Из дневника герцогини Роксборо

«Был ли когда-нибудь раут несчастнее этого? Никаких претензий к мисс Стюарт из-за ее недомогания нет и быть не может – мой врач считает, что у нее испанский грипп, что весьма и весьма неприятно. И хотя мисс Стюарт сразу же после появления первых признаков болезни – это случилось на вечере поэзии – на три дня изолировали в ее покоях, новость перепугала моих гостей. Только сегодня утром сбежали одиннадцать человек, и, полагаю, к вечеру сбегут еще несколько.

Сегодня нам с леди Шарлоттой предстоит решить: проводить или же отменять Рождественский бал. Буквально только что привезли большущую ель, поставили ее в бальном зале, и лакеи потратили не один час, увешивая ее серебристыми гирляндами и звездочками. Но положение дел таково: если и остальные гости уедут, нам не останется ничего другого, кроме как отменить бал.

Еще одна неприятность – с тех пор как мисс Далия помогает ухаживать за занемогшей мисс Стюарт, они с лордом Кирком и парой слов не обменялись. Отчего он ведет себя, будто поднятый из берлоги медведь. А я-то надеялась, что у них все идет как по маслу!

Вот такие у нас проблемы. И если насчет отмены бала ничего не попишешь, то что до нашей влюбленной пары, тут уж я сделаю все, что в моих силах».

Далия, заметив стоявший в коридоре подле двери в покои мисс Стюарт поднос с чаем, с улыбкой прошептала:

– Ячменные лепешки и слабый чаек. Как раз для нашей пациентки.

Служанка Фрейя попыталась заглянуть в приоткрытую дверь за спиной у Далии.

– Ну как? Получше ей?

– Чуточку лучше. Вчера вечером леди Мэри уговорила мисс Стюарт съесть ломтик поджаренного хлеба и выпить чаю. Кажется, самое худшее позади.

Надо сказать, все вздохнули с облегчением, ибо последние несколько дней все пребывали в ужасном смятении, так что стоило мисс Стюарт захотеть еще поджаренного хлеба, как и леди Мэри, и Далия едва не прослезились.

Вдруг Далия вновь почувствовала, что ей на глаза навернулись слезы.

«Боже мой, что это со мной?»

Но она прекрасно понимала, что с ней. Долгие часы у постели больной мисс Стюарт давали возможность для раздумий. Перехватив обеспокоенный взгляд служанки, Далия тряхнула головой.

– Нет-нет, все хорошо. Просто чуточку переутомилась.

Горестные думы не давали спать. Вчера вечером, перед тем, как идти к мисс Стюарт, Далия прилегла всего на пару часов.

Она приложила руку ко лбу – голова болела. Да, долгими показались ей эти три дня! После расставания с лордом Кирком в бильярдной она поспешила к себе, желая лишь одного – побыть в одиночестве. Но на лестнице натолкнулась на леди Мэри. Та выглядела не на шутку взволнованной, казалось, она вот-вот разрыдается. И хотя у самой Далии на душе кошки скребли, она, отбросив собственные переживания, осведомилась у леди Мэри, что же все-таки случилось и чем она могла бы помочь.

Далия поняла, что самочувствие мисс Стюарт ухудшилось, и леди Мэри, убедившись, что ее подруга расхворалась не на шутку, вконец расстроилась. Далия велела Макдугалу послать за личным лекарем герцогини, потом они вместе с леди Мэри направились к больной мисс Стюарт. И с тех пор, сменяя друг друга, дежурили у постели захворавшей, всеми средствами пытаясь поставить ее на ноги.

Невзирая на это, Далия умудрялась сохранять прежний распорядок дня – не пропустила ни одной утренней прогулки. Но вот со сном не клеилось – спала она из рук вон плохо. Стоило ей остаться одной, как мысли тут же возвращались к их последней встрече с лордом Кирком. Она не раскаивалась в том, что не стала скрывать от него свои чувства, но страстно хотела знать, каково его истинное отношение к ней. Далия разрывалась между отчаянием и гневом.

