасно. Спасибо, Джосс.

– Хорошо. – Джосс остановилась и торопливо занесла в расписание новый пункт.

– Все, ее высочества нет до понедельника! – объявила Вилла. – Целых пять дней никаких разговоров, встреч, звонков. Запомните это, Джосс. Если кто-то чего-то хочет от принцессы, она недоступна. Ни для кого!

– Да, конечно, марксина Стром, – улыбнулась Джосс. – С днем рождения, ваше высочество, и хорошей вам свадьбы!

Чуть погодя Вилла вздохнула:

– Какой же ты трудоголик, просто невероятно. Когда станешь королевой, я тебя и видеть не буду совсем.

– Извини, Вилла. Я старалась побыстрее разобраться с советом сегодня, но дела идут все хуже и хуже.

– От этой Лоран я скоро свихнусь. – Туве поморщился. – Изгони ее, когда станешь королевой.

– Когда я стану королевой, ты станешь королем, – заметила я. – Сам и изгоняй.

– Подождите, скоро увидите, что мы для вас приготовили, – раздался сзади голос Дункана. – Так повеселитесь – враз забудете о всяких Лоран.

Поскольку через несколько дней я выходила замуж, то была избавлена от обычного ежегодного бала в честь собственного дня рождения. Элора и Аврора договорились, что свадьба состоится сразу после того, как мне исполнится восемнадцать. День рождения в среду, бракосочетание в субботу, а потому на принятое у трилле пышное празднество нет времени. Но Вилла все же настояла на небольшой вечеринке, хотя я и была против. На фоне последних событий это выглядело бы кощунством. Витра заключили с нами договор о перемирии, обещая не нападать, пока я не стану королевой. Однако мы упустили в договоре один нюанс. Витра обещали не нападать на нас, имея в виду трилле во Фьонинге. Все остальные трилле оказались под угрозой в полном соответствии с нашим договором.

И теперь витра охотились за нашими подменышами, детьми трилле, что жили в приемных семьях людей. Некоторых успели похитить, но потом за дело взялись наши лучшие искатели. Всех, кому уже исполнилось шестнадцать, спешно вернули домой. Однако детей младше шестнадцати трогать было нельзя, иначе бы мы растревожили американские власти, вся страна встала бы на уши, начни в добропорядочных семьях пропадать дети. Но по этой же причине их не трогали и витра. И маленькие трилле пока жили с приемными родителями, ни о чем не подозревая, под пристальным наблюдением искателей.

Как результат, трилле оказались в крайне сложном положении. Чтобы защитить подменышей, искатели покинули королевство, оставшееся практически без охраны. И сейчас мы совершенно беззащитны перед новой атакой витра, но выбора у нас не было. Мы не могли оставить детей, которых наверняка бы похитили, а то и убили. И каждого освободившегося искателя я тут же отправляла в мир людей – к очередному маленькому трилле.

Финн месяцами пропадал на заданиях. Будучи лучшим искателем, он возвращал детей не только во Фьонинг, но и в другие общины трилле. Последний раз я видела его перед Рождеством, и хотя тоска моя по нему никуда не делась, я считала, что все к лучшему. Скоро я выйду замуж за другого. И неважно, кого я люблю, – надо оставить это в прошлом и двигаться дальше.

– Ну и где твой праздник? – спросила я Виллу, решительно выкидывая мысли о Финне из головы.

– Наверху. – Она потянула меня к широкой парадной лестнице. – Мэтт занят последними приготовлениями.

– Что за приготовления?

Внезапно парадная дверь заходила ходуном от ударов. Стучали так сильно, что дрожала огромная люстра в холле. Обычно посетители звонили в звонок, но эти, похоже, собирались выломать дверь.

– Оставайтесь здесь, ваше высочество! – Дункан ринулся вниз по лестнице.

– Дункан, я сама.

Если в дверь колотят так, что дворец трясется, моему стражу точно не поздоровится. Я шагнула к лестнице, но Вилла удержала меня:

– Пусть идет, Венди. В случае чего вы с Туве ему поможете.

– Нет! – Я вырвалась и поспешила за Дунканом.

Если понадобится, я защищу его. Звучит глупо, ведь он мой телохранитель, но мои способности намного превосходили дар Дункана. Он мог послужить мне только живым щитом, хотя такого я бы никогда не допустила.

Когда Дункан отпирал замок, я уже стояла у него за спиной. Он хотел лишь чуточку приоткрыть дверь и глянуть, что за зверь там грохочет, но сильный порыв ветра распахнул дверь настежь, и в холл ворвался снежный вихрь. Волна ледяного воздуха окатила меня и тут же присмирела. Вилла умела управлять ветром и остановила вихрь одним взмахом руки.

На пороге, вцепившись обеими руками в косяк, стоял человек. Вся его фигура клонилась вперед, голова упала на грудь, черный свитер запорошен снегом и кое-где разодран в клочья.

– Что вам угодно? – осведомился Дункан.

– Принцесса, мне угодна принцесса, – ответил он, и я вздрогнула от звука этого голоса.

– Локи?!

– Ваше высочество! – Локи поднял голову и криво улыбнулся. Его вечный задор пропал, прежде живые и веселые глаза карамельного цвета смотрели устало, в них притаилась боль, лицо было в кровоподтеках.

– Что случилось? Что ты тут делаешь?

– Простите за вторжение, ваше высочество. – Чуть кривая, насмешливая улыбка осталась все та же. – Хотел бы прийти сюда с более приятным визитом, но… – Он пошатнулся.

– Тебе плохо?

Я решительно отстранила Дункана и шагнула вперед.

– Я… – начал Локи, но качнулся и повалился на меня.

Я подхватила его, и мы опустились на пол.

– Локи! – Я провела ладонью по его лицу, убирая со лба волосы.

Он открыл глаза и слабо улыбнулся.

– Принцесса… Если б я раньше знал, что надо сделать, чтобы попасть к вам в объятия, я бы уже давно грохнулся в обморок.

– Локи, что с тобой? – спросила я ласково. Не будь он так измучен, получил бы оплеуху за подобное замечание. Но сейчас его лицо искажала боль.

– Амнистия, – хрипло сказал он и закрыл глаза. – Ваше высочество, я прошу амнистии.

И Локи, потеряв сознание, уронил голову.

 

Два. День рождения

Туве и Дункан отнесли Локи на третий этаж, где жили слуги. Вилла пошла к Мэтту помочь ему и успокоить – ведь наверняка он слышал шум. Устроив Локи, я отправила Дункана за Томасом, поскольку не знала, что нам делать с Локи. В сознание он так и не пришел.

– Ты готова его простить? И даровать амнистию? – спросил Туве.

Он стоял рядом со мной, скрестив руки на груди, и смотрел на Локи.

– Не знаю пока. Думаешь, надо? Сначала придется выслушать его.

– Не знаю. Я поддержу любое твое решение.

– Спасибо. – Ничего другого я от него и не ожидала. – Ты не мог бы позвать врача?

– Хочешь, позову мать?

Аврора Кронер – целительница, просто наложив руки, она может излечить любую рану.

– Нет. Она не станет лечить витра. И я не хочу, чтобы кто-то знал о Локи. Пока не хочу. Нужен обычный врач. Есть же в городе врачи из манксов?

– Хорошо, сейчас приведу, – кивнул Туве. Он направился к выходу, но остановился в дверях: – Я могу тебя оставить с ним одну?

– Конечно, – улыбнулась я.

Туве кивнул и вышел. А я вздохнула и, устремив взгляд на неподвижного Локи, задумалась о том, что же нам с ним делать. Локи лежал на спине, светлые волосы упали на лоб. Спящий он был даже еще красивее.

Он не шевельнулся, когда его несли наверх, хотя Дункан несколько раз чуть его не уронил. Локи всегда хорошо одевался, вот и сейчас, хоть одежда и была разорвана и вся в грязи, он выглядел элегантно.

Я села на край кровати, отвела болтавшийся на честном слове клок, практически выдранный из черной рубашки. Открылась кожа – бледная, припухшая. Локи не шевельнулся, и я уже решительней задрала рубашку. Раздевать его было неловко, будто удовлетворяешь какое-то порочное желание, но должна же я посмотреть, нет ли у него серьезных ран. Если обнаружатся открытые переломы, то сразу же вызову Аврору и прикажу вылечить его, хочет она того или нет. Локи не умрет из-за чьих-то предрассудков.

Подняв рубашку до подбородка, я смогла осмотреть его. От увиденного у меня перехватило дыхание. В другой ситуации его тело восхитило бы меня, но сейчас потрясло другое. Локи был покрыт кровоподтеками, на боках белели тонкие длинные шрамы. Они словно опоясывали тело. Я чуть-чуть приподняла Локи – вся спина тоже была иссечена. Шрамы и кровоподтеки пересекались, накладывались друг на друга, какие-то уже заживали, но большинство были красные, совсем свежие. На глазах у меня выступили слезы, я закусила губу.

И ведь, наверное, все еще хуже, чем кажется. Локи – витра, а их род необычайно силен и крепок, далеко за примером ходить не надо: Локи едва стоял на ногах, но в дверь колотил так, что она едва не слетела с петель. И раны у витра заживают быстрее, чем у всех остальных. И если сейчас у него такой вид, то что было еще несколько часов назад? Его били много раз, подвергали пыткам, снова и снова, так, что раны даже не успевали зажить.

Через всю грудь тянулся зазубренный шрам, будто кто-то хотел проткнуть Локи насквозь. Я вспомнила о своем шраме на животе. В детстве приемная мать пыталась убить меня, но сейчас это казалось далеким прошлым.

Я тронула грудь Локи, провела пальцами по шраму. Он почему-то притягивал меня. Как будто из-за шрама мы становились родственными душами.

– Не терпится раздеть меня, принцесса? – устало спросил Локи.

Я хотела отдернуть руку, но он удержал ее, положив сверху свою ладонь.

– Нет, я… я осматривала твои раны. – Голос сорвался, и глаза избегали его взгляда.

– Конечно.

Локи чуть пошевелил большим пальцем, словно лаская мою ладонь, но задел кольцо. Он попробовал сесть, чтобы увидеть его, и я подняла руку, показывая изумруд на пальце.

– Что это? Обручальное кольцо?

– Нет, подаренное на помолвку. – Я опустила руку. – Я еще не замужем.

– Значит, не опоздал. – Локи улыбнулся и упал на подушку.

– Куда не опоздал?

– Не опоздал, чтобы остановить тебя. – Он закрыл глаза, но улыбка осталась.

– Так ты за этим пришел?

О том, что свадьба через пару дней, я почему-то умолчала.

– Я уже говорил, зачем я пришел.

– Локи, что с тобой произошло?

– Ваше высочество, вы никак плачете? – Он открыл глаза.

– Нет, – буркнула я, отворачиваясь.

– Не плачь. – Он приподнялся, словно хотел сесть, но сморщился от боли.

– Тебе надо отдохнуть.

– Я справлюсь. – Локи опять положил свою ладонь поверх моей, и я его не остановила. – Дай только срок.

– Ты можешь рассказать наконец, что произошло? Почему тебе нужна королевская амнистия?

– Помнишь, как мы с тобой были в саду?

Еще бы не помнить. Локи пробрался туда, перемахнув через стену, и предложил бежать вместе с ним. Я отказалась, но, уходя, он поцеловал меня. Не самый худший поцелуй в моей жизни. Я слегка покраснела от воспоминаний, а Локи улыбнулся:

– Помнишь!

– И при чем здесь это?

– Ни при чем. Я хотел сказать, помнишь, я тебе говорил, что король очень злится на меня? Что он готов меня прибить? Так вот, он собрался это сделать.

– Это король витра тебя… – У меня заныло в животе. – Орен? Мой отец?

– Не переживай. Все будет нормально.

– Но за что? Почему он так тебя ненавидит?

– Не надо, принцесса. – Локи закрыл глаза. – Я жутко вымотался. Едва добрался сюда. Можно мы поговорим, когда я немного очухаюсь? Ну, через месяц-два?

– Локи!.. Ладно, отдыхай. Поговорим завтра. Годится?

– Как скажете, ваше высочество, – пробормотал он, проваливаясь в сон.

Несколько минут я сидела рядом, держа руку у него на груди и чувствуя, как под ладонью бьется сердце. Когда дыхание его выровнялось, я осторожно убрала ладонь и спустилась в малую гостиную.

Меня терзала совесть, будто я каким-то образом была причастна к тому, что произошло с Локи. Но я всего однажды разговаривала с Ореном и вряд ли смогла бы повлиять на него. Почему же тогда мне кажется, что я виновата?

Вскоре ко мне присоединились Дункан и Томас. Чем меньше народу будет знать о Локи, тем лучше, но Томасу я доверяла. Даже не потому, что он начальник стражников и отец Финна. Когда-то у Томаса был тайный роман с Элорой, так что секреты хранить он наверняка умеет.

– Маркис витра наверху? – спросил Томас.

– Да, и он еле жив. – Я обхватила себя за плечи, меня бил озноб. – Он то ли спит, то ли без сознания.

– Дункан сказал мне, что маркис попросил королевской амнистии. Вы хотите даровать ее ему?

– Еще не решила. Сначала нужно услышать его рассказ. Я позволила ему остаться до тех пор, пока он не поправится настолько, что мы сможем поговорить.

– Какие будут распоряжения в связи с гостем?

– Элоре нельзя говорить. Не сейчас.

Когда Локи был здесь последний раз, его держали как пленника. Тюрьмы как таковой у нас нет, и Элора удерживала Локи силой мысли, но это так утомило ее, что она чуть не умерла. Моя мать до сих пор очень слаба, и сейчас о ее участии и речи быть не может. Кроме того, Локи вряд ли способен причинить какой-то ущерб. Только не в нынешнем его состоянии. И ведь он пришел к нам по доброй воле. Зачем его запирать?

– Нужно поставить стражника у двери, на всякий случай, – сказала я. – Вряд ли маркис опасен, но с витра лучше предусмотреть любую случайность.

– Я сейчас свободен, а позже меня кто-нибудь сменит, – сказал Томас.

– Я! – тут же вызвался Дункан.

– Нет, – отрезал Томас. – Твой долг охранять ее высочество.

– У вас есть люди, которым можно полностью доверять? – спросила я.

Увы, дворцовые стражники – жуткие сплетники, и стоит одному что-то услышать, как все уже знают. А те, кто умеет держать язык за зубами, сейчас далеко, защищают подменышей.

– Есть один, – кивнул Томас, – а то и парочка.

– Хорошо. Объясните им, что они должны молчать. Все должно быть в тайне, пока я не приму решение. Понятно?

– Да, ваше высочество.

– Что ж, спасибо, Томас.

Вскоре пришел Туве с врачом-манксом. Мы вместе поднялись в комнату, где лежал Локи. Я стояла у двери, пока врач осматривал его. Локи уже не спал, но объяснять, откуда раны, не стал. Врач заявил, что травм, опасных для жизни, нет и больному требуется лишь покой и обезболивающее.

– Пойдем, – сказал Туве. – Пусть отдыхает. Ты все сделала, что могла. Почему бы теперь не повеселиться?

– Я вам сообщу, если будут новости, – сказал Томас.

– Спасибо, – кивнула я.

И мы вместе с Туве и Дунканом направились в мои покои.

Еще до того, как Локи вломился во дворец, я вовсе не была настроена веселиться, а сейчас уж и подавно. Однако надо хотя бы попробовать, чтобы не обидеть Виллу и Мэтта. Ради этой вечеринки они хлопотали целый день, и для них придется сыграть роль счастливой именинницы.

– Доктор сказал, он выздоровеет. – Дункан угадал, о чем я думаю.

– Я слышала.

– Почему вы так о нем беспокоитесь? – не отставал Дункан. – Я знаю, вы с ним вроде как друзья, только никак не пойму, как такое возможно. Он же витра, он вас похитил и…

– Вовсе я не беспокоюсь о нем! – отрезала я. – А собираюсь отмечать свой день рождения!

Дункан проводил меня в верхнюю гостиную. Раньше это была игровая комната Риза, а когда мой подменыш подрос, там стали тусоваться его друзья. Теперь это моя личная гостиная. На потолке все еще плывут нарисованные облачка, а на стенах – детские рисунки и полки с игрушками.

Я открыла дверь, в комнате что-то взорвалось, и меня окутало облако из конфетти и серпантина, вокруг так и порхали воздушные шарики. На стене висел плакат – огромные сверкающие буквы: «С днем рождения!»

– С днем рождения! – завопила Вилла.

– С днем рождения! – подхватили Риз и Рианнон.

– Спасибо, ребята. – Я отпихнула от лица воздушный шар и вошла. – А вы в курсе, что день рождения у меня вообще-то завтра?

– Еще бы мне не знать! – Это был Мэтт, только голос у него звучал как-то пискляво – наверное, надышался гелия. В руках у брата был сдутый шарик, на полу – баллон с газом, который он поспешно отодвинул, чтобы подойти ко мне. – Я же был там, когда ты родилась, разве ты не помнишь?

Улыбка его стала смущенной, когда он понял, что на самом деле сморозил. Нас с Ризом поменяли сразу после рождения. И Мэтт присутствовал при его появлении на свет, а не моем.

– Вернее, я встретил тебя из больницы. – Он обнял меня. – С днем рождения, принцесса!

– Спасибо! – Я крепко обняла его.

– Ну я-то точно знаю, когда твой день рождения! – К нам подошел Риз. – Поздравляю!

– И я тебя поздравляю, – улыбнулась я. – Как себя чувствуешь в восемнадцать лет?

– Да примерно так же, как в семнадцать, – рассмеялся Риз. – А ты чувствуешь, что стала старше?

– Нет, не особенно, – призналась я.

– Ну что ты, – воскликнул Мэтт, – ты так повзрослела за последние полгода! Я тебя вообще едва узнал!

– Мэтт, я все та же. – Я неловко попыталась отклонить комплимент.

Действительно, я повзрослела. Изменилась даже внешне. Чаще стала носить распущенные волосы, потому что научилась наконец укрощать кудри, с которыми всю жизнь воевала. Теперь я правлю королевством и должна соответствовать своему статусу. Носить темные платья в пол, а не джинсы с футболками, сверкать драгоценностями. Словом, выглядеть как принцесса.

– Это хорошо, Венди, – улыбнулся Мэтт.

– Хватит, – велела я, – больше ничего серьезного! У нас вечеринка или королевский совет?

– Вечеринка! – заорал Риз и дунул что есть сил в новогоднюю картонную дудку.

Когда вечеринка набрала обороты, я и впрямь развеселилась. Праздник у нас вышел на славу, куда лучше торжественного королевского бала, на который большинство присутствующих просто не позвали бы. Мэтту нельзя даже жить во дворце, не то что посещать королевские балы, Ризу с Рианнон ни за что не позволили бы прийти – они манксы. Дункана пустили бы, но лишь в качестве моего стража. На балу он не стал бы хохотать и шутить.

– Венди, поможешь мне разрезать торт? – спросила Вилла, пока Туве изображал жестами ключевое слово в шараде. Дункан отгадал ее часть, «всё на свете», но к разгадке не приблизился.

– Конечно, – сказала я.

Как же здорово сидеть на диване с друзьями и хохотать над неуклюжими попытками отгадывающего. Я встала и прошла к столу, где хлопотала Вилла. Торт стоял в самом центре, рядом с небольшой горкой подарков. Мы с Ризом просили ничего не дарить нам, однако подарки нас все равно ждали.

– Извини, – сказала Вилла, – не хотела выдергивать тебя из компании, но очень нужно поговорить.

– Все хорошо.

– Твой братец сам испек торт. – Вилла виновато улыбнулась, вонзаясь ножом в глазурь. – Клянется, что это твой любимый.

Возможно, Мэтт и самый лучший на свете кондитер, но мне трудно об этом судить. Большинство продуктов я не люблю, особенно обработанные, однако Мэтт годами изо всех сил старался накормить меня, и часто я притворялась, называя вкусными блюда, которые мне не по нраву. Вот как этот торт.

– Не такая уж гадость, – сказала я, хотя гадость была первостатейная. По крайней мере, на мой вкус, а значит, на вкус Виллы и остальных трилле тоже.

– Я хотела тебе сказать, что Мэтт не знает о Локи, – прошептала Вилла, аккуратно раскладывая торт по тарелкам. – Я ему не рассказала, чтобы не дергался.

– Спасибо. – Я оглянулась на Мэтта, хохотавшего над гримасами Туве. – Но позже сказать все равно придется.

– Думаешь, Локи останется? – Вилла слизнула с пальца глазурь и поморщилась.

– Думаю, да.

– Ладно, не забивай себе этим голову сейчас. Это же последний день твоего детства!

И я послушно постаралась выбросить из головы все свои страхи, все мысли о королевстве, о Локи. Удивительно, но в тот вечер мне это удалось.

 

Три. Шрамы

Мне снилась снежная буря. Метель кружила и завывала, швыряя пригоршни снега в лицо. Вокруг не видно ни зги. Ледяной ветер пронизывал до костей. Но я шла и шла. Я должна была пройти через буран.

Дункан разбудил меня в десятом часу. Обычно я просыпалась в шесть или семь, чтобы успеть привести себя в порядок, – в зависимости от того, на сколько назначена первая встреча. Но сегодня в честь дня рождения мне удалось поспать подольше. Приятное ощущение, хоть и немножко странное.

Дункан и вовсе не стал бы будить меня, но Элора хотела позавтракать со мной по случаю моего дня рождения. Я вскочила сразу, не став залеживаться. Ведь если заспишься, то лень твоя пробудится раньше тебя.

Я не знала, чем займу сегодняшний день, ведь обычно у меня все расписано по минутам, а тут целый день в моем распоряжении, не надо вершить государственные дела, не надо помогать Авроре с подготовкой к свадьбе, не надо обсуждать всякую всячину с Виллой и Мэттом.

Завтракали мы с Элорой в ее спальне, последнее время я ее только там и видела. Болезнь все не отпускала королеву, а ведь слегла она еще до Рождества. Аврора предприняла несколько попыток применить свой целительный дар, но смогла лишь поддержать силы Элоры.

По пути в южное крыло, где находились покои Элоры, я миновала комнату, в которой держали Локи. Дверь была плотно закрыта, рядом стоял Томас. Он кивнул мне. Все пока спокойно.

Спальня у Элоры огромная. Тяжелые, высоченные – до самого потолка – двери. В этой комнате легко уместились бы две мои спальни, а покои у меня тоже не самые тесные. Комната казалась еще больше из-за французских окон во всю стену. Правда, сейчас окна неизменно закрыты плотными гардинами. Дневному свету Элора предпочитала мягкое сияние лампы.

Мебель была под стать комнате – тяжелая, массивная: шкафы, письменный стол, гигантская кровать, я таких никогда и не видела, и уголок для гостей с диваном, двумя креслами и кофейным столиком. Сегодня у окна стоял еще и небольшой обеденный стол и два стула. Стол буквально ломился от еды: ягоды, фрукты, йогурты и овсянка в экстравагантной кастрюльке – все мое самое любимое.

Во все последние мои визиты Элора не покидала постели, но сейчас она сидела за столом. Длинные волосы, совсем еще недавно черные и блестящие, отливали серебром. Темные глаза заволокло мутной катарактной пленкой, прежде фарфорово-прозрачное, гладкое лицо избороздили морщины. Красота и элегантность не покинули Элору и, наверное, никогда не покинут, но как же она постарела…

Когда я вошла, Элора разливала чай. Шелковый пеньюар струился живописными складками.

– Чаю, Венди? – спросила она, не отрывая взгляда от чайника.

Лишь совсем недавно Элора начала называть меня по имени. А до этого обращалась ко мне исключительно «принцесса», но после ее болезни лед между нами растаял. Я даже могла быть с ней на «ты» – разумеется, только наедине.

– Да, спасибо. – Я села за стол напротив своей матери. – А что за чай?

– Ежевичный. – Элора поставила передо мной изящную чашку. – Надеюсь, аппетит у тебя сегодня хороший. Я попросила повара закатить нам пир.

– Ага, проголодалась. – И желудок мой заурчал, точно подтверждая это.

– Тогда накладывай себе все, чему глаза радуются.

– А ты разве не будешь? – спросила я, наваливая себе в тарелку малины.

– Самую малость. – Но она даже не взяла тарелку. – Как себя чувствуешь в день рождения?

– Пока неплохо. Правда, легла очень поздно.

– Вилла устраивает для тебя праздник? – Элора задумчиво разглядывала сливу. – Гаррет мне что-то рассказывал.

– Да, закатила вечеринку, – кивнула я, уминая ягоды. – Было весело.

– Я полагала, вы соберетесь сегодня.

– Сегодня тоже соберемся, но это будет вечеринка Риза. У меня ведь не так много друзей, и Вилла решила, что лучше отпраздновать накануне.

– Ясно.

Элора неторопливо пила чай и наблюдала, как я ем. Раньше этот пристальный взгляд наверняка смутил бы меня, но теперь я понимала: ей просто приятно на меня смотреть.

– Как ты сегодня себя чувствуешь?

– Видишь, встаю потихоньку. – Элора пожала плечами и перевела взгляд за окно.

Тяжелые гардины были наполовину раздвинуты, и комнату заливал сияющий свет. Верхушки деревьев укрывало снежное полотно, и солнце, отражаясь от заиндевевших крон, буквально врывалось в комнату.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала я.

– Ты тоже. – Элора продолжала смотреть в окно. – Тебе идет этот цвет.

Я опустила взгляд на платье, темно-синее, отделанное черными кружевами. Его выбрала для меня Вилла, и оно мне очень нравилось. Но к комплиментам от Элоры я еще не успела привыкнуть.

– Спасибо.

– Я когда-нибудь рассказывала тебе о дне, когда ты родилась?

– Нет. – Оторвавшись от ванильного йогурта, я положила ложечку на блюдце. – Ты только упоминала, что это произошло очень быстро.

– Я немного не доносила тебя. – Элора говорила тихо, будто медленно погружаясь в воспоминания. – Благодаря матери. У нее был дар убеждения, и она уговорила мое тело начать роды. Тогда это был единственный способ тебя защитить, но ты родилась на две недели раньше срока.

– А где я родилась – в больнице?

– Нет. Мы поехали в город, где жила твоя приемная семья. Орен думал, что я выбрала семью из Атланты, но я предпочла семейство Эверли, они жили на севере Нью-Йорка. Мы с матерью поселились в ближайшей гостинице, прятались там от Орена. Томас наблюдал за Эверли, ждал, когда у беременной начнутся схватки.

– Томас? – удивилась я.

– Да, Томас сопровождал нас. Тогда-то я с ним и познакомилась. Во время бегства от мужа. Томас был новеньким, но успел уже показать свою находчивость, и мать взяла его сопровождать нас.

– И он присутствовал при моем рождении?

– Да, – улыбнулась Элора. – Я тебя родила на полу в гостиничной ванной. Мать использовала свои способности – вызвала роды и сделала так, чтобы я не чувствовала боли, не кричала. А Томас сидел рядом со мной, держал за руку и говорил, что все будет хорошо.

– Тебе было страшно? – спросила я. – Страшно вот так рожать?

– Очень страшно, – призналась Элора. – Однако выбора не оставалось. Мы должны были спрятать и защитить тебя.

– Знаю, – кивнула я. – Ты все сделала правильно. Теперь я понимаю.

– Ты была такая маленькая. – Улыбка Элоры изменилась, в лице ее проступила нежность. – Я и представить не могла, что ты окажешься такой крошечной… и такой красивой. Ты родилась с копной темных волос, и твои темные глаза были такие огромные. Такая прекрасная, самая прекрасная… моя девочка.

Элора замолчала, по-прежнему улыбаясь, а у меня в горле стоял комок. Так непривычно слышать от моей матери слова, которые обычные мамы произносят постоянно.

– Мне очень хотелось взять тебя на руки. Я умоляла мать, чтобы она позволила мне подержать тебя, но она сказала, так будет только хуже. Она сама завернула тебя в гостиничную простыню, а я смотрела, смотрела на тебя, сквозь слезы. А потом мать ушла. Отнесла тебя в больницу и оставила у Эверли, а домой принесла другого младенца, не моего. Велела, чтобы я носила его на руках, ворковала с ним, ухаживала. Так мне должно было стать легче. Но я не хотела чужого ребенка. Мне нужна была ты, ты была моей девочкой, я хотела нянчить только тебя.

Лишь сейчас она повернулась ко мне, и взгляд ее затуманенных катарактой глаз был гораздо яснее, чем раньше.

– Я так не хотела отдавать тебя, Венди. Несмотря на все, что произошло между мной и твоим отцом, я хотела быть с тобой. Больше всего на свете.

Я ничего не ответила. Не могла. Тогда я разрыдалась бы, а при Элоре лучше не плакать. Даже в таком откровенном разговоре я боялась, что она не одобрит моих слез.

– Но было нельзя. – Она опять отвернулась к окну. – Иногда мне кажется, вся моя жизнь состоит из сплошных «нельзя». Все, кого я любила, все, к чему я привязывалась, – все это было нельзя.

– Ужасно, – сказала я хрипло.

– Нет, – ответила Элора. – Я поступала так, как считала нужным, старалась сделать как лучше. Посмотри на меня. Сегодня твой день рождения. Не стоило мне жаловаться сегодня.

– Ты вовсе не жалуешься. – Я постаралась незаметно вытереть глаза. – Спасибо, что рассказала.

– Ладно, хватит, давай обсудим убранство твоих новых покоев, – сказала Элора. – Думаю, следует оставить здесь почти всю мебель, если ты не захочешь ее сменить. Конечно, это твое право.

– Что за новые покои? – удивилась я.

– Ты должна переехать в эту комнату после свадьбы. Ведь это комната для молодоженов.

– А, да, конечно. – Я покачала головой. – Я была так занята остальными делами, что совсем позабыла.

– Думаю, тут не слишком много работы. Я возьму только личные вещи. В пятницу слуги помогут мне собраться, и я переберусь в комнату чуть дальше по коридору.

– Тогда пусть сразу перенесут и мои вещи. И вещи Туве, он же будет жить вместе со мной.

– Как у вас дела? – Элора внимательно на меня посмотрела. – Ты готова к свадьбе?

– Не знаю, как я, а Аврора к ней точно готова, – вздохнула я. – Но если ты спрашиваешь, готова ли я выйти замуж… не знаю.

– У вас с Туве все будет хорошо, – улыбнулась Элора. – Уверена. Я знаю.

– Знаешь? Ты это нарисовала?

У Элоры дар предвидения, и видения приходят к ней в виде картин, которые она пишет.

– Нет, – рассмеялась она, – материнская интуиция.

Я снова принялась за еду, но Элора лишь тыкала фрукты вилкой. Мы разговаривали о всякой всячине, и я внезапно подумала, что если она умрет, то я буду тосковать по ней. Мысль была странная и неожиданная. Ведь еще совсем недавно мы были на ножах.

Когда я собралась уходить, Элора вернулась в постель и попросила прислать кого-нибудь убрать после завтрака. У двери меня ждал Дункан, он и предложил не звать прислугу, сказал, что сам справится. Пока он собирал тарелки, я отправилась к Локи. Если ему стало лучше, вытяну из него всю правду.

У двери я снова обнаружила Томаса, похоже, он решил не доверять охрану витра кому-то еще. Я стукнула из вежливости один раз и вошла, не дожидаясь ответа. Локи переодевался. Он уже сменил потрепанные слаксы на пижамные штаны и держал перед собой белую футболку, собираясь надеть ее. Спина его, обращенная ко мне, являла страшную картину.

– Какой ужас, Локи, – прошептала я.

– Я не знал, что ты здесь, – ухмыльнулся он, оборачиваясь. – Значит, футболку можно не надевать?

– Нет, надень. – Я закрыла дверь, чтобы никто не подглядывал и не подслушивал.

– До чего с тобой скучно. – Локи недовольно скривился и натянул футболку через голову.

– Спина у тебя… просто ужас.

– А я как раз собирался сказать, как ты сегодня прекрасна, но, пожалуй, не стоит трудиться, если ты будешь продолжать в том же духе. – Он сел на кровать.

– Локи, я не шучу. Что с тобой произошло?

– Я уже все сказал. – Локи опустил взгляд и принялся снимать невидимые пылинки с пижамных штанов. – Король очень разозлился на меня.

– За что? Ради всего святого, зачем такая жестокость? – В душе у меня закипал гнев на отца.

– Плохо ты знаешь своего папочку. Для него это вовсе не жестокость.

– И ты же почти принц! Разве можно с тобой так обращаться?

– Он король, – пожал плечами Локи. – Что хочет, то и делает.

– А королева? Почему она не вмешалась?

– Королева сперва исцеляла меня, но потом ее силы иссякли. И это самое большее, что она может сделать наперекор Орену.

Сара, королева витра, – моя мачеха, но когда-то она была помолвлена с Локи. Сара старше его лет на десять, их помолвку устроили родители, и она была расторгнута, когда Локи исполнилось девять лет. Ничего романтического между ними не было, Сара всегда относилась к Локи, как к младшему брату, защищала его, как могла.

– Так это он сам так тебя? – тихо спросила я.

– Как – так?

Наши взгляды встретились. Какого все-таки удивительного цвета у него глаза, золотисто-карамельные. На подбородке у Локи я заметила шрам, которого раньше точно не было. У него была безупречно чистая кожа, никакие шрамы не портили его мужественную красоту.

– Это его рук дело? – Я коснулась шрама.

– Да, – хрипло ответил он.

– Как это произошло? – Пальцы мои скользнули по его щеке, поднялись к виску, где краснел еще один рубец. – Как он это сделал?

Локи смотрел мне в глаза, не пытаясь отстраниться от моей ладони.

– Ему нравится обрабатывать меня. Руками или ногами. Или «кошкой».

– Что за кошка? – У меня было такое глупое лицо, что он улыбнулся.

– Это плетка, называется «кошка-девятихвостка». Вроде хлыста, только там не один конец, а девять. «Кошка» наносит больше ран, чем обычный хлыст.

– Локи! – Я невольно содрогнулась. – Как он посмел? Почему ты сразу не бежал? Ты сопротивлялся?

– Сопротивляться бесполезно, а сбежал, как только представился момент. И вот я здесь.

– Он бросил тебя в тюрьму?

– Запер в подземелье. – Локи отвернулся, чуть отодвинулся. – Принцесса, я рад тебя видеть, но мне больше не хочется об этом говорить.

– Ты же просишь королевской амнистии. Я должна знать подробности. Почему он тебя избил?

– Почему? – саркастически рассмеялся Локи. – А сама что думаешь?

– Да не знаю я!

– Из-за тебя. – Он опять посмотрел мне в глаза, и от этой обаятельно-кривой улыбки у меня защемило сердце. – Потому что я не доставил тебя.

– Так ведь… – нахмурилась я, – ты же сам просил, чтоб тебя отпустили к витра. Мы с королем устроили обмен, чтобы ты смог вернуться.

– Ну да, только он думал, что ты тоже к нему заглянешь. А ты не заглянула. Я тебя упустил, а потом еще и не доставил обратно. – Локи покачал головой. – Он решил заполучить тебя, принцесса.

– И он тебя пытал? – спросила я тихо. – Из-за меня?

– Принцесса… – Локи вздохнул, придвинулся ближе и мягко, чуть ли не осторожно обнял меня. – Ты в этом не виновата.

– Наверное. Однако этого не случилось бы, если бы я бежала с тобой.

– Бежать и сейчас можно.

– Нет, нельзя. У меня теперь слишком много забот. Нельзя просто бросить их и бежать. Но ты оставайся здесь. Я пожалую тебе амнистию.

– У-у, так я и знал! – Локи широко улыбнулся. – Если я уеду, ты умрешь от тоски.

– Ну это вряд ли! – рассмеялась я.

– Да ну?

Обнимавшая меня рука скользнула к талии. Я чувствовала упругость его мышц, тепло его тела. Понимая, что должна отстраниться, что для такой фамильярности нет никаких оправданий, я все-таки не сдвинулась с места.

– А ты могла бы? – шепотом спросил Локи.

– Что могла бы?

– Ты могла бы сбежать со мной, если бы не твои королевские обязанности, не дворец и прочая шелуха?

– Не знаю.

– Думаю, могла бы.

– Ты очень самонадеянный! – Я отвела взгляд, но не отстранилась. – А где, кстати, ты взял пижаму? Ты же ничего с собой не принес.

– Не скажу.

– Почему это?

– Потому. Стоит сказать – и настроение испортится. Может, лучше посидим тут, пожирая друг друга глазами, пока ты не позволишь поцеловать тебя?

– Нет! – Я наконец попробовала отодвинуться. – Ни за что, если ты не скажешь.

– Туве принес, – буркнул Локи и попытался притянуть меня к себе. Он был гораздо сильнее, но позволил себя отпихнуть.

– Понятно. – Я встала. – Как похоже на моего жениха. Всегда думает о других.

– Слушай, это просто пижама! – воскликнул Локи, будто это что-то объясняло. – Он классный парень, но это ничего не значит!

– Как ничего не значит?!

– Ты же его не любишь.

– Он мне нравится, – возразила я. – И тебя я тоже не люблю.

– Может, и так, – согласился он. – Но полюбишь.

– Сам так решил?

– Потом вспомни мои слова, принцесса. Однажды ты по уши в меня втрескаешься.

– Ладно, – засмеялась я. – Мне пора. Если я жалую тебе амнистию, нужно огласить ее, оформить документ и всем доказать, что это не самоубийство.

– Спасибо.

– Пожалуйста. – Я открыла дверь.

– И все-таки оно того стоило, – вдруг сказал Локи.

Я обернулась:

– Ты о чем?

– Все, через что мне пришлось пройти. Ради тебя. Оно того стоило.

 

Четыре. Жених

Мой день рождения обернулся сумасшедшим заседанием королевского совета по поводу амнистии. Большинство участников считали ее безумием, и пришлось привести Локи для объяснений. Спорили довольно долго, Томас задавал множество вопросов, и Локи отвечал на них примерно так же, как в разговоре со мной. Хотя когда он приподнял футболку и показал свою спину, объяснять надо было не так уж много. После этого его отпустили обратно в постель.

Потом меня ждал ужин в уютной компании Виллы и Мэтта, и я расслабилась. Позвонила тетя Мэгги, мы поговорили с ней. Мэгги рвалась меня навестить, а я увиливала как могла. Я так и не рассказала ей, кто я на самом деле, она знала только то, что я в безопасности вместе с Мэттом. На Рождество я хотела вытащить ее сюда и все объяснить, но тут витра открыли охоту на подменышей, и нашу тетушку тоже могли похитить по дороге ко мне, поэтому пришлось отложить нашу встречу. К счастью, Мэгги много путешествует и ее мало чем удивишь, но она все же будет слегка ошарашена, когда увидит меня в здешней обстановке. Как же я по ней соскучилась.

После ужина я удалилась к себе, повалилась на диван перед телевизором и погрузилась в глупые комедии восьмидесятых годов – на пару с Дунканом. Он находится при мне шестнадцать часов в сутки, лишь на ночь поручая меня ночному стражнику. Мне хотелось позаниматься – Туве учит меня триллице, – но Дункан отговорил. Мозгу требуется отдых, убеждал он, надо хорошенько расслабиться, отвлечься. Вот я и расслаблялась.

Дункан так и уснул в моей комнате, что и раньше случалось. Никаких кривотолков по этому поводу не было – он же мой телохранитель, пусть лучше будет при мне. И уже начиная с субботы все будет иначе, а жаль. Я перебралась на кровать, а Дункан так и спал на диване, закутавшись в плед.

– Сегодня ведь четверг? – спросила я, проснувшись утром. Я лежала в постели и смотрела в потолок.

– Точно, – зевнул Дункан.

– Два дня до свадьбы.

– Ага. – Дункан встал и отодвинул занавеси, впуская в комнату поток света. – Что вы сегодня собираетесь делать?

– Мне нужно чем-то заняться. – Я села в постели, щурясь от яркого света. – И плевать, что там кое-кто талдычит про отдых для мозга. Хочу быть в форме. Так что сегодня я тренируюсь с Туве.

– Что ж, хотя бы проведете время наедине с женихом, – сказал Дункан.

Обычно при мыслях о свадьбе у меня начинал ныть желудок. А если я думала на эту тему слишком уж долго, даже выворачивало наизнанку. Не помню, чтобы я за всю свою жизнь чего-то так боялась.

После душа и скромного завтрака я заглянула к Туве и предложила ему потренироваться. Я уже привыкла к своим способностям и неплохо научилась ими пользоваться, но все равно старалась почаще практиковаться.

Туве переехал во дворец, после того как витра меня похитили, – чтобы поддерживать безопасность. Благодаря своим способностям он куда сильнее любого стражника или искателя; возможно, он даже сильнее меня. Комната Туве находилась в том же крыле, что и моя. Дверь в нее была открыта. На полу громоздились картонные коробки, одни пустые, из других вываливались книги. Еще одна коробка стояла на кровати, в нее Туве складывал одежду.

– Куда-то уезжаешь? – осведомилась я с порога.

– Готовлюсь к переезду. – Туве махнул рукой в направлении крыла, где жила Элора. – Уже в субботу ведь.

– Ах, ну да.

– Могу я чем-то помочь? – спросил Дункан, неотступно следовавший за мной повсюду.

– Если хочешь… – сказал Туве и кивнул на шкаф.

