Из дневника герцогини Роксборо

«Любая, даже самая заурядная сваха скажет вам, что чересчур стремительно развивающиеся, чересчур страстные отношения вскоре попросту выгорают. Когда пару дней назад лорд Кирк чудом не вызвал скандал, при всех столь бесцеремонно утащив бедняжку Далию из столовой, чтобы потом, ошарашив ее поцелуями, бросить, мы с Шарлоттой решили, что этим отношениям следует дать пару дней поостыть. Поэтому мы позаботились о том, чтобы ни на минуту не оставлять мисс Балфур в одиночестве.

Ни сама мисс Балфур, ни лорд Кирк по достоинству наших стараний не оценили, если судить по мрачным, неприязненным взорам, которыми они оба нас награждают, однако вплоть до завтрашнего дня мы намерены оставаться непреклонными в своем решении. И лишь по прошествии отмеренного нами срока мы позволим им вновь отдаться ухаживаниям.

В целом можно заключить, что события развивались достаточно быстро, хотя лично я считаю, что лорду Кирку не помешало бы быть куда более обходительным. Спору нет, его манеры улучшились, но он все еще безнадежный грубиян, мужлан, способный порой сказануть такое, что хоть святых выноси. Понимая, что Далия всерьез увлечена лордом Кирком, мы с Шарлоттой опасаемся, что у этого увальня так и недостанет ни такта, ни обаяния придать их отношениям романтический оттенок, которого она так жаждет.

Воистину, случай весьма и весьма непростой».

Кирк в мрачнейшем расположении духа шел по темному, под стать его настроению, коридору к себе в покои. Целых два дня чего он только не предпринимал, пытаясь улучить минутку для разговора с Далией с глазу на глаз, но тщетно. Их условленная встреча в библиотеке ничего не дала – явившись туда в назначенное время, он застал там целую ватагу стариков, которые под водительством ее светлости вовсю обсуждали достоинства и недостатки охоты и особенности землепользования. Лорд Кирк был вынужден отправить записку Далии, в которой объяснил, почему их встреча срывается. И пообещал подыскать другое место, но это оказалось куда сложнее, чем он рассчитывал. Стоило ему найти более или менее уединенное местечко, как кто-то из гостей герцогини либо она сама собственной персоной будто по вызову являлись туда. Кирк пребывал в отчаянии, если не сказать больше.

Им с Далией предстояло обсудить очень многое, причем безотлагательно. Разумеется, дело было не только в обсуждении. Черт возьми, поцелуи тоже играли немаловажную роль! С их последней встречи Кирк и думать ни о чем больше не мог, кроме как о встрече с ней, но всякий раз Далия появлялась в сопровождении целой свиты гостей, и даже просто подойти к ней не было никакой возможности. Не говоря уж об объятиях и поцелуях.

Кирку ничего другого не оставалось, кроме как прибегнуть к крайним мерам. Поднявшись едва ли не засветло, он решил перехватить Далию перед ее утренней прогулкой. Но и эти надежды рухнули – в коридоре, через который она обычно проходила, по необъяснимой причине торчала служанка. Лорду Кирку оставалось лишь уповать на чудо – он старался оказаться поблизости от Далии на тот случай, если толпа – дай бог – чуть рассосется, и тогда они смогут переброситься парой слов. Но толпа не рассасывалась, и подойти к желанной не было ни малейшей возможности. Ее ни на миг не выпускали из кольца окружения.

Махнув на все рукой, лорд Кирк решил с головой уйти в назначенную ему камердинером терапию. Каждое утро, согласно договоренности с Маккриди, он час или два посвящал изнурительным физическим упражнениям. Они были сопряжены с весьма болезненными ощущениями, но зато избавляли от тягостных дум.

Этим утром после гимнастики, обливаясь потом и скрипя зубами от нестерпимой боли в ноге, он издали увидел, как раскрасневшаяся после прогулки Далия, миновав двор, входила в замок. Он даже разглядел сверкающие, словно бриллианты, капли дождя на ее накидке. Кирк подумал было позвать ее, однако Далия была слишком далеко и явно бы не услышала. Уже несколько мгновений спустя она исчезла за дверями. Проклиная собственную невезучесть, лорд Кирк побрел к себе в покои, рыча на всех, кто попадался у него на пути.

