Всего за несколько минут до того, как Пруденс упала со стула, Тристан стоял во дворе, сердито поглядывая на каретный сарай. Там находились слуги его отца, и это почему-то казалось ему неправильным.

Что-то прикоснулось к его ноге, и он посмотрел вниз.

– А-а, это ты, Винчестер?

Кот громко замурлыкал, прижимаясь рыжей с белым мордочкой к сапогу Тристана. Тяжело оперевшись о калитку, Тристан выпустил из рук трость и, взяв кота на руки, рассеянно почесал сильно потрепанное в кошачьих битвах ухо.

– Осторожно, дружище. Здесь неисследованная территория, мало ли с чем можно столкнуться. Но и мы не лыком шиты и не в таких штормах побывали. Прорвемся. Вот увидишь.

Винчестер нервно дернул ухом, и Тристан, почесав его напоследок еще разок, опустил кота на землю.

– Вот вы где, капитан! – воскликнул Стивенс, подбегая к нему.

– Ну, вот он я, – сказал Тристан, не сводя глаз с широких дубовых дверей каретного сарая. Из-за дверей доносились самые разнообразные звуки. Там что-то приколачивали, пилили... Интересно, что затеял этот Ривс?

– Капитан, вы не поверите, но... – начал было Стивенс, но сильный грохот заставил его повернуться к каретному сараю. – Что там происходит?

– Одному Богу известно, но я тоже намерен это выяснить. – Тристан ухватился за набалдашник трости и оторвался от калитки, о которую опирался спиной. – Стивенс, мне начинает казаться, что я совершил ошибку, разрешив мистеру Ривсу и его компании отдохнуть денек-другой в нашем сарае.

– Я и сам так думаю, капитан. Что, интересно, он там делает?

– Не знаю. Он попросил только разрешения произвести небольшую уборку. Но мне кажется, пора это узнать. – Тристан направился к двери. Едва успел он прикоснуться рукой к большому ржавому металлическому кольцу, как порыв ветра донес до него какой-то поразительный запах.

Стивенс задрал нос, принюхался.

– Силы небесные, капитан? – с благоговением произнес он, жмурясь от удовольствия. – Чем это пахнет?

– Не знаю, – озадаченно произнес Тристан. Он рывком распахнул дверь, шагнул внутрь и замер от изумления.

Помещение сарая было вычищено: надраено с полу до балок, поддерживающих крышу. Все их запасы сена – правда, весьма скудные – были аккуратно сложены возле дальней стены. Их инструменты и всякий такелаж снесли туда же и развесили на только что вколоченных крюках. В результате большая часть площади сарая освободилась. Или, вернее, освободилась бы, если бы кто-то не расставил там на одинаковом расстоянии друг от друга бочонки и не накрыл их сверху тщательно подогнанными длинными досками, в результате чего получилась конструкция, похожая на большой стол, тянувшийся вдоль всего помещения.

Ривс превратил каретный сарай в обеденный зал. Однако еще хуже было то, что там суетилась, казалось, целая армия ливрейных лакеев.

– Тысяча чертей, – промолвил Тристан. Зачем потребовалось Ривсу сооружать такую смехотворную штуковину, как обеденный стол, за которым могут усесться тридцать или даже сорок человек?

Стивенс насторожился:

– Капитан, бросьте взгляд по правому борту! Ведь это наш Тоггл, ловкач этакий!

Возле бочонка восседал с салфеткой, засунутой под подбородок, крупный мужчина с круглой, пухлой, как у ребенка, физиономией. На нем была надета грязная белая рубаха, натянувшаяся на пузе, которое было лишь частично прикрыто плащом. Его одежда была такой же неопрятной, как и он сам. Седеющие волосы на круглой, как арбуз, голове были неумело подстрижены и взлохмачены.

Увидев Тристана, он удивленно раскрыл глаза и вскочил на ноги, сжимая в руках нож и вилку и не успев утереть жир с подбородка.

– Капитан! Я не думал... что вы здесь делаете?

Тристан сжал набалдашник трости, но тут вмешался Стивенс:

– Ну и болван ты, Тоггл. Как, по-твоему, кому принадлежит этот сарай?