Дункан принялся вытаскивать из шкафа одежду. А я все торчала в дверях и злилась из-за той неловкости, что разделяла нас с Туве. На тренировках, при деловых обсуждениях она исчезала. Мы почти всегда были на одной волне и могли откровенно говорить обо всем, что касается политики, дворца, работы. Но как только речь заходила о свадьбе или наших отношениях, и я, и Туве словно каменели.

– А что, если нам потренироваться? – спросила я.

– Хорошая идея, – согласился, если не сказать обрадовался, Туве.

Тренировки были полезны и для него. Дворец был набит самыми разными людьми, Туве слышал их мысли, знал их эмоции, все это висело у него в голове непрекращающимся шумом. Наши занятия помогали ему прочистить мозг, освободиться от лишней информации, сосредоточиться. После них он чувствовал себя «почти нормальным».

– На улице?

– Хорошо.

– Но там же собачий холод! – перепугался Дункан.

– Так оставайся здесь, – предложила я. – Можешь пока сложить вещи.

Дункан колебался.

– Я же буду с Туве. Мы справимся.

– Ладно, – нехотя согласился Дункан. – Но чуть что – зовите.

Мы с Туве направились в секретный сад за дворцом. Подозреваю, что на самом деле он не такой уж секретный, но кажется таковым, потому что укрыт за густыми деревьями и стеной. Последние дни бушевали метели, но сад по-прежнему стоял в цвету. Он волшебный. Даже зимой здесь благоухают цветы, вот и сейчас они сверкали в снегу, покрытые инеем, как алмазной крошкой. Тонкая струя водопада, вившаяся по отвесной скале, должна была замерзнуть по всем законам природы, но вода журчала как ни в чем не бывало.

Тропинку совсем занесло снегом. Туве простер руку, и снег расступился, точно библейское Красное море. Мы остановились среди вишен, со всех сторон нас окружали голубовато-розовые цветы.

– Что будем делать сегодня? – спросил Туве.

– Не знаю. Чего тебе хочется?

– Как насчет поиграть в снежки? – Он неожиданно улыбнулся.

И тут же в меня полетели снежки. При этом сам Туве даже не шелохнулся, снежки он лепил и швырял в меня исключительно усилием мысли. Но я не растерялась – отбила их, пустив в ход собственный дар, и снежки рассыпались невесомым облачком. Теперь была моя очередь швырять снежки, но Туве защищался с той же легкостью, что и я. Потом он снова открыл огонь, уже целой очередью, и хотя я отбила почти все снаряды, но один все-таки попал в ногу. Я отскочила, спряталась за деревом и начала контратаку. Мы с Туве увлеклись, швырялись целыми снежными глыбами, кидали друг друга в сугробы, обрушивали на противника снежные лавины. Со стороны можно было решить, что мы непринужденно резвимся, и в какой-то мере так и было, однако забава наша была куда больше, чем просто игра. Защищаясь от снежков, летящих со всех сторон, я училась отражать нападение нескольких противников. Я старалась выстрелить своими снежками еще до того, как отбила вражеские, а это развивало навыки нападения и защиты одновременно. На самом деле это дьявольски трудно. Я уже давно практикуюсь атаковать и обороняться сразу. И если удерживать один предмет и в тот же момент швырять другой я научилась, то тормозить один предмет, а другому придавать ускорение было куда сложнее. Если вообще возможно.

Когда мы оба извалялись в снегу и порядком выдохлись, я в изнеможении упала спиной в сугроб. На мне были только брюки и свитер, но от борьбы стало жарко, и снег приятно холодил.

– Перемирие? – Тяжело дышащий Туве рухнул рядом.

– Перемирие! – прохрипела я.

Мы лежали, разбросав в стороны руки, будто оставляя в снегу «снежных ангелов». Унимая дыхание, наблюдали, как в небе проплывают облака.

– Если наша семейная жизнь будет такая вот, как сейчас, это не так уж плохо, а? – спросил Туве.

Честный вопрос.

– Ага. Не так уж плохо. Снежки – это да, это я смогу.

– Ты боишься?

– Немножко. – Я повернула голову. – А ты?

– Угу. – Туве задумчиво смотрел в небо. – Самое трудное – это поцелуй. Мы же будем целоваться в первый раз, да еще на глазах у целой толпы народу.

В животе стало холодно от такой мысли.

– Поцелуй нельзя провалить. Что угодно, только не это.

– Ты думаешь, нам надо…

– Целоваться? На свадьбе, ты хочешь сказать? Это вроде как обязательно.

– Нет, я имею в виду – сейчас, – Туве сел в сугробе. – Может, тогда завтра будет легче.

– Считаешь, надо потренироваться? – Я тоже села. – Хочешь попробовать?

– Как третьеклашки, честное слово, – вздохнул Туве, стряхивая с себя снег. – Ведь ты же станешь моей женой. Все равно надо будет целоваться.

– Да. Все равно.

– Ладно. Давай попробуем. – Он неуверенно улыбнулся. – Попробуем, и все.

– Ладно.

Я сделала глубокий вдох и потянулась к нему. Глаза закрыла. Если не смотреть, то не так страдаешь от собственной неловкости. Губы у Туве были холодные, поцелуй вышел целомудренный и короткий. Всего секунда, но внутри заныло от волнения, и волнение это было вовсе не эротического характера.

– Ну как?

Я кивнула:

– Ничего.

– Да, неплохо. – Он отвел взгляд и облизнул губы. – Мы это можем. А?

– Еще бы не можем. Если уж кто может, то это мы. Как одни из самых одаренных трилле на свете. И мы подходим друг другу. Мы вполне можем провести вместе всю оставшуюся жизнь.

– Да! – Туве явно был больше меня воодушевлен такой перспективой. – На самом деле мне это нравится. Мне нравишься ты, я нравлюсь тебе. Мы хорошо проводим время вместе. Почти всегда друг с другом соглашаемся. Мы будем лучшими в мире мужем и женой.

– Точно! – поддакнула я. – Мы идеальная пара.

– Да, идеальная, – энергично кивнул Туве и тихо добавил: – Так и есть.

И мы погрузились в молчание, глядя на сад в снегу, затерявшись каждый среди собственных мыслей. Не знаю, о чем думал Туве. Я даже не знала толком, о чем думала сама. Теоретически мы с Туве и правда созданы друг для друга, но у сердца почему-то другая логика.

– Пойдем обратно? – спросил Туве. – Я замерз.

– Угу, я тоже.

Он встал и подал мне руку, помогая подняться. Необязательный, но приятный жест. Мы вернулись во дворец вместе, оба не сказали ни слова, а я вертела на пальце кольцо. Металл был ледяным после прогулки, и кольцо вдруг показалось мне слишком большим и тяжелым, не по размеру. Снять бы его и вернуть, но нельзя.

 

Пять. Планы

Я украдкой нырнула в учебник триллицы, который достал мне Туве, чтобы занять чем-то голову, пока Аврора просматривала список последних предсвадебных дел. Свадьба уже завтра, так что, надеюсь, все готово. Аврора с Виллой методично прочесывали список, в котором было не меньше двадцати больших пунктов, и каждый сопровождался своей таблицей. Все тщательно проверялось, Аврора заставила трудиться даже Дункана: отправила его пересчитывать канделябры, которые ставят в центре стола. Иногда они с Виллой обращались за помощью ко мне, но, по-моему, Авроре было легче без моего вмешательства – вдруг я с чем-то не соглашусь?

Тут же торчали мои «подружки невесты», большинство из которых я видела впервые. Их выбрала Вилла – она была Лучшей Подружкой Невесты, – потому что хотя бы знала этих девушек. Авроре непременно хотелось для меня большой свиты, и «подружек» у меня было десять.

– Завтра свадьба века, а ты зубришь грамматику! – вздохнула Вилла.

Аврора штудировала список уже второй раз, на всякий случай, и в комнате остались только я, Вилла, Аврора и Дункан.

– Мне же нужно выучить язык, – потрясла я книгой. – Без триллицы я не смогу разобрать старые договоры, государственные документы. Организация пышных торжеств не по моей части. Вы с Авророй вполне справляетесь.

– Справляемся, – улыбнулась Вилла. – По-моему, все готово. Завтра тебя ждет потрясающий день!

– Спасибо. Я очень благодарна вам обеим.

– Да ладно, это же одно удовольствие! – Вилла рассмеялась. – Если не можешь устроить себе сказочную свадьбу, то организуй ее для кого-то другого, правильно?

– Если ты не принцесса, это не значит, что у тебя не будет сказочной свадьбы.

Она снова рассмеялась, но как-то невесело. И тут до меня дошло, что я ляпнула. Благородная марксина Вилла встречалась с моим братом Мэттом, мансклигом, и, если это выплывет наружу, ее ждет изгнание. Ей нельзя даже дружить с ним, не то что выйти за него замуж.

– Ох, прости.

– Не бери в голову! – отмахнулась Вилла. – Мы все знаем, ты и так стараешься как можешь.

Я действительно старалась добиться полного равенства между трилле, искателями и манксами. Убыль населения происходила в основном от того, что трилле влюблялись в людей, после чего их изгоняли.

По мне, единственное разумное решение – позволить всем любить кого угодно. И люди, и трилле все равно будут так поступать, но если отменить изгнание, то они будут чаще оседать на нашей земле и приносить пользу обществу.

Пока мне не так уж много удалось сделать по этой части. Все силы отнимала ситуация с витра. Когда мы с ними разберемся (если вообще когда-нибудь разберемся), задачей номер один станут равные права для всех во Фьонинге.

– Ну что, мы закончили? – спросила я.

– Почти, – кивнула Вилла. – Тебе осталось только отдохнуть и навести красоту завтра перед свадьбой. А потом надо будет лишь ответить «Да!».

– Похоже, я справлюсь, – сказала я, хотя до конца уверена в этом не была.

– Аврора, мы вам больше не нужны? – спросила Вилла, вставая.

– Нет, но я задержусь еще. – Аврора даже не оторвала взгляда от списка. – Спасибо за помощь.

– Это вам спасибо, – сказала я. – До завтра.

– Доброй ночи, принцесса. – Она все-таки подняла голову и улыбнулась мне. – Постарайтесь выспаться!

Мы с Дунканом проводили Виллу до парадной двери. В нижней зале мы крепко обнялись, и Вилла еще раз пообещала, что все будет, как должно быть. Странное, по-моему, утешение. А если все должно быть сплошной мукой и скукой? Даже когда заранее знаешь, что тебя ждет ужасный день, лучше тебе от этого не станет.

– Хотите, чтобы я пошел с вами? – спросил Дункан у дверей моих покоев.

– Не сегодня. Мне нужно побыть одной.

– Понимаю. – Он ободряюще улыбнулся. – Тогда до завтра, ваше высочество!

– Спасибо.

Заперев дверь и включив свет, я остановилась посреди комнаты, глядя на свое огромное кольцо. Оно означает, что я принадлежу Туве – тому, кого не люблю. Вздохнув, я подошла к туалетному столику, чтобы снять драгоценности. Кольцо словно жгло руку. Не выдержав, я стянула его с пальца. Оно такое красивое, и Туве так нежно его преподнес. И все же я ненавидела это кольцо. Снимая его, я посмотрела в зеркало и чуть не вскрикнула. На кровати, прямо у меня за спиной, сидел Финн. Его темные как ночь глаза встретились в зеркале с моими, и у меня перехватило дыхание.

– Финн! Что ты здесь делаешь?

– Я опоздал на твой день рождения. – Он опустил взгляд на коробочку, которую держал в руках. – Вот, принес тебе подарок.

– Подарок? – Я ухватилась за спинку стула.

– Две недели назад нашел его в Портленде. Хотел поспеть вовремя, чтобы вручить его тебе в твой день рождения… И вот я здесь, но даже не знаю, можно ли его тебе отдать.

– Почему?

– Это бестактно. Я сам не знаю, что я тут делаю.

– Я тем более. Не обижайся, я рада тебе. Но я… не понимаю.

– Да, – вздохнул он. – Это кольцо. А у тебя уже есть одно.

Он перевел взгляд на изумруд, поблескивающий на туалетном столике.

– Зачем ты принес мне кольцо? – осторожно спросила я, и сердце неровно заколотилось.

Что у Финна на уме?

– Я не делаю тебе предложение, если ты об этом. Просто увидел кольцо и подумал о тебе. Но сейчас это выглядит нелепой бестактностью. Пришел в последний вечер перед свадьбой, пробрался к тебе в спальню, притащил кольцо.

– А зачем ты сюда пробрался?

– Не знаю. – Он отвел взгляд и мрачно рассмеялся. – Вранье. Я прекрасно понимаю, что делаю.

– И что ты делаешь? – тихо спросила я.

– Я… – Финн опять посмотрел мне в глаза и встал. – Я не хочу, чтобы ты выходила за него замуж.

– Финн, я…

Он вскинул ладонь, останавливая меня:

– Нет, я тебя не отговариваю. Ты должна это сделать. Мы оба понимаем. Только я не хочу.

Сердцем я всегда требовала от Финна только одного: чтобы он признался в своих чувствах ко мне… и вот он дотянул до последней ночи перед моей свадьбой. Другого времени не нашел! Ничего уже нельзя изменить, взять назад. Ничего – даже если бы я очень хотела.

– Зачем ты мне это говоришь? – спросила я сквозь слезы.

– Затем. – Финн шагнул прямо ко мне, остановился почти вплотную. Глаза его завораживали меня – как всегда. Он отер слезу с моей щеки.

– Зачем?

– Хочу, чтобы ты знала.

Он положил коробочку на столик и обнял меня, притянул к себе. Я не сопротивлялась. Я едва дышала, глядя на него.

– Завтра ты будешь принадлежать другому, – прошептал Финн, – но сегодня ты со мной.

Он поцеловал меня с той неистовой страстью, которую я уже знала и которую так любила. Я прижалась к нему. Финн поднял меня на руки и, продолжая целовать, отнес на кровать. Положил на постель, придавил меня своей тяжестью. Мне так нравилось это ощущение. Финн целовал мне лицо и шею, царапал щетиной. Когда он стал опускать бретельки моего платья, я с удивлением поняла, как далеко все может зайти. Финн сам всегда прекращал наши ласки, если они переходили некую границу, но сейчас он ласкал мою грудь. Приподнявшись, я расстегнула его рубашку так торопливо, что одна из пуговиц отлетела. Погладила грудь и плечи, любуясь мягкими контурами мускулов, слушая стук его сердца. Финн снова жадно прильнул ко мне, и наши обнаженные тела слились. Кожа его горела, губы искали мои, он обнимал меня все крепче и крепче, я словно растворялась в нем. И сердце мое растворялось тоже – в его поцелуях, в жаре его кожи. Волна облегчения пробежала по моему телу, когда я осознала, что мой первый раз будет с Финном. Но эту мысль тут же перекрыла другая, куда более мрачная. Мой первый раз будет с Финном, и он же станет последним нашим свиданием. Ведь завтра я все равно стану женой Туве. А даже если не стану, я никогда не смогу быть с Финном. Не смогу. Мне вверено королевство. Впереди неизбежная война. Боль, кровь и смерть. Какие уж тут свидания. И наше счастье ничего не значит.

– Что с тобой? – Финн заметил перемену во мне.

– Не могу, – прошептала я. – Прости, я не могу.

– Ты права. Прости. – Он отстранился. – Сам не знаю, что на меня нашло. Прости.

Он встал и торопливо принялся застегивать рубашку.

– Нет, Финн, – я тоже поднялась и оправила платье, – ты ни в чем не виноват, просто… я больше не могу.

– Да, понимаю. – Он пригладил волосы, отвел взгляд.

– Нет, Финн, я хотела сказать… я не могу больше любить тебя.

В глазах его мелькнули изумление и боль, но он промолчал.

– Ты сказал, что завтра я буду принадлежать другому, а сегодня тебе, но на самом деле все не так, Финн. – Слезы катились одна за другой, я едва успевала их вытирать. – Никому я не принадлежу, и нельзя просто взять какую-то часть меня, пока есть возможность. Я знаю, ты сам не хотел сказать ничего подобного. Мы оба так не думаем. Мы были вместе, когда могли. Встречи урывками, вранье и прятки от всех, краденые поцелуи… вот что у нас было. Я ни в чем не обвиняю тебя, но… этому конец.

– Я не… – У него сорвался голос. – Я никогда не желал тебе такого. Все, что у нас было… Ты достойна гораздо большего, чем я могу тебе дать за всю жизнь, большей любви.

– Я стараюсь изменить наши нравы. И, признаюсь, отчасти из эгоистических соображений. Я хочу отменить закон, чтобы когда-нибудь у нас появился шанс быть вместе. Но… разве можно на это рассчитывать. Даже если когда-то получится, завтра я выйду замуж за другого. Он хороший друг, и я не хочу оскорблять его.

– Меньшего я от вас не ожидал, ваше высочество, – тихо произнес Финн. – Простите за беспокойство.

Дойдя до двери, он остановился, но не обернулся.

– Желаю тебе всего самого лучшего. Пусть у вас двоих будет только счастье.

Финн ушел, и я старалась не плакать. Вилла придет в отчаяние, если завтра я выйду из своих комнат с красным, опухшим лицом. В гардеробной, переодеваясь в пижаму, я все еще боролась со слезами. Переоделась, подошла к кровати и увидела на столике коробочку – подарок Финна.

Я медленно открыла ее. Там было тонкое серебряное колечко с моим талисманом, гранатом, в центре фианитового сердца. Я упала на кровать и разрыдалась.

 

Шесть. Алтарь

Я хотела, чтобы под венец меня вел Мэтт Именно он заменил мне отца, но дай я волю своему желанию, это был бы звездный час для трилльской придворной камарильи. Марксина Лоран, наверное, призвала бы сбросить меня с престола как сумасшедшую.

Хорошо хоть они не могли проверить, кто имел допуск в мою гардеробную. С раннего утра Дункан стоял у дверей моей спальни и шугал всех кроме Виллы и Мэтта. Все прочие ждали в бальной зале, когда я спущусь туда в сопровождении Гаррета, отца Виллы.

Подготовка заняла несколько часов. После встречи с Финном я так и не смогла уснуть, вскочила ни свет ни заря. Вилла пришла помогать мне, но я уже умела сама делать прическу и макияж. Она только застегивала свадебное платье и поддерживала меня.

– Какая ты бледная, – огорчалась Вилла. – Чуть ли не белее платья…

Она сидела на стульчике в ногах моей кровати. Вокруг нас лежал мой атласный шлейф, и Вилла без конца поправляла и разглаживала его, чтобы, не дай бог, не измялся. Ее собственное платье тоже было прекрасно – как же иначе, ведь она сама его выбирала. Темно-зеленое с изумрудным отливом и черной отделкой.

– Хватит суетиться вокруг нее! – воскликнул Мэтт, негодующе махнув в мою сторону, когда Вилла в сотый раз разглаживала мой подол. Сам он расхаживал по комнате, то теребя запонки, то растягивая узкий воротник.

– Я не суечусь! – Она сердито зыркнула на него, но оставила платье в покое. – Сегодня же ее свадьба! Я хочу, чтобы все было безупречно.

– Ты ее нервируешь.

Я сидела на кровати, невидяще уставясь в пространство.

– Это ты ее нервируешь! Мечешься туда-сюда с самого утра!

– Извините. – Мэтт прекратил расхаживать, но спокойнее не стал. – Моя маленькая сестренка выходит замуж! Не успел я оглянуться, как уже… – Он взъерошил свои светлые волосы и вздохнул. – Венди, тебе не обязательно это делать сейчас. Ты понимаешь это, а? Если ты не хочешь за него замуж, не принуждай себя. Я хочу сказать, это никому не нужно. Ты слишком молода, чтобы принимать такие важные жизненные решения.

– Да знает она, Мэтт, знает! Ты уже тысячу раз это говорил!

– Извините.

– Принцесса? – Дункан осторожно приоткрыл дверь. – Вы просили забрать вас без четверти час, и уже без четверти час.

– Спасибо, Дункан.

– Ну? – улыбнулась мне Вилла. – Ты готова?

– Мне кажется, меня сейчас вырвет, – честно сказала я.

– Ничего тебя не вырвет. Просто нервы шалят. Ты прекрасно справишься.

– А может, это не нервы, – сказал Мэтт. – Может, она просто не хочет этого делать.

– Мэтт!!! – рявкнула Вилла и внимательно посмотрела на меня. В ее карих глазах светились сочувствие и беспокойство. – Венди, ты хочешь это сделать?

– Да, – твердо кивнула я. – Хочу.

– Хорошо. – Вилла встала и с улыбкой протянула мне руку: – Ну, пойдем выдавать тебя замуж!

Я взяла ее за руку. Вилла ободряюще пожала ее, помогая мне подняться. Дункан ждал нас у двери и, когда я вышла, ловко подхватил шлейф.

– Подожди! – сказал Мэтт. – Я же больше не смогу поговорить с тобой перед этим. Так вот, я хотел сказать… – Он помедлил. – Слушай, я так много хотел сказать… Я видел, как ты росла, Венди. Ты была жутким ребенком! – Он нервно рассмеялся, и я улыбнулась. – И вот ты расцветала у меня на глазах. Ты стала сильной, умной, доброй и очень красивой. Я могу только гордиться, глядя на такую замечательную женщину!

– Мэтт… – Я быстро вытерла глаза.

– Мэтт, не расстраивай ее. – Вилла сама всхлипнула.

– Извините. Я не хотел расстраивать, я знаю, вам уже пора спускаться. Но я хочу сказать, что бы ни случилось – сегодня, завтра, когда угодно, Венди, ты всегда останешься моей сестренкой и я всегда буду с тобой. Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю.

– Очень трогательно, – сказала Вилла, когда Мэтт выпустил меня из объятий, и чмокнула его в губы. – Только об этом надо было говорить раньше, когда мы сидели тут и молчали. А сейчас нам уже и вправду пора.

К счастью, трилле не носят обуви – без нее было куда легче спуститься по лестнице. Музыку я услышала еще задолго до бальной залы. Аврора пригласила оркестр, который сейчас играл «Лунную сонату». Бетховену вторил гомон гостей.

Подружки невесты и шаферы выстроились у дверей залы, они должны были войти после меня. Мне улыбнулся Гаррет. Он всегда был добр ко мне, и я попросила его повести меня к алтарю.

– Папа, будь с ней понежнее, – шепнула Вилла, передавая ему мою руку. – Она так волнуется.

– Все будет отлично. – Гаррет ловко продел ладонь под мой локоть. – Обещаю, вы ни разу не споткнетесь на дорожке и уж точно не упадете.

– Спасибо. – Я выдавила улыбку.

Одна из подружек невесты передала мне букет лилий, в который я вцепилась, будто в страховочный канат.

Свадебная процессия замерла, чтобы через миг начать движение к алтарю. Я судорожно сглатывала, унимая нервную тошноту. Это же Туве! Совершенно нечего бояться. Он один из немногих людей на свете, кому я действительно доверяю. Я смогу. Я выйду за него замуж.

Вилла послала мне воздушный поцелуй и заняла свое место. Дункан топтался сзади, старательно расправляя шлейф. И вот музыка заиграла крещендо – настал мой торжественный выход. Дункан отступил в сторону, я увидела улыбку Мэтта, он подбадривал меня. Они с Дунканом остались у дверей, чтобы наблюдать за церемонией.

Ступив на зеленую ковровую дорожку, усыпанную лепестками белых роз, я подумала, что упаду в обморок. Дорожка показалась длиной в несколько миль. Бальная зала была полна народу, яблоку негде упасть, и все смотрели на меня.

Риз и Рианнон стояли в задних рядах, Рианнон, увидев меня, замахала изо всех сил. Я узнала многих, с кем общалась на королевских советах, управляющих различными дворцовыми службами, аристократов, но друзей у меня здесь почти не было. У алтаря стоял Туве, тоже бледный и взволнованный, и при виде его нервозности мне почему-то стало вдруг легче. Мы оба боялись и хотя бы в этом были едины.

Элора сидела впереди – она единственная из присутствующих сидела, наверное, из-за болезни. Счастье, что она вообще смогла прийти. Она улыбнулась, когда я проходила мимо. Ее теплая, искренняя улыбка растрогала меня.

Вот и две ступеньки у алтаря. Гаррет отпустил меня, и Туве принял мою руку. Он сжал ее и поприветствовал меня едва заметной улыбкой. Сзади мелькнула Вилла, опять расправляя мне платье.

– Эй, – тихонько позвал Туве.

– Эй, – отозвалась я.

– Вы можете сесть, – сказал маркис Бэйн. Он руководил не только размещением подменышей, но и вершил трилльские свадебные обряды. Сейчас он стоял перед нами в белоснежном костюме и напряженно улыбался.

Сзади зашелестели, усаживаясь, гости, но я старалась не думать о них. Как я ни шарила глазами в толпе, отыскать там Финна было невозможно. Отец его был здесь, стоял у дверей, но Финн, скорее всего, уехал. У него была своя миссия, а у меня своя.

– Дорогие гости, – начал маркис Бэйн, – мы собрались здесь, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака, который уважается и почитается всеми во всем мире. Вот почему нельзя вступать в него поспешно и безрассудно – только сознательно, торжественно и с благоговением.

Сделав приличествующую случаю паузу, Бэйн собрался продолжать и уже открыл рот, но тут дворец вздрогнул от громких ударов. Я обернулась на дверь, как и все в зале.

– Что это? – вскрикнула Вилла.

– Ваше высочество! – послышался отчаянный голос Дункана. – Они пришли за вами!

– Что?! – Я отшвырнула букет, подобрала юбки и помчалась по ковровой дорожке.

Я слышала, как Вилла зовет меня. Но я бежала вперед, не зная, зачем и куда бегу. Меня остановил резкий голос короля Орена:

– Ни за кем мы не пришли. Будь это грязная работа, меня бы тут не было.

Орен уже стоял в дверях. Дункан и Мэтт попытались преградить ему путь, но витра-охранники бросились им наперерез. Я вскинула руку. Охранники взвились вверх, отлетели к дальней стене дворцового холла и повисли в воздухе.

– Впечатляюще. – Орен захлопал. Звук получался глухой из-за черных кожаных перчаток. Его темные длинные волосы блестели в сиянии светильников, но черные глаза напоминали два провала.

Зачем он явился сюда? Я хотела поступить с ним так же, как с охранниками, пусть ощутит мою силу, но Орен не шелохнулся. Я знала, что витра сильнее трилле, а сильнее Орена нет никого. Туве предупреждал, что против него мои способности могут оказаться слишком слабы.

За спиной Орена стояла Сара. Голова ее была опущена, она молчала. Оба они были одеты в черное с головы до пят – странный выбор для свадьбы.

– Что вам здесь нужно? – спросила я.

– Что нам нужно? – рассмеялся Орен, разводя руками. – Это ведь свадьба моей единственной дочери.

Он сделал шаг мне навстречу. Я отпустила его охранников, и они с грохотом рухнули на пол. Мне понадобится вся моя энергия, вся концентрация, если я хочу совладать с Ореном.

– Остановитесь, – велела я, обращая к нему раскрытую ладонь. – Еще шаг – и я вышвырну вас прямо сквозь потолок.

Потолок в бальной зале из цельного куска хрусталя, так что моя угроза только звучала эффектно. Кроме того, я уже сомневалась, что смогу не то что вышвырнуть Орена, а хотя бы сдвинуть его с места. Зато я чувствовала энергию Туве, стоявшего за моей спиной, и это придавало мне уверенности.

– О-о, моя дорогая принцесса, – Орен укоряющее улыбнулся, – разве так приветствуют родного отца?

– Для того, кто меня похитил и хотел убить, это самое подходящее приветствие.

– Но я не делал ничего подобного! – Он картинно прижал руки к груди. – Посмотри на меня. Я пришел сюда без армии. Только моя жена и пара слуг, чтобы помочь в дороге. Больше никого. Уверяю тебя, милая моя принцесса, я не нарушу наш договор о перемирии, пока ты не нарушишь его. Ни тебя, ни твоих подданных во Фьонинге я не трону. При условии, конечно, что ты не нападешь первой.

И угольные глаза его сверкнули. Орен провоцировал меня. Пусть я начну драку, и тогда у них появится повод для нападения. Поступи я так, это станет началом большой войны между витра и трилле, к которой мы сейчас совсем не готовы.

Я смогу защитить себя и своих близких, в этом я не сомневалась, но остальные… Все искатели и гвардейцы на заданиях. Если войска витра сейчас стоят у границ Фьонинга, трилле ждет бойня. И моя свадьба обернется кровавым побоищем.

– Если вы соблюдаете наш договор о перемирии, прошу вас покинуть мою территорию, – сказала я. – Это частное собрание, на которое вы не приглашены.

– Но я пришел выдать тебя замуж! Проводить под венец… Ради тебя я преодолел такое расстояние…

Он еще и оскорбленным прикидывается.

– Поздно вы спохватились. Вы с самого начала не имели ко мне никакого отношения, так что права вести меня под венец у вас нет.

– И кто же тут обладает таким правом? – спросил король.

– Орен! – раздался голос Элоры. – Орен, оставь ее в покое!

Она стояла на другом конце залы, у алтаря, позади стоял Гаррет. Наверняка, чтобы подхватить ее в случае обморока, но со стороны они казались парой.

– А-а, моя королева, – улыбнулся Орен. – Вот и ты, дорогая.

– Хватит, Орен, ты вдоволь развлекся. А теперь уходи. Тебе здесь не место!

– Ух ты! – Орен хохотнул. – Как разошлась-то, а? А вид у тебя неважный, прямо вылитая карга. Да ведь ты всю жизнь и была каргой!

– Прекратите! – крикнула я. – Довольно! Время просьб закончилось. Убирайтесь!

Орен устремил на меня цепкий бездонный взгляд, он будто прикидывал, насколько хватит моей решимости, как далеко я готова зайти. Я выдержала его взгляд. Орен небрежно повел плечами:

– Все что угодно, милая моя принцесса. Глядя на твою матушку, и еж догадается, что коронации тебе осталось недолго ждать. Так что скоро увидимся, дорогая!

Орен развернулся и неторопливо зашагал к выходу. Я уронила руку. В дверях он остановился, обернулся:

– Да, еще один маленький вопрос. К вашим гостеприимным берегам не прибивало наш мусор? На днях один недостойный слуга взбунтовался, а я не люблю непочтительных. Так что, прошу вас, передайте его нам.

– Я понятия не имею, о чем вы.

Ни за что не верну ему Локи. Я видела, что Орен с ним сделал, и не позволю этому повториться.

– Что ж, милая, если вдруг мусор этот всплывет в ваших краях, пните его в мою сторону.

– Непременно, – соврала я.

Орен повернулся и с достоинством двинулся дальше, не дожидаясь Сары. Она робко улыбнулась мне и поспешила за ним. Гвардейцы витра ринулись следом.

Я мысленно обратилась к Дункану, стоявшему сразу за дверью, попросила его убедиться, что незваные гости ушли.

Гости снова во все глаза смотрели на меня, явно ожидая, что я предприму дальше. А мне больше всего на свете хотелось спрятаться. Забиться в темный угол, свернуться калачиком, чтобы мир забыл обо мне. Но права на это у меня не было. Я должна быть сильной. Я не могу показать им свой страх и свою слабость. Не могу показать, что сомневаюсь в том, что сумела бы противостоять Орену.

– Простите, что нас прервали. – Поражаясь собственной невозмутимости, я одарила гостей самой светской улыбкой. – Поскольку более никаких препятствий нет, давайте продолжим. Если ты еще не передумал, – шепотом добавила я для Туве.

– Конечно, нет, – улыбнулся он, протягивая руку.

Мы двинулись обратно к алтарю, и оркестр опять заиграл «Лунную сонату».

– Как ты? – тихо спросил Туве, когда мы поднимались по ступенькам.

– Хорошо! – прошептала я. – Выходить замуж теперь не так страшно!

Я оглянулась через плечо. Дункан поймал мой взгляд и беззвучно проартикулировал: «Ушли!» Я поблагодарила его улыбкой и взглянула на маркиса Бэйна.

– Может быть, перейдем к обетам? – предложил тот. – Принцесса, маркис, станьте лицом друг к другу.

Я с улыбкой повернулась к Туве, стараясь не слышать, как грохочет мое бедное сердце. Несколькими простыми словами мы поклялись быть мужем и женой, пока смерть не разлучит нас. Обменялись кольцами, скрепили нашу клятву коротким чопорным поцелуем, и гости разразились аплодисментами.

 

Семь. Перерыв

К счастью, между свадебной церемонией и празднеством в честь молодоженов полагается перерыв. Нужно вынести из залы скамьи и стулья, приготовить столы и танцпол. Не знаю, где новоиспеченным женам полагалось проводить эту передышку, но я провела ее в ближайшей ванной комнате вместе с Виллой.

Брызгая в лицо холодной водой, я чувствовала, как голова проясняется. А Вилла буквально кипела от негодования. Я промокнула физиономию бумажным полотенцем, а Лучшая Подружка Невесты в бешеном темпе обновила мой макияж.

Из ванной мы вышли как раз к нашему с Туве торжественному появлению уже в качестве мужа и жены. Когда мы ступили в залу, Гаррет представил нас всем как принца Туве и принцессу Венди Кронер. Все захлопали.

Непонятно, как это можно было сделать так быстро, но бальная зала совершенно преобразилась. Будь я девушкой, мечтающей о сказочной свадьбе, я бы воображала ее именно такой. Унесли большие канделябры, которые стояли на церемонии, и сейчас зала сияла бесчисленными фонариками, переливавшимися повсюду. На столах горели свечи. Вся зала пахла лилиями, хотя цветов было море, и самых разных.

Мы с Туве станцевали первый танец под песню Этты Джеймс «Наконец». Выбор музыки я великодушно доверила Туве, а он фанат Этты Джеймс. Танцевали мы хорошо – благодаря бесчисленным урокам Виллы, заставлявшей нас оттачивать движения до совершенства. Разве что не кружились по всей зале, как в кино и волшебных сказках.

Когда танец кончился, оркестр заиграл что-то из Баха. С каким удовольствием я бы протанцевала с Туве весь праздник! Но после первого танца на танцпол вышли все желающие. И я должна была танцевать с каждым, кто меня пригласит.

Гаррет был первым моим кавалером, а Туве танцевал с Авророй. Моя мать вряд ли смогла бы пройтись с ним в танце, но она все еще не покинула праздник. Неужели Элора собралась выдержать все до конца? После слов Орена она наверняка захочет доказать свою силу, даже если это только сила духа.

Я танцевала, и танцевала, и танцевала. В какой-то момент меня перехватила Вилла, и мы отплясывали на пару. Вилла рассмешила меня, и мне вдруг стало удивительно хорошо. Только ужасно ныли плечи, будто все напряжение этого дня сковало их.

Кружась с очередным маркисом, я отыскала глазами Мэтта. Вместе с Ризом, Рианнон и Дунканом он сидел за столом в самом углу. Хотелось сбежать с танцпола к ним хотя бы на минутку, но, если я прерву свой танцевальный марафон, этикет предписывал сесть за стол и пообщаться с гостями. А это еще утомительнее танцев.

Удивительно, сколько народу использовало свадебный бал как шанс поговорить со мной о каком-нибудь законе, который им приспичило принять, попросить ту или иную подменную семью для своего чада или просто пожаловаться на налоги. Нет, я понимаю – вся моя жизнь пропитана политикой, но как хорошо было бы просто потанцевать, будто я обычная девушка.

Канцлер, конечно, тоже не отказался от возможности потанцевать со мной, я старалась держаться от него на расстоянии вытянутой руки, а он так же упорно старался прижаться ко мне своим пузом. Ладони у него были липкие, и на спине у меня, наверное, остался отпечаток.

– Вы сегодня чудесно, чудесно выглядите, – блеял он, пожирая меня масляными глазками. От его похотливого взгляда у меня мурашки по коже так и ползали.

– Спасибо. – Я еле заставила себя улыбнуться.

– И все же осмелюсь просить вас рассмотреть мое предложение. – Канцлер облизал мокрые губы. – Помните? Последний раз, когда мы танцевали вместе, я предложил, чтоб мы с вами…

– Извините, – откуда-то сбоку вынырнул Туве, – я хотел бы потанцевать с женой, если не возражаете.

– Да-да, пожалуйста. – Канцлер даже не потрудился скрыть досаду, ясно читавшуюся на его багровом лице.

– Спасибо! – сказала я.

– Никогда, никогда больше с ним не танцуй, – сказал Туве сердито. – Венди, я прошу тебя. Держись от него как можно дальше.

– С удовольствием, – пообещала я. – А почему?

– Это ужасный тип. – Туве поморщился и оглянулся на канцлера, который запихивал в рот очередной кусок свадебного торта. – Таких мерзких развратных мыслей я еще не слышал ни у кого. И они становятся намного громче, когда он приближается к тебе. Хочет сделать с тобой такое…

Он даже поежился.

– Ух ты. Но как ты узнал? Я думала, ты не можешь читать мысли.

– Не могу. Слышу только тогда, когда строят планы. Канцлер, как разгорячится, начинает планировать. Я сегодня все утро двигал разные предметы туда-сюда, чтобы успокоить дар и голова не треснула на балу. Всех остальных едва слышу, но его – громко и отчетливо.

– Неужели до такой степени… – Мне стало противно от того, что канцлер прикасался ко мне.

– Да. Как только выпадет шанс, нужно немедленно снять его с должности. А еще лучше выслать из Фьонинга. Я не хочу, чтобы среди граждан ходили такие чудовища.

– Обязательно. У меня на днях мелькнула мысль, как избавиться от него.

– Отлично, – улыбнулся Туве. – Мы с тобой уже работаем вместе!

По толпе гостей пробежала волна изумленных и негодующих восклицаний, и я обернулась посмотреть, что произошло. Виновник возмущения преспокойно лавировал между столиками, будто не замечая обращенных на него взглядов.

Локи рискнул покинуть свою комнату. После того как я даровала ему амнистию, он получил свободу. Но на свадьбу я его не приглашала.

Продолжая танцевать с Туве, я следила за Локи. Вот остановился возле стола с закусками, не отрывая от меня пристального взгляда, точно зверь, наблюдающий за добычей. Взял бокал шампанского, пригубил…

К нам подошел какой-то маркис и попросил позволения пригласить меня на танец. Я едва заметила смену партнеров. Во взгляде Локи было нечто такое, что заставляло меня смотреть на него. А оркестр играл уже что-то современное. Должно быть, Вилла все-таки ухитрилась подсунуть музыкантам свои ноты. Накануне она заявила, что весь вечер под классику – это невыносимая скукота.

Постепенно гости успокоились и забыли про Локи. А он, допив шампанское, аккуратно поставил бокал и двинулся к танцполу. Перед ним расступались – то ли от страха, то ли из уважения. Одет он был в черное. Не знаю, где он раздобыл одежду, но выглядел он очень элегантно.

– Вы позволите пригласить ее высочество? – спросил Локи у моего партнера, но глаза его так и впились в меня.

– Э-ээ, не знаю, удобно ли… – пробормотал маркис.

– Все в порядке. – Я отстранилась от него.

Маркис нерешительно отступил, и Локи чопорно поклонился. Его ладонь легла мне на спину, и по позвоночнику пробежала дрожь, но я, не выказав волнения, спокойно положила руку ему на плечо.

– Тебя никто не приглашал.

Он ухмыльнулся:

– Так вышвырни меня.

– И вышвырну.

Я надменно вскинула голову, и ухмылка стала шире.

– Вы тут без меня помрете со скуки!

– Ты ничего не слышал о свадебной церемонии? Орен приходил пожелать мне счастья.

– Один гвардеец что-то такое болтал. – Золотистые глаза Локи стали серьезными. – Мол, ты хорошо справилась, постояла за себя.

Я пожала плечами:

– А что мне оставалось? Кстати, он тебя ищет.

– Орен?

Я кивнула.

– И ты выдашь меня ему?

– Еще не решила, – надменно ответила я, и он опять ухмыльнулся. – Интересно, где ты раздобыл свой наряд?

– Хочешь верь, хочешь нет, но потрудилась твоя славная подружка Вилла. Притащила накануне вечером целый чемодан с одеждой. Когда я полюбопытствовал, чем вызвана такая доброта, она сказала: «Во дворце боятся, что вы станете носиться тут голышом».

– Ага, вполне в твоем духе! – рассмеялась я. – Но почему в черном? Ты же знал, что идешь на свадьбу.

– Кому свадьба, а кому траур. – Лицо у Локи сделалось крайне несчастным.

– Потому что теперь слишком поздно, да?

– Нет, принцесса, никогда не бывает слишком поздно. – Голос был беззаботный, но взгляд серьезный.

– Могу я рассчитывать на следующий танец? – Это был наш шафер.

– Нет, – отрезал Локи.

Я попыталась отстраниться, но он держал крепко.

– Локи! – изумленно прошептала я.

– Мы еще не завершили наш танец, – сказал Локи. – Я передам вам ее высочество, как только закончу.

– Локи!

Он уже кружил меня, уводя от шафера.

– Локи, так нельзя.

– Мне можно. И к чему так ужасаться, принцесса! Я же мятежный принц из вражеского королевства. Мне не запятнать свою репутацию.

– Зато мою ты точно запятнаешь.

– Ни за что! – Теперь уже он картинно ужаснулся. – Я всего лишь показываю твоим подданным, как надо танцевать!

И мы полетели по зале, набирая ход, платье мое билось огромной птицей. Локи и вправду оказался блестящим танцором. Его грация и изящество движений просто потрясали, и вскоре на нас смотрел весь зал. Но мне было наплевать. Это был воистину свадебный танец!

