Александр машинально потянулся за полотенцем.

— Ты узнал что — нибудь новое о мисс Хёрст?

— О да, — МакКреди положил в руки Александра свежее полотенце и подождал, пока тот высушит лицо. — На самом деле я обнаружил несколько вещей о молодой леди. Лорд Фолкленд планирует устроить ей сюрприз после завтрака в виде пикника. Он узнал от служанки молодой леди, что мисс Хёрст особенно неравнодушна к жареной говядине и клубнике, и теперь повар как полоумный пытается раздобыть ягод.

Александр вернул влажное полотенце слуге.

— Идиот. Что — нибудь ещё?

— Мисс Хёрст, судя по всему, равнодушна к переписке. Она начала как минимум 4 послания домой, но ни одно из них так и не закончила.

Александр тоже не любил писать письма. А вот чтение — это совершенно другое дело. Он редко покидал дом, не взяв с собой хорошую книгу. Он вспомнил, как вчера Кейтлин перелистывала книжку в кожаном переплёте, с какой отрадой и фамильярностью она это делала; всё указывало на то, что она привыкла жить в окружении книг. Она, несомненно, была читательницей.

Он поймал своё отражение в зеркале и опешил, увидев, что губы его изогнула довольная улыбка. Шокированный, он сердито нахмурился. Проклятье, ну какая мне разница, читает она или нет? После свадьбы Хьюго он так много думал о Кейтлин Хёрст, что посчитал, что хорошо её знает, и оценивал её самым мрачным, самым оскорбительным образом.

Теперь же, встретившись с ней лицом к лицу, а не просто накручивая себя из — за её эгоистических манипуляций, он был вынужден признать, что в ней были и обольстительные, и притягательные черты, из — за которых он и польстился на неё с самого начала.

Конечно, его первоначальное о ней суждение от этого не становилось менее точным; она была по природе своей импульсивной и самовлюбленной. Но теперь какая — то его часть нашёптывала ему, что, возможно… просто возможно… его ошибки были не менее непростительными, чем её.

Он прогнал эти неприятные мысли.

— Что ещё ты узнал?

— Лорд Дервиштон наводил справки о местоположении спальни её милости… — Александр резко посмотрел на МакКреди, и он добавил звонким голосом. — Точно так же, как вы два дня назад.

Так оно и было, только вряд ли они преследовали одинаковые цели. Он — то просто хотел узнать местоположение своего врага. Мотивы же Дервиштона были не такими невинными.

Проклятый Дервиштон.

— Я не доверяю этому человеку. Скажи лакеям, чтобы присматривали за ним.

— Милорд, это же не наш дом. Тут я не могу…

— Прекрасно. Я скажу Джорджиане, чтобы она разобралась. Что — нибудь ещё?

Губы МакКреди вытянулись от досады, но он сказал только:

— Служанки только и обсуждают, что гардероб мисс Хёрст, и ходят слухи, что она сама его пошила. Половина лакеев в неё влюблены, что вызвало, как вы можете себе представить, некоторый разброд среди персонала. Один даже зашёл так далеко, что натаскал для её камина дров вдвое против необходимого, в связи с чем одно здоровое бревно сегодня чуть не выжгло пол в два часа ночи, взбудоражив мисс Хёрст и напугав лорда Кейтнесса.

Александр уставился на МакКреди:

— Они что, были вместе? — голос его стал мрачен и опасен.

МакКреди поднял брови:

— Нет, милорд. Спальня лорда Кейтнесса — прямо под спальней мисс Хёрст.

Александр понял, что злобно смотрит на своего слугу. Черт возьми, надо бы успокоиться. Чем быстрее мы с Кейтлин утрясём это дело, тем лучше.

Слуга протянул свежевыстиранную рубашку.

— Человек лорда Кейтнесса проинформировал меня сегодня утром, что его хозяин буквально подпрыгнул в кровати и ударился головой о кроватную стойку, что вызвало, как вы можете себе представить, страшную суету.

— До тех пор, пока он у себя в спальне, мне чихать на его голову, даже если он её раскроит.

— Простите, милорд, но мне почудилась нотка ревности? Мне казалось, нам не нравится мисс Хёрст.

— Не нравится. — Но она моя, и будь я проклят, если допущу, чтобы какой — то самец на приёме в доме Джорджианы прибрал её к рукам раньше меня. Александр натянул рубашку через голову:

— Ты узнал что — нибудь ещё о мисс Хёрст?

— Да. Вдобавок к ростбифу и клубнике, мисс Хёрст ещё любит грецкие орехи и повидло.