Тоггл огляделся вокруг удивленным взглядом.

– Он принадлежит капитану, наверное, потому что стоит на его собственном дворе.

– Это действительно собственность капитана, глупец! – раскрасневшись, рявкнул Стивенс. – А теперь положи вилку и встань, как положено моряку, или в наказание я продраю тебя с песком и прикажу высечь!

– Мистер Стивенс, сэр! Я... я хотел лишь... – Тоггл, заметив, что жестикулирует вилкой, торопливо положил ее на стол. – Я всего лишь помогал мистеру Ривсу снять пробу с приготовленного коком нового блюда... – Он с надеждой взглянул на кого-то, кто стоял позади Тристана и Стивенса. – Мистер Ривс, я опять позабыл, как называется это блюдо?

– Говядина по-польски. – Ривс подошел к бочонку и поднял крышку с блюда, стоявшего в центре. В воздухе распространился такой аромат, от которого потекли слюнки. – Милорд, мистер Стивенс. Может быть, вы тоже пожелаете отведать новое блюдо? Великолепный винный соус здесь смешан с...

– Нет, мы не станем пробовать, – сердито сказал дворецкому Тристан. – Сколько слуг вы привезли с собой?

– Двадцать одного человека, милорд. Этого достаточно, чтобы начать новое хозяйство. Если бы я знал, что у вас уже имеется такая свита, я, возможно, взял бы с собой на одного-двух лакеев меньше.

– Я не давал вам разрешения устраивать столовую из моего сарая.

– Нет, милорд. Не давали. Однако, исходя из того, что вы теперь являетесь герцогом Рочестером, кажется вполне разумным...

– Что я слышу? – воскликнул, вытаращив глаза, Стивенс. – Капитан является герцогом?

Ривс с почтением кивнул:

– Да. Он только что стал седьмым герцогом Рочестером. А кроме титула, он должен унаследовать огромное состояние.

Стивенс, схватившись за сердце, отступил на шаг.

– Герцог?

– Сбавь обороты, – сердито прошипел Тристан, оглядываясь вокруг, хотя в пределах слышимости находились лишь Тоггл и Стивенс.

Тоггл понадежнее засунул под подбородок салфетку.

– Мистер Ривс рассказал мне все о том, какая счастливая доля выпала нашему капитану, и о том, что он стал одним из самых главных пэров страны и может теперь, если пожелает, есть этот соус даже на завтрак, обед и ужин и...

– Довольно! Я не хочу, чтобы об этом знали. Вы меня поняли?

Тоггл послушно кивнул, сразу же переключив внимание на тарелку.

– Я никому не скажу, капитан. От меня ни одна душа не узнает. Можно мне теперь доесть свою порцию?

Подумать только, неужели всю его команду удастся завоевать с помощью вкусного соуса? В таком случае, что они за люди?

– Ривс! Я этого не потерплю.

Дворецкий приподнял брови.

– Не потерпите чего, милорд? Соус? Очень хорошо. Я скажу шеф-повару, что вам не нравится говядина по-польски, однако мне все-таки кажется, что вам она могла бы прийтись по вкусу, если бы вино к ней было правильно выбрано и...

– Я не хочу никакого соуса, ни по-польски, ни какого-либо другого. Ривс, я хочу, чтобы вы и ваши люди покинули мой сарай. – Тристан сердито взглянул в сторону Тоггла: – А ты можешь доесть свою порцию, но это все. После этого принимайся за работу!

– Да, капитан! – Тоггл с благодарностью уселся снова и принялся ускоренными темпами сметать соус.

Ривс вздохнул:

– Милорд, боюсь, что вы неправильно поняли мои намерения. Я просто хотел немного побаловать ваших людей хорошей пищей.

– Вы хотели завоевать их расположение, а через них – завоевать меня.

Тристан надеялся смутить дворецкого, но Ривс только улыбнулся.

– Возможно. Но я вижу, что этому не бывать. Поэтому я прикажу людям упаковывать наши пожитки.

Расстроенный Тоггл тихо охнул, но Тристан не обратил на него внимания.