Песня сменилась мелодией Моцарта, мы замедлили ход, но Локи не спешил отпускать меня.

– Спасибо, – улыбнулась я. Щеки горели, дыхание чуть сбилось. – Танец был волшебный.

– Пожалуйста. – Он внимательно смотрел на меня. – Ты такая красивая.

Я отвела взгляд, покраснев еще сильнее.

– Перестань.

– Это румянец стыдливости? – рассмеялся Локи. – Тебе же по тысяче раз на дню говорят что-то подобное!

– Это другое.

– Другое? Почему? Потому что они имеют в виду совсем не то, что я?

Тут мы наконец остановились, оба молчали. К нам направлялся Гаррет. Хоть он и улыбался, но взгляд был неласков.

– Можно мне следующий танец?

– Конечно! – Локи так и просиял. – Ее высочество ваша, любезный сир. Позаботьтесь о ней.

И он даже погладил Гаррета по руке. После чего, кивнув мне, умчался к столам с закусками.

– Этот тип беспокоит вас? Ставит в неудобное положение? – спросил Гаррет.

– Э-ээ, нет… он всего лишь…

Я не знала, что именно Локи делал «всего лишь». Вот он залпом опустошил еще один бокал шампанского и стремительно исчез – так же внезапно, как и появился.

– В самом деле? – настаивал Гаррет. – Или вы просто вежливы с гостем?

Я наконец посмотрела на Гаррета и твердо кивнула:

– Все хорошо. Мне не следовало танцевать с ним?

– Хм, отчего же. Сегодня ваша свадьба. Даже невесте можно повеселиться. С женихом такой танец был бы очарователен, но… – Гаррет пожал плечами.

– Элора, наверное, вышла из себя?

– У Элоры больше нет сил выходить из себя, – грустно сказал Гаррет. – Не волнуйтесь из-за этого.

– Спасибо.

Я оглядела танцующих. Вилла танцевала с Туве и, поймав мой взгляд, округлила глаза: «Какого черта!» Наверняка имеет в виду мой танец-полет с Локи. Туве, однако, раздраженным вовсе не выглядел. Что ж, и на том спасибо.

 

Восемь. На следующее утро

Даже в свадебном платье, которое весило фунтов двадцать, не меньше, я чувствовала себя голой и жалкой. Я стояла в своей новой спальне. Еще вчера это были покои Элоры, теперь они стали моими, и я должна делить их с мужем. Рядом стоял Туве, и мы молча пялились на огромную кровать.

Когда праздник в честь новобрачных покатился к завершению, моя мать вместе с Виллой, Гарретом и несколькими высокими чинами (включая мерзкого канцлера) проводили нас в спальню. Всю дорогу они упражнялись в остроумии и обсуждали, как волшебно там все будет, в этой спальне, а потом закрыли за нами дверь и заперли на замок.

– А раньше новобрачных просто укладывали на кровать с балдахином, – сказал Туве. – И всю ночь семья с сановниками сидели вокруг этой кровати – хотели убедиться, что они занимались любовью.

– Кошмар какой. Зачем так издеваться?

– Хотели удостовериться, что пара произведет потомство. – Туве вздохнул. – Для этого ведь браки по расчету и заключаются.

– Угу. То есть мы должны быть по уши благодарны, что с нами так не поступили.

– Они могут подслушивать под дверью.

– Очень надеюсь, что не подслушивают.

Мы так и стояли у кровати, не глядя друг на друга и не зная, что теперь делать. Я тянула время, чтобы любопытствующие (если они были) заскучали и удалились по своим делам, но как должна пройти эта ночь, я не имела ни малейшего представления.

– Платье такое тяжелое, – пробормотала я.

– Да? – Туве посмотрел на меня. Я стояла в волнах шлейфа, затейливо уложенного и подколотого на спине, чтобы можно было танцевать. – Наверное, один шлейф весит фунтов десять.

– Если не больше, – согласилась я. – В общем, было бы здорово его снять.

– А-а, конечно. Ну давай.

– Туве… мне нужна твоя помощь. – Я неловко ткнула пальцем за спину. – Там тысяча разных пуговиц, кнопок, застежек. Мне не дотянуться.

– Ну да, ну конечно. Как я сам не догадался.

Я повернулась к нему спиной и терпеливо ждала, пока он все расстегнет. До чего это, наверное, смешно со стороны. Платье было сшито так, чтобы изящно спадать с невесты, но Туве провозился целых пятнадцать минут, освобождая меня от наряда. И за все это время мы не обменялись ни словом.

– Ну вот, – сказал он наконец. – Готово.

– Спасибо. – Придерживая платье за лиф, чтобы оно не упало, я повернулась лицом к Туве: – Слушай, мне нужно… ну… надевать пижаму?

– М-мм, – Туве потер ладони о брюки, – м-м-м, да, если хочешь.

– А ты?..

– Э-э… да, наверное, тоже… – Туве закусил губу, помолчал. – Думаю, нам не обязательно… э-э… заниматься любовью. То есть можем заняться, если тебе хочется, конечно. Но не обязательно.

– Ну да. – Я не могла придумать, что еще ответить.

– Так ты хочешь? – спросил Туве.

– Не сейчас, – поспешно произнесла я. – Можно просто поцеловаться.

– Это все не обязательно. – Туве затравленно огляделся. – Мы ведь никуда не спешим, да? Сегодня только первая ночь. У нас впереди вся жизнь, чтобы… научиться спать вместе.

– Точно! – Я нервно хихикнула. – Ну что, я пошла переодеваться в пижаму?

– Да, и я тоже переоденусь.

Придерживая платье, я прошла в гардеробную – но там меня ждала новая напасть. Моей одежды не было. И одежды Элоры тоже. Огромный гардероб был пуст.

– У тебя в шкафу есть одежда? – крикнул Туве из спальни. – У меня тут ничего нет.

– Ох, вот ведь гады, как же мне надоели их шутки. – Я вернулась в спальню.

– Они спрятали всю нашу одежду, чтобы… – Туве смущенно улыбнулся.

– И теперь мне не в чем спать.

– Я тебе могу дать свою майку. – Туве расстегнул рубашку, под которой оказалась белоснежная майка. – Хочешь?

– Да, спасибо.

Переодевшись, я нашла Туве уже без брюк. В одних мешковатых трусах он стоял посреди комнаты. Я села на свой край кровати, сняла все драгоценности кроме нового обручального кольца, и забралась под одеяло. Кровать до того огромная, что даже когда Туве тоже лег, между нами могла запросто уместиться еще пара человек. Подождав, пока он устроится, я выключила лампу, и комната погрузилась в темноту.

– Венди, ты не переживаешь? – спросил Туве.

– Из-за чего?

– Из-за того, что я тебя не люблю.

– Нет, не переживаю. Что в этом страшного?

– Я не знал, говорить тебе или нет. Не хотел тебя обижать, но потом подумал, что так будет честно.

Он чуть-чуть подвинулся в мою сторону.

– Да нет, все нормально. Но хорошо, что ты сам сказал.

Я помолчала.

– Я тебя тоже не люблю.

– И из-за этого тоже не переживаешь?

– Нисколько.

– А свадьба удалась, – сказал Туве невпопад. – Кроме той сцены с твоим отцом.

– Ага. Все прошло вполне мило. Вилла с Авророй постарались на славу.

– Да уж, они хорошо поработали.

День был очень насыщенный, и накануне я почти не спала. Поэтому сон не заставил себя ждать. И в первую брачную ночь я так и заснула девственницей.

Проснулась я от грохота распахнувшейся двери. От страха я чуть не выпрыгнула из кровати. Рядом раздался мучительный стон – своим мысленным вскриком я разбудила и Туве.

– Доброе утро, доброе утро, доброе утро, – безмятежно напевал Локи, вкатывая тележку, уставленную тарелками под серебряными крышками.

– Что ты тут делаешь?! – возмутилась я.

А Локи как ни в чем не бывало уже раздвигал гардины. У меня все тело ломило от усталости, и настроение было не лучшее.

– Решил, что голубки проголодались. И попросил повара соорудить вам нечто фантастическое! – Откатив тележку к диванам, Локи развернулся к кровати: – А что это у нас новобрачные лежат как не родные?

– О боже! – Я с головой нырнула под одеяло.

А окончательно проснувшийся Туве, напротив, выпрыгнул из постели.

– Ты шпион! Уверен, что ты шпион. Но сейчас мне плевать, потому что есть и правда ужасно хочется. Поэтому с тобой я разберусь после.

– Шпион? – оскорбился Локи. – Да я лишь пекусь о вашем здоровье! Те, кто еще не привык к серьезным физическим нагрузкам вроде секса ночь напролет, могут ослабеть, если вовремя не пополнят запасы жидкости и протеинов в организме! Но я о вас позаботился!

– Какой ты внимательный, – Туве налил себе апельсинового сока.

– А вы, принцесса? – Локи проворно наполнил второй стакан.

– Я не хочу есть, – сказала я, наблюдая за происходящим из-под одеяла.

– Да неужели? – изумился Локи. – Значит, ночью голубки…

– Ночь голубков тебя не касается! – отрезала я и решительно откинула одеяло.

Вылезла из кровати и прошлепала к креслу, на котором только сейчас увидела забытый Элорой шелковый пеньюар. Ноги после вчерашних танцев так и ныли.

– Зачем вам какие-то халаты, не надо меня стесняться, – ворковал Локи. – Я и так уже увидел все самое интересное.

– Ничего ты не видел, – буркнула я, заворачиваясь в шелк.

– Ах, тебе надо бы почаще выскакивать замуж. Такой сварливой становишься!

Я невольно улыбнулась и направилась к столику. Локи уже сервировал его, даже вазочку с цветком не забыл. Под серебряными крышками чего только не обнаружилось. Я упала на диван, а Локи налил третий стакан сока – для себя.

– Ну, если уж я хлопотал все утро, – он протянул мне бокал, – значит, имею полное право перекусить в вашей компании. В качестве гаранта безопасности. Вы только гляньте, что тут есть!

Я бросила взгляд на Туве, как бы спрашивая, не возражает ли он против присутствия Локи.

– Он шпион, – сказал Туве с полным ртом. – Но мне наплевать.

По правде говоря, нам обоим было проще в присутствии Локи. Он был словно буфер между нами, а его шутки разогнали неловкость этого утра.

– Ну, как спалось? – не унимался Локи, прихлебывая сок.

В дверь коротко постучали и сразу открыли, прежде чем я успела ответить. В спальню стремительно вошел Финн. У меня скрутило желудок. Я ожидала увидеть кого угодно, только не его. Думала, он вообще больше не появится во дворце. После нашей встречи накануне он собирался уехать, и на свадьбе его не было.

– Простите, ваше высочество, но… – начал Финн и остановился как вкопанный, увидев Локи.

– Финн? – изумленно спросила я.

– Что вы тут делаете? – Финн был ошарашен не меньше моего.

– Услаждаю себя апельсиновым соком, – расцвел в улыбке Локи. – А вы что тут делаете?

– Почему он здесь? – спросил Финн, переведя взгляд на меня.

– Не обращай на него внимания. Так что случилось?

– Эй, дражайший Финн, невежливо оставлять вопросы без ответа.

В открытую дверь влетел Дункан:

– Эй, ребята, вы уже…

– Чудесно, – вздохнула я. – Просто проходной двор. Ничего, что я принцесса и это мои личные покои?

Дункан изобразил немую сцену, потрясенно глядя на нашу теплую компанию.

– Подождите, – ожил он через несколько секунд. – А он тут зачем? Он что, провел с вами всю ночь?

– У Венди весьма буйная фантазия, но ты, милый мой Дункан, все равно не поймешь. – И Локи подмигнул ему.

– Что ты тут делаешь?! – заорал Финн, перестав сдерживаться. – Отвечай!

– Кто-нибудь наконец объяснит, что происходит? – сердито спросил Туве.

– Я объясню, но это конфиденциальный разговор. – Финн сверлил Локи яростным взглядом, но тот безмятежно улыбался.

– Давай, Финн, выкладывай, у нас тут нет секретов. – Локи широким жестом показал на меня и Туве.

– Разговор настолько конфиденциальный, что Туве и Дункан тоже должны выйти? – спросила я.

Вдруг Финн пришел с каким-то личным делом. Надо ли тогда разговаривать с ним наедине?

– Нет. Дело касается королевства, и я не доверяю маркису Стоду.

– Вам известно, что мне даровали королевскую амнистию? А это означает, что принцесса доверяет мне. Я принят в ваше общество полноправным членом.

– Вы приняты только на бумаге, на деле никто вам не доверяет. И я сильно сомневаюсь, что…

– Хватит! – отрезала я. – Финн, говори. Я очень устала. У меня были трудные выходные.

– Прошу прощения, ваше высочество. Утром я был с отцом на совещании по безопасности. Витра напали на Услинну. Это была коварная и жестокая атака.

– Услинна? – спросила я. – У меня встреча с их маркисом завтра утром.

– Сомневаюсь, что она состоится, – ответил Финн. – Его нет в живых.

– Он убит?

Туве шепотом выругался.

– Когда это случилось? Сколько еще жертв?

– О потерях пока нет точных данных. Витра напали прошлой ночью, и мы еще не все рапорты получили. На данный момент говорят о тысячах убитых.

– Боже! – Я прижала ладони ко рту, чтобы не закричать.

Тысячи трилле и людей были убиты, пока я танцевала. Тысячи моих подданных, которых я поклялась защищать. И скорее всего, это сделал мой отец, уехав со свадьбы. Отсюда до Услинны десять часов езды, но он доехал бы. Наверное, он перебил их всех, вымещая свою злость на меня.

А может быть, нет. Может быть, у него с самого начала был такой план. Недавно он заключил мир с Фьонингом, а сам стал охотиться за подменышами, теперь вот напал на другой трилльский город. Это может быть его первый шаг во всеобщей войне.

Я постаралась забыть об эмоциях, от них все равно никакого толку. Если я хочу помочь оставшимся в Услинне, мне нужна ясная голова.

– Надо что-то делать, – пробормотала я.

– Мой отец созвал оборонный совет, – сказал Финн.

– И ничего не доложил мне?

Отец Финна, Томас, – командир королевской гвардии, его первейшая обязанность – докладывать мне обо всем, что касается безопасности.

– Не доложил. – Голос у Финна сделался виноватым. – Он не хотел вам говорить. Хотел подождать, пока получит больше информации. Ведь вы накануне вышли замуж…

– Но принцессой от этого быть не перестала! – взорвалась я. – Знать о нападении – мой долг. Свадебные глупости не должны мешать главному!

– Именно поэтому я и пришел к вам, – сказал Финн, но по его взгляду я поняла, что это не единственная причина его визита.

Я посмотрела на Дункана:

– Ты тоже поэтому здесь?

– Да. Я завтракал внизу и слышал, как гвардейцы обсуждают атаку на Услинну. Решил, что надо вам сообщить.

– Спасибо, Дункан… Собирайте оборонный совет. И как можно скорее.

– Конечно, – кивнул Финн.

– Дункан, можешь позвать Виллу? – спросила я и добавила мысленно: «Она в комнате Мэтта». Вилла в последнее время чаще ночевала у него, чем дома.

– Сделаю. – Дункан кинулся к двери.

– И принеси из моей комнаты какую-нибудь одежду. Похоже, при переезде забыли все мои вещи.

– Извините, – Дункан покраснел, – это Вилла придумала. Решила, что без одежды…

– Проехали. Главное, принеси что-нибудь. И вызови Виллу, поскорее! На совещании она мне нужна.

– Да, ваше высочество.

Дункана точно ветром сдуло, но Финн не двинулся с места.

– Что-то еще? – спросила я.

– А с ним что делать? – Финн показал глазами на Локи.

– А что с ним делать?

– Он витра, – твердо сказал Финн.

– Уже нет, – отрезала я и повернулась к Локи: – Ты знал о нападении на Услинну?

– Нет, конечно нет! – Его обычной дурашливой ухмылки как не бывало, лицо расстроенное. – Разве король стал бы мне рассказывать о своих планах.

Я повернулась к Финну:

– Ясно? Он ничего не знал.

– Ваше высочество!

– Финн, у меня нет времени на препирательства. Спускайся вниз и проследи, чтобы никто без меня не наделал глупостей. Особенно канцлер. Я буду в военном зале через десять минут.

– Да, ваше высочество, – сказал Финн с недовольным видом, но кивнул и вышел.

– Мне тоже надо одеться. – Туве встал и швырнул салфетку на столик. – У тебя есть какие-то соображения обо всем этом, Венди?

– Пока нет. Мы толком не знаем, что случилось.

– Главное, что уже знаем, остальное додумаем. – Он погладил меня по руке. – Встретимся в военном зале.

– Поторопись.

Я провела рукой по волосам. Мысли метались от одного к другому. Убитых много, но раненых, наверное, еще больше, а сколько осталось без крова. Надо помочь выжившим… и подумать, как быть с витра…

– Не буду тебе мешать.

– Что? – Я успела забыть о нем.

– Мне искренне жаль, что такое произошло, – грустно сказал Локи, вставая. – Твои подданные не заслужили подобной участи.

– Да. – Я нервно сглотнула. – Ты бы смог это сделать?

– Что? – обернулся у дверей Локи.

– Если бы ты был сейчас с витра… – Я смотрела прямо ему в глаза. Карамельные, светло-карие, сейчас они были темны и печальны. – Ты пошел бы с ними на Услинну? Убивал бы, как все?

– Нет. Я никого не убил.

– Но ты же воевал с нами.

– Нет, я ни разу не воевал за короля Орена. Потому и попал в подземелье.

– Вот как? – Я уже не знала, что думать об этом Локи. – Держись в тени, на глаза не попадайся. Тебе здесь никто не доверяет.

– Хорошо.

– Локи! (Он остановился в дверях.) Если выяснится, что ты знал о нападении заранее, я тебя сама передам королю.

– Да, ваше высочество. – Локи поклонился и исчез.

 

Девять. Эхо удара

Через несколько минут пришел Дункан, и я быстро оделась. Привела в порядок волосы – нельзя же выглядеть пугалом на военном совете, – но сооружать прическу времени не было.

По коридору я почти бежала, за мной Дункан, и на лестницу мы выскочили одновременно с Виллой. Платье на ней было слегка помято, волосы тоже уложены кое-как – собиралась она явно второпях.

– Дункан сказал, ты хочешь, чтобы я присутствовала на военном совете? – удивленно спросила Вилла.

– Да. Тебе нужно включаться в дела.

– Венди, ты же знаешь, я ничего не смыслю в обороне. И в управлении.

– С чего ты взяла? Ты умеешь ладить с людьми, это твоя сильная сторона. И в любом случае, это твой долг. Ты же одна из самых высокородных марксин. Ты должна помогать строить королевство, а не наблюдать за тем, как оно рушится.

– Ну не знаю… – пробормотала она.

Внизу лестницы я повернулась и заглянула ей в лицо:

– Слушай, Вилла, мне нужно, чтобы ты была на моей стороне. Сейчас на совете будет тьма народу – и все там считают, что я идиотка, что от меня одни неприятности. А в Услинне беда, там страдают наши подданные. У меня нет времени доказывать что-то сановникам, но тебя они обожают. Вилла, мне нужна твоя поддержка. Я могу на тебя рассчитывать?

– Конечно. – Она нервно улыбнулась. – Я помогу тебе всем, чем смогу.

Голоса спорящих мы услышали еще издалека. Их было слишком много, чтобы что-то разобрать, но общая тональность была горестно-испуганной.

– Успокойтесь! Тишина! – воззвал Финн, когда мы с Виллой и Дунканом появились в дверях.

Он стоял в центре переполненной залы и кричал изо всех сил, но никто не обращал внимания.

Туве, облокотившись о стол, спокойно всех рассматривал. Канцлер со свекольно-багровым лицом так орал на бедного маркиса Бэйна, что брызги летели изо рта. Марксина Лоран громко отчитывала Гаррета, который с трудом удерживал нейтральное выражение лица, но явно с удовольствием влепил бы ей пощечину.

– Здравствуйте! – прокричала я.

Никто даже ухом не повел.

– Я пытаюсь их урезонить, – крикнул Финн. – Совершенно с ума посходили. Думают, что мы следующие.

– Дайте я попробую, – вызвалась Вилла.

Она запрыгнула на стол рядом с Туве – осторожно, потому что платье на ней было короткое, – вложила два пальца в рот и пронзительно засвистела. До того пронзительно, что Туве уши зажал. Все мгновенно замолчали и уставились на нее.

– Пришла ваша принцесса. Она желает говорить с вами и ждет внимания, – с улыбкой сказала Вилла.

Дункан подошел к столу и подал ей руку. Она поблагодарила его, спрыгнула на пол, поправила платье и встала рядом со мной и Туве.

– Благодарю вас, марксина, – кивнула я и оглядела толпу. – Кто из вас располагает наиболее полной информацией об атаке на Услинну?

– Я. – Из-за спины Авроры Кронер выступил Томас.

– Расскажите все, что знаете.

– Мы уже все обсудили, – встряла марксина Лоран. – Зачем по сто раз пережевывать? Надо спланировать ответный удар!

– Извините, что отнимаю ваше драгоценное время, но никто здесь не примет решение, пока я не узнаю, что происходит, – сказала я. – Разговор пойдет гораздо быстрее, если вы не станете чинить Томасу препятствия.

Лоран что-то пробормотала. Я кивнула Томасу.

– Сегодня ночью витра напали на Услинну. Это одно из самых больших трилльских поселений, расположенных на севере Мичигана. Сведения несколько разнятся, но, по всей видимости, атака началась около половины одиннадцатого.

– Вы точно уверены, что это витра?

– Да. Короля среди нападавших не было, но он прислал сообщение.

– Что за сообщение?

– «Это только начало».

По залу побежал тревожный гул, но я утихомирила собравшихся, вскинув руку.

– Сколько витра там было?

– Трудно точно сказать, – покачал головой Томас. – Сейчас они начали использовать в бою гоблинов, так что число самих витра, скорее всего, невелико.

– Гадкие уродцы! – фыркнула Лоран.

– Значит, вражеская армия состоит преимущественно из гоблинов? – с сомнением спросил Туве. – Но какая от них угроза? Они же слабые, маленькие.

– Маленькие-то маленькие, но они тоже витра, – сказал Томас. – И физически необычайно сильны. Умственно слабоваты, да, и потому легче поддаются воздействию способностей трилле, чем их истинные витра. Но в Услинне осталось не так уж много трилле, тем более обладающих серьезным даром.

– Гоблины нанесли серьезный урон? – спросила я.

– Да. Город полностью разрушен. Точного числа жертв у нас нет, но приблизительная оценка – минимум две тысячи, а там всего-то проживало около трех тысяч.

По залу пронесся вздох ужаса, но я сохранила самообладание. Слабость я сейчас не могла себе позволить, как и сочувствие, которое для трилле есть проявление слабости.

– Известны ли потери у витра?

– Нет, данных нет, но вряд ли они существенные. Примерно сотня убитых. Может быть, больше.

– Значит, они убили тысячи наших, а мы только сотню из их войска? – спросила я. – Как это могло получиться? Почему?

– Это было вероломное нападение, ночью. Кроме того, наши соплеменники могли недооценить гоблинов. До этой атаки мы не знали, насколько они сильны.

– Сила какого масштаба имеется в виду? Гоблин сильнее меня? Сильнее Финна?

– Ну… например, гоблин может сдвинуть дом с фундамента, – сказал Томас.

Кабинет снова взорвался гомоном.

– Тихо! – крикнула я, но они долго не унимались.

– Мы следующие! – кричала марксина Лоран. – Вы слышали угрозу короля. Они идут на нас, а мы сидим тут голенькие! Защищаться нечем!

– Никаких причин для паники нет! – Я даже помотала головой. – У нас самые сильные в мире трилле, самые одаренные существа на планете. Марксина, вы можете зажигать и гасить огонь. Туве и я можем перемещать что угодно. Вилла может обуздать ветер. У нас тут достанет сил, чтобы защитить себя.

– А что будет с теми, кто не обладает такими талантами? – подал голос канцлер. – Мы полностью беззащитны перед мелкими чудищами, которые одним пинком разрушат наши дома!

– Никто не останется без защиты!

Я посмотрела на Финна.

– Надо вернуть искателей, – сказал он. – Они сейчас нужны дома.

Сама мысль эта была мне противна, но, похоже, придется послушаться. Подменыши останутся без охраны. Мы даже не знаем, что витра с ними делают после похищения. Но разве есть выбор? Мы не можем оставить без защиты королевство.

– Да, возвращайте, и немедленно!

Финн кивнул.

– А пока они не прибудут, нам нужно подумать, что мы можем сделать для Услинны.

– А зачем для них что-то делать? – изумилась Лоран.

– На них только что напали, – объясняла я ей, точно несмышленому ребенку, – а потому им нужна помощь.

– Помощь? Какая помощь? Это нам сейчас нужна помощь! – выкрикнул канцлер.

– Верно. У нас нет средств, – согласилась Аврора.

– Средств у нас больше, чем в любом другом поселении, – возразил Туве. – Как ты можешь даже говорить так?

– Они нам самим необходимы! – Лоран заводилась все больше. – Именно об этом я все время твержу! Мы же знали, что такое время настанет! С самого первого дня, когда эта байстрючка появилась на свет… – Она ткнула пальцем в меня.

– Марксина! – взорвалась Вилла. – Это ваша принцесса! Не забывайте, с кем разговариваете!

– Да уж, как тут забудешь! Из-за нее нас всех передушат как котят!

– Хватит! – Я треснула по столу кулаком. Надо что-то предпринять, пока все не присоединились к Лоран. – План следующий. Во-первых, Томас вернет обратно всех искателей. Всех до одного. Когда они вернутся, мы сформируем дееспособную армию для защиты Фьонинга, но и остальные поселения мы не оставим на произвол судьбы. Во-вторых, мы сегодня же снарядим в Услинну спасателей. Их задача – оценить ущерб, помочь привести город в порядок и побольше узнать о витра, чтобы мы могли лучше защищаться и предотвратить новые нападения. И последнее. Всем без исключения тренироваться, совершенствовать те способности, которые у них есть. Мы сильны, мы очень сильны. И я не собираюсь распылять силы, предоставляя гвардейцев тем, кто сам способен защитить себя.

– Вы что, прикажете нам драться? – потрясенно вопросила Лоран.

– Нет. Приказывать не буду. И просить никого не стану. Но обладатели способностей могут вызваться добровольно.

– Это неслыханно, – прошептала Аврора. – Не можете же вы всерьез предложить нам воевать, как простым искателям?

– Могу! И, если честно, мне все равно, кто из вас что думает по этому поводу. Это наш единственный шанс.

– Кого вы предлагаете в группу спасателей? – спросил Гаррет.

– Тех, кто реально может помочь. И я тоже поеду.

– Ваше высочество, покидать Фьонинг сейчас не самое мудрое решение, – вмешался Финн. – Перемирие с королем витра гласит, что он не станет нападать на трилле во Фьонинге. Про остальные территории в нашем договоре ничего не сказано.

– Тебе нельзя ехать, – поддержала его Вилла. – Только не сейчас.

– Отчего же? – пропела Лоран. – Пускай отправляется, пускай ее там убьют! Нам будет только меньше проблем! Хотя не думаю, что они убьют ее. Она ведь на них наверняка и работает.

– Марксина Лоран! – вскочил Туве. – Еще хоть одно слово против принцессы – и вы будете изгнаны за государственную измену. Посмотрим, как вы будете воевать с витра, когда вылетите из Фьонинга.

– Измена? – Лоран округлила глаза. – Да ничего подобного!

– По «Закону о государственной измене», статья XII, каждый, кто планирует или представляет смерть короля, королевы, их старшего отпрыска или наследника, совершает измену, – процитировал Туве. – А вы сейчас пожелали смерти принцессе, и свидетелей полно.

– Я… – Лоран хотела что-то возразить, но передумала и уставилась в пол.

Аврора вернула нас к обсуждению:

– Так кто поедет в Услинну?

– Нужны добровольцы, – сказала я. – Кто-то из высокородной аристократии должен поехать в качестве моего заместителя, и если никто не вызовется, то мне придется назначить.

– Я с вами, ваше высочество. – Финн шагнул вперед. – Отец останется здесь, займется подготовкой армии. А я могу повести группу в Услинну.

– Я поеду, – сказал маркис Бэйн. – В Услинне живет моя сестра. Я хочу ей помочь.

– Кто еще? – спросила я, но все старательно отводили глаза. – Нам нужен целитель.

– Может, марксина Кронер? – предложила Вилла.

– Я же мать принца, – растерялась та. – Мне нельзя ехать…

Туве метнул в Аврору сердитый взгляд, и она заторопилась:

– Канцлер! Вы же обладаете даром целителя!

– Далеко не таким выдающимся, как у вас, – буркнул тот.

– Но вас же избрали всеобщим голосованием, в том числе и жители Услинны голосовали за вас. Они вправе рассчитывать на вашу помощь.

– Действительно, канцлер, почему бы вам не поехать? – спросил Туве. – Будете моим связным.

– Да разве меня кто спрашивает? – заныл канцлер, но умолк под суровым взглядом Туве.

Совет продолжался еще минут десять. Вилла произнесла взволнованную речь о том, как важно помогать своим согражданам. Некоторые вроде бы прониклись ответственностью момента, но ехать никто не вызвался до тех пор, пока Вилла не заметила: если мы сейчас им поможем, жители Услинны придут воевать за нас. После этого в воздух поднялась еще пара рук.

В конце концов набралась группа из десяти добровольцев. На большее рассчитывать не приходилось. Все разошлись, постановив, что группа покинет дворец через два часа. Туве, Вилла, Дункан и я задержались в военном зале.

– Ну, думаю, неплохо прошло, – вздохнула Вилла, упав на стул.

– А если витра начнут нападать на другие поселения? – спросила я. – Что нам тогда делать?

– Все, что в наших силах, – сказал Туве. – А сейчас надо вернуть искателей. Думаю, именно этого король и добивался с самого начала – вынуждал нас отправить искателей охранять подменышей.

– Мы не могли поступить иначе, – возразила я. – Витра похищали детей. Мы не имели права оставить детей без защиты!

– Ты все делала правильно, – сказала Вилла. – И сейчас все правильно делаешь. Возвращаешь искателей. Помогаешь Услинне.

– Этого мало. Я сама поеду туда. Если эти гоблины швыряют туда-сюда целые дома, там нужен человек с особым даром. Тот, кто может собирать обломки.

– Принцесса, вы глава королевства, – вмешался Дункан, – вы должны оставаться здесь и руководить. А остальные должны выполнять ваши распоряжения.

– Но это неправильно! – упорствовала я. – Если у меня больше способностей, я обязана делать больше работы.

– Венди, ты и так стараешься изо всех сил, – покачала головой Вилла. – Если бы не ты, Услинну оставили бы без поддержки, бросили бы умирать! А ты нужнее здесь. Если во Фьонинге все будет спокойно, ты приедешь позже и поможешь расчистить город. Но сначала надо разведать обстановку.

– Ты права… Я так хотела избежать бессмысленного кровопролития, но Орен все равно будет воевать, что бы я ни сделала.

– Тут нет твоей вины! Ты же не можешь повлиять на него.

– Никто не может влиять на родителей, – кивнул Туве. – Я хотя бы Лоран заткнул.

– О, это было впечатляюще! – рассмеялась Вилла.

– Ага, круто, – подхватил Дункан.

– Спасибо! – Я тоже невольно рассмеялась. – Ты и правда отправил бы ее в изгнание?

– Не знаю, – Туве пожал плечами, – но меня воротит от нее.

– Что дальше? – спросила Вилла.

– Дальше… – Я вздохнула. – А дальше нужно пойти к Элоре и рассказать ей обо всем.

 

Десять. Помощь

Элора вовсе не разгневалась из-за моих планов насчет Услинны и военных действий, да я не очень этого и опасалась. Процесс передачи королевской власти мне был уже запущен – от чего у меня голова шла кругом, хотя я никогда этого не показывала. С Элорой я старалась советоваться как можно реже. Надо было научиться действовать самостоятельно, полагаясь только на себя, но мать, как правило, одобряла мои решения.

Новость о нападении ее чрезвычайно расстроила, и вот это огорчило меня куда сильнее, чем ее гнев. Элора хотела подняться с постели, лично выступить против Орена, но сами эмоции так утомили ее, что она даже сидеть не могла. До чего же хрупкой она стала! Страшно было видеть ее такой.

Вверив Элору заботам Гаррета, я отправилась поговорить с Финном перед отъездом.

Сама не знаю, как я относилась к его решению возглавить группу. Запретить ему приказом я не могла, но просить его остаться тоже не хотела, даже если б и была надежда, что он послушается. Экспедиция может оказаться опасной. Ведь мы ничего не знаем о планах витра. После визита Орена я никак не ожидала, что они нас атакуют, – и явно недооценила его решимость уничтожить трилле. Или конкретно меня.

Хотя Финн в последние месяцы почти и не появлялся во Фьонинге, формально он до сих пор жил во дворце. Все его небогатое имущество находилось в комнате, расположенной в крыле для слуг. По дороге туда я миновала комнату Локи и порадовалась плотно закрытой двери. Послушался все-таки моего совета и залег на дно.

Дверь в спальню Финна была нараспашку, он складывал одежду в небольшую сумку. Не знаю, сколько он будет отсутствовать… дней пять, не меньше… Смотря насколько плохи дела в Услинне.

– Уже готов? – спросила я, остановившись в коридоре, у самой двери.

В комнату я побаивалась заходить.

– Ага. – Финн застегнул молнию на сумке. – Готов.

– Хорошо… – Я вертела на пальце обручальное кольцо. – Ты уверен, что должен ехать?

– Тут нет выбора.

Он перекинул ремень сумки через плечо и встал передо мной. Лицо непроницаемое. Как же меня бесит это его самообладание! Никогда не знаешь, что он на самом деле думает и чувствует.

– Как это – нет выбора? Я же тебя не заставляю.

– Конечно, нет. Но группе нужен опытный проводник, не поведет же ее дворцовый идиот. Мой отец нужен здесь, а кроме него я самый очевидный кандидат.

– Я могу поехать. Даже должна. Моя помощь будет более существенна, чем твоя.

– Нет. Здесь ты нужнее.

– Да что я могу тут сделать? Только ждать, пока вы вернетесь… – Пришлось опустить глаза, так двусмысленно это звучало.

– Вряд ли мы долго будем отсутствовать. Скорее всего, соберем выживших и привезем во Фьонинг.

– Значит, готовить дворец к приему гостей?

Ненавижу! Финн идет на войну, а я сиди дома и взбивай подушки.

– Глупость какая-то. Мне надо ехать с вами.

– Принцесса, ваше место во дворце, – сказал он устало. – Все, мне пора. Не хочу заставлять ждать себя.

– Да, конечно. – Я посторонилась, давая дорогу. Финн задел меня рукой и даже не заметил. – Будьте там осторожны.

– Ты так говоришь, будто волнуешься за меня, – пробормотал он.

– Конечно, волнуюсь. Если бы не волновалась, не говорила бы. Зачем врать?

Финн застыл в дверях спиной ко мне.

– Тогда, ночью, ты ясно высказалась о своих чувствах, – пробормотал он.

– Ты тоже. Ты сделал свой выбор.

Всю жизнь, раз за разом, долг он предпочитал любви, и если что-то надо было принести в жертву, то это всегда были его чувства ко мне.

Финн обернулся и посмотрел мне в глаза:

– У меня нет выбора, Венди. Никогда не было.

– Был! Всегда был. Выбор есть у всех. И ты его сделал.

– И ты тоже.

– Да.

Пару секунд он смотрел на меня, потом отвернулся и зашагал прочь. Как мне не хотелось, чтобы этот наш разговор был последним перед экспедицией! Где-то глубоко в душе я боялась каких-то порывов с его стороны, но Финн владел собой.

Я вздохнула, закрыла дверь и поспешила в другое крыло. Скоро случится наплыв пострадавших, надо готовить помещения. Хотя по хозяйственной части от меня всегда было мало толку, в отличие от Виллы с Мэттом.

Обоих я застала в комнате Мэтта. Вилла пыталась объяснить моему брату ситуацию, стараясь сделать это поосторожнее, чтобы Мэтт не слишком разволновался. Это наша обычная манера рассказывать ему о делах. Я не хотела, чтобы он был совсем не в курсе происходящего, но Мэтта инфаркт хватит, осознай он до конца грозящую нам опасность.

– Витра кого-то убили? – спросил он, наблюдая, как Вилла укладывает волосы плойкой. Какая бы катастрофа ни стряслась, прическа для Виллы – дело государственной важности. – Вот просто взяли и поубивали трилле? Таких, как ты?

– Да, Мэтт. – Вилла смотрела в большое зеркало, проводя плойкой по волосам. – Это дурные, испорченные существа.

Мэтт повернулся ко мне:

– И все потому, что охотятся за тобой?

– Они дурные и испорченные, – назидательно повторила Вилла.

– Но этот Локи, он же один из них?

– Не совсем, – быстро ответила я.

– Ну, по крайней мере, раньше он был с ними. Он же тебя похищал уже. Так почему ты сейчас с ним хороводишься?

– Никто ни с кем не хороводится.

– Хороводишься, еще как. Я же видел, как ты танцевала с ним на свадьбе! Разве замужние женщины так себя ведут, Венди?

– На свадьбе я с кем только не танцевала.

– Да ладно тебе, Мэтт, – встряла Вилла. – Нельзя уже девушке повеселиться на собственной свадьбе?! Разве можно ее в этом обвинять?

– Да я не обвиняю, просто пытаюсь понять. – Мэтт почесал затылок. – Кстати, а муж твой где?

– Внизу, разговаривает с группой, которая едет в Услинну. Дает им инструкции, подбадривает.

– Ты сама не хочешь их проводить? – Вилла посмотрела на меня в зеркало.

– Нет, – я покачала головой, – нет. Туве вполне справится. Он теперь принц, может взять на себя какую-то часть ответственности.

– Как ты думаешь, скоро приедут беженцы? – Вилла положила плойку на столик, и я увидела на нем отметины от горячего металла – плойку туда клали уже очень много раз. Значит, Вилла практически переселилась к Мэтту.

– Неизвестно. Может, через два дня, может, через шесть. Но комнаты надо готовить уже сейчас.

– Ну, с этим мы тебе поможем. – Вилла придирчиво рассмотрела в зеркале результат своих усилий и обернулась ко мне: – Где у нас запасные одеяла и всякие чистящие средства?

Почти весь второй этаж в южном крыле дворца занимали комнаты слуг и покои королевы, в которых теперь жила я. Не знаю, почему королева помещалась вместе со слугами, – правда, официальные церемонии тоже обычно проходили в южном крыле.

Почти никто из слуг во дворце теперь не жил, кроме повара, двух горничных и нескольких гвардейцев, так что большая часть комнат пустовала. В них было душно и пыльно, но не слишком грязно. В каждой комнате уже стояли дополнительные кровати, так что нам осталось только проветрить, пропылесосить и вытереть пыль. Когда мы опустошали чуланы, прибыла подмога в лице Дункана. До этого он вместе с Туве провожал группу.

Туве остался с Томасом – вызывать искателей обратно. Это было дело долгое и трудное, и я подумывала помочь им, но потом предпочла физическую работу. Легче делать что-то руками, когда сразу видишь результат.

Дункан принес из кладовки белье, а я решила подключить к работе Локи. Конечно, лучше ему не попадаться на глаза, но вряд ли кто-то проникнет во дворец ради посещения комнат для слуг. И раз уж Локи с нами, пусть приносит пользу!

Пока мы убирались в первой комнате, я снова спросила Локи, знал ли он о планах витра. Он твердил, что не знал и не знает ничего, кроме маниакального желания Орена заполучить меня. Локи советовал мне не соваться никуда, пока король витра так зол.

Мэтт с Виллой взяли себе для уборки вторую комнату, а мы с Дунканом и Локи перешли в третью.

– Мне кажется, я должен был поехать с ними, – вздохнул Дункан. Он собирал с пола грязное белье и спускал по желобу в прачечную, а Локи помогал мне стелить свежее.

– Нет, Дункан, ты нужен мне здесь, – в сотый уже раз повторила я. Его грызло чувство вины, но я наотрез отказалась отпускать его.

– Ну ладно, – кивнул он, хотя, судя по голосу, я его так и не убедила. – Пойду отнесу это вниз. Встретимся в следующей комнате.

– Хорошо.

– Зачем он здесь тебе нужен? – тихо спросил Локи.

– Тсс! – Я сделала страшные глаза, заталкивая под матрас край простыни.

– Ты просто боишься за него, – ухмыльнулся Локи. – Прикрываешь его.

– Никого я не прикрываю.

– Значит, сама бы с ним в бой не пошла?

– Ну, не знаю, – пробормотала я. – Тащи пылесос, а я возьму тряпку и средство для стекол.

– Он же твой телохранитель! Он должен защищать тебя, а не наоборот!

Мы перешли в следующую комнату.

– Какая разница, что где должно быть. Есть так, как есть.

– Мудрая ты наша, – фыркнул Локи.

Я принялась сдергивать простыни.

– Слушай, принцесса! Может, не надо перестилать эту постель – давай запрем дверь и поваляемся на ней, а? Что скажешь?

Я лишь головой покачала и включила пылесос.

– Тогда, может, не сейчас, а когда закончим! – прокричал Локи.

