- Потрясающе! Вы замечательно готовите.

У Тины запылало лицо, хотя в похвалах Эрика она не нуждалась: лучшим доказательством ее кулинарных талантов были пустые тарелки и обглоданные косточки цыпленка. И все же услышать эти слова было приятно, особенно после того, как он ее разозлил своим опозданием. К счастью, на еде оно не отразилось: цыпленок был сочный, картофельное пюре мягкое, а подливка нежная и без комочков.

Сама же Тина не смогла оценить свою готовку: она едва прикоснулась к еде, и не потому, что потеряла аппетит, а потому, что ее волновал мужчина, сидевший напротив за небольшим столом.

Как и обычно, Эрик был одет небрежно, но все равно был неотразим.

Тина пыталась собраться с мыслями: он не просто волновал ее; стоило ей взглянуть на Эрика, и все ее моральные принципы и устоявшиеся представления тут же рушились, и она была готова без малейшего сопротивления подчиниться ему.

- Спасибо, - наконец вымолвила она. - Я рада, что вам понравилось.

Опустив глаза, опушенные длинными темными ресницами, она невольно провоцировала его. Эрик громко вздохнул, и Тина в недоумении посмотрела на него.

- Что с вами?

- Нет-нет, ничего. - Губы Эрика изогнулись. - А что со мной может быть?

- Не знаю, но... - Тина пожала плечами. Ей не хотелось допытываться, так как на лице у Эрика играла дразнящая белозубая улыбка.

- И все же... - настаивал он.

- Да так, должно быть, ничего. - Тина решила не придавать значения его намекам и ответила ему улыбкой, хотя и не такой ослепительной, как у него. - Подавать кофе и начнем дегустацию десерта?

С довольным видом Эрик внимательно глядел на нее, спрятав свою дьявольскую улыбку, но его голубые глаза продолжали смеяться.

- Несите, - нараспев произнес он самым серьезным тоном. - Клянусь быть беспристрастным.

Тина стала собирать тарелки и приборы.

- Сначала я это унесу, чтобы освободить место.

- Я помогу. - Эрик подхватил одной рукой блюдо, а другой - собранные столовые приборы, сжав ее пальцы.

Тина была уверена, что он случайно дотронулся до ее руки. Во всяком случае, она пыталась убедить себя в этом. Но ей стало жарко - от простого, ничего не значащего прикосновения так не бывает. А ей казалось, что его пальцы оставили на ее руке... клеймо.

- Нет-нет, не надо! - Ее слова прозвучали слишком категорично. Опомнившись, она тихонько высвободила свою руку из его пальцев. - Я сама справлюсь, это одна минута.

- Но я хочу помочь. - Глаза Эрика блестели, хотя голос был вкрадчивым и мягким.

- В этом нет никакой необходимости, к тому же вы гость, - запротестовала Тина и, не глядя на него, торопливо вышла.

- Ну и что из этого? - Он последовал за ней на кухню. - Вы и так все приготовили, а я внесу свою лепту - помогу убрать со стола.

Он взглянул на нее, но тут увидел пирог, который Тина заранее вынула из холодильника и оставила на кухонном столе.

- Вы только посмотрите на это чудо! - воскликнул он с деланным восторгом и бросил на Тину сияющий взгляд. - Этот пирог - само совершенство, его следует вставить в рамку, как картину, а не есть - так он красив!

Атмосфера разрядилась, и Тина охотно подыграла ему: поджав губы, она сделала вид, что серьезно обдумывает его нелепое предложение.

- А знаете, вы, возможно, и правы. Хотя мы перемажемся, пока будем его обрамлять. - Она помолчала, словно взвешивала все варианты, затем с озорной улыбкой продолжила: - Я сбрызну его лаком и украшу им кухню.

- Ну уж нет, - засмеялся Эрик, - я не дождусь, когда смогу его уничтожить. - Он повернулся и пошел обратно в столовую. - Вы готовьте кофе, а я уберу все со стола.

Пирог имел грандиозный успех. Эрик съел два огромных куска и заявил, что неофициальное состязание между Тиной и его мамой закончилось вничью. Десерт он расхваливал еще больше, чем цыпленка с гарниром.

Чувствуя себя неловко и тем не менее польщенная его комплиментами, Тина полетела на кухню загрузить тарелки в посудомойку.

