Capa нервно ходила по комнате. В желудке громко урчало. Очень хотелось есть. Нахмурившись, она плотнее закуталась в ночную сорочку лорда Грэя, но от голода это не спасало. Нескладный выдался сегодня денек! Утром Capa долго спала, что, впрочем, легко было понять. Проснулась она только тогда, когда в комнате появилась миссис Биддингтон с подносом, на котором стоял чайник и лежал кусочек поджаренного хлеба. Больше ничего.

Когда же миссис Биддингтон вернулась, чтобы забрать поднос, Capa, ничуть не насытившись скромным завтраком, сообщила ей, что чувствует себя гораздо лучше и к обеду спустится в столовую. Она попросила экономку назвать точное время этого радостного события и подыскать к этому часу для нее какую-нибудь одежду вместо мужской ночной сорочки.

Услышав все это, миссис Биддингтон подпрыгнула на месте и замахала руками.

– В-вы х-хотите обедать вместе с… с лордом Г-Грэем? – заверещала она, словно раненый кролик.

– Разумеется, – ответила Capa, удивленная реакцией экономки на такое, в сущности, незначительное событие. – Надеюсь, мы составим с вашим хозяином неплохую компанию.

– Н-но… – Миссис Биддингтон принялась судорожно раскачиваться из стороны в сторону, оставаясь при этом на месте и удивительно напоминая стоящий на якоре кораблик, который раскачивают волны. – Я… Я спрошу его светлость…

С этими словами миссис Биддингтон удалилась. Capa проводила взглядом нервно семенящую к двери экономку и тут же переключилась на более приятные мысли. Она стала думать о том, что сегодня подадут на обед. Впрочем, что бы ни подали, это в любом случае будет посущественнее чая с сухарем.

Миновал полдень, солнце начало склоняться к горизонту. За Сарой так никто и не пришел. Наконец в комнате вновь объявилась миссис Биддингтон.

На сей раз она принесла царское угощение – маленький горшочек бульона без хлеба. Когда же Сара спросила, обедал ли хозяин, миссис Биддингтон честно ответила, что обедал, и уже давно.

– А вы сказали ему о том, что я желаю обедать вместе с ним? – спросила Capa.

– Д-да, конечно, мисс Ами, – ответила миссис Биддингтон. – Но его светлость сказали, что вы должны лежать в постели. Доктор прописал вам покой и отдых.

Capa покосилась на горшочек с бульоном.

– А еще мне доктор, вероятно, прописал умереть от голода, – недовольно пробурчала она.

– Мисс Ами, – торжественно сказала миссис Биддингтон, – бульон – самая лучшая еда для больного организма!

– Бульон – не лучшая еда, – возразила Сара. – Он вообще не еда. Впрочем, – добавила она, уловив движение миссис Биддингтон, которая потянулась к горшочку, – раз уж вы принесли, я его съем. И все же, будьте добры, подыщите для меня какую-нибудь одежду, чтобы я могла выйти к пятичасовому чаю.

Но и в пять часов Capa так и не увидела ни миссис Биддингтон, ни одежды, ни чая. Она в сотый раз потянулась к шнурку звонка для вызова слуг и в сотый раз, вспомнив, что его в этой комнате нет, сердито махнула рукой.

И тут раздался стук, дверь негромко скрипнула, и в комнату вошла миссис Биддингтон все с тем же подносом в руках. Capa окинула его голодным взглядом, но ничего, кроме одиноко стоящего на нем знакомого горшочка, не увидела. О его содержимом нетрудно было догадаться.

– Что все это значит? – нахмурилась Сара. – Где же чай?

Личико миссис Биддингтон покраснело.

– Его светлость сказали, что не желают сегодня пить чай, – пропищала она.

– Так что же, если его светлость не желают пить чай, то и я его пить не должна? – спросила Capa.

– Выходит, что так, мисс Ами, – смущенно потупилась миссис Биддингтон.

Capa с нескрываемым отвращением покосилась на горшочек с бульоном.

– А почему вы опять принесли мне бульон?

– Это ваш ужин, – пролепетала миссис Биддингтон.

– В пять часов?! – поразилась Capa.

– Да, – лаконично подтвердила экономка. Capa прищурила глаза.

– А что, его светлость тоже ужинает сейчас? – спросила она.

– Нет, мисс, – ответила миссис Биддингтон. – Он будет ужинать позже, через час.

– И, как я догадываюсь, на ужин ему подадут не бульон, – заметила Capa.

– Нет, конечно! – возмутилась миссис Биддингтон.

– Отлично, – бросила Capa сквозь зубы. – Это все. Вы свободны.

Миссис Биддингтон немного постояла, молча пожевала губами и поспешно удалилась. Это было очень кстати, потому что Capa кипела от гнева. Но не на слугах же его вымещать! В конце-то концов, в чем вина этой несчастной пташки, миссис Биддингтон? Нет, виновником ее голодной смерти будет только один человек – лорд Грэй. Это он запер ее в комнате раздетую (не считать же ночную сорочку за одежду!) и голодную (не считать же бульон за еду!), а сам в это время…

Capa нервно прошлась по комнате. Вчера этот человек предложил к ее услугам свой дом, но где же гостеприимство? Вот об этом-то он как раз и промолчал. Ну, теперь держись, болван неотесанный! Придется научить этого джентльмена из девонской глухомани, как нужно вести себя с леди, оказавшейся в его доме – неважно, по приглашению или без него!

