Из дневников герцогини Роксборо

«Поездка к павильону Роксборо была чудесной. Все ею наслаждались… пока не пошел дождь. Я понятия не имела, что дождь способен сразу же повалить шатер. Бедные леди Макиннис и мисс Гордон мгновенно промокли, бо́льшая часть воды вылилась на их бедные головы».

Стояло чудесное утро. Вольф быстрым шагом шел по извилистой дороге в свой большой особняк. Воздух казался очень свежим. Возможно, причиной тому было то, что его пальто все еще сохло в коттедже, на скамье перед огнем. К счастью быстрая ходьба его согрела.

Ему открыл дверь слуга, который, увидев хозяина, застыл, ожидая приказаний. Вольф вошел в переднюю. Стены здесь украшали голубые китайские обои из шелковой бумаги с изображением экзотических птичек, резвившихся среди цветов. Большие окна и многочисленные зеркала в золоченых рамах создавали впечатление практически безграничного пространства. Вольфу нравился мраморный пол и поднимавшаяся воздушной аркой широкая лестница, но он терпеть не мог позолоченную мебель, которой бабка любила заставлять каждый угол.

– Добро пожаловать домой, ваше высочество. – Лакей взял у Вольфа шляпу и перчатки.

– Спасибо. Я пробуду всего несколько минут. Арсов должен привести мою лошадь в десять.

– Прекрасно, ваше высочество.

Вольф сунул руку в карман и вынул несколько писем.

– Это нужно как можно скорее доставить моему отцу.

– Да, ваше высочество. Гонец, которого он прислал, все еще отдыхает, но может отправиться в путь сегодня.

– Да, позаботьтесь об этом. Где моя…

Широкие резные двери картинно распахнулись, и в прихожую вплыла бабушка Наталья. Она ткнула в Вольфа дрожащим пальцем:

– Ты! Мне показалось, я слышу твой голос.

– Да, это я. Как поживаете сегодня утром?

Она сложила руки на тощей груди.

– Никто тебя сюда не приглашал.

– Должен ли я напомнить, что владею этим домом и всем его содержимым?

Она вскинула подбородок. Черные глаза опасно сверкнули.

– Может, и владеешь, но не живешь в нем. И здесь ты нежеланный гость!

– Так меня изгнали? – Он нагнулся и поцеловал ее сморщенную щеку. И хотя старуха его оттолкнула, напомнив ему в этот момент взъерошенную кошку, все же на самом деле она не так уж гневалась и даже была рада его приходу.

– Я велел привести лошадь. И сейчас уеду…

– Пойдем.

Она повернулась и вошла в гостиную. Вольф последовал за ней. Обстановка здесь была роскошной. Конечно, она стоила ему больше, чем хотелось бы, но бабушка осталась довольна. Стены были обиты красным шелком, на окнах – красные шторы, подвязанные широкими золотыми бантами с бахромой, по красным диванчикам и мягким стульям с обивкой цвета золота разбросаны подушки в красно-золотую полоску.

Он сам виноват, что предоставил меблировку нового дома бабушке. Только его покои были обставлены иначе. Вольф просил заняться этим Арсова, и это страшно разозлило бабушку. Но благодаря Арсову хозяйские покои – гигантская комната – были отделаны в чисто мужском элегантном стиле.

К сожалению, остальной дом отражал вкусы бабушки. Она, как подобало ее цыганскому происхождению, наполнила его самой дорогой и кричащей мебелью и декором, какие только смогла найти.

Оглядев гостиную, Вольф пробормотал:

– Эта комната выглядит как бордель.

– Что? – Голос бабки сорвался.

– Я сказал, – повысил голос Вольф, – что эта комната прекрасна…

– Неплоха, – довольно фыркнула бабка, показывая на диван, но внук покачал головой.

– Я на минуту. Сегодня утром я еду на прогулку кое с кем из гостей герцогини.

Бабка поджала губы и уселась на диван.

– Прогулка с мисс Балфур?

– Нет, с несколькими джентльменами, включая графа Хантли.

– Хантли? Почему это ты вдруг едешь с ним на прогулку?

– Может, у меня секретная миссия, – ухмыльнулся Вольф.

– Может, ты пил, хотя еще нет и десяти утра?

Усмехнувшись, он облокотился на каминную доску.

– Что тебе надо? – Старуха закуталась в красную шаль. – Зачем ты явился так рано?

– Как? Я не могу навестить любимую бабушку без всякой причины?

– Не можешь, – отрезала она.