К счастью, внезапно навалившиеся хлопоты избавили ее от выматывающих выяснений отношений с Кирком. Теперь она знала все – хоть ей было страшно и мучительно больно признать это, – он не питал к ней тех чувств, которых она так жаждала. И чем скорее она примет это, тем лучше будет для нее. Но душевная боль продолжала ее терзать.

– Мисс?

Далия поняла, что не расслышала, как служанка обратилась к ней.

– Прошу прощения, я задумалась о своем.

– Ох, да вы же так устали! Шли бы вы к себе да прикорнули немножко.

– Обязательно. Но сначала, думаю, стоит прогуляться. Надо немного развеяться.

Ни о каком сне сейчас и речи быть не могло – она просто уставилась бы в потолок, продолжая думать о Кирке, и ничего доброго это не сулило. Далии казалось, что она бредет в тумане, не в состоянии размышлять ни о чем. Но стоило ей подумать о нем, как тут же ее мысли обретали холодную и болезненную ясность.

– Я присмотрю за мисс Стюарт, а вы уж идите, мисс. – Фрейя озабоченно сдвинула брови.

– Я не против, но сейчас она спит, а когда проснется, занервничает, увидев вместо меня вас.

– Ну, если уж она поймет, что это не вы, а я, стало быть, она точно поправляется. И вы, и леди Мэри просто измучились от этих бдений.

– Дело идет на поправку, я вижу. Ей с каждым днем лучше.

Далия рассеянно потерла плечо.

– Мисс, вы, случаем, не ушиблись?

– Нет, просто спала в кресле и отлежала руку.

Сон в неудобном кресле объяснял и головную боль.

Фрейя изучающе посмотрела на мисс Балфур.

– Мисс, вы правда хорошо себя чувствуете? Я спрашиваю, потому как вы бледная, словно мел.

– Ничего. Я здорова как лошадь. В Кейт-Мэноре мне уже не раз приходилось быть за сиделку, так что я привыкла. И еще… – Оглянувшись на приоткрытую дверь, она понизила голос. – Кто-то ведь должен помогать леди Мэри, а она и слышать ни о ком, кроме меня, не желает.

– Она ведь очень привязана к мисс Стюарт.

– Это так. Даже куда сильнее, чем мне казалось.

Возможно, даже сильнее, чем казалось самой леди Мэри. За эти трое суток Далия как следует узнала леди Мэри и убедилась, что эта черствая особа, которая никого ни во что не ставит, оказывается, может быть и доброй, и отзывчивой.

– Мне надо идти к мисс Стюарт, пора дать ей снадобье. – С этими словами Далия взяла поднос со столика. – Открой мне дверь пошире, а я попытаюсь заставить нашу больную хоть что-нибудь съесть.

– Хорошо, мисс. Если что понадобится, сразу звоните.

– Спасибо, Фрейя.

Одарив служанку успокаивающей улыбкой, Далия вошла в полутемные покои и направилась к столику, который они с леди Мэри передвинули от окна поближе к постели, поставила на него поднос и выпрямилась.

Позвякивание фарфоровых чашек разбудило мисс Стюарт. Открыв глаза, больная снова зажмурилась.

– О… – простонала она.

– Голова болит? – участливо спросила Далия.

Сглотнув, мисс Стюарт кивнула и дрожащими пальцами прикрыла глаза.

По-прежнему бледная, она выглядела все же куда лучше, чем в самый первый вечер, когда ее увидела Далия. Бедняжка совсем обезумела от горячки, обращалась непонятно к кому, бредила и отказывалась принимать снадобья даже из рук леди Мэри.

Подойдя к умывальнику, Далия взяла чистую салфетку, намочила ее в холодной воде и вложила в руку мисс Стюарт.

– Протрите глаза.

Мисс Стюарт с благодарностью взяла салфетку и приложила к глазам.

– Благодарю вас, – все еще хрипловато, но уже гораздо увереннее ответила она.

Далия, чуть приободрившись, бросила взгляд на стоявшие на столике часы.

– Вам пора принять лекарство. Думаю, я насыплю его в чай, добавлю сахара – так легче будет пить.

