— Прошу прощения? — опешила я.

— Королева нашла время для аудиенции, — ответил Финн, — но тебе нужно поторопиться.

Финн развернулся и быстро пошел по коридору Я поспешно закрыла комнату и бросилась следом.

— Где она? Где мы с Элорой встречаемся?

— Я тебя провожу, — сухо ответил Финн.

— Не утруждай себя, я и сама в состоянии найти ее.

— Тебе не следует оставаться одной. — Он все-таки подождал меня, и мы пошли рядом.

— Да здесь на каждом шагу охрана, уж до Элоры я могла бы дойти без приключений.

— Все может случиться.

Близость Финна и необходимость делать вид, будто мне нет до него никакого дела, сводили меня с ума.

— Как тебе работается с отцом? — Молчание мне тоже казалось невыносимым.

— Жить можно, — все так же сухо ответил Финн.

— Жить можно? — Я взглянула на него, пытаясь понять, что же кроется за этими словами, но по его лицу ничего нельзя было прочесть.

— Да, это самое подходящее описание.

— А у вас с отцом близкие отношения? — не отставала я.

Финн не ответил, но я не собиралась сдаваться.

— Мне показалось, что вот с мамой у тебя очень теплые отношения, по крайней мере, она очень о тебе заботится.

— Трудно иметь близкие отношения с малознакомым человеком. Пока я рос, отец появлялся редко, а когда он стал свободнее, уже я пропадал на работе.

— Так, значит, это хорошо, что у вас хотя бы сейчас есть возможность побыть вместе, узнать друг друга ближе.

— То же самое я могу сказать про тебя с королевой. — Финн покосился на меня, и резкость его слов подтаяла от смешливых искр во взгляде.

— Знаешь, у меня такое впечатление, что твоего отца постичь все же проще, чем королеву, — возразила я. — В нем все-таки есть что-то человеческое.

— Ты же знаешь, что в здешних краях это звучит как оскорбление, — напомнил Финн. — Каждый из нас из кожи вон готов вылезти, только бы не быть человеком.

— Ах, ну да… — И я смущенно замолчала.

— Мне жаль, что так все обернулось вчера на совете, — сказал Финн уже мягче.

— Твоей вины в этом никакой, ты ведь бросился выручать меня.

— Я не согласен с тем, что они там говорили. — Финн остановился перед тяжелой дверью из красного дерева. — Они не правы, взваливая вину за все происходящее только на тебя и королеву. Но не держи на них зла, пожалуйста, все они просто очень сильно напуганы.

— Я понимаю… Можешь ответить честно на один вопрос?

— Конечно, — кивнул Финн, но в голосе его сквозило явное сомнение.

— Как ты думаешь, может, мне лучше уйти к витра? — Глаза Финна расширились, и я зачастила: — Я вовсе не считаю, что лично для меня это лучше, но я хочу, чтобы ты честно, без эмоций, ответил, а не лучше ли это для трилле, да и вообще для всех, кто живет во Фьонинге? Может, все выиграют, если я уйду к витра?

— Твоя готовность пожертвовать собой ради трилле — самое лучшее доказательство того, что твое место именно здесь. — Финн смотрел мне прямо в глаза. — Это твоя земля. И ты нужна нам.

Мои щеки запылали. Я опустила взгляд. И как Финну удается простыми словами привести меня в жуткое волнение?

— За дверью тебя ждет Элора, — тихо сказал он.

— Спасибо, — кивнула я и, не поднимая головы, проскользнула в кабинет.

Прежде мне не доводилось бывать в личном кабинете королевы. Оказалось, он ничем не отличался от остальных деловых помещений. Книжные полки, большой дубовый стол, бархатная оттоманка у окна. На стене висела картина. По манере письма я поняла, что это автопортрет.

Элора сидела за столом, заваленным бумагами. Пальцы ее сжимали старинную перьевую ручку из слоновой кости, рядом стояла чернильница из того же комплекта. Элора в задумчивости держала руку на весу, словно не решалась поставить подпись. Тяжелые пряди закрывали ее лицо, и, пока она не подняла головы, я не могла понять, видит она меня или нет.

Я решительно подошла к ее столу:

— Элора, мне нужно с вами поговорить!