– О чем вы? Я приезжаю каждый день.

Бабка хмыкнула и глянула в окно.

– Все еще сердишься на меня за то, что заставил извиниться перед герцогиней?

– Я буду сердиться на тебя до самой смерти.

– Напрасная трата времени и энергии, бабушка. Но если хочешь злиться… – Он пожал плечами.

Она нахмурилась, но тут же спросила:

– Ты завтракал?

– Давно. Я пришел послать письма отцу.

– Неужели Арсов не мог сделать это вместо тебя?

– Мог бы, будь он на месте. Но он ухаживает за лошадьми. Как жаль, что в коттедже нет конюшни! Я могу держать там только двух лошадей!

– Нечего мне жаловаться! Я предупреждала тебя о последствиях жизни в лачуге. Все это вовсе не подобает особе твоего положения.

– Пфф! Если верить тебе, мужчины моего положения должны посещать бесконечные рауты и балы, выражаться красивыми, но бессмысленными фразами и посвящать себя бесконечным удовольствиям. Я не из таких людей.

Она сложила губы трубочкой, словно сосала лимон.

– Ты пришел сюда терзать меня.

– Нет. Я пришел спросить, не нужно ли сегодня вечером сопровождать тебя на обед и танцы в замок герцогини? Ты поедешь?

Она что-то пробормотала себе под нос.

– Герцогиня Роксборо – не дурно воспитанная ведьма, – упрекнул он.

– Ты не знаешь ее так хорошо, как я. Ты слишком доверчив, как ребенок, потерявшийся в лесу. И, полагаю, мисс Балфур там будет, – прищурилась бабушка.

– Могу только на это надеяться.

Прошлой ночью он спал очень мало. Думал о Лили. Когда он оставил ее у дверей замка, она выглядела промокшей и уставшей.

Вот и хорошо. Может, она хотела, чтобы он остался, но не осмелилась попросить.

Выражение лица бабушки немного смягчилось.

– Вольф, я беспокоюсь за тебя.

– За меня? Почему? Я влюблен, бабушка. Разве это не величайшее в мире приключение?

Бабушка не улыбнулась.

– Не хочу, чтобы тебе причинили боль. Тебя избаловали, Вольф. Давали все, что ты хотел: лошадей, пистолеты, женщин. Теперь ты встретил женщину, которая, возможно, предназначена не тебе.

– Она будет моей. Я не смирюсь с меньшим.

– В любви нет гарантий. – Она тяжело вздохнула. – Если эта Лили не оправдает твоих надежд, если выйдет за Хантли, как хочет герцогиня… что тогда? Как ты поступишь?

У Вольфа перехватило дыхание.

«Тогда какая-то часть моей души умрет».

Он сжал кулаки.

– Уеду домой и стану помогать отцу.

– И женишься, как он того желает?

– Нет. Я никогда не женюсь. Если не получу Лили, значит, мне не нужно никого.

– Никогда?

– Никогда.

Плечи старухи бессильно опустились. Она снова вздохнула и уставилась на свои унизанные кольцами и сцепленные в замок костлявые пальцы. Наконец она проворчала:

– Если так обстоят дела, полагаю, ты должен получить свою Лили.

Эти речи так его поразили, что он рассмеялся:

– Никогда не думал, что услышу от тебя такое.

– Ничего не поделать. Ты безумен.

– Безумен безнадежно. Не знаю, чем это закончится, возможно, я потеряю ее. Она скоро уезжает, и я тоже должен вернуться домой. Отец послал за мной.

– Зачем? Твои братья и сестра здоровы?

– Все хорошо. Но договор с Люксембургом под угрозой. Я очень хорошо знаю люксембургского посла. Мы вместе учились во Франции. Отец надеется, что я сумею помочь в переговорах.

Вольф глянул в окно и увидел Арсова, ведущего в поводу его лошадь.

– Я должен идти, – сказал он, взяв бабушку за руку. – Когда мы вернемся в Оксенберг, я стану трудолюбивым принцем. А пока я принц-бездельник. Поскольку я вернусь только днем, поедем на обед к герцогине вместе в вашем экипаже?

– Да.

Ее пальцы сжали его ладонь.

– Береги себя, Вольф, – прошептала она, умоляюще глядя на него. – Будь осторожен.

– Я всегда осторожен, бабушка.

– Во всем, кроме тех случаев, когда речь идет о твоем сердце.

