Первая мысль была: «Вранье».

Сразу за ней последовала другая: «А если правда»?

В конце концов, мать из Элоры отвратительная, и до меня ей почти не было дела. К тому же я вспомнила, с какой интонацией несколько минут назад Сара сказала: «Я так долго ждала этого дня», еще и платье, приготовленное для меня, почти любовно поглаживала. Я посмотрела на Сару. Сцепив ладони, она стояла рядом и впервые не отвела глаз, а ободряюще мне улыбнулась. Но все-таки в ее взгляде была какая-то грусть.

На Сару, должна сказать, я была похожа не больше, чем на Элору. Обе писаные красавицы. Но Сара совсем еще молода — наверное, чуть-чуть за тридцать.

— Э-э… выходит… — я с трудом подбирала слова, — Элора — не моя мать?

— Нет, к глубокому сожалению, Элора твоя мать, — ответил король с тяжелым вздохом.

Казалось бы, такое признание должно вызывать доверие, ведь если король хотел перетянуть меня на свою сторону, он мог просто сказать, что мои родители — он и Сара. А он честно признал, что Элора — моя мать, и предоставил мне право самостоятельно выбирать союзника. Но теперь я окончательно запуталась.

— Зачем вы мне это все рассказываете?

— Потому что тебе должна быть известна правда. Ты ведь наверняка поняла, что Элора та еще интриганка. — Каждый раз, произнося «Элора», король морщился, словно имя отдавало уксусом. — Если ты будешь все знать, тебе будет легче принять решение.

— О каком решении вы говорите? — задала я вопрос, ответ на который, кажется, уже прозвучал.

— О единственно важном. — Губы Орена дернулись в странной улыбке. — Каким из королевств ты будешь править.

— Если уж быть откровенной, я не собираюсь править никаким королевством вообще.

— Почему бы тебе не присесть? — Сара указала на кресло за моей спиной, сама она села рядом с королем.

— Значит, — я посмотрела на ее грустное лицо, — вы моя мачеха?

— Да, — кивнула она.

— Ничего себе.

Я помолчала, привыкая к новостям.

— Нет, все-таки не понимаю. Элора мне сказала, что мой отец умер.

— Ну конечно. — Орен мрачно рассмеялся. — Расскажи она правду, у тебя бы появился выбор. А Элора догадывалась, что ты можешь предпочесть не ее.

— А как вас угораздило… — Я прикусила язык, осознав грубость своих слов. — Как именно вы двое… как вы пересеклись, чтобы… ну, вы понимаете, чтобы я у вас родилась?

— Мы были женаты. Это было задолго до нашего союза с Сарой, и брак наш оказался скоротечным.

— Вы были мужем Элоры?!

Ведь если так, то во Фьонинге наверняка каждая собака знала… Не говоря уж о Финне. А он, вводя меня в историю трилле, даже не заикнулся, что моя мать была женой короля витра.

— Недолго, — ответил Орен. — Мы заключили брак, полагая, что таким образом объединим наши королевства. На протяжении долгих лет народы витра и трилле враждовали, и мы мечтали о спокойной жизни. К сожалению, твоя мать самая невозможная, самая абсурдная и ужасная женщина из всех, живущих на планете. — Он улыбнулся. — Ну, не мне тебе об этом рассказывать, ты наверняка убедилась в этом сама.

Мне вдруг захотелось встать на защиту Элоры, но я промолчала. Да, Элора жесткая, временами даже жестокая, но слова Орена все равно неприятно меня задели.

— До сих пор удивляюсь, как я умудрился зачать с ней дитя, — сказал он задумчиво. (Стоп. Не хватало еще слушать интимные подробности.) — Наш брак распался еще до твоего рождения. Элора забрала тебя и спрятала, а я все эти годы пытался тебя найти.

— И делали это весьма безжалостно!

Лицо Орена застыло.

— Вы хоть понимаете, что ваши ищейки трижды нападали на меня? Вы знаете, что в последний раз меня едва не убили? Если бы не ваша жена, я бы умерла.

— Я сожалею об этом, и Кира ответит за все, — сказал король, но в голосе его не было и намека на сожаление. Напротив, голос был тверд и холоден. Я понадеялась, что твердость эта обращена на Киру, а не на меня. — Но смерть тебе не грозила.

— А вам-то откуда знать? — резко ответила я.

— Назовем это королевской интуицией. Я вовсе не жду, что ты кинешься к нам с распростертыми объятиями. Тем более что Элора наверняка уже поработала над твоим сознанием. Но я прошу — поживи в нашем дворце хотя бы несколько дней, познакомься с королевством, которым тебе предстоит править.

— А если я не соглашусь? — Я посмотрела ему прямо в глаза.

— Сначала осмотрись. — Орен улыбался, но голос его скрежетнул.

— Сначала моих друзей отпустите! — В конце концов, я только ради этого и вступила в переговоры со своими похитителями.

— Я бы предпочел повременить с этим.

— Если вы их не освободите, я здесь не останусь!