— Я уже в курсе. Говори быстро, у меня очень мало времени.

Она посмотрела на меня, и я чуть не охнула. Никогда еще я не видела Элору такой измученной. Словно молодость внезапно покинула королеву: безупречно гладкое лицо за одну ночь одрябло, кожа утратила сияние, несколько глубоких морщин прорезали лоб. Яркие глаза Элоры точно подернулись мутной пленкой. Прежде незаметная прядка седых волос теперь казалась неестественно белой.

— Итак, принцесса, что тебе нужно? — Элора раздраженно вздохнула.

— Я хотела поговорить с вами о Ло… о пленном витра. — Голос меня не слушался.

— Думаю, ты уже достаточно сказала на этот счет. — Элора качнула головой, и от ее движения с пера на лист бумаги капнули чернила и растелись кляксой.

— Вы не должны казнить его! — Мне удалось произнести эти слова решительно и твердо.

— Принцесса, твою точку зрения я уже знаю.

Я решила не сдаваться.

— В такой тактике нет никакого смысла. Его смерть только еще больше разозлит витра и спровоцирует новые нападения.

— Сохраним мы жизнь Стоду или казним его, витра все равно будут нас преследовать.

— Вот именно! Так зачем давать им еще один повод для противостояния, разве мало народу полегло в этих битвах? К чему еще одно кровопролитие?

— Мне не по силам и дальше удерживать его в плену, — неожиданно призналась Элора.

Ее изможденный вид говорил красноречивее любых слов. Королева явно находилась на пределе сил.

— Меры, которыми я препятствую его побегу, изматывают меня.

— Мне очень жаль, — пробормотала я, не зная, как реагировать на признание королевы в слабости.

— Но могу порадовать ваше юное высочество тем, что именно сейчас я занимаюсь поиском решения этой проблемы.

— И что вы собираетесь сделать?

— Я просматриваю наши предыдущие соглашения, — Элора постучала пальцами по кипе бумаг, — хочу составить договор обмена, чтобы и маркиса вернуть, и добиться для нас покоя хотя бы ненадолго. Я не уверена, что Орен способен навсегда отказаться от идеи заполучить тебя, но нам жизненно необходима передышка перед его следующей атакой.

Я была обезоружена, потому что никак не ожидала, что королева проявит сочувствие к судьбе Локи.

— А почему вы думаете, что Орен готов к новой атаке? Ведь витра тоже нужно восстановить силы, во время последнего набега они понесли серьезные потери.

— Ты плохо знаешь витра и уж совсем не знаешь своего отца.

— Два месяца назад я вообще ничего ни о ком из вас не знала. И если я до сих пор чего-то не понимаю или кого-то не знаю, так только потому, что это вы не составили себе труда просветить меня. Скажите, как я смогу править народом, о котором имею довольно поверхностное представление?

— Принцесса, у меня нет времени! — Элора резко оборвала меня. Мне почудилось, что в глазах у нее блеснули слезы. — Поверь, я очень хочу тебе все рассказать, но на меня слишком многое навалилось. Ты могла бы и сама разобраться с основными вещами. Ничего не поделаешь, так складываются обстоятельства.

— Но что на вас навалилось? И почему у вас нет на меня времени?

— И на эти вопросы у меня тоже времени нет. — Элора взмахнула рукой, давая понять, что аудиенция окончена. — Через несколько минут очередной королевский совет. Займись своими делами, а мне позволь заняться моими, если ты, конечно, хочешь, чтобы твой бесценный маркис остался жив.

Я потопталась перед столом еще несколько томительных мгновений, но поняла, что настаивать на продолжении разговора бесполезно. Главное я уяснила: Элора была на моей стороне и Локи казнить не намерена. А потому лучше убраться поскорее, пока не ляпнула чего-нибудь, что заставит королеву сменить милость на гнев.

Я полагала, что Финн проводит меня в мою комнату. Однако у дверей кабинета стоял, рассеянно перекатывая в ладонях апельсин, Туве.

— А ты что здесь делаешь?

— Я тоже рад тебя видеть, — обиделся он.

— Просто не ожидала, что ты здесь.

— Мне нужно было повидаться с тобой, так что я отпустил Финна.