Желудок Сары взвыл от голода. Она подошла к оставленному подносу, подняла крышку с горшочка, взяла в руку ложку, зачерпнула, с отвращением поднесла ко рту, но тут же опустила ложку в горшочек, так и не отхлебнув горячего варева.

Все, хватит! Если хозяин ведет себя с нею по-хамски, то и ей необязательно соблюдать приличия. В конце концов, она имеет право надеть на себя что-нибудь посущественнее, чем ночная сорочка, и съесть что-нибудь посущественнее, чем этот жиденький бульон.

Capa неожиданно улыбнулась. Ну, лорд Невежа, теперь держись! Начинается урок этикета!

Появление Сары в столовой никак не могло остаться незамеченным хотя бы уже потому, что ботинки лорда Грэя, которые она позаимствовала из его гардероба, были велики ей на несколько размеров, сваливались с ног и гулко стучали по паркету тяжелыми каблуками. Она вошла, когда Джеффри Винсент склонился над своей тарелкой. Услышав, а затем и увидев Сару, он поднял голову и с удивлением уставился на вошедшую.

А посмотреть действительно было на что. Capa была в его брюках, в его рубашке и в его распущенном галстуке. И брюки, и рубашка были ей велики, но подобные детали не могли испортить потрясающего зрелища.

– Боже правый! – воскликнул Джеффри. Миссис Биддингтон, стоявшая возле стола с чайником в руке, не произнесла ни слова, но реакция ее оказалась не менее выразительной – она просто выронила чайник. Тот грохнулся о столешницу, раскололся пополам и выплеснул целое море дымящейся коричневой жидкости. Чай залил тарелку Джеффри с едой, весь стол, а затем потек вниз, на брюки лорда Грэя.

Джеффри взвился, как ошпаренный. Впрочем, он и был ошпаренным.

– Гром и молния! Да чтобы!.. – заорал он.

– Тише, тише, – промурлыкала Capa. – Держите себя в руках, сэр. Я уверена, что это произошло совершенно случайно, ведь так, миссис Биддингтон?

Джеффри схватил со стола салфетку и принялся вытирать свои брюки, а миссис Биддингтон в это время озабоченно бегала вокруг него, суетливо размахивая ладошками. Capa, не теряя времени, присела к столу, наклонилась и внимательно осмотрела все, что на нем находилось. Затем взяла залитую чаем тарелку Джеффри и протянула ее миссис Биддингтон.

– Будьте любезны, унесите это и принесите две чистые – для его светлости и для меня.

– Ч-что? – пискнула миссис Биддингтон и грохнула на пол взятую из рук Сары тарелку.

– Что? – переспросил Джеффри, отвлекаясь от залитой чаем штанины.

– Да, миссис Биддингтон, сегодня явно не ваш день, – участливо заметила Capa. – Я полагаю, это случилось потому, что тарелка была мокрой. Приберите здесь. А вы, милорд, – обернулась она к Джеффри, – будьте любезны положить салфетку туда, откуда вы ее взяли, и перестаньте размахивать ею. Мне стыдно за вас!

Джеффри ошарашенно посмотрел на Сару.

– Проклятье! – только и мог произнести он и швырнул измятую салфетку на пол.

– Надо будет распорядиться, чтобы к столу подавали побольше салфеток, – спокойно заметила Capa и вздохнула. – Боже, до чего я голодна! Поторопитесь с моим прибором, миссис Биддингтон!

– Милорд? – вопросительно уставилась на хозяина миссис Биддингтон.

– Поверьте, – продолжала Capa, приятно улыбаясь, – вы на самом деле должны принести мне тарелку и прибор. Если это затруднит вас, я готова помочь. Если у вас нет второго прибора, я готова есть из блюда прямо руками, хоть это и является верхом неприличия. Впрочем, в этом доме, как я понимаю, правилами приличия пренебрегают.

– Милорд? – повторила миссис Биддингтон. Джеффри окинул Сару жестким, немигающим взглядом. Она спокойно выдержала его и так же спокойно сказала:

– Перед вами женщина, которую целый день держали на хлебе, воде и жидком бульоне. Не играйте с огнем, сударь! В таком состоянии я способна на все.

Что-то похожее на понимание мелькнуло во взгляде Джеффри. Во всяком случае, Саре хотелось так думать.

– Миссис Биддингтон, – сказал наконец Джеффри. – Будьте добры, приберите здесь и принесите два чистых прибора.

– Слушаюсь, – ответила миссис Биддингтон и проворно засеменила к выходу.

Джеффри сидел и внимательно смотрел на Сару. Она же подняла руку, показывая на отстегнувшуюся от обшлага запонку.

– Вы не поможете? У меня никак не получается, – обратилась она к Джеффри.

