Одной рукой удерживая подставку с кофе и поводок Джинджер и искоса поглядывая на мою квартиру дальше по коридору, я тихо постучалась к Финну.

Он был без рубашки, растрёпанный, его волосы сбились в одну непослушную волну. Он широко мне улыбнулся.

— С утречком, красавица.

Прошло десять лет. Сейчас морщинки вокруг его глаз оставались, даже когда он перестал улыбаться. Его волосы теперь были короче и темнее, ближе по цвету к его бороде, которую раньше он не носил. Но его медово — зелёные глаза художника и выразительные губы были те же.

— И снова здравствуй, — сказала я.

— Входи, — он шире распахнул дверь.

— Я не могу. Я пришла не за этим.

— Ага, — сказал он с небольшим кивком. Он скрестил руки на груди. Его спортивные штаны, на которых отсутствовал шнурок, немного сползли вниз. — Ты чувствуешь себя виноватой из-за вчерашнего.

— Нет, — я почесала подбородок. Волосы, показавшиеся из-за резинки его штанов, и явно очерченное мужское достоинство указывали на то, что у него отсутствовало нижнее бельё. Возможно я подняла его голого из постели. — То есть, я не знаю.

Он проследил за моим взглядом и привёл себя в порядок.

— Извини. Утренний стояк.

Внезапно мне стало очень жарко в пальто и шарфе. Я смотрела куда-угодно, только не на него.

— Извини.

— Расскажешь, почему ты здесь?

— Да. Конечно, — я расправила плечи, напоминая себе, что Финн утаивал от меня ключевую информацию. Наша беседа в Quench много лет назад была короткой, но многообещающей.

Между нами пробежала искра. Я знаю, он чувствовал тоже, что и я. Почему он не рассказал мне о Quench?

Его взгляд метнулся с моего лица на кофе и обратно.

— Ты вспомнила? Когда?

— Прямо сейчас, — Джинджер громко вздохнула и улеглась на пол. — Тебе следовало рассказать мне, Финн.

— Почему?

— Потому, что… — мне было жарко, ногам в носках и ботинках, шее в кашемире, — ты солгал.

— Когда? О чём?

— Ты заставил меня поверить, что мы незнакомцы.

— Мы ими и были, — на его щеке появилась ямочка. — Я хотел, чтобы ты сама всё вспомнила.

— Почему? Какое это имеет значение?

— Входи, — он взял подставку с кофе из моих рук.

— Я не могу. Это для Натана.

— Сэди… — он поставил кофе на пол рядом с Джинджер. — Ты веришь в судьбу?

— Не совсем.

— Нет? Даже не допускаешь возможности, что она существует? — его склонённая голова и небольшая улыбка говорили о том, что он знал что-то, мне не известное. — Возможно нам нужно было получить некоторый опыт, для того, чтобы наконец оказаться там, где мы и должны быть.

— И это место, где мы должны быть, предопределено? Но кем?

— Я не считаю, что судьба должна на самом деле означать отсутствие у нас контроля.

Решения, которые мы принимаем, ведут нас по какому-то пути и это в некотором роде и есть судьба. Ведь так?

Я опустила взгляд. Его голые ступни были в паре дюймов от носков моих кроссовок. Я не совсем понимала, он говорил то, что думал, или просто оправдывал то, что мы сделали.

— Почему я выбрал именно Quench тем утром, я ведь мог пойти в Старбакс? Я не знаю.

Почему ты позволила мне посидеть с тобой?

— Ты знаешь почему, — я перенесла вес тела на другую ногу.

— Я тебе приглянулся? — он задал вопрос и сам на него ответил. — Да, также, как и ты мне, — он легонько дотронулся ногой к открытому участку моей кожи на лодыжке между носком и джинсами. Приятное ощущение разлилось по моему телу, мне захотелось сорвать с него спортивные штаны. — Ты тогда уже встречалась с ним?

