Глава 1

«Если бы необычайно холодная погода не представила обществу надежную тему для разговоров (право, при нашей неизбывной любви к обсуждению изменчивой стихии нынешняя суровая зима — подарок тем, кто не силен в светском красноречии), всегда можно было бы отвести душу за счет мисс Элизабет Притчард. Молодая леди неожиданно сосредоточила благосклонное внимание на личности лорда Дарема.

Автор вовсе не отрицает возможности этого союза: в конце концов, мисс Притчард слывет весьма состоятельной невестой, а уж неинтересной и непривлекательной ее никто не назовет (несмотря на очевидную эксцентричность). Однако нельзя не отметить, что она заметно старше обычных дебютанток и, главное, старше самого лорда Дарема.

Итак, превратится ли мисс Притчард в леди Дарем? Возможно, когда замерзнет Темза… о, подождите-ка: Темза уже замерзла.

А это означает, что в наши дни все возможно».

Светские заметки леди Уислдаун 26 января 1814 года [1]Здесь и далее все заметки леди Уислдаун написаны Джулией Куин

Леди Маргарет Шелбурн решительно подошла к мраморному камину, украшавшему одну из стен столовой.

— Вот! — величественно воскликнула она и красивым жестом швырнула газету в огонь. — Вот что я думаю и о самой леди Уислдаун, и о ее скандальных статейках!

Супруг, лорд Джеймс Шелбурн, невозмутимо сидел во главе стола, читал свежий номер газеты «Морнинг пост» и даже не соизволил поднять голову. За десять лет счастливого брака он давно привык к театральным выходкам эмоциональной супруги, а потому не считал нужным изображать интерес. Таким образом, необходимость реагировать легла на плечи брата Мег, сэра Ройса Пемберли.

Джентльмен поднес к глазам лорнет и внимательно посмотрел на пепел, еще недавно воплощавший очередную попытку леди Уислдаун развлечь светское общество.

— Надо же! А мне всегда казалось, что ты обожаешь нашего автора. Во всяком случае, постоянно стремишься как можно быстрее прочитать свежий номер. Вот и сегодня схватила листок с подноса, прежде чем Бертон успел объявить о его прибытии. А по дороге в спешке едва не опрокинула меня вместе со стулом.

— Ничего подобного. Просто наклонилась перед тобой, чтобы… — Леди Шелбурн заметила на лице брата улыбку и сердито топнула миниатюрной ножкой. — О, так ты дразнишь! Вот в чем твой главный недостаток: никогда не говоришь серьезно!

— Никогда, — согласился сэр Ройс. — Так чем же тебя разгневала почтенная леди Уислдаун?

— Речь не обо мне. Она написала о Лизе.

Лиза, более известная широкой публике как мисс Элизабет Притчард, с детства неизменно оставалась лучшей и самой близкой подругой леди Маргарет Шелбурн. Они практически не расставались, хотя более непохожих дам пришлось бы искать долго. Хрупкая, светловолосая, безупречно одетая и изысканно причесанная, Мег отличалась живым, но непоследовательным умом — тем самым, который принято называть женским. Элизабет представляла собой неповторимую особу высокого роста, со светло-каштановыми волосами, по-кошачьи хитрыми зелеными глазами и ужасающей манерой одеваться. При этом она оставалась одной из самых умных и логично мыслящих особ, которых Ройсу довелось повстречать на жизненном пути.

— Так что же такого ужасного написала о Лизе леди Уислдаун?

— Утверждает, ни много, ни мало, что мисс Притчард проявляет симпатию к одному из джентльменов, хотя откуда ей знать? Вот почему я попросила тебя приехать сегодня утром, Ройс. — Маргарет выдержала драматическую паузу. — Боюсь, Лиза решила выйти замуж.

Слова повисли в воздухе подобно дыму только что зажженной свечи. Лорд Пемберли знал, что не должен чувствовать ничего, кроме раздражения, вызванного мелодраматичностью сестры. И все же новость повергла в шок.

— Лиза? Замуж? Не может быть! Ты ошибаешься!

Ни один человек, понимавший мисс Притчард и проникший в глубину ее сугубо прагматичной натуры, не смог бы поверить в подобную чушь. Родители Лизы умерли, когда дочке исполнилось всего лишь три года, а воспитавшая ее тетушка — сестра матери — скончалась в год светского дебюта племянницы. Так что девушка очень рано оказалась предоставленной самой себе, если не считать старого замшелого адвоката, ее опекуна.

Более слабая духом особа могла бы растеряться, однако мисс Притчард взяла себя в руки и начала активно строить независимую жизнь: купила дом, пригласила к себе престарелую бедную кузину и прилежно училась у адвоката сложному искусству толкового управления немалым состоянием, доставшимся по наследству. В двадцать пять лет, когда светское общество окончательно записало Элизабет в старые девы, она выделила компаньонке приличную пенсию, отселила ее и взяла в свои руки полный и единоличный контроль над всем движимым и недвижимым имуществом.

— Ничуть не ошибаюсь. — Недоверие явно обидело леди Шелбурн. — Фамилия избранника — Дарем.

— Впервые слышу.

— Ничего удивительного. Джентльмен в городе недавно. Если мне не изменяет память, он дальний родственник леди Сефтон.

Примерно раз в два года злые ветры заносили в светские гостиные Лондона очередную стаю охотников за приданым, и кто-нибудь из бесцеремонных кавалеров непременно выбирал жертвой Элизабет. К счастью, с помощью Маргарет Ройсу удавалось благополучно устранить потенциальную опасность.

Сама Лиза, впрочем, ничего не замечала. Она с редким скептицизмом относилась как к собственной женской привлекательности, так и к притягательности весьма солидного годового дохода, который к тому же неизменно и устойчиво рос благодаря умному, заботливому управлению. Она казалась вполне довольной собственной судьбой и никогда не проявляла склонности к браку — как и сам сэр Ройс. Во всяком случае, так ему всегда казалось.

— Поверить не могу, что Лиза способна на подобное легкомыслие.

— Да я и сама не придавала значения этому знакомству, но, видишь ли… — Мег задумалась, словно сомневаясь, поймет ли ее брат правильно. — Вот уже месяц, начиная с собственного дня рождения, бедняжка выглядит откровенно растерянной и расстроенной. Боюсь, что в подобном состоянии одинокая леди особенно беззащитна.

Ройс нахмурился. Сам он видел Лизу не далее как пару дней назад. Да, она действительно вела себя немного рассеянно, но не более того. Говорить о симптомах страсти к какому-то неведомому альфонсу не было ни малейших оснований.

— Лиза вовсе не из тех женщин, которые готовы выскочить замуж, не взвесив обстоятельства.

— Она все взвесила. И даже представила мне список убедительных доводов, доказывающих, что они с лордом Даремом составят прекрасную пару.

— О Господи! И снова эти ужасные списки! Она что, лошадь покупает?

— Месяц назад Лизе исполнился тридцать один год. Большинство женщин этого возраста давно замужем и растят детей.

— Но она совсем не такая, как большинство женщин. Ой, Мег, уж не ты ли снова толкаешь подругу на опрометчивый шаг? Если так, то я…

— Разумеется, я здесь ни при чем, — слегка покраснев, попыталась оправдаться Маргарет. — Я ни слова не сказала о замужестве.

Из-за стола послышалось выразительное покашливание Джеймса, за которым последовало не менее выразительное шуршание газетных страниц.

Мег смущенно зарделась и поспешила добавить:

— Вполне естественно, что рано или поздно Лиза встретит человека, которого полюбит. А я всего лишь хочу, чтобы она выбрала кого-то из известных нам достойных джентльменов.

Мисс Притчард и любовь? Почему Мег заговорила об этом? Одно дело принять решение выйти замуж и совсем иное — влюбиться. Мысль почему-то не понравилась, более того — встревожила. Ройс нервно встал. Столовая внезапно показалась темной и угнетающе мрачной, а за окнами лежал снег и манил свежей белизной, обещая спасение. От чего именно надо было спасаться, сэр Пемберли не понимал, однако чувствовал насущную потребность полной грудью вдохнуть морозный воздух.

— Мне пора, Мег. Спасибо за вкусный завтрак. Он повернулся к двери, но внезапно остановился, словно неожиданная мысль не позволила продолжить путь.

— Послушай… как, по-твоему, она может действительно влюбиться в этого Дарема? — Ройс и сам удивился неожиданному вопросу; он не собирался его задавать, во всяком случае, вслух.

На безупречно гладком лбу леди Шелбурн появилась морщина, отражавшая напряженный мыслительный процесс. Ответ созрел не скоро.

— Нет, — серьезно заключила она. — Пока еще нет. Но она чувствует, как нечто неведомое проходит мимо. Ты же знаешь Лизу: если она захочет, чтобы событие произошло, то рано или поздно что-то непременно случится. Что делать, Ройс? Вдруг лорд Дарем окажется непорядочным человеком?

Сэр Пемберли глубоко задумался, а потом грустно вздохнул и заключил:

— Не знаю, удастся ли помочь.

— Что? Ты готов смириться и молча позволить Лизе совершить страшную ошибку?

— Но ведь она не ребенок. Если этот человек действительно ей нравится… — Договорить он не смог: слова застряли в горле. Черт возьми, что случилось? Речь идет о Лизе, а не о ком-то другом. Уж кому-кому, а ей вполне можно доверять: мисс Притчард умеет мыслить трезво и поступать логично, чем неизменно вызывает глубокое уважение. Разве он не желает ей счастья? Конечно, желает. Она же ему почти как…

Сэр Ройс оглянулся на Маргарет и нахмурился. Нет, не как сестра. Он никогда не мог довериться Мег с той же искренностью, с какой доверялся Лизе. Не вел таких же долгих бесед о… обо всем на свете. Если говорить честно, сестра никогда не понимала его в полной мере. Да и в минуту грусти он обращался за утешением не к сестре, а только к Лизе.

Да, приходилось признать, что в нужную минуту мисс Притчард всегда оказывалась рядом. С годами из подруги детства младшей сестры она превратилась в добрую приятельницу и наперсницу для него самого. И вот теперь на горизонте внезапно появился какой-то хлыщ. Скорее всего, охотится за состоянием бедняжки и наверняка разобьет нежное, неопытное сердце.

Мысль рассердила — и это при том, что сердился Ройс крайне редко. Да и вообще душу переполняли необычные чувства, распознать и определить которые не удавалось.

— Признаюсь, крайне разочарована твоей пассивностью. — Мег воинственно скрестила руки на груди и пронзила брата гневным взглядом. — Судя по всему, флирт с новой пассией заставил тебя забыть о бедняжке.

— Я никогда не флиртую.

— Что за бессовестная ложь! А как же снеговик в Гайд-парке? Разве ты лепил его не в компании леди Энн Бишоп? Да-да, не пытайся отрицать! Всезнающая леди Уислдаун даже написала об этом событии в своей газете, и весь бомонд обсуждал легкомысленное поведение вас обоих. В жизни не испытывала большего унижения!

— Унижение? Из-за снеговика? Маргарет расправила плечи.

— Ройс, кто-то должен выяснить истинные намерения лорда Дарема. Не исключено, что этот человек охотится за приданым, а возможно, и того хуже.

Шелбурн взглянул на зятя поверх газеты и губами внятно изобразил слово «беги», после чего мгновенно спрятался за надежным бумажным щитом.

Если бы сэр Пемберли не пребывал в столь растрепанных чувствах, то наверняка бы рассмеялся.

— Что же еще ему может понадобиться от Лизы, кроме денег?

— Добродетель.

В глазах потемнело. Проклятие! Нет, ни за что на свете он не позволит использовать мисс Притчард в подобных целях! Приходилось признать, что сестра права: кто-то действительно должен вплотную заняться бессовестным лордом Даремом.

И этот «кто-то» — он, Ройс Пемберли. В ином случае за дело возьмется Маргарет. Одному Богу известно, чем закончится ее вмешательство.

— Что ж, попробую. Посмотрим, что мне удастся выяснить.

Да, он сделает все возможное. Раскроет таинственное прошлое опасного претендента и представит Лизе факты, и только факты.

Вот и все, ничего страшного. Наверняка удастся отвратить нависшую опасность. С души свалился камень, и Ройс почувствовал, что снова способен улыбаться.

— Не волнуйся, Мегги. Непременно выведу подлеца на чистую воду.

Леди Шелбурн засияла:

— Вот и замечательно. А то, пока ты сомневаешься в привлекательности моей дорогой подруги, другие мужчины…

— Но я ничуть не сомневаюсь в привлекательности мисс Притчард.

Маргарет взглянула на него с удивлением.

— Ни за что этого не скажешь, даже когда вы вместе. Если честно, мне всегда казалось, что Лизу ты считаешь сестрой в даже большей степени, чем меня. И обращаешься с бедняжкой просто ужасно.

Ройсу приходилось слышать немало самых разных упреков, но вот в отношении к посторонней леди, как к сестре, его еще никто не обвинял.

— Мы с Элизабет давние друзья, а потому, возможно, я разговариваю с ней свободнее, чем с другими дамами. Разве это предосудительно?

— Ну, это не так уж и важно. Она и сама не считает тебя неотразимым. Очевидно, слишком привыкла.

Неосторожное замечание задело его самолюбие. Ройс принял гордую позу и высокомерно заявил:

— Надеюсь, наши отношения выше подобных глупостей.

Фраза получилась впечатляющей, однако в душе шевелилась тревога.

— Где Лиза взяла этого Дарема?

— Их познакомила леди Берлингтон.

— Можно было догадаться, — отозвался Ройс. Леди Берлингтон доводилась Лизе крестной матерью. Экстравагантная старушка презирала светские условности, вела себя своевольно, а собственное мнение выражала до грубости прямо. И все же бомонд ее обожал.

Никто не смог бы упрекнуть леди Берлингтон в невнимании к крестнице и в отсутствии чувства долга. Едва мисс Притчард появилась в Лондоне, крестная обеспечила ее приглашениями на все престижные светские события и даже организовала поручительство, необходимое для участия в балах в знаменитом зале «Олмак» — предмете вожделения всех юных леди. Когда же стало ясно, что Лиза не в полной мере соответствует принятым в светском обществе стандартам красоты, леди Берлингтон взяла на себя труд и ответственность сообщить подопечной, что, если ей не удается выглядеть неотразимой, имеет смысл хотя бы казаться интересной. Лиза приняла мудрый совет близко к сердцу.

Склонность к необычным нарядам усилилась, а к ней прибавилась и шокирующе откровенная манера вести беседу. Более того, неуемное стремление к оригинальности заставило купить фаэтон с неприлично высоким сиденьем и самой им управлять. Разумеется, сплетни и пересуды плодились и множились, однако Элизабет не обращала на злые языки ни малейшего внимания, и скоро все привыкли ожидать от независимой мисс Притчард любых, даже самых экстравагантных поступков.

Некоторые из оригинальных выходок привели к неожиданным и довольно тяжким последствиям. Так, например, прошлым летом проказница появилась в обществе с крохотной обезьянкой на поводке. Все, включая самого принца, не уставали восхищаться поразительными умственными способностями зверька. Через неделю все обезьяны, которых злая судьба занесла из теплых краев в холодный сумрачный Лондон, перекочевали к дамам, не желавшим оставаться в арьергарде моды. Впрочем, вскоре выяснилось, что разгуливать с обезьянкой и держать обезьянку дома — процессы абсолютно разного свойства.

Звери вели себя непредсказуемо, а порой и злостно. Невоспитанный питомец леди Рашмунт укусил за палец лорда Кастерленда, да так сильно, что несчастный слег на целую неделю. Неприличное создание, с которым прогуливалась мисс Сандерсон-Литтл, то и дело перегрызало собственный поводок и забиралось под юбку первой попавшейся дамы. Ну а домашний любимец виконтессы Рандалл проявил неприятную склонность заглатывать мелкие предметы, после чего леди Бристол возмущенно потребовала вернуть пропавшее кольцо — старинную семейную реликвию. Тщательные поиски результата не принесли, и было решено, что украшение таится в кишечнике животного. Последовали не слишком изысканные и аристократичные действия, после чего виконтесса решила, что не готова жить в обществе тропического хулигана. Ройс вздохнул:

— Надеюсь, парень все-таки не окажется бессовестным искателем легкой наживы. Уж очень не хочется… Договорить он не успел, потому что в дверь постучали. Вошел Бертон и важно сообщил о прибытии мисс Элизабет Притчард.

В следующую секунду в комнату впорхнуло ало-зеленое видение. Нет, не видение, мысленно поправился Ройс, — этому подошло бы какое-нибудь другое определение. Лиза не обладала ни вкусом, ни чувством стиля. Утром, днем и вечером фантазерка непременно поражала самыми яркими, самыми кричащими, а порой и откровенно нелепыми костюмами. Сегодня она надела алое платье и накидку в тон — все бы ничего, если бы наряд не дополняли желтые ботиночки и зеленый тюрбан на голове. Потрясающий образ вызывал смятение и острое желание закрыть глаза.

Но лорд Пемберли глаза не закрыл, а внимательно посмотрел на гостью, пытаясь увидеть ее по-новому, словно и не знал каждую ее черту, каждое новое выражение лица. Эксперимент удался, но привел к неожиданному результату: перед ним стояла поразительная женщина. Природа одарила ее сияющими зелеными глазами и восхитительными, пышными волосами золотистого цвета, столь же своевольными, как и сама хозяйка. Высокий рост выгодно подчеркивал изумительную фигуру: длинные ноги и руки, тонкую талию, прекрасной формы бюст. В юности особа подобного сложения могла бы показаться несколько угловатой, но возраст смягчил формы и черты лица, а светившийся в глазах быстрый жизнерадостный ум лишь добавил очарования. Основная проблема заключалась в умении одеваться.

— Лиза! — ошеломленно воскликнула Маргарет. — Что у тебя на голове?

Мисс Притчард испуганно подняла руку к причудливому сооружению, над которым почти на фут возвышалось белое перо.

— Неужели снова съехал? — Она поправила тюрбан, и теперь перо указывало в направлении «строго назад».

— Где ты раздобыла эту чудовищную нелепость? — Несмотря на почти искреннее возмущение, Ройс не смог спрятать улыбку — настолько забавно выглядела подруга.

Та гордо вскинула голову, отчего украшение покосилось еще больше.

— Купила на Бонд-стрит, у мадам Бувиетт. Нравится?

— В жизни не видела шляпки смешнее. Милая, тюрбаны носят только вдовы.

— Не может быть! — горестно воскликнула Лиза. — Какая жалость! Чувствую себя в нем настоящей королевой. — Она погладила перо, при этом, едва не сложив его пополам. — Да и цена оказалась вполне разумной: всего лишь десять шиллингов. Но вот непонятно только, о чем думала сама мадам Бувиетт?

— А мне очень даже понятно, — серьезно заметил Ройс. — Она наверняка думала примерно следующее: «Вряд ли в Лондоне найдется еще одна чудачка, готовая купить эту ужасную вещь даже за десять шиллингов, так что лучше, поскорее сбыть тюрбан с рук». Да, дорогая Лиза, не сомневайся, именно так она и думала. Лиза попыталась сдержать улыбку, но не смогла. Разве можно оставаться серьезной, когда Ройс так забавно дразнит? Она и сама обожала шутки и розыгрыши.

— Спасибо, на данный момент веселья вполне достаточно. Еще очень рано; я даже не выпила утреннюю чашку шоколада. Да и вообще приехала к Мег, а вовсе не к тебе. — Она перевела взгляд на подругу. — Милочка, может быть, помочь написать приглашения на бал в честь Дня святого Валентина? После ленча я, совершенно свободна.

Джеймс громко вздохнул, и газета надулась, как парус.

— Ах да! — воскликнул лорд Пемберли. — Мег устраивает бал! Надо же, совсем забыл.

— Как можно забыть? — Леди Шелбурн пришла в ужас. — Этот великолепный праздник я планирую с тех самых пор, как леди Прадем попыталась сделать свой злосчастный раут вершиной сезона.

Леди Прадем считалась вечной и непримиримой соперницей Маргарет Шелбурн. Дамы познакомились еще в школе и сразу невзлюбили друг друга. В дальнейшем противостояние лишь усугубилось: обе вышли замуж за джентльменов одного круга, родили одинаковое количество детей и слыли особами в высшей степени привлекательными и интересными. Должно быть, если бы одной из них удалось хоть в чем-то превзойти другую, соперничество немедленно утратило бы почву и постепенно засохло. Но жизнь рассудила иначе, и в настоящее время при встрече дамам с трудом удавалось сохранить светскую любезность.

— Не беспокойся, — заверила мисс Притчард. — Как только общество увидит все чудеса бала у Шелбурнов, жалкая вечеринка леди Прадем мгновенно сотрется из памяти.

Маргарет блаженно улыбнулась:

— Поверь, Лиза, зрелище будет по-настоящему восхитительным. Я заказала больше двух тысяч красных свечей. Месье де Турне согласился изваять у входа шесть своих знаменитых ледяных скульптур. Ройс, ты непременно приедешь, правда?

— Обязательно, — подтвердил сэр Пемберли. — Более того, даю слово танцевать со всеми дамами подряд, даже с самыми страшненькими.

Лиза приняла заявление с сомнением. Ройс танцевал исключительно с красивыми молодыми леди, пользующимися громким успехом Отвратительный снобизм: мог бы проявить больше гибкости и расширить горизонт.

Леди Шелбурн триумфально взглянула на газету, за которой продолжал прятаться супруг.

— Рада, что могу рассчитывать хотя бы на помощь брата.

— Что ты! Рассчитывай на всех нас! — отозвалась Лиза, почувствовав в голосе подруги нотки обиды. Лорд Шелбурн тем временем со снисходительной улыбкой взглянул на жену поверх газеты. Хотя Джеймс отличался сдержанностью и редко проявлял чувства, близкие отлично знали, что он никогда и ни в чем не отказывал жене. Супруги Шелбурн пронесли нежную любовь через все десять лет брака. Лиза грустно подумала, как хорошо было бы иметь рядом такого надежного, близкого человека.

Взгляд сам собой остановился на Ройсе. Удивительно, но оказалось, что лорд Пемберли смотрит прямо, сосредоточенно, а в синих глазах застыло вопросительное выражение. Сердце дрогнуло в радостном предчувствии, однако мисс Притчард решительно подавила глупую сентиментальность. Разве позволительно так реагировать на взгляд, а тем более на взгляд Ройса Пемберли. — человека, который каждый день пристально смотрит на дюжину дам? Уж кто-кто, а она-то прекрасно это знала: не зря уже много лет наблюдала за братом лучшей подруги.

Да, мисс Элизабет Притчард могла уверенно заявить, что знает о сэре Ройсе Пемберли буквально все. Гораздо больше, чем следовало бы, и вполне достаточно, чтобы не позволять сердцу подпрыгивать при каждом внимательном и вопросительном взгляде. Джентльмен слыл невозможным ловеласом и отличался поразительной ветреностью: бесконечные влюбленности продолжались не больше месяца. При этом он вел себя осторожно, чрезвычайно осмотрительно и на людях никогда не переходил границ обычной обходительности и светской вежливости, поскольку больше всего на свете дорожил собственной драгоценной свободой.

Вот почему Элизабет по праву считала Ройса близким другом: она прекрасно осознавала его достоинства и недостатки и принимала человека без оговорок — таким, каков он есть, при этом, имея все основания считать, что и он относится к ней так же.

Разумеется, критически-дружеское отношение вовсе не мешало в полной мере оценить, достоинства джентльмена. Да, лорд Пемберли отличался яркой романтической красотой: темные волнистые волосы падали на лоб, подчеркивая синеву выразительных глаз. Глаза эти, оттененные длинными черными ресницами, остро, насмешливо смотрели из-под густых бровей. Чтобы не утонуть в синем взгляде, приходилось постоянно сохранять определенную долю настороженности и скептицизма.

Трудности значительно усугублялись тем обстоятельством, что сэр Ройс был высок ростом и прекрасно сложен. К тому же стоило ему улыбнуться, как на подбородке мгновенно появлялась чудесная ямочка, всерьез угрожавшая душевному спокойствию. И почему он не родился с обычным скучным подбородком и тусклыми глазами?

Не мешало бы, и полысеть — хотя бы слегка. Да-да, не окончательно, конечно, а так, чуть-чуть, чтобы не выглядеть таким невозможно красивым и опасным.

К сожалению, Бог не отличался милосердием, и в тридцать девять лет лорд Пемберли оставался столь же неотразимым, как и в восемнадцать. Пожалуй, с возрастом и возмужанием возросла и та опасность, которую он неизменно таил. Лиза уже давно решила, что Господь послал ей суровое испытание, приказав поддерживать дружеские отношения с самым успешным сердцеедом лондонского бомонда, да еще делать это с неизменным достоинством, подчеркивающим ее собственную женскую добродетель и порядочность джентльмена.

Чтобы укрепиться в собственной стойкости, Лиза широко улыбнулась и обратилась к подруге:

— Сколько приглашений ты мне поручишь?

— Сотни. Нет, даже тысячи. Хочу пригласить абсолютно всех. — Маргарет отошла к небольшому секретеру в углу столовой. Взяла стопку плотных глянцевых карточек и оторвала половину длинного списка предполагаемых гостей.

— Спасибо, дорогая! Ты избавила меня от целого дня работы!

Лиза взяла заготовки приглашений, выровняла стопку и сунула под мышку.

— Завтра сможем отослать. — Положила список гостей в ридикюль и аккуратно его закрыла. — Ну, все. Мне пора. Полно дел.

— Я провожу до экипажа, — предложил Ройс с приятной готовностью. Открыл дверь и отступил в сторону, пропуская даму вперед.

Лиза надела перчатки и тайком, из-под ресниц, взглянула на лорда Пемберли. Обычно невозмутимого джентльмена сейчас что-то определенно тревожило, — иначе с какой стати он смотрел так внимательно, словно пытался разгадать тайну? Может быть, чем-то расстроила Мег? Как бы там ни было, надо будет непременно добиться правды. В конце концов, они старые друзья. А для чего еще нужны друзья, если не для того, чтобы выведывать друг у друга секреты?

— Что ж, очень приятно. Конечно, проводи. — Она помахала Маргарет. — Завтра утром привезу готовые приглашения. — С этими словами мисс Притчард выскользнула в просторный холл и остановилась, поджидая Ройса.

На улицу они вышли вместе. Морозный воздух искрился на ярком солнце, а изо рта при каждом слове забавно вылетали кружевные облачка. Лиза с завистью взглянула на тяжелое пальто спутника. Сама она надела свою лучшую пелерину на подкладке из лебяжьего пуха, и все же воздушное одеяние проигрывало в сравнении с несколькими слоями добротной камвольной шерсти.

— Да, хотела бы я спрятаться в такой же кокон, — откровенно призналась она и остановилась, ожидая, пока подъедет экипаж.

Лорд Пемберли со снисходительной улыбкой посмотрел на нее сверху вниз.

— Может быть, наденешь мое пальто? Конечно, ты в нем утонешь, но зато будет тепло.

— А ты в чем останешься? В моей пелерине? Вряд ли тебя устроит лебяжий пух: боюсь, даже репутация отчаянного повесы не выдержит сурового испытания.

— Ну, знаешь! Если уж тебе сходит с рук этот невозможный тюрбан, то пелерина пройдет на ура.

Лиза наморщила носик.

— Начинаю подозревать, что моя чудесная шляпка не вызывает у тебя особого восторга.

— Она вызывает у меня ненависть, — уточнил Ройс. — Впрочем, какая разница? Тебе все равно нет никакого дела до моего мнения.

— Очень даже есть, — беззаботно возразила Лиза, наблюдая, как слуга опускает лесенку. — Ты куда-то собрался? Может быть, подвезти?

— Не смею беспокоить.

— Ну, вот еще! Какое беспокойство? Напротив, вдвоем веселее. Улицы почти пустые, так что поедем быстро, — пообещала она и добавила, словно речь шла о дополнительном преимуществе; — Сейчас скользко, и иногда экипаж заносит на поворотах. Просто прелесть!