– Уж позаботьтесь, чтобы они это сделали. – Нахмурив лоб, он огляделся вокруг: – А где ваши лошади?

– Мы поместили их под навесом, – объяснил Ривс, широко разводя руками, чтобы показать, что у них не было выбора. – Лучше держать животных подальше от кухни.

– Это каретный сарай, Ривс. Сарай. Вы меня понимаете?

– Конечно, милорд. Как скажете. На то вы и герцог.

Проклятие!

– Послушайте, Ривс...

Тоггл прочистил горло.

– Извините, конечно, капитан, но мистер Ривс и его люди сделали там все как на корабле. Он чертовски хорошо умеет все организовывать. Из него получился бы классный первый помощник.

Стивенс от неожиданности вытаращил глаза.

– Повтори, что ты сказал! – рявкнул он. Тоггл заморгал.

– Конечно, не лучше, чем вы! Поверьте, я не это хотел сказать!

Ривс поклонился Стивенсу.

– Из того, что я услышал от Тоггла, я понял, что вы во многом превосходите меня. – Потом он остановил спокойный взгляд голубых глаз на Тристане. – Прежде чем уехать, я напишу все, что мне известно о местонахождении мистера Кристиана.

Кристиан! Как мог Тристан позволить себе забыть об этом? Почувствовав себя виноватым, он кивнул.

– Это очень великодушно с вашей стороны. Извините, что я не могу позволить вам остаться в моем сарае. Я не могу допустить подобного нарушения порядка в моем хозяйстве...

– Ах, милорд! Вам нет нужды извиняться.

– Ну что ж, если угодно, могу дать вам еще один день, чтобы собраться.

– Вот и правильно, капитан, – сказал Стивенс, кивая, словно это решало все их проблемы. – Мы снова взяли правильный курс!

Ривс улыбнулся первому помощнику:

– Мистер Стивенс, я не решаюсь спросить, но не пожелаете ли вы поужинать, прежде чем мы упакуем свои пожитки?

Стивенс посмотрел на Тристана:

– Вы не возражаете, капитан? То есть я хотел сказать – милорд?

– Прекрати! Я не потерплю всей этой чепухи. Никаких «милордов» в моем доме!

Стивенс понурил голову.

– Не знаю, смогу ли я теперь называть вас капитаном. Неуважение к титулам – это оскорбление королю.

Ривс задумчиво кивнул.

– В жизни приходится подчиняться кое-каким правилам, не так ли, мистер Стивенс?

– Так оно и есть. – Стивенс хотел добавить что-то еще, но вдруг застыл на месте и хлопнул себя рукой по лбу. – Силы небесные, капитан! Чуть было не забыл! В вашем кабинете вас ждет миссис Тистлуэйт.

Тристан расправил плечи.

– Что, опять какие-нибудь проблемы с овцами?

– Она привела одну из ваших овец с собой. Говорит, что это та самая овца, которая проникает в ее огород.

– Она привела овцу с собой? – удивленно переспросил Тристан.

– Да, капитан. Она надела ей на шею свой шарф и волокла ее всю дорогу от своего дома.

Сам того не желая, Тристан фыркнул.

– Боже милосердный! – промолвил Ривс, в глазах которого вспыхнул интерес. – Кто такая эта миссис Тистлуэйт? Похоже, это весьма предприимчивая леди.

– Святые угодники, мистер Ривс! Это такая привлекательная маленькая шхуна, каких свет не видывал. Умненькая, ладненькая, элегантная, словно чайка. Она и ее матушка хотят основать школу неподалеку отсюда, и все мы с нетерпением ждем, что из этого получится. Они обе вдовы, но ни об одной из них я пока и слова дурного не слышал.

– Вдова, говорите?

Тристан сердито взглянул на Ривса. Слово «вдова» он произнес таким тоном, как будто оно позволяло на что-то надеяться.

Однако во взгляде Ривса он не заметил ничего, кроме вежливого интереса, поэтому обратился к Стивенсу:

– Где сейчас находится эта проклятая овца? Надеюсь, она не расположилась тоже в моей библиотеке?

