– Не верю, что она на самом деле такая плохая, – сказала Мелани и сделала глоток чая. Затем откинулась на спинку дивана, стоящего теперь гораздо ближе к камину, чем прежде, и принялась смотреть на язычки пламени.

– На самом деле она еще хуже, – сказал Джеффри. – Впрочем, ты сама все увидишь сегодня. Представь себе, она заказывала платья с такой легкостью, будто они ровным счетом ничего не стоят. Мало того, подбивала других делать то же самое.

– И ты не остановил ее? – удивленно спросила Мелани.

– Нет.

Джеффри стиснул кулаки. Вспомнил, как Capa, окруженная восторженными слушательницами, величественно возвышалась над ними и вещала… о тряпках, кружевах, страусовых перьях и тому подобной чепухе. Но при этом она говорила так самозабвенно, так горячо, что у него просто не было сил прервать ее.

– Все были настолько увлечены ее рассказами, что я решил не прерывать их беседу, опасаясь, что в противном случае они меня просто разорвут на клочки, – сказал Джеффри и рассмеялся. – По-моему, тряпки – единственная на свете вещь, в которой она по-настоящему понимает толк.

– У нее потеря памяти, – мягко напомнила Мелани. – Не может же она вспомнить все и сразу.

Джеффри покачал головой.

– О гусарских костюмах она помнит все, а сама на себе застегнуть платье не может. Забыла, что такое штопать и шить, но прекрасно помнит, куда и как нужно приделывать эти проклятые кружева и перья. А меня то и дело упрекает в невоспитанности.

– Правда? – удивилась Мелани. – Как странно. Интересно, что заставляет ее именно так думать?

– Это все потому… – начал Джеффри и замолчал. Ему очень не хотелось обсуждать этот вопрос в деталях. – Одним словом, она хочет, чтобы я потакал ей, ходил перед ней на цыпочках, рассыпался в комплиментах и позволял ей все, включая эти невозможные платья… Я готов отнести ее назад – туда, где нашел.

– Ты не сделаешь этого, – сказала Мелани. – И сам об этом знаешь.

– Назад, может быть, и не отнесу, – мрачно согласился Джеффри, – но очень хочу, чтобы она сама поскорее исчезла из моего дома.

– Это жестоко. Она одна на целом свете, да еще и без памяти. Она же совершенно беспомощна!

– Беспомощна? – воскликнул Джеффри. – Ну уж нет! Кто угодно, только не она!

Мелани пристально посмотрела ему в глаза, и Джеффри невольно отвел взгляд.

– Ты сам виноват. Слишком далеко с ней заходишь. И при этом постоянно думаешь о ней, изводишь себя. Перестань. Лучше сядь, выпей чаю.

– Вряд ли я успокоюсь от чая, – пробурчал Джеффри, но сел в кресло возле Мелани, взял со столика уже налитую чашку с дымящимся чаем и сделал несколько глотков.

Несколько минут прошло в молчании, затем Мелани нарушила его.

– Джеффри, – сказала он, – а почему бы ей не пожить у нас? Мы с мамой теперь дома, так что не будет никаких проблем.

– Нет, – покачал головой Джеффри, – пусть остается здесь. Я не собираюсь подкладывать свинью твоей матери. И без Ами у вас хватает забот. А то придет к вам в дом и примется первым делом считать звонки на стенах.

– Прости, я не поняла.

– Как-нибудь в другой раз объясню, – вздохнул Джеффри. – Одним словом, я не хочу, чтобы она теперь испортила жизнь еще и вам.

– Понятно, – сказала Мелани и тоже вздохнула. – Но я очень хотела бы хоть чем-то помочь тебе.

– Помочь? – улыбнулся Джеффри. – Помочь здесь может только чудо. Скажи, ты можешь каким-то волшебным образом изменить Ами?

Мелани ненадолго задумалась, а затем серьезно ответила:

– Возможно.

– Брось. Это невозможно, – сказал Джеффри. – Она упряма, как осел.

– Но я могу начать учить ее, – заметила Мелани. – Учить женскому мастерству – готовить, шить и так далее. Может быть, ей просто нужно напомнить, как это делается, и она станет нормальной женщиной.

Джеффри задумчиво смотрел на Мелани. Внутренний голос советовал ему отказаться, но Джеффри не послушался его и согласно кивнул. Сейчас он был готов, словно утопающий, схватиться за любую соломинку.

– Ты правда надеешься на то, что это может удасться? – спросил он.

– Конечно, – улыбнулась Мелани. – Может быть, то, что я предлагаю, и есть единственное средство, чтобы помочь Ами. Она вспомнит, как и что делается, а заодно вспомнит и о том, как важно для женщины уметь шить и готовить и насколько это важнее кружев и перьев.