Лорд Пемберли сверкнул белозубой улыбкой.

— Да ты, оказывается, самая настоящая хулиганка. Придется проследить, чтобы чего-нибудь не натворила. — Он посмотрел на карету и удивленно вскинул брови. — Что-то не припомню такого средства передвижения.

— А ты его еще не видел. Экипаж совсем новый и едет так мягко, что кажется, будто стоишь на месте.

— Разве можно отказаться от столь соблазнительного предложения? — Сэр Пемберли отправил лакея, чтобы тот отпустил его собственную коляску. Взял спутницу под руку, нагнулся, чтобы заглянуть в глаза, и помог подняться. — Залезай скорее, а то совсем окоченеешь.

Жест был совсем простой, обыденный. Лиза не сомневалась, что именно таким образом любезный, хорошо воспитанный джентльмен поступал с десятками спутниц, вовсе не задумываясь о том, что заставляет молодую леди чувствовать себя особенной, единственной, окруженной заботой и даже желанной. К счастью, хотя сам Ройс и не понимал, какой эффект производит привычная предупредительность, Лиза отлично отдавала себе отчет в возможных последствиях. Едва оказавшись в экипаже, она освободилась от излишней опеки и деловито занялась лежавшим на сиденье теплым пледом.

Ройс сел напротив, и лакей закрыл дверь. Спустя пару мгновений карета плавко тронулась с места и поехала по лондонским улицам, едва заметно покачиваясь на заледеневшей мостовой.

— На редкость красиво, — оценил лорд Пемберли, с интересом осматривая внутреннее убранство дорогого экипажа. Дотронулся до кожаной обивки с бронзовыми заклепками и даже погладил бархатное сиденье. — Одобряю.

— Последняя сделка на бирже принесла неплохую прибыль, и я решила сделать себе подарок.

Ройс взглянул с интересом:

— Несколько дней назад герцог Уэксфорд рассыпался в похвалах в твой адрес. Уверял, что в жизни не видел столь умной и деловой дамы.

— Герцог всего лишь признателен за то, что я подсказала, как выгоднее приобрести месторождение алмазов: он ведь с ума сходит по драгоценным камням.

— Его светлость очень, очень высокого мнения о твоих способностях, хотя в целом не склонен к комплиментам.

— Ну а я не склонна принимать всерьез пустые похвалы. — Лиза поставила ноги на небольшой металлический ящичек между сиденьями. — Ой, как тепло! Погрейся.

Ройс последовал совету: ящик действительно удивительным образом грел. Забавно было видеть свои огромные сапоги рядом с маленькими желтыми ботиночками спутницы.

— До чего же интересные, яркие ботиночки, — заметил он. — По-моему, ты еще ни разу их не надевала.

— Да, совсем новые. Стоят целое состояние. Признаюсь, безумно люблю обувь. Носить не успеваю, а все равно, кажется мало.

Лорд Пемберли расплылся в неотразимой жизнерадостной улыбке.

— Ну, если у тебя слишком много обуви, то у меня слишком много жилетов. Только я держу страсть в тайне.

Лиза с готовностью улыбнулась в ответ. Один из секретов обаяния Ройса заключался в легкости общения с дамами. Он не считал зазорным обсуждать темы, от которых большинство мужчин шарахались в откровенном испуге; как данность принимал интерес к нарядам, моде, бесконечным пересудам и бесчисленным чашкам чая. Его не страшили любовь к сплетням и даже столь причудливые формы коммуникации, как закатывание глазок и многозначительные усмешки. Лорд Пемберли не стремился осуждать — напротив, всегда старался внимательно выслушать, понять и поддержать. Простая тактика позволяла собеседнице чувствовать себя интересной и достойной внимания.

Лиза кашлянула.

— Ну что, нравятся горячие кирпичи?

Сэр Ройс снова опустил глаза и посмотрел на сияющие сапожки.

— Очень. — На секунду задумался. — Послушай, Лиза, мне необходимо кое о чем тебя спросить…

Обычно непогрешимо уверенный в себе джентльмен выглядел настолько растерянным и сбитым с толку, что мисс Притчард заволновалась. Что-то его беспокоило, причем не на шутку.

— В чем дело?

Лорд Пемберли грустно улыбнулся:

— Ты отлично меня понимаешь и знаешь, что я всегда высоко ценил твое мнение.

Почему-то стало грустно.

— И что же за дама на сей раз?

— Дама? — Ройс перестал улыбаться. — Почему ты решила, что речь пойдет о даме?

— Потому что обычно мое мнение требуется именно по этому поводу.

Ройс удивленно вскинул брови:

— Неужели? Не может быть.

— А кто же в таком случае спрашивал, что я думаю о мисс Пелхэм? Да-да, о блондинке с большими… — Она изобразила в районе груди нечто округлое.

У джентльмена запылали уши.

— Не думал, что…

— И тем не менее. — Воспоминание не доставило радости. Кокетка вела себя просто кошмарно: одни фальшивые улыбки и нарумяненные щеки чего стоили. Но Ройс был от нее без ума и ровным счетом ничего не замечал. Конечно, Лиза прекрасно понимала, что влюбленность, как всегда, не продлится дольше недели, и все же существовали серьезные основания для тревоги: весь бомонд знал, что Пелхэмы подыскивают для единственной дочери богатого мужа и при этом пользуются дурной репутацией. Не исключено, что ужасная девица планировала заманить выгодного жениха в ловушку.

К счастью, непостоянство лорда Пемберли пошло на пользу: он охладел прежде, чем случилось непоправимое.

— Итак, о какой же особе речь на сей раз? Надеюсь, не о леди Энн Бишоп?

— Нет, не о леди Энн Бишоп!

— Вовсе незачем злиться.

— А я и не злюсь вовсе! — сердито ответил Ройс. — Просто ни разу не замечал, чтобы доводилось обсуждать с тобой неподобающие темы.

— Еще как! Один раз даже советовался, что лучше купить в подарок актрисе, за которой волочился, — рубиновое колье или серьги. Тебе хватило здравого смысла показать мне эту особу в театре. Сначала я думала, что лучше всего подойдет гранат, но изменила мнение: этот благородный камень не для безвкусной блондинки.

Ройс открыл рот, но тут же снова закрыл, очевидно, так и не придумав достойного ответа.

Лиза решила, что он просто не смог вспомнить, о ком шла речь. Действительно, с тех пор прошло целых четыре месяца!

— Забыл? Голубые глаза, светлые волосы, широкий зад. Ах да! У нее еще была дурная привычка носить вуаль, хотя сейчас это совершенно не модно.

Ройс окончательно утратил дар речи и почти без сил откинулся на спинку сиденья. Маргарет оказалась права: он обращался с Лизой с катастрофической бесцеремонностью. А сейчас беспомощно смотрел на порозовевшие от мороза щеки и покрасневший кончик носа. Вот она убрала со щеки непослушный локон, вот плотнее запахнула пелерину… Он провожал взглядом каждое движение.

— Лиза, прости, пожалуйста.

— Простить? Но за что же?

— За то, что навязывал непристойные темы для обсуждений. С тобой так легко разговаривать обо всем на свете.

Улыбка на мгновение померкла, но тут же засияла снова.

— Да, мне уже об этом говорили. Но сейчас речь о другом. Ты хотел посоветоваться. Так в чем же дело?

— Ах да! Речь не о женщине. Во всяком случае, не о посторонней женщине…

Слова отказывались подчиняться, и Ройс мысленно проклинал себя за косноязычие. Получалось, что он без зазрения совести мог рассказать мисс Притчард о глупой влюбленности в какую-то низкопробную актрису, но в то же время не знал, как спросить о человеке, которым, по слухам, заинтересовалась она сама.

Лорд Пемберли задумчиво потер лоб и спросил себя, с каких это пор разговор превратился в сложную дипломатическую процедуру. Ради Бога, это же Лиза! Элизабет, которая знает его лучше, чем любой другой человек на свете. Мисс Притчард, которая смеялась над его промахами, дразнила за нелепые ошибки и всегда, всегда понимала.

Но вот он сидит напротив и заикается, как неловкий шестнадцатилетний мальчик, пытаясь подступиться к разговору о неведомом и опасном лорде Дареме.

И все же требовалось немедленно выяснить, как Лиза относится к своему таинственному поклоннику. Лорд Пемберли решительно выпрямился.

— Утром у нас с Мег состоялся интересный разговор.

— Правда?

— Да. И она… упомянула о тебе. О тебе и еще, об одном человеке.

Зеленые глаза мгновенно вспыхнули пониманием, но Лиза пожала плечами, словно стремясь прогнать нежелательную мысль.

— Кажется, Мег снова начинает сводничать, — спокойно заметила она. — Ума не приложу, зачем ей это нужно.

Мисс Притчард ни словом не обмолвилась о лорде Дареме, и Ройс счел это хорошим знаком. Возможно, у сестры просто разыгралось воображение. Да, разумеется, так оно и есть. Как обычно, историю придумала Мег. Он вздохнул с облегчением и радостно улыбнулся:

— Ты же знаешь мою сестру: она обожает придумывать небылицы.

— Да уж, заметила. Склонность к сводничеству делает ее опасной. Наверное, чтобы укрыться от ее козней, придется тайком покинуть Лондон и спрятаться. Боюсь только, что тебе гораздо сложнее это сделать, чем мне. Я могу, например, сменить имя и наняться гувернанткой в какое-нибудь далекое поместье, а вот как поступить тебе? Найти работу в качестве домашнего учителя?

— Сомневаюсь, что получится. Стоит людям услышать мою латынь, как самозванство тут же обнаружится.

— Да, ты прав. К тому же нельзя забывать и о твоей склонности к приключениям. Думаю, стоит попробовать наняться на корабль и отправиться в Индию. Говорят, юнги всегда нужны.

— Юнги? А как насчет капитанов?

— О, эту должность надо заслужить. Семь-восемь лет безупречного плавания, и ты во главе корабля.

— Жестокая!

— Скорее, справедливая. Ты же ни разу не выходил в море и не сможешь отличить правый борт от левого и нос от кормы.

— Неправда! Нос — это там, где штурвал, а с правым и левым бортами можно как-нибудь разобраться по аналогии с правой и левой руками.

— Гениально! Прости, ошиблась и беру свои слова обратно. Несомненно, ты лучший на свете капитан. — В голосе звучал откровенный сарказм.

Ройс широко улыбнулся:

— Как всегда, умеешь поставить на место.

— Только в том случае, если это необходимо, — невозмутимо уточнила Лиза.

— Раз так, то о мирной беседе придется забыть.

— Да у нас и не бывает мирных бесед. Честно говоря, мне это очень нравится. — Лиза посмотрела на стопку не подписанных приглашений, которые держала в руках. — Не сомневаюсь в добрых намерениях Мег, но все-таки жаль, что придется спасаться бегством. Или потребовать разрешить мне самой устраивать свою судьбу.

— Но она волнуется за тебя. Ты ей почти как сестра. Лиза натянуто улыбнулась:

— Мег мне тоже почти как сестра. Даже и не знаю, что бы делала без ее дружбы. И без твоей, кстати, тоже.

— Не могу говорить от имени Маргарет, но сам я всегда к твоим услугам. Был и останусь верным другом.

Взгляды встретились. Молчание углубилось и наполнилось новым смыслом. Лиза прикусила губу, приоткрыла кожаную шторку на окне и посмотрела на улицу. Согнутое перо на тюрбане коснулось плеча.

— Говорят, Темза окончательно замерзла.

Лорд Пемберли на мгновение задумался и принял предложение сменить тему. Чем быстрее отношения вернутся в обычное русло, тем легче будет жить. Надо же было сестре начать мутить воду! Наверняка вся эта история с лордом Даремом не стоит и выеденного яйца, иначе Лиза сама обо всем рассказала — в конце концов, они близкие друзья. Она всегда и все ему рассказывает.

Тем не менее, приходилось признать, что в одном Маргарет не ошиблась: Лиза действительно выглядела уязвимой, ранимой. За обычными жизнерадостными манерами чувствовалась горечь. В глазах сквозила печаль, особенно заметная в те мгновения, когда Лиза пыталась улыбнуться. Лорд Пемберли сидел молча и размышлял, как продолжить разговор.

Наконец она вернула штору в обычное положение и села прямо, лицом к спутнику. Несмотря на экстравагантный наряд, в облике мисс Притчард трудно было не заметить внутренней элегантности. Где-то между семнадцатью и двадцатью пятью годами Лиза расцвела уникальной, ей одной присущей красотой. Удивительно, но привлекательность заключалась не столько в чертах лица, сколько в осанке, постановке головы и грациозной жестикуляции.

Ройс неожиданно спросил себя, замечали ли другие мужчины то, что видел он. Мысль взволновала и даже вызвала раздражение. Черт побери, вовсе не хотелось думать о том, что кто-то может обидеть Лизу, принести разочарование и страдание. Она была особенной, не такой, как остальные молодые дамы, по-своему тонкой и ранимой. Решение пришло мгновенно: да, надо взять быка за рога и напрямую задать тот вопрос, который вот уже полчаса вертелся на языке.

— Расскажи о лорде Дареме. Щеки Лизы запылали пунцовым румянцем. Проклятие! Все-таки Маргарет оказалась права — что-то произошло. Ничего хорошего ожидать не приходилось.

— Кошмар! — воскликнула Лиза и провела затянутой в перчатку ладонью по лбу, словно пытаясь разгладить несуществующие морщины. — Значит, и ты уже успел прочитать заметку леди Уислдаун. В жизни не испытывала большего унижения: злостная сплетница написала, что я старше лорда Дарема, как будто это обстоятельство имеет значение…

— Старше? Лиза сморщилась, словно от боли.

— Так ты не знаешь?

— Маргарет возмутилась, сожгла листок, и я не успел прочитать.

— Бог мой! Я и то меньше расстроилась. Да, я действительно немного старше лорда Дарема. Всего на каких-то четыре года. Понятия не имею, зачем леди Уислдаун подняла такой шум.

Ройс без труда сосчитал, что неведомый претендент на целых двенадцать лет моложе его самого. Тревога усилилась. Дерзкий щенок!

— Так кто же, черт возьми, этот человек?

Мисс Притчард открыла рот, чтобы ответить, однако тут же передумала.

— Почему ты спрашиваешь?

— Почему? Что значит — почему? Маргарет тебе почти как сестра. Выходит, я имею полное право задавать вопросы.

— Ройс, за пятнадцать лет нашей дружбы…

— Двадцать один год. Лиза нахмурилась.

— Не может быть!

— Очень даже может. Мы познакомились в августе, на празднике в доме Чэтэмов. Тебе было десять лет, а мне восемнадцать. Мы с Мег подъехали в тот момент, когда вы с тетушкой выходили из своего экипажа.

Мисс Притчард искренне удивилась:

— Неужели ты все это помнишь?

— А ты разве не помнишь?

— Если честно, то нет.

Ройс что-то недовольно проворчал, однако тут же взял себя в руки.

— Не важно. Расскажи о Дареме. — Он вовсе не хотел показаться грубым, и все же просьба прозвучала чересчур резко.

Лиза мгновенно напряглась, а дружеская расположенность сменилась холодной сдержанностью.

— Не хочу. Тем более если ты настроен вести себя враждебно.

Экипаж остановился. Должно быть, уже подъехали к дому Ройса, однако в раздражении он не обращал внимания на перемещение в пространстве. Неожиданная скрытность подруги показалась тем более странной, что вовсе не соответствовала ее характеру.

— Но почему? Что в нем особенного? Что ты скрываешь?

— Ничего особенного — и ничего я не скрываю. Просто не твое дело, и все.

— Зачем ты так говоришь? — Лорд Пемберли наклонился и взял Лизу за руки. — Вот уже двадцать один год мы близкие друзья, так что же странного в том, что меня волнует твоя сердечная жизнь?

Мисс Притчард со странным выражением взглянула на ладони, которые он крепко сжимал.

— Ройс, я давно не ребенок. Ни лорд Дарем, ни кто-то другой не сможет меня обидеть. Кроме того, об этом человеке очень лестно отзывается леди Берлингтон.

— Твоя крестная очень лестно отзывается и о лорде Досслуайте, однако ее протеже разговаривает с набитым ртом и имеет четырнадцать внебрачных детей.

Лиза едва заметно улыбнулась и освободила руки.

— Леди Берлингтон назвала лорда Дарема беспросветным занудой, а это означает, что джентльмен отличается безупречным характером и может служить образцом для подражания.

Дверь открылась, и в карету ворвался ледяной ветер. Лакей терпеливо ждал, пока господин соизволит выйти.

Лорд Пемберли лихорадочно придумывал, что бы сказать. Следовало произнести нечто значительное, чтобы предостеречь Элизабет от… от чего? Возможно, леди Берлингтон была права, и таинственный Дарем действительно чист, как выпавший ночью снег. И все же не приходилось сомневаться в том, что он Лизе не подходит. Решительно не подходит.

— Обещай, что не совершишь ошибки. Зеленые глаза затуманились, но лишь на миг; в следующее мгновение Лиза насмешливо улыбнулась:

— Ошибку сейчас совершаешь ты: не даешь закрыть дверь. Беги домой, а то окончательно замерзнешь и меня заморозишь.

— Но мы не закончили разговор.

— Боюсь, что закончили, — твердо возразила мисс Притчард. — Кроме того, дома меня ждет Джордж. Бедный парнишка простудился, а лекарство соглашается принимать только из моих рук.

Аргументов не нашлось. Его прогнали хладнокровно, по-приятельски бесцеремонно, и от этого было особенно обидно. Однако пришлось подчиниться. Сэр Ройс Пемберли вышел из экипажа и кивнул лакею, чтобы тот закрыл дверь.

Однако спустя секунду приподнялась шторка, и в окне показалось личико Лизы. Резкий порыв ветра вырвал из-под зеленого тюрбана несколько локонов и разметал волосы по румяным щекам. Мисс Притчард выглядела свежей, полной сил, довольной собой и миром.

— Ройс, если тебе действительно не терпится увидеть лорда Дарема, завтра можешь поехать в театр с Мег и со мной. Играет новый актер. Некий Эдмунд Кин. Все очень его хвалят.

— С удовольствием, — не задумываясь, согласился лорд Пемберли. Ради знакомства с опасным агрессором можно было стерпеть все, что угодно, даже театр. — Люблю хорошие пьесы.

Лиза весело рассмеялась:

— Да-да, конечно! Ты у нас известный поклонник театрального искусства. Еще не прошло и месяца с того вечера, как ты мирно проспал «Сон в летнюю ночь». А потом сладко сопел, когда давали «Последнюю просьбу лорда Киппертона» — историю убийства с потрясающим финалом. Постарайся бодрствовать хотя бы в этот раз, хорошо?

Сэр Ройс по привычке улыбнулся, а в ответ получил такой ослепительный взгляд, что невольно шагнул навстречу. Но Лиза помахала на прощание и опустила шторку. Времени на ответ не осталось: экипаж тронулся с места и покатился по заснеженной мостовой.

Да и что можно было сказать? Вплоть до знакомства с Даремом единственным аргументом оставалась собственная тревога. Прагматичная Лиза подобных доводов не принимала.

Лорд Пемберли долго стоял на тротуаре, обдумывая ситуацию. Ветер свистел в ветках деревьев, хлопал ставнями на окнах домов и гнал по улице поземку. Беспокойство вызывали самые разные обстоятельства, в том числе и та власть, которую этот тип получит над Лизой, если ухаживание все-таки закончится свадьбой. Вполне вероятно, что дружба жены с холостым джентльменом мужу не понравится.

Ройс повернулся спиной к ветру. Черт возьми, что же он будет делать, если мисс Притчард внезапно исчезнет из его жизни? Она всегда была рядом, когда хотелось поговорить по душам, поделиться сомнениями, спросить совета, пошутить и посмеяться. После замужества общение прекратится, а вместе с ним исчезнет и дружеское взаимопонимание.

Конечно, можно остаться добрыми знакомыми и даже время от времени вступать в серьезные беседы, однако свобода отношений пропадет навеки. Странно, но уже сейчас жизнь заметно поблекла, потускнела и поскучнела.

Он и сам не знал, долго ли простоял неподвижно, уставившись невидящим взглядом в ту сторону, куда укатил экипаж мисс Притчард. Когда же, наконец, очнулся и направился к двери, лицо, руки и ноги онемели от холода. Экономка шумно захлопотала, немедленно отправила господина в гостиную, велела принести горячего чая и призвала камердинера, чтобы тот снял с хозяина насквозь промерзшие сапоги. Не прошло и нескольких минут, как сэр Ройс Пемберли оказался в уютном глубоком кресле перед ярко пылающим камином. Рядом, на серебряном подносе, стояла большая чашка крепкого чая, щедро сдобренного бренди.

Мысли оттаивали одновременно с ногами и руками. Прежде всего, следовало навестить леди Берлингтон и выяснить, что именно ей известно об этом выскочке, угрожавшем привычному, течению жизни. Ну а потом, вооружившись полезными сведениями, можно будет отправиться в театр «Друри-Лейн» и смело посмотреть Лизе в глаза. Да, не далее как завтра таинственного лорда Дарема ожидает судный день, и Ройс непременно окажется свидетелем падения негодяя.

 

Глава 2

«Что касается мисс Притчард, автор может рассказать лишь о том, какие цвета она предпочла на этой неделе (необходимо заметить, что все они сочетались в одном ансамбле). Итак…

Красный, голубой, зеленый, желтый, лавандовый, розовый (бледный оттенок).

Автору очень хотелось увидеть в композиции оранжевые нотки, однако таковых обнаружено не было».

Светские заметки леди Уислдаун 26 января 1814 года

Лиза вошла в гостиную и улыбнулась маленькой коричневой обезьянке. Увидев хозяйку, Джордж радостно запрыгал в клетке и приветственно заверещал.

— Соскучился? — Лиза сняла перчатки и бросила на столик возле двери. — Как себя чувствуешь? Все еще чихаешь?

Бедняга Джордж отчаянно простудился и вот уже несколько дней болел. Винить, разумеется, следовало холодную погоду да еще дурную привычку то и дело снимать шапку. Он что-то громко ответил и при этом скорчил такую уморительную гримасу, что Лиза не удержалась от смеха. Джордж был крошечным — размером с ее ладонь. Очевидно, он просто не дотянул до положенного роста, потому что все остальные сородичи — а по примеру мисс Притчард многие светские леди завели обезьянок — выглядели значительно крупнее.

— Зато ты у меня самый умный и послушный, правда? — утешила малыша Лиза.

Джордж подпрыгнул в знак согласия. Она выдвинула ящик стола, на котором стояла клетка, и достала пакет сушеных фиников. Приятель бережно принял угощение и начал деликатно есть, в то же время вопросительно поглядывая на хозяйку.

— Ужасное утро. Во-первых, дикий холод, а во-вторых, я споткнулась и поцарапала ботинок. — Лиза показала желтый сапожок. Джордж взглянул с вежливым интересом и продолжил трапезу.

Лиза ласково погладила любимца и занялась тюрбаном: вытащила шпильки, сняла причудливый головной убор и положила на диван. С грустным вздохом опустилась в большое кресло и откинулась на спинку. Она очень любила это кресло, купленное на аукционе в одном богатом поместье. Таким способом рачительная хозяйка приобрела почти всю свою мебель — где-то стол, где-то диван и зеркало. В результате обстановку дома трудно было назвать гармоничной, зато каждый предмет отличался уникальностью и радовал удобством. Что еще требуется от столь утилитарной субстанции?

Лиза провела рукой по волосам — локоны под тюрбаном слепо примялись — и спросила себя, что могло встревожить Ройса. Наверное, как всегда, причиной переживаний стала женщина. Красавец представлял очевидную угрозу для каждой из многочисленных жертв, попавших под его чары. Удивительно, что безжалостного, сердцееда до сих пор не пристрелили оскорбленные поклонницы.

Лиза сняла сапожки и положила ноги на невысокий желто-оранжевый пуфик. Даже в этот ужасный холод дома было тепло и уютно. Камин весело потрескивал, кресло казалось удобным, а милый. Джордж с удовольствием уплетал финики. Что еще нужно для счастья? И все же приходилось честно признаться самой себе, что чего-то в жизни не хватает. Вот уже несколько недель она ясно ощущала пустоту — огромную черную яму.

Джордж доел финики и подошел к краю клетки, чтобы обсудить новости. Склонил голову, посмотрел умными глазками и на своем языке спросил, почему Лиза загрустила.

— Не волнуйся, ничего серьезного. Всего лишь зимняя хандра. Впрочем… — Лиза снова вздохнула. — Сама не понимаю. Чувствую себя… потерянной. А после разговора с Ройсом стало еще хуже.

Да, сэр Пемберли казался искренне озабоченным появлением на горизонте лорда Дарема, и она даже ощутила себя… любимой. Разумеется, всего лишь на мгновение. Он сказал, что Маргарет считает ее сестрой, и сразу захотелось спросить, разделяет ли подобное отношение он сам. Но она решила не задавать глупых вопросов — поводов для грусти и без того достаточно. Зачем понапрасну себя терзать?

Каким бы внимательным и заботливым ни казался Ройс, когда помогал подняться в экипаж и с пристрастием расспрашивал о Дареме, Лиза понимала, что проявленное внимание — сущий пустяк по сравнению с потоками галантности, которые сэр Пемберли без устали обрушивал на дам, вызывавших серьезный интерес. Разумеется, как истинный джентльмен, он проявлял похвальную осторожность и старался никого не компрометировать излишним вниманием, по крайней мере, на людях. Но наедине… Лиза тревожно вздохнула и пошевелила пальцами ног. Тепло…

Чего она ожидала, в конце концов? Тот милый возраст, когда верят в сказки, давно миновал.

— Любовь, — презрительно произнесла она, и Джордж поддержал ее возмущенным возгласом. Сама Лиза никогда не влюблялась, да и вообще сомневалась, что способна на романтическое чувство.

Внезапно стало совсем грустно, а на глазах даже выступили слезы. Так вот в чем, оказывается, причина депрессии: уже много лет она ожидала «огромной страсти», однако ничего подобного до сих пор не случилось. Очень плохо, что не случилось, потому что любовь, несомненно, — самое прекрасное на свете чувство. Она знала, как это бывает; представляла состояние легкого безумия, счастливого возбуждения, взволнованного предвкушения. Знала потому, что видела, как в свое время Маргарет влюбилась в Шелбурна. Влюбилась и, что еще важнее, сохранила любовь.

А Элизабет ждала год за годом, и все-таки коварное, неуловимое чувство упорно обходило ее стороной. Не то чтобы она много думала о любви — в жизни и без того хватало дел и забот. Но вот в тридцать первый день рождения ее одолели сомнения: а вдруг ей вообще не суждено влюбиться? Никогда?

Полная правда заключалась в том, что для любви она была чересчур расчетлива, чересчур прагматична. Значит, следовало изменить жизненную позицию: не ждать, пока чувство явится само собой, а сначала найти достойного человека, выйти за него замуж — и только потом влюбиться. Наверное, это будет не та любовь, о которой она мечтала, — страстная и всепоглощающая. Нет, скорее, стоит говорить о стойкой привязанности на всю оставшуюся жизнь.

С этой точки зрения лорд Дарем казался вполне подходящим кандидатом. Самый солидный, надежный, честный, умный, правильный и прямой из всех знакомых джентльменов. И при этом вполне приличной внешности — конечно, если не сажать его рядом с Ройсом. Никто, даже смуглый красавец Сент-Джон и потрясающие братья Бриджертон, не мог сравниться с сэром Пемберли. Во всяком случае, так считала мисс Притчард.

Помимо прочих неоспоримых достоинств, лорд Дарем обладал одним колоссальным преимуществом: он искренне интересовался Лизой. Единственное, чем следовало незамедлительно заняться, — это удачно познакомить его с Шелбурнами, и дело можно было считать решенным. В конце концов, Мег и Ройс ей почти родные, а потому их мнение чрезвычайно важно.

Вот почему она попросила Маргарет пригласить лорда Дарема в театр. События развивались в правильном направлении, и Лиза пыталась настроить себя на оптимистичный лад.