Мы работали до вечера и, когда добрались до конца коридора, были уставшими и грязными. Однако я ощущала удовлетворение от дня, проведенного за простой работой. Есть не хотелось, и я, отказавшись от ужина, ушла в свои покои. Непривычная физическая работа вымотала меня, казалось, я тут же засну, но и сон не шел. Вскоре появился Туве, мы немного поболтали. Потом он забрался в постель, и оба мы долго лежали молча, глядя в темноту.

Не знаю, удалось ли мне заснуть к тому времени, когда ворвался Дункан. В дверь он не постучал, и я едва не всыпала ему как следует, но его сонное и испуганное лицо меня остановило. Дункан был в пижаме, волосы торчали в разные стороны, в глазах ужас.

– Что случилось? – спросила я, соскакивая с кровати.

– Финн! – выдохнул Дункан. – Они попали в засаду.

 

Одиннадцать. Поражение

Не помню, как я бежала. Все слилось в серый туман, пока я не увидела Финна. Вокруг него уже столпились дворцовые обитатели, включая и Томаса, но я растолкала их.

Финн сидел на полу, я упала на колени рядом с ним и чуть не расплакалась. Висок в крови, одежда разодрана. Рука неестественно вывернута – очевидно, сломана.

– Что произошло? – Я дотронулась до его лица, словно убеждаясь, что он настоящий. Рука у меня дрожала.

– Мы застали их врасплох… – Он смотрел куда-то в одну точку влажными, воспаленными глазами. – Похоже, они возвращались в свой лагерь, тут мы и наткнулись на них. Думали, большую часть перебьем. Но они оказались сильные… – Финн с трудом глотнул воздух. – Канцлера убили.

– Ох, черт, – услышала я голос Туве. Я обернулась – он стоял у меня за спиной.

– Туве, сходи за матерью. Финн, как ты?

– Вроде бы живой.

Финн явно страдал от боли, я не стала расспрашивать его. Подробности нам поведал маркис Бэйн. По дороге в Услинну они заметили лагерь витра. Прямо как в сказках братьев Гримм – гоблины разожгли костер, плясали вокруг него, пели песни и хвастались победой. Канцлер предложил напасть на пирующих и покончить с ними прямо там, в лесу. Финну идея не понравилась, но уж если им представилась возможность остановить витра, пока те не напали на кого-нибудь еще, следовало воспользоваться ею.

Нашу группу не перебили подчистую только потому, что витра не ожидали нападения. Канцлер был не единственным убитым. Погиб еще один маркис, и еще один искатель был серьезно ранен. Остальные либо покалечены, либо крепко побиты, все в ссадинах, синяках и порезах.

Когда пришла Аврора, Бэйн все еще повторял как заведенный: «Удивительно, что мы живы». Финна она исцелила, правда, не до конца. Не стала тратить энергию на искателя, как я ни просила. Мы с Дунканом довели Финна до его комнаты, Туве остался проследить, чтобы все благополучно добрались до кроватей. Надо было готовить новую экспедицию в помощь Услинне, но сейчас мы не могли этим заняться.

– Не стану я валяться в постели, я в норме, – твердил Финн, пока мы укладывали его.

Я нечаянно задела его руку, и он поморщился.

– Финн, тебе надо отдохнуть.

– Нет! Мне надо разобраться, как остановить этих проклятых гоблинов. Рано или поздно они и сюда придут. Надо найти способ справиться с ними.

– Обязательно найдем. – Правда, я была не так уж в этом уверена. – Только не сейчас. Это может подождать до утра, а ты выспись.

– Венди, – глаза его горели тревогой, – ты не знаешь, ты же их не видела. Ты себе не представляешь, что это такое.

– Да, не представляю. – От его панического тона у меня засосало под ложечкой. – Ты мне все расскажешь. Только завтра.

– Тогда хотя бы Локи позови! – в отчаянии потребовал он.

– Локи? Ты с ним хочешь поговорить? Зачем?

– Должен же он знать, как с ними драться. Наверняка есть какой-то секрет, и кому его знать, как не маркису витра.

– Локи, наверное, спит…

– Так разбуди его, Венди! – закричал Финн. – Посмотри, ведь нас убивают!

– Ладно, – сдалась я. – Если ты обещаешь лежать, я позову Локи. Но как только вы закончите, ты проспишь до самого утра. Понятно?

– Хорошо, хорошо. – Он явно был согласен на что угодно, лишь бы расспросить Локи.

Я выглянула в коридор:

– Дункан! Приведи Локи. Скажи, я хочу его видеть.

Мы с Финном остались одни. Я мягко нажала ему на плечи, чтобы он лег, и он со вздохом подчинился. Я села рядом. Он смотрел в потолок. До чего грязная рубашка. Разодранная, в крови… Я осторожно потянулась пальцами к порезу.

– Нет, – резко сказал Финн.

– Прости. Мне жаль, что все так случилось. Надо было поехать с вами.

– Не говори глупости. Убили бы тебя, и все.

– В бою я гораздо сильнее вас, Финн.

– Не буду спорить. – Он все так же сверлил взглядом потолок. – Тебе не нужно тут оставаться. Я сам с Локи поговорю.

– Нет, я не хочу оставлять вас вдвоем. Ты слишком слаб.

– Думаешь, он будет со мной драться?

– Ерунда какая! Но он тебя может довести до белого каления. А я не хочу, чтобы ты сейчас волновался!

Финн только усмехнулся. До чего натянутыми стали наши с ним разговоры! Я не знала, что с этим поделать. И можно ли вообще что-то поделать? Мы молча ждали, пока не пришли Дункан с Локи.

– Э-эх, я ожидал увидеть совсем другую картину, когда ее высочество вызвала меня посреди ночи, – протянул Локи. Его светлые волосы были взлохмачены, на щеке след от подушки.

– Спасибо, что пришел, – сказала я. – Дункан рассказал тебе, что случилось?

– Ясное дело, нет, иначе зачем было приходить, – пробурчал Локи.

– Группа, которую мы послали на помощь Услинне, ввязалась в схватку с гоблинами. Есть убитые.

– Хорошо, что не все.

– Они были достойные граждане! – рявкнул Финн и хотел сесть в кровати, но я удержала его. – И отдали жизнь, чтобы защитить Фьонинг! Чтобы спасти принцессу! Это для вас ничего не значит?!

– Я не хотел сказать ничего плохого о ваших жертвах. – Локи то ли извинялся, то ли оскорблялся. – Справиться с гоблинами очень трудно. Учитывая то, что я слышал о налете на Услинну, удивительно, как вообще кто-то из вас остался жив.

– Мы застали их врасплох, – сказал Финн.

– А, это большое преимущество, – кивнул Локи. – Гоблины очень мощные твари, но глупы как пробки.

– Как лучше с ними сражаться?

– Не знаю, – Локи пожал плечами, – ни разу не пробовал.

– Вы должны знать! Должен быть какой-то способ!

– Может, способ и есть. Только я никогда не воевал против них. И в одной армии с ними тоже не сражался. Король не выпускал их со специально отведенной территории.

– А сейчас почему их выпустил?

– Сами понимаете почему, – вздохнул Локи и уселся на стул в углу. – Орен зациклился на принцессе. Он готов на все, чтобы заполучить ее.

– Как нам остановить его?

– Не знаю.

– Что, если мы вообще не сможем его остановить? – спросила я.

– Нет, нужно найти какой-то способ, – сказал Финн.

– У гоблинов не так много извилин, – задумчиво проговорил Локи. – Против ваших способностей они бессильны. Любое ваше воздействие на них будет вдвое эффективнее, чем на людей.

– Что это значит? – насторожился Финн.

– Например, дар убеждения или способности Венди. На них это работает вот так, – он щелкнул пальцами. – Поэтому именно я и охранял принцессу во дворце витра. Гоблинов она заставила бы делать все, что хочет.

– Значит, маркисы и марксины могут справиться с гоблинами, а я не могу? – спросил Финн.

– По крайней мере, не в рукопашной, – покачал головой Локи.

– Не призывать же маркисов и марксин на войну, – вздохнула я. – Тем более после того, как сегодня убили маркиса и канцлера. Они побоятся.

– Надо их как-то убедить, – сказал Финн. – Если это единственный способ противостоять витра, придется и марксинам воевать.

– Это наверняка не единственный способ, – сказала я, но оба пропустили мои слова мимо ушей.

– Испорченный у вас народ, – поморщился Локи. – Вы даже приказывать им не можете.

– Это мы испорченные? – усмехнулся Финн. – Кто бы говорил, беглый принц!

– Не знаю, почему это вас так оскорбляет. Я видел, как обращаются с Венди, а ведь она принцесса. Дерзость невероятная.

– Они еще ее не знают, на это нужно время. И если она чаще проводит его с пленным витра, это не улучшает ситуацию.

– Я не пленный, – отрезал Локи. – Я здесь по своей воле.

– И это мне непонятно.

– Финн, – вмешалась я, – Локи просил об амнистии, и я пожаловала ее.

– Конечно. Но я не понимаю твоих мотивов. Мы воюем с витра, а ты разрешаешь ему здесь жить и свободно разгуливать.

– Вас так злит, что она проводит со мной время? – лукаво спросил Локи, и Финн злобно уставился на него.

– Я не… – Не придумав, что сказать, я покачала головой. – Сейчас не важно, почему Локи с нами. Важно, что он с нами. И его знания о витра могут нам помочь.

– Я могу рассказать все, что мне известно, но вряд ли я знаю что-то такое, что действительно сможет помочь. Информация о политике, о церемониях – это пожалуйста. Если бы я знал способ остановить короля Орена, я бы сам это сделал.

– Зачем? – спросил Финн. – Почему вы против своего короля?

– Потому что он подонок. – Локи опустил взгляд, будто рассматривал что-то на рубашке. – Негодяй, каких свет не видел.

– Разве он не был таким всю жизнь? Почему вы дезертировали только сейчас? Почему бежали к нам? Есть другие племена троллей, есть сотни городов, которые не воюют с вашим королем.

– Но только у трилле есть Венди. – Локи опять улыбнулся, хотя в глазах все еще стояла боль. – Как я мог не попытаться?

– Вы прекрасно знаете – она замужем! Пора перестать флиртовать, вам не кажется? Вы ей не интересны.

– Пусть она сама решает, кто ей интересен! – вскипел Локи. – Что-то не похоже, чтобы вы сами следовали своему совету!

– Я ее искатель. – Финн сел на кровати, и на этот раз я не стала его укладывать. Глаза у него горели. – Моя работа – защищать ее.

– Вовсе нет. Ее искатель – Дункан. – Локи кивнул на Дункана, стоявшего у двери. Тот во все глаза наблюдал за их сварой. – И Венди сильнее вас обоих, вместе взятых. Финн, вы вовсе не ее защищаете. Защищаете вы сами себя, как ее бывший парень, отправленный в отставку.

– Все пронюхали, да? Ничего вы не знаете, – проворчал Финн. – Вы подлый интриган, и будь моя воля, я бы тут же выпроводил вас обратно к витра!

– Однако ваша воля – ноль. Вот несчастье, да? – усмехнулся Локи. – Вы всего лишь искатель, Финн. Вы не можете ничего решать.

– Зато я могу! – отрезала я. – Разговор окончен. Финну надо отдохнуть, а от тебя, Локи, никакого толку.

– Извините.

– Может, вернешься к себе в комнату? Я через минуту зайду поговорить.

– Конечно, – кивнул Локи. – Поправляйтесь, искатель.

Финн что-то проворчал в ответ, и Локи с Дунканом ушли. Мне хотелось протянуть руку и погладить Финна, как-то утешить его. Мне казалось, это ему нужно. Мне самой это было нужно. Мысль о том, что я могу его потерять, приводила в ужас. Он ведь чуть не погиб.

Я не вынесу, если кто-то еще погибнет. Я должна что-то сделать.

– Пожалуйста, поспи, – сказала я Финну, не найдя других слов. Встала, но он схватил меня за руку.

– Венди, я ему не доверяю.

– Знаю. Но я доверяю ему.

– Будь осторожна, – сказал Финн и отпустил меня.

Время было далеко за полночь, во дворце стояла тишина. Завтра будут бесконечные совещания, но сейчас все разошлись по кроватям. В коридоре было темно, только из комнаты Локи струился мягкий свет.

Он не слышал моих шагов, и я тихонько наблюдала за ним в приоткрытую дверь. Локи застелил постель и сейчас стоял, глядя на нее. Грыз большой палец. Потом покачал головой и смял одеяло, чтобы постель казалась неубранной. Потом передумал, опять расправил.

– И что ты тут делаешь? – поинтересовалась я.

– Ничего. – Он вздрогнул, но тотчас улыбнулся, взъерошил волосы. – Ничего. Хотела поговорить? Заходи.

– Наводил лоск из-за моего визита?

– Ну… когда к тебе заглядывает принцесса, хочется придать комнате приличный вид.

– Ясно. – Я вошла и закрыла за собой дверь – к явному восторгу Локи.

– Присаживайся, – показал он на свежезастеленную кровать, – чувствуй себя как дома!

– Я хочу попросить тебя об одном одолжении.

– Для тебя – все что угодно.

– Помоги мне добраться до дворца витра.

Локи перестал улыбаться.

– Все что угодно – кроме этого.

– Я понимаю, это ужасная просьба – после того, что Орен с тобой сделал. Тебе не надо будет заходить внутрь или еще что-то такое. Понимаешь, я не знаю дороги и не знаю, как попасть во дворец. Объясни мне, проводи до дверей. Я не буду подвергать тебя опасности и тем более рисковать твоей жизнью.

– Но хочешь, чтобы я рискнул твоей? Нет, принцесса.

– Я тебе обещаю полную безопасность. Если я буду там, Орен, наверное, о тебе даже не вспомнит. Хочешь, и не подходи ко дворцу. Только расскажи, как туда добраться.

– Венди, ты меня не слушаешь. Я не о себе беспокоюсь. Я не дам тебе это сделать.

– Со мной все будет в порядке. Орен мой отец, и я сама могу позаботиться о себе.

– Ты и представить не можешь, с чем ты там столкнешься, – мрачно усмехнулся Локи. – Нет. Это полный бред. Даже говорить об этом не желаю.

– Локи, послушай меня, пожалуйста. Финн чуть не погиб…

– Угу. Твоего возлюбленного ранили, и теперь ты не можешь придумать ничего лучше суицида?

– Никакой он мне не возлюбленный.

– Хорошо, бывший возлюбленный. Какая разница. Терпеть не могу соглашаться с такими типами, но твой Финн прав. Мы должны найти какой-то способ справиться с Ореном. Да, сегодня от меня было мало толку, но дай время подумать, и я изобрету что-нибудь.

– Локи, у нас нет времени думать! Пойми, я не собираюсь предлагать себя Орену в качестве платы за мирный договор, но мне нужно хотя бы поговорить с ним. Нужно сделать все, чтобы оттянуть войну. Нужно время, чтобы сформировать армию. А он убивает уже сейчас!

– Угу. Значит, я отвожу тебя ко дворцу на небольшое совещание с королем? Пока вы там совещаетесь, я подожду снаружи, а как закончите, ты спокойно выйдешь, мы сядем в машину и вернемся сюда? Это и есть твой план?

– Э-э… не совсем, но вроде того.

– Венди! С какой стати Орен тебя выпустит? Ведь он все это замутил, чтобы заполучить тебя! И тут ты сама являешься к нему, по доброй воле!

– Во-первых, он не сумеет удержать меня силой. Я могу защищаться от него, от его гоблинов, от всего, что там у него есть. Воевать за всю армию, защитить каждого своего подданного в одиночку я не могу. Но за себя постоять – вполне.

– Даже если это правда, все равно твоя затея – безумный риск. Если ты попробуешь поступить наперекор ему, он может просто убить тебя. Даже угрожать не будет. Даже брать в заложники. Просто убьет. Для него лучше убить тебя, чем позволить тебе вернуться.

– Нет, Локи, не сейчас. Потом – да, но сейчас еще нет. Орен мечтает, чтобы я стала королевой. Поэтому он и согласился на перемирие. Он хочет посадить меня на трилльский трон.

– Орен хочет править обоими королевствами, – тихо сказал Локи. – Ты собираешься дать ему то, что он хочет?

– Да. Я предложу ему вместе править над трилле и витра, если он прекратит кровопролитие до моей коронации.

– Он не будет править вместе с тобой. Он отберет у тебя королевство.

– Я знаю. Править я ему все равно не дам. Я не собираюсь выполнять это обещание.

Локи покачал головой и присвистнул.

– Если ты пойдешь на попятный, он камня на камне здесь не оставит. Все, что ты хотела сохранить, все твои новшества… на них можно поставить крест.

– Мне не придется идти на попятный. Никакой нужды в этом не будет. Сейчас я хочу просто выторговать время, чтобы подготовить армию. Потом мы сами нападем на витра, разобьем их, и я убью Орена.

– Ты убьешь Орена? – Локи насмешливо приподнял бровь. – Ты хоть знаешь, как можно убить его?

– Нет. Пока нет. Поэтому я его еще не убила. Но я это сделаю.

– Даже я не знаю, можно ли вообще его убить.

– Всех можно убить. Надо только знать способ.

– Очень, очень многие пытались. И никому не удалось.

– Да, но ни у кого из них не текла в жилах кровь Орена. Думаю, я единственная в силах это сделать.

– А если нет? Если ты сейчас заключишь договор, а потом не сможешь справиться с королем?

– Там видно будет… – вздохнула я. – Но я должна найти какой-то способ. Орен будет воевать, пока не получит меня. И я охотно сама далась бы ему в руки, если бы была уверена, что его это остановит. Но я не уверена.

Локи рассматривал рисунок паркета на полу. Думал над моими словами. Трудно сказать, к какому выводу он пришел, но вид у него был не воодушевленный.

– Ну что? – спросила я наконец. – Ты поможешь мне?

– Нет. Прости, принцесса. Я не могу.

– Хорошо. Пойду искать того, кто поможет.

– И кто же это будет? Кто еще знает дорогу?

– Я сама найду дорогу.

Туве и несколько искателей должны знать, как добраться до дворца витра, но внутри дворца, в его лабиринтах они не ориентируются столь же хорошо, как Локи. В конце концов, можно взять карту из военного зала. Я уже стояла возле двери, но Локи схватил меня за руку:

– Нельзя ехать одной!

– Пусти меня. – Я попыталась освободиться, но тщетно.

– Венди, я не позволю тебе это сделать.

– Ты не можешь мне запретить.

– Венди, я намного сильнее тебя.

Как я ни старалась отпихнуть его, это было все равно что сдвинуть бетонный блок. В конце концов Локи прижал меня к стене. Он не касался меня, но стоял так близко, что я даже пошевелиться не могла.

– Может, физически ты и сильнее, но еще минута – и ты будешь корчиться на полу, – сказала я. – Не хочу причинять тебе боль, но придется, если ты продолжишь так себя вести.

– Не придется, – возразил Локи. – Но, Венди, оставь эту безумную затею.

– Нет. Я должна сделать все, чтобы сохранить жизнь своих подданных. Ты не готов помочь, и я тебя не виню. Только не мешай мне!

Локи прикусил губу, покачал головой, но не сдвинулся с места.

– Ты хочешь уехать к витра прямо сейчас, посреди ночи? Что ты скажешь мужу?

– Ничего.

– Ничего?! Принцесса исчезает, не сказав ни слова? Представляешь, что тут начнется?

– Утром Дункан сообщит, куда я направилась. Так мы выиграем несколько часов и спокойно доберемся, пока за нами не снарядят погоню.

– Если Орен тебя не выпустит, он перебьет всех, кто за тобой примчится. Финна, Туве, Дункана. Может, даже убьет Виллу. Ты готова рискнуть?

– Боюсь, это мой единственный шанс их спасти, – сказала я внезапно охрипшим голосом.

– Есть ли способ тебя отговорить? – прошептал Локи, глядя мне в глаза.

– Нет.

Локи вздохнул и отвел прядь волос с моего лица. Ладонь его замерла, и я не отвела ее. Взгляд у него был непривычно грустный. Надо бы спросить его, в чем дело, но мне не хотелось больше говорить.

– Запомни это, – прошептал он.

– Что?

– Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал.

– Нет, – соврала я.

– Хочешь. А я хочу, чтоб ты это запомнила.

– Зачем?

– Затем. – И он отстранился. – Если ты все еще не передумала, то собирайся. Не станешь же ты говорить с королем вот так, в пижаме.

 

Двенадцать. Рандеву

Локи нравилось арт-кантри, и, когда мы выехали из Фьонинга, спутниковый радиоприемник в «кадиллаке» играл Нила Янга, Райана Адамса, «Рэконтерз» и Боба Дилана. Иногда Локи подпевал – увлеченно и фальшиво, и это пение почему-то умиляло меня.

Снаружи стояла кромешная тьма, вокруг валил снег, но Локи все было нипочем. Несколько раз машину заносило, и он всегда выправлял ее. Пока я красилась на ходу, он старался ехать потише, чтобы я не ткнула тушью в глаз. Локи смеялся над моим макияжем и «дворцовой униформой». Это было длинное темно-фиолетовое платье, украшенное кружевом и бриллиантами, а сверху черный бархатный плащ. Выбор одежды был очень важен: Орен всегда придавал большое значение этикету и формальным знакам внимания. Когда витра меня похитили, Сара допускала меня к королю только в подобающем платье. Красивый, правильно подобранный наряд для встречи с королем свидетельствовал об уважении, которое он так ценил.

Мне еще повезло, что платье удалось найти. Почти всю мою одежду перевезли из моих прежних покоев в покои королевы, где мы жили теперь с Туве, но что-то осталось в старом гардеробе. Сегодня я одевалась именно там, потому что не хотела встречаться с Туве и объяснять ему, куда это я собралась.

Переодевшись, я заглянула к Дункану. Тот чуть с ума не сошел, узнав о моем плане, и наверняка побежал бы докладывать Туве, как только за мной закроется дверь. А то и раньше. С помощью своей способности к убеждению я заставила его подождать до восьми утра. Мы будем уже почти у дворца, когда они узнают…

Как принцесса, я могла пройти в любое помещение дворца, поэтому беспрепятственно взяла в гараже ключи от черного «кадиллака». Никто не видел, как мы покинули Фьонинг, только гвардеец у ворот. Силой своего убеждения я приказала ему молчать, и мы выехали на дорогу.

– Поспи, Венди, – посоветовал Локи, глядя, как я смотрю в окно на летящий навстречу снег. – Я тебя довезу в целости и сохранности.

– Не сомневаюсь. Но спать не хочется. – Хотя в эту ночь поспать не удалось, усталости я не чувствовала. Нервы на пределе.

– Мы всегда можем повернуть обратно, – напомнил Локи. Уже не в первый раз.

– Я знаю.

– Ну, предложить никогда не вредно, – разочарованно откликнулся он. Минуту помолчал и опять запел вместе с радио.

– Твой отец ведь из трилле, да?

– Он родился во Фьонинге, – уклончиво ответил Локи. – Однако по родству он гораздо ближе к змеям, нежели к трилле или витра.

– В смысле? Образно, да? Не мог же он быть какой-нибудь гадюкой?

– Нет, – усмехнулся Локи. – Не все же змеи – гады.

– А как он попал к витра? Он уехал за твоей мамой?

– Он был канцлером во Фьонинге. Они с твоим отцом познакомились, когда Орен обхаживал твоих деда и бабку, просил руки Элоры.

– Я не знала, что твой отец был столь крупным сановником.

– Был, ага, – кивнул Локи. – Когда готовили свадьбу, ему пришлось много общаться с Ореном, и отца восхитила его жажда власти. Зло притягивает зло.

– И он уехал к витра?

– Не совсем. Тогда они планировали объединить королевства. Орен правил бы обоими, поскольку твоя мать – королева. Это было еще до ее возвращения во Фьонинг, но они уже начали над этим работать. Как канцлера отца отправили в качестве посла трилле в королевство витра. Там он и познакомился с мамой.

– Ты вроде говорил, что он уехал не из-за нее?

– Не из-за нее. Она была средством передвижения. Отец женился на ней, чтобы уехать к витра, а не наоборот.

– Значит, он ее не любил?

– Он ее терпеть не мог. Она была очень красивая… но, по-моему, ему было плевать. Главное, она была высокородная марксина. Отец хотел могущества и власти, у матери все это было… На тот момент он стал одновременно трилльским канцлером и принцем витра. Я не принц по рождению, во мне нет королевской крови, как и в отце, но, поскольку мы обладаем одним из высочайших в королевстве титулов, мы – принцы.

– Твой отец совершил предательство, да?

– Неужели ты знаешь? – Локи мельком взглянул на меня. – Тебе рассказали?

– Элора рассказывала, что твой отец выдал Орену место, где они с бабушкой прятались. Орен явился туда и убил бабушку.

– Так и было. Отец и не только их выдал бы, если бы мог. Он хотел выдать Орену тебя, но ему не удалось выяснить, где ты. За верную службу Орен сделал его своей правой рукой. Позволял ему все, жаловал что угодно – вроде бы живи да радуйся, но нет.

– Что с ним случилось?

– Когда мне было девять лет, Орен женился на Саре, и отец взбесился. Ведь у них мог родиться здоровый ребенок, чего он очень не хотел. На тот момент я был единственным законным наследником трона.

– Но ведь Сара бесплодна? – удивилась я.

– Тогда мы еще этого не знали, – объяснил Локи. – В ней есть немного трилльской крови, кто-то из прабабок или дедов был трилле, и от них она унаследовала дар исцеления. Однако, видимо, кровь витра почти заглушила трилльскую, и Сара бесплодна.

– А когда она вышла за Орена, твой отец решил, что она родит наследника?

– Угу. Отец хотел ни много ни мало как сделать меня королем. Неважно, что я не чувствовал ни призвания, ни желания, неважно, что Орен может прожить еще тысячу лет и трон мне все равно не светит.

– Но зачем твоему отцу это надо было?

– Он хотел власти, еще больше власти. Думал, если я стану королем, он будет править миром или что-то в этом роде. Вряд ли он это планировал как-то более подробно, но жажда власти буквально сжигала его.

– И что произошло? Я слышала, он пытался перейти обратно на сторону трилле.

– Пытался, да. Уже после того, как все полетело к черту. Видишь ли, он решил убить Сару. Я точно не знаю как, – скорее всего, хотел ее отравить. Мама узнала об этом, и… – Локи покачал головой. – Она всегда была очень добра ко всем. Кроме того, я был помолвлен с Сарой, и она стала как бы членом семьи. Мама приглашала ее в гости, относилась к ней, как к дочери. Даже после свадьбы Сары и Орена мама осталась в близких отношениях с ней.

– А твой отец хотел убить Сару?

– Мама не дала бы это сделать. И тогда отец убил ее. – Локи замолчал.

– Но ведь Сара жива!

– Да нет, отец убил мою мать, – ровным голосом сказал Локи. – Бил ее по голове металлической вазой, снова и снова. Я все видел. Прятался в шкафу.

– Ужас какой, Локи…

– Король узнал, но ему было все равно. Подумаешь, фаворит кого-то там убил. И тогда я рассказал Орену, почему он убил мать, рассказал о его планах насчет Сары. Отец хотел бежать к трилле. Предложил Элоре какие-то торговые секреты, все, что знает, хотел рассказать. И она вроде бы согласилась, но он так и не добрался туда. Орен нашел его и казнил.

– Локи, это ужасно… – Я не знала, что еще сказать. – Мне очень жаль.

– А мне нет. Мне еще повезло, что король не казнил заодно и меня. Сара меня пожалела, взяла к себе во дворец.

– Значит, тебя вырастили король с королевой?

– Ну да. Вернее, королева. Сара. Король никогда не питал ко мне особых чувств, да, я думаю, он никогда никого не любил.

Повисло молчание. Локи был мрачен. Видимо, воспоминание о смерти матери так подействовало на него. То, что случилось в его семье, просто чудовищно. Хотя у меня самой было не очень-то счастливое детство. Я вспомнила, как он недавно пришел во Фьонинг, как я положила руку ему на грудь, туда, где шрам. Мы с Локи родственные души, и чем больше я об этом думала, тем больше сходства находила между нами.

У обоих – равнодушный, даже ненавидящий нас отец. Оба в детстве осиротели. Отец Локи хотел сделать его королем вопреки воле сына, моя мать хочет сделать меня королевой, хотя я не разделяю ее желания. И в Локи, и во мне смешана кровь трилле и витра.

– Почему ты не такой, как я?

– В смысле?

– Не такой могущественный, как я. Мы же оба наполовину трилле, наполовину витра.

– Ну, во-первых, ты дочь самой могущественной из трилле и самого могущественного из витра. Я сын очень одаренной витра и довольно слабого трилле. Мой отец был маркис родовитый, но даром обладал весьма посредственным. Я унаследовал его дар лишать сознания, но даже мои способности намного превышают те, какими обладал он.

– Зато физически ты намного сильнее меня, – заметила я.

– Твой отец физически тоже не супер. Не пойми меня неправильно, он очень сильный, особенно по трилльским меркам. Однако по большому счету Орен просто… бессмертный.

– Просто бессмертный, ага. – Я нервно рассмеялась. – Это очень упрощает мне задачу с его убийством.

– Можно повернуть обратно.

– Нет, нельзя.

«Кадиллак» заскользил на обледеневшем участке и дернулся в сторону. Выравнивая машину, Локи одной рукой придержал меня.

– Извини, – сказал он, но руку не убрал.

– Все нормально.

Ладонь у него была теплая, и я сжала ее. Зачем – сама не знаю, но мне стало легче. Нервная лихорадка чуть-чуть улеглась, желудок перестал сжиматься. Смотреть на Локи было слишком неловко, и я отвернулась к окну. Локи молчал. Только держал меня за руку и снова потихоньку напевал вместе с радио.

Когда мы подъезжали ко дворцу витра, метель уже почти прекратилась. Дворец походил на старинный замок. Последний раз, когда я была тут, спешка не позволяла толком разглядеть это величавое строение, а сейчас на фоне серого неба вырастали кирпичные башни с винтовыми лестницами. Вокруг темнел мрачный зимний лес, высокие деревья тянули к облакам ветки без единого листика. Я ожидала увидеть и ров, но рва не было.

Локи остановился перед массивными дубовыми дверями и заглушил мотор. Я с ужасом смотрела на эти двери. Нельзя давать волю нервам, нельзя. Я должна сделать то, что задумала.

– Локи, как найти короля? – спросила я. – Где его покои?

– Я тебе покажу. – Он уже вылезал из машины.

– Что ты делаешь?

– Провожаю тебя во дворец.

– Тебе нельзя во дворец! Король может сотворить с тобой что угодно.

– Только самый паршивый экскурсовод ленится лично показать все красоты! – пошутил он, но улыбка была натянутая.

– Локи, я абсолютно серьезно. – Я не спешила его догонять. – Орен опять бросит тебя в подземелье…

Он обернулся:

– Может, и так. Однако вряд ли это случится, если тебе удастся заключить с ним сделку. На что мы оба и рассчитываем.

– Все равно мне не нравится, что ты туда идешь.

– А мне как не нравится, что ты туда идешь! Так что мы квиты.

Подумав, я кивнула. Не хотелось подвергать Локи такой опасности, но он прав. Если Орен согласится со мной – а на это и была вся надежда, – можно заодно получить и амнистию для Локи. Тогда потом, когда я стану королевой, он сможет перейти к нам от витра… но не будем заглядывать так далеко.

Мы вместе подошли к воротам. Я попыталась открыть одну из створок, но она даже не сдвинулась с места. Локи тихонько рассмеялся. Протянул руку, и ворота легко открылись. Мы ступили во дворец витра.

 

Тринадцать. Правда

Я уже успела забыть, до чего покои короля Орена напоминают мрачную пещеру Комната без окон, стены цвета красного дерева. Зажженные под высоким потолком канделябры отбрасывали на стены тусклые отблески.

Мы сидели на изящных красных стульях. Кроме этих стульев в комнате имелись только книжный шкаф и большой стол. Локи, Сара и я молча ждали короля. Локи грыз ноготь на большом пальце и нервно покачивал ногой. Сара сидела прямо, сложив на коленях руки, с отсутствующим выражением лица.

Когда мы вошли во дворец, маленький шпиц Сары тут же учуял, что прибыли гости, и с лаем кинулся встречать. Меня он обнюхал с недовольным ворчанием, а Локи узнал и полез целоваться. За шпицем пришла сама Сара. Она побледнела, увидев нас. Остановилась и молча смотрела. Локи спросил, рада ли она его видеть, но вместо ответа Сара послала за Ореном явившегося с ней гоблина. Потом проводила нас в королевские покои и велела ждать. Шпица она отдала знакомому мне гоблину Ладлафу и жестом предложила нам сесть. Вот мы и сидели, кажется, целую вечность, хотя на самом деле могло пройти минут десять.

– Напрасно вы сюда приехали, – сказала вдруг Сара.

– Знаю, – ответил Локи.

– Не следовало ее привозить.

– Знаю, – повторил он.

– Так зачем ты вернулся?

– Не знаю.

– Не знаешь? – фыркнула Сара. – Он хочет убить тебя.

– Знаю.

– Я не позволю королю это сделать, – твердо сказала я.

– Простите, ваше высочество, но вы очень… наивны, – сказала Сара.

– У меня есть план, – заявила я уверенно, куда уверенней, чем чувствовала себя. – И план мой сработает.

– Орен никогда не выпустит вас отсюда.

– Выпустит. Я предложу ему взамен кое-что поважнее моей персоны.

– И что же это?

– Мое королевство.

Тяжелые красные двери распахнулись, и в комнату вошел король. Локи тут же перестал качать ногой и уронил руки на колени. Орен улыбнулся нам. У меня по коже побежали мурашки. Сара встала, приветствуя его, я сделала то же самое, но Локи замешкался.

– Все-таки привез ее, а? – Орен окинул Локи подозрительным взглядом.

– Нет, сэр, не я привез ее. Это она меня привезла.

– Вот как? – Король удивленно поднял брови и одобрительно кивнул мне: – Значит, наткнулась на этот кусок дерьма и решила выполнить мою просьбу?

– Нет. Он вернется со мной во Фьонинг.

– Вернется с тобой? – Стены ответили на его хохот зловещим эхом. – Ни за что, моя прекрасная принцесса! Никуда ты не вернешься.

– Ты еще не слышал, что я хочу тебе предложить.

– В этой комнате у меня уже есть все, чего пожелает моя душа.

Орен начал обходить наши стулья по широкой дуге. Локи поворачивал голову, взглядом следя за ним, но я этого не делала.

– У тебя нет Фьонинга, нет ни клочка трилльского королевства. Даже Услинны у тебя нет. Ты разрушил ее, но она все равно наша.

Голос Орена раздался прямо у меня за спиной:

– Я завоюю твое королевство.

– Может, и так. Только скоро ли? Пленная принцесса – плохая гарантия победы над ее подданными. Они будут только яростнее сражаться.

– И что ты предлагаешь? – Орен уже стоял передо мной.

– Время, – сказала я. – Дай мне время, чтобы подготовить мой народ к мысли о твоем владычестве, и не будет такого бунта, как после твоей женитьбы на матери.

– Бунт я подавил. – Орен расплылся в улыбке, будто с удовольствием вспоминал убитых тогда женщин и детей.

– Но и королевство потерял, – напомнила я, и улыбка его увяла.

– А сейчас где гарантия, что я получу королевство?

– Скоро я стану королевой. Ты же видел Элору. Сам понимаешь, много времени это не займет.

– И перемирие закончится.

– Если ты дашь мне время разобраться с делами и подготовить мой народ к переходу под твое владычество, то я гарантирую тебе королевство. Я смогу убедить своих подданных покориться тебе. Если пообещать им, что я буду править вместе с тобой, они мне поверят.

– Ты не будешь править со мной! – прорычал он.

– Это понятно, – торопливо кивнула я. – Но мне же надо привлечь трилле на твою сторону. Надо убедить их в законности твоей власти. Как только все встанет на свои места и ты будешь королем всех витра и трилле, они покорятся тебе без всяких возражений. Трилле станут служить тебе, как ты и хотел.

– С чего бы это? – Орен недоверчиво сощурился и отступил на шаг, вглядываясь в мое лицо. – С чего ты расщедрилась на такой дар?

– Потому что я понимаю: ты будешь драться во что бы то ни стало и в конце концов победишь… ценой тысяч и тысяч жизней моих подданных. Лучше мне сейчас договориться с тобой, обеспечив бескровный захват королевства, нежели терпеть твои зверства потом.

– Хм… – Орен задумчиво кивнул. – Логично. Очень логично. И что ты хочешь взамен?

– Никаких нападений на трилльские города. Прекрати воевать с нами. Если ты будешь убивать трилле, как я смогу привлечь их на твою сторону? Кроме того, если ты хочешь править этим королевством, то сейчас разрушаешь свою будущую собственность.

– Разумные аргументы. – Орен повернулся ко мне спиной, прошелся по комнате. – А какую роль тут играет Локи?

– Он же витра. Если он сумеет понравиться трилле, это поможет убедить их, что все витра отнюдь не так плохи. Что наша вражда просто недоразумение. Локи поможет мне добиться лояльности к тебе.

– А ты точно хочешь именно его на эту роль? Может, лучше я пошлю Сару?

– Трилле уже знают Локи. Они уже начали доверять ему.

– То есть ты начала доверять ему. – Орен расплылся в улыбке. – Он тебе кое-что не рассказывал, нет?

– Что именно? Я не понимаю твоих намеков.

– Прелестно! – расхохотался Орен. – Она ничего не знает!

Я облизала пересохшие губы.

– Чего я не знаю?

– Все это сплошная ложь, – хохотал Орен.

– Это не ложь, – подал голос Локи. Краем глаза я заметила, как он побледнел, уловила дрожь в его голосе. – Шрамы у меня на спине – не ложь.

– Шрамы – да, но ты их заслужил. – Орен перестал смеяться и уперся в Локи гневным взглядом. – Слишком часто подводил меня.

– Я не подводил вас, – осторожно сказал Локи. – Я отказывался исполнять ваши приказы.

– Не-ет, ты просто не смог их выполнить. – Орен приблизился к Локи. – Она не согласилась бежать с тобой. Выбрала кого-то другого. Так что ты провалился и подвел меня.

– Что? – У меня мерзко засосало под ложечкой.

– Я не обязан был привозить ее тебе обратно, – сказал Локи, не глядя на меня.

– Это ты сейчас так запел. А когда вернулся, говорил по-другому.

– Говорил! В подземелье, когда вы меня били! Там на что угодно можно было согласиться…

– Ну да. Ты и согласился. Ты согласился соблазнить принцессу, вскружить ей голову, влюбить ее в себя, а потом привезти ее мне. Разве это не правда?

– Это правда, но…

– И ты направился в ее королевство и специально попался, чтобы иметь возможность быть с ней рядом, проводить с ней время, манипулировать ею, а?

– Это не так…

– А когда Сара привезла тебя к нам, ты мне сказал, что принцесса почти твоя. – Орен весело улыбался, будто рассказывал анекдот. – Она, помнится, чуть не поцеловала тебя, покраснела как маков цвет, когда ты предложил ей выйти за тебя вместо того идиота, за которого она сейчас вышла.

Локи молчал. А у меня в груди разливалась жгучая боль, потому что мне стало ясно: все это – чистая правда.

– Говорил ты все это, а? – заорал король.

Локи вздрогнул.

– У меня не было выбора, – почти прошептал он. – Я исполнял приказ.

– И как тебе все это? – Все еще улыбаясь, Орен повернулся ко мне. – Все, что происходило между вами двумя, – сплошная комедия. Но он врал по моему приказу, так что все нормально, а? Тебя не смущает, что каждое его слово – ложь?

– Это не так! – Локи посмотрел на меня. – Я не врал тебе. Никогда не врал.

Орен пожал плечами:

– Как сейчас можно ему доверять?

– А зачем ты мне об этом рассказываешь? – спросила я, удивляясь, до чего спокойно звучит мой голос.

– Может, ты передумаешь? Отправляйся обратно в свой дворец, к своему мужу, в свое королевство, а Локи оставь мне. Зачем он тебе? Совершенно бесполезный, лживый кусок дерьма.

– Нет. – Я выдержала взгляд Орена. – Локи едет со мной. Если ты хочешь заключить это соглашение и получить трилльское королевство, он уедет со мной. Или наша сделка расторгнута.

– Он так много для тебя значит? – Я ощутила дыхание подступившего вплотную Орена. – Даже узнав о его предательстве, ты все равно хочешь его забрать?

– Я обещала, что привезу его обратно, и я сдержу слово, – твердо сказала я.

– Значит, ты выполняешь свои обещания… это радует. Если ты не выполнишь то, что дала мне… Если ты не передашь мне трилльское королевство сразу после своей коронации, Локи будет первый, кого я убью. Я прикончу его прямо у тебя на глазах. Тебе ясно, принцесса?

– Ясно.

– Хорошо. Значит, мы договорились. Все трилле будут мои!

– И до этого момента ты пальцем не тронешь никого из них, ни одно трилльское поселение. Ты оставишь нас в покое, Орен.

– Договорились. – Он протянул мне руку.

Я пожала ее, чувствуя, что заключаю сделку с дьяволом. Сара проводила нас. За всю дорогу я не сказала ни слова. Сара и Локи тоже едва обменялись репликами, только у самых ворот она попросила нас беречь себя. Они с Локи обнялись. Сара готова была обнять и меня, но я уклонилась.

По пути к машине я отказывалась даже смотреть на Локи. Когда он завел мотор, я отвернулась к окну.

– Венди, я согласился на все это, когда еще совсем тебя не знал.