– Упаси Господи, нет! Хотя, мне кажется, именно это было на уме у миссис Тистлуэйт. Но овца, едва переступив порог, умчалась куда глаза глядят. Сейчас ее ловят несколько человек.

– Вот и хорошо. Надеюсь, они сумеют поймать ее, и мы приготовим из нее обед. Ривс, мы с вами поговорим позднее об использовании вами моего сарая.

– Хорошо, милорд.

Тристан повернулся и похромал назад к дому. Взойдя на террасу, он открыл дверь в кабинет и замер на месте. Там, балансируя на сиденье стула, стояла его соседка и главный возмутитель его спокойствия. Она стояла на самом краю, приподнявшись на цыпочки. Одна ее рука лежала на полке над головой, а в другой она держала что-то поблескивающее, но самым интересным ему показалось то, что она в кои-то веки была без плаща.

Тристан тихо закрыл дверь. Стивенс был прав: внешность маленькой вдовушки радовала глаз. Она протянула руку к полке, и ее домашнее платьице натянулось на груди, обрисовав соблазнительные округлости, так что все его тело аж загудело от желания.

Еще большие мучения причиняло то, что горевший в камине огонь, освещая сзади ее юбки, позволял ему определить длину ее ног и домыслить соблазнительный изгиб ягодиц. Тело его напряглось от желания, и он вдруг рассердился:

– Что вы здесь делаете?

Его гостья от неожиданности отступила назад, и ее нога оказалась рискованно близко к краю сиденья. Тристан в мгновение ока оказался рядом.

Отбросив трость, он, несмотря на боль, ступил на покалеченную ногу и подставил руки. Он поймал ее как раз вовремя. Она рухнула к нему на руки, неистово размахивая руками и ногами.

Она нечаянно ударила его локтем в подбородок. Он поморгал, прогоняя белые мушки, заплясавшие перед глазами, и крепко прижал ее к себе, чтобы она чего-нибудь не повредила. На какую-то долю секунды он покачнулся, пытаясь опереться на больную ногу, потому что она продолжала извиваться в его руках.

– Угомонись, дуреха!

Его резкий тон, видимо, дошел до ее сознания, потому что она затихла и только смотрела на него широко раскрытыми глазами. У нее очень красивые карие глаза, решил Тристан, не первый раз завороженный разлетом ее бровей. В ее чертах было что-то экзотическое. Ему нравились едва заметные морщинки которые расходились лучиками от уголков ее глаз, когда она смеялась. У него даже возникло желание попробовать чем-нибудь рассмешить ее.

Она с подозрением прищурилась.

– Почему вы улыбаетесь?

– Разве я улыбаюсь? – спросил он и, повернувшись на пятке здоровой ноги, уселся на стул, с которого она упала. Он пристроил ее у себя на колене. От нее пахло свежеразрезанным лимоном и чем-то еще... может быть, пирожным?

– Капитан Ллевант, теперь можете отпустить меня.

– Могу, – согласился он, не выпуская ее из рук. Она была стройненькая, но с округлостями во всех нужных местах. Ему очень нравилось ощущать ее в своих руках.

– Капитан Ллевант!

Он приподнял брови.

– Отпустите меня немедленно или...

Он ждал.

– Или...

За полсекунды ее возмущение сменилось раздражением.

– Поставьте меня на пол сию же минуту!

Он понимал, что следует сделать так, как она требует. Но ее было так приятно держать в руках, она согревала его колени, ее свежий запах щекотал ему ноздри, поэтому он просто не мог этого сделать. Не мог поставить ее на пол. Не мог даже ослабить свою хватку – ни за какие деньги, и ни за какие герцогства в мире.

– Я поставлю вас на пол, когда захочу, и ни секундой раньше.

Она даже рот раскрыла от удивления.

– Прошу прощения?

Тристан ничего не мог поделать с собой: было в этой миссис Тистлуэйт что-то непреодолимо привлекательное.

– Можете просить, сколько пожелаете, дорогая, я вам мешать не буду.

Она прищурилась.

– Капитан Ллевант, я не позволю вам обращаться с собой таким...