В дверь осторожно постучали, и на пороге появился верный дворецкий Пул.

— К вам лорд Дарем, миледи.

Лиза прислушалась к себе, Однако сердце молчало. Может быть, глупому устройству просто необходимо время, чтобы привыкнуть? Она опустила ноги и огляделась в поисках обуви.

— Зовите.

— Хорошо, миледи. — Пул замялся. Последовало долгое молчание, и госпожа, наконец заметила, что слуга не спешит исполнять приказание. Она подняла голову и взглянула вопросительно:

— Да?

— Прошу прощения, но… хм… не хотите ли посмотреть в зеркало, миледи? Ваши волосы… — Дворецкий деликатно кашлянул.

— Растрепались? Это из-за тяжелого тюрбана.

— Может быть, попросить лорда Дарема немного подождать?

— Не стоит. Невежливо заставлять человека скучать в утренней комнате. Пригласите его сюда. Сейчас приведу себя в порядок.

— Как прикажете, мисс. — Пул поклонился и исчез.

Лиза, наконец, выудила из-под пуфика ботинки и надела. Встала, расправила платье и подошла к висевшему над камином зеркалу. Да, забавно, ничего не скажешь. По всей голове торчали похожие на рожки завитки. Получилось нечто среднее между Медузой Горгоной и чертом. Неудивительно, что Пул пришел в смятение.

Усмехнувшись, она провела пальцами по волосам. После несложной процедуры некоторые из рожек превратились в холмики.

— Ну вот, — обратилась она к Джорджу. — Что скажешь?

Джордж покачал головой и сморщился.

— Сама вижу, что до идеала далеко. Но все-таки лучше, чем было.

Прежде чем Джордж успел ответить, Пул появился снова и торжественно объявил:

— Лорд Дарем.

Поклонился, вышел и закрыл за собой дверь.

При виде посетителя Джордж оскалился. Потом соскочил с жердочки, на которой сидел, и повернулся спиной, нескромно выставив голый зад.

Дарем, который только что энергично шагал по просторной комнате, остановился и нахмурился.

— Этот зверь мне не рад.

— Просто неважно себя чувствует и слегка не в духе. Как поживаете, лорд Дарем?

Гость перевел взгляд с обезьянки на хозяйку и постарался любезно улыбнуться:

— Теперь, когда вижу вас, уже значительно лучше… — Он заметил удивительную прическу и осекся. — О, вижу, вы спали.

Мисс Притчард смущенно провела ладонью по волосам.

— Нет, что вы. Просто только что сняла тюрбан.

— Тюрбан? Но вы слишком молоды для такого головного убора, — серьезно заметил джентльмен. — И слишком хороши собой.

Комплимент подействовал благотворно и вселил умиротворение, подобное тому, которое дарит утренняя чашка горячего шоколада.

— Благодарю. — Лиза опустилась в кресло возле камина и жестом пригласила гостя занять соседнее.

Тот уселся с величавым достоинством.

— Очень рад, что застал вас дома. Опасался, что уедете по делам.

— Недавно вернулась. — Лиза внимательно посмотрела на собеседника. Вполне привлекательный мужчина — среднего роста, одет скромно, но с достоинством. Каштановые волосы, темно-карие глаза уверенная, внушающая почтение осанка. Всегда приятно видеть человека, который знает, кто он такой и чего хочет. К сожалению, уверенность в себе сопровождалась некоторым налетом высокомерия и излишней полнотой; впрочем, после свадьбы эти небольшие недостатки можно будет устранить.

Если она решит выйти за него замуж, напомнила себе Лиза. Только «если». Лучше не спешить, чем ошибиться.

Гость неловко улыбнулся:

— Матушка шлет вам привет.

— О, как мило! Будьте добры, передайте, что, надеюсь в скором времени с ней познакомиться. — Лиза уже не раз слышала о леди Дарем: сын часто вспоминал о ней в беседах. — Как она поживает? Наверное, отчаянно скучает в ваше отсутствие.

— О да. После смерти отца она целиком сосредоточила внимание на мне. Разумеется, я не жалуюсь. Напротив. Надеюсь, общение доставит вам удовольствие. — Дарем многозначительно кашлянул. — Я пообещал, что скоро вернусь и, возможно, с сюрпризом.

Лиза на мгновение окаменела. Казалось, прозрачный намек заморозил мозг, и мыслительные процессы замерли.

Однако, судя по всему, Дарем не нуждался в диалоге. Он снова улыбнулся и игриво продолжил:

— Не хочу показаться излишне настойчивым, мисс Притчард, но и не собираюсь скрывать Собственные серьезные намерения. Надеюсь, не сочтете невежливым стремление объяснить и оправдать мое затянувшееся пребывание в Лондоне, Мать имеет право знать о планах единственного сына. Не возражаете?

Лиза почувствовала, что краснеет. Увы, она возражала, хотя понимала, что возражать не следует. В конце концов, эти слова произносил человек, за которого, возможно, придется выйти замуж. Возможно, снова напомнила она себе.

Но что же с ней случилось? Разве не этого она хотела? Дарем — солидный, уважаемый, почтенный джентльмен. Далеко не беден: владеет нескольким поместьями, обширными земельными угодьями, которые успешно возделывает. К тому же любезен, приятен в беседе, обходителен. Разве можно желать большего?

Неожиданно вспомнился Ройс — бесшабашный гуляка смотрел тем смеющимся взглядом, от которого сразу становилось весело и светло на душе. Лиза нахмурилась. Часто ли удастся видеться с другом после замужества? Да и удастся ли вообще?

Лорд Дарем сидел молча, явно ожидая ответа. Не зная, что сказать, Лиза решила сменить тему.

— С нетерпением жду завтрашнего вечера — мечтаю попасть в театр. «Венецианский купец» — одна из моих любимых пьес.

— Очень мило, что леди Шелбурн пригласила в свою ложу и меня. Как правило, я не склонен предаваться столь легкомысленным увеселения, однако в приятной компании… — Он улыбнулся. — А вы очень любите театр, мисс Притчард? Боюсь, Соумсби — невероятно маленький городок. До недавнего времени мы почти не имели возможности смотреть пьесы. Надеюсь, однако, что когда-нибудь… — Он продолжал распространяться, не замечая, что собеседница давно не слушает.

Лиза тем временем пыталась представить жизнь в крошечном городке вдали от привычного, родного Лондона. Все сразу станет другим. Она обвела взглядом удобный дом, наполненный милыми сердцу вещами, посмотрела на новые желтые ботиночки и спросила себя, куда будет девать время там, в глуши.

— Мисс Притчард, что вы думаете о коровах? Лиза удивленно подняла брови. Итак, что же она думает о коровах?

— Видите ли, — ответила она осторожно, почти с опаской. — Видите ли, я очень люблю лошадей.

— Да, весьма полезные, даже необходимые животные. Но коровы… — Лорд Дарем просиял гордой улыбкой. — У меня их больше тысячи, причем самых лучших.

Боже милостивый! Мало того, что этот человек держит тысячу коров, так он еще этим и гордится!

— И что же вы с ними делаете?

— Развожу. Коровы Дарема славятся своей продуктивностью.

Интересно, а как насчет быка Дарема? Лиза едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Если бы на месте гостя оказался Ройс, она, не задумываясь, задала бы вопрос: сэр Пемберли не боялся скользких шуток. Более того, рискованное чувство юмора их объединяло. Однако рядом с лордом Даремом она чувствовала себя скованно — очевидно, потому, что знакомство продолжалось недолго. Пройдет время, и мысли наверняка станут общими.

— Уверен, вам понравятся мои фермы, — увлеченно продолжал Дарем. — Они великолепны. Мисс Притчард… Лиза… можно вас так называть?

Она глубоко вздохнула. Да, отношения развивались. Вполне логично. Но вот откуда непонятная тревога? Пришлось немедленно взять себя в руки и вспомнить, что опасение — нормальная реакция молодой леди, вступающей на тропу флирта, способного привести к чему-то большему. Лиза расправила юбку и твердо ответила:

— Да, конечно. Зовите меня по имени. — И вы тоже. Отныне я для вас просто Данлоп.

Лиза внезапно поперхнулась. Джордж, должно быть, испугался, что хозяйка не сможет отдышаться: разнервничался, принялся прыгать по клетке и громко кричать.

Дарем вскочил:

— Мисс… Лиза! Вы не заболели?

Она с трудом откашлялась и жестом попросила не беспокоиться.

— Реакция на обезьянью шерсть.

Господи, что за нелепое имя! Лучше уж продолжать звать его Даремом — так надежнее. Лиза серьезно взглянула на орущую обезьяну.

— Джордж, достаточно. Будь добр, успокойся. Крошечный зверек широко улыбнулся, вскочил на свой нашест и уселся поудобнее, словно решил смотреть продолжение увлекательного спектакля.

Лорд Дарем бросил в его сторону настороженный взгляд.

— Это создание понимает каждое ваше слово?

— Почти каждое. А если вдруг в чем-то усомнится, то сможет догадаться по тону. Но мы говорили не о Джордже. Вернемся к вашим коровам. Вы их держите в качестве домашних любимцев?

Гость от души рассмеялся, и лицо его сразу утратило напыщенную серьезность. Да, смех очень ему шел. Лизе вдруг стало неудобно за свою реакцию на неуклюжее имя.

— Нет, домашними любимцами я их не считаю, но вам ничто не мешает относиться к животным именно так.

— Ах, до чего же мило! Вы намерены проводить в деревне весь год?

— О нет! — Круглое лицо лорда стало высокомерно-серьезным. — Меня интересуют более утонченные материи. Планирую часто приезжать в город, и каждый год проводить здесь несколько недель.

— Несколько недель? Разве вам не хочется остаться на весь сезон?

— Коровы требуют внимания и заботы. Видите ли, многие думают, что можно поручить их работникам. Но я считаю, что при должном контроле ценность породы возрастает вдвое, а то и втрое. Только представьте, Лиза!.. — Он изумленно покачал головой.

— Да, очень, очень впечатляет. — Она не сомневалась, что факт действительно очень впечатляет, но только не ее, а кого-нибудь другого, кто больше интересуется крупными рогатыми животными.

Лорд Дарем грустно улыбнулся:

— Уверен, что у вас есть более интересные темы для обсуждения, чем мои коровы. Расскажите о бале в доме леди Шелбурн. Событие наверняка окажется грандиозным.

Лиза охотно поведала о планах подруги, опустив технические подробности вроде украшения зала и составления меню. Как только она замолчала, гость наклонился и взял ее за руку. Еще не прошло и получаса с тех пор, как ту же самую руку сжимал Ройс. Вернее, он-то сжимал обе руки. И тогда мимолетное прикосновение обожгло даже сквозь перчатки. Рукопожатие лорда Дарема казалось приятным, но всего лишь слегка согревало холодные пальцы. Лиза посмотрела на сомкнутые ладони.

Нет, она не чувствовала себя готовой к развитию событий. Пока не чувствовала. Чтобы принять решение, нужна, по крайней мере, еще неделя. Да, недели, пожалуй, хватит. А сейчас почему-то внезапно заболели колени.

— Спасибо за очаровательный визит, — неожиданно произнесла она и встала. Лорд Дарем тоже немедленно поднялся, но при этом на лице появилось слегка испуганное выражение. Лиза его не винила. — Дело в том, что мне еще предстоит важный визит… — Она напрягла мозг, однако орган отказывался функционировать. Странно: ей всего тридцать один год, и веских причин для слабоумия пока не наблюдается. — Видите ли, у меня важный визит к… — Взгляд упал на все еще лежавший на диване зеленый тюрбан. — К модистке. Да, опаздываю к модистке.

— С удовольствием бы составил вам компанию, но, боюсь, должен сопровождать лорда Сефтона в клуб «Уайтс». Он обещал за меня поручиться. — Дарем игриво выгнул бровь. — Чувствую, как становлюсь неисправимым игроком и транжиром. Остается лишь надеяться, что в азарте не проиграю семейную ферму.

Джентльмен выглядел невероятно милым. Лиза спросила себя, не слишком ли рано его отправила. Она уже не юная девушка и давно перестала ждать принца. Принцев не бывает.

Дарем снова сжал ее руку, только в этот раз еще и поклонился на прощание.

— Желаю удачного дня, Лиза. Завтра заеду, чтобы вместе с вами отправиться в театр. Ровно в семь?

Она молча кивнула, теперь уже окончательно себя презирая.

— Договорились. — Гость многозначительно сжал пальцы и удалился.

Едва дверь закрылась, Джордж покинул свой наблюдательный пост и разразился длинной гневной тирадой. Теперь, без посторонних, он не считал нужным скрывать, что думает по поводу гостя.

— О, замолчи, пожалуйста! — взмолилась Лиза. Она совсем запуталась. Голова и сердце никак не могли договориться, требуя противоположных решений. — К черту лорда Дарема! — громко заключила она.

Стало легче. Немного легче. Но все равно тяжело. Поэтому пришлось добавить еще громче:

— И к черту сэра Ройса Пемберли с его чертовым волевым подбородком!

Слова принесли определенное удовлетворение, однако чувство одиночества не растворилось. Лиза тяжело вздохнула, собрала карточки и села писать приглашения в надежде на то, что появятся более продуктивные мысли.

 

Глава 3

«Автор считает необходимым искренне признаться: если случается встретить на улице леди Берлингтон, автор поспешно переходит на противоположную сторону».

Светские заметки леди Уислдаун 28 января 1814 года

На следующий день, с утра, Ройс отправился в особняк леди Берлингтон. Дома почтенной особы не оказалось, а потому он решил поискать ее в городе. Поиски продолжались долго, однако, в конце концов, увенчались успехом: лорд Пемберли увидел, как леди Берлингтон входила в библиотеку в сопровождении внучатого племянника Эдмунда Валмонта. Крестная Лизы была одета в ярко-красное платье и красно-коричневую пелерину с жуткой фиолетовой муфтой.

Ройс тут же выпрыгнул из своего экипажа и побежал следом. Закрыв за собой дверь, он стряхнул с воротника снег.

— Леди Берлингтон, не согласитесь ли уделить мне пару минут?

Первым прореагировал Эдмунд. Он повернулся и, узнав доброго знакомого, расплылся в дружеской улыбке:

— О, сэр Ройс! А я как раз недавно с кем-то о вас разговаривал. Вернее, не столько о вас, сколько о вашей лошади — той серой в яблоках, которую вы пару лет назад продали на аукционе «Таттерсоллз». Помните?

У нее на плече была отметина, которая всём напоминала контуры Италии. В жизни не видел ничего более странного. Не знаете, лошадь когда-нибудь была в Италии? Я подумал, что, может быть, она там родилась или просто путешествовала, и впечатления оказались настолько яркими, что…

— Ради всего святого! — Леди Берлингтон угрожающе стукнула палкой в нескольких дюймах от ноги племянника. — Перестань болтать и помоги мне снять эту отвратительную мокрую тряпку. Можно умереть от воспаления легких, пока ты доберешься до сути — если, конечно, когда-нибудь доберешься.

Племянник послушно принялся снимать занесенную снегом пелерину, а тетушка тем временем свирепо взглянула на Ройса:

— Ну, молодой человек, и что же вам от меня нужно? Надеюсь, денег не должна?

Ройс озадаченно поднял брови:

— Насколько мне известно, нет.

— И то ладно. Вчера вечером была на рауте у Маркхэмов и проиграла в карты целое состояние, вот только не помню, кому именно.

Эдмунд аккуратно сложил пелерину, перекинул через руку и доверительно сообщил:

— Возраст, понимаете ли. Дядюшка Типпенсуорт был точно таким же. Порой не мог вспомнить собственное имя, зато помнил о других такие мелочи, которые лучше было бы выбросить из головы. Например, обожал рассказывать всем и каждому, как я в три года разделся догола перед женой священника. Ужас!

— Если не хочешь получить палкой по ногам, то лучше помолчи. Возраст здесь вовсе ни при чем, пустая твоя голова. Просто слишком много выпила, и все. — Она посмотрела на Ройса с легким смущением. — Шампанского. Вкусно, но безжалостно ударяет в голову.

— Да, конечно. Леди Берлингтон, хотелось бы узнать ваше мнение о лорде Дареме.

— Дарем? Хм… Что-то знакомое… Уж не один ли из этих новых методистских проповедников? Пару дней назад ходила на службу. Если хотите услышать мое мнение, так я считаю, что эта бесконечная и пугающая болтовня насчет ада всего лишь подтолкнет население прелюбодействовать еще активнее. Во всяком случае, меня тут же потянуло прелюбодействовать.

— Прелю… тетя Мэдди! — сокрушенно воскликнул Эдмунд.

— Черт возьми, Эдмунд! Я сказала: пре-лю-бо-дей-ство-вать. Старайся слушать внимательно. И вообще, хватит топтаться на месте! Иди и сдай мои книги. Впереди еще много дел.

Эдмунд тоскливо взглянул на лорда Пемберли и направился к ближайшей конторке.

Едва молодой человек удалился на безопасное расстояние, старушка проницательно прищурилась и едва заметно, хитро улыбнулась.

— Впрочем, трудно предположить, что вас интересует кто-то из представителей методистской церкви. Должно быть, есть на свете и какой-то другой Дарем.

Сомневаться не приходилось: над ним откровенно потешались.

— Я имею в виду того лорда Дарема, которого вы рекомендовали крестнице в качестве потенциального поклонника.

— Ах, этот Дарем? Так почему же вы сразу не сказали? Отлично его знаю. Однако вы ошиблись: я вовсе не рекомендовала джентльмена в качестве потенциального поклонника.

Ройс едва не засмеялся от радости. Надо немедленно сказать Лизе, что она ошиблась. Он уже открыл рот, чтобы поблагодарить леди Берлингтон за беседу, однако та добавила:

— Но я настоятельно рекомендовала его в качестве, потенциального мужа.

Мужа? Слово показалось холоднее ледяного воздуха.

Старушка сердито фыркнула:

— И нечего на меня так смотреть! Лизе вовсе незачем прятаться в угол, как какой-то жалкой гувернантке. Она умная и красивая девочка, а время идет. Моложе никто не становится. У нее достаточно здравого смысла, чтобы не обращать внимания на глупые светские пересуды. Эти страхи и переживания для наивных малолеток.

— Возможно, Лиза уже переступила первое цветение юности, однако она чрезвычайно привлекательна и невероятно богата, — заметил лорд Пемберли.

Голубые глаза леди Берлингтон сверкнули, как острые льдинки.

— Не сомневаюсь, что моя крестница способна привлечь мужчину сама по себе, независимо от состояния кошелька, если вы об этом.

Ройс вспыхнул.

— Я вовсе не пытался подчеркнуть, Что вы не в состоянии оценить достоинства мисс Притчард, — сухо заметил он. — Всего лишь хотел убедиться, что человек, на которого она обратила благосклонное внимание, этого внимания достоин.

— Лорд Дарем — уравновешенный, почтенный и невероятно нудный джентльмен. Сама я терпеть его не могу, однако считаю, что Лизе он подойдет наилучшим образом. Рядом с вами и с вашей сестрой девочка никогда не встретит интересного мужчину.

— Прошу прощения?

— Не делайте вид, что ничего не понимаете! Я собственными глазами видела, как вы отгоняли от нее поклонников.

— Исключительно нежелательных.

— Нежелательных для кого? Ваш эгоизм нестерпим. Позвольте же ей, наконец, жить собственной жизнью.

— Готов позволить жить как угодно, лишь бы она не навредила себе.

— Вот еще! Знаю, что вы желаете добра, но что, если Лизе нравятся охотники за состоянием? Судя по всему, у нее слабость к красивым повесам.

Повесы? Но как же Дарем мог одновременно оказаться и почтенным джентльменом, и повесой, да к тому же красивым? Ройс почувствовал, как леденеет сердце. Увы, Лиза неуклонно ускользала из его жизни. Выслушивать неприятные назидания он не собирался: не было ни сил, ни времени.

— Желаю Лизе лишь добра. Голубые глаза смягчились.

— Ошибки неизбежны. Много ошибок. Мы все ошибаемся. Но отнимать у Лизы право выбора недопустимо.

— А если она уступит лести негодяя?

— Вы же сами знаете, что для этого девочка слишком умна. Оставьте ее в покое. Она вполне в состоянии справиться с Даремом. А теперь, если позволите, я пойду, разыщу Эдмунда. Когда я в прошлый раз оставила его в библиотеке без присмотра, он набрел на секцию совершенно неприличных книг, а потом от шока на целую неделю лишился сна. До свидания. Желаю хорошего дня.

Сэр Пемберли изобразил натужную улыбку и поклонился. Едва леди Берлингтон ушла, резко повернулся и решительно направился к выходу. На улице безжалостно бушевал ветер. Порыв захлопнул дверь, насквозь продул теплое пальто и метнул за воротник пригоршню снега. Мороз и ветер не жалели Лондон, однако Ройс не замечал непогоды: он пылал огнем возмущения и сгорал от лихорадочного, безотчетного гнева.

Как смеет леди Берлингтон обвинять его в недостойном стремлении помешать счастью Лизы? Что за нелепая мысль! Он всегда, всегда старался защищать ее интересы. Что ж, к счастью, уже через несколько часов можно будет получить ответ из первых рук. Сегодня вечером он встретит образец совершенства в театре и решит, как поступать и что делать. Впервые в жизни Ройс с нетерпением ждал начала спектакля.

— Потерял экипаж? — послышался за спиной знакомый голос.

Лорд Пемберли обернулся и увидел объект своих размышлений: ярко-оранжевое платье сочеталось с красной пелериной, как апельсин с помидором. Чуть в стороне стоял лакей, нагруженный пакетами и шляпными картонками.

Количество покупок, грозивших рассыпаться по тротуару, заставило улыбнуться. Вот это и есть настоящая Лиза.

— Решила пройтись по магазинам?

— Конечно. Чем еще заняться в такую погоду? — Словно подтверждая серьезность намерений, ветер дунул особенно яростно, и Лиза сильнее натянула капюшон. — Ах, проклятие! — воскликнула она. — Холодно так, что и огонь замерзнет!

— Точно. Ищу свой экипаж, но, кажется, возница решил прокатиться, чтобы согреть лошадей.

Лиза повернулась и посмотрела вдоль улицы. Ветер тут же воспользовался возможностью: подхватил и бросил на ее лицо выбившуюся прядь.

— Может быть, пока ждешь, пройдешься со мной? Хочу заглянуть вон в тот магазин на углу. Мег уверяет, что там продаются лучшие во всем городе ленты. Правда, что-то не верится.

— С удовольствием. Надеюсь, в магазине теплее, чем здесь, на улице.

Они пошли рядом, а лакей последовал в некотором отдалении. В уютном салоне действительно оказалось приятно и тепло.

Ройс терпеливо наблюдал, как Лиза придирчиво рассматривает разложенные на столах образцы. Наконец ее внимание привлек толстый рулон атласной ленты.

— Джордж сжевал все мои красные ленты. Обожает яркие цвета.

Ройс взял в руки лавандовую:

— А как насчет этой? Будет очень красиво смотреться на волосах.

— Слишком тускло. — Она взяла ленту и положила на место. — Хочется чего-то более жизнерадостного. — Увидела рулон вишневого цвета и начала рассматривать. — Собираешься вечером в театр?

— Не пропущу ни за что на свете.

В глубине зеленых глаз вспыхнуло нетерпение.

— Наверное, хорошо, что я тебя встретила. Будь добр, не терзай Дарема лишними вопросами: джентльмен мил и невинен как дитя.

Ройс нахмурился:

— Вовсе не собираюсь чинить ему зла, и ты прекрасно это знаешь.

— Знаю. Дело в том, что… мы с тобой отличаемся склонностью говорить то, что думаем. Новый человек с непривычки может воспринять все болезненно.

— Постараюсь держать себя в руках. — Ройс нашел ленту цвета морской волны, которая чудесно подошла бы к глазам. Положил на плечо, рядом с упрямым каштановым локоном, не желавшим прятаться под капюшоном. Маргарет часто обвиняла его в том, что он давно привык к Лизе и совсем ее не ценит, но она ошибалась. Он отлично видел и понимал красоту. Замечал нежную линию щек и подбородка, точно помнил цвет глаз, знал, что в улыбке нижняя губа раздвигается активнее, чем верхняя. Ройс смотрел на губы и чувствовал, что начинает пылать. Пухлые, чувственные, они словно приглашали к поце…

— Ты совсем окоченел. Даже нос покраснел. — Лиза сняла с плеча ленту и вернула на стол. — Не заболел?

Отлично. Он любуется ее ртом, а она спрашивает, почему у него такой красный нос. Ройс раздраженно пожал плечами:

— Прекрасно себя чувствую. Просто задумался об одном замечании Мег.

— О? Так что же сказала Мег?

Никому не дано поддерживать беседу лучше Лизы. Прямо и просто. Большинство женщин терзают человека непродуманными словами и едва проклюнувшимися мыслями. Но не такова Лиза — во всем превосходит остальных.

Превосходит? С каких это пор он начал думать о мисс Притчард как об исключении? Ройс постарался прогнать лишние мысли.

— Куда направишься после того, как скупишь все ленты?

Лиза рассмеялась:

— Домой, собираться в театр. Честно говоря, не ожидала встретить тебя в этой части города. Ты же не любишь магазины. Мег дала тебе какое-нибудь поручение?

— Слава Богу, нет. Для этого у нее есть ты — лучшая подруга. А в мои обязанности входит всего лишь появляться на всех балах и танцевать с некрасивыми дамами.

— Неправда. Ты танцуешь исключительно с бриллиантами чистой воды.

— Несправедливый упрек. Всего лишь на прошлой неделе приглашал Сару Хотон-Смайт.

— Что ж, к сожалению, бедняжка заметно косит. — Лиза собрала ленты и протянула их терпеливо ожидавшему клерку. Открыла ридикюль и достала серебряную монету. — Но это ничуть не мешает ей быть очаровательной и милой. Надеюсь, ты найдешь в себе силы снова обратить на нее внимание?

— Непременно, — бодро подтвердил Ройс.

Наградой за самоотверженность стала чудесная благодарная улыбка, словно он только что спас ребенка от неминуемой смерти.

Мисс Притчард отдала аккуратно упакованные ленты лакею и подождала, пока тот положил на стол остальные покупки и убрал сверток в карман.

— Ну вот! — беззаботно прощебетала она. — Я готова. Теперь можно спокойно ждать экипаж. Отсюда мы сразу его заметим.

Она направилась к окну, а Ройс пошел следом. Ветер задувал в щели рам и ощущался даже в магазине. Лиза затянула шнурок на ридикюле.

— Куда намерен направиться?

— На аукцион «Таттерсоллз». Хочу посмотреть распродажу Милфорда. Он проигрался в карты и вынужден расстаться с лошадьми. Говорят, можно купить за бесценок.

— А я слышала, что у них короткий шаг, да и выносливости не хватает. Тоже хотела прицениться, но потом решила, что одного обмана в год вполне достаточно.

— И когда же тебя умудрились обмануть?

— Когда покупала упряжку серых у графа Холмонфорда. Помнишь эту историю?

— Да-да, конечно. Конь странно взбрыкивал в галопе.

— И во время первой поездки едва меня не опрокинул. Ройс смотрел, как Лиза привычным жестом убрала с лица непослушную прядь. Пышные волнистые волосы удивительным образом отказывались подчиняться. Почему-то захотелось увидеть, как локоны ведут себя в свободном, не угнетенном состоянии, когда осмеливаются беспрепятственно спускаться по спине. Буйное воображение шагнуло дальше и лишило мисс Притчард одежды. Она была прекрасно сложена: высокая, тонкая, с длинными руками и ногами, высокой грудью, нежной гладкой кожей… нет, хватит. Этим мыслям необходимо положить конец.

Лорд Пемберли неловко переступил с ноги на ногу и попытался вспомнить, о чем только что шла речь. Ах да, о лошадях.

— И что же ты сделала с неудачным конем? Отправила на сыромятню?