– Я не желаю об этом говорить.

– Венди!

– Веди машину и молчи!

Локи вздохнул, но ничего не сказал, «кадиллак» тронулся, и мы поехали прочь от дворца витра. Я не чувствовала того облегчения, которого ожидала. Мой план удался, я получила что хотела… Орен никого из нас не убил – а ведь это было очень возможно, – и драгоценное для моих подданных время выторговано.

Я сама не понимала, насколько привязалась к Локи, пока Орен не открыл мне правду. Мой кавалер просто выполнял приказы, и в каком-то смысле нельзя винить его за это. Однако я до сих пор чувствовала себя последней идиоткой и не понимала, почему он продолжает играть в эти игры сейчас, когда мы уже покинули дворец.

Самое обидное было то, что меня действительно соблазнили. В ту ночь, когда Локи пришел за мной в сад, я всерьез подумывала бежать с ним. Даже чувствовала себя виноватой из-за того, что отвергла его предложение. Боялась оскорбить высокие чувства… которые оказались сплошным враньем. Я вертела на пальце обручальное кольцо, запрещая себе плакать. Все это я заслужила, изменяя жениху, собираясь в будущем изменять мужу. Сколь бы формальным ни был наш брак с Туве, мои чувства к Локи были неправильными. И мне следовало понять это давным-давно. Ладно, надо сосредоточиться на спасении своего брака и своего королевства. А не лживого изменника.

– Прости меня, – сказал Локи.

Я молчала.

– Я не хотел тебя обижать, – продолжал он. – Сам понимаю, что нельзя было соглашаться на такое…

Я смотрела в окно. С тех пор как мы покинули дворец, я ни разу не взглянула на Локи.

– Венди, – позвал он, – Венди! Поговори со мной. Все равно когда-нибудь тебе придется со мной поговорить.

– Я не обязана с тобой говорить. Ты вышел оттуда живым. Все свои обязательства я выполнила.

– Прости меня, Венди! – с отчаянием выкрикнул он. – Я поступил так, потому что не было выхода. Понимаешь? Не было! Это случилось еще до того, как я тебя узнал! И ведь тебя это почти не задело…

– Не задело? Вот как? – усмехнулась я. – Спасибо, что сообщил мне, как я себя чувствую!

– Да нет, я имел в виду, что ты не оскорбилась, когда Орен об этом сказал.

– А если бы тогда я с тобой бежала? – Я повернулась к нему, и слезы брызнули из глаз. – Когда ты предлагал мне выйти за тебя замуж… Если бы я согласилась, ты бы вернул меня Орену!

– Нет, – воскликнул Локи, – никогда! Ни за что. Тогда, в саду, предлагая тебе бежать со мной, я не врал. Я действительно хотел с тобой убежать.

– Не верю. – Я вытерла слезы. – Никогда больше не смогу верить тебе.

– Господи!

Локи резко крутанул руль. Машина съехала на обочину и остановилась.

– Ты мне врал! – заорала я. – Врал! Врал! Врал! Хотел заманить меня в ловушку!

– Никуда я тебя не заманивал! Никогда я тебе не врал! Все мои чувства к тебе – настоящие!

– Хватит, Локи! Теперь можно оставить притворство! Я уже все знаю!

– Ничего ты не знаешь!

– Все. Все, я больше не могу.

В «кадиллаке» деваться было некуда, и я рванулась из машины. Мы достаточно далеко заехали, вокруг лежал глубокий снег, и мои босые ноги сразу провалились в сугроб. На шоссе было пусто, вокруг на сотню миль лежали заснеженные кукурузные поля.

– Ты куда? – Локи тоже выпрыгнул на дорогу.

– Подышать воздухом. – Я завернулась в плащ. – Рядом с тобой душно.

– Не надо, Венди, не делай так. Ты же слышала только Орена. Ты не знаешь, как было на самом деле. Выслушай меня.

– Зачем? Почему я должна тебя слушать?

– Орен просто убил бы меня. Он казнит каждого, кто ослушается приказа. Я должен был подчиняться. Когда ты приехала во дворец, он увидел, как мы общаемся, и решил использовать это против тебя. Хотел, чтобы ты в меня влюбилась.

– Никогда я в тебя не влюблюсь, – сказала я с горечью, и Локи дернулся, как от удара.

– Венди, я же рассказываю только о планах короля. Он приказал мне сделать так, чтобы ты по своей воле вернулась вместе со мной, и я согласился. Потому что не было выбора.

– Понимаю, – кивнула я. – Локи, я тебя действительно понимаю. И даже могу простить. Только почему ты об этом не рассказал, когда чуть не выломал мою дверь, умоляя об амнистии?

– Потому что это ничего не значило. Орен сто раз мог мне приказать прикинуться влюбленным, но ведь ты мне нравилась на самом деле. Зачем я стал бы тебе рассказывать, что он велел мне врать, если я говорил только правду?

– Не знаю, как теперь можно верить хоть одному твоему слову. – Я всхлипнула и отвернулась к занесенным снегом полям. Далеко-далеко на дороге показалась машина.

– Мне нужно было сделать выбор между тобой и королем, – сказал Локи, – и я выбрал тебя.

– Когда? Когда он тебя хлестал этой «кошкой»?

– Нет, раньше. Я выбрал тебя, уже зная, что он потом сделает. Там, в саду, мы были одни. Я мог просто стукнуть тебя по голове, вырубить, перекинуть через плечо и доставить королю. Это немножко не то, чего он хотел, но тогда он пощадил бы меня. Только я не стал этого делать. – Локи подошел совсем близко, и взгляды наши встретились. – Орен рассказал, что со мной будет, если я не верну ему тебя, но я не мог так с тобой поступить. И он меня пытал, Венди. Ради тебя я прошел через ад!

– А зачем ты вернулся к нему? – хрипло спросила я.

– Если бы я остался, это нарушило бы перемирие. Орен считал бы, что оно нарушено. И тогда он сам пришел бы за тобой. Мне не хотелось рисковать.

Я даже не заметила, как та далекая машина подъехала к нам, пока она не затормозила с визгом возле нашего «кадиллака», едва не врезавшись в него. Локи шагнул вперед, заслоняя меня, но с водительского сиденья спрыгнул Туве. Из-за его спины выскочил Финн и бросился на Локи.

 

Четырнадцать. Встреча

Финн ударил Локи в лицо, и тот замахнулся, чтобы ответить. Это было бы честно, не будь Локи раз в пятьдесят сильнее Финна. Его удар обратил бы лицо Финна в студень из костей и мышц.

– Локи! – закричала я. – Не смей бить его!

– Повезло тебе, – буркнул Локи.

– Что вы тут устроили?! – орал Финн. – У вас что, с головой не в порядке? Вы не имеете права ее куда-то увозить!

– Финн, – сказал Туве, – хватит. Успокойся. Она жива и здорова.

Из машины выбралась еще одна парочка – Дункан и Вилла. У меня упало сердце: Локи был прав. Они тоже поехали спасать меня, и, если бы мы выехали от витра на час позже, их всех перебили бы – Дункана, Виллу, Туве, Финна…

– Как будто это моя идея! – закричал Локи. – Она же принцесса! Она приказала, я выполнял!

– Нельзя было везти ее в эту самоубийственную экспедицию!

– Это не самоубийственная экспедиция, – сказала я резко.

Локи и Финн стояли друг перед другом и метали ненавидящие взгляды. Я вдруг порадовалась, что Локи намного сильнее Финна. Будь они на равных, Локи вряд ли удержался бы от ответного удара – и тогда драки было не избежать.

– Ты как? – Вилла обняла меня.

– А почему вы здесь остановились? – заинтересовался Дункан.

– Захотелось подышать воздухом, – объяснила я. – Все хорошо. Я договорилась, что витра больше не станут нападать, – до тех пор, пока меня не коронуют. Они не тронут никого из трилле, не только во Фьонинге, но и нигде.

– И что же вы им пообещали взамен? – спросил Финн, прервав яростный поединок взглядов с Локи.

– Неважно. Мы их разобьем еще до того, как придется выполнять обещания.

– Венди, – Финн вздохнул и опять повернулся к Локи, – и вы, маркис… я потерял всякое уважение к вам.

– Она собиралась поехать в любом случае, буду я ее сопровождать или нет, – устало сказал Локи. – Я подумал, что одной ей лучше не ехать.

– Ей вообще не следовало никуда ехать! – крикнул Финн.

– Хватит! – заорала я в ответ. – Если бы я не поехала, витра и сейчас убивали бы моих подданных. Я выторговала нам время, я сохранила жизни. Это моя работа, Финн! Я сделала то, что должна была сделать. И если надо, я бы снова поехала к Орену!

– Вашу работу не так надо делать, – уже спокойнее произнес Финн.

– Это не имеет значения. Главное, она сделана. А теперь… у меня было очень трудное утро, и я хочу вернуться домой.

– Пошли, Венди. – Вилла обняла меня.

– Дункан, ты не мог бы сесть в машину Локи? – спросил Туве. – Мне надо поговорить с женой.

– Конечно, – кивнул Дункан.

Вилла повела меня к машине, я невольно обернулась. Локи стоял на дороге, глядя мне вслед. В этом взгляде было что-то такое пронзительно-душераздирающее, что я быстро отвернулась.

Я села в машину, Вилла забралась на сиденье позади меня. Финн стоял у дверцы и, похоже, собирался что-то еще крикнуть Локи, но Туве велел ему садиться. Плюхнувшись рядом с Виллой, Финн все еще кипел и бросал злобные взгляды в окно.

Туве немного задержался, расспрашивая о чем-то Локи, и я пожалела, что не умею читать по губам.

– Венди, о чем ты вообще думала? – Финн даже не собирался сдерживать гнев.

– О своем королевстве, Финн. Я поступила так, как лучше для него. Разве не это ты постоянно советовал мне?

– Да, но не рискуя своей жизнью.

Я встретилась с ним взглядом в зеркале.

– Сколько раз ты мне повторял, что я не должна поступаться чем-то из-за тебя, не должна ради тебя принимать решения. Что я обязана думать о благе всего королевства. Ты был прав, но себя я точно так же не могу принимать в расчет.

– Как же я рада, что ты выбралась благополучно! – Вилла явно хотела разрядить напряжение. – Венди, понятно, что ты жутко крутая, но все-таки не надо было отправляться одной. Можно было попросить нас помочь.

– Все ведь закончилось хорошо, – примирительно сказала я.

Локи кивнул и направился к своему «кадиллаку», а Туве открыл дверцу и сел на водительское сиденье. «Кадиллак» тронулся с места и вырулил на дорогу. Туве развернул машину и поехал следом.

– Венди, почему ты ничего мне не сказала? – спросил Туве через несколько минут.

– Прости. Но я сделала то, что…

– Не надо. Я не о том, что ты сделала, почему ты это сделала, правильно это было или нет.

– А о чем тогда?

– Венди, мы с тобой муж и жена. – Туве взглянул на меня: – Знаешь, почему я попросил тебя выйти за меня замуж?

– Нет. – Я чувствовала взгляды Финна и Виллы.

– Потому что мы могли бы стать командой, – сказал Туве. – Мне казалось, что тебе нужен друг, который поддерживал бы тебя и всегда был на твоей стороне, а мне самому нужно было то же самое.

– Мы и есть команда, – растерянно пробормотала я.

– Тогда почему ты уехала тайком?

– Я думала, ты не поймешь, будешь меня останавливать…

– Венди, когда я не понимал тебя? – спросил Туве. – Когда я не доверял тебе? Разве я хоть раз пытался остановить тебя в любой твоей затее?

– Да, Туве, ты прав. Прости меня.

– Не надо просить прощения, – сказал он. – Просто больше не поступай так, ладно? Я хочу, чтобы мы работали вместе. А для этого тебе надо сообщать мне, что ты собираешься предпринять, что вообще происходит. Нельзя рисковать жизнью или принимать важные решения, касающиеся королевства, не известив меня.

– Туве, прости, пожалуйста, – повторила я, теребя кружево на платье.

– Локи рассказал мне, о чем ты договорилась с Ореном.

– Что?! – Я так и подпрыгнула.

– Он рассказал, что ты обещала королю в обмен на мир. Рассказал о твоем плане. Хороший план, но работы будет много, слишком много.

Вилла просунула голову между сиденьями:

– Какой еще план?

Я промолчала – говорить больше сил не было. Понятно, что всем нам предстоит огромный труд ради хотя бы шанса на победу, но сейчас мне хотелось только одного – спать. К счастью, Локи рассказал Туве достаточно, чтобы тот мог объяснить мою стратегию Вилле и Финну. Прислонившись головой к холодному стеклу, я слушала, как они обсуждают наше ближайшее будущее.

Некоторые из искателей уже вернулись во Фьонинг, остальные должны были появиться в ближайшие дни. Томас уже организовал для них тренировочный лагерь. Конечно, искатели и прежде проходили боевую подготовку, чтобы защищать подменышей и других трилле, но они все же не солдаты, а искатели. У них всегда были другие задачи. И теперь Томасу предстоит создать из них боеспособную армию, причем ей придется воевать с неизвестным противником, которого непонятно как можно одолеть.

Благодаря заключенному миру мы могли спокойно отправляться в Услинну. Как только вернемся во Фьонинг, соберем другую группу и на следующее утро выдвинемся. В этот раз Вилла тоже вызвалась ехать. Я поеду в любом случае, нравится это кому-то или нет, но в машине я не стала говорить об этом. Надоело уже спорить.

Самая сложная задача – убедить маркисов и марксин принять участие в войне. Локи считает, что победить гоблинов можно лишь с нашими способностями, значит, эффективнее всего могут воевать именно высшие трилле.

Вилла посоветовала не сообщать трилльским сановникам о том, что конкретно я пообещала Орену в обмен на продление перемирия. Они могут взбунтоваться, узнав, что я рискую королевством. Скажу всем, что встретилась с Ореном и предложила добровольно отдаться в его руки через шесть месяцев, если он за это время не нападет на нас. Конечно, трилле и это не понравится, но все-таки перспективу потерять меня они перенесут значительно легче, чем угрозу королевству, то есть себе. С другой стороны, это поможет сплотить их для борьбы с витра, – надеюсь, они не разбегутся, когда настанет время воевать.

По возвращении во Фьонинг у каждого из нас есть своя миссия. Вилла станет обрабатывать маркисов и марксин. Они ее обожают, и ей наверняка удастся убедить хотя бы некоторых сражаться вместе с нами. Кроме того, ей предстоит много и упорно тренировать свой дар, а заодно помогать тренироваться тем трилле, у кого от лени дар атрофировался.

Финн вместе с отцом и другими искателями займется созданием полноценной армии. Он даже согласился – хоть и очень неохотно – принять в бойцы Локи. Физически Локи не слабее гоблина, и искатели могут тренироваться с ним, чтобы по крайней мере получить представление о той силе, с которой им придется столкнуться.

Туве же предстоит в первую очередь найти того, кто заменит погибшего канцлера, – до тех пор, пока не состоятся выборы. Он сам вызвался заняться этим, чувствуя ответственность за гибель старого канцлера, ведь именно Туве назначил его в группу. Я убеждала его, что он не виноват, но Туве все равно считал своим долгом подыскать достойную кандидатуру.

А мне предстояла на первый взгляд самая простая задача, но она же была практически невыполнимой. Мне следовало придумать способ убить короля Орена.

Дворец так и бурлил. Все уже собрались на очередной военный совет. Опасаясь паники, Туве не стал никому говорить, что я уехала к витра с Локи. Выпрыгнув из машины, я прямиком устремилась в военный зал, чтобы сообщить трилле о результатах своей вылазки в стан врага.

Локи хотел укрыться в своей комнате, но я велела ему следовать за нами. Как бы смешно это ни звучало, я действительно хотела, чтобы трилле начали доверять ему. Локи знал о витра больше всех нас вместе взятых, и никто лучше него не мог помочь нам в подготовке к войне.

Совет прошел так, как я ожидала. Сперва сплошной крик, эмоции, споры – разве что марксина Лоран смиренно помалкивала, памятуя об угрозе Туве изгнать ее. Когда мне удалось их утихомирить и объяснить, что я собираюсь сделать и как именно нам всем предстоит готовиться к войне, трилле немного успокоились. У меня был план, и это чуть приглушило их страх.

В конце совещания я объявила, что мы завтра же отправляемся в Услинну – собрать информацию, выяснить, как произошло нападение витра, и разработать план восстановления городка. Никого не спрашивая, я назначила в экстренную группу себя, Виллу, Туве, Локи и Аврору. Надо помочь им свыкнуться с мыслью, что маркисы и марксины вполне могут принимать участие в непосредственной работе.

Потом мы разошлись, чтобы каждый мог приняться за свое дело. Мне безумно хотелось спать, но времени на сон не было. Я отправилась в библиотеку – изучать манускрипты о витра. Наверняка и до Орена у них были бессмертные, и если их теперь нет, то как-то же они умерли. Конечно, все тексты оказались на триллице, чтобы витра не смогли их прочесть. Вот где должна быть самая полезная информация о подготовке к войне! Триллицу я уже немного освоила, но читала все еще медленно. По сто лет ползла через каждую страницу.

– Венди! – раздался вдруг голос Туве.

После долгого вглядывания в трилльские завитушки я видела его фигуру в массивных дверях как в тумане. Я сидела на полу у окна, окруженная стопками книг. Поначалу я складывала книги на стол, но потом сочла это напрасной тратой времени. А времени не было совсем – утром мы уедем в Услинну и пробудем там несколько дней.

– Да, Туве. Ты что-то хотел?

– Уже поздно.

– Хочу еще немного посидеть над книгами.

– Венди, когда ты спала последний раз?

– Не помню. Какое это имеет значение? Так много надо сделать, и я даже не знаю, как мы можем все успеть… я не знаю, как мы успеем подготовиться, если я не буду работать каждую минуту…

– Венди, тебе надо поспать. – Туве подошел ко мне, сел рядом на пол. – Нам нужна сильная принцесса, а потому тебе надо отдыхать. Считай отдых неизбежным злом.

– А если я не смогу? – Слезы навернулись на глаза от беспомощности. – Если я не смогу найти способ убить Орена?

– Найдешь, обязательно найдешь.

– Туве… – вздохнула я.

– Пойдем, – он протянул мне руку, – пойдем поспим. Встанешь пораньше и еще посидишь в библиотеке на свежую голову.

Больше я не сопротивлялась. Туве уже переоделся в пижаму, и волосы у него были растрепаны больше обычного. Наверное, лег спать, но не смог заснуть и пошел меня искать. Мысли прыгали с одного на другое, казалось, заснуть ни за что не удастся, но как только я добралась до постели, мгновенно провалилась в сон.

 

Пятнадцать. Услинна

Все выглядело так, будто сюда упала атомная бомба. Я ни разу не была в Услинне, и мне трудно сравнить «до» и «после», но все, буквально все было разрушено.

Услинна – маленький городок, еще меньше Фьонинга. Расположен он в уютной долине у подножия не очень высоких гор. Судя по остаткам некоторых зданий, городок был красивый.

Все дома искателей точно в лепешки обратили. Искатели жили в деревянных домиках, почти хижинах, укрывшихся в лесу или на склонах гор, чаще всего просто с земляным полом. Разрушить такие не представляло особого труда. Однако почти все дома маркисов и марксин, гораздо более прочные и солидные, тоже были серьезно повреждены: где-то чернели огромные дыры в крыше, где-то зияли проломы в стенах.

Дворец в центре города был единственным более-менее сохранившимся зданием. Это был родной брат моего собственного дворца, разве что размером поменьше, и окон в нем было не так много. Позади моего дворца течет река, а за этим стояла гора.

Половина дворца обвалилась и почернела, будто после пожара. Другая половина вроде бы уцелела, по крайней мере, так казалось снаружи. Там тоже были повреждения – выбитые окна, покореженный фонтан и так далее, но все-таки эта часть здания выглядела гораздо лучше, чем все остальное в городе.

Из уважения к общему горю мы ехали по Услинне медленно, и Туве пришлось несколько раз объезжать груды обломков на дороге. Он припарковался перед дворцом, у вырванного с корнем дуба.

– Что мы можем тут сделать?! Сплошная разруха! – причитала на заднем сиденье Аврора. Она всю дорогу жаловалась, твердила о безнадежности нашей затеи, но мы с Туве не оставили ей выбора. Аврора – сильнейший целитель, а в Услинне много раненых.

– Сделаем то, что в наших силах, – сказала я. – Если мы сможем не так уж много, что ж, пусть хотя бы это.

Не дожидаясь новых стонов, я выбралась из машины. Дункан припарковал второй «кадиллак», в котором ехали Вилла, Мэтт и Локи. Финн тоже рвался с нами, но он все еще нуждался в лечении, а кроме того, Томасу требовалась помощь. Мэтта я тоже не хотела брать, но потом подумала, что еще одни крепкие руки не помешают.

– Выглядит даже хуже, чем я ожидала. – Вилла поежилась. – Просто невероятно.

– Это с ними вы воюете, да? – Мэтт оглядывался кругом. – С теми, кто это сотворил?

– Сейчас мы ни с кем не воюем, Мэтт. – Лучше сразу сбить его воинственный настрой. – Мы разбираем завалы и помогаем пострадавшим.

Локи оттащил в сторону тяжелый дубовый сук с дорожки, ведущей ко дворцу. Дорожка была вымощена булыжником, половину из которого вывернули и раскидали по лужайке.

Мы с Туве направились к дворцу, стараясь принять величественный и скорбный вид. Скорбь выразить было легче, с величием у меня точно были проблемы. Разрушенный город производил удручающее впечатление. Не успели мы дойти до ступеней, как двери распахнулись и из них вышла девушка примерно моего возраста – темные волосы собраны в спутанный узел, вся одежда в грязных разводах, даже лицо перепачкано сажей. Ростом она была невелика, даже ниже меня, а лицо такое, будто вот-вот расплачется.

– Вы принцесса? – спросила она.

– Да, я принцесса из Фьонинга, – кивнула я и показала на Туве: – А это мой супруг, принц Туве. Мы приехали вам помочь.

– Спасибо! – Слезы брызнули у девушки из глаз, она бросилась ко мне. – Мы думали, никто не приедет…

– Ну вот, мы здесь. – Я неловко гладила ее по голове и обменялась взглядами с Туве. – Мы постараемся сделать все, что в наших силах.

– Простите. – Она отстранилась и вытерла слезы. – Я не хотела так поступать. Я… нам нужно очень, очень много сделать. Папа рассердился бы на меня за такое поведение. Простите, пожалуйста.

– Тут не за что извиняться, – сказала я. – Ведь вам столько пришлось пережить!

– Но я ведь сейчас официальное лицо. И должна вести себя соответственно.

– Вы Кенна Томас? – спросила я, надеясь, что правильно запомнила имя.

– Да, – улыбнулась она. – Меня зовут Кенна, и поскольку мои родители погибли, теперь я марксина Услинны.

– Сколько у вас пострадавших? Сколько раненых, которым нужна срочная помощь? С нами прибыла целительница.

– Да, я все расскажу! Пойдемте!

Кенна рассказала нам, что случилось. Пока город спал, к его стенам подобрались гоблины и начали громить все подряд. По словам Кенны выходило, что главной их целью был именно разгром. Они не убивали жителей напрямую, население пострадало из-за того, что гоблины разрушали дома прямо со спящими хозяевами. Это было похоже на торнадо, налетевший среди ночи на город, только сирены никого не предупредили об опасности. Атака застала в Услинне не слишком много искателей, но все они не сидели без дела. Кенна сама видела, как один из них бросился на гоблина. Но как только в бой вступили маркисы и марксины, гоблины сразу отступили.

В малой бальной зале дворца разбили временный госпиталь. Некоторых тяжело раненных увезли в ближайшие больницы, но большинство трилле предпочли бы умереть, чем угодить в руки людей.

Зрелище было ужасное. Койки по всему залу, раненые – кто в крови, кто сильно избитый. Подменыши-манксы со сломанными руками или ногами плакали на руках у приемных родителей, размазывая по личикам грязь и слезы. Аврора тут же приступила к работе, не дожидаясь моих просьб. Мы с Виллой двинулись между коек, разговаривали с ранеными, подавали им воду, поправляли повязки, утешали и подбадривали.

Туве, Дункан, Локи и Мэтт изучали завалы, Кенна показывала, к чему в первую очередь нужно приложить руки. Я бы тоже предпочла сейчас быть с ними. По части перемещения всяких тяжестей от меня гораздо больше толку, чем от Мэтта или Дункана, – ведь я двигаю предметы силой мысли. Но я осталась с ранеными, хотя и помочь им ничем особо не могла, разве что поговорить, убедить, что Фьонинг не оставит своих подданных в беде.

Рассказы разрывали мне сердце. Жены потеряли мужей, дети – родителей, а выжившие искатели лишились вообще всего. Слезы душили меня, но позволить себе расплакаться я не могла. Плакать было бы слишком эгоистично. Принцесса должна излучать спокойствие и уверенность, что мы все поправим, что я помогу им наладить жизнь.

Я обошла всех пострадавших, с каждым поговорила. Пора было заняться делами за стенами дворца. Снаружи я могла сделать гораздо больше, чем внутри. Вилла пошла со мной по тем же причинам, а Аврора осталась врачевать раненых, насколько хватит у нее сил.

Вилла старалась не плакать, но то и дело вытирала глаза, а к груди прижимала грязного плюшевого медвежонка.

– Бедные, это все ужасно, – сказала я сдавленно.

– Мне его дал сынишка одного искателя, – Вилла показала игрушку, – у малыша вся семья погибла. Родители, сестренка, даже собака. И мальчик подарил мне мишку, потому что я спела ему песенку… Я отказывалась, но он сказал, что это медвежонок сестренки, а она хотела бы, чтобы мишка жил у другой девочки…

Я обняла Виллу, и мы вместе спустились к дверям.

– Этот мальчик не ранен, – продолжала подруга, – но если бы у него был перелом, например, Аврора не стала бы его лечить. Она считает, что на таких нечего тратить энергию.

– Знаю, – вздохнула я. – Это настоящее безумие.

– Необходимо что-то менять. Каждый из них прошел через ад, и они все достойны одинаковой помощи.

– Да, и я пытаюсь что-то сделать. На всех наших совещаниях я именно об этом и говорю, но мне нужна помощь. Я хочу изменить положение вещей, однако сделать это без поддержки вряд ли удастся.

– Я с тобой. – Вилла всхлипнула, крепче прижала к себе медвежонка. – Я буду на всех королевских советах. Я хочу участвовать в твоей работе.

Хоть какое-то утешение.

– Спасибо! Но сейчас самое главное – расчистить завалы, чтобы жители смогли начать восстанавливать свои жилища.

А в городке уже кое-что поменялось, пока мы занимались больными во дворце. Обломки дворцовой крыши, валявшиеся на лужайке, исчезли, как и вывороченный с корнем дуб. Мы вышли на городскую улицу. Через два дома вниз по улице наши парни о чем-то спорили, энергично жестикулируя. Мы поспешили к ним.

Мэтт предлагал пока сложить все в кучу на дороге, и потом жители постепенно разберут ее. Локи не соглашался, но Туве принял сторону Мэтта и велел начинать. Времени на споры не было. Мы с Виллой присоединились к ним, и все взялись за работу. Локи, Туве и я поднимали самое тяжелое, а Мэтт, Дункан и Вилла собирали мусор помельче. Конечно, уборка мусора не решит проблемы жителей, но все-таки это первый шаг к возвращению домой и налаживанию новой жизни.

К концу дня я порядком вымоталась, однако останавливаться не намеревалась. Локи, в отличие от нас с Туве, таскал тяжести обычным способом – с помощью собственных мышц. Несмотря на легкий морозец, он разделся до пояса. Мне было больно смотреть на его скульптурный торс. Шрамы на спине заживали, но рубцы стали даже заметнее. Отметины ада, через который он прошел ради меня.

– Что с ним произошло? – спросила меня Вилла, когда мы убирались в одном из домов. Дерево рухнуло в комнату, разбив окно и повредив часть стены. Усилием мысли я подняла его и осторожно выволокла на улицу, а Вилла принялась собирать осколки и ветки.

– С кем? – Я заметила, что она смотрит в окно на Локи, стоявшего спиной к нам.

– У него исполосована вся спина! Живого места нет! Это король его так отделал? И поэтому ты даровала ему амнистию?

– Да.

Воздух вокруг меня пришел в движение, волосы взметнулись – это Вилла подняла мини-торнадо прямо посреди гостиной. Он всосал осколки и мусор, а потом втянул их в дымоход, откуда Вилла ловко отправила все в аккуратную кучу.

– Послушай, что у вас с ним происходит?

– Ты о ком? – Я пыталась поднять перевернутую кровать, и Вилла подошла помочь мне.

– О Локи. Венди, хватит придуриваться. Что-то серьезное, да?

– С чего ты взяла? Ничего у меня ни с кем не происходит.

– Не хочешь говорить, ну и не надо. А вообще я давно хотела спросить – как твоя семейная жизнь?

– Последние три дня прошли просто сногсшибательно, – отмахнулась я.

– А брачная ночь? – улыбнулась она.

– Вилла! Сейчас не время обсуждать это.

– Когда еще, как не сейчас! Надо же нам немного развеяться! Раньше у меня минуты не было, чтобы об этом тебя спросить. Вся твоя жизнь после свадьбы – сплошная драма!

– Это точно… – пробормотала я.

– Венди, отдохни пять минут. – Вилла плюхнулась на кушетку и похлопала ладошкой рядом с собой. – У тебя такой усталый вид! Давай чуть-чуть поговорим, а?

– Ладно.

Голова и вправду пульсировала от «умственного» перетаскивания тяжестей. Последние три раза я еле осилила. Я села рядом с Виллой, подняв облачко пыли.

– Господи, да тут за год порядок не наведешь!

– Не волнуйся! Главное, все тяжелое мы сделали, а потом можно прислать горничных или уборщиц с тряпками. Все будет как новое.

– Надеюсь, что так.

– И все-таки, Венди, как прошла первая ночь?

– Ох. Ты от меня не отстанешь, да? – простонала я, откидываясь на спинку. – Разве нельзя поговорить еще о чем-то?

– Нет, нельзя.

– Тогда тебя ждет сплошное разочарование. Потому что говорить не о чем.

– Неужели все так пресно?

– Да нет! Ничего не было. То есть вообще ничего. Мы ничего не делали.

– Подожди. – Вилла тоже откинулась на спинку и внимательно посмотрела на меня. – Неужели хочешь сказать, что ты до сих пор девственница?

– Именно.

– Ве-енди!.. – вздохнула она.

– А что? Ведь у нас брак по расчету. Ты же прекрасно знаешь.

– Знаю… я думала, вы все-таки будете жить долго и счастливо.

– Ну, долго мы пока и не жили, так что посмотрим.

– Венди! – крикнул с улицы Мэтт. – Тут нужно кое-что подвинуть!

Я встала:

– Дела зовут.

– Слушай, мы и минуты не передохнули! Тебе нужен перерыв, Венди. Ты себя загонишь до изнеможения.

– Вилла, со мной все в порядке. Отдохну на том свете.

Мы работали до позднего вечера. Большую часть крупного мусора собрали в одну гигантскую пирамиду. Я могла бы продолжать расчистку хоть до утра, но все остальные были явно не в состоянии ко мне присоединиться.

– Пора нам уже сделать ночь, а, Венди? – сказал Локи, живописно опираясь о перевернутый холодильник.

Мэтт и Вилла сидели на бревне возле мусорной пирамиды, рядом стоял Туве с бутылкой воды. Только Дункан еще помогал мне – мы вытаскивали из дома искателя искромсанную кровать. Мои способности поистощились за день, теперь каждый раз, как я их применяла, голова просто раскалывалась.

На весь город сейчас работали всего три фонаря, и под одним из них мои друзья устроили привал. Они бросили работу минут пятнадцать назад, но я все еще упрямилась.

– Венди, пошли, – позвал Мэтт. – Ты сделала все, что могла.

– Не все. Тут еще полно работы.

– Дункану тоже надо отдохнуть, – сказала Вилла. – Пойдем. Утро вечера мудренее.

– Я прекрасно себя чувствую! – пропыхтел Дункан.

Я посмотрела на него поверх нашей ноши: весь потный, грязный, осунувшийся. Я еще ни разу не видела его таким.

– Хорошо, – сдалась я. – На сегодня закончили.

Мы бросили остов кровати к подножию пирамиды и сели на бревно рядом с Мэттом и Виллой. Она протянула каждому по бутылке воды. Я открыла свою и стала жадно пить. Туве расхаживал перед нами, крутя в руках пробку, и я недоумевала, как у него еще остались силы держаться на ногах.

– То, что мы тут разгребаем завалы, это хорошо, – сказал Мэтт. – А вот отстроить что-то мы не сможем. Никаких навыков нет.

– Да, – кивнула я. – Как только вернемся во Фьонинг, я отправлю другую группу, которая приступит к строительству.

– Если хочешь, я могу набросать кое-какие проекты, – предложил Мэтт. – Есть образцы основных зданий, которые легко и быстро строить, и они не смотрятся дешевкой.

– Отлично! Дела сразу продвинутся на милю вперед.

Мэтт – архитектор, то есть стал бы архитектором, не потащи я его с собой во Фьонинг. Я толком не знаю, как он проводит время во дворце, но ему наверняка будет приятно заняться любимым делом. Не говоря уже о том, какое это благо для Услинны.

– Еще одна хорошая новость за день, – сказал Локи, – характер разрушений действительно подтверждает то, о чем говорила Кенна.

– В смысле?

– Гоблины не такие уж злобные твари. Они могут беситься и громить все вокруг, но я ни разу не слышал, чтобы они кого-то убили.

– Но ведь погибли тысячи. – Вилла показала на руины вокруг нас.

– Вряд ли это было их конечной целью. Они хотели только разрушить город. Даже во время драки с нашей первой группой было мало жертв.

– И что это нам дает? – спросила я.

– Надо подумать, – пожал плечами Локи. – Просто мне кажется, что с ними не так уж трудно воевать. Вояки из них плохие.

– Какое утешение для всех здешних убитых! – съязвил Туве.

– Ну все, с меня хватит. – Вилла встала. – Я хочу умыться и спать. Кто со мной?

– А нам есть где спать? – спросил Дункан.

– Есть. Кенна сказала, что спальни во дворце мало пострадали и даже вода в кранах есть.

– Я с тобой! – поддержал Виллу Локи.

Мы встали и побрели к дворцу, Туве шел последним. Я замедлила шаг, чтобы поравняться с ним, и заметила, как он морщится. Лицо искажено легкой гримасой, а пальцы беспрестанно теребят ухо – будто туда попал комар, хотя никаких комаров зимой не бывает. Я спросила, как он себя чувствует, но Туве только головой мотнул.

Кенна показала нам свободные спальни. Мне было стыдно занимать их, когда раненые ночуют в общей зале, но на всех комнат не хватило бы, а Кенна не хотела кого-то выделять. Кроме того, условия и в спальнях оказались не очень-то. Все комнаты были маленькие, и пусть серьезно не пострадали, но и там царил хаос. Наша с Туве спальня немного накренилась вбок, мебель съехала в сторону, повсюду валялись книги и вещи. Я постаралась хоть кое-как прибрать комнату, пока Туве принимал душ. С ним явно что-то было не так.

– Что ты делаешь? – спросил он, выходя из душа с мокрыми, торчащими во все стороны волосами.

– Стелю постель. – Я разгладила простыню и повернулась к нему: – Полегче стало после душа?

– На кой черт ты ее стелешь?! – заорал вдруг Туве и бросился ко мне.

Я еле успела отпрянуть, а он рванул простыню на себя.

– Подожди… я же не знала, что ты не хочешь… я думала…

– Ты спятила?!

– Туве, я только хотела постелить для тебя постель. Если хочешь, разбери ее… А может, ляжешь спать? А? Ты же еле держишься на ногах. Я пойду в душ, а ты ложись.

– Отлично! Пожалуйста!

Туве разглядывал белую ткань у себя в руках с таким видом, будто это был его главный враг. Перегрузил мозг… Моя собственная голова гудела после напряженного дня, а ведь я сильнее Туве. Мне сложно даже представить, как он себя чувствует.

Я подобрала с пола рюкзак, привезенный из Фьонинга, и пошла в душ. Что еще можно сделать для Туве, кроме как дать ему отдохнуть, побыть одному? Хотелось подольше постоять под горячей водой, но из крана текла только холодная, так что много времени в душе я не провела. Бормотание мужа слышалось еще из коридора. Сейчас оно стало громче.

– Туве? – позвала я, открывая дверь в спальню.

– Где ты была? – Он смотрел на меня безумными, расширенными глазами. Хаосу в комнате только прибавилось. Туве метался из угла в угол.

– В душе.

– Ты слышишь? – Туве вдруг застыл и стал озираться.

– Что?

– Ты даже не слушаешь! – заорал он.

– Ты очень устал, Туве. Тебе надо поспать.

– Нет! Я не могу спать. – Он помотал головой, глядя куда-то мимо меня. – Нет. Венди, ты не понимаешь.

– Что я не понимаю?

– Я слышу все это, все, все, все! – Он сжал голову руками и стал раскачиваться. Из носа потекла кровь. Он застонал.

– Туве!

Я бросилась к нему и протянула руку – просто чтобы погладить, утешить его, – но Туве вдруг ударил меня в лицо.

– Не трогай меня!

От удара я отлетела на кровать. Потрясение было настолько сильное, что я и не думала защищаться.

– Нельзя тебе доверять! Никому нельзя доверять! – кричал он.

– Туве, пожалуйста, успокойся. Ты сейчас не в себе… это не ты… ты просто очень устал.

– Нечего тут рассказывать, я это или не я! Нечего тут рассказывать!

– Туве. – Я села на кровать, а он навис надо мной, глядя безумными глазами. – Туве, пожалуйста, послушай меня.

– Не могу… – Он прикусил губу. – Я тебя не слышу!

– Ты меня слышишь, Туве. Я здесь, рядом с тобой.

– Врешь! Врешь, врешь, врешь! – Он схватил меня за плечи и начал трясти.

– Эй! – раздался чей-то голос.

Это был Локи. Я забыла закрыть дверь, а он направлялся в душевую и… Локи был без рубашки, с мокрых волос капала вода.

– Вон отсюда! – завопил Туве. – Не суйся к нам!

– Что тут, черт возьми, происходит? – спросил Локи у меня.

– Локи, он не в себе. Слишком интенсивно использовал свои способности. Ему надо поспать.

– Ты еще поговори тут, что мне надо делать, чего не надо! – Туве замахнулся, и я отпрянула.

– Туве! – Локи бросился к нам.

Я испугалась, что он ударит Туве, но Локи этого не сделал. Он схватил Туве за плечи и развернул к себе. Туве попытался увернуться, но не смог и вдруг потерял сознание. Тело сразу обмякло, Локи едва успел подхватить его. Мы положили Туве на кровать.

– Извини, – пробормотала я, не зная, что еще сказать.

– За что тебе извиняться? Ведь это он хотел ударить тебя.

– Он не хотел. То есть хотел, но это не он. Туве никогда бы не стал бить кого-то. Он…

У меня сорвался голос, слезы брызнули из глаз. Лицо горело от удара, но я плакала совсем по другой причине. Туве болен, и его не излечить. Конечно, завтра ему станет лучше, но с годами его дар постепенно разрушит мозг. И Туве исчезнет.

– Венди, – Локи тронул меня за руку, – Венди, пойдем. Тебе нельзя с ним оставаться.

 

Шестнадцать. Одна ночь

Я попросила Аврору провести с Туве эту ночь. Совесть грызла за то, что я его оставляю, но Аврора справится лучше меня, если приступ повторится. Аврора тотчас поспешила к сыну, а я устроилась в ее комнате. Там стояла большая кровать с балдахином на четырех столбах, задрапированная красными занавесями. Одна из стен так сильно накренилась, что почти лежала поверх балдахина, и от этого комната казалась тесной пещерой.

– Ну, как ты? Успокоилась немного? Сможешь теперь заснуть? – спросил Локи.

Он проводил меня до комнаты Авроры и теперь стоял в дверях, собираясь уходить.

– Все хорошо, просто замечательно, – съязвила я. – Королевство разваливается. Народ умирает. Я должна убить собственного отца. А мой муж только что съехал с катушек.

– Тут нет твоей вины, принцесса.

– А по-моему, все из-за меня! Я только порчу все…

– Принцесса, это неправда. – Локи подошел ко мне и присел рядом. – Не надо, не плачь.

– Я не плачу, – соврала я, вытирая глаза. – Почему ты так хорошо ко мне относишься?

– А почему я должен относиться к тебе по-другому? – смущенно спросил он.

– Из-за этого, – я показала на его спину с еще не зажившими шрамами. – Ведь это тоже из-за меня.

– Нет, не из-за тебя. Все из-за того, что Орен – воплощенное зло.

– Но если бы я с самого начала поехала с ним, ничего бы не случилось. Все убитые в Услинне были бы живы и здоровы. И с Туве все было бы в порядке…

– Вот только тебя не было бы в живых. Король Орен продолжал бы враждовать с трилле и рано или поздно пошел бы войной.

– Может, и так, а может, и нет.

– Хватит. – Локи обнял меня за плечи. – В происходящем нет твоей вины, нельзя исправить все на свете. Ты можешь сделать только то, что в твоих силах.

– И это так мало… этого всегда так мало.

– Поверь мне, принцесса, ты делаешь больше, чем кто угодно на твоем месте.