— И груши тоже, — пробормотал Александр.

— Что, простите, милорд?

— Просто мысли вслух.

— Хм. Мне продолжать собирать бесполезную информацию или, для удовлетворения вашего любопытства, вам хватит и этого?

— Продолжай собирать.

— Но я даже не знаю, что выискиваю.

— Ты, наверняка, со временем что — нибудь услышишь. — Что — нибудь, что Александр сможет использовать, планируя эти «задания», о которых они сговорились.

Он поверить не мог, что позволил Кейтлин вовлечь его в такую глупую игру, но, Бог свидетель, он с наслаждением затащит её к себе в постель, а иметь её в качестве своей любовницы вообще будет сладостью. При этой мысли его тело бросило в жар.

Может, оно и к лучшему. Если бы она догадалась, она легко могла окружить себя льстивыми идиотами, которые, казалось, преобладали на загородном приёме у Джорджианы. Обычно та с большим умом подбирала список своих гостей.

Александр закончил одеваться и прошёл в комнату для завтраков, где ему тихо сказали, что он пришёл по — старомодному рано.

Он развернулся на каблуках, перешёл в библиотеку и подошёл к стойке перед дверями веранды. Буря прошла и оставила бледно оранжевые и желтовато — коричневые траву и листья дожидаться зимы. Тут и там деревья валялись на земле, газон был усеян сломанными ветками и сухими листьями, но больше никакого особенного вреда не наблюдалось. Он потёр подбородок, обозревая весь этот беспорядок, и порадовался, что смог удержаться и не дал своему буйству полную волю. В молодости он не был способен контролировать свой нрав. А когда он стал старше, и умер Каллум… Он закрыл глаза, погрузившись в воспоминания. Его самый младший брат был полон жизни и веселья. Его улыбка могла озарить своим светом любую комнату, с его — то подвижным и шустрым темпераментом. Он был центром их семьи, пока его не убили в 19 лет.

В те времена они винили семью Кинкейдов, и Александр и остальные его братья уже разработали план мести. К счастью, сестра Фиона их остановила. Её решением было — выйти замуж за этого прожигателя жизни Джека Кинкейда и положить конец вспыхнувшей кровной мести, но Александр признавал, что сработало это как нельзя лучше. При всех его недостатках Джек оказался хорошим мужем и нежным отцом. Конечно, это могло быть вызвано и тем, что он знал — стоит ему оступиться, и четыре брата Фионы вытащат его из укрытия. Наверняка этот мужчина лучше, чем кто — либо, знал, что…

— МакЛин?

Он повернулся и обнаружил идущую к нему Кейтлин. Она была одета в кремовое платье, у которого банты и финтифлюшки были прикреплены к очень высокой линии горловины.

Она подошла и встала сзади него, сцепив руки за спиной:

— Я рада, что вы тут один. Вы уже подумали о заданиях?

Он смотрел на неё кисло, раздражённый тем, что она смеет выглядеть так чертовски обольстительно. Хуже того, — если у других женщин глаза по утрам отекшие или красные, то её — сияли, переполненные эмоциями. Какая жалость, что такая красота пропадает под сенью такого сомнительного характера.

— Вы вся в возбуждении по этому поводу.

— Даже больше, чем вы думаете. Я люблю выигрывать.

Дерзкая девчонка.

— Я обдумал одно — два задания.

— Я тоже, — глаза её сверкали, щёки пылали, она подалась вперёд, горячо жестикулируя:

— У меня есть первое ваше задание, и оно очень простое.

— Найти свинью с заколкой для волос за ушами?

— Это я приберегу на потом. По дороге к дому есть пчелиный улей. Принесите мне кусочек от него.

— И это всё?

Она хитро улыбнулась:

— Думаю, этого будет вполне достаточно. Он очень высоко на дереве.

Да, это будет удивительно легко.

— Прекрасно. — Его взгляд прошёлся по её золотым волосам, по широкому размаху нелепо длинных ресниц, по глубокому шоколаду её глаз… Он беспокойно поёрзал на месте, челюсти сжались. Всю свою жизнь Александр окружал себя красотой — в своём замке, в своём модном городском доме в Лондоне, в изящной одежде, которую он носил, и в великолепных лошадях, на которых гарцевал. Он не всегда видел красоту там, где её видели другие, поэтому до состязания за то, чего он хотел, доходило редко.

Но сейчас он хотел вот эту конкретную красоту. Он хотел, чтобы роскошная, чувственная красота Кейтлин оказалась в его руках, прижатая к его телу, в его постели. Он хотел попробовать её, насладиться ею, обладать ею. И хотел он её прямо сейчас, в этот самый миг.