– Да, – улыбнулся Джеффри. Слова Мелани заронили в его сердце искорку надежды. – Если ты возьмешься ее учить, я буду тебе бесконечно признателен.

Щеки Мелани слегка порозовели.

– Я попытаюсь.

– Попытайся. О большем я и не прошу, – сказал Джеффри. – Просто попытайся.

– Я сделаю все, что в моих силах, – заверила его Мелани. – А теперь успокойся и пей чай.

Джеффри вздохнул, сделал глоток горячего ароматного чая и с улыбкой посмотрел на Мелани. Оба они молчали, и в этой тишине Джеффри почувствовал себя легко и спокойно – впервые за все последние дни.

Capa стояла возле приоткрытой двери в гостиную. Она слышала весь разговор Джеффри с Мелани и была в гневе. Как только смеет этот, с позволения сказать, джентльмен, так расписывать Сару перед своей подружкой? Именно теперь, когда ей показалось, что она сумела пробить брешь в отношениях с этим человеком, когда впервые за последнее время она почувствовала под ногами твердую почву, в этот самый момент он предал ее. Выставил перед другой женщиной как сумасбродную пустышку – это ее-то, Несравненную леди Сару, у ног которой лежал весь Лондон! А она-то сама тоже хороша! Готова уже была учиться готовить, шить… Чушь! Тоже мне – «искусство быть женщиной»!

И теперь они со своей подружкой сидят, пьют чай, довольные собой и своим решением отдать Сару в лапы этой Мелани. Но Джеффри-то, Джеффри-то каков! Расстается с ней, не моргнув глазом, словно не женщину выбрасывает из дома, а ведро с мусором.

Плохо он знает ее! Надеется на то, что его подружка чему-то сможет научить Сару? Ошибается! Учиться придется ему самому!

Capa расправила плечи и, изобразив на лице улыбку, вошла в гостиную. Увидев Мелани, застыла от удивления. Та оказалась очень милой девушкой – невысокого роста, с золотисто-каштановыми волосами и карими глазами.

– Добрый день! – сказала Capa. – Я и не знала, что у Джеффри гости. Надеюсь, я вам не слишком помешала?

– Нет, нет, нисколько, – улыбнулась ей Мелани. Улыбнулась совершенно искренне, дружески. – Мы с Джеффри просто пьем чай.

Capa перевела взгляд на Джеффри, который в ответ громко вздохнул и поставил на столик чашку. Затем вопросительно поднял бровь.

– Милорд, – удивленно сказала она, – вы не собираетесь представить нас друг другу?

– Ну да, конечно, – сказал Джеффри, даже не подумав при этом встать с кресла. – Мелани, позволь представить тебе Ами. Ами, это моя соседка и подруга – Мелани.

Capa прищурила глаза. Эх, будь она на месте Мелани, она бы устроила лорду Грэю разнос за такое знакомство. «Соседка, подруга»! Болван!

Capa уселась на диван рядом с Мелани и выдавила улыбку.

– Много слышала о вас, Мелани.

– И я о вас.

Capa с отвращением покосилась на Джеффри.

– Не сомневаюсь.

– Я так сочувствую вам, – сказала Мелани. – Наверное, это ужасно – потерять память.

Слова Мелани прозвучали так тепло и искренне, что настроившаяся было на скандал Capa решила повременить.

– Понемногу осваиваюсь в этом мире заново, – ответила она и слегка придвинулась к Мелани.

– Простите, что не пришла повидать вас раньше, – сказала Мелани. – Мама навещала свою заболевшую сестру, и ей потребовалась моя помощь.

Capa потянулась за стоящим на столике чайником.

– Надеюсь, ее сестре стало лучше, – сказала она.

– Лучше, лучше, – подтвердила Мелани, подставляя поближе свою чашку. – Тетушка Мэри поправляется. Мама пока осталась у нее, а я вернулась. Нельзя же так надолго оставлять детей одних!

– Детей? – переспросила Capa, разливая чай.

– Моих братьев и сестер, – пояснила Мелани.

– И много их у вас? – Capa поставила на место чайник и взяла в руки свою чашку.

– Восемь, – спокойно ответила Мелани и сделала глоток.

– Восемь! – едва не подпрыгнула Capa. Рука с чашкой застыла в воздухе, на полпути к губам. – Однако! Большая же у вас семья!

– Большая, – согласилась Мелани. – И веселая.

Capa вздохнула и тряхнула головой.

– Нет, – сказала она. – Не могу вспомнить, чтобы у меня были братья или сестры.

– Наверняка не было, – встрял Джеффри. – Вы были у родителей единственным ребенком.

