– Это что же вы тут творите?!

Голос у Эрика был такой, что Джорджу на миг захотелось снова оказаться на комете, которая на бешеной скорости несётся прямо к Солнцу!

– Да мы… мы вообще были не тут, – пролепетала Анни, пытаясь выбраться из скафандра.

– Да уж я заметил!!!

Эрик кипел от ярости. Джорджу даже показалось, что сейчас из Эриковых ушей, как из кометы, начнут вырываться струи раскалённого пара.

– Анни, марш к себе! – приказал Эрик. – С тобой я потом поговорю.

– Ну па-а-а-почка… – заныла было Анни, но отец так взглянул на неё, что она вмиг прикусила язык, стянула тяжёлые космонавтские ботинки и скафандр и бросилась прочь. Пробегая мимо Джорджа, она одними губами шепнула: «Пока!»

– А ты… – процедил Эрик таким ледяным голосом, что у Джорджа кровь в жилах застыла. Но в тот же миг он с облегчением понял: это не ему! Эрик навис над Космосом, сверля экран угрожающим взглядом.

– Я всего-навсего смиренная машина, – монотонно забубнил Космос, – я лишь выполняю команды, не более.

– Чушь! – взорвался Эрик. – Бред! Ты – самый мощный компьютер в мире! Как ты мог отпустить детей – одних! – в открытый космос?! А если бы я не пришёл вовремя? Ты понимаешь, что могло случиться? Почему ты их не остановил?

– Ой-ой-ой, – зачастил Космос. – Мне плохо. Я сейчас сломаюсь! – И его экран внезапно погас.

Эрик обхватил голову руками и принялся мерить шагами комнату, бормоча себе под нос: «Поверить не могу! Ужас, ужас!»

– Мы больше не будем, – робко подал голос Джордж.

Эрик вздрогнул, обернулся и уставился на него:

– Джордж! А я-то тебе доверился. Познакомил тебя с Космосом! Если б я знал, что стоит мне отвернуться, как ты шмыгнёшь в портал! Да ещё и маленькую девочку за собой потащишь! Ты даже не представляешь, насколько это опасно!

Какая несправедливость! Джордж чуть было не крикнул: «Неправда! Это она меня за собой потащила!» – но прикусил язык, сообразив, что Анни и так влетит по первое число.

– В космосе встречается такое, чего ты и вообразить не можешь! – продолжал тем временем Эрик. – Там есть немыслимые, потрясающие вещи. Но – опасные. Чрезвычайно опасные. Я собирался тебе про них рассказать, но теперь… – Он покачал головой. – Идём, я отведу тебя домой.

И прибавил нечто ужасное:

– Мне нужно сказать пару слов твоим родителям.

Как потом оказалось, Эрик сказал родителям Джорджа вовсе не пару слов, а гораздо больше, и все эти слова их невероятно огорчили. Они так старались привить сыну любовь к природе и недоверие к научно-техническому прогрессу, – а сосед застукал его за своим компьютером! Причём не за обычным компьютером, а за очень ценным, который детям трогать нельзя. Хуже того: Джордж ещё и выдумал какую-то игру (об этом Эрик упомянул вскользь и весьма туманно), дурацкую и опасную, и втянул в неё Анни. Разумеется, обоих детей наказали: посадили под домашний арест и запретили играть друг с другом целый месяц.

– Вот и хорошо! – фыркнул Джордж, когда папа объявил ему о наказании. Хоть бы вообще никогда её больше не видеть, эту Анни! Сама всё придумала, а теперь оказывается, что это он, Джордж, во всём виноват!

– И ещё… – У папы Джорджа была жёсткая и кустистая борода, а сегодня он к тому же надел грубую домотканую рубаху и потому выглядел особенно колючим. – Эрик дал мне слово, что запрёт компьютер на замок, так что вам с Анни не видать его, как своих ушей!

– Нет! – испугался Джордж. – Эрик этого не сделает!

– Ещё как сделает, – отрезал папа.