Один только вид её в высоких дверях веранды, в свете тёплого утреннего солнца вызвал у него в венах первобытный порыв физического влечения. Ей приходилось смотреть на него снизу из — под ресниц, а его петушок встал по стойке «смирно», как будто она генерал, а он — скромный солдат.

Она посмотрела на него и улыбнулась:

— Вы обдумали задание для меня?

Он — то обдумал, но его раздражение вынудило его пожать плечами и отвернуться:

— Я уже не помню достаточно хорошо этот миф…

— Тогда мы посмотрим в книге. — Она помчалась к столу и взгромоздилась на край, подхватив книгу. — Мой отец очень неплохой знаток литературы, и особенно он любит Уэльские сказки, поэтому я знаю их вдоль и поперёк.

— О? — Больше для собственного развлечения, чем из большой любви к «Легендам об Артуре», он проследовал за ней к столу и устроился в кресле, откуда у него был полный обзор своего честного противника.

— Папа убеждён, что Артур родом из Уэльса. Он… — Она затараторила без умолку, но Александр не слышал ни единого её слова. Всё его внимание было приковано к круглой попке, нависавшей всего в шаге от него, на уровне его глаз. Круглая попка, прикрытая всего лишь тонким муслином, который был туго натянут под одной сочной ягодицей.

Он выгнул руку, представляя, как прижал бы её к себе. Пока он смотрел, она приподнялась, как будто стол был для такой крепкой попки слишком жёстким. Такая попка заслуживает сиденья помягче. Например, его коленей, хотя прямо сейчас они были какими угодно, только не мягкими. В действительности его петушок был таким твёрдым, что он…

— … вы думаете?

Александр прищурился, заставив себя перевести взгляд на её лицо и подальше от этой соблазнительной попки:

— Простите?

Она нетерпеливо нахмурилась:

— Я вам предлагала разные варианты для задания.

Он заинтересовался, насколько тёплыми могут оказаться эти округлые ягодицы под этим тонким муслиновым платьем. Он уже почти дотянулся и…

— МакЛин! — её глаза прищурились и проследили за его взглядом… — Проклятье! — Она отбросила книжку и спрыгнула со стола, кожу залил очаровательный румянец. — Вы разглядывали мой зад!

Он улыбнулся и откинулся назад в своём кресле, закинув руки за голову:

— Да.

Она хлопнула руками по бёдрам:

— Что значит «да»?

— А что я мог ещё сказать?

— Могли бы извиниться за неприличное поведение.

— Насколько я помню, вы не были сторонницей приличного поведения, когда были в Лондоне. Я, кстати, помню, как однажды на балу вы затащили меня за портьеру и подарили вполне непристойный поцелуй.

Она вспыхнула, но стойко выдержала его взгляд:

— Наши отношения стремительно развивались, и я должна была оказывать большее сопротивление. — Она покачала головой. — Но я этого не сделала.

— Вы ни разу не сказали «нет» ни на одно из моих предложений. У меня было впечатление, что не важно, что я говорю, — вы бы на всё согласились.

— Вы постоянно меня провоцировали, а это моя слабость, и вы это знаете. Но то было раньше, а это — сейчас. Мы позаботимся о том, чтобы не ввязаться во что — нибудь предосудительное.

Александр поднял бровь, изумлённый и странно смущённый её признаниями:

— Мы позаботимся?

В её голосе определённо послышалась нотка сожаления, когда она ответила:

— Я должна, я пообещала маме.

Александр моргнул:

— Прошу прощения?

— Я пообещала ей, что буду всё делать правильно и не стану вести себя импульсивно.

— Импульсивно? Вроде нашего пари?

— Это — не импульсивно, — сказала Кейтлин чуть поспешно. — Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что делаю.

Александр потёр губы, чтобы скрыть удивлённую усмешку. Он понятия не имел, что делать с этой женщиной. То она обольщает его и вообще всех мужчин в радиусе восьми километров своей соблазнительной грацией и прекрасными глазами; а то вдруг становится обезоруживающей как ребёнок, бросая ему вызов, вынуждая его делать нечто абсолютно глупое, как, например, добыть кусок заброшенного пчелиного улья.

Обезоруживающая как ребёнок… Этим всё сказано. Его улыбка поблёкла. Джорджиана была права; Кейтлин Хёрст для него слишком молода. В обществе было полно примеров неравных и необдуманных союзов, как, например, брак Чарльза. Такие неравные браки неизменно начинались с командования мужчин, а заканчивались тем, что женщины водили своих старых, разбитых мужей за нос, пока те не теряли чувство собственного достоинства.