Мисс Стюарт вымученно улыбнулась.

– Я тут немало капризничала все это время, да?

– Ну, знаете, я бы на вашем месте тоже раскапризничалась, если бы меня попытались пичкать этой горечью, причем невзирая ни на что.

Положив в чашку три куска сахара, Далия налила чай и после этого из бурого флакончика добавила несколько капель настойки. Размешивая снадобье, она вдруг услышала, как скрипнула дверь. Вошла леди Мэри.

– Вижу, наша пациентка проснулась, – обрадовалась она, увидев, как мисс Стюарт самостоятельно протирает влажной салфеткой глаза.

– Вот собралась напоить ее чаем, – с улыбкой сообщила Далия. – В нем лекарство.

– Ах да, конечно. Как это она вчера выразилась – «свинячье пойло»?

Мисс Стюарт закатила глаза.

– Неужели я такое сказала?

– Вы вообще вчера так бранились, просто ужасно. Но, полагаю, это добрый знак, – решила поддразнить ее Далия.

Слова эти вызвали благодарную улыбку леди Мэри. Одета она была как обычно безукоризненно – в роскошный батистовый халат с широкими рукавами, перехваченными у запястий золотистыми ленточками.

Взяв у Далии чашку, она присела на край постели.

– Так, давайте-ка примем лекарство, Элейн.

Мисс Стюарт, убрав с глаз салфетку, потянулась за чашкой.

– Нет-нет, дорогая, – запротестовала леди Мэри. – Давайте уж я – у вас руки трясутся.

Мисс Стюарт не стала перечить ей и маленькими глотками начала пить чай.

Когда чашка опустела, леди Мэри пришла в самый настоящий восторг.

– Вам действительно лучше, – заключила она.

– Я чувствую себя ужасно, руки дрожат.

– Вы еще очень слабы.

Кивнув на лепешку на тарелке, Далия сказала:

– Съешьте хоть кусочек, это придаст вам сил.

Бледно улыбнувшись, мисс Стюарт откинулась на подушки.

Наклонившись, чтобы поднять с пола упавшую шаль, Далия охнула и стала потирать поясницу.

– Если нам и дальше придется спать тут, лучше поставить здесь канапе.

– Вчера вы сказали мне, что вам вполне удобно спать, – удивилась леди Мэри.

– Так это было вчера. А сегодня я проснулась с ощущением, что меня крепко побили, – с улыбкой ответила Далия. – Ничего страшного – хорошая прогулка все вылечит.

– Перед тем как выйти на прогулку, поговорите с дворецким ее светлости, – с озабоченным видом посоветовала леди Мэри. – Дело в том, что Далхаузи с мисс Маклауд собрались проехаться верхом, но Макдугал предупредил их, что с севера подул холодный ветер, а он непременно принесет с собой и дождь.

– Далхаузи с Энн?

Леди Мэри одарила ее игривым взглядом.

– Ну да. Пока мы тут с вами сидели взаперти с нашей больной, жизнь продолжалась. Как мне кажется, их теперь водой не разольешь.

– Дай им Бог всего наилучшего!

Глянув на закрытые ставнями окна, она раздумывала, что ей надеть – просто накидку или же мантилью.

– Так вы всерьез собрались на прогулку?

– Да. Прояснить мысли. И не тревожьтесь за меня – я ненадолго.

Леди Мэри, поставив пустую чашку на поднос, поправила постель мисс Стюарт.

– Мисс Балфур… Далия, пока вы не ушли… – Выпрямившись, она посмотрела Далии прямо в лицо. – Не представляю, как мы с Элейн обошлись бы без вас. Огромное спасибо за вашу помощь.

Мисс Стюарт, с трудом удерживавшаяся от того, чтобы не провалиться в сон, заставила себя улыбнуться.

– Да-да, спасибо вам большое.

Далия отмахнулась.

– Нечего и говорить об этом. Не сомневаюсь, что вы бы так же поступили, если бы захворала я.

– Да-да, конечно, именно так. А сейчас и подавно.

Мэри проводила Далию до дверей.