Локи улыбнулся и отвел волосы с моего лица. Наши взгляды встретились, и внутри опять проснулась знакомая уже жажда, которая с каждой нашей встречей только росла.

– Локи, зачем ты просил меня запомнить… ну, тогда…

– Что запомнить?

– Когда мы сидели в твоей комнате, ты просил меня запомнить, что я хотела поцеловаться с тобой.

– Ага! Значит, действительно хотела? – ухмыльнулся он.

– Локи!

– Мы тогда должны были ехать к королю, и я не знал, что нас ждет. Я боялся, что Орен расскажет тебе правду – как он велел мне тебя соблазнить, – и тогда ты меня возненавидишь. А если ты запомнишь, как хотела поцеловаться со мной, тогда, может быть, твоя ненависть будет не такой уж долгой.

– То есть ты знал, что король тебя разоблачит, и все равно поехал со мной?

– Я не мог отпустить тебя одну.

– А почему ты просто не поцеловал меня? Разве это не лучшее воспоминание?

– Тогда было не время.

– Почему?

– Тебя ждала дорога, важная миссия. Поцелуй был бы всего на секунду, ты же очень спешила. Секунда – это слишком мало для поцелуя.

– А сколько, по-твоему, нужно?

– Не знаю, – прошептал Локи.

Он провел ладонью по моей щеке, смахнул слезу, его глаза внимательно смотрели в мои. И его губы слегка коснулись моих. Сперва совсем чуть-чуть, будто проверяя, не сон ли это. Локи целовал меня очень нежно, совсем не так, как Финн.

Мысль о Финне ушла почти в то же мгновение. Не хотелось думать ни о ком, ни о чем. Не хотелось чувствовать ничего, кроме Локи. Чудовищную усталость вытеснило пронзившее все тело желание.

Локи поцеловал меня крепче и мягко уложил на кровать. Я обняла его, пробуя пальцами шрамы, словно то была надпись, сделанная шрифтом для слепых. Шрамы, полученные ради меня. Чтобы меня защитить.

– Венди… – пробормотал Локи, проводя губами по шее.

Он целовал каждый миллиметр моей кожи, заставляя ее дрожать от нетерпения. И вдруг замер. Посмотрел мне в глаза. Светлые волосы наполовину закрывали его лицо, и что-то в этом взгляде, в глазах цвета жженого меда под соломенными ресницами залило мое сердце нежностью и восхищением.

Я смотрела на Локи, как в первый раз. Вся его шутовская поза ушла, вечная ухмылка и развязность исчезли. Это был совсем другой, настоящий Локи, которого я никогда еще не видела. Локи – открытый для ласки и для удара, нежный и добрый. И немного испуганный. Больше того, он был одинок, и я была очень важна для него. Настолько важна, что его самого это пугало. Меня это тоже вроде бы должно было пугать, но страха я не испытывала.

Я могла думать и чувствовать только одно: ничего столь прекрасного я еще не переживала. Может быть, странно слышать такое о парне, но это правда. Когда Локи вот так смотрел на меня, ожидая согласия или отказа, он был прекрасен. Я тихонько дотронулась до его лица, почти поражаясь, что оно настоящее. Локи закрыл глаза и поцеловал мою ладонь. Рука, державшая меня, сжалась, и по телу пробежала горячая дрожь.

– Черт, ненавижу спрашивать, но… ты точно хочешь это сделать?

– Да, хочу, – сказала я, гоня все мысли прочь. Это было не только желание, но острая потребность всего моего существа – хотя бы одну ночь делать то, что хочется, и не думать о последствиях. Только быть вместе.

Локи блаженно улыбнулся, чуть ли не светясь в темноте. И снова поцеловал меня, теперь горячо, жадно. Руки скользнули под мою ночную рубашку, сильные, уверенные руки. Как мне нравилась его сила, которая чувствовалась в каждом прикосновении! Локи старался сдерживаться, чтобы не сделать мне больно, но, стягивая трусики, разорвал их. Я сняла через голову ночную рубашку, испугавшись, что ее постигнет та же участь. Локи старался быть нежным, и я тоже хотела нежности и романтики, потому что ведь это мой первый раз… но мы были слишком нетерпеливы. Сперва он медленно и осторожно двигался внутри моего тела, но я застонала прямо ему в ухо, прижала к себе, и всякая сдержанность испарилась. Было больно, и я уткнулась ему в плечо, чтобы не закричать. Но Локи не остановился, и вскоре внутри разлилось горячее, радостное ощущение. Как хорошо, что он не стал останавливаться. Даже боль была наслаждением.

Потом Локи рухнул на кровать рядом со мной, и мы оба хватали ртом воздух, точно выброшенные на берег рыбы. Белье сбилось в один большой ком, и мне смутно помнилось, будто я слышала какой-то треск. Наверное, сломали кровать. Красные занавеси вокруг кровати, раньше аккуратно подвязанные, растрепались и почти закрыли нас. Комнату освещали несколько свечей, и сквозь занавеси проникал мягкий красноватый свет. Мы лежали будто в пещере, в теплом уютном коконе, и я еще никогда не чувствовала себя такой защищенной.

Локи обнял меня, одна рука скользнула мне под голову, вторая на живот. Я крепко обняла его, прижалась всем телом. Шрам на его груди оказался прямо у меня перед глазами. Грубый, с зазубринами. Косой чертой, начинаясь прямо над сердцем и заканчиваясь у другого соска, он пересекал всю грудь.

– Локи, ты на меня злишься? – тихо спросила я.

– С какой стати мне злиться? – рассмеялся он.

– Вот с какой, – я тронула шрам, – с такой, что тебя чуть не убили из-за меня.

– Нет, я не злюсь. – Локи поцеловал меня в висок. – Разве можно на тебя злиться! Не надо себя винить за зверства короля.

– Как ты получил этот шрам?

– Он сперва хотел казнить меня, – сказал Локи почти устало. – Обнажил меч, а потом решил, что пытка прикольнее.

– А если бы… действительно казнил? – Сама мысль об этом вызывала слезы.

– Ведь не казнил же. – Локи отвел волосы с моего лица, принялся ласково разбирать спутавшиеся пряди. – Король просто не мог меня казнить. Я бы ему не позволил. Сердце мое не позволило бы. Оно ведь знало – ему есть за что бороться.

– Локи, не говори так. Эта ночь… изумительная, необыкновенная, но это только одна ночь.

– Венди! – Локи застонал и повалился на спину. – Ну зачем сейчас говорить такие вещи?

– Затем. – Я села, подтянув колени к груди. Ноги я накрыла, но спина, повернутая к нему, осталась обнаженной. – Я не хочу, чтоб ты… не хочу ранить тебя еще сильнее, чем прежде.

– Похоже, это я тебя ранил. – Локи тронул меня за руку. – У тебя синяк.

– Да? (На руке действительно было сине-красное пятно.) Не помню, чтобы ты… (На бедрах у меня могли быть синяки, но руки…) А! Это не ты. Это Туве.

– Туве… – вздохнул Локи. Минуту он молчал, потом все-таки спросил: – Завтра ты возвращаешься к нему, да?

– Он мой муж.

– Он же ударил тебя. – Но в голосе не было осуждения. Даже Локи понимал, что Туве никогда не поступил бы так в здравом уме.

– Больше не ударит. Я же не просто так вышла за него. И ничего не изменилось.

– И что за причина для замужества? Ведь ты его не любишь.

– Придворные трилле не хотят меня короновать. Они вообще мне не доверяют, потому что мой отец – Орен, но это лишь одна причина для нелюбви. А род Туве очень влиятелен, и они могут как-то уравновесить ситуацию. Если бы я не вышла за Туве, его мать возглавила бы тех, кто хотел меня свергнуть. Без Туве я никогда не стану королевой.

– И ладно. Они тебе не доверяют, ты им не нравишься, но при этом ты готова всем жертвовать ради них. Где логика?

– Логика в том, что я им нужна. Я могу им помочь. Я могу спасти их. Только я могу противостоять моему отцу, только я могу бороться за права искателей и простых трилле. Поэтому я должна стать королевой.

– Если бы ты не была такой упертой… – Локи снова обнял меня и сел рядом. Поцеловал в плечо и прошептал: – Не хочу, чтобы ты завтра возвращалась к Туве.

– Я должна.

– Знаю, – вздохнул он. – Но я не хочу.

– Зато на эту ночь я вся твоя. – Я улыбнулась, и он поднял голову, чтобы посмотреть мне в глаза. – Это все, что я могу тебе дать, Локи.

– Мне не нужна только одна ночь. Я хочу все ночи. Все. Я хочу всю тебя, навсегда.

Слезы навернулись на глаза, сердце заныло. Жизнь была разбита, и я никогда не чувствовала это так остро, как сейчас, рядом с Локи.

– Венди, не плачь. – Локи грустно улыбнулся. В глазах его отражалась моя собственная боль. Он притянул меня к себе и поцеловал в лоб, в щеки, в губы. – Ладно, если ты мне даришь только это, тогда я возьму все, что могу. И никаких разговоров, даже мыслей о королевстве, об ответственности, о ком-то еще. Сейчас ты не принцесса. А я не витра. Мы просто парень и девушка, которые с ума сходят друг от друга, мы просто голая парочка в постели!

– Согласна, – кивнула я.

– Отлично, потому что я хочу повеселиться на полную катушку. – Локи шутливо завалил меня на спину. – Кажется, в прошлый раз мы чуть-чуть подломили кровать, а? Не пора ли ее обратить в щепки?

Я рассмеялась, и Локи поцеловал меня. Наверное, завтра я об этом пожалею. Завтра придется дорого заплатить за все. Но сейчас, на одну ночь, я отказываюсь переживать и думать о будущем. Сейчас я с Локи, для которого на свете нет никого важнее меня. И в эту ночь для меня нет никого важнее его.

Утром меня разбудил стук в дверь, и я удивилась, что умудрилась заснуть. Ночь прошла в каком-то фантастическом тумане. Все казалось прекрасным сном, я даже не знала, что можно ощущать такую близость к кому-то и такое… счастье. Локи и во сне крепко обнимал меня, и я прижалась к нему. Вот так, свернувшись рядом с ним, я хотела остаться навсегда.

– Ваше высочество? – позвала Аврора из-за двери. Это было как удар мокрой холодной тряпкой, вернувший меня к действительности. – Ваше высочество, вы проснулись? Мне нужно взять свою одежду.

Не дожидаясь ответа, Аврора скрипнула дверью и вошла в комнату.

 

Семнадцать. Последствия

Занавеси и сейчас закрывали кровать, но если Авроре придет в голову их отдернуть, она обнаружит меня голой в постели с каким-то парнем – и этот парень не ее сын. Я слышала, как она ходит по комнате, но боялась даже дышать, не то что подать голос. Что стало с одеждой, моей и Локи? Неужели его пижамные штаны валяются на полу? А мои разорванные трусики?

– Ваше высочество? – За красной тканью просвечивал силуэт Авроры. Она совсем рядом. – Ваше высочество, вы здесь?

– Да. – Вдруг она заглянет за занавеси, если я не отвечу! Главное – говорить спокойным голосом. – Да, я здесь. Извините. Я очень… устала вчера. Был такой трудный день…

– Конечно, конечно. Я тогда заберу свою сумку и удалюсь, а вы не спешите.

– Да-да, спасибо.

– Не стоит. – Аврора пошла к двери, но остановилась. – Принцесса, Туве в отчаянии от того, что произошло вчера вечером. Он совсем не хотел вас ударить.

– Я знаю. Конечно, он не нарочно.

Услышав имя Туве, я в ужасе зажмурилась.

Нежное волшебство прошлой ночи растаяло, и вот она, горькая правда. Я изменила мужу.

– Он хочет сам попросить прощения, но я сказала на всякий случай. Чтобы вы знали. Будь он здоров, он никогда бы вас не ударил.

Это было как нож в сердце. Я едва не задохнулась. Да, Туве меня не любит, но вряд ли он обрадуется, узнав, что я с кем-то переспала. Он совсем не заслуживает такого отношения.

– Увидимся за завтраком, – сказала Аврора.

– Хорошо, – ответила я деревянным голосом, чтобы не разрыдаться.

Дверь наконец закрылась за ней, и у меня вырвался долгий дрожащий вздох. Выбравшись из объятий Локи, я села на кровати. Никогда еще столь разные чувства так не раздирали меня. Хотелось остаться в этих объятиях навсегда, но каждая минута с Локи жгла виной и раскаянием.

– Эй! – Локи обнял меня за талию и попробовал притянуть к себе. – Уже можно расслабиться. Она ушла.

– У нас много дел на сегодня. – Я отпихнула его руку, хотя меньше всего на свете хотела его отталкивать, и взяла ночную рубашку, которая валялась в изножье кровати.

– Знаю. – Казалось, он немного обиделся. – Венди, я тебя никогда не отрывал от работы, но сейчас побудь со мной еще пять минут!

– Нет, не могу.

Я не стала даже смотреть на него. Не хотела видеть его лицо, не хотела думать о том, что мы наделали. На губах до сих пор был вкус его поцелуев, а внутри ощущался его жар. Мне хотелось плакать.

– И… что потом? – спросил Локи.

– Я же сказала – ничего кроме этой ночи.

– Сказала, да… – вздохнул он. – Но вдруг ты передумаешь?

Я вылезла из кровати и нашла свои разорванные трусики за спинкой. Локи тоже выбрался наружу вслед за мной – кровать отчаянно заскрипела. Я обернулась. Он натянул пижамные штаны, но футболки у него с вечера не было.

– Тебе надо тихо пробраться к себе, – сказала я. – Чтобы ни одна душа не видела.

– Конечно.

Минуту постояли, глядя друг на друга. Нас разделяли всего несколько футов – но они были как тысячи миль. Как много я хотела сказать – и не могла. От слов было бы еще хуже. Если сказать вслух, как много для меня значит эта ночь, она снова станет реальной. Слишком реальной.

Локи двинулся к двери, но остановился рядом со мной, сжав кулаки, будто с чем-то боролся. Вдруг, не говоря ни слова, он сгреб меня и прижал к себе. Поцелуй был такой страстный, что колени ослабли. Я думала, что упаду, когда он отпустит меня, но все-таки удержалась на ногах.

– Это последний раз, – сказала я, едва переведя дыхание.

– Я знаю.

Локи повернулся и вышел.

Оставшись одна, я обхватила себя руками и стояла, раскачиваясь из стороны в сторону. Желудок резко сжимался, словно меня вот-вот вырвет, но через минуту тошнота прошла. Не плачь, не плачь, не плачь, твердила я, но мой дар убеждения не действовал на меня саму. Я схватилась за столб балдахина, испугавшись, что упаду.

Что я сделала? Что сотворила? С Локи? С Туве? С собой?

– Ваше высочество? – раздался голос Дункана, но ответить я не сумела. – Ваше высочество! – Дункан осторожно приоткрыл дверь. – Ваше высочество, что с вами?

– Все нормально. – Только бы не разреветься. – Просто устала. Наверное, перетрудилась вчера.

– Это точно, – кивнул Дункан. – Я спал как убитый, только снился какой-то странный ритмичный скрип и стук. Вы ночью ничего не слышали? Комнаты же рядом.

– Нет, не слышала.

– Наверное, показалось. С вами точно все хорошо?

– Вполне, – соврала я.

– Я уже поговорил с Кенной, она хотела бы отправить пока во Фьонинг тех, кому негде жить. Вилла предложила уехать сегодня вместе с ранеными, чтобы разместить их во дворце. А сюда пришлем специалистов, которые помогут отстроить Услинну. От нас-то в этом толку мало.

– Ну что ж, хороший план. Только я сперва сама поговорю с Кенной. Уже все проснулись?

– Все, кроме вас и Туве. Локи я видел в ванной, так что он тоже уже готов. А что вчера стряслось с Туве? Аврора говорит, он вроде заболел.

– Да, – быстро сказала я, невольно прикрыв синяк на руке. – И в первую очередь я хочу увидеть его. Он у себя?

– По-моему, у себя.

– Спасибо, Дункан. Я побеседую с ним, оденусь и спущусь к остальным.

– Отлично. Ваше высочество, постарайтесь сегодня не принимать все это близко к сердцу. У вас такой вид, будто вы вот-вот свалитесь без сил.

Взмахом руки я отпустила Дункана. По дороге к Туве я старалась собраться с мыслями. Надо ли рассказывать ему о нас с Локи? Только не здесь и не сейчас. Не время думать о своих личных проблемах. Да и на выяснение отношений просто нет сил.

Я робко постучала в дверь, все еще не зная, что сказать. Туве сам открыл, и я чуть не вскрикнула. Выглядел он ужасно. Волосы у него всегда торчали в разные стороны, но не так, как сейчас. Под глазами залегли глубокие темные круги. Обычно смуглая, зеленоватого оттенка кожа сейчас была пепельно-серой. И самое страшное – Туве словно состарился за одну ночь.

– Венди, я так перед тобой виноват… – начал он, и я сперва даже не поняла, за что он извиняется. – Я совсем не хотел тебя ударить. Я бы никогда так не сделал, если бы не это помрачение.

– Ничего-ничего, – забормотала я. – Туве, все хорошо. Вчерашний день выдался тяжелым для всех.

– Усталость – не оправдание, – покачал он головой. – Я должен был сдержаться.

– Это не в твоей власти, Туве. И я это понимаю.

– Нет, не понимаешь. То, что я сделал, не нормально. Ударить женщину – не нормально, тем более свою жену.

При слове «жена» я вздрогнула, но Туве вроде бы не заметил. Разговор становился невыносим. Невозможно слушать, когда перед тобой извиняется тот, перед кем ты виновата гораздо больше! Конечно, женщин бить плохо, но вчера это сделал не тот Туве, которого я знаю и уважаю. Он был не в себе. А вот я была в здравом уме, ныряя в объятия Локи. Моя вина намного тяжелее его.

Я нашла свою сумку и достала чистую одежду. Туве снова начал извиняться, и я повторила, что не вижу его вины в том, что произошло. Когда извинения пошли по третьему кругу, я сменила тему, заговорив о распределении дел на сегодня.

Основные завалы разобраны, и мы уже ничем особо помочь не могли. Поэтому можно уезжать, а вместо нас приедут строители и другие профессионалы.

Когда я оделась и спустилась вниз, мы стали планировать отъезд. Какие-то машины в городе оставались на ходу, но мест на всех не хватало. Вернувшись во дворец, надо первым делом отправить за оставшимися ранеными транспорт.

Пока мы занимались организацией и погрузкой, решая, кто поедет, а кто останется, Вилла заметила одну мою странность. Я очень старалась вести себя как ни в чем не бывало, но, когда рядом появлялся Локи, я тут же едва ли не отпрыгивала в сторону.

Наконец все расселись по машинам и мы тронулись в путь. Кенна осталась управлять уцелевшей частью Услинны, и я пообещала ей прислать еще помощь. Восстановление города будет одной из первых моих задач. Первой после защиты королевства от нападений витра.

Вилла и Мэтт сели в нашу с Туве машину, чему я была несказанно рада. Не знаю, как бы я вынесла поездку только с Авророй и Туве. Мэтт на заднем сиденье говорил без умолку, строя планы и прикидывая, как мы сможем помочь Услинне.

Прибыв во Фьонинг, я сразу погрузилась в хлопоты по размещению беженцев во дворце. Наверное, такое многолюдье будет непривычно, но мне сейчас даже на руку. Вилле я поручила выяснить, какими ресурсами мы располагаем для восстановления города, Мэтт с радостью отправился вместе с ней.

Когда все гости были устроены, я поднялась в библиотеку. Главная задача так и оставалась нерешенной, я по-прежнему не знаю, как убить Орена и победить гоблинов. Рано или поздно с витра все равно придется воевать. Кроме того, погружение в работу должно было благотворно подействовать на меня. Совсем не хотелось думать о том кошмаре, который я устроила себе в личной жизни.

Большую часть вечера я штудировала трилльские тексты – прилежно, но безуспешно. Нигде ни слова о бессмертных троллях, по крайней мере, насколько я могла понять. Я сновала от стеллажа к столу, таская книги туда-сюда, и однажды, взглянув поверх стопки, вдруг увидела у двери Финна.

Глядя на него, я испытала новый приступ угрызений совести. Хотя мы с Финном никогда по-настоящему не были вместе, да и в тех невнятных отношениях, которые у нас сложились, мы недавно поставили жирную точку, сейчас я чувствовала вину и перед ним тоже.

– Принцесса, с вами все в порядке? – Финн подошел ко мне, лицо у него было озабоченное.

– Да-да, все хорошо. – Я опустила глаза и направилась к столу. Хотелось, чтобы между нами было какое-то расстояние, и массивный деревянный стол прекрасно выполнял роль преграды.

– Вы такая бледная, – сказал Финн. – Наверное, трудная выдалась поездка.

– Да, мы все там много работали. – Я открыла книгу и уткнулась в текст. Я готова была делать что угодно, только бы не думать о Финне, не видеть его темных глаз.

– Мне об этом рассказывали. – Он уперся руками в стол прямо передо мной. – Я беседовал с Локи.

Сердце так и подпрыгнуло.

– Он что, сам завел с тобой разговор?

– Ну да. – Финн как-то странно посмотрел на меня. – С вами точно все в порядке?

– Все хорошо. И что тебе рассказал Локи?

– Он узнал одну интересную вещь про гоблинов во время вашей поездки в Услинну. Пострадали только дома, но прямого нападения на жителей не было. Все жертвы погибли под развалинами. Локи думает, что гоблины глупы и послушны, но не агрессивны. Однако завтра он все равно будет помогать мне в занятиях с искателями.

– Очень интересно, – пробормотала я.

– Может, этот Локи и не такой уж мерзавец, – признал Финн неохотно, – но вы все равно уделяете ему слишком много внимания. Вы должны подумать о своей репутации, Венди.

– Ты прав. – Во рту неожиданно пересохло. – Я подумаю.

Финн продолжал стоять, опершись о стол, словно ждал от меня еще каких-то слов. Но мне было нечего сказать. Я смотрела в книгу, слишком нервничая, чтобы взглянуть на Финна.

– Я зашел просто спросить, как прошла поездка.

– Хорошо прошла, – быстро ответила я, чуть ли не оборвав его.

Через минуту Финн ушел и я наконец смогла выдохнуть. Снова зарылась в книги, но, просматривая их одну за другой, я не находила ничего полезного. Если надо, я переверну всю библиотеку, но, может, до этого все-таки не дойдет?

Было уже довольно поздно, когда в открытую дверь постучала Вилла.

– Венди, я знаю, что ты очень занята, но тебе обязательно нужно на это посмотреть! – воскликнула она. – Весь дворец уже гудит!

– О чем ты?

– О новом рисунке Элоры! Там мы все мертвые.

 

Восемнадцать. Будущее

Элора обладает даром предвидения, и будущее у нее изливается на холсты. Сама она считает свой дар проклятием. Она могла нарисовать какую-то сцену из будущего, один кадр наступающего события. И все.

В последнее время Элора была слишком слаба и почти не рисовала. Живопись предвидения требует слишком много энергии, но если видение важное, то оно просится быть выплеснутым, и Элора не может держать его в себе. У нее начинаются жуткие мигрени, избавиться от которых можно, только написав картину, выпустив в нее видение.

Обычно Элора старалась как можно реже показывать свои произведения, делая исключение только тогда, когда они могли быть кому-то полезны. Последнее предсказание было явно из таких.

Полотно стояло на мольберте посреди зала. Элора пожелала, чтобы его увидели лишь избранные, но Вилла была права – слух о новом видении распространился по дворцу со скоростью лесного пожара.

Гаррет стоял в дверях, отгоняя любопытных и слуг, желающих взглянуть на предсказание хотя бы одним глазком. Когда мы с Виллой вошли в военный зал, перед картиной стояли марксина Лоран, Томас, Туве и Аврора. Еще несколько придворных сидели за столом, не в силах вымолвить ни слова. Я отстранила Лоран, чтобы посмотреть, и Туве тоже отступил от мольберта. Картина была еще ужаснее, чем Вилла ее описала.

Картины Элоры всегда напоминали фотографии, настолько они реалистичны. Все прорисовано до мельчайших деталей. Сейчас я увидела парадную залу дворца; витая лестница, что вела на второй этаж, обрушилась ровно посередине. Большая люстра, которая сейчас спокойно себе там висит, на картине разлетелась мелкими осколками во все стороны. Перила лестницы охвачены огнем. Со стен исчезли золотые украшения.

И повсюду тела. Некоторых я не узнавала, но многие были выписаны со слепящей четкостью. Вилла свешивается с разбитой лестницы явно мертвая – голова вывернута под неестественным углом. Дункан лежит, усыпанный осколками хрусталя. Тут же в луже крови распластался Туве. Финн скорчился под обломками упавшей лестницы, сломанные кости торчат наружу. Локи проткнули мечом, пришпилив к стене, как жука в коллекции энтомолога.

Я лежала у чьих-то ног. Рядом валялась сплющенная корона. Я умерла уже после коронации. Умерла королевой.

Мужчина, у ног которого я лежала, стоял спиной к зрителю, но длинные темные волосы и черный бархатный жакет не оставляли сомнений – это мой отец, король Орен. Явился во дворец и устроил бойню. Погибли все. В том числе и я…

Мы все умрем.

– Когда вы это нарисовали? – спросила я, как только ко мне вернулся дар речи.

Элора сидела в кресле у окна, глядя, как снег медленно опускается на сосны. Руки бессильно лежат на коленях, кожа серая, морщинистая. Элора и так умирает, а этот рисунок, наверное, подтолкнул ее к самому краю…

– Вчера вечером, когда вы были в Услинне. Я не знала, стоит ли кому-то его показывать. Может возникнуть паника. Но Гаррет убедил меня, что вы все должны знать.

– Вдруг мы сумеем что-то изменить, – сказал Гаррет. Лицо у него было застывшее. Ведь его дочь тоже мертва на картине.

– Как можно изменить будущее? – визгливо спросила Лоран. – Ведь это будущее!

– Будущее нельзя предотвратить, – сказал Туве. – Но изменить – можно! Правда? – Он взглянул на меня.

– Да, – кивнула я. – Элора всегда мне говорила об этом. Будущее изменчиво, и если она что-то нарисовала, это не обязательно случится именно так.

– Но ведь случится! – сказала Аврора. – Тот ход событий, который мы сейчас наблюдаем, ведет нас именно к такому будущему. Король витра захватит Фьонинг и разрушит дворец…

– Почему он обязательно захватит Фьонинг? – возразила Вилла. – На картине мы видим лишь дворец.

– О да, марксина, это такое утешение! – съязвила Лоран.

– Сэр Гаррет прав, – вмешалась я. – Нам нужно изменить ход событий.

– А как узнать, что мы меняем его в нужную сторону? – спросила Лоран. – Может, любое наше действие ради предотвращения этой сцены только приблизит ее?

– Нельзя же вообще ничего не делать.

Я отошла от картины, не в силах более смотреть на бездыханные тела тех, кого люблю. Необходимо что-то придумать, чтобы это предотвратить. Изменить. Что угодно, только не дать этому случиться.

– Нужно убрать какой-то элемент, – подумала я вслух. – Что-то принципиально поменять в этой сцене. Какую-то деталь. И тогда можно твердо рассчитывать, что будущее изменится.

– Например? – спросила Вилла. – Убрать лестницу?

– Хотите, уберу ее прямо сейчас? – предложил Туве.

– Нет, как же без лестницы, – возразила Аврора. – Это же единственный путь на второй этаж!

– Уберем принцессу, она нам точно ни к чему, – пробормотала Лоран.

– Марксина, я вас предупреждал. Если вы… – начал Туве.

– Подождите! – вскрикнула я. – Она права.

– Как это? – испуганно спросила Вилла.

– Если убрать принцессу, то вся сцена действительно изменится, – вдруг догадалась Аврора. – Ведь король все это время охотился за ней и на картине наконец ее настигает. Если отдать принцессу королю, вся эта бойня будет не нужна.

Никто ничего не сказал, но по смущенным лицам Виллы и Туве я поняла, что даже они рассматривают этот вариант. Их можно понять. Если бы мертвым на картине был кто-то один, они боролись бы за меня, но картина предсказывала смерть всем нам. Чем моя жизнь дороже всех других?

– Нет! Вы не отдадите ему мою дочь, – твердо сказала Элора, поднимаясь. – Никогда!

– Если я все равно умру, то хотя бы можно попытаться спасти остальных, – возразила я.

– Ты найдешь другой способ. Я не допущу, чтобы тебя принесли в жертву.

– Я это сделаю добровольно.

– Нет, – отрезала Элора. – Это приказ. Ты к нему не поедешь.

– Элора, я понимаю, что сама мысль о потере ребенка невыносима, – пропела Аврора умильным тоном. – Но ведь мы должны выбирать то, что лучше для всего королевства…

– Мы просто свергнем вас, если вы не согласитесь, – зашипела Лоран. – Любой в королевстве за мной пойдет, если вы собираетесь обречь нас на верную смерть.

– Это не верная смерть! – Голос Элоры набрал силу. – Свергайте сколько хотите. Но до этого момента я ваша королева, и принцесса никуда не поедет.

– Элора, дорогая, давай сядем, – ласково сказал Гаррет.

– Никуда я не сяду! – Она оттолкнула его руки. – Я не дряхлая старуха! Я королева, я ее мать, и мое слово здесь что-то значит. Здесь оно значит все!

– Элора, – сказала я, – вы же всегда говорили мне, что благо королевства превыше всего.

– Быть может, я ошиблась. – Взгляд ее глаз, когда-то темных, а теперь блекло-серых, лихорадочно метался по комнате. – Я всем пожертвовала ради королевства. Всем! И посмотри, что с ним сталось.

Элора сделала шаг, другой, неожиданно покачнулась, ноги ее подкосились, и она повалилась на пол. Гаррет рванулся вперед, но подхватить ее не успел. Она потеряла сознание.

Я бросилась к ней, Гаррет уже был рядом, пристроил ее голову себе на колени. Она лежала тихо, белые волосы разметались. Из носа показалась струйка крови. Вряд ли это от падения. Обычно носовые кровотечения у трилле – признак перегрузки.

– Что с ней? – испуганно спросила я. Коснуться Элоры я боялась. Она выглядела такой хрупкой…

– Она жива, если вы об этом. – Гаррет достал из кармана платок и вытер кровь. – Но состояние ее плохое. После этой картины она совсем ослабела.

– Аврора! – позвала я. – Исцелите ее.

– Не надо, принцесса, – Гаррет покачал головой, – это бесполезно.

– Бесполезно?! Она же больна!

– Для Элоры уже ничего нельзя сделать. – Гаррет смотрел на мою мать, и в темных глазах его светились любовь и печаль. – Венди, она не больна, она умирает. И ее уже не излечить. Жизнь утекает из нее, и Аврора ей не поможет.

– Но хоть что-то же можно сделать! Хоть как-то помочь!

– Нет. – Гаррет подхватил Элору на руки, встал. – Я отнесу ее в спальню, уложу в постель. Это все, чем мы можем сейчас ей помочь.

– Я иду с вами, – сказала я и обернулась к собравшимся: – Завтра мы продолжим наш разговор.

– Но ведь мы, кажется, все уже решили? – с кривой улыбкой осведомилась Лоран.

– Мы продолжим этот разговор завтра, – отчеканил Туве, набрасывая на рисунок ткань.

Я последовала за Гарретом в спальню матери. Мне было уже не до картины и ее зловещего предсказания. Я хотела просто побыть с Элорой, пока еще есть такая возможность. Если ей осталось совсем немного, последние часы я проведу рядом с ней. Итак, скоро я стану королевой. Однако и об этом я думать не могла. Сколько бы времени у нас ни осталось, я хотела просто быть вместе с матерью. Не думая о том, что станет с королевством, с моими друзьями и даже с моим браком.

Я села у кровати Элоры и стала ждать, когда она очнется. Ждать пришлось дольше, чем я ожидала, и в конце концов я заснула прямо в кресле. Гаррет разбудил меня, когда Элора пришла в себя.

– Принцесса? – Она слабо улыбнулась.

– Она все это время сидела рядом с тобой, – сказал Гаррет.

– Я бы хотела поговорить с моей дочерью один на один, если можно.

– Конечно. Если понадоблюсь – я за дверью.

– Спасибо. – Еще одна едва заметная улыбка Элоры – и Гаррет вышел.

– Как ты? – Я встала на колени подле кровати, взяла Элору за руку.

– Неважно.

– Ох.

– Помни, Венди, что я тебе сказала… Ты не должна отдавать себя витра. Ни за какие блага.

– Не погибать же всем из-за меня, – возразила я как можно мягче. Мне не хотелось спорить с Элорой, но врать ей, лежащей на смертном одре, было бы кощунством.

– Надо найти иной выход. Я всегда была верна королевскому долгу. Всегда думала лишь о благе королевства. Но сейчас меня интересуешь только ты. Ты и твоя безопасность.

– Но прежде ты никогда так не беспокоилась о моей безопасности.

– Конечно же, беспокоилась, глупенькая. Ведь ты моя дочь. Я всегда беспокоилась о тебе.

Она помолчала, вздохнула.

– Я так жалею сейчас, что заставила тебя выйти за Туве.

– Ты не заставляла. Он сделал предложение. Я согласилась.

– Значит, не надо было разрешать тебе. Я же знала, что ты его не любишь. Мне казалось, если сделать все как следует, то это тебя защитит. И в конечном счете ты будешь счастлива… Но сейчас я понимаю, что не сделала ничего, чтобы ты обрела счастье.

– Но я счастлива, – возразила я, – во всяком случае, в моей жизни хватало счастливых минут.

– Не повторяй моих ошибок, Венди. Я вышла замуж за нелюбимого, потому что это было нужно королевству. Любимого я отвергла – и тоже во благо королевства. И единственного своего ребенка я отдала чужим людям, потому что этого требовал королевский долг.

– Ты не отдавала меня чужим! Ты спрятала меня от Орена.

– Мне следовало тогда остаться с тобой. Спрятаться вместе с тобой. Я могла защитить тебя от всего, что с тобой произошло в детстве. Больше всего я жалею именно об этом. О том, что не осталась с тобой.

– Почему ты мне раньше не сказала? Почему только сейчас?

– Не хотела, чтобы ты ко мне привязалась. Я же знала, мы не долго будем вместе. Я не хотела, чтобы ты оплакивала меня. Думала, будет лучше, если ты останешься равнодушна ко мне.

– И ты… почему ты передумала?

– Я не могу умереть, не сказав, как я тебя люблю. – Она сжала мою ладонь. – Венди, я сделала так много ошибок. Я хотела, чтобы ты закалилась, чтобы научилась защищаться. Прости меня. Прости.

– Мне нечего тебе прощать. – Я старалась улыбаться. – Элора, ты сделала все, что могла.

– Я знаю, ты будешь хорошей королевой, сильной и справедливой правительницей. И это куда больше, чем заслуживает наш народ. Только не отдавай им всю себя без остатка. Оставь что-нибудь для себя. И слушай свое сердце.

– Неужели это ты советуешь мне слушать свое сердце? Никогда бы не подумала, что услышу от тебя такие слова.

– Не обязательно делать все, что оно тебе говорит, – улыбнулась Элора. – Но всегда прислушивайся к нему. Иногда только сердце скажет тебе правду.

Я еще много времени провела возле постели своей матери. Элора не рассказала мне почти ничего такого, о чем я не знала раньше, но странно – мне казалось, что это наш единственный настоящий разговор. Она говорила со мной не как королева с принцессой, а как мать с дочерью. А затем снова провалилась в беспамятство. Я сидела, так и не отпустив ее прозрачной ладони. Каждая минута была как драгоценность.

 

Девятнадцать. Облегчение

– Не знаю, Венди, – Туве покачал головой, – я не хочу твоей смерти, но даже не знаю, что еще предложить.

– Понимаю, – вздохнула я. – Сама в том же положении.

Туве сидел в кресле в изножье нашей огромной кровати, а я стояла перед ним. Оба были еще в пижамах, и трудно сказать, кто хуже спал этой ночью. Рано утром, еще до рассвета, я разбудила его и принялась терзать расспросами, что он посоветует мне сделать в связи с картиной-предсказанием.

– Ты пока не нашла способ убить короля, – заметил Туве. – И пообещала ему отдать королевство, когда тебя коронуют.

– Меня не коронуют, если я поеду к нему.

– Даже если ты к нему приедешь, он может отправить тебя обратно, потому что жаждет заполучить королевство.

– Я скажу ему, что вы меня вышвырнули, когда узнали о моем намерении объединиться с витра. Тогда он примет меня.

– Ему нужно королевство, пойми, – повторил Туве. – Рано или поздно он пойдет войной, даже если ему отдадут тебя. В самом лучшем случае ты просто отсрочишь неизбежное.

– Возможно, – кивнула я. – Но если это лучшее, что я могу сделать, значит, надо это сделать.

– А что потом? После того, как ты уедешь к Орену?

– Как что? Ты станешь королем трилле. И будешь защищать свой народ.

– Вот так? – растерялся Туве. – Ты уедешь, а я останусь?

– Да, – кивнула я.

Тяжелые двери спальни с грохотом распахнулись. Я вздрогнула. Туве вскочил. Локи не отрываясь смотрел на меня, моего мужа он словно и не замечал.

– Что ты делаешь? – Я была слишком удивлена, чтобы разозлиться.

– Так я и знал! – заорал Локи. – Как только Дункан рассказал, я сразу понял, что ты кинешься совершать самоубийство! Принцесса! Какого черта вы так стремитесь в мученицы, а?

– Я не мученица. Что Дункан тебе рассказал? И как ты смеешь врываться в шесть утра ко мне в спальню?

– Я никак не мог заснуть и в конце концов спустился посмотреть, спите вы или нет. Услышал, как вы разговариваете… но я и так знаю, что вы хотите сделать. Дункан рассказал мне об этой чертовой картине, и я сразу понял – ты хочешь снова поехать к витра.

– Ты подслушивал? – Я прищурилась. – Подслушивал здесь, в моих личных покоях! У тебя нет никаких прав шпионить за мной и являться сюда без приглашения!

– Да не шпионил я! Зачем драматизировать, ваше высочество. Я на миг замешкался у ваших дверей, чтобы понять, спите вы или нет. А поскольку вы явно не спали, я и вошел.

– Ворвался без стука, – уточнила я.

– Хотите, выйду за дверь и постучусь? Так вам будет приятнее?

– Я хочу, чтобы ты вернулся к себе.

Мы с Локи не разговаривали с памятной ночи. Краем глаза я видела, как Туве наблюдает за нами. Локи по-прежнему смотрел только мне в глаза, и я тоже не стала отводить взгляда, как будто играла в гляделки.

– С удовольствием. Как только вы признаете, что выдать себя королю – это полный бред.

– Никакой это не бред! – взвилась я. – Решение не идеальное, согласна, но никто пока не предложил лучшего. И я вполне допускаю, что картина может стать реальностью.

– А откуда вы знаете, что ваше самоубийство что-то изменит?

– Ты же не видел картины. А потому не понимаешь.

– Предсказание можно изменить только одним способом – убить короля, – сказал Локи. – И вы единственная, кто способен это сделать.

– Но я не знаю как. Вот ты… Ты очень сильный. Ты мог бы убить Орена. А мне нужно сделать хоть что-то, чтобы рисунок не сбылся, пока не найдется способ убить короля.

– Венди, если бы я мог его убить, я бы давно это сделал, – сказал Локи с кривой усмешкой. – И вы это прекрасно знаете.

– Неважно! – Я махнула рукой, отсылая его. – Разговор окончен. Я уже приняла решение.

– Ты думаешь, я позволю тебе уехать? – спросил Локи.

– Я ни в чьем позволении не нуждаюсь.

– Ты прекрасно знаешь, что я могу остановить тебя. – Локи смотрел мне в глаза спокойно и твердо. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты не попала к нему.

– Локи, он перебьет всех нас, – так же твердо сказала я. – Он убьет Туве, Виллу, Дункана и тебя. И меня тоже. Пойми, это единственный способ нас защитить.

– Лучше умереть в драке с ним. Лучше увидеть твою смерть в бою, чем знать, что ты добровольно сдалась. Венди, нельзя сдаваться.

Я все-таки отвела взгляд, не выдержала. Туве по-прежнему молчал. Хоть бы он вмешался, сказал что-нибудь!

– И что ты тогда предлагаешь? – тихо спросила я, обращаясь к Локи.

– У нас есть еще время до вторжения витра. Надо выяснить, как его можно убить, а когда король явится, дать ему бой.

– А если мне не удастся его убить? То видение станет реальностью.

– Если ты и тогда не сможешь с ним справиться, то сейчас тем более не сможешь. И сдаться сейчас – не значит выиграть потом. Явиться к Орену – это самоубийство.

Я оглянулась на молчащего Туве. В словах Локи есть здравое зерно. Но как же невыносимо не знать, что правильно, а что нет. Я хотела только одного: чтобы все остались живы. Но один неверный шаг – и я всех погублю.

– Хорошо, – сказала я наконец. – Я пока остаюсь. А ты удвой старания в подготовке искателей. Подготовиться должна не только я.

– Как прикажете, ваше высочество…

Локи едва заметно улыбнулся, но за обычной бравадой проступало что-то другое, что-то горящее глубоко внутри. Когда Локи смотрел на меня этим взглядом, сердце грохало так, что его удары, наверное, слышали все. Я вдруг остро ощутила, как близко друг к другу мы стоим. Локи мог протянуть руку и дотронуться до меня, и я покрепче сцепила ладони, чтобы не сделать то же самое.