Тристан поцеловал ее. Он не имел намерения целовать ее, но почему-то это показалось ему единственным логически оправданным способом остановить ее болтовню. Он был готов к ее гневу. Однако оказался совсем не готов к собственной реакции на это инстинктивное простое прикосновение.

В тот самый миг, когда его губы накрыли ее рот, что-то изменилось. Вместо забавного влечения, которое он старался побороть, вспыхнуло множество огоньков. Он замер, глядя на нее, потому что увидел в ее затуманившемся взгляде такую же изумленную страсть.

Тристан не дал ей времени на размышление: он поцеловал ее снова, на этот раз крепче, поддерживая за спину и прижимая к себе.

Мгновение помедлив, она вся отдалась поцелую. Она обхватила его руками за шею, а ее губы раскрылись под его губами. Время остановилось. Дыхание Тристана смешалось с ее дыханием, их сердца бились в одном сумасшедшем ритме, а ее гортанные стоны побуждали его продолжать.

Тристан услышал, как где-то далеко в конце коридора скрипнула входная дверь. Где-то на задворках воспламененного похотью сознания возникла мысль, что после этого звука кто-то вскоре должен появиться в комнате. К сожалению, та часть сознания, которая могла бы трезво оценить последствия такого вторжения, была временно заблокирована. Поэтому Тристан не удивился, когда, коротко стукнув в дверь, в библиотеке появился Стивенс.

Гораздо больше его удивило то, что он и не подумал перестать целовать свою восхитительную соседку.

С другой стороны, Пруденс, очевидно, не заметила, как открылась дверь, потому что тихо охнула, услышав прозвучавшее в комнате восклицание Стивенса:

– Святые угодники!

– Боже милосердный! – Она сразу же попыталась вырваться из объятий Тристана, отчаянно ерзая в его руках, однако он не собирался ее отпускать. Ему хотелось, чтобы она оставалась на месте. Так сильно он уже давно ничего не хотел.

– Капитан Ллевант! – прошипела она, с трудом переводя дыхание.

Он заметил, что из пучка на ее затылке выбилась длинная прядь волос.

– Думаю, вам следует называть меня Тристаном.

– Ничего подобного я не сделаю.

– А я буду называть вас... – Он нахмурил лоб. – Я не знаю вашего имени!

– Ее зовут Пруденс, милорд, – пришел на выручку Стивенс.

Пруденс бросила сердитый взгляд на первого помощника, который покраснел, переминаясь с ноги на ногу от смущения, но продолжал улыбаться во весь рот.

– Прошу прощения, миссис, – сказал он, – но ваша служанка много болтает.

– А ваш хозяин ведет себя грубо. Отпустите меня, капитан!

Тристан понял, что у него нет выбора. Не мог же он вечно держать ее в объятиях.

– Как вам будет угодно, мадам, – сказал он и, вздохнув, поставил ее на ноги.

Как только он отпустил ее, она бросилась в самый дальний конец комнаты с такой скоростью, что зацепилась юбками за низенький столик и потащила его за собой.

Посмотрев на эту картину, Стивенс покраснел еще гуще, но улыбка его стала шире.

– Ну что ж, я не хотел прерывать вас, капитан... я хотел сказать, милорд.

Пруденс, покрасневшая почти так же сильно, как он3 наклонилась и отцепила подол юбки от края стола.

– Проклятый стол! – пробормотала она.

Удары сердца все еще отдавались в ее ушах, мешая ясно мыслить. Почему-то ей казалось, что она все ужасно запутала, только никак не могла сообразить, в чем тут дело.

– Я... я должна идти.

– Вздор, – спокойно сказал капитан, явно не испытывая ни малейшей неловкости от того, что его застали в такой... Пруденс не знала, как еще можно было бы назвать их объятия, кроме как «абсолютно неприличной ситуацией». – Миссис Тистлуэйт, у меня к вам имеется несколько вопросов. Вы только что пришли и сразу же бросились копаться в моих вещах. Скажите мне, пожалуйста, может быть, так принято вести себя в Лондоне? Дождаться, когда человек выйдет из комнаты, чтобы потом на свободе досматривать его личные вещи?