— Какое задание вы мне дадите? — спросила Кейтлин.

Она подхватила маленькую кожаную книжку и открыла её.

Он поднялся и отобрал у неё книгу:

— Я сам найду, спасибо. Для вашего первого задания я хочу отыскать что — нибудь достаточно гнусное. Теперь сидите тихо, пока я ищу.

Она смогла спокойно высидеть на месте не больше двадцати секунд, громко вздыхая и то скрещивая руки, то их расплетая. Александр знал точное время, потому что посмотрел на часы. Она действительно не может сидеть смирно, что ли?

Наконец, он опустил книгу:

— Хм.

— Что?

Он пожал плечами и поднял книгу снова.

На этот раз ей не удалось выдержать молча даже десять секунд:

— МакЛин! Вы наверняка уже решили, что…

Он закрыл книгу:

— Добудьте мне волшебный котёл: золотую табакерку Роксбурга.

Она попыталась скрыть дрожь, но жалким образом не смогла.

Он заржал:

— Это будет, мягко говоря, трудно. Герцог держит эту табакерку при себе и днём, и ночью. Вам очень туго придётся, чтобы забрать её у него, особенно без посторонней помощи остальных гостей. — Он положил книгу на стол. — Значит, всё, что мне нужно сделать, это принести вам кусок конкретного улья?

Кейтлин подавила самодовольную улыбку. По словам одного из лакеев, улей был на высоченном дереве, высоко над землёй:

— Вы найдёте улей в том месте, где подъездная дорожка сворачивает с главной дороги.

— Идёт.

— Это будет не так уж просто. Он высоко на дереве. — Она оглядела его одежду. — Боюсь, вы испачкаетесь ещё до конца дня.

— Посмотрим — посмотрим. — Он скрестил руки на груди. — Это не должно быть слишком уж трудно; за исключением медоносных пчёл, в улье должно быть пусто.

Кейтлин почувствовала, как улыбка застыла на её лице:

— Что?

Вид у него был довольный:

— Пчелиные матки зимой спят вместе с несколькими трутнями; а большая часть пчелиного роя вымирает.

Она нахмурилась:

— Ой.

— Вы этого не знали?

— Нет, я думала, они… О чёрт. Не важно. — Она, конечно, не желала ему вреда, но рассчитывала, что задание будет потруднее. А теперь выясняется, что она дала ему смехотворно лёгкое задание, тогда как он дал ей задание исключительно трудное.

Всем было известно, как привязан лорд Роксбург к своей табакерке, а ей надо было добыть её, показать МакЛину и потом вернуть так, чтобы лорд даже не узнал, что она пропадала. Ладно, ей просто нужно быть острожной и ловкой.

— Я надеюсь раздобыть табакерку к завтрашнему дню.

— А я совершенно точно добуду ваш кусок улья к завтрашнему дню. Я бы и сегодня это сделал, но обещал её светлости помочь ей выбрать лошадь для завтрашней верховой прогулки. — Его губы дёрнулись. — Я сказал бы, что её навыки верховой езды всего на волос лучше ваших.

Кейтлин хотелось сбить самодовольную ухмылку с его лица. Вместо этого ей удалось равнодушно пожать плечами:

— Мне придётся сделать ваше следующее задание более трудным.

МакЛин усмехнулся и направился к двери:

— Не стесняйтесь, Хёрст. Только знайте, что я сделаю то же самое. А пока, с вашего позволения, пойду завтракать.

Она смотрела, как он вышел за дверь и пересёк коридор в сторону комнаты для завтраков. Как только он скрылся из виду, она упала в ближайшее кресло и задумалась, как же ей всё — таки без шума и крика стащить табакерку лорда.

Что ей следовало делать — это думать так же, как МакЛин, который знал, как флиртовать с женщинами прямо под носом у всего света. Он знал, кого и когда утащить, когда раскрыть закрытые шторы, когда стащить что — нибудь так, чтобы никто ничего не заметил, — а когда этого не делать.

Она кивнула самой себе. Она позаимствует это из его обкатанного сценария, что ещё больше усилит её удовольствие, когда она победит. Он, возможно, и выиграл их сражение в Лондоне, но она выиграет войну, когда выиграет это пари.

Совершенно ободрённая этой мыслью, она встала и направилась на поиски Муйрин, чтобы расспросить её, что она знает о герцоге и его табакерке.