Все-таки даже в теперешнем жутком положении есть свой плюс – у меня не было ни времени, ни сил думать о Локи. Но сейчас, когда он стоял на расстоянии вытянутой руки, в голове стучали лишь воспоминания о нашей единственной ночи. Не столько о ласках, хотя они и сейчас горели на коже, сколько об удивительном ощущении слияния, которое я тогда испытала. Никогда и ни с кем я еще не была так близка, мы тогда будто бы стали одним целым.

Внезапно в голове вспыхнула картина Элоры. Локи, пронзенный рукой моего отца. Нет, я сделаю что угодно, чтобы он остался жив. Даже против его желания. Не допущу его смерти.

– Полагаю, маркис, что у вас много дел, – пробормотала я, осознав, что мы уже довольно долго пялимся друг на друга. Прямо перед носом у моего мужа.

– Да-да. – Локи быстро кивнул и вышел.

Туве аккуратно закрыл за ним обе створки и остался стоять, прислонившись к ним лбом. Потом медленно повернулся ко мне, но смотрел куда-то в сторону. Взгляд его темно-зеленых глаз блуждал по комнате, руки беспокойно теребили пижаму.

– Туве, ты как? – осторожно спросила я.

– В порядке. Нет, не знаю. Хорошо, что ты не поехала туда умирать. Мне бы это вряд ли понравилось.

– Мне бы тоже не понравилось, если бы ты умер.

– Однако… – Туве замолчал, пристально уставившись куда-то в стену. – Венди, ты его любишь?

– Что? – Сердце провалилось прямо в желудок. – С чего ты взял, как ты вообще… – Я растерянно замолчала.

– А он любит тебя. – Туве взглянул на меня. – Ты об этом знаешь?

– Я н-не… я вообще не понимаю, о чем ты.

Я засуетилась, принялась заправлять постель, встряхивать одеяла – только бы не встречаться с Туве глазами.

– Я вижу ваши ауры, – в голосе Туве не было и следа гнева. – У него серебряная, у тебя золотая. А когда вы встречаетесь, у ваших аур появляется розовый ореол. Вот сейчас вы оба светились ярко-розовым, и ваши ауры переплетались.

Я замерла. Что уж тут скажешь? Туве просто увидел наши чувства, словно просветил рентгеном. Отрицать все бессмысленно. Я стояла спиной к Туве и ждала, что он примется кричать, обзовет меня шлюхой и так далее.

– Наверное, я должен быть вне себя, – сказал он наконец. – И ревновать. Да?

– Прости, Туве, – прошептала я. – Я не хотела, чтобы так получилось.

– Я и правда ревную, только не в том смысле. Он тебя любит, а я… нет. – Я услышала, как Туве вздохнул. – Тогда ночью, когда мой мозг перегрелся и я тебя ударил…

– Ты в этом не виноват, – быстро сказала я. – И мое отношение к тебе совсем не изменилось.

– Это я понимаю… Просто случившееся заставило меня задуматься. У меня впереди вовсе не вся жизнь, как у обычных людей, когда-нибудь я потеряю рассудок. Мои способности понемногу уничтожают мозг и рано или поздно прикончат его.

– Туве, что бы ни случилось, я буду с тобой. – Я повернулась и шагнула к нему. – Даже если мне будет дорог… кто-то другой… Ты мой муж, и я буду с тобой и в здравии, и в болезни.

– Ты не бросишь меня? – спросил он почти с тоской. – Ты будешь обо мне заботиться, даже если я сойду с ума?

– Конечно, – кивнула я.

Мне даже в голову не приходило бросить Туве, по крайней мере, из-за его ночного приступа, и тем более если он станет больным и слабым, как Элора. Туве очень благородный и очень добрый, он заслуживает самой искренней любви и помощи, какую я только смогу ему дать.

– Тогда мне будет еще тяжелее сказать тебе то, что я хочу сказать.

Он сел на кровать. Я села рядом.

– Венди, я предвижу, как мало времени у меня осталось до того, как я перестану быть собой. Лет двадцать в самом лучшем случае. Потом я потеряю рассудок. И сейчас я хочу полюбить кого-то. Чтобы с кем-то разделить свою жизнь. И… понимаешь, этот кто-то – не ты.

– А… – Непонятно, как следовало отнестись к его словам.

– Прости, – сказал Туве. – Я понимаю, от чего ты отказалась, чтобы быть со мной. Прости, что не могу ответить тебе тем же. Я думал, я смогу. Я думал, если мы друзья и я верю в тебя как в будущую королеву, этого достаточно. А оказалось, что нет.

– Да, этого не достаточно, – спокойно согласилась я.

– Поэтому, Венди, мне кажется… – Он опять глубоко вздохнул. – В общем, я хочу развестись.

И тут это все-таки случилось. Я расплакалась. Огромное облегчение, смущение, грусть и еще много, много разных чувств, которые я всегда старалась сдерживать, вдруг прорвались. Я была счастлива, огорчена, испугана и черт знает что еще одновременно.

– Венди, не плачь. – Туве обнял меня. В первый раз прикоснулся ко мне после свадьбы. – Я так не хотел тебя огорчать.

– Нет, все нормально. – Я вытерла глаза. – Просто это очень неожиданно. Но ты прав. Наш брак надо расторгнуть. – Слезы высохли столь же внезапно, как и полились. – Извини. Сама не знаю, откуда это взялось.

– Ты уверена, что сумеешь пережить это?

Я слабо улыбнулась:

– Уверена. Вероятно, так будет лучше для нас обоих.

– Надеюсь, – кивнул Туве. – Мы с тобой друзья, и я всегда тебя поддержу, но для этого нам не обязательно быть мужем и женой.

– Это правда. Только никакого развода, пока не решится главное. Мы должны разобраться с витра. Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты стал королем.

– Королем? Ведь я рано или поздно сойду с ума.

– Но ты единственный, кто может быть у власти и кому я доверяю. Из Виллы со временем может получиться замечательная правительница, но сейчас она не готова. Она может принять власть после тебя, если возникнет такая надобность.

– Ладно, – сказал Туве. – Даю тебе слово. Мы остаемся в браке до победы над витра. Если вдруг с тобой что-то случится, я возьму управление королевством на себя.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Что ж, – Туве отстранился, – если с этим мы покончили, пора одеваться. В одиннадцать похороны канцлера.

– А у меня еще речь не готова, – вздохнула я. – Да и что я могу о нем сказать?

– Любое доброе слово о канцлере окажется чистой ложью, – усмехнулся Туве.

– О мертвых плохо не говорят.

– Венди, ты же не слышала, что он хотел с тобой сделать. Он действительно был опасен для нашего общества, поверь.

Я сидела на кровати, слушая, как мой все еще муж бродит по комнате, плещется в душе. С плеч будто свалился огромный груз. Я по-прежнему понятия не имела, как остановить витра, как спасти королевство и спастись самой, и мне по-прежнему предстояло сочинить панегерик в честь ужасного канцлера. И все-таки впервые за очень долгое время во мне набирала силу надежда. Если удастся одолеть короля, то будет ради чего жить на свете.

 

Двадцать. Орм

Вилла нарядилась во все черное, хотя юбка была такая мини, что и не видать вовсе. Зато цвет – в полном соответствии с траурным этикетом. Речь мою встретили замечательно. По канцлеру никто не плакал – отчего даже мне стало грустно, но я не нашла в себе сил стать исключением.

Церемония проводилась в одном из больших залов для совещаний. Зал был украшен черными цветами и черными свечами. Не знаю, кто выбирал этот готический декор, но мы напоминали готов на концерте группы «Кью».

Настроение у всех было неподдельно мрачное, хотя и вовсе не из-за похорон. Приглашенные шептались, шуршали, сбивались в группки, как бы невзначай на меня поглядывая. «Картина, видение, предсказание» – эти слова носились по залу ветерком.

Я беседовала с Виллой и Туве, держась чуть в стороне от всех остальных. Обычно на таких мероприятиях сановники всегда стремились переброситься со мной парой фраз, но сегодня все как один меня избегали. Ну и прекрасно. Мне нечего им сказать.

– Когда нам можно уйти? – спросила Вилла, покачивая в бокале остатки шампанского.

– Думаю, мы достаточно тут побыли. – Туве обвел взглядом зал.

Его родители не смогли досидеть до конца, а моя мать осталась в своей комнате.

– Я бы тоже с удовольствием удалилась, – сказала я.

– Отлич-чно.

Слегка опьяневшая Вилла поставила бокал на ближайший столик, продела руку мне под локоть, и мы выплыли из зала.

– Ох, как же я устала от этого лицемерия. – Я выдернула из волос дурацкую черную розу.

– Просто ужасно, – согласился Туве.

– Это потому, что вы слишком мало выпили, – объявила Вилла. – Я только шампанским и спасалась. Вам повезло, что Венди моя лучшая подруга, иначе только бы меня там и видели.

– Вилла, тебе надо почаще посещать дворцовые мероприятия, – серьезно сказала я. – Ты прекрасный организатор, но тебе необходимо набраться опыта.

– Нет уж, сама набирайся, – засмеялась она. – К счастью, мне корона не светит, так что я могу напиваться и зажигать в свое удовольствие.

Я еще шутливо поуговаривала ее стать достойной гражданкой нашей маленькой страны, но шампанское так булькало в ней, что заглушало все мои аргументы. Под хихиканье подруги мы дошли до парадной залы с витой лестницей. Навстречу нам спускался Гаррет. Увидев нас, он замер. Волосы у Гаррета были всклокочены, рубашка выбилась из брюк, глаза красные. Встретившись с ним взглядом, я все поняла.

– Элора…

– Венди, простите меня, – хрипло сказал он. – Не успел вас позвать…

Оставив Виллу, я подобрала траурное платье, кинулась вверх по лестнице, пронеслась мимо Гаррета и не останавливалась, пока не вбежала в комнату.

Элора лежала на кровати очень прямо, исхудавшее тело едва угадывалось под одеялом, прикрывавшим его до груди. Руки были аккуратно сложены. Даже волосы расчесаны, отливая серебром… Гаррет позаботился о ней так, как она сама хотела бы.

Я опустилась на колени у кровати матери, взяла ее за руку, твердую и холодную. И тут меня волна самого черного, самого безнадежного отчаяния ударила в затылок, я зарылась лицом в одеяло и разрыдалась. Я даже не думала, что могу так горевать. Словно земля уходит из-под ног и вокруг одна бесконечная чернота, из которой уже никогда не вырваться. Хотя в тот момент я совсем не думала о том, что сулит мне ее смерть, о последствиях, к которым я не готова. Я просто припала к ней и плакала, плакала, плакала – потому что потеряла маму. Несмотря на суровость и даже жесткость, она любила меня, любила всем сердцем, и я любила ее. Элора была единственной на свете, кто знал, каково это – быть королевой, кто мог давать мне советы, мог хоть как-то присматривать за мной в этом безумном мире. А теперь ее нет.

Весь оставшийся день до самого вечера я позволила себе горевать. Чтобы прочувствовать потерю, чтобы сжиться с той пустотой, в которую я точно ушла с головой. Позже у меня уже не будет возможности оплакать Элору, но на несколько часов я все забыла и горевала по тому, чего у нас с ней никогда не было и не могло быть, по тем редким, драгоценным минутам, когда мы были по-настоящему вместе.

Через несколько часов Вилла выволокла меня из комнаты Элоры, чтобы Гаррет мог начать подготовку к похоронам, и отвела в комнату к Мэтту. Брат молча обнял меня, дал мне выплакаться, и я никогда еще не была так ему благодарна. Если бы не он, я бы сейчас чувствовала себя сиротой.

Туве тоже был там, сидел и молчал. Потом пришел и Дункан. Я сидела на полу, привалившись к дивану, Мэтт сидел рядом. Успевшая протрезветь Вилла устроилась на диване, за моей спиной.

– Венди, мне так не хочется тебя бросать сейчас, но папе наверняка нужна помощь. – Она погладила меня по голове. – Нельзя ему одному этим заниматься.

– Я сама ему помогу. – Я попробовала встать, но Мэтт удержал меня:

– Завтра. Завтра у тебя будет очень-очень много дел. А сегодня можно просто плакать.

– Мэтт прав, – кивнула Вилла. – Я вполне справлюсь.

– Хорошо. – Я вытерла глаза. – Думаю, стоит подержать новость в секрете. Никому не говорите, что Элора умерла, и похороны надо назначить как можно позже. Хочу, чтобы Орен дольше оставался в неведении.

– Рано или поздно он узнает, – прошептала Вилла.

– Конечно. – Я посмотрела на Туве: – Сколько у нас времени до того, как я стану королевой?

– Три дня. А потом кто-то должен быть коронован.

– Всего три дня…

– Можно немного потянуть. Пригласить на похороны только самых близких, – предложил Дункан.

– Вряд ли получится. Готовиться надо уже сейчас.

– Я постараюсь побыстрее вернуться. – Вилла грустно улыбнулась мне: – Держись, Венди, хорошо?

– Хорошо.

Вилла поцеловала Мэтта и вышла. Дункан опустился передо мной на корточки. Его темные глаза светились сочувствием, но была в них и неведомая мне прежде решимость.

– Что прикажете делать, ваше высочество? – спросил он.

– Позже, Дункан, – оборвал его Мэтт, – Венди только что потеряла мать. Она сейчас не в состоянии отдавать приказы.

– У меня нет времени на горе, – возразила я. – Всего три дня до моей коронации. И в самом лучшем случае – четыре или пять дней до того, как Орен явится за обещанной наградой. Я и так уже слишком много времени потратила на… чувства. Когда все закончится, можно сколько угодно плакать. А сейчас за дело.

– Я расскажу Томасу, – сказал Туве. – Пусть соберет искателей.

– Хорошо. А Вилла пусть побеседует с беженцами из Услинны. Наверняка кто-то из них захочет поучаствовать в битве с витра, которые убили их родных и разрушили город.

– А чем займешься ты? – спросил Туве.

– Тем же, чем и вчера. Буду искать способ одолеть бессмертного. Дункан мне поможет.

Мэтт начал возражать. Он считал, что мне нужно как следует обдумать все происходящее. Возможно, он был и прав. Но время поджимало. Дункан помог мне подняться. Туве открыл дверь, намереваясь выйти, но вместо этого шагнул в сторону – в комнату вошел Финн.

– Ваше высочество, – темные глаза так и впились в меня, – я пришел узнать, как вы себя чувствуете.

– Хорошо.

– Я иду к Томасу, – сказал Туве и вышел.

– Я вас снаружи подожду, – предложил Дункан и поспешно выскочил вслед за Туве.

Мэтт, однако, и не подумал никуда уходить. Руки скрещены на груди, голубые глаза сверлят Финна. Я была даже благодарна брату за это. Помню, раньше я прибить его была готова за то, что он не позволяет остаться наедине с Финном, но сейчас я не знала, что сказать своему бывшему возлюбленному.

– Я слышал о твоей матери. Мы горюем вместе с тобой, я и Томас, – сказал Финн.

– Спасибо. – Я шмыгнула. Вроде бы уже не плачу, но щеки мокрые.

– Она была настоящей королевой, – продолжал Финн, тщательно подбирая слова, – и ты станешь такой же.

– Ну, это мы еще посмотрим, какой королевой я стану. – Я улыбнулась. – А сейчас у меня полно дел. Прости, но мне стоит поторопиться.

– Разумеется. – Финн опустил глаза, но я успела заметить мелькнувшую в его взгляде обиду. Он привык, что я ищу у него утешения, а я больше в нем не нуждаюсь. – Я вовсе не хотел тебя задерживать.

Я повернулась к Мэтту:

– Ты со мной?

– С тобой? – удивился Мэтт. Я редко просила его помочь в дворцовых делах.

– Я в библиотеку. Помощь не помешает.

– Конечно! – кивнул он энергично. – С удовольствием!

Мы с Мэттом вышли из его комнаты и направились в библиотеку, Дункан, ожидавший в коридоре, присоединился к нам. Да и Финн последовал за нами. Искатели тренировались, как правило, в бальной зале, самом просторном помещении дворца, расположенном по соседству с библиотекой. В полном молчании мы шагали по коридорам и переходам.

– Как тренировки? – спросила я у Финна, устав от неловкого молчания.

– Они быстро учатся. Молодцы.

– Локи вам помогает?

Финн напрягся.

– Как ни странно, да… Он действительно намного сильнее наших бойцов, в поединках с ним они здорово поднаторели в маневрировании, всевозможных увертках. Словом, пытаются одолеть его мощь хитростью. Эти навыки пригодятся в бою с сильными, но прямолинейными гоблинами. Небольшой, но козырь.

– Это хорошо. Ты знаешь, что у нас осталось всего несколько дней до прихода витра?

– Да. Мы будем готовы.

– И еще… – Я помешкала, подбирая слова. – Если вдруг поймешь, что искатели не справятся, что у них нет шанса против армии витра, не позволяй им ввязываться в бой.

– Шанс у них точно есть, – возразил Финн.

– Нет, выслушай меня.

Я остановилась, Финн тоже. В его темных глазах…. Нет, не до этого.

– Если армия трилле заведомо не может противостоять витра, не посылай наших людей на верную смерть. Я не разрешаю вам совершить самоубийство. Ясно?

– Сколько-то жизней мы в любом случае потеряем, принцесса, – осторожно сказал он.

– Я знаю. Но терять их стоит, только если есть надежда на победу, не впустую, не ради доблести.

– А что ты тогда предлагаешь нам делать? Допустим, войско не готово к встрече с витра, – как ты тогда используешь искателей?

– Никак, – ответила я спокойно. – Я сама обо всем позабочусь.

– Венди! – вмешался Мэтт. – Венди, ты сейчас о чем?

– Не волнуйся. – Я снова двинулась вперед. – Но пока мы продолжаем работать по плану. Интенсивно готовимся к войне.

Впереди показался коридор, ведущий к бальной зале, Финн свернул туда. Я следом. Хотелось взглянуть на свой передовой отряд. Искатели сидели кругом, в центре – Туве и Локи, которые поочередно что-то объясняли.

– Можно мне к ним? – спросил Дункан.

– Нет, – отрезала я, разворачиваясь к библиотеке. – Ты идешь со мной.

– Но почему? Разве я не должен учиться воевать вместе со всеми?

– Ты не будешь воевать вместе со всеми.

– Почему? Я ведь тоже искатель.

– Ты мой личный искатель. И нужен мне.

Чтобы пресечь споры, я принялась объяснять брату, шагавшему рядом:

– Мэтт, мы ищем книги с информацией о витра. Нам нужно найти их слабые места.

Мы вошли в библиотеку, все стены которой закрывали книжные шкафы.

– Понимаю. – Мэтт разглядывал книжные полки. – Откуда мне начинать?

– Откуда хочешь.

Мэтт взгромоздился на стремянку и принялся просматривать тома на самой верхотуре. Дункан последовал его примеру. А я извлекла очередной том по истории витра. Местами это было занимательное чтение, но меня раздражала скудость наших знаний о том, как с ними бороться. Прошлое трилле – сплошь дипломатия, уступки и компромиссы. Трилле ни разу не попытались открыто противостоять витра. И, судя по всему, Орен превзошел жестокостью всех витрских королей за последние несколько веков, если не за всю историю. Трилле он временами истреблял просто ради забавы, а своих подданных казнил даже за скрытое несогласие. Да, Локи здорово повезло, что он остался в живых.

– Что тут написано? – Мэтт с удивлением таращился в книгу. – Это вообще на слова не похоже!

– Это триллица, Мэтт, – объяснил Дункан. – Древняя письменность трилле. Сейчас ее используют, чтобы хранить секреты от витра.

– Почти все старые книги тут на триллице, – сказала я, не отрываясь от описания Долгой Зимней войны.

– И что тут написано? – повторил свой вопрос Мэтт, протягивая том Дункану.

– Э-ээ… – Тот прищурился, разбирая текст. Дункан не очень-то силен в триллице, но поневоле успел чего-то нахвататься, сидя в библиотеке вместе со мной. – Здесь говорится про орма.

– Про Орена? – встрепенулась я.

– Про орма. Это такое чудище. Вроде змея. – Дункан полистал книгу и захлопнул. – Тут вам ничего не пригодится. Это просто сборник старых сказок.

– Откуда ты знаешь?

– Мы все детство их слушали. И сказку про орма мне раз сто раз рассказывали.

– И о чем она?

Что-то в этом слове – «орм» – меня зацепило.

– Там рассказывается, как появились тролли. И почему мы разделились на разные племена. У каждого племени есть свое животное-предок. Канин – кролики, омте – птицы, скойаре – рыбы, трилле – лисицы, а витра – тигры или львы, в зависимости от того, кто рассказывает сказку.

Канин, омте и скойаре – еще три народности троллей, как трилле и витра. Никого из них я ни разу не видела. Вроде бы только канин сейчас сохранились, но дела у них идут не так хорошо, как у трилле или витра. Скойаре почти вымерли.

Я знала только эти пять племен, и Дункан перечислил пять зверей, но ведь есть еще какой-то орм?

– А орм? – спросила я. – Какое племя он представляет?

– Никакое. Орм – воплощение зла. Змей. Ну как тот, что Еву совратил в Эдеме.

– Рассказывай!

– Я не сумею так красиво рассказать, как мама рассказывала нам перед сном. – Дункан вздохнул, помолчал и начал: – Ну, в общем, когда-то все звери жили вместе, вместе работали и все делали вместе. На земле царили спокойствие и мир. А орм – такой здоровенный монстр с телом змеи – был гораздо старше всех зверей, он жил очень-очень давно, много тысячелетий, и отчаянно скучал. И вот смотрел-смотрел, как звери дружно работают, и решил устроить себе потеху, рассорить их. И стал каждому из зверей нашептывать. Мол, вы поосторожней, приглядывайте за соседями. Рыбам он нашептал, что птицы хотят их съесть, птицам – что лисицы ставят на них ловушки, а кроликам – что птицы скоро склюют весь их клевер. А тигру он нашептал, что тот истинный царь зверей, самый сильный и самый смелый, а потому может съесть кого угодно, если захочет. Тигр послушал-послушал орма и начал охотиться. И с тех пор никто из животных больше не доверял друг другу, все разбежались в разные стороны. А орм веселился, наблюдая за тем, как звери пытаются выжить в одиночку. То, что они раньше делали вместе, по одиночке они сделать не могли. Однажды орм встретил тигра, тот был совсем один и отчаянно голоден. Он отощал, шерсть его свалялась. Орм начал насмехаться над его жалким видом, и тигр спросил, почему он смеется. И орм объяснил, что он всех обманул себе на потеху, заставил всех предать своих друзей. И тигр рассвирепел и откромсал орму голову. Ну, обычно концовку рассказывают более драматично, но в целом примерно так.

– Подожди… То есть кто-то из витра убил орма?

– Ну да, ведь тигр – это символ витра. По крайней мере, мама так рассказывала. И тигр – единственный зверь, который может справиться с огромным змеем.

– Вот оно! – прошептала я.

Захлопнув том по истории, я вскочила и кинулась к дверям.

– Венди! Венди, ты куда? – крикнул Мэтт.

– У меня идея! – И я вылетела из библиотеки.

 

Двадцать один. Подготовка

В бальной зале искатели, разбившись на пары, отрабатывали друг на друге приемы. Локи возле окна показывал совсем еще юному искателю, как блокировать удары. Неужели этот мальчик через несколько дней будет драться с гоблинами?.. Нет, нельзя сейчас думать об этом.

– Локи! – позвала я.

Он оглянулся, и мальчишка, воспользовавшись моментом, прыгнул вперед и ударил Локи в лицо. Хорошо, что не в полную силу. Мальчик сам испугался.

– Извините, – забормотал он, – я думал, мы еще тренируемся.

– Все в порядке. – Локи потер челюсть. – Главное, прибереги силы для гоблинов!

С глупой улыбкой я смотрела, как он идет ко мне. Финна и Томаса не было видно, но они тоже должны быть где-то тут.

– Локи, прости, не хотела тебя отвлекать. Неприятно, когда сопляки тебя бьют?

– Это в порядке вещей. – Он мотнул головой, приглашая меня в коридор, чтобы не стоять на виду у всего зала. – Чем я сегодня заслужил ваше внимание, принцесса?

– Локи, я могу отрезать тебе голову?

– Вы спрашиваете разрешения? – Он клоунски поклонился: – Пожалуй, это тот редкий случай, когда я его не дам.

– Да нет же! Я спрашиваю, мне бы удалось это? Получилось бы? Ты бы умер?

– Ясное дело, умер бы. Я же не червяк. – Он прислонился к стене и смотрел на меня сверху вниз. – А к чему этот вопрос?

– Если я отрежу голову Орену, это его убьет или нет?

– Возможно. Только тебе никогда не удастся подобраться к нему. Это твой новый план? Обезглавить короля?

– А у тебя есть план получше?

– Нет, но… – Локи вздохнул. – Я сам об этом думал, даже хотел попробовать, но не получилось. К нему не подберешься. Он очень осторожен.

– Ты не подберешься, – согласилась я. – У тебя же нет моих способностей.

– Знаю, но я не мог бы даже оглушить его. Он никогда не теряет сознания. Ведь и твоя мать не могла его одолеть с помощью способностей. – При упоминании Элоры его взгляд потеплел. – Кстати, я очень тебе сочувствую… Может, это из-за меня…

– Нет. Ты не виноват.

– Я хотел с тобой повидаться, хотя понимал, что у тебя секунды свободной нет, – тихо сказал он. – И подумал – наверняка ты хочешь, чтобы я тоже занимался своим делом, помогал трилле.

– Ты прав, Локи.

– И все-таки я кажусь себе последним дураком. – Я чувствовала, как его взгляд ощупывает меня, но все равно не поднимала головы. – Как ты справляешься со всем этим кошмаром, Венди?

– Никак не справляюсь, у меня нет времени думать обо всем сразу. Сейчас нужно найти способ обезвредить короля.

– Что ж, достойная цель. Отрубить голову – пожалуй, сработает. Или пронзить мечом. Трудность не в том, чтобы физически его убить. Это, конечно же, возможно. Бессмертен он не поэтому. Он неуязвим, потому что к нему невозможно подобраться.

– Я найду способ! Ведь во мне тигриная кровь, значит, я сумею.

– Тигриная кровь? О чем ты, Венди?

– Ни о чем. Не обращай внимания. Я смогу убить Орена. Ведь это главное, так?

– Да, но каким образом?

– Не беспокойся об этом. – Я отступила на шаг, другой. – Занимайся искателями. А с Ореном я сама разберусь.

– Венди… – вздохнул Локи.

Но я уже бежала обратно в библиотеку, где меня ждали Дункан и Мэтт. Мэтту я ничего не стала объяснять, он бы только начал отговаривать меня. Предложила ему отдохнуть – последние несколько дней выдались чересчур напряженными, – а поговорить можно и утром. Отдых был необходим и мне. На примере Туве я очень хорошо поняла, что при сильной усталости дар может ослабнуть или даже выйти из-под контроля. А я сейчас так вымотана событиями последних дней, что у меня не будет ни единого шанса против Орена, если не восстановиться как следует.

Долгожданное решение оказалось до того простым, что меня это почти злило. Всем кажется, убить Орена – очень хитрая штука, а это все равно что убить любого другого витра. Я-то думала, должно быть заклинание или что-то еще в том же роде. Нет, всего-то и нужно подобраться к нему. Он не бессмертен, он просто предельно осторожен.

Конечно, Локи прав: подобраться к Орену – легче сказать, чем сделать. Физически Орен все-таки намного сильнее меня, у него быстро заживают раны, и мозг его практически неуязвим для моих способностей. Помню, когда он вломился на свадьбу, я попробовала отшвырнуть его к стене, но смогла только сдуть волосы с его лба. Будет очень, очень трудно справиться с ним. И все же шанс есть.

А для этого нужно, чтобы мои способности достигли максимума. Значит, необходимо отдохнуть. Я чувствовала себя ленивой эгоисткой, собираясь забраться в постель, когда весь остальной дворец кипел, готовясь к войне. Однако выбора не было.

По дороге в свои покои я миновала комнаты, где поселили беженцев из Услинны, и услышала, как в самой большой спальне Вилла проводит собрание. Она страстно призывала отомстить за разрушенный город, за родных и любимых, говорила о том, что сейчас от их решения зависит не только свобода, но и жизнь всех трилле. Вилла – прирожденный оратор. В самой ее манере говорить было что-то подкупающее. Ей невозможно отказать.

Из моей спальни слышался какой-то шорох. Я тихонько приоткрыла дверь и в приглушенном свете настольной лампы увидела Гаррета – он копался в ящике моего ночного столика.

– Гаррет?

– Ваше высочество, простите меня. – Гаррет быстро отступил в сторону. На меня он не смотрел. – Я не хотел рыться в ваших личных вещах. Я искал ожерелье, которое когда-то подарил Элоре. У нее в комнате оно не нашлось, и я подумал, может быть, она его здесь забыла.

– Я помогу вам искать. Как оно выглядит?

– Черный оникс с бриллиантами в серебряной оправе. – Гаррет показал у себя на груди длину ожерелья. – Элора все время его носила, и я подумал, что оно хорошо подойдет для… Я подумал, она хотела бы, чтобы ее в нем похоронили.

– Наверняка хотела бы, – согласилась я.

Гаррет всхлипнул и закрыл ладонями лицо. Я не знала, что делать. Просто стояла и смотрела, как он борется со слезами.

– Простите. Я не должен был показываться вам на глаза в таком состоянии.

– Все в порядке, Гаррет. – Я шагнула к нему, но не знала, как его утешить. – Я понимаю, как много для вас значила моя мать.

– Это правда, – он кивнул, – очень, очень много значила. Элора была сложным человеком, но благородной и справедливой… Всегда считала, что она прежде всего королева и уже потом все остальное.

– Перед смертью Элора сказала мне, что это главная ее ошибка в жизни. Что она жалеет об этом, что в конце концов пришла к мысли, что дорогие ей люди важнее государственных дел.

– Это она о вас. – Гаррет печально улыбнулся. – Она так любила вас, Венди. Дня не проходило, чтобы она не говорила о вас. Еще до вашего возвращения, когда вы были маленькой, она то и дело сидела у себя в кабинете и рисовала вас.

– Элора меня рисовала?

– А вы не знали?

– Нет… она мне никогда не рассказывала.

– Пойдемте, я вам покажу.

Гаррет вышел в коридор, я за ним. Я уже видела комнату в северном крыле, где Элора хранила под замком свои картины и рисунки. Однако там не было ни одного моего детского портрета. Разве что несколько карандашных набросков, но на них мне было не меньше двенадцати лет.

Мы прошли коридор почти до конца. Напротив моей прежней спальни Гаррет остановился и нажал на стену. Сначала я не поняла, что он делает, но внезапно часть стены отъехала в сторону. Потайная дверь!

– Ох, а я и не догадывалась… – пробормотала я озадаченно.

– Когда вы станете королевой, я покажу вам все секреты дворца. – Гаррет придержал дверь, пропуская меня. – И поверьте, что этот – далеко не единственный.

За дверью оказалась небольшая ниша, из которой вверх вела узкая винтовая лестница. Я оглянулась на Гаррета, но он жестом предложил мне подниматься первой.

Рисунки я увидела еще снизу. Мы очутились в комнате с двускатным потолком. Все стены были завешаны рисунками в рамках, аккуратно расположенными на равном расстоянии друг от друга. И на всех рисунках была я.

Мелкие, тщательные штрихи Элориного карандаша делали их почти фотографиями. Здесь можно было увидеть меня в любом возрасте, в любом настроении. На моем дне рождения, совсем маленькой, с кремом от торта на круглых щеках. С разбитой коленкой – года в три, – вместе с Мэгги, помогающей мне приклеить пластырь. После неудачного выступления в танцевальной студии, в балетной пачке, там мне восемь лет. На заднем дворе, на качелях, рядом Мэтт качает меня. А вот я свернулась калачиком в постели и читаю с фонариком – здесь мне двенадцать. Вот меня застал дождь по дороге из школы, и я, пятнадцатилетняя, тащусь домой усталая и мокрая.

– Но как?.. – изумленно спросила я, в волнении разглядывая рисунки. – Как у нее это получалось? Элора же говорила, что не могла выбирать свои видения.

– Да, не могла, – кивнул Гаррет. – Тут не видения по выбору. Просто она собирала всю свою энергию и старалась сфокусироваться на тебе, представить твой образ. Иногда получалось увидеть тебя вживую. Очень энергозатратный способ, но… для нее это того стоило. Иначе она не видела бы, как ты растешь.

– Это требовало много энергии? – Я обернулась к Гаррету, даже не пытаясь скрыть слезы. – Так вот почему Элора столь быстро старела? Вот почему выглядела на пятьдесят, когда мы с ней встретились? И умерла от старости, хотя ей еще не было сорока?

– Не смотри на это таким образом, Венди. Ты ее любимая дочь, ей как воздух было нужно видеть тебя. Знать, что с тобой все в порядке. Поэтому и появлялись рисунки. Элора прекрасно знала, чего это стоит, но, рисуя тебя, она была счастлива.

В этой потайной комнате я впервые по-настоящему поняла, что именно потеряла. У меня была мать, которая любила меня больше собственной жизни. Вот только я об этом не догадывалась. Даже после нашей встречи у меня не было возможности лучше узнать ее – пока не стало слишком поздно. Я разрыдалась. Гаррет ласково обнял меня. Так мы и стояли: я плакала, а он гладил меня по голове.

Потом он проводил меня обратно в мою спальню. Гаррет все извинялся, что так расстроил меня, но я была благодарна ему. С мыслями о матери и ее рисунках я и заснула.

Проснулась я рано. Оделась и поспешила на кухню. Однако на лестнице услышала, как в холле кто-то спорит. Я остановилась посмотреть, что там такое.

Внизу я увидела Томаса, его жену Эннели и двенадцатилетнюю дочь Эмбер. Финна с ними не было. Томас говорил тихим, спокойным голосом, зато Эннели яростно кричала в ответ. Эмбер пыталась вырваться от матери, но та крепко держала девочку за руку.

– Томас, если это так опасно, вы с Финном должны тоже поехать с нами! Он мой сын, я не дам ему сгинуть из-за какого-то дурацкого долга!

– Долг не бывает дурацким, Эннели, – отвечал Томас. – Речь идет о защите нашего королевства.

– Ах, нашего королевства! – фыркнула Эннели. – Что это королевство сделало нам хорошего? Твоего жалованья едва хватает на еду для детей. Мне приходится всю жизнь разводить коз, чтобы хоть крыша не рухнула на голову!

– Тише, Эннели, тише! – замахал рукой Томас. – Нас услышат!

– И пусть слышат! – Эннели только повысила голос: – Пусть все меня слышат! Пусть они к черту прогонят нас! Хоть в изгнание, хоть куда! Наконец мы станем семьей, а не пешками в руках монарших особ!

– Мама, хватит! – вскрикнула Эмбер. – Я не хочу в изгнание. У меня все друзья здесь!

– Эмбер, ты найдешь новых друзей где угодно, но семья у тебя одна.

– Именно поэтому вы сейчас должны уехать, – сказал Томас. – Здесь очень опасно. Витра объявятся со дня на день.

– Никуда я не поеду без тебя и сына! – отрезала Эннели. – Раньше и похуже бывало, но ты нас не отправлял с глаз долой, и теперь я не хочу остаться без мужа.

– Со мной все будет в порядке. Я могу защитить себя. И Финн может. А тебе надо позаботиться о дочери. Когда это все закончится, можем вместе уехать, если ты хочешь. Я тебе обещаю. Но сейчас, пожалуйста, увези Эмбер.

– Я не хочу уезжать! – снова встряла Эмбер. – Я тоже хочу воевать! Я же ростом почти как Финн!

– Пожалуйста, Эннели, – сказал Томас, – мне нужно только одно: чтобы вы были в безопасности.

– Куда ты хочешь нас отправить? – спросила Эннели.

– Твоя сестра замужем за кем-то из канин. Поезжай к ним. Там вас никто искать не будет.

– А как я узнаю, что с вами все в порядке?

– Я приеду за вами, когда все закончится.

– А если ты… никогда не приедешь?

– Я приеду, – сказал Томас твердо. – А теперь не мешкайте. Не хватало еще вам встретиться по дороге с витра.

– Где Финн? – спросила Эннели. – Я хочу с ним попрощаться.

– Занят с искателями. Идите домой, собирайте вещи. Я пришлю его поговорить с вами.

– Ладно, – неохотно согласилась Эннели. – Но ты привезешь мне сына, живого и невредимого! Без него можешь не являться!

– Знаю.

Секунду Эннели молча смотрела на мужа.

– Эмбер, попрощайся с отцом.

Девочка стала возражать, и мать дернула ее за руку:

– Быстро! Я жду.

Эмбер послушалась. Они с Томасом обнялись, он поцеловал дочку в щеку. Эннели еще раз обернулась на мужа через плечо, и они с Эмбер вышли в парадную дверь. Томас немного постоял, глядя им вслед, и тяжело вздохнул.

Томас эвакуировал семью… Ведь он видел последний Элорин рисунок и знал, какое разрушительное бедствие обрушится на дворец. Невинным свидетелям здесь не место.

И тут мне пришла мысль. Как отчаянно я искала способ изменить ход событий, ведущий нас к той ужасной картине, как высматривала хоть малейший шанс сбить с толку смерть… и наконец нашла его.

 

Двадцать два. Наступление

– Мы сами нападем на них!

В ответ – пять безучастных взглядов.

Томас, Туве, Вилла, Финн и Локи стояли напротив, и никто не выразил ни малейшего воодушевления от такой перспективы. Я созвала их на совещание, но пока говорила лишь сама.

– Это и есть ваша идея? – озадаченно спросил Локи. – Умереть во дворце витра вместо нашего?

Его отклик был еще самым позитивным.

– Идея в том, чтобы вообще не умирать, – возразила я. – По крайней мере, в обозримом будущем.

– Ну-у, если ты так решила, то я, конечно, с тобой, – неуверенно сказала Вилла. – Хотя не знаю, что из этого получится. У витра будет преимущество своей территории.

– Локи хорошо знает дворец. (Локи поморщился, явно представив себя в роли проводника.) Кроме того, мы нагрянем внезапно. Именно за счет этого Финну удалось выиграть бой с гоблинами.

– Я едва выжил, принцесса, – напомнил Финн. – На внезапность нам не очень-то стоит надеяться. Витра готовы к войне, они сами ждут не дождутся того дня, когда можно будет напасть. И как только услышат о вашей коронации, двинутся на нас.

– И потому нам нужно выступать прямо сейчас.

– Сейчас?! – хором воскликнули Вилла и Финн.

– Да. Я назначила коронацию на два часа дня. И своим первым королевским указом я объявлю войну витра. Мы выступим против них, атакуем и победим.

– Ты хочешь напасть на них уже предстоящей ночью? – уточнил Туве.

– Это самый удачный момент для нас. Другого не будет.

– Принцесса, но это невозможно, – Томас покачал головой, – нельзя за несколько часов подготовиться к полномасштабному нападению.

– Как только Орен узнает, что я стала королевой, он тут же примчится сюда с ордой гоблинов. – Для пущей наглядности я ткнула пальцем в сторону центрального входа. – В лучшем случае у нас пара дней. Что за эти пару дней можно сделать более эффективного, чем внезапное нападение?

– Не знаю, – признался Томас. – Но ведь это не значит, что надо отправляться прямо в руки врагу. Это самоубийство.

– Самоубийство, говорите? Вы же видели картину. Ваш сын погибнет. Мы все здесь, кроме вас, погибнем. – Я помолчала, давая им осознать ужасную перспективу. – Что-то нужно предпринять, чтобы изменить будущее, понимаете?

– Нападение на королевство витра изменит только место нашей смерти, – сказал Финн.

– Может, и так. Ну и что? Я пересмотрела десятки книг по истории трилле. И знаете, что выяснила? Трилле всегда уступали. Медлили. Выжидали. Всегда только защищались. Трилле ни разу не нападали на витра, ни разу не выступали за свое королевство! Так вот, сейчас самое время сразиться. Напасть первыми. Это наш последний шанс. И не только для тех, кто изображен на картине Элоры, это последний шанс для всего королевства трилле. Иначе витра завоюют нас и поработят навсегда.

– Стыд какой, – пробормотала Вилла.

– Что? – не поняла я.

– Да то, что ты произносишь эту речь перед нами, а не перед маркисами и марксинами, которых мне еще придется убеждать выступить с нами.

– Значит, решено?

– Ты же знаешь, я всегда тебя поддержу, – сказал Туве. – В любом твоем деле.

– Как бы мне ни было противно идти против витра, но – да, я с вами, ваше высочество, – твердо произнес Локи. – Сегодня ночью я буду драться на вашей стороне.

– Я считаю, все-таки есть выход получше, – покачал головой Томас. – Но не знаю какой. А потому я согласен.

– Ваше высочество, вы сами не останетесь здесь? Как мне переубедить вас? – спросил Финн.

– Никак. Исключено. Это моя битва, наша общая битва.

– Ладно, – вздохнул Финн. – Тогда я тоже с вами.

– Отлично. – Я хотела улыбнуться, но лицо точно окаменело.

– У нас есть хотя бы несколько часов до выступления? – спросил Томас.

– Да. Мы выступим после моей коронации.

– Наверное, надо всем изучить план дворца витра, – предложил Локи.

– Безусловно.

