Плутовка ударила его, и довольно сильно! Девон был одновременно удивлен и рассержен. К тому же она выбежала из комнаты якобы в праведном гневе, да еще. и дверью хлопнула напоследок!

Это было новое, но не слишком приятное приключение. Женщины очень редко отказывали ему во флирте и никогда не били по голени перед тем, как уйти.

Да что с ней такое, черт побери? Могла бы просто сказать, что не хочет… Хотя… Он потер ладонями ушибленное место и поморщился. Возможно, он был слишком настойчив с этой девчонкой. Разумеется, он не хотел причинить ей ни малейшего вреда. Просто она идеально подходила для осуществления его планов сопротивления талисману, да к тому же была совсем рядом… Конечно, ему не хотелось отпускать ее просто так.

Между прочим, большинство женщин, которых он знал, не стали бы жаловаться на то, что он слишком долго держал их у себя на коленях. Да стоило ему только глазом моргнуть, как многие из них с удовольствием продолжили бы обольстительные забавы в столь выгодном для этого положении. Похоже, лондонские девицы были менее разборчивы, чем шотландские плутовки. А может, его неотразимость частично объяснялась его довольно высоким положением в обществе… Эта предательская мысль, закравшись в голову, не давала ему покоя. Что, если все побывавшие в его постели женщины сделали это лишь потому, что знали, кто он, и видели в нем представителя могущественного семейства Сент-Джонов?

Он взглянул на свой все еще находящийся в полной готовности «отросток», как назвала его служанка, и его охватила волна облегчения. Может, только в первый раз женщины отдавались ему из корыстных соображений, но потом любой ценой стремились повторить близость явно по иной причине.

Немного придя в себя, Девон начал одеваться. Он не умел, как Тилтон, разглаживать складки и морщинки на одежде, но все же у него это получилось вполне сносно. Что и говорить, галстук находился в плачевном состоянии, но в такой глуши кто это мог заметить? Девон постарался завязать его как можно красивее и заколоть сапфировой булавкой. Только он наклонился, чтобы выудить из-под кровати сапоги, как тут же увидел кольцо-талисман, до сих пор лежавшее на ночном столике. Прищурившись, он протянул руку и коснулся его. Кольцо показалось теплым и удивительно гладким на ощупь, несмотря на то что по боковой поверхности были выгравированы руны. На память Девону почему-то пришла дерзкая служанка. Машинально водя пальцем по шелковистой поверхности металла, он принялся перебирать в памяти недавние события… Потом резко отдернул руку и выпрямился. Надо быть осторожным, не то быстро окажешься под венцом.

Но только не с этой аппетитной служанкой, разумеется, – она не только не соответствует его социальному статусу, но и, по всей видимости, по непонятным для него причинам невзлюбила его, о чем свидетельствовал синяк на голени. Пострадала не только нога Девона, его гордость тоже была уязвлена.

Ловким движением он надел жилет. Должны же быть в замке и другие женщины, на которых он никогда не сможет жениться и с которыми можно будет скрасить вынужденное одиночество! Хотя вряд ли найдется среди них еще одна с такой же белоснежной кожей, золотисто-рыжими волосами и роскошной фигурой, как у той плутовки, которой он позволил убежать.

Черт побери! Повернувшись к кольцу спиной, он принялся вытаскивать из-под кровати свои сапоги, ужасаясь грязи на когда-то начищенной до блеска коже. Вздохнув, он подошел к окну, открыл его и стал счищать грязь с сапог прямо в сад внизу. В нос ему ударила волна приятного запаха трав и цветов. Несмотря на беспорядок, царивший в замке Килкерн, сады его были в превосходном состоянии. Зелень травы напомнила ему цвет глаз служанки, которая ударила его.

«Опять! Нет, черт побери, только не это!» Похоже, он неравнодушен к зеленоглазым женщинам в туфлях с подкованными каблуками. Он закрыл окно, потом поднес сапоги к свету. Грязи на них уже не было, но они были покрыты каким-то серым налетом. Да, Тилтону это не понравится…

Девон протер сапоги полотенцем, лежавшим на ночном столике, натянул их на ноги и надел сюртук. Чем скорее он заманит в свою постель эту зеленоглазую служанку, тем скорее сможет успокоиться и перестать волноваться о том, что встретит образец женских добродетелей – женщину, на которой просто необходимо жениться, женщину, от которой он не сможет отказаться.