— Ещё нет, — я подняла взгляд на него.

— А я ещё не встретил Кендру. Ты и я — мы встретились первыми.

Мы стояли молча. Я позволила себе затеряться в тех же глазах и губах, которыми была очарована тогда. Финн и я, мы на самом деле встретились первыми. Если бы нас внезапно не прервали, где бы мы были сегодня?

— Я вернулась туда на следующий день, чтобы найти тебя.

— Я сделал то же самое, — он пожал плечами. — Полагаю, тогда наше время вышло. Но сейчас…

Я попалась на его удочку. Я хотела знать, что же будет дальше. У него было две недели на то, чтобы всё обдумать, против моих двадцати минут.

— Сейчас?

— Сейчас мы всё сделаем правильно. Я знаю, это выглядит так, будто я давлю на тебя, но это потому что в то момент, когда я увидел тебя в коридоре, был как удар молнии. Я хотел, чтобы ты испытала всё это на себе.

— Разве попасть под удар молнии так уж приятно? — я нахмурилась.

Он выпрямился и жестом указал между нами.

— Может ли быть так, что Кендра и, — он посмотрел мимо меня, — Натан были лишь способом, чтобы свести нас вместе, чтобы у нас случился этот разговор?

Верила ли я, что какая-то сверхъестественная сила свела нас с Финном посредством Натана и Кендры? Нет. Не смотря на поэтичность момента, мы стояли лицом к лицу, у нас было море причин находиться в любом другом месте. Мне было страшно допустить мысль, что я могла полюбить его так как люблю Натана, если бы Бекки не проспала и не испортила нашу презентацию.

Я отступила на шаг назад.

— Мне нужно идти.

— Зайдёшь попозже? — спросил он с надеждой.

— Я не могу.

Он прищурился, когда посмотрел прямо на пакеты с выпечкой, которые торчали из моей сумочки, будто пытался туда не смотреть.

— Фисташковый?

Я помедлила, затем кивнула.

— Мой любимый.

— Я знаю, — мягко произнёс он и пропустил прядь моих волос между большим и указательным пальцами. — Возвращайся сюда.

Трудно было отказать. Мне нравился уют его тепла, его крепкое тело было божественным.

Я бы хотела научиться создавать скульптуры, и поместить его изваяние у себя на комоде. Тепло волнами поступало из-за его спины. Я подошла к нему поближе. Он достал свёрнутый пакет, заглянул внутрь и достал оттуда круассан.

— Откройся мне.

Я уже слышала эти слова раньше, в этой же самой квартире. Он был так уверен, что я открою для него что-то большее, чем рот. Он дал откусить мне немного, а затем и сам попробовал. Мы жевали, закрыв глаза. Он поцеловал меня в щёку, произнеся «мм-м». Мне следовало отступить. Щекой я почувствовала прикосновение каждого волоска его бороды, они были одновременно жёсткими и мягкими, приятными, но колкими. Мускусный запах, как и вчера вечером, всё ещё был ему присущ. Его штаны натянулись. Я положила руку на его грудь и надавила, но он был недвижим.

— Твои волосы всё ещё волнистые, — отметил он.

— Я ещё не… — я вздохнула, расстроенная от того, что не могла произнести то, что хотела, от того, что мои руки и ноги не функционировали так, как следует. — Ни вчера вечером, ни сегодня утром. Я просто выскочила на минутку.

Финн обернул руку вокруг моей талии и спрятал меня в дверном проёме. Он легонько прикоснулся губами к моему виску. Джинджер спала, но создавалось впечатление, что она обо всём знает.

— Значит, я всё ещё повсюду на тебе, — сказал он скользя кончиком носа вдоль моего подбородка, под ушком. — Я тоже ещё не принимал душ. Я хочу тебя в моей постели. Хочу, чтобы мои простыни пахли нами.

Мне стало очень жарко. На этот раз я надавила сильнее.

— Натан ждёт.