Но когда с посудой было покончено и кухня снова засверкала чистотой, ее приподнятое настроение стало угасать от неотступной мысли о том, что же будет дальше. Обед окончен, а вечер продолжается. Они с Эриком одни в доме. И если от случайного прикосновения его руки ее словно ударило током, значит... Тина боялась признаться себе, но уж она-то точно знала, что это может означать: она все еще ощущала дрожь от этого прикосновения, хотя и старалась держаться подальше от Эрика.

Тина настояла, что все уберет сама. Эрик ради приличия возразил было, но затем устроился в гостиной, после того как они выпили кофе. Вернувшись туда смахнуть крошки, Тина увидела, как он блаженно раскинулся в плюшевом кресле у окна, и вдруг поняла, что хотела бы видеть его уютно устроившимся в этом кресле каждый день. Сняв ботинки, он положил ноги на специальную подставку и занялся разделом спортивной хроники в воскресной газете. Все еще под впечатлением напряженных минут за столом и его преувеличенных похвал, Тина с улыбкой вздохнула, глядя на эту домашнюю идиллию.

А что же дальше? Тина в нерешительности стояла на кухне. Она так давно не оставалась наедине с мужчиной, что совершенно не представляла, что теперь делать. Но ведь утром она решила соблазнить Эрика. Значит, надо действовать. Ситуация явно благоприятствовала. Нервная дрожь пробежала у нее по спине. До и после обеда все шло легко и естественно: они были рядом, разговаривали и смеялись, Эрик вел себя по-джентльменски и, хотя в нем горел какой-то бесовский огонек, рамок приличия ни словом, ни намеком он не нарушил. Эти рамки нарушило ее собственное воображение. Тина оправдывала себя тем, что, едва она отворила ему дверь, между ними возникло еле ощутимое напряжение, и было оно - в этом Тина была абсолютно уверена даже при своем весьма ограниченном опыте - не чем иным, как чувственным влечением друг к другу. Этот новый для нее, волнующий взрыв эмоций, по правде говоря, не был ей противен, хотя и немного удивлял. Но теперь она уже не была так поражена, как утром.

Она - женщина, он - мужчина, и в них заговорил естественный инстинкт. Все это хорошо в теории, а на деле она трусила и медлила присоединиться к Эрику в гостиной. Уж если она, новичок в любовных играх, так реагирует на его прикосновения, то сможет ли дальше придерживаться их неписаных правил, сохраняя хоть немного достоинства?

Во всяком случае, хватит трусливо прятаться на кухне, посмеялась над собой Тина. Пора повзрослеть и дать волю своим чувствам. Марш в гостиную и постарайся быть... если не вызывающей, то немножко кокетливой. И, не дав себе передумать, Тина распрямила спину, расправила плечи и вошла в гостиную изящной и ленивой походкой.

А Эрик ничего не заметил - во всяком случае, не показал этого. Да и как он мог заметить, если его внимание было приковано к странице с комиксами? Подавив вздох, Тина уселась в кресло напротив.

* * *

Эрик затылком ощутил присутствие Тины, как только она вошла в гостиную. Пальцы его даже свело от желания снова коснуться ее руки, во рту пересохло, как тогда за столом, когда она опустила глаза, даже не подозревая, как соблазнительно дрогнули ее ресницы.

Не подозревая? О Господи, Эрику так этого хотелось. Уставившись невидящим взглядом в газету, он чувствовал, как горячие стрелы пронзают каждый его нерв и как напрягается все тело.

Тина. Ее имя сладостной музыкой звучало у него в сердце, вызывая потаенную, ранее не изведанную боль и страстное желание. Ее соблазнительный облик рисовался ему в мельчайших подробностях.

Этим вечером Тина распустила волосы. Медового цвета грива ниспадала ей на плечи и, искушая его, колыхалась, как волна, при малейшем движении. Одета она была в обычный хлопчатобумажный пуловер и юбку средней длины, но впечатление производила отнюдь не обычное. Пуловер мягко обрисовывал нежную линию груди, а широкая юбка соблазнительно колыхалась. Нежный взгляд карих глаз очаровывал, чувственные губы, казалось, источали сладость. Эрик подавил стон. Стоило взглянуть на нее, как ком вставал в горле, а мышцы живота сводило. Эрик не понимал, что с ним происходит. Его переживания оказались столь глубокими и сильными, что не укладывались в рамки чисто физического влечения и даже пугали его своей очевидностью.

Черт, когда это было, чтобы он так реагировал на прикосновение к нежной женской руке? Долго думать над ответом не пришлось: словно набранный жирным шрифтом, он стоял у него перед глазами - никогда.