— Нет, разве можно! Стоит в конюшне, с аппетитом ест и толстеет не по дням, а по часам. Никак не могу придумать ему достойное применение. Прекрасное животное. Но хотя конюх регулярно выводит его на прогулку, движения все равно не хватает.

— Ну, так продай.

— Коня с неровным аллюром? Скорее отрежу себе руку. В отличие от тебя я не способна игнорировать угрызения совести.

— И когда же это я игнорировал угрызения совести?

— Прошлым летом, когда играл в карты с графиней д'Авиан. Сосчитал тузы и сообразил, что ей не удастся получить необходимую для выигрыша карту.

— Считать карты не запрещается. Это не обман.

— Правильно. Но ведь ты прекрасно знал, что она не сможет заплатить долг, и все же позволил поставить огромную сумму. А потом, после проигрыша, предложил отработать… — Щеки Лизы расцвели очаровательным румянцем. — Слышала разговоры и знаю, что было дальше.

Проклятие! Кто же ей об этом рассказал? Ройс отвел взгляд.

— Не следует слушать сплетни, — заметил он и поморщился, потому что слова прозвучали совсем по-стариковски. А предстать в глазах Лизы пожилым моралистом казалось страшнее смерти.

— Ты же меня знаешь. — Соблазнительные губы изогнулись в смущенной и в то же время озорной улыбке. — Люблю хорошую сплетню. Порой удается услышать восхитительно пикантные подробности.

Сэр Пемберли удивился, почему прежде никогда не замечал, как симпатично она краснеет. Впредь надо будет смущать ее почаще.

— Того, кто посвятил тебя в эту нелепую историю, необходимо пристрелить.

— О, а ты ведь даже не пытаешься это отрицать. Признайся, что поступил с бедной графиней бессовестно.

Да, он действительно поступил бессовестно. Но Регина вовсе не сожалела о случившемся. Более того, огромная ставка и проигрыш добавили последующим свиданиям особую остроту. Встречи продолжались и после того, как долг был отработан.

В ожидании экипажа Лиза посмотрела в окно.

— И это не единственный случай, когда совести пришлось замолчать. Достаточно вспомнить ту актрису, которую ты попросил…

— Но мы ведь говорили вовсе не обо мне, — поспешил возразить Ройс. — Речь шла о твоем коне — том самом, который целыми днями ест и толстеет. Не забыла?

Лиза улыбнулась:

— Принни — прекрасный зверь.

— Принни? Ты назвала его в честь самого принца?

— Пришлось как-то назвать. Холмонфорд дал бедняге совершенно неприличное имя.

— Какое?

К восторгу Ройса, Лиза снова зарделась, на этот раз еще ярче.

— Не скажу, — твердо заявила она. — Хватит и того, что Принни звучит значительно лучше. — Она лукаво улыбнулась. — Во всяком случае, пока не услышит сам принц. А это произойдет лишь в том случае, если он зайдет в мою конюшню и спросит.

Сэр Пемберли попытался определить, в чем именно заключалась уникальность Лизы. Неповторимость трудно было свести лишь к экстравагантности в одежде, хотя и это обстоятельство добавляло своеобразия и оригинальности. Существовало нечто большее. Возможно, впечатление создавали светящийся в глазах острый ум и забавная манера смеяться. Слова не могли точно передать секрет обаяния, рождавший желание смотреть, радоваться и постоянно улыбаться.

Но сама Лиза сейчас не улыбалась. Напротив, казалась погруженной в глубокие размышления.

— Наверное, придется купить поместье за городом. Тогда у Принни будет достаточно места для прогулок на свежем воздухе. Думаю, там ему понравится больше, чем в тесной конюшне.

— Неужели имеет смысл покупать целое поместье ради одной толстой лошади?

— Думаешь, не стоит? — Мисс Притчард терялась в сомнениях. — Бедный Принни! — Внезапно она что-то придумала. — О, наверное, можно будет попросить лорда Дарема приютить моего коня. У него огромные угодья, и он так мил.

— Я сам возьму.

Ройс не верил собственным ушам. Неужели он предложил забрать толстое, ленивое, неуклюжее животное? Да, предложил — потому что готов на все, лишь бы избавить мисс Притчард от обращения к лорду Дарему.

По идее Лизе следовало бы выглядеть счастливой и благодарной. Однако она посмотрела недоверчиво.

— Ты возьмешь мою лошадь?

— Конечно. В Ротервуде полно отличных пастбищ. Думаю, главный конюх только обрадуется пополнению. Сейчас в его хозяйстве всего лишь несколько гунтеров.

Вот теперь впечатление оказалось по-настоящему сильным.

— Но это же лучший выход! Так благородно ты еще никогда не поступал. Не заболел, случайно?

Лорд Пемберли сердито хмыкнул:

— Разумеется, не заболел. Какие сомнения? А что касается благородных поступков, то вспомни хотя бы, как я возил тебя в Брайтон к совершенно мне неведомой миссис Терранс. Ты умирала от нетерпения, а никто не хотел помочь.

— Мою подругу зовут Лилит Терранс, а ее муж — адмирал. Если мне не изменяет память, согласился ты лишь потому, что сам искал повод туда поехать. Речь шла о женщине по имени… ммм… кажется, Оливия?

Ройс хотел возразить, но в глубине сознания возникло смутное воспоминание. Да, было дело. Прекрасная Оливия. Теперь-то он понимал, что ничего серьезного она собой не представляла.

Внезапно он увидел себя глазами Лизы. Жизнь напоминала бесконечную цепь мимолетных увлечений: брюнетки, блондинки, рыженькие сменялись в безостановочном круговороте. Все они выглядели чрезвычайно аппетитными и были готовы флиртовать, проводить время в светских увеселениях или в постели — в зависимости от жизненных обстоятельств. Каждая отличалась веселым нравом и несомненной привлекательностью, все же в конечном итоге уходила в прошлое — по причинам самого разного свойства.

Ройс поймал проницательный взгляд Лизы. Но вместо осуждения в зеленых глазах прятался смех, а губы слегка подрагивали, словно с трудом сдерживая насмешливую улыбку.

— Не смей затрагивать эту тему, — сурово заключил он. — Твоя память чересчур остра и опасна для моего душевного равновесия.

— Бедняжка, — пожалела Лиза. В дверях появился лакей.

— Экипаж прибыл.

— Наконец-то! — воскликнула она и вышла на улицу.

Ройс направился следом, знаком отверг помощь лакея и сам помог мисс Притчард подняться по лесенке.

Лиза уселась и с улыбкой наклонилась, не обращая внимания на холодный ветер: резкие порывы сбросили с головы капюшон и пытались захлопнуть дверцу.

— Спасибо за то, что составил мне компанию. Терпеть не могу ходить по магазинам в одиночестве.

— Что ты, не стоит благодарности! Мне и самому было очень приятно. Правда, должен извиниться за то, что постоянно вовлекал тебя в свои приключения.

— За что же извиняться? Мне все интересно. — Лиза посмотрела в его глаза, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. Наконец решилась: — Мы же близкие друзья, правда?

Ройс сжал ее руку и снял перчатку. На длинных элегантных пальцах не было ни колец, ни перстней — еще одна характерная черта Лизы. Он поднес руку к губам и нежно прикоснулся к теплой гладкой коже.

В тот же миг его пронзило откровенное желание — неожиданное и острое. Ройс почти испуганно поднял глаза и с удивлением осознал, что Лиза испытала нечто похожее.

Она тут же выдернула руку.

— Я… не стоит этого делать. — Если раньше она просто краснела, то сейчас уже откровенно пылала: пунцовые щеки горели, словно от пощечины. — Спасибо за то, что предложил позаботиться о Принни.

— Не просто предложил. — Ройс постарался говорить беспечно и немного отступил: наверное, расстояние смогло бы спасти. — На этой же неделе пришлю конюха и отправлю твоего подопечного в Ротервуд.

— Спасибо, Ройс.

— А тебе спасибо за чудесно проведенное время. — Не дожидаясь ответа, лорд Пемберли закрыл дверцу и кивнул вознице.

Удивительно, но он уже был готов поверить, что какой-то злой дух колдует и внушает опасные, вредные мысли и чувства. В результате он только что стал счастливым и гордым обладателем толстой, никуда не годной лошади с неровным аллюром. Хорошо еще, что мисс Притчард не пожелала избавиться от Джорджа, а то в хозяйстве непременно появилась бы маленькая, но храбрая и горластая обезьяна.

Удивляясь собственной глупости, Ройс поднял воротник выше ушей и пошел по улице, стараясь не смотреть в ту сторону, куда уехала Лиза.

 

Глава 4

«Сэр Ройс Пемберли… О, об этом человеке автор может писать неделями, не уставая и не повторяясь.

Впрочем, нет, не совсем верно. Такие характеристики, как «повеса», «отчаянный», «сердцеед», «распутный» и «неудержимый», все равно будут встречаться снова и снова.

Но даже если отдельные выражения порой могут повторяться, сюжеты и истории уникальны и непредсказуемы. Подвиги сэра Ройса легендарны, и все же доблестному рыцарю неизменно удается избежать порицания — исключительно благодаря неотразимому обаянию.

Если говорить честно, то единственной леди, на которую не действует всесильная улыбка джентльмена (разумеется, кроме сестры), остается мисс Элизабет Притчард. О яркой особе тоже можно писать без конца, не опасаясь упреков в однообразии.

Эти двое составляют прекрасную пару и, вне всякого сомнения, служат убедительным аргументом в спорах с теми, кто утверждает, что дружба между мужчиной и женщиной в принципе невозможна. В субботу молодых людей заметили вместе на Бонд-стрит, увлеченных покупками.

А позже они появились в театре «Друри-Лейн», хотя официально мисс Притчард приехала на спектакль в сопровождении лорда Дарема».

Светские заметки леди Уислдаун 31 января 1814 года

Театр «Друри-Лейн» возбужденно гудел: уставшая от долгих зимних вечеров публика с нетерпением ожидала приятного развлечения. Ложи и партер стремительно заполнялись. Дамы и джентльмены предстали в лучших нарядах, в зале слышались заинтересованные разговоры и горячие споры, а на открывающий вечер водевиль почти никто не обращал внимания.

— Не могу дождаться, когда же, наконец, появится Эдмунд Кин! — воскликнула Мег. — Леди Бэнкрофт утверждает, что он гений. — Она скосила глаза в сторону соседней ложи и возбужденным шепотом обратилась к сидящей сзади Лизе: — Слышала, что сказал граф Ренминстер? Обещал прийти на мой бал!

Лиза посмотрела туда, где кузина Мег, мисс Сюзанна Баллистер, спокойно беседовала с графом. Хотя мисс Притчард время от времени встречала мисс Баллистер в свете и неизменно восхищалась ее красотой, следовало признать, что сегодня молодая леди выглядела особенно очаровательной. Она улыбнулась:

— Ты увидишь у себя Ренминстера только в том случае, если пригласишь мисс Баллистер.

Маргарет удивленно вскинула брови.

— Так ты считаешь, что… о нет! Не может быть! Тебе известно, что случилось?

— Да, но с тех пор прошло немало времени. А Сюзанна, несомненно, весьма порядочная особа. К тому же чрезвычайно хороша собой.

Маргарет согласно кивнула:

— Да, конечно. Она такая чудесная… — Леди Шелбурн не договорила, поскольку ее внимание привлекла пара, сидящая в ложе напротив. — О Боже! Смотри, леди Энн Бишоп приехала вместе с лордом Хардом. Как, по-твоему, это серьезно?

Лиза рассеянно кивнула и положила веер на соседнее кресло. Как правило, она не упускала случая всласть посплетничать, но сегодня сосредоточиться не удавалось. Очень хотелось спросить лорда Дарема, любит ли он театр и какие пьесы предпочитает. Возможно, на этой территории удалось бы обнаружить точки соприкосновения. Почему-то казалось важным открыть как можно больше возможностей для общения.

Однако завладеть вниманием лорда Дарема не удавалось, потому что джентльмен с головой ушел в разговор с лордом Шелбурном: темой увлеченного обсуждения послужил внесенный в палату лордов законопроект о налогообложении ферм. Лиза с трудом сдерживала раздражение. Неужели на свете не существовало ничего, кроме проклятых коров? Да, наверное, пора учиться проявлять интерес к этим таинственным созданиям. Ужасно!

Лиза грустно вздохнула и посмотрела вниз — туда, где из-под подола шелкового зеленого платья выглядывали красные туфельки. Они были расшиты золотой нитью и блестели так же нескромно, как рубиновое ожерелье на шее и рубиновые браслеты на запястьях. Да, мало кто осмелился бы надеть рубины к зеленому шелку, но ей нравился контраст: сразу вспоминалось Рождество.

— Ты сегодня слишком серьезна. Думаешь о пьесе?

Лиза подняла глаза и вздрогнула: так низко склонился Ройс. Синий, чересчур прямой и требовательный взгляд казался темнее, чем обычно. Внезапно стало жарко. Она смущенно посмотрела на Дарема, однако теперь вниманием молодого лорда завладела Маргарет. Лиза неохотно повернулась к Ройсу.

— Нет, совсем не думала о пьесе; просто любовалась браслетом. — Она подняла руку. — Рубины очень красиво отсвечивают.

Синий взгляд задержался на ее глазах, потом медленно спустился и замер на губах.

— Да, очень красиво, — подтвердил Ройс странным голосом, низким и глухим. Необычный тембр эхом отозвался где-то внутри, а по спине побежали мурашки.

Словно понимая, как действует его присутствие, Ройс улыбнулся. Улыбка тоже оказалась особенной: губы разомкнулись лишь на мгновение, и коротко блеснули белые зубы.

— Ты сегодня тоже необычайно хороша. Сияешь так же ярко, как браслет.

Лиза не нашлась, что ответить. Значит, вот как он разговаривал с теми дамами, чьего внимания добивался? Неудивительно, что никому не удавалось устоять перед его обаянием. Открытие лишь добавило раздражения.

— Прекрати немедленно.

Сэр Пемберли удивленно вскинул брови.

— Что прекратить?

— Сам знаешь — что. Не заставляй чувствовать себя… — Хотелось сказать «хорошенькой», однако это слово она произнести не могла. Все, что угодно, только не это. — Не заставляй меня чувствовать себя неловко.

— В мыслях не было ничего подобного. Всего лишь собирался сказать, что устроил Принни. Завтра пришлю за ним конюха.

Лиза знала, что должна испытывать благодарность, и действительно ценила помощь. Высоко ценила. Но к чувству признательности примешивалось что-то еще. Что-то большее и сбивающее с толку.

Она старалась не смотреть туда, где плечом едва заметно касалась плеча Ройса. В этом месте разгорался костер, и жар проникал в сердце, а сердце начинало громко стучать. Возникало серьезное и неприятное подозрение: в последние недели иммунитет к обаянию Ройса заметно ослабел.

Разумеется, Лиза всегда замечала его привлекательность — разве можно было не заметить? И все же она гордилась способностью сохранять спокойствие и самообладание. А теперь каждый взгляд рождал волнение и мешал думать. Она нетерпеливо повела плечом.

— Можешь отодвинуться? Ройс помрачнел.

— Лиза, что случилось?

— Ты меня притесняешь, а я люблю свободу. Сядь, пожалуйста, прямо. — Она понимала, что ведет себя несправедливо. Кресла стояли вплотную, и при всем желаний Ройс не мог бы оказаться дальше. Но это уже другой разговор, а сейчас требовалось немедленно его убрать.

Однако сэр Пемберли и не думал сдаваться. Напротив, придвинулся еще ближе.

— А может быть, мне нравится сидеть именно так, и никак иначе?

Лиза отказалась подчиниться. На этой неделе жизнь и без того испытывала ее на прочность, и она вовсе не собиралась предоставлять такое право Ройсу. А потому, вместо того чтобы отклониться, предпочла надавить сама.

— Подвинься!

В синих глазах Ройса вспыхнул огонь, однако это был не гнев — во всяком случае, не только гнев. Скорее, странная смесь досады, веселья и интереса.

— В жизни не встречал такой вредной особы. Учитывая огромное количество женщин, о которых мог судить один из главных сердцеедов Лондона, высказывание вряд ли стоило считать комплиментом. К тому же напоминание о многочисленных подругах отозвалось в душе резкой неприязнью, и Лиза надавила еще упрямее.

Он засмеялся и тут же ответил встречным движением. Несколько мгновений оба молчали, погрузившись в невидимую постороннему глазу битву.

Неожиданно Лиза осознала, что, если Ройс вдруг отодвинется, она не удержится и упадет на колени лорду Дарему. И что же дальше? Но отступить она все равно не могла. Очень хотелось победить — хоть в чем-то.

Мисс Притчард сжала кулаки, но в то же время позаботилась приклеить на лицо фальшивую улыбку — на тот случай, если кому-то придет в голову посмотреть в их сторону.

— Надеюсь, со своими возлюбленными ты обращаешься иначе, — прошипела она сквозь зубы.

Ройс едва не поперхнулся.

— С возлюб… Лиза! Что же ты скажешь через минуту? — Он перестал сопротивляться. — Ты ведь понятия не имеешь, как я обращаюсь с другими, а уж тем более с возлюбленными.

Лиза почувствовала, что плечо свободно. О, она победила! Настроение сразу поднялось.

Но прежде чем удалось восторжествовать, Ройс тихо заметил:

— Сейчас покажу, как я обращаюсь с той, которую желаю. — Он наклонился перед ней, чтобы взять с соседнего свободного кресла веер, и одновременно прикоснулся рукавом к кружевам на декольте. Двигался лорд Пемберли медленно, вовсе не торопясь убрать обжигающую руку. Кожа мгновенно вспыхнула, а тонкий шелк платья выразительно натянулся на груди.

Лиза вцепилась в ручки кресла и перестала дышать. Ройс, наконец, взял веер и спокойно откинулся на спинку кресла. Казалось, прошел целый час — мучительный и в то же время восхитительный. На самом же деле опасное развлечение продолжалось не дольше нескольких мгновений. Однако неведомое ощущение пронзило, поразило и отказывалось растворяться.

Ройс несколько раз взмахнул веером перед пылающим лицом Лизы, а потом невозмутимо положил его на колени.

Она ошеломленно смотрела, пытаясь снова научиться дышать. Пылало не только лицо, но и все тело.

— Почему… кто… я… — Она испугалась, что сейчас вспыхнет настоящим огнем. — Ты невозможен! — Слова наконец-то нашлись. — Что, если кто-нибудь видел?

— Никто не видел, — внезапно охрипшим голосом заверил Ройс и взглянул так, как не смотрел еще ни разу в жизни. Глаза одновременно манили и пугали.

Лиза лихорадочно придумывала, что сказать и как показать самоуверенному повесе, что дерзкое прикосновение не произвело ровным счетом никакого впечатления. Увы, на ум ничего не приходило. Оставалось лишь смотреть в великолепные синие глаза и сожалеть о том, что позволила их обладателю зайти так далеко.

Лорд Пемберли тем временем пытался найти ответ на вопрос, почему простое прикосновение взволновало Лизу до такой степени, что ей не удавалось внятно связать нескольких слов. Он встречался с огромным количеством женщин, флиртовал направо и налево и, как правило, получал, кого хотел и когда хотел. Нестерпимая ирония Лизы заставила поступить неожиданным для самого себя образом. И вдруг отношения изменились: из близкой, привычной подруги она внезапно превратилась в роковую, невероятно соблазнительную женщину. Приходилось признать, что он желал ее страстно и нетерпеливо.

Густой туман вожделения поглотил, едва не лишив способности дышать. Да, он мечтал о Лизе — о лучшей подруге, единственной женщине, которая знала его со всеми достоинствами и недостатками. Открытие оказалось неприятным, огорчительным, абсолютно невозможным. Что же теперь делать и как жить дальше?

— Сэр Ройс, вам понравился водевиль? — с улыбкой поинтересовался Дарем. — По-моему, чрезвычайно интересно.

Прежде чем ответить, пришлось откашляться.

— Да-да, вы правы. Водевиль просто прекрасный.

Впрочем, старался Ройс напрасно: сельский аристократ на него даже не смотрел. Внимание занимала исключительно мисс Притчард.

— А что думаете вы, Лиза?

Лорд Пемберли вздрогнул. С каких это пор мисс Притчард позволяет чужому мужчине называть ее по имени? Он смерил кокетку гневным взглядом.

В ответ та независимо вздернула подбородок.

— Лорд Дарем попросил разрешения называть меня по имени, и я не отказала.

Ройс собрался недвусмысленно выразить собственное отношение, однако в этот момент послышался возбужденный голос Мег:

— Лиза, смотри скорее! — Она сидела на самом краешке кресла и пыталась заглянуть в партер, не перегибаясь через ограждение, поскольку откровенное проявление любопытства считалось крайне неприличным. — Лорд Дарингтон появился в первом ряду! Во всяком случае, мне кажется, что это лорд Дарингтон.

Лиза подпрыгнула с живостью, которая свидетельствовала скорее о желании избавиться от неудобного соседа, чем о каких-то иных чувствах. Она села рядом с Мег, облокотилась на балюстраду и посмотрела вниз.

— Нет, вряд ли это Дарингтон. Он уже сто лет не появлялся в городе.

— Знаю, но почти уверена, что видела именно его. — Мег вытянула шею и снова попыталась что-то увидеть, не вставая с места. — Но если это Дарингтон, то вряд ли он будет сидеть в партере, правда?

— Прошу прощения. — Лорд Дарем нахмурился, и густые брови почти сошлись у переносицы. — Лиза, дорогая, может быть, не стоит так далеко наклоняться?

Нормальная женщина обрадовалась бы проявлению заботы, однако в данном случае реакция оказалась иной. Лиза раздраженно взглянула и пожала плечами.

— Все в порядке, — заверила она сухо. — Я надежно зацепилась ногой за ножку кресла. — Она отвернулась и еще откровеннее перегнулась через перила. — О, так это действительно он! Дарингтона я узнаю везде! Надо помахать.

— Лиза! — в ужасе воскликнула Мег. — Не смей махать, это же вульгарно! Что скажут люди?

— Какая разница, что скажут люди? — Лиза склонила голову. — Кажется, он похудел. Ходили слухи, что он был ранен, долго и тяжело болел.

Мег мучительно пыталась что-то увидеть через ограждение, однако это ей не удавалось.

— Так же хорош собой, как и прежде?

— Бог мой, конечно! — эмоционально подтвердила Лиза. — Даже еще красивее. — Она с энтузиазмом помахала, как будто специально стараясь привлечь к себе всеобщее внимание. Браслеты задиристо сверкали в свете люстр. Несколько пожилых леди в соседней ложе возмущенно покачали головами, однако мисс Притчард не пожелала обратить на них внимание. Повернувшись к Мег, она радостно объявила: — Представляешь, Дарингтон мне поклонился! Интересно, почему он так долго не возвращался в Лондон?

Ройс с удовольствием отметил, что настроение лорда Дарема окончательно испортилось. Отлично! По крайней мере, будет знать, что его ждет: Лиза никогда не считала нужным следовать требованиям этикета, а предпочитала действовать по собственным правилам — удивительно, но до сих пор ей это удавалось.

— Мисс Притчард слегка импульсивна, — заметил он, старательно сохраняя серьезное выражение лица.

Дарем задумчиво покачал головой:

— Боюсь, мисс Притчард не хватает твердой мужской руки. Уверен, что, как только рядом окажется надежный человек, врожденная женская деликатность вернется.

— Должен заметить, что Лиза никогда не отличалась «женской деликатностью». — Ройс твердо выдержал неодобрительный взгляд собеседника и пожал плечами. — Дело в том, что с раннего детства она вела свободное, независимое существование. Скорее всего, своеволие стало свойством ее натуры, и вряд ли она согласится променять его на подчинение и послушание.

— Что бы ни говорила женщина, рано или поздно полная и абсолютная независимость начнет ее тяготить, — возразил Дарем с самодовольной улыбкой. Добродушие Ройса мгновенно улетучилось. — Сэр Пемберли, может быть, принесем дамам лимонад? До начала пьесы еще достаточно времени — успеем.

Ройс решил, что будет разумнее вынести разговор за пределы ложи. Очень хотелось сделать несколько замечаний, невозможных в присутствии мисс Притчард.

— Отличная идея. Пойдемте.

Казалось, намерения джентльменов никто не заметил. Мег и Лиза что-то увлеченно обсуждали, Шелбурн уютно устроился в кресле и безмятежно собирался отойти ко сну, а в соседней ложе Сюзанна Баллистер вновь погрузилась в беседу с Ренминстером.

Ройс отодвинул тяжелую бархатную штору и пропустил Дарема вперед.

Поклонник Лизы выглядел как заправский деревенский помещик. Вся его внешность, начиная с грубых простых сапог и заканчивая каплями пота над верхней губой, свидетельствовал о неловкости и неуместности. Облик потенциального жениха резко контрастировал с образом той благосклонности, которой он так упорно добивался: несмотря на любовь к экстравагантным нарядам и отсутствие чувства меры в украшениях, Лиза всегда и везде выглядела интересно, чувствовала себя уверенно, а беседовала без тени сомнения в собственной ценности для общества.

Но вот о чем она думала? Дарем — самый настоящий крестьянин, фермер. Наверняка утащит ее в деревню и спрячет, Для яркой светской особы, привыкшей к разнообразию и элегантности лондонской жизни, подобная судьба может оказаться страшнее смерти.

Едва негласные соперники подошли к ротонде, Дарем откашлялся и заговорил:

— Сэр Ройс, хотелось бы обсудить одно очень важное обстоятельство.

Ройс подошел к столу, уставленному бокалами с шампанским, знаком предложил Дарему выпить, но тот лишь отрицательно покачал головой. Ройс, однако, не стал отказывать себе в удовольствии.

— Понятия не имею, что за тема может нас объединять, и все же готов выслушать.

Лорд Дарем вытащил из кармана платок и вытер лоб.

— Прошу прощения за некоторую нервозность, но… сэр Ройс, я хочу поговорить о мисс Притчард. Она считает вас почти членом семьи — кем-то вроде отца…

Ройс поперхнулся: шампанское попало не только в горло, но и в нос.

Собеседник тихо выругался и хлопнул тяжелой ладонью по спине, причинив еще больший вред, чем шампанское.

Чтобы остановить насилие, сэр Пемберли поднял руку:

— Благодарю, уже отдышался. Просто… Лиза не считает меня отцом.

— Ну, значит, старшим братом, — без возражений исправился Дарем. — Как только я встретил мисс Притчард… собственно, вы и сами отлично ее знаете. Она неповторима. Разумная, волевая молодая леди с прекрасной деловой хваткой, которая окажется весьма полезной в хозяйстве. Именно такую жену я и искал.

В груди возникло болезненное жжение, однако шампанское винить вряд ли следовало. Этот медведь целенаправленно искал жену. И нашел — Лизу. Можно подумать, его кто-нибудь звал в Лондон!

Ройс с трудом заставил себя говорить спокойно:

— Дарем, а вы оповестили о своих планах саму Лизу?

— Пока нет. Еще не пришло время. — Он самодовольно улыбнулся. — Полагаю, имею все основания считать, что мисс Притчард неравнодушна к моему вниманию. Видите ли, сэр Ройс, вы встречаетесь с Лизой каждый день и, разумеется, привыкли, однако в моих глазах… большего и желать нельзя. Она прекрасна, совершенна.

Да, этот человек говорил так, как способен говорить только влюбленный до безумия. Ройс одним глотком допил шампанское, поставил пустой бокал на стол, схватил следующий и мгновенно осушил.

Дарем наблюдал с очевидным недоумением, растерянно переминаясь с ноги на ногу.

— Сэр Ройс, вы хорошо себя чувствуете? Шампанское подействовало благотворно, и вскоре напряжение немного спало.

— Да, отлично. Можно задать вам один вопрос, Дарем?

— Я к вашим услугам.

— Что общего у вас с Лизой?

— Общего? Ну, мы… — Джентльмен солидно сжал руки за спиной и, нахмурившись, посмотрел на лепной потолок. — Она… хм… общего. Право, я, общего, говорите?