Пруденс снова покраснела до корней волос.

– Нет! Конечно, нет! Я не хотела что-то выведывать, просто Стивенс упомянул о Трафальгаре, и я заинтересовалась... – Она закусила губу. – Извините. Моему любопытству нет оправдания.

– Гм-м... – Капитан сложил руки на груди и бросил взгляд на Стивенса: – Ну, что там у тебя случилось?

– Это касается Ривса, капитан.

Пруденс, приводившая в порядок свое платье, застыла на месте.

– Ривс? – Она не хотела задавать никаких вопросов, но что-то в том, как произнес это имя первый помощник, вызвало ее любопытство.

Стивенс кивнул:

. – Да, Ривс. Это дворецкий. Из Лондона! Он приехал, чтобы служить капитану.

Пруденс взглянула на капитана:

– У вас есть настоящий дворецкий?

Стивенс кивнул еще энергичнее:

– Теперь есть! Ривс был дворецким старого герцога, а теперь... – Он недоговорил фразу, заметив сердитый взгляд, который бросил на него капитан.

– Старый герцог? – Пруденс растерянно уставилась на капитана. – Вы совсем сбили меня с толку. Какой герцог?

– Герцог Рочестер, – сказал Стивенс, стараясь повернуться так, чтобы не видеть капитана. – Старый герцог был отцом нашего капитана.

Пруденс, от удивления открыла рот:

– Ваш отец был герцогом?

У капитана помрачнело лицо, и он, не скрывая неприязни, сказал:

– Мой папаша был никчемным бездельником. Это неоспоримая единственная истина. Во всем остальном, что о нем говорится, можно сомневаться. – Он сердито взглянул на Стивенса: – Так что ты хотел сообщить о Ривсе? Надеюсь, он занят ликвидацией того беспорядка, который устроил в моем сарае?

– По правде говоря, милорд, он решил, что поскольку вы позволили ему провести там еще одну ночь, а он приказал приготовить большое количество соуса, можно было бы этим воспользоваться. Поэтому пригласил нас всех к себе отужинать. Вы, разумеется, тоже приглашены!

– Что-о?

– Да, капитан. Он заставил своих людей накрыть столы белыми скатертями и поставить фарфоровую посуду, которую везли в гору на последней телеге, упаковав ее для сохранности в бочки. Они устроили там такой шум, что до смерти перепугали беднягу Винчестера.

– Винчестера? – переспросила Пруденс, которая все еще тяжело дышала, но пыталась как-нибудь отвлечься от того, что произошло.

– Винчестер – это кот, – спокойно объяснил капитан, взглянув на нее своими удивительными зелеными глазами.

Какие необычные у него глаза, подумала она, и такие... красивые. Он приподнял брови и улыбнулся с весьма довольным видом.

Пруденс смутилась, поняв, что он заметил, как она уставилась на него.

– Мне действительно пора идти, – торопливо сказала она.

– Но вы только что пришли, – сказал капитан.

– Правда, миссис. Останьтесь. Вам понравится Винчестер. Это рыжий кот, и такого хорошего крысолова свет еще не видывал. – Стивенс хохотнул. – Мы держали Винчестера на борту «Виктории» до самого конца. И надо сказать, за все время плавания не видели на корабле ни одной крысы.

Пруденс заставила себя улыбнуться.

– Подумать только! Похоже, что этот Винчестер первоклассный кот. – Почему-то она с трудом могла представить себе, что капитан – вернее, герцог – обращает внимание на такие пустяки, как какой-то кот.

Она постаралась смириться с тем фактом, что ее сосед совсем не такой, каким казался. И все же ей не вполне верилось в правдивость этой истории с титулом герцога. Ей показалось, что капитан и сам не очень в нее верит.

– Капитан, я хотела спросить насчет этой истории с герцогским титулом...

– Никаких вопросов, – спокойно ответил он.

– Помню, была крыса, которая могла одна, без посторонней помощи поднять парус, – сказал Стивенс.

Пруденс очень удивилась:

– Вот как?