Эрик знал по опыту, что сможет совладать со своими слабостями, ни на минуту не упуская из виду интересы дела, однако постоянное возбуждение ума, чувств и плоти делало его уязвимым.

Тина попала под подозрение из-за знакомства с главным подозреваемым в этом грязном деле. Эрик знал, что навлечет на себя беду, если запутается в отношениях с ней. Уж если кто и пострадает, то это будет он.

Но вопрос в том, как ему сопротивляться ее прелести и силе ее обаяния, если он тянется к ней всем своим существом, всей душой. Впервые за все время службы Эрик испугался, что станет действовать вопреки своим всегдашним принципам.

Следуя здравому смыслу, размышлял Эрик, надо держаться подальше от Тины, пока не выяснится, виновна она или нет. Но он прекрасно знал, что не в силах следовать здравому смыслу. Так что будь что будет.

Эрик поднял глаза от газеты - Тина смотрела на него. В ее лице читались смущение, сомнение и так волнующая его бесхитростная и невинная чувственность.

Невинная? Да, черт возьми, именно так. Тончайшая аура невинности окутывала ее. Хотя, если вспомнить, что она побывала замужем, это казалось смешным. Но почему-то ему не хотелось смеяться.

Напряжение между ними становилось уже почти осязаемым.

Он улыбнулся, и Тина неуверенно улыбнулась в ответ. Ее улыбка сводила его с ума.

- Привет. - Эрик был удивлен, что в изнеможении, в каком он находился, он смог произнести хотя бы слово.

- Привет. - Ответ Тины прозвучал еле слышно.

- Дела на кухне закончены? - Эрику удалось произнести это без запинки.

- Да. - В голосе Тины послышались вызывающие нотки, отчего волнение Эрика стало еще сильней. - Чем бы нам заняться? - Взгляд у нее был ясный и невинный.

- А чем бы вы хотели? - Эрик многозначительно улыбнулся.

- Поиграем во что-нибудь?

- Во что?

- Может, в монополию? (Монополия, парчизи, бога - настольные игры в кости)

Эрик едва сдержал смех.

- О нет.

- Парчизи?

Боясь, что он все же рассмеется, если откроет рот, Эрик отрицательно покачал головой.

Глаза Тины весело сияли.

- А в богл?

Больше Эрик выдержать не мог.

- Богл? - Он разразился громким смехом.

Тине удалось сохранить негодующее выражение лица ровно на пятнадцать секунд, а затем она тоже засмеялась.

- Окей, - сказала она, когда их бурное веселье поутихло. - А что тогда будем делать?

Подавив искушение сказать, чего на самом деле ему хочется, Эрик окинул комнату быстрым взглядом и, к своему удовлетворению, заметил на столике в углу стереоустановку.

- Как насчет музыки?

- Музыки? - Тина недоуменно наморщила лоб. - Да, конечно, но...

- Если отодвинуть диван чуть-чуть назад, мы освободим место для танцев.

- Танцев? - повторила, все еще недоумевая, Тина. - Здесь? Сейчас?

- Конечно. А почему нет? - Эрик разумно воздержался и не сказал, что предпочел бы заняться совсем иными танцами. Он утешил себя тем, что все же будет обнимать ее - и уж постарается, чтоб объятия эти сделали свое дело. - С того вечера в баре я мечтаю потанцевать с вами.

- Но вы меня тогда не приглашали. - Тина нахмурилась.

- Да там было не протолкнуться. - Эрик скорчил гримасу. - По сравнению с баром это настоящий бальный зал. - Он посмотрел на нее с просящей улыбкой. - А теперь что вы на это скажете?

Тина колебалась лишь мгновение.

- Хорошо. Какую вы любите музыку? - спросила она, направляясь к проигрывателю.

Танцевальную, с непристойными движениями, сказал про себя Эрик, но вслух произнес:

- А что у вас есть?

Он вернул подставку для ног к креслу и стал двигать диван.

- Я предпочитаю классическую, - почти извиняясь, призналась Тина.

- У вас есть Род Стюарт? - спросил Эрик. - Вот эта вещь мне особенно нравится - "Сегодняшняя ночь".

- Нет.

- А Фил Коллинз? - Он надеялся, что у нее есть "Еще одна ночь", так как хотел верить, что сегодня эта ночь будет у него.

С несчастным видом Тина отрицательно покачала головой.

- Но не станем же мы танцевать под Пятую симфонию Бетховена, - сказал в раздражении Эрик. - Что у вас есть из танцевальной музыки?

- У меня есть записи Мантовани.

