Проснувшись утром, я была более спокойной. Так как Натан вчера лёг спать очень рано, то он ушёл ещё до того, как я выбралась из постели, это было довольно необычным. Мы с Джинджер спустились вниз и очутились в зимнем царстве. Всё было припорошено снегом. Это был первый снег, и воздух, казалось, ожил. Всё это раньше восхищало меня, но пару лет назад я подвернула лодыжку на льду. Теперь я ношу сапоги с прорезиненной подошвой, пока добираюсь до работы и обратно. Тот факт, что приходится брать с собой дополнительную пару туфель, раздражает. Во всяком случае, снег останется белым не больше одного дня. Потом он станет грязным и серым, как асфальт.

Джинджер обнюхивала куст с небывалым энтузиазмом. Она остановилась, оглянулась и вернулась к исследованию. Мне нужно было устроить её в отделение полиции. “Или использовать её в слежке за Натаном”, подумала я, поглубже закутываясь в пальто. Я всего лишь в третий раз задумалась о пятне от помады и запахе от сигарет на костюме этим утром.

– Давай, девочка, – сказала я. – Поторапливайся.

Она пометила куст и на этом всё. Наверное, Натан уже выводил её.

Я повела её обратно к зданию, у входа в здание я увидела женщину с маленькой девочкой. Они обе носили сочетающиеся розовые кепки, и у них были длинные светлые волосы. Свободной рукой женщина нажимала на цифры на домофоне снова и снова.

– Что, чёрт возьми, с ним не так?

– Здравствуйте, – сказала я.

Она обернулась. Её улыбка была такая широкая, что я могла пересчитать все её зубы.

– Привет,– сказала она. – Вы здесь живёте?

Девочка в дутой куртке посмотрела на меня.

– А как зовут вашу собаку?

– Джинджер, –Джинджер, которая спокойно стояла, услышав своё имя, начала вилять хвостом. – Можешь её погладить.

Девочка запустила свою маленькую и белую ручку в рыжую шерсть Джинджер.

– Вы не поможете нам войти внутрь? – спросила женщина. – Мы живём здесь, но, кажется, домофон не работает.

– Возможно, он замёрз прошлой ночью,– я достала мой ключ и впустила их в здание. Тепло окутало нас. – Во всяком случае, тамбуры отапливаются.

– А здесь красиво.

– Спасибо, – я не знала, почему я это сказала. Не похоже, что у меня были ещё какие–либо утверждения по поводу здания. Мы с Джинджер вошли в лифт, когда он приехал, и я нажала на шестой этаж. Они тоже вошли секундой позже.

– Можно я нажму? – спросила девочка, а затем нахмурилась на панель. – Неважно, она уже нажала.

– Просто нажми на любой этаж выше шестого, – сказала женщина, подмигнув мне. – Нарушь правила, малышка.

– Вы живёте на шестом? – спросила я. Я не очень тесно общалась с моими соседями, но знала их в лицо. Эта женщина с девочкой были мне не знакомы.

– Мы только переехали. Я сказала моему мужу, если мы всё же переезжаем в город, то ему бы лучше позаботиться, чтобы это было нормальное место. Я могла бы жить как бедный голодный артист, когда мне было двадцать, но теперь я тридцатидвухлетняя мать. Я отказываюсь сражаться с крысами за еду.

– Мам? – девочка спросила высоким голосом.

– Я шучу, любимая. Здесь нет крыс.

– Ну… – начала я.

Но женщина провела пальцем по горлу и покачала головой. Она знала. Крысы обычно ассоциировались с метро, но я видела мышь или даже две в своё время в моей квартире. Или три. Мы обменялись улыбками и двери открылись.

Женщина пошла по коридору со своей малышкой, я с Джинджер проследовала за ними. Она остановилась у 6А. Мой взгляд метался между ней и дверью. Она постучала.

Я в удивлении приподняла брови. Она и в правду постучала? Коридор больше не казался мне тёмным. Мои пальцы стали как маленькие сосульки, поэтому я засунула одну руку под мышку, другой рукой держа рядом Джинджер. Мне следовало пройти дальше или что–то сказать? Как я могу спросить у неё, не перепутала ли она где живёт, не обидев её при этом?

– Может нам спрятаться? – спросила девочка.

– Да, давай,– они обе исчезли из поля зрения глазка на двери, поэтому из него была видна только я, застрявшая на месте.

Почему мы все собрались здесь возле квартиры Финна, этого я не могла понять. До того, как я приняла какое–либо решение или пришла к какому–либо заключению, Финн открыл дверь. Он вспотел, его волосы были в полном беспорядке, но он улыбался мне, как будто у меня в руках был чек на огромную сумму на его имя.