Capa удивленно посмотрела на него.

– Откуда вам это известно?

– Нетрудно догадаться, – пояснил Джеффри. – По вашим повадкам видно, что вы были единственным ребенком – избалованным и изнеженным.

Сару больно задели эти слова, но она нашла в себе силы, чтобы улыбнуться.

– А может быть, я просто была в семье последней, и меня любили все – и родители, и старшие братья и сестры.

– Конечно, – поддержала ее Мелани и осуждающе посмотрела на Джеффри. Он молча пожал плечами и взял со стола журнал. Мелани перевела взгляд на Сару: – Не позволяйте Джеффри подшучивать над собой. Он это любит.

– Правда? – переспросила Capa и наконец-то сделала глоток чая.

– Правда, – негромко подтвердила Мелани таким тоном, словно выдала страшную тайну.

Странное чувство охватило Сару. Она вдруг поняла, что Мелани ей очень симпатична, несмотря на то, что изначально была настроена к ней враждебно.

– Расскажите мне о своих братьях и сестрах, – обратилась она к Мелани, откинувшись на спинку дивана.

– Как я уже сказала, это команда разбойников, – Мелани рассмеялась и принялась сыпать именами и датами рождений, запомнить которые Capa в любом случае не смогла бы. Да она и не собиралась этого делать. Довольно с нее и того, что она держит в памяти сотни имен и фамилий пэров и может рассказать родословную любого из них. Так стоит ли ей загружать голову какими-то Томми и Джошем, Бетт и Бекки, Сьюзен и Якобом, младенцами Эндрю и Марком, которых она наверняка никогда даже не увидит.

А Мелани тем временем увлеченно рассказывала о том, как Якоб сломал себе руку, когда полез воровать яблоки с дерева соседнего фермера; о том, как режутся первые зубки у Эндрю и Марка; о том, что Бетт исполнилось тринадцать и у нее начался самый трудный возраст: она считает себя взрослой женщиной и не желает слушаться ни мать, ни Мелани – свою старшую сестру.

Capa слушала невнимательно, но с каждой минутой ее все больше подкупала искренность, с которой Мелани рассказывала о своей семье. При этом она для каждого находила простые и теплые слова.

Прозвенели часы на камине, и Мелани резко оборвала свой рассказ.

– О господи! – сказала она, поднимаясь с дивана. – Как незаметно пролетело время! Боюсь, мне пора домой. Нужно помочь повару с обедом.

– Мне было очень приятно познакомиться с вами, Мелани, – совершенно искренне сказала Сара и тоже поднялась. – Надеюсь, мы с вами еще увидимся.

Мелани замялась, в глазах появилось смятение. Она с надеждой посмотрела на Джеффри, но ждать помощи с его стороны не приходилось – он с головой погрузился в журнал и даже не повел головой, словно в гостиной, кроме него, никого не было.

– Конечно… – пробормотала Мелани. – Возможно, завтра утром увидимся снова.

Джеффри не шелохнулся.

– Буду очень рада, – сказала Capa, – если, конечно, вы не будете очень заняты домашними делами.

– Думаю, что нет, – ответила Мелани. – К тому же всегда можно оставить Бетт за старшую на часок-другой.

Capa видела, как неловко чувствует себя сейчас Мелани, и решила прийти ей на помощь, раз уж ее жених-невежа бросил девушку на произвол судьбы.

– Это хорошо, – сказала Capa. – Тогда, может быть, вы сможете помочь мне вспомнить некоторые мелочи, которые я забыла, – как, например, шить. Или штопать.

Напряжение мигом исчезло с лица Мелани.

– Конечно, конечно, – радостно откликнулась она. – С огромным удовольствием. Непременно! А теперь мне нужно бежать. До свидания, Джеффри!

– Позвольте, я провожу вас, – сказала Capa и вместе с Мелани направилась из гостиной в коридор, оттуда в холл и дальше, до входной двери, возле которой они расстались. Capa махала рукой Meлани, покуда та не скрылась из виду. Затем повернулась и твердым шагом направилась назад, в гостиную. Подойдя к Джеффри, она вырвала журнал из его рук.

– В чем дело? – удивленно посмотрел он на Сару.

Capa молча уселась на диван, раскрыла журнал и принялась изучать его, небрежно откинувшись на спинку дивана. Зашуршали страницы.

– Прошу прощения, – сказала наконец Capa, не отрывая глаз от журнала. – Я хочу понять, что же вы нашли здесь такое интересное, что за весь вечер даже не взглянули на свою… невесту?

– Что вы придумываете? – возмущенно ответил Джеффри.