Эрик застыл около дивана, который отодвигал, и, пораженный, уставился на Тину.

- Мантовани? - Он едва удержался от смеха. - У мамы с бабушкой есть его пластинки.

- И у моих тоже. Я выросла под музыку Мантовани. Чем она вам не нравится? - Тина даже возмутилась.

- Вовсе нет. Хорошая музыка, - смиренно ответил Эрик, мысленно прощаясь с неприличными танцами. - Это что-то вроде вальса, да?

Тина кивнула, с усмешкой глядя на него.

- Там скрипки играют.

- Да, конечно. - Эрик снова занялся диваном.

Наконец он отодвинул диван, выпрямился, и тут зазвучало "Очарование". У Эрика сильно забилось сердце, когда Тина, провальсировав через всю комнату, очутилась в его объятиях.

Что ж, этот парень Мантовани - ничего себе, размышлял Эрик, стараясь попасть в такт движениям Тины. Было замечательно держать в объятиях ее покачивающуюся фигурку, пусть их и разделяло несколько дюймов.

Эрику хотелось прижать Тину к себе, но он поборол это желание, приказав себе не торопиться. Она охотно дала себя обнять, но все еще была напряжена, и он это чувствовал. Не спеши, велел он себе, иначе все испортишь. Внутренний голос - лучший советчик, решил Эрик, подыскивая тему для разговора, которая помогла бы Тине избавиться от напряжения.

- Между прочим, - начал он, вдруг вспомнив вечер в пятницу, - мне ваши друзья понравились. - А про себя добавил: кроме Теда.

- Я рада. - Тина одарила его улыбкой, от которой у Эрика перехватило дыхание и помутилось в голове. - Они действительно замечательные, - она рассмеялась, - даже когда ведут себя глупо.

- В этом нет ничего плохого, - тоже засмеялся Эрик. - Они - что надо. - Хотя, подумал он, мнение это сложилось у него благодаря информации брата. В душе же он надеялся, что так оно и есть и Тина, как и ее приятели, ни в чем дурном не замешана.

Отзыв Эрика о ее друзьях произвел на Тину благоприятное впечатление: она расслабилась и охотно отвечала на вопросы Эрика о своей работе, смеялась вместе с ним, рассказывая об экзотических и даже эротических композициях из цветов, которые ей заказывали клиенты.

Темп музыки стал иным, вальс сменился медленной, лирической мелодией. Разговор затих, движения танцующих стали плавными. Эрик притянул к себе гибкую фигурку Тины. Он удивился, что при такой разнице в росте она уютно устроилась в его объятиях.

Скрипки звучали все громче, и чувства Эрика становились все горячей. Он решил, что под звуки струн вполне возможно танцевать непристойно, и его охватила нервная дрожь предвкушения. Но Тина отстранилась, так как его объятия стали чересчур смелыми.

- Простите, - пробормотал он, ругая себя за слишком явное проявление чувств. Глядя на нее сверху, он печально улыбнулся. - Я просто не справился с собой.

Тина посмотрела на него широко раскрытыми глазами и серьезно сказала:

- Знаю, это бывает у большинства мужчин.

Они уже не танцевали, а лишь покачивались в такт музыке. Их тела иногда соприкасались, и тогда Тина мило краснела - румянец ей очень шел.

Эрика бросило в жар, и не только от желания, но и от злости.

- Оказывается, вы такой знаток мужчин и их поведения? - спросил он, и голос его прозвучал нарочито холодно: откуда она могла приобрести подобный опыт?

- Вовсе нет, - Тина покачала головой, и волосы у нее разлетелись в стороны, - но я была замужем.

Эрик был настолько удивлен тем облегчением, какое он ощутил, что глубоко вздохнул несколько раз, прежде чем ответить.

- Да, конечно, я и забыл. - Его рука плавно скользнула вдоль ее спины к затылку, словно он не мог устоять перед красотой ее блестящих волос. Запустив пальцы в шелковистые пряди, Эрик нежно откинул назад ее голову.

- Что вы делаете? - Тина произнесла это дрожащим шепотом.

- Собираюсь вас поцеловать. - Он склонился над ее маленькой фигуркой.

- Эрик...

- Да? - Он коснулся губами ее губ. Тина задохнулась, затем быстро проговорила:

- Вам неудобно?

- Немного.

- Но... о!

- Но?..

- Вы искривите спину!

- Какое это имеет значение? - пробормотал он и крепко прижался губами к ее рту, прекратив всякие разговоры.