Он отступил, его тело заметно напряглось.

— Я жду, Сэди. В течении десяти лет я надеялся, что поверну за угол и натолкнусь тебя.

— Ты же несерьёзно.

Он приложил ладонь ко лбу.

— Я не хочу показаться лицемерным. Не то, чтобы я был уверен, что когда-нибудь встречу тебя снова, — его длинные сильные пальцы массажировали виски. — Но я смотрел в оба всякий раз, когда был в этом районе. Я потратил в Quench невообразимую для одного человека сумму денег.

Я не терял надежду, я искал… тебя.

— Меня? Или кого-нибудь, только не Кендру?

Он сжал челюсть.

— Что это за вопрос такой? У нас с Кендрой полно своих собственных проблем. Это не имеет ничего общего с тобой.

— Ладно, — я не хотела углубляться в эту тему. Насколько я знаю Натана, он всё ещё спит без задних ног. Самое эффективное средство от похмелья для него, это сон на протяжении всего следующего дня. Я бы хотела быть с ним, когда он проснётся, когда я ему понадоблюсь.

— До встречи, Финн.

— Когда?

— Я не могу ничего обещать.

Он обиделся. Я собиралась уйти, но десять лет назад я бы прогуляла Этику и Средства Массовой информации ради ещё одной возможности увидеть этого многообещающего юношу, которого я упустила, ради неопровержимо сексуального, по пояс голого Финна, который просил меня остаться. О той встрече с ним я всегда вспоминала с сожалением, с осознанием того, что я упустила что-то стоящее. Финн так уверен, что нам суждено быть вместе, я была полной дурой, что ушла вместе с Бекки.

Я немного смягчилась.

— Ты действительно искал меня после той встречи?

Он взял меня за руку и поцеловал ладонь.

— Искал, ты особенная для меня. Ты та, которая ускользнула.

Он стал складывать мой круассан обратно в пакет. Я вздохнула, нет мне было не тоскливо, просто в животе зародилось какое-то неприятное чувство.

— Возьми его себе. Не уверена, что смогу сегодня к тебе зайти, — сказала так, будто выпечка мола быть утешительным призом. Но правда состояла в том, что я могла остаться здесь. Это меня пугало. Я хотела этого также, как и оказаться снова под одеялом рядом с Натаном. Меня также пугало, что я не знала, волнует ли Натана что-нибудь ещё кроме просьбы о кофе. Финн сейчас выглядел таким же нездоровым, как Натан, но он хотя бы принял моё утешение. Я бросила мимолётный взгляд через коридор.

— Завтра перед работой я пойду на прогулку с Джинджер.

— Я буду там.

Я подняла кофе, разбудила Джинджер. Стараясь создавать как можно меньше шума, я вошла в квартиру и сняла кроссовки. Джинджер опутала меня в поводок, пытаясь скорее найти Натана. Она виляла хвостом со скоростью света.

— Тсс! — прошептала я, когда она стала выть. — Папочка спит.

Мы отсутствовали меньше часа, но когда я отстегнула поводок, она ринулась в другую комнату.

Мне не стоило быть тихой и пытаться не разбудить Натана, потому что диван был пуст.

Я осмотрела пустую квартиру. Неужели он ушёл? Когда? Я сглотнула. Я была обезоружена тем, что он мог куда-то выйти, пока я обнималась с Финном, а не спал крепким сном, как я предполагала.

— Нат?

— Принесла кофе? — его голос донёсся из нашей спальни.

Я выдохнула с облегчением, осознав, что он всё ещё здесь. После утреннего прорыва, у меня появилась толика надежды, что этот день может стать удачным. Натан стоял перед шкафом, только что из душа и с полотенцем на талии.

Я облокотилась о дверной проём и переваривала развернувшуюся передо мной картину.

— Ты куда-то собираешься?

Он избегал встречаться со мной взглядом, взял кофе и сделал глоток.

— Он остыл.