– Привет, – сказал он мягко, нежно. – Ты должно быть ищешь…

– Бу, – прокричала девочка, выскочив из–за угла.

Он отпрыгнул и ударился о дверной косяк. Всё его тело напряглось.

– Ма–марисса?

Моя кровь заледенела, так же, как и руки. Марисса – имя на одной из коробок в квартире Финна.

Она подпрыгнула, и он взял её на руки без промедления. Женщина тоже выглянула из–за стены, ухмыляясь.

– Сюрприз!

У Финна отпала челюсть.

– Кендра? Что ты здесь делаешь?

Женщина – Кендра – подошла к двери и, посмотрев на меня, закатила глаза.

– Мы ехали четыре часа из Коннектикута, чтобы посмотреть на новую квартиру, и это приём который получили, чувак.

Если я выглядела настолько шокированной, насколько себя чувствовала, казалось она этого не заметила. Я почувствовала спазм в животе. Только прошлым вечером Финн сказал, что хочет меня поцеловать. А прямо сейчас я стояла посреди его… семьи?

– Малыш, – сказала Кендра, – ты мокрый как мышь. Ты до сих пор не отремонтировал эту, как ты говорил печку?

– Я…

Знакомы силуэт – знакомый мне силуэт – появился в поле зрения за спиной Финна. Натан неторопливо двигался к выходу с гаечным ключом в руке.

– Натан Хант, к вашим услугам.

Что здесь вообще происходит? Я пытливо уставилась на Натана, но он улыбался Кендре. Финн и я обменялись взглядами. Мы не совершили ничего кроме прогулки, разговора и распаковки. Но наша дружба вдруг стала какой–то грязной тайной, на которой нас поймали.

– О,– обратилась Кендра к Натану, онемев. – Вы арендодатель?

Это был необычная реакция от женщины на Натана. В костюме он выглядел, как будто сошёл со страниц Gentlemen’sQuarterly, но сейчас? Он был липким от пота. Его фланелевая рубашка расстёгнута на шее. Его гладкие каштановые волосы были в беспорядке. Если это было вообще возможно, он выглядел ещё более сексуальным.

Натан вытер руку о джинсы и протянул её Кендре.

– Ваш сосед из 6Б. Муж Сэди.

Кендра пожала его руку и моргнула.

– А кто такая Сэди?

– Это я,– сказала я так тихо, будто мне было стыдно.

– А,– она тепло улыбнулась мне. – Так вы знакомы с моим мужем?

Я смущённо перевела взгляд с неё на Финна. Может они живут отдельно? Разводятся? Мне не нравилось находиться в таком положении, в изумлении, и чувствовать себя странно по поводу того, чего я даже не делала. Это была вина Финна, что я так себя чувствовала, поэтому я посмотрела на него, и у меня зарябило в глазах.

Финн застенчиво почесал затылок.

– Мы встретились в тот день, когда я въехал, – сказал он указывая на Джинджер, – собака побежала за белкой, и я её догнал.

– Потом он зашёл на пиво, – сказал Натан, ухмыляясь. – Вот как всё было. Хотя я при этом не присутствовал, – он звучал дружелюбно, и его улыбка была настоящей, поэтому я не думала, что он хотел этим что–то сказать.

– Правда? – спросила Кендра. Она улыбалась нерешительно, будто это касалось её. Опять же я была бы тоже обеспокоена, если бы мой муж уехал из нашего дома и снял себе квартиру. За исключением того, что она не вела себя так, как будто они разошлись. – Как приятно, когда твои соседи молодая пара, – добавила она.

– Согласен,– Натан наклонился к девочке. – А кто это у нас?

Она посмотрела вверх на свою маму, прежде, чем ответить.

– Марисса.

– Приятно познакомиться, Марисса, – он улыбнулся. – Сколько тебе лет? Семнадцать?

Она рассмеялась.

– Мне семь!

– О да, мне следовало догадаться,– наконец он посмотрел на меня. Под его светлым, счастливым взглядом, я увидела что–то мрачное. – Моя племянница твоего возраста.

У меня пересохло в горле, и я сглотнула. Я пыталась догадаться, что он хотел мне сказать своим взглядом. Что племянница это единственное, что у него когда–либо будет?

– Она живёт в городе? – спросила Кендра. – Может нам их познакомить?

– Нет, – я ответила за него. Я не хотела продолжать этот разговор. Для меня Белл была чем–то очень дорогим сердцу, и она не относилась к этому разговору. – Я думала, ты ушёл на работу, – я сказала Нату.