– Но ведь Космосу будет так одиноко! – выпалил Джордж, не успев подумать.

– Джордж! – Отец посмотрел на него озабоченно. – Ты же понимаешь – ты не можешь не понимать! – что речь идёт о компьютере, а не о живом существе? Компьютерам не бывает одиноко. У них нет чувств.

– А у Космоса – есть! – выкрикнул Джордж.

– Дожили, – вздохнул папа. – А всё эта наука. Не зря мы стараемся держать тебя от неё подальше.

Ох уж эти взрослые! Вечно они всё вывернут по-своему, чтоб выходило, будто они всегда правы! Скрипя зубами от досады, Джордж поплёлся наверх, в свою комнату. Мир внезапно показался ему унылым и мрачным.

Джордж подозревал, что будет скучать по Космосу, но никак не ожидал, что соскучится ещё и по Анни. Сперва он даже обрадовался, что ему нельзя с ней играть. Хорошо, когда тебе запрещают делать то, чего ты и так делать не хочешь! Но прошло несколько дней, и Джордж поймал себя на том, что подолгу глядит в окно: не мелькнёт ли где-нибудь золотистый локон? Он решил, что всё дело в скуке. Сидишь взаперти, на улицу не выйти, а дома – тоска зелёная. Мама поручила Джорджу сплести коврик для детской, папа старался привить ему любовь к своему самодельному электрогенератору, а Джордж безуспешно притворялся, будто всё это ему интересно.

Единственным светлым пятном в его жизни было то, что в школе повесили объявление: «Конкурс на лучший доклад. Тема – естественные науки. Главный приз – компьютер!» Джорджу отчаянно захотелось выиграть этот конкурс. Он часами сочинял доклад о чудесах Вселенной, рисовал планеты, которые видел во время полёта на комете… В голове у него всё выходило хорошо и складно, но как только он начинал писать, слова куда-то разбегались, и получалось совсем не то…

Джордж решил забыть о конкурсе. Нечего и пытаться. Всё равно он обречён на скучную, унылую жизнь.

Но как только он это решил, произошло кое-что интересное. На улице стоял длинный и скучный октябрь, самый длинный и скучный месяц за всю его, Джорджа, жизнь. Серым унылым утром, слоняясь за домом, Джордж заметил сквозь маленькую дырку в заборе, как в соседском саду мелькнуло что-то ярко-голубое. Он подошёл поближе и приник глазом к дыре. С той стороны забора пискнули: «Ой!» – а потом знакомый голос воскликнул:

– Джордж!

Это была Анни.

– Нам с тобой нельзя разговаривать! – прошептал Джордж.

– Знаю! – донеслось из-за забора. – Но мне так скучно!

– Это тебе-то скучно? У тебя же есть Космос!

– Нет у меня никакого Космоса! Папа его запер. – Анни шмыгнула носом. – Сегодня Хэллоуин, вечером все будут соседей пугать, спрашивать: «Пирожок или жизнь?» А мне даже это запретили.

– Мне тоже, – вздохнул Джордж.

– А знаешь, какой у меня костюм колдуньи? Да только всё без толку…

– Моя мама печёт тыквенный пирог, – мрачно заявил Джордж. – Боюсь, ужасная гадость получится. Скоро она позовёт меня на кухню, и мне придётся это есть…

– Тыквенный пирог! – мечтательно протянула Анни. – Вот вкуснятина! Ты честно его не любишь? Может, тогда отдашь мне свой кусок?

– Да пожалуйста, но тебе же к нам нельзя. С тех пор, как… ну, после того, как… когда мы последний раз вместе играли…

– Джордж, знаешь что? – сказала Анни. – Ты прости меня, ладно? За комету, за астероиды эти, за то, что мой папа на тебя рассердился. В общем, за всё. Я не хотела, правда.

Джордж ничего не ответил. Все эти дни он злился на Анни и придумывал, что бы такого обидного сказать ей при встрече, но сейчас, когда они оказались… нет, не нос к носу, а глаз к глазу, ему внезапно расхотелось её обижать.