— Вини в этом Джинджер. Она хотела обнюхать абсолютно всё, не так-то просто выгуливать её и удерживать два кофе.

Он отвернулся, вернувшись к инспектированию шкафа. Сделав ещё один глоток кофе, полотенце на его талии развязалось. Он молниеносно его поймал. Натан не раздевался при мне после того случая, когда у нас был оральный секс в прихожей. Я вспомнила утренний стояк Финна.

Интересно, мастурбировал ли Натан в душе? Прошло ведь уже две недели. Моя надежда увидеть член собственного мужа была просто нелепой.

У него хватило приличия почувствовать смущение по этому поводу, но было лишь на краткий миг, затем оно исчезло.

— Есть что-нибудь поесть? — спросил он.

— Сейчас принесу, — я оттолкнулась от дверного проёма и достала выпечку из сумочки. Это было наименьшим, что я могла сделать, принимая во внимание настоящую причину того, почему его кофе остыл.

За десять секунд моего отсутствия Натан надел трусы и повесил полотенце в ванную. Я наблюдала за игрой его мышц, когда он двигался. Его тело было рельефное, но худое, при росте в 190 см.

Натан взял у меня пакет, заглянул внутрь и простонал.

— Как ты узнала, чего именно мне хотелось?

Я воодушевилась и с гордостью произнесла.

— Жизель мне подсказала.

Он пристально на меня посмотрел, его взгляд резанул, будто я только что призналась, в том, что выбросила его ноутбук в окно.

— Жизель, значит, — бесстрастно произнёс он.

— Ага, — я нахмурила брови, — из Quench.

Он с такой силой сжал челюсть, что мог практически её сломать. Её имя вызвало такую реакцию. Но почему? Мы с ней дружим с тех пор как она начала там работать в прошлое Рождество. Она молодая и красивая, это не возможно отрицать. Однажды Натан спас её от бизнесмена, который распускал руки. Это было так мило. Она поцеловала его в щёку, а я обняла его за талию и поцеловала в другую.

Я склонила голову. Жизель. Неужели это она? Я побледнела. С Жизель это обретало больший смысл, чем с Джоан. Она моложе меня и более симпатичная. Мы с Натаном даже шутили, что её босс француз влюблён в неё, поэтому она обычно творит, что хочет в свои смены.

Например, бесплатно раздаёт пончики моему мужу.

— Что тебе сейчас так разозлило? — спросила я.

Его лицо расслабилось, и он вернулся к невозмутимому поеданию пончика.

— Ничего. Я просто подумал, что это забавно, — ответил он, откусив большой кусок.

У меня желчь подступила к горлу. Он что находит забавным издеваться надо мной?

— Что именно?

— Забудь, — он проглотил то, что было у него во рту. — Я собираюсь поработать волонтёром.

— Опять? Ты же совсем недавно это делал.

Он схватил футболку с полки.

— Ты так говоришь, будто это стрип-клуб. Это всего лишь пункт бесплатного питания.

Я прижала кофе к груди и ничего не почувствовала, я хотела, чтобы он был горячим. Я опять теряла нить разговора, и не знала, что делать, чтобы получить ответы на мучавшие меня вопросы, взбеситься или покориться. Его равнодушие навело меня на мысль, что наш разговор окончен.

— Я знаю и люблю в тебе то, что ты такой великодушный… Но я скучаю по тебе здесь, — сказала я мягко, взывая к его доброте. — Я подумала, мы могли бы сегодня ничего не делать, повалять дурака. Отоспаться после похмелья.

Он выглядел озадаченным, пока надевал футболку.

— У тебя похмелье?

Легко было бы винить Калуа в том, что случилось вчера вечером, но ликёр лишь раскрепостил меня.

— Нет.

— Как прошла вчерашняя фотосессия?

Я была удивлена его вопросом. Это был, возможно, единственный вопрос, который я не хотела обсуждать, а он задал именно его.