– Ах вот как! – все так же не отрываясь от журнала, откликнулась Capa. – Значит, это вы меня игнорировали. В любом случае по отношению к Мелани вы поступили некрасиво.

– Она так не считает, я уверен, – сухо сказал Джеффри. – Просто вы с ней оживленно беседовали, и я не хотел вам мешать.

– Смотрите-ка! – перебила его Capa, склонившись над журналом. – Какой замечательный плуг! И такой дорогой! Теперь мне понятно, почему вы взбесились, когда я заказала для себя пару платьев. Как можно покупать платья для взбалмошной женщины, когда плуги такие дорогие!

– Да при чем тут плуги? – воскликнул Джеффри. – Не думал я ни о каких плугах!

– Знаете что, – рассеянно сказала Capa, перелистывая страницу, – а ведь вы поторопились. Здесь, дальше, предлагают плуги, но гораздо дешевле. Почти вдвое!

– Да бросьте вы эти проклятые плуги! – вскипел Джеффри.

– Простите, – откликнулась Capa, – я немного зачиталась. Так интересно! Оказывается, один плуг стоит столько же, сколько целых две телеги!

– Сейчас же оставьте журнал, – приказал Джеффри. – Мне нужно поговорить с вами.

Capa перевернула еще одну страницу.

– Чай закончился, а значит, и время для разговоров тоже. Ой, взгляните, какая прелестная вещь! Овечьи ножницы! Шерсть стричь! – Она сунула раскрытый журнал под нос Джеффри.

Журнал вылетел у нее из рук и, зашуршав страницами, скрылся где-то в дальнем углу гостиной. Вместо изображения овечьих ножниц перед Сарой возникло пунцовое от гнева лицо Джеффри.

– Милорд, – продолжила Capa, решив доиграть этот эпизод до конца, – это мой журнал. Возьмите себе другой. Вон их сколько на столе!

– Хватит! – рявкнул Джеффри.

– Да, пожалуй, хватит, – согласилась сквозь зубы Capa. – Объясните-ка мне лучше, как же так получается? Вы просите свою подружку научить меня всяким женским премудростям, но, как только дело доходит до решительного разговора, прячетесь в кусты и оставляете ее одну?

Джеффри понял.

– Так вы подслушивали нас? – возмутился он.

– Да! – Capa вскочила на ноги. – И слава богу, что подслушала, иначе не сумела бы помочь Мелани выбраться из того затруднительного положения, в которое она попала по вашей милости.

– Я как раз собирался поговорить об этом с вами, но не успел, – попытался выкрутиться Джеффри.

– Может быть, – кивнула Capa, – только теперь в этом разговоре нет нужды, вы согласны? Я услышала то, что вы хотели сказать мне. Мелани сделала за вас всю грязную работу. Отдыхайте! Не затрудняйте себя вопросами. Я готова дать ответы уже сейчас. Если вас интересует, буду ли я учиться у Мелани, отвечаю сразу – буду. – Capa повернулась спиной к Джеффри, лицом к камину. – Не ради вас. Ради Мелани. Она такая добрая.

– А я – нет? – спросил Джеффри.

– Вы, сэр, – гордо вскинула голову Capa, – всего-навсего провинциальный джентльмен, дурно воспитанный, не очень образованный, а точнее сказать – просто неотесанный. Вам не место рядом с приличной женщиной.

– Что вы себе позволяете?! – воскликнул Джеффри и двинулся к Саре.

– Тиран и грубиян, – добавила Capa. – Вам бы ноги Мелани целовать за ее доброту. Впрочем, нет, лучше не целуйте. Могу представить, как грубо вы это делаете.

– Как я это делаю, вас совершенно не касается, – сердито ответил Джеффри.

– Вот такой вы во всем, – вздохнула Capa. – До чего же мне жаль Мелани!

– Ах, вам жаль ее?!

Джеффри схватил Сару и рывком повернул к себе. Она и ахнуть не успела, как Джеффри припал губами к ее губам, чем вызвал неожиданное ощущение вспыхнувшего пламени, охватившее ее с такой силой, что она чуть было не лишилась чувств. Конечно, ее целовали и прежде, но то были совсем другие поцелуи – дружеские, сухие, лживые, притворные, подобострастные. Поцелуй Джеффри был совсем иным – жарким, рождающим ответное желание.

Прижатая к сильному телу Джеффри, Capa почувствовала, как вслед за пробудившимся желанием ее начинает охватывать трепет настоящей страсти. Она разгоралась все сильнее от прикосновения мужских рук, от тепла и запаха тела Джеффри.

