Несмотря на то, что на праздничном ужине было только восемь особ, мы все равно ждали очереди, чтобы быть объявленными личными охранниками короля Ридом Кастеном. Это была встреча королевских персон, где все должно было быть официально. Король Микко Биелса и бабушка Линнеи, марксина Лизбет Альстром прибыли, чтобы забрать Линнею.

Они были так благодарны, что мы с Ридли нашли её, пригласив нас на ужин в качестве почетных гостей, это выглядело немного странно. Я всегда предпочитала работу ведению неловкой беседы за ужином, но я солгала бы, сказав, что не была рада поводу надеть новое платье, которое приобрела на городской площади.

Почти так же как я любила работать и демонстрировать силу — то, чем мы с Каспером занимались весь день — мне нравилось наряжаться. Большую часть жизни я была пацанкой, но не всегда. Могла подраться в грязи с мальчишками, и могла выйти в платье на танцпол.

Платье, которое я сегодня надела, было серебристо-белым, отделанным по краю в дамаском стиле светло-голубым вельветом. Спереди оно было чуть выше колен на случай, если мне придется драться или бежать, а сзади ниспадал шлейф, тянущийся по земле.

Как ни странно я чувствовала себя, стоя с Ридли в очереди, чтобы попасть в столовую, Касперу, казалось, было еще более не комфортно. Он планировал работать на празднике — стоять по стойке «смирно» за дверью. Но марксина Лизбет настояла, чтобы он присутствовал, как гость, и он находился возле нас в форме, что-то тревожно бормоча.

Рид громко объявил короля Микко и королеву Линнею, и они вошли в столовую, чтобы официально приветствовать Эверта и Мину прежде, чем занять свои места за длинным столом. Так как у Лизбет титул был ниже, чем у них — марксина была на ступень ниже принцессы — она была представлена после них. Ожидая, она воспользовалась моментом и повернулась к нам с Ридли.

Ее золотистые волосы были тщательно уложены, а элегантное платье с легкостью превосходило мое по красоте. Крупные алмазы и сапфиры украшали тяжелые кольца на ее пальцах. Хотя ей было около шестидесяти, она сохранила удивительную, утонченную красоту.

— Я сожалею о том, что было в Сторваттене в ваш прошлый приезд, — сказала Лизбет, и ее блестящие голубые глаза увлажнились слезами.

— В этом нет нужды, — уверил ее Ридли.

Я не совсем понимала, за что она извинялась, если только за то, что Виктор Далиг разбил мне голову. Но это была не ее вина. А моя.

Она улыбнулась и взяла наши с Ридли руки в свои — ее кожа была мягкой и теплой, как бархат.

— Я не могу вас в полной мере отблагодарить за возвращение моей внучки в сохранности. Но если кому-нибудь из вас что-нибудь, что угодно, понадобится, сообщите мне.

— Марксина Лизбет Альстром из Скояре, — объявил Рид.

Лизбет сжала наши руки и еще раз поблагодарила, прежде чем уйти. Она подобрала шлейф своего платья и вошла в столовую.

Поскольку Каспер был членом Хёдраген, это означало, что он выше нас по званию, поэтому его объявили следующим, оставив нас с Ридли одних в холле. В качестве Оверсте, Ридли мог одеть свою форму, как и Каспер, но он предпочел элегантный костюм.

Пока мы ждали, он поправлял запонки на своей черной рубашке. Я стояла, аккуратно сложив руки перед собой, и смотрела, как Каспер натянуто приветствовал всех в комнате.

— Вы отправляетесь завтра? — Спросил Ридли, все еще поправляя алмазную запонку.

— Я полагаю, что запланировано так. Мы выезжаем с самого утра, чтобы вернуться в Сторваттен.

— Это действительно для тебя хорошая возможность. — Он закончил поправлять запонку и выпрямился, сложив руки за спиной, такой высокий и правильный. — Работать как Хёдраген. И ты заслужила это. Никто не сделал большего, чтобы добиться того, что ты.

— Спасибо.

— Но я должен быть честным, — сказал он тихим голосом. — Все здесь будет не таким без тебя.

Тогда он посмотрел на меня своими глубоко посаженными газами в обрамлении густых ресниц. Тепло, которое я так хотела в них видеть, вернулось, и на мгновенье все остальное исчезло. Были только я и он, и жар, поднимающийся внутри меня, который снова заставил меня чувствовать себя легкомысленной и прекрасной одновременно.

И тут:

— Ридли Дрезден, Оверсте Канин, — объявил Рид так громко, что мне показалось, словно он кричал у меня в голове.