— Нормально… — я отвела взгляд. — Я думаю мы получили то, что нужно.

— Хорошо. Ты это оплачиваешь?

— Амелия, — я отрицательно покачала головой.

— Ещё лучше, — он смотрел на меня, на нём были лишь майка и боксёры. Так как он не торопился надевать штаны, я подумала, может он всё-таки решит остаться.

— Мы можем посмотреть всё, что ты захочешь, — уговаривала я его. Я действительно этого хотела. Я скучала по нему. — Я сделаю бутерброды. С беконом.

— Я знаю, оказывать добровольную помощь это не твоё, но для меня это имеет смысл.

Я не знала, как это истолковать. А проводить время со мной имеет для него смысл? Я уже и раньше над этим задумывалась, даже когда у нас всё было хорошо, беспокоило ли Натана то, что я не даю ему той отдачи, какую получаю от него.

На одном из наших первых свиданий он сказал, что верит в то, что все люди по определению добродетельные. Мне показалось это очень милым, возможно немного приукрашенным. Но для него это было правдой. Натан отклонил предложение о продвижении по службе, чтобы помогать отцу, который никогда особо не участвовал в его жизни. Натан всегда даёт щедрые чаевые даже за плохое обслуживание, особенно в праздники. Из-за него Джинджер ввязалась в драку, так как он был слишком вежливым, чтобы попросить хозяйку пуделя взять его на поводок. И сейчас он больше чем когда-либо жертвует личным временем, чтобы оказать помощь в приюте. Великодушие значит для него больше, чем для меня. Я верю, что люди получают то, что заслуживают. Как например то, что мы с Натаном работали усерднее, чтобы переехать в лучшие условия за более выгодную цену. В отличие от надутой официантки, которая бы предпочла быть на новогодней вечеринке, чем подавать нам шампанское. Я бескорыстна с Натаном, Эндрю и Белл, но это не то, чем я щедро делюсь с другими.

— Я пытаюсь изо всех сил, — сказала я. — Если ты не хочешь оставаться здесь, я пойду с тобой.

Он криво усмехнулся и вытянул джинсы из стопки.

— Ты же ненавидишь пункты бесплатного питания.

— Я не ненавижу их, просто я не тот человек, который любит такие места. Я не получаю такого удовольствия, как ты от…

— От бескорыстной помощи?

У меня в горле образовался комок, стало трудно глотать. То, что Натан намекал на то, что я была поверхностной, беспокоило меня, потому, что по сравнению с ним, так и было. Я никогда не отдавала бездомным остатки еды. Я никогда не проводила всё воскресное утро за звонками знакомым в поисках пристанища для бездомной собаки. Таков Натан, но не я.

Неужели я такая эгоистичная? Мои взгляд начал блуждать по комнате. Моя прикроватная тумбочка была завалена книгами и журналами, которые я планировала прочитать. Выдвижной ящик моей прикроватной тумбочки содержал коллекцию разрозненных вещей — монеты, скрепки, ручки, противозачаточные таблетки, чеки, бальзам для губ, старые часы и тому подобное. На стороне Натана лежала книга Марсианин с закладкой внутри. Я полагала, он читал Эрика Ларсона, но оказалось, что он прочитал уже целую стопку книг. В его тумбочке лежал фонарик, запасное зарядное устройство, и не было никакого беспорядка. Он реже смотрел телевизор.

Я подавила стыд и подняла подбородок. Может я и нечасто думала о других в первую очередь, возможно я не замечала мелочей, как он. Но неужели это делает меня плохим человеком? Неужели я заслуживаю, чтобы от меня так отгораживались? Нет. Он поступает несправедливо. Я лучше проведу мой выходной заботясь о нём, чем о других — вот моё бескорыстие. Это я предложила взять Джинджер из приюта. Иногда я могу быть неряшливой, потому, что посуда и стирка могут подождать, а вот объятия на диване после вкусного и сытного ужина не могут. Я всегда была такой, и он знал об этом, когда женился на мне.