– Вы не волнуйтесь, – понизив голос, сказала она. – Я покормлю Элейн, даже если еду по крошкам придется вкладывать ей в рот.

– Конечно, ей необходимо питание, чтобы набраться сил.

– А вам – отдых, так что не гуляйте слишком долго. – И Мэри обняла Далию.

Та была настолько ошарашена, что даже не сообразила сделать ответный жест.

Мэри вспыхнула от смущения, но было видно, как она довольна.

– Вы – просто ангел. Когда мы впервые встретились, я вела себя ужасно. А не следовало. Но мой язык не раз меня подводил.

– Я тоже хороша, – усмехнулась Далия. – Так что нам обеим поделом.

Мэри тоже улыбнулась.

– Наверное, так и есть. Но все, что произошло, заставило меня изменить отношение к Элейн. Не раз она становилась жертвой моего буйного темперамента, и лишь потому, что вела себя чуточку милосерднее, чем мне хотелось. – Мэри посерьезнела. – Нет, я больше никогда не стану с ней так обходиться.

– По-моему, вы слишком строги к себе.

– А кто к себе не строг в наше-то время? – Несколько мгновений Мэри молча смотрела на Далию. – Вы вот не пожалели времени и сил, чтобы выходить Элейн.

– Да всего-то парочку вечеров, – несколько пренебрежительно бросила Далия.

– Это смотря каких вечеров. – Во взгляде Мэри проскользнула игривость. – Слепой бы заметил, какой интерес проявил к вам лорд Кирк на поэтическом вечере. А вы с тех пор просто поселились в покоях бедняжки Элейн.

Далия почувствовала, что наигранная улыбка и легкомысленный тон даются ей с преогромным трудом.

– Лорд Кирк мало меня интересует.

– На самом деле?

– На самом деле.

Мэри невольно прищурилась.

– О, так у вас, стало быть, размолвка.

Далия собралась было переубедить леди Мэри, но лишь тяжко вздохнула.

– Вряд ли это можно назвать размолвкой, просто мы оба поняли, что по-разному трактуем понятие дружбы.

– О…

– Мы познакомились с лордом Кирком еще до приезда сюда. И, должна сказать, он не всегда понимает, что говорит.

– Но это стихотворение…

– Наспех зазубренное наизусть. Не более того. Он так и не сподобился уловить всю его прелесть… Да и смысл тоже. – Далия сурово поджала губы. – Если процитировать его, – «мы с вами подходим друг другу». Только и всего, – добавила она.

– Боже! Но ведь во время декламации всем и каждому показалось, что он очень увлечен вами. Он глаз с вас не сводил.

– Скорее потому, что начисто позабыл бы строки, погляди он на кого-нибудь еще.

– Нет-нет, тут я с вами не согласна – это было нечто большее… – Мэри бросила украдкой взор на заснувшую мисс Стюарт. – Смею заметить, что вы вряд ли знакомы с родителями мисс Стюарт. Они редко выезжают.

Явно сбитая с толку столь резкой сменой темы, Далия покачала головой.

– Нет, я их действительно не знаю. Кто-то мне говорил, что мистер Стюарт некогда был конюхом.

– Да, и одним из лучших, но позже он открыл собственные конюшни и теперь процветает. Я не одно Рождество провела у них. Мои родители вечно были чем-то заняты и… – Мэри пожала плечами, улыбка с ее лица исчезла. – А вот мисс Стюарт и ее родители всегда были мне рады. Миссис Стюарт – чудесная женщина, сердечная, обаятельная, а вот мистер Стюарт – тот человек сдержанный, с ним нелегко сойтись. К тому же немногословный.

– Сложно с ним бывает, да?

– Временами сложно. Но за все эти годы я научилась его понимать. И сейчас я считаю его самым интересным мужчиной из всех, кого мне приходилось видеть. И лорд Кирк очень напоминает мне мистера Стюарта. В нем нет этого слепого поклонения моде, он равнодушен ко всем забавам, его трудно вытащить станцевать вальс, он неуклюже кланяется, да и вообще явно не стремится стать для кого-то романтическим идеалом.