– И не подумаю, – ответил он, откидываясь на спинку стула. – Незачем вам носить мужскую одежду.

– Вот как? – переспросила Capa и подняла брови. – Постараюсь это запомнить. Но, согласитесь, не выходить же мне к обеду в одной ночной сорочке, да к тому же еще мужской!

– А вас вообще не звали к столу, – заметил Джеффри и вызывающе посмотрел на Сару.

Она улыбнулась в ответ.

– Да, я знаю. Меня приговорили к голодной смерти. Не сомневаюсь, что свои рекомендации доктор давал из лучших побуждений, но он не учел того, что такой крупной женщине, как я, будет мало одной воды и хлеба. А вот из каких побуждений вы решили уморить меня голодом, я не знаю. Может быть, я полновата на ваш вкус, но, согласитесь, нельзя же принудительно сажать женщину на диету, да еще такую строгую! Это жестоко с вашей стороны, милорд!

– Мне нет никакого дела до того, полная вы или худая! – рявкнул Джеффри.

Capa поморгала своими длинными густыми ресницами.

– Так вам моя фигура не кажется отвратительной?

– Разумеется, нет, – проворчал Джеффри.

– Правда? – радостно переспросила Capa. – Как приятно это слышать! А некоторые считают меня слишком высокой и полной.

– Глупости. Я думаю, что… – Джеффри неожиданно замолчал. – Впрочем, неважно, что я думаю.

– В любом случае, я – гость в вашем доме, – невинным тоном начала Capa, – а это значит, что хозяин обязан создать для меня хотя бы самые необходимые удобства. В этом суть гостеприимства.

Джеффри озадаченно посмотрел на Сару.

– Так мы договоримся до того, что я должен буду еще благодарить вас за то, что вы берете мои вещи без спроса.

– Но, милорд, – возразила Capa, – ведь если бы я не надела ваши вещи, мне пришлось бы выйти к столу совершенно голой. Это же непозволительно, да еще в холостяцком доме! Правда, если у вас бывают дамы и кто-нибудь из них оставил здесь часть своего гардероба, я могла бы…

– Нет, – отрезал Джеффри. – Не бывает здесь никаких дам! Особенно – таких.

– О, понимаю, – кивнула Capa. – Но что же в таком случае прикажете мне надевать? Может быть, мне обмотаться портьерами? Или завернуться в скатерть?

– Я имел в виду… – начал Джеффри, но умолк, увидев входящую миссис Биддингтон.

Та подошла и в полном молчании принялась расставлять тарелки, раскладывать ножи и вилки.

– Благодарю вас, миссис Биддингтон, – сказала Capa, глядя при этом не на экономку, а на принесенную еду.

– Я имел в виду нечто иное, – снова начал Джеффри, когда миссис Биддингтон ушла.

– Что именно? – рассеянно спросила Capa. Ей было сейчас не до светских разговоров. Она просто умирала от голода. Потянувшись к блюду с тушеной картошкой, Capa случайно испачкала в жирной подливе незастегнутый рукав рубашки.

– Эй, осторожнее! – крикнул Джеффри.

Capa что-то промычала с закрытым ртом, продолжая щедро накладывать картошку в свою тарелку. Затем поставила на стол почти опустевшее блюдо и потянулась за ростбифом. По дороге злополучная манжета снова окунулась в подливу с горячим зеленым горошком.

– Хватит! – рявкнул Джеффри.

– Почему хватит? – удивилась Capa. – Мне этого будет мало. Я весь день сегодня не ела.

– Хватит вытирать моей рубашкой тарелки, – пояснил Джеффри, поднялся со стула и потянулся через стол к Саре. – Ерунда какая-то получается…

Он взял руку Сары и ловко подвернул расстегнутый рукав – высоко, до самого локтя.

– Благодарю, – смущенно сказала Capa и вновь устремилась к ростбифу.

– Теперь второй, – скомандовал Джеффри. Capa, не раздумывая, протянула ему вторую руку. Он молча, деловито проделал со вторым рукавом то же самое, что и с первым. Когда наконец Capa вновь устремилась к ростбифу, лорд Грэй опять удержал ее.

– Не двигайтесь, – он выудил из очередной тарелки конец развязанного галстука. – Я помогу.

С этими словами Джеффри сам дотянулся до блюда с ростбифом, выбрал самый большой кусок и положил его на тарелку Сары.

– Спасибо, – сказала она, – и вон тот кусок тоже, пожалуйста!

– Еще и этот? – недоверчиво переспросил Джеффри.

– Разве я похожа на птичку? – спросила Capa.

– Пожалуй, нет, – согласился Джеффри и выложил на тарелку Сары еще один увесистый кусок мяса.

– И еще горошка, – подсказала Capa.

– Разумеется, – согласился Джеффри и переложил на ее тарелку половину горошка.

В этот момент в столовую вновь вошла миссис Биддингтон, неся в руках еще один горшочек. Увидев, как ее хозяин накладывает горошек на тарелку своей гостьи, она замерла.

– Милорд… Что вы делаете? – наконец пропищала миссис Биддингтон, собравшись с силами.