Ридли ушел, оставив меня отдышаться. И это было хорошо, потому что я никогда не смогла бы войти после представления, не имея возможности прежде собраться.

Меня усадили рядом с Лизбет и после того, как я устроилась, поняла, что, вероятно, это было сделано специально. Все Скояре — я, Лизбет, Линнея и Микко — сидели по одну сторону стола, ряд бледных блондинов напротив более темнокожих Канин: Ридли, Эвент, Мина и Каспер.

На секунду прежде, чем я смогла взять себя в руки, я почувствовала, как волна гнева накатила на меня. Я ненавидела, когда меня выделяли или считали «иной» только из-за цвета моих волос или кожи. Даже, несмотря на то, что это было сделано не со злым умыслом, меня каждый раз задевало то, что меня считали «не-Канин».

Но затем напомнила себе, что для меня было честью просто быть здесь, что я была усажена рядом с королевскими особами. Возможно, причиной было ранжирование — ведь я была ниже всех по рангу и сидела рядом с гостями, а не с нашим королем.

Может быть. Но я не очень-то в это верила.

Микко начал ужин с тоста, поднявшись и подняв бокал игристого вина. Когда я видела его в прошлый раз в Сторваттене, он был развалиной, и слишком переигрывал трагедию, как мне показалось. Но теперь не было и признаков трагедии. Его красивое лицо было непроницаемым, даже когда он опускал взгляд на свою жену.

— Я хочу поблагодарить всех за то, что вы вернули мне жену, и за то, что оказали ей столь теплый прием, — сказал Микко, но его глубокий голос не выражал никаких эмоций. — Ваша доброта и храбрость не скоро будет забыта, и Скояре у вас в долгу. Выпьем!

— Выпьем! — Поддержали все в унисон и сделали по глотку из своих бокалов.

— Я также хотел выразить особую благодарность Касперу Эбботу и Брин Эвен, — продолжил Микко, продолжая стоять и переведя взгляд с Каспера на меня. — Вы принимаете на себя обязанности другого племени, что далеко выходит за границы вашей работы. И хотя я не знаю, есть ли у Скояре нужда в вас, это создаст комфорт для моей жены, и это ее пожелание.

— Это так. — Линнея улыбнулась своему мужу и встала.

С ее стороны было бестактно встревать, когда другой человек произносил тост, и особенно бестактно было встать и присоединиться к нему. Но, когда она обвела стол своими сияющими глазами, излучающими такое необузданное восхищение, стало ясно, что такт не мог сдержать ее волнение.

— Мы оба хотим выразить вам нашу огромную благодарность, — произнесла Линнея. Она высоко в воздух подняла свой бокал, пролив несколько капель от поспешности, но, казалось, она не заметила или не обратила внимания. — И, Каспер Эббот и Брин Эвен, я бы хотела выпить за вас.

Она быстро сделала глоток из своего бокала, но все остальные не спешили последовать ее примеру. Каспер покраснел и слабо ей улыбнулся, прежде чем сделать глоток. Король с королевой никогда не пили за своих подчиненных, но так как этот тост предложила королева Линнея, все должны были поддержать ее или рисковали показаться грубыми.

Я осушила свой бокал одним большим глотком, потому что у меня было ощущение, что этой ночью мне понадобится много вина, чтобы снять напряжение, и в ходе ужина я не раз убедилась в своей правоте.

Линнея была почти легкомысленна, и хотя Лизбет выглядела гораздо спокойнее и сдержаннее своей внучки, она тоже светилась от счастья. Они обе говорили и хихикали, задавая тон большей части разговора. Королева Мина была полна решимости не отставать, поэтому она смеялась громче и говорила быстрее, чем обычно.

Король Эверт, в свою очередь, пытался изобразить веселость и интерес, но он никогда не был хорошим актером. Я всегда была уверена, что лидер должен уметь управлять выражением лица, но Эверт доказал обратное.

Несмотря на поведение Линнеи, именно ее муж привлекал мое внимание. Он не был раздражен или смущен речью своей жены, но и не выглядел довольным этим. Микко редко говорил, вместо этого спокойно сидел и ел, не очень реагируя на происходящее.

Он выглядел таким холодным и отстраненным. Мне не показалось, что Линнея на самом деле любила его и скучала по нему так, как говорила.

И как раз когда счастливый туман, навеянный несколькими бокалами вина, овладел мной, я снова задалась вопросом, что именно скрывает Микко за своим пустым взглядом.