– Верно. Тут Кирк скорее голову на плаху положит.

– Так вот, мистер Стюарт точь-в-точь такой. Я однажды поинтересовалась у Элейн, приходилось ли ей когда-нибудь слышать, как ее отец клянется в вечной любви ее матери. Она призналась мне, что никогда ничего подобного не происходило. Вообще ни разу.

– Сочувствую миссис Стюарт.

Похоже, Мэри была искренне удивлена словами Далии.

– Да нет же! Она на это вообще внимания не обращает. Но за все каникулы, которые я там провела, я ни разу не видела, чтобы ее муж позволил хоть одной дождевой капле на нее упасть – неизменно держал зонтик у нее над головой. А в ветреную погоду всегда усаживал ее в закрытую коляску. И все сам! Даже лакеям не позволял! Стоило ей только заикнуться о том, что она проголодалась, как он тут же организовывал обед. Если она хворала, он мало того что лекаря приглашал, так еще и сам оставался при ней, пока ей не становилось легче. Где бы они ни были, куда бы ни собрались, мистер Стюарт всегда заботился о том, чтобы его жене было хорошо, чтобы она была спокойна, сыта, обогрета. – И на лице Мэри появилось нечто вроде изумления. – Ну, если это не любовь, что же в таком случае любовь?

Далия лишь молча хлопала глазами. До сего времени все ее претензии к лорду Кирку сводились к отсутствию в нем стремления к романтично-книжным ухаживаниям. А может, Мэри все же права? Может, это она, Далия, ошибается? Может, все ее желания и требования ничего общего с истинной жизнью не имеют? Замечала ли она другие приятные черты Кирка? Или же сосредоточилась исключительно на собственной жажде галантных ухаживаний?

Все сильно усложнялось ее неумением его понять. Невзирая на жуткую усталость, ей обязательно надо было пройтись. Может, именно прогулка поможет обрести ясность ума?

Она улыбнулась Мэри.

– Благодарю вас. Вы дали мне пищу для размышлений.

– Когда-нибудь и мне повстречается тот, кто готов будет держать надо мной зонтик. – В глазах Мэри появилось мечтательное выражение.

В этот момент в постели заворочалась мисс Стюарт.

– Нет тут еще одной подушки? Посидеть хочется. Надоело лежать.

Мэри бросилась выполнять пожелание подруги, а Далия, воспользовавшись моментом, исчезла из комнаты. Вернувшись к себе, она отыскала мантилью, ибо то, что творилось за окном, располагало одеться потеплее – день выдался серый и ветреный. Ей и в голову не пришло прилечь даже на минуту. Сунув в карман взятую из вазы на столике лепешку, Далия торопливо сбежала вниз.

Проходя через бальный зал, мисс Балфур заметила, что большая рождественская ель уже поставлена и украшена. Это напомнило ей о том, что гостить у герцогини ей осталось недолго. Еще несколько дней, и состоится Рождественский бал, а когда он отгремит, то… Ей предстоит возвращение домой. Она стала чуть старше, но так и не нашла того, о ком втайне грезила и кого страстно желала.

Лакей услужливо распахнул перед Далией двери, и она благодарно ему улыбнулась.

На улице на нее тут же набросился ледяной ветер, грозя сорвать с нее мантилью. Поежившись, Далия поспешила поднять капюшон. По небу неслись свинцовые тучи. Вряд ли прогулка выйдет долгой.

Далия сунула руки в перчатках в карманы и, смело подставив лицо ветру, зашагала по усыпанной гравием дорожке, за которой располагался сад. Сквозь шум ветра ей послышалось, что ворота скрипнули. Обернувшись, она увидела мужскую фигуру, одетую в черный шерстяной плащ. Далия узнала этого человека. Ей однажды его показала Фрейя.

«Это же слуга лорда Кирка! Интересно, куда это он собрался?»

Далия решила понаблюдать за ним.

Мужчина пошел вниз по тропинке, ведущей к конюшням. Подойдя к ним, он распахнул двери, на миг осветив кусочек усыпанного гравием двора, и захлопнул их за собой.