– Ухаживаю за Ами, – пояснил Джеффри. Миссис Биддингтон коротко ахнула и выронила из рук принесенный горшок.

– О нет! – закричала в отчаянии Capa. – Скажите скорее, что там было?

Джеффри крепко взял Сару за плечо и категорично приказал:

– Сядьте. Я не позволю вам есть с пола!

Он насильно усадил Сару на место. Она еще раз покосилась на разбитый горшок и с сожалением вздохнула.

– Знаю, что не позволите, – сокрушенно согласилась она.

– Принесите еще какой-нибудь еды, миссис Биддингтон, – распорядился Джеффри. – Все равно какой.

– Да, милорд, – прошептала миссис Биддингтон и попятилась к выходу. На лице у экономки застыло выражение ужаса.

– Боюсь, что после всего этого она покинет меня, – заметил Джеффри, беря салфетку и протягивая ее Саре. – Вот, возьмите!

Capa любезно улыбнулась в ответ.

– Благодарю вас, милорд.

На короткий миг их взгляды встретились, и Capa уловила тень удивления, промелькнувшую в глазах Джеффри. Затем он уселся на свой стул и снова стал серьезным.

– Не стоит благодарности. Вообще-то это была моя любимая рубашка.

– Вот эта? – удивилась Capa и, вооружившись вилкой и ножом, с головой нырнула в свою тарелку. Отрезала огромный кусок ростбифа, быстро прожевала его, проглотила и зажмурилась от удовольствия. Сказать по правде, мясо было приготовлено неважно, но сейчас это не имело никакого значения.

– За рубашку простите, – сказала она. – Я же не знала, что она – любимая.

– Могли бы и спросить, – пробурчал Джеффри.

– Ну уж нет, – возразила Capa, отрезая новый увесистый кусок мяса. – Если бы я спросила, вы бы сделали все, чтобы мне помешать.

– Помешать? – поднял он бровь. – По-моему, вам невозможно помешать сделать то, что вы задумали.

– Очень даже возможно, – проговорила Сара, расправляясь с тушеными помидорами. – У вас же здесь все подчинено только вашим желаниям. Если, например, вы не хотите пить чай, то никто в доме не получит чая.

– Я… Я был занят.

– А я так мечтала о чашке чая с большим куском бисквита, – парировала Capa. – Кстати, вы знаете о том, что в моей комнате нет звонка для вызова прислуги?

– Знаю. Звонки имеются только в тех комнатах, где они на самом деле необходимы, – ответил Джеффри.

– Но в вашей-то спальне, я полагаю, такой звонок имеется?

– А как же.

– Замечательно. Значит, я буду спать у вас в спальне. Не волнуйтесь, я сплю тихо. Надеюсь, вы тоже не храпите и не имеете привычки спать со светом?

Джеффри был совершенно растерян.

– Вы… Вы не имеете права заходить в мою спальню, – прохрипел он. – Тем более ночью.

– Ах да, я совсем забыла, – улыбнулась Сара. – Вы же не привыкли спать в одной комнате с женщиной, верно?

Глаза Джеффри из серых сделались черными.

– Должен сказать, что у вас слишком большие запросы для женщины, которая даже имени своего не помнит. Не много ли вы на себя берете?

– Знаете, иногда мне кажется, что раньше, до потери памяти, я могла быть простой горничной, – заметила Capa, отрезая новый кусок ростбифа. – Но поскольку я этого все равно не знаю наверняка, то сейчас имею право считать себя кем угодно. Надеюсь, вы простите мне эту маленькую слабость?

– Сомневаюсь, что вам нужны разрешения на что бы то ни было, – ответил Джеффри. – Но должен предупредить: этот дом – не лучшее место для «маленьких слабостей».

Capa проглотила кусок и улыбнулась.

– Дом, как зеркало, отражает характер своего хозяина.

– Возможно, – кивнул Джеффри. – Но вы должны знать, что в моем доме не потакают слабостям и капризам. Это простой дом, и в нем все заняты делом.

– О боже, – вздохнула Capa. – Думаю, вы никогда не женитесь.

– Отчего же? – спросил Джеффри. – Между прочим, я помолвлен.

– Помолвлены? – изумилась Capa.

– Да, хотя еще неофициально, – добавил Джеффри.

– И кто же ваша счастливая избранница? – спросила Capa. – Не подумайте, что я излишне любопытна. Просто после того удара у меня в голове образовался вакуум, и мне нужно его хоть чем-то заполнить.

– Она – моя соседка, – сообщил Джеффри без всяких эмоций.

– Вот как? Надо полагать, подруга детства?

– Да.

– Как мило. А когда же вы официально объявите о своей помолвке?

– Не знаю, – ответил Джеффри. – Может быть, через год…

Capa изумленно подняла бровь.

– Ого! Пылкая же у вас любовь, как я погляжу! Впрочем, это даже хорошо, что вы не торопитесь. Мне кажется, потребуется как раз не меньше года, чтобы сделать этот дом достаточно пригодным для того, чтобы в нем могла жить женщина.