— У нас что, и сегодня уроки? — Я ничего не имела против наших тренировок, мне они даже нравились, но Туве сам дал мне день отдыха, чтобы я не сгорела от перенапряжения.

— Нет. — Туве пошел по коридору, на ходу подбрасывая апельсин. — Но поскольку теперь я живу во дворце, то решил, что надо бы присмотреть за тобой.

— Ах вот оно что… И к чему за мной присматривать?

— Ну, ты…

— Что, моя аура снова плохо себя ведет? — ехидно спросила я.

— В общем, да. В последнее время у твоей ауры противный коричневый цвет, почти что грязно-желтый, как у серы.

— Понятия не имею, какого цвета сера, но даже если бы и знала, мне это ни о чем не говорит. Ты постоянно твердишь про ауру, но ни разу не объяснил, что означают все эти цвета.

— Цвет твоей ауры — оранжевый. — Для наглядности Туве раскрыл ладонь и показал апельсин. — Это вдохновение и сочувствие. Когда ты находишься рядом с теми, кто тебе дорог, у тебя появляется фиолетовый ореол. Это аура любви и защиты.

Мне стало интересно.

— Продолжай…

— А вчера на совете, когда ты вскочила и отстаивала свои идеи, твоя аура пылала, как золото на солнце. Я чуть не ослеп.

— И что означает золотое сияние?

— Точно не знаю. Я такое первый раз видел. У твоей матери аура обычно серая с красными разводами, и только когда она в своем императорском настроении — повелевает и властвует, — в ее ореоле появляются золотые искры.

— Так что, золотое сияние означает, что я властная? — Мне вдруг стало смешно.

— Может быть.

Туве снова двинулся вперед. Я поспешила следом, хотя еще пару минут назад хотела остаться одна. Он продолжил рассказывать о цветах ауры, но смысл этой штуки от меня по-прежнему ускользал. Туве объяснял, что по ауре он определяет характер и намерения. А в некоторых случаях, если аура особенно сильная, он ее не только видит, но и чувствует. Вот, например, моя аура на собрании была теплой, как прогретый летний воздух.

Туве завернул в одну из гостиных, плюхнулся в кресло перед камином и начал чистить апельсин, бросая кожуру в незажженный очаг. Я села на кушетку и отвернулась к окну. Там осень явно отступала под напором зимы, если еще недавно моросил противный дождичек, то сейчас ветер гнал крупные мокрые хлопья снега.

— А что ты знаешь о витра? — спросила я, резко разворачиваясь к Туве.

Он едва не подавился апельсином, вытер сок с подбородка и растерянно глянул на меня.

— Хочешь? — Он протянул мне ломтик апельсина. — Немного…

— Сколько — немного?

— Ну, я почти все съел, вот долька осталась.

— Да нет же, Туве, я тебя спрашиваю, сколько тебе про витра известно?! Выкладывай!

— О, это темная история…

Он выглядел даже рассеянней обычного, наверное, из-за того, что во дворце чувствовал себя неуютно. Слишком много людей и слишком много чужих мыслей.

— Почему витра и трилле враждуют?

— Думаю, что из-за женщины.

— Правда?

— А что, разве бывают другие причины? — Туве вздохнул и поднялся. Он подошел к каминной полке и начал передвигать то пальцем, то усилием мысли статуэтки из кости и дерева. — Я даже слышал, что Елена Прекрасная тоже была трилле.

— А я думала, что Елена Троянская — это мифический персонаж.

— Конечно, как и все тролли. — Туве очень осторожно взял в руки изящную фигурку лебедя, обвитого плющом. — Кто вообще знает, что правда, а что вымысел?

— Так что? Троя и витра — одно и то же? Что ты имеешь в виду?

— Не знаю, — Туве поставил безделушку на полку, — я не особо доверяю греческой мифологии.

— Так что ты все-таки знаешь?

— Я знаю, что их король — твой отец. Что он беспощаден и не успокоится, пока не вернет тебя.

— Так ты знал, что он мой отец? Почему же ты мне ничего не говорил?

— Потому что это не мое дело. — Туве подошел к окну и теперь задумчиво наблюдал за ненастьем.

— Нужно было мне сказать!

— Его не убьют. — Голос Туве прозвучал ровно, даже равнодушно.