Внезапно их поцелуй из страстного превратился в нежный. Затем Джеффри резко откинул голову назад. Секунду они стояли, глядя в глаза друг другу. Сердце Сары, казалось, билось у самого горла. Мысли беспорядочным роем проносились в голове. Она не видела ничего, кроме глаз Джеффри – близких, горящих, бездонных и… смущенных.

Наконец он медленно-медленно убрал руки с талии Сары – так, как если бы она была хрупкой хрустальной вазой. Так же медленно и осторожно Capa опустила свои ладони. Джеффри глубоко вдохнул и сделал шаг назад.

– Так вы говорите, что вам жаль Мелани? – пробормотал он, потупив глаза.

Джеффри повернулся и поспешил прочь. Capa не стала его удерживать, просто проводила внимательным и удивленным взглядом. Колени ее подогнулись, и она обессиленно опустилась на диван. Жалеть Мелани ей больше не хотелось.

Дыра на рукаве рубашки была впечатляющей. Capa вертела рубашку в руках, прикидывая, что здесь можно сделать. Она любила вышивать и могла без труда скрыть эту дырку красивой вышивкой, но сейчас Capa играла роль послушной ученицы.

– С чего нужно начинать? – спросила она у Мелани.

– Это просто, – ответила та. – Сейчас покажу.

Мелани взяла у Сары рубашку и сделала несколько быстрых уверенных стежков. Дырка сразу же на глазах уменьшилась.

– Понятно, – сказала Capa, перехватила у Мелани иголку и принялась орудовать ею сама.

Некоторое время они шили в полном молчании, и Capa вновь вспомнила вчерашний разговор с Джеффри. Один вопрос не давал ей покоя, и она осторожно принялась его раскручивать.

– Мелани, – сказала она, – не хочу показаться слишком любопытной, но скажи, правда ли, что вы с Джеффри собираетесь пожениться?

– Правда, – кивнула Мелани, не поднимая головы от своей работы.

Capa взглянула на девушку.

– Но дату еще не объявляли? – спросила она как бы между прочим.

– Нет, – просто ответила Мелани. На лбу у нее обозначилась морщинка. – Мы просто не можем пока что пожениться. Вот когда Бетт немного подрастет и станет настоящей помощницей матери, тогда… Пока же она еще слишком мала, чтобы справиться с восьмерыми, а мать одна их тоже, конечно, не потянет.

Какое-то время они работали в полной тишине.

– Но… Но стоит ли так долго ждать? Может быть, проще найти для матери помощницу на стороне? – предложила Capa, нарушив молчание.

– Нет, – покачала головой Мелани и засмеялась. – Даже если нам и удалось бы кого-нибудь найти, то ненадолго. Никакая помощница не выдержала бы братьев. Они такие разбойники, что от них готовы отказаться даже школьные учителя.

– Это любопытно, – усмехнулась Capa. – С удовольствием познакомилась бы с ними.

– Правда? – удивилась Мелани и тут же рассмеялась. – Конечно, если хотите.

– А может быть, вам было бы лучше пожениться с Джеффри? Тогда он мог бы помогать вашей матери, – продолжала Capa.

– Кто – Джеффри? – хихикнула Мелани. – Это исключено. Он – старый холостяк, привык к определенному образу жизни и не допустит, чтобы чьи-то дети нарушили привычный уклад.

– Это я как-то упустила из виду, – сказала Capa. – Вы правы. Он чуть с ума не сошел, когда я всего лишь передвинула мебель в гостиной.

– Наслышана, – улыбнулась Мелани. – У Джеффри много и хороших качеств, однако таланта быть нянькой среди них не числится. Кроме того, он очень занятой человек, как и мой отец. Бедный папа! На нем столько ответственности за всех нас!

– Разумеется, – согласилась Capa, хотя и не понимала, где была его ответственность, когда он плодил ребенка за ребенком. – Так вы говорите, что Джеффри похож на вашего отца? – переспросила Capa. – И так же занят?

– Мне приятно, что вы так заботитесь о моем будущем. – Мелани бросила на нее благодарный взгляд. – Что же касается Джеффри, то я знаю – вы с ним не нашли общего языка. Он вел себя с вами неправильно, но поверьте, Джеффри – очень добрый человек.

– Добрый тиран, – засмеялась Capa. Мелани, напротив, насупилась.

– Уверяю вас, он действительно добрый, а жестким стал потому, что принял все бразды правления поместьем слишком рано, в семнадцать лет. Именно столько ему было в тот год, когда от лихорадки умерли один за другим его мать и отец.

– Вот как, – задумчиво произнесла Capa, уставившись на иголку, застывшую среди складок материи. – Плохо, что рядом с ним нет человека, который сдерживал бы его. Без этого любой мужчина рано или поздно становится тираном. А может и совсем погибнуть.