– Именно так, мадам, – подтвердил Стивенс, радуясь вниманию аудитории. – Правда, это была очень большая крыса, размером с собаку.

К удовольствию Тристана, Пруденс хлопнула себя рукой по бедру.

– Как же это крыса может поднять парус? Неужели вы привязывали ее крошечные лапки к веревке?

– Конечно, нет! Этого нельзя сделать. Но мы изготовили для зверька веревочную сбрую. Наденешь на него сбрую, и он поднимает парус даже против ветра! Это было самое удивительное на всем свете развлечение для бездельников.

Пруденс смерила Стивенса взглядом с головы до ног:

– Вы что, пьяны?

Стивенс поморгал.

– Как можно, мадам! Сейчас еще только десять утра. Если бы уже перевалило за полдень, вот тогда...

– А если вы не пьяны, то какой черт вас надоумил, будто я могу поверить этому вранью? Крысы поднимают паруса! Вы бы еще выдумали, что крыса может управлять судном!

– По правде говоря, мадам, – сказал Стивенс, глядя на нее самым честным взглядом, – была одна крыса, которая проглотила серебряные карманные часы Джонни Варна и...

– Ни слова больше! – воскликнула она и, повернувшись к Тристану, успела заметить, что он улыбается, – Вы тоже хороши!

– А что я? – удивился он. Улыбка на его лице погасла сама собой.

– Похоже, лгать для моряков так же естественно, как дышать.

– Послушайте, – возмутился он, – я вам не лгал. Стивенс тоже. Мы просто плели небылицы.

– И о титуле герцога тоже, милорд?

– Сбавьте обороты, мадам! – вмешался Стивенс. – Капитан – настоящий герцог без всяких шуток.

Пруденс недоверчиво приподняла бровь.

– Понятно. Если он герцог, то я герцогиня Девоншир.

Стивенс охнул:

– Не может быть! И вы оказались здесь, в этой глуши! Это ли не настоящее чудо? И как хорошо, что вы близко познакомились с капитаном. Ему не помешало бы иметь на своем фрегате одну-двух герцогинь. Особенно теперь, когда он получил титул.

Пруденс вытянулась во весь свой небольшой рост и, бросив презрительный взгляд на Тристана, заявила:

– Вы их хорошо выдрессировали. Все они лгут очень убедительно.

Тристан, сложив на груди руки, откинулся на спинку кресла.

– Эта часть полученной вами информации – правда. Я действительно герцог.

– Ну, еще бы, конечно, герцог.

– Я не говорю, что заслуживаю этого. Титул принадлежал моему отцу, хотя отец отказывался признавать меня. – Тристану даже удалось улыбнуться. – Я, видите ли, незаконнорожденный.

– Я не знала, но это не имеет значения.

– Но для моего отца это, в конце концов, приобрело большое значение. Когда он понял, что умирает, не оставляя законного наследника, он пошел на то, что обычно называется наглым надувательством, и, как всегда, повернул все так, как было нужно ему. Так я и стал обладателем гордого титула.

Она опустила голову и наморщила лоб, осмысливая услышанное.

Тристану не хотелось рассказывать ей об этом. Он даже не мог бы объяснить, зачем онэто сделал. Наверное, потому, что ему не хотелось, чтобы она сочла его хвастуном, присвоившим не принадлежавший ему титул.

– Тут все не так просто. Я унаследую все состояние только в том случае, если буду соответствовать понятиям покойного герцога о достойном поведении.

– В чем заключается это поведение?

– Раскланиваться, расшаркиваться и целовать задницы половине титулованной знати.

– Боже милосердный! Вы, кажется, не в восторге от этого?

– Я не оденусь в бархат для того лишь, чтобы получить деньги, какой бы значительной ни была сумма.

Пруденс хмыкнула.

– Очень благородно с вашей стороны отказаться от состояния в попытке отстоять свое право одеваться кое-как и грубо вести себя.

Тристан рассмеялся:

– Должны же у мужчины быть свои принципы.

– Разумеется. Мне частенько приходилось слышать, что мужчина без принципов похож на корабль без руля. Кем бы вы были без вашего скверного характера и невоспитанного поведения? Конечно же, не тем суровым капитаном дальнего плавания, которого все мы знаем, и...

