Из дневников герцогини Роксборо

«В каждом ухаживании наступает момент, когда срок исполнения ожиданий должен быть точно определен, и в случае мисс Балфур мы как раз достигли этой стадии. К счастью, мы с Шарлоттой готовы руководить этим процессом и, говоря по правде, хорошо умеем это делать».

Лили прижала лоб к холодному мрамору и глянула на чистое небо над головой. Она убежала из бального зала полчаса назад и нашла укрытие в одной из небольших ниш, где стояли статуи. Здесь, спрятанная от посторонних глаз толстенькими купидонами, она плакала до тех пор, пока не иссякли слезы.

Наконец Лили немного успокоилась. Дыхание стало ровнее. Но что делать с распухшими глазами, красным носом и разбитым сердцем?

Рано или поздно нужно вернуться к остальным гостям. Но пока она ничего не хотела. Только стоять, прижавшись лбом к холодной мраморной статуе. Когда уедет последний экипаж и в замке погаснут огни, она проскользнет в свою комнату.

Лили закрыла глаза, в которых снова собирались слезы. Что же она наделала? Влюбилась не в того мужчину! И какой дурочкой она была, воображая, будто способна управлять любовью! Вольф хотел ее, но она ничего не желала слушать! «О, Вольф, если бы только я понимала, что ты говоришь! Но я не понимала, а теперь…»

В ее запястье вцепилась чья-то рука. Оказавшись лицом к лицу с бабушкой Вольфа, Лили ахнула и вырвалась.

– Ты уже выплакалась? – Старуха провела пальцем по ее лицу.

– Да. – Лили нашла платок и вытерла следы слез. Лицо горело огнем. – Простите, что оставила вашего внука стоять посреди зала.

– Неважно. Он, вне всякого сомнения, это заслужил. – Она, шурша черными юбками, придвинулась ближе. – Я сказала всем, кто хотел выслушать, что черепаховый суп, который подавали за обедом, не пошел тебе на пользу.

– Вот как? Спасибо.

– Конечно, это довольно неправдоподобный предлог. В супе было так мало черепашьего мяса, что его скорее можно назвать водой.

– Он действительно был жидким. Ваша светлость, спасибо за помощь. Просто… я не хотела…

– Вот!

Старуха снова схватила руку Лили и что-то сунула ей в ладонь.

Лили разжала пальцы и увидела маленький мешочек с причудливо завязанной лентой. В мешочке были сухие цветы и маленькая фигурка из палочек, связанные ниткой.

– Что это?

– Это… – Старуха нахмурилась. – Это для того, чтобы не любить.

– Не…

– Да. Не любить. Можно использовать только один раз. Но кому нужно больше?

– Спасибо, но я не понимаю, что значит «для того, чтобы не любить».

– Для того, чтобы забыть. Стереть из памяти и… – Старуха покрутила рукой над головой. – Чтобы ты больше не думала.

– А! Это стирает воспоминания.

– Воспоминания, да. О том, кого любишь.

Лили глянула на мешочек. Если она забудет Вольфа, сможет начать новую жизнь. Стать женой Хантли и не испытывать мук разбитого сердца. Но… забыть Вольфа? Неужели она может это сделать?

Лили сжала мешочек, вдыхая ароматы мускатного ореха, корицы и сосны.

– Пахнет как саше.

Старуха презрительно фыркнула.

– Откуда тебе знать, как пахнет средство нелюбви? Ты раньше держала такое в руках?

– Нет, но…

– В таком случае не сомневайся в моей магии.

– Простите, я не понимаю, почему вы даете мне это?

– Потому что ты должна выйти за Хантли, но мой глупый внук сбил тебя с толку.

– Он не…

– Ба! У меня есть глаза! Я все вижу! Я не так глупа!

Лили прижала ладонь к горячей щеке.

– Если вы видите это, значит, видят и все остальные.

– Ни один из тех, кто играет какую-то роль.

– Я не собиралась влюбляться, – вздохнула Лили.

– Никто никогда не намерен влюбляться. Но тебе больно покидать его. Завари чай из того, что в мешочке. Выпей, и навеки забудешь моего внука.

– Заварить чай? Из этого?

Старуха что-то пробормотала себе под нос.

– Ты знаешь, как заваривают чай, нет? Погрузи мешочек в кипяток и держи. Чем дольше, тем лучше.

– Вместе с этой фигуркой?

– Да, вместе с фигуркой. Какая ты непонятливая!

– Я хочу все сделать правильно.

Не то чтобы она действительно намеревалась пить эту смесь. Она не верила в магию… но боль в сердце была ошеломляющей.

Она глянула на мешочек.

– Как только я это выпью, забвение будет длиться вечно?

– Вечно. Ты будешь помнить человека, но ничего к нему больше не почувствуешь.

– И не вспомню о любви.

– Да, так оно действует. Но волшебством можно воспользоваться только один раз, так что используй его мудро. А я пойду. Мой внук скоро выйдет, чтобы посадить меня в экипаж. Не хочу, чтобы он видел нас вместе. Ему не нравится древняя магия. Молодой глупец! Юность никогда не верит в старость.

– Но…

– Вот и он. Ухожу.

И точно, высокая фигура Вольфа появилась в дверях дома. Ее освещал свет, льющийся из передней.

Лили быстро отодвинулась в тень, чтобы он ее не заметил.

– Спасибо за зелье, ваша светлость.

– Воспользуйся им. Прогони любовь, ради моего внука и себя самой.

– Вы тревожитесь и за него?

Лицо старухи смягчилось.

– Он никогда ни в чем не знал отказа и не принимает слова «нет». А теперь ему придется смириться и забыть о любви. На это уйдет много-много времени, но такова жизнь.

Лили вспомнила светящиеся глаза Эммы.

– Не волнуйтесь. Он встретит другую и очень скоро меня забудет.

– Пффф! Ты не знаешь любви, если так думаешь. – Старуха задумчиво прищурилась. – Но ведь ты действительно немного знаешь о любви, верно? Она нова и для тебя.

– Я никогда не любила, – выдавила Лили, хотя сердце ныло все сильнее.

– Это ты так говоришь, но я вижу в твоих глазах нечто иное. Ты как ягненок перед мясником, нет? Твоя судьба перед тобой, но ты понятия не имеешь, как ее принять. Тебе следует…

– Бабушка! – окликнул Вольф.

– Завари чай. – Темные глаза старухи задумчиво смотрели на Лили. – Знаешь, что означает «Мойя» на нашем языке?

– Да. «Рыжая».

– Глупая девчонка! Это означает «принадлежащая мне».

– Но… он назвал меня так во время первой встречи.

– Он встречал тебя много раз. Раньше. В снах.

– В снах? Простите, не пони…

– Я должна идти, пока он не появился и не нашел тебя здесь. – Старуха отвернулась. – Но помни: зелье нужно выпить лишь раз и только чтобы забыть одного человека. Но пить или нет, ты должна решать сама.

Она исчезла.

Лили, выглядывая из-за статуи, наблюдала, как принц провожает бабушку к экипажу, помогает ей сесть, укрывает одеялом ее ноги, прежде чем сесть самому.

«Принадлежащая мне? Моя? Как это: он видел меня в снах? И бабушка сказала, что он очень долго меня не забудет. Как я смогу жить с Хантли, зная, что Вольф страдает?»

Лакей закрыл дверь экипажа. Конюх забрался на козлы. Экипаж проехал по аллее мимо Лили и ее укрытия и исчез в ночи.