– Погибнуть? – испугалась Мелани. – Но разве мужчина не должен быть хозяином в своем собственном доме?

– А разве должен? – вопросом на вопрос ответила Capa.

Мелани посмотрела на нее изумленным и непонимающим взглядом.

– Вы должны простить меня. Это все провалы в памяти. Очевидно, я забыла самые простые житейские правила, – поспешила добавить Capa.

Мелани облегченно вздохнула и улыбнулась.

– Я понимаю, но вот Джеффри… Мне кажется, что он часто забывает о вашей болезни. К тому же вы производите впечатление такой…

– Какой? – спросила Capa.

– Такой уверенной.

Capa опустила глаза.

– Это все от моей манеры разговаривать. Я вот думаю, может ли моя изначальная натура проявить себя, независимо от потери памяти? – Она неожиданно рассмеялась. – Может быть, она так и проявляется? Может быть, меня с детства учили, что чем неувереннее ты себя чувствуешь, тем увереннее должен выглядеть, чтобы никто не заметил твою слабость.

– Зачем же женщине прятать свою слабость? – мягко заметила Мелани. – Недаром же нас зовут слабым полом.

Capa задумчиво посмотрела на Мелани. Перед ней была девушка, которая жертвует собой во имя своей семьи, тащит на своих хрупких плечах все заботы и при этом считает себя представительницей слабого пола. Кого же тогда назвать полом сильным?

Мелани вернулась к шитью.

– Может быть, мне стоит поговорить обо всем этом с Джеффри? Я знаю, что порой он бывает просто невыносим… – задумчиво произнесла она.

– Почему – порой? – съязвила Capa. – По-моему – всегда.

– Конечно, Джеффри не мастер говорить комплименты и ухаживать…

– Абсолютно согласна с вами, – подхватила Capa.

– Не любит перемен…

– Просто терпеть не может, – добавила Capa.

– Замкнутый, скрывает свои чувства от других…

– Что? – подскочила Capa, уколовшись иголкой. – О-о-ой!

– С вами все в порядке? – забеспокоилась Мелани.

– Пустяки, – Capa подержала во рту уколотый палец. – Замкнутый, значит?

– Конечно, – подтвердила Мелани. – Вы, наверное, и сами это заметили.

– Да-да… – неопределенно промычала в ответ Capa. Если вчерашний поцелуй был проявлением замкнутости, тогда она просто не понимает значения этого слова. – Но с вами-то он, полагаю, не ведет себя замкнуто?

– О-о-о! – отозвалась Мелани.

– Простите, – поспешила исправиться Сара. – Я, наверное, не должна была задавать этот вопрос.

– Почему же? – сказала Мелани. – Это я просто укололась.

– Так что же, – решила продолжить Capa, – Джеффри, наверное, бывает пылким, когда вы остаетесь наедине?

– Ну вот, иголку потеряла, – сказала Мелани, шаря глазами по полу. – Да нет, Джеффри не бывает пылким, даже когда мы остаемся наедине. Я же говорю, он очень замкнутый, сдержанный человек. И всегда был таким, насколько я его помню.

Capa склонила голову набок.

– А давно вы знакомы с ним, Мелани?

– С детства, – ответила Мелани. – А вот и иголка!

Свою иголку Capa давно уже выронила и даже не делала попытки найти ее.

– А давно вы дали друг другу обещание? – продолжала допрос Capa.

– Д-да, – задумалась Мелани, вдевая в иголку новую нить. – Года два, а то и три.

– Вы уже столько лет помолвлены? – изумилась Capa. Ей очень хотелось спросить Мелани, почему она не помнит точной даты своей помолвки, но Capa прикусила язык.

– Мы обручились еще совсем молодыми, – продолжила Мелани, – но уже тогда Джеффри знал, что я долго еще не смогу уйти из семьи, а значит – ему долго придется ждать меня. К чести Джеффри надо сказать, что он понял и принял эту ситуацию. Не каждый мужчина на его месте сумел бы поступить именно так!

– Понимаю, – сказала Capa.

Она и в самом деле теперь все поняла: Мелани и Джеффри друзья, и ничего больше. Будущий брак может стать для них лишь залогом спокойной жизни, уверенности в завтрашнем дне и друг в друге. Но при чем тут любовь?

В этот момент в гостиную вошла миссис Биддингтон, и Capa впервые обрадовалась ей. Разговор начал принимать опасное направление, и появление миссис Биддингтон оказалось очень кстати.

Правда, вопросы у Сары остались. Много вопросов.

– Простите, – начала миссис Биддингтон, – только что передали сообщение для вас, мисс Мелани. Ваша мать просит вас поскорее вернуться домой. Пропала юная мисс Бетт.