– Ну пожалуйста… – донеслось с той стороны забора.

Потом оттуда послышалось шумное сопение, всхлип и, наконец, трубный звук, как будто кто-то громко высморкался.

Джордж побежал вдоль забора. Папа на днях взялся было заделывать дыру, которую пробил Фредди, когда ломился в соседский сад, – но потом папу что-то отвлекло, и он так и не закончил. В заборе по-прежнему оставалось небольшое отверстие, и кто-то маленький вполне мог бы в него пролезть.

Джордж сунул голову в дырку в заборе:

– Анни!

Наконец он её увидел. Она тёрла глаза и промокала нос рукавом. Одежда на ней была самая обычная. Анни больше не была похожа ни на сказочного эльфа, ни на космического пришельца, – просто маленькая девочка, которой грустно и одиноко. Джорджу вдруг стало её очень жалко.

– Полезай сюда! – сказал он. – Спрячемся в свинарнике у Фредди.

– Я думала, ты меня ненавидишь! – Анни со всех ног бросилась к дыре. – Из-за… ну, ты знаешь.

– Ах, ты об этом! – сказал Джордж небрежно, словно речь шла о пустяке, о котором он и думать забыл. – Я ж не маленький мальчик, чтобы обижаться из-за всякой ерунды.

– Ты правда не обижаешься? – Анни подняла залитое слезами лицо. – Значит, мы опять друзья?

– Только если перелезешь сюда, – хитро прищурился Джордж.

– А как же твой папа? – засомневалась Анни. – Он же опять рассердится?

– А он ушёл! – сказал Джордж. – И вернётся не скоро.

Честно говоря, в этот день Джордж был доволен, что сидит под домашним арестом. Дело в том, что по субботам папа иногда брал его с собой на марши протеста против глобального потепления. Когда Джордж был маленьким, ему нравилось маршировать по главной улице города с плакатом, выкрикивая лозунги. Весёлые борцы за спасение Земли сажали Джорджа на закорки и угощали дымящимся домашним бульоном из термоса. Но теперь, когда он вырос, на этих маршах протеста ему было как-то не по себе. Поэтому, когда утром папа сурово объявил, что сыну придётся остаться дома, Джордж, чтобы не ранить папины чувства, изо всех сил постарался показать, что очень огорчён. Однако в глубине души он вздохнул с облегчением.

– Давай же, Анни! – скомандовал Джордж. – Полезай!

Свинарник, конечно, не самое тёплое и уютное место на свете, зато он надёжно скрыт от глаз взрослых. Джордж думал, что Анни начнёт жаловаться на запах – хотя, между прочим, свиньи пахнут вовсе не так плохо, как принято думать, – но она лишь слегка поморщилась и плюхнулась в угол на кучу соломы. Фредди спал; его большая голова покоилась на передних копытцах, а из пятачка вырывалось жаркое сопение.

– Так что, мы больше никуда не полетим? – спросил Джордж, усевшись рядом.

– Не-а. – Анни принялась шаркать кроссовками по стенке свинарника. – Папа сказал, что разрешит мне выйти в открытый космос, только когда я буду совсем большая – года двадцать три или около того.

– Двадцать три?! Но это же целая вечность!

– Знаю, – вздохнула Анни. – Целая вечность. Но спасибо, что он хоть маме не сказал. Вот она бы разозлилась по-настоящему. Я же обещала ей присматривать за папой, чтобы он не наделал глупостей.

– А кстати, где твоя мама? – спросил Джордж.

– Моя мама, – Анни слегка склонила голову уже знакомым Джорджу движением, – танцует «Лебединое озеро» в Москве, в балете Большого театра.

Фредди во сне громко фыркнул.

– Ничего подобного! – возмутился Джордж. – Даже Фредди понял, что ты врёшь.

– Ну, вру, – спокойно согласилась Анни. – Мама ухаживает за бабушкой. Бабушка у нас приболела.