– Что вы имеете в виду? – спросил Джеффри.

– Ну как же, ведь вы сами говорите, что это холостяцкий дом, – сказала Capa. – В комнатах нет даже звонков, прислуга игнорирует любые приказания, кроме ваших. Я думаю, что вашей избраннице все это не очень-то понравится.

– А я полагаю, что никаких проблем не возникнет, – ответил Джеффри. – Мелани не какая-нибудь светская бабочка-пустышка. У нее есть голова на плечах. Она – нормальная сельская девушка, без всяких этих новомодных штучек. Здоровая, работящая, не то что эти лондонские бездельницы.

– Понимаю, – сказала Capa и на минуту даже перестала орудовать вилкой. – Похоже, вы не очень-то любите светских дам, особенно столичных?

– Совсем не люблю, – твердо заявил он. – Терпеть не могу.

– А много ли вы о них знаете, об этих столичных дамах?

– Нет, – также твердо ответил Джеффри. – И не желаю знать. В юности мне доводилось бывать в Лондоне. Это было еще до того, как умерли мои родители. И из того, что я успел увидеть, мне стало понятно, что мужчины там не имеют никакой цели в жизни. Болтуны и лентяи! А женщины еще хуже. Гораздо хуже. Распущенные, нелогичные создания, без единой собственной мысли в голове. Жужжат, как пчелы, на своих бесконечных балах и приемах.

– Святые небеса! – вздохнула Capa. – Какой же вы умный, если еще подростком смогли понять все это! Да, вы удивительно проницательный человек.

Джеффри пристально посмотрел на Сару, но она поспешно подняла бокал с вином и сделала несколько глотков. Затем опустила бокал и снова заговорила:

– Это большое счастье, что ваша Мелани не похожа на этих… этих лондонских чудовищ. Думаю, что вы успели хорошо подготовить девушку к будущей семейной жизни. Это очень предусмотрительно с вашей стороны, хотя и стыдно для нее самой.

– Мелани так не думает, – стиснул челюсти Джеффри.

– Конечно, не думает, – согласилась Capa. – Как она может думать о том, чего совершенно не знает? Что она видела в своей жизни?

Джеффри резко вскочил со стула и скомкал салфетку.

– Мадам, вы заходите слишком далеко! – воскликнул он, начиная багроветь.

– В самом деле? – невинно откликнулась Сара и вновь склонилась над ростбифом.

– В самом деле, – подтвердил Джеффри. Он вышел из-за стола и направился к выходу.

– Куда же вы? – окликнула его Capa.

– Я сыт, – коротко буркнул Джеффри.

– Тогда будьте добры, скажите по дороге слугам, чтобы они все же принесли мне десерт, – крикнула вслед ему Capa, – а то я боюсь, повторится история с чаем. Без вас они ничего не станут подавать на стол.

– Я скажу, – сквозь зубы бросил Джеффри и уже открыл было дверь, когда Capa вновь остановила его.

– Одну минутку, – окликнула она. – Пока вы не ушли, скажите, пожалуйста, что из вашего гардероба я могу надеть завтра? Сказать по правде, мне очень приглянулся ваш коричневый жилет.

Джеффри окинул Сару ненавидящим взглядом.

– Мадам, если вы посмеете надеть этот жилет, я закончу то, что кто-то начал еще до меня. Я сверну вам шею.

– О господи! – воскликнула Capa. – Надо поскорее доедать ростбиф. Как знать, может быть, это мой последний в жизни ужин!

Джеффри еще раз сверкнул глазами и вышел. Capa задумчиво прожевала очередной кусок.

– Хм-м-м… Надо поговорить с поваром, – негромко сказала она самой себе. – Нельзя так пережаривать мясо.

– Милорд Грэй! – удивленно воскликнула миссис Уэкстон, хозяйка модной лавки, увидев на пороге сэра Джеффри Винсента собственной персоной. Ей всегда нравился этот приятный, красивый джентльмен. Сегодня лорд Грэй впервые почтил своим присутствием ее лавку. – Как я рада видеть вас!

– И я рад вас видеть, миссис Уэкстон, – ответил Джеффри, внимательно изучая полки, заваленные женским тряпьем.

Наступило неловкое молчание, и миссис Уэкстон решила взять инициативу в свои руки.

– Чем могу служить? – спросила она, изобразив на лице самую радушную улыбку, на какую только была способна.

Джеффри выглядел растерянным и смущенным, впрочем, как большинство мужчин, попадающих в женский магазин.

– Видите ли, – начал он и нахмурился. – Мне нужно платье… Или несколько платьев.

– Вот как? – удивилась миссис Уэкстон.

– Именно так, – кивнул он. – Сможете подобрать для меня что-нибудь?

– Надеюсь.

– Отлично, – приободрился Джеффри.

– Но какое именно платье? – поинтересовалась миссис Уэкстон.

– Какая разница? – ответил Джеффри и нахмурился. По всему было видно, что ему хочется как можно скорее покончить со всем этим и уйти. – Любое, лишь бы она перестала таскать мои вещи.

– Что? – не поняла миссис Уэкстон.