– О боже! Мама, наверное, там с ума сходит! – воскликнула Мелани, срываясь с места. – Простите, но я должна спешить.

– Конечно, – понимающе откликнулась Сара. – Надеюсь, ваша сестра найдется.

– Я тоже надеюсь, – тихо ответила Мелани. – Она не в первый раз пропадает. Далеко не уйдет. Я подозреваю, что она сбежала в свое любимое место – к реке. Такое уже бывало, но мама все равно каждый раз пугается до смерти.

– Еще бы, – кивнула Capa. – Поторопитесь. Обо мне не волнуйтесь. Пока вас не будет, я попробую зашить что-нибудь самостоятельно.

– Отлично, – сказала Мелани. – Я надеюсь вернуться к вечернему чаю. Бетт скоро найдется, я уверена в этом.

– Я буду ждать вас, – ответила Capa. – Приходите. Мне будет очень приятно.

Мелани улыбнулась на прощание и исчезла. Миссис Биддингтон засеменила следом, чтобы проводить ее до двери. Capa осталась одна, задумчиво глядя на кучу тряпья, брошенного на пол.

Джеффри вернулся домой уставший, но на отдых времени не было. Предстояло решить массу хозяйственных проблем. Миссис Биддингтон успела сообщить ему еще у двери, что Мелани и Ами пьют чай и ждут его. Сказать по правде, Джеффри побаивался встречи с Сарой после вчерашнего поцелуя. Пожалуй, тут не обойтись без извинений, а извиняться Джеффри ужасно не любил.

Не должен он был этого делать, особенно зная ее способность доводить его до белого каления. Но, с другой стороны, Ами была свободной женщиной в доме холостяка…

От воспоминаний о вчерашнем вечере кровь быстрее побежала по жилам, вновь вспыхнуло желание, но Джеффри поспешил взять себя в руки. Не стоит и начинать эту игру. Он непременно ее проиграет.

Джеффри прошел в свою спальню и застыл, увидев на постели кучу сложенного белья, поверх которой лежала записка. Он нахмурился и развернул листок. На нем было написано всего три слова: «Сюрприз от Ами».

Джеффри отбросил в сторону бумагу и взял с постели первую попавшуюся вещь. Ею оказалась его любимая рубашка.

– Черт побери! – пробормотал он. Следующим оказались его брюки. Он с ужасом обнаружил, что одна штанина была теперь почти вдвое короче другой.

– Проклятье!

Под брюками что-то белело. Носовые платки. Джеффри взял один из них, развернул и побагровел от гнева.

– Это уже слишком!

С перекошенным лицом он выскочил из спальни.

– Ами! – заорал он, вбегая в гостиную. Capa и Мелани мирно сидели на диване с чашечками чая в руках. – Что это за чертовщина?

Capa посмотрела ему прямо в глаза и улыбнулась.

– Вы нашли мой сюрприз?

– Сюрприз?! – крикнул Джеффри. – Вы… Вы – ведьма!

– Ведьма? – спокойно повторила Capa. – Как только у вас язык поворачивается говорить такое. Я проработала весь день, все пальцы исколола…

– В самом деле, Джеффри, – вступилась за Сару Мелани, – ты не должен называть Ами ведьмой. Она так старалась…

– О да! Она очень старалась, – мрачно подтвердил Джеффри. Он швырнул одежду на ближайший стул. – Вот, взгляни сама, как она старалась!

Он развернул перед Мелани свою любимую рубашку. Вдоль всего рукава тянулся уродливый, неровный шов.

Мелани широко раскрыла глаза.

– О боже, – прошептала она.

– Конечно, шов мог бы быть и поровней, но уж слишком большая дыра там была. Вы же сами видите, – спокойно сказала Capa.

– Видим, – заверил ее Джеффри, отшвырнув рубашку и хватая брюки. – А это что?

Capa слегка покраснела.

– Джеффри, прошу вас! Если вам не нравится моя работа, то это еще не повод трясти штанами на глазах у всех, да еще во время чаепития!

– Штанами? Они когда-то были штанами! – закричал Джеффри и приложил их к поясу. Одна штанина была вдвое короче другой.

– И как вам только это удалось? – произнесла Мелани дрогнувшим голосом.

Capa поджала губы.

– Может быть, мое шитье и далеко пока от совершенства, но я же только учусь. Конечно, брюки…

– Нет больше брюк, – причитал тем временем Джеффри. – Нет больше моих любимых брюк!

– Но… Но, может быть, их еще можно носить под сапоги? – робко предложила Мелани.

– Да, – с готовностью подхватила Capa, – конечно, под сапоги. Никто и не догадается.