Он снова рассмеялся, затем обнял ее и ушел. Но ее слова звучали в ушах. Бабушка права: он не осторожничал со своим сердцем, и сейчас оно потеряно. Женщина с серебристыми глазами и рыжевато-золотистыми волосами крепко держит его сердце в ладонях. Но хотя его, возможно, ждет страшная утрата, сожалеть ему не о чем.

Лили проснулась, когда часы пробили десять. Приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на циферблат, и, прежде чем отбросить одеяла и встать, повернулась на спину и потянулась. Широко зевая, она дернула за шнур сонетки.

Утреннее солнце проникало в щель между шторами. Лили раздвинула их и, все еще зевая, прислонилась к подоконнику и залюбовалась прекрасным видом. Озеро окутал тяжелый туман. Белесые клочья тянулись по реке Туид, протекавшей сквозь поля вокруг замка Флорс. Впечатление было такое, что все плывет на облаках.

Ощутив прохладный сквознячок, она увидела дырочку в стекле, проделанную брошенным принцем камушком. Лили коснулась маленького кружочка. Обвела пальцем паутину трещин.

Она надеялась увидеться с Вольфом за вчерашним обедом, но он не появился. Как и некоторые гости, включая Хантли, который отговорился сильной усталостью. Они попросили прислать к ним в спальни подносы, предпочтя не одеваться и не спускаться в столовую.

Во дворе собрались мужчины в костюмах для верховой езды. Среди них был и Хантли, выглядевший на редкость элегантным, лощеным и куда более красивым, чем остальные. Сегодня на нем были бриджи для верховой езды. Худые плечи облегал синий сюртук. Высокие сапоги с золотыми кисточками отражали солнечный свет.

Почему она не может влюбиться в него?

Но ответа не было.

Стук копыт заставил Лили обернуться. По подъездной аллее скакал Вольф. Он тоже оделся для прогулки верхом, но, в отличие от Хантли, он больше походил на казака: широкий в плечах сюртук, бриджи для верховой езды, черные высокие сапоги без кисточек. Но внимание всех привлекла его грациозная посадка. Он словно сливался с лошадью.

Принц въехал во двор, спешился и присоединился к компании, ожидавшей, когда приведут лошадей из конюшни. Все немедленно стали осматривать коня Вольфа. Лили поняла, что мужчины расспрашивают владельца о столь великолепном животном.

Но вскоре принц отделился от остальных и подошел к Хантли, державшемуся поодаль. Судя по выражению лица графа, он совсем не хотел разговаривать с принцем. Но тот не сдавался. Через несколько минут какое-то его замечание вызвало смех графа, и тот немного расслабился.

Тут привели остальных лошадей, и мужчины стали садиться в седла. Хантли держался рядом с Вольфом. Когда они выезжали со двора, Вольф повернулся и глянул на ее окно. Утреннее солнце залило его лицо золотым сиянием.

Сердце Лили глухо забилось. Он выполняет свое обещание! Возможно, Вольф даст ей ключ, необходимый, чтобы побудить Хантли сделать ей предложение.

И все же в глубине души она надеялась, что этого не случится.

Пришла Фрейя с письмом на серебряном подносике. За ней семенила Мини.

– Я нашла эту малышку, спящую у вашей двери.

Собачка забегала по комнате, возбужденно принюхиваясь.

– Да, и вам письмо, мисс.

Лили узнала почерк отца и сунула послание в карман, чтобы прочитать позже.

– Спасибо.

– Не за что.

Горничная принялась выполнять обычные утренние обязанности: подбросила дров в камин, вынула из гардероба платье Лили и остановилась, только чтобы понаблюдать за Мини, вынюхивавшей невидимый след.

– Собака что-то ищет. Может, запрятала в комнате косточку, которую дала вчера кухарка. Посмотрю под кроватью, пока вы завтракаете, нужно убедиться, что там ничего нет.

Лили поблагодарила ее, твердо зная, что Мини ищет вовсе не кость, а высокого, широкоплечего принца. Она подхватила собаку, обняла и прошептала на ухо:

– Если хочешь увидеть принца, подожди его в передней.

Может, и ей следует подождать вместе с Мини? Нужно выяснить, что он разузнал.

Но в глубине души она понимала, что хочет видеть его не по этой причине. Она хотела видеть его, потому что… он ей нравился. И в этом нет ничего плохого, верно?

Она потерлась щекой о мягкий собачий мех. Да, ей нравится Вольф, она находит его привлекательным. Но не позволит этому влечению взять верх над долгом.

