Туве хотел, чтобы я оттачивала свое мастерство на мусоре в бальном зале, но, к его глубокому огорчению, завалы уже расчистили. Только сводчатую крышу пока не застеклили, вот он и решил, что я могу отрабатывать навыки на брезентовом тенте, который временно закрывал купол.

Бедолаге Дункану, а точнее, его голове немало досталось во время моих занятий. Ведь он не только добросовестно исполнял роль мишени, но и принял на себя все мои неудачные попытки. Так что мы решили, что денек, проведенный где-нибудь подальше от меня, пойдет парню только на пользу.

Несколько часов я пыталась всколыхнуть тяжелое полотнище, но все, что у меня получилось, — лишь слегка его взволновать. Да и то вряд ли, хотя Туве сказал, что это мне вполне по силам. Но я думаю, что это был просто ветер.

У меня разболелась голова, к тому же, постоянно воздевая руки к небесам, я чувствовала себя полной идиоткой.

— Ничего не получается. — Я в изнеможении уронила руки.

— Плохо стараешься. — Туве лежал на полу рядом со мной, подложив ладони под голову.

— Стараюсь, как могу. — Я села рядом, не заботясь о грации и изяществе, и готова поспорить, что Туве не обратил на это никакого внимания. Мне вообще кажется, что он не догадывается о том, что я — девушка. — Туве, не подумай, что я жалуюсь, но ты уверен, что я могу это сделать?

— Конечно.

— А ты не боишься, что у меня, например, сосуд в башке лопнет, пока я пыжусь тут изо всех сил?

— Ничего с тобой не случится, — спокойно ответил Туве.

Он вскинул руку, выставил ладонь, и брезентовое полотно моментально вздулось, натянуло канаты, которые его держали, а затем снова опустилось.

— Вот так надо, — сказал Туве.

— А можно я чуть-чуть отдохну? — попросила я жалобно. У меня уже даже брови взмокли от пота.

— Ну если это тебе так необходимо… — Туве снова подложил руку под голову. — И если это тебе так трудно дается, наверное, нужно вернуться к простым упражнениям. Завтра снова потренируйся на Дункане.

— Нет, хватит с него. — Я подтянула к груди колени, пристроила на них ноющую голову. — Не хочу его калечить.

— А как насчет этого… Риза?

— Нет, и речи быть не может. Я вообще не хочу тренироваться на людях.

— Но только так ты сможешь вырасти.

— Я знаю, но… — Я тяжело вздохнула. — Может, я и не хочу расти. Да, я бы хотела научиться владеть своими способностями. Но манипулировать с их помощью другими людьми — нет. Даже если это злодеи. Мне кажется, что это неправильно.

— Я тебя понимаю. — Туве сел на полу, скрестил ноги. — Однако не вижу ничего плохого в том, чтобы управлять своим даром, держать его в узде.

— Я сильнее Дункана, ведь так?

— Конечно, — кивнул Туве.

— А почему Дункан охраняет меня, если он слабее меня?

— Потому что твоя жизнь дороже, — прямо ответил Туве.

Наверное, на моем лице проступил ужас, потому что он поспешно добавил:

— Так думает королева… И все трилле… Да если уж на то пошло, я думаю точно так же.

— Ты считаешь мою жизнь более ценной только потому, что я принцесса? Искатели нищенствуют, а мы хотим, чтоб они за нас умирали.

— Они не нищенствуют, но ты права, в этой системе все вверх дном. Искатели бедствуют потому, что они родились и живут здесь, а не уехали за пределы общины, чтобы заработать состояние. Потомственное услужение — это всего лишь вежливая вывеска для рабства, и в этом нет ничего хорошего.

Наконец-то все встало на свои места, Туве назвал верное слово — рабство. Да, искатели мало чем отличались от рабов. Меня замутило.

— Но тебе действительно необходима охрана, — продолжал Туве. — У любой влиятельной персоны в свободном мире есть телохранители, даже у поп-звезд. Это естественно.

— Да, но в свободном мире телохранителей нанимают. Они сами, по собственной воле выбирают эту работу.