Он ни минуты не сомневался, что и Далия жаждала этой встречи ничуть не меньше, чем он. Временами они встречались взглядами, когда она стояла в окружении гостей в гостиной или сидела за обеденным столом, и Кирк с болью в сердце отмечал томную бархатистость устремленных на него глаз. Было ли это желанием? Сам он буквально сгорал от желания. С того момента, когда они в последний раз целовались, он думать не мог ни о чем другом, кроме как о ее шелковистых устах, об изгибах ее податливого тела, и на все лады клял их вынужденное расставание, еще сильнее разжигавшее пламя страсти в его жаждавшей близости с ней душе.

С каждым часом желание лорда Кирка встретиться с Далией росло. В надежде заговорить с ней он даже почтил присутствием импровизированный танцевальный вечер. Его организовала герцогиня, объявив, что нет на свете ничего чудеснее, чем смотреть на танцующую молодежь. Даже пребывая в безоблачном настроении, Кирк не выносил глазеть на танцующих, а видеть, как по паркету, смеясь и постоянно меняя партнеров, носится Далия, было и вовсе выше человеческих сил. Оставалось лишь старательно разыгрывать равнодушие и ждать неизвестно чего. Однако, к его несчастью, едва смолкла музыка, Далия вновь оказалась в толпе почитателей и почитательниц. Лорд Кирк уже было подумал взять и просто-напросто растолкать стоящих вокруг нее гостей и утащить Далию прочь, да вовремя сообразил, что столь прямолинейная политика ни к чему доброму не приведет, если он надеялся побыть с ней наедине не несколько жалких мгновений, а достаточно долго.

Вот и сегодня все складывалось донельзя дурно, впрочем, некий проблеск надежды все же имел место. Десять минут назад Далия в одиночестве восседала за роялем, который в тот вечер решили переставить в голубую гостиную, где намечались исполнение музыки и декламация стихов и прозаических отрывков. Большинство гостей отправились переодеваться к обеду, и в гостиной оставались лишь несколько человек. Кирк решительно зашагал к Далии и был уже буквально в считаных метрах от нее, как вдруг леди Шарлотте вздумалось поинтересоваться его мнением насчет того, в каком порядке декламировать стихи после обеда.

Разумеется, ему было явно не до декламации и тем более не до ее очередности, но отделаться от леди Шарлотты не было решительно никакой возможности, а когда ему это все же каким-то образом удалось, Далия срочно понадобилась герцогине, которая увела ее из гостиной.

Закрывая за собой дверь в гостиную, герцогиня намеренно посмотрела лорду Кирку прямо в глаза, и он увидел в них ничем не прикрытое ликование. И тут до него наконец дошло, что все его неудачи были явно неспроста: леди Шарлотта с ее светлостью намеренно ограждают Далию от встреч с ним.

С этим лорд Кирк смириться никак не мог. Пусть разверзнутся Небеса, но он изыщет способ встретиться с Далией наедине, и пусть ради этого ему придется послать к дьяволу весь пресловутый этикет и поступить явно вопреки воле своей крестной.

После вмешательства герцогини он чувствовал себя подло обманутым. Ведь если разобраться, ей следовало ему помогать, а не ставить палки в колеса. Расстроенный и переполняемый чувством обиды, лорд Кирк направился к себе в покои. Заворачивая за угол коридора, он вдруг ощутил жгучую боль в ноге и даже невольно застонал. Отбросив трость, на которую опирался, он обеими руками схватился за ногу и стал массировать болезненный участок, как его наставлял Маккриди. На лбу выступила испарина.

«Да, прав Маккриди – лучше преодолеть себя и потерпеть немного сейчас, чем ничего не предпринимать и проковылять остаток жизни никчемным калекой».