– Не догадается! – простонал Джеффри. – А что вы скажете об этом, мадам?

Он потрясал в воздухе носовым платком, на котором красовались его инициалы, украшенные крупной розой.

– О боже! – воскликнула Мелани. – Какая прелесть!

– Я думала, что с вышивкой платки станут изящнее, – сказала Capa. – Платки без монограмм теперь не в моде.

– Между прочим, прекрасная вышивка, – заметила Мелани.

– Прекрасная? – набросился на нее Джеффри. – Эта ужасная розочка?!

– Где вы научились такому стежку? – спокойно спросила Мелани Сару, не обращая внимания на возмущение Джеффри.

– Не знаю, – ответила Capa. – Не помню. Это произошло как-то само собой.

– А меня сможете научить? – живо спросила Мелани.

– Нет! Не будет она тебя учить! С меня и этих розочек хватит! – зарычал Джеффри, не давая Саре ответить.

– Да, я согласна, цветок здесь не совсем к месту, – согласилась Мелани и обернулась к Саре. – Сами посудите: Джеффри и роза!

Девушки посмотрели друг другу в глаза и расхохотались.

– Боюсь, что роза – пока единственный рисунок, который я вспомнила, – заметила Capa. – Но со временем, возможно, я вспомню что-нибудь другое. Уток, скажем, или… плуги.

– Плуги? – переспросила Мелани, и девушки вновь залились хохотом.

Джеффри насупился.

– Не над чем смеяться, – сказал он и взял из рук Мелани свой оскверненный платок. – Беда в том, что она вышила все мои платки! Все до единого!

– У меня масса свободного времени, – задыхаясь от смеха, ответила Capa. – И я… Я просто хотела показать, чему научилась, как умею шить…

– Шить! – крикнул Джеффри. – Это называется шитьем?! Да это вредительство!

– Джеффри, – сказала Мелани, – успокойся. Нельзя же быть таким нетерпеливым.

– По-твоему, я должен без штанов ходить? – обиженно откликнулся Джеффри и злобно покосился на Сару.

– Вы можете пока носить мою одежду, как только ее доставят, – сказала Capa. – Я вам разрешаю.

И она кротко улыбнулась.

– Проклятье! – простонал совершенно взбешенный Джеффри.

– Джеффри, ты должен извиниться перед Ами, – обратилась к нему Мелани.

– Даже не подумаю, – проворчал в ответ Джеффри. – Мне не за что просить прощения.

Он взглянул на Сару. В ее глазах промелькнуло странное выражение, и Джеффри понял, что она догадалась о том, что на самом деле он имел в виду.

– Я согласна, – сказала Capa. – Вам и в самом деле не за что извиняться. Я уже привыкла к тому, что вы ведете себя как невоспитанный грубиян.

– Джеффри, – нахмурилась Мелани. – Боюсь, ты слишком жесток по отношению к Ами. Ведь она потеряла память. Ей нужно время, чтобы постепенно все вспомнить.

– Начинаю в этом сомневаться, – возразил Джеффри. – Она слишком быстро учится тому, чему ей хочется научиться… Или просто делает вид, что вспоминает, а на самом деле все прекрасно помнит.

– Довольно! – резко сказала Capa и поднялась с дивана. – Хватит с меня! Я давно смирилась с тем, что в этом доме передо мною не извиняются за грубость, но новых оскорблений я больше не потерплю. Прошу простить меня.

Она вылетела прочь из гостиной так быстро, что Джеффри не успел и рта раскрыть. Он стоял посреди комнаты, и вид у него был достаточно глупый.

Мелани осуждающе посмотрела на Джеффри.

– Как это жестоко, – сказала она.

– Может быть, – согласился Джеффри, подходя к Мелани. – Впрочем, все к лучшему. По крайней мере, она перестанет таскать мои рубашки.

– Не понимаю, – сказала Мелани.

– Неважно, – ответил он. – Неважно.

– Ну что ж, – Мелани встала. – Мне, пожалуй, пора домой.

Джеффри поймал ее укоряющий взгляд.

– И ты тоже? – спросил он. – Ты тоже осуждаешь меня?

– И я тоже. Ты слишком многого требуешь от Ами. Она, как мне кажется, старается изо всех сил, а ты не даешь ей ни единого шанса.

Джеффри ничего не ответил, и Мелани покинула гостиную в полной тишине. Оставшись один, он окинул взглядом кучу испорченной одежды на полу. Белый платок с его инициалами и пунцовой розой лежал отдельно и был похож на флаг. Джеффри наклонился и поднял его с пола.

«Что это? Флаг войны или знак перемирия?» – подумал он, положил платок в свой жилетный карман и потянулся к чайнику.