Лорд Пемберли терпеливо ждал, пока собеседник осознает горькую правду: единственное, что объединяло их с Лизой, — это то, что их не объединяло ровным счетом ничего.

Внезапно взгляд Дарема прояснился.

— Лиза любит животных, а на моей ферме больше тысячи коров.

Коровы? Ройс покачал головой.

— Лиза любит лошадей и обезьян. Точнее, лошадей и одну конкретную обезьяну.

— А у меня и лошади есть, — поспешил заметить Дарем. — Несколько отличных верховых, а еще рабочие.

Ройс был готов держать пари, что на этих лошадях пахали землю.

— Но мои коровы… что вам известно о крупном рогатом скоте, сэр Ройс? — Дарем засветился гордостью. — Мои коровы особой породы, выведены в результате упорной работы. Отец еще до моего рождения начал селекцию продуктивных животных, а я продолжаю его дело. — На круглом лице появился румянец. — Конечно, утверждение может показаться глупым, но такое стадо — настоящая фамильная ценность. В нем заключается мое главное достояние.

О Господи, Дарем вовсе не шутил. Ройс попытался представить Лизу в деревне, в окружении коров и дюжины толстеньких ребятишек — причем каждый держал в руках или маслобойку, или бидон с молоком. Мысль подействовала настолько угнетающе, что стало нехорошо: пришлось прижать руку к животу.

Безумие. Так что же, оставаться в стороне и наблюдать, как Дарем разрушает жизнь Лизы? И не только жизнь Лизы, но и его собственную, потому что без дружбы с мисс Притчард существование теряло смысл.

Ройс услышал свой решительный голос:

— Лорд Дарем, я опасаюсь лишь одного. — Чего же именно?

— Дело в том… — Ройс прикусил губу, делая вид, что не уверен, стоит ли продолжать, и наблюдая за реакцией собеседника.

На самодовольном лице Дарема появилось выражение озабоченности.

— Ну же, сэр Ройс, нам с вами предстоит вскоре стать родственниками: Лиза считает Маргарет и вас своей семьей. Говорите все, что считаете нужным.

— О, что ж, отлично! Если предстоит стать родственниками, то, думаю, непременно должен предупредить… меня тревожит, как ваши коровы воспримут ее обезьяну. Дело в том, что порой Джордж ведет себя крайне агрессивно и даже очень больно кусается.

Дарем побледнел.

— Кусается?

— Именно. Разумеется, только когда испуган. Но очень маленькая обезьяна непременно испугается коров, особенно очень больших и очень продуктивных.

— Какой ужас! А я слышал, что укус обезьяны может оказаться опасным.

— Более того, зарегистрированы даже смертельные случаи. А если животное вдруг начнет охотиться на ваших коров… — Ройс ощутил острые угрызения совести: слишком тяжкую ношу, он возлагал на крошечные плечики бедного Джорджа. Однако выхода не было; следовало что-то немедленно предпринять. Что-то дерзкое и решительное, способное спасти Лизу.

Он повернулся и поставил пустой бокал на стол, размышляя, достаточно ли сказано.

Дарем долго молчал, обдумывая печальное известие, и, наконец, ответил:

— Это существо всегда меня нервировало. Может быть, удастся уговорить мисс Притчард оставить его в Лондоне?

— Никогда и ни за что. Она без ума от своего глупого зверя.

— Какая жалость! Я так надеялся… — Дарем с видимым усилием взял себя в руки. — Что ж, придется хорошенько подумать. Не сомневаюсь, что удастся принять верное решение. Сэр Ройс, известно, что вы с леди Шелбурн очень близки Лизе, а потому считаю необходимым подчеркнуть… да, хочу заверить в благородстве собственных намерений.

Лорд Пемберли сунул руки в карманы и сжал кулаки.

Не подозревая о нависшей угрозе, помещик продолжил:

— Кроме того, я в состоянии прекрасно позаботиться о мисс Притчард. Она будет иметь все, что захочет, — с достоинством заявил он. — Может быть, вам угодно выяснить какие-нибудь подробности?

Еще как! Ройсу было угодно выяснить, каким образом Дарем намерен справиться с привычкой Лизы поступать только так, как ей заблагорассудится. И что он будет делать с ее печальным пристрастием к бесконечным походам по магазинам. Что она сможет купить в деревне? Разумеется, там не найдется нарядов того качества, к которому она привыкла. А туфли? Где она найдет туфли, ботиночки, сапожки, без которых жизнь утратит смысл, а может быть, и вообще рухнет? Несомненно, супругам придется приезжать в город, по крайней мере, раз в неделю, если не чаще.

Но главное, что хотел знать Ройс, — это какого черта он сам будет делать без Лизы? Она давно стала неотъемлемой частью его существования и всегда была готова выслушать, подсказать, посочувствовать и рассмешить. Он грустно посмотрел на бокалы с шампанским. Светящимися точками пузырьки жизнерадостно взбирались на поверхность и бесследно исчезали, едва достигнув цели. Странно. Куда и зачем они спешили?

— Как часто вы собираетесь приезжать в Лондон после свадьбы?

— Несколько раз в год. Думаю проводить здесь не меньше недели.

Всего лишь неделю? Трудно было представить известие более печальное. Лорд Пемберли пытался придумать еще какой-нибудь довод против ужасного союза. Что-то способное убедить влюбленного простака в иррациональности женитьбы.

— Вы сообщили Лизе о намерении жить в деревне практически постоянно? Она может придерживаться иного мнения, а упрямство не позволит ей пойти навстречу. Она чрезвычайно самостоятельна.

— Таким же характером обладает и моя матушка, так что умение обращаться с сильными женщинами у меня в крови.

— Но Лиза сильна не без причины: ей с детства приходится преодолевать жизненные трудности.

— Поэтому не стоит позволять женщине принимать ответственные решения. Они отрицательно влияют на разум.

Ройс вскинул брови.

— Лиза любит принимать решения.

— Только потому, что суровые условия судьбы не позволили сохранить природную мягкость и деликатность. К счастью, со мной живет обожаемая матушка; она с радостью преподаст молодой снохе все тонкости семейного этикета.

— Лиза, несомненно, чрезвычайно этому обрадуется, — процедил Ройс сквозь зубы.

— Сэр Пемберли, у вас нет оснований для тревоги. Мы с мисс Притчард прекрасно уживемся. Хочу признаться, — джентльмен гордо приосанился, — я уже решил, что подарю жене на свадьбу. Да, я подарю ей собственного быка.

Ройс нервно схватил очередной бокал шампанского и торопливо пригубил.

— Быка? О, поистине оригинально.

— Лиза еще не знает. Думаю, сюрприз ее обрадует.

— Разумеется, сюрприз окажется потрясающим. Честно говоря, я и сам под огромным впечатлением. Кстати, а что она будет делать с быком?

— Растить. Если за животным хорошо ухаживать, то взрослым оно будет стоить двести, а то и все триста фунтов.

Примерно такую сумму Лиза еженедельно тратила на туфли. Ройс с трудом удержался от грустной улыбки. Что и говорить, он готов был отдать лучшую пару серых лошадей, лишь бы увидеть лицо Лизы в тот момент, когда она узнает о счастье обладания собственным быком.

Но ведь это произойдет лишь в том случае, если мисс Притчард утратит рассудок и согласится выйти замуж за лорда Дарема.

А вот этого не случится никогда — так решил Ройс. Во всяком случае, до тех пор, пока он дышит.

— А вам известно, сколько Лиза стоит? Молодой человек пожал плечами:

— Если имеете в виду очаровательную особу, то я искренне считаю ее бесценной.

— Нет, я говорю о материальном состоянии. Мисс Притчард очень богата.

Удивительно, но на лицо Дарема легла тень.

— Знаю. Но не позволю этому обстоятельству послужить препятствием к достижению семейного счастья. После свадьбы мы будем жить исключительно на мои средства.

— Вот как? Но почему же?

— Сэр Ройс, я не из тех мужчин, которые способны принять приданое жены. Если Лиза меня любит, то поймет. Кроме того… — джентльмен смущенно порозовел, — думаю, ей захочется выгодно вложить деньги, чтобы обеспечить будущее детей.

Ройс отвернулся, якобы для того, чтобы поставить пустой бокал. Голова шла кругом. Лиза замужем… Лиза в деревне… Лиза с выводком толстых потомков Дарема… Да, на деле все оказалось даже хуже, чем можно было предположить. Он собрался с духом и произнес:

— Кажется, уже начинается пьеса. Все наверняка удивляются, почему мы до сих пор не вернулись.

Джентльмены взяли лимонад и направились в ложу. По пути Дарем неустанно восхищался Лондоном. Напыщенный простак выглядел весьма довольным собой. Следовало признать, что для этого он имел самые веские основания. Немного везения, и молодому лорду достанется очаровательная умная жена, которая никогда не будет докучать бесконечными разговорами о модистках и обсуждением последних сплетен.

Возможно, правда, выскажет собственное мнение о политике или о том, как лучше отрегулировать рессоры фаэтона. А еще, рассердившись, будет быстро ходить по комнате — из угла в угол. Но долго злиться не сумеет и уже через несколько минут непременно порадует улыбкой.

В душе шевельнулось мерзкое чувство, до боли похожее на зависть. Боже милостивый, неужели он ревновал к фермеру? Не может быть. И все же сэр Ройс Пемберли с тяжелым сердцем вернулся в ложу и почти в отчаянии наблюдал, как властно Дарем завладел вниманием Лизы. Напор удивил даже Маргарет и мисс Баллистер.

Ройс нервно провел рукой по волосам и пожалел, что вообще оказался сегодня в ложе. Никогда еще он не питал к театру столь откровенной ненависти. Но вот свет погас, и стало немножко легче — по крайней мере, нахальному жениху пришлось прекратить свои несносные комплименты.

 

Глава 5

«Уже вовсю идут приготовления к Дню святого Валентина. Бал, который дает леди Шелбурн, состоится в понедельник, четырнадцатого февраля. Автору удалось узнать, что хозяйка планирует порадовать гостей оркестром из четырнадцати музыкантов, пятью сотнями горшков с розами (розовыми, белыми и красными) и десятком десертных столов.

Каким образом удастся разместить все эти затеи в танцевальном зале, автор не представляет, однако леди Шелбурн заслуженно обретет успех, о котором мечтает каждая уважающая себя хозяйка. Даже если соберется всего лишь половина приглашенных, зал будет полон.

Однако возникает вопрос: можно ли назвать успешным бал, на котором цветочные горшки отнимают место у танцующих пар?»

Светские заметки леди Уислдаун 31 января 1814 года

Во вторник утром леди Шелбурн сидела за секретером и мучительно пыталась придумать, каким образом разместить двенадцать музыкантов, триста горшков с розами и восемнадцать десертных столов, чтобы при этом осталось место для гостей и танцев.

Дверь распахнулась, и в комнату влетел сэр Пемберли.

Мег вскочила, радуясь поводу отвлечься.

— Ройс! Что заставило тебя…

Брат стремительно прошагал мимо. В свете раннего утра нетрудно было заметить, что шейный платок брата повязан криво, волосы взъерошены, словно в них то и дело запускали пятерню, а под его глазами залегли глубокие тени.

— Боже мой! — испугалась Маргарет. — Что случилось?

— Лиза… — Он не договорил, помчался по комнате в обратном направлении и остановился возле окна. Секунду смотрел на заснеженную улицу, а потом повернулся и побежал дальше.

— Ройс, сядь, пожалуйста, и расскажи…

— Черт возьми, не могу ни сидеть, ни даже стоять! Если Лиза… — Он снова не договорил, утонув в волнении.

Леди Шелбурн удивленно вскинула брови. Видеть брата в столь возбужденном состоянии еще не приходилось. Ничто и никогда не могло лишить его присутствия духа, да и судьба относилась к красавцу, весьма благосклонно. О достатке заботиться не приходилось, а женщины сами вешались на шею. Больше всего, однако, расстраивало то обстоятельство, что Ройс вовсе не считал, бесконечное внимание дам излишним. Его вполне устраивало беззаботное и безмятежное существование без желаний и целей, зато с обилием разбитых сердец за спиной.

Мег с сожалением вспомнила о несчастных подругах: вот в этой комнате милые молодые леди горько оплакивали невнимание жестокого повесы. Но не менее грустное зрелище представлял в подобном состоянии и он сам.

— Хочешь чаю?

— К черту чай! — Ройс повернулся и снова направился к окну. — Надо что-то срочно делать с Лизой. Этот… эта история с Даремом на самом деле, куда серьезнее, чем мы с тобой предполагали.

У Мег оборвалось сердце.

— Но ведь она всерьез надеется на предложение, особенно после вчерашнего вечера. Неужели джентльмен действительно оказался охотником за деньгами?

— Нет, — горестно ответил Ройс. — Ничего подобного.

— Так он не корыстен? Что же в таком случае может помешать счастливому браку?

Ройс на мгновение остановился и открыл рот, словно собираясь, что-то сказать, однако передумал и снова принялся мерить шагами комнату. Он не находил себе покоя: то нервно ерошил волосы, то складывал руки за спиной, а потом внезапно их опускал и сжимал ладони в кулаки. Наконец остановился перед Мег и произнес:

— Дарем не собирается пользоваться деньгами Лизы. Считает, что это неблагородно. Более того, самоуверенный тип готов полностью содержать жену на свои средства.

— Но ведь это отличная новость, разве не так?

— Нет! — яростно воскликнул Ройс. — Пойми, Мег, он ей не пара! Если они поженятся, Лизе придется переехать в его дом, в деревню.

— И?

Ройс насупился.

— Неужели этого недостаточно? Неужели ты можешь представить подругу где-то, кроме центра Лондона? Здесь сосредоточена вся ее жизнь. Ничего иного она не знает!

Мег безуспешно пыталась понять панику брата.

— Возможно. Но мне известно немало пар, которые… — Слушай дальше. — Остановиться Ройс уже не мог. — Дарем не способен оценить независимость Лизы. Он постарается любыми средствами подчинить ее собственной воле. Этого нельзя допустить.

— Но порой Лиза действительно ведет себя чересчур независимо, — объективно заметила Маргарет. — Например, вчера определенно не стоило махать Дарингтону.

— Почему же? Разве кому-то стало от этого хуже? Уверен, что никто даже не обратил внимания.

Вот с этим утверждением согласиться было трудно. И все же… леди Шелбурн взглянула на брата и заметила, что возле его губ появились белые линии — верный признак крайнего волнения. Странно, с чего бы это? Наверняка случилось что-то еще. Мег решила прощупать почву.

— Ройс, а ты не разговаривал с леди Берлингтон? Она отлично знает семью Даремов. Может быть…

— О, с ней я уже встретился, — мрачно ответил Ройс. — Поверь, крестная считает парня верхом совершенства — в отличие от нас с тобой.

— И чем же мы ей не угодили?

— Тем, что якобы не даем Лизе выйти замуж, так как отгоняем от нее всех достойных поклонников.

— Но это же неправда! — горячо воскликнула Маргарет. — Мы никогда не пытались оградить ее от положительных знакомств. А устраняли только недостойных претендентов.

Разве не так? Маргарет внезапно почувствовала легкий укол сомнения. Она нахмурилась и попыталась вспомнить те причины, по которым они действительно сочли необходимым освободить Лизу от добивавшихся ее внимания мужчин.

Ройс взмахнул рукой.

— Да, мы с тобой черны, как смертный грех. В то же время леди Берлингтон предположила, что, возможно, Лизе нравятся охотники за богатством.

— Она слишком разумна, чтобы питать слабость к подобным людям, — рассеянно возразила Мег. — Кстати, бездельников она тоже терпеть не может, а потому и не обращает на тебя внимания.

Ройс так резко остановился, что Маргарет испугалась. Еще ни разу в жизни не приходилось ей видеть на лице брата подобного выражения, а потому она тут же отступила. Неуверенно засмеялась и начала оправдываться:

— Я вовсе не имела в виду то, о чем ты подумал. Просто… — Продолжать она не решилась, пытаясь привести в порядок мысли. Наконец, после долгого молчания, проговорила: — Ройс, а что, если леди Берлингтон, права? Что, если, пытаясь защитить Лизу, мы действительно лишили ее множества поклонников?

— Ничего подобного.

— Но… если Дарем не гоняется за приданым, а главный его недостаток заключается в том, что он хочет жить в деревне вместе с супругой, то… — не отводя пристального взгляда от лица брата, Мег пожала плечами, — то, честно говоря, не знаю, как остановить Лизу.

— Если бы этот фермер ее любил, то принял бы такой, какая она есть: с Лондоном, богатством и даже с Джорджем.

— Ах да, обезьянка… она очень любит своего Джорджа.

— Дарему дороже его необыкновенные коровы. — Ройс снова запустил пятерню в волосы. Две последние ночи оказались истинным адом, да и сегодняшнее утро облегчения не принесло. Вернувшись, домой из театра, сэр Пемберли обнаружил, что не в состоянии ни есть, ни спать, ни даже сидеть на одном месте. В памяти снова и снова возникал тот краткий миг, когда он дерзнул прикоснуться к груди Лизы, и собственная реакция — в равной степени неожиданная и острая.

Разве подобные ощущения имеют право возникать по отношению к подруге? Так что же на самом деле связывает его с Лизой? Какие чувства? Простой ответ не заставил себя ждать: в его жизни существовало очень мало, безусловно, ценных — а точнее, драгоценных явлений. И главным из них, вне всякого сомнения, была Лиза. Она одна понимала его даже тогда, когда ему самому не удавалось в себе разобраться. Она всегда оказывалась рядом — иначе и быть не могло.

И вот сейчас Дарем вознамерился отобрать его главное достояние. Самовлюбленный эгоист!

— Мег, разве в основе брака может лежать намерение изменить близкого человека?

Сестра ответила не сразу. Она глубоко задумалась, словно пытаясь обобщить опыт известных ей пар, и, лишь определив формулу счастья, заговорила:

— В некотором смысле все браки держатся на изменении характеров. Меняет сама любовь. Во всяком случае, рождает желание стать лучше. — Она окинула брата критическим взглядом. — Кстати, если когда-нибудь соберешься жениться, нелишне будет об этом вспомнить.

— Не хочу жениться, и не намерен меняться, — твердо заявил Ройс. Проблема заключалась в том, что и Лизе вовсе ни к чему было выходить замуж и что-то менять в образе жизни и характере. Все должно было остаться по-старому. Разве это плохо?

Маргарет раздраженно повела плечами.

— Дело твое. Не хочешь меняться — не меняйся. Состарься в одиночестве. А Лиза, к счастью, вовремя поняла, что этот путь не для нее. Более того… — Леди Шелбурн на мгновение задумалась и продолжила уже другим, радостным тоном: — Всеми силами постараюсь помочь ей выйти замуж за лорда Дарема!

Только этого не хватало! Нет уж, спасибо!

— Лизе не нужна твоя помощь.

— Еще как нужна! Особенно если леди Берлингтон права. — Мег нахмурилась. — Что, если мы действительно отпугиваем от Лизы достойных джентльменов?

— Так, может быть, тебе угодно, чтобы она вышла замуж за Хэндли-Финна? Что и говорить, джентльмен действительно достойный: богат настолько, что едва не попал в тюрьму!

— Нет-нет.

— В таком случае… что скажешь о поклоннике из Девона? Две предыдущие жены скончались при таинственных обстоятельствах.

— Но ведь его вина не доказана.

Ройс презрительно хмыкнул, и Маргарет перехватила инициативу:

— А вдовец из Америки, мистер Нэш? Исключительно приятный джентльмен. Невероятно расстроился, когда ты указал ему на дверь.

— Но у него четверо детей! Лиза бы с ума сошла. Она едва справляется с Джорджем. Послушай, Мег, мы с тобой самые близкие Лизе люди, почти родственники. Так кто же, кроме нас, позаботится о ее счастье?

— А кто, по-твоему, способен определить, в чем именно это счастье состоит? Так что, если у тебя нет самых серьезных и обоснованных возражений против кандидатуры Дарема, необходимо помочь Лизе закрепить интерес и быстрее выйти замуж.

— Но как? Представить ее в ложном свете? — Ройс отвернулся и подошел к окну. Сложил руки на груди и прислонился к раме, глубоко сожалея, что вообще пришел к сестре. Она оказалась слишком легкомысленной, слишком приверженной условностям света, чтобы понять масштаб грозящей катастрофы. Сэр Пемберли смотрел на заснеженную улицу и размышлял, как спасти подругу. — Решительно отказываюсь помогать Лизе, сломать себе жизнь. Если бы ты по-настоящему ее любила, то поступила бы так же.

Маргарет насмешливо прищурилась.

— Бесишься оттого, что вдруг понял: есть на свете женщина, на которую твои чары не действуют — и при этом она постоянно находится рядом.

— Что за ерунда! — возмутился Ройс. — Ничуть не бешусь. Встревожен, обеспокоен — да, действительно так; но ведь это совсем иные переживания. Кроме того, Лиза вовсе не равнодушна ко мне, а я не равнодушен к ней.

— Что? — Маргарет изумленно вскочила и подбежала к брату. — Что произошло? Немедленно говори!

Ройс спохватился. Черт дернул за язык!

— Ничего не произошло. Всего лишь наклонился в театре и случайно дотронулся… — Он провел рукой по глазам. — Забудь.

— Забыть? Как же можно забыть? Если вас с Лизой влечет друг к другу, то ничего иного и не нужно. Вы же и так лю…

— Мег, не надо додумывать лишнего. — О, до чего же он ненавидит подобные сцены! Как его вообще угораздило начать этот разговор?

Леди Шелбурн презрительно сжала губы и окинула брата невыносимо проницательным взглядом, от которого хотелось закричать.

— Понятно, — негромко, веско заключила она. — Лиза тебе не нужна, но в то же время ты не хочешь отдать ее другому.

— Проклятие! Ничего подобного я не говорил.

— Слова здесь не нужны. — Мег гордо выпрямилась во весь свой небольшой рост. — Ройс, ты натолкнул меня на окончательное и единственно верное решение.

— Ив чем же оно заключается?

— Немедленно отправляюсь к Лизе, чтобы помочь окончательно и бесповоротно пленить лорда Дарема. Прослежу, чтобы она выглядела самой нарядной, самой красивой, самой желанной дамой во всем Лондоне. Да, она станет ярчайшим событием моего бала. Мужчины выстроятся в очередь лишь для того, чтобы пригласить ее на танец.

— Мисс Притчард не танцует, — возразил Ройс и решил немедленно объяснить Шелбурну, что у его супруги случился нервный срыв, а потому необходимо при первой же возможности отправить ее в деревню.

— После беседы со мной будет танцевать. Если захочешь помочь, что вполне естественно после столь неучтивого поведения, то, возможно, я позволю. Боюсь, найти хорошего учителя танцев уже не удастся.

— Не желаю принимать участия в подобных глупостях.

— Ну и ладно, — беспечно отмахнулась Мег и направилась к двери. — Найду кого-нибудь другого. Надеюсь, лорд Дарем не откажется выступить в качестве партнера. Да, думаю, именно его и следует пригласить: на свете нет ничего интимнее вальса. Только представь: он обнимает Лизу…

— Не смей их сводить! Они и без того слишком часто видятся. — Ройс насупился: сестра как-то подозрительно улыбалась. — Ты понимаешь, что не оставляешь мне выбора?

— Ни малейшего.

— Проклятие! — воскликнул он почти в отчаянии. Сестра молчала. — Что ж, будь по-твоему. Согласен заменить учителя танцев.

Маргарет любезно кивнула:

— Очень мило с твоей стороны. — Она открыла дверь в холл и жестом приказала брату удалиться. — Благодарю за визит; беседа оказалась весьма полезной.

С удовольствием посплетничала бы еще, да дела не позволяют. Приезжай завтра, а я уж позабочусь, чтобы и Лиза здесь появилась.

— Прекрасно, — проворчал сэр Пемберли. Отныне ему предстояло помочь мисс Притчард стать еще более привлекательной, чтобы и без того влюбленный фермер окончательно потерял голову. Неужели в мире нет ни капли справедливости?

Маргарет восторженно закружилась по комнате.

— Ах, до чего интересно! Но предстоит невероятно много дел. Надо будет позаботиться о наряде, о прическе, о манерах. Танцы, пожалуй, окажутся на последнем месте в списке.

— Но Лиза никогда не согласится на нелепые хлопоты.

— Оставь это мне, — уверенно улыбнулась Маргарет. — Уж я-то знаю, что сказать.

Ройс проглотил грубый ответ и растерянно потер лоб. Почему-то спорить больше не хотелось, тем более что, помогая Мег, можно будет одновременно присмотреть за Лизой. Утомленный ум внезапно ожил. А что, если воспользоваться возможностью и показать Лизе всю глубину заблуждения? Нельзя допустить, чтобы она остановила выбор на скучном, ограниченном сельском жителе; ей необходим тонкий, глубокий человек, способный по достоинству оценить неповторимую оригинальность артистичной натуры. Кто-то вроде… да, вроде его самого. Но конечно, не он.

— Мег, ты абсолютно права, — медленно, спокойно заключил Ройс.

Сестра посмотрела с нескрываемым подозрением.

— И о чем же ты думаешь?

— Всего лишь о том, что буду рад помочь Лизе. Считай, что ты победила. Готов служить учителем танцев и вообще кем угодно. Во сколько начнется первый урок?

— Не хочу учиться танцевать.

— Но это необходимо, Лиза, — серьезно заверила Маргарет. — Жизненно необходимо.

Джордж сердито закричал, а потом почесал смешной крошечный зад и зевнул. Лиза улыбнулась. Да, она относилась к танцам точно так же.

— В юности пыталась учиться, но ничего не получилось.

— Так не бывает, — уверенно возразила Мег. — Пообещай хотя бы, что попробуешь.

Лиза вздохнула. Мег приехала всего десять минуть назад — изящная и невероятно хорошенькая в голубой пелерине с опушкой из лебяжьего пуха. Впечатление оказалось настолько сильным, что Лиза даже усомнилась, стоит ли надевать оранжевое платье, так славно гармонирующее с сапожками лавандового цвета. Она с интересом взглянула на синие полуботинки Мег.

— Где ты нашла эту прелесть? Какие чудесные каблучки!

— На Бонд-стрит, в новом магазине возле… Подожди. Мы сейчас обсуждаем не обувь, а танцы.

— Можешь говорить о танцах, если хочешь. Ну а меня больше интересуют туфли. Маргарет обиделась.

— Я всего лишь хочу помочь.

— В танцах помочь все равно не удастся. Я брала частные уроки, и месье де Грасс признал свое полное поражение.

— Но это было много лет назад. А главное, — подруга лукаво улыбнулась, — я нашла учителя гораздо интереснее, чем месье де Грасс. С тобой собирается заниматься Ройс.

Сердце подпрыгнуло так неожиданно и бурно, что пришлось прижать руку к груди. Боже, откуда этот нервный трепет?

— Лиза, что случилось? Ты выглядишь очень странно.

— Не волнуйся, все в порядке. — Конечно, она умирала от какого-то неведомого сердечного недуга, но в остальном дела обстояли просто замечательно. — Послушай меня, пожалуйста. Признаюсь, что поначалу лорд Дарем не внушил мне особого восторга, но впоследствии оказался весьма достойным джентльменом.

Достойный джентльмен. Если так, то почему же перспектива провести с ним жизнь отчаянно пугала?

— Он очень милый человек.

— Да, и составит тебе прекрасную партию. Вы оба вполне взрослые люди. К тому же у вас одинаковый цвет волос.

— Одинаковый цвет волос? Говоришь о нас, как о перчатках из одной пары.

— А что, неплохое сравнение. Не упрямься, Лиза. Позволь помочь. Несколько правильно расставленных акцентов, и Дарем упадет перед тобой на колени.

— А мне не нужно, чтобы он падал передо мной на колени. Хочу… — чего? Жить и умереть в мире и спокойствии? Мир и спокойствие у нее уже были. Чтобы никто не приставал и не претендовал на свободу? И это было — стоило только проявить немного силы воли. — Не знаю, чего хочу, но уверена, что не желаю учиться танцевать. Если лорд Дарем не готов принять меня такой, какая я есть, значит, мы не пара.