— Кого? — озадаченно спросила я.

— Локи. Маркиса, — ответил Туве и вытер рукавом запотевшее окно.

— Элора сказала, что она пытается…

— Они не смогут его убить, — уточнил Туве и посмотрел на меня. — Только твоя мать может с ним совладать. Да еще мы с тобой.

— Стоп-стоп-стоп! — Окончательно сбитая с толку, я замахала руками. — Как это только моя мать может с ним сладить? Я же сама видела, что его во дворец доставили охранники, еще и Дункан им помогал.

— Нет, витра действуют не так, как мы. — Туве сел рядом со мной. — Наша сила в этом, — он выразительно постучал пальцем по голове, — силой мысли мы можем двигать предметы, управлять ветром и прочее.

— Но ведь Локи лишает людей сознания, а Сара, королева витра, врачует как раз силой мысли.

— У королевы витра среди ее бабок и дедов есть трилле, и в жилах Локи тоже течет наша кровь. Его отец был трилле.

— А потом переметнулся к витра? — Я вспомнила, как Элора говорила, что знакома с отцом Локи.

— Да, но его больше нет. Погиб.

Туве подался вперед и с помощью телекинеза приподнял вазу на соседнем столике. Эти манипуляции меня раздражали, мне постоянно хотелось его одернуть, чтобы он не отвлекался, но я помалкивала: ведь именно это он и старался сделать — сосредоточить свое внимание на разговоре со мной.

— Его убили наши?

— Нет. Я полагаю, он хотел вернуться во Фьонинг. — Туве прикусил губу, удерживая вазу в воздухе. — И витра его прикончили.

— Боже, почему же Локи до сих пор на их стороне?

— Я не знаю Локи, не был знаком с его отцом. (Ваза плавно опустилась на место.) И мотивы их поведения для меня тайна за семью печатями.

— А откуда тебе все это известно?

— Если бы обстоятельства сложились иначе, ты бы тоже все узнала. — Туве сделал глубокий выдох, после упражнений с вазой он немного успокоился. — Уроки истории входят в программу твоего обучения, но из-за нападений витра нам приходится все время уделять практике. Ты должна быть готова к битве, на сегодняшний день это самая главная задача.

— А как способности витра отличаются от наших?

— Они сильные. — Туве согнул руку, демонстрируя бицепс. — Они обладают необыкновенной физической силой. Даже их сознание более устойчиво к воздействию, поэтому и тебе, и Элоре трудно держать их под контролем. Да и мне самому тяжеловато их перемещать. И не забывай, что у них то же, что и у нас: чем могущественнее витра, чем выше его титул, тем он сильнее. Так что маркис Локи чудовищно силен, можешь мне поверить.

— Но ты же его поднял как перышко там, у них во дворце, — напомнила я.

— Да, мне тоже это показалось странным. Думаю, он просто позволил мне сделать это.

— Но зачем?

— Не знаю. — Туве задумчиво покачал головой. — Локи поддался мне там и позволил взять его в плен здесь. Согласен, Элора сильна, но стража… Да у них не было ни единого шанса скрутить Локи.

— Но зачем ему это?

— Не имею ни малейшего представления. Знаешь, мне кажется, он гораздо круче многих троллей. Даже у Элоры недостаточно сил для того, чтобы удержать Локи, пока трилле будут его казнить.

— А твоих способностей достаточно? — спросила я недоверчиво.

— Думаю, да. — Туве кивнул со спокойной уверенностью. — Я смогу его удержать, но делать этого не стану.

— Почему?

— Мы не должны его казнить. Он не причинил нам никакого вреда, и вообще мне интересно понять, что у него на уме… — Туве бросил на меня осторожный взгляд. — Да и ты будешь против.

— И если бы я тебя попросила, ты бы не подчинился приказу Элоры? — Моему удивлению не было предела, когда Туве кивнул в ответ. — Почему? Почему ты бы принял мою сторону?

— Потому что я предан тебе, ваше высочество. — Туве улыбнулся — немного наивной и открытой улыбкой. — Я верю в тебя. А когда остальные трилле увидят, на что ты способна, они тоже в тебя поверят.

— А на что я способна?

Признание Туве меня ошарашило и взволновало.

— Привести нас к миру.