Если твердить себе, что она любит его как друга, все остальное, возможно, улетучится.

– Вода для умывания готова, мисс. Я вынула голубое утреннее платье. Когда умоетесь, я помогу вам одеться.

Лили со вздохом поставила Мини на пол. Час спустя она была одета, а ее волосы – аккуратно заколоты. Пора завтракать. Она спустилась вниз. Фрейя унесла Мини на кухню, а Лили направилась в столовую для завтраков. Она очень обрадовалась, увидев, что здесь никого нет. Налив себе чашку чая, она развернула отцовское письмо.

И с первого взгляда поняла: что-то не так. Даже в более спокойные времена почерк отца был крайне неразборчив, а уж когда он был взволнован, понять что-либо было почти невозможно. Кроме того, чтобы сэкономить на отсылке лишней страницы, он лепил строки слишком близко одна к другой, и теперь Лили с трудом пыталась расшифровать письмо. Но это ей удалось, и она стала читать со все возраставшей тревогой. Далия заявила, что больше не может позволять Лили приносить себя в жертву, и твердит, что поедет к лорду Кирку и предложит уладить дела с долгом. Пока что отцу удается ее удерживать. Но он не уверен, что будет делать в следующий раз, когда она решится на столь необдуманный поступок.

Лили закрыла глаза и судорожно смяла письмо.

«Далия, только дай мне чуть больше времени. Еще неделя – и мы с Хантли обручимся. Отец будет спасен, и…»

Шум заставил ее обернуться.

В комнату вошла Эмма. Вид у нее был встревоженный.

– Простите, что нарушила ваше уединение. – Она быстро взглянула на письмо, а потом в лицо Лили. – Если вы заняты, я приду позже.

– Нет-нет!

Лили сложила письмо и снова сунула в карман.

– Просто… это письмо от отца. Несколько неожиданные новости, но ничего слишком уж неприятного. Заходите, пожалуйста, и присоединяйтесь ко мне.

Эмма вошла, взяла с буфета тарелку и села рядом с Лили.

Появился лакей с полными разнообразной еды подносами, которую он тут же разложил в блюда с подогревом. Эмма налила себе чаю, подождала ухода лакея и обратилась к Лили:

– Жаль, что вы получили не слишком приятные вести. Я могу чем-то помочь?

– Ничего страшного.

Лили подлила себе чаю.

– Я не видела вас за обедом вчера вечером. Хотела спросить принца Вольфински или Хантли, не заболели ли вы, но их тоже не было в столовой.

Рука Эммы дрогнула, чай пролился на стол. Она отставила чайник.

– Простите, сегодня утром я ужасно неуклюжа. – Щеки ее ярко пылали.

Снова появился лакей с тряпкой, вытер капли чая и снова наполнил чашку Эммы, затем поклонился и вышел.

– У меня тоже бывает такое по утрам, – кивнула Лили. – Надеюсь, вы пропустили обед не потому, что простудились, промокнув во время дождя? Герцогиня упоминала, что у нескольких гостей заболело горло.

– Только не у меня. Хотя я действительно промокла. Была в шатре, когда он обрушился.

– Не может быть! – ахнула Лили. – Я слышала, что шатер обрушился, но не знала, что кто-то был внутри.

– Это был настоящий кошмар, – вздрогнула Эмма. – Я думала, что утону. Мы с еще одной леди стояли в наиболее уязвимом месте. Герцогиня кричала на лакеев, леди Шарлотта требовала полотенце и… – Эмма тяжело вздохнула. – Если бы в этот момент не появился Хантли и не стал командовать, не знаю, что бы с нами было.

– Я рада, что он там был. Он прекрасно к вам относится.

Улыбка Эммы не отразилась в ее глазах. Она глянула на лакеев, убедилась, что они стоят достаточно далеко, подалась вперед и тихо сказала:

– После того как Хантли вызволил меня из шатра, он понес меня на руках к лодке.

Она казалась такой возмущенной, что Лили невольно фыркнула, потому что не могла сосчитать, сколько раз Вольф носил ее на руках, и иногда без всякой причины.

Эмма потрясенно качала головой.

– Конечно, я не знаю, что делала бы, не подхвати он меня на руки, потому что юбки насквозь промокли и идти было невозможно.

– Хантли настоящий рыцарь.

– Вы правы. Я боялась, что граф повредит спину, но он слова не сказал. К счастью, когда мы пристали к берегу, нас встретил принц Вольфински. Он приехал из замка убедиться, что все благополучно вернулись. И он… – Эмма снова покраснела. – Он посадил меня на свою лошадь, привез в замок и внес в переднюю. Думаю, ему было легче, чем Хантли, нести меня, потому что он даже не запыхался.