— А ты думаешь, Дункана заставили? Или Финна? Они пошли на это добровольно. Все так делают. Защищать тебя — это огромная честь. Да и жить во дворце не так уж плохо.

— Я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь пострадал, — сказала я, глядя Туве в глаза.

— Хорошо, — Туве хитро улыбнулся, — тогда учись самообороне. Давай, займись делом.

Я встала, готовая дать последний и решительный бой куску брезента. И тут раздался пронзительный вой сирены.

— Ты тоже это слышишь? — вскинулся Туве.

— Еще бы!

— Так, на всякий случай спросил, вдруг только я.

— Что это было?

— Может, пожарная сигнализация? — Туве вскочил на ноги. — Пойдем проверим.

Заткнув уши, я последовала за ним. Как только мы вышли в коридор, все стихло, но в ушах по-прежнему звенело. Мы находились в южном крыле, в официальной части резиденции, и в коридор, растерянно озираясь, вышли королевские советники.

— Почему сработала эта проклятая штука? — прокричала Элора из центрального холла, и ее слова отозвались в моей голове гулким набатом. Когда она злилась, ее мысли тоже обретали звук, и этот мыслекрик приводил меня в исступление.

Ответа на ее вопрос я не слышала, но там явно что-то происходило. Из ротонды доносилась какая-то возня — пыхтение, вскрики, удары. Туве, не раздумывая, кинулся туда, я следом.

— Где вы его нашли? — спросила Элора, на этот раз обошлось без внутричерепного эха, но голос ее прозвучал уже совсем близко.

— Ошивался возле границы, — ответил Дункан, и я побежала. Не знаю, во что Дункан ввязался, но я не сомневалась, что это наверняка неприятности. — Когда я его увидел, он как раз вырубил одного из стражей.

Я вылетела в центральный холл. Элора стояла на изогнутой лестнице. Она была в шелковом халате, словно только что из постели. Должно быть, опять баюкала свою мигрень. Потирая висок, королева с присущей ей надменностью оглядывала залу. Через открытые входные двери ворвался вихрь первой ранней вьюги, и от порыва ветра над ротондой закачалась люстра. Прямо под люстрой и происходила драка. К моему облегчению, Дункан держался в стороне. Пять или шесть стражников тщетно пытались справиться с каким-то человеком. Двое из охранников были настоящими богатырями, но и они не могли сладить с противником. Мне никак не удавалось разглядеть, кто же там так стремительно и ловко уворачивается.

— Довольно! — крикнула Элора, и острая боль пронзила мой череп.

Туве отчаянно сжал голову руками и так и продолжал стоять, даже когда в моей голове боль уже стихла.

По приказу Элоры стражники отступили от человека. И я наконец-то разглядела его. Он стоял ко мне спиной, но я знала только одного светловолосого тролля.

— Локи? — Я не смогла сдержать удивленного вскрика, и он повернулся в мою сторону.

— Ваше высочество. — Локи криво усмехнулся, в глазах его зажглись и тут же погасли искры.

— Ты с ним знакома? — вопросила Элора.

— Да, то есть нет…

— Да ладно, ваше высочество, мы же старые друзья. — Локи подмигнул, затем повернулся к Элоре, широко развел руки и одарил ее одной из своих самых очаровательных улыбок. — Мы же здесь все друзья, не так ли, ваше величество?

Прищурившись, Элора посмотрела на Локи, и он внезапно упал на колени с гортанным возгласом, скрючился, схватившись за живот.

— Остановитесь! — крикнула я и бросилась к нему.

Внезапный порыв ветра захлопнул дверь и качнул гигантскую люстру. Элора отвела взгляд от Локи, глянула на опасно подрагивающую люстру и уставилась на меня. Хорошо, хоть меня от боли не скрючило. Я остановилась в нескольких шагах от Локи. Он согнулся пополам, упершись лбом в мраморный пол. Я слышала, как он судорожно глотает воздух.

— Чего ради я должна останавливаться? — спросила Элора. — Этот тролль пытался пробраться к нам. Так ведь, Дункан?

— Полагаю, что это так. — В голосе Дункана не было уверенности, он вопросительно покосился на меня. — По крайней мере, он… выглядел подозрительно.