Медленно, очень медленно острая боль в икре сменилась ноющей. Стиснув зубы, лорд Кирк выпрямился и попытался отдышаться. Маккриди не раз говорил ему, что болезненные судороги мышц и тканей рубца доказывают то, что поврежденные ткани стремятся достичь прежней длины, иными словами, находятся в процессе роста. Несомненно, это благоприятный признак. Однако боль при этом была настолько невыносимой, что приходилось делать над собой воистину титанические усилия, чтобы воспринимать ее как благо, а не муку.

Шумно дыша, лорд Кирк нагнулся, чтобы поднять упавшую трость, и продолжил путь. Уже подходя к дверям своих апартаментов, он услышал за спиной странные звуки и оглянулся. Серая собачонка, однажды уже спугнувшая их с мисс Балфур, когда они целовались в библиотеке, высунув язык, семенила по коридору вслед за ним.

– Ну, чего тебе понадобилось? – Остановившись, Кирк оперся о трость.

Собака, повиливая хвостом, многозначительно смотрела на дверь в его покои.

– Нечего тебе там делать. И потом, откуда тебе известно, что я именно здесь живу?

Собачка заскулила.

Он присмотрелся к животному. М-да, жирновата.

– Твоему хозяину следовало бы не закармливать тебя. Так никуда не годится.

Пес тяжело уселся на задние лапы и высунул язык, судя по всему, ничуть не смущенный высказанной только что прямо в глаза правдой, и снова с надеждой посмотрел на дверь.

– Сказал нет, значит, нет. – Кирк ткнул пальцем в собачье пузо. – Видел я, как ты выпрашиваешь подачки у стола. Это непростительно. Вчера вечером герцогиня дала тебе столько, что на четверых таких, как ты, с лихвой хватило бы, и ты в одиночку все умял. И вдобавок кости по ковру разбросал.

Собака оскалилась, и ее оскал удивительным образом напомнил улыбку.

– Отправляйся к своей хозяйке. Терпеть не могу собак.

Пес яростно замотал хвостом, будто не веря Кирку.

– Я вот думаю, кто из нас глупее: наверно, я, поскольку тебя увещеваю. Хватит с тебя! Убирайся к своим приятелям и хозяевам! Небось уже заждались.

Повернувшись, Кирк вошел к себе и захлопнул дверь.

– Ах, это вы, милорд. – Маккриди убирал в шкаф стопку только что отглаженных галстуков. – Я тут разбираюсь с вашей одеждой на вечер.

– Передай, чтобы обед принесли ко мне в комнату. Я спущусь только после обеда и после того, как кончится эта дребедень с чтением вслух.

Кирк потерял всякую надежду встретиться с Далией с глазу на глаз, пока леди Шарлотта и герцогиня были рядом.

– А что за чтение вслух, милорд?

– Это идея леди Шарлотты и герцогини. Они пожелали занять гостей после обеда.

– Ну, так вроде и неплохой вечер может получиться.

– Для кого как. Лично мне все это не подходит. Был момент, когда я дал слабину – согласился прочесть одно стихотворение. А теперь увольте, решил никуда не идти. Отправлю записку ее светлости: так, мол, и так, не могу и все.

Слуга кивнул.

– Скажу герцогине, что у вас голова разболелась. Надо ж все-таки и причину какую-то указать, иначе невежливо получается.

– К дьяволу вежливость! Все беды из-за этой распроклятой вежливости! Никогда не получишь то, что желаешь.

Кирк плюхнулся в кресло, кинув трость к поставке для ног.

– Вы, как видится, немного не в духе, милорд. Уже второй день вы сам не свой. Не дай бог, это у вас затянется надолго, – вздохнул Маккриди.

Кирк от души пожалел, что у него болит нога, иначе бы непременно пнул подставку для ног.

– Мисс Балфур, – бросил он.

– Ах вот оно что! Та, о ком вы думаете?

– Да, она. И еще я думаю, что неплохо было бы ее высечь.

– Вы уж не серчайте, милорд, но я все же осмелюсь спросить: а отчего вы так думаете о ней? О мисс Балфур?

Кирк нахмурился.

– Несколько дней назад она вызвала на дуэль кое-кого из гостящих здесь леди.

Брови Маккриди взметнулись вверх.

– Простите меня, милорд, но вы сказали «на дуэль»?