– Ещё пока нет,– он выпрямился, вышел из квартиры, и стал возле меня. – Ты не упоминала, что у Финна есть семья, – сказал он, самозабвенно глядя на Мариссу. – Я бы побыстрее постарался починить обогреватель.

Все повернулись ко мне.

– Я…– я запнулась. – Я полагаю, что не подумала об этом.

– А я подумал. В любом случае я не могу починить его прямо сейчас, мне нужны инструменты,– он посмотрел на Финна. – Когда ты их достанешь, я смогу закончить. Если это будет безрезультатно, нужно будет его заменить.

Кендра состроила гримасу.

– И что, здесь так и будет такая жарища? Может арендодатель что–либо сделать?

– Эта волокита займёт недели,– сказал Натан. – Я заменю его, сами знаете какой, не буду выражаться, у вас обогреватель, – он посмотрел на Мариссу. – Но держу пари, что холод намного хуже.

– Всё нормально. Она слышала кое–что и похуже, – сказал Финн. – Наша мама выражается как сапожник.

– И тебе, чёрт возьми, это нравится, – сказала Кендра, обняв его за талию. Финн коротко посмотрел на меня и отвёл взгляд. Судя по моему опыту, расставшиеся пары так себя не ведут. Я сглотнула, от такого нежного проявления любви, и пристыженно почувствовала укол ревности. – У алтаря,– продолжила Кендра,– когда святой отец спросил, беру ли я Финна в мужья…

– Она сказала “конечно, чёрт возьми, я согласна”, – торопливо произнёс Финн, сливая слова воедино. – Я не только прожил эту историю, но и постоянно слышал её пересказ.

–Они не слышали, милый,– она приподнялась, чтобы поцеловать его в щёку, затем пробежалась рукой по щетине на его подбородке. – Это что–то новенькое.

Его жевалки напряглись.

– Это бородабрь. Борода, ноябрь. Я её ращу.

– Круто,– весело произнесла она. – Может мне тоже её отрастить.

Я издала протяжный смешок, прежде чем смогла себя остановить. Она говорила о волосах, но не на голове. Когда Натан это понял, он тоже засмеялся.

Финн не выглядел весёлым. Он отодвинулся от Кендры.

– Давай отпустим их. Им ещё нужно на работу.

– Да, – согласился Натан, – а мне ещё и в душ.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Ещё раз спасибо, – сказал Финн. – Я у тебя в долгу.

– Пока нет, но когда я починю его, с тебя упаковка пива. И не заурядного какого–нибудь, а дорогого и качественного.

– Натан,– произнесла я, качая головой.

– Что?

Финн улыбался.

– Ты его получишь.

Натан одарил Кендру своей улыбкой, сражающей женщин наповал. Я прекрасно её знала, но не с такого ракурса. Неужели он также улыбается, когда меня нет рядом?

– Было приятно с вами познакомиться леди, – его взгляд задержался на Мариссе. Он начал так смотреть на детей в прошлом году. Во всяком случае, это когда я стала это за ним замечать. Может это не правильно, что я ревную его к маленькой девочке?

Я проследовала за Натаном в нашу квартиру, в моих мыслях царил хаос. Я чувствовала себя дурой по многим причинам. Я хотела узнать, о чём разговаривали Натан и Финн. Почему Финн не упоминал о семье.

Как только дверь в нашу квартиру закрылась, улыбка сползла с лица Натана. Он, расстёгивая рубашку, исчез из поля зрения.

– Тебе не обязательно было туда ходить,– сказала я. Мой тон вопреки желанию был обвинительным.

Он исчез в спальне.

Моя блузка прилипла к подмышкам. Мне было то холодно, то жарко – это состояние начало меня раздражать, ведь зима технически ещё не наступила. Я осталась там, где и стояла. Финн утверждал, что честность была причиной, по которой он хотел меня поцеловать, но не упомянуть о семье – это было ложью. Я не знала, почему меня вообще это волновало. Это было не моё дело. Хотя я не люблю, когда бьют исподтишка.

Я отстегнула поводок Джинджер. Появилось запоздалое смущение за моё поведение. Я–то подумала, что Финн флиртовал со мной. У меня было такое чувство, что каждый собравшийся в коридоре решил надо мной подшутить, и они ожидали моей реакции на то, что я узнала, что Финн женат. Даже Натан.

В любом случае, почему меня это волнует? Я повесила пальто. У меня есть кто–то очень даже хорошенький здесь, в нашей квартире. Я всё еще помнила наш горячий секс пару дней назад. Я нашла Натана в ванной, пар устремился вверх к держателю для душа. Я отодвинула занавеску.