– Я имею в виду… – Джеффри задумался и закончил: – Я имею в виду, чтобы она не надевала мою одежду…

Сердце бешено забилось в груди миссис Уэкстон. Граф покупает одежду для женщины! Это невозможно, поразительно и… В глубине души вдова лелеяла некоторую надежду на то, что она и лорд Грэй…

– И кто же она? – спросила хозяйка лавки.

– Она… – Джеффри снова задумался. – Она – моя кузина, – выпалил он.

– Понимаю, – тонко усмехнулась миссис Уэкстон. – И какого же роста эта ваша кузина?

– Немного ниже меня, – ответил Джеффри.

– Понятно, – сказала миссис Уэкстон, начиная терять интерес к возможной сопернице. При таком росте эта женщина и в самом деле могла быть кузиной лорда Грэя – ведь высокий рост, как и малый, часто передается по наследству.

– А какого она?.. – Миссис Уэкстон замешкалась, желая потактичнее сформулировать свой вопрос. – Вы знаете ее размеры?

– Я же сказал вам…

– Нет, я о другом, – пояснила миссис Уэкстон. – Скажите, она худая?

– Нет, конечно! – фыркнул Джеффри. – Она совсем не худая.

– Понятно, – задумалась миссис Уэкстон. – А поточнее вы могли бы ее описать?

– Могу и поточнее. Она… Она довольно полная вот тут, но у нее очень тонкая талия и… вот здесь опять полная, – он показал руками.

– Все понятно, – кивнула миссис Уэкстон. Она с каждой секундой все сильней ненавидела эту незнакомую ей кузину. – Я покажу вам журналы мод, чтобы выбрать подходящий фасон. На женщину с такой фигурой не любое платье подойдет.

– Журналы мод? Фасон? – нахмурился Джеффри. – Нет, нет, платье нужно мне прямо сейчас. Никакого промедления. Одному богу известно, что она еще на себя напялит.

– Хм-м… Понимаю, – моргнула миссис Уэкстон. Хотя не понимала ровным счетом ничего. Затем покачала головой. – Боюсь, милорд, что из готового для вашей кузины ничего не найдется.

Джеффри посмотрел на миссис Уэкстон умоляющим взглядом.

– Вы должны что-то подобрать. Прошу вас, найдите хоть что-нибудь.

– Но, милорд, размеры, которые вы описали, не совсем… обычны.

– И что же из этого следует? – вспыхнул Джеффри. – Это модная лавка или не модная лавка? Если да, то вы просто обязаны найти что-нибудь для нее.

– Милорд! – обиделась вдова.

– Миссис Уэкстон! – не сдавался Джеффри.

– Хорошо, я посмотрю, чем могу вам помочь, – тихо сказала хозяйка.

Capa поправила рукава рубашки сэра Джеффри Винсента, надетой на ней, отступила на шаг от кресла и полюбовалась результатом своих трудов. Теперь кресло стояло возле камина, именно там, где и должно было стоять. Гостиная сразу приняла другой вид.

Она забрела сюда после завтрака, который прошел в полном одиночестве, если не считать миссис Биддингтон, подававшей еду. Комната была просторная, светлая, мебель – дорогая и приличная, но расставлена она была просто безобразно.

Capa собралась с силами и принялась переставлять мебель, радуясь, что может самостоятельно справиться с таким трудным делом.

Помогать ей действительно было некому. Джеффри не солгал, когда говорил о том, что все в его доме трудятся. Не было ни одного слуги, который не был бы занят каким-либо делом, выполняя распоряжения уехавшего хозяина.

Итак, Capa сама переставила всю мебель. Это было очень нелегко, к тому же она чувствовала себя страшно неудобно в мужских брюках и рубашке. Брюки то и дело норовили сползти, а рубашка постоянно цеплялась за все углы.

И все же Capa получила истинное удовольствие от результатов перестановки. Она еще раз придирчиво оглядела кресло возле камина. Нахмурилась. Нет, правый край, пожалуй, следует развернуть еще ближе к огню. Так, самую малость.

– Что за чертовщина? – раздался у нее за спиной голос Джеффри.

Capa вздрогнула, обернулась и увидела хозяина дома, стоящего в дверях с большим пакетом в руках. Глаза его метали молнии. Capa смущенно вытянулась и улыбнулась.

– Здравствуйте, милорд. Вам нравится?

– Что нравится? Вот это? – спросил Джеффри. – Нет, это мне совсем не нравится.

– Простите, – нахмурилась Capa, – но я потратила целый день на то, чтобы придать вашей гостиной достойный вид.

– Вы… Так это ваших рук дело? – Джеффри даже приоткрыл рот от удивления. – Я попросил бы вас в будущем не утруждать себя перестановкой моей мебели в моем доме.

– Но ее просто необходимо было переставить, – сказала Capa. – Мебель такая красивая, но ее было не видно – так нелепо она стояла. Я не могла на это спокойно смотреть. Ведь в такой гостиной даже поговорить нормально нельзя было.

– Значит, у меня не было в этом необходимости, – буркнул Джеффри.