Маргарет возмущенно вскинула голову.

— Ну вот, теперь ты говоришь словами Ройса! В браке все меняются.

— Ты не изменилась.

— Пусть так, но Джеймс стал другим. Когда мы познакомились, Шелбурн был самым молчаливым человеком на свете — слова не вытянешь. Помнишь?

Лиза живо представила мужа подруги: как правило, тот или дремал, или прятался за газетой.

— Да он и сейчас не слишком охотно разговаривает.

Мег укоризненно покачала головой:

— На людях, возможно, так оно и есть. Но в семейном кругу он не умолкает.

Верилось с трудом, однако Лиза предпочла не перечить. Возражать не хотелось: они с Мег никогда не спорили; просто приходили к общему мнению, что не согласны. В отличие от Ройса в разговоре, с которым каждый оставлял за собой последнее слово.

Такая манера общения Лизе очень нравилась. Ройс никогда не смотрел на нее сверху вниз, никогда не вел себя снисходительно, будто резкое слово могло лишить ее чувств. Беседы и споры всегда проходили на равных. Достаточно вспомнить недавний визит в театр. Вернувшись, домой, Лиза так и не смогла уснуть. Снова и снова вспоминала дерзкое, провокационное прикосновение и те чувства, которые оно вызвало. Она всегда была твердо уверена, что не в состоянии испытать откровенное влечение к… к кому-то. И уж тем более не могла представить повторения бурной реакции.

Маргарет энергично хлопнула в ладоши.

— Ройс готов начать уже завтра. Можете заниматься в моей гостиной, чтобы потом, на балу, сразить Дарема наповал. — Лицо ее осветилось блаженной улыбкой. — Может быть, даже объявим о помолвке. Клянусь, мой праздник станет незабываемым!

— Даже не знаю. — Лиза изо всех сил пыталась обрадоваться, однако больше всего на свете ей хотелось забраться в постель и с головой укрыться одеялом — чтобы ничего не видеть и не слышать. Может быть, попробовать изобразить болезнь? Например, водянку. Лиза нахмурилась. Нет, слишком неприятно. Если уж симулировать, то что-нибудь экзотичное. Например, малярию. Хотя бы звучит красиво.

— Ну, попробовать-то ты можешь, — не отставала Мег. — Уверена, что будет весело. Ройс готов помочь и…

— Кстати, что думает обо всем этом сам Ройс?

— О! Видишь ли, идея, можно сказать, принадлежит ему. Уверена, что он со мной согласен: если твое сердце готово открыться навстречу лорду Дарему, все непременно получится.

Внезапно оказалось, что улыбнуться невозможно. Нельзя даже пошевелить губами, потому что сразу выплеснется сжавшая горло печаль. Итак, Ройсу известно о планах сестры, и он их одобряет. Даже согласился помочь выглядеть более привлекательной в глазах достойных джентльменов. Самая грустная новость на свете.

— Во всяком случае, большого вреда не будет, — услышала Лиза свой ровный, безжизненный голос. — Наверное, ты права: следует немного поучиться. — Да, так она и поступит. Если Дарем — единственный, возможный спутник жизни, значит, надо его принять. Дальше будет видно. Возможно, удастся привыкнуть и приспособиться.

Убедительность рассуждения должна была бы поднять настроение — логика всегда радовала. Но сейчас на душе почему-то стало еще тяжелее. А главное, откуда-то появился неожиданный гнев.

Черт возьми, ей же всего тридцать один год, а не сто! Она стройна, симпатична и даже ни капли не щурится — ну, если только от самого яркого света. Мег права — нельзя замыкаться в себе. Так почему же не попытаться привлечь Дарема или какого-нибудь другого заслуживающего внимания жениха? Почему не приложить немного усилий и старания, чтобы стать еще грациознее, еще музыкальнее? Любое умение пойдет на пользу. Ну а если между делом удастся поставить на место одного излишне самоуверенного повесу, то ничего ужасного не случится.

— Да, Мег, пожалуй, поступим так, как ты предлагаешь. С чего начнем? — Лиза решительно погрузилась в придуманную подругой схему.

 

Глава 6

«Что касается личности лорда Дарема, автор признается, что очень мало знает о джентльмене, поскольку тот предпочитает деревенскую жизнь, а в городе появляется лишь изредка. Доподлинно известно следующее: он — примерный сын и владелец огромного стада коров.

Являются ли данные характеристики свойствами идеального мужа — судить вам, уважаемые читатели».

Светские заметки леди Уислдаун 2 февраля 1814 года

На следующий день лорд Пемберли приехал в дом Шелбурнов ровно в три, как и просила Маргарет. Дворецкий принял пальто и шляпу и проводил его в гостиную.

Ройс вошел и замер возле двери.

Лиза сидела на диване в полном одиночестве, сложив руки на коленях, и казалась не то грустной, не то растерянной. Увидев будущего наставника, она нервно вскочила.

— Ройс! Должно быть, ищешь Мег? Она сейчас занята с мистером Крейтоном, который должен доставить на бал цветы. Кажется, возникли какие-то затруднения с красными розами. Ничего не поделаешь: зима.

— Понятно.

Сэр Пемберли решил воспользоваться возможностью и поговорить с Лизой наедине. В присутствии Мег он не осмелился критиковать Дарема, поскольку предательница собралась поддержать сватовство нестерпимого деревенского зануды, но вдруг ему повезло: они с Лизой остались вдвоем.

Ройс улыбнулся:

— Как настроение?

— Ужасно. Мег хочет, чтобы я пошла на бал вот в этом. — Лиза опустила руки, чтобы он смог рассмотреть. — Что скажешь?

— Боже-милостивый! — не удержался от восклицания Ройс. Выяснилось, что мисс Притчард закутана в несколько ярдов розовой тафты. Причем не бледно-розовой, что еще можно было бы стерпеть, а яркой и грубой, оттенком напоминавшей коровье вымя.

— Где она нашла такой цвет?

Лиза растерянно провела ладонями по украшенной огромными бантами юбке.

— Мег считает, что розовый отлично подойдет к шторам, которыми она собирается украсить зал.

— Не знаю, как насчет штор, — Ройс придирчиво осмотрел подругу с головы до ног, — но вот это выглядит просто смешно.

— Зато женственно. — Лиза обеими руками растопырила широкую гофрированную юбку и повернула голову, чтобы посмотреть, что делается сзади. Ройс, в свою очередь, увидел буйную копну локонов, безжалостно собранную на затылке. Наконец Лиза выпустила подол и безнадежно вздохнула. — Действительно ужасно, правда? А я боялась, что ничего не понимаю. Модистка уверяла, что очень красиво.

— Скорее всего, твоя любимая модистка всего лишь решила избавиться от платья, которое провисело без движения несколько лет. Должно быть, его заказала какая-нибудь сельская мисс, а потом поняла ошибку и вернула.

— О Господи, неужели я выгляжу не модной? — Лиза подошла к зеркалу. — А что, если добавить оборок? Может быть, станет лучше?

— Добавь ленту и сможешь носить эту штуку вместо шляпы.

Лиза забавно сморщилась и рассмеялась. Смех получился вовсе не светским — низким и чуть хрипловатым, почти хулиганским; но он удивительно ей шел. Ройс не смог сдержать улыбку. Как же он будет без нее скучать!

Нет, скучать он не будет, потому что сделает все возможное, чтобы она не уехала.

— Я явился, чтобы помочь тебе усовершенствовать мастерство в прекрасном искусстве бальных танцев.

— Очень любезно с твоей стороны.

— Всегда готов оказать посильную помощь. Собираюсь заниматься, пока не заболят ноги.

Лиза удивленно подняла брови.

— Звучит не слишком оптимистично.

— Поверь, получишь удовольствие. — Ройс снова окинул взглядом ужасное платье. — Думаю, не только позволю тебе наступать на ноги во время урока, но и отправлюсь с тобой за покупками.

— Мне всегда казалось, что ты ненавидишь ходить по магазинам.

— Ненавижу. Но ради тебя готов сделать исключение.

— Действительно твердо решил помочь?

В голосе прозвучали нотки разочарования, или ему показалось?

— Я желаю тебе добра. Не уверен, правда, что добро воплощено в образе Дарема, но… поживем — увидим, правда? А вот платье точно никуда не годится. А волосы? — Ройс нахмурился. — Что ты с ними сделала?

— Ах, это… щипцы оказались слишком горячими. — Лиза поправила торчавшую над ухом завитушку. — Понятия не имею, как другие справляются с подобными глупостями. Нелепые ухищрения способны вывести из себя.

— Большинство женщин и так вне себя. Возможно, тебе удалось понять основную причину. И все же, — он посмотрел в упор, — выглядишь не так уж и плохо.

Лиза скрестила руки на груди и твердо выдержала взгляд.

Ройс постарался сохранить на лице серьезное выражение, но не смог и расплылся в широкой улыбке.

— Никогда не пыталась работать над образом? Лиза снова села на диван и вытянула ноги. Из-под длинного розового платья показались голубые туфли.

— Попытки казаться лучше, чем есть на самом деле, требуют времени, а лишнего времени у меня нет.

Ройс опустился рядом и повернулся так, чтобы смотреть Лизе в глаза.

— А куда ты так спешишь? Почему вдруг срочно потребовалось найти мужа?

Лиза помолчала, глубоко вздохнула и грустно призналась:

— Мне исполнился тридцать один год, и вдруг стало ясно, что молодость уходит все дальше и дальше.

Ройс недоуменно пожал плечами.

— Ну и что? Мне вообще тридцать девять; мог бы сказать то же самое. Но я ведь не бегу к алтарю сломя голову, правда?

— Не бежишь. Существенная разница в том, что ты мужчина. Мужчинам ничто не мешает ждать хоть до шестидесяти, и все же… — Она слегка покраснела и смущенно закончила: — Женщинам везет гораздо меньше.

— Так, значит… — Ройс сел прямо. — Значит, ты спешишь замуж потому… потому, что хочешь ребенка?

Вообще-то она имела в виду не это. Хотела сказать, что мужчины не так рано теряют красоту, а это доказывает, что Создатель — тоже мужчина. В ином случае он обязательно заметил бы несправедливость. Но раз уж Ройс заговорил о ребенке… да, ребенок — это чудесно. Особенно мальчик с темными кудрями и синими глазами.

Ее смущение окончательно сбило его с толку.

— О, я и сама не знаю, чего хочу! — с раздражением воскликнула Лиза. — Как правило, женщины хотят иметь детей и… — Что же еще? Дом? Дом у нее уже есть, причем прекрасный. А еще у нее интересная, приятная жизнь и замечательные друзья — Маргарет и Ройс. И все-таки чего-то не хватает. Внезапно возникла пустота, заполнить которую никак не удавалось.

Не то чтобы она получала удовольствие от оборок, лент и бантов; прекрасно обошлась бы без глупых светских развлечений и нелепого флирта. И в то же время она мечтала о человеке, на которого можно было бы положиться — близком, верном и надежном.

— Понимаю, что не должен давать советы, и все же: тебе не кажется, что стоит с кем-нибудь поговорить, посоветоваться, прежде чем… — Он сделал неопределенный жест в сторону розового платья.

— Прежде чем что?

— Прежде чем совершишь какую-нибудь глупость.

— Я всего лишь мечтаю найти мужа. Спутника жизни. Разве это глупость? — Она уже начинала сердиться. — А вот тебе никогда не приходило в голову жениться и обзавестись детьми?

Ройс вздохнул и нахмурился.

— Порой мысли забредают… но их всегда можно утихомирить стаканчиком хорошего портвейна. Думаю, и тебе тоже поможет.

— Меня от портвейна пучит. Синие глаза Ройса блеснули.

— Надо срочно искоренять привычку говорить первое, что придет в голову. Если не любишь портвейн, выпей шерри. Уверяю, после первого же бокала стремление к размножению исчезнет.

— Не хочу, чтобы оно исчезало, а вот выпить не против. Шерри, пожалуй, чересчур сладок, а бренди прекрасно подойдет. — Лиза встала. — Тебе налить?

— Сейчас?

— Конечно, до вечера еще далеко. Но я проснулась в десять, приняла очень горячую ванну, сожгла щипцами волосы над левым ухом и напялила это нелепое розовое платье с оборками. Тебе, может быть, пить еще рано, а вот мне — в самый раз.

— Если будешь разговаривать с мужчиной таким тоном, никогда его не получишь.

— Но ведь я разговариваю не с мужчиной, — беззаботно ответила Лиза. — Я разговариваю с тобой.

Выражение лица Ройса изменилось так неожиданно, что Лиза даже растерялась. Однако в следующий момент он взял себя в руки и равнодушно пожал плечами:

— Что ж, возможно, немного бренди и не повредит. Поможет расслабиться во время занятий танцами.

Лиза вовсе не была уверена, что хочет танцевать с Ройсом. Одна только мысль об этом лишала ее душевного равновесия. Она решительно направилась к небольшому столику возле стены; там, на серебряном подносе, красовались бутылки в окружении хрустальных бокалов.

— Придумал, — заявил Ройс, внимательно наблюдая, как Лиза наливает янтарное бренди. — Пока будешь наслаждаться, попутно займемся составлением одного из тех списков, которые ты так любишь.

— Что еще за список?

— Перечислим задачи, которые необходимо решить, чтобы достичь совершенства.

— Нет, перечислять задачи мы не будем.

— Так ты хочешь, чтобы я помог, или нет?

— Не хочу. — Она плеснула в бокал еще немного бренди.

Ройс встал и подошел к изящному секретеру, который занимал простенок между двумя окнами. Взял перо и лист плотной вощеной бумаги.

— Итак, чем же займемся в первую очередь?

С бокалом в руке Лиза подошла к креслу и села, едва не расплескав содержимое. Ройс устроился за столом.

— Ах да! Манера сидеть. — Перо заскрипело по бумаге.

— Какого черта, Ройс! Я прекрасно умею сидеть.

Сэр Пемберли продолжал писать.

— Пункт второй: приличная речь.

— Приличная? Уж не собираешься ли ты учить меня…

— Пожалуй, лучше будет обобщить и написать просто: манера поведения. Это сэкономит чернила.

— Ха! — Лиза нетерпеливо поставила бокал на стол и возмущенно сложила руки на груди.

Ройс смотрел молча, задумчиво сдвинув брови.

— Что? — раздраженно спросила Лиза после долгой паузы.

— Ничего.

— Как это — ничего? Уставился на меня, словно впервые видишь.

— Уставился? Извини. Просто немного задумался…

Не отводя взгляда, Лиза наклонилась и уперлась локтями в колени.

— И о чем же, позволь спросить?

В его синих глазах зажглись озорные искры.

— Знаешь, тебе, наверное, не помешает купить парик. Такие волосы… никуда не годятся.

Лиза вскочила. Достаточно! Мало того, что ее заставляют учиться иначе думать и иначе себя вести, так еще и вынуждают выслушивать нелепые замечания! Это уж слишком!

— Я передумала. Увольняю тебя с должности помощника.

— Ага, значит, упрямство все-таки присутствует. Отлично. Хотя бы одна женская черта характера налицо. — Ройс посмотрел в список. — Где она у нас? Вот. Будем считать, что один пункт выполнили. — Он что-то размашисто зачеркнул.

— Немедленно прекрати! — Лиза подбежала, чтобы выхватить листок.

Ройс отклонился, и, потеряв равновесие, она упала прямо к нему на колени.

— Ага! — воскликнула она торжествующе и помахала списком.

Ройс почему-то молчал. Лиза попыталась встать и посмотреть ему в лицо, однако ничего не вышло: ее поймали. Одна тяжелая рука прижимала ноги к креслу, а вторая лежала на ягодицах. Тепло широкой сильной ладони чувствовалось сквозь шелк и рождало какое-то странное, неведомое беспокойство. Хотелось кричать, возмущаться, однако слов не находилось.

— Хулиганка, — произнес Ройс тихо.

— Отпусти.

— Не сейчас. — Его ладонь медленно скользнула по ногам и вернулась на прежнее место.

Лиза прикрыла глаза. Может быть, так удастся быстрее избавиться от круговорота непонятных ощущений? Требовать немедленного освобождения почему-то не хотелось.

Ройс сидел неподвижно, продолжая удерживать и согревать ее своим теплом. И все же что-то изменилось: в груди нарастало напряжение, как будто сердце перестало помещаться в отведенном пространстве.

— Ройс! — прошептала Лиза.

Он посадил ее к себе на колени, обнял и заглянул в лицо.

— Лиза? — Ройс нежно провел губами по волосам. — А с Даремом ты чувствуешь себя так же?

Что за чудеса? Кажется, он хотел ее поцеловать. Она закрыла глаза и подняла лицо ему навстречу. Губы мягко коснулись губ — поначалу неуверенно, осторожно. Жар вспыхнул и пронзил насквозь, рождая нетерпеливое волнение. Лиза прижалась к Ройсу, обхватила руками его мускулистые плечи и приоткрыла рот. Поцелуй стал смелее, настойчивее, требовательнее.

Голова закружилась, мысли утонули в вихре страсти. Однако ответить на откровенный призыв Лиза не успела: в холле послышался голос Маргарет.

Ройс отстранился и взглянул потемневшими от желания глазами.

— Черт возьми! — выругался он. — Пристрелю сестру.

Лиза внезапно представила, что произойдет, если Мег войдет в гостиную.

— О Господи! Отпусти скорее!

В первое мгновение он продолжал сидеть, словно не понимая, что надо делать, но потом кивнул и разомкнул объятия.

Лиза стремительно вскочила. Лицо горело, голова кружилась. Комната не стояла на месте, а плавно покачивалась. В руке она все еще сжимала скомканный листок. Вот что бывает, когда прикладываешься к рюмке до обеда. Все, с бренди покончено навсегда.

Ройс тоже встал, однако не отошел на приличное расстояние, как следовало бы поступить, а с улыбкой провел пальцем по ее щеке.

— Надеюсь, ты кое-что поняла. Страсть — естественная составляющая удачного брака. В отношениях с Даремом она присутствует?

Лиза замерла. Оказывается, ее пытались соблазнить лишь для того, чтобы помешать устроить судьбу? Трудно было не уступить гневу.

— А кто, собственно, дал тебе право рассуждать о семейной жизни? Ты ведь даже ни разу не был помолвлен!

— Ну и что? Я и ногу, к счастью, ни разу не ломал, но точно знаю, что это очень больно. Просто пытаюсь объяснить…

— Передам Мег, что тебе потребовалось срочно уйти.

Ройс произнес ледяным тоном:

— Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. А Дарем здесь вовсе ни при чем.

Лиза уверенно выдержала взгляд, однако и блеск зеленых глаз, и пульсирующая на шее жилка выдавали волнение.

— Тебе не следует здесь оставаться.

— Что ж, отлично. Продолжим беседу завтра. — Ройс повернулся к двери. Не стоило удивляться вспышке гнева: в конце концов, он действительно бесцеремонно вмешивался в жизнь Лизы. И все же хотелось верить, что опыт не пройдет бесследно. — Завтра в полдень приеду.

— Меня не будет дома.

Вот она, его Лиза: всегда готова возразить. Лорд Пемберли с улыбкой взглянул через плечо.

— В таком случае придется разыскивать тебя по всему городу.

Чтобы разозлить еще больше, он лихо подмигнул. Улыбаясь, Ройс вышел в коридор и остановился. О закрытую дверь что-то ударилось и со звоном разлетелось на куски. Ройс усмехнулся. Еще несколько подобных «уроков», и Лиза навсегда забудет о других мужчинах.

Чрезвычайно довольный собой, сэр Пемберли взял из рук дворецкого пальто и шляпу и, насвистывая жизнерадостный мотивчик, вышел на улицу. Он ясно представлял, как будет постепенно, в занимательной форме, объяснять Лизе, почему не стоит выходить замуж за Дарема.

На следующий день, как и обещал, ровно в полдень, сэр Пемберли приехал в уютный особняк мисс Притчард. Снег сиял и переливался на солнце, морозный воздух бодрил и вдохновлял на подвиги, а в душе неуклонно росло ощущение собственной неотразимости. План убедить Лизу в том, что брак с деревенским помещиком не сулит ничего хорошего, оказался отличным — вчерашний поцелуй красноречиво это подтвердил. Погруженный в приятные размышления, Ройс рассеянно поднялся по ступеням. Да, вчерашняя вспышка страсти удивила даже его. Надо будет продолжить исследования.

Ройс остановился на крыльце, поправил шейный платок и поднял руку к витому бронзовому кольцу, однако постучать не успел: дверь открылась, и показалась Лиза в красной бархатной пелерине с надвинутым на пышные волосы капюшоном. Яркий цвет подчеркивал нежное сияние кожи и эффектно контрастировал с блестящими зелеными глазами.

— Сэр Ройс! — Вслед за мисс Притчард в дверях показался лорд Дарем. — Какой приятный сюрприз! Боюсь, правда, что визит придется перенести: мы отправляемся на каток к Морландам: сегодня там праздник.

Ройсу показалось, что его ударили кулаком в живот, однако он нашел в себе силы улыбнуться: — Неужели?

— О да! — Лиза чуть посторонилась, чтобы Дарем смог выйти на крыльцо, и безмятежно взяла спутника под руку. — Сегодня такой чудесный день, как раз для веселых прогулок! — Она невыносимо лучезарно улыбнулась, глядя в глаза Дарему, словно на свете не существовало никого, кроме этого нахального самозванца.

Лорд Пемберли подавил нецивилизованное желание разделаться с наглецом несколькими точными ударами.

— Боюсь, в деревне вам не часто доводится кататься на коньках: коровы требуют неустанного внимания.

— Конечно, работать приходится немало, однако и от развлечений я не отказываюсь. В моем поместье прекрасный каток на пруду. — Дарем положил ладонь на руку спутницы и многозначительно добавил: — Уверен, Лиза очень быстро научится кататься: ей все дается легко.

Ройсу едва не стало плохо, хотя он и сам не понимал, в чем причина внезапного недомогания: то ли в возмутительном поведении Лизы, то ли в неуклюжих ухаживаниях Дарема.

— Желаю прекрасно провести время. — Оставалось лишь надеяться, что лед треснет и толстый медведь провалится.

Дарем добродушно улыбнулся:

— Не сомневаюсь, что будет очень весело. А куда направляетесь вы, сэр Ройс? Может быть, подвезти?

— Экипаж лорда Пемберли стоит за его спиной, — быстро вставила Лиза, — так что нам незачем беспокоиться.

Трудно было представить занятие более неприятное, чем сидеть в экипаже напротив Дарема и Лизы и смотреть, как они флиртуют.

— Благодарю. Прекрасно доеду до Темзы самостоятельно.

Лиза нахмурилась:

— Ты собираешься на каток к Морландам?

— Никогда не пропускаю возможности покататься на коньках, — уверенно ответил Ройс.

— А я и не подозревала, что ты умеешь кататься.

— Конечно, умею. — Во всяком случае, когда-то катался; лет в шесть.

— Прекрасно! — бодро воскликнул Дарем. — В таком случае увидимся. — Он с преувеличенной любезностью помог Лизе спуститься по ступенькам и подвел к ожидавшему экипажу. Ройс возмущенно наблюдал, как деревенский увалень знаком отстранил лакея, подсадил даму на высокое сиденье и даже набрался наглости укрыть ей колени теплым пледом.

В довершение всех несчастий Лиза выглянула из окна и, сияя счастливой улыбкой, помахала весело, дружески и беззаботно. Ройс едва не заскрипел зубами.

Что ж, отлично. Пусть поступает так, как считает нужным. Пусть выходит замуж за своего Дарема, уезжает с ним в деревню и сидит в глуши до конца дней, оплакивая несчастную судьбу. Зато поймет, как был прав он, Ройс!

К сожалению, он не мог позволить себе пустить дело на самотек. Он обещал помочь Мег, а обещания необходимо выполнять. А потому, едва тяжеловесная карета Дарема скрылась из виду, сэр Пемберли решительно направился к своему экипажу. Он что-то коротко приказал вознице, легко вскочил в экипаж и захлопнул за собой дверцу.

О чем она думала, бесцеремонно играя с чувствами лорда Дарема? Ройс почти сочувствовал бедняге: вчерашний поцелуй ясно доказал, что Лиза вовсе не интересуется новым поклонником.

Во всяком случае, такой вывод сделал Ройс. Внезапно налетели сомнения. Что, если у Лизы возникли иные чувства? Вдруг вспышка страсти не смогла доказать, что Дарем — вовсе не тот, кто ей нужен, а всего лишь испугала? Возможно, теперь Лиза постарается спастись и найдет убежище в безопасном обществе неуклюжего, но преданного фермера?

Ройс прижал руку к пылающему лбу. Черт возьми, он сам толкнул Лизу в объятия потенциального жениха! Сэр Пемберли высунулся в окно и приказал вознице ехать быстрее. Впрочем, спешка оказалась напрасной: уже через несколько минут экипаж прочно застрял в веренице телег, повозок и едва ползущих по узкой улице экипажей.

До пирса он добрался лишь спустя полчаса. Морланды тщательно готовились к празднику и продумали каждую мелочь. Каток сиял огнями, сверкал украшениями. Услужливые лакеи предлагали гостям коньки и развозили тележки с угощением.

Сэр Пемберли нырнул в толпу, пытаясь отыскать красную пелерину.

— Ройс, это ты?

Он повернулся и увидел сестру. — Не знаешь, где Лиза?

— Приехала несколько минут назад вместе с лордом Даремом. Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть!

— Только сегодня узнал о празднике.

— Неправда. Я тебе говорила еще неделю назад, а ты ответил, что скорее умрешь, чем согласишься заниматься глупостями. — Маргарет с подозрением прищурилась. — Неужели передумал? Что же ты здесь делаешь?

Ройс посмотрел по сторонам.

— Они катаются?

— Кто? Лорд Дарем и Лиза? Нет еще. Дарем увидел санки и решил, что это замечательное развлечение.

Ройс внимательно разглядывал толпу. Белое полотнище скованной льдом Темзы пестрело разноцветными нарядами гостей. Да, затея опасная; хорошо еще, что вдоль берега тянулись полосы снега: хоть где-то можно затормозить. Ройс нахмурился:

— А как выглядят эти санки?

— Вот смотри. — Мег показала на лед.

Мимо как раз скользило деревянное кресло на широких полозьях, обильно украшенное лентами и искусственными цветами. Молодая леди крепко держалась за поручни и весело смеялась, а восторженный кавалер легко катил ее вдоль берега.

— Пожалуй, поищу Лизу. — Ройс оставил сестру и направился к слуге, раздававшему коньки тем из гостей, которые не потрудились принести свои.

Усевшись на ближайшую скамейку, Ройс крепко привязал коньки к сапогам и неожиданно для самого себя оказался в гуще веселой, бесшабашной толпы.

Его способ передвижения трудно было назвать катанием. Скорее, Ройс тяжело и неуклюже шел по льду, лишь время, от времени пытаясь оттолкнуться и поехать. Каждая попытка заканчивалась потерей равновесия. Да, в детстве лед казался не таким скользким. Главная же трудность заключалась в том, что поверхность была неровной: чересчур гладкие и скользкие участки сменялись кочками и выбоинами.

Лизу удалось найти лишь минут через пятнадцать. Она сидела в санках на солидном расстоянии от пирса. Дарем, судя по всему, действительно обладал изрядным мастерством и уверенно катал свою даму. Он смело выписывал на льду замысловатые фигуры, а Лиза радостно смеялась.

Ройс мысленно отправил лихача ко всем чертям. Опасное развлечение: на такой скорости высокое кресло неустойчиво, его недолго и перевернуть. А если попадется участок со слабым льдом? Тяжелая конструкция моментально утонет. Сконцентрировав внимание на Лизе, Ройс настойчиво, хотя и крайне медленно, двинулся в ее сторону. Он и сам не знал, что скажет: просто хотел удостовериться, что она не предпримет попытки к бегству, а особенно к бегству в распростертые объятия Дарема.