— Напротив, пока они здесь, ты тоже останешься. Они — залог твоего серьезного отношения к моему предложению. Очень серьезного.

Он явно хотел смягчить угрозу, но от этой кривой ухмылки у меня по спине побежал холодок. Мне все меньше и меньше верилось в то, что этот человек — мой отец.

— Обещаю, я никуда не сбегу. — Я изо всех сил пыталась побороть дрожь в голосе. — Если вы их отпустите, я пробуду здесь, сколько скажете.

— Я отпущу их, как только поверю тебе, — возразил Орен. — Кто эти люди и почему ты так печешься об их участи?

— Они… — Мелькнула шальная мысль, не соврать ли королю, но ведь он уже знает, что мальчишки мне дороги. — Это мой брат, ну… приемный, в общем, какая разница, мой брат Мэтт и мой мансклиг Риз.

— Они что, до сих пор с ними возятся? — Брови Орена недоуменно приподнялись. — Какая же Элора ретроградка! Впрочем, чему удивляться, она всегда скрупулезно соблюдала традиции. Но это же средневековье какое-то.

— С кем — с ними?

— С мансклигами. Это же безумное расточительство. — Орен взмахнул рукой, словно отгоняя надоедливую муху.

— О чем вы? — упорствовала я. — А как вы поступаете с человеческим малышом, когда вместо него подкидываете своего?

— Мы не забираем их детей, — коротко ответил король.

От страшного предположения, что они убивают младенцев, я едва не вскрикнула.

— Если возникала необходимость, мы просто подбрасывали их в больницы или детские приюты. Их судьба — не наша забота.

— А почему трилле так не делают? — спросила я. Мне показалось это вполне разумным решением — ведь и легче, и дешевле.

— Сначала трилле использовали манксов как рабов. А теперь просто следуют древней традиции. — Орен неодобрительно покачал головой. — Мы же давным-давно не практикуем подмены.

— Почему? — Впервые я была готова поддержать короля.

— Подменыш может пострадать физически, может потеряться, да, в конце концов, может просто не захотеть возвращаться к нам, — ответил Орен. — Мы потеряем ребенка, и наш род лишится еще одного наследника. Мы гораздо могущественнее людей и все, что нам нужно, можем просто взять. Зачем рисковать, вверяя потомство в неуклюжие людские руки?

В его словах был свой резон, но не скажу, что его позиция вдохновляла меня больше, чем точка зрения Элоры. Та действовала обманом, а Орен проповедовал откровенный грабеж.

— Элора боится перемен, — каждый раз, заговаривая об Элоре, король темнел лицом, — она так одержима идеей разделения троллей и людей, что крепко-накрепко связывает их жизни и не видит в этом никакого противоречия. Для нее люди — всего лишь заботливые няньки.

Ага, заботливые няньки. Такие заботливые, что с ножом кидаются, как моя приемная мать. А с другой стороны, у меня есть Мэтт, и более любящей и заботливой няньки вообразить невозможно.

— Потому наш брак и был обречен, — продолжал Орен. — Я хотел вырастить тебя сам, а она отдала тебя людям. Ты была нужна мне.

Я смутно чувствовала в его словах некий изъян, понимала, что логика прихрамывает, но в чем именно король не прав или лжет мне, осознать не могла. А что самое поразительное, при всей его неубедительности, Орену все-таки удалось меня растрогать. Первый раз в жизни хоть один из моих родителей, приемных и настоящих, сказал, что я ему нужна.

— А у меня… — я заговорила, чтобы скрыть нахлынувшие чувства, — а у меня есть братья или сестры?

Орен и Сара переглянулись, затем Сара уставилась на свои ладони, покорно сложенные на коленях. Она была почти полной противоположностью Элоры. Да, у обеих длинные черные волосы, огромные темные глаза, но больше ничего общего. Сара мало говорила, но от нее исходили тепло, покой и кротость — качества, Элоре совершенно чуждые.

— Нет. У меня больше нет детей. И у Сары детей тоже нет, — ответил Орен.

От этих слов Сара поникла еще сильнее. У меня появилось ощущение, что бездетной она была вовсе не по собственной воле.

— Жаль.

— Она бесплодна, — сказал Орен прямо, и Сара вздрогнула.

— О… Мне очень жаль. Уверена, что в этом нет ее вины, — пробормотала я.

— Нет, ее вины нет. Это проклятье.

— Что? — растерялась я.

Хватит с меня сверхъестественных штучек. Троллей и магических сил вполне достаточно, проклятие бесплодием — это перебор.

— Согласно древней легенде, витра подменили ребенка ведьмы и она прокляла наш род. — Король скептически покачал головой, будто и сам сомневался в правдивости этой истории, что меня слегка приободрило. — Я не очень верю в сказки про ведьм, думаю, что всему виной наша собственная природа. Это обратная сторона наших способностей.

— Что вы имеете в виду?

