Было воскресенье. Ханна убиралась в своей квартире. Она вернулась в Филадельфию в прошлую пятницу поздно вечером. Прошла уже целая неделя и один день, а от Джастина до сих пор ни слуху ни духу.

Ну а чего ты ожидала? — спросила себя Ханна. Она решила вытереть пыль в гостиной, но дело не спорилось.

Они провели вместе пять дней. Она превосходно отдохнула. Даже ее помощница отметила это, как только Ханна появилась на пороге своего офиса.

— Ты прямо вся светишься! — воскликнула Джоселин. — Ты точно ездила в Дедвуд, а не на оздоровительный курорт?

Ханна принужденно засмеялась. По правде говоря, она чувствовала себя ужасно.

— Нет-нет, какой там курорт. Клянусь, я была на свадьбе подруги.

Джоселин смерила ее подозрительным взглядом.

— И все-таки блеск в твоих глазах — неспроста. Здесь, случаем, не замешан мужчина?

Тихий вздох и счастливая улыбка выдали Ханну с головой. Вдобавок она ощутила, как ее щеки заливает горячий румянец. Черт бы побрал эту недавно обретенную способность краснеть!

— Ага! — торжествующе воскликнула Джоселин, и на Ханну градом посыпались вопросы: А он красивый? Все было романтично? Он, наверное, великолепен в постели?

— Джоселин, уймись! — Щеки Ханны нестерпимо пылали. — Ты ведь знаешь, я ни за что не отвечу! Это слишком личное!

— Ну, разумеется, — хихикнула подруга. — Я и не рассчитывала получишь детальный отчет о твоем романе. Но расскажи хотя бы, с чего вы начали и на чем кончили, — она фыркнула, — уж прости за каламбур. Впрочем, конечно, твое сияющее лицо говорит само за себя.

Ханна испуганно моргнула:

— Это так очевидно?

— Да, шеф. Извини, ну никак не сравнить с тем, что было до отпуска! Тебе явно требовалась передышка.

Этот разговор происходил в понедельник. Сегодня же Ханна больше не улыбалась, не светилась от счастья. Ей было больно. Она находилась в постоянном напряженном ожидании. Как бы от этого на лице не появились морщинки.

Впрочем, она ведь с самого начала понимала, что их роман недолговечен. К чему лелеять тайные надежды? Джастин и не собирался лететь в Филадельфию следующим же рейсом.

Но всего лишь одно! о телефонного звонка просто чтобы узнать, как она долетела, — было бы достаточно.

А с чего она взяла, что Джастин — внимательный? Да, он помогал ей управляться на кухне, собирал одежду, в беспорядке разбросанную в спальне, и застилал постель. А когда они в последний раз занимались любовью, в воздухе отчетливо витало отчаяние, и прощальный поцелуй был таким чувственным и долгим, словно Джастин никак не мог оторваться от нее?

Ханна понимала всю глубину своего заблуждения. Во всяком случае, стремилась понять.

Они с Джастином только играли в семью, будто маленькие дети. Ну, конечно, не совсем как дети…

При этом воспоминании она содрогнулась.

Было так здорово играть в эту игру! Вернее, даже больше, чем здорово, — просто потрясающе!

В ней проснулась неведомая прежде чувственность.

Глаза Ханны застелила пелена слез. Почему она совершила глупость и влюбилась в него? В Джастина, не признающего прочных связей! В Джастина — неисправимого ловеласа!

Нет, ты несправедлива к нему, сказала она себе, вытирая слезы. Джастин не давал тебе никаких обещаний. Он честно не предлагал тебе ничего, кроме небольшого развлечения. Ты решилась на сближение с ним, зная, на что идешь. И следует винить только себя саму за теперешнюю боль в сердце и опустошенность в душе.

Жизнь продолжается, утешала себя Ханна.

Она переболеет Джастином и будет жить дальше. У нее все равно нет выбора. Остаются друзья, ее дело, которое надо развивать… пыль, которую надо вытирать…

Джастин который день неприкаянно слонялся по всему дому. Он не находил себе места, словно его что-то терзало. Карла заметила эту угрюмость и осторожно приглядывалась к Грэйнджеру, поскольку не знала, чем сие объяснить и чего от него ожидать.

Сам он говорил себе, что во всем виновата погода. Земля и так уже была покрыта снегом чуть ли не по колено, а буран за окном все не унимался. Джастин ощущал себя словно в ловушке и считал это причиной своего неясного беспокойства. Он отвернулся от окна и снова принялся бродить по дому.