– Господи! У вас действительно был волнующий день!

Куда более волнующий, чем у нее. Она всего лишь заблудилась, позволила подкупить себя пирожным… и все.

Эмма отложила вилку.

– Лили, не возражаете, если я задам вам вопрос? Он очень личный, но… – Она вспыхнула и прикусила губу. – Не знаю, кого еще спросить.

– Конечно, не возражаю. Что-то случилось?

– Вас когда-нибудь целовали? – выдохнула Эмма.

Лили от удивления приоткрыла рот.

– Не как сестру. Целовали по-настоящему, – добавила Эмма.

Лили поставила чашку на блюдце с такой силой, что фарфор зазвенел. Уж очень живо она представила: Эмма, мокрая и растрепанная, сидит в седле перед Вольфом, а он нежно заворачивает ее в свой плащ, наклоняется и касается ее губ своими…

– Нет.

Эмма отпрянула.

– Лили… мисс Балфур, простите, если оскорбила вас…

– Нет-нет. Я просто… – Она набрала в грудь воздуха. – Я думала о другом.

«Не следует удивляться, – холодно заметила ее прагматичная сторона. – Ты отказала ему и даже заставила помогать тебе завоевывать другого мужчину, так чего же ожидаешь? Ты знала, что рано или поздно он поцелует другую женщину. И скоро он влюбится, женится, жена родит ему детей и…»

Эмма сжала ее руку.

– Лили, пожалуйста, забудьте, что я что-то сказала. Я не хотела вас расстроить.

– Вы и не расстроили. Я думала о поцелуе, который однажды мне подарили… неважно. Мы говорим о вашем поцелуе. Что вы хотите знать?

– Я хотела знать, как вы… отреагировали. – Лицо Эммы стало густо-багровым.

– Я не знала, что делать, и не уверена, что ответила так, как следовало бы. – Хотя сердце Лили ныло от ревности, она погладила руку Эммы. – Если вы были искренни, уверена, что мужчина абсолютно счастлив вашей реакцией.

– Надеюсь, что так. И буду лучше подготовлена к следующему поцелую. – Она прижала ладонь к щеке. – Если он сделает это снова. Но этого может не произойти. – Эмма глянула на открытую дверь и шепотом продолжила: – Это было божественно. Я даже задохнулась!

На ее губах трепетала блаженная улыбка.

Лили кивнула. Горло странно стеснило.

– Поцелуй – прекрасный способ начать ухаживание.

– Ухаживание? – Глаза Эммы блестели. – Никогда не думала, что он может… – Она нерешительно засмеялась и покачала головой. – У меня голова кружится при одной мысли об этом.

В передней поднялся шум. Лили расслышала голоса Хантли и Вольфа. Мужчины переговаривались и смеялись. Стук каблуков по мрамору перемежался лаем мопсов. Заметив вопросительный взгляд Эммы, Лили пояснила:

– Компания мужчин утром уехала на прогулку верхом. Удивительно, что они так быстро вернулись.

Но Эмма не слушала. Взгляд ее был устремлен куда-то поверх плеча Лили. Губы раскрыты, глаза полны такого желания, что Лили стало не по себе.

Сама не понимая почему, она знала, что именно увидит, если обернется. В коридоре стоял Вольф, смеявшийся над какой-то шуткой Хантли. Он слишком опасен и слишком красив, чтобы перед ним устояла какая-либо женщина…

Словно почувствовав взгляд Лили, он повернулся к ней и, прежде чем снова заговорить с Хантли, шутливо ей отсалютовал. При этом глаза его блестели.

Лили повернулась к Эмме, чувствуя странную пустоту в душе, словно у нее похитили нечто драгоценное.

– Эмма, этот поцелуй…

– Мне не стоило упоминать о нем, – пробормотала Эмма, упорно глядя в тарелку. – С моей стороны это так неосмотрительно! Пожалуйста, поговорим о чем-то другом.

Прежде чем Лили успела ответить, Эмма начала беседу о погоде и развлечениях этого дня. Ее интересовало, будут ли после обеда танцы, а также слухи относительно Бала бабочек, который состоится в последнюю ночь праздника. Лили слушала краем уха, ей было мучительно видеть свет, наполнивший серые глаза Эммы.

«О, Вольф, что ты наделал?»