– Тогда почему ты сразу не сказала правду?

– Потому что это скучно! Хотя… про открытый космос я же тебе сразу сказала правду, разве нет?

– Да, – подтвердил Джордж. – И это было здорово! Только… – Он замялся.

– Что? – спросила Анни, заплетая солому в косички.

– Что твой папа делает в космосе? И зачем ему Космос – в смысле, компьютер?

– Папа ищет во Вселенной новую планету.

– Какую ещё планету?

– Особенную. Такую, на которой смогут жить люди. А то на Земле становится слишком жарко.

– Круто! И что, нашёл?

– Пока нет, – вздохнула Анни. – Но он всё ищет и ищет, во всей Вселенной, во всех галактиках. И будет искать, пока не найдёт.

– Обалдеть! Вот бы мне компьютер, с которым можно путешествовать по Вселенной. Или… или хоть какой-нибудь.

– У тебя что, компьютера нет? – изумилась Анни. – Почему?

– Я коплю на него деньги. Но, может, ещё сто лет копить придётся.

– Ничего себе!

– Поэтому, – продолжил Джордж, – я решил поучаствовать в одном конкурсе. Там главный приз – сверхмощный компьютер!

– А что за конкурс?

– Нужно сделать доклад на научную тему. У кого будет самый интересный доклад, тот и получит компьютер. Там будут все школы, не только наша.

– Ой, знаю! – обрадовалась Анни. – Наша школа тоже! Это на следующей неделе, да? Я всю неделю буду у бабушки, и в школу буду ездить прямо от неё. Зато увидимся на конкурсе. Вот здорово!

– А ты будешь участвовать?

Джордж встревожился. Ведь Анни столько знает о Вселенной, да к тому же у неё богатая фантазия. На фоне её доклада его, Джорджа, выступление будет примерно таким же интересным, как остывшая манная каша.

– Ещё чего! – дёрнула плечиком Анни. – Нужен мне этот дурацкий компьютер. Вот если бы главным призом была балетная пачка, или там пуанты, тогда другое дело… А про что будет твой доклад?

– Ну, – смутился Джордж, – в общем, я пишу про Солнечную систему. Но получается какая-то чепуха. Ничего-то я про Солнечную систему не знаю.

– Всё ты знаешь! Ты знаешь в тысячу раз больше, чем твои одноклассники и вообще вся школа. Ты же своими глазами видел Сатурн и Юпитер, видел астероиды, видел Землю из космоса!

– А если я неправильно про это напишу?

– Так пусть мой папа проверит твой доклад!

– Не захочет он, – горестно произнёс Джордж. – Он так на меня разозлился…

– Я его вечером попрошу, – твёрдо сказала Анни. – А ты в понедельник после школы придёшь прямо к нам, и вы с ним поговорите.

Тут кто-то тихонько забарабанил по крыше загончика, и дверь распахнулась. Дети застыли на месте.

– Привет! – раздался весёлый голос.

– Это моя мама! – одними губами прошептал Джордж.

Глаза у Анни округлились от ужаса.

– Только не это! – выговорила она, тоже беззвучно.

– Пирожок или жизнь? – спросила мама Джорджа.

– Пирожок! – приободрился Джордж, надеясь, что всё обойдётся. Анни кивнула.

– Две порции?

– Да, спасибо! – ответил Джордж. – В смысле, для меня и Фредди.

– Фредди? Какое необычное имя для девочки… – сказала мама.

– Ой, пожалуйста, – не выдержала Анни, – не наказывайте его, я вас очень-очень прошу! Он не виноват!

– Ну уж – сразу наказывать! – сказала мама Джорджа, и дети поняли, что она улыбается. – Глупо запрещать вам играть вместе. Вот, я вам принесла подкрепиться: булочки из капусты-брокколи, по куску тыквенного пирога и шиповник. Налетай!

Анни запищала от восторга и набросилась на комковатые булочки причудливой формы.

– Фпафибо, – промычала она с полным ртом. – Вкуфнятина!