— С каких это пор подозрительное поведение служит поводом для истязаний? — выкрикнула я, и лицо Элоры словно окаменело. Я знала, что делаю только хуже, но не смогла сдержаться.

— Он же витра, разве не так?

— Да, но… — Я облизнула пересохшие губы и посмотрела на Локи. Ему удалось кое-как сесть, но лицо все еще искажала гримаса боли. — Когда я была там, он был добр ко мне. Он ничем меня не обидел, даже наоборот — он мне помог. Так что… нам следует проявить к нему хотя бы такое же уважение.

— Это правда? — Элора обращалась к Локи.

— Да. — Локи смотрел на Элору снизу вверх. — Видите ли, я понял, что элементарная вежливость очень часто гораздо эффективнее свирепой жестокости.

— Кто ты? — спросила Элора.

— Локи Стод, — ответил витра, надменно вскинув голову.

— Я знала твоего отца. — Губы Элоры дрогнули в неприятной улыбке. Так улыбаются, когда отнимают конфету у ребенка. — Я его ненавидела.

— Вы меня удивили, ваше величество. — Локи улыбнулся еще обворожительнее. Сияющая улыбка стерла остатки страданий с его лица. — Мой отец был безжалостным ублюдком, а я слышал, что такие как раз в вашем королевском вкусе.

— Забавно, потому что я как раз хотела сказать, что ты выглядишь как его точная копия.

Ледяная улыбка не покидала лица Элоры, пока она царственно спускалась по ступеням. Локи стоял на коленях, и было заметно, что это дается ему совсем непросто.

— Полагаешься на свое обаяние? Напрасно. Ты мне нисколько не симпатичен.

— Совершенно напрасно, — вздохнул Локи. — Не сочтите за вольность, ваше величество, но я бы мог показать вам небо в алмазах.

Элора рассмеялась, но эхо превратило смех королевы в кваканье. Мне хотелось прикрикнуть на Локи. Что он делает? Зачем он дразнит королеву? Как жаль, что я не умею транслировать свои мысли, подобно Элоре.

Нельзя допустить, чтобы Элора казнила Локи. Он рисковал жизнью, помогая мне в Андарики, рисковал ради едва знакомой трилле.

Перед тем как покинуть дворец витра, я чуть не предложила ему бежать с нами вместе, но не сделала этого — может быть, и напрасно. Локи вызывал у меня странное чувство, точно между нами была какая-то тайная связь.

Я до сих пор находилась под впечатлением от его поступка во дворце витра. Ему было приказано стеречь меня, а он позволил мне спастись бегством. А ведь на кону была не только его собственная жизнь, но и судьба всего королевства витра. Да, Финн никогда бы не решился на такое.

Элора остановилась перед Локи. Жаль, что я не могла стереть эту надменную ухмылку с его лица. Даже стоя на коленях, он бросал вызов королеве.

— Ты жалкое, никчемное создание. — Элора взирала на Локи сверху вниз. — Я могу уничтожить тебя в любой момент.

— Не сомневаюсь.

Элора впилась в него взглядом, и я не сразу догадалась, что она что-то ему внушает — какую-то мысль, а быть может, приказ. Локи не корчился от боли, но усмешка сползла с его лица.

Тяжело вздохнув, королева повернулась к охране:

— Уведите его!

Два самых здоровых стражника подхватили Локи под руки и подняли. После манипуляций Элоры он не мог стоять на ногах.

— Куда его волокут?

Голова Локи беспомощно болталась, но он был живой и в сознании.

— Тебя не должно волновать, куда его поместят и что с ним будет дальше, — зло отрезала Элора и обвела взглядом холл.

Охранники суетливо помогали своим товарищам, тащившим Локи. Дункан стоял уже рядом со мной, а чуть в стороне дожидался конца сцены Туве. Уж он-то никогда не трепетал перед Элорой, чем мне и нравился.

— В один прекрасный день я стану королевой, и мне необходимо знать, как поступают с пленниками. — Мне удалось отыскать вполне здравый аргумент.

Элора отвела взгляд и промолчала.

— Элора, куда поместят Локи?

— На первое время в комнату для прислуги.