Его глаза были плотно закрыты, так как он намыливал волосы шампунем.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Присоединяюсь к тебе, – сказала я, расстёгивая блузку.

Он не ответил и даже не посмотрел на меня.

– Разве ты уже не приняла душ?

– Мне всё равно.

– Ты уже должна уходить на работу.

– Мне всё равно, – произнесла я на распев. Я вытянула блузку из–за пояса юбки. – Ты знаешь, какой я бываю, когда я в настроении.

Его член дёрнулся. У меня внутри всё сжалось. Да. Это было то, чего я добивалась. Когда я видела его желание своими глазами, у меня между ног всегда тоже рождалось желание.

Натан пробежался руками по лицу и ополоснулся.

– Я уже опаздываю.

– И что? – я погладила его бицепс, локоть, предплечье. Я потянулась к нему. – Я хочу тебя.

Он поймал мою руку.

– Я сказал нет.

Я отодвинулась. Вода из душа капала с моей руки на нос ботинка.

– Что?

– Нет.

– Почему нет?

– Я говорил тебе. Я опаздываю.

– Раньше это тебя никогда не останавливало.

– Я не хочу.

Мне показалось, что я слышала, как разбилось моё сердце. Натан перевёл взгляд с моего лица на грудь. Неужели он так просто мог выключить влечение ко мне? Или я была слепа, всё отрицая? Может он уже некоторое время ко мне ничего не испытывал.

– Ты имеешь в виду меня. Ты не хочешь меня.

Он отвёл взгляд и после короткого замешательства потянулся за мочалкой. Он выдавил не неё гель для душа, а затем застыл, будто забыл, что с ней надо делать дальше.

– Нет. Просто не сейчас.

Меня осенило, что возможно он не хотел меня и той ночью тоже. Может он хотел шлюху, не жену, и он это получил. Но при дневном свете труднее делать вид, что ты занимаешься сексом с кем–то другим.

– А когда? – спросила я.

– Я не знаю. Я не хочу говорить об этом в душе.

– Ты, наверное, шутишь? Ты же не можешь просто выложить мне всё это, а потом просто взять и закрыть тему.

Он развернулся ко мне спиной и прислонился ладонями к стене.

– Наверное, не могу. Но прямо сейчас, я думаю, будет лучше, если ты оставишь меня одного.

У меня задрожала челюсть. Моя блузка была расстёгнута. У меня на самом деле не укладывалось в уме, что в последние месяцы он, возможно, просто меня не хотел. А что, если он был злым, если он был грустным, если он с кем–то переспал – я ещё могу с этим справиться. Но что, если он ничего не чувствует ко мне? Это смертельно для наших отношений, как ножом в самое сердце. Я погладила его по спине.

– Почему?

Он ударил по плитке одной рукой.

– Твою мать, Сэди. Я сказал, что не хочу об этом говорить.

Я отступила назад, практически споткнулась о коврик для ванной. У меня было два желания: либо с силой вырвать занавеску с колец, либо умолять его прекратить всё это. Я не знала, что сделает только хуже, или что всё улучшит. Может, это как раз и было белое и чёрное. Я была в замешательстве. Я ушла из ванной, я ушла из квартиры, ушла от его дерьма. В лифте у меня тряслись руки, пока я застёгивала блузку, заправляла её в юбку, и надевала пальто.

До этого Натан никогда мне не отказывал мне даже в поцелуе. Я первая отпускала его руку, меня звали для прощального лёгкого поцелуя, когда я убегала на работу. Мне нравилось, что он так любил меня. Иногда я забывала показать свою любовь, но не он.

Он заботился обо мне не потому, что должен, а потому что сам этого хотел. Это фундаментальное различие между ним и другими мужьями, которых я знаю. Несколько лет назад я со своими подружками поехала в Атлантик–Сити на выходные и перепила мартини, меня стало тошнить, и, по словам девочек, я не успокоилась, пока не поговорила с Натаном. Он забрал меня той же ночью, три часа пилил до казино и ещё три обратно. Я заснула, моя голова покоилась у него на коленях, и он гладил мои волосы одной рукой, а другой вёл машину. На следующее утро любой другой отчитал бы меня. А он готовил яичницу с беконом, пока мы смеялись.

На улице ярко светило солнце, но погода разбушевалась. Ветер заморозил мои уши, нос, пальцы. Каким–то образом он проник в моё сердце и заморозил и его тоже. Сердце, которое было незащищено и беззащитно, потому что Натан разбил стены, защищающие его.

Потому что Натан однажды любил меня настолько сильно, что я чувствовала себя в безопасности его заботы.

“Личное пространство. Это, то чего я никогда не дам тебе слишком много. Обещаешь мне тоже самое?”