Сэр Пемберли попытался немного разогнаться и поехать быстрее, но, к сожалению, наткнулся на неприятную неровность. В довершение всех бед как раз в эту секунду Дарем низко склонился. Черт возьми, уж не целует ли он Лизу в щеку?!

Терпение лопнуло. Негодяй! Грубиян! Ройс соблазнил достаточно женщин, чтобы прекрасно понимать, к чему клонит этот невесть откуда взявшийся выскочка! Мысль пронзила нестерпимой болью.

Ройс не замечал ничего вокруг, все внимание сосредоточилось на Лизе. И вдруг — совершенно неожиданно — кто-то с силой толкнул его и сбил с ног. Падая, он успел заметить, как рядом беспомощно пыталась устоять леди Энн Бишоп. Ей удалось удержаться на ногах, но Ройс опрокинулся навзничь — к счастью, на снег.

Леди Энн тем временем понеслась дальше, не в силах ни остановиться, ни даже немного притормозить. Ройс сморщился, заметив, что она врезалась в кузину Шелбурна Сюзанну Баллистер. Молодая леди каталась прекрасно, однако не успела увернуться и тоже оказалась в сугробе.

Ройс с трудом поднялся, отчаянно пытаясь удержать равновесие и не свалиться кому-нибудь под ноги. К счастью, удалось схватиться за столб в основании пирса. Только так и можно было прийти в себя.

— Проклятие! — раздраженно пробормотал он. Да, коньки заслуживали столь же яростной ненависти, как отвратительные сентиментальные санки с лентами.

Немного успокоившись, сэр Пемберли оглянулся в поисках Лизы и лорда Дарема, однако парочка снова скрылась из виду. Надо было бы подъехать к мисс Баллистер и помочь подняться, однако очень не хотелось оставлять мисс Притчард без присмотра наедине с самоуверенным кавалером. Не переставая оглядываться, Ройс рассеянно заметил, как на помощь Сюзанне поспешил граф Ренминстер. А вот Лиза исчезла.

— Сэр Ройс! — раздался за спиной низкий голос фермера.

Черт возьми! Не расставаясь со столбом, лорд Пемберли обернулся. — Дарем.

— Мы имели честь наблюдать за вашим великолепным виражом. Браво!

Улыбка далась Ройсу с огромным трудом, от усилия даже заболела челюсть. Откуда только берутся эти неотесанные помещики? Штурмуют Лондон и похищают лучших женщин, чтобы увезти в глушь и спрятать от всего света.

— Ройс, — со смехом заметила Лиза из своих мерзких санок, — а я даже и не подозревала, что ты умеешь совершать такие пируэты.

Могла бы, и посочувствовать — сама вообще не каталась. Но нет, она смеялась. Смеялась еще более жестоко, чем Дарем, если, конечно, это вообще возможно.

— Приятно было встретиться, сэр Ройс! — Дарем ловко развернул санки. — Не будем мешать вашему веселью. Мы с Лизой хотим выпить чего-нибудь теплого. — Они исчезли так быстро, что Ройс даже не успел придумать достойного ответа на издевательские реплики.

Все сомнения отпали. Едва Ройс увидел губы Дарема возле прелестного личика Лизы, в душе что-то щелкнуло. Пора действовать решительно. Если мисс Притчард пыталась отвадить его столь избитыми уловками, значит, совершенно не понимала, с кем имеет дело. Результат оказался противоположным: отныне Ройс желал ее остро и откровенно.

Он осторожно выпустил из объятий столб и медленно поехал к берегу. Сел на скамейку, снял коньки и с негодованием бросил в сугроб. Встал и неуверенно зашагал к экипажу. Ноги не слушались. Теперь уже речь шла вовсе не о дружбе. Война! А победителю достанутся трофеи — все до единого, от сожженных щипцами непослушных локонов до пальчиков на ногах.

 

Глава 7

«Еще одним ярким образцом смелости при полном отсутствии умения передвигаться на коньках стал сэр Ройс Пемберли. Сложно было не заметить, с какой отчаянной решимостью достойный лорд цеплялся за одну из опор пирса, в то время как ноги его беспорядочно двигались, пытаясь вступить хотя бы в относительное взаимодействие со скользким льдом.

Не кажется ли достойным читателям, что всем присутствующим на катке пошло на пользу то обстоятельство, что лорд Пемберли не подозревал о хрупкости льда возле опор? В ином случае ноги джентльмена понесли бы его на более безопасную территорию, а передвижение столь искусного конькобежца грозит окружающим немалыми неприятностями».

Светские заметки леди Уислдаун 4 февраля 1814 года

— Прошу прощения, миледи. К вам сэр Ройс Пемберли.

— Сэр Ройс? Здесь? — Лиза не смогла скрыть удивления. Не так давно они виделись на катке, и мисс Притчард имела все основания полагать, что ее спокойная, отстраненная манера будет воспринята как отказ от дальнейшего общения.

Пул важно кивнул:

— Джентльмен пояснил, что приехал на урок танцев. Пригласить?

Лиза прикусила губу. Вчера урок танцев так и не состоялся, зато состоялся страстный поцелуй, забыть который не удавалось при всем желании.

— Нет, — произнесла она подозрительно дрогнувшим голосом.

Пул поклонился.

— В таком случае отвечу, что вас нет дома. После этого Ройс уедет. Почему-то подобное развитие событий тоже не устраивало.

— Нет.

Дворецкий вопросительно поднял брови.

— Может быть, сказать, что вы дома, но не принимаете?

Лиза растерялась. Если Пул заявит, что мисс дома, но не принимает, сэр Пемберли может подумать, что она его избегает. А она вовсе даже и не избегала. Ничуть. Просто слегка усомнилась, поскольку отлично понимала, насколько опасно остаться в собственном доме наедине с мужчиной, от одного пристального взгляда которого здравый смысл мгновенно улетучивается.

Для отказа требовался серьезный и в то же время безопасный повод. Может быть, стоит приказать Пулу сообщить, что леди собирается к модистке? Новое платье для бала Мег действительно необходимо.

Но он просто предложит поехать вместе с ней.

А если сослаться на какое-нибудь воспаление?

Нет уж. Еще, чего доброго, решит, что у нее покраснел нос или случилась какая-нибудь другая гадость.

Оставалась только правда. А правда заключалась в том, что Лиза не хотела видеть Ройса, из страха утратить добродетель.

Конечно, слово «страх» подходило не в полной мере. Она не боялась ни самого Ройса, ни его прикосновений. Напротив, она о них мечтала и прекрасно понимала, что, выйдя замуж за Дарема, никогда не испытает того восторга, который ощутила в объятиях Ройса. Открытие состоялось в тот самый миг, когда Ройс ее поцеловал, а сегодняшний визит на каток подтвердил справедливость вывода. Лорд Дарем был очень мил, и все же сомнений не осталось: она никогда не сможет испытать к нему тех чувств, которые должна испытывать супруга.

Таким образом, предстояло ответить на вопрос: достаточно ли для успешного брака одного лишь спокойного расположения?

— Прошу прощения, миледи, — напомнил о своем присутствии Пул. — Что прикажете ответить джентльмену?

Если руководствоваться здравым смыслом, то от Ройса Пемберли следовало бежать, как от чумы — даже в том случае, если он собирался всего лишь научить ее танцевать. Только такой поступок можно было бы считать правильным, а Лиза всегда старалась поступать правильно.

Поэтому она с немалым удивлением услышала собственный голос:

— Пригласите.

Не успел Пул выйти из гостиной, как Лиза вскочила и подбежала к зеркалу над камином. К счастью, волосы сегодня не пытались доказать миру собственную независимость. Платье в зеленую полоску тоже выглядело прилично. Вот только сердце билось слишком громко. Лиза прижала руку к груди и попыталась успокоиться.

Нет, она вовсе не нервничала — так, слегка разволновалась и больше ничего. Все рано или поздно учатся танцевать. Спешить некуда.

— Пусть лучше будет поздно, — пробормотала она, обращаясь к собственному отражению.

Дверь открылась, и вошел Ройс — красивый почти до неприличия. Темно-серый сюртук, вишневый жилет, черные волосы волной спадают на лоб. Пристальный, изучающий взгляд. Дворецкий неслышно закрыл дверь за гостем и исчез.

Сердце возмутительно подпрыгнуло.

— Проклятие! — рассердилась Лиза. Ройс недоуменно поднял бровь.

— Прошу прощения?

— Нет-нет, ничего. Просто думаю вслух. Пул сказал, что ты приехал на урок танцев. Честно говоря, не помню, чтобы мы договаривались.

Синие глаза блеснули опасным светом.

— Я люблю танцевать. — Глубокий голос подчеркнул последнее слово, и оно приобрело новый, чувственный смысл. — А тебе разве не хочется научиться?

«Хочется». Ответ ясно прозвучал в голове. Именно об этом она мечтала больше всего на свете.

— Конечно, хочется.

Не отводя взгляда, Ройс улыбнулся:

— В семь часов у меня встреча в клубе «Уайтс» — договорился с Уэксфордом. Значит, в нашем распоряжении всего лишь два часа.

— Два часа? Вряд ли ему потребуется так много времени, чтобы…

Лиза нахмурилась. Возможно, он и правда говорил о танцах. О настоящих танцах.

Пытаясь скрыть разочарование, Лиза опустила глаза и сделала вид, что рассматривает лавандового цвета туфельки.

— Понимаешь, почему-то сегодня не очень хочется танцевать… — Она взглянула вверх и увидела белоснежный шейный платок Ройса. Неужели этот человек не понимал, как разрушительно действует на ее бедные слабые нервы его близкое присутствие?

Чтобы что-то сделать, Лиза расправила юбку. Пришлось напомнить себе, что напротив стоит всего лишь Ройс — давно и хорошо знакомый человек. Сколько раз она сидела с ним рядом, разговаривала, смеялась, шепталась! Танцы не принесут ничего нового.

Но откуда же в таком случае эта необъяснимая дрожь?

— Ройс, я не могу…

— Если можешь кататься на коньках с деревенщиной Даремом, значит, можешь танцевать со мной. — Он положил руку на талию. — Ну же, не бойся!

Лиза посмотрела на его руку. Большая теплая ладонь устроилась на ее талии основательно и надолго.

— Дарем? А кто это?

Сэр Пемберли тихо рассмеялся и взял Лизу за руку. Вторая ладонь оказалась такой же большой и такой же теплой.

— А это… какой это танец? — Она набралась смелости и взглянула в его улыбающиеся синие глаза.

— Вальс, — ответил Ройс.

— А, понятно. Вальс. — Она окончательно лишилась способности думать: оставалось лишь бессмысленно повторять слова.

— Слышала такое название?

— Конечно, слышала, — соврала Лиза, торопливо перебирая в уме все известные танцы. Какой-то начинался с поклона. Кажется, кадриль. Или буланже? — Но как же справиться со всеми этими глупостями?

— Наверное, первым делом стоит допустить, что это вовсе не глупости.

— Хм! — Лиза осознавала, почему с такой готовностью пополнила небольшую компанию оригиналов и отказалась от танцев — в ее искренней, открытой душе не нашлось места для нелепой затеи, а притворяться и фальшиво принимать условности не хотелось.

И все же пришлось признать, что стоять в непосредственной близости к такому привлекательному мужчине очень приятно. А Ройс был не просто привлекательным; он ослеплял и сводил с ума. Да, вот в чем заключалась главная проблема: несмотря на давнее знакомство и дружбу, его прикосновения не могли оставить ее равнодушной.

От него исходил восхитительный аромат. Терпкий, мужественный дух пьянил, подобно самому крепкому бренди. Лиза слегка отстранилась.

— Может быть, вместо танцев сыграем партию в пикет? Дарем наверняка любит карты. Ну, или полюбит, если кто-нибудь научит его играть.

Ройс немедленно вернул беглянку на место.

— В пикете ты и так мастер; на равных с заправскими картежниками. Да и в других играх любого заткнешь за пояс. Сама отлично знаешь. В прошлом году обчистила меня не меньше чем на сотню фунтов.

Так оно и было. Но секрет успеха объяснялся просто: Лиза заранее понимала, когда Ройс собирался выложить козырную карту, — читала по лицу. Глаза вспыхивали, а на губах появлялась самодовольная улыбочка. Впрочем, уверенность в себе очень быстро рассеивалась — как только козыри оказывались биты.

Она подняла голову и встретила ту самую победную ухмылку.

— Я… а как поживает Принни?

— О, твой любимец в полном порядке. Обязательно приезжай его навестить.

Да, это было бы замечательно. Лиза пыталась думать о чем-то, кроме лишивших свободы обжигающих ладоней. Она с удовольствием поедет в деревню к Принни. Может быть, они с Ройсом отправятся кататься верхом и… нет, не годится. Образ толстого, неповоротливого коня внезапно сменился другой, куда менее безопасной картиной: они с Ройсом в стоге сена.

— Танцевать нельзя, — решительно заключила Лиза.

— Но почему же?

— Музыки нет.

— Я могу напеть.

— Стол мешает.

— Не мешает. Можно танцевать вокруг стола.

— Я не люблю танцы.

— И я тоже. Но мы дали слово Маргарет, что будем заниматься. Значит, отлынивать нельзя. Она уже десять раз спросила, выполняем ли мы обещание.

— Тоже мне повелительница!

— Заботится о подруге. Ну, давай. Руку сюда. — Он положил свободную ладонь Лизы себе на плечо, и пальцы скользнули по мягкой шерсти сюртука. — А вторую руку я буду держать вот так.

Они стояли лицом к лицу, почти соприкасаясь коленями. Левая ладонь лежала на надежном плече Рейса, а правая уютно устроилась в его широкой ладони. Стало тепло, и мороз за окнами уже не казался таким страшным.

Лиза подняла глаза, чувствуя себя неуклюжей, словно новорожденный жеребенок.

— А дальше что?

— А дальше начинаем двигаться. Вот так… — Он принялся негромко напевать; низкий глубокий голос заполнил комнату. Чудесный голос. Лиза вспомнила, что в Рождество Ройс пел эту же самую мелодию. — Просто следуй за мной, — распорядился Ройс. — Раз-два-три, раз-два-три.

Он снова запел, крепче сжал ее руку и повел в танце.

Лиза вздохнула. Ничего не поделаешь. Надо считать до трех: раз-два-три, раз два-три. Не так уж и страшно. Она сделала шаг назад, увлекая за собой партнера.

Ройс тут же остановился и с легким раздражением заметил:

— Не упрямься. Вести должен я. А ты просто расслабься и слушайся.

До чего же унизительно! Лиза попыталась вырвать руку.

— Не хочу танцевать! Не люблю! Терпеть не могу! Ройс держал ее крепко.

— Значит, не думай о том, что танцуешь. Лиза перестала сопротивляться.

— А о чем же думать?

— Представь, что это не действие, а чувство.

— Чувство? Например, страх?

— Честно говоря, мне в голову пришло нечто иное. Например, страсть.

Ну вот, теперь он советовал притвориться, что она испытывает страсть. Притвориться, когда на самом деле страсть и без того подступала слишком часто.

— Нет.

Ройс нахмурился:

— Я обещал сестре, что научу тебя танцевать вальс. Хочешь меня подвести?

Лизе показалось, что по его лицу скользнула тень искреннего разочарования. Да, ему хотелось с ней танцевать. Удивительно, невероятно! После долгого молчания она тихо и робко заметила:

— Мег очень расстроится, если мы хотя бы не попробуем, правда?

— Ужасно расстроится.

— А ведь она моя лучшая подруга.

— И очень тебя любит.

Лиза закрыла глаза. Сердце стучало гораздо быстрее, чем того требовал ритм вальса. Ну почему, почему она чувствовала себя счастливой только рядом с Ройсом, а не с кем-нибудь другим? Судьба слишком несправедлива.

Он слегка наклонился и коснулся подбородком ее волос.

— Закрой глаза и доверься мне хотя бы на несколько секунд. — Он снова запел. Лиза постаралась сбросить напряжение и последовала за мелодией.

— Раз-два-три, — шепотом считала она. Двигаться в такт было очень трудно, а несколько раз лавандовая туфелька даже оказалась на лакированном сапоге, но Ройс, словно ничего и не заметил. Он негромко напевал красивую мелодию и плавно кружился, уверенно увлекая Лизу за собой.

И вдруг она почувствовала странную легкость. Да, она танцевала! Возможно, потому, что еще не настало время ленча. А может быть, секрет заключался в закрытых глазах. Таинственным образом произошло неожиданное превращение. Казалось, они с Ройсом слились воедино и превратились в неразделимое целое.

Толстый ковер смягчал шаги и не позволял скользить, как того требовала мелодия. Но это ничуть не мешало. Прикосновения Ройса — такие добрые, надежные, заботливые — согревали и успокаивали, а музыка насквозь пронизывала тело и диктовала движения.

Вальс зазвучал громче. Голос Ройса наполнил грудь, скользнул по рукам и перетек в пальцы Лизы. Она подчинилась ровному ритму и следовала за каждым шагом своего кавалера. Раз-два-три, раз-два три. Мысли растворились. Лиза с головой погрузилась в чувства. Да, сейчас она ощущала себя любимой и желанной, счастливой и красивой. Они медленно кружились по комнате, словно Ройс понимал всю хрупкость нового мира. Но с каждым поворотом Лиза оказывалась ближе к партнеру. Грудь уже не мимолетно касалась его груди, а прижалась и отказывалась отстраняться. Секунды улетали в вечность, унося с собой все, кроме восторга.

И вдруг движение сменилось новым состоянием. Ройс заключил ее в объятия и принялся целовать, ласкать, дразнить языком, Лиза не открывала глаза, опасаясь, что в свете дня волшебство развеется. Да, поцелуй казался всего лишь обманчивой игрой воображения, рожденной танцем и близостью лучшего на свете мужчины. Лиза уступила, растворилась, растаяла, утратив способность думать и рассуждать. А душа взлетела, расправив крылья надежды.

— Ройс, пожалуйста… — едва слышно прошептала она.

Призыв пронзил, распаляя бушующий огонь. Лиза посмотрела на него потемневшими, полными чувства глазами, и Ройс понял, что она стремится к нему так же страстно, как он стремится к ней.

Тишина наполняла воздух, бесконечно растягивала время, мучительно требовала действий. Ройс не мог вырваться из плена требовательного взгляда. Не мог противостоять, не мог сопротивляться. Хотелось сто раз подряд повторить ее имя и объяснить, как она дорога ему. Хотелось попросить не выходить замуж за Дарема. Но он словно опешил. А в голове крутилась навязчивая мысль о том, какая чудесная и гладкая у Лизы кожа, какие шелковистые волосы, какие сладкие губы.

Ройс с удивлением слушал собственный голос. Слова сплетались в причудливый узор: знакомые, обычные, сегодня они приобретали новый смысл и складывались в волшебную мозаику. В каждом слове таилось чувство настолько яркое и мощное, что сдерживать напор не хватало сил.

Лиза жадно ловила признания, с каждой секундой наполняясь новым светом: губы улыбались, щеки порозовели, глаза заблестели мириадами искр. Ройс нежно провел пальцем по ее подбородку, спустился к изящной линии шеи. Нежная кожа слегка увлажнилась от возбуждения. Напряжение нарастало, и тело требовало ответа. Да, он сгорал от вожделения, желая близости, как никогда в жизни. Рядом с ним стояла Лиза — подруга, которой можно было довериться без сомнений и опасений. Все случилось так, как и должно было случиться. Они созданы, чтобы быть вместе — здесь и сейчас.

Она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом, повторяя:

— Ройс, пожалуйста…

Ах, до чего же она была хороша! Сияющие глаза, мягкие губы, нежная кожа умоляли о прикосновении. Мужское естество рвалось навстречу женственности. Ройс заставил себя дышать медленно и ровно, хотя и понимал, что все усилия обуздать вожделение, напрасны. Так что же делать? Речь шла о Лизе, которая безоговорочно доверяла ему, даже когда он этого не заслуживал.

Вот почему он считал своим долгом защитить подругу от Дарема: этот человек не позволит ей остаться собой, лишит индивидуальности и магической неповторимости. Ну а если Лиза познает истинную страсть, то уже никогда не согласится на меньшее.

Она тихо вздохнула и снова попросила:

— Ройс, пожалуйста. — Теперь уже голос звучал настойчивее.

Он не позволил передумать. Склонился, накрыл ее губы жадным поцелуем и скользнул рукой по спине, привлекая ближе. Лиза была прекрасно сложена — тонкое, гибкое и сильное тело обещало бесконечное наслаждение. Для нее это первый опыт. Мысль слегка обескуражила, но любимая тут же устранила сомнения: обняла и прижалась бедрами, словно старалась почувствовать степень страсти. Желание пронзило, подобно удару молнии. Ройс схватил Лизу в охапку и отнес на диван в углу гостиной.

Полетели восхитительные мгновения, наполненные радостью познания, бесконечным и мучительным в полноте ощущений блаженством ласки, до боли совершенным удовольствием. Он развязал ленту на лифе платья и освободил грудь — идеальной формы, с круглыми, похожими, на вишни сосками. Не в силах сдержать стон, Ройс приник губами к каждому.

Лиза вздрогнула, запустила пальцы в его черные волнистые волосы, словно боялась потерять любимого, и выгнулась навстречу жадным ласкам. Ответ вдохновил: Ройс провел ладонью по ее ноге, поднимая юбку, и погладил интимно, вызывающе дерзко. Лиза с готовностью раскрылась навстречу, предвосхитив намерения. Каждое движение оказывалось естественным, единственно необходимым.

Ройс целовал, ласкал, дразнил, дарил блаженство, показывал, как она прекрасна — прекраснее, чем можно было бы описать словами. Прикасался с трепетом, восхищался гладкостью кожи, влажностью интимных уголков и вновь возвращался к губам, к плавному изгибу шеи. И вот, наконец, настал момент, о котором в глубине души Ройс мечтал много лет: он оказался там, где и должен был оказаться. Обнаженная плоть соприкоснулась с обнаженной плотью.

Все, что было ценного в этом мире, сейчас принадлежало ему — невинно, искренне, открыто. Осталось лишь доказать и подтвердить нераздельное обладание.

Несмотря на бешено пульсирующую кровь, несмотря на голод страсти, Ройс вошел в нее осторожно и медленно.

Она вздрогнула и инстинктивно подняла бедра. Он на миг замер и вдруг осознал последствия страстного единения. Лиза до сих пор оставалась девственницей. Если сейчас он сделает ее своей, то обозначит один-единственный путь — под венец. Странно, но открытие ничуть не охладило пыл.

— Лиза, мы…

Лиза подалась вперед, обвила его бедра ногами и прижалась, стремясь оказаться ближе. Ройс ответил импульсивно и рванулся вперед, в желанную глубину. Лиза коротко вскрикнула, и изумрудные ее глаза наполнились болью.

— Тише, — пробормотал Ройс. Не переставая гладить и успокаивать, он поймал ее крик губами. — Поцелуй меня.

Лиза повиновалась и ответила с равной страстью. Спустя несколько мгновений напряжение спало, она едва слышно застонала и пошевелилась.

Еще один поцелуй, и Ройс проник глубже. Жар нарастал. Вот уже Лиза двигалась вместе с ним, безупречно слившись в едином ритме, прогнувшись и прильнув гибким телом. Ройс не смог сдержать восторженного стона.

— Лиза!.. — наконец выдохнул он. — Остановись, подожди немного…

Она замерла, забыв обо всем на свете, превратившись в половинку единого и неделимого целого. Он подался вперед, чтобы стать еще ближе, и тоже затих в ожидании.

Внезапно Лиза вздрогнула и поплыла, подхваченная волной наслаждения.

— Ройс!

Услышав призыв, он нырнул следом и тоже растворился в бескрайней пучине.

Постепенно дыхание их выровнялось, и оба с удивлением обнаружили, что лежат не на диване, а на полу. Ройс крепко прижал Лизу к себе, а она доверчиво склонила голову ему на плечо и обняла его. Он не двигался, опасаясь разрушить волшебство счастливого мгновения, впервые в жизни чувствуя себя на вершине блаженства.

Ройс сжимал любимую в объятиях, понимая, что только что обрел главную в жизни драгоценность. Лиза уткнулась носом в его шею: теплое дыхание согревало-чувствовалось, как постепенно отступает дрожь. Часы мерно отсчитывали секунду за секундой.

Наконец Лиза вздохнула и отстранилась, взглянула с нерешительной, смущенной улыбкой и слегка осипшим голосом заметила:

— Кажется, начинаю понимать, почему ты так ценишь это состояние.

Ройс приподнялся на локте и нежно посмотрел в умиротворенное лицо. Больше всего на свете ему хотелось навсегда остаться рядом с ней.

— Все лучшее еще впереди, — пообещал он.

Из холла донеслись неясные звуки, и Лиза испуганно села.

— О Боже! Пул может войти.

Без лишних вопросов Ройс поднялся и подал ей руку.

Несколько мгновений оба стояли неподвижно и смотрели друг на друга, а потом Лиза неловко улыбнулась и начала поправлять одежду. Ройс молча помогал. Хотелось сказать что-нибудь необыкновенное, но переполнявшие душу чувства лишили ясности мысли. Приведя в порядок любимую, Ройс принялся за себя и невероятно удивился, когда Лиза занялась его шейным платком. Ни одна из многочисленных женщин не проявляла желания помочь ему одеться. Ройс смотрел на нее, не в силах отвести глаз, хотя видел только кудрявую макушку.

— Ну вот, все в порядке, — произнесла Лиза и отступила. Уставилась в пол и замерла в очаровательном смущении. Спустившиеся на плечи пышные волосы подчеркивали изящную прелесть раскрасневшегося лица и стройной фигуры.

Ройс поднял с ковра несколько выпавших из прически шпилек.

— Не предполагал, что румянец имеет столько оттенков.

Щеки Лизы запылали еще ярче, и Ройс наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.

— Заколи волосы. У нас много дел.

— Ах да! Урок танцев…

— А зачем тебе учиться танцевать? Надо просто как можно быстрее послать Дарему записку.

Лиза вернула шпильки на место.

— И что же написать?

— Написать, что не собираешься выходить за него замуж.

Ее зеленые глаза потемнели.

— А за кого же в таком случае собираюсь?

На мгновение мысли застыли. Но потом из глубины сердца выплыл ответ: «За меня!» Да, она не может принадлежать другому. Слова созрели в мозгу и рвались на свободу, но почему-то Ройс не мог высказать их вслух. А ведь рядом стояла Лиза — та единственная, которую он ценил, желал… любил.

Нет, что-то не складывалось. Конечно, он считал Лизу лучшей подругой, доверял ей во всем, заботился и беспокоился. Но говорить о любви? О настоящей любви?

И вдруг Ройс понял, что любит. Открытие подействовало ошеломляющим образом — голова закружилась, колени ослабли. Хорошо, что неподалеку оказался диван. Да, он любил Лизу всем сердцем, всей душой. Но любовь — это одно, а брак — совсем другое. Разве не так?

Он попытался что-то сказать.

— Лиза, я… ты… тебе нельзя выходить замуж за Дарема.

На ее прекрасном лице появилось печальное выражение.

— Понимаешь, рядом со мной должен быть добрый человек. Внимательный, тактичный, заботливый, с характером спокойным и ровным. Тот, на кого можно положиться. Одним словом, надежный партнер. Вот чего я хочу.

Ройс задумался. Наверное, в его характере можно было бы найти немало положительных черт. Но доброта? Тактичность? Если вспомнить, как он относился к Лизе раньше, какие скользкие темы решался с ней обсуждать, то говорить об этих качествах не приходилось. А что касается ровного и спокойного характера…

Ройсу внезапно стало нехорошо: только сейчас он со всей ясностью осознал, почему никогда не пытался добиться внимания и интереса мисс Притчард. Ответ оказался до боли простым — он не достоин ее благосклонности.

Попросту говоря, не заслуживает любви.

Лиза отвела взгляд.

— Почему ты молчишь?

Ройс попытался справиться с наплывом неведомых чувств.

— Не могу… — Не в силах продолжить, он горестно покачал головой. Что сказать? Она заслуживала значительно большего, чем он мог дать.