Элора покосилась на Туве, и у меня возникло подозрение, что, не будь его рядом, королева разговаривала бы охотнее. Моя мать и Аврора, мать Туве, вели подковерную дворцовую борьбу. Аврора мечтала занять престол, а потому Элора не могла проявить при Туве ни слабости, ни волнения, ни растерянности.

— Зачем? Может, отпустить лучше?

— Нет! И я позабочусь о том, чтобы любая попытка к бегству обернулась для него страшными муками. Мы давно нуждаемся в нормальной тюрьме, но канцлер постоянно выступает против ее строительства. Все приходится решать мне самой. — Элора глубоко вздохнула. — Я соберу совет для обсуждения участи этого витра.

— И что его ждет?

— Приходи на совет. Посмотришь, что значит быть королевой, только не вздумай выступать в его защиту. — Она посмотрела на меня — острый взгляд пронзил холодным лезвием, а в голове зазвучал голос Элоры: «Тебе нельзя защищать его. Это немедленно сочтут за измену. Если Туве расскажет матери, что ты выгораживаешь витра, тебя тотчас изгонят из общины».

Элора выглядела совершенно изнуренной. Прозрачный фарфор кожи вокруг глаз покрыла сеточка морщин. На мгновение она прижала руку к груди, словно пытаясь унять сердцебиение.

— Мне нужно прилечь. — Королева протянула руку, чтобы опереться на кого-нибудь. — Дункан, проводи меня в мои покои.

— Слушаюсь, ваше величество. — Дункан кинулся на помощь Элоре, виновато оглянувшись на меня.

Итак… Локи — витра. А витра хотели убить меня, Финна, Туве, моего брата — да почти всех, кто мне дорог. Следуя элементарной логике, я не должна защищать этого тролля, но все-таки он был не такой, как все витра. Не спорю, его появление во Фьонинге выглядит подозрительно, но он ничем не заслужил приговора к мучительным пыткам. Не стоит, конечно, позволять ему бесчинствовать, но я хотела бы дать ему возможность оправдаться. Прежде, чем я сотру его навечно из памяти, мне хочется выяснить, зачем он явился сюда.

— Это было неплохо.

Я вздрогнула от неожиданности, потому что совсем забыла про Туве. Я обернулась. Туве довольно улыбался.

— О чем ты говоришь? Я все испортила. Элора в бешенстве и непременно выместит злобу на Локи. А я даже предположить не могу, зачем он сюда явился, к тому же совсем один. Я бы хотела ему помочь, но ведь даже не знаю его намерений.

— Да уж, с Локи дело дрянь, — согласился Туве, — но я говорю про дверь и люстру.

— Про что?

— Когда Элора терзала Локи, ты захлопнула дверь и заставила люстру качнуться.

— Это был сквозняк.

— Это была ты, — возразил Туве. — Пусть ненамеренно, но ты это сделала, и это прорыв.

— Значит, чтобы я могла распахивать двери, нужна самая малость — чтобы Элора издевалась над кем-нибудь беззащитным. Чудесно.

— Ну, насколько я понимаю, для твоей матери это обычное дело, — поддел меня Туве.

Мы вернулись к нашим занятиям, но до самого вечера мне ни разу не удалось пустить свои способности в ход — я не могла сосредоточиться.

Попрощавшись с Туве, я решила найти Мэтта, хотелось поболтать с братом, расспросить, как ему здесь живется. На стук в дверь никто не ответил, тогда я заглянула в комнату, но там было пусто. Мне стало не по себе. Прикидывая, где может быть Мэтт, я пошла к себе, чтобы одеться потеплее. На двери моей комнаты висела записка: «Ушел обедать к Вилле. Буду вечером. Мэтт».

Превосходно. Я сорвала листок и зашла в комнату. Все вокруг медленно, но верно обращается в хаос, и нам с Мэттом надо обсудить происходящее, а он тусуется с Виллой, лишь усугубляя абсурд. Как могут эти двое проводить вместе столько времени? Да они должны ненавидеть друг друга.

Расстроенная, злая и уставшая от всего мира, я рухнула на кровать и мгновенно заснула.