— Я не такая хорошая, как ты. Об этом ты пытаешься мне сказать?

— Нет, — стоя ко мне спиной, он натянул джинсы.

— Что же тогда?

Он вздохнул, затем пробормотал.

— Не уверен, что знаю.

Я вцепилась в маленькую уступку в его словах и его растерянный тон.

— Я стараюсь, Натан. Я выгуливаю Джинджер чаще, тебе в помощь. Я буду в приюте на День Благодарения, как ты всегда и мечтал. Я пришла на твою игру в боулинг.

— Да, — он произнёс, поворачиваясь ко мне. Он принял стойку руки «в боки». — Это было очень самоотверженно с твоей стороны, добраться аж до самого Бруклина.

Я не смогла понять, старался ли он меня задеть.

— Ну, это и был сам Бруклин, — пошутила я.

Он практически незаметно покачал головой, он не шутил.

— Да, ладно тебе, — сказала я разгневанно. — Ты до последнего будешь защищать это место. Что случилось тем парнем который однажды перенёс знак «место для прогулочных колясок» от ресторана к мусорному баку в Уильямсбурге?

Он обошёл меня.

— На самом деле сотрудников сейчас предостаточно, — сказал он одновременно игнорируя меня и отвергая моё предложение. — По всей видимости у всех праздничное настроение.

Я проследовала за ним в гостиную, Джинджер шла за мной.

— Итак, почему тебе так нужно туда идти?

— Потому, что это часть моей работы.

— Больше никто в твоём офисе не делает это так часто, как ты.

— Это потому, что мне это нравится, Сэди, — он снял свою толстовку с крючка у входной двери. — Это напоминает мне о том, почему я делаю то, что делаю. Я не религиозный человек.

Забота о других, вот что помогает мне ощутить ясность, ты это прекрасно знаешь. Это, что преступление?

— Нет, — я ответила незамедлительно. — Мне нравится то, что мой муж такой замечательный. Даже если он может быть грёбаной скотиной.

Собачка на его толстовке замерла на полпути. Даже Джинджер притихла и перестала часто дышать.

— Натан, — я обратилась к его профилю, когда он не ответил.

— Что?

— Нам нужно поговорить.

— Я знаю, — он пропустил руку через влажные волосы и почесал кожу головы.

Я прикусила щёку изнутри. Я не чувствовала, что он здесь прямо сейчас, и меня это пугало.

Я хотела дотронуться до него, но если бы он отшатнулся, я бы не знала, что делать с тем противостоянием, которое росло внутри меня. Я не могла сейчас отступать.

— Я готова. Прямо сейчас.

— Не сейчас.

— Почему нет. Работа может подождать.

— Мне нужно время, чтобы собрать мысли воедино.

— Какие мысли? — я ощутила боль в животе. Это было реальностью, чтобы не случилось, мы больше не могли это игнорировать. — Мне страшно.

Он зажмурил глаза. Его челюсть сжалась, но не от злости, а как будто он сдерживал слёзы.

Хотя он не плакал, никогда. Я знаю моего Натана, он проявляет свою любовь, пряча свою боль от меня, и иногда я даже забываю, что он страдает.

— Я не уверен в том, чего хочу, и боюсь, если мы поговорим сейчас, я приду ещё в большее замешательство, — он сглотнул. — Мне нужно привести мысли в порядок.

У меня пропал дар речи, его навернувшиеся слёзы ошеломили меня. Он на самом деле страдает, и это говорит о том, что ему ещё не всё равно. Но для меня этого было недостаточно, мне хотелось, чтобы он обо всём мне рассказал.

— Так больше не может продолжаться, Натан. Ты даже на меня не смотришь.

Наши взгляды встретились.

— Помощь другим всегда помогает мне всё расставить на свои места. Поэтому я ухожу. Когда я буду готов, я поговорю с тобой.