– Не стесняйтесь, говорите. Можете не щадить меня, я выдержу.

Она мило улыбнулась:

– Но ведь вы человек раненый. Мне не хотелось бы обижать вас, когда вы не полностью дееспособны.

Стивенс вскинул руки.

– Склоните головы! Я, пожалуй, пойду. Может быть, принесу чайку, если найдется.

Уходя, он предостерегающе взглянул на Пруденс. Эта женщина имела дерзость улыбнуться.

– Кажется, ваш человек считает, что мне угрожает какая-то опасность.

Тристан прищурил глаза.

– Так оно и есть, дорогая моя. – Он наклонился к ней. – Позвольте заверить вас, что я полностью дееспособен, несмотря на раненую ногу. Мушкетная пуля, ранившая меня, прошла далеко от важной части моего тела.

У нее зарделись щеки.

– Хватит об этом, благодарю вас.

– Но это вы высказали предположение, что я не способен пуститься в плавание на всех парусах.

– Да, но я не имела в виду... ладно, я вижу, что вы просто поддразниваете меня.

– Возможно, – согласился он, с восхищением наблюдая, как дрогнули уголки ее губ, когда она попыталась не улыбнуться в ответ на его улыбку.

Их взгляды встретились, и вдруг все встало на свои места. Происходящее показалось таким правильным, каким давным-давно не бывало ни у того ни у другого. А может быть, вообще никогда не бывало.

– Интересно, – произнесла она, склонив набок голову, – что именно вы будете должны... – Она вдруг замолчала. – Извините, это меня не касается.

Конечно, не касается. И все же... Тристан искоса наблюдал за ней из-под ресниц. Пусть даже миссис Тистлуэйт не имела титула, но каждое ее движение говорило о хорошем воспитании и природном изяществе. Казалось, ей не место в спартанской обстановке его библиотеки. Она двигалась как герцогиня, решил он. А поскольку он был теперь герцогом...

Боже милосердный, откуда у него такие мысли? Ему надо было сосредоточиться на том, как получить деньги, а он размечтался о каких-то глупостях.

Да, сказал он себе. Надо думать о деньгах. О том, чтобы никогда больше искалеченный моряк не остался голодным или без гроша в кармане. Имея деньги, можно было пристроить к дому крыло и разместить там еще несколько спальных мест, чтобы не приходилось отказывать в крыше над головой новоприбывшим. Сейчас дом был полон людей.

Для того чтобы получить наследство, ему придется выдержать испытания у попечителей, а это могло оказаться нелегкой задачей. Что, если ему не удастся пройти испытания?

Он вдруг вспомнил, что рядом стоит Пруденс.

– Мне действительно пора идти, – сказала она. – После полудня мне предстоит сделать кое-какие дела, хотя я еще не закончила то, ради чего пришла сюда.

– А-а, да. Моя овца.

– Если она появится в моем огороде еще раз, я сварю из нее суп.

Он удивленно вскинул брови.

– Вы умеете готовить? Если бы я это знал, то прислал бы вам ярочку помоложе.

Она прищурилась и скорчила укоризненную гримасу. Тристан, рассмеявшись, поднял руки:

– Не стреляйте, женщина! Я всего лишь поддразниваю вас. Клянусь могилой своей матушки, я не знал, что моя овца снова перелезла через ваш забор. Я по-прежнему не могу взять в толк, как это происходит.

Судя по всему, она не до конца поверила ему.

– Как бы то ни было, но это ваши овцы. И вам нужно нести ответственность за них.

– Я моряк, а не пастух. Но ради вас... – Тристан окинул ее взглядом от блестящих каштановых кудряшек на голове до соблазнительно выглядывающих из-под юбок носков туфелек и, явно довольный увиденным, договорил фразу до конца: – ради вас я мог бы стать кем угодно.

У нее вспыхнули щечки, и она торопливо присела в поклоне.

– Я... вы... вы... – Она поморщилась. – Просто держите своих мерзких овец на собственной территории! – С этими словами она круто повернулась и почти выбежала из комнаты.