– Да. И оружием выбрала ракетку для игры в бадминтон. – Откинувшись на спинку кресла, Кирк посмотрел на слугу. – Только не прикидывайся, что впервые об этом слышишь. Потому что ты не мог не знать того, о чем судачили повсюду в этом доме.

– Ну да, я что-то такое слышал. – Стоило лорду Кирку наморщить лоб, как Маккриди поспешно добавил: – Но я же не слепой и видел, что вы ни о чем таком и слышать не желаете. Поэтому и не заговаривал.

– И сейчас тоже ничего не желаю слышать. Из-за этой проклятой дуэли, на которой все до единого из этого замка присутствовали, я выставлен объектом всеобщего сочувствия.

– Ну, в этом ничего такого и нет.

– Только сегодня утром двое джентльменов – джентльменов, обрати внимание, Маккриди – чуть не передрались перед завтраком из-за того, кому первому открыть передо мной дверь в столовую.

Слуга недовольно поморщился.

– Вот видишь. Я выскочил вперед и распахнул двери перед ними. И это лишь один пример. Вдруг все стали обходиться со мной так, будто я немощный калека. Исключая разве что мисс Балфур. У той и минутки не находится побеседовать со мной.

«Не говоря уже о моей крестной, которая ведет себя так, будто перешла в стан врагов».

Слуга любовно распрямил на постели темно-синий шелковый сюртук.

– Знаете, милорд, что вам нужно теперь?

– Знаю. Ракетка для бадминтона. Чтобы хорошенько отходить по заднице мисс Балфур.

– Я подумал, что вам неплохо было бы пропустить стаканчик-другой. – Слуга кивнул на стоявший на столике у камина и призывно поблескивавший при свете огня хрустальный графинчик. – Я нарочно принес его сюда – может, отведаете. Денек-то у вас никак тяжкий выдался.

– Слава богу, это как раз то, что нужно. Налей мне чуточку.

Лицо слуги расплылось в улыбке, и он кинулся исполнять просьбу своего хозяина. Кирк тем временем стал растирать больную ногу.

– Опять приступ был? – обеспокоенно спросил Маккриди.

– Да, в коридоре, я как раз заворачивал за угол.

– Это все оттого, что неловко ногу повернули. Еще поболит, но вы справитесь. Справитесь, точно говорю.

– Надеюсь. – Откинувшись на спинку, Кирк сделал внушительный глоток. – Клянусь Зевсом, прелестно.

– Вот-вот, как раз это вам очень кстати сейчас. Еще глоточек, а потом расскажите старику Маккриди и про мисс Балфур, и почему это вам вдруг показалось, что она бегает от вас. Охота все знать – мы, шотландцы, народец любопытный. Хлебом не корми – дай сплетню послушать.

– Здесь, в этом доме, я никому не позволю вмешиваться в мои дела! И тебе в том числе! – Но виски возымело действие – с каждым глотком лорд Кирк добрел и веселел. – Все началось пару дней тому назад. Дело в том, что я решил преподать мисс Балфур урок, как правильно целоваться.

– И она согласилась?

– Согласилась, и было даже первое занятие. – У Кирка перехватило дыхание при воспоминании об этом. Отведя взгляд, он тихо произнес: – Очень удачно все получилось.

– Вот и хорошо.

– Хорошо? – Лорд Кирк мрачно уставился в стакан, потом отпил еще виски. Пил он не спеша, желая растянуть удовольствие. – Кажется, я ее перепугал.

– Ага. И она теперь боится с вами встречаться?

Кирк продолжал созерцать янтарную жидкость.

– Нет, все не так просто. После этого бадминтонного матча, когда все вдруг стали шушукаться, я обозлился.

– И теперь злитесь?

– И теперь злюсь. Взял да при всех вытащил ее из гостиной и потребовал объяснений.

– У всех на глазах?

– Да.

Слуга сморщился, как от зубной боли.

– Ладно, ладно, я все понимаю, – примирительно произнес Кирк. – Но я был взбешен.

– И теперь она с вами не разговаривает?

– Мне кажется, к этому кое-кто приложил руку. До меня дошло, что после этого леди Шарлотта и герцогиня просто не подпускают меня к Далии. Нарочно нас разлучают. Я не верю, чтобы Далия сама так захотела.