Вообще-то Джастин отлично понимал, что дело вовсе не в суровой зиме. Затяжные осенние дожди и холодные снежные зимы были для него привычным делом. Главное — чтобы не мокли и не мерзли его лошади. А сейчас он прекрасно знал, что все животные находятся в теплых стойлах, накормленные и напоенные. Бен и другие работники ранчо хорошо присматривали за ними.

— Ты что-то хотел, Джастин? — заботливо поинтересовалась Карла, когда он пришел на кухню.

Он совершенно не знал, зачем забрел сюда, и сказал первое, что пришло в голову:

— А у нас в кофейнике что-нибудь есть? — Сложно было придумать более дурацкий вопрос.

— Конечно, — с улыбкой отозвалась Карла. Она открыла шкаф для посуды и достала оттуда кружку. — Я только что сварила свежий кофе. Джастин потянулся за кружкой, но молодая женщина покачала головой:

— Садись, я сама все сделаю.

Он даже не подумал спорить. Как можно спорить с той, кто угощает его самыми замечательными яствами, каких нигде больше не попробуешь. Джастин по пути захватил из холодильника пакет молока и послушно уселся за стол.

Кофе оказался именно таким, какой он любил больше всего, — крепким, горячим и свежесваренным.

— Подать тебе еще что-нибудь? — спросила Карла, подходя к столу со своей кружкой. — Печенье, кусочек пирога или кофейного торта?

С тех пор как Карла появилась на ранчо, у них в кладовке не переводилось свежее печенье, а в холодильнике — пироги. Джастину больше всего нравился кофейный торт, хотя и яблочный пирог обладал поистине божественным вкусом.

Джастин бросил взгляд на циферблат. До ужина оставалось еще несколько часов.

— Пожалуй, парочка печений не помешает. У тебя, случаем, не найдется овсяного, с изюмом и орехами?

Карла рассмеялась:

— А как же! Вы с Беном так его любите, что я всегда держу его под рукой. Вчера напекла целых два противня. — С этими словами она исчезла в кладовке.

Как только за Карлой закрылась дверь, в кухню вошел ее муж, до того проверявший с помощью компьютера запас кормов. По сути, в последнее время именно Бен заправлял всеми делами. Джастин не пытался ничего изменить и не обижался на своего помощника. Невозможно осуждать человека, который взвалил на свои плечи такой тяжелый груз. К тому же Бен давно уже практически стал членом семьи.

Нет, Джастин совершенно не обижался. Он просто чувствовал себя ненужным.

— А где моя вторая половина? — с порога осведомился Бен. Он достал с полки кружку и налил себе кофе.

Сбежала с молочником, — угрюмо пробурчал Джастин и осторожно отхлебнул горячий напиток.

— Отличная шутка, — ухмыльнулся Дэниелс, в особенности если учесть, что мы не пользуемся услугами молочника.

Джастин печально махнул рукой.

— Забудь.

Из кладовки появилась Карла. При виде мужа она просияла:

— Вы звали, ваша светлость? Чего желаете?

Бен игриво ухмыльнулся:

— Да, желаю, но не здесь и не сейчас, когда на нас смотрит босс. — Он вытянул шею, пытаясь выяснить, что несет жена. — Пока что я ограничусь вот этим замечательным печеньем.

Слушая ласково-шутливые реплики, которыми обменивались супруги, Джастин внезапно ощутил в своей душе гнетущую пустоту. Он убеждал себя, что дело вовсе не в Ханне Детурк, с которой они так же весело перешучивались, так же нежно посмеивались друг над другом.

Джастин попытался заполнить эту пустоту выпечкой и отправлял в рот одно печенье за другим, но его замысел, разумеется, не сработал.

Тянулись долгие зимние дни, казавшиеся бесконечными, и легче ему не становилось. Он переложил почти все обязанности по управлению ранчо на Бена, а сам целыми днями слонялся по дому мрачный, словно голодный лев.

Да, Джастин, безусловно, изголодался, только не по еде. Он уже не помнил, сколько раз подходил к телефону, чтобы позвонить в Филадельфию, зато отлично сознавал, почему ни разу не поднял трубку.

Что он мог сказать Ханне? Что скучает по ней, что ему чертовски плохо без нее? Да уж, усмехнулся Джастин, любая женщина растаяла бы, услышав такие слова. Вот только Ханна — не любая, нет! Ханна — особа очень независимая.