— Это не честно. Ты не можешь просто оставлять меня в неопределённости. Мы сможем всё решить поговорив друг с другом, а не пытаясь сделать всё в одиночку.

— Думаешь, я об этом не знаю? Кто идёт на уступки в каждом нашем споре, в каждой проблеме, возникающей в нашем браке, даже до того, как ты можешь это осознать? Я. Да, это я, — его лицо теперь было красным, вся боль, которую он испытывал, теперь была очевидна. Он пальцем указал на меня. — А ты просто плывёшь по течению, не обращая ни на что внимания, кроме себя самой. Я на протяжении всего нашего брака вёл тебя за руку. Может хоть раз, один грёбаный раз, ты… — его лицо сникло, когда он понял, что его голос перешёл на крик.

Моё сердце бешено забилось, а лицо кинуло в жар. Я не могла припомнить, чтобы Натан когда-либо повышал на меня голос. Сколько же он будет кипеть, прежде чем взорвётся? Он на самом деле так думает, или просто хочет побольнее ранить меня? Я не знала, накричать ли на него в ответ или разреветься, но выражение его лица остановило меня. Наконец, я увидела осознание и сожаление в его взгляде, которое исчезло два с половиной месяца назад. Я подумала, что он даже сможет сократить дистанцию между нами, крепко обнять меня и сказать, что всё будет хорошо, что всё наладиться. Это то, чего я хотела все эти месяцы, чтобы он разрушил стену между нами, которую воздвиг вокруг себя и открыл мне обратный путь к нему.

— Что? Давай, продолжай. Я смогу это пережить, если это ознаменует конец этого ужасного молчания.

Он взял ключи, которые лежали на комоде.

— Прямо сейчас я на взводе, а это как раз то, чего я всегда пытаюсь избегать. Я уже говорил тебе, я не пытаюсь причинить тебе боль, а просто… Увидимся позже.

— Ты думаешь, что будешь спать здесь сегодня ночью? — сарказм так и сочился из моего вопроса. В какой-то момент мои руки сжались в кулаки. Если бы я была уверена, что смогла бы преодолеть это без внезапной остановки сердца, я бы высказала ему в лицо всё о Жизель и Джоан. Даже если вероятность измены была минимальной, для него по крайней мере это было бы какой — никакой встряской. — Или ты найдёшь себе местечко получше? Может в Добрых Семьях есть свободное спальное место?

Так ничего и не сказав, он сунул ноги в тенниски, не заморачиваясь со шнурками.

Мне не хотелось, чтобы он никак не реагировал. Лучше бы он сказал, чтобы я от него отстала, чем безмолвствовал. Я бы смирилась даже с самым худшим, чем с полным отсутствием реакции.

— Меня уже тошнит от этого дерьма. Я хочу обратно своего мужа.

Он открыл дверь.

— Я всё выясню, я обзвоню все пункты бесплатного питания в городе, — я знала, что он бы не стал лгать по этому поводу. Но в данный момент я бы сказала всё что угодно, только бы он хоть как-то отреагировал. — Лучше бы ты был там. Если тебя там не окажется, я даже не дам тебе возможности что-либо объяснить.

Он обернулся, в его взгляде отчётливо читалось замешательство. Затем его приподнятые брови сошлись на переносице, выражение лица помрачнело. Он покачал головой из стороны в сторону и так на меня посмотрел, будто я молила его дать мне ещё один шанс. Но я ведь не об этом его просила, почему же тогда я чувствовала себя такой жалкой?

У него ушло несколько минут на то, чтобы решить, как поступить дальше. Я ожидала, он скажет, что я сошла с ума. Я хотела, чтобы он так сказал. Мне хотелось, чтобы он потерял контроль над собой и начал ругаться, и мы, наконец, смогли во всём разобраться.

Он ушел, даже не позаботившись о том, чтобы захлопнуть дверь.