– Понимаю. – Маккриди сокрушенно покачал головой. – Женщины горазды из нас веревки вить. Я тут за одной приударил было, так она корчит из себя черт знает что.

– Все они на один манер действуют, – махнул рукой Кирк.

– Я вот что скажу: раз уж мисс Балфур от вас бегает, тем более вам надо пойти на обед и прочесть стихотворение. Ну, как герцогине обещали. Будьте на виду, лучше уж на людях быть, чем сложа руки сидеть взаперти.

– Не собираюсь я сидеть сложа руки. Просто взвешиваю, как умнее действовать. – Кирк допил виски. Едва стакан опустел, слуга буквально выхватил его у лорда и поспешил вновь наполнить. – Добрый ты человек, Маккриди.

Довольно улыбнувшись, слуга подал ему стакан.

– Я кое-что смыслю в виски, милорд. – Дойдя до гардероба, он извлек пару тщательно отглаженных панталон и выложил их на кровати рядом с сюртуком. – Вот придете к обеду, прочтете свое стихотворение и докажете мисс Балфур, что вы не из тех, кто просто так опускает руки и подается в отшельники лишь потому, что кое-что разладилось.

– Она и так считает меня отшельником.

– Она может считать вас кем хочет, но если вы не выйдете к обеду и не прочтете стихотворение, она точно в этом убедится, милорд.

Лорд Кирк вздохнул.

– Или, – пожав плечами, добавил слуга, – можете просто поставить на всем крест и убраться подобру-поздорову.

– Я – Кирк. А Кирки никогда ни от чего не отказываются просто так. Я собирался пойти уже после обеда, к началу декламации.

– А откуда вы тогда будете знать, придет она или нет?

– Верно, – помолчав, ответил Кирк.

– Вы, милорд, человек смелый, преданный и надежный. Я в этом убедился. Но вы просто сами не понимаете, как важно вам сегодня вечером выгодно себя подать. Вам позарез нужно добиться ее благосклонности, только это вас и выручит.

– Прочитав вслух какой-то стишок? Вздор!

Однако на устах у него до сих пор было ощущение поцелуя Далии. Как же страстно он желал повторения!

– Мисс Балфур была очень тронута, когда я тогда в библиотеке прочел вслух несколько строк Байрона…

– Может, вам прочесть что-то из той самой книжки, которую вы ей купили? Это ведь Байрон, да?

– Байрон.

– Ну, так возьмите да прочтите что-нибудь из нее, а потом преподнесите книжку ей в подарок. Вот это будет жест с вашей стороны – уж эта книжка ей запомнится.

Кирк подумал: а почему бы и нет, попытка – не пытка. Уж куда лучше, чем эти бесконечные раздумья да надежды, – как они ему опостылели за эти дни! Отхлебнув еще виски, он почувствовал, как боль в ноге уходит.

«Возможно, я во всем ошибаюсь. Возможно, мне стоило бы доказать ей, убедить ее в том, что я на самом деле хочу ее видеть».

Он скользнул взглядом по упакованным книгам, которые велел слуге положить в его багаж, вспомнил улыбку на лице Далии, когда он цитировал Байрона в библиотеке.

«А что? Может, как раз это и нужно?!»

Со стороны двери послышалось тихое царапанье.

Кирк недовольно прищурился.

– Все же выследил меня! Этот песик, игрушка герцогини!

– Не любите животных, милорд?

– Отчего же. Просто терпеть не могу их в доме. Пусть себе на улице бегают сколько хотят, а то…

Из-за дверей донеслось жалобное повизгивание.

Кирк взглянул на запертую дверь.

– Как ему хочется с вами встретиться! – Маккриди не сумел удержаться от улыбки.

– Ему все равно, с кем встречаться, лишь бы пожрать дали.

Повизгивание стало громче.

– Может, впустить его сюда? Поймет, что едой не разживешься, да и уберется восвояси? – осторожно осведомился Маккриди.

Кирк, чертыхнувшись, поднялся с кресла, взял трость и, ткнув ею в дверь, распахнул створку. Едва увидев Кирка, собака приветливо завиляла хвостиком.