«Лакей, да еще и в конюшне? Любопытно».

Далия вдруг сообразила, что идет вслед за ним. Вскоре до нее донеслись громкие голоса. О чем говорили, она понять не могла. Что это? Неужели слуги решили устроить для себя бал на конюшне? Далия прислушалась, но музыки не было.

Подойдя ближе к дверям, она разобрала хор мужских голосов, что-то скандировавших. Кулачные бои у них, что ли? Во всяком случае, хор голосов явно походил на выкрики болельщиков.

Движимая любопытством, Далия подбежала к чуть приоткрытым широким дверям и осторожно заглянула внутрь.

Там полукругом выстроились конюхи и их подручные. В центре полукруга с потолка на толстой веревке свисал мешок с зерном. Чуть в стороне стоял один из слуг, удерживавший в руках конец веревки. Взоры всех были устремлены на раздетого до пояса человека, отчаянно молотившего кулаками подвешенный мешок. С каждым ударом в воздух взметалось облачко пыли. Слуга очень внимательно следил за ходом действий, время от времени выкрикивая какие-то указания, остальные присутствовавшие сопровождали удары громкими возгласами.

Чей же это конюх? В тусклом свете его мощная, мускулистая грудь блестела от пота, он без устали колотил кулачищами мешок, причем с такой яростью, что приходилось лишь удивляться. Понимая, что это зрелище не очень-то подобает наблюдать леди, Далия, тем не менее, была им зачарована – мешок после каждого удара отклонялся, чтобы тут же вернуться на свое место, и тут следовал новый удар и так далее.

Нанеся очередной удар, мужчина неловко, будто волоча ногу, повернулся, и мисс Балфур раскрыла рот от изумления.

Это был лорд Кирк!

Будто почувствовав ее близкое присутствие, он наклонился к уху слуги и что-то быстро проговорил. Сомнений не оставалось – это на самом деле был Кирк.

С какой стати ему, лорду, идти на конюшни, раздеваться и что было сил молотить какой-то подвешенный к потолку грязный мешок? Но Далия, не в силах оторвать взора от диковинного зрелища, застыла как вкопанная.

Тут лорд Кирк поднял вверх руки, и кряжистый конюх стал раскачивать мешок. Уловив момент, Кирк нанес удар, потом еще один. Мешок раскачался довольно сильно, и теперь Кирку приходилось каждый раз приседать, чтобы увернуться от него, и тут же награждать его очередным яростным ударом.

Но вдруг после одного особенно сильного удара мешок, завертевшись вокруг собственной оси, будто был живым, исхитрился и саданул в плечо своего истязателя.

Далия невольно ахнула, а отброшенный ударом Кирк припал на здоровую ногу. Каким-то чудом Далия удержалась от того, чтобы не позвать на помощь.

«Они что же, не видят, как ему больно?»

Правда, один из конюхов шагнул было к Кирку, но слуга лорда, решительно ухватив его за рукав, остановил.

«Почему?»

Какое-то время Кирк стоял, покачиваясь, а потом рухнул наземь. Все вокруг невозмутимо взирали, как он, уже лежа, перевернулся на бок. К вспотевшей спине прилипла солома. Но тут, как это уже не раз случалось, он, ухватившись за ввинченное в дверь кольцо, все же поднялся на ноги и что-то сказал стоявшим рядом людям. У тех его слова вызвали взрыв смеха.

Далия ощутила укол в сердце. Эти мужланы, эти бездушные грубияны-конюхи и понятия не имеют, каких мук это ему стоит!

«Он ведь гордец! Гордец из гордецов! Никогда и никому не позволит проявить к себе и следа сочувствия! Но зачем он на это пошел? Какой ему прок от этого?»

Судя по всему, на сегодня было все. Отставив в сторону негнущуюся ногу, Кирк проковылял к какому-то табурету и грузно опустился на него. Обеими руками он стал растирать больную ногу, было видно, что его искаженное болью лицо покрывает испарина. Конюхи, поняв, что веселью конец, выкрикнули слова приветствия и разошлись по своим делам, оставив Кирка вдвоем со слугой.