Тишину нарушил ее тихий голос:

— Молчание тоже можно считать ответом.

Ройс нервно провел рукой по волосам. Он любил ее, любил по-настоящему. Но удастся ли подарить ей счастье? Что, если брак не принесет ничего, кроме разочарования? Одна лишь мысль о крахе иллюзий вызывала боль.

— Ройс… — Лиза попыталась что-то сказать, но голос сорвался. Она прикусила губу и закрыла глаза, чтобы скрыть непрошеные слезы, однако тут же сердито смахнула их ладонью. — Не приходи больше ко мне.

— Лиза, я…

— Если Дарем сделает предложение, непременно отвечу согласием. Надеюсь, пожелаешь мне счастья? — Она медленно направилась к двери, взялась за ручку, но обернулась и посмотрела блестящими от слез глазами. — Что бы ни случилось… куда бы ты ни отправился, пусть у тебя все будет хорошо. Желаю счастья. — Она немного постояла, склонив голову, а потом вышла из гостиной и неслышно закрыла за собой дверь.

Ройс сидел, потрясенно уставившись в пространство невидящим взглядом. Долго ли продолжалась его любовь? Несколько дней? Несколько месяцев? Несколько лет? Разве он не сравнивал с Лизой каждую новую знакомую? Оказывается, она всегда жила в его сердце, в самом укромном уголке, и терпеливо ждала, когда настанет время раскрыть затаенную красоту.

И вот, когда пелена, наконец, спала, он оказался в ловушке. Достоин ли он Лизы? Столько лет он защищал и оберегал ее, но только теперь понял, что сам ничем не отличался от тех безжалостных эгоистов, против которых предостерегал. Открытие не доставило радости и не принесло ответа на, многочисленнее вопросы. Лишь в одном сомневаться не приходилось: он любил Лизу и не представлял без нее своих дней.

Сэр Ройс Пемберли тяжело вздохнул и задал себе еще один непростой вопрос: что же делать дальше?

 

Глава 8

«На пышном балу, который леди Шелбурн устроила в честь Дня святого Валентина, произошло столько знаменательных событий, что автор не знает, с чего начать. Однако не стоит переживать, если вы не смогли присутствовать (или вас не пригласили). Пока автор наблюдает за жизнью Лондона и описывает все, что достойно внимания, вы, дорогие читатели, имеете возможность узнать самые свежие новости.

Итак, продолжим…»

Светские заметки леди Уислдаун 16 февраля 1814 года

Леди Маргарет Шелбурн старалась не зря. Бал в честь Дня святого Валентина превзошел самые смелые ожидания. К десяти часам экипажи выстроились в очередь почти в милю длиной. Некоторое время Лиза стояла в холле рядом с подругой, отдавая последние распоряжения слугам и по мере сил помогая принимать гостей, Мег, разумеется, сгорала от возбуждения, особенно после того, как несколько дней назад кузина лорда Шелбурна мисс Сюзанна Баллистер неожиданно вышла замуж за графа Ренминстера, чем едва не свела с ума бомонд.

— О, Лиза! — в сотый раз воскликнула хозяйка. — Теперь имя Шелбурнов прославится навеки! Трудно было даже мечтать: столько гостей, и мне выпала честь представить обществу самого лорда Ренминстера и его молодую супругу!

— Чудесно, — рассеянно ответила Лиза. К счастью, Рейс до сих пор не появился. С помощью лорда Дарема, который не отходил от нее ни на шаг, ей удалось избежать неприятной встречи. В результате после «урока танцев» они еще ни разу не виделись. О, сэр Пемберли неоднократно пытался привлечь внимание к собственной персоне, однако Лиза предпочитала сохранять безопасную дистанцию. Зачем снова подвергать испытаниям слабое сердце? Кроме того, со временем Ройс наверняка забудет о ней, как неизменно забывал о прежних увлечениях.

Эта мысль расстроила до слез.

— Смотри, а вот и твой поклонник, — объявила Мег. Лиза обернулась и увидела, что лорд Дарем стоит на почтительном расстоянии, терпеливо ожидая, когда на него обратят внимание. — Разумеется, жаждет заполучить тебя в полное распоряжение.

Едва заметив, что дамы посмотрели в его сторону, джентльмен подошел. Выглядел он галантно и скучно: черный сюртук, сдержанный коричневый жилет. Как того требовали правила приличия, Дарем почтительно склонился над рукой хозяйки.

— Леди Шелбурн, вы сегодня очаровательно выглядите.

Мег жеманно улыбнулась:

— Вы уже это говорили. Начинаю думать, что настроены со мной флиртовать.

— Я никогда не флиртую, — серьезно возразил обстоятельный помещик, — особенно с замужними дамами.

Улыбка Мег поблекла.

— О, что ж, лорд Дарем!.. Почему бы вам, не пригласить мисс Притчард в зал и не угостить ее тортом? Говорят, на балу у Прадемов торт оказался не слишком свежим, так что я постаралась, чтобы здесь ничего подобного не случилось.

Лорд Дарем вопросительно посмотрел на Лизу. Единственное, о чем она сейчас мечтала, — это вернуться домой, выпить перед камином чашку чаю, пожаловаться Джорджу на свои неприятности и всласть поплакать. Однако надеяться на исполнение мечты не приходилось. — Идите! — Решительным жестом Маргарет устранила сомнения.

Лиза не хотела сидеть и не хотела сладкого, однако, судя по всему, ее мнение не значило ровным счетом ничего, и вскоре она оказалась за десертным столом перед огромным куском торта.

Лорд Дарем сидел рядом и разговаривал о пустяках, однако вскоре умолк и рассеянно устремил взор в пространство, как будто глубоко задумался о чем-то важном.

Лиза наблюдала за ним с тревогой. Сомнений не оставалось: джентльмен собирался сделать ей предложение. Ужасное предчувствие росло и крепло, а придумать способ спасения никак не удавалось.

Молчание продолжалось так долго, что неловкость заметил даже Дарем. Он смущенно кашлянул и произнес:

— Да, должен признать, что вы сегодня восхитительны.

— Восхитительна? В этом платье? — Пришлось все-таки надеть то розовое безобразие, которое так неудачно выбрала Маргарет. Заказывать что-то новое просто не хватило сил. Причина безразличия к собственной внешности вспомнилась с болезненной остротой, и слезы не заставили себя ждать.

Дарем откинулся на спинку стула.

— Прелестное платье, — убежденно заявил он. — А вы поистине неповторимы.

Ничего подобного. Ройс был прав: слишком много оборок, а цвет почти неприличный.

— А что скажете насчет моей прически? Красивая? — Сегодня над волосами долго колдовала горничная Мег, француженка. В итоге затянула и закрутила так, что трудно было моргнуть.

— Прическа безупречна, — ответил Дарем, едва взглянув. — Лиза, хочу с вами поговорить…

— Как, по-вашему, снег еще выпадет? — торопливо перебила его мисс Притчард. Все, что угодно, лишь бы не дать ему произнести ужасные слова. — Бедный Джордж едва оправился от простуды. Если снова заболеет, боюсь, уже не выкарабкается.

Лорд Дарем нервно потер руки.

— Джордж очень вам дорог, не так ли?

— Некоторые люди относятся к кошкам и собакам, как к детям. Наверное, то же самое можно сказать и о Джордже: для меня он просто милый шумный ребенок.

Лорд Дарем растерянно заморгал, а потом встал так резко и неожиданно, что Лиза вздрогнула.

— Здесь невозможно жарко. Пойду, принесу оршад. Прежде чем Лиза успела что-то ответить, джентльмен исчез.

Окончательно расстроенная, она положила салфетку с тортом на пустой стул и посмотрела по сторонам.

Мег по-настоящему постаралась и превзошла себя. Зал украшали бесчисленные шелковые полотнища — розовые и красные. На столах, покрытых белыми кружевными скатертями, в бронзовых подсвечниках сказочно горели две тысячи красных свечей.

Все было чудесно, если не обращать внимания на разбитое сердце. Лиза пыталась убедить себя в том, что виновата она, и только она: в конце концов, прекрасно знала, что флирт с Рейсом до добра не доведет. И все же чертовская привлекательность давнего друга заставила ее забыть об осторожности.

Не то чтобы она сожалела о случившемся. Вовсе нет. Проблема заключалась в ином: побывав в объятиях Рейса, она не спешила попасть в объятия лорда Дарема. И главное, ее ни на минуту не отпускала тоска по мимолетному счастью.

Наверное, когда-то все-таки придется встретиться с сэром Пемберли. Будет нелегко, но она справится и даже сумеет сделать вид, что ничего особенного не произошло.

Лорд Дарем вернулся и сел рядом. На верхней губе выступили капли пота.

— Вот, пожалуйста. — Он протянул большой стакан.

Лиза ненавидела оршад. Поступок вполне в духе Дарема: надо же было выбрать именно тот напиток, который ей не нравится. И все-таки следовало поблагодарить джентльмена за заботу.

— Как мило с вашей стороны… — Взгляд упал на стул, туда, где из-под солидного основания любезного кавалера торчал краешек салфетки. Потрясающе! Лорд Дарем уселся на ее торт.

Расшатанные нервы не выдержали, и Лиза почувствовала, что не в силах удержаться от смеха. Она снова взглянула на поклонника и прикусила губу. Странно, но только сейчас бросилось в глаза, что претендент на руку и сердце несколько полноват — в противоположность идеально сложенному Ройсу.

— Лорд Дарем, я… вы…

— Лиза, мне необходимо сказать кое-что важное.

О Господи, неужели он собирается сделать предложение прямо сейчас, вот в эту самую секунду? Лиза отчаянно покачала головой.

— Лорд Дарем, умоляю. Прежде всего, вам следует узнать, что…

— Нет. Сначала позвольте сказать мне. — Он достал платок и дрожащей рукой вытер лоб. — Я не считал нужным скрывать, что приехал в Лондон с намерением найти достойную спутницу жизни. Более того, льстил себя надеждой, что в отличие от других землевладельцев могу мечтать о супруге из высших слоев общества. И вот после долгих размышлений пришел к выводу…

— Пожалуйста, лорд Дарем, не продолжайте…

— …что не могу просить вас стать моей женой. Лиза оцепенела.

— Не можете? Он кивнул.

Чувства облегчения захлестнуло так неожиданно, что пришлось прижать руку к сердцу, чтобы оно случайно не выпрыгнуло от радости. Все-таки есть на свете милостивый Бог.

— Вижу, вы расстроены, — серьезно продолжил лорд Дарем. — Должен сказать, что в вас нет ничего, что могло бы показаться непривлекательным. Напротив, вы очаровательны.

— Благодарю вас, — пробормотала Лиза, размышляя, заметит ли Мег, если она тихонько выскользнет из зала. Можно поехать домой, бросить в камин ненавистное платье и залезть в постель. Больше всего на свете ей хотелось натянуть на голову одеяло и забыть о человеке по имени Ройс Пемберли. Забыть, потому что быть рядом с ним не суждено, а жить без него невозможно.

Дарем зачем-то взял ее за руку.

— Не хотелось бы вас обижать, но все же позволю себе заметить, что наше общение выявило один непреодолимый изъян: вы излишне преданы своей обезьяне.

Лизе показалось, что ее подвел слух. — Прошу прощения? Вы действительно обвинили меня в излишней преданности обезьяне? Пухлые щеки Дарема побагровели.

— Трудно не заметить, до какой степени вы обожаете этого зверя. Ну а я его терпеть не могу.

Лиза выдернула руку. Долго скрываемое раздражение выплеснулось, воплотившись в высокомерное заявление:

— Моя обезьяна прекрасно воспитана. Уверена, что она значительно приличнее ваших коров!

Лорд Дарем словно окаменел; пунцовыми стали не только щеки, но и шея.

— Мои коровы не кусаются! Кроме того, как бы хорошо Джордж ни вел себя в городе, в деревне все окажется иначе. Да, в деревне это существо может доставить множество неприятностей.

— Каким же образом?

— Обезьяны не любят коров. Если он укусит хотя бы одну…

— Джордж укусит корову? И кто же сказал вам эту ужасающую глупость?

— Ну… понимаете, в театре сэр Ройс обратил мое внимание на это прискорбное обстоятельство, а потом я разговаривал со знающими людьми. Оказалось, что обезьяны на самом деле очень агрессивны. Лорд Кастерленд едва не остался без большого пальца.

— Сам виноват! Не надо было тыкать бедному животному в морду и пугать до полусмерти.

— И все же рисковать здоровьем своего стада я не готов. — Лорд Дарем нахмурился. — Однако дело не только в обезьяне. Видите ли, мне было очень приятно проводить с вами время, и все же… все же меня не оставляло чувство, что ваше сердце недоступно.

И не только сердце. Вся она была недоступной, во всяком случае, Дарему. Раздражение улетучилось, а на смену пришло чувство облегчения.

Очевидно, реакцию скрыть не удалось, потому что Дарем слабо улыбнулся. Лиза посмотрела на него с сочувствием: человек сидел на куске торта, потел в тесном вечернем костюме и чувствовал себя почти виноватым. Внезапно он показался невозможно милым и симпатичным.

— Лорд Дарем, вы совершенно правы: мы абсолютно не подходим друг другу. И все же хочется верить, что сможем сохранить добрые отношения.

— Конечно, Лиза. Очень приятно было познакомиться с вами. Боюсь, однако, что задерживаться в Лондоне дольше не имею возможности. Завтра же возвращаюсь домой.

— Матушка очень обрадуется вашему приезду.

Круглое лицо осветилось широкой улыбкой.

— Непременно обрадуется. — Он дружески похлопал Лизу по руке и встал.

Лиза тут же посмотрела на освободившийся стул: там одиноко белела салфетка. Торт исчез. Наклонившись, она взглянула на пол — вдруг кусок все-таки не прилип к узким бриджам, а упал? Увы, пол оказался чистым.

— Лорд Дарем, может быть, вам…

— Ах, вот вы где! — послышался оживленный голос Мег. — Я оставила Шелбурна принимать гостей. Народу невероятно много! Приехали абсолютно все. Да, бал удался на славу! Герцог Девоншир особенно хвалил оркестр, а леди Берлингтон без устали восхищалась тортом. Уверяла, что в жизни не пробовала ничего вкуснее.

— В отношении торта полностью согласен, — серьезно заметил лорд Дарем. — Крем очень легкий и воздушный.

— Не знаю, как насчет воздушности… — Лиза с сомнением взглянула на салфетку. — Прежде чем вы уйдете, позвольте сказать…

— Лиза, ни слова! — Джентльмен предостерегающе поднял руку. — Сказано уже вполне достаточно. Не стоит усложнять то, что и так слишком сложно. — Многозначительно взглянув, он повернулся к хозяйке. — Леди Шелбурн, благодарю за гостеприимство. К сожалению, вынужден покинуть великолепный праздник и немедленно вернуться домой.

— О Господи! Прямо сейчас?

— Боюсь, что так.

Мег посмотрела на Лизу, и та постаралась жизнерадостно улыбнуться:

— Понимаю.

Дарем почтительно поклонился, на прощание еще раз крепко сжал руку Лизы и сквозь толпу направился к выходу.

Мег проводила гостя хмурым взглядом.

— Что у вас стряслось? И, ради всего святого, что у него с брюками? Подозрительно похоже, что… о! А вот и Ройс!

Лиза вскочила и увидела сэра Пемберли, который стремительно направлялся прямо к ней. В вечернем наряде он выглядел еще более импозантным, чем всегда, а в синих глазах его горела решимость.

Сразу стало душно. Разговаривать с ним сейчас не хотелось — прежде следовало прийти к соглашению с собственным предательским сердцем. Для этого требовалась целая бутылка бренди, а в придачу большой кусок торта, если не два.

— Лиза, что с тобой? — испугалась Маргарет. — Выглядишь так, словно…

— Могу ли я рассчитывать на знакомство? — послышался приятный мужской голос.

В первое мгновение Лизе показалось, что говорил Ройс, однако она тут же поняла, что ее обманул слух.

— Конечно, милорд, — ответила Мег. Лиза заметила, что подруга слегка испугалась, однако постаралась взять себя в руки. — Лиза, это лорд Хэлферст. Милорд…

— Мисс Элизабет Притчард. — Лиза решительно протянула руку. К черту жеманство и благородные манеры, все это так скучно! — Лиза. Рада познакомиться.

Джентльмен пожал руку и сдержанно улыбнулся. Он выглядел весьма привлекательным и очень представительным. Высокий, сильный, стройный, хотя, конечно, присущего Ройсу чувства стиля ему явно не хватало. Или ей просто так казалось, потому что лучше Ройса вообще не было никого на свете?

— Позволите ли пригласить на вальс, мисс Лиза? — любезно произнес лорд Хэлферст. — Конечно, если этот танец вы еще никому не обещали.

Маргарет открыла рот, чтобы возразить — брат застыл неподалеку и испепелял их взглядом, — однако Лиза остановила его едва заметным жестом. Если она сейчас пойдет танцевать, Ройсу придется дождаться конца вальса. Отсрочка невелика, но несколько минут позволят прийти в себя и придумать достоверное объяснение красноречивому отсутствию Дарема. Первым делом Ройс наверняка спросит, о нем.

Лиза ослепительно улыбнулась:

— Боюсь, я в вашем полном распоряжении, милорд.

Оставалось лишь вспомнить, как танцуют этот ужасный вальс. Мысль о единственном уроке лишила самообладания. Лиза споткнулась и наступила кавалеру на ногу.

— Простите, — пробормотала она, покраснев.

— Не стоит извинения, — успокоил джентльмен и дружески улыбнулся, хотя и не смог утаить боль.

Что ж! Этот человек выглядел значительно привлекательнее лорда Дарема. Лиза постаралась расслабиться, довериться музыке и надежным рукам партнера — тот танцевал прекрасно. Однако взгляд случайно упал на стоявшего неподалеку — всего-то футах в десяти — мрачного Ройса.

Ритм мгновенно улетучился, и Лиза беспомощно засеменила. Увы, жертвой снова оказалась нога лорда Хэлферста, правда, уже другая.

— О нет!

— Не волнуйтесь, миледи, — галантно произнес кавалер, однако улыбка его слегка поблекла.

— Зря я, вас не предупредила: танцы не входят в число моих неоспоримых достоинств. А что, если мы будем вслух считать шаги?

Губы джентльмена слегка дрогнули.

— Опасность делает приключение еще более интересным.

Лиза рассмеялась и в то же время краем глаза заметила, что Ройс направился к ним сквозь толпу танцующих. Она уставилась на ноги и начала считать, изо всех сил стараясь казаться веселой и беззаботной.

— Раз-два-три, раз-два-три. О черт! — Лиза наступила на подол, оторвала оборку и споткнулась.

Лорд Хэлферст потерял равновесие и с трудом удержался на ногах, а в следующий миг остановился.

Однако остановился он не из-за досадной оплошности. Рядом внезапно возник сэр Пемберли.

— Позволите? — сухо произнес он.

Хэлферст недоуменно вскинул брови, не желая уступать. Однако что-то прочитал в требовательном взгляде, коротко, понимающе кивнул в знак согласия и отошел в сторону. А Лиза оказалась в крепких объятиях Ройса.

И сразу утонула в его взгляде, в его аромате, в его руках. Внезапно стало очень легко, и считать вслух уже не требовалось. Но разве это честно? Разве умение танцевать может зависеть от чувств, которые испытываешь к партнеру?

Ройс привлек ее ближе и горячо заговорил:

— Лиза, знаю, что тема тебе неприятна, но все-таки молчать нельзя.

— Почему? — удивилась она, отчаянно пытаясь справиться с сердечной бурей. — Почему нельзя забыть и вернуться к прошлым простым отношениям? Почему нельзя вновь стать добрыми друзьями?

— Потому что нельзя. Не получится. И ты сама прекрасно это знаешь.

Да, она действительно знала. К сожалению. Внезапно стало так одиноко и грустно, что с трудом удалось спрятать слезы. Ройс всегда был лучшим другом, а потому, как только страсть улетучится, взамен не останется ничего. Она слишком часто видела подобные печальные финалы, чтобы надеяться на иной исход. Зачем же позволила все разрушить?

Ройс крепче сжал ее руку.

— Я думаю о тебе постоянно, днем и ночью.

— Неужели? — Лиза старалась говорить легко и безразлично, хотя щеки ее пылали, сердце беспорядочно колотилось, а колени дрожали. — А я о тебе даже ни разу не вспомнила.

Ройс слегка отстранился и заглянул ей в глаза.

— Ни разу?

— Ни единого разу. — Если не считать времени, когда она ела, пила, спала, ходила, сидела, разговаривала и дышала. Мысли о нем наполняли каждый миг насыщенных событиями дней и долгие часы пустых бессонных ночей. — Уверена, что и ты преувеличиваешь, а на самом деле почти обо мне забыл. Да и к чему помнить? Ройс, позволь облегчить жизнь нам обоим. Случился приятный… ну, скажем, флирт. И все, ничего больше. Прекрасно. Я взрослая самостоятельная женщина и сумею о себе позаботиться… — Голос сорвался.

— Пожалуйста, не говори так. Ты просто застала меня врасплох. Я не семейный человек.

— А я не особа легкого поведения. — Она натянуто улыбнулась. — Этим все сказано; вернемся к прежним дружеским отношениям.

Музыка закончилась, и Лиза поспешила освободиться из объятий.

— Спасибо за танец. Прости, но меня ожидает торт. Она повернулась и ушла, чтобы хоть немного прийти в себя и успокоить растрепанные чувства.

Слишком взволнованный, чтобы найти единственно верные слова, Ройс беспомощно смотрел ей вслед. На Лизе было то самое смешное розовое платье, а волосы уже отказывались держаться в прическе. Лиза. Его Лиза. Желание пронзило с неожиданной силой, и не задумываясь, Ройс направился следом. Она уже стояла возле десертного стола рядом с Маргарет, однако сдерживать чувства было бы смешно и наивно.

— Лиза, мне нужно многое тебе сказать. Прошу, выслушай!

— И не подумаю. Не хочу, ничего слышать. Оставь меня в покое.

Маргарет, кажется, все поняла.

— Может быть, вам лучше уединиться в библиотеке…

— Нет! — отчаянно перебила Лиза. — Я останусь здесь. Поближе к торту.

Итак, она боялась снова оказаться с ним наедине? Ройс пристально взглянул в пылающее лицо, заметил блестящие от подступивших слез глаза, печальную складку губ. Впервые за целую неделю в душе затеплился слабый огонек надежды.

— Если не согласишься поговорить со мной без свидетелей, придется выяснять отношения прямо здесь, при всех.

Пожилая матрона, которая как раз подошла к столу, чтобы попробовать торт, посмотрела на них с откровенным интересом.

Лиза покраснела еще больше, однако не сдалась.

— Нам не о чем больше разговаривать.

— Если бы. — Ройс огляделся. — А где Дарем?

— Понятия не имею. Я за ним не слежу.

— Уехал, — пояснила Мег, жестом попросила брата наклониться и по секрету добавила: — Он тоже выглядел очень расстроенным.

Искра надежды в сердце Ройса разгорелась в устойчивое пламя. Он взял Лизу за руку.

— Почему уехал Дарем?

Она вырвала ладонь и отступила, насколько позволил стол.

— Просто так. Мы с лордом Даремом решили, что не подходим друг другу. Он предпочитает коров, а я люблю обезьян. Вот и все. Ничего интересного и ничего важного, что могло бы касаться тебя.

— Ошибаешься. Как раз очень интересно и непосредственно меня касается.

Пожилая дама наклонилась к Мег и громким шепотом заметила:

— Звучит чрезвычайно интригующе. Хозяйка бала многозначительно кивнула.

Лиза раздраженно вздохнула и отвернулась к столу, предоставив Ройсу созерцать ее затылок. Но даже затылок Лизы выглядел на редкость привлекательно. Тяжелые локоны отказывались терпеть насилие и упрямо выбивались из прически. Две каштановые пряди уже торчали в разные стороны, а забавное колечко спустилось на ухо. Стоило лишь чуть-чуть наклониться, и можно было коснуться губами и теплой кожи, и восхитительных волос.

— Лиза, прости, — очень тихо, но убедительно произнес Ройс. — Умоляю.

Маргарет изумленно схватила пожилую даму за руку.

— Он еще ни разу в жизни не извинялся!

Лиза молча закрыла лицо руками. Ройс подошел ближе и положил руки ей на плечи. — В тот день… я не ответил, потому что не смог найти единственно верных слов. До этого момента я и сам не понимал, как к тебе отношусь. Убеждал себя, что мы просто друзья. Думал, что всего лишь хочу уберечь тебя от ошибки. Но теперь точно знаю правду. Дело вовсе не в Дареме, а во мне. Я хотел сохранить тебя для себя и своей любви. Я люблю тебя.

— Ты… ты слишком часто это говоришь. Сколько женщин слышали твое трогательное признание? — заметила Лиза, не отрывая ладоней от лица.

— Никогда еще слова не казались мне такими важными и не рождались в глубине души. — Рейс склонился к ней и коснулся губами ее уха. — А вот это говорю впервые: Лиза, я люблю тебя и прошу выйти за меня замуж. Хочу всегда быть с тобой.

Главные слова прозвучали. Заполнили пространство и полетели по залу, танцуя в вихре золотистых пылинок.

Затаив дыхание, Ройс ждал ответа.

Маргарет и пожилая дама растроганно вздохнули и дружно смахнули слезы умиления.

Не в силах унять непонятную дрожь, Лиза открыла лицо и посмотрела вниз: новые туфельки выглядывали из-под чудовищного розового платья, рядом с ногой болталась оторванная оборка. Ладони Ройса согревали плечи, дыхание щекотало шею.

Он любит ее. Любит настолько искренне и пылко, что не постеснялся признаться перед незнакомым человеком и перед родной сестрой! Настолько преданно, что просил выйти замуж. Замуж — это навсегда.

Сердце раскрылось, наполнилось радостным светом. Чувство захватило целиком и пронзило насквозь, так что сил хватало лишь на то, чтобы стоять молча и смотреть на глупые туфли. А к глазам нестерпимо подступали слезы.

— Лиза, пожалуйста… — Голос зазвучал интимнее, а ладони уже не просто согревали плечи, а почти обжигали. — Скажи, что любишь. Не прошу больше ничего — только ответь.

— Ройс! — нетерпеливо воскликнула Маргарет. — Сделай же что-нибудь! Разве не видишь, что она слишком взволнованна, чтобы говорить?

К ужасу Лизы, Ройс нежно повернул ее лицом к себе. Она стояла с опущенной головой, опасаясь, что от малейшего движения слезы потекут ручьем. А может быть, даже рекой, полной любви, боли и радости.

Ройс осторожно приподнял ее лицо за подбородок, склонился и, умоляюще глядя на Лизу синими глазами, нежно поцеловал ее в щеку.

— Элизабет Притчард, согласитесь ли вы выйти за меня замуж?

Пожилая дама всхлипнула и промокнула глаза салфеткой.

— Сжальтесь, мисс Притчард! На вашем месте я бы непременно ответила согласием!

Лиза одновременно и засмеялась, и заплакала. Она ничего не могла с собой поделать. Да, Ройс флиртовал направо и налево, побеждал; покорял, разбивал сердца. Но еще ни разу в жизни не делал предложения. И вот он просит ее выйти замуж.

Она наконец-то нашла силы поднять глаза и едва слышно ответила:

— О, Ройс, разве я могу отказать? Я тоже тебя люблю. Наверное, люблю с детства.

Он порывисто заключил ее в объятия, жадно, властно прижал к себе, как будто боялся потерять, и рассмеялся громко и заразительно, как способен смеяться лишь самый счастливый человек на свете. На весь зал прозвучало признание:

— Лиза, я люблю тебя!

А потом Ройс, лучший друг Лизы, от которого не утаились ее слабости и недостатки, включая чересчур своевольные волосы и неумение танцевать, подхватил любимую на руки и закружил по залу. Выплеснув восторг, он остановился и на глазах изумленной публики принялся страстно целовать Лизу.