— Мы все тролли. Витра, трилле, ты, я, Сара — все мы тролли. — Орен обвел вокруг рукой. — Но есть и другие, ты их видела…

— Это вы про карликов?

— Они тоже витра, как ты и я. Но они аномальные — отклонение, которое, судя по всему, поразило исключительно нашу общину.

— А откуда они взялись?

— От нас, — ответил король так, словно это разом все объясняло. — Наш род выкашивает бесплодие, дети рождаются очень редко. Но даже из того малого числа новорожденных больше половины — гоблины, карлики.

— Неужели… Неужели у таких витра, как вы и Сара, рождаются гоблины? Такие, как Ладлаф? — Я невольно поморщилась.

— Именно так, увы.

— Ужас какой!

Орен кивнул, лицо его было угрюмо.

— Это не чары злой старухи, а проклятие нашей долговечности, однако результат все равно печален. Но ты совсем иная, настоящая красавица, даже лучше, чем все мы воображали.

— Ты себе не представляешь, как мы рады видеть тебя здесь, — вставила Сара.

И тут меня озарило: я их единственный шанс, у них не было выбора. Вот почему они так настойчиво, так отчаянно меня преследовали.

— Вы женились на Элоре вовсе не для того, чтобы объединить ваши королевства, — сказала я, глядя на Орена. — Вы это сделали потому, что у вас не может быть детей с соплеменницей. Вам нужен наследник.

— Ты моя дочь! — Он повысил голос, и рык вышел грозный. — У Элоры на тебя прав не больше, чем у меня. И ты останешься здесь, потому что ты — принцесса. Это твой долг.

— Орен… ваше величество, — в голосе Сары послышалась мольба, — девочке столько пришлось испытать за один день, ей требуется отдых. Она должна оправиться после ран. Еще не время для серьезных разговоров.

— А почему она до сих пор не оправилась?

Под ледяным взглядом мужа Сара опустила голову.

— Я сделала все, что в моих силах. И пострадала она вовсе не по моей вине.

— Локи распустил своих искателей! — прорычал Орен, давая волю своему истинному нраву, который явно сдерживал в беседе со мной.

— Ваше величество, Локи оказывал вам услугу, — тихо возразила Сара. — Это совсем не входит в его обязанности. И если бы не он, все могло обернуться гораздо хуже.

— Не собираюсь больше спорить из-за этого идиота. Проводи принцессу в комнату, раз она нуждается в отдыхе, а меня оставьте.

— Благодарю вас, мой король. — Сара поднялась и вежливо присела перед королем, затем повернулась ко мне: — Ваше высочество, я провожу тебя в твою комнату.

Я бы с радостью взбунтовалась, но момент был не самый подходящий. Орен и так уже на взводе, не хватало, чтобы его злость обратилась на меня. Как только за нами закрылись двери в королевские покои, Сара рассыпалась в извинениях: мол, бедненький король страдал целых восемнадцать лет, пытаясь со мной связаться, но хитроумная Элора все путала и путала следы. И вот, наконец, сегодня все разрешилось.

Из слов Сары следовало, что Орен просто душка и столь суровым бывает крайне редко. Но мне почему-то казалось, что таким кротким, как сегодня, его давно уже никто не видел. Даже страшно представить, какой он обычно.

Сара провела меня в комнату, расположенную рядом со своими покоями. Это была уменьшенная копия ее собственной спальни. Мебели было немного, и Сара извинилась за то, что для меня приготовили мало одежды.

— Вы что, в самом деле полагаете, что я останусь здесь? В то время, когда мои друзья гниют в подземелье? — спросила я, пока Сара обходила комнату, включая свет и показывая мне, что и как.

— Я в самом деле полагаю, что у тебя нет особого выбора, — ответила Сара мягко. В отличие от короля, она и не думала угрожать, просто констатировала факт.

— Помогите мне! — взмолилась я. — У них нет ни воды, ни еды. Сидят в полутьме, там холодно и сыро.

— Уверяю тебя, что с ними все в порядке, о них позаботятся. — Слова Сары прозвучали довольно убедительно, и взгляд ее был прямым и открытым. — Пока ты здесь, с ними ничего не случится.

— Но там нет ни постели, ни туалета.

Про то, что Риз даже сесть не в состоянии, я умолчала.

— Мне очень жаль. — Сара посмотрела на меня с искренним сочувствием. — Обещаю, что лично прослежу, хорошо ли с ними обращаются. Но это все, что я могу сделать.

— А нельзя их перевести в другое помещение? Ну, например, запереть в свободной спальне?

Сара покачала головой:

— Орен ни за что не позволит, слишком большой риск. Извини. — Она беспомощно заморгала, и я поняла, что больше ничего от нее не добьюсь. — Я принесу тебе какую-нибудь домашнюю одежду.

Она вышла, а я с тяжким вздохом упала на кровать. Только сейчас меня точно придавило грузом усталости и ответственности. Но я знала, что даже в таком полуживом состоянии ни за что не усну, пока не удостоверюсь, что Мэтт и Риз в порядке.