– Хорошо. – Локи взглянул на Финна: – Тогда пошли.

Локи, Финн и Томас ушли разрабатывать тактику нападения, Виллу ждала еще более трудная работа – убедить аристократию трилле пойти в бой прямо сегодня. А Туве присоединился ко мне. Ему предстояло стать королем.

Ожидая коронации, мы с ним беседовали о витра, но больше молчали.

Наконец маркис Бэйн начал церемонию. Коронация – это грандиозный праздник, красочное зрелище для всего королевства, но не сейчас. Моя коронация проходила на скорую руку и без гостей. Свидетелем выступил Дункан, в его присутствии Бэйн привел нас к присяге. Несколько простых фраз, подписи на гербовой бумаге – и мы отныне король и королева.

Сразу после этого Туве отправился к матери, чтобы убедить ее присоединиться к нашей ночной атаке. Целительские способности Авроры наверняка понадобятся. Дункан умчался к искателям. Я осталась одна. Подошла к окну. Недавние снегопады сменились оттепелью, почти аномальной для этих мест. В воздухе стоял густой туман. Ветки покрылись толстым слоем инея, словно их завернули в белую бумагу.

– Моя королева! – раздался голос Локи.

Я обернулась и встретила его улыбку.

– Ты первый, кто меня так назвал.

– И как ощущения? Должно быть, еще чувствуешь себя принцессой, вашим высочеством, а?

– Не знаю, – призналась я. – И не уверена, что чувствовала себя хоть когда-либо высочеством.

– Ну, теперь точно придется привыкать, – ухмыльнулся Локи. – Я предсказываю тебе долгое царствование. Долгие, долгие годы к тебе будут обращаться «ваше величество», «ваша милость», «ваше превосходительство», «моя владычица», «моя королева», «моя любовь».

– Последний титул как-то выбивается из официального списка.

– Зачем нам какой-то список. Ведь ты прекрасна, особенно в короне.

– А, да, корона… – Я покраснела и стянула ее с головы. – Совсем про нее забыла.

Комплимент был приятный, но в короне я чувствовала себя как-то нелепо.

– Какая красивая. – Локи взял корону у меня из рук, полюбовался узорами и положил на стол. Потом шагнул ко мне, и мы почти коснулись друг друга.

– Как там ваши занятия? – быстро спросила я. – Все запомнили план дворца?

– Нет.

– Нет?

– Нет, я не буду сейчас об этом, – сказал Локи тихо, но твердо. Обнял меня за талию, и тепло от его ладони чувствовалось даже сквозь толстую мантию. – Все вот-вот полетит к чертям, и мне нужна хоть минутка без деловых разговоров. Давай сделаем вид, что вся эта мутота просто не существует. Подари мне одну минуту, Венди.

– Нет, Локи, нет! – Я помотала головой, но не вырвалась. – Я же сказала – та ночь была единственной и больше ничего не может быть.

– А я тебе сказал, что одной ночи мне мало.

Локи поцеловал меня. Я уже не пыталась сопротивляться, даже обняла его за шею. Мы целовались иначе, чем раньше, не так жадно и страстно. Это были нежные поцелуи. И объятия были нежные – мы знали, что это может быть последний раз. Меня переполняли наслаждение, надежда и обреченность.

Когда мы перестали целоваться, Локи коснулся лбом моего лба и замер. Он дышал прерывисто, будто запыхался. Я погладила его лицо. Гладкая, прохладная кожа. Локи поднял голову, чтобы посмотреть мне в глаза, и я что-то увидела в его взгляде. То, чего раньше не замечала. Что-то очень чистое, неподдельное, и в сердце вдруг словно хлынуло тепло. Тепло моей любви к нему.

Сама не знаю, как это случилось и когда, но я вдруг очень ясно ощутила: я люблю Локи. И чувство к нему сильнее и глубже всех, которые у меня были к кому-то раньше.

– Венди! – Голос Финна вырвал меня из этого чудесного мгновения. – Венди! Что ты делаешь? Ты же замужем! И отнюдь не за этим типом!

– От наших бдительных стражей ничто не укроется, да? – скривился Локи.

– Успокойся, Финн. – Я высвободилась из объятий.

– Нет! – заорал он. – Нет, я не успокоюсь! О чем ты вообще думаешь? Мы вот-вот должны выступить в поход, а ты изменяешь мужу?

– Иногда все не так, как кажется, – сказала я, хотя и понимала, что он прав. Пусть наш с Туве брак решено расторгнуть, но формально я еще его жена. Да и как у главы государства у меня сейчас были куда более неотложные дела, чем поцелуи возлюбленного. – Локи, я хочу поговорить с Финном наедине.

Локи вздохнул и хотел возразить, но я опередила его:

– Локи, пожалуйста.

– Как прикажете, моя королева, – пробормотал он.

Проходя мимо Финна, Локи одарил его насмешливо-проницательным взглядом, но оба ничего не сказали. Обе створки двери закрылись, и мы с Финном остались одни.

– О чем ты думаешь, Венди?

– О том, что вот-вот начнется война. О том, что вчера умерла моя мать. Жизнь очень, очень коротка, и я… я люблю его.

Финн вздрогнул и сморщился, как от боли. Мне тоже было больно – больно видеть его страдание, но Финн должен узнать правду.

– Ты же едва с ним знакома.

– Это так, – согласилась я. – И объяснить ничего не смогу. Однако… что есть – то есть.

– Что есть – то есть! – горько рассмеялся Финн. – Недорого же стоит твоя любовь, если ты ею бросаешься направо и налево. Совсем недавно ты клялась, что твое сердце принадлежит мне, а теперь ты…

– А теперь я замужем за другим, потому что ты не боролся за меня. Я действительно любила тебя, Финн. Ты и сейчас для меня много значишь. Это навсегда. Ты очень добрый и мужественный, и ты так много сделал для меня. Но… ты никогда по-настоящему не хотел быть со мной.

– Это неправда! Ничего в жизни я не желал сильнее, чем быть с тобой! Только это невозможно!

– Вот! Вот оно, Финн. «Это невозможно». «Я не мог». «Мы не можем». «Ты не должна». Ты ни разу не попытался восстать, изменить положение вещей.

– Я… не пытался? Венди, как ты можешь такое говорить?

– Потому что так и есть. Ты не боролся за меня. А я готова была отказаться от всего, чтобы быть с тобой. Но ты ни от чего не стал отказываться. Ты не позволил мне ничем пожертвовать ради тебя.

– Но разве это плохо? Я желал тебе только добра.

– Понимаю, но ведь ты мне не отец, Финн. Ты должен был стать моим… ну, не знаю. Даже моим парнем ты никогда не был. Ты отказывался стать для меня кем-то более важным, пока не увидел, что у меня роман с другим.

– Я только хотел защитить тебя! – настаивал Финн.

– Это ничего не меняет, – вздохнула я. – Я с самого начала боролась с вашими старозаветными порядками, боролась, чтобы сделать жизнь в королевстве лучше – для искателей, для простых трилле. А ты боролся, чтобы все осталось как есть. Тебя устраивает эта нелепая иерархия.

– Да не устраивает она меня!

– Однако ты ничего не делаешь, просто принимаешь все как есть, и с этим я еще могла бы смириться. Но ведь ты хотел, чтобы я тоже так жила, а для меня это невыносимо, Финн. Мне нужно больше. Я хочу больше.

– И ты думаешь, Локи тебе это даст? – спросил он устало.

– Да, – кивнула я.

– А что об этом думает твой муж?

– Пока точно не знаю, я еще с ним не говорила. Неизвестно же, сколько Туве на самом деле знает о нас с Локи. Но мы с Туве решили оформить развод, когда кончится война.

– Ты уходишь от него к Локи? – Финн был уязвлен в самое сердце.

– Нет, это Туве уходит от меня. Он хочет разделить свою жизнь с человеком, которого он по-настоящему полюбит, и этот человек не я.

Финн разом как-то обмяк. Провел рукой по волосам, и я вдруг осознала с болью, что уже никогда не коснусь этих темных волос. Что бы ни было между нами, оно кончилось. Ушло. Финн больше не мой.

– Прости меня, – тихо сказал он.

– Что? – Мне показалось, будто я ослышалась.

– Ты права, Венди, прости меня. – Он встретился со мной взглядом, в глазах было смятение. – Я никогда за тебя не боролся. Я только поддерживал стену, которая разделяла нас с тобой. И… я очень жалею об этом. Всегда буду жалеть.

– Мне самой очень жаль… – Я прикусила губу, чтобы не расплакаться.

– Но зато… зато он тебя любит.

– Кто?

– Локи. – С какой горечью он произнес это имя! – Сперва я думал, он морочит тебе голову, но в последнее время я много с ним общался. Я слышал, как он говорит о тебе. Он… действительно тебя любит… В общем, Венди… я смогу это пережить. А сейчас, если ты позволишь, я пойду готовиться к выступлению.

– Финн… – я не хотела так заканчивать этот разговор.

– Мы поговорим потом, если хочешь, но сейчас есть куда более важное дело.

Финн был прав. То, что нам предстояло, куда важнее, чем любовь. Бывшая и нынешняя.

 

Двадцать три. Время

За всю долгую дорогу мы едва обменялись парой слов. Я ехала с Туве, Локи, Дунканом и Виллой, и сгустившийся в машине страх можно было почти что потрогать. Я по-прежнему не понимала, правильно ли мы поступаем. Речи я толкала убежденно, да, – но ведь только потому, что ничего лучше не смогла придумать.

Перед отъездом я обсудила тактику с командирами отрядов. Локи сказал, что эффективнее разбить армию на несколько мобильных отрядов, которые проникнут во дворец с разных сторон.

Наша армия состояла из двух сотен искателей, беженцев из Услинны и около трех дюжин маркисов и марксин. Даже марксина Лоран присоединилась к нам. Я пообещала себе быть с ней приветливее, если мы вернемся во Фьонинг. Если вернемся. Даже некоторые манксы вызвались воевать. Ризу и Рианнон я велела срочно эвакуироваться. Мэтт наотрез отказался уезжать из Фьонинга. Он рвался с нами, и мне с трудом удалось убедить его, что он будет только отвлекать нас с Виллой.

Вилла возглавит отряд из двадцати искателей и двух маркисов. Они должны проникнуть на кухню через ворота для поставщиков, Локи предупредил, что скорее всего в кухне будут торчать гоблины, они большие любители ночного перекуса. Вилла собиралась устроить грандиозный вихрь из котлов, кастрюль, сковородок, ложек и ножей. А один из маркисов мог управлять водой, так что в их планах значилось затопление дворца.

Финн и Томас поведут каждый свой отряд, но задачи у них схожие. Попасть во дворец им надо через подземелье, где когда-то был заточен Локи. Он бежал оттуда через подвальный туннель, который примыкал к его камере. Туннель протянулся под всем дворцом бесконечным запутанным лабиринтом, по которому Финн и Томас со своими отрядами смогут пробраться в разные концы дворца, отвлекая на себя гоблинов.

Туве взял на себя самую опасную часть операции. Ему предстоит вломиться в парадную дверь с отрядом из пятидесяти искателей. Главная цель – создать как можно больше шуму и привлечь к себе внимание гоблинов. Пока они будут наседать на Туве, остальные отряды проникнут во дворец.

Дункан просился в отряд к Туве, но я разрешила ему идти только с Виллой. У ее отряда больше всего шансов выжить. Хотя кто знает – опасностей во дворце точно хватит на всех…

Главная задача Локи состояла в том, чтобы провести меня к Орену. Потом он присоединится к отряду Туве. Локи был совсем не в восторге от своей миссии, но понимал, что деваться некуда. Убить Орена могла только я, и я должна сделать это одна.

Во всей истории трилле не сказано ни слова о нападениях, как бы наш народ ни провоцировали. Нападение – единственное, чего Орен вряд ли ожидает от нас, и это преимущество может стать решающим.

Локи лучше всех знал дорогу, поэтому он вел нашу машину, остальная колонна следовала за ней. Караван «кадиллаков» направлялся ко дворцу витра. Когда мы подъезжали, Локи выключил фары, и все машины за нами сделали то же самое. Мы встали у подножия холма, как можно ближе к дворцу, но так, чтобы нас не заметили.

– Венди, ты твердо решила? – тихо спросил меня Локи, когда мы вышли из машины.

– Да. А ты?

– У меня твердости меньше, чем хотелось бы, – признался он.

– Главное, отведи меня к Орену.

Я повернулась посмотреть на армию трилле. Финн уже вел своих вверх по холму. Локи подробно разобрал карту с командирами отрядов, но у нас не хватило времени, чтобы показать ее всем бойцам.

– Все знают, что им делать? – спросила я, глядя поочередно на Виллу, Туве и Дункана.

– Ага, все будет хорошо. – Вилла сжала мой локоть. – Главное, сама будь поосторожнее.

– Мы их порвем, Венди. – Дункан нервно улыбнулся.

– Ты там не лезь в герои! – приказала я. – Думай головой.

– Береги ее, – сказал Туве Локи.

– Буду, – кивнул тот.

Пора было расходиться. Вилла, Дункан и Туве побежали к своим отрядам, а мы с Локи должны были идти в другую сторону, к дальнему концу дворца. Там имелся забытый вход, через который мы проникнем на территорию витра, минуя стражу.

Мы пробирались между деревьями, проваливаясь в снег и вздрагивая от каждого хруста под ногами. Наконец мы обогнули дворец, и Локи указал на маленькую деревянную дверцу в глухой стене, едва ли не полностью заросшей диким виноградом. Локи раздвинул бурые и сухие ветви, с трудом открыл дверь и скользнул внутрь. Я за ним. Впереди был узкий, слабо освещенный коридор. Красный ворсистый ковер приглушал звук шагов. Мы крались по безлюдным коридорам, спускались и поднимались по узким лестницам. Внезапно издалека донесся грохот и крики. Бой начался.

Что-то ударило в стену рядом со мной, и по ней поползла трещина.

– Локи! Что там, с другой стороны?

– Парадный холл. – Он взял меня за руку и посмотрел в глаза. – Если хочешь добраться до короля, нам надо бежать. Он сейчас все услышит.

Я кивнула, и мы помчались. Перед глазами мелькали стены и повороты, и вот перед нами узкая винтовая лестница. До того узкая, что подниматься надо было почти боком.

Локи толкнул дверь, которой оканчивалась лестница, и я сразу поняла, где мы. Прямо напротив – вход в покои Орена. На дубовых дверях вырезаны виноградные лозы, феи и тролли. Какая-то сложная мифологическая сцена. В коридоре было тихо, какофония битвы сюда долетала едва-едва. Но вдруг раздался душераздирающий крик. Я узнала голос Туве. И весь дворец будто вздрогнул.

– Уходи! – яростно шепнула я.

– Венди, я не оставлю тебя одну с этим чудовищем.

– Я справлюсь, Локи. – Я положила ладонь ему на грудь и посмотрела прямо в глаза: – Ты нужен им там, внизу. Я сама справлюсь с Ореном.

– Нет, Венди.

– Локи, уходи. Ты должен помочь им. Ты очень сильный, ты необходим там. – Черта с два это его убедит! – Локи, я сейчас сама спущу тебя с лестницы, даже если это истощит мои силы… Я не хочу этого, но если придется…

Во взгляде Локи было одно лишь отчаяние – я понимала, как ему тяжело меня оставлять. Но и со мной ему нельзя. Я хотела оградить его от опасности, по крайней мере, от опасности оказаться лицом к лицу с Ореном.

– Локи, я справлюсь, – повторила я. – Я для этого родилась.

Очень неохотно, но он уступил, коротко и крепко поцеловав меня в губы.

– Помогу им, а потом вернусь за тобой.

– Иди.

Локи кивнул и бесшумно скользнул вниз по лестнице. Я сделала глубокий вдох. Повернулась к резным дверям. Еще несколько шагов – и я убью собственного отца.

 

Двадцать четыре. Начало конца

Я рывком распахнула двери. Сама не знаю, что я ожидала увидеть, но только не это. Орен не спал, он сидел на троне, одетый в черные шелковые брюки и длинную мантию, из-под которой проглядывал обнаженный торс. Видимо, только что проснулся. Поза небрежно-расслабленная, нога закинута на ногу, ладонь одной руки лежит на колене. На пальцах тускло поблескивают массивные серебряные кольца. В другой руке – бокал с красным вином.

Мой взгляд просканировал комнату в поисках мечей, о которых рассказывал Локи. Хотя подданных Орена мог прикончить любой металл, сам он пользовался специальным набором платиновых мечей с бриллиантами. Казнил только ими, чтобы «быть уверенным в качестве работы».

– Дитя мое. – Орен улыбнулся, и от этой улыбки волосы у меня чуть не встали дыбом. – Ты пришла домой.

– Мой дом не здесь, – сухо сказала я.

А вот и мечи, бриллиантовые рукояти блестят на фоне темно-красной стены. Вид оружия чуть-чуть прибавил мне уверенности.

– Похоже, ты и гостей привела.

Орен неторопливо повращал бокал, любуясь рубиновыми переливами вина.

– Ай-ай-ай! Следовало подождать, пока уедут родители, а уж потом закатывать вечеринку.

– Это не вечеринка. – Его шутовской тон действовал мне на нервы. – Ты прекрасно знаешь, зачем я пришла.

– Я знаю, что ты нафантазировала о цели своего визита, – уточнил он. Одним быстрым глотком допил вино, встал и небрежно отбросил бокал. Во все стороны брызнули осколки хрусталя. – Однако на твоем месте я бы хорошенько подумал.

– О чем?

– О своих планах. – Орен медленно принялся обходить меня по кругу в своей обычной манере. – У тебя еще есть время вернуться к условию, о котором мы с тобой договорились. Еще есть время спасти себя и своих друзей. Только времени этого все меньше и меньше. Я никогда не отличался терпеливостью. Не будь ты моей дочерью, тебя уже не было бы в живых. Я позволил тебе больше, чем кому-то еще. Пора бы уже выказать благодарность.

– Благодарность? За то, что ты меня похитил? Перебил моих подданных? За то, что ты хочешь захватить мое королевство?

– За то, что я еще дарую тебе жизнь. – Его резкий голос раздался прямо за спиной.

Как ему удалось подобраться так близко? И почему я этого не заметила?

– То же самое могу сказать тебе. – Я удивилась твердости собственного голоса. – До сих пор я оставляла тебя в живых, готова оставить и впредь. Если ты прекратишь воевать с нами. Дашь нам жить спокойно. Отпустишь нас. Навсегда.

– С чего бы это? – И Орен рассмеялся.

– Если ты этого не сделаешь, у меня не останется выбора. Я убью тебя.

Орен стоял уже прямо передо мной.

– Ты забыла наш договор? – Он криво улыбнулся, глаза налились темнотой. – Ты забыла, на что согласилась, пообещав мне свое королевство?

– Нет, не забыла.

– Ах, не забыла. Ты всего лишь решила нарушить свое слово, так? – Он еще шире улыбнулся. – Даже зная, чего это будет стоить?

– Ничего это не будет стоить, – твердо сказала я. – Я тебя раздавлю.

– Может быть, может быть… – Он словно бы размышлял над такой перспективой. – Но сначала сама потеряешь все.

– Это и есть твой ответ?

– То есть ты спрашиваешь, не откажусь ли я от того, что мне нужно, чтобы вы со своими друзьями жили долго и счастливо? – снисходительно поинтересовался он и тут же неуловимо, но явственно переменился. Лицо стало холодным и жестким, каждое слово засочилось злобой: – Я сам буду жить долго и счастливо и ни на йоту не уступлю обнаглевшей соплячке вроде тебя.

– Значит, у меня нет выбора.

Я сконцентрировала все силы, сосредоточившись на том, что так долго отрабатывала во время тренировок. Протянула к Орену обе руки ладонями наружу и стала давить на него всем своим существом. Я знала, что не смогу его прикончить таким образом, но очень надеялась обездвижить, чтобы подобраться к нему с мечом.

Волосы его взметнулись вверх, мантия развевалась, точно от сильного ветра, но и только. Я использовала весь свой ресурс, в затылке уже началось жужжание, сперва раздражающее, потом болезненное. А Орен даже на дюйм не сдвинулся. Только шире улыбнулся.

– Это все, на что ты способна? – Он расхохотался, запрокинув голову, и мрачное эхо рассыпалось по комнате. – Ха, я тебя сильно переоценил.

Я давила, давила изо всех сил и не желала проигрывать, хотя боль в затылке стала мучительной. Все в комнате – книги, стулья, канделябры – поднялось в воздух и кружило, будто подхваченные торнадо, но Орен спокойно стоял.

Что-то теплое, липкое потекло по губам. Кровь из носа.

– Ах, дорогая моя принцесса, – сладко протянул Орен, – вы переутомились. Не могу смотреть, как вы мучаетесь. Сейчас я избавлю вас от страданий.

Он шагнул вперед. Удар был такой мощный, что я пролетела через комнату и врезалась в стену. Предметы, порхавшие в воздухе, посыпались на пол.

Локи рассказывал о необычайной силе Орена, но только сейчас я осознала, какова она. Меня будто огрели чугунным шаром, каким рушат старые дома. Отчаянно болел бок. Наверное, ребра сломаны. Нога тоже, видимо, сломана, хорошо хоть шея цела.

– Я очень не хотел поступать с тобой так, – сказал Орен уже без издевательской улыбки. – Но я предупреждал, что будет, если ты пойдешь против меня.

Мне наконец удалось сесть, привалившись к стене. Орен навис надо мной, и я напряглась в ожидании нового удара. Но вместо этого он вдруг отошел к дверям и распахнул их.

– Приведите его! – крикнул он кому-то.

Оставив двери открытыми, вернулся ко мне. Опустился на корточки.

– Я тебя предупреждал, девочка. Я тебе дал возможность перейти на мою сторону. Я хотел, чтобы ты была со мной, а не против меня.

– Лучше умереть, чем служить тебе, – сказала я.

– Вижу. – Он протянул руку, чтобы вытереть кровь у меня со лба, но я дернула головой, и боль обожгла все тело. – Что ж, для тебя найдутся и хорошие новости – ты умрешь не одна.

Орен встал, и в комнату втащили Локи. Конвоировали его Кира и незнакомый мне витра – огромный детина. Локи они тащили как мешок, держа за обе руки и волоча по ковру ноги. Голова его свесилась на грудь, с виска капала кровь.

– Нет! – закричала я, и Локи поднял голову, услышав мой голос. По его взгляду мне стало ясно, что жизнь в нем едва теплится.

– Прости меня, Венди, – прохрипел он. – Я старался.

– Нет! – крикнула я еще раз и невероятным усилием поднялась. Тело не слушалось, боль была адская, но я не обращала на нее внимания. – Не трогай его. Я сделаю все, что ты скажешь.

Орен покачал головой:

– Поздно. Я тебе обещал, что ты увидишь его смерть. А я человек слова.

– Пожалуйста, Орен, ну пожалуйста, – умоляла я. Мне удалось доковылять до кресла и схватиться за него, иначе я бы упала. – Я все сделаю, все что угодно.

– Извини, дочка.

Орен подошел к стене, где висели два длинных меча – единственные вещи в комнате, оказавшиеся неподвластными моему торнадо. Орен снял один из мечей, и сверкнувшие на рукояти бриллианты скрылись под его широкой ладонью. Я попробовала остановить его с помощью дара. Вытянула руку, и все легкие предметы в комнате закачались. Кира поморщилась, но на Орене не шевельнулся ни один волосок.

– Локи уже знаком с этим лезвием, – сказал король, любуясь блеском металла. – Вот им его и прикончим.

– Орен, пожалуйста, прошу тебя! – Я уронила руку. – Я выполню все твои приказы. Все, что хочешь.

– Повторяю: поздно.

Кира и второй витра подняли Локи повыше. Из груди его вырвался хрип. У меня по лицу покатились слезы… и я ничего не придумала. Совсем ничего. Мои способности оказались бессильны против короля. Я слишком слаба. И потерпела сокрушительное поражение.

Глядя мне в глаза, Орен поднял меч и быстрым движением вонзил лезвие Локи прямо в сердце.

 

Двадцать пять. Судьба

Кира и детина отпустили Локи, и он упал. Они разом схватились за головы, стиснули виски. Я не понимала, что происходит. Я чувствовала лишь одно – невероятную боль, меня точно разорвали пополам. Словно Орен вырвал из моей груди сердце и все мое существо обратилось в пульсирующий сгусток боли и гнева. И откуда-то из самой глубины, о существовании которой я и не ведала, огненной пеленой поднималась тьма. Все вокруг было как в тумане.

Орен вдруг зажмурился, принялся тереть лоб, и я вспомнила. Сильный страх или гнев всегда пробуждали во мне особую силу. Однажды я обратила ее против Туве, когда он пытался разбудить меня, в другой раз против Элоры, пусть и в малой степени, – когда она пытала Локи. Когда меня захлестывали ярость, боль, страх, я невольно посылала мощный разрушительный заряд в чужой мозг. Прежде это длилось лишь краткие мгновения, однако сейчас все было иначе. Но ведь я никогда и не испытывала такую боль и такой гнев.

Осознав, что происходит, я сконцентрировала всю ярость, всю свою черную злость в узкий луч и направила его в Орена. Король пошатнулся, отступил, закрутил головой, будто ослепленный. Боли я уже не чувствовала, вся она ушла в энергию. Я медленно приближалась к Орену, шаг за шагом преодолевая разделяющее нас расстояние. Все так же сжимая голову, Орен рухнул на колени, заскулил, что-то закричал, но я не понимала ни слова. Кира и витра-громила корчились на полу, Кира пронзительно вопила.

Я шагнула к Локи, приказав себе не смотреть на него, приказав не думать о его смерти, и выдернула меч у него из груди. Еще несколько шагов к Орену. Стоя на коленях и опустив голову, он раскачивался из стороны в сторону. Я подняла меч, чуть отклонилась назад, изготовившись опустить лезвие на шею Орена.

И вдруг разобрала, как он скулит:

– Хватит! Умоляю! Убери эту боль!

– Сейчас я избавлю тебя от страданий, – пробормотала я, помедлила и уронила тяжелый меч прямо ему на шею.

Я зажмурилась, даже отворотила в сторону лицо, чтобы не видеть ничего, но услышала глухой стук упавшей головы. Открыла глаза, ошалело огляделась, все еще крепко сжимая меч. Туман медленно исчезал, боль снова терзала тело. Я едва стояла на ногах. Кира и второй витра уже не корчились, они испуганно смотрели на меня.

– Идите вниз, – прохрипела я. – Сообщите, что король убит.

Не произнеся ни слова, они с трудом поднялись и заковыляли к двери. Через миг я осталась наедине с Локи.

Меч со стуком выпал из моих рук, и я, преодолевая сопротивление истерзанного тела, приблизилась к Локи. Опустилась подле него, положила его голову к себе на колени. Он был весь залит кровью, я прижала ладонь к ране на груди в нелепой попытке загнать обратно вытекающую жизнь.

– Локи, не надо, пожалуйста, не надо, – бормотала я. – Не уходи, останься со мной, не уходи… Прошу тебя… Я люблю тебя! Не бросай меня, Локи!

Он не шевелился. Я целовала его лицо и плакала, плакала, плакала. А потом плач перешел в тоскливый вой.

– Боже, я опоздала! – раздался вдруг голос.

В дверях стояла Сара. Она смотрела на мертвого короля, на своего мужа-монстра.

Локи когда-то спас Саре жизнь, и у нее дар целительства. Это единственный шанс спасти Локи.

– Помогите! – закричала я. – Помогите, прошу! Вы должны спасти его!

– Я… – Сара подбежала к нам, опустилась на колени. – Не знаю, смогу ли я что-то сделать. Может, он уже…

– Прошу вас! Вы должны попытаться!

– У вас еще осталось хоть немного энергии? – спросила Сара.

– Не знаю.

– И все-таки постарайтесь мне помочь. – Сара положила свою ладонь поверх моей, которая зажимала страшную дыру в груди Локи. – Сконцентрируйтесь. Мне нужна вся ваша сила.

Я кивнула и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на ней и на Локи. Сквозь мою ладонь потекло тепло, началось легкое покалывание – знакомое ощущение, точно такое же я испытывала, когда меня саму исцеляли. Но сейчас было что-то еще. Я почувствовала эту силу у себя в крови, она струилась по венам и артериям, выплескивалась наружу. С пальцев точно стекала горячая влага.

И тут я услышала! Локи вздохнул, и я открыла глаза. Он снова дышал! Слезы покатились по моим щекам, но на этот раз слезы облегчения. Сарина ладонь все еще лежала поверх моей, только выглядела она теперь сухой и морщинистой. В волосах у Сары появилась седина, лицо постарело и осунулось. Она отдала огромную часть своей жизненной силы, чтобы спасти Локи.

– Локи! – прошептала я.

– Эй, принцесса! То есть королева… – Он удивленно смотрел на меня снизу вверх. – Что с тобой случилось?

– Ничего. – Я покачала головой, счастливо улыбаясь. – Уже ничего страшного.

– А это? – Он коснулся пряди моих волос. Локон был седой. – Я тут прикорнул ненадолго, а ты вдруг поседела?

– Прикорнул! – рассмеялась я сквозь всхлипы. – Ты что, совсем ничего не помнишь?

Локи нахмурился, какое-то время молчал, затем глаза его потемнели.

– Я вспомнил. – Он погладил меня по щеке. – Я вспомнил, что я люблю тебя.

Я наклонилась, чтобы поцеловать его в губы, и Локи обнял меня.

Сара была слишком истощена, чтобы заврачевать мои переломы, зато Локи стал как новенький. Он подхватил меня на руки и вынес из покоев Орена. Сара брела следом за нами.

Кира выполнила мой приказ, сообщила о смерти короля, и почти все витра бросились врассыпную. Немногие оставшиеся при нашем появлении склонились перед Сарой. Теперь она стала их королевой, их правящим монархом, и первый ее приказ был – прекратить бойню.

Не все трилле выжили. Были погибшие, но, к счастью, жертв оказалось немного. У Дункана была сломана рука, но боец из него оказался гораздо лучше, чем я полагала. Финн был контужен, но жизни его ничто не угрожало. Туве не пострадал, а Вилла явно гордилась своими боевыми царапинами.

Несмотря на потери и разрушения, я была по-настоящему счастлива. Мы сделали то, что казалось всем невозможным. Мы освободили трилле и витра от тирании Орена. Отныне мы были свободны.

 

Эпилог

Четыре месяца спустя

Первые недели после сражения выдались нелегкими. Я залечивала свои переломы и вывихи. В помощи Авроры и Сары нуждалось так много народу, что я отказалась от врачевания. Выздоравливала старым добрым способом – лежа в постели. Но поправлялась я быстро – ведь во мне течет кровь витра. У моей неподвижности имелись и плюсы. Например, Локи, не отходивший от меня и исполнявший каждую прихоть.

Как только я смогла встать на ноги, мы торжественно похоронили Элору Все королевство вышло проводить ее в последний путь. К моему удивлению, приехали даже король и королева канин и королева омте. Это была не только дань уважения Элоре, но и благодарность за победу над витра. Орен больше всего жаждал заграбастать королевство трилле, но затем на очереди были и другие владения троллей. До похорон, когда улицы затопило людское море, я не вполне понимала, чему именно мы положили конец.

Потеря Элоры помогла мне осознать, сколь сильна и всепоглощающа материнская любовь. Как бы Ким, моя приемная мать, ни относилась ко мне, теперь я понимала, что ее ненависть была лишь обратной стороной ее любви к сыну, которого она даже не видела. Мэтт свозил Риза к Ким в психиатрическую больницу. Сам Мэтт тоже старается восстановить отношения с ней. Одно его желание навестить Ким – уже огромный шаг. Риз хочет осенью поступить в колледж, расположенный возле больницы, и как можно чаще видеться с матерью. По словам Мэтта, Ким сейчас чувствует себя заметно лучше. Возможно, настанет день, когда ее выпустят из клиники.

Но сам Мэтт вернулся во Фьонинг. Он считает, что его дом отныне здесь, и я ему благодарна. Конечно, я теперь взрослая, более того, я теперь королева, но долгая разлука с братом наверняка далась бы мне тяжело.

В Услинне вовсю ведутся восстановительные работы. И большую роль в них играет Мэтт. Он наконец-то нашел применение своим способностям и знаниям. Он разработал несколько замечательных проектов, которые понравились всем без исключениям трилле, а я порадовалась и за Мэтта, и тому, что трилле смогли убедиться в полезности манксов.

Яростная борьба с предрассудками отныне моя главная задача, хотя я и понимаю, что еще много воды утечет, прежде чем жениться или выходить замуж по любви станет обычным делом, будь ты трилле, мансклиг или искатель. Однако мы на верном пути. Уверена, что не за горами тот день, когда трилле узаконят смешанные браки. Вилла надеется, что это случится скорее раньше, чем позже, а потому уже вовсю подыскивает свадебное платье. Впрочем, она его всю жизнь подыскивает, лет с восьми. Вилла теперь очень важная фигура в нашем королевстве. Пока я залечивала раны и не покидала своих покоев, именно Вилла взвалила на себя большую часть повседневной дворцовой рутины. Впоследствии ее опыт мне снова пригодился – я не переживала, что оставлю королевство без присмотра, отправляясь в свадебное путешествие.

С Туве мы развелись накануне похорон Элоры. Он настоял на этом – заявил, что наши с Локи ауры его слепят. Кстати, во время развода Туве был куда веселее, чем на нашей свадьбе. Я назначила его канцлером, и лучшего канцлера наше королевство, думаю, не знало. Он умен, проницателен и предан долгу как никто. А недавно в Туве произошли очевидные перемены. Я-то сразу поняла, что у него с кем-то роман, хотя Туве и молчит на этот счет. Надеюсь, он будет не слишком долго скрытничать и откроется мне.

Томас уехал почти сразу после победы над витра – присоединился к семье, которая живет теперь в другом племени. Вряд ли он когда-нибудь вернется. А Финн занял отцовский пост, теперь он командир искателей и гвардейцев. Мне до сих пор немного неловко, когда я встречаюсь с Финном. Моя любовь к нему осталась в прошлом, как и всякая первая любовь, но безразличия к нему я тоже не чувствую. Финн стал не только моей первой любовью, но и моим проводником в удивительный мир трилле. И во многом благодаря ему я стала королевой. И хотя поначалу он держался со мной холодно и отстраненно, но теперь лед между нами потихоньку тает. Надеюсь, настанет день, когда мы сможем назвать друг друга добрыми друзьями. Однажды я увидела, как он заигрывает с красоткой из Услинны, и приготовилась к уколу ревности, но его не последовало. Я просто обрадовалась, что Финн оживает. Я желаю ему лишь счастья, которое сама не сумела подарить.

А Локи… Локи после сражения находился при мне неотлучно, но наши отношения больше не заходили так далеко, как в ту памятную ночь. Я не желала прятаться и таиться, ждала, когда мы сможем официально объявить себя мужем и женой. И вот две недели назад, в волшебном саду, под вечно цветущими деревьями мы сыграли скромную свадьбу, совсем не похожую на первое мое бракосочетание. На ней присутствовали лишь наши самые близкие друзья. Была там и тетя Мэгги, заявившая, что она счастливейшая тетушка на свете. Однако самое грандиозное отличие заключалось в том, что я выходила замуж не из чувства долга, а по любви.

Тетя Мэгги погостила у нас пару недель, и мы чудесно провели время. Конечно, у нее в голове так и не уложилось целиком все происходящее, но Риз ей сразу понравился. Они так подружились, что в последние дни перед свадьбой он ее полностью узурпировал, позволив нам с Локи побыть наедине.

А вот времени мне по-прежнему катастрофически не хватает. Ночи стали такими короткими, и солнце встает слишком рано. И мы с Локи с такой неохотой встаем. Но сегодня все иначе, сегодня особенный день.

Локи раздвинул шторы, яркий солнечный свет залил комнату. Я зажмурилась и уткнулась в подушку.

– Венди! – Он сел рядом со мной. – Венди, уже утро!

– Знаю, но как же я не хочу, чтобы оно наступало! – Я открыла глаза и посмотрела на мужа. Локи улыбался, хотя глаза были грустные. – Не надо было тебе разрешать соглашаться на это.

– Разрешает она мне, как же! – Локи надменно вскинул подбородок. – Я король! И никто не смеет мне приказывать.

– Так и быть, оставлю тебе эту сладкую иллюзию, – пробормотала я, и он рассмеялся.

– А если серьезно, моя любовь, ты собираешься встать и проводить меня? – Локи поцеловал мою ладонь. – Не вставай, конечно, если не хочешь. Я понимаю, как трудно тебе приходится теперь по утрам.

– Нет. Если уж ты меня покидаешь, я хочу хотя бы как следует попрощаться, – вздохнула я. – Только пообещай вернуться побыстрее.

– Обещаю, моя королева! Ничто в этом мире не разлучит нас.

Я выбралась из постели и шмыгнула в ванную. Приведя себя в порядок, прошла в гардеробную. Нам предстояла нешуточная церемония, так что платье должно быть нарядное, даже корону придется надеть. Обычно я избегаю водружать на себя корону, с этим артефактом на голове кажусь сама себе идиоткой, но на официальных церемониях деваться некуда.

– Как ты сегодня себя чувствуешь? – спросил уже полностью одетый Локи, наблюдая, как я влезаю в любимое платье цвета темного изумруда.

– Если не считать печали из-за твоего отъезда, все хорошо. Помоги, пожалуйста. – Я повернулась к нему спиной.

– Слушай, тебе пора завести фрейлину. – Локи неловко потянул вверх язычок молнии. – Это же невозможно надеть!

– Вот для чего нужны мужья, дорогой, – засмеялась я. Молния наконец поддалась, но я-то хорошо понимала, почему платья стало так трудно застегивать.

Локи погладил мой обтянутый атласом живот и прошептал:

– Скоро нам придется всем рассказать.

– Да, – вздохнула я. – Только после твоего возращения. Я не хочу одна разбираться со всеми их пересудами и расспросами. Так что у тебя лишний повод поспешить домой!

– Как будто меня надо уговаривать. – Он подул на мой седой локон, упорно не желавший укладываться в прическу.

Когда Локи поцеловал меня, прижав к себе, дыхание привычно перехватило и ноги ослабли. Я думала, эта девичья восторженность со временем исчезнет, но всякий раз, когда муж обнимал меня, я чувствовала эту удивительную сладкую слабость.

Наконец мы спустились в тронный зал. Нас уже ждала Сара, здесь же находились командир искателей Финн и канцлер Туве. Сара приехала накануне, чтобы вернуться в королевство витра вместе с Локи.

Мы с Локи сели на трон и стали ждать, пока соберутся все участники церемонии. Вчера вечером мы с маркисом Бэйном составили речь, которую мне надо произнести. Объединение королевств – эпохальное событие, и все-таки существовала официальная процедура, которой надо было следовать.

Когда все собрались, я поднялась, Локи и Сара встали по обе стороны от меня. Выдержав паузу, я заговорила, стараясь произносить все слова четко и прочувствованно – в точности как учил маркис Бэйн. В середине речи я немножко сбилась, но главное изложила: мы объединяем королевство витра и королевство трилле в единое королевство, клянемся жить в мире и трудиться рука об руку во благо наших народов.

Частью нашего договора было возвращение Локи к витра, чтобы помочь им восстановить мирную жизнь. После того как я убила короля Орена, общество витра пришло в упадок. Сара изо всех сил старалась сохранить государство, но если оставить все как есть, оно вскоре распадется на мелкие части.

– Если вы оба согласны работать вместе в мире и при взаимном уважении, я объявляю этот союз состоявшимся, – завершила я церемонию.

– Благодарю вас. – Сара подобрала юбки и изящно присела.

– Благодарю вас. – Локи учтиво кивнул со своей фирменной усмешкой.

– Ты ведь уезжаешь на две недели, не больше? – не удержалась я от вопроса.

– Не больше, – подтвердил Локи.

– Венди, я обещаю не задерживать его дольше необходимого, – сказала Сара.

Я без особой радости отпускала Локи к витра, тем более с Сарой, но ведь именно Сара спасла ему жизнь. И для всех будет лучше, если витра станут нашими союзниками, а не врагами.

Локи крепко поцеловал меня, хотя протокол поцелуи точно не предписывал. Король и королева на публике не должны выказывать никаких чувств, но Локи нарушал это правило сплошь и рядом. Если честно, я не очень старалась призывать его к порядку.

– Приезжай поскорее, – прошептала я.

Локи направился к выходу, и я снова ощутила это странное порхание в животе. Но теперь это была не тоска, не страх и даже не любовь, это была новая жизнь. Я прижала ладонь к животу, отзываясь на этот всплеск. Та единственная ночь, которую мы с Локи провели вместе, когда я была замужем за Туве, преподнесла нам маленький сюрприз. Я сообщила новость Локи почти месяц назад, и хотя мы в первый миг растерялись, но радость быстро пересилила страх. Нам предстояло стать первыми родителями. Первыми настоящими родителями в королевском роду трилле. Потому что мой ребенок никогда не будет подкидышем.

Я понимаю, что подкидыши не исчезнут в одночасье. В нашем обществе должны произойти очень значительные перемены, прежде чем эта традиция отомрет навсегда. Для этого мы и будем жить и работать – я и Локи, Вилла, Туве и даже Финн. Мы хотим превратить королевство трилле в прекрасную и мирную страну. И клянусь, я сделаю все, чтобы хоть немного улучшить этот мир, – нравится это кому-то или нет. А иначе и не стоило становиться королевой.