– Какого черта заявился? Визжать под дверьми? – строго вопросил Кирк.

Песик всем своим видом демонстрировал довольство.

– Меня не проймешь, – отмахнулся лорд Кирк.

– Да это Рэндольф, самый старый мопс. Макдугал еще про него сказал, что, мол, он даже по лестнице взбираться не может – сил уже нет, одряхлел совсем.

– Или обленился, – предположил Кирк.

– Ага, и Макдугал иногда то же самое говорит. Ну что? Надо позвонить, чтобы прислали кого-нибудь его отсюда забрать?

– Не утруждай себя, не стоит ради этого пса. Я отведу его, когда буду спускаться. – Кирк разглядывал собаку. – Только ничего себе не воображай. Один раз я тебя сюда пустил, другого не будет.

Собака, завиляв хвостом, поглядела на Кирка такими глазами, что Маккриди невольно рассмеялся.

Кирк щелкнул пальцами.

– Ну-ка, за мной, Рэндольф!

И снова направился к креслу и недопитому стакану виски. Постукивая когтями по паркету, пес послушно устремился за ним. Маккриди, все еще улыбаясь, прикрыл дверь.

Пока Кирк допивал виски, собака изучала помещение, принюхивалась к ковру, сунула нос и в гардероб, после чего ее внимание привлекли разложенные сбоку на постели панталоны.

– Эй, смотри-ка, не помни панталоны милорда!

Слуга, ловко выхватив одежду из-под носа Рэндольфа, положил панталоны повыше на постель.

Обнюхав место, где они только что лежали, Рэндольф чихнул.

– Ну и проныра ты, – заключил Маккриди.

Рэндольф завилял хвостом, будто соглашаясь со слугой. Даже Кирк сподобился на улыбку, хотя виной тому была скорее не любовь к четвероногим, а второй по счету стаканчик доброго виски.

– Его хоть и раскормили, да все-таки не избаловали. Вот только скулить ни к чему, запомни.

– Не пора ли переодеваться? – ни к кому не обращаясь, спросил Кирк, кивком указав на дожидавшуюся его одежду.

– Значит, все-таки решили пойти и на обед, и на концерт? – заметно оживился Маккриди.

– Думаю, да. А ты мастер уговаривать, Маккриди.

– Герцог Веллингтон мне тоже не раз это говорил. Вы уже выбрали стихотворение, милорд?

– Бог ты мой, да откуда? Нет еще. – Поднявшись, лорд Кирк принялся переодеваться.

– Эта поэзия – пустяки, но коль скоро заставит Далию мне улыбнуться, так уж и быть – прочту.

– И улыбайтесь почаще, пока читать будете, милорд.

– Не требуй от меня слишком многого, любезный Маккриди. Хватит того, что я вообще решился туда пойти.

Рэндольф тем временем отыскал на ковре место, к которому проникся особой любовью. С преувеличенной тщательностью обнюхав его, он принялся когтями скрести ковер.

– Рэндольф, ну-ка прекрати! – раздался требовательный окрик лорда Кирка.

Пес явно сконфузился, раза три обошел так прельстивший его кусок ковра, но после этого, испустив тяжкий вздох, отрешенно прилег рядом с ним.

– Правильно! Умница!

Рэндольф в ответ на это лишь высунул язык.

– Хоть ты поступаешь так, как я велю, – задумчиво произнес лорд Кирк.

– И хочу в благодарность за это всего-то хорошую косточку, – ответил за Рэндольфа Маккриди.

Лорд Кирк мельком взглянул на лежавший неподалеку томик стихов, и тут его осенило. Помолчав секунду-другую, он обратился к слуге:

– Маккриди, помоги мне надеть сюртук и подай мне вон ту чертову книгу. Если уж делать что-то, то делать наверняка. Выберу самое короткое стихотворение и выучу. Это уж точно не оставит мисс Балфур равнодушной.

– Отлично, милорд!

Час спустя, когда строки стихотворения намертво отпечатались в памяти Кирка, он, сунув небольшой томик во внутренний карман сюртука, направился к обеду.