– Охотно верю, – парировала Capa. – Но согласитесь, это ужасно нелогично, когда диван стоит у одной стены, а кресла – у противоположной. Что, ваши гости привыкли кричать? Или они все глухонемые и объясняются на пальцах? А ваши слуги? Ведь для того, чтобы подать чай в такой гостиной, им приходится делать столько лишних шагов. Я помню, вы говорили о том, что в вашем деле все заняты делом. Теперь я понимаю, каким делом и почему. У вас была не гостиная, а лабиринт какой-то.

– Черт вас побери! – прорычал Джеффри. – Вам-то какое до этого дело? Я расставил мебель так, как мне нравится, и вы не должны были ничего переставлять!

У Сары вертелась на языке пара-другая колких фраз, но вид Джеффри был таким воинственным, что она решила придержать свое остроумие до лучших времен. Вместо этого она рассмеялась.

– Не сердитесь, милорд. Вы разозлились так, словно я навела порядок в вашей библиотеке или, скажем, в кабинете…

– О господи! – завопил Джеффри, перебивая ее. – Если вы посмели…

– Нет, нет! – поторопилась успокоить Capa, испугавшаяся, что лорда Грэя сейчас хватит удар. – Я знаю, что нельзя ничего трогать ни в библиотеке, ни в кабинете мужчины. Я знакома с правилами приличия, можете не сомневаться.

– А я сомневаюсь, – сердито ответил Джеффри. – Очень сомневаюсь.

– Ну, ну, – примирительно сказала Capa. – Вы сердитесь просто потому, что я переставила мебель, не спросив вашего разрешения. Все мужчины терпеть не могут перемен. Они могут изменить целый мир, но не выносят даже малейших перемен в своем собственном доме. Стоит переставить пару кресел, и они уже начинают беситься.

– Ничего подобного, – возразил Джеффри сквозь зубы. – Просто я не вижу необходимости…

– Но Джеффри…

– Простите? – Он удивленно вскинул брови.

– Да, Джеффри, – повторила с улыбкой Сара. – Именно так мне хочется называть мужчину, который столько сделал для меня.

– А вот мне не хочется, чтобы вы называли меня по имени. Я вам этого не разрешал, – ледяным тоном ответил Джеффри.

– Не разрешали, – согласилась Capa. – Но мне кажется, что нам пора стать друзьями. Будет лучше, если я перестану постоянно называть вас «милорд», а вы – упрекать меня за такую мелочь, как передвинутая мебель. Это просто смешно.

– Не вижу ничего смешного, – сердито пробурчал он.

– Ну же, Джеффри, – снова повторила Сара. – Идите сюда, присядьте в кресло возле камина, а я усядусь рядом на диване, и вы увидите, как нам будет удобно и приятно общаться друг с другом.

Когда она уютно устроилась на диване, Джеффри подошел к креслу и молча погрузился в него.

– Чем вы были заняты все утро? – спросила Capa. – И почему вы не в духе?

– Я в духе, – ответил Джеффри. – Точнее, был в нем, покуда не вернулся и не увидел, что вы наделали с моей гостиной.

– Какой же вы упрямый, – заметила Capa. – Ну ничего, вы еще будете благодарить меня за то, что я сделала с вашей гостиной.

– Благодарить?

– Разумеется, – кивнула Capa. – Ведь вам все равно пора привыкать к переменам. Они неизбежны, если в вашем доме намерена поселиться женщина.

Джеффри нахмурился.

– Но вы же не поселитесь здесь навечно. Только пока… – Он неожиданно замолчал.

– Конечно, – ответила Capa. – Меня здесь только терпят. Да и то с трудом.

– Этого я не говорил, – глухо откликнулся Джеффри.

– Но подумали.

Джеффри задумчиво посмотрел на Сару и поднялся с кресла. Подойдя к стулу, он взял с него пакет и протянул Саре:

– Вот. Это для вас.

– Для меня? – удивленно переспросила Сара. – О, как это приятно – получать подарки.

– Это платье, – коротко пояснил Джеффри, опускаясь в кресло.

– Ну зачем же вы раскрыли сюрприз? – рассмеялась Capa и потянула край ленты, которой был перехвачен пакет. Ее пальцы скользнули внутрь, нащупали ткань и замерли. Затем она осторожно развернула бумагу…

Платье было сшито из грубой дешевой ткани мерзкого цвета – фантастическая помесь прелой травы с болотной тиной. Фасон был под стать цвету и ткани – устаревший, уродливый, с неровным квадратным вырезом. От огромного количества металлических крючков и застежек оно казалось колючим и потому еще более неприятным.

– Что это?! – воскликнула Capa.

– Это было единственное платье в лавке миссис Уэкстон, которое может вам подойти, – пояснил Джеффри. – Она сказала, что у вас нестандартный размер.

– Вы называете это платьем? спросила Capa.

– А что же это по-вашему? – возмутился Джеффри.

– Им только полы мыть, – Capa с омерзением встряхнула буро-зеленой тряпкой. – А я это не надену.

– Наденете, – заверил ее Джеффри.