Хорошо хоть она все-таки согласилась провести с ним несколько дней, к их взаимному удовольствию. А уж в том, что удовольствие было обоюдным, у Джастина не имелось ни малейших сомнений. Надо сказать, с тех пор, как распален его брак, он еще ни разу не оставался с женщиной всю ночь. Но с Ханной отчего-то все обстояло иначе. Занимаясь с ней любовью, Джастин испытывал невероятное наслаждение, можно даже сказать, настоящий экстаз. И она отвечала ему с такой самозабвенной страстью, какую, Джастин был совершенно уверен, не смогла бы изобразить даже самая искусная актриса.

И все же, несмотря на потрясающий секс и на то, что им было хорошо вместе и вне постели, это ее не остановило. Она уехала.

Ханна ни разу не сказала ничего такого напрямую, но из разговоров с ней со всей определенностью явствовало: у нее своя жизнь там, на другом конце страны, и она не собирается ничего менять. Решение уехать было непреклонным, как Джастин ни упрашивал ее задержаться. И даже его долгий чувственный поцелуй напоследок ничего не изменил. Ханна прошептала слова прощания, скользнула за руль взятого напрокат внедорожника и умчалась прочь, даже не оглянувшись.

Джастин подошел к окну и незаметно для себя тяжело вздохнул. Буран давно стих, но температура по-прежнему держалась ниже нуля. Двор завалило снегом, и ветер сметал его в сугробы высотой едва ли не в человеческий рост.

Черт возьми, раньше снегопады беспокоили его только потому, что после них было тяжело пробираться от дома к конюшням и обратно. Что же такое с ним происходит?!

— Послушай, дружище, почему бы тебе не взять отпуск? — как-то предложил Бен. — Съезди в какое-нибудь приятное местечко, где светит солнце и температура не опускается ниже тридцати, найди девушку… А то ты действуешь мне на нервы. Хуже того — твое состояние начинает беспокоить Карлу.

— Значит, я действую на нервы тебе и раздражаю твою жену? — осторожно переспросил Джастин. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не нагрубить. — Так, может, это вам с Карлой стоит отправиться на курорт?

— Нет, нам — не стоит, — невозмутимо ответил Бен. — Мы счастливы и здесь в любую погоду.

Джастин недоуменно приподнял бровь:

— А я, выходит, несчастлив?

— Да будет тебе, Джастин! Мы ведь давно друг друга знаем, правда? Но за всю свою жизнь я ни разу не видел тебя таким, как сейчас. Ты бесцельно слоняешься по дому, подолгу стоишь у окна, вздыхаешь каждые пять минут… Ты держался бодрее, даже когда Энджи сбежала с тем гнусным типом.

— А что, я вздыхаю каждые пять минут? — с деланным смешком переспросил Джастин, почувствовав острый укол тревоги. Притом он никак не отреагировал на упоминание о бывшей жене: оказывается, для него это было уже неважно. Хорошо, я подумаю, — резюмировал он и отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.

— Ладно, намек понял, — покорно усмехнулся Бен. — Пойду займусь своими делами.

— Благодарю за заботу, — пробурчал Джастин.

Он смотрел в окно на унылый зимний пейзаж, но не видел его. Перед глазами возникла совершенно другая картина — зеленые равнины Пенсильвании, купающиеся в лучах весеннего солнца, о которых рассказывала Ханна.

Джастин нахмурился, решительно направился в свою комнату, включил компьютер и вышел в Интернет. Ему надо было кое-что подыскать.

Спустя несколько часов он взялся за телефон, вызвал вертолет, обслуживающий ранчо, и попросил пилота забрать его с площадки неподалеку от дома. Затем достал из шкафа дорожную сумку и покидал туда вещи, которые могли понадобиться в ближайшие пару дней.

Впервые после возвращения из Дедвуда вместо внутренней опустошенности Джастин испытывал необычайный эмоциональный подъем.

Перед тем как бежать к вертолету, он набрал еще один телефонный номер, так как у него появилась интересная идея. Джастин придумал, куда еще можно выгодно вложить семейные средства, и хотел обсудить это с Адамом.

Бен проводил Джастина до посадочной площадки и выслушал последние указания. Вертолет уже прибыл, его лопасти со свистом рассекали морозный воздух.

— Не беспокойся, я буду хорошо заботиться о лошадях, — заверил Бен.

— Знаю, — отозвался Джастин, махнул рукой на прощание и побежал к вертолету.