Как хотелось сейчас Далии услышать, о чем они говорят! Отойдя от ворот в конюшню, она огляделась. Чуть дальше она заметила прикрытое ставнями большое окошко. Может, через него будет лучше слышно? Поддерживая руками капюшон, она прошла к окну и сквозь щель заглянула внутрь.

– Вы показали себя молодцом, милорд, – подбадривал слуга Кирка, подавая ему ведро.

– Спасибо тебе. Все, как ты и говорил – сначала жуткая боль, а потом нога мало-помалу начинает сгибаться.

Подняв ведро, Кирк облился водой.

У Далии пересохло во рту при виде струящейся по крепким мышцам воды. Ей вмиг вспомнилось, как она прижималась к этому разгоряченному телу. Невольно вздрогнув и понимая, что дрожит она явно не от холода, девушка вновь припала к окошку.

– Да-да, сегодня вы показали себя просто молодцом. Гордитесь!

– Еще успею дать волю гордости, когда твердо встану на ноги.

Взяв протянутое ему слугой полотенце, лорд Кирк вытер лицо. Слуга отошел в сторону, и золотистый свет лампы выхватил из полумрака налитое силой тело Кирка.

Далия почти вплотную прижалась к ставням, пожирая глазами его спину и узкие мощные бедра. Внезапно она ощутила нечто похожее на досаду от того, что тогда их встреча в бильярдной была так не вовремя прервана – она даже не успела разглядеть его как следует.

Подойдя к Кирку, слуга вручил ему еще одно полотенце, куда больше первого.

– Ну как, милорд? Боль прошла? Не так сильно болит, как вчера?

– Сегодня чуть легче. Это благодаря горячим примочкам, которые ты делал мне вчера вечером. – Кирк вытер волосы, плечи и руки. – И все же до сих пор такое чувство, будто в ногу вогнали раскаленный нож и оставили его торчать.

– Все верно, но посмотрели бы вы на себя со стороны – как вы ловко скакали и уворачивались от этого мешка. Пару недель назад вы ни за что так не смогли бы.

– Ты прав. Сейчас нога куда подвижнее, чем раньше. Хоть это и адски болезненно, но того стоит. Optimum quad premium. Первый – значит лучший.

– А вы первым желаете быть?

– Побывал уже. Хочу им и остаться.

«Что это вообще значит? Почему он обрекает себя на эти муки?»

В этот момент конюх, ведущий по уздцы гнедого жеребца, остановился как раз напротив Кирка, почти полностью закрыв его от Далии. Во всяком случае, теперь она не слышала, о чем говорили Кирк и слуга, но видела, что Кирк почти непрерывно массировал ногу.

И все-таки леди Балфур никак не могла понять, что за всем этим скрывалось. Может, все это ради того, чтобы снова ездить верхом? Возможно.

В этот момент лорд Кирк поднялся. И хотя лицо его исказила боль, тем не менее вид у него был удовлетворенный, если не радостный.

Кирк надел халат. Ткань сразу же прилипла к мокрому телу. Перехватив халат ремешком, он одернул его, и у Далии быстрее забилось сердце. Она вдруг представила, как снимает с него этот халат, как покрывает поцелуями его могучую грудь, как ласкает каждый мускул этого словно вылитого из бронзы тела…

От волнения у нее стучали зубы, ее бросало то в жар, то в дрожь.

«И все же, невзирая на все его огрехи, он великолепен! Более того – он умен, находчив, честен и страстен! Чему удивляться, если он не выходит у меня из головы? И… большее того, я его… Наверное, я все же люблю его».

Она сжала ладонями голову, чтобы хоть чуть-чуть унять пульсирующую в ней боль.

«Но разве я могу любить его? Разве я могу любить того, кто считает меня лишь подходящей для себя? Разве можно считать любовь любовью, если любит лишь один?»

Она отошла от окна. В голове царил сумбур.

«Нет, мне необходимо все как следует обдумать. Как такое вообще могло произойти?»

И она задумчиво зашагала по тропинке, ведущей к болоту. В горле застрял комок.