– Нет! – взвизгнула Capa, теряя остатки юмора. – Лучше буду носить ваши рубашки, пока не найдется чего-нибудь поприличнее.

– Не выйдет, – твердо заявил Джеффри. – Вы будете носить то, что я принес для вас. С этой минуты запрещаю вам разгуливать по дому в моей одежде.

– Но…

– Вы сейчас похожи на цыганку из табора, – заметил он.

– Ч-что? – задохнулась Capa.

– И, кстати, – добавил Джеффри. – Сделайте что-нибудь со своей прической.

– А что с прической? – Capa вскинула руки к голове.

– Да она похожа на конскую гриву, – сказал Джеффри. – Похоже, вы потеряли не только память, но и скромность. Итак, вы наденете это платье, приведете в порядок волосы и, может быть, тогда станете похожи на леди.

– На леди? – потрясенно повторила Capa.

– Да, именно так, – сказал Джеффри. – На леди.

– Послушайте, сэр, – начала Capa, клокоча от гнева, – да вы сами-то знаете, как должна выглядеть настоящая леди? Настоящая леди не позволит даже хоронить себя в таком платье, как это!

– В мужских штанах она тоже себя хоронить не позволит, – заметил Джеффри. – Так что извольте надеть платье, иначе не получите больше ни крошки в этом доме! Мои слуги, должен заметить, всегда исполняют мои указания – в отличие от вас, мадам!

– Вы не сделаете этого! – воскликнула Capa.

– Еще как сделаю, – ответил Джеффри. – Или вы надеваете это платье, или умираете от голода. Выбирайте.

– Но это невозможно! – закричала Capa, вскакивая с дивана.

– Отчего же? – возразил Джеффри. – Еще как возможно.

– Я отказываюсь, – отчеканила Capa.

– Воля ваша, – пожал плечами Джеффри. – Тогда не будете есть!

– Это просто невыносимо, – простонала она. – Вы грубый, жестокий тиран!

– Если вас все не устраивает, – нахмурился Джеффри, – вы вольны идти на все четыре стороны.

– Так я, пожалуй, и сделаю, – кивнула Сара. – Я не желаю оставаться под одной крышей с таким человеком, как вы.

– А я не желаю видеть, как вы разгуливаете по дому в моих штанах и двигаете здесь все с места на место.

Capa молчала. Она понимала, что идти ей некуда. Джеффри, казалось, прочитал ее мысли.

– Из двух зол надо выбрать меньшее! – посоветовал он, усмехнувшись.

Capa не могла в душе не согласиться с ним.

– Хорошо. Я надену… это, – с отвращением сказала она. – Если вы будете столь любезны прислать ко мне горничную, мы постараемся что-нибудь сделать с этим чудовищем.

– Не пришлю, – коротко отрезал Джеффри.

– Нет? – удивленно переспросила Capa.

– У меня нет в доме свободных горничных, – пояснил Джеффри. – К нам приходят две девушки, но они помогают миссис Биддингтон. Для вас у них нет времени.

Capa стиснула ладони.

– В таком случае мне придется голодать, – грустно сказала она.

– Успокойтесь. Вы же все-таки моя гостья.

– Гостья? – возмутилась Capa. – Нет! Я – пленница. Или прислуга. Но не гостья!

Джеффри подошел к брошенному на пол платью, поднял его и протянул Саре. Та возмущенно отвернулась.

– Благодарю вас, – холодно бросила она. – Я уже сказала, что эта тряпка годится только для мытья полов.

– Это ваше платье, – мягко сказал Джеффри.

Capa бросила на Джеффри испепеляющий взгляд и, схватив то, что он называл платьем, покинула гостиную. Минуя коридоры, она поднялась по винтовой лестнице в комнату с твердым намерением немедленно собрать свои жалкие пожитки и отправиться отсюда восвояси. Оглядевшись в комнате, Capa застыла на месте. Только теперь она сообразила, что у нее нет никаких пожиток – ни одежды, ни денег, ни кошелька, куда можно было бы положить эти деньги, если бы даже они были.

Она посмотрела на болтающиеся на ней мужские брюки, потом на платье, скомканное в руке. Хорошенький выбор, ничего не скажешь! Уйти отсюда в мужской одежде? Невозможно. Бог, к сожалению, создал ее женщиной. Так что как ни крути, а избежать этого платья ей не удастся. Capa с ненавистью покосилась на бурую тряпку и швырнула ее на стул.

Однако ее тюремщик был прав. Из двух зол нужно выбирать меньшее. В таком случае лучше остаться в доме этого тирана, чем показаться людям на глаза в таком платье! В доме графа она по крайней мере останется наедине со своим позором. Это лучше, чем выйти в свет, где тебя узнают и отдадут под суд за убийство.

Capa скинула платье на пол, сама уселась на стул и глубоко задумалась. Ее разыскивают за убийство. Она скрывается в доме тирана, который заставляет ее носить платья, предназначенные для грешников, отбывающих свой срок в аду. И нет даже свободной горничной, чтобы помочь ей одеться!

Боже, как же она дошла до жизни такой?