— Кстати говоря, — бросил ему вдогонку управляющий, перекрикивая рев вращающихся лопастей, — ты снова становишься самим собой!

Ближе к середине февраля Ханна решила проверить кое-какие подозрения. Они зародились еще неделю назад, но все это время она избегала смотреть правде в глаза. Дело было в том, что ее стало слегка тошнить по утрам и к тому же начала немного побаливать грудь. Ханна предпочла не ограничиваться самоанализом симптомов и по пути с работы домой заглянула в аптеку.

Полоска домашнего теста на беременность окрасилась в цвет, соответствующий положительному результату. Конечно, Ханна сознавала, что это не самый точный способ. В любом случае следует сходить к гинекологу.

Но как такое могло случиться? Ведь при всей своей пылкости Джастин ни разу не забыл о предохранении. Впрочем, как известно, полной гарантии не дают никакие средства, размышляла Ханна. Одновременно она изучала содержимое холодильника, выбирая, что бы съесть на ужин.

Она разогрела в микроволновой печи приглянувшийся ей замороженный полуфабрикат и села за стол. Как же поступить, если врач подтвердит беременность?

Ханна отставила тарелку и взяла в руки чашку. На сей раз она заварила зеленый чай вместо привычного кофе.

Кофе… Ханна вздохнула. Она очень любила кофе, особенно по утрам, да и в течение дня обязательно выпивала несколько чашек, причем никогда не останавливала свой выбор на сортах без кофеина.

Ханна понимала, что ей придется на ближайшее время позабыть о своем любимом напитке, если она решится…

0-хо-хо… Чай совсем не плох. Конечно, не кофе, но раз требуется замена, это вполне подойдет.

Впрочем, только в случае, если она не выберет другой вариант. Эта мысль мгновенно вызвала у Ханны приступ тошноты. Она быстро допила чай большими глотками в надежде унять дурноту.

Нет, другого варианта быть не может! Хотя Ханна считала, что женщины вправе выбирать, оставлять беременность или нет, перед ней такой вопрос не стоял. Если врач подтвердит ее подозрения, она, безусловно, будет рожать.

Ребеночек… Ханна представила себе мягкие одеяльца, крохотные распашоночки и пинеточки… В ней внезапно пробудился защитный материнский инстинкт, и она прикрыла свой пока еще плоский живот рукой.

Ее ребенок.

Ребенок Джастина.

Тут она наконец осознала: ведь это не только ее дело. Ощущение было волнующим и вместе с тем пугающим. Как сказать Джастину о будущем малыше?

Нельзя не признать, Грэйнджер был откровенен с ней — он рассчитывал лишь на кратковременную интрижку. И Ханна осталась очень довольна, она никогда в жизни не испытывала ничего подобного. И, уж конечно, вовсе не собиралась влюбляться в него.

С одной стороны, Ханна многое узнала о Джастине за те дни, пока они были вместе. И все же иногда она ловила себя на мысли, что едва знает его.

Вне всякого сомнения, Джастин был непревзойденным любовником. Временами он обращался с ней очень бережно и голос его звучал так нежно, что на глаза Ханны наворачивались слезы, а ее тело охватывал жар. А бывали моменты, когда голос Джастина делался резким и хриплым, ласки становились требовательными и он любил ее неистово и пылко. Ханна находила искреннее удовольствие и в том, и в другом.

Довольно часто они просто разговаривали, иногда поддразнивали друг друга, иногда обсуждали какие-нибудь серьезные темы. Выяснилось, что Джастин — человек честный до мозга костей. Рассказывая о себе, он ничего не приукрашивал, был предельно откровенен, и ей это нравилось.

Она все понимала и не осуждала Джастина.

Когда-то одна женщина обманула его, и он, конечно же, не хотел пережить такое снова, вот и старался не завязывать серьезных отношений.

Он любил ребятишек признался, что обожает свою племянницу Бекки. Тем не менее Джастин никогда не упоминал о желании завести собственных детей. Он только сказал, что его бывшая жена хотела немного повременить с этим.

Ханна никак не могла решить, стоит ли сообщать Джастину, если ее беременность подтвердится. В конце концов, рассудила она, будь он хоть сколько-нибудь заинтересован в рождении своего ребенка, вряд ли бы столь тщательно предохранялся. Впрочем, как выяснилось, можно было и не стараться.

С другой стороны, Джастин, конечно, я имел право знать, что станет отцом.

Вот только Ханна не знала, как ему об этом сказать.