Возможно, судьба затевала против него какие-то козни, но все же она его еще не одолела. Выходя из уютной комнаты в коридор, Девон едва слышно насвистывал что-то себе под нос.

Если накануне вечером состояние замка Килкерн показалось ему дискредитирующим своего хозяина, то теперь, при ярком свете дня, это впечатление только усилилось. На первый взгляд казалось, что широкий, выложенный камнем холл удачно сочетается с полукругом больших, высоко расположенных окон, высоким арочным потолком и несколькими изящными коваными люстрами. Но более внимательному взгляду открывался слой пыли по углам и густая паутина, тянувшаяся от карниза к люстрам. Лежавшая по центру ковровая дорожка, очевидно, была когда-то красной, но теперь имела отвратительный коричневый цвет.

Все это казалось весьма странным, если принять во внимание тот факт, что в Итонском колледже Малькольм был таким привередой и чистюлей, что его за это неоднократно лупили одноклассники. Малькольму пришлось немало поработать кулаками, чтобы отбить охоту к драке у самых ярых забияк.

После колледжа Малькольм, конечно же, успел жениться. Брак превратил здравомыслящего, обладающего логикой мужчину в мечтательного трепетного идиота. Девону уже доводилось быть свидетелем такой ужасной трансформации по крайней мере трижды – трое его братьев были женаты.

Хвала Господу, он был готов сопротивляться семейному талисману. Ему больше нравилась жизнь совсем иная, чем семейная. Его потребности были очень просты – наслаждение всеми радостями жизни, время от времени бутылка хорошего бренди и всегда приятное общество хорошеньких представительниц прекрасного пола.

Урчание голодного желудка заставило его вздохнуть и отправиться вниз на поиски завтрака. Судя по плачевному состоянию замка, он вполне допускал, что завтрак ему придется добывать самому. Он не удивился бы, если ему пришлось бы самому поймать поросенка, задушить его голыми руками, освежевать и приготовить ветчину к завтраку.

Звон посуды, который ни с чем нельзя спутать, донесся до его слуха откуда-то снизу, и все его опасения относительно самостоятельного добывания завтрака вмиг рассеялись. Девон пошел на этот звук, принюхиваясь к запаху жареного бекона и невольно прислушиваясь ко все более громкому урчанию голодного желудка.

Дойдя до источника аппетитного запаха, он, не останавливаясь, распахнул двери и вошел в столовую, в которой оказалось всего два человека. Сгорбленный старик в ливрее лакея стоял у буфетной стойки, заставленной дымящимися тарелками. Он даже не повернулся в сторону Девона, когда тот вошел в столовую, и продолжал медленно наклонять графин с холодной водой над пустым фужером. В центре комнаты за огромным столом в богато украшенном кресле сидел стройный, хорошо одетый мужчина, с выразительным лицом и золотисто-каштановыми волосами. Перед ним стояла тарелка, и он уже собирался поднести ко рту кусочек яичницы, когда его взгляд упал на вошедшего Девона. Его глаза округлились, вилка упала в тарелку.

– Будь я проклят, если это не Сент-Джон! – воскликнул он.

– Это я и есть, собственной персоной, – ухмыльнулся Девон.

Широко улыбаясь, Малькольм Стратмор выскочил из-за стола.

– Девон Сент-Джон! Как поживаешь, старина?

Девон с готовностью пожал протянутую ему руку и шутливо произнес:

– Спаси нас всех, Господь, да это Малькольм Макдоналд, бич Шотландии и проклятие Британии! Прячьте ваши деньги и ваших женщин!

Малькольм расхохотался:

– Дружище, да ты совсем не изменился! Когда же ты приехал? Я не ждал тебя, пока не кончится этот проклятый дождь.

– Я приехал вчера поздно вечером. Разве тебе никто не сообщил об этом?

– Ни одна живая душа! И кто же тебя встретил?

– Экономка. Дворецкого не было.

– Дэвис, – презрительно фыркнул Малькольм. – Никогда его не найдешь, когда он нужен. И все же я удивлен, что никто из лакеев ни словом не обмолвился о твоем приезде.

Он взглянул на сгорбленного старика у буфетной стойки и громко произнес:

– Черт побери, Кетрон! Почему ты не сообщил мне о приезде Сент-Джона?

Старик никак не отреагировал на слова хозяина, продолжая наливать воду в фужер. Его руки со вздутыми синими венами дрожали, капли воды расплескивались вокруг фужера и шипели, попадая на горячие подносы с тарелками.

– Клянусь всеми святыми, я окружен одними идиотами и глухонемыми! – вздохнул Малькольм. Грустная улыбка коснулась его губ. – Ну, теперь уж ничего не поделаешь. Прими мои извинения, Сент-Джон. Придется мне искупить свою вину нерадивого хозяина парой бутылок моего лучшего портвейна.

– Извинения принимаются, – без колебаний согласился Девон.

– Спасибо, друг, ты всегда был великодушен. – Малькольм бросил сердитый взгляд на старого слугу. – Уверен, ты уже заметил, что в моем доме далеко не все в порядке.

Откашлявшись, Девон вежливо возразил:

– Ну, не так уж все плохо.

– Плохо, можешь не сомневаться. Эти слуги просто невыносимы, худшие из всех, кто служил моему отцу. Но только они согласились остаться. За исключением этого старика. – Малькольм кивнул в сторону старого лакея, который медленно вытирал пролитую воду полой своей ливреи. – Это свадебный подарок от матери Фионы. Старая карга клялась, что оказывает нам огромную услугу и что без ее старика наше домашнее хозяйство просто развалится. Тогда я подумал, что она слишком щедра, но теперь я в этом уже не так уверен.

– На тебе, Боже, что нам негоже?

– Вот именно. Думаю, она отослала его к нам, чтобы причинить как можно больше неудобств. Честное слово, Девон, старик совсем глухой!

– Весьма опрометчиво с ее стороны, – хмыкнул Девон.

– Вот-вот. Впрочем, хватит о моих проблемах, давай позавтракаем вместе!

Малькольм широким жестом пригласил Девона за стол, подождал, пока тот уселся, и только потом сел сам.

– Кетрон! – громким голосом сказал Малькольм. – Принеси еще одну тарелку!

Старый лакей даже глазом не моргнул, продолжая все так же медленно вытирать пролитую воду.

Малькольм закрыл глаза и нахмурился. Потом снова открыл глаза и сказал:

– Пожалуй, я сам принесу тебе тарелку.

– О нет… не надо…

– Ерунда, что в этом такого? – возразил Малькольм и встал из-за стола с видом человека, который много страдал и не предвидит скорого конца своим страданиям. Подойдя к буфетной стойке, он напугал своим появлением глухого старика. Взяв большую тарелку, он наполнил ее доверху всеми кушаньями, которые были поданы к завтраку.

Взглянув на поставленную перед ним тарелку с едой, Девон удивленно моргнул. Если его будут так кормить каждый день, он был готов смириться со сквозняками, влажными постелями и висевшей по углам паутиной.

– Чудесное зрелище! – пробормотал он, чувствуя, как разыгрывается аппетит.

Малькольм сел на свое место и расцвел довольной улыбкой:

– Завтрак – моя любимая трапеза дня. Обедом обычно распоряжается Фиона, так что мне приходится…

Малькольм оборвал фразу на полуслове, заметив на лице своего друга удивленное выражение.

– Не обращай внимания, просто наслаждайся едой, – торопливо сказал он и, полуобернувшись к старому лакею, заорал: – Кетрон, скажи леди Стратмор, что у нас гость!

Старик повернулся к хозяину и, приложив ладонь к уху, переспросил:

– Что?

Малькольм тихо выругался и снова громко повторил свою просьбу.

– Хорошо, милорд, – кивнул лакей и, шаркая ногами, невероятно медленно направился к двери.

Как только он вышел, Малькольм придвинул свою тарелку поближе, взял вилку и возобновил трапезу.

– Ну, как поживают твои братья? – поинтересовался он у Девона.

– Чейз недавно женился, Брэндон вернулся из свадебного путешествия несколько месяцев назад, Энтони с Анной собираются родить еще одного ребенка.

– Чейз женился? И Брэндон тоже? Боже правый, да они все с ума посходили! – Малькольм подозрительно оглядел Девона: – Надеюсь, это чертово кольцо не у тебя?

Тот молча кивнул.

– Черт побери! Я так и знал! – вырвалось у Малькольма.

– Ну и что из этого? – пожал плечами Девон.

– Как что? – широко раскрыв глаза, откинулся на спинку кресла Малькольм. – Это значит, что твоя песенка спета, дружище!

– Ничего подобного, – с неожиданной резкостью ответил Девон.

– И как же ты собираешься спастись? – расхохотался его друг.

– Буду заниматься делами старшего брата, – буркнул Девон, придвигая свое кресло ближе к столу. В этот момент его ушибленная утренней гостьей голень ударилась о ножку стола, и он поморщился от боли.

Малькольм сочувственно кивнул:

– У этого стола ножки расположены очень неудобно.

– Дело не в столе. Просто на этом месте у меня уже есть синяк, поставленный одной строптивой лошадкой.

– Лошадкой?

– Да, лошадкой с удивительно зелеными глазами, – неожиданно для себя улыбнулся Девон. Странное дело – всякий раз, когда он вспоминал сочную служанку, ему хотелось улыбаться.

– И в теле? – понимающе улыбнулся Малькольм.

– Не то слово, и в туфлях с подкованными каблуками. – Девон потер дважды ушибленную голень. – Кажется, ей не понравились мои слова, и она ударила меня не хуже моего нового жеребца.

– Что же ты ей сказал?

– Да ничего такого! Просто потребовал от нее поцелуя в качестве вознаграждения за то, чтобы выпустить ее из моей комнаты, а она вдруг обиделась.

– Да, тебе попалась лошадка с горячим норовом! – согласился Малькольм, намазывая повидло на поджаренный хлеб. – Где же ты повстречал ее? В какой-нибудь таверне по дороге сюда?

– Нет, здесь, в замке, в Голубой комнате.

Смех замер на губах Малькольма, странный огонек блеснул в его глазах. Опустив взгляд, он в задумчивости уставился на кусок хлеба с повидлом и тихо переспросил:

– Как ты сказал? В Голубой комнате?

– Да, – насторожился Девон. – А что?

– Нет, ничего, – встряхнулся Малькольм. – Скажи, как ты оказался в Голубой комнате?

– Это была единственная чистая комната, где я мог переночевать, – успокоился Девон. – Когда я проснулся сегодня утром, в комнату явилась служанка и заявила, что это ее спальня. Я пообещал убраться из комнаты после поцелуя.

Малькольм поднес ко рту хлеб с повидлом, но потом снова положил его на край тарелки, так и не откусив ни кусочка.

– И она согласилась? – тихо спросил он.

– Во всяком случае, не сопротивлялась, пока я ее целовал, – усмехнулся Девон.

На шее Малькольма появились красные пятна.

– Она позволила тебе поцеловать себя?

– Ну да! Потом я попросил, чтобы она поцеловала меня, вот тут-то она и взбесилась.

– И все же она позволила тебе один раз поцеловать себя, – повторил Малькольм, словно не веря своим ушам.

Девон нахмурился, чувствуя какой-то подвох.

– Что в этом такого? Она горничная твоей жены?

– Горничная? О нет! – засмеялся Малькольм. – Ее зовут Кэт. Расскажи мне подробнее о том, что произошло между вами.

Значит, девицу зовут Кэт? Наверное, от полного имени Кэтрин.

– Да рассказывать больше вроде нечего, – пожал плечами Девон, недоумевая относительно такой неожиданной заинтересованности со стороны друга.

– И какого ты мнения об этой Кэт? Она хороша, не правда ли?

Это слово не совсем подходило для рыжеволосой Кэт. В сравнении с ее женскими достоинствами оно казалось бледным и бесцветным. То ли дело «обольстительная»! Сочная, рыжеволосая, зеленоглазая…

– Да, она женщина приметная, – сдержанно отозвался Девон, не желая слишком много открывать другу. Кто знает, не хочет ли он сам приударить за красоткой?

После короткой паузы Девон поинтересовался:

– А почему ты об этом спрашиваешь?

– Да просто так, – с деланным безразличием махнул рукой Малькольм. – И долго вы болтали друг с другом?

– Всего несколько минут. Она оказалась смышленой. Насколько я понимаю, ты знаком с ней, не так ли?

– Да, – скривил губы Малькольм. – Поэтому я удивлен, что она всего лишь ударила тебя по голени, а не выцарапала вдобавок глаза.

– Согласен, она женщина храбрая. Кстати, она угрожала оторвать мне… хм… некий отросток, как она выразилась. Тот самый, которым я так дорожу и без которого не могу представить свою жизнь.

– Не может быть! – расхохотался Малькольм.

– Еще как может! – горячо возразил Девон. – Я пытался уговорить ее рассмотреть этот отросток поближе, вместо того чтобы грозить оторвать его напрочь, но она отказалась… Да что ты так смеешься?

Задыхаясь и краснея, Малькольм хохотал во все горло, откинувшись на спинку кресла.

– Нн-не… не говори м-м-мне… не говори больше ничего… прошу тебя! – едва смог выдавить он между приступами безудержного хохота.

Это было уж слишком! Малькольм всегда любил посмеяться, именно эта черта нравилась в нем Девону. Но на этот раз его смех показался ему обидным, потому что он смеялся не вместе с Девоном, а над Девоном. Поэтому он сказал ледяным тоном:

– Прошу прощения, но не вижу ничего, что могло бы вызвать столь безумный хохот.

Вытирая выступившие от смеха слезы, Малькольм пробормотал:

– Дружище… если бы ты только знал…

– Что я должен знать? – бросил на стол салфетку Девон.

– То, что… нет, я не могу говорить… – Малькольм скорчился в очередном приступе хохота, и Девону пришлось довольно долго ждать, пока его друг сумел наконец взять себя в руки.

Сделав несколько глотков эля, Малькольм восстановил дыхание, вытер слезы и сказал:

– Короче говоря, женщина, которую ты сегодня целовал в Голубой комнате, не кто иная, как мисс Кэтрин Энн Макдоналд!

Девон замер на месте. Не может быть…

– Кэтрин Энн Макдоналд?!

– Именно так, моя сводная сестра.

– Эта высокая амазонка твоя сестра? – ошеломленно переспросил Девон. Черт побери! А он-то решил, что флирт с ней совершенно безопасен с точки зрения семейного проклятия…

Малькольм понял смятение друга совершенно иначе.

– Да, жаль, что весь рост достался моей сестре по отцу, а не мне. Так уж вышло… Кстати, ее мать англичанка.

– Это объясняет ее правильное произношение…

– Знаешь, Кэт самая настоящая дикарка. Брак моих родителей оказался не слишком удачным. После одного особенно тяжелого скандала мой отец в бешенстве уехал из дома и не возвращался в течение трех с лишним месяцев. Говорили, он нашел себе белошвейку в соседнем городке – бедную англичанку, зарабатывавшую на жизнь шитьем. Она была высокого роста, с зелеными глазами и золотисто-рыжими волосами. Говорили также, что она из обедневших аристократов, но этот слух не был ничем подтвержден. Кэт точная копия своей матери.

При этих словах Девон слегка повеселел. Значит, Кэт была незаконнорожденной дочерью сэра Макдоналда. Возможно, с ней все же можно будет весело провести время без серьезных последствий. Разумеется, если Малькольм не будет против. Девон не знал, как его друг относится к своей сводной сестре, но, судя по всему, дела Девона обстояли не так уж плохо.

– Расскажи мне о Кэтрин, твоей сводной сестре, – попросил он друга.

– Если не хочешь получить еще раз по голени, не называй ее этим именем. Она ненавидит его. Зови ее просто Кэт.

– Вы росли вместе?

– В одном доме? Нет, конечно. Моя мать терпеть ее не могла и не выносила даже ее вида. Отец много раз просил мать разрешить ей жить в нашем доме, но матушка не из тех женщин, которые легко прощают измену. В конце концов отец перестал просить ее об этом и построил в лесу неподалеку от замка маленький уютный домик для Кэт и ее матери. Кэт живет там и по сию пору.

– Но здесь, в замке, у нее есть своя собственная комната? – поднял брови Девон.

– Да, она часто приезжает отобедать с нами и ночует в замке. После того как я вступил в права наследника, я велел отвести ей хорошую комнату. После этого у матери был нервный припадок, но я считаю, что поступил правильно.

– Похоже, твоя мать очень упрямая женщина.

– Ты не знаешь и половины всего, что было, – скривился Малькольм. – Сначала она решительно отказывалась иметь какое-либо касательство к Кэт, хотя всем было очевидно, что девочка нуждалась в твердой руке. Но постепенно мне удалось кое-как уговорить мать смириться с существованием внебрачной дочери отца.

– Уверен, после смерти твоего отца твоя матушка должна была смягчиться.

– Странное дело, все случилось наоборот. Мне кажется, матушка винила Кэт и ее мать во всех своих проблемах с отцом, даже если они имели место задолго до появления в жизни отца Кэт и ее матери.

– Как это ужасно…

– Мне приходилось очень туго, – серьезно сказал Малькольм, – да и Кэт было очень нелегко. Но в конце концов я убедил мать в том, что, если она хочет продолжать жить в доме Стратморов в Эдинбурге, ей придется иногда принимать там Кэт и представить ее обществу.

– Значит, Кэт вращается в светском обществе…

– Я бы так не сказал, – со странным выражением лица возразил ему Малькольм. – Кэт так и не… Она не пользовалась успехом в свете.

Шотландец замолчал, но Девон чувствовал, что это далеко не конец истории. Было совершенно очевидно, что Малькольм не хочет рассказывать ему все до конца.

Возможно, Кэт не приняли в обществе из-за ее незаконного происхождения. К тому же она была слишком яркая и смелая, чтобы быть безболезненно принятой в свете. В моде были миниатюрные красавицы с маленькими ротиками, а не высокие сильные женщины с золотисто-рыжими волосами, от которых даже самое скучное и пасмурное утро казалось солнечным и многообещающим.

– Могу себе представить, почему она не пользовалась успехом в обществе, – понимающе кивнул Девон.

Малькольм открыл было рот, чтобы сказать другу что-то важное, но потом передумал и сказал лишь:

– Да… Знаешь, я удивлен тем, как беспечно она вела себя с тобой сегодня утром.

– Беспечно? Ну уж нет, я бы так не сказал.

– Она позволила тебе поцеловать себя и при этом не оторвала твой «отросток». Это и есть беспечное поведение, если речь идет о Кэт Макдоналд.

Эти слова еще больше заинтриговали Девона. Он был огорчен, узнав, что идеальным объектом его флирта является сводная сестра хозяина замка. Но тот факт, что она была незаконнорожденной, была отвергнута обществом и жила в маленьком домике в лесной глуши неподалеку от замка, снова делал ее желанным объектом ухаживаний.

Девону была нужна женщина, способная полностью увлечь его на то время, пока он не уедет в Эдинбург, и тем самым спасти от соблазна влюбиться в ту, у которой есть знатное имя, которая принята в обществе и на которой нужно жениться! Впрочем, в замке не видно было никаких женщин вообще.

– Малькольм, надеюсь, мой приезд не помешал тебе принимать других гостей? – осторожно поинтересовался он у друга.

– Гостей? – удивился тот, в недоумении оглядываясь по сторонам.

Девон проследил за его взглядом и заметил, что столовая не была в таком запущенном состоянии, как остальные комнаты замка, но все же и здесь не помешало бы выбить ковры и снять паутину с потолка.

– Когда-то мы принимали гостей каждую неделю, – вздохнул Малькольм, – но теперь, когда… Теперь лишь несколько близких друзей Фионы изредка навещают нас, да и то никогда не остаются на ночь. Зато Мюриэн, сестра Фионы, бывает у нас слишком часто. Это такая…

Дверь открылась, и в столовую, немилосердно шаркая ногами и громко пыхтя, вернулся старый лакей. Приблизившись к хозяину, он долго откашливался и кряхтел, пока Малькольм наконец не выдержал и воскликнул:

– Ради всех святых! Скажи же наконец, что ответила тебе ее милость!

Лакей с видимым неодобрением посмотрел на хозяина и медленно произнес:

– Ее милость велели сказать, что не будут завтракать вместе с вами, милорд.

– И все? – нахмурился Малькольм.

– Полагаю, все, милорд.

– Полагаешь? Иными словами, ты просто не помнишь?

Старик обиженно поджал морщинистые губы.

– Я думаю… Я вполне уверен, ее сиятельство ничего больше не говорили.

Малькольм с раздражением швырнул салфетку на стол.

– Вполне уверен? Полагаешь, ей нечего было больше сказать? – с отвращением фыркнул он.

Лакей кивнул, весьма довольный собой.

– Обычно я забываю что-нибудь, если мне говорят больше одного сообщения, но на этот раз я все запомнил… как мне кажется.

На последних словах его самодовольная улыбка погасла.

– Спасибо, Кетрон, – устало произнес Малькольм. – Я сам поговорю с леди Стратмор, когда закончу завтракать.

– Хорошо, милорд.

Старик медленно повернулся и так же медленно вышел из столовой. Как только дверь за ним закрылась, Малькольм возмущенно воскликнул:

– Нет, ты видишь, с кем приходится иметь дело? Ты видишь?

– Тебе нужно нанять других слуг, – усмехнулся Девон.

– У меня были хорошие обученные слуги! Отличные слуги! Но все они уволились, потому что Фиона… – Он покраснел и остановился на полуслове. – Нет смысла скрывать, что в этом доме есть большие проблемы. Мы с Фионой жили душа. в душу, но полгода назад мы поссорились насчет Кэт, и с тех пор…

– При чем тут Кэт? – удивился Девон.

– Мне не нравится Мюриэн, сестра Фионы, и я сделал какое-то оскорбительное замечание в ее адрес. Я сделал это не нарочно, хотя, если бы ты был знаком с Мюриэн, ты бы понял меня. По внешности она красавица, но ее амбиции выходят очень далеко за разумные пределы.

Девон понял, что ему не стоит встречаться с Мюриэн.

– Фиона обиделась, – продолжал Малькольм, сокрушенно качая головой, – и сказала, что ее сестра по крайней мере не опорочила себя, как Кэт, которая сбежала с… – Тут он осекся, покраснел и пробормотал: – Это все ерунда, не слушай меня, к чему тебе наши семейные дела…

Так вот в чем дело! Девон был крайне заинтригован словами друга и хотел услышать от него продолжение этой истории, но вслух сказал:

– У всех семей есть свои проблемы.

И это было сущей правдой. В его семье, к примеру, имелось родовое проклятие кольца. Тот факт, что прелестная Кэт Макдоналд оказалась падшей женщиной, был ему на руку. Падшие женщины не могут требовать жениться на них, если флирт зайдет слишком далеко. Разумеется, Девон не собирался добиваться своей цели насильно. Он всегда брал только то, что женщины сами ему предлагали. Однако несомненная чувственность Кэт позволяла ему надеяться на многое.

Украдкой взглянув на Малькольма, он заметил на лице друга весьма озабоченное выражение. Он молча смотрел на свою тарелку с остатками завтрака. Перехватив взгляд Девона, он печально улыбнулся:

– Прошу прощения за отсутствие моей жены.

Вот почему Девон никогда не женится! Неожиданно все тревоги относительно проклятого кольца показались ему смешными и бессмысленными. Даже если тут замешана магия, у него есть отличное противоядие – стоило только взглянуть на несчастного женатого Малькольма! Его жалобы на жену добавили еще один камень в стену, которой Девон окружил себя, защищаясь от брачных уз.

– Чертовы бабы, – едва слышно вздохнул Малькольм и провел рукой по волосам. На его подвижном лице отразились все чувства, которые он сейчас испытывал по отношению к женщинам.

Девон вспомнил, как когда-то они с Малькольмом вместе смеялись над мужчинами, оказавшимися в клещах семейной жизни. Теперь же Малькольм сам оказался на месте жертвы, и это было ужасно.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – печально улыбнулся шотландец, – и…

– Ничего ты не знаешь, – оборвал его Девон, придвигая к себе тарелку с остывшей едой. – Решительно ничего!

Еда действительно, остыла, зато мысли Девона были горячими.

– Давай наконец позавтракаем и поговорим о чем-нибудь более приятном.

В его голове начинал созревать план действий, неотъемлемой частью которого была несчастная, опороченная Кэт Макдоналд. Этот план гарантировал ему полную победу над судьбой, какие бы западни она ему ни готовила.

– Расскажи мне о твоей конюшне, – с улыбкой обратился он к другу. – Я привез с собой того жеребца, о котором писал тебе.

– Правда? Мне не терпится поскорее увидеть его. Кэт тоже без ума от лошадей. Их у нее в конюшне почти два десятка.

Девон принял эту информацию к сведению и продолжил говорить о лошадях. Вскоре разговор перешел на охоту, но даже обсуждая все достоинства и недостатки охоты на лис, Девон не переставал думать о том, как ему найти маленький домик Кэт, спрятавшийся в